Антропология — учение о человеке (составлено из греческих слов: ανϑρωπος — человек и λόγος— слово, учение). Так как природа человека может быть исследуема с весьма различных сторон, то и слово — антропология употреблялось в разнообразных значениях. Эти значения служили в разные времена выражением состояния философии и естествознания. Древние, греческие и римские писатели вовсе не употребляли этого слова. Их философские учения вытекали так исключительно из наблюдений над природой человека, что отличие его от других существ не могло обращать на себя их внимание, и лишь даровитейшие умы понимали, что и на богов была перенесена человеческая природа. Изучение животного мира, бывшее вообще в большом пренебрежении, еще менее вызывало к исследованию разницы строения человека и других животных. Немногие сведения, добытые древними о строении животных, наиболее похожих на человека, употреблялись преимущественно с целью: помощью их составить себе понятие о строении человека. Так доказано, что Гален исследовал обезьян, и наблюдения свои над их строением, преимущественно над их скелетом, переносил прямо на человека, умалчивая, однако, об этом. О строении же тех животных, которые далеко отстоять от человека, и вообще от млекопитающих, не существовало вовсе положительных сведений. Положение дел изменилось, когда, с возрождением наук, в начале XVI-го столетия, с большим рвением начали заниматься анатомией, именно на человеческих трупах. Так как редко удавалось доставать такие трупы, то принуждены были часто ограничиваться животными, особенно, когда дело шло об изучении отправлений отдельных частей тела; для этой цели в XVI-м и XVII-м столетиях служили, по преимуществу, собаки. Но то, что находили в них, уже не переносили непосредственно на человека. Во второй половине XVII-го столетия и в особенности в XVIII-м исследовали также много других животных, потому что разнообразие, оказавшееся в самом царстве животных, возбудило интерес и положило начало развитию науки, называемой ныне сравнительною анатомиею. Когда, с одной стороны, основательно изучили строение человеческого тела, а с другой, убедились что, при всем разнообразии в строении животных, существует очевидный переход от них к человеку чрез посредство обезьян, тогда невольно возникло общее и прочное убеждение, что человек, по строению своего организма, есть лишь высшая ступень в ряду животных. Геснер в половине XVI-го века и его непосредственные преемники еще не осмеливались поставить человека между животными. Но Линней сделал это весьма решительно в первом же, неполном, издании своей системы (1735), и с тех пор по этому предмету не явилось никакого серьезного разногласия. Но в то же время, чем более знакомились с разнообразием строения животных, тем более замечали, что тело человека имеете свои особенности, которые отличают его от других животных. Отсюда произошли слова: антропометрия (Anthropometria), для изучения размеров частей человеческого тела; антропография и антропотомия (Anthropographia, Anthropotomia) — описание человеческого тела, в противоположность к зоотомии (Zootomia) описанию строения различных животных. Но названия антропография и антропотомия для познания строения человеческого тела (хотя первое употреблялось уже в XVI-м столетии), не могли удержаться рядом с старым словом анатомия. Хотя оно обозначает весьма неопределенно только трупоразъятие вообще, но подразумевается всегда о человеке, если употребляется без всякого прибавления. Напротив, выражение антропология, обозначающее совокупность всех особенностей человека, вошло в общее употребление, хотя и в весьма различном смысле. — Включение Линнеем человека в число животных возбудило некоторую оппозицию не только между философами, утверждавшими, что особенность человека лежит преимущественно в его умственных способностях но и между естествоиспытателями, восстававшими против самого способа включения, произведенного Линнеем. Именно Линней, под влиянием убеждения, что человек есть собственно животное, поставил его не только с обезьянами и летучими мышами в один порядок, который назвал приматами (Primata) и охарактеризовал только по зубам и грудям (mammae), но в позднейших изданиях своей «Systerna naturae» рядом с человеком (Homo sapiens) поставил еще другого «Homo troglodytes», которого составил из плохого описания двух больших обезьян: азиатского орангутанга и африканской гориллы, и наконец, хотя в примечании, но упомянул еще о 3-м роде: о хвостатом человеке, на основании совершенно баснословных известий. Естествоиспытатели указывали ему, что принятие двух последних родов людей не опирается ни на какие точные наблюдения, что летучие мыши, по своему строению, весьма отличаются от человека, и что самые обезьяны совсем не так на него похожи, как полагал Линней, потому что на всех конечностях имеют руки и, следственно, природою организованы для лазания, а не для вертикального хождения; обезьяны шатаются, когда принуждены бывают двигаться на одних задних конечностях, стоять же крепко на них вовсе не могут. Блуменбах назвал поэтому обезьян четырерукими (Quadrumana), а из человека образовал класс двуруких (Bimana). Так как все более и более знакомились с разнообразием в строении человеческого тела на всей поверхности земли, то составилась физическая или соматическая антропология, которую довольно неудачно назвали также медицинскою антропологией. Философы, с своей стороны, полагали, что имеют еще более права на употребление слова антропология. На психологию они смотрели как на естественную историю духовной стороны человека. Но так как все общественные отношения людей основаны на врожденных им способностях и склонностях, то и политические науки включены были в круг психической антропологии, также и этика, как выражение нравственных способностей. Само собою разумеется, что педагогика, физиономика и т. д. были отнесены к антропологии, но в этом случае, невозможно было разделить психическую сторону человека от физической. Таким образом антропология должна была следовать за всеми фазисами философии, и нельзя было угадать, особенно в конце прошедшего столетия и в начале текущего, какого содержания книга, носящая название антропологии. Кант написал «Die Anthropologie in pragmatischer Hinsicht», не обращая никакого внимания на строение тела; Гейсингер — антропологию, которая есть руководство к физиологии; Стеффенс — даже двухтомную антропологию, которая есть собственно геология. Он выходит именно из того предположения, что создание человеческого рода было окончательною целью образования земли, и считает поэтому все изменения происшедшие в земном шаре, приготовлением к появлению человека, что действительно справедливо в известном отношении. Когда распространилась философия Шеллинга и нашла большое сочувствие между естествоиспытателями, то ее основной принцип — тождество всего духовного и телесного — повел к требованию нераздельности физической антропологии от психической. Это воззрение еще более укрепилось, когда, при ближайшем знакомстве с различными человеческими расами, стало несомненным, что они имеют весьма различные способности, развились в общественном и политическом отношении весьма разнообразно, и что на это оказали значительное влияние самые свойства почвы, на которой они поселились. На это влияние указывали преимущественно Гумбольдт, Риттер и, вслед за ними, многие новейшие писатели. Их совокупные стремления сделали для многих ученых наблюдателей вероятною мысль, что духовные и телесные различия между людьми суть следствия разнообразных внешних условий. Другие, однако, видят в этих различиях нечто основное и неизменное, и северо-американские антропологи, в особенности в южных штатах союза, принимают очень близко к сердцу этот вопрос и стараются показать как можно шире пропасть, разделяющую негров от англо-американской расы. Это разделение мнений, можно считать в настоящее время самым значительным из всех в области естественной истории. Из вышесказанного само собою следует, что в антропологии отражается и всегда будет отражаться во всех своих фазисах старинный философский спор о том, составляют ли телесные формы и явления только лишь выражение духовной внутренней деятельности, или то, что мы называем силою, деятельностью, есть лишь свойство вещества? или, наконец, не есть ли материя и сила, по своей сущности, одно и то же и разделяются лишь нашею способностью представления? Указанные вопросы составляют предмет философских статей этого словаря. Эта статья имеет целью определить с естественноисторической точки зрения особенности человека, в отношении строения его тела.
Телесные различия между человеком и прочими животными, во всяком случае, очень значительны; они такого рода, что человеку обеспечили развитие, невозможное для животных. Эти телесные особенности человека частью существенны, частию же несущественны. Несущественными мы называем такие свойства, которые не свидетельствуют об особенном преимуществе и не обусловливают дальнейшего развития. Они походят на отличия между сходственными животными, служащие естествоиспытателям для определения различных видов, но значения которых для животного нельзя определить; напр. большая или меньшая длина хвостов у различных видов рода кошек. К таким несущественным особенностям относится сережка или ушко (lobulus auriculae). Даже самые человекоподобные обезьяны не имеют ясно образованного ушка; у большей части обезьян наружное ухо оканчивается сверху углом, так что оно занимает середину между формою человеческого уха и формою уха у обыкновенных четвероногих. Выдающийся подбородок есть также особенность человека, так как у всех других животных он сильно отодвигается назад. Конечно, и у негров он несколько отодвинуть назад относительно направления зубов, но далеко не на столько, как у обезьян и других животных. Почти также отличается человек от остальных животных строением своего наружного носа, хребет которого, подобно крыше, выступает над поверхностью лица. У других животных, если нос не удлиняется в хобот, то боковая стенка его переходит незаметно в поверхность щек. Но и здесь должно признаться, что у негров и калмыков различие это меньше выражено, и существует вид обезьян, называемых длинноносыми, у которых нос возвышается еще более, нежели у человека, не удлиняясь при этом нисколько в хобот. Далее, обрастание тела волосами у человека также имеет свою особенность, именно: он весьма слабо покрыть волосами на теле и конечностях, но представляет сильное развитие их на голове, вокруг половых органов, в подкрыльцевой впадине и на бороде у мужчин. Весьма ошибочно обозначать человеческое тело, как совершенно безволосое, голое. Голы лишь Cetacei, или китовые животные, но они лишены также и волос на голове. В периодическом истечении кровей, а также в присутствии девственной плевы (Hymen) в женских половых органах, видели также особенность человеческого рода; но, как то, так и другое, встречается у некоторых отдельных животных. — Совсем другой характер носят существенные отличия, потому что они вместе с тем составляют преимущества организма, без которых человек не был бы тем, чем он есть. Но они стоять не отдельно, а находятся между собою в разнообразных отношениях, которые можно собрат в несколько главных групп. I. Человек устроен для вертикального хождения и стояния на двух ногах, которые соответствуют задним конечностям четвероногих. Поэтому у него передние конечности (называемые в человеке верхними) делаются излишними для обыкновенного способа передвижения; они преобразованы в руки, которые чрезвычайно приспособлены к осязанию, хватанию, держанию и управлению различными предметами, вследствие того, что большой палец руки противополагается всем другими, что каждый палец разделен на несколько суставов и что на внутренней поверхности пальцев находятся ряды осязательных сосочков. Руки у обезьянь, вообще образованы по тому же самому типу, но уже, пальцы их длиннее, а большой палец короче, поэтому рука обезьян неспособна к таким разнообразным отправлениям, как рука человека, хотя она для хватания гораздо удобнее передних конечностей других животных. Только в том случае, когда большой палец противополагается остальным, конечность называется рукою. Когда большой палец движется только по тому же направлению, как и остальные пальцы, конечность называется ногою, или лапою, когда пальцы разделены один от другого; плавником — в том случае, когда все пальцы, соединенные посредством крепкой перепонки, образуют одну большую поверхность. Плавником ничего нельзя схватить: он выполняет лишь роль весла. Когда на ноге развиты лишь немногие пальцы, вдобавок, одеты толстым широким копытом, она также не может служить для хватания, а только для хождения, и такие животные могут схватывать предметы только ртом, если не имеют длинного и гибкого хобота, подобно слону. Нельзя того же сказать о конечностях, на которых развиты от 4 до 5 пальцев с узкими когтями па последних суставах (эта форма конечности называется тоже лапою). Задние лапы не могут, конечно, быть употреблены для хватания, потому что пятки их не могут повертываться к внутри. Но передние лапы могут служить для этой цели у некоторых хищных, у многих грызунов и сумчатых; последнее обстоятельство обусловливается темь, что нижняя, или подошвенная поверхность, может повертываться к-внутри, что выполняется движением луча (radius) вокруг локтевой кости (ulna). Именно, локтевая кость сочленяется с плечевою всегда так, что может к ней приближаться или удаляться от нее, но не может поворачиваться вокруг своей оси. Так же крепко соединен луч с кистью конечности; когда он повертывается вокруг локтевой кости, то вместе с ним поворачивается и передняя часть лапы. Таким образом у упомянутых животных передние лапы могут быть повернуты одна к другой, и животные могут держать между ними какой-нибудь предмет; примером может служить белка, медведь, кошка. Это те же самые животные, которые могут лазить. Но, чтобы схватить какой-нибудь предмет, животные, не имеющие рук, должны употребить обе передние лапы. Так как сущность рук заключается в способности противополагать большой палец другим, то можно одной рукою хватать небольшие предметы. Сходство обезьянь с человеком заключается именно в этой способности; без нее ни в павиане, ни в больших человекоподобных обезьянах (орангутанге и горилле), нельзя было бы найти большого сходства с человеком: образование лица у них весьма отличается от человеческого. Но так как обезьяны имеют руки и на задних конечностях, то они далеко не так твердо ступают, как человек; они должны, с большим мышечным напряжением, придавливать большой палец к земле, чтобы иметь точку опоры с внутренней стороны; с наружной для этой цели служит им наружный край руки. Долго стоять на задних руках они вовсе не могут; самые человекоподобные обезьяны бегают на всех четырех руках, если хотят двигаться быстрее. Их передние конечности так длинны, особенно у орангутанга, что при этом тело их находится в полувертикальном положении. Мы остановились несколько долее на этом объяснении чтобы выставить как можно нагляднее, сколько преимуществ получил человек, благодаря лишь тому обстоятельству, что передние конечности его избавлены от труда при передвижении тела, а потому сделались способными ко всевозможным упражнениям. Еще не встречали такого невежественного народа, который не умел бы сделать для себя разного рода инструментов и оружия; напротив, еще не нашли ни одного животного, умеющего приготовить себе инструмент. В древнейших гробницах и в остатке домашней утвари, отрытой в большой насыпи кухонного сора (kjökkenmöddingar) в Дании, попадаются уже инструменты из камня и рога. Во Франции. и в последнее время в Англии, глубоко под верхним пластом земли нашли искусственно-обделанные камин: необходимо принять, что их отесала рука древнейших обитателей этих стран, хотя от этих людей не осталось ни костей и ничего другого, не разрушенного временем. — Рассмотрим другие видоизменения общего типа животных в строении человеческого тела, делающие человека способным к вертикальному положению. Нога человека не только довольно широка, но еще гораздо крепче придавливается ко всем неровностям почвы, нежели у других животных, благодаря тому что пяточная кость удлиняется и образует выдающийся книзу кругловатый бугор. Этот выдающийся бугор образует с задними концами плюсневых костей и всеми пяточными костями прочный свод, на подобие плоской мостовой арки; мягкие же части увеличиваюсь число точек соприкосновения, особенно, когда поверхность не гладка. Так как обе стопные подошвы довольно длинны и в естественном положении отстоят довольно далеко одна от другой, то поверхность, поддерживающая все тело, довольно значительна; она гораздо больше, нежели у какого-либо четвероногого, поднявшегося на задние ноги. Посмотрим, например, на поднимающуюся таким образом лошадь, или собаку: так как они опираются лишь на пальцы, то шатаются в ту и другую сторону и не могут долго устоять. Медведь ступает всею подошвой и поэтому держится лучше; но так как его пятка не имеет нисходящего бугорка, то и он на одних задних лапах стоять долго не может, однако же может долго эквилибрировать в таком положении. Значительное расхождение подошв зависит, от того, что головка бедренной кости, сочлененная в вертлюжной впадине с тазом, соединена с телом бедра посредством шейки более длинной, чем у какого-либо другого животного. Самые вертлюжные впадины отстоят друг от друга более, чем у большей части других животных. Восходя постепенно снизу вверх, должно заметить, что икроножная мышца гораздо больше развита у человека, нежели у других животных; между тем она именно подымает всю тяжесть тела в то время, когда человек вытягивает одну ногу за другою, при хождении или бегании; эта мышца много выигрывает в силе от способа своего прикрепления на длинной и прямо вытянутой пяточной кости. Ни одно животное не обладает такими выдающимися икряными мышцами, как человек. Седалищные мышцы, поддерживающие тело выше тазового, или вертлюжного сочленения, также сильнее у человека, почему он более другого животного способен к сидению. Под буграми седалищных костей человек имеет как бы естественные подушки. Таз у четвероногих узок и длинен; у человека он гораздо шире, и от этого у последнего вертлюжные впадины и седалищные бугры более расходятся; внутренности туловища подпираются тазом, как чашкою, которая, правда, прободена в середине, что подает повод к некоторым болезням, именно у женщин; но, чтобы сузить это отверстие, последние крестцово-копчиковые позвонки загнулись к внутри и соединились между собою неподвижно, тогда как у животных они удлинились в хвост. Позвоночный столб, укрепленный над тазом и поддерживающий голову и всю верхнюю часть туловища, еще более способствует прямому положению человека. Позвоночный столб составлен из того же числа позвонков, как и у прочих млекопитающих, но он имеет ту особенность, что изгибается кпереди и кзади; вследствие чего он выигрывает много в силе, по законам механики упругих тел; к тому же все позвонки сверху книзу делаются шире, по мере того, как им приходится нести большую тяжесть. Голова человека покоится на верхнем шейном позвонке –– атлант — иначе, чем у четвероногих. У последних голова, собственно говоря, висит на шее. Сустав, связывающий первый шейный позвонок с головою, находится у них в задней части головы, отчего он отвисает тем более, чем более выдвинуты челюсти. Для того, чтобы без сильного мышечного напряжения поддерживать такую голову в должном положении, у животных между затылком и остистыми отростками шейных позвонков и первого грудного находится крепкая связка, называемая затылочною связкою (ligamentum nuchae). Уже у обезьян эта связка слабее, потому что голова их подперта более в средине, хотя и отвисает значительно вперед. У человека же едва можно заметить следы затылочной связки; голова его подперта таким образом, что склонение ее кпереди делается очень незначительным: умеренное мышечное напряжете уравновешивает голову совершенно; вся тяжесть ее поддерживается первым шейным позвонком. Суставные поверхности находятся в поперечной, средней линии головы. И движение головы человека свободнее, нежели у какого другого млекопитающего. Первый шейный позвонок движется вокруг выдающегося отростка второго. Этот отросток у четвероногих гораздо крепче и шире, вследствие чего самое сочленение головы с шеей прочнее, но за то движете ее в стороны гораздо боле естественно. — II. Короткие челюстные кости обусловливают свойственный человеку вид лица; на них можно смотреть как на следствие вертикального положения человеческого тела; если бы они были длиннее, то голова ни в каком случае не могла бы оставаться в равновесии. Вследствие короткости челюсти, все зубы у человека, даже передние, стоят прямо. В этих отношениях негры приближаются уже к другим животным: только в некоторых племенах особенность человека сохранена вполне. –– III. Органы голоса у человека гораздо более приспособлены к разнообразно звуков, нежели у других животных. Здесь не приводится в действие какой-нибудь новый орган, но большая физическая способность человека говорить (независимо от психической) зависит от большей подвижности органов, их нежности и от изменения их положения. Нечего и сравнивать их с органами обыкновенных четвероногих. Подъязычная кость последних прикреплена посредством, крепких костяных связок к черепу, вследствие чего задняя и нижняя части языка чрезмерно стеснены в движениях. Нёбная же занавеска так длинна, что гортань не может, как у человека, изменяя незначительно свое положение, направлять звук то в полость носа, то в полость рта. Губы животных гораздо жестче; косо-стоящие зубы мешают свободе их движения. Можно подумать, что обезьяны должны близко подходить к человеку в этом отношении; в самом деле гортань и мягкое нёбо их имеют форму близкую к человеческой; нёбная занавеска снабжена даже язычком, чего нет у четвероногих. Но вместе с тем именно у обезьян встречаются разного рода мешки и карманы, то в самой гортани, то между щитовидным хрящом и подъязычною костью или, как у орангутанга, между щитовидным и кольцевидным; даже бывают под последним хрящом. Эти прибавочные мешки то заглушают звук голоса, то делают его особенно громким и резким, когда окружены костяною сумкою, как у ревунов. Можно подумать, что природа нарочно сделала для обезьян членосоставную речь невозможною, и заставила их ограничиться лишь грубыми звуками. Однако же, если бы даже в гортани обезьян и не было препятствий, то губы и язык их все же не обладают такою способностью принимать разнообразные положения, как у человека, хотя они и подвижнее, чем у четвероногих. Мы упоминали здесь только о материальной стороне дела; но для развитая речи животным прежде всего недостает духовных условий, что относится к следующему отделу. — IV. Четвертое существенное отличие человека от других животных состоит в высшем развитии его головного мозга. У человека не только масса мозга, по отношению к массе тела и другим частям нервной системы, очень велика, но и внутреннее развитие мозга стоит выше чем у какого-либо другого животного. Головной мозг взрослого человека составляет около 1/42 веса всего тела. У рыб и амфибий отношение веса мозга к весу тела незначительно; у больших животных из этих классов оно составляешь 1/40000, у малых достигаете до 1/500, у птиц отношение это уже значительнее. Между млекопитающими, у верблюда оно равно 1/1075, у быка 1/900, у лошади — 1/700. Но существуют животные, у которых отношение веса головного мозга к весу тела несколько больше, чем у человека, именно некоторые американские обезьяны и маленькие птицы. Из всех этих цифр можно вывести заключение, что в природе существует закон, по которому меньшие животные имеют, относительно, более мозга, чем большие. Но у животных нервы и спинной мозг, сравнительно с головным мозгом, гораздо толще и длиннее чем у человека. Так как головной мозг есть центральная часть всей нервной системы, то справедливо можно заметить, что у человека эта центральная часть, по отношению к периферическим, гораздо более, чем у остальных животных. Но важнее всей массы мозга его внутреннее развитие, и на этот раз за человеческим мозгом остается полное преимущество. Большее внутреннее развитие мозга видно из того, что большой мозг преобладает над мозжечком, и в большом мозге наиболее развиты верхние части. Строение головного мозга вообще таково: из спинного мозга, как из ствола, идут пучки нервных волокон частью в малый, частью в большой мозг, и оттуда распространяются по всему их протяжению; в некоторых местах в эти разбросанные пучки как бы вправлены круглые массы, содержащие много серого вещества; такие массы вообще называются узлами головного мозга (полосатые тела, зрительные бугорки, четверохолмие). Весьма неправильного вида полость отделяет нижние мозговые узлы от верхней части мозга; последняя образована лучеобразными волокнами, выходящими из основания мозга, состоит из мозговых узлов и покрыта снаружи серым веществом. Кажется, что верхняя часть мозга есть вместилище высшей духовной деятельности, так как особенным развитием этой части мозга именно человек возвышается над прочими животными. Не только у птиц, но и у многих млекопитающих верхняя часть мозга, крыша, совершенно гладка; она просто покрываете полости большого мозга, как шапка, и ни в каком случае не достигает мозжечка. У других же млекопитающих, напр. у хищных и копытных, на крышке мозга образуются уже слабые извилины, которые указывают, по-видимому, на относительную тесноту черепа; но и у них крышка не доходит до мозжечка. У обезьян извилины уже многочисленнее, верхняя часть, которая всегда разделена средним, продольным вдавлением на два полушария (Hemisphera), покрывает большую часть малого мозга, не срастаясь с ним. Наконец у человека эта часть мозга покрывает мозжечок совершенно; извилины многочисленнее и глубже; весь мозг гораздо шарообразнее и теснится во все стороны, чтобы найти себе место. Эта теснота, этот недостаток места зависят от верхней части большого мозга; внутренние же узлы сравнительно меньше, чем у четвероногих. Итак, развитие головного мозга и в нем развитие большого мозга, а в последнем, в особенности, верхней части его, составляют главное преимущество человека над прочими животными. Я нисколько не сомневаюсь в том, что все прочие существенные отличия человека от млекопитающих (как-то: вертикальное положение и все, что им обусловливается) и даже некоторые несущественные признаки — все зависит от высшей степени развития головного мозга человека. Кажется, что в способе построения животных лежит глубоко-основанный закон, по которому центральные части нервной системы поднимаются все выше, по мере преобладания своего над прочими системами тела, и все строение животного тела сообразуется с этим расположением центральных частей нервной системы. У беспозвоночных животных совсем нет спинного мозга; у них находится лишь ряд связанных между собою нервных узлов, лежащих по длине кишечного канала в самых глубоких частях тела. Только одна пара нервных узлов, воспринимающая ощущения, и к которой собираются нервы от органов внешних чувств, лежит кверху, на глотке. Как скоро замечается истинный спинной мозг, он располагается на позвонках, следовательно в спинной части животного. Но этот мозг делится на головной и спинной. Пока головной мозг еще мало развит и состоит лишь из нескольких пузырьков, тело животного остается в горизонтальном положении и животное не может поднять головы. Но как только головной мозг начинает развиваться, напр. у амфибий, голова уже немного приподнимается над телом, вследствие образования настоящей шеи, которой у рыб нет. У птиц большой мозг уже гораздо значительнее других частей мозга; при этом шея у них удлиняется и голова держится гораздо выше всего тела; передние же конечности превращены в крылья. Но все-таки тело птиц остается горизонтальным. Хотя млекопитающие внутренним развитием большого мозга и превосходят птиц, но масса мозга у первых в большинстве случаев меньше, чем у птиц. Может быть, этим обстоятельством должно объяснять, отчего большинство млекопитающих держат свое тело совершенно горизонтально. Вообще этот закон не совсем еще ясен. Во всяком случае очевидно, что полувертикальное положение тела обезьян тесно связано с развитием у них полушарий головного мозга, и что еще большее развитие их у человека обусловливает его вертикальное положение. По нашему убеждению, большой мозг, благодаря своему громадному развитию, как бы насел на спинной, и таким образом поставил все тело вертикально. Крыша большого мозга не только занимает самую верхнюю часть тела, но, поместившись над спинным мозгом, поместила голову над всем туловищем.
Бер.
Как только ряд существенных отличий выделил человека из ряда прочих млекопитающих, тем самым человек сделался предметом особой науки — антропологии, и она должна получить свое определенное место в системе наук вообще. Остается определить ее объем, содержание и пределы. С первого же взгляда видно, что антропология, как наука о человеке, может иметь более обширный и более тесный смысл. В обширном смысле она обнимает все науки, предметом которых является человек, в его особенности от прочих существ; но, по разнообразно и обширности объема этого отдела, нет никакой возможности не подразделить его на отдельные отрасли. Все вместе они составят группу антропологических наук. Во втором смысле, более частном, антропология есть наука о роде homo и обнимает, как явления, разнообразящие его, так и общие всем его подразделениям, заимствуя свои данные из прочих антропологических наук. В последних мы замечаем пять главных групп различающихся как по содержанию, так и по методу исследования. 1) Анатомия человека и физиология человека, в которых описывается его строение, исследуются явления, происходящие в его теле, и отыскиваются законы того и другого. Строго говоря, это лишь частные случаи анатомии и физиологии вообще, отделенные от этих наук потому, что в истории науки на эти частные вопросы направлено было большинство трудов; 2) Психология и феноменология духа, где разбираются психические процессы, совершающееся в человеке и группируются продукты этих психических процессов. И эти науки, строго говоря, обнимают не одного человека, но, по незначительности исследований, относительно психологии прочих животных и по чрезвычайной непрочности результатов, здесь полученных, все, что можно с некоторою вероятностью сказать о психических отправлениях животных, составляет лишь привесок к психологии человека[1]; 3) Общественные науки обнимают ряд явлений, которые составляют процесс общественной жизни, и формы, в которых она проявляется; 4) Филология и археология (Древности), обнимают законы человеческих языков и группировку памятников жизни человечества; наконец 5) история развертывает картину жизни человечества в племенах, которым внешние условия дозволили развить в себе полнейшие проявления человеческих способностей. — Но эти 5 групп, рассматривая человека с разных точек, обнимая, каждая, одну часть его бытия, и употребляя различные методы, нуждаются в переходе, в соглашении своих результатов, в науке, которая, опираясь на их частные исследования, давала бы цельный взгляд на человека, как вместилище физических и психических процессов, как деятеля в процессах духовного, социального, словесного и пластического творчества, как орудие процесса истории. Эта посредствующая наука, которая позволяет для каждой из упомянутых антропологических наук употребить результаты остальных, как основные данные, и которая занимается специально вопросами, составляющими переход от одной из упомянутых наук к другой, есть именно 6) антропология, в тесном смысле. — Обнимая вопросы, соединяющие между собою различные антропологические науки, она заключает в себе отделы: 1) физиологию мысли, или исследование перехода явлений физических в психические, и обратно (Мысль); 2) физиологию общества, или исследование зависимости общественной жизни от внешней среды (Общество); 3) теорию рас, или исследование различия естественных человеческих обществ, по их физическим, психическим, лингвистическим, археологическим и социальным особенностям (Расы); 4) введение в историю, обнимающее доисторический период жизни человечества, вопрос о его происхождении, о его древности, о его первобытном состоянии, о событиях, предшествовавших образованию первых исторических обществ, и о причинах их образования (Человек); 5) психологию народов, или исследование особенностей человеческих групп, образовавшихся историческим путем, в связи с особенностью расы, с влиянием исторических событий, господствующих убеждений и т. д. (Психология народов). — В этом смысле антропология имеет свою особенную сферу, обнимает именно те вопросы, которые могли, как второстепенные в труде физиолога, психолога, филолога или археолога, получить, большею частью, с их специальной точки зрения, одностороннюю обработку. Все вопросы антропологии подняты очень давно; но, разбираемые под влиянием разных предубеждений, верований, или с полемическими видами, они только в наш век начинают получать чисто-научное значение.
Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. – СПб., 1862. – Т. 5. Антр – Аф. – С. 7–19.
При перепечатке сохранены стиль и орфография документа.
[1] Заметим, что знаменитый ботаник Шлейден видит в антропологии — теорию человеческого познания («Uber die Anthropologie» в «Westerm. Моnatsh.» 1861).
Антропология
распечатать
Смотри также:
