Нестеров И.В. О датировке средневековых русских рукописей по признакам письма

         Предлагаемые методические рекомендации по датировке русских средневековых рукописей по признакам письма должны закрыть ряд пробелов, существующих в палеографии. Новизной данного исследования можно считать следующее: теоретическая база для датировки рукописей – выявленные и хронологически чётко очерченные реформы письма. Их проведение – инициатива государства. Причина подобных реформ – не поиски красоты слога, а потребность в максимальной адекватности письма языку, подъём качественного уровня письма как средства массовой коммуникации.

         Несмотря на неполноту существующих источников, в ряде случаев можно говорить о конкретной дате той или иной реформы.

         С большой степенью вероятности можно говорить о датах реформ письма «около 1283 г.» и «1612 г.» (впервые вводятся в научный оборот), практически несомненно – о дате «1410 г.» (уточнена). Годы (периоды) проведения реформ послужили ключевыми точками для датировки рукописей.

         Составитель не предлагает новых  (не названных кем-либо из предшественников) датирующих признаков письма, но систематизирует их (графика пяти букв – по наиболее информативному среднему элементу; алфавитно-буквенный состав, ударения и знаки препинания – по наличию или отсутствию, всего – десять признаков[1]). «Работоспособность» каждого признака анализируется отдельно, с уточнением границ его действия во времени.

         К услугам пользующихся Методическими рекомендациями большой по объёму иллюстративный материал, основанный на применении математических методов в исторической науке: таблицы, графики, расчёты средней арифметической датирующих графических элементов.

         Для начинающих исследователей предлагается сводная таблица с упрощённой подачей материала, позволяющая – с некоторым процентом погрешности – датировать рукописи при отсутствии специальных знаний.

         В приложении имеется статья, посвящённая реформе первой половины XVII века, даваемая в объёме, выходящем за рамки данной работы.

         Методические рекомендации «работоспособны» в отношении уставных и полууставных русских рукописей XI – XVII вв., выполненных на бумаге, пергаменте или близких к ним по структуре материалах.

         Хронологически не удалось выделить только рубеж XV – XVI вв., т.е. в период между реформами 1410 и 1612 гг. заметных изменений структуры письма не выявлено. Следовательно, возможности отличать друг от друга рукописи XV и XVI вв. данная методика не дает.

         Территориально система действительна для рукописей, созданных в центральной России.

***

Русская палеография в своих основах существует примерно 100 лет. На сегодня известно около десятка общеупотребительных способов датировки рукописей. В этом ряду датировка по признакам письма занимает довольно скромное место. Однако возможности последней далеко не исчерпаны. В настоящий момент как система обычно используется лишь эволюция графики русского письма, Главной сферой ее применения считаются пергаментные рукописи 11 – 15 вв. – т.е. рукописи, которые невозможно датировать при помощи филиграней. Между тем, еще В.А. Истрин говорил о трех категориях исторических изменений русского письма[2], где кроме графики упомянуты изменения алфавитно-буквенного состава, орфографии и пунктуации. Использовать их можно достаточно широко – как хронологически, так и в отношении материала для письма (т.е. и для надписей на камне, металле и т.д.).

Причину такого положения понять нетрудно – не существует ни одного научного труда, по содержанию являвшегося бы историей русского письма, или подобного ему. Лишь отчасти восполняет этот пробел работа «1100 лет славянской азбуки» В.А. Истрина. Но и ее историей русского письма можно назвать весьма условно – почти 9/10 объема книги посвящено истории создания славянского алфавита; из оставшейся части на все русское средневековье (11 – 17 вв.)приходится лишь самый мизер – в общей сложности, немногим более двух страниц[3].

Таким образом, специально тема никем не разрабатывалась и место ей нашлось только в соответствующих разделах курсов славяно-русской палеографии. До нынешнего дня в этой сфере признается приоритет трех специалистов, стоявших у истоков упомянутой дисциплины – Щепкина, Карского и Соболевского[4].

Учебники палеографии более позднего – в частности – советского времени, на наш взгляд, не имеют самостоятельного значения и какого-либо существенного вклада в изучение истории русского письма не вносят[5]. По отношению к рассматриваемой теме не един, однако, и вышеназванный триумвират: в курсе А.И. Соболевского собственно русскому письму уделено совсем немного внимания[6], Е.Ф. Карский очерчивает данную проблему лишь конспективно и в самых общих словах. На этом фоне особенно заметен вклад В.Н. Щепкина. Пожалуй, только здесь можно говорить о системном подходе и об устойчивости основных выводов.

Вместе с тем нельзя забывать, что с момента издания учебника Щепкина (1918 г.) прошло уже немало лет. Даже при очень незначительном расширении круга базовых источников (твердодатированных рукописей 11 – 14 вв.) на палеографию оказывают влияние как обнаружение более мелких по объему письменных памятников (граффити, монет, берестяных грамот), так и некоторые смежные отрасли наук, во времена В.Н. Щепкина находившиеся в зачаточном состоянии, в частности – почерковедение[7]. Нельзя не упомянуть и о затруднительности применения учебника В.Н. Щепкина для целей практического преподавания вследствие его малой наглядности – кроме 2 – 3-х таблиц с рисунками автор предлагает лишь описательные конструкции. О том, насколько легко (или трудно) усвоить подобного рода информацию, можно судить по следующему отрывку: «В 16 веке, – пишет Щепкин, – в Московском государстве … господствует красивая земля (буква З ) тырновского происхождения. В московском полууставе 16 в. этот тип становится особенно красив, он получает маленькую, склоненную вниз головку на высокой лебединой шее. На юго-западе в том же типе шея умереннее, а хвост буквы толще»[8]. Таких примеров немного, но они многое объясняют в плане методологии.

Помимо прочего, среди называемых признаков русского письма того или иного периода одновременно рассматриваются как действительно значимые, так и случайные, изредка встречающиеся признаки, что существенно осложняет усвоение материала (последнее замечание относится не к одному В.Н. Щепкину).

С этих позиций и исходили мы, приступая к работе над данной темой.

***

Методика работы.

На исследование брались русские рукописи 11 – 17 в.в. с датой в тексте, с обязательным добавлением формулы: «В лето … написана быс[ть] книга сия». Вкладные и прочие записи с датой, к созданию рукописи не относящейся, – не использовались.

Объем выборок из текста – от 10 листов (20 страниц) по каждому из признаков, и более; при детальном исследовании наиболее интересных памятников – вся рукопись целиком.

Обязательный учет вариационности внутри каждого из почерков[9], вследствие чего брались только рукописи большого объема (типа рукописных книг); прочие использовались лишь частично – например, для утверждения о наличии тех или иных букв в составе алфавита, употреблявшегося создателем памятника.

При необходимости измерений (например, частей букв) использовались простейшие измерительные приборы; там, где такой необходимости не было, измеряемая часть условно делилась на несколько уровней. Дополнительные сведения даны в пояснениях к таблицам.

Каждая рукопись обрабатывалась по созданной нами схеме, включавшей в себя следующие пункты:

1)    проверка указанной в каталоге даты[10].

2)    установление наличия сведений о количестве писцов (обычно – из послесловия рукописи).

3)    установление количества почерков, непосредственно относящихся ко времени создания рукописи, и их границ (в некоторых случаях уже отобранные почерки исследовались выборочно).

4)    установление типа письма (использовались только уставные рукописи, скоропись не использовалась[11]).

5)    проверка соответствия дат, указанных в тексте рукописи.

6)    установление состава алфавита, использовавшегося каждым из писцов (если буква в выборке встречалась только 1 раз – ставилась соответствующая помета, если более – буква считалась общеупотребительной, что помечалось знаком «+»).

7)    установление данных по: графике букв

8)    пунктуации

9)    ударениям

По 7 пункту были взяты 5 букв, графика которых наиболее часто используется в качестве датирующего признака – , H, N.

В п.8 отмечалось только наличие запятой и пробелов между словами – наиболее, на наш взгляд, – информативных элементов средневековой русской пунктуации.

Из всех известных раннему русскому письму ударений взяты два – оксия (_′) и вария (_`), как наиболее привычные глазу современного читателя.

         Пункт «орфография» – был исключен нами вследствие того, что не удалось найти твердых основ для систематизации. Использовался в качестве дополнительного для проверки общих выводов. Как датирующий признак орфография может быть признана годной лишь к концу рассматриваемого периода – не ранее середины 17 века, да и то со многими оговорками (см. Приложение).

         Рукописи, представлявшие меньший интерес, обрабатывались по сокращенной схеме, обязательными в которой являлись пункты 1 – 5, прочие использовались по необходимости.

         В отношении общего объема рукописного материала – рукописи подбирались с таким расчетом, чтобы количество их исполнителей, по возможности, было не менее 10 на одно столетие (т.е. рукописей могло быть и меньше 10). По периоду 11 – 13 вв. взяты все имеющиеся твердодатированные рукописи, за исключением входящих в коллекцию ГИМ[12]. Отсутствие последних в некоторой степени компенсируется имеющимися изданиями их текста. К сожалению, эту замену нельзя признать полноценной.

         Количество рукописей, приходящихся на данное столетие, зависело от оценки перспективности последнего. «Узловые» моменты в истории русского письма рассматривались более подробно. В частности, по первой четверти 15 века обследовано 13 рукописей, тогда как за весь 16 век – 12.

         В теории, мы не считаем, что имеется какое-либо оптимально ограниченное количество берущихся на исследование рукописей. Чем их больше, тем лучше, поскольку, согласно закону больших чисел, – если число обследуемых объектов стремится к бесконечности, возможность ошибки приближается к нулю[13].

         Как уже упоминалось выше, в качестве сложившейся системы в сфере письма современная русская палеография использует только эволюцию графики. На наш взгляд, систем должно быть как минимум две. При этом графика по значимости должна уступить первую позицию алфавитно-буквенному составу, использование которого, как кажется, более перспективно и удобно.

         Удобства использования алфавитно-буквенного состава – в сравнении с графикой – заметны сразу: чтобы отметить факт употребления той или иной буквы не нужны измерительные приборы (с неизбежными ошибками при пользовании ими); нет риска субъективности оценки, если оценка производится на глаз (как известно, палеографы прошлого – Щепкин и Соболевский – измерительными приборами не пользовались); вместо относительных категорий «выше», «ниже», «толще», «тоньше» – абсолютные: «есть» или «нет».

         Вероятно, недостаточное внимание такой категории письма, как алфавитно-буквенный состав, происходит вследствие того, что древнерусская орфография была свободной и те или иные буквы употреблялись по произволу писца. Однако, как выяснилось, последнее обстоятельство не повлияло на общий состав алфавита, использовавшегося писцами de facto – колебания в этой сфере оказались минимальны, в чем можно убедиться взглянув на таблицу I, особенно на примере 13 и 14 в.в. В случаях реформирования письма, изменения были достаточно заметны и настолько устойчивы, что оказались вполне пригодны для датировки рукописного материала. Таковы:

         а) рубеж 11/12 вв. – прекратилось употребление букв йотованного юса большого  (чуть позднее прочих), йотованного юса малого , йотованной ять (уточнение – см. примечание II к сводной таблице); «ШТ» заменено на «» .

         б) рубеж 12/13 вв. – из писцового оборота на два столетия выпал юс большой (на наш взгляд, не совсем справедливо замечание классика палеографии, что «к середине 12 в. … всюду заменен написаниями ОУ или »[14]. Позднейшие твердодатированные рукописи 12 в. принадлежат как раз к середине этого столетия, причем одна из двух рукописей имеет этот знак (стихирарь 1156 – 1163 гг.).

Последние десятилетия 12 в. для русской палеографии остаются белым пятном, так что пока можно говорить лишь о границе между 12 и 13 веками (в 13 веке с самого его начала идут рукописи без использования юса большого).

         в) рубеж 14/15 вв. (около 1410 г.[15]) – выпала из оборота ; возобновлено употребление юса большого; начато употребление S (в качестве буквы, а не цифры).

         Указанная граница определялась следующим образом: рукописи до 1406 г. и после 1411 г. просматривались в оригинале, рукописи 1408 и 1409 гг. изучались по опубликованным фото. Рукописи 1410 г. (если такие существовали) до наших дней не дошли, но, тем не менее, этот год – единственный, по которому могла пройти граница между новыми и старыми грамматическими правилами (колебания – плюс-минус несколько месяцев).

         Закрепление результатов реформы 1410 г. заняло примерно полтора десятилетия (см. таблицу I, 15 в.).  йотованная «Е» еще употребляется писцами рукописей 1411, 1412, 1418 – I, но только как реликт – по 1 разу. Единственный из отмеченных случаев резкого контраста с общими тенденциями развития русского письма в этот период – не вносит противоречий, поскольку сам исполнитель рукописей 1423-б-I и 1424-а счел нужным объясниться, отметив в послесловии, что писал книгу сию «грубыми и неудобренными алфавиты» – случай, достаточно интересный[16]. Второй писец (1423-б-II), написавший только л.87, в силу незначительности своего участия, вероятно, подстроился под стиль коллеги[17].

         Впрочем, нет необходимости доказывать, что после проведения реформы все писцы сразу «взяли под козырек» – достаточно вспомнить, как не без сопротивления входила в жизнь безупречно подготовленная реформа 1917-1918 гг.

г) рубеж 16/17 вв. (около 1612 г.) – вторично прекращено использование юса большого.

         Следует учесть, что выходившие в то время печатные грамматические руководства не в полной мере отражали практику употребления отдельных букв, в частности – юса большого . Правда, в конце 16 – начале 17 вв. теория и практика шли рука об руку: в «Азбуках» Ивана Федорова 1574, 1578 г.г. и «Грамматике» Лаврентия Зизания 1596 г. находим юс большой, как это и положено для 16 в. В «Грамматике …» Мелетия Смотрицкого 1618 г. указанная буква хоть и занимает место в составе алфавита, но в тексте названа вышедшей из употребления[18] (напомним, что в обследованных нами русских рукописях последний случай появления юса большого отмечен под 1612 г.).

         В «Азбуки» Бурцева 1634 и 1637 г.г. юс большой возвращен.

         Московское издание «Грамматики» Смотрицкого 1648 г. (с изменениями) и «Букварь языка словенска» Симеона Полоцкого 1679 г. подтверждают это положение. В отредактированном издании Смотрицкого даже даются пояснения относительно юса большого : «сего обыкоша употребляти людие сербстии и волохове в место  и Ю. Обаче и нашими писцами в неких речениях пишем бе, яко БД,  ТРОБА, РКИ, и прочая»[19].

         Неизвестно точно, вышла ли данная норма за рамки теории. Во всяком случае, нам не удалось найти что-либо подобное ни в рассмотренном блоке рукописей, созданных после 1612 г., ни в совпадающем по времени с московским изданием Смотрицкого рукописным грамматическим руководством второй четверти 17 в. (см. Приложение).

         Возможно, ясности прибавится, если вспомнить, что одно из последних изданий «Грамматики церковно-славянского языка» – 1991 г. Алипия (Гамановича) в разделе «Церковно-славянская азбука» также говорит о юсе большом, правда, с пометой: «буква, вышедшая из употребления». При этом, один случай законного использования юса большого все же сохраняется[20]. Тенденция некоторого несовпадения грамматических норм церковно-славянского языка и их реального воплощения в повседневной жизни, в целом, прослеживается.

         Заключая раздел, необходимо еще раз напомнить, что одно лишь наличие той или иной буквы не гарантирует точность датировки на 100 %. Развитие письма – процесс сложный, находящийся под влиянием множества факторов. Как один из примеров такого рода назовем старообрядческую переписку древнейших книг – с точностью до буквы: см. л.11 Толковой псалтыри конца 19 в., написанной с использованием юса большого и пометой писца о том, что он «самолично списывал… с оной псалтыри древле-писменной уставного и четкого на юс письма»[21]. Вероятно, та же причина употребления юса большого исполнителем рукописи Чудеса пресвятой Богородицы начала 18 в.[22]

         Уже имеющаяся система использования графических элементов букв русского алфавита для датировки рукописей во многих отношениях небезупречна. Поэтому мы посчитали возможным проверить ее еще раз. В качестве формы подачи материала был выбран график.

         Можно отметить, что результаты по некоторым параметрам даже превзошли ожидания. В частности, наиболее эффективно использование изменений графических форм буквы «омега»,  дающее твердые основы по определению дат для пяти столетий из рассматриваемых шести:

11 в. – средний элемент на верхнем уровне строки[23]

12 в. – он же: от ½ высоты буквы до верхнего уровня строки.

14 в. – нач. 15 в. – от 1/4 до ½ высоты

15 в. (после 1410 г.) – варианты: либо только верх; либо верх и низ (полное отсутствие среднего элемента).

         В 13 столетии разброс данных слишком велик и использовать их трудно (см.: График, л. А; окончание раздела – л. Б).

         Определенную – хотя и сравнительно поздно проявляющуюся тенденцию можно отметить, наблюдая за эволюцией графики йотованной «А»  и Н (см.: График, л.л. В, Г-Д).

            У обеих букв устойчивый подъем среднего элемента заметен, начиная с рукописи 1283 г. и в следующих за ней. Для Н – это подъем перекладины выше середины[24]; для йотованной «А» разброс величин: до 1283 г. (в 11 – конце 13 вв.) – в пределах ½ – ¾ высоты буквы, в конце 13 – 14 вв. – в основном, в пределах ¾ – 1 высоты буквы. С начала 15 в. у обеих букв снижение уровня и стабилизация: для Н –½, для йотованной «А» – около ¾.

         Правда, в случае с Н сказанное касается в основном форм с перекладиной, идущей параллельно уровню строки. Формы, где перекладина с наклоном, в эту схему не укладываются, поскольку начинают встречаться сравнительно рано – уже с 12 века, и отличия от позднейшего периода только количественные.

         Меньший интерес для палеографии представляют формы буквы N и, как ни странно, – ять  . Лишь с середины 14 в. высота подъема среднего элемента N и «мачты» (вертикального элемента) ять достаточны для идентификации поздних форм.

         По графике N поздние признаки прослеживаются хуже, чем у Н. Правда, с конца 13 в. варианты «нижний конец поперечной перекладины несколько выше середины правого элемента» становятся обычными, но это не очень бросается в глаза, а если иметь в виду большое количество таких вариантов в более ранний период, то значение этого признака до середины 14 в. следует признать ничтожным. Лишь со 2 половины указанного столетия появляются ярко выраженные формы типа – «нижний конец среднего элемента на уровне примерно 2/3 общей высоты буквы», т.е. собственно поздние формы, заметно отличающиеся от ранних. 15 век с помощью этого признака датировать уже нельзя – стабильности в графике букв нет, наряду с поздними формами встречается большое количество ранних. Принципам палеографии это не противоречит, но может послужить препятствием для датировки рукописи малого объема – при случайном отсутствии поздних форм на отдельном листе.

         Признак имеет значение в хронологических рамках не шире границ 2 половины 14 – нач. 15 вв. (отмечен как ½ признака при подсчете общего количества признаков, отличающих данное столетие от предыдущего – т.е. «4½» вместо «5» – см. Сводную таблицу).

         Что касается высоты подъема «коромысла» (верхнего горизонтального элемента) ять, которому в литературе придается столь большое значение, приходится констатировать, что этот признак «работает» плохо: смешение так называемых «ранних» и так называемых «поздних» форм по всему периоду 11 – нач. 15 вв. встречается столь часто, что сколь-нибудь эффективное использование признака вряд ли возможно[25]. Периоды, не попавшие в данное описание, не идентифицируются, и их оценка, на наш взгляд, может быть только субъективной.

         В качестве дополнения к Графикам, мы посчитали необходимым представить вычисления средней арифметической высоты центральной части некоторых «сигнальных» букв (см. Дополнение к Графикам и примечания к Сводной Таблице).

         У вычислений такого рода есть недостаток: хорошо показывая тенденцию развития письма, средняя арифметическая иногда отражает не реальную картину, а лишь механическую сумму величин, как, скажем, данные по 13 в. Такие случаи, однако, не часты, к тому же возникшие проблемы там, где это возможно, решаются при помощи Графика.

         Кроме двух, указанных выше, систем – по категориям графики букв и алфавитно-буквенного состава, для датировки рукописей удобно использовать элементы других категорий: в системе знаков препинания таковыми элементами оказались запятая и пробел (уже известные по литературе именно в таком качестве[26]), в системе диакритических знаков – ударения оксия и вария. Данные представлены в Таблице II (а, б).

В археографической практике может быть пригодной предлагаемая Сводная Таблица.

Как  видим, наибольшие изменения произошли (по мере убывания):

1)    на рубеже 14/15 вв. – 9 признаков

2)    – // – 11/12 вв. – 5

3)    – // – 13/14 вв. – 4 ½ (отличия только в графике букв).

4)    – // – 16/17 вв. – 2 (3)[27].

Между 12 и 13 веками удалось найти лишь одно различие с нечетко выраженной границей (в пределах последней трети 12 в.). Между 15 и 16 вв. различий обнаружить не удалось.

Чтобы нагляднее показать продуктивность предлагаемого метода, можно сделать подсчет возможной ошибки при определении времени создания рукописи (в %).

Для простоты представим, что все признаки равны по значимости. «Работоспособность» каждого признака условно определим равной 80 %. Это минимум возможного, поскольку при экспертизе документов обычно не применяются методики, имеющие более чем 20 %-ную погрешность (напомним, что 50 %-ная работоспособность признака равна, по сути, – нулю, т.к. если каждая вторая составляющая правила составляет исключение, то данная совокупность признаков в качестве правила рассматриваться не может).

По формуле:

                    Р(В)                        

Р_А (В) = ——————

                Р(А₁) + Р(А₂)

(выводится с использованием теоремы умножения для независимых событий и теоремы сложения), где

Р – вероятность того, что некоторый тест дает верный результат

А – оба раза одинаковый результат

А₁ – оба результата верны

А₂ – оба результата неверны

В – оба раза верный результат.

Таким образом, для 2-х признаков, по каждому из которых вероятность правильного прогноза 80 %:

                    Р(В)                       Р ²                    0,8²

Р_А (В) = ——————  =  ————–  =  —————  =0,94    (94 %)

                Р(А₁) + Р(А₂)        Р²  +(1 – Р) ²        0,8 ²+ 0,2²

Для 3 признаков этот показатель будет равен уже ок. 98,5 %, для 9-ти (максимум данной методики) – 99,9962 %, при % возможной ошибки – 0,0038. В этих пределах (при некотором математическом абстрагировании) колеблется точность датировки рукописи по признакам письма[28].

К привычной схеме датировки по признакам письма следует сделать существенное методологическое добавление.

Обычно изменения в структуре письма рассматривают приблизительно в рамках заданного столетия. Перемены относят к рубежу столетий, не всегда это обговаривая и почти никогда не объясняя. Процесс априори считается эволюционным. Вместе с тем, как русская, так и зарубежная практика внесения подобного рода изменений может вполне категорично быть оценена как одномоментная, т.е. революционная, и проводимая, как правило, по инициативе государства. Усилия частных лиц (писцовых школ), чаще всего, не оставляют столь глубокого следа в закреплении результатов реформирования национального письма, либо за ними стоит то же государство – как в случае с Кириллом-Константином  Солунским.

Для практического использования в датировке рукописей это большая удача, поскольку любая государственная реформа имеет чётко очерченные временные границы и законодательные акты, регламентирующие порядок её проведения. Источники по реформам русского средневекового письма, увы, не дошли до нас, однако, для реконструкции этого процесса хорошо подходит материал XVIII – XX вв. Аналогия с периодом XV – XVII вв. почти полная: и там, и там выявляется столетие, в течение которого реформы не проводились (XVI и XIX вв.), поскольку необходимость в них на государственном уровне не ощущалась. XX век идеален для анализа, с его максимальной обеспеченностью источниками и минимальной удалённостью по времени. Здесь наличествует и удачно проведённая реформа 1917 – 1918 гг., и систематизация её результатов без внесения новаций – 1956 г., и неудачные попытки проведения новой (явно не назревшей) реформы – в последние годы XX – первые два-три года XXI столетия.

Хорошо прослеживаются «исключения из правил». По отношению к реформе 1917 – 1918 г.г. это – не признававшие новой орфографии издания белогвардейских правительств, русских эмигрантов, а также заложенная в саму реформу постепенность её реализации. Не имея параллелей с этим материалом, трудно оценивать происходившее в средние века.

Основные выводы:

1.  Письмо, как датирующий признак русских рукописей, может быть использовано в большем объеме, чем принято считать.

2.  В качестве ключевых точек для датировки используются выявленные даты реформ русского письма, не совпадающие напрямую с границами столетий.

3 . Предлагаются для рассмотрения две дополняющие друг друга системы от двух категорий русского письма, а также наиболее интересные в научном плане элементы других категорий.

4.  Система, созданная на основе алфавитно-буквенного состава, хорошо разделяет 11 и 12 вв. (4 признака) и 14/ 15 вв. (3 признака). По 1 признаку дают рубежи 12/13 и 16/17 вв.

Анализ графических форм дает разделение 13/14 и 14/15 вв. по 4 признакам из рассматриваемых 5-ти. В более ранний период (11 – третья четверть 13 вв.) использование графики букв для целей определения дат рукописей (за исключением омеги) носит субъективный характер.

Из рассмотренных – в отношении графики – букв наиболее информативна омега, дающая материал, достаточный для разграничения всех столетий периода 11 – 15 вв., кроме рубежа 12/13 вв. Менее пригодны для датировки Н и йотованная «А» (при помощи их хорошо выделяется временной отрезок конца 13 – 14 вв.), малоэффективно использование ять и N (возможно лишь начиная с середины 14 в.).

Хорошим дополнением по датировке рукописей 15 – 17 вв. служат: ударения (оксия, вария); из знаков препинания: запятая – для рубежа 14/15 вв., пробелы – для рубежа 16/17 вв.

Удалось с точностью приблизительно до 1 года установить границу резких изменений внутренней структуры русского письма начала 15 в. По нашему мнению, этой границей является 1410 г., отделяющий последующий период от предыдущего наличием сразу 9 признаков, из которых 3 – в алфавитно-буквенном составе, 4 – в графике, по 1 – в диакритических знаках и знаках препинания[29].

То же самое, с несколько меньшей степенью вероятности, можно сказать о реформе начала 17 века. Два основных признака реформы – повторное исчезновение юса большого и появление пробелов – сошлись на дате: 1612 г.

В целом, предложенный комплекс систем дает возможность разграничения всех столетних временных отрезков периода 11 – 17 вв., кроме рубежа

15/16 вв.[30]

Для лиц, не владеющих азами палеографии, существенным подспорьем может стать Сводная Таблица. Её данные во многих случаях окажутся достаточными для датировки рукописей при отсутствии специальных знаний.

1076 г. – Изборник 1076 г. ГПБ. Эрм., 20.

ок. 1095 г. – Минея на сентябрь ок. 1095 г. РГАДА. Ф. 381 (Син. тип.) №: 84.

1096 г. – Минея на октябрь 1096 г. РГАДА. Ф. 381 (Син. тип.) №: 89.

1097 г. – Минея на ноябрь 1097 г. РГАДА. Ф. 381 (Син. тип.) №: 91.

1156 – 1163 гг. – Стихирарь минейный 1156 – 1163 гг. ГПБ. Соф., 384.

1164 г. – Евангелие апракос полный (Добрилово или Симеоново евангелие) РГБ. Рум., 103.

1219 (1222 ?) г. – Житие Нифонта 1219 (1222 ?)г. РГБ. Тр., 35 (микрофильм).

1270 г. – Евангелие апракос полный (Симоново евангелие) 1270 г. РГБ. Рум., 105.

1271 г. – Паремейник 1271 г. ГПБ.Q. п.1  13.

1283 г. – Евангелие апракос полный (Евсевиево евангелие) 1283 г. РГБ. М. 3168 (микрофильм).

1284 г. – Кормчая 1284 г. ГПБ. F. п.11, 1.

1269 – 1289 гг. – Паренесис Ефрема Сирина (по каталогу – 1280 г.) ГПБ. Погод., 71а.

1334 г. – Лествица 1334 г. РГБ. ТСЛ, 10.

1343 г. – Параклитик 1343 г. РГБ. Муз., 1364.

1348 г. – Паремейник 1348 г. РГАДА. Ф.381. №: 52.

1356 г. – Пролог 1356 г. РГАДА. Ф.381. №: 163.

До 1363 г. – Евангелие апракос полный РГАДА. Ф.381. №: 8.

1370 г. – Паремейник 1370 г. РГБ. Рум., 302.

1378 г. – Паремейник 1378 г. РГБ. Унд., 1207.

1380 г. – Стихирарь 1380 г. ГРБ. ТСЛ, 22.

1383 г. – Пролог 1383 г. РГАДА. Ф.381. №: 172.

1391 г. – Апостол апракос полный 1391 г. ГПБ. Погод., 26.

1401 г. – Евангелие тетр. 1401 г. РГБ. Рум., 118.

1406 г. – Палея толковая 1406 г. РГБ. ТСЛ., 38.

1411 г. – Лествица 1411 г. РГБ. ТСЛ., 156.

1412 г. – Лествица 1412 г. РГБ. Больш., 289.

1414 г. – Поучения аввы Дорофея 1414 г. РГБ. ТСЛ., 165.

1417 г. – Поучения огласительные Феодора Студита. 1417 г. РГБ. Муз., 8460.

1418 г. – Диоптра и Сборник поучений 1418 г. РГБ. ТСЛ., 190.

1419 г. А – Слова постнические Исаака Сирина. 1419 г. РГБ. Волок., 451.

1419 г. Б – Хождения Иоанна Богослова 1419 г. РГБ. Рум., 451.

1423 г. А – Лествица, поучения аввы Дорофея и сборник слов 1423 г. РГБ. ТСЛ, 167.

1423 г. Б – Часослов 1423 г. РГБ. ТСЛ, 16.

1424 г. Б Слово Григория Богослова 1424 г. РГБ. ОР, 178.

1425 г. – Лествица; Поучения аввы Дорофея, пр. 1425 г. РГБ. ТСЛ, 185.

1440 г. – Триодь цветная. 1440 г. РГБ. Рог., 716.

1441 г. – Служебная минея 1441 г. РГБ. Рум., 273.

1445 г. – Сборник слов и житий 1445 г. РГБ. ТСЛ, 747.

1451 г. – Тактикон Никона Черногорца. РГБ. Рог., 355.

1465 г. – Сборник слов Иоанна Златоуста 1465 г. РГАДА. Ф.181. №: 779.

1487 г. – Сборник житий и слов 1487 г. РГБ. ТСЛ., 761.

1494 г. – Хронограф 1494 г. РГБ. Рум., 453.

1568 г. – Четвероевангелие 1568 г. РГБ. Рум., 142.

1590 г. – Пролог 1590 г. РГБ. Рум., 323.

1595 г. – Синодик Нижегородского Печерского монастыря 1595 г. ЦАНО. Ф.2636, оп. 2, №: 1.

1509 г. – Трефологион 1509 г. НГИАМЗ. КР. 24, ГОМ 13196.

1523 г. – Златоуст. 1523 г. РГБ. Рум., 181.

1530 г. – Маргарит. 1530 г. РГБ. Рум., 195.

1544 г. – Триодь цветная 1544 г. НГИАМЗ. КР. 11, ГОМ 13756.

1548 г. – Минея служебная на август 1548 г. ЦАНО. Ф.2636, оп. 2, №: 12.

1552 г. – Маргарит, и пр. 1552 г. НГИАМЗ. КР. 26, ГОМ 13326.

1553 г. – Праздники 1553 г. НГИАМЗ. КР. 229, ГОМ 13285.

1558 г. – Устав церковный 1558 г. НГОУНБ, ЦФ №: ц 26572.

1564 г. – Патерик Киево-Печерский 1564 г. ЦАНО. Ф.2636, оп. 2, №: 49.

1605 г. – Апокалипсис 1605 г. НГИАМЗ КР 69, ГОМ 17786.

1606 г. – Пролог 1606 г. ЦАНО. Ф.2636, оп. 2, №: 53.

1608 г. Устав церковный. 1608 г. РГБ. Рум., 449.

1612 г. – Сборник житий, слов 1612 г. РГБ. Овч., 327.

1617 г. – Минея общая 1617 г. РГБ. Овч., 172.

1618 г. – Сборник повестей, житий, пр. 1618 г. РГБ. Овч., 119.

1620 г. – Кормчая 1620 г. РГБ. Рум., 238.

1632 г. – Житие Зосимы и Савватия 1632 г. РГБ. Овч., 335.

1639 г. А – Минея общая 1639 г. НГОУНБ ЦФ Р/140.

1639 г. Б – Житие Зосимы и Савватия, 1639 г. НГОУНБ ЦФ №: ц 103851.

1645 г. – Песнь песней 1645 г. НГОУНБ ЦФ Р/71.

1648 г. – Синодик Нижегородского Печерского монастыря 1648 г. НГИАМЗ. КР-34, ГОМ 14982.

1649 г. А – Синодик Нижегородского Печерского монастыря 1649 г. ЦАНО. Ф.2636, оп. 2, №: 2.

1649 г. Б – Синодик Нижегородского Печерского монастыря 1649 г. НГИАМЗ. КР36, ГОМ 16280.

1665 г. – Переписные книги села Лыскова 1665 г. НГОУНБ ЦФ №: 90761.

1679 г. А – Цветник 1679 г. НГИАМЗ. КР 162, ГОМ 17649.

1679 г. Б – О начале древнего славянского народа 1679 г. НГИАМЗ. КР 224, ГОМ 13269.

1682 г. – Зерцало Великое 1682 г. ЛМГ №: К 11975.

1684 г. – Книги доключным деньгам Городецкой волости. НГИАМЗ. КР 168, ГОМ 13740.

1691 г. – Вкладные книги Нижегородского Печерского монастыря. НГИАМЗ. КР 21, ГОМ 13746.

1698 г. – Расходные книги Макарьева монастыря 1698 г. НГИАМЗ. КР 185, ГОМ 16367 – 14.

–  Грамматическое руководство 17 в. НГОУНБ ЦФ №: Р/19.

–  Псалтырь толковая (отрывок) 1884 – 1891 гг. НГИАМЗ. КР 186, ГОМ 17681.

–  Остромирово евангелие 1056 – 1057 гг. М.-Л. 1988.

–  Изборник Святослава 1073 г. М. 1983.

 – Архангельское евангелие 1092 г. М. 1912.

–  Воскресенский Г.А. Евангелие от Марка по основным спискам четырех редакций рукописного славянского текста. Сергиев Посад, 1894.

–  Воскресенский Г.А. Древнеславянский Апостол. Сергиев Посад. 1892 – 1908. Вып. 1 – 5.

–  Апракос Мстислава Великого. М. 1983.

Сборник палеографических снимков с почерков древнего и нового письма. М. 1944.

а) Жалованная грамота в.к. Мстислава Владимировича Новгородскому Юрьеву монастырю (1128 – 1132 гг.)

б) Договорная грамота Новгорода с в.к. тверским Ярославом Ярославичем (первая) 1265 г.

–  Срезневский И.И. Древние памятники русского письма и языка (10 – 14 вв.) СПб. 1866.

Юрьевское евангелие 1119 – 1128 г.г. (2 фото).

–  Вздорнов Г.И. «Искусство книги в древней Руси. Рукописная книга северо-восточной Руси 12 – нач. 15 вв.» М. 1980.

Псалтырь 1424 г. (№: 108).

–  Макарий, архимандрит. «Памятники церковных древностей. Нижегородская губерния». СПб. 1857.

Евангелие Апракос 1408 г. (с. 44 – 45). (Хр. – НГХМ).

–  Карский Е.Ф. Славянская кирилловская палеография. М. 1979.

Евангелие 1409 г. л. 35-б (фото № 70) (хр. – ГИМ. Син., 71).

–  Лаврентий Зизаний «Грамматика словенска» Вильно. 1596. РГБ. МК. №:1731.

–  Мелетий Смотрицкий «Грамматика …» Евье. 1618. НГОУНБ, ЦФ. №:Ц22021.

–  Мелетий Смотрицкий «Грамматика …» М. 1648. НГОУНБ, ЦФ. №:Ц62792.

–  Грамматика. Вильно. 1621. (фотокопия) РГБ. МК. Без номера.

–  Бурцев В.Ф. «Азбука» М 1634 РГБ. МК №:1294 (с рукописной вставкой).

–  Бурцев В.Ф. «Азбука» М. 1637. НГИАМЗ. ГОМ 17675.

–  Симеон Полоцкий «Букварь языка словенска» М. 1679. РГБ. МК №: 6578.

Федоров Иван. Азбука 1574. М. 1977.

Азбука Ивана Федорова. 1578. М. 1983.

Юности честное зерцало. 1717 г. М. 1976.

Алипий (Гаманович) Грамматика церковно-славянского языка. М. 1991.

ГИМ – Государственный исторический музей. Москва.

ГПБ – Государственная публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина. Санкт-Петербург.

ЛМГ – Литературный музей А.М. Горького Н.Новгород.

МК – Музей книги (РГБ).

НГИАМЗ – Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник.

НГХМ – Нижегородский государственный художественный музей.

НГОУНБ – Нижегородская государственная универсальная научная библиотека им. Ленина.

РГАДА – Российский государственный архив древних актов. Москва.

РГБ – Российская государственная библиотека

ЦАНО – Центральный архив Нижегородской области.

ЦФ – Ценный фонд (ныне – фонд редких книг и рукописей НГОУНБ).

–  Если буква в выборке встречалась только 1 раз – ставилась соответствующая помета («1 р.»), если более – знак наличия буквы («+»).

–  «а» и «б» после даты в таблицах – разные рукописи с совпадающей датой; «I», «II» … – разные почерки одной рукописи.

–  Звездочкой помечены рукописи, изучавшиеся по отдельным фото.

–  Незаполненные клетки означают недостаточный объем материала для анализа.

      У букв омега, «Н», йотованная «А» высота среднего элемента  измерялась по шкале от «0» до «1» (нижний и верхний уровни буквы).

Если в рукописи у буквы «Н» имелись графические варианты с наклоном среднего элемента («И»), в график вносилась помета «с накл.(-оном)» – если такие варианты доминировали; или «есть с накл.» – если они присутствовали эпизодически.

При описании у буквы ять высоты «коромысла», т.е. верхнего горизонтального элемента (на графике – нижняя линия) и «мачты», т.е. вертикального элемента (на графике – верхняя линия), использовались термины, условно принятые в палеографии – «тип 12 в.», и т.д. – см.: Щепкин В.Н. …,с. 112 и далее.

На графике (Б) – появление двух графических вариантов вместо одного (со средним элементом и без него).

*Буквы, совершающие миграции в составе алфавита, мы назвали «активными», подобно тому, как называются у В.Н. Щепкина «сигнальными» буквы (части букв), графические формы которых дают материал для датировки рукописей (Щепкин …, с.116).

**Исключение среди письменных памятников других типов (с датами), возможно, составляет граффити 1259 г. из Софии Киевской, если именно так интерпретировать фото – см.: Высоцкий С.А. Древнерусские надписи Софии Киевской. 11 -–14 вв. Вып. I. Киев. 1966. Табл. LIII – 2, LIV – 2 (комментарий – с.98).

***Имеется в виду 50%-ное использование показателей по графике N, вследствие того, что указанные изменения заметны лишь со второй половины 14-го столетия.

–  Границы изменения тех или иных признаков условно сведены к началу столетий.

–  Количество признаков письма, отличающих данное столетие от предыдущего, подсчитывалось не механически, а с учетом возможности их использования на практике.

***

         Средняя арифметическая высоты центральной (средней) части «сигнальных» букв.

I. Омега («I» – средний элемент на верхнем уровне строки, «О» – на нижнем уровне (отсутствует)).

11 в. – I

12 в. – 0,75

13 в. – 0,5

14 в. – н. 15 в. – 0,4

15 в. (после 1410 г.) – I; ок. 0.

II. Йотованная «А» («I» – средний элемент на верхнем уровне строки, «О» – на нижнем уровне (отсутствует))

11 в. – 0,7

12 в. – 0,8

13 в. – 0,8       см. совокупно с графиком – здесь цифры говорят еще не всё.

14 в. – 0,9

15 в. – 0,7

III. Ять (высота «мачты». За «1» принимается «мачта», достигающая уровня верхней строки («тип 11 века»). Всего 4 уровня: 1-2-3-4. «4» – максимально возможный по высоте вариант («тип 15 века»)).

11 в. – 1,4

12 в. – 1,8

13 в. – 1,9

14 в. – н. 15 вв. – 2,9

15 в. (после 1410 г.) – 4

         Для «Н» скачок среднего элемента от ½ высоты буквы до уровня 2/3 – ¾ её в период 1283 – 1401 г.г. настолько очевиден, что данные Графика не нуждаются в уточнении.

Тоже самое – с «N» и «ять», для которых и График не нужен.

На графике для йотованной «А» (л. Д) визуально оценить подъем уровня среднего элемента мешают 2 исключения (из общего количества 14) – в рукописях «до 1363 г.» и «1370 г.» В остальном – всё достаточно наглядно.

На сегодня в фондах Нижегородской областной библиотеки учтено 535 рукописных книг. Две из них имеют в своем составе грамматическую статью, практически (с небольшими разночтениями) идентичную тексту древнейшей из известных нам печатных славянских грамматик – издания г. Вильно, 1586 года.

Приводим научное описание упомянутых рукописных книг*:

I.                   Р 63 (ф.1, оп. 1, ед. хр. 62) Псалтырь толковая, с восследованием. Конец 16 в. 364 л. 8 (17 х 11 см). Полуустав.

Датировка: а) филиграни: по-видимому, кабан (точнее – не идентифицируется из-за фрагментарности знаков).

                   б) признаки письма – отсутствие словоделения, характерное для периода начала 17 века и ранее.

Орнамент: л.1 – цветная заставка неовизантийского стиля.

Состав: л.л. 1 – 359 б, 360 б – Псалтырь толковая; л.л. 361 – 364 б – Грамматика славянского языка (начало: Пред(и)словие о буковнице рекше о азбуце).

[* Часть описания, неинформативная по отношению к данной теме, – опускается]

II.                Р 51 (1-1-50) Пчела. Середина 17 в. 330 л. 4 (19 х 14 см). Скоропись.

Датировка: а) филиграни:

                   -дом под крестом, обвитым змеей (Дианова, Костюхина …, № 524, 1648 – 1654 г.г.)

                   -рожок (Дианова, Костюхина …, № 1163, 1642 г.)

                   -двуручный кувшин (Дианова, Костюхина …, № 741, 1634 г.

         Состав: Пчела.

         В числе русских и славянских статей:

л.л. 221 б – 263 Грамматика славянского языка, список с виленского издания 1586 г. (см. л. 261 б) [Начало – л.л. 221 б – 225 б – с некоторыми разночтениями повторяет текст л.л. 361 – 364 б рукописи Р 63]

л.л. 264 – 268 Сказание о грамотике и о пермской азбуке.

         Ценность рукописных статей состоит, прежде всего, в следующем:

1)    они восполняют утраченное начало обоих дошедших до нас печатных экземпляров виленской Грамматики (хр.: РГАДА, ГПБ, экземпляры дефектные – не хватает первых 3 – 4 листов).

2)    По времени своего создания наглядно характеризуют начальный этап последней реформы русского средневекового письма, произошедшей в I половине 17 века.

Самая значимая часть, утерянная в печатных экземплярах Грамматики, – славянский алфавит по состоянию на 1586 год.

Что касается реформы русского письма – суть ее в следующем:

I.                   Появилось словоделение.

Во всех славяно-русских кириллических рукописях, созданных до 17 века, текст шел сплошной строкой. Нетрудно догадаться, сколь значительные неудобства возникали при прочтении и переписке такого текста. В I пол. 17 века эти проблемы были сняты.

         Первые попытки введения словоделения предпринимаются, начиная с рубежа 16 – 17 вв. Но вначале пробелы между словами были нерегулярны и настолько малы, что их зачастую трудно было отличить от пробелов между отдельными буквами внутри слова. Наиболее ранняя рукопись из числа рассмотренных нами, отвечавшая всем необходимым требованиям в части словоделения, датируется 1612 годом (анализу подвергались только рукописи с точной датой в тексте). Правда, это вовсе не значит, что писцы всех позднейших по времени рукописей придерживались этого правила. На практике оно утвердилось лишь в 30-е годы 17 столетия.

II.                Из состава русского алфавита окончательно выпала буква юс большой, в русском языке обозначавшая звук [у]. Последний случай ее употребления зафиксирован нами также под 1612 годом (совпадение с элементом № 1 Реформы). Рискнем предположить, что отказ от использования юса большого произошел – если не в указанное время – то в последующие несколько лет: ведь уже безымянный автор виленской грамматики отмечал, что юс большой «пишется… красоты ради, а не истины», и создает большие неудобства начинающим писцам. Другой западно-славянский автор Мелетий Смотрицкий, выпустивший в свет свою грамматику в 1618 году, уже говорит об «отставке» юса большого как о свершившемся факте. При этом любопытно, что русские печатные грамматические труды первой половины 17 века, включая московскую редакцию сочинения того же Смотрицкого (1648 г.) по-прежнему рекомендовали употребление юса большого, но ни один писец – из числа создателей просмотренных нами рукописей – не обратил внимания на эти рекомендации!

III.             Третьим элементом реформы было прекращение написания рукописей в два столбца, т.е. деление текста на две колонки, помещавшиеся на одном листе и читавшиеся одна после другой – встречено в качестве редких исключений в рукописях нач. 17 в. без точных дат.

Существовал также ряд других изменений, не столь заметных на первый взгляд, но всплывающих на поверхность при сопоставлении разновременных списков между собой.

Оказалось, например, что реформа коснулась не только юса большого, но и юса малого. Последний, правда, не исчез вовсе, а превратился, путем трансформации своего скорописного варианта, в хорошо знакомую нам букву «Я». В орфографии это отразилось на употреблении двух букв – йотованной «А» и юса малого, имевших одинаковое звуковое содержание (Я). Если более ранний список Р 63 позволяет употреблять йотованную «А» в любой части слова, то позднейший – р51 – вносит ограничения: йотованная «А» – только в начале слова, юс малый – в «складе» (середине) и в конце (в рукописи Р51 вместо юса малого уже употреблен графический знак «Я»).

Добавим, что при всего лишь рекомендательном характере правил Грамматики 1586 г. к словам ее автора прислушивались: из общего числа просмотренных нами рукописей строгое выполнение I части правила (йотованная «А» – только в начале слова) в 16 веке отмечено лишь у каждого четвертого писца, в 17 в. – почти у половины. Строгое употребление юса малого для 16 в. характерно лишь для половины писцов, а в 17 в. выполнение II части правила стало почти безусловным – оно достигло 86 % (12 писцов из 14).

Можно сказать, что орфография как таковая родилась именно в этот период, поскольку до рубежа 16 – 17 вв. она была свободной, т.е. твердо установленных правил, обязательных для исполнения, не существовало вовсе.

Последним остается вопрос о возникновении самих славянских грамматических сочинений и о ценности рукописной статьи Сборника Р 63 в хронологическом плане. Главный исследователь этой проблемы И.В.Ягич[31] – говорит о появлении подобных списков в 16 в. Просмотр нами части предложенных Ягичем списков, хранящихся в ГБЛ, а также соответствующих рукописей Владимирского историко-архитектурного музея-заповедника, позволил сделать вывод: создание рукописных грамматик состоялось лишь в самом конце 16 столетия. Следовательно, если можно так выразиться, «публикация» их в Вильно в 1586 г. состоялась «по горячим следам». При таком положении возрастает и ценность рукописной статьи Р 63 – она относится к числу самых ранних списков.