Снова Горький

 

Вторую половину июля 1967 г. и первую половину августа отпуск провожу в семье в Семенове. Организационно-инструкторский отдел обкома оставлял меня в своем распоряжении в своем резерве. Оклад устанавливают 160 руб. в месяц, т.е. значительно меньше, чем получал студентом. Но теперь расходы ведет жена и кое-как свои расходы укладываем в доходы. Из Семенова каждый день на электричке езжу в Горький и обратно. Накладно, но делать нечего. Мне предлагают остаться в аппарате обкома КПСС. Обещают быстро решить мой жилищный вопрос.

Предлагали трехкомнатную квартиру на набережной Федоровского первого в городе высоко-этажного дома. С супругой смотрели выделяемую квартиру. Загорелись. Но меня совершенно не устраивал характер работы – инструктор обкома. Это передатчик указаний руководства для райкомов и редко райисполкомов. Своего рода контролер за их деятельностью. Затосковал. Мне уже не нужна даже отличная по тем временам квартира, хочу на самостоятельную районную работу.

Начинаю высказывать свои пожелания. В то время первым секретарем обкома КПСС был К.Ф. Катушев. Высокий, плотного сложения, простой в обращении, как бы стесняющийся своего высокого положения, он пользовался большим авторитетом в области, да и в верху в ЦК КПСС.

В этот период складывались напряженные отношения с Чехословакией. Туда направляется делегация во главе с Л.И. Брежневым. К.Ф. Катушев включается в состав делегации. У Катышева были хорошие отношения с руководителем Чехословакии А. Дубчеком. Они давние знакомые. Каким образом не знаю. Мне рассказали, что Дубчек кончал нашу ВПШ при ЦК КПСС, а у Катушева почти все связано с Автозаводом. Здесь он работал, здесь он вырос, при чем вырос как на дрожжах. Горьковчане отказались от «варяг» на должность первого секретаря ЦК КПСС и сделали ставку на доморощенных лидеров и с тех пор лидерами области были только земляки.

Вскоре после этой поездки Катушева избирают секретарем ЦК КПСС отвечающим за работу и связи КПСС со странами так называемого «социалистического лагеря». После К.Ф. Катушева первым секретарем обкома КПСС избирают Н.И. Масленникова – это уже другого типа человек. Я бы сказал личность не крупного масштаба. Мне в последствии приходилось не раз с ним встречаться в не совсем благоприятных для меня условиях и было досадно, что областью руководит человек, севший не в свою телегу. Он как и Катушев пришел на этот пост с должности первого секретаря Горьковского горкома КПСС, а дистанция между ними огромная. Один прост - другой заносчив, один мягкий, деликатный - другой жесткий, грубый, один оратор, аналитик - другой прагматик, скучный лектор. Нет, не лежала у меня душа к Масленникову тем более он не раз безнаказанно грубо вел со мной разговоры. Я был беззащитен. Районный руководитель наиболее беззащитный человек и на его стороне нет закона, который бы оградил его от не правовых действий областного руководства. КЗОТ не распространялся на районных руководителей. Если ты не приглянулся особенно первому секретарю обкома КПСС, то считай, что твоя песенка спета и никакой КЗОТ не спасет тебя. Так и со мной случилось, но об этом позднее, а пока …

Меня вызывает к себе К.Ф. Катушев. Работает он в кабинете, в котором работали и другие первые секретари обкома КПСС. Я много раз бывал в этом кабинете. Сидит Катушев в торце длинного, отдельно стоящего стола. Следует жест, приглашающий сесть за стол. Сажусь. Катушев просматривает кипу документов. Поднимает голову и сразу вопрос «Ну что, не хочешь оставаться работать в аппарате? – сам же и отвечает, – Пожалуй, правильно. Подумай, куда лучше тебе ехать на работу. Нам через месяц-полтора, ну может быть через два, потребуется кандидатура на пост первого секретаря Дальнеконстантиновского райкома КПСС. (Первым секретарем райкома в то время был Калинушкин, но он был серьезно болен) или в ближайшие дни мы имеем возможность рекомендовать вас на должность председателя Навашинского райисполкома. Я попросил сутки на размышление. Он согласился. К таким предложениям я был готов, т.к. заведующий организационным отделом давал мне понять, что именно такими будут мне предложения. Но одно дело, когда разговор идет вокруг да около, другое – когда все точки расставлены. Конечно жене хотелось хоть раз в жизни получить приличное жилье, быть около родителей и пожить в условиях областного города, но учитывая мое отношение к работе в обкоме КПСС, соображения материального характера, она тоже склонилась в пользу работы в одном из районов.

Лучше Навашинский район. Хотя Дальнеконстантиновский район находится примерно в 75 км от Горького, а Навашино около 160 км. Но в Навашино лучше природа. В Дальнеконстантиновском районе почти нет лесов, нет рек (есть речки), нет промышленности, там должность еще занята и др. негативные для меня факторы. А Навашино, хотя от Горького и удалено, но туда идет республиканского значения дорога Горький - Касимов, с хорошим асфальтовым покрытием. Там невдалеке (в 7-8 км), течет «Ока», рядом с городом Навашино протекает довольно полноводная речка «Теша», вокруг великолепные озера и в частности недалеко от г. Навашино есть озеро «свято» с огромным зеркалом непортящейся воды и приличной глубиной, куда приезжают отдыхать люди со всей округи. Крупные промышленные предприятия г. Мурома Владимирской области, г. Выксы, г. Кулебак и особенно судостроительный завод г.Навашино «Ока» имели вокруг озера летние базы отдыха.

Невдалеке от города были и государственные и колхозные леса. Да и Навашино имело статус города. Дома с центральным отоплением и канализацией, два крупных промышленных предприятия. Завод «Ока», где к тому времени работало около шести тысяч квалифицированных рабочих, имело градообразующее значение и второе крупное предприятие – завод силикатного кирпича. К тому же председатель райисполкома М.П. Самсонов пошел на повышение в аппарат облисполкома, сначала он работал первым заместителем председателя областной плановой комиссии, а за тем много лет начальником областного управления торговли. И должность, таким образом, была вакантной.

И вот 27 декабря 1967 г. в сильнейшую пургу, едем со всем скарбом из Семенова в Навашино. В пути (а это примерно 230-240 км) нас заносило снегом. Уезжали пурги не было, но уже сразу за Горьким на «теплой» горе испытали пронизывающую силу ветра, когда на горе образовалась огромная пробка и потом в пути не раз приходилось откапываться. Ребятишки и жена ехали в легкой автомашине. Им было не холодно, а мне приходилось работать и плечом, и лопатой. Около двенадцати ночи мы проезжали по Навашину и я с любопытством из кабины грузовой автомашины оглядывал город.

Первые две недели жили в неудобной городской гостинице. Самсонов М.П. освободил квартиру с печным отоплением, но в ней надо было провести ремонт. Я не сказал о том, что прежде чем переехать, присутствовал на сессии райсовета и давал ответы на вопросы. Депутаты райсовета благожелательно восприняли мою кандидатуру, а рекомендовал меня заведующий организационно- инструкторским отделом облисполкома А.Ф. Ларин. Он хорошо знал мою биографию и доходчиво изложил ее депутатам. Каверзные вопросы мне не задавали, кроме «Ты скажи-ка, добрый молодец, с охотой или неволе ты идешь к нам?». Я отвечал, что у меня больше опыта в советской или хозяйственной работе и в этот район напросился сам. Заверил собравшихся, что приложу все силы и старания, чтоб оправдать их доверие. Против меня не голосовало никто. Таким образом, переезжал в Навашино уже председателем райисполкома.

Новая должность, новые люди, новые хозяйства, предприятия, новые заботы. С охотой ухожу в новые заботы. Знакомлюсь с аппаратом, объезжаю колхозы, совхозы, промышленные предприятия, организации, знакомлюсь с людьми, выступаю на собраниях, ближе познаю нужды коллективов. Особые заботы уже с первых дней работы приносят завод силикатного кирпича (завод стройматериалов) ибо он является предприятием местной промышленности и производит продукцию, в которой нуждаются и наши хозяйства и предприятия, и все ближайшие районы, ибо в то время строили много и кирпич – основа строительства, а также автохозяйство, которое обслуживало запросы прежде всего района.

Положение в автохозяйстве было сложным, старый автопарк, не хватало шоферов, низкая зарплата, Ознакомившись с районом, обратил внимание на запущенность сельского хозяйства. Земли бедные – суглинки и супеси, а органических удобрений, основы урожаев, вносили мало, поэтому урожаи были низкими. По насыщенности скота, его продуктивности район был в числе последних в области. Колхозные леса нещадно вырубались, но доходы были от него незначительные. Казна колхозов чаще всего была пуста. Да вдобавок ко всему, весенний паводок наносил огромный ущерб жителям города и села. Я уж не говорю о вопросах тепло и водоснабжения, благоустройства, торговли и т.п. На меня нахлынула масса дел. В неделю раз вел официальный прием населения, хотя принимать практически приходилось ежедневно.

За два года учебы и полгода работы в обкоме несколько отвык от будничной работы и с охотой брался за самые сложные вопросы. В практической работе председателя райисполкома очень многое зависело от его взаимоотношений с райкомом партии, с первым секретарем райкома КПСС В.П. Ермаковым. Мы сразу обговорили наши компетенции. Он работал в этой должности около десяти лет, дело он знал. Хотя это ему немного поднадоело, он увидел во мне подставку под него. Я его успокоил, что меня больше интересует советская работа, здесь я больше компетентен, а партийная работа меня не привлекает. Тем более, что зарплата у нас равная. Вроде нашли взаимопонимание.

Года два-три с половиной, мы работали дружно, на полном доверии. В райисполкоме, на мой взгляд, был хороший руководящий состав. Первым моим заместителем был Ю.К. Домнин, опытный, деловой, хорошо знающий район. Он до меня уже много лет работал первым заместителем. Вторым заместителем, заместителем по сельскому хозяйству, был С.И. Тягин – специалист сельского хозяйства. Мы обговорили наши функции, закрепили их в специальном решении и я брал на себя решение наиболее сложные вопросы.

К этому времени управления сельского хозяйства утратили многие самостоятельные функции, структурно вошли в состав райисполкомов и потому главные вопросы решались в райисполкоме и у его председателя. Основную организационную работу районного Совета вел секретарь исполкома – работу с депутатами, с сельскими и поселковыми Советами, подготовку сессий районного Совета, заседаний райисполкома и много других вопросов. За это отвечал А.П. Тюрин. Ему было лет двадцать семь, двадцать восемь. Работа ему нравилась и он очень часто приходил ко мне на совет, а я как мог, так и помогал, тем более мне и самому было 38 лет, и, как считалось, у меня была хорошая жизненная школа – не плохая теоретическая подготовка и опыт практической работы.

Всеми финансами в районе (разумеется, вместе со мной) ведал очень опытный финансист Афанасьев. Опытные работники возглавляли отделы социального обеспечения народного образования, культуры. Здравоохранение возглавляла главврач районной больницы (такова была структура). Сложной была в районе ситуация вопросами правопорядка. Районный прокурор Ю. Новиков был частым моим собеседником, а то и оппонентом. Начальник милиции каждое утро, если был я на месте, докладывал об оперативной обстановке в районе, но Навашино было узловой станцией железной дороги и милиции порой приходилось работать над очень запутанными вопросами.

Не мало криминальных дел подбрасывала торговля, то недостача в крупных размерах, то прямое хищение и пр. Поэтому к руководителям милиции приходилось применять высокие и жесткие требования, но тогда в стране да и области обстановка была не столь напряженной, как сегодня, однако приходилось обращать особое внимание на профессионализм и милицейские руководящие кадры не всегда выдерживали эти требования. Пришлось все районное руководство милиции сменить.

Сам город Навашино стоит на песке и поэтому вопросы благоустройства, асфальтирование дорог, тротуаров стоят на особом месте. Намучившись с привозным асфальтом, мы построили свой асфальтовый завод. Живя в Нижнем Новгороде сегодня, вижу как много этими делами занимается городская мэрия и их забота о благоустройстве города заметно повысили их авторитет среди населения.

За состоянием сельского хозяйства района с меня особый спрос. Снимают шкуру и обком и облисполком, а помощи почти ни какой. Да и люди в деревне живут плохо. Надо искать пути выхода из этой ситуации. С директором завода «Ока» Волковым С.П. едем к председателю облисполкома И.И. Чугунову по вопросу передачи земель пригородного Большеокуловского колхоза заводу «Ока», т.к. большинство трудоспособного населения работает на заводе и сделать его как бы сельскохозяйственным цехом завода.

Иван Иванович очень любезно принял нас, но наших предложений не принял, т.к. подобные вопросы было правомочным решать только правительство, а он почему-то не захотел ставить его перед правительством. Завод тогда по многим показателям был образцовым, продукция пользовалась большим спросом, а экономика крепкой с приличной по тем меркам зарплатой рабочих.

Не вышло. Я понимал, что в условиях района экономику всех колхозов сразу не вытянешь. Решил тянуть по частям. На расстоянии 35 км от райцентра находился Валтовский совхоз. Земли совхоза бедные, песчаные, урожаи невысокие, экономика не из сильных, а вокруг колхозные деревни беднее бедных. Если в совхозе хотя и не очень высокая, но гарантированная оплата труда, выше чем у соседей техническая оснащенность, и есть перспектива развития, то у колхозных деревень ничего этого не было.

Районное руководство решило (и с этим были согласны руководители этих хозяйств) подсоединить их к Валтовскому совхозу. Но на это нужно было соглашение руководства области, ибо на это нужны были областные деньги, дополнительное финансирование. Нашу точку зрения в области поддержали. Мне поручается реализовать это решение. Для этого нужно было прежде всего согласие колхозников войти в совхоз, передать свое имущество (колхозное) совхозу – постройки, скот, технику, а заодно и все долги. Провожу во всех колхозах собрания, на которых основной докладчик я. Собрания, естественно, готовятся. Находишь сторонников объединения. В ходе собрания на их выступления опираешься, а за тем уже когда объединительная точка зрения превуалирует, ставишь вопрос на голосование. Такая технология нами изучена, проверена на практике.

Ведущему собрание надо иметь выдержку, не впадать в состояние запальчивости и осторожно готовить почву для непосредственного решения. Бывает, что в твой адрес идут колючие реплики, подчас и не заслуженные, но держись. Ты убежден, что делаешь благое дело, но ты пока еще не понятен народу, не достаточно доходчиво разъяснил, твои аргументы малоубедительны или просто не слушали тебя или отвлекались. И здесь приходится раз за разом, внимательно вглядываться в зал, разъяснять, доказывать, убеждать. От такого общения устаешь и приезжаешь домой после собрания как выжатый лимон. Разговаривать, думать, даже есть и то не хочется.

Собрания прошли. Абсолютное большинство людей «за». Теперь надо собирать общее собрание, кто изъявил желание войти в укрупненный совхоз. Народу много (собрались в школе). Основной докладчик опять я. На это собрание со мной поехал районный зоотехник Чернов. Он хорошо знает эту территорию, людей. Мне казалось, что сложностей в решении вопроса теперь не будет. Но не тут-то было. После доклада – гнетущая тишина. На душе тревожно. Что-то упустил, или за ночь изменились настроения? Мой помощник оказался очень сообразительным. Он вообще-то словоохоч, а тут больно уж к делу. На собрании внимание рассеялось. Разговоры идут группами, в каждой группе кто-то ведущий. Смотрю, в дальнем углу собралась группа человек 12-15 мужиков и что-то смеются. Ага, это механизаторы, а они на собрании народ влиятельный. Присматриваюсь к ним. В середине группы – Чернов. Я знал, что он мастер смешить, но зачем же смешить на собрании, да в момент, когда мне трудно. Потом слышу кричат из этого угла «Герасимыч, давай голосуй, хватит тянуть». В президиум пробирается Чернов и шепчет мне в ухо «Герасимыч, все в порядке, давай голосуй». Я недоуменно смотрю на него. Мол, что это за шуточки в таком серьезном деле. Он опять потихоньку мне на ухо разъясняет «Механизаторы тебя поддержат. Голосуй». Предоставляю слово одному, другому механизатору из этой кучки. Деловито и доходчиво поддерживают решения собраний колхозников, прошедших накануне. Теперь уже с других мест собрания кричат «Хватит говорить, давай голосуй» (т.е. ставь вопрос на голосование). Голосую за объединение представленных колхозов с совхозом. Голосуют дружно и уже с охотой. Ну слава богу. Может быть удастся этот бедный угол вытащить на дорогу в лучшую жизнь.

В совхозе директора не выбирают. Его назначают приказом по областному управлению сельского хозяйства. Вести дела объединенного совхоза поручаем старому директору. Создаем ликвидационные приемочные комиссии. Наваливаются в связи с этим дела и на райисполком. Надо рассмотреть все долги хозяйств, открыть совхозу новое финансирование, рассмотреть акт приема передачи построек, скота, техники, семян и пр. Но это уже текучка.

Мне еще долго придется заниматься делами практически заново образованного совхоза. Постепенно внимательно изучаю председателей колхозов и по документам, и в личном общении. Обращаю внимание на Сонинский колхоз и его председателя Г.В. Карпова. Живой, сообразительный с размахом руководитель. Приглашаю его на пробную беседу, где мы делаем обстоятельный анализ экономики, пути его укрепления. Обращается внимание на лес, как источник повышения доходов и увеличения заготовок и внесения на поля органических удобрений. Оказывается, что лес они используют примитивно – заготавливают и продают в Ростовскую область, Ставрополье круглый лес.

У Сонинского колхоза лес есть, но немного и вести лесное хозяйство таким образом, можно через пятилетку остаться без леса. Предлагаю Карпову побывать в 2-3 конкретных колхозах Семеновского района. Особенностью председателей Навашинского района было то, что они малоподвижны, сиднем сидели в своих колхозах и никакого предпринимательства. Тогда нас за это предпринимательство журили, чтобы не сказать больше. Но конкретные условия понуждали к этому. Надо сказать, что я помогал Карпову как только мог. В чем то наши воззрения на жизнь совпадали, и мы стали встречаться семьями. Он и я отвлекались на какое-то время от непростой нашей жизни. Колхозники этого колхоза, местная интеллигенция избрали меня депутатом областного Совета народных депутатов. Часто бывал у них на собраниях, полях, фермах. И экономика этого колхоза заметно стала подниматься. Я как председатель райисполкома ставил себе долговременную задачу – способствовать росту материального благополучия, улучшению быта населения района. Думаю, что в какой-то мере мне это удалось.

Освоившись на новом месте. Я брался за решение и масштабных задач. На одной из сессий райсовета поставили задачу добиться газификации города. Город Навашино невелик. В нем проживало около 17 тыс. человек. Это вместе с поселком Липня, который являлся составной частью города. Газификация города позволила бы газифицировать котельные города и производство судостроительного завода, дать в квартиры пятиэтажек природный газ. А это было очень непросто. Даже город Муром с его населением более чем 100 тыс. человек имеющим тысячелетнюю историю основания не смогли добиться проведения природного газа в город. Мы взяли на себя эту задачу.

В это время тянули нитку газопровода Сибирь-центр и воспользовавшись этим мы стали хлопотать, чтобы сделать отросток в 15-16 км на Навашино, а позднее и на Муром (это уже делали Муромские власти). Надо было разработать техническую документацию (а это делали в Саратове), надо было пролезть сквозь игольное ушко госплана и получить лимиты на газ, найти трубы, деньги, подрядчика и потом уж делать разводку газа по городу. В конце концов, создали свой строительный участок, оснастили его техникой, кадрами.

Не меньшую трудность составляли изыскание средств на эти цели. И мы сделали ориентир на Москву на министерство судостроения, его министра Б. Бутома. Он был нашим депутатом в Верховном Совете СССР. Мне нужна была помощь от судостроительного завода. И я ее получил в лице заместителя директора завода «Ока» по капитальному строительству А.В. Кадомкина. Человек он бывалый и мы быстро находим общий подход к решению вопроса. Тем более нас всех подгоняли рабочие, которые группами в 8-10 человек приходили ко мне на прием и ставили вопрос о газификации их квартир природным газом.

В общем, газификация города назрела, неотложно и надо самым серьезным образом решать эту проблему. Созваниваюсь с нашим депутатом Верховного совета СССР Министром судостроения Б. Бутомой. Договорились о встрече. Едем к нему на прием с Кадомкиным А.В. Немного волнуемся. От этой встречи зависит «да» или «нет» газификации. Так оно и было на самом деле. Нам надо в принципе определяться согласно ли министерство хлопотать вместе с нами перед госпланом и изыскать определенное финансирование (на переднем плане интересы завода «Ока»). Все необходимые документы от завода имеются. Со мной и у министра заместитель директора завода. Сложный разговор, но чувствуется, что министр поддерживает нас. Ему тоже надо встречаться и отчитываться перед избирателями. Договорились о встрече на следующий день. Ему надо проработать и найти решение целой группы вопросов, связанных с газификацией, поставленных нами.

Утром к указанному времени являемся в министерство. Но министра нет. Он в правительстве. Встреча с нами поручена заместителю министра Шапошникову. Он в курсе дела. Кстати, впоследствии он до завершения работ курировал нашу газификацию, неоднократно приезжая в район и мы были ему благодарны за эту помощь. Первая встреча с ним была, как нам казалось, тоже деловой и продуктивной. Но тут я впервые встретился с чиновничьим произволом и волокитой.

В курилке после деловой встречи, нам ясно дали понять, что если мы не обработаем одного из чиновников, то в оформлении бумаг возникнут труднопреодолимые препятствия. Как так с руководителем обо всем договорились, а подчиненные не будут оформлять. Разве они работают не в аппарате министерства? Как щенок я стал тыкаться мордой, когда пошел по кабинетам оформлять нужные документы. На мой взгляд, совершенно пустяковые причины тормозили визирование их. А мне и Кадомкину А.В. не с руки протирать штаны в Москве. Меня ждет работа в Навашино. Принимаем решение, в этот же вечер объясниться с чиновником в ресторане. Наше предложение принимается. Мы остановились в гостинице «Пекин» в одном номере с Кадомкиным. Условились о встрече в ресторане этой же гостиницы.

Наступает вечер. Он приходит к нам в гостиницу и идем ужинать. Заказываем какое-то экзотическое блюдо «Акульи плавники». Ерунда, лучше бы русскую капусту и то лучше. Не скупимся на другую закуску и водку. По ходу ужина начинаю понимать, что встреча принимает затяжной характер, нахожу причины и покидаю ресторан, но с условием, что обязательно вернусь. Отсутствовал часа полтора-два. Вернувшись уже ближе к закрытию ресторана увидел, что навашинец уже нетрезв, а чиновник как ни в чем ни бывало, освобождаю от нагрузки своего партнера и поддерживаю нашего гостя. А он не унимается. Ресторан закрывается. Время позднее. Гость предлагает взять в гостиницу водку и закуску. Что мы и делаем. Наш гость уже не рюмкой, а более вместительной посудиной принимает спиртное, а мы с Кадомкиным попеременно поддерживаем его, но не большими дозами. Мне это надоело и предлагаю поспать. Отпускать его домой затемно нетрезвого нельзя, т.к. метро уже не работает, а на такси у нас не осталось денег. Поэтому предлагаем ему на ночь остаться у нас.

Утром он встал как ни в чем не бывало. К его чести похмеляться не стал, утром же надо на работу в министерство. Поэтому позавтракали у нас и гость с Кадомкиным поехали с бумагами в министерство. И надо сказать, что потом бумаги пошли как по маслу и эта поездка была отправной в деле газификации города и его промышленности.

Затем были поездки в госплан, в Саратов – там разрабатывалась техническая документация на газификацию, а детали обрабатывались в Горьком. Были и не раз еще поездки в Москву, то по лимитам на газ, то по оборудованию, да мало ли возникало проблем в ходе газификации. Не мало возникало проблем, когда уже в городе был создан газовый участок с кадрами и техникой. Возникали вопросы при проводке газа в жилые пятиэтажные дома.

У нас нет опыта в газификации города, разводке сетей. То траншеи недостаточной глубины, то нет труб нужного диаметра, то не успели пробить стены в жилых домах и прочее. На дворе уже осень, а в городе газа еще нет. Наверное, прибавилось седых волос, но к зиме газ в городе был. Это успех. Не забывайте, что это был конец шестидесятых годов и вопрос газификации повсеместно еще не стоял, но в тандеме с Муромом мы эти вопросы решили.

Что ни говорите Муром это не Навашино. Там не мало крупных промышленных предприятий, его многовековая история позволяла нам легче открывать двери в разные министерства и организации. Между руководителями города Мурома и руководителями Навашино и особенно советскими руководителями установились добрые отношения, даже дружеские. Я с супругой по их приглашению был в их театрах, городских праздниках. Тем более в этот период отмечалось тысячелетие города. Они в связи с этой датой провели благоустройство города, построили здания культуры, а так же великолепный Дом Советов. Наша совместная работа породила новые проекты. Так мы остро ощущали необходимость постоянного автомобильного моста соединяющего напротив г. Мурома левый и правый берег р. Оки.

Мы обосновали необходимость строительства стратегическими задачами страны. Нас поддержали в этом первые руководители Владимирской и Горьковской областей, поддержало министерство путей сообщения, с которым у меня сложились хорошие деловые отношения (об этом чуть ниже), министерство обороны. Здесь идет железнодорожная магистраль Московско-Казанского направления. Железнодорожный мост через р. Оку уже старый и в связи с необходимостью строительства вторых путей этого направления он явно устарел. Что же касается автомобильного транспорта, то он движется по понтонному мосту и при определенных обстоятельствах он не выполнит своих функций, а зимой переезд по льду. Поэтому по нашей инициативе, при поддержке министерств, госплана и руководства двух областей начал прорабатываться этот вопрос в 1970 г., а в 1971 г. я уехал из Навашино и просто не знаю, почему заглох этот проект.

В период моей работы в Навашино, как я уже говорил, велось строительство вторых путей, и министерству путей сообщения был необходим где-то поблизости песок для отсыпки железнодорожного полотна. Навашино располагало огромными запасами такого песка. Предстояла сделка довольно крупная по тем временам. К городу примыкал целый песочный карьер. Убрав песок, мы могли получить удобную площадку под строительство жилых домов (так и получилось), а так Навашино со всех сторон имеет паводковое подтопление и развиваться городу невозможно. Со всей остротой встал вопрос о строительстве дамбы, ограждающую город от паводковых вод, встал в 1969 г., когда значительная часть индивидуальных домов оказалась по крышу в воде (об этом чуть ниже).

Мы собрали Совет из руководителей предприятий, организаций, районного руководства и проанализировав ситуацию и возможности, решили дать МПС запрашиваемое количество песка, а его стоимость компенсировать в виде ограждающей город дамбы, сделать путепровод к нему через железнодорожные пути и таким образом вывести из города в объезд перегруженную автомобилями трассу Горький - Касимов.

В числе сложных, но неотложных к решению вопросов посетители на приме просили вывести дорогу из города. Дело в том, что эта перегруженная дорога проходила по узкой улице, застроенная индивидуальными домами и расширять существующее полотно дороги было невозможным, и целый день около дороги находились без надзора ребятишки. Могла быть и трагедия. Ни в районном, ни в областном бюджете требуемого количества денег не было и потому я рьяно стал уговаривать заместителя министра путей сообщения, отвечающего за капитальное строительство А. Подпалого вступить с нами в деловой контакт. Он дважды приезжал в район, мы заключили соответствующий договор, создали механизированную строительную колонну и такая дамба в 1971 г. была вместе с путепроводом, с асфальтовым шоссе построена. Построена без рубля вложений со стороны областных организаций. Думаю, что подобные шаги вполне возможным назвать предпринимательством. Но дело не в наименовании, а дело в том, что мы устранили нависшую над городом угрозу затопления и случаев трагического исхода.

Чтобы не сгущать краски, должен пояснить. Весной 1969 г. в области ожидался высокий паводок и была создана областная противопаводковая комиссия во главе с заместителем председателя облисполкома Г.А. Ананьиным. Было известно, что и на р. Ока будет высокий паводок. В Навашино под моим руководством был создан противопаводковый штаб. Мне впервые приходилось заниматься такими делами и я не имел представления о масштабах возможных осложнений, кроме фотографий, сделанных в предыдущий паводок. Я видел на фотографиях как люди с флагами сидели на крышах домов в весенний праздник 1 Мая, как люди по городу ездили в лодках. Но сам с таким явлением не встречался.

Прибывает мне в помощь отряд милиции из области, позднее военные из г. Мурома направляют в мое распоряжение автомобили «амфибии», понтонный паром с катером, на двое суток вертолет. Облетев район, увидел среди огромной глади воды островки, то деревня, то ферма, то еще какие-то постройки, сооружения. Подались в сторону Мурома, то же самое. Был пик паводка на р. Оке. Хлеб, муку, другую провизию доставляли в деревню на амфибиях. Молодцы связисты, обеспечивающие связь с районом.

Ко мне в штаб стекаются все сведения из района. Пока никаких чрезвычайных происшествий. Но создается угрожающее положение в городе. Множество домов по окна в воде, начинает размывать большой мост на окраине города у с. Б. Окулово. Если разрушиться мост, то нарушится дорожная связь с г. Горьким городов Навашино, Выкса, Кулебаки, нарушится движение на Касимов. Под водой восьмикилометровой участок только что осенью построенной асфальтовой дороги Навашино - Муром. Строил его завод «Ока» и деньги, которые должны быть перечислены в областной дорожный фонд мы оставили у себя и использовали на строительство важной для района дороги.

Весь асфальт паводком, как ножом, был снят и валялся в кювете. Местами была размыта железнодорожная насыпь на участке Муром – Навашино. Вокруг была толща воды в 5-6 метров не меньше. Звоню директору завода «Ока» С.П. Волкову и прошу помощи в укреплении моста. Производственные корпуса завода подмыты. Но помощь он оказывает. Через двадцать-тридцать минут мощные КРАЗы один за другим везут щебенку к месту и предотвращаем дальнейший размыв моста. Он спасен, но надвигается более серьезное положение. Самым опасным участком становится железнодорожная насыпь у пос. Липня (части города).

Насыпь выполняла роль дамбы и вода начинает просачиваться через железнодорожную насыпь. Если прорвет насыпь, то я уже не говорю что прервется железнодорожное движение в направлении Москвы и Казани, а оно здесь довольно интенсивное. Но главная беда в том, что на поселок (а он рядом) обрушится огромный столб воды, могут быть снесены дома и даже быть жертвы. На мне вся ответственность. Нельзя допускать размыва дамбы. Нельзя… Нельзя. Здесь люди.

Связываюсь с областной паводковой комиссией, ее председателем Г.А. Ананьиным. Информирую его о ситуации. Выслушав, он успокаивает, что пик воды на Оке пройден и надо продержаться сутки, максимум двое. Ко мне срочно присылают специалистов-гидротехников, которые к вечеру прибывают к нам. Делаю попытку эвакуировать жителей из домов наиболее опасного участка. Но жители об эвакуации и слышать не хотят. Тогда прошу только об одном сутки -двое не спать и прислушиваться в сигналам. Дополнительно установили три поста, в т.ч. и на опасном участке железнодорожной насыпи, где просачивается вода. В пост включили гидротехника, работника милиции, члена штаба, обеспечили их временной связью со штабом. И они обязаны были минимум ежечасно докладывать мне о положении дел.

В эту ночь домой я не пошел. Связался с директором Кулебакского металлургического завода Рабиновичем, директором Выксунского металлургического завода Луговских и около 11 часов вечера пришли два состава со специальными вагонами со шлаком. Буквально минут за тридцать их разгрузили и ссыпали с обратной стороны насыпи и тем самым прочно укрепили опасный участок насыпи. Все это время я находился там. Спать. Какое там спать. Беспокойные мысли до утра держали меня в напряжении.

Утром все обратили внимание, что вода через песок насыпи сочится перестала. Всю ночь дежурили три большие воинские автомашины для возможной срочной эвакуации людей. Хорошо, что это не потребовалось. Во второй половине наступившего дня вода пошла на убыль, оставив после себя на насыпи, домах отметку высшего уровня воды, отметку наивысшего напряжения душевного состояния. И вот тогда-то я дал себе слово сделать все что смогу, найти способ оградить город от постоянной угрозы весеннего паводка, затоплении домов и другой беды.

В какой-то мере это мне удалось. Областные власти наградили меня, муромских военных, директора завода «Ока» и его заместителя «Почетной грамотой» за обеспечение нормальной жизнедеятельности района в условиях высокого весеннего паводка. Этой грамотой я дорожу, ибо затрачено на это не мало душевных сил и волнений. Но эта неделя не прошла для меня бесследно. Напряженность, небывалые волнения отразились на сердце. Я слег. Врачи прописали постельный режим и медсестра в течение недели по два-три укола карбоксилазы делала в день. Безоговорочно выполнял предписания врачей. К концу недели почувствовал себя получше и пошел в больницу (от дома не больше полкилометра) закрывать больничный. Однако был еще слаб и сопровождала жена.

Шли в больницу через площадь им. Ленина мимо наиболее крупного в городе промтоварного магазина, занимающего весь первый этаж пятиэтажного жилого дома и от выполнения им плана товарооборота во многом зависело выполнение плана товарооборота городского торга. Хотя район в области считался не крупным, но в нем проживало в то время 44 тыс. населения, а были районы, где населения было не более 20 тысяч (Бутурлинский, Княгининский и др.) Поэтому в районе было две торгующих организаций городской торги и райпотребсоюз. У них были разные структуры. Так вот этот промтоварный магазин в центре г. Навашино нес основную нагрузку в деле выполнения плана товарооборота торга. Председатель райисполкома нес ответственность и за выполнение плана товарооборота. Кроме всего прочего это характеризовало и состояние торговли в городе, уровень удовлетворения запросов населения.

Около двух недель мое внимание было направлено на паводковые дела и это было главным в моей жизни в этот период. Но напряжение вместе с понижением уровня паводковой воды спадало, надо снова возвращаться к исполнению других многочисленных обязанностей, в т.ч. и к вопросам торговли.

По пути домой, зашел в кабинет директора магазина. Директор магазина была на месте и она доложила мне подробно о положении дел с торговлей магазина. Вход в кабинет был с торца здания и мне не надо было проходить через торговый зал и потому выходил из магазина в точное время закрытия магазина. Продавцы и покупатели уже ушли из магазина. Выйдя из кабинета в коридор вдруг почуял запах дыма. Директриса провожала меня до дверей. Но я остановился и спросил, почему в магазине запах дыма? Она удивленно развела руки и ответила не уверенно «Наверное, с улицы» Я задержался. Стал внимательно оглядываться и принюхиваться. Запах усиливался, а в торговом зале появилась даже дымка. А ведь где-то горит, пронеслось в голове и обратил внимание, что запах идет с подвального помещения.

Меня все еще уверяют, что запах с улицы и предлагают открыть окна торгового зала. Категорически запрещаю делать это, т.к. если в здании пожар, то это лишь усилит его и может породить безответственность за сохранность товара. Срочно звоню в пожарную часть, вызываю и милицию. Те и другие прибывают оперативно. Начальнику милиции поручаю организовать охрану магазина и товара.

В подвальной части во всю бушевал пожар, но пожарники квалифицированно справились с ним. А ведь это жилой пятиэтажный дом, и очень немногие жители знали, что в доме пожар, ибо действия пожарных происходили в торце здания и в его подвальной части. До торгового зала до окон дело не дошло. В этом магазине была крупная недостача и были подозрения умышленного поджога, но экспертиза дала заключение, что причиной пожара является неисправность электропроводки, но тем не менее было заведено уголовное дело и материальные убытки частично были компенсированы. Его величество случай помог предотвратить крупную беду.

В состав района входил пос. Теша. Это километров в сорока от Навашино в сторону Арзамаса. Туда кроме как по железной дороге никак в то время не попадешь. А там проживает около десяти тысяч населения. Промышленных предприятий или производственных организаций в поселке нет. Есть лишь торговые организации. А рабочие ездят на работу по железной дороге в Навашино и Муром. Ну а школьники-то никуда не ездят. Они учатся на месте. Средняя школа деревянная, ветхая.

Как-то приехав в Тешинскую среднюю школу, я обошел все классы и ужаснулся. Того и гляди учеников придавит, того и гляди может рухнуть потолок. Передо мной срочно встала задача – незамедлительно строить новую среднюю школу, а имеющуюся немедленно ремонтировать. Ну дыры сумели быстро подлатать. А как строить? Дело даже не в деньгах. Не находилось подрядчика. Перед любым строителем вставал вопрос, как завезти туда строительную технику, стройматериалы. Габариты техники не позволяли погрузить ее на платформу, а может это была обыкновенная отговорка, т.к. других строительных объектов там не было, а ради одной школы завозить в эту даль строительную технику никто не хотел.

Мои заботы оставались моими заботами и никто не хотел входить в наше положение. И все же удалось затащить туда областную ремонтно-строительную организацию и с большим скрипом начать строительство Тешинской средней школы. Мои преемники завершили ее строительство. Я был в Навашино около трех с половиной лет, за это время удалось завершить строительство Саваслейской средней школы, школы на окраине города в сторону Б. Окулово, согласовать и привязать на строительство технической документации других важных для района объектов – современный комбинат бытового обслуживания населения, Дом связи, железнодорожный вокзал и другое.

С директором завода «Ока» обговаривался вопрос о строительстве заводской медсанчасти в центре города с обслуживанием населения района и такая медсанчасть, оснащенная современным оборудованием, несколько позднее, была построена. Не все что замышлялось сумел осуществить, но как говорят фундамент был заложен. Я ушел из района не реализовав реальные возможности. Просто не хватало времени.

Была у меня мечта построить хороший районный Дом культуры. Был в центре города заводской Дворец культуры, но все его планы вся работа подчинялась заводским интересам, да и кинокартины шли не первым прокатом, шли в основном старые фильмы. И вот как-то летом меня информируют, что во дворец приезжает оркестр под управлением О. Лундстрема, в составе ансамбля мало кому известная солистка А. Пугачева. Но ансамбль широко известен.

С супругой идем на концерт и надо же случиться такому, что на подступпх к Дворцу как раз по маршруту моего пути случилась драка подвыпивших мужиков. Оставив на дороге жену, я подошел к ним и стал увещевать прекратить драку, представившись им. Но кто меня слушал? Однако драку с помощью подошедших мужчин унял, но на концерт идти было уже поздно. Ох, сколько упреков услышал я от жены. Но утешало одно, разняли без милиции, достучались до их сознания без применения милицейской силы. Все оно так, но на долгожданный концерт мы так и не попали. Правда через пять лет после этого случая с супругой слушали сольный концерт широко известного мастера эстрады А. Пугачевой во Дворце им. Ленина г. Горького. Милиция принесла свои извинения, что она не смогла принять участие в прекращении этой драки. Я и сам себя корил, что не дело главе районной власти разнимать нетрезвых дерущихся. Но от самого себя не уйдешь.

В то время в составе района входил населенный пункт Саваслейка, рядом находилась крупная авиационная часть. Здесь проходили переподготовку летчики Министерства обороны и стран социалистического лагеря. Кстати, до сих пор ездят в Тушино для демонстрации групповых полетов и показа искусства высшего пилотажа на самых современных самолетах пилоты этой части. Пятнадцать-двадцать километров это не расстояние для руководителя района и мне довольно часто приходилось бывать там главным образом с просьбами, то передать району подлежащие к списанию автомашины или тракторы, иной техники, то на какое-то мероприятие. Командир части полковник (а вскоре генерал) Мухин был частым гостем города, иногда в выходные дни выезжал и вместе загород и разумеется он помогал нам чем мог.

И вот однажды, накануне выходных, мне звонит его заместитель по материально-техническому снабжению и вместе с женой приглашает в гости по случаю присвоения ему звания полковника. Как говорится «обмыть» звездочку. Он был подполковник. А расстояние от подполковника до полковника большое и мы с удовольствием приняли приглашение.

Собрались невдалеке от части в молодом березняке. Много офицеров с женами и все что есть к столу расположили на свежей траве, укрытой белым материалом. Как водится, провозгласили тосты с новым званием, по русскому обычаю основательно подкрепились, присутствующие непроизвольно сгруппировались кучками и пошел вольный разговор. Мы в кругу новоиспеченного полковника и каким-то образом разговор свелся к собакам. Оказывается, на аэродроме части были сторожевые овчарки и в этот момент были кутята, а я как раз искал щенка, чтобы выполнить свое обещание, данное старшему сыну Андрею. Он не только четыре класса, но и восемь классов закончил без единой четверки и он напомнил и о моем обещании. А я обещал. В случае отличной учебы, подарить ему щенка немецкой овчарки. Обязан свое обещание выполнить.

И вот привожу домой нового жильца. Ребятам радость, появился новый друг, который взрослым причинил не мало бед. То порвет платье Галины Ивановны, то шаль, то испортит обувь, а то обгрызет угол дивана. Но надо и кормить его и выгуливать. Но ребята теперь заняты целый день щенком (идут каникулы) и у них появился новый воспитатель. Собака была девочкой и назвали ее Динкой в честь популярного в то время в России американского певца Дина Рида. Потом нашли книгу с именами собак. Можно и по собачьим правилам давать собаке такое имя. Меня местные жители не раз попрекали за то, что держу такую крупную собаку, а не поросят, которые приносят доход. С таким мнением не соглашался. Ну во-первых потому, что данное слово своему сыну надо держать, а во-вторых видел как это четырехногое существо любят сыновья и она их, и ребята заняты полезным занятием. Воспитывая собаку они воспитывают самих себя и потому ни за какие калачи не был согласен менять свое решение.

Действительно ее содержание обходилось не дешево, но с ребятами мы обговорили, что выгуливать, варить, кормить ее – это дело ребят. Я же осуществлял домашнюю уборку. Сырым веником каждое утро подметал все помещения и шваброй (полотером с тряпкой) мыл в неделю раз полы квартиры. Вообще считаю, мытье полов мужским делом, ибо мытье полов шваброй требует физических усилий и ничего кроме пользы мужчине, да и семье это не дает. Разговоры об откорме свиней мне напоминали известный анекдот:

На пароходе едут двое мужчин, один курящий, другой не курящий. Последний спрашивает курящего.

• Ты давно куришь?
• Да уж лет тридцать.
• А вот попробуй, прикинь, если бы ты не курил, то ты бы ехал на собственном пароходе.
• Ну а ты не куришь?
• Нет, не курю.
• Тогда почему же едешь не на собственном пароходе?

Вот это «если бы» да «кабы» было из разряда сбывающегося, то мы бы жили по другому.

Теперь в наших прогулках есть неизменный спутник – друг Динка. Она потеха и в игре в футбол, когда вместе с ребятами гоняется за мячом, компаньон во всех ребячьих играх. Она жила у нас тринадцать лет и никогда не была лишней. Умница, красавица. Изредка, вечерами, выходил прогуляться с ней и я.

Овчарка – отменный телохранитель хозяина, умеющая проникать тебе в душу, понять твое состояние, ничуть не преувеличиваю. Сколько раз приходилось вечерами приходить домой расстроенным, усталым. Она встречает тебя у порога, положив передние лапы тебе на плечо и пытается лизнуть языком в щеку. И пока ты раздеваешься она чуть поскуливая ходит вокруг тебя виляя хвостом и проявляет нескрываемую радость. Ты оттаиваешь. Но к собаке настолько привыкаешь, что становится очень тяжело, когда она отживает свой век. Она была как бы членом семьи и требовала к себе и внимание и уход. Ни сколько не сожалею, что тринадцать лет имел немецкую овчарку. Из Навашино мы уехали в Горький и она была первым существом, кто обживал, изучал новую квартиру на новом месте.

Райисполком организует, контролирует многие дела в районе это и вопросы здравоохранения, образования, культуры, торговли, благоустройства, в т.ч. дорожного строительства ну и на переднем плане вопросы подъема экономики сельского хозяйства. Намечены мероприятия по укреплению кормовой базы животноводства, появились сдвиги в повышении урожаев сельскохозяйственных культур, повышении продуктивности животноводства, увеличивается заготовка и увеличение внесения в почву органических и минеральных удобрений, улучшается техническая оснащенность колхозов и совхозов.

Подъем экономики сельского хозяйства дело кропотливое и всестороннее и здесь нужны и умение, и выдержка. Нас теперь уже меньше ругают на областных мероприятиях и в печати. Вообще, треугольник Навашино – Кулебаки – Выкса мы звали Бермудским треугольником. Здесь затонули многие начинания по подъему экономики, но и до сих пор экономика сельского хозяйства этих районов остается слабой. Я часто бывал в этих районах тем более, что в Валтовскую сторону района надо было ехать через Кулебаки. Здесь и промышленность развита, и она оказывает помощь селу, но главная причина низких урожаев и плохой кормовой базы животноводства – это бедные песчаные земли и потому Бермудский треугольник исчезнет не скоро.

Существует он и сегодня. Однако день ото дня дело чуточку, чуточку, но движется. Надеяться только на фермерское движение, это ошибочно. Без крупных вложений землю не улучшить, а следовательно и экономику сельского хозяйства этой зоны. Но кто знает сельское хозяйство, кто наблюдателен, тот не может не заметить происходящих, медленных сдвигов в лучшую сторону.

Опыт – неоценимый капитал. В определенных условиях конкретный опыт не дает видимых результатов, не обремененные опытом могут иметь временный успех, особенно когда дело касается разрушительных моментов, но опыт есть капитал долговременный и бывает не всегда понятным, когда игнорируется выработанные годами навыки, жизнью подсказанные пути и методы решения задач. Когда встают новые еще не встречавшиеся вопросы, то и тут, умудренные жизнью, на мой взгляд, легче найдут решение. Вот почему принцип сочетания опытных и молодых кадров в государственной политике должен воплощаться в жизнь и ныне.

Мне уже сорок лет. Подступает зрелость. Зрелость понятие на мой взгляд не столько возрастное, а скорее характеристика пройденного пути. Что ты накопил за дорогу, какие аргументы мы можем вытащить из вещмешка жизни и выложить на стол. По-прежнему горяч, но нетороплив, энергичен, но не выкладываю все сразу, самокритичен, но не бью себя в грудь. Сорок лет – это тот возраст, когда ты способен принимать зрелые решения и хватает сил их осуществить.

Мой первый заместитель Ю.К. Домнин откровенно говорит, что ему нравится моя бескомпромиссная борьба за повышение авторитета власти и прежде всего власти советских органов. Однако, здесь начинают пробиваться подводные камни. С первым секретарем райкома КПСС В.П. Ермаковым мы работали дружно, согласованно. Три года совместной работы начинают давать видимые плоды. Это и газ в городе и промышленных предприятиях, строительство ограждающей город дамбы, строительство в городе крупного хлебозавода, школьное строительство, благоустройство дорог и особенно тротуаров, площадок, покрытых асфальтом на песчаных улицах. Положительные сдвиги и в сельском хозяйстве района и многое другое.

Ермаков работал первым секретарем уже более десяти лет и он не раз мне говорил, что первый секретарь не должен работать на одном месте более десяти лет, и наблюдал мою реакцию. Я твердо без обиняков заявлял ему, что меня больше устраивает работа в советских органах, чем партийных и это его успокаивало, но я чувствовал, что расценивает он меня как «подставку» под него. Ему расставаться с креслом первого секретаря явно не хотелось, а для меня это кресло не было привлекательным. Чувствовал, что совместная спокойная, созидательная работа кончается и былая уверенность в своей правоте в своих силах начинает подтачиваться. Видимо его подогревает секретариат и некоторые члены бюро райкома. Он тоже тяжело переносит образующиеся трещины в работе. Заболевает и надолго слег в больницу.

Кто-то из аппарата райкома партии пишет письмо в обком партии о недостатках в работе Ермакова с предложением переизбрать первого секретаря. С выздоровлением В.П. Ермакова его, меня и директора судостроительного завода «Ока», члена бюро райкома С.П. Волкова вызывают на секретариат обкома КПСС. Ведет его второй секретарь обкома С.В. Ефимов. А.И. Масленников – первый секретарь был в отъезде. Зачитывает поступившее письмо. Мы в напряжении. Надо перед самим собой, перед этим органом быть откровенным. Спрашивают Ермакова как расценивает он это письмо. Ермаков говорит невнятно. Ему не просто. Может быть даже обидно, т.к. этот аппарат он формировал, пестовал, но в последнее время работу с аппаратом подзапустил и вот результат.

Спрашивают мое мнение. Поразмыслив некоторое время (мы не знали по какому вопросу нас вызывали) я заявил, что если В.П. Ермаков не чувствует себя в коллективе лидером, то тему надо уходить. Такого ответа никто не ожидал, наступила тишина. На такое мое заявление видимо не рассчитывал С.В. Ефимов т.к. впоследствии он не раз заявлял о своем недовольстве моим заявлением и после этого он стал относиться ко мне с недоверием.

Спросили мнение С.П. Волкова. Он решительно поддержал мое заявление и добавил несколько острых замечаний. Между В.П. Ермаковым и С.П. Волковым существовали разногласия, касающиеся стиля работы и черт личного характера. По дороге домой, он, Волков, сказал мне, что я облегчил ему ответ, и он чувствовал себя уверенно, т.к. не зная существа вызова, мы не могли его предугадать, да и не делали попыток к этому. А тут выяснив мое отношение, говорил уже то что думал. С Волковым у нас были разные отношения – то дружеские и мы гости друг друга, то натянутые и не стремимся к встрече друг с другом. Оба имеем независимый характер и вовсе не намерены прощать те или иные упущения. Упрямы до смехотворного. Иногда достаточно небольшого посредничества, в частности жен, чтобы примирить нас. А так в целом между нами нормальные деловые отношения.

Он работает директором завода более десяти лет и за хорошую организацию работы завода награжден орденом Ленина. Такая высокая правительственная награда служила официальным признанием высоких заслуг в его производственной деятельности. У него непростой характер и работать с ним и легко, и сложно. Главный инженер завода, он же первый заместитель директора Н.Ф. Терешкин во многом напоминает С.П. Волкова – высокий, полный, решительный, крупный специалист по судостроению. Мне с ними часто приходится общаться. Секретарем парткома завода, парторганизация которой составляет больше половины коммунистов района, был А.И. Смирнов и он являлся первым претендентом на должность первого секретаря райкома. Так оно и случилось.

Вскоре после нашего вызова в обком КПСС Ермакова по болезни освободили от должности. Пленум райкома КПСС по рекомендации обкома первым секретарем райкома избрал А.И. Смирнова. Я хорошо знал положительные и отрицательные его качества и в свое время обращал внимание на это В.В. Ермакова. Поэтому полагаю, что А.И. Смирнову было хорошо известно мое отношение к нему. Учитывая личные качества А.И. Смирнова знал, что дело у нас не пойдет и мне лучше уйти самому, чем меня «попрут». Технология до чрезвычайности проста. Под тебя «подкапывают» и ты сам рухнешь.

Смирнову я заявил о своей позиции и он уговаривал меня не уходить с должности и хотел вместе со мной поработать. Так по крайне мере он заявлял. Но прошение обдумано и принято. Но я не беглец и нужно поработать еще два-три месяца, т.к. впереди выборы в местные органы власти одновременно с выборами в Верховный Совет России.

В этот период на райисполком выпадает и в частности на его председателя и секретаря райисполкома А.П. Тюрина огромная организационная работа и надо это выполнить без ошибок. Кандидатом в депутаты Верховного Совета РСФСР выдвинут от трех районов – Выксы, Кулебак, Навашино заместитель командующего ВВС СССР, генерал-лейтенант авиации, герой Советского Союза И.М. Мороз.

Он приезжает сначала к нам в район на предвыборную встречу с избирателями. Он уже в годах, но все еще летает. Предвыборная встреча проходит во Дворце культуры завода «Ока», но съезжаются представители всех хозяйств и организаций района. Дворец полон, из других районов были лишь их руководители т.к. и в других районах такие встречи прошли на следующие дни. Сопровождает И.М. Мороза мой давнишний знакомый представитель обкома КПСС И.Ф. Шутов. Он с ним был во всех трех районах.

Мороз помимо других дел отвечал в министерстве за подготовку космонавтов. Космонавты в то время пользовались всеобщим уважением и славой и всякие рассказы о предполетной подготовке, их быте вызывали интерес.

После встречи с избирателями мы повезли гостей обедать на озеро «Свято». Это было не так далеко от Навашино и не было утомительным. Дорога была в основном по трассе на Горький и лишь километра полтора-два была проселочной. Там мы встречали гостей в летнего типа дощатом домике. Были длинный стол сколоченный из досок, табуреты и скамейки и ничего другого, но у самого озера готовилась уха из разнорыбья. Настроение приподнятое, все хотели поесть горячей ухи, а заодно и пропустить по рюмочке, другой.

Иван Михайлович оказался любителем попеть к тому же и обладал хорошим природным голосом. К нашему удивлению он выдерживал приличную дозу спиртного. Предпочитал водку, мы коньяк. Мы предпочли некогда испытанную московскую технологию. Поскольку хозяином стола были Смирнов и я, то выпивали с ним попеременно, то Смирнов, то я и к концу встрече Смирнов оказался сильно навеселе. И.Ф. Шутов уговаривал нас пощадить гостя и больше его спиртным не угощать т.к. и завтра и послезавтра у него встречи в других районах, а лишняя доза может повредить его встречам с избирателями. Но не могу же сказать высокому гостю, что в его рюмку больше наливать не буду, когда к тебе он подвигает свою рюмку.

Вижу, что Смирнов переборщил и упрашиваю своих коллег отвести его в автомашину. Ну а Мороз? Ну что Мороз. У него душа – мера. Выпив еще несколько рюмок, он отодвигает тарелки, рюмки от себя со словами «Ну все, хватит». Немедленно подчиняюсь этой команде, обглядывая взглядом других гостей. Желающих продолжить обед не нашлось. На улице смеркалось. Ночевать наш кандидат в депутаты поехал в Выксу и мы поехали проводить его за Навашино, но сначала заехали к Смирнову и отвели его домой. Вел себя он не лучшим образом, после чего я принял окончательное решение – со Смирновым вместе нам не работать.

Вся кавалькада автомашин двинулась проводить гостей за город. Примерно в километре от города есть развилка, одна дорога уходит на Кулебаки, другая на Выксу и здесь как бы вершина треугольника. На этом мыске стоял хороший сосновый лес.

Уже темнело. Машины гостей поставили в полукруг и включили фары. Здесь мы пробыли недолго и устроили посошок. От яркого света фар автомашин лесок просвечивался. Я тоже захмелел и решил выяснить причину гибели Ю.А. Гагарина. Но видимо это по каким-то причинам было тайной, а тайны, как я понял, Мороз умел хранить. Взяв его под руку, отведя в сторону, я довольно прозрачно спросил его об этом. Не тут-то было. Ни грамма не смущаясь он посмотрел на меня как на несмышленыша и с иронией заметил «А ты что газеты не читаешь, радио не слушаешь?» Тема была исчерпана, визит закончен и вскоре они поехали на Выксу, кулебакские гости – домой в Кулебаки, а мы в Навашино. Больше с И.М. Морозом мне встречаться не приходилось.

Меня тем временем выдвигают кандидатом в депутаты райсовета, позднее и избирают депутатом по Сонинскому избирательному округу. Формально двери в кабинет председателя райисполкома как и прежде открыты, но я сам отказываюсь от этой должности. Должность председателя райисполкома – номенклатура обкома КПСС и я обязан о своем настроении заявить как минимум заведующему организационным отделом обкома КПСС.

К тому времени заведующим был А.Д. Клопов. Каким-то нюхом о моем настроении узнал мой товарищ по ВПШ при ЦК КПСС Гудков Александр Федорович, работавший в то время первым секретарем Курского обкома КПСС. Он позвонил ко мне и сделал предложение приехать в Курскую область на должность начальника областного управления сельского хозяйства. Мне нужно было обдумать это предложение, посоветоваться дома и попросил его дня через два перезвонить. И когда он снова позвонил, я дал согласие, но просил его обговорить этот вопрос в ЦК КПСС, чтобы решить этот вопрос с ведома ЦК, а не путем личной агитации. Эта деталь, как я убедился потом, была не лишней и тем не менее руководство обкома КПСС было задето т.к. подспудно возникает вопрос, почему кадры из горьковской области переходят в Курскую?

Теперь я имею дело не только с Навашинским райкомом, но и Горьковским обкомом КПСС. Мне становится горячо. Приношу письмо А.д. Клопову об отказе на выдвижение на должность председателя райисполкома. Прочитав письмо, А.Д. Клопов спросил меня, а почему Курск (хотя в письме о Курске не говорилось ни слова). Понял, что из ЦК в обком был звонок и им известно о моем намерении. Я ответил, что давно знаю А.Ф. Гудкова и что это не первое приглашение в Курск. Он посмотрел на меня долгим взглядом, но больше вопросов не задавал.

По ходу дальнейших действий понял, что он обо всем проинформировал Н.И. Масленникова. Вокруг меня закружилось, завертелось. Видимо Масленников (об этом мне рассказывали) позвонил в ЦК КПСС и высказал свое недовольство позицией А.Ф. Гудкова. Все заметно осложнилось. Перспективы моей поездки в Курск уже не безоблачны. Из телефонного разговора с Гудковым становится ясным, что из-за меня у него могут появиться неприятности, т.к. Горьковское обкомовское руководство практически отрезало мое движение на Курск. Гудков тоже молчит. Значит решение правильное.

До организационной сессии райсовета меня вызывает первый секретарь обкома КПСС Н.И. Масленников. В этом кабинете К.Ф. Катушев благословлял меня на должность председателя Навашинского райисполкома, в этом же кабинете на мне видимо ставят крест.

В приемной ожидаю вызова. Приглашают войти. За столом сбоку от Масленникова Н.И. сидит председатель облисполкома И.И. Чугунов. Н.И. Масленников встречает вопросом «Ну где ты теперь будешь работать?» Об этом мне пока ничего не известно. Молчу. Тут же другой вопрос «А где жить будешь?» Ответ не обдуман. Думай не думай, ничего не придумаешь. Оставалось отвечать одно «Моя мать живет в барачном фонде на автозаводе. Туда и перееду. Можете помочь, помогите». Несколько Минут Масленников молчит. Иван Иванович тоже молчит. Гнетущая тишина. И вдруг Масленникова прорывает. Со злой интонацией говорит «Ну вот еще не хватало, чтобы председатель райисполкома жил в бараке». Мне говорить не о чем, они тоже молчат. Мне говорить не о чем, они тоже молчат. Мне тяжело, что так все заканчивается, что плетью обуха не перебьешь. Слышу «Вы свободны». И.И. Чугунов говорит «Подожди в приемной». Ухожу. Они минут пять говорят видимо обо мне. Выходит Иван Иванович и направляется в свое здание, бросив на ходу «пошли со мной». Иду сбоку. Иван Иванович говорит «Могу предложить тебе должность инструктора облисполкома. С квартирой тоже решим». Облегченно вздыхаю. Должность меня явно не устраивает, не мне выбирать. Квартира, в моем положение, это радость. Если я буду работать в Горьком, то надо побыстрее перевозить сюда семью, т.к. с сентября детей надо определить со школой, а до школы два месяца.

«Ну вот что, - продолжил Иван Иванович, он видимо все еще хорошо относился ко мне и понимал мое состояние – завтра приходи к 10 часам на заседание облисполкома, там мы эти вопросы и обговорим». Ночевать иду к теще, Бубновым, и все им рассказываю. Теща рада, что ее дочь, внуки возвращаются в Горький, возможно скоро решиться квартирный вопрос, хотя и теряю значительно в зарплате. Получал 250 руб. в месяц, у инструктора зарплата 160руб. да и характер работы, от которого ушел из обкома КПСС, меня не устраивал. Надо смириться. Ночь уже ничего не решала, но тем не менее была бессонной. Однако мне стало легче. Как ношу свалил с плеч.

В десять утра я в зале заседаний облисполкома. С утра рассматриваются кадровые вопросы, в том числе и мой. Без каких либо пояснений И.И. Чугунов вносит предложение отозвать меня с должности председателя райисполкома и зачислить на должность инструктора облисполкома и выделить мне квартиру во вновь строящемся доме по ул. Ковалихинская. Никаких вопросов не последовало. Определяют рабочее место. Это сделал заведующий организационным отделом облисполкома А.Ф. Ларин, который меня тоже давно знал, но характера моей работы он изменить не мог. Для Ивана Ивановича это было последнее заседание облисполкома, которое он вел. Во второй половине дня, после заседания облисполкома, он ушел и никогда уже больше не возвращался. Он неизлечимо был болен.

Вечером позвонил в Навашино домой и все рассказал о перспективах бытия, ибо все мои перипетии неизбежно выходят на семью. Домашние успокоились. Безусловно, в бытовом плане будет несколько тяжелее и придется немного подтянуть пояса. Не все пока ясно с трудоустройством жены, но в принципе ей определяется место в областном управлении сельского хозяйства. Там вакансия экономиста в плановом отделе. Она и в Семенове, и в Навашино работала экономистом в плановом отделе управлений сельского хозяйства райисполкомов. Экономист она опытный и ее кандидатура в областное управление сельского хозяйства вполне подходящая. Зарплата та же, что и в районах – 120 руб. в месяц.

На организационную сессию Навашинского районного Совета, где избирался председатель райисполкома, и все руководство райисполкома, я не являюсь. Ни к чему. Будут вопросы, на которые не смогу ответить, хотя и был бы в курсе дел. Председателем избирают бывшего моего заместителя, начальника районного управления сельского хозяйства Серафима Ивановича Тягина, человека спокойного, уравновешенного, но редко увлекающегося на решение крупных задач. Тем не менее он десять лет проработал в этой должности.

Определяется круг моих задач, знакомлюсь с коллегами. В отделе работают хорошие ребята П. Филатов, Ю. Тихонов, В. Календо, Н. Лагунова и др. Но они не имеет опыта в советской работе и потому им сложнее, чем мне. Мне же очень сложно в моральном плане. В облисполкоме каждый день бывают руководители райисполкомов области. Все они меня знают и неизменно задавали вопрос, что случилось, почему ушел из Навашино. Кивать на парторганы не в моем характере, врать тоже не могу и потому, особенно в первые месяцы работы, стал как можно меньше показываться в длинных коридорах облисполкома, в других кабинетах. Корпел над бумагами, разговаривал по телефону с курируемыми районами, охотно выезжал в командировки.

Особенно откровенным был со мной секретарь облисполкома влиятельный Александр Михайлович Жилин. Это был по многим вопросам второй человек в облисполкоме, т.к. он подчинялся только председателю облисполкома, а в его отсутствии – первому заместителю председателя.

Однажды он вызвал меня и пооткровенничал «Вот что, Алексей, я не виноват, что ты оказался здесь и помочь тебе ни в чем не могу. Но и обидеть тебя в нашем доме никому не дам». Он видел мои переживания, знал меня давно, приезжал по некоторым вопросам ко мне в Навашино и выделял меня среди других работников отдела. Мне часто поручалось готовить на заседание облисполкома отчеты руководителей райисполкомов по разным вопросам, в т.ч. и полные отчеты по всему кругу вопросов деятельности райисполкомов. Как правило создавалась группа или бригада по проверке, куда входили специалисты по финансам, здравоохранению, народному образованию, культуре и другим отраслям народного хозяйства (в зависимости от характера подготавливаемого вопроса). Сельское хозяйство проверял сам или брал в районе в помощь специалистов по сельскому хозяйству. На основании справок и материалов по проверке отраслей готовил облисполкому обобщающую справку вместе с проектом решения.

Наиболее детально справка рассматривалась на месте, на заседании райисполкома, где критика была не гостьей, а хозяйкой, где обнажались наиболее существенные недостатки в работе райисполкома. Мои знания в этой части, мой опыт работы позволял выявлять проблемы и находить верный тон для критики. На заседание облисполкома готовилась отшлифованная, сглаженная справка, соответственно и проект решения. Проверки носили глубокий характер, т.к. они проводились по заранее разработанному плану и вопроснику специалистами и это признавали проверяемые. Облисполком мало занимался областным центром. Это была компетенция горисполкома.

Как-то вызывает меня А.М. Жилин и говорит «Мы решили заслушать Сормовский район на заседании облисполкома. Ты курируешь этот район? Подбирай себе бригаду и в течение месяца готовь этот вопрос, изучай и проверяй работу райисполкома. Если понадобится какая-то помощь, то обращайся ко мне. Учти, что у нас тоже нет опыта в разбирательстве городских вопросов. Так что копай глубже».

Скомпоновать и собрать бригаду не составляло труда. Позвонил в райисполком и сообщил о намеченных действиях. Условились о времени приезда и порядке работы. В ходе проверки удивился узости полномочий райисполкома. Полномочия в большинстве делегированы горисполкому, но, тем не менее, хлопот полон рот. О ходе проверки информирую А.М. Жилина. Получаю советы, указания. Наконец-то проверка завершена, объемная справка подготовлена, требуют ее ужать – кто же будет читать объемную справку, подготовлен проект решения.

На заседании облисполкома я содокладчик. Обсуждение вопроса шло живо, говорят интересно. Однако при мне (а я работал в организационно-инструкторском отделе 3,5 года) больше подобные вопросы не обсуждались. Стаж работы в 3,5 года для меня почему-то был характерен. Получилось так, что в Семенове тоже проработал 3,5 года, в Навашино – 3,5 года. Из организационного отдела меня перевели на должность заведующего областным архивным отделом и проработал в этой должности целых двадцать один год. Для меня это что-то необыкновенное, но об этом позже.

Мне поручали так же проверять работу Бутурлинского, Городецкого, Уренского районов. При чем по Уренскому району я как бы оказывал взаимопомощь. Была сформирована бригада, но с завершением работы у них никак не получалось.

Вызывает меня заместитель председателя облисполкома по сельскому хозяйству Н.И. Клюев, которого знаю еще со времен его работы в Городце секретарем парткома управления сельского хозяйства, у нас с ним хорошее отношение и он даже потихоньку опекает меня. Как говорится для посторонних глаз не видно и говорит «Алексей, у нас в Урене работает бригада, но у меня нет времени. Давай езжай ты и сделай как положено. С Лариным вопрос согласован». (Я работаю в отделе у Ларина). Через день я в Урене.

Ознакомившись с материалами проверки нашел, что по существу дело сделано, осталось все обобщить, выделить главное, сделать сообщение об итогах проверки. В этих вопросах я уже набил руку и мы сообща сделали анализ итогов. Такая проверка не вызывает озлобления, а наоборот говорятся слова благодарности за помощь в анализе работы. Происходящее мне понятно, т.к. сам не раз бывал в роли проверяемого.

При возврате в облисполком, я опять отошел из поля зрения, но меня опять вернули к этому делу. Со справкой об итогах проверки все было в порядке. Но решение не шло. Клюев опять вызывает меня и на подготовку решения дает два дня. При чем, каждые пол дня он навещал меня и все торопил. Нервозность создавать ни к чему. Я попросил Клюева до конца установленного им срока меня не беспокоить. И только в этом случае гарантирую подготовку документа к сроку. Дошло. Меня оставили в покое, и документ к сроку был готов. Я понимал свою необходимость в этом отделе, но подчас поручения были настоль мелки, что просто не хотелось терять рабочее время на их исполнение. В душе полный разлад. Кто-то должен делать и эту работу.

В те времена органы власти вроде бы и были полномочными, но тебя то контролирует райком партии, то облисполком, особенно его орготдел. Но орготдел облисполкома призван не только, а может быть и не столько контролировать, а прежде всего помогать районным органам власти и потому в отделе нужны прежде всего опытные, знающие дело люди. А зарплата в отделе 160 руб. в месяц. Ну кто же пойдет по доброй воле из знающих и опытных. Поэтому подбирались хорошие, молодые, толковые парни, но они рассматривали эту работу как временную. Так Ю. Тихонов вскоре ушел из отдела и возглавил Канавинский общепит, В. Календо ушел юристом в одну из престижных организаций. Кадры в отделе далее постоянно менялись. Были и работники с большим стажем, женщины, их устраивал и характер работы, мирились и зарплатой.

Заведующий организационным отделом А.Ф. Ларин – фронтовик, имел ранения и хорошо знал так называемую советскую работу. Мы удивлялись его умению работать с документами, готовить их. Из под его пера наши иногда куцые справки превращались в толковые документы, а проекты решений, подготовленные нами, приобретали суть и вид толкового документа облисполкома. Должен сказать, что далеко не всякий сможет подготовить документ в стиле облисполкома (толково, грамотно, с необходимыми обобщениями). А.Ф. Ларин отлично владел этой особенностью. Если у тебя документ принял Ларин, то считай, что на этом твоя работа с документами закончилась. Он его или сам доработает, или ты сумел его отшлифовать до нужной кондиции и его облисполком примет без существенных добавлений, поправок. Но в то же время черта Ларина любой документ шлифовать до отточенности изводила нас и подчас работа в отделе теряла привлекательность. Ну а если работа теряет привлекательность, зарплата явно не устраивает, что же остается делать? Искать другую работу. На промышленных предприятиях ставки были значительно выше. И уходили. Ушел Митрофанов В., Клепцова О. и др. На глаз не заметная, но текучка была. Мне старались работу разнообразить, включали то в одну, то в другую комиссию, то в людные в то время штабы. В области лесные пожары - создают штаб. Плохо идет строительство на важных объектах, тоже создают штаб.

В 1972 г. лето было чрезвычайно жарким и сухим по всей стране. В России особенно жаркими и сухими были август-сентябрь повсюду горели леса, торфяники. Особенно тяжелыми для тушения были торфяные пожары. Торфяники горели на большой глубине и затушить их существующими средствами пожаротушения было невозможным. Огонь в тот год на торфяниках потушили поздней осенью. А лесные пожары уничтожили сотни тысяч гектаров леса, близко поступая или затрагивая населенные пункты области. Лесные и торфяные пожары нанесли области колоссальные убытки. Для их тушения привлекались не только значительная часть населения области, но и воинские части с их техникой, военнослужащие. В облисполкоме по руководству пожаротушением и ведения противопожарных мер создали штаб состоящий из военных, лесников, представителей различных отраслей народного хозяйства области. В состав штаба был включен и я.

В штаб стекалось вся информация по области, о принятых или принимаемых мерах по пожаротушению, очагах пожара, поступали с мест просьбы, советы и пр. Город Горький был весь в дымке и было трудно дышать. Жара не спадала. Возникали все новые и новые очаги пожара даже в местах не очень лесистых. По поводу причин пожара возникали даже подозрения на поджоги. Были задействованы специальные службы, но причины оказались в нашей безалаберности. То оставят не затушенным костер, то брошенная спичка, то обыкновенная склянка, на которую падали лучи солнца, проникая через нее давали горячие потоки лучей и достаточно было оказаться рядом бумажке, сухой щепке от которых загоралась сухая трава, а потом огонь перекидывался на лес и вот пожалуйста массивный лесной пожар, а техника тушения лесных пожаров была примитивной – лопата, плуг, бульдозер и на первых порах тушения лесного пожара – это его локализация. Это было эффективно при низовых пожарах, а при верховом лесном пожаре в лесу было страшно. Огонь по верху леса мог мгновенно перекинуться на десятки метров и тут пожаротушителям надо немедленно уходить из этой опасной зоны. Был один или два случая в области с трагическим исходом. Практически все лето я работал в штабе по лесным пожарам.

Пришла осень и пожары даже на торфяниках потушились. Воздух в городе очистился. Затихли пожары и в соседних областях. Телевидение показывало еще более крупные пожары, чем у нас. Страна оказалась беспомощной перед лесными пожарами. В том году впервые на моей памяти ограничили доступ в лес и такая простая профилактика в сочетании с авиационной разведкой в раннем обнаружении лесных пожаров, установлении дополнительных постов по наблюдению за лесом, принятие более оперативных мер по тушению лесных пожаров и особенно осенние дожди, помогли справиться с неведомой у нас доселе большой бедой.

Длительная засуха летом 1972 года сильно сказалась на урожаях зерновых, кормовых культур и особенно на картофеле. Если зерновые культуры область смогла все же закупить из других областей, то с картофелем оказалось сложней, т.к. вся округа была без картофеля. Часть картофеля тогда завезли из Польши и вместе с ним завезли карантинного вредителя картофеля – колорадского жука, его прожорливость испытывают до сих пор местные картофелеводы, даже на садово-приусадебных участках. Но все же основной картофель был завезен колоннами автомашин из Белоруссии и Минской области.

Чтобы оградить аппарат областных организаций от поисков картофеля в колхозно-совхозных складах создается группа из трех человек для закупки картофеля за Уралом и продажи его по себестоимости с учетом транспортных и иных накладных расходов через областной Дом крестьянина. Я еду в качестве директора Дома крестьянина с набором необходимых документов, в т.ч. доверенностей на заключение договоров на закупку картофеля, временную аренду железнодорожных вагонов и прочее. Едут еще два товарища из обкома КПСС. Один – помощник Н.И. Масленникова, другой – работник сельскохозяйственного отдела обкома КПСС. Летим в г. Пермь. Н.И. Масленников подготовил почву для нашего приезда. Он обговорил с первым секретарем Пермского обкома КПСС вопрос об оказании нам помощи в закупке и отгрузке 300-400 тонн картофеля. Тот дал добро.

Мы в Перми были в облисполкоме у заместителя председателя облисполкома, ведающего торговлей, были у председателя облпотребсоюза. Нам нигде не отказывали, но и конкретной помощи не оказывали. Возможно дело было в том, что в Пермь мы приехали 3 октября и ночью были сильные заморозки. Заготовленный районами картофель убрали в помещения, ну а кто же из помещений будет отгружать картофель без нарядов в другую область? Нам порекомендовали ехать в Кунгурский район. По данным облпотребсоюза в наличии картофель там был. А уж суметь отгрузить, это твое дело.

Туда мы поехали вдвоем – я и инструктор обкома. Друг друга мы хорошо знали и быстро находили общий язык. Мы оказались дальновидными и захватили с собой по несколько банок растворимого кофе и красной икры. Что ни говори, я директор областного Дома крестьянина, а на картофельной базе с кладовщиком или заведующим районной базой нам легче найти язык решения поиска в нужном количестве картофеля, теплых вагонов, ибо и в средней полосе ночами были заморозки и можно привезти не продовольственный картофель, а месиво, приготовленное на крахмал, что при переработке его на специальных заводах, короче говоря все дело может пойти насмарку и кроме затрат наш визит ничего не дает. Такая перспектива лично для меня была бы ужасной, т.к. материальную ответственность за эту поездку нес только я. Поэтому приходилось крутиться ужом.

Нам пытались помогать и районные власти. Мы были на приеме у председателя Кунгурского горисполкома. Он сделал нужные звонки и мы появились на базе не как посторонние просители, а как гости города, но рюмочка другая водки с закуской из бутербродов с красной икрой разогревала кровь в холодную пору и мы быстро били по рукам. А если дело имели с женщиной, то просто баночка икры или кофе, а еще лучше, если то и другое помогали наладить деловую связь.

Мне приходилось быть на базе с утра и до ночи и помогать в устранении неполадок, то нет специальных вагонов, то сломался ленточный транспортер, то кончился картофель. Мне нельзя ждать т.к. морозы усиливаются, а картофель в этих условиях опасно везти. Да кто его знает, какой мороз в октябре может хватануть на Урале. И тем не менее задание выполнено. Отгружено четыреста тонн картофеля, из них дести тонн г. Павлову, т.к. Н.И. Масленников депутат Верховного Совета России по этому избирательному округу. И он обещал им в обеспечении картофелем.

Больше чем четыреста тонн картофеля я не имел возможности отгружать. У меня не было на это средств и полномочий, не было и картофеля. Картофель отгрузили качественный, реализацию его на месте вел уже настоящий директор Дома крестьянина. Мы позволили себе задержаться в Кунгуре. Посетили дивную Кунгурскую пещеру, пролазили в узких проходах, любовались великолепием творения природы, по приглашению городской головы, посетили другие памятные места, связанные с деятельностью талантливого красного командира В. Блюхера, репрессированного по указанию Сталина. Блюхера там чтят.

Прошло с тех пор уже много лет, но в памяти до сих пор сохранился дивный лунный свет, как бы льющийся сверху и заполняющий все пространство огромной пещеры в горах. Там большие запасы воды и ты не сразу, разобравшись, можешь по колено оказаться в воде, если тебя не предупредят. Нам в горисполкоме выделили опытного гида и мы сохранили свои ноги сухими.

Вернулись в Горький настороженными, а каким пришел картофель в Горький? Ребята из организационного отдела успокоили меня. Картофель хорош. Вызывает к себе секретарь облисполкома А.М. Жилин. Это он рекомендовал меня в эту поездку с торгово-хозяйственными функциями. Я рассказал, что не уложился в выделенные мне финансы (грошевые) для наличных расходов. Бухгалтерия примет к отчету только командировочные. Представил А.М. Жилину краткий финансовый отчет. Он похвалил меня и тут же подготовил проект распоряжения, покрывающий все мои личные затраты. Иногда давались мне поручения и щепетильного характера.

Так председатель прославленного колхоза «Красный Маяк» Городецкого района, член облисполкома, кандидат экономических наук Иван Порфирьевич Железов иногда перебарщивал спиртным и однажды в нетрезвом состоянии сел за руль автомашины и задел задней частью автомашины пожилого человека. Об этом в облисполком написали письмо. Мне было поручено разобраться в этом. Был в разных Городецких городских инстанциях, в т.ч. в прокуратуре. Дело не заведено, т.к. Железов и пострадавший несколько раз встречались и нашли решение устраивающее обе стороны. Не мне править горбатого. Он вытянул отстающий колхоз до уровня одного из лучших в стране, но не осталось или не хватило сил справиться с собой. Я доложил руководству о своих выводах. Этим ограничились.

Сейчас Ивана Порфирьевича уже нет, но знаю, что колхозники помнят и, как я понимаю, долго будут помнить его добрые дела. Не зря же его труд оценен как труд Героя. У меня в памяти не мало воспоминаний о встречах с ним, кстати, с лучшими председателями колхозов области был близко знаком. Это мудрые от природы люди, пользующиеся большим уважением населения не только руководимых им колхозов. Так Иван Иванович Разумовский, бывший председатель колхоза «Авангард» Чкаловского района, герой труда, хотя от природы был наделен недюжинным умом и сметкой, хорошо знал землю и людей, опирался на сельскохозяйственную науку и крупные ученые были нередкими гостями в возглавляемым им долгие годы колхозе «Авангард». Он обычно говорил «Из ничего чего не сделаешь». Он слишком хорошо знал цену труду. Про него мы говорили «не голова, а Дом Советов». Он был невысок ростом, с крупной лысой головой и хитрющими глазками. Как жаль, что мудрые люди раньше времени покидают нас. Они как бы говорят нам «надоели Вы мне с вашей бестолковщиной». Как жаль, как жаль.

Такого же типа человек бывший председатель колхоза им. Куйбышева Герой труда М.И. Треушников. Такие же Абрамов из Уреня, Демин из Богородска, Зорин из Шатков, Шаханов из Семенова и многие другие. Иных уже нет в живых, иные отошли от дел, но они были и есть гордость и слава села уходящей эпохи.

Талант человека должен быть востребован в любые времена. Тем и отличается человек от человека, что один более талантлив, другой мене талантлив, но в каждом что-то есть и это что-то надо разглядеть и способствовать его раскрытию. И в этом одна из задач руководителя любого ранга. Так думается мне. Может быть я ошибаюсь, но вряд ли.

В то время объявлялись месячники по заготовке кормов. Многие горожане с промышленных предприятий, организаций выезжали на косовицу в помощь селу. Аппарат облисполкома, а организационный отдел почти в полном составе, выезжал в Борский район и заготавливал корма в неудобных местах. Мы в частности скашивали траву на болотистой местности и выносили ее на сухое место, сушили и укладывали ее в стога. Хотя было и тяжело работать по колено в воде и топать по болотистым кочкам, но никто не хныкал и не торопился уходить. До этого времени я косить не умел и никому не хотел в этом признаваться. Брался за косу и вкалывал, как умел, да и другие косари были не лучше, и мое неумение никому не бросалось в глаза.

При косовице группой один косарь идет вслед другому чуть сзади и сторонке. Затрачиваешь усилий чуть побольше, чем следовало бы, с тебя пот ручьем, закрывает глаза, а тут еще назойливые комары и слепни, но ты блажен, ибо испытываешь простую радость от труда, от зримых результатов. Кто не был на косовице, кто не ночевал на свежескошенном, но сухом сене, тот не испытал такого восторга души. Вечером автобус увозил в город женщин, а мы мужчины оставались ночевать в палатках на сухой площадке. Хотя я плохо переношу комарье, а оно тучами вилось над нами, но домой не уезжал.

Когда жара спадала, мы играли в футбол. Не важно хорошо или плохо ты играешь, но если резво бегаешь за мячом или без него, то ты активный игрок и твои суждения об игре всерьез выслушиваются. Бывали и травмы. Как-то вратарь нашей команды – помощник председателя облисполкома не рассчитал свой бросок за мячом и упал толи на кочку, то ли кому в ноги – поступок смелый, ведь броски тоже надо делать умеючи и сломал, то ли сломали ему ребра. До утра ему пришлось терпеть, ибо не было транспорта, а утром отправили в город и он несколько недель был на больничном. Это не охладило нашего пыла и мы каждый вечер на сенокосе играли в футбол, хотя на сенокосе изрядно уставали.

Вместе с нами на сенокосе был со своими сотрудниками директор областного «Скотопрома» И.М. Кучеров. Нас уже было человек пятьдесят и заведующий организационным отделом А.Ф. Ларин и директор «Скотопрома» И.М. Кучеров стали обдумывать вопросы коллективного горячего питания. Приняли простое решение. Привезти котел и ежедневно привозить продукты. Привезли картошку, мясо, молоко, а вечерами мужики из «Скотопрома» ловили рыбу.Меня назначили ответственным за приготовление пищи, т.е. поваром и выделили двух женщин мне в помощь. Надо было начистить картошку, во время запустить мясо и хорошо его уварить, или же приготовить уху, а то и другое, что я умею. И несмотря на то, что я возражал, из меня сделали штатного повара на оставшийся период сенокоса. А с каким аппетитом это все поедалось? При чем обедали на берегу небольшой речке. И хотя дно было илистым до обеда мы купались и даже люди с плохим аппетитом уплетали после этого за обе щеки. Я же был доволен Поедалось все что приготавливалось.

На сенокосе люди лучше познают друг друга, потому что из чиновников все вновь превращаются в работяг. Работаешь не в одиночку и всегда ощущаешь локоть друг друга. И я заметил, что чиновники на сенокос идут охотно, хотя физически это и трудно, особенно в болотистой местности. Вот там истинно познаешь радость труда. Никто не филонит, все вкалывают на совесть. Сенокосное товарищество надолго сохранялось. Мы выполнили задание по сенокосу и вернулись в кабинеты.

Работа в орготделе меня тяготит и это отражается на моем поведении. Появляется замкнутость даже вялость. Дело делается с неохотой, но деньги надо отрабатывать. Хотя деньги это и мерило труда и его важности, но большинство орготдельцев работают на всю катушку. Здесь нельзя было «отбывать». Сама атмосфера заставляет тебя быть исполнительным и организованным. Мы все на виду друг друга и валять «Ваньку» это значило бы плохо относиться к товарищам, друзьям. В морально-психологическом плане мы как-то нивелировались. Нет настороженности, есть сдержанность. В рабочей комнате нас трое. Вера Николаевна Логинова старейший и опытнейший работник. Она настолько верно построила отношения со мной, что мне хочется поделиться с ней некоторыми мыслями, посоветоваться по поводу того или иного вопроса. Если другие считали ее резкой и властной, то со мной она всегда находила верный тон. Нет, она не опекала меня, но и не позволяла мне идти в «унисон». Я не растворялся, а был самим собой и это позволяло мне хранить свое место.

Третий – Юра Тихонов. Он лет на десять-двенадцать моложе меня. Среднего роста, худощав, черноволос и кучеряв, спортивного телосложения. Ручище – как тиски. Этот всегда тащил меня в реальный мир, и не давал пребывать во вчерашнем дне. Он организатор товарищеских вечеринок и компаний и тащил меня в них. Вот таких два разных человека терпели меня больше трех лет, как и я их. Но были взаимно полезны.

И все-таки со стороны было заметно, что у меня душевная неустроенность, пытались как-то помочь. Но было это трудно. Как-то заместитель председателя облисполкома по сельскому хозяйству Н.И. Клюев, расспрашивая о моей жизни, и заметил «Я ходил к Н.И. Масленникову с предложением по твоей кандидатуре. Ничего не получилось. Он мне только всыпал. Запомни, пока он здесь никуда не торкайся. Бесполезно». Я знал, что давно на крючке у Масленникова и мой демарш в Курск он мне не простит. Ну а в чем причины? Нежелание работать с первым секретарем райкома, отношение с которым были у меня, мягко говоря, не дружескими. Но ведь это рабочий и личностный момент. Работа есть работа и работать приходится не всегда только с теми, кто тебе нравится. Причина видимо была в том, что организационный отдел ЦК КПСС года два-три держал в поле зрения выпускников ВПШ при ЦК КПСС. Обкомы КПСС видимо имели какую0то отчетность по этому поводу перед ЦК. А я позволил себе не предусмотренные шаги.

Есть и были люди, для которых важно, прежде всего, дело, при том полезное и важное, а есть и были люди, для которых важно не само дело, а оформленные бумаги, за которыми они не видят этого дела. К числу последних на мой взгляд, относится и Н.И. Масленников и не случайно его перевели на работу в Москву – в госплан России. Бумаг там много.

Попадал и впросак. Однажды сессия областного Совета рассматривала наказы избирателей. Рассмотрение наказов избирателей происходит долго и трудно, ибо наказов депутатами поступает много, а реальность возможностей к реализации всегда недостаточно, а за всю черновую работу по их подготовке к рассмотрению по линии организационного отдела несу ответственность я (разумеется и А.Ф. Ларин, как заведующий отделом и знаток техники их подготовки и точных формулировок и адресности реализаторов).

При обсуждении наказов на сессии поступает еще масса наказов и предложений. В ходе сессии я находился в кабинете за сценой и наиболее важные и существенные предложения записывал, хотя материалы сессии стенографировались, но чтобы ускорить их доработку я и записывал. От непривычно долгой и напряженной работы над наказами, напряженное состояние в ходе сессии сильно утомили меня. Время минут без двадцать шесть вечера. Надо бы уйти домой, но рабочее время до шести и уйти нельзя. На десять-пятнадцать минут погружаться в наказы не хочется, однако мы ушли в кабинеты на рабочие места.

Убирая бумаги в стол, наткнулся на шахматы. Мы иногда после работы играли в шахматы в пятиминутку. Время без пяти минут шесть. Зашел в самую большую рабочую комнату и предложил сыграть блиц-партию. Только расставили фигуры на доске, наверное не успели сделать и одного хода, как в кабинет входит заведующий отделом А.Ф. Ларин с представителем Совета Министров РСФСР. Сцена из «Ревизора». Все цепенеют. В связи с этим мне пришлось выслушать много нелицеприятных слов и упреков. Черт меня попутал. Пришлось извиняться и за себя и за своих коллег. Всю вину взял на себя и упреки тоже вроде «Опытный товарищ, а ведешь себя как…» Вот это «как» долго еще светилось в моем ореоле и его отражение испытывали и мои коллеги. Хотя и хохота потом было не мало. Надо же засветились на таком пустяке. Вместо похвалы за усердие получай нагоняй. Вот он пустяковый случай, а нагоняй отменный. Мы все понимали, что подставили А.Ф. Ларина, но оправдываться, только усугублять.

После работы мы два раза в неделю ходили играть в волейбол. Брали с собой спортивную одежду и часа полтора-два с большим удовольствием играли в волейбол. Я вообще не спортивного телосложения. В игре охватывал азарт, он и компенсировал недостатки роста и прыгучести, техники приема, распасовки мяча, подачи или удара мяча у сетки. Домой шли оживленные, разгоряченные. Наш профком арендовал спортивный зал прямо сзади Ленинской библиотеки по Варварке (ул. Фигнер). Зал был не очень удобным для игры, но мы получали массу удовольствий. Бывало и ногу подвывихнешь, подвернешь палец на руке и другое, но в целом получали удовольствие, т.к. на работе мы были малоподвижны, а тут играешь до седьмого пота. Сначала уставали, а потом втянулись.

Убедился лично, что можно на любой работе найти себя, если к этому ты стремишься. Ни на кого теперь уж не сердился. Лишь упрекал себя изредка за свою несговорчивость. Не был прямолинейным, но и искусным дипломатом тоже. В жизни надо быть чуть хитрее, чуть осторожнее. К сожалению, эти прописные истины познаешь, когда они уже малозначимы.

Время идет. Ушли из отдела В. Митрофанов, Ю.Тихонов, В. Календо, О Клепцова и др. Происходят долгожданные перемены и в верхних эшелонах руководства области. Спустя некоторое время, после кончины И.И. Чугунова, председателем облисполкома избирают Василия Ивановича Семенова. Бывшего секретаря обкома КПСС по сельскому хозяйству. Его я давно знаю и некоторые повороты моей судьбы связаны с ним.

В мае 1974 г. уходит в Москву председателем госплана РСФСР Н.И. Масленников, который был камнем преткновения на моей дороге жизни в начале семидесятых. Первым секретарем обкома КПСС избран Ю.Н. Христораднов, бывший первый секретарь Горьковского горкома КПСС. Облегченно вздыхаю. Теперь сверху, как мне кажется, не будет такого пресса на меня, как предыдущие четыре-пять лет.

Еще до ухода Н.И. Масленникова, как мне представляется, обком КПСС начинает запускать пробные шаги. Как-то мне звонит инструктор обкома КПСС, куратор Навашинского района «Слушай, Леша, вести из Навашино тебе интересны?» Конечно я старался как можно меньше вспоминать Навашино. Зачем же бередить незаживающую рану? Но и не отмахнешься от поглощающих тебя мыслей. А как там дела , к которым ты был причастен, что нового затеяно, просто судьба тех или иных людей. Конечно же вести из Навашино меня интересовали.

Борис (инструктор) говорит мне: «В обкоме есть письмо из Навашино. Оно касается и тебя. Зайди, почитай…» Это уже интересно. Что можно написать обо мне после длительного отсутствия. Прихожу в обком. Оказывается, это письмо называется жалобой на имя первого секретаря обкома КПСС. В нем высказывается возмущение тем, что первый секретарь райкома и председатель райисполкома чего-то между собой не поделили и на виду у всех на самой многолюдной части города, хватали друг друга за грудки.

В Навашино выезжали обкомовские работники и с этим фактом разобрались. Факт подтвердился. Первый секретарь райкома партии и председатель райисполкома на бюро обкома получили по выговору. Стыдоба. Я знал из деловые и личные качества и это сообщение не было неожиданностью, но тем не менее, жгучая боль, обида за ошибки обкома КПСС в подборе руководящих кадров нестерпимо царапали душу. Но помимо горького сообщения был и бальзам. В конце письма группа рабочих с теплотой отзывались о моей работе и просили вернуть меня в район. Значит все таки я оставил добрый след в душе жителей г. Навашино и района. Много лет спустя я еще раз столкнусь со случаем подтверждающим эту мысль.

Прошло уж лет пятнадцать-двадцать, как я ушел в отставку, как теперь говорят, но тогда такой термин в обиходе отсутствовал. И в один из зимних дней, в выходной день, шел на работу в Комитет по делам архивов. Иду не спеша, на улице приличный морозец хватает за щеки и уши. Меня сзади нагоняет мужчина с лыжами в руках и обращается ко мне с вопросом «Вы не знаете как доехать мне на Щелковский хутор? Приехал на автобусе из Навашино на лыжные соревнования. Да видимо опоздал и наши ушли. Теперь надо нагонять». Я вглядываюсь в попутчика что-то знакомое лицо. Задаю вопрос «А вы не на заводе «Ока» работаете?» «Верно, - отвечает он, тоже вглядываясь в меня. На ходу изучаем друг друга. – А откуда Вы знаете про наш завод?» Коротко рассказываю о своем пребывании в Навашино. Он очень удивился и воскликнул «Алексей Герасимович, неужто это Вы? А мы Вас не редко вспоминаем добрым словом. Не собираетесь ли Вы вернуться в район?» Отвечаю, что об этом думать уже поздно. Я свернул к себе на работу, а он пошел на автобусную остановку. На меня навеяли воспоминания и долго не мог сосредоточится на архивных делах…

Итак, меня ознакомили с письмом. Никаких вопросов не последовало. Мне оставалось лишь заключить «ладно, что хоть вспомнили добрым словом». Однако уточнил «Письмо проверялось?» «Да» Обратил внимание, что на письме или отдельном листочке нет никакой резолюции. Или этот листочек убрали, или знакомят меня с письмом по личной инициативе, что мало вероятно. Знакомит меня с письмом по указанию руководителей обкома, значит признать неправду своих действий, а это значит, принести мне извинения. Они же знали истинные причины моего ухода, подталкивали к такому решению. Мы уже сами с зубами и вовсе не нужна пережеванная пища.

Поблагодарив за ознакомление с письмом, ушел из обкома. Ушел со смешанными чувствами двоякого рода: люди ценят добросовестный и честный труд, но поделать с несправедливостью ничего не могут. Мне и приятно и досадно. Ну как так можно? Можно. Очень многое можно, но не нам.

Председатель райисполкома – это вол, это тягловая сила, а первый секретарь райкома это погоняла, который держит все в своих руках. Ну а если у председателя райисполкома крепкие руки и ясная голова, то или бери вожжи в свои руки или до поры до времени тащи воз изо всех сил, оглядываясь на наездника или погонялу. Да не порви постромки, а то вывалишься из упряжки. И тем не менее мне нравилась должность председателя райисполкома. Это напряженная и разнообразная работа. Это низовой орган власти, где сходятся в основном недостатки бытия, быть как говорилось, в гуще людей, событий. Так оно и было.

Как я уже говорил, что когда вернулся в Горький и был устроен на работу в организационный отдел облисполкома, квартиру выделили мне в новом панельном девятиэтажном доме по ул. Ковалихинской на пятом этаже. Этот этаж в подъезде оказался элитным. В большой четырехкомнатной квартире поселили директора Центрального Универмага (Канавино) Куликова с семьей, напротив в трехкомнатной квартире поселился профессор медицины Рыжаков, напротив нас в двухкомнатной квартире поселили врача-терапевта и в 3-х комнатной квартире поселился я с семьей в 4 человека. Кроме жителей нашего этажа, я долгое время никого не знал. Позднее через 5-6 лет проживания познакомился с артистом оперного театра тенором Бурлацким. Просто так шапочное знакомство… привет, здравствуйте и ни слова больше.

Ближе мы с ним познакомились в местном санатории «Зеленый город» очевидно в июне 1983 г. Он там отдыхал по санаторной путевке, а я долечивался после второго инфаркта в реабилитационном корпусе. Почему-то я очень тяжело переносил инфаркты, хотя оба перенесенных мною были микроинфаркты. После второго переболев 3 месяца меня выписали из больницы, но после двухнедельного пребывания дома, меня снова положили на больничную койку и опять лечили около двух месяцев и в общей сложности после второго микроинфаркта на больничном режиме был около полугода.

После четырехмесячного лечения комиссия ВТЭК осматривала меня с точки зрения дальнейшей пригодности к трудовой деятельности. Мне было не полных 54 года и очень не хотелось получать инвалидность. Я сумел убедить и врачей и добиться объективных медицинских показателей, чтобы мне разрешили дальнейшую трудовую деятельность. И я оказался прав. После этого проработал более 12 лет. Ушел на пенсию в возрасте 66 лет, и мне казалось, что я полон сил и желания и мог бы еще продолжать трудиться и как говорят, и об этом свидетельствуют факты, не плохо трудиться.

За моей спиной сослуживцы говорили «Хрусталев обрел второе дыхание». Так вот в Зеленом городе мы (я и Бурлацкий) неожиданно встретились, впервые разговорились и впоследствии ежедневно на прогулках на территории санатория встречались. Он знал о моей болезни сострадательно и с пониманием относился к моему состоянию здоровья, оказывал всяческое внимание. Однажды он пригласил меня на свой концерт. Дирекция санатория обратилась к нему с просьбой дать концерт отдыхающим. Такой концерт с широкой рекламой был дан. Бурлацкий меня пригласил персонально. Летний деревянный клуб санатория был заполнен битком. Для меня вынесли специальное кресло и Бурлацкий то и дело до начала концерта подходил ко мне, как слышно, удобно ли сидеть и т.п. Я заверил его, что со мной все в порядке и с нетерпением жду начала концерта. Он заметно волновался, ушел за сцену и надолго исчез.

Публика начала волноваться, а концерт все не начинался. На сцену выглядывали разные лица. Время идет, а Бурлацкого все нет и нет. Надо бы заполнить этот интервал, а в запас ничего не приготовлено. Администрация нервничает, перешептываются, а концерта по-прежнему нет. В зале гул. Спустя какое-то время объявляют «Начинаем концерт заслуженного артиста Республики Бурлацкого (к сожалению его инициалов не помню, и уточнить негде). Шумные аплодисменты. Пел он долго, старательно и я бы сказал даже вдохновенно. Репертуар его был обширным – неаполитанские песни, арии из опер, современные песни. Все заметили, что он очень старался, каждое исполнение сопровождалось шумными аплодисментами, подчас перестающими в овацию. Позднее он признался, что такого удовлетворения от своих концертов он еще не испытывал.

По пути в палату я все таки спросил причины с затяжкой начала концерта. Он смутился и откровенно признался, что его постигла беда. Перед началом концерта он взволнованный решил сходить в туалет сел на унитаз и забыл спустить трусы. Беду ощутил лишь когда в трусах стало мягко и тепло. Пришлось экстренно добираться до комнаты (а он жил один) привести себя в порядок, переодеться и бегом бежать на сцену в кинотеатр. Вот тут-то он и себя потешил. Не жалел ни голоса, ни чувств. Он молодец. Надо было собраться, избежать состояния тревоги, да и пианист видно работал с чистого листа, т.к. исполнялись и песни, заявленные залом. Надо быть большим мастером, обладать больше чем хорошим и вокальными данными и настроиться на волну зрителя.

Я тоже получил большое удовольствие, даже радость души. Получил хорошую дозу лечебного бальзама, отменного качества. Бурлацкий в 80-х годах ушел на педагогическую деятельность (доцент консерватории) и в оперу не возвращался. Сейчас его уже нет с нами.

 

Архивист

 

В начале августа 1974 г. меня приглашает к себе секретарь облисполкома А.М. Жилин и высказывает предложение о том, что при моем согласии он внесет предложение, чтобы мне возглавить архивный отдел облисполкома. «Ты имеешь достаточно образования и опыта, чтобы быстро войти в курс дела отрасли. Здесь образовалась вакансия. Через сутки давай ответ. Всего в жизни невозможно предусмотреть. Отбрось сомнения, у меня их, относительно тебя, нет. Я вижу, ты истосковался по самостоятельной работе». Ну что сутки? Даже навести кое-какие справки относительно новой работы, не удалось. Даже не спросил размер зарплаты, настолько неожиданным оказалось предложение. А зарплата оказалась невелика 170-210 руб. в месяц. 210 руб. в том случае, если облисполком сохранит доплату в 40 руб. в месяц, которую получал мой предшественник. Ее сохранили. В других отделах заведующие получали 270-300 руб.

Мне были бы больше по душе предложения работать в управлении сельского хозяйства или культуры, или других управлениях или отделах, где можно было бы найти мне применение, но никак не в архивном отделе. Помню, как начав работать в отделе, позвонил по одному из вопросов новому секретарю обкома КПСС по сельскому хозяйству А.И. Лягасову, которого давным-давно знаю, еще с институтской скамьи. Когда до него дозвонился, представляюсь «Звонит А.Г. Хрусталев – заведующий архивным отделом». «А это ты Алексей! Рано тебя списали в архив, надо тебя как-то вытаскивать». Уже новое звучание. А то при Н.И. Масленникове обо мне никто не смел и разговор заводить.

Как бы то ни было мне предложена новая должность и даны сутки для размышления. Знаю многочисленные случаи, когда отказавшись от должности подвергался изоляции и его отказ рассматривался как зазнайство, пренебрежение к более высоким должностным лицам. Как какое-то личное оскорбление, а за моей спиной такая сума уже висела и не стоило бы ее перегружать.

На утро иду к А.М. Жилину и даю согласие на новое место работы. Попросив меня в первый половине дня никуда не отлучаться т.к. может вызвать председатель облисполкома В.И. Семенов. В аппарате об этом никто (может быть кроме А.Ф. Ларина) ничего не знает и я молчу. Хотя полно вопросов, но надо временить. Действительно в первой половине дня опять вызывает А.М. Жилин и приглашает следовать за ним к В.И. Семенову. Василий Иванович, встав из-за стола, встречает нас приветливо, после нескольких вопросов дает «добро» и высказывает напутствия по дальнейшей работе. Как в эту встречу, так и в последующие В.И. Семенов встречал меня в своем кабинете только стоя и неизменно с доброй улыбкой и поддержкой, хотя приемами не баловал.

14 августа 1974 г. А.М. Жилин представил меня коллективу архивного отдела облисполкома и облгосархива. Коллектив отдела состоял из 12 человек и облгосархива около восьмидесяти человек. Жилин А.М. представил меня в положительном плане. Мне было задано несколько вопросов, видел любопытство и интерес в глазах коллег «А каков-то он будет, на что способен, каков у него характер, изменится ли что либо в нашей работе с его приходом?» и т.п. и т.д. Как смог успокоил присутствующих, ибо сам настрадался из-за чьей-то несправедливости и обещал и содействие и помощь. Этой линии придерживался до последнего дня работы. Во мне накопилась и энергия и сдержанность и стремление к понимаю человеческой сущности. Появилась более выраженная седина, по-моему это опыт жизни пробивается через череп.

После собрания пошел знакомиться с работой в отведенный мне кабинет. В кабинет, в котором работали мои предшественники. Заместитель заведующего опытнейшая Зоя Матвеевна Ломасова постепенно вводит в курс дела и на протяжении всех двадцати одного года, пока я работал руководителем архивных органов области, она была моим заместителем. Я привык к тому, что после трех с половиной лет работы в той или иной должности по независящим от меня обстоятельствам менял место работы, а тут диву даюсь, проработал на одном месте двадцать один год. Поразительно. Кстати, архивная работа характерна тем, что чем больше ты работаешь на одном месте, тем более квалифицирован твой труд, любой, то ли управленческий, то ли производственный.

В Горьковской области архивисты преданы архивному делу и несмотря на невысокую до сих пор оплату труда работали или работают по тридцать и пять десяток лет на одном месте. Я бы мог назвать множество фамилий, подтверждающих мою мысль, но назову из облгосархива две фамилии И.В. Мухину – ведущего специалиста из отдела использования документов и Н.И. Куприянову из того же отдела облгосархива. В облгосархиве хранится около 1,7 млн. дел, а в каждом деле около 100-150 листов документов и здесь особенно строгим должен быть учет документов, ибо любое передвижение документов, любое перемещение при их использовании или уходе за ними способно привести к утрате документов, если будут нарушены правила учета и хранения документов.

И.В. Мухина и Н.И. Куприянова зрительно почти фиксируют их местонахождение и если И.В. Мухина или Н.И. Куприянова сказали, что такого документа у нас нет, то этому заявлению можно надежно верить. А сколько преданных архивному делу работников работают в районах. Это О.А. Столярова из Городца, Т.К. Ломова из Уреня, Н.В. Шкарандина из Павлова, Г.А. Мишанова из Лукоянова и др. (сейчас о6ни уже не работают или по возрасту или по физическим обстоятельствам). В каждом районе области имелся районный архив, в котором работал заведующий архивом в единственном лице. А там хранилось по 10-25 тыс. дел, так что текущих дел в архиве всегда хватало. Как правило в государственных архивах хранились наиболее важные и наиболее значимые для той или иной организации документы.

Наиболее крупные организации или предприятия имеют свои так называемые ведомственные архивы. И прежде чем их документы, наиболее важные и ценные, попадут на хранение в Нижнем Новгороде в областной государственный архив, в районах – в муниципальные архивы, они хранятся на месте от пяти до пятнадцати-двадцати лет, а уж затем передаются на постоянное (или вечное) хранение. Но есть документы так называемые личного состава, которые хранятся по другим критериям и срокам. Не хочу никого утомлять системой и сроками хранения документов. Есть на это специальные разработки и строгие правила, но по признанию архивистов мира в России одна из лучших систем хранения документов. Другое дело, что материальная база архивов отсталая и слабая и это является причиной подчас неудовлетворительных условий хранения документов, приводящих даже к их гибели. И как нередко бывает, эта утрата документов оказывается невосполнимой, отсюда и колоссальные потери. Документы, к сожалению, не имеют копийных вариантов. Попытка создать на наиболее ценные документы страховые копии из-за той же причины – слабой материальной базы – недостаточная или несовершенная техническая оснащенность все еще не позволяют создавать страховой фонд надлежащего качества. Не хочу сказать, что в этой части ничего не делается, но эта отрасль как была запущенной, так и продолжает оставаться запущенной, тем более в нынешних условиях.

Взять к примеру некоторые материальные ценности, которые мы бережно храним, столы, стулья или большинство рабочих кабинетов заполнены столами, стульями и мы их бережно храним и это правильно, но в госархивах хранятся ценности превыше означенного. Там иногда хранятся документы территориальной целостности страны, документы недр земли, достижения гения человечества, его культуры и многое, многое другое в т.ч. и документы, касающиеся отдельного человека, но из-за наших черт характера иногда откладывать решение важнейших вопросов «на потом» на авось приносили и приносят нам невосполнимый громадный материальный и моральный ущерб.

Помню как-то звонит ко мне гражданин из Кстова и спрашивает, где найти в каком архиве справку о его трудовом стаже. Пытаюсь доходчиво объяснить, т.к. слышу и понимаю, что звонит мне сильно пожилой человек. Но я его утешить не могу, т.к. справка нужна за годы Великой Отечественной войны, а документы из-за нашей (имею в виду обще-людской) небрежности не сохранились, из-за небрежности администрации того времени и предприятия, где он работал. Они к нам не поступали, а на месте не сохранились. И вот теперь человек терпит материальные лишения, но помочь-то ему ничем не могу, т.к. архивы дают справки подтверждающие трудовую деятельность только на основе документов. Я и сам понимаю, что молодым уже не смогу быть, а пожилым все мы будем. И мой долг помочь людям в розыске и оформлении требуемого документа.

Но вот как? Ответа у меня нет. Чувствую волнение и гнев на другом конце провода возрастает. Ему-то инвалиду какое до всего этого дело. Ему нужна справка и все тут. Потом взрывается. Но ведь немцы не оккупировали Горьковскую область и документы никуда не перевозили, куда же они девались? Под суд надо тебя отдать. Ему и невдомек, что в годы войны я еще пешком бегал под столом. Выдержал негодования пожилого человека из Кстова и стал терпеливо объяснять от чего и как. Но в душе согласен с его негодованием. Примерно такой же случай был и в Лыскове. А вот в Лукоянове сам воочию стал очевидцем и участником, как мне кажется, рассмотрения вопиющего факта.

Как-то возвращаясь из Большого Болдина без предупреждения заехал в Лукояновский районный архив. Заведующая Г.А. Мишанова вела прием посетителей. Увидев меня среди посетителей, она заволновалась. Люди стали поворачиваться в мою сторону. Я успокоил заведующую, взяв стул сел и стал прислушиваться кто с чем пришел. Все хотели получить документ, что они в такие-то, такие годы и главным образом в войну работали в деревне (колхозах, совхозах) и это нужно подтвердить архивной справкой. Иные справки в то время органами социального обеспечения во внимание не принимались. А если в архиве таких документов нет (они попросту в архив не поступали), то иди в деревню, находи свидетеля и получи их подтверждение, а этим свидетелям всем уже не меньше семидесяти лет, если они живы, конечно, да и память у них еще свежая. В общем, иди на деревню горе мыкать. Разговорился с посетителями. Оказывается, среди них есть даже с других областей, но некогда живших и работавших в этих краях. Насмотрелся, наслушался...

И вот в очередную поездку в Москву напросился на прием к руководителю архивной службы России Р.Г. Пихоя. Он историк, профессор из Свердловска. В то время был весьма авторитетным в наших кругах, вхож в администрацию Президента страны. Его жена А. Пихоя – помощник Президента. Говорят, что письменные тексты выступления Президента готовила она. И вот я на приеме у Главного Архивиста страны. Рассказываю о мытарстве пожилых людей в поисках справок, удостоверяющих трудовой стаж, если он не вписан в трудовую книжку. На деревне долгие годы трудовых книжек не было. Нередко оказывалось, что и горожане не всегда имели запись в трудовой книжке о их работе и особенно в годы войны. Я внес предложение, чтобы Р.Г. Пихоя вошел с предложением в Правительство или администрацию Президента, чтобы за годы войны от населения не требовали трудовых справок.

Кто мог позволить себе не работать во время войны? Все мужчины (кроме бронированных) были в Армии, женщины и подростки работали. Кто на предприятии, кто в колхозах или учились. Разве что один на тысячу мог себе позволить не работать. Причин тому слишком много, чтобы перечислять. Не работающий мог быть белой вороной, да и сама обстановка побуждала работать. Никого не надо было агитировать. Это кажется прописной истиной, а теперь заставляем пожилых людей искать справку, чтобы они подтвердили свой труд в войну, в то время как мы сами виноваты, что у них нет документов. Это не справедливо. Поэтому возможность, на мой взгляд, допустить чтобы за эти годы в случае отсутствия записей о трудовом стаже обойтись без разных справок. Меня серьезно выслушали и попросили это предложение письменно обосновать, что я и сделал.

В первое время после этих предложений в Сельских Советах создавались комиссии по трудовому стажу, а за тем вообще стали обходиться без справок за годы Отечественной войны. Не знаю уж повлияли ли мои хлопоты.

Я остановился на одном из эпизодов архивной работы. Работа руководителя архивной службы области во многом одинакова с работой руководителей других ведомств – это подбор и работа с кадрами, организация работы аппарата, финансы, помещения, материально-техническое обеспечение службы, прием посетителей, рассмотрение писем и заявлений граждан. Особое внимание занимают вопросы состояния пожароопасной безопасности гражданской обороны, повышение квалификации архивистов и др. Но много и специфических вопросов таких как: отбор и хранение документов на местах и в архивных учреждениях, температурно-влажностные условия хранения документов, их учет и использование. Это перечислены лишь направления работы, а в каждом направлении есть виды работ и т.п.

Я взял за правило, если дело касалось вида работы, то подключал к этому специалистов архивного дела. Однако на деле приехав в район настолько углублятся в суть, что куратор комитета (отдела) по этому району практически не вмешивался в разговор с заведующим райархивом или записывал какие-то моменты или оставался на следующий день и вел углубленный анализ того или иного вопроса, а руководитель или оставался или уезжал в другой район.

Моим постоянным консультантом были мой заместитель – опытный архивный работник З.М. Ломасова и в первые годы директор областного государственного архива, проработавшая в этой должности более двадцати лет Т.А. Житова. К ним мог обращаться по любым архивным вопросам, поразмышлять с ними вокруг этих вопросов, а нередко и спорили, и не всегда последнее слово было за мной. Во всяком случае, в коллективе не видел косых взглядов в мою сторону.

Понадобилось не меньше года, полутора лет, чтобы освоить в деталях повседневную работу, чувствовать себя в своей тарелке. Как говорят, чем дальше в лес, тем больше дров. При приеме посетителей и анализа поступающих писем, а их было не мало, я столько хлебнул человеческого горя, что пришел к убеждению – надо находить такой способ хранения документов, чтобы оградить пожилых людей от излишних требований и хлопот. И такой способ был найден. Создание за счет средств колхозов и совхозов ведомственных архивов по личному составу документов, т.е. то, что нужно населению.

Ищу поддержку в областном руководстве, пишу обстоятельную записку со всеми выкладками и расчетами. Прилагаю проект решения облисполкома. Тем временем разрабатываем методические пособия по их созданию и работе. Издержки колхозов и совхозов на их работу небольшие от 400 руб. до 800 руб. в год, в зависимости от размера хозяйств и числа трудоспособных (или иных критериев). Но главное надо было найти подходящее помещение для длительного хранения документов (на 50-70 лет хранения). Надо было подобрать людей для этой работы, научить их основным правилам и требованиям и др. Всему этому можно было научить, но нужно было решение облисполкома. А его все не было и не было.

Вновь пытаюсь открыть дверь в кабинет председателя облисполкома В.И. Семенова. Потребовались новые доказательства, новые материалы, чтобы убедить руководство в необходимости принятия такового решения и наконец-то такое решение принято. Теперь работай. Приходилось выезжать в ряд районов и агитировать руководителей сельскохозяйственных предприятий за создание принципиально новых архивов и на новых условиях. Не буду рассказывать, как не просто продвигалось наше дело. На 01.01.80 г. они были созданы и работали в 26 районах области из 48. Да и другие районы были не против их создания, но пока не было помещений. Казалось дело времени, а время работало на нас. Но не тут-то было.

Какой-то закавказский республиканский комитет народного контроля двинул докладную записку на имя Председателя Совета Министров СССР Тихонова Н.А. о том, что создаваемые новые архивы отвлекают специалистов сельского хозяйства от непосредственных целей и задач. К нам в область приехала солидная комиссия правительства и я как мог убеждал и доказывал членам комиссии необходимость подобных архивов в интересах людей. Со мной соглашались, признавали весомость и аргументированность доводов, признали, что горьковчане раньше других поняли эту жизненную необходимость и ведут поиск правильных решений в удовлетворении неотложных запросов пожилой части населения области. Тогда такая тема была поднята на щит и меня это воодушевляло. Ну слава богу не зря затрачена энергия и наше решение правильное.

Члены комиссии уехали, поддержав наше начинание. Каково же было мое удивление, когда примерно через месяц министр сельского хозяйства страны Флорентьев разослал во все областные управления сельского хозяйства указания о ликвидации этих архивов (а к этому времени учитывая наш опыт многие области стали создавать такие архивы), а областные конторы Госбанка получили указания Москвы о прекращении финансирования самодеятельных архивов и лишь в начале девяностых годов за подписью заместителя председателя правительства РСФСР Шохина разослали по областям рекомендации по созданию ведомственных архивов по личному составу документов.

Но упущено время в 10 лет, утеряны очень многие документы, а населению страны и в особенности сельскому населению, его пожилой части, нанесен непоправимый моральный и прочий ущерб, а я от чувства безысходности, туполобия и инертности некоторых деятелей получил первый инфаркт миокарда.

В то время моя история моя история болезни находилась в областной спецбольнице № 3. Название громкое, но техническое оснащение слабое, медицинский персонал не высокого уровня. От перенесенных стрессов у меня стало побаливать в груди, назначили лечение. Проходит месяц как я на больничном, а ощущение – исключительная слабость, улучшения не происходит. Врачу высказываю возмущение, требую консультации у других врачей. В этот день как раз был консилиум врачей и моя история болезни попала к ним на стол, и буквально через несколько минут, как документы попали им в руки, в приемную быстро выходит председатель комиссии кандидат медицинских наук Р.С. Лавров (он кардиолог, заведующий кардиологическим отделением этой больницы) и предлагает мне тут же подняться на лифте на 2-й этаж клиники. Возмущен, почему на лифте, когда накануне поднимался пешком на 5-й этаж. Он объясняет мне, что к чему. Возражаю, что мне нужно домой, что у меня нет ни бритвы, ни мыла, ни других надобностей. Меня не отпустили.

Мест свободных в отделении не было и меня на двое суток разместили в кабинете заведующего отделением. Я еще не понимал серьезность заболевания и пытался ходить по коридору и т.д. Мне пригрозили усилением режима, лишения некоторой амуниции, уложили в палату для больных. Да я и сам начал ощущать, что этой болезнью пренебрегать нельзя. А болезнь оказалась запущенной. Мне нужно было скорей выздоравливать и возвращаться к развернутой по области и интересной для меня работе. Вкратце речь вот о чем.

К этому времени в области, как и в целом по стране, шло сселение мелких населенных пунктов в крупные, особенно в те села и деревни, где находились хозяйственные центры. Они быстро развивались, а сотни, даже тысячи населенных пунктов даже в пределах одной области бесследно исчезали.

В наших архивах на большинство из них никаких документов нет и получается, что сотни деревень в короткое время исчезают с лица земли и на этом месте вырастал бурьян, да чертополох. А здесь веками жили люди, каждая деревня имела свою историю и все это бесследно исчезает. Процесс самоликвидации мелких сельских населенных пунктов остановить нельзя. Можно лишь замедлить его при планомерной работе. В самом деле у каждой деревеньки ферму не построишь, а людям надо работать, детям нужно ходить в школу, больным лечиться, молодежи ходить на дискотеку, сложно с хорошими дорогами, торговлей и т.д. А в крупном населенном пункте все эти вопросы решаются в комплексе. А впрочем, у обоих вариантов развития есть плюсы и минусы и время расставить все по своим местам. И вот мы по примеру смоленского историка профессора Рябкова развернули в области работу на много лет по созданию на каждый сельский населенный пункт анкету-паспорт, которая заполнялась архивистами совместно с сельской администрацией в сельских Советах, на каждый населенный пункт создавался комплекс фотодокументов.

Фотографировались общий вид села (когда это удавалось), отдельные улицы, привлекательные дома, производственные постройки и процессы культурно-бытовой жизни населения и др. Эта работа (ее первый этап) начата в 1978 г. и окончена в 1982 г. К концу работы мы начали наиболее сложную часть этой работы – опрос старожилов и на основе их рассказов составлять на каждый населенный пункт его устную историю возникновения и развития.

Были перелопачены горы различной документации шли горячие споры пока наконец-то не была выработана анкета, методические рекомендации по фотографированию и разработке устных историй на селе и деревни области. Чтобы придать этой работе организованность и единообразие в большинстве районов области мы провели семинары с работниками сельских советов их руководителями, архивистами. Желающих принять участие в этом деле было мало, т.к. на первом этапе облисполком на эти цели не выделял ни рубля, а к этому времени работать бесплатно и на селе уже никто не хотел. И лишь горячее слово, страстность, наш личный пример увлекали за собой. Поэтому мое длительное отсутствие, как мне казалось, могло охладить интерес к этой работе и надолго затянуть ее осуществление. И видимо не до конца залечив болезнь, я выписался.

Первый этап нашей работы был высоко оценен научной общественностью, в архивных кругах. Тогда впервые стали по итогам года вручать переходящее Красное Знамя ЦК профсоюзов государственных учреждений и Главного архивного управления России. И вот по итогам 1980 г. и с учетом необычной для архивных учреждений работы нам присудили это переходящее Красное Знамя. Мы первыми в России стали его обладателями и весь 1981 г. знамя стояло у меня в кабинете и согревало мне душу, заставляя лучше работать сердце, которое что-то работало неважно. Учли так же работу по созданию колхозно-совхозных архивов, хотя это дело пытались некоторые руководящие работники, не смыслящие в архивном деле, закрыть, разогнать, как говорят сейчас перекрыть кислород. Ничего не вышло.

Некоторые районы как Ковернинский, Лысковский, Княгининский держали сотрудников архива, имели затраты на эти архивы в завуалированном виде, хорошо понимая к каким последствиям ведет их ликвидация. Но многие районы их ликвидировали, а документы вернули колхозам, совхозам и с документами создали такую толчею, что их до сих пор не найдут. Вот уж действительно, что имеем, не храним, потерявши плачем. Я был убежден, что рано или поздно в интересах людей к воссозданию этих архивов мы вернемся, а пока увлечен мыслями о создании исторической документации деревенской тематики, пока еще есть силы, есть настроение, есть поддержка, хотя уже чувствовал, что время вот-вот уйдет.

Помню в г. Семенове после очередного семинара о порядке заполнения анкет-паспортов и разработке устных историй сельских населенных пунктов ко мне подходит местный краевед Карпов и говорит, что ты, Хрусталев, запоздал с этой работой, т.к. краеведов в районе почти не осталось, мало местных историков, знатоков старины. Но я бодро ответил, что это дело мы сделаем, хотя нам будет и трудно.

Время идет, после начала первого этапа работы прошло 14-16 лет и надо находить силы и развертывать одновременно по области второй этап этого культурно-исторического исследования. Но мне самому надо накопить энергию и убедить себя и других в важности, полезности и неотложности доведения этого начинания до конца. Тем более в деревне иная по сравнению с 80-ми годами социально-экономическая картина.

Мне нужны, прежде всего, одобрение и поддержка этого мероприятия губернатором, ибо нужно его распоряжение, которым бы обязывались районные администрации, главы сельских, поселковых администраций оказывать мне помощь и поддержку в этом деле; на 1992-1994 гг. выделить хотя бы небольшую финансовую поддержку, т.к. для фотографирования сел и деревень нужна фотоаппаратура, химикаты, фотопленка и др., а для привлечения историков, краеведов, культработников к разработке устных историй сел и деревень в свободное от работы время и сдать их нам в письменном виде опять таки нужны деньги, нужен автомобильный транспорт и прочее.

Пишу обстоятельную записку на имя губернатора Немцова Б.Е. и прилагаю проект распоряжения губернатора. Проходит месяц, два и как говорится ни ответа, ни привета. Значит нужен новый более обстоятельный заход. Ищу поддержки у ректора сельхозинститута Галкина А.В., ректора педагогического института Курова, ученых-историков. И вот докладная записка за подписью Хрусталева А.Г., Галкина А.В., Курова, доктора исторических наук Седова А.В. вместе с проектом распоряжения через директора административно-правового департамента областной администрации Гришиной Т.А. (в состав этого департамента входил наш комитет по делам архивов) попала на стол губернатора.

Мне звонят из департамента, что распоряжение губернатором подписано и я не мешкая мчусь в администрацию. О боже! От предложенного проекта распоряжения оставили рожки, да ножки. Денег ни копейки не выделено, о транспорте тоже ни слова, но есть нечто более важное для меня – это одобрение и поручение главам районных администраций поддерживать меня в этом важнейшем для области деле. Это уже не фунт изюма, а довольно многое для организации этой работы по области.

Вся организационно-методическая и обеспечение справочно-методическим материалом возложена на Комитет и на меня. Подбираю себе двух помощников из числа архивистов, на добровольных началах, кого бы не измотали бесконечные поездки по районам, проведение семинаров, консультаций, личный показ составления справки по истории села, деревни на основе беседы со старожилами данного населенного пункта, литературной обработки этой беседы и др. Такими добровольными помощниками явились Гусева И.Н. и Илюхина Л.Н. Лично сам провел семинары в 27 районах области с главами сельских или поселковых администраций. Скрупулезно в деталях рассматривали правила заполнения анкет-паспортов, планы разработки устных историй или какую-нибудь историческую справку той или иной деревни, разработанную нами в этом районе накануне семинара.

Прежде чем проводить семинар, мы с главой администрации района проговаривали возможные повороты семинара. И я был подготовлен к ответам на любые темы. Так в Воротынском районе глава администрации Васильсурского поселкового совета ссылаясь на свою занятость и занятость его администрации отказался было участвовать в этом мероприятии. Мне пришлось занять жесткую позицию. После семинара он подошел ко мне и прилюдно принес свои извинения за непродуманную позицию.

На развертывание и завершение второго этапа широкомасштабного исследования в области были отведены 1992-1994 гг. В основном мы справлялись с этим делом. Даже присоединенный в эти годы в нашу область Сокольнический район вместе с нами сделал эту работу. Безусловно, были у меня немалые трудности с осуществлением этой затеи. Но ведь меня никто не понуждал к этому. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.

В одно время я очень нуждался в моральной поддержке. Дело близилось к завершению. Не завершено было по Городецкому району, где к тому времени было больше 420 населенных пунктов, в среднем по области 80-100 населенных пунктов. Не завершено было в Борском, Ковернинском, Сокольническом районах. Ведь на каждый населенный пункт наши помощники (краеведы, историки, архивисты, работники музеев) затрачивали по 3-4 дня и они просили их труд хотя бы в незначительных размерах, но возместить. О выделении для этих целей незначительных бюджетных или иных средств никто и слышать не хотел. И опять в одну из поездок в Москву я пошел за поддержкой к главному архивисту страны Р.Г. Пихоя. Что ни говорите, все-таки профессор-историк и главный архивист России. Разговор шел довольно свободный и он очень внимательно слушал мою информацию. Я просил его позвонить нашему губернатору и от имени Главного управления поддержать меня. Знаю, что в Главном управлении многим моя затея очень нравилась, другие и на дух не выносили.

Какую позицию займет Пихоя? Для меня это очень важно. Я выдыхаюсь. Нужно второе дыхание. А где его взять? Может быть выйду из его массивного кабинета облегченно вздохнув? Не тут-то было. Он спокойно выслушал мою взволнованную речь и очень холодно отчеканил «Я слышал о твоей работе. Но ты занимаешься не своим делом. Я как главный архивист страны, мой аппарат (но я не был его «аппаратом») отвечаем за состояние архивного дела страны. Поэтому я тебя за это дело не наказываю, но и не жди поддержки». Ощущение неприятнейшее. Я внимательно смотрю на него, он на меня. И вдруг оба, не сговариваясь, рассмеялись. Его глаза лукаво прищурились. Значит еще не отрезано, а лишь окатили холодным душем. Больше не задерживаюсь. Прощаюсь. Крепко жму ему руку, как бы давая понять «Вы от меня еще не отделались и нам придется встречаться, в т.ч. и по этому вопросу». Но к сожалению, Гришина Т.А. увела меня с должности на пенсию и сделано это было куце, как бы подчеркивая – хоть ты и хорошо работаешь, а проверяющие в плановом порядке нашу работу группа Главархива РСФСР во главе с членом коллегии Главархива А.Н. Артизовым нашла нашу работу чуть ли не образцовой и опыт нашей работы рассылался по архивным учреждениям России. Однако Гришина настояла на своем, т.к. формально имелись основания для моего увольнения – я как государственный служащий, хотя не было еще областного закона в силу моего пенсионного возраста должен был покинуть службу.

Я был очень неудобен для Гришиной, не допустил ликвидации бывшего партийного архива – одного из крупнейших архивных учреждений страны, где хранились не только партийные, но и важнейшие народно-хозяйственные документы области. Не разделял ее убеждений в необходимости ломки сложившейся системы архивов России и области, без надлежащей на то материально-технической базы. Ломать – это не создавать и не строить. При любой системе власти архивы должны работать отлажено и четко, приемля действующие структуры. В архивных кругах ее звали комиссаром в юбке. По-моему она упивалась властью и причем не всегда обдуманно.

Мне объявили благодарность, поощрили материально и со 2 ноября 1995 г. отправили на пенсию. Я конечно понимал неизбежность подобной меры, но не с такой же поспешностью и не в такой момент, как это было сделано со мной. Но я, пожалуй, рановато сместился на завершающую фазу повествования.

Главный недостаток в работе архивных учреждений области были плохие помещения, плохая техническая оснащенность и недостаточность внимания к архивной службе на местах, да и наверху, а отсюда и невысокая оплата труда как в районных архивах, так и в областном архиве и архивном отделе. Архивохранилища нередко напоминали голубятни – это на Бору, в Чкаловске или же наоборот в цокольной части помещения таких помещений было большинство, а там пыль, сырость – страшные враги сохранности документов.

Так приехал знакомиться с работой Пильненского районного архива. Спускаюсь в хранилище архива и о, ужас. Сырость в помещении, документы лежат на полках в связках и на них толстый слой пыли. В этот день заведующей архивом пришлось услышать от меня много неприятных слов. Я был чуть ли не в шоковом состоянии. Беру связки документов и тащу их к председателю райисполкома. Что ни говорите, а я все-таки заведующий отделом облисполкома и как не было неприятно для председателя, а он должен выслушать меня, тем более за сохранность документов в районе мы отвечаем с ним 50 на 50. Отвели мы оба душу, что называется. Договорились, что в следующий мой приезд в район мы вместе подбираем площадку для строительства районного архива в дальнейшем. Я привожу приемлемый проект райархива и закладываем первый кирпич. Так оно и было.

Много сложностей было с решением вопроса о подборе или выделении помещений в Выксе, Вознесенске, Кулебаках, Дивееве, Дальнеконстантинове, да практически сложно решалось с помещением в каждом районе.

За годы моей работы по существу во всех районах заменили помещения в райархивах, во всех районах дела вложены в специальные дерматиновые папки, в большинстве установлены металлические стеллажи, установлены психрометры – это определители температуры воздуха и его влажности, что очень важно при длительном хранении документов. Даже есть понятие, термин «температурно-влажностный» режим хранения документов.

В последние годы в работе архивов стали использоваться компьютеры – в архивной работе за ними будущее. А как спасали документы дерматиновые папки. В Ветлужском, Богородском, Павловском райархивах прорывало батареи отопления и как правило в ночь в субботу на воскресенье, когда люди отдыхали и тем не менее благодаря папкам документы сохранили. Хотя они длительное время были частично в воде, частично в горячем пару. Мы знали, что по многим вопросам архивного строительства мы впереди, но мы часто бывали в других областях, перенимали их опыт, делились своим. Помимо того, что группа наиболее опытных архивистов и руководителей архивной службы области были каждый год в одной из областей Волго-Вятского региона, там проходили заседания ЗНМС – зонального научно-методического совета, где разбирались вопросы архивного дела наиболее важные для данного региона, новинки в этом деле, новые методические разработки. Мы были и в центральных, и в районных госархивах. Наша область была базовой, к нашей области присматривались, прислушивались, мы добросовестно передавали свой опыт, а я был председателем этого Совета, и мы по кругу ежегодно проводили советы в областных и республиканских центрах зоны.

Мы хорошо знали своих коллег и горьковчане-нижегородцы пользовались доброй славой среди них. Наши методические разработки, наши сообщения были добротными и имели большое влияние и авторитет. И горьковчан-нижегородцев во всех городах необъятной России встречали с почетом и уважением. Мы разъезжали не мало и к нам приезжали многие. Так я с группой в 2-3 архивиста выезжали в Ярославль и Смоленск. В Ярославле набивал руку по фотографированию сельских населенных пунктов, в Смоленске в педагогическом институте работал на кафедре истории профессор Рябков (прошло много времени и я уже не помню его имени и отчества, как, кстати, и некоторых других, с которыми жизнь меня больше не сводила и я помню их, а уточнить И.О. возможности не имею) и меня прежде всего интересовали организационные моменты его работы по разработке анкет-паспортов, а вот разработкой устных историй сел и деревень они не занимались. Кстати, велись эти работы силами студенчества, как курсовые работы и было это в планах занятий студенчества.

Нам приходилось выбирать иной путь и пожалуй, из продолжительности нашей встречи он почерпнул больше, чем я. Для него я был источником, он для меня вдохновителем. И практически при нашей встрече вопросы задавались больше с его стороны.

Продолжая эту тему, я вместе со своим помощником Гусевой И.Н. был в Твери и Калуге на научно-практической конференциях научного и культурно-просветительского общества «Энциклопедия российских деревень», которое к сожалению с уходом из жизни Президента этого общества всемирно-известного ученого-агрария академика А.А. Никонова, автора замечательного труда «Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России (XVIII – XX вв.)», практически развалилась. Жаль, очень жаль. Это общество развертывало свою полезную деятельность на всю Россию и с уходом из жизни А.А. Никонова внутренние неутряски развалили казалось бы монолит.

Академик знал о нашей работе, высылал мне приглашения для участия в работе ежегодных научно-практических конференций этого общества, обращался с письмом на имя председателя областного Совета народных депутатов Е.В. Крестьянинова, губернатора области Б.Е. Немцова с просьбой поддержать наше начинание по созданию комплекса документов на СНП, как уникальные и он обязывал своих сотрудников поддерживать со мной постоянную связь.

Особенно мне запомнилась Калужская научно-практическая конференция. Еще никогда не слышал в свой адрес таких аплодисментов, искренних рукоплесканий, восхищенных взглядов и пожеланий успеха, какое имел после пятнадцати-двадцати минутного выступления на конференции ЭРД в Калуге с участием многочисленных калужских архитекторов. Многие хотели с нами сфотографироваться, записать разговор, а поэт Г.Л. Калюжный, он же сопредседатель общества, очень многое записал на пленку. В своих краях наш труд по созданию комплекса документов на сельские населенные пункты так толком до сих пор и не оценили, да и не поддержали. Даже когда на основе созданных нами материалов, мы совместно с администрацией Арзамасского района и особенно благодаря поддержке главы районной администрации А.Н. Захарова, завершили подготовку к изданию труда «Край мой Арзамасский» и за тем пронырливые люди его издали в 1995 г.

Мы не гребли деньги лопатой, а получали жалкие крохи от сочного пирога и опять непонятно почему эта многолетняя работа не получила должного резонанса. Даже сейчас, когда из серии «Летопись крестьянства Нижегородской земли» издана еще и книга «Пять веков Дивеевской земли» и подготовлена к изданию и издана «Устная история сел и деревень Ардатовского края» с блоками интересных фотографий почему-то СМИ в упор молчат. А самому это делать неудобно, а может и неинтересно. Есть еще замысел подготовить к изданию книги по некоторым районам из серии «Летопись крестьянства Нижегородской земли». Только бы хватило сил и нашелся бы спонсор т.к. финансовую сторону, мне пенсионеру, не преодолеть. Что касается непосредственного издания, то деньги должны изыскать, но с возвратом райадминистрации, как это сделали в Арзамасе. Однако этот замысел вряд ли будет осуществлен.

Ездим мы и в другие области. Меня многое интересовало в работе минских архивистов Белоруссии. И в начале девяностых годов вместе с двумя ведущими работниками областного государственного архива мы гости Белоруссии, его столицы. Побывали во многих районных архивах, нас принял руководитель архивной службы Белоруссии. Около часа мы были у него, задавалось много вопросов, высказывались пожелания и в заключение он сказал: «Вы много достигли и мы Вам завидуем белой завистью, но далеко не все в наших руках. Мы тесно сотрудничаем с российскими архивистами, мы перенимаем Ваш опыт, надеемся, что и наш опыт будет полезным для Вас». Пригласил чаще бывать в их краях. Мы тоже увидели полезное в их работе особенно в части хранения фотодокументов. У них прекрасный республиканский фотоархив, множество ценнейших фотодокументов, хорошие условия их хранения, хорошая техническая оснащенность, как и везде несколько обиженные зарплатой, но очень преданные и любящие свое дело архивисты.

В среде архивистов взаимное уважение как бы неотъемлемая составная часть профессии, это не только в России, не только в Белоруссии, но и в других странах СНГ. На Западе, как и на американском континенте, архивист – это высокоуважаемая, высокооплачиваемая профессия. Но не у нас.

Побывали мы в Хатыни. Это мемориал неподалеку от Минска. Там день и ночь скорбно звонят колокола, скорбя по заживо сожженным. Как рассказывает гид в один из сараев были загнаны все жители деревни и сарай подожгли фашистские гады. Живым остался лишь один житель, который в этот день отлучился из деревни, а фашисты не хватились его. Трагедия деревни Хатынь в веках не может быть забыта. Особенно остро ощущаешь это народное горе, когда слышишь заунывный звон колокола, когда идешь по дорогам деревни. Мы ушли из деревни, а рассказ «О Хатыни», звон колокола еще долго, долго стояли в ушах. Уж много лет прошло, как был в Хатыни, но то, что я видел, то что слышал, не забывается.

Я долго был руководителем архивной службы области. При любой системе власти архивы обслуживают государство и служат населению. За этот период встречался со всеми председателями райисполкомов, позднее со всеми главами районных администраций и должен сказать, что председатели райисполкомов, на мой взгляд, более подготовлены к несению государственной службы, чем главы администраций. И дело все обстоит довольно просто. При длительности деятельности советской власти произошел естественный отбор и сложилась система отбора и подготовки руководящих кадров районного, а кстати и областного звена, хотя не обходилось без ошибок, а при новых структурах власти все прошлое отмели, а взамен нового ничего и не имели. И сразу во всех районах руководство заменили, а вместо их назначили неопытных в администрацию, которые должны направлять новую идеологию, новые духовные и материальные ценности, не имея никакой подготовки, а должны лишь слепо выполнять указания вышестоящих реформаторов. Народ надолго был лишен материального базиса. А всем наверху следящим хотелось быстрее и быстрее достичь дна падения экономики страны, материального положения большинства населения, а никто не знал как это делать и никто не знал возможной глубины падения, а все ускоряли (убыстряли падение) и довели народ до нищеты, а общественные взаимоотношения до хаоса, преступный мир возвеличивали до символа, а нередко и фактически до политической и экономической власти.

Дело, опыт, предприимчивость, организаторские способности, умение убеждать и вести за собой людей, личная скромность, умение доводить до конца начатое, выбрать из множества дел главное, инициативность, видеть ростки нового – вот, на мой взгляд, опорные точки подбора кадров. А при новом режиме власти, в основе деятельности которой тоже должны лежать демократические начала, наверное, этими факторами, как и некоторыми другими, пренебрегать не следует. А при новой областной власти – губернаторе Б.Е. Немцове спешно создают отборочные комиссии, куда обязательно включают психологов, юристов и специалистов прочих направлений и идет отбор кандидатов в главы районных администраций, из которых уже губернатор назначал глав районных администраций.

Нередко такой подбор приводил попадание не в десятку, а в молочко. Губернатор не мог личностными качествами: энергией, эрудицией перекрыть недостатки такого подбора кадров и частый сбор на совещание глав администраций помогал лишь частично компенсировать недостаток опыта, инициативы, умение подчинять своим замыслам волю других. Губернатор, к его чести, это понял, что дело делать надо с людьми умеющими делать дело и не важно в какой наряд он одет, к каким политическим течениям он принадлежит. Он пошел по стопам известного китайского лидера-реформатора Ден-Сяо-пина, который считал, что не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей. Несмотря на разность режимов, народ остается один и большинству из них неважно, что ты говоришь, а важно, что ты делаешь и что имеет от этого народ.

Пока еще нет глубокого человеческого осмысления вопроса о переходе в короткие сроки общества, базирующегося на планово-экономических отношениях, к обществу базирующемуся на товарно-рыночных отношениях. И здесь легко вместо дороги с твердой основой ступить на тропу болотистых трясин. Понятно, что ошибки могут подкарауливать чуть ли не через шаг, тем и осмотрительней должны быть действия, как руководства областного, так и федерального масштаба, ибо в трясину может засосать целые слои населения, целые народы. Ну а как в этой обстановке действует первый губернатор области? Правда несуразица – губернатор области, тогда уж губернатор губернии. Возможно это поправится в недалеком будущем. Его СМИ окрестили молодым реформатором.

Президент Ельцин Б.Н. дополняет его репутацию хорошими характеристиками. Кажется и сам Немцов Б.Е. уже уверовал, что он будущий президент страны. Это может сослужить ему плохую службу. Только дела могут быть его репутацией. А вот здесь, по-моему, пока еще не все в порядке. Падение промышленности он остановить так и не сумел, экономику сельскохозяйственного производства на хорошую дорогу так и не вывел. Единственное чего он научился делать хорошо, так это организовать аукционы…

Кстати, с этого он начал и свою деятельность в Москве, с распродажи иномарок автомашин руководителей ведомств, но, говорят, не все получилось. А его проект жилищно-коммунальной реформы в стране? Подоплека реформы вроде бы актуальная, а на самом деле сильно ударит по неимущим слоям населения. Так думают не только беднейшее население страны, но и многие руководители регионов. Можно ли считать эту реформу успехом Немцова? Дело не в лаврах, а в интересах населения. Ими то и не пахнет от реформы. Тогда зачем она нужна? Здесь сложнее. Нужно внимательней присмотреться к его начинаниям.

Зачем понадобилась Немцову выставка – ярмарка на нижегородской земле? Она что восстановила репутацию нижегородского купечества, предпринимателей, хотя и отмечалось 100-летие Нижегородской художественно-промышленной выставке. Нигде не приводились экономические выкладки целесообразности мероприятия, затратой и доходов в казну области, страны от ее работы.

В Москве уже многие годы построены и действовали, а сейчас по-видимому, пустили в аренду многочисленные, а в некоторых случаях и роскошные здания выставки достижений народного хозяйства страны. Может быть в будущем инициатива Немцова и принесет дивиденды, но в годы тяжких экономических осложнений такие затраты не сделают Нижний Новгород третьей столицей страны, да и нужно ли это?

Немцову нужно быть всегда на виду. Мне не удалось обстоятельно с ним беседовать по архивным или другим вопросам меня не подпускали к его персоне, все делалось через Т.А. Гришину, но я постоянно видел, слышал его по радио, телевидению. Она имела на него влияние, это точно, причины не известны. Разве что как юрист она была полезна ему, в другом вряд ли. Были у Немцова полезные как у губернатора и вообще человеку свойства: невозмутимость, хорошая внешность, дикция, хорошая память.

Несколько лет я внимательно слушал по телевидению, по радио его выступления, интервью и другое. Помню в 1990-1991 гг. он выступил на сессии Нижегородского (Горьковского) областного Совета депутатов. Весь зал гудел, никто его не слушал, а он спокойно выступал. По местному телевидению раз или два в неделю он давал интервью. Держался перед телекамерой абсолютно спокойно, даже с долей иронии к корреспонденту или слушателям. Не сбивался, слова не проглатывал, как делают сейчас современные политики, и свои мысли формулировал четко и понятно, но стремление к оригинальности, блеснуть выступлением, быстротой мышления иногда приводили к не придуманным заявлениям, обобщениям, сравнениям. Для него важным было находиться на виду, в поле зрения.

Как-то нашей службе было поручено готовить областную ассамблею, посвященной 280 годовщине образования Нижегородской губернии. Ну готовить не всю ассамблею, а ее часть. Сценарий готовили другие, зал, концерт, обеспечение вызова и явки на ассамблею другие. Нам же было поручено готовить документальную базу прошлого губернии, фотодокументы о деятельности всех губернаторов нижегородчины, найти и выставить фотодокументы о Нижегородской ярмарке и прочее. Срок дали очень малый, всего одну неделю. Все говорят, что архивисты успешно выполняли возложенные на них задачи.

На ассамблеи было многолюдно. Присутствовали, кроме нижегородцев, гости – соседи из 9 областей, республик, во главе с главами администраций. Позднее их стали называть губернаторами, президентами. До начала ассамблеи осталось 40-50 минут, а в фойе концертного зала Кремлевской филармонии полно людей. Гремит духовая музыка. Внимательно со своими коллегами наблюдаем за посетителями. В случае если где возникнут неясности, вопросы наши сотрудники придут к ним на помощь. Я спокойно стою в фойе зала второго этажа, разговариваю со своими сотрудниками, как вдруг ко мне быстро подходит атлетического сложения молодой человек и выясняет «Сейчас сюда пойдет губернатор с гостями, кто будет давать пояснения? – отвечаю «Я Хрусталев А.Г. – председатель комитета по делам архивов областной администрации». Он смерил меня взглядом, отошел в сторону и успокоился. У меня было в запасе 2-3 минуты и даю своему окружению дополнительные поручения. Как всегда директор облгосархива В.А. Харламов – сам по себе. Пришлось употребить покрепче лексикон, разумеется в пределах служебного и строгость в голосе тоже служебной интонации и тем не менее поручено: без моего разрешения в эти минуты не отлучаться и вот уже идет губернатор с гостями.

Немцов на голову выше других. Представляюсь и начинаю давать пояснения, отвечать на вопросы. Получилось так, что эта группа разделилась на мелкие группы в 2-3 человека и наши представители сопровождали их. Я же вместе с заведующим фотоотделом облгосархива Пархаевой Л.В. были рядом с губернатором. Задавал он много вопросов. Еще раньше в процессе подготовки к этой ассамблее мы давали ему массу справок и особенно он интересовался жизненным путем губернатора нижегородского Н.М. Баранова. Мы не преминули подчеркнуть, что губернатор Н.М. Баранов патронировал нижегородские архивы, был членом попечительского Совета архивов и просили Немцова Б.Е. установить патронаж над нижегородскими архивами, надеясь на его помощь и поддержку. А мы очень нуждались в этом, однако он в отличие от руководителей последнего советского периода Чугунова И.И., Семенова В.И. не только не патронировал, но и не посетил наши ведущие архивы. Правда нас посещали вице-губернатор В.М. Шупыро, представитель президента Е.В. Крестьянинов и др.

Тем временем, пока он осматривал фотодокументальную выставку нас все более и более плотным кольцом окружили работники телевидения с телевизионными камерами кажется чуть ли не со всего света, говорящими на русском языке и мы отжаты от Б.Е. Немцова, хотя я нахожусь не более, чем в одном метре от него. И весь его разговор с работниками телевидения вижу и слышу. Его атакуют вопросами, хотя и не все вопросы легкие. Я слышал лишь вопросы и ответы, а какая телестанция их задавала и не пытался запомнить их. Уж слишком мудреные их названия да и непривычно новые для уха.

Самый первый вопрос «Что для Вас эта ассамблея?» – ответ почти мгновенный – «Представленная здесь фотовыставка документов отражает почти 3-х вековую историю губернии, ее экономику, ее промышленность, сельское хозяйство, торговлю и др. Особенно хорошо показана Нижегородская художественно-промышленная ярмарка, которой скоро будет 100 лет и я скажу об этом в своем выступлении перед ассамблеей. Здесь хорошо представлены губернаторы губернии, роль и место каждого из них». Вопрос «Кто из губернаторов Вам больше всего импонирует?» «Мне больше всего по душе Баранов. Он был губернатором длительное время и ему принадлежит видное место в организации и проведении ярмарки и выставки в 1896 г. Я хотел бы быть на него похожим». Вопрос: «Сегодня у Вас рабочий день или выходной?» Ответ слегка игривый: «Был бы выходной, если бы не Ваши вопросы!» И куча других вопросов все той же тематики. И все это делается мгновенно, вопрос – ответ, вопрос – ответ, как бы соревнуются между собой как быстро задают вопрос, как быстро и возможно оригинальнее на него ответят. Хотя в этой суматохе трудно сосредоточиться. Вокруг людно, шумно. Наведено множество телекамер. Мне ни к чему светиться около Немцова и стараюсь уйти из поля видения телекамер.

Звонки приглашают в концертный зал. Немного отстаю от Немцова. Он оглянулся и движением руки пригласил меня за собой. Вместе с женой они садятся с краю на 7-8 ряду. С женой прохожу мимо их и садимся в следующем ряду чуть немножко поодаль. Он садиться с краю потому, что ему согласно сценарию надо выходить на сцену уже в ходе ассамблеи. Около него два свободных места, видимо для гостей, к нему постоянно подходят, он дает какие-то разъяснения, поручения, указания. Не обошелся без его указания и я. Ко мне подошли наши работники и попросили разрешения убирать экспонаты. Конечно их надо убирать, ведь тут представлены редчайшие снимки мастеров фотографии России А.. Карелина, М.П. Дмитриева, ценнейшие подлинные документы губернии периода XVI – XX вв. Эти документы цены не имеют и они заинтересовали присутствующих. Оставлять в зале до утра даже с охраной – неоправданный риск.

Мы не ожидали шумного успеха выставки, в зале работали 3-4 гида и они даже во время ассамблеи не оставались без дела. Поэтому я подсел к губернатору с вопросом-предложением о работе выставки. Он просил не трогать ее до утра. Я внес предложение с завершением работы ассамблеи снять экспонаты. Он согласился. Поздно вечером экспонаты были сняты и доставлены на место их постоянного хранения. Поздно вечером на 3 этаже фойе был организован губернаторский прием «А ля фурше». На столе кондитерские изделия, бутерброды, шампанское. Если хочешь выпить более крепкие напитки – пожалуйста, работают буфеты. Гостей, видимо, принимали в другом месте. Они на общем приеме отсутствовали.

На ассамблее присутствовали представители всех районов области. Большинство в этот же вечер разъехались. Было объявлено, день губернии будет отмечать ежегодно. Но такой традиции не получилось. Мой короткий в 50-60 минут контакт с губернатором, быть свидетелем в это же время его контактов с тележурналистами и другими дали мне определенное дополнительное представление о личности Немцова Б.Е. Когда на личные представления наслаиваются почти ежедневные его показ по телевидению или в виде интервью, или ответов на вопросы, или выступления, высказывания на разного рода совещаниях, заседаниях дали довольно обширную картину личности первого губернатора области при новом режиме власти. Безусловно это одаренная личность, с хорошей памятью, хорошими волевыми качествами, хорошими внешними данными, высокий рост со спортивными физическими кондициями, волевое лицо, густые черные курчавые волосы, хорошо поставленная речь, безразличие в внешней атрибутике, наличие джинсовой куртки с джинсами, свитер и кроссовки якобы свидетельствовали в его понимании демократичности одежды, демократичности мыслей, поведения, а это не всегда соответствовало одно другому.

Отсутствие жизненного опыта, подъем на крутой и высокой волне, а не ходом самой жизни, отсутствие жизненного и творческого базиса дали ему основание для завышения оценки собственных возможностей. К сожалению, пренебрежение к сопутствующим факторам не дадут ему возможности (на мой взгляд) выйти на самую высокую политику. И его неверный ориентир, ставка могут привести к ошибке в дальнейших решениях и выборе. Он слишком самоуверен, у него почти нет сомнений. И как в дальнейшем разовьются эти качества и видимо зависит его политическая будущность. Так представляется мне, завершающему свою активную часть жизненного пути, тоже испытывающему немало треволнений и почти не ведавшему страх и сомнения.

Попав в 60-е годы в активных «хрущевцев» пресс событий не оставил места для маневра и тиски «брежневщины» не давали свободы решений еще не заскорузлой мысли. А пока…

Я уже длительное время возглавляю архивную службу области. В областном центре более или менее сложилось с комплектованием и хранением документов и мне надо больше бывать в районах и работать с районными архивами. Первым успехом было признание на российском уровне хорошей работы Лысковского и особенно Городецкого райгорархивов.

Возглавляла Городецкий городской архив Ольга Андреевна Столярова. Всю свою трудовую жизнь она посвятила служению архивному делу. Придя на работу еще ученицей в 16-17 лет, больше она на протяжении более 40 лет, профессию и место работы не меняла, хотя получала грошовую зарплату. К моему приходу на должность руководителя областной архивной службы, она уже была заведующей местным архивом более двадцати пяти лет. Это крупная полноватая женщина с русыми косами, кольцами уложенными вокруг головы, статной походкой, завораживающей речью и очень настырной по характеру.

В момент моего первого приезда в Городецкий городской архив, она мне подробно изложила свои планы. Они меня очень заинтересовали и после беседы с нейдоговорился с председателем горисполкома И.А. Малиным о встрече в этот же день. День у него был расписан и мы решили встретиться у него в кабинете вечером вне рабочее время.

И.А. Малина я давно знал, как и он меня, и наша деловая встреча началась без разных отступлений и дипломатической подготовки беседы. Изложив ему суть прекрасных замыслов, восхитившись Ольгой Андреевной, попросил поддержки и прежде всего выделения нового помещения для хранения документов города и района, а так же решить вопрос о приобретении специальных архивных папок с кожгалантерейной фабрики, приобретения металлических стеллажей. Это сегодня металлические стеллажи – обыденное явление, соответствующее противопожарным требованиям хранения документов в архивах, а тогда это было только что вводимое правило. Установить необходимое оборудование, а так же принудительную вентиляцию и др. Я понимал, что это требует немалых вложений, но надо было где-то организовать базовый райархив и на его основе развертывать улучшение архивного дела районного звена дальше.

Нельзя было ограничиваться одними призывами и слушать уверения в преданности архивному делу. Свои аргументы старался изложить И.А. Малину как можно заинтересованно и убедительней. Малин решительно меня поддерживал и просил оказать райархиву соответствующую научно-методическую помощь.

Я довольно часто стал бывать в районе. Выяснилось, что общее образование у Ольги Андреевне незаконченное среднее и мне пришлось настоять, чтобы она экстерном получила среднее образование. Она также училась на областных курсах повышения квалификации архивистов. Не зря же говорят «терпение и труд все перетрут».

В Городце под архивохранилище выделили помещение площадью около 100 м², две рабочие комнаты около 40 м², хранилище оборудовали принудительной вентиляцией, установили металлические стеллажи местного производства, все дела, а их было около 30 тыс. дел, уложили в специальные папки, установили психрометры, позволяющие контролировать температурно-влажностный режим хранения документов, повесили топографические указатели, навели должный порядок в учете документов.

Одновременно резко стало улучшаться состояние работы с документами и их предварительное хранение в предприятиях, организациях, колхозах, совхозах района. Городецкий городской архив стал заметно выделяться на фоне состояния районных архивов области, Волго-Вятского региона, да и России в целом.

На совещаниях, семинарах мы обязательно представляли слово О.А. Столяровой. Открытая речь, хорошая дикция, видимое спокойствие, внешние данные, а главное великолепное знание дела, новизна и перспективы начинаний на слушателей начинают оказывать зажигательное воздействие. Она умела страстно и зажигательно, немного волнуясь, выступать и увлекать за собой. К ней в архив мы направляем (посмотреть, увидеть) перенять перспективных на наш взгляд работников. Это действовало.

Одним из первых к ней поехала заведующая Борским городским архивом А. Опанасенко. Бор – это пригород тогда Горького, ныне Н. Новгорода. Архив находился в помещении напоминающим голубятню. Документы находились скученно в небольшом помещении на втором этаже, куда можно было попасть по скрипучей деревянной лестнице, которая, казалось, вот-вот рухнет. Заведующая архивом А. Опанасенко фронтовичка, участница ВОВ, женщина не робкого десятка, считавшая, что архивы и в таких условиях могут работать и не использовала весь свой духовный потенциал для решительного напора по улучшению условий хранения документов в городском архиве.

Я неоднократно беседовал с Опанасенко. На внешний вид замкнутая, мало разговорчивая женщина, даже несколько ограниченная в перспективах развития архивного дела в городе, районе. Но когда поближе разглядишь ее сложную натуру, ее характер, то начинаешь понимать, что надо зажигать ее изнутри. Много будет тепла.

Вообще, надо сказать, что к моему приходу на архивное поприще, кадры районного звена, как и областного, уже сложились, и у меня не было возможности выбора, тем более, что в районных архивах работало по одному человеку, да и оплата труда была невысокой. Поэтому мне надо было работать с теми, кто уже работал до меня, и работал не день и не год. Надо было внимательно присмотреться, изучить каждого архивиста и опираясь на его сильные качества, достоинства, стараясь сгладить недостатки, убедить, потребовать, снизить, устранить отрицательные стороны личных качеств работника. У меня не было властных полномочий относительно районных архивистов. Поэтому я сам в себе развивал качества убеждать архивистов в их больших личностных потенциальных возможностях.

Нет, не баловали на местах архивистов. Мало кто вникал в эти вопросы, но никто и не оказывал помощи. Практически районный архивист в эти годы был «сам по себе». Видя такое отношение к их работе они «скисали» и потому в момент моего приезда в район страшно волновались и с моей стороны требовалось максимум внимательного и теплого отношения к ним, хотя строгость к нерадивым требовалась.

Во всякий приезд в район свои замечания, рекомендации, предложения излагал председателю и секретарю райисполкома. Никогда не обходил вопросы улучшения помещений для хранения документов, их оборудования, наиболее существенные недостатки в работе районного архива и др.

Так вот одним из первых мы направили Опанасенко на стажировку в Городецкий городской архив. Видели бы вы, как преобразилась она, каким огнем стали полыхать ее уже немолодые глаза. А слава Ольги Андреевны разрасталась. Из Главархива РСФСР приезжают ведущие специалисты и ее опыт издают в виде брошюрки и рассылают по архивным учреждениям России. Мы поднимаем вопрос о присвоении ей звания «Заслуженный работник культуры РФ». Такое звание ей присуждают и на сессии горсовета в присутствии 350-400 человек депутатов, руководителей районных и городских организаций, я вручаю ей по поручению Президиума Верховного Совета РФ свидетельство о присвоении почетного звания и нагрудный знак «Заслуженный работник культуры РФ». Звания «Заслуженный архивист РФ» в природе не существовало.

Какое было торжество, какое сияние излучала незабвенная Ольга Андреевна, которой уже нет в живых. Она первая среди заведующих районных архивов страны «Заслуженный работник культуры РФ». Казалось, нет предела ее душевному волнению и восторгу. Но судьба хранит еще один подарок – еще одно испытание на славу.

Мне звонят из Москвы из Главархива РСФСР и сообщают, что они заказали в Мосфильме документальный фильм «Хранить вечно», посвященный Ольге Андреевне с ее участием. Я приветствую эту инициативу. Связываюсь с председателем горисполкома И.А. Малиным. Он тепло отозвался и заверил, что сделает все, что необходимо со стороны районных организаций в подготовке документального фильма.

Ольга Андреевна ждет моего звонка. Встревожена. Как отдаленное эхо доходят до нее отзвуки о намерениях кинодокументалистов. Моему звонку обрадовалось и выразила готовность ехать в Москву в любое время. Но ее надо подготовить, написать что-то вроде сценария. К нам на помощь из Главархива РФ приезжают самые опытные архивисты, члены коллегии Главархива РФ Е.В. Машкина и З.П. Иноземцева. Едут в Городец и наши наиболее опытные архивисты Н.В. Воскобойникова и А.А. Медведева. Сколько же нам всем досталось волнений, особенно О.А. Столяровой. А впереди их еще больше.

Киношники не поехали в Городец, а снимали кино в хранилищах центрального Росархива в Москве с монтажом картинок из Городца. Сделали великолепный фильм о районных архивах, назвав его «Хранить вечно». И он шел по всей России в начале художественных фильмов. В Горьком он прошел во всех крупных кинотеатрах.

Все архивисты области в кино узнавали Ольгу Андреевну, наверное светлой завистью завидовали ей и мне поступали только добрые отзывы, только добрые слова. И она своим действительно пройденным тернистым путем завоевала себе Всероссийскую славу.

Слава тебе, Ольга Андреевна!

Начинают продвигаться, улучшаться дела на Бору. Антонина Опанасенко с настойчивостью фронтовика стала убеждать Борское начальство в выделении нового более подходящего помещения для длительного хранения документов Борской земли и ее людей. Активно подключаюсь к этому и я. Много времени отдано этому, много нужных а подчас и в горячке ненужных слов сказано по этому поводу, а вопрос словно в землю врос и не движется. В конце концов ощущение, трогаются, трогаются с места поросшие мхом, но еще крепкие сани. Находится и решение, выделить под городской архив в каменном одноэтажном здании 4 комнаты очень удобные под архивохранилище, общей площадью не менее 120 м² с рабочими комнатами. Требовался декоративный ремонт, но это уже серьезное достижение.

Новые площади, новый интерьер, новые (возросшие) задачи начинают воздействовать на здоровье и дух А. Опанасенко. Да и возраст уже к пятидесяти пяти – почти пенсионный. И она начинает поговаривать с районным начальством, да и с нами, что сил не хватает, что пора бы и отдыхать. Мы тоже понимаем это, что на санях прошлого, с багажом только из прошедшего выезжать в здание будущего невозможно. Надо по ходу дела приобретать новый опыт, открывать новый взгляд на происходящее. Наши уговоры повременить с уходом успеха не имеют. Тем более что районное начальство предлагает вполне почетный и приемлемый вариант. Нам на согласование предлагают на должность заведующей горархивом кандидатуру Тарновской – молодая женщина лет 35, с высшим педагогическим образованием, очень стройная, строгая, черноволосая женщина, всегда изящно одетая с хорошо поставленной речью.

А. Опанасенко предлагается минимум на год почетная должность наставника-архивиста. Обеих такое сочетание устраивает. Нас тоже. И Борский городской архив постепенно выдвигается на первое место в области. Столярова О.А. в начале девяностых годов уходит на заслуженный отдых. На сцену выходят новые архивисты с честолюбивыми планами и более обширным диапазоном намерений.

Очень сложно и долго решался вопрос об улучшении условий хранения документов в Дзержинске. Это второй по величине и промышленному потенциалу город в области. Это, пожалуй, центр химии в России и там образуется множество документов, касающиеся технологии и производства химической промышленности. А если учесть, что там проживает около трехсот тысяч человек населения, то нужно было принять меры по организации хранения документов личного состава (срок хранения на месте не менее 75 лет). Т.е., речь идет о документах, обращенных непосредственно на человека, и я уже говорил об этом, что архивный отдел облисполкома, комитет по делам архивов областной администрации много занимался их созданием, организацией их работы. Мы организовали в Дзержинске филиал областного госархива (такая форма архива диктовалась в то время финансовыми и штатными соображениями), но по существу это был городской архив, ибо он хранил документы только города и района. И только в 1993-1994 гг. архив изменил свой статус и был превращен в архив г. Дзержинска. В эти же годы в районе был создан Володарский районный архив и находился он на финансовом обеспечении Володарской районной администрации.

Так вот Дзержинский филиал облгоархива, а точнее Дзержинский городской архив находился на одной из центральных улиц города и занимал значительную часть первого этажа трехэтажного жилого здания. Казалось бы все удовлетворяло требованиям долговременного хранения документов на бумажных носителях, хорошо оборудованные просторные и высокие помещения с резервом площадей, достаточный штат архивистов. Проявлялось и внимание со стороны городских властей, но одно но. Второй этаж здания занимался жилыми помещениями и вот однажды в ночь жильцы, проживающие над архивохранилищем, открыли воду в ванной и забыли про нее, а сами куда-то ушли. В результате сверху с потолка ночью, когда в хранилище никого не было, и ни какая сигнализация не сработала, на документы обрушился поток воды, в результате на полу в архивохранилище образовался слой воды толщей в 30-40 см. Сколько затрачено усилий, нервов по спасению документов.

Понадобилось 5-7 лет, чтобы спроектировать и построить здание городского архива на 150-20 тысяч единиц хранения. И первую скрипку в этом играл председатель Дзержинского горисполкома Юрий Викторинович Макаров. Мне нужно было найти слова и доводы убедить его в неотложности строительства специального здания городского архива с хранилищами, рабочими, служебными и подсобными помещениями со специальным оборудованием и прочее. А ему надо было решать главное – изыскать немалые средства и специальных строителей.

Мы внимательно изучили, внесли дополнения, изменения в строительную документацию на стадии рабочего проекта. Но Юрий Викторинович тоже нуждался в поддержке, ибо денег, как всегда, не хватало на самое важное. Мне три раза (раз в год) приходилось выезжать и докладывать на заседании горисполкома о необходимости строительства городского архива. Приходилось использовать наиболее запоминающиеся слова и краски (общих аргументов до этого приходилось доводить предостаточно). В конце концов цель была достигнута. Сначала моей первой помощницей была – директор филиала Лидия Степановна Амосова, а за тем ее преемница Надежда Анатольевна Буйских. До ухода на инвалидность и пенсию Лидия Степановна была представлена в Президиум Верховного Совета РФ на присуждение звания «Заслуженный работник культуры РФ». Такое звание ей было присвоено. Хлопоты по строительству, сохранности документов, различные срывы стоили ей здоровья.

Почти аналогичный случай с затоплением архивохранилища произошел в Богородске. Руководство района после этого случая и неоднократных наших выездов, перевели его в более подходящее помещение. Не просто решался вопрос с помещением в Павловском, Лысковском, Воротынском, Дивеевском, Дальнеконстантиновском, Вознесенском, Кстовском, Сосновском, Кулебакском, Красно-Баковском и многих других районах. Видимо все дело в том, что областному руководству во все времена такие вопросы решать то некогда, то недосуг, то нет средств, ведь документы не кричат, а мы, рупоры трагедии документов, несмотря на наш крик услышаны не были. Не могу сказать, что архивное руководство сиднем сидели, решали сами, что могли, или по нашим представлениям расследовались и решались на уровне руководства области важные вопросы архивного строительства, но это с таким скрипом, запозданием, что иногда на какое-то время опускались руки.

В одной из бесед с председателем облисполкома В.И. Семеновым о недостаточном внимании к архивному делу в области на всех уровнях, он мне ответил: «Мы послали тебя на эту должность как нашего представителя и ты от имени Закона, от имени советской власти области должен решительно поправлять дела в архивном деле. Мы тебе верим, вот и действуй как умеешь, а не умеешь, то не брался бы».

Хлестко. Жестоко. По сути ко мне повернулись спиной, но мы тоже не лаптем щи хлебаем. Не отступаю. Сначала рассказал о нашей работе, о сделанном о планах, но тем не менее просил помощи. Вижу уже не так сведены брови, в глазах какой-то интерес к нашей информации и я тем временем подсовываю на просмотр проекты документов, практически на просмотр и подписание, или вдобавок получить нагоняй за неточно сформулированные мысли. К сожалению, в аппарате облисполкома начиная с И.И. Чугунова, В.И. Семенова, А.А. Соколова уж слишком придирчив, особенно на последней инстанции, относились к формулировкам проектов решений.

Проект решения или само решение на мой взгляд должно быть не слишком длинным, точно описывать состояние рассматриваемого вопроса, давать оценки принимаемым исполнителями, мерам, что нужно сделать для улучшения положения дел, конкретизировать сроки исполнения, ответственность лиц за исполнение. Конечно, нельзя допускать двусмысленность. Казалось бы, что тут сложного в подготовке решений? Прежде всего, нужен добротный материал готовящего, знание предмета, умение употреблять некоторые канцелярские обороты речи. Недопустимы видимые повторы, очень к месту знание русского языка и давать простор к поиску граней великого русского языка.

В последнее время по радио, телевидению, в печати стали модными набор иностранной тарабарщины. После выступления того или иного деятеля, которое прослушал в СМИ, кидаюсь к Большой Советской Энциклопедии (более 30 томов), к иностранным словарям и довольно часто ответов не нахожу и не только из лексикона событий последних лет. К кому обращена эта речь? Я как был противником иностранщины на Руси еще со студенческих лет, таковым являюсь и сегодня. Конечно, кто-то должен хорошо знать языки соседних народов. Непосредственно без переводчиков, в оригинале, но нет смысла насильно втискивать наши народы в русло иностранной речи.

Раз уж начал говорить о председателе облисполкома В.И. Семенове, хочу немного остановиться на его преемнике последним председателе облисполкома А.А. Соколове. Знаю его еще с начала шестидесятых годов, когда он был третьим секретарем Сормовского РК КПСС, а я в то время был председателем Балахнинского райисполкома, т.е. были соседями. Балахнинский район граничил и сейчас граничит с Сормовским районом г. Н. Новгорода. Встречались мы с ним несколько раз, когда он был председателем Горьковского облисполкома. Это крупный, общительный, несколько утомленный делами человек. Правда мне не нравилась его разбросанность в делах.

Придешь бывало к нему на прием, а заведующему архивным отделом не так-то легко попасть по архивным делам на прием к председателю облисполкома. Начинаешь выкладывать ему суть своих наболевших вопросов и требующих разрешения на самом верху а этот верх спускает тебя с горки и сиди у подножия и слушай, что происходит наверху. Ты пытаешься достучаться до его души, а он переключается на другие вопросы и занимается другими делами и ты вынужден прекращать свою речь.

Вроде в кабинете председателя ты находился долго, а твоими делами хозяин кабинета занимался считанные минуты и то обрывками. Выходишь из кабинета А.А. Соколова, и посетители с удивлением смотрят на тебя с немым вопросом «ты очень долго находился на приеме и что это у тебя за важные вопросы?» Ты и сам не понимаешь, что же тебе удалось решить, потом с его помощником обговоришь вопросы и предлагаешь свои варианты подходов к поставленным вопросам. Иногда проходило, иногда не проходило, но в целом это очень работоспособный человек, много занимался и часто бывал в районах области, решал поставленные перед ним назревшие вопросы, пользовался авторитетом. Ко мне он обращался на «ты» и в общении со мной не держал на дистанции. И тем более я к нему был вхож и с его помощью решались многие вопросы архивного дела области, хотя прекрасно понимал, что торить дорогу должен я.

Если в год раза два попадешь на прием к председателю – по твоей инициативе – это уже хорошо. Курировал мой отдел заместитель председателя облисполкома Алексей Васильевич Втюрин – кандидат технических наук, широко эрудированный человек с завидной памятью, образной и живой речью. Он ведал социальной сферой и деятельностью этих отделов и комитетов облисполкома. Он регулярно по понедельникам собирал на оперативку, где руководители подразделений этой сферы в очень краткой форме докладывали, что сделано за прошедший промежуток времени подразделением, что планируется сделать на предстоящей промежуток времени (неделе), какие есть проблемы и постановочные вопросы. Присутствующие так же могли задавать вопросы докладывающему и уточнять интересующие их дела. После нашей оперативки Алексей Васильевич, спустя некоторое время, шел на оперативку к А.А. Соколову, и уже на следующий оперативке, мы знали перспективы рассмотрения поставленных нами вопросов.

Руководители отделов, управлений, комитетов общались меж собой и не замыкались в раковину своего подразделения. Мне нравилась такая форма работы. Можно было запросто ставить любые вопросы и находить на них ответ. Это, конечно, не означает и не означало, что твои вопросы, дела будут выделены и непременно будут решены, но это позволяло куратору охватывать весь круг проблем и быть в гуще насущных дел. А нам не надо часами высиживать в приемной и ждать своей очереди, хотя бы для постановки проблем, вопросов, а иногда и их решения. И в то же время мы были в курсе основных проблем, мероприятий проводимых в области в том числе социальных вопросов. Изредка собирали вместе всех руководителей-отраслевиков области на совещания, заседания по отдельным вопросам с докладами нашего брата или руководителей облисполкома.

Все руководители отделов, управлений, комитетов имели постоянные приглашения и постоянное место в зале заседаний облисполкома, которые, как правило, проводились два раза в месяц. На заседаниях облисполкома рассматривались вопросы деятельности райисполкомов, отдельных предприятий, колхозов, совхозов, торгово-финансовые, социально-бытовые и другие многочисленные вопросы жизнедеятельности области. Готовил заседания облисполкома секретарей облисполкома, он по своему должностному положению приравнен к заместителю председателя облисполкома.

На протяжении последних десяти лет деятельности облисполкома его секретарем был Анатолий Иванович Терешин – кандидат исторических наук. Почти десять лет до перехода в облисполком, он работал председателем Ковернинского райисполкома и хорошо знал так называемую советскую работу. Я его знал еще по Семеновскому району, где он работал директором школы в Беласовском сельсовете, а потом секретарем парткома Семеновского производственного управления сельского хозяйства и многолетние деловые отношения позволяли мне в любое время приходить к нему для решения или согласования тех или иных вопросов архивного строительства области. До А.В. Втюрина он курировал архивное дело области и я продолжал многие вопросы согласовывать с ним. До него многие годы секретарем облисполкома был А.М. Жилин, с которым у меня были очень хорошие служебные отношения, и в меру своих возможностей, тот и другой помогали мне в развитии архивного дела области.

В Росархиве хорошо знали об активном участии секретарей облисполкома в архивном деле и не раз и не два представляли им возможность выступить на республиканских совещаниях работников архивной службы республики. А это рассматривалось как успех в архивном деле того или иного края, области, республики РФ. У нас в области тоже нередко проводились региональные и республиканские совещания по разным направлениям архивной службы.

Мне нередко приходилось встречаться с Е.В. Крестьяниновым – это первое лицо Законодательства, но известно, что губернатор является высшим должностным лицом в области, а Крестьянинов в то время был председателем областного Совета депутатов, а позднее Законодательного собрания области. Его способность находить компромисс в сложной, иногда и запутанной обстановке, что нередко было в 1992-1994 гг., выгодно отличали его от других депутатов. Чеховская внешность – интеллигентная бородка, мягкая ровно льющаяся речь, богатый лексикон, способность понятно для большинства формулировать свои мысли, обороты речи, хорошая логическая память, умение сглаживать, где нужно, острые углы, частые выступления по радио, телевидению сделали его имя широко известным и популярным в городе, области, и я бы сказал даже уважаемым. Его очень уважал аппарат областного Совета, а позднее он стал представителем Президента в области и тандем Немцов – Крестьянинов выглядел внушительно и убедительно. Они очень хорошо сработались друг с другом. Но все-таки впереди всегда был Немцов, а Крестьянинов за ним.

Крестьянинова наблюдал в работе нередко, а под час и один на один. Он никогда не подчеркивал свое превосходство в служебном положении, но и не торопился брать на себя решение поставленных вопросов. При известной настойчивости постановки вопроса он не уходил от решения вопроса, но и чувствовалась некоторая его неуверенность. С ним приятно было вести разговоры на служебные темы, он хорошо схватывал суть вопроса, но тогда роль Законодательного собрания была принижена и Крестьянинову надо было выбирать подходящую для этой должности нишу в непростой, в этом положении, конкуренции с губернатором. Хотя Евгений Владимирович всегда заявлял, и так оно в основном и было, что у них с губернатором великолепные отношения, но давно известно, дружба – дружбой, а табачок порознь. Эти две ветви власти быстро обрели всю полноту власти. Но у каждого вырисовывались свои задачи. Во всяком случае видимых конфликтов не было и их согласованная работа не раз отмечалась в самых высоких инстанциях. Это являлось исходной базой оценки действий наших реформаторов.

В первые годы работы Немцова Б.Е. губернатором, вице-губернатором области был И.П. Скляров. Между ними была борьба за губернаторское кресло. Весы качались и в ту и другую сторону. Здесь надо отдать должное мудрости Ивана Петровича. Видя, что весы на свою сторону не склонить, он принял предложение поделить между ними кресло губернатора и вице-губернатора. Верха отдавали предпочтение Немцову. Депутаты областного Совета, где решался вопрос о первом губернаторе области, были пятьдесят на пятьдесят, и их альянс был лучшим выходом из положения. При их совместной работе Немцов занимался реформами, текущей хозяйственной деятельностью – Скляров. Конечно и Немцов не мог уходить от решения крупных хозяйственных вопросов области, но повседневно вся текучка замыкалась на Склярове и к нему попасть на прием, если он тебя не вызывал, было даже сложнее, чем к Немцову. Это мнение многих отраслевиков.

Склярова знаю давно, еще в бытность его председателем Арзамасского горисполкома. Это знающий дело хозяйственник, бывал не раз в разных переделках жизни, но всякий раз знает, чего он хочет и как этого достичь. Строг и требователен к себе и подчиненным по службе лицам. Он не из разряда говорунов. Считает, что у него слишком много важных дел и надо больше заниматься делом, а не словами. Это тип современного прагматика с широким кругозором, с пониманием сущности происходящих событий. Когда у Немцова возник конфликт с мэром г. Н. Новгорода Д.И. Бедняковым, он рекомендовал Президенту страны вместо него назначить И.П. Склярова. Н. Новгород город миллионник и сюда естественно требовался в качестве руководителя мэрии крупный хозяйственник и политик.

За три года работы в мэрии он пришелся по душе жителям города, имеющему крупный промышленно-экономический потенциал, как третий город необъятной России, но не как третья столица России. Я уже высказал свою точку зрения по этому поводу и нет смысла повторяться. Уверен, что и на губернаторском посту репутация Склярова поднимется еще выше. Но меня все время беспокоит вопрос, хватит ли для горизонта его мыслей остроты дальнозоркости зрения, чтобы увидеть, а что там за горизонтом? Здесь недостаточно практики, нужно верно подобрать советников, просеивая через тонкое сито многопудовую массу бытия и лично отделять зерна от плевел. Тяжкий труд и он далеко не по плечу многим и многим. Тем более в так называемый переходный период, когда почти все напоминает айсберг, когда решение большинства основных вопросов не совсем ясно, а видны лишь их верхушки. Как бы то ни было я за И.П. Склярова.

После того, как И.П. Скляров с должности вице-губернатора Указом Президента страны Б.И. Ельцина был назначен мэром г. Нижнего Новгорода вице-губернатором области назначен Василий Михайлович Шупыро, работавший до этого председателем областного КУГИ – комитета по управлению государственным имуществом. Я знал его еще до работы в областной администрации. Невысокого роста, плотного телосложения, спокойный не повышающий голоса, с негустыми черными волосами, знающий себе цену человек. Особенно близко узнал его в период сотрудничества при подготовке научно-практической конференции, посвященной 50-летию Победы в Великой Отечественной войне и вкладу горьковчан в эту войну. Помнится, что конференция и называлась «Горьковская область в период Великой Отечественной войны – взгляд через 50 лет». Проводилась она 18-20 апреля 1995 г. с участием крупных ученых историков Москвы, Санкт-Петербурга, Кирова, Чебоксар и многих других городов. Само собой разумеется, что основная часть докладов выпала на долю историков, хозяйственных руководителей, религиозных конфессий, участников ВОВ г. Н. Новгорода и области, причем участвовали в работе конференции фронтовики, краеведы, работники культуры всех без исключения 49 районов Нижегородской области, а всего участников конференции было более 420 человек. Естественно для подготовки такой важной и массовой конференции нужно было создать какой-то рабочий орган и он был создан.

По представлению нашего комитета распоряжением губернатора был образован оргкомитет. Возглавил его вице-губернатор В.М. Шупыро, а я был назначен его заместителем по подготовке конференции. Василий Михайлович человек был слишком занятый и по договоренности с ним решение всех вопросов, связанных с конференцией, взял на себя. Естественно я ему периодически сначала раз в месяц, а затем ежедекадно докладывал. При чем оргкомитет с довольно солидным составом образовался более чем за полгода до конференции.

Заседания оргкомитета проводил В.М. Шупыро, рассматривались в основном мои доклады и доклады или сообщения других членов оргкомитета. Шло все довольно организованно и продуманно и это подтолкнуло к мысли в 1997 г. провести научно-практическую конференцию в Нижнем Новгороде, посвященной 100-летию художественно-промышленной выставки. Подготовили план и предложения по ее проведению, но Василий Михайлович в этот период был переведен в столицу, а я ушел на пенсию и эти мероприятия проводились другими товарищами.

Для проведения конференции посвященной 50-летию Победы ВОВ нужны были определенные средства. Мы подготовили смету расходов. Она была рассмотрена и частично удовлетворена. Но денег явно не хватало и мы письмом за подписью председателя оргкомитета обратились к спонсорам о финансовой помощи оргкомитету. Обратились к начальнику железной дороги О. Шарадзе, бизнесменам А. Климентьеву, В. Седову, банкирам Б. Бревнову, С. Кириенко и другим. Ко многим из них с письмом я ходил сам и убеждал в оказании помощи, однако никто не выделил ни рубля.

Первый заход начался с Андрея Климентьева, тем более я хорошо знал его отца Анатолия Федоровича Климентьева. Он долгие годы был председателем областного объединения «Сельхозтехника» и мне часто приходилось встречаться с ним и вместе решать вопросы. Знал его и раньше, когда мы с ним работали в одной системе.

Полагал, что это дает мне основание обратиться к Андрею за помощью в финансировании мероприятия всенародной памяти, свято чтимой всеми нами. Он меня любезно принял в точно назначенное время, но в деньгах отказал. Позднее встречался с ним пытаясь с агитировать его принять участие в финансировании в подготовке к изданию материалов по устной истории сел и деревень Дальнеконстантиновского и Навашинского районов. К этим районам он имел определенное отношение и я стремился его заинтересовать, но он отказал в помощи в финансировании, а высказал лишь некоторые идеи, которые на практике оказались неосуществимыми.

Банкир Б. Бревнов оградился телефоном секретариата и зная цель моего визита практически отказал во встрече. Характерна встреча с банкиром С. Кириенко. Будучи руководителем банка «Гарантия» он назначил мне время встречи и в точно назначенное время принял меня. Это был среднего телосложения невысокого роста ближе к среднему еще молодой человек. Полагаю, что ему было не больше тридцати. С залысинами высокий лоб, редкие черные волосы и почему-то бледное лицо. Он дружелюбно принял меня. Мы уселись за маленький приставной столик, нам подали кофе и мы повели неторопливый разговор, хотя я и понимал, что затягивать разговор не стоит.

Изложил суть причины с чем пришел к нему. Внимательно выслушав меня он категорически заявил «Выделить Вам средства я не могу. Если мне прикажет губернатор Б.Е. Немцов, то я немедля Вам выделю столько, сколько он скажет». Я стал возражать, что есть правление или Совет банка и они сами правомочны рассмотреть нашу просьбу, а до этого дал ему письмо В.М. Шупыро, но ответ был лишь повторен. Мне показалось, я даже был убежден, что он испытывает передо мной неловкость, но есть причины, которые он преодолеть не может, или не хочет. Дальнейшие словеса бесполезны и я покинул кабинет.

И все таки вернусь к теме научно-практической конференции, посвященной 50-летию Победы в ВОВ. Открывал ее губернатор Б.Е. Немцов. В президиуме сидели высшие военоначальники области, духовенство во главе с епископом Николаем Нижегородским и Арзамасским. Вел пленарное заседание конференции В.М. Шупыро, а я в президиуме с правой стороны В.М. Шупыро. В коридорах академии управления, где проходила конференция, была организована фото и документальная выставка из материалов архивов области. Конференция была на третьем этаже, а в одном из залов второго этажа была организована персональная выставка одной из колхозниц – шофера колхоза Ветлужского района. Фамилию ее к сожалению не запомнил, но когда я был на Ветлужской районной конференции, посвященной 50-летию Победы, увидел там поразившее меня творчество рядовой колхозницы-механизатора, посвятившей памяти своего отца-фронтовика выставку из бумажных цветов и поделок из дерева и пошивочного материала, посвященной военной тематике такие как «Синий платочек», «Блиндаж», «Взвод», «Лебеди» и многие другие. Поэтому я попросил руководство района командировать автора с ее поделками на предстоящую областную конференцию. Ее со всеми экспонатами, за день до конференции, доставили в Нижний и мне очень хотелось познакомить с ее творчеством губернатора. Как-то так получилось, что мы с В.М. Шупыро не смогли его встретить и представить ему мастера-художника колхозницу из Ветлуги. А ей очень хотелось показать свое искусство губернатору. И тема актуальная, и искусство из ряда выходящее, да и мастер от природы умелец.

Летом этого года, когда я приезжал к ней вручить благодарственное письмо вице-губернатора за участие в конференции и личный вклад в своеобразном раскрытии военной тематики. В Ветлуге она пригласила меня домой, угостила жареными карасями, которых она сама и наловила в это утро и показала такие поделки, которым я только диву давался. Этим самым хотел подчеркнуть, что ее творчество значительно шире представленного на конференцию.

Б.Е. Немцов заканчивает свою вступительную речь и Василий Михайлович шепнул мне «Я веду конференцию, а ты проводи его». Б.Е. Немцов встает, собирает свои документы и уходит, я так же встаю и шагом марш за ним. Он высокий, а я небольшой и он скорым шагом идет по ковровой дорожке длинного актового зала. Отставать неудобно, но и ускорять шаг почти невозможно, но как-то бы не было к дверям зала подходим почти одновременно и я уже в фойе приглашаю его, хотя бы на несколько минут посетить выставку колхозницы. Она ждет нас в своем зале не более чем в 2-х метрах от лестничного пролета. Но губернатор говорит, что ему некогда и осталось 2-3 ступени и мы повернемся спиной к залу и будем удаляться от него. И вдруг на меня нашло мальчишество и понимая, что через 2-3 секунды уже не смогу повлиять на его решение, сзади него говорю громким и твердым голосом «прямо». Он повинуется этому возгласу и механически входит в выставочный зал, где нас встречает уставшая от ожидания мастерица.

Атмосфера в зале торжественно-напряженная и Немцов не успел сказать ничего, лишь косо и сердито взглянув на меня. Хозяйка зала радушно приветствовала губернатора и по нашей просьбе очень кратко рассказала о каждом фрагменте выставки. Он поблагодарил мастера, а мне при выходе из здания подарил еще один нелицеприятный взгляд и я его ощущал до самого ухода с должности.

При самых положительных итогах работы архивной службы в т.ч. и за 1995 г. в ноябре месяце мне предложили по возрасту на основании Закона РФ «О государственной службе», который был принят ОЗС почти год спустя, идти на пенсию. И несмотря на мои протесты губернатор, председатель областного Законодательного собрания даже не дали ответа, а областной прокурор, перемешав кислое с пресным, порекомендовал обратиться в суд. Вот так первый раз в жизни почувствовал по настоящему бесправие областных руководящих работников.

Особенно добивалась моего ухода директор областного государственно-правового департамента Т.А. Гришина. Наш комитет, непонятно на каких основаниях, вошел в этот департамент. Немцов курировал этот департамент, поддерживал Т.А. Гришину, ибо она была у истоков его политической карьеры и он ей многое доверял как юристу и как преданному ему человеку. Наш же комитет, по нашему убеждению, включен в департамент как объемная структура. Так же были включены служба областной ЗАГС, а также юридический отдел, но вскоре министерство юстиции выразило протест против включения их областного отдела в областной государственно-правовой департамент, а наша российская архивная служба плыла по течению.

Мои возражения никто в счет не воспринимал. Особенно разные подходы к областной архивной службе были у меня с Гришиной. Разногласия обострились в период ликвидации коммунистических партийных структур, когда все делалось в спешном порядке. Тогда Гришина Т.А. предложила превратить крупнейший в России партийный архив в филиал областного государственного архива, т.е. превратить его в малозначимую структуру, т.к. с подобным решением сразу же изменилась бы штатная положенность, его финансирование и многое другое. Гришина послала мне на визирование подобный проект распоряжения губернатора. Не мог согласиться с подобным документом и к проекту распоряжения приложил 2-х страничный лист аргументов против распоряжения, после чего с Гришиной Т.А. состоялся двадцати минутный напряженный телефонный разговор вплоть до упоминания, где я получаю зарплату. Подобный диктат для меня неприемлем и с резким возражением положил трубку. Но мне этого не простили и не забыли.

Виновата в этом и российская архивная служба. Ее руководство во все регионы России и региональные архивные службы разослали телеграмму, в которой рекомендовали ликвидированные партийные архивы превращать в самостоятельные государственные архивы или преобразовать их в филиалы областных государственных архивов. Гришина не спросив нашего мнения, еще мало разбираясь в специфике архивного дела подготовила указанный проект распоряжения, считая что в партархивах хранятся мало значимые документы и ничего с ними возиться. Мне спешно пришлось создавать комиссию из авторитетных ученых, краеведов, хозяйственников, опытнейших архивистов для экспертизы документов. Комиссия через 10 дней дала заключение с выводами об исключительной значимости этих документов для оценки (характеристике) истории новейшего времени, нашего края, области.

Но мне надо было добиться изменения позиции руководства росархива. Для этого просил руководство архивных служб ведущих регионов, которые поддерживали мои убеждения, доказывать вместе со мной ошибочность рекомендаций Росархива. Удалось найти ее руководителей, которые в эти дни тоже занимались судьбой документов ЦК КПСС, Политбюро, МК КПСС и других. В конце концов, они убедились в ошибочности своих рекомендаций и вновь разослали во все субъекты России новые рекомендации с учетом нашего мнения.

Больше того коллектив партархива обратился к Президенту страны о недопустимости ликвидации партийного архива, и уже у Президента страны архивному руководству страны пришлось отстаивать и доказывать свою новую позицию. Я не знаю, кому и чего это стоило, но с тех пор отношение ко мне со страны директора департамента, да по ее словам и губернатора, изменилось. Подкопаться под меня, да и так, чтобы я сразу рухнул, было трудно, но придраться можно даже к телеграфному столбу.

Как-то один ученый мне высказался «Слушай, Герасимович, ты хоть знаешь, что на тебя катят бочку? Давай мы пойдем за тебя к кому надо». Я просил этого не делать (это было в середине 1995 г.), но уже знал, что дни мои сочтены. А тут такой удобный предлог, закон «О госслужбе», где есть ограничения в возрастном цензе и вот 2 ноября 1995 г. вице-губернатор Ю.И. Лебедев предложил от имени губернатора в присутствии директора областного государственно-правового департамента Т.А. Гришиной, да видимо и с ее подачи, идти мне на заслуженный отдых.

В какой-то мере к такому разговору внутренне был подготовлен. Сам Ю.И. Лебедев не имел существенных доводов, кроме вышеуказанного закона, ну а с Гришиной в организационных формах построения архивной службы в области, да и ее задачах мы, в понимании ее сущности, далеко разошлись. Она пыталась консультироваться с Росархивом по нашим разногласиям, но как не вспомнить тут известное изречение «Прав тот, у кого больше прав». Чувствую, что Лебедеву Ю.И. от состоявшегося разговора немного неловко, т.к. мы встречались с ним и в Шахунье, когда он возглавлял там районную администрацию и им были сказаны там добрые слова в адрес областной и районной архивной служб, мы выполняли его просьбу по розыску архивных документов для него личностного характера, в которых я принимал участие даже в Ветлужском районе, а не в Шахунье и полагаю, что этот разговор дался ему с трудом. Я не могу обижаться на него, ибо его просто втянули в решение непростого кадрового вопроса. По большому счету, я тоже не имею права возмущаться, т.к. проводили на пенсию уже в возрасте 66 лет и конечно могу ошибаться в своих предположениях и умопостроениях, т.к. мне казалось, что я полон идей, с хорошей работоспособностью и мне хотелось самому реализовать эти замыслы.

Мы вели реформирование архивного дела, но без спешки с созданием материально-технических предпосылок для этого. Архивное дело по сути своей консервативно и нельзя кавалерийским наскоком с плеча рубить или решать. Однако пытаются это делать даже сейчас. А жаль…

За долгое время, будучи руководителем архивной службы области, побывал во многих городах России. Кроме городов Волго-Вятской зоны и Москвы по разным вопросам архивной службы бывал в Калуге, Твери, Смоленске, Самаре, Ульяновске, Ленинграде, Уфе, Минске и других городах. Наиболее запомнились поездки в Уфу и Ленинград.

В конце мая 1975 г. в Уфе состоялось совещание архивных работников России. От нижегородцев (горьковчан) в совещании приняли участие директор облгосархива Т.А. Житова, опытнейший архивист-краевед В.В. Колябин и я. Совещание назначалось на один из вторников конца мая. Мы подумали, подумали и решили ехать на пароходе. Выехали во второй половине пятницы и были в Уфе во второй половине понедельника. Ехали (плыли) мы на двухпалубном пароходе. Погода нам благоприятствовала. Было солнечно, тепло и тихо. Пароход плыл по Волге, Каме и Белой. Столько увидел красоты, что это не стирается из памяти до сих пор.

Все три дня я стоял на верхней палубе и любовался красотой природы, уходя днем лишь на обед. Обедать ходили мы в салон-ресторан. Заказывали на всех троих по сто грамм водки, не скупясь выбирали вкусные блюда, благо цены в то время в салоне-ресторане были доступными и с хорошим аппетитом и настроением поедали все, что нам подавали. Потом мы много лет вспоминали добрым словом эту поездку.

Приехали на совещание отдохнувшими, загоревшими и с очень хорошим настроением. Руководитель архивной службы России Н.И. Иванов с восхищением отозвался о нашей работе и шутил с делегацией по поводу нашего внешнего вида. Он до конца дней своих выделял горьковчан. Это, безусловно, было приятно. В свободное время для участников совещания организовали экскурсию по городу и провезли на катере по р. Белой. Столько впечатлений от этих поездок, что дух перехватывало.

Понравился памятник национальному герою Салавату Юлаеву. На высокой круче реки стоит монументальный памятник С. Юлаеву он на коне с мечом гордо входит в пространство. Очень понравились мне башкирские девушки. Высокие, статные, с удлиненным овалом и матовым цветом лица. Чуть-чуть очень малозаметно выдаются скулы, жгуче черные волосы, черные с поволокой глаза. Боже мой, как волновалось сердце. А мне уже было за сорок пять. Да и не отдыхать и не на прогулку приехал в Уфу. Надо избавляться от этого наваждения. Не имел ничего предосудительного. Могут нравиться красивые девушки, как творение природы. Нравятся же картинки известных художников прошлого без каких-либо предосудительных мыслей, как искусное творение рук человеческих.

Однажды, из-за этой привычки попал в неловкое положение. Как-то в один из воскресных дней, прогуливаясь с женой, а прошло не больше полугодия как мы поженились, спускались по Почаинскому тротуару со «Свердловки» на «Маяковку». Нам навстречу шли две молодые дамы и они настолько поразили мое воображение, что я встал и сопровождал их взглядом в спины. Галинка (я так до сих пор зову жену) удивленно спросила «Ты чего встал?» Не подумав, объяснил в чем дело. Не сказав ни слова, она ушла от меня. Пришлось нагонять и просить извинения со словами «ведь ты никогда не упрекала меня, когда я подолгу простаивал у картин с дамскими портретами». Она запросто парировала «Тебе понравится, если я подолгу буду смотреть вослед молодым мужчинам». Конечно же нет. Вот так запросто объясняют, в чем ты не прав.

Совещание в Уфе закончилось и председателям ЗНМС (зонального научно-методического совета), а нас девять человек, предлагают из Уфы поехать в Ленинград, так предусматривалось программой.

29 мая мы уже в Ленинграде. Я впервые в этом красивейшем городе. Поселился в гостинице, по-моему «Московской», это недалеко от вокзала. Прилетели в пятницу. Прошелся по Невскому проспекту. Таких дивных сооружений, особенно памятников, я не видел и никогда больше не увидел. Первый, наверное, и последний раз. Около каждого подолгу стоял, просто любуясь их совершенством. А вечером пошел в кинотеатр, прямо по проспекту, помнится на вечерний девяти часовой сеанс. Кино было длинным и кончилось оно около 11 часов вечера. Полагая, что на улице темно и горят фонари, стал прикидывать в какую сторону мне двигаться, чтобы попасть в гостиницу.

Каково же было мое удивление, когда выйдя на улицу обратил внимание. Что на улице так же светло (относительно светло, скорее сумрачно), как и было до кино. Ничего не понимаю, пытаюсь засветло дойти до гостиницы. Гостиницу нашел без расспросов и быстро улегся спать. У меня целых два дня в запасе и прикинул, как их использую. Уснул спокойно и быстро.

Просыпаюсь ночью, смотрю, фонари не горят, а светло. Ну, думаю, пора вставать, по прикидкам время около 8 утра. Подошел к часам и глазам не верю – время пятнадцать минут четвертого. Что случилось со мной ночью, с моими часами? На улице безлюдно. Значит надо поверить, что на дворе ночь и надо еще спать. Утром мое недоумение развеялось. Оказывается это ленинградские белые ночи, а про них-то я ничего и не слышал.

В субботу на экскурсионном городском автобусе совершил экскурсию по городу и в «Петергоф». Опять восхищение каскадом водопадов, памятниками, парковой зоной. В Дворец в этот день не пускали и мы не увидели его внутреннего великолепия. За экскурсию немного подустали и вечером никуда не пошел. Вечером решил подзакусить в гостиничном ресторане. В зале людей было немного и я сел за свободный столик. Вскоре ко мне подсел иностранец, как я понял турист из Финляндии – мужчина тридцати пяти – сорока лет. Жестами мы любезно объяснялись. Мне понравилось мягкая финская речь и за вечерним столом мы нашли полное взаимопонимание.

Где-то через час с небольшим к нам подошла молодая женщина и попросила разрешения сесть за наш столик. Фин вопросительно смотрит на меня, а я, пожимая плечами, даю знать, что мне безразлично и она становится гостьей туриста. Через небольшое время он показывает ей наши деньги, она согласно кивает. Берут водку, закуску и уходят. На душе неприятно. Как же просто и дешево продают себя наши девушки. Впервые на моих глазах происходит эта унизительная процедура. Это сегодня продажный секс не диво, а тогда в 1975 г. это было и досадно, и неприятно, и унизительно.

Вскоре я закончил ужин и ушел спать. В воскресенье был в Эрмитаже, Русском музее и прокатился на катере по Неве. В понедельник и вторник участвовали в мероприятиях, организованных Росархивом и руководством Ленинградских архивных органов для руководителей (председателей) ЗНМС. У меня остались самые теплые воспоминания о Ленинграде и его жителях. Мои сравнения Москвы и Ленинграда всегда в пользу Ленинграда. Ленинградцы спокойные, дружелюбные к иностранцам, а в Москве всегда сутолока, все спешат, торопятся и чем-то озлоблены. Там слишком много приезжих, сейчас меньше. Да и в архитектурном плане отдельных зданий, в целом застройки центральной части города, да и новостройки отличаются свежестью, прямые широкие улицы, водные каналы с непривычными для российского жителя довольно частыми и оригинальными местами, спокойный уравновешенный (конечно в основном) характер коренных ленинградцев не очень большое многолюдье, полегче чем в Москве с транспортом и многое другое. Но в Москве Кремль, Красная площадь, Большой театр, метро и многое другое, так что решительно отдавать кому-то из них предпочтение для меня сложно. Не говоря уже о том, что Москва столица раньше СССР, теперь России, а двух, трех столиц в стране быть не должно. Как бы то ни было у Ленинграда, а теперь Санкт-Петербурга есть свои достоинства и преимущества и о них речь.

Для того, чтобы быть столицей минимум надо, хотя бы быть центром то ли промышленности, финансов, культуры и сосредоточием чиновников и центральных учреждений страны. Не собираюсь, а возможно и не под силу мне давать понятие о столице страны, а излагаю лишь свое соображение как гражданин России. Другие города уж слишком похожие друг на друга, особенно районы новостроек и не случайны фильмы наподобие «С легким паром…». Однако не для коренных жителей есть что посмотреть в белокаменной Перми (здания отделаны белой облицовочной плиткой местного производства), в Самаре, Ульяновске, где с большим размахом и пожалуй с излишеством построен мемориальный комплекс В.И. Ленину.

Много оригинального в Калуге, Смоленске. Особо интересен комплексом старых зданий города Владимир, Ярославль. Я уже не говорю о таких центрах старой России как г. Суздаль, Ростов-Великий, где пришлось обедать мне внутри зданий, палат каменных. Все это очень интересно, если не учитывать того, что бывал там в непростые времена. Были приглашения и в другие города, но дела и финансы не позволяли воспользоваться гостеприимством своих коллег.

За границей своей Родины (а в момент посещения Белоруссии она не была заграницей) никогда не бывал, да и не испытывал особого желания бывать там. С чисто профессиональной точки зрения была небезынтересна заграница, но такая программа обходилась дорого, а архивные органы были весьма ограничены в финансовых возможностях, и этими реалиями приходилось ограничивать свой круг производственных интересов.

На архивном поприще были и успехи, были и провалы, однако в основном мы были на виду и слава Горького (Нижнего Новгорода) не позволяла опускаться в делах ниже достигнутой планки. Это обстоятельство заставило быть в меру серьезным, в меру подтянутым и не допускать в архивных делах непродуманности, поспешности, чтобы была надежность, чтобы коллеги узнав, что то или иное архивное дело внедряется, распространяется в Нижнем без сомнений, использовали наш опыт с учетом особенностей местных условий.

Большое к сожалению мне в Ленинграде бывать не приходилось никогда. Хотя и были приглашения. Далековато и дороговато. Мне очень хотелось побывать в Саратове и на своей родине г. Энгельсе, но по тем же причинам приглашение посетить Саратов не пришлось использовать. Правда еще раньше, работая в Навашинском районе председателем райисполкома по газовым делам мы были в Саратове, но круг вопросов, состав делегации и ограниченное время не позволяли побывать мне в г. Энгельсе, да и ничего я там не знаю и не помню, ибо там только родился и был не продолжительное время. Родителей как-то занесло туда (видимо голод), что даже родственников там никого нет. Практически вся моя жизнь протекает в Нижнем Новгороде и области. Она моя родина, здесь все друзья, родственники и знакомые, здесь прошли юные годы, стал взрослым и весь мой жизненный путь пройден по этой родной нижегородской земле. Здесь мои друзья, но и здесь же мои недруги, здесь созревал как гражданин, но и здесь же были разочарования в людях и особенно досадно, когда разочаровался в тех, кому доверял, кому терпеливо разъяснял, с кем бок о бок сотрудничал, способствовал раскрытию лучших качеств коллеги, были к сожалению и предательства. Ты ему веришь, многое доверяешь, а он тебя закладывает. Но все эти обиды проходят и жизнь делает тебя с годами более мудрым.

Я не против молодых, но вершить государственные дела должны все же мудрые люди, особенно в трудное времена, как в свое время в Германии Адэнауэр, в Англии – Черчиль, Китае – Дэн Сяопин. Мотором судна должны быть молодые, но руль должен быть в опытных и даже мудрых руках. И сегодня во многих государствах штурвал в умудренных руках. Вся жизни человека от восхода до заката – познание жизни, достижение вершин умудренности. Одни постигли эту вершину более быстро, другие медленнее. И постигают ли?

Еще будучи слушателями ВПШ при ЦК КПСС в шестидесятые годы, мы выезжали в некоторые районы, их передовые колхозы, совхозы. Так мы побывали в одном из колхозов Подмосковья. К сожалению, ни наименования колхоза, ни Ф.И.О. председателя не помню, но помню, что им руководил им не менее 25-30 лет председатель, ставший Героем труда, в котором с огромным уважением люди отзывались о своем председателе. Он для них был всем – и заботливым хозяином, и мудрым наставником, и прозорливым руководителем. Для колхозников были построены великолепные одно-двухэтажные дома с надворными постройками, почти в каждом доме автомашина. Мясо и молоко выдавалось по высоким нормам, и необязательно было держать коров, но обязательно все увязывалось с трудом. Хороший труженик жил зажиточно. Для малышек построены очень уютные ясли и детские сады. Торговое обслуживание населения, пожалуй, получше городского. Колхозный Дворец культуры иначе, чем Дворец и назвать нельзя. Там есть все: великолепный кинозал вместимостью на 350-400 человек с мягкими сиденьями с обивкой под кожу, широкоформатный экран с показом кинолент первого экрана, отличный танцевальный зал с хорошим паркетным полом и со вкусом не высоком художественном уровне разрисованными стенами, большими красивыми люстрами и собственным эстрадным оркестром. Во дворце множество комнат и залов для кружковой работы и репетицией художественной самодеятельности. Понравился мне спортивный зал и библиотека и особенно колхозный музей, где сохранена и хорошо обработана история крестьянства данного колхоза, хорошо показаны прошлое и современные достижения по этому колхозу. Здесь хорошо сохранились корни крестьян и о них постоянно рассказывают школьникам, молодежи, чтобы они, зная прошлое, ценили его, лучше видели и понимали перспективу. Мне очень понравился колхозный музей. Разумеется, понравилось и многое другое, и прежде всего, что в основе материального благополучия людей лежит труд, и чем он квалифицированней, тем выше оплачивается.

Люди жили зажиточно. Мы были во многих домах. Все они были добротными с горячей и холодной водой, газом, телевизор практически в каждом доме, современная мебель и прочая обстановка, ковры на стенах и полу. О том, что здесь заботятся о духовном развитии, свидетельствовали разнообразие книг на книжных полках и шкафах. Мебельные стенки тогда еще только-только появлялись. На улицах пешеходные дорожки забраны под асфальт, дороги для автомашин так же покрыты асфальтом и все они поддерживаются в хорошем состоянии, кругом в порядке деревья, газоны, цветники. Но так было далеко не везде.

Видели мы и деревни с покосившимися деревянными домами, с грязью и ухабами на дорогах, убогие мебельные наборы и скудные харчи. Деревня была у подножия горы и подняться на вершину еще только предстояло. А путь подъема долгий и тернистый, а можно и скатиться назад. Какую выберешь дорогу или тропу. А их несколько. И ошибаться нельзя, нужна продуманность, неторопливость, ибо слишком велика цена отката, тем более падения.

Многовековая аграрная история России знает очень многое: и подъем, и падение, но всякий раз Русь вставала на ноги. Мне особенно запала, после посещения колхоза, мысль, что создание колхозных музеев идея не слишком дорогостоящая, но превосходная в историческом плане понимания крестьянства, в показе ее прошлого и пунктирного будущего. Для деревенской молодежи эти музеи могут заменить множество лекций и бесед по миропониманию села.

В последствии, будучи главой области по архивному делу, я загорелся идеей создания колхозных музеев на базе лучших колхозов. И такая работа началась. Первый был создан музей в колхозе «Красный маяк» Городецкого района, затем в Зиняковском совхозе того же района, где некогда я работал.

 

 

Отношение к музыке и искусству

 

Я уже писал, что будучи еще дошкольником, учеником начальных классов, когда мы были сильно стеснены в квартирном вопросе, большая часть моего времени проходила в длинном барачном коридоре вместе с моими сверстниками. Ну, например, в однокомнатной квартире площадью 16-18 м² нас проживало 6 человек (дядя Саша – брат моей матери, глава семьи, квартиросъемщик, его жена тетя Фрося и маленькая дочка Люся двух-трех лет, моя мать, ее сестра Шура и я) по этому волей неволей детвора как и я кроме сна и еды в основном проводила время в коридоре. Но уже тогда в 1935-1941 гг. мне нравились русские народные песни, особенно в исполнении Ольги Васильевны Ковалевой. Даже, когда мы носились по коридору барака, и вдруг меня звала мать «Леня, иди домой, поет Ковалева». Этого было достаточно, чтобы бросить свои в разгаре детские шалости и быстро идти домой.

Дома садился у стола и, уперев руками подбородок, слушая, замирал. Дома хотя и было людно, но шум затихал и я с удовольствием слушал радио. Оно висело прямо над столом в виде большой черной тарелки из плотной бумаги и я отвлекаясь от мира людского, уходил в облака – в чарующий, завораживающий голос О.В. Ковалевой. Манера ее исполнения, тембр голоса были неповторимо чарующие и я мог долго сидеть и слушать не отвлекаясь.

Спустя сорок-пятьдесят лет как-то опять слушал пластинку (или магнитную запись) с голосом О.В. Ковалевой. Но эффект уже далеко не тот, даже испытал некое разочарование. Да та ли это Ковалева? Конечно та. Все тот же оркестр русских народных инструментов, все тот же милый, мягкий певучий голос, но восприятие, подача звука – голосового, инструментального, настроенность уже не те.

За полвека очень многое в мире звукозаписи, исполнения музыкальных произведений в т.ч. и песен перетерпели огромные изменения. Изменилась и моя музыкальная осведомленность. В ту далекую пору в музыкальном мире для меня мальчика кроме Ковалевой никто не существовал. Помню, был уже учеником то ли шестого, то ли седьмого класса и был в квартире у своего школьного приятеля А. Анисимова и вдруг прислушался к радио. Пел какой-то мужчина. Его голос мне понравился. Я спросил Алексея, кто поет? Пел И.С. Козловский. Поинтересовался, а кто из артистов лучше других поют? Он мне разъяснил «И.С. Козловский, С.Я. Лемешев, Д.М. Михайлов». Разумеется были и другие хорошие певцы, но мой мозг не был готов вторгаться в этот огромный музыкальный мир. Но если ты хоть раз вступил хотя бы на тропку, то этот магнит уже не позволяет с нее сойти. Будут разные отрезки тропинки – то увлеченность, то охлаждение, но ты уже на всю жизнь пожизненно пребываешь в окружении музыкального мира. Мое музыкальное образование складывалось из мира радио, телевидения, газет, посещения концертов, общения с людьми искусства, прослушивания музыкального цикла и др.

Когда я учился в 6-7 классе НСШ № 11 Автозаводского района, я был заместителем секретаря комсомольской организации школы. Заместитель – это всегда рабочая лошадка. Так и на этот раз. Готовился школьный вечер к 23 февраля – дню Советской Армии. Мне было поручено его готовить. А наш классный руководитель Л.Т. Коротаева убедила меня самого исполнить песню «О чем ты тоскуешь, товарищ моряк, гармонь твоя стонет и плачет». Шла война и тематика концерта тоже была военная. Пел я под баян. Особых репетиций не было. Спел откровенно плохо. Но зал бурно поддержал меня. Больше никогда в жизни на публике не пел. Приходилось петь в компании со стопочкой вина. Но это уже совсем другое дело, а когда стопочка побольше, то можно и солировать.

Когда был уже студентом института, организовал из студентов агитбригаду в количестве 20-25 человек, но сам не пел. К исполнению других относился не то что придирчиво, но строго, хотя был и худрук бригады С. Юрлов, но даже он считался с моим мнением. Репертуар выступления бригадыготовился мной вместе с художественным руководителем и ведущими концерт Вадимом Усановым и Олегом Бабичем. Когда нужно, вносили по ходу дела нужные изменения. Будучи ответственным за культмассовую работу в институте по линии профкома, я безусловно интересовался и даже организовывал работу художественной самодеятельности студенчества и несмотря на настойчивые приглашения руководителя хорового коллектива института петь в хоре, а за тем соло, я отказался, т.к. считал, что у меня неладно с музыкальном слухом, не то чтобы медведь, а целый слон на ухо наступил (как я уже писал в воспоминаниях).

Однако музыка все последующие годы меня всерьез интересовала, причем она иногда неожиданно входила в меня (я имею в виду песни, арии, просто мелодии) и больше не покидала меня. Однажды по радио в честь дня рождения Л. Собинова услышал арию Надира из оперы «Искатели жемчуга» в исполнении Г. Пищаева. Музыка вошла в меня и там осталась. Когда я бродил по лесу, ходил одиноко по полям, то нередко напевал эту мелодию. Или как-то отдыхая в санатории «Архипо-Осиповка», что на побережье Черного моря, вечером услышал в горах очень понравившуюся мелодию греческого танца «Сиртаки» и с тех пор, а прошло уже около сорока лет, я всегда с удовольствием слушаю эту мелодию. Особенно очаровало то обстоятельство, что был вечер, а точнее ночь, а на юге темень наступает быстро, была полная луна, вокруг горы и мелодия «Сиртаки» эхом отзывалась в горах. Какое-то неземное, колдовское воздействие, склоняющее к мечтательности, уходу в мир грез. Такое же воздействие на меня оказала и песня «О голубка моя», по-моему, кубинская в исполнении К. Шульженко. Долго я ее не слышал, но вот буквально на днях в рождественских концертах А. Пугачевой (2000 г.) она вновь прозвучала в ее исполнении. А впервые эту песню услышал 1 мая 1952 г. на первомайской демонстрации. Тогда праздничные колонны двигались с нагорной части города в заречную к Московскому вокзалу и наша колонна, пройдя Окский мост, остановилась напротив Горсовета, ныне Главного ярмарочного дома и в это время нас обгоняла колонна другого института. Шла колонна довольно медленно и ее оркестр, шедший во главе колонны, как раз играл мелодию «О голубка моя». Немного обойдя нас, колонна то же остановилась. И я имел долгое удовольствие наслаждаться изумившей меня мелодией.

Я шел рядом с профессором ботаники (Ногтевым В.П.). Он читал нам лекции по ботанике на 1 курсе. Повернувшись к нему, выразил восхищение мелодией, словами. Он согласился со мной, добавив «под эту музыку очень приятно сидеть у камина с бутылочкой хорошего вина и слушать». Я согласился с его мнением, хотя смутно представлял себе, что такое камин. Разве что из литературы. Колонны двинулись и я еще долго находился под впечатлением этой мелодии в исполнении духового оркестра.

Впоследствии я купил пластинку с песнями в исполнении К. Шульженко и там была эта песня «О голубка». И когда мне нужно было отвлечься от своих мыслей, если представлялась возможность, играл на радиоле эту пластинку. Она уводила меня в совершенно иной мир. Впоследствии, особенно в годы учебы в Москве в ВПШ при ЦК КПСС в 1965-1967 гг. (об этом периоде я много писал в воспоминаниях в основном тексте), мне приходилось слышать знаменитых певцов эстрады, оперы, А. Русланову, Л. Утесова, А. Огнивцева и др. мои музыкальные познания расширились, но эти впечатления не исчезали.

Существенно расширились мои познания музыкального мира опять-таки в годы учебы в Москве. Раза два в месяц у нас были вечерние (факультативные) занятия по музыкальной культуре. Специалист-музыковед вел занятия в виде беседы-лекции о наиболее известных русских и европейских композиторах в сопровождении оркестра (ну конечно не всегда) Большого театра и его солистов. По праздникам в помещении школы были большие концерты с участием лучших артистов эстрады, посещал концерты на эстрадных площадках Москвы, изредка ходил в драматические театры города, хотелось чаще, но финансовые возможности не позволяли.

С годами и мои познания в музыке значительно увеличились. Но в силу отсутствия музыкальной памяти плохо запоминал мелодию песни, другого музыкального творения. Правда, иногда напев мелодии вроде бы помню, но воспроизвести ее не могу. Больше того, когда я был в хмельном состоянии и был один, я иногда напевал или сочинял неизвестную мелодию, бренчал ее себе под нос, но наутро я ее забывал, а записать ее не мог, т.к. нотной грамотой не обладал. Может быть никакой новой мелодии и не было, а так, лишь хмельное воображение.

Сейчас мне семьдесят второй год, суперсовременную мелодию (а там ее и нет, а есть лишь набор слов и какие-то вульгарные движения) не люблю, но однако получаю истинное удовольствие если вижу на экране (после инсульта в театры, на концерты не хожу) с хорошей внешностью артиста, обладающего хорошей речью, голосом, его тембром, с хорошими манерами, с хорошей пластикой. В общем, настоящего артиста, а не халтурщика. К сожалению, на современной сцене, эстраде халтурщиков значительно больше. Уж такова эпоха. Меньше стало порядочных людей, ниже уровень жизни, не видно выдающихся ученых (один, два), художников, писателей, композиторов, артистов и т.д.

С интересом и болью всматриваюсь в развитие музыкальной культуры. У меня много свободного времени, пожалуй, через чур много, и наверное потому ревностное отношение к прошлому. Просто не вижу тех, кем в будущем я смог бы гордиться, восхищаться. Появляются на горизонте звездочки, но они быстро гаснут. Просто хотят получить все сразу, а в жизни так не получается. Вот и сейчас мне очень нравится молодой тенор Николай Басков, но вокруг него сейчас много шума, а это может вскружить голову и он может померкнуть. Нравится мне еще молодая певица Валерия и мне кажется, она равными порциями расходует свои таланты. Есть еще падающие надежды, но их очень немного. Близки к завершению своей певческой карьеры И. Кобзон, В. Леонтьев, Л. Зыкина, С. Ротару, Л. Лещенко – а на подходе никого нет. Но природа не любит пустоты, значит, кто-то народится, кто-то появится.

То же самое происходит с артистами кино, театра, с кинорежиссерами. Где они великие кинорежиссеры Эйзенштейны, Герасимовы, Роммы, Пудовкины? Где незабвенные А. Тарасова, Б. Андреев, И. Смоктуновский, Н. Черкасов, О. Ефремов, О. Борисов. Уже в годах М. Ульянов, Ю. Яковлев, К. Лавров, В. Васильева, О. Аросева и др. Понятно, что каждое время выдвигает на арену людей, достойно отражающих свою эпоху. Время смутное, как говорят, переходное. Видимо нужно время, чтобы поднявшаяся со дна муть на гребень волны, чтобы эта муть, грязь ушла, осела.

Никогда Русь не была бедна самородками, талантами. Появятся они и опять. Но нужно время. Молодая поросль непременно появится и пробьется. Хочется в это верить.

 

 

Общественная работа

 

Как-то уже сложилось, что на всех отрезках жизни общественная работа всюду меня сопровождала, независимо от моего желания. Совершенно уже не помню как оказался заместителем секретаря комсомольской организации неполной средней школы № 11, что была в Автозаводском районе (Американский поселок) г. Горького, перераставшая в среднюю школу к концу войны (1945 г.) Вероятно, что к этому времени я уже был учеником седьмого класса, а старший класс в школе был восьмой. Секретарем комитета комсомола был ученик 8 класса Женька Ульянцев. Он и настоял, чтобы меня избрать его заместителем.

Заместителем секретаря я был недолго, т.к. закончив 7-й класс, в 1945 г., я в этот же год поступил в Работкинский сельскохозяйственный техникум и на втором курсе техникума тоже был избран членом комитета комсомола, ответственным за бытовой сектор комитета. Мне полагалось быть ответственным за быт студентов в ту далекую, но очень трудную и сложную пору. В своих воспоминаниях пишу об этом довольно подробно.

После окончания техникума меня направляют на работу в Чернухинский район нашей области, в последствии вошедший в состав Арзамасского района. Работая участковым агрономом Волчихинского сельсовета и проживая в с. Волчиха вел в нерабочее время с колхозниками Волчихинского колхоза кружок «Агротехника полевых культур», а для механизаторов-коммунистов кружок по краткому курсу истории ВКП(б).

Если агротехнику полевых культур знал довольно неплохо, то история ВКП(б) КПСС для меня была мало знакома. Даже к агротехнике надо было основательно готовиться. Одно дело готовиться к семинару, зачетам, другое – на выступление, на объяснение простым колхозникам. На семинаре, зачете ты выступаешь перед человеком более сведущим в этих вопросах, чем ты, а на кружке надо четко, понятно, доходчиво, без сбоев и путаницы объяснить. Да и вопросы могут задать тебе, даже может быть и не из этой темы, даже может быть теоретически и трудно объяснимый, но на практике они это видели, встречали. Но объяснять надо, ибо они могут в противном случае потерять интерес к этому кружку, твоим занятиям. Кроме твоего увлеченного рассказа, твоей теоретической подготовленности, умения увязать все это с практикой, умения с шуткой прибауткой обо всем этом говорить, а другим слушать тебя полтора-два часа – у тебя ничего нет.

В то время, когда людям за работу почти ничего не платили, кроме пустых трудодней, люди ценили свое собственное свободное время. Кроме общественного труда, на женщине лежала забота о домашнем скоте (приготовить еду для скота, его накормить, напоить, коров и коз подоить) и так 2-3 раза в день. Обиходить семью – обуть, одеть, постирать, протопить печи, приготовить и накормить семью, держать в доме порядок и многое другое – а тут еще мальчишка-юнец, мне было 19 лет, собирает их 2 раза в месяц и часа два кряду, что-то расспрашивает, что-то рассказывает. Кому-то интересно, кому-то и не очень. Это я видел по лицам присутствующих, а их было 15-20 человек. Это бригадиры и звеньевые. Слово - мое единственное средство сделать их общение со мною интересным, полезным. Поэтому я тщательно готовился к этим занятиям. Это было моей профессиональной обязанностью.

Что касается ведения кружка по краткому курсу истории ВКП(б) КПСС, то здесь было значительно труднее. Дело в том, что это было мне поручением, как молодому коммунисту, и я старался, как мог. Надо было не просто готовиться, а штудировать и готовить конспекты. Кружковцев у меня было тоже 15-20 человек. Но это были только механизаторы-мужчины и члены КПСС. Занятия тоже были два раза в месяц. Я не очень-то уверенно чувствовал себя, но у меня консультантов не было, и вопросы объяснял в меру моей подготовки и в меру своего понимания. Может быть и не всегда все правильно, но надо было отвечать на вопросы, надо было объяснять новую тему занятий. Надо было увлечь слушателей, как говорится, разговорить. Да и они чувствовали, что здесь на кружке можно сказать все наболевшее (а больных тем было очень много) и порассуждать друг с другом, а может быть и поспорить. С кружка уходили оживленные (я это видел) группами. Мне было очень трудно, но мне это нравилось.

Занятия у меня шли еженедельно. Одну неделю кружок по агротехнике, другую – по истории партии. Так что в зимний период жизни на деревне у меня просто не было свободного времени, ну а летом дел по макушку. Конспекты по истории партии использовал в дальнейшем в годы учебы в институте, в период работы после института в Зинякове. А впоследствии моя общественная работа сводилась к депутатству.

Когда с семьей мы переехали из с. Зиняково в г. Балахну и я там работал главным агрономом инспекции сельского хозяйства райисполкома меня избрали депутатом райсовета по Замятинскому избирательному округу. Спустя два с половиной года, когда меня избрали председателем Балахнинского райисполкома (февраль 1960 г.), меня избрали депутатом областного совета депутатов трудящихся, вскоре народных депутатов по Б. Козинскому округу.

В пору, когда меня назначали начальником Семеновского территориального колхозно-совхозного управления (апрель 1962 г.) меня вскоре избрали депутатом областного совета депутатов трудящихся по Пафнутовскому округу. С каким-то рвением относился к депутатским обязанностям и школьники Пафнутовской средней школы избрали меня почетным пионером, привязав на шее красный пионерский галстук.

Из Семенова меня направили учиться в Москву в ВПШ при ЦК КПСС. Здесь мне тоже поручили пропагандистскую работу. Мне было поручено проводить занятия по текущей политике в одной из крупных больниц г. Москвы со средним медицинским персоналом. Видимо поручение выполнил не плохо и секретарь парткома школы Леонидов вручил мне льготную путевку на двоих и мы с Галинкой июль 1966 г. провели в санатории им. А.С. Пушкина. В своих воспоминаниях об этом пишу подробно.

Я пропустил годы учебы в институте, сентябрь 1951 г. – апрель 1956 г. В первый же год учебы меня то ли избрали, то ли назначили редактором факультетской стенгазеты или «Колос», или «За урожай». Наименование газеты выдумали сами. Редактором был все годы учебы. Одновременно был членом студенческого профкома, тоже все годы учебы. Были и другие поручения.

После окончания ВПШ при ЦК КПСС работал председателем Навашинского райисполкома, где тоже был депутатом районного, областного Совета народных депутатов по Горинскому округу. Когда перешел работать в облисполком (1971 г.), то в качестве общественного поручения мне дали кружок текущей политики работников автобазы облисполкома (шофера, слесари, автомеханики и др.) и мне нравилось это поручение – работать с рабочим людом среди служащих государственных учреждений. Видел, что никто не отлынивает, мои рассказы (выступления) охотно слушают, много бывало вопросов и был хороший контакт со слушателями. И лишь годы работы в архивном отделе облисполкома у меня не было общественных поручений.

Были поручения по районам области, но это были производственные поручения. Приходилось выезжать в районы представителем обкома КПСС, облисполкома то по вопросам уборочных работ, то по вопросам зимовки скота или продуктивности скота и заготовок сельскохозяйственной продукции. Словом производственные дела. Командировки иногда были весьма длительные.

Так в начале восьмидесятых годов был в Дивеевском районе по вопросам уборки и заготовок картофеля около месяца. Была продолжительная ненастная погода. Почти каждый день лили дожди и надо было в такой обстановке помочь районным руководителям налаживать уборку и заготовку картофеля. Дело доходило до строительства на полях временных навесов, организации костров и много чего другого. Вроде был полезен, а когда чувствовал, что это не так, то старался другим не мешать.

Вся моя сознательная жизнь, кроме производственной деятельности или учебы, сопровождалась общественной работой, выполнением различных поручений. Мне за это никто ни копейки не платил. Но я в этом ни капельки не раскаиваюсь. Были иногда поощрения – путевка, Почетные грамоты, благодарности, но это как определенный итог, а не заранее обговоренное условие. Таково было наше время. Время, которое не мы породили, но в котором мы жили, работали по тем же правилам, которые сложились до нас, которые изменяли – но не мы, как теперь убеждаюсь, иногда бездарные люди. Но это можно констатировать, раскаиваться, но ничего нельзя изменить, ибо все это в прошлом.

Мы видели (я имею определенную часть людей того времени, в том числе и себя) определенные, даже существенные недостатки социализма, видели не на всю глубину эти недостатки и пытались придумать, как это исправить, но ничего конкретного в ту пору сделать не могли. И тем не менее общественная работа меня увлекала, появлялся новый круг интересов, новое общение и контакты с новыми людьми, и готовясь к этим встречам, ты расширяешь свой кругозор, свои познания, интересы. Но это мало влияло на твое материальное положение, не создавало материальный интерес. Хотя в какой-то степени это влияло на карьеру, т.е. в будущем, а не сейчас. Может быть нескромно, но, на мой взгляд, это создавало предпосылки в так называемом умением работать с людьми, а это одно из непременных условий работы организатора, руководителя коллектива. Может быть и не совсем так, но я в этом по жизни убежден.

Хотя мне сейчас семьдесят второй год и я с удовольствием бы окунулся в общественную работу. Она непременно нашлась бы, тем более, что свободного времени у меня навалом, но мои физические возможности, из-за перенесенного в 1996 г. инсульта, не позволяют мне этого делать. Мои физические возможности, к великому огорчению, в большой степени ограничены, что меня очень и очень огорчает, многого лишает, но жизнь одна и в ней ничего не исправишь.

Итак. Я понимаю, что мой срок отмерян. Имея возможность заглянуть назад, ибо обращаясь к воспоминаниям, я как бы заново пережил все изначально и ничего бы в ней исправлять не стал, ни в чем не раскаиваюсь и если бы снова мне пришлось прожить свою жизнь, если бы у меня была такая возможность, ничего по новому выстраивать не стал. Разумеется, при том общественно-государственном строе, в котором мы жили, разве что больше стал бы уделять внимание своему здоровью. Его я растрачивал не скупясь и не задумываясь над тем, что недостаток здоровья впоследствии серьезно отразится на моих физических возможностях, осложнить жизнь на весь остаток твоих дней.

Совершенно непонятно, почему об этом думать совершенно не хотелось. Но над этим надо думать или призадумываться. Беда в том, что когда ты относительно молод, совершенно не хочется думать о старости. Старость случится с кем-то, но не с тобой. Якобы здоровье твое состояние вечное. О том, что это не так ты просто на этом не останавливаешься. Но за все надо платить и ты расплачиваешься.

 

 

Дополнение

 

Дочитал книжицу стихов Александра Люкина – горьковского- нижегородского, самобытного поэта. Прочитал второй раз с первой до последней строки. Первый раз прочитал около десяти лет назад, когда он еще был живой, и вот теперь в ноябре 2000 г. – второй раз. Первый раз он меня поразил, заинтересовал своей необыденностью, могучим талантом, второй раз он меня просто потряс не просто как поэт, а как мудрец, как тонкий ценитель и знаток жизни. Стихи все короткие, что ни стих, то афоризм, то тонкое наблюдение прозы жизни. Я по несколько раз читал отдельные строки, четверостишия, поражался его поразительному анализу прошлого, настоящего, выстраданным формулой бытия, трудного, выстраданного по жизни. Не простые были у него дороги. Дорога с ухабами, рытвинами, тряской, болью. Очень жаль, что он рано ушел, покинул нас. Не мне его судить, но очень жаль.

Мне с детства нравились, увлекали люди умные, волевые, физически сильные, порядочные, целеустремленные, видящие свою цель и не сгибающиеся в достижении своей цели. Не любил пустословов тем более болтунов, не обязательных, не умеющих выполнять свои слова, обязательства, флюгеров, сегодня – одно, завтра – другое. Словом не любил пустышек, особенно непорядочных людей. Это с детства. Этим и объясняется многое мое с детства, юности, когда вдрызг расходились во мнение, поступках, когда разбегались в разные стороны и наши пути уже больше никогда не сходились. Так было в разные, но юные годы с Г. Прокиным, так было с В. Петруниным. История расхождения, разрыва отношений – об этом я уже писал в разделе учебы в Работкинском техникуме, краешком коснулся периода работы в г. Балахне.

У меня не было отца, не было дедушек с бабушками, у меня не было даже ни братьев, ни сестер. Мать же всю жизнь, до пенсии, работала и я был полностью предоставлен сам себе и какой из меня получится взрослый гражданин – все зависело от меня. Шатало влево, шатало вправо. В годы войны (ВОВ) большинство ребятишек во главе со мной сплошь и рядом пропускали уроки и искали отхожие промыслы – хлебные корочки. А на Автозаводе г. Горького во второй половине дня ребятня из барака собиралась на квартире у Б. Романюка и азартно играли в карты (в Зимний период, а летом было некогда – работал) в очко. Однако азарт не превышал наши финансовые возможности. Здесь мы сами себе устанавливали планку и тем не менее были азартны. Вот здесь начиналось самовоспитание.

Странное сочетание, азартная игра в очко и самовоспитание. Но так было в 14-15 лет, так было в 16-17 лет, когда мое душевное состояние часто склонялось в сторону забросить учебу в сельскохозяйственном техникуме, когда умное слово учителя (Е.М. Лифанова) помогло мне покончить с колебаниями и принять твердое решение продолжить учебу.

До учебы в техникуме я вращался в компании, в которой были и криминальные авторитеты (М. Анисин, В. Туманов) и довольно скромные ребята. Ребята с уголовным налетом поведения никогда не манили нас прелестями уголовного мира. Мы были выходцами из бараков, в нас была закваска из барака. Шумные ватаги и компанейщина и вместе с тем святая простота и доброта. Один за всех и все за одного и долгое время эта компания была стержнем порядка на Ново-Восточном поселке Автозавода, в котором мы жили в годы войны, но после войны кто пошел работать на Автозавод, кто в техникум, кто в ВУЗ, кто уехал, и компания сама по себе распалась.

Позднее, когда я учился уже в сельскохозяйственном институте, на поселке мы образовали уже новую компанию из студентов, молодых рабочих. Друг друга мы давно и хорошо знали, но все с барачной закваской. Это уже была другая компания с другими взглядами, манерами, интересами, устоями. Складывался почти у каждого, по крайне мере я твердо знаю у меня, внутренний стержень и теперь качнуть нас влево, вправо во взглядах, убеждениях, поведении было не просто, а подчас неневозможно.

Мы мужали во всем, в теле, характере, мыслях. Видимо в это время у меня складывался последовательный неуступчиво настойчивый характер. Это мне во многом помогало, но и во многом вредило. Так было в Семеновский период моей жизни (работы), когда изменялась вся система управления сельским хозяйством страны, роли партийных органов на местах. Когда райкомы партии преобразовывались в парткомы при управлениях сельским хозяйством и мы начальники производственных управлений сельским хозяйством (в наше управление включалось пять Заволжских районов) и я последовательно старались выполнить свою миссию, несмотря на то, что секретарь парткома Аулов Е.П. один из старейших в области партийных работников (он около тридцати лет секретарствовал в райкомах партии, а последние годы был первым секретарем Ковернинского райкома партии, а Ковернинский район входил в состав нашего управления), так вот, Аулов Е.П. пытался подчинить меня себе и руководить управлением (расширенным районом) в прежнем стиле и правах. Но я и в целом управление, опираясь на установки ЦК КПСС, возглавляемого в эти годы Н.С. Хрущевым, на установки обкома КПСС не позволял парткому управления, его аппарату верховодить производственными делами управления. От Аулова поступали на меня жалобы, петиции группы председателей колхозов, подговоренных Ауловым, на которых он долгие годы опирался в Ковернинском районе.

В жалобах указывалось, что я лично, не считаясь с мнением парткома, решаю вопросы сельского хозяйства. Может быть так и было. Я проводил новую линию работы в деревне, новый стиль руководства сельским хозяйством. У меня было с кем советоваться. Были помощники – два заместителя, ответственные по направлениям работы, специалисты сельского хозяйства высокой квалификации, был аппарат из специалистов сельского хозяйства высокой квалификации различных специальностей – агрономов, зоотехников, механизаторов, бухгалтеров-финансистов и других, которых я сам подбирал для работы в аппарате. Кстати и сам был специалистом сельского хозяйства, имеющий за плечами техникум, институт, не малый опыт работы в сельском хозяйстве на разных должностях. Словом, было с кем посоветоваться при принятии оперативных решений. Кроме того, был, как указывал ранее, специальный орган для принятия важнейших и долговременных решений в рамках управления – Совет производственного управления, куда входили председатели колхозов, директора совхозов, специалисты сельского хозяйства, советские и партийные работники, в т.ч. и Аулов Е.П. и др. Совет собирался ежеквартально. Так что было с кем советоваться.

Мы находили время и способы обдумывания для принятия основных решений. Разумеется принимал и единоличные решения при приеме посетителей, в т.ч. и председателей колхозов, директоров совхозов, рядовых колхозников, специалистов сельского хозяйства и др.

При посещении колхозов, совхозов, бригад, полей, ферм и т.д. я старался соответствовать новым требованиям к руководителям, новому стилю руководства. И надо было выстоять против Ауловского напора, его приверженцев из старого прошлого, но их было не мало. Его поддержали часть работников аппарата обкома КПСС, которые даже приезжали проверять мои отношения с парткомом, Ауловым, но ничего предосудительного в моем поведении не нашли, хотя и высказывали «добрые» пожелания. Но моя «упертость», как сейчас говорят, дала о себе знать в последующем. Я попал в стойкие «хрущевцы» и со время свержения с престола Никиты Сергеевича, меня просто-напросто «заморозили». Хотя незадолго до 14 октября 1964 г. мне были заманчивые предложения – пост заместителя председателя облисполкома по сельскому хозяйству. С уходом со всех постов Н.С. Хрущева об этом предложении ни кто даже и не вспоминал.

Уже позднее, когда после окончания Высшей партийной школы при ЦК КПСС в г. Москве и работы председателем Навашинского райисполкома, я отстаивал мнение, что власть в районе должна осуществляться райисполкомом, а райком партии, во главе с первым секретарем Ермаковым В.П., должен проводить свою линию через коммуниста, председателя райисполкома А.Г. Хрусталева, а не непосредственно, минуя райисполком.

В районе, как мне известно, моя линия находила поддержку. Но обком КПСС меня не поддержал. По тому времени это было вполне объяснимо и нельзя было ожидать иного решения. Вот почему проработав в районе всего 3,5 года, всесторонне осмыслив свои убеждения и позиции, не испытывая никакого давления ни извне, ни изнутри, я написал заявление об отставке. Большинству мой шаг был в то время непонятным. Больше того, вновь избранный первый секретарь РК КПСС Смирнов А.И. уговаривал меня остаться, но я понимал, что время для реализации моих взглядов еще не подошло и надо подобру-поздорову уходить, пока тебя «не ушли». Так и сделал. Потом от этого шага испытывал муки и терзания. В результате этого шага, я слишком много потерял в правовом, бытовом и других планах. Но винить мне было некого.

Винить систему – до того мы еще не доросли, хотя видели многие ее недостатки, винить отдельные личности – а они были, но тогда зачем же я. Я обязан был своими деловыми качествами своим интеллектом превзойти оппонентов и добиться осуществления своих целей, задач. Долго поразмышляв, пришел к выводу, что на данном этапе это утопия и я ушел.

Были и другие случаи в жизни, когда превозобладала «барачная закваска». Мне никогда и ничего в жизни легко не давалось. Все достигалось трудом, настойчивостью, терпением. Обязательно кто-то переходил мне дорогу, возникали не простые трудности, кто-то или что-то возникало на моем пути, что или удлиняло путь или возникала непредвиденная трудность. Но обязательно надо было это преодолеть. Понятно, что это удлиняло время и увеличивало затраты энергии. Но это достигалось.

Не так давно мне стукнуло семьдесят лет – юбилей. Бог ты мой. Какая-то небыль, а ведь это возраст довольно почтенный, а если учесть состояние здоровья – тем более. Это возраст, когда ты уже не строишь долгосрочных планов, а факты из прошлой жизни оцениваешь, как они того заслуживают – честно, не преувеличивая и не преуменьшая их значения. Безусловно, со своей собственной точки зрения, ибо тебе не перед кем отчитываться. Очень не хочется уподобляться тем пожилым людям, которые очень часто и подолгу рассказывают о своем прошлом. Хотя их желание мне теперь по-человечески понятно, ибо никто твоим прошлым не интересуется, а повседневность вытолкнула тебя из своих рядов, т.к. ты маломощный, а если при этом ты еще серьезный инвалид, то твое дело вообще в шляпе.

Если иметь в виду себя, то болезней отмерено мне сверх всякой нормы: два инфаркта, две серьезные операции, инсульт и пр. Хотя после инсульта очень ограничен в движениях, тем не менее, интерес к жизни по-прежнему велик. Поэтому в своих воспоминаниях кривить душой просто неинтересно и даже сама подобная мысль даже не приходит в голову. Оценивая свое прошлое с позиции сегодняшнего разума, нахожу, что неожиданные, в какой-то мере случайные, решения в моей жизни имели очень серьезные и долгосрочные последствия.

В моей жизни сельскохозяйственная деятельность занимала несколько десятилетий из моей взрослой жизни, а ведь в юности я по существу получил городское воспитание, и лишь случайное поступление в Работкинский сельскохозяйственный техникум предопределило мою сельскохозяйственную направленность в работе.

После окончания семилетки в Автозаводском районе г. Горького учиться в школе не хотел, т.к. в 1945 г. очень сложными были наши бытовые условия и мне намекали на учебу в ремесленном училище, как самый быстрый способ получить профессию и улучшить быт. Не знаю почему, но ремеселка меня не прельщала. Попытка поступить в летную школу (военная авиация) с треском провалилась из-за слабого зрения. Тоже самое произошло и с попыткой поступить в речное училище, где медкомиссия меня сразу же забраковала. Тогда делаю попытку поступить в торговый техникум, но не набираю необходимого количества баллов и тут где-то случайно узнал о Работкинском сельскохозяйственном техникуме (это от г. Горького 60 км). Не мешкая, я тут же с документами поехал в техникум и к своему удивлению был принят, т.к. там был недобор.

На первом курсе метался из стороны в сторону – учиться или изменить решение и вернуться домой на Автозавод и лишь к концу первого курса принял окончательное решение – учиться основательно. А когда после трехлетней работы на селе поступил и закончил Горьковский сельскохозяйственный институт, то передо мной уже никогда не возникал вопрос, где мне работать, на каком поприще. Сама работа находила меня или кадровые органы и никогда не раскаивался в том, что пошел работать в сельское хозяйство. Прошло много, много лет, как не работаю в сельском хозяйстве, но положение дел в сельском хозяйстве области, отдельных районах, хозяйствах до сих пор волнует, интересует меня. Читаю с интересом статьи в газетах, передачи по радио, телевизору на сельскохозяйственную тематику и к этому у меня неподдельный, живейший интерес. Казалось бы я далек от этой темы, но я, как мне кажется, органически к этому привязан.

Или другой многолетний пример. После событий, описанных в тексте, мы с семьей вновь возвратились в Горький и я работал инструктором в организационном отделе облисполкома. Работа во всех отношениях настолько не устраивала, даже угнетала меня, что я готов был идти хоть к черту на рога, но подальше от инструкторской работы. И когда мне предложили возглавить архивную службу области, я даже не имея точного представления об этой работе, даже не спросив о зарплате после недолгого раздумья, дал согласие и возглавлял ее двадцать один год.

Я уже раньше писал, что первые три года работы лишь осваивался и не находил в ней интереса, но позднее обстоятельно вникнув, нашел такие интересные стороны, направления работы, идеи, что я стал увлекать своими идеями и коллег. Но появились и недруги и здесь никак нельзя было оставаться равнодушным или безучастным. Интерес в работе настолько овладел мною, что вот уже на пенсии более 6 лет, но меня остро интересует состояние архивной службы области. Поэтому звоню, интересуюсь положением дел в архивной службе области, но советов не даю.

 

 

В сентябре 1996 г. перенес левосторонний инсульт – была парализована левая сторона тела, затем месячное лечение в больнице, многомесячные домашнее лечение, тренировки тела, памяти частично восстановили мои функциональные способности и где то в феврале – марте 1997 г. заставил или основательно оживил память и заставил себя, буквально заставил, писать воспоминания и работал над ними в течение пяти-шести месяцев ежедневно и к концу 1997 г. свои воспоминания закончил. Набравшись сил, их не торопясь прочитал, сделал некоторые вставки, дополнения. А когда в декабре 2001 г. коллеги с бывшей работы перепечатали мой рукописный текст на машинописный (за что я им искренне благодарен), то вынужден был еще раз все прочитать и опять таки сделать небольшие дополнения. Думаю, что больше над текстом работать не буду , да и физически это трудно, ибо левая сторона тела от напряжения стала больше уставать.

Итак, прошло более четырех лет, как были в основном написаны воспоминания в которых наряду с другими даю личные оценки, характеристики местным лидерам, событиям, фактам. С уходом из области Немцова Б.Е. прекратилась болтовня о третьей столице России – Н.Новгороде. Немцову это требовалось, чтобы приковать к себе внимание как к крупному политическому деятелю, как ведущему реформатору, как будущему Президенту России и он по-прежнему шлифует свой престиж будущего кандидата в Президенты в выборы 2008 г. Он хорошо понимает и подчеркивает это в своих выступлениях, что когда кончится конституционный срок полномочий В.В.Путина вот тут-то на арену будет выдвигаться Немцов. А до этого ему ничего не светит. Сейчас Н.Новгород центр административного округа, да и тут ему очень серьезный соперник г.Самара. Чего уж стоит болтовня о третей столице. Что касается моего возражения о крупных вложениях на Нижегородскую ярмарку – выставку, то здесь до сих пор нет четкой картины. Рядовые граждане до сих пор не знают, во что она нам обходится, что она нам дает (особенно в условиях финансового кризиса области). Каковы перспективы? Знаем только, что здесь собираются представители не малого числа регионов, кто-то с кем-то заключает договоры, расходуются бюджетные деньги, акционерное общество вероятно получает доходы, а нам-то (гражданам города и области), что от этого? Московское ВДНХ теперь ВВЦ раньше предназначалось для этих целей, но руководители его оказались менее поворотливые, менее оборотистые, правда в последнее время этот центр возглавляет нижегородец В.М.Шупыро. Вроде там начались подвижки, но Н.Новгород в свете ламп. Поэтому до сих пор я не знаю, прав ли в этом вопросе или не прав. Немцов, воспользовавшись близостью с Ельцыным, его податливость на доводы Немцова протащил через Кремль вопрос о строительстве и перспективности Нижегородской ярмарки – выставки. Но, как говориться это еще не факт, что это дело нужно было делать. Остаюсь при своем мнени.

Мои взгляды в оценке некоторых деятелей не изменились. Стремительно поднявшись по служебной лестнице до самого верха С.В.Кириенко как был человеком Немцова, так им и остался. Не имея опыта руководящей работы, он взобравшись вверх потерял всякую связь с народом, и не зная возможных последствий им принятых решений допустил августовский 1999 г. дефолт. Последствия его широко и тяжело известны, но вот парадокс пострадал не он, а пострадали миллионы граждан России. И без того низкий уровень жизни большинства населения упал еще. Как Е.Гайдар подсунул свинью нашему народу и в то же время он бахвалится, что у него хватило смелости к периоду на рыночные отношения (мне до сих пор странно, что премьер правительства до сих пор не понимает своей ответственности за унижение народа, за позорные эксперименты над народом и надо было не только публично покаяться и призвать наверху сидящих к более продуманным и эффективным действиям не призывать к реформам, приводящим к понижению жизненного уровня). Так и С.В.Кириенко стал виновником доведения многих миллионов людей до нищенского уровня жизни. Он не чувствует своей моральной, да и юридической ответственности перед российским народом. Он и сейчас занимает высокий пост – человек представительства Президента в Приволжском федеральном округе. Этот моложавый, безответственный горе-политик опять пытается лезть на вершину политики, власти и от имени народа вершить судьбы людей. Но есть разница. Народ узнал ему цену. На верху нет Ельцина, Немцова. Но предел, что и у Немцова – 2008 г. Немцов – Президент. Кириенко – глава правительства. А пока не подставляя бока ползти наверх.

О Склярове. Оценивая политическую хозяйственно-новаторские качества И.П., в чем-то оказался прав, в чем-то нет. Четыре года губернатора И.П.Склярова были относительно стабильными, без Немцовской тряски, без скачков, без скандалов, но вот итог – область по оценке нового губернатора Г.М.Ходырева оказалась у черты финансового кризиса. Говоря о Склярове я писал, хватит ли у него политической дальнозоркости, воли чтобы правильно оценить все происходящее, политические тенденции, анализа причин происходящего, выстроенного спектра будущего. К сожалению, я оказался прав. Он не только не сумел выстроить линию на подготовку и реализацию будущего, но он не сумел распознать повседневное, то что лежит на поверхности. Не сумел выстроить линию собственного поведения и дал повод средствам массовой информации особенно телевидению обвинить его в злоупотреблении спиртным. Больше того он, позволил им иметь ролик фильма, где он был сильно во-хмелю и утверждать авторам (или соавторам) любительского фильма, что такой губернатор не нужен людям области. Он не сумел уберечь чистоту замыслов и деяний губернатора. Больше того пиарщики утверждали, что он сильно болен, немощен и неспособен исполнять напряженную работу губернатора. И приводили ряд кадров, снимков, давали текстовые сообщения которые приводили к мысли, что губернатору не под силу выполнять свою сложную миссию. В то же время приводили некоторые доводы, что губернатор ведет к тупику в финансовой деятельности, что на доходные места назначает родственников. И др. Из показа телевидения можно было видеть, что губернатор похудел, ослаб, энергия иссякает и потому навязываемые мысли стали постепенно восприниматься как объективные, к тому же непризнанные отношения между губернатором и мэром города Лебедевым стали очевидным тормозом в решении насущных проблем области и его центра г.Н.Новгорода. Скляров не получил должность поддержки на выборах ни в областном центре, ни на периферии. Можно было видеть, что выборную кампанию И.П.Скляров ведет бездарно, безвольно. Он не захотел вникнуть в суть времени, исправить ситуацию.

Губернатором избран Г.М.Ходырев. Про него можно сказать, что это тертый калач и его на мякине не проведешь. Это бывший первый секретарь Горьковского обкома КПСС, Председатель областного Совета народных депутатов, министр правительства Примакова, депутат Госдумы РФ по Дзержинскому избирательному округу. Пока трудно, что-либо сказать о его деятельности на посту губернатора, т.к. не прошло и полгода с момента его вступления в должность, но хочется верить, что в нем сосредоточены и ум, и смелость, и опыт, и осмотрительность и прозорливость. Очень хочется верить, т.к. г.Н.Новгород третий город в России по численности населения его экономико-политическому потенциалу по кадровой подготовке и наличие в нем мощного пласта технических и научных достижений. Живет себе Самара за счет «Жигулей», где тоже в основном руководящие кадры горьковского Автозавода и Губернатора Титова, а Нижний же подобен мощной раненой птице, которая медленно заживляя раны начинает вставать на крыло и вскоре он будет неудержим в полете, но нужен современный лидер – умный, опытный, волевой, с широким кругозором и пользующийся бесспорной поддержкой населения области и Кремля. Думается, что Геннадий Максимович вырастет такого лидера. Встает на ноги гигант Автозавод, поднялся Завод «Красное Сормово», встают авиационный и металлургические заводы, т.е. ведущие предприятия города и области, и не далеко то время, когда Нижний займет свое место лидера в развитии экономической мощи страны. Я в это твердо верю. Нижний Новгород – третий исполин в стране. Но никак не третья столица.

 

Н.Новгород

 

Январь 2002 г.

(6.6 печатных листов в этом тексте)

• Размещено: 30.03.2012
• Автор: Хрусталев А.Г.
• Ключевые слова: Нижний Новгород, город Горький, КПСС
• Размер: 267.99 Kb
• постоянный адрес:
• © Хрусталев А.Г.
• © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
  Копирование материала – только с разрешения редакции