Местные органы Главлита на территории Пермского края впервые появились в декабре 1922 г. В г. Перми был образован гублит (губернское Управление по делам литературы и издательства), деятельность которого курировалась областным учреждением Главлита в г. Екатеринбурге (Уральский обллит). В 1920-1930-е гг. происходило накопление и обобщение цензурных практик, динамично развивался кадровый состав пермских Литов. Социально-экономические и политические реалии в регионе Прикамья создавали «благоприятную» среду для деятельности цензоров. Быстрыми темпами возводились крупные производственные предприятия, выпускающие преимущественно продукцию оборонного значения. В производственных процессах все активнее применялся принудительный труд, расширялась сеть учреждений ГУЛАГа. Постепенно регион превращался в закрытую систему, в совершенствовании режима секретности которой не последнее место занимали и органы Главлита. Учреждение осенью 1938 г. Пермского обллита на правах самостоятельного регионального управления следует рассматривать не иначе как меру, призванную упрочить запретительную политику в экономически важном для страны уральском регионе. В 1940 г. Пермская область была переименована в Молотовскую, что подчеркивало особое отношение власти к ее мобилизационному потенциалу[1].

В период Великой Отечественной войны руководители Главлита в циркулярных письмах в адрес Молотовского обллита неустанно обращали внимание пермских цензоров на стратегически важную сферу – «Охрану военных, военно-экономических и производственных гостайн»[2]. В свою очередь руководящие работники обллита в отчетных материалах старались подчеркнуть успехи ведомства на данном поприще. Так в итоговом докладе за 1943 г. начальник обллита М.Н. Пермякова, в частности, отмечала: «В 1943 г. в области построены и пущены ряд заводов, открыты новые месторождения угля и нефти. Строятся судоверфи, железные дороги, но многое из этого нового по экономике области не освещается в открытой печати…»[3]. В 1945 г. несколько работников Молотовского обллита, в том числе и М.Н. Пермякова, были награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне в 1941-1945 годах».

В послевоенные годы в обллите постепенно обновлялся кадровый состав, существенно возрос образовательный и профессиональный уровень. В 1950 г. М.Н. Пермякову на посту начальника обллита сменила Н.П. Керенцева, специалист с высшим филологическим образованием. В начале 1950-х гг. в аппарате управления Молотовобллита работало шесть цензоров, еще 10 чел. занимали штатные должности в крупных городах области (Березники, Кизел, Кунгур, Краснокамск, Лысьва, Соликамск, Чусовой, Губаха, Кудымкар). В районах цензурное дело вели 46 сотрудников-совместителей, кроме них еще трое осуществляли контроль за многотиражными газетами исправительно-трудовых лагерей, расположенных в Прикамье[4]. Все совместители были коммунистами, по основному месту работы занимали должности зав. отделом пропаганды райкома партии, парткабинетом и т.п.

В это время цензоры осуществляли контроль за двумя областными газетами («Звезда» и «Большевистская смена») и двумя «транспортными» газетами («Сталинская путевка» и «Камский водник»), 14 многотиражными газетами (предприятий г. Молотова), за издательской деятельностью областного книжного издательства. Контролю подлежали микрофонные материалы областного комитета радиоинформации, материалы научных сборников пермских вузов («Труды Молотовского государственного университета»), произведения изобразительного искусства производственно-кооперативного товарищества «Художник» (отделение Художественного фонда СССР), экспозиции и выставочные материалы девяти пермских музеев, фонды 2 954 библиотек и продукция 180 книготорговых точек. Регулярно проверялась работа и 83 пермских типографий, из которых 18 располагались в областном центре. В городах и районах Молотовской области цензуре подвергалось 78 периодических изданий, в числе которых одна окружная газета («По ленинскому пути», г. Кудымкар), 10 городских, 48 районных и 19 многотиражных газет. Только в 1953 г. через обллит прошло 308 номеров газеты «Звезда», 155 номеров газеты «Молодая гвардия», 248 номеров транспортных и 534 номеров многотиражных газет[5]. Номер обллита был присвоен 12 564 документам мелкопечатной продукции (коллдоговора, афиши, программы, пригласительные билеты, лозунги и др.). Ежегодно на предварительный контроль цензора-совместителя в районе доставлялось в среднем 104 номера периодических изданий. В 1950 г. районной цензурой было вычитано 3 759 номеров газет (3 891 п.л.), 757 номеров многотиражных газет, 3 925 документов мелкопечатной продукции. В Березниках, Кунгуре, Кизеле, Лысьве, Чусовом и Соликамске штатные цензоры занимались контролем микрофонного материала редакций местного радиовещания. Продолжительность радиоэфира за сутки в 1952-1953 гг. составляла в среднем 20 минут[6].

Постановлением Совета Министров СССР № 700 от 15 марта 1953 г. Главлит и его местные органы были включены в состав Министерства внутренних дел под наименованием – Управление Уполномоченного Совета Министров по охране военных и государственных тайн в печати (11 главное управление МВД СССР)[7]. Переход в ведение МВД сопровождался не только проблемами организационно-правового характера, но хозяйственно-бытовыми трудностями. Так, Молотовский обллит был вынужден оставить прежнее помещение, располагающееся в центре города и переехать в здание областного Управления МВД. В управлении милиции цензорам было выделено всего пять комнат, оборудованных телефонной связью. Реалии же повседневной работы правоохранительных органов у цензоров вызывали дискомфорт. «Пропускная система входа в здание УМВД создает большие неудобства как для нас, так и для наших клиентов, – писала Н.П. Керенцева. – Много времени тратится на заказ пропуска клиенту, цензору приходится все время отрываться от работы и звонить в бюро пропусков…»[8]. Кроме того, служащим обллита приходилось принимать участие в различных мероприятиях, проводимых управлением милиции (профилактических, спортивных, учебных, воспитательных).

Не успев адаптироваться к новым условиям работы, цензоры с удивлением узнали о решении их вывода из системы МВД. Уже 8 октября 1953 г. Совет министров СССР принял постановление № 2632, согласно которого Главное управление по охране военных и государственных тайн в печати выделялось из МВД как самостоятельное учреждение при Совмине СССР. «Соответствующие органы этого управления на местах выделить из системы местных органов Министерства внутренних дел СССР и подчинить их Советам министров союзных и автономных республик, исполкомам краевых и областных Советов депутатов трудящихся…», ‒ говорилось в документе[9]. С этого времени обллит был включен на правах управления в Молотовский областной Совет депутатов трудящихся. Оставаться в стенах управления милиции пермские цензоры не пожелали. Н.П. Керенцева обратилась к руководству облисполкома и горисполкома с просьбой вернуть управлению обллита прежнее помещение. Однако городские власти не сразу отреагировали на письма из обллита. Только в марте 1954 г. обллит обрел свое новое место –  административное здание в центре города – напротив Театра оперы и балета (ул. Коммунистическая, 22).

Спустя год, обллит столкнулся с новым вызовом. Летом 1955 г. по требованию Главлита началось сокращение численности его служащих. Прежде всего,  были ликвидированы должности совместителей в районах области. По состоянию на 1 января 1955 г. в Молотовской области цензурой занимались 54 совместителя[10]. К 20 сентября 1955 г. все совместители были уволены и получили денежную компенсацию. Полномочия по предварительной цензуре были переданы редакторам районных периодических изданий, директорам типографий.

После ликвидации совместителей управление фиксировало сбои в работе по ряду направлений. Так, Н.П. Керенцева констатировала факт потери контроля за процедурой проверки и «очищения» книжных фондов библиотек. «Ведомства, имеющие библиотечную и книготорговую сеть, не руководят этой работой, учета проверки библиотек по каждому БУ не ведут», - писала Н.П. Керенцева[11]. Большинство заведующих районными отделами культуры уклонялись от этой кропотливой и затратной по времени работы, передав дело чистки книжных хранилищ непосредственно самим работникам библиотеки. В свою очередь последние, часто не владея информацией, не представляли акты и отчеты в культпроп.

В начале 1957 г. в обллите была сокращена штатная должность заместителя начальника обллита и ставка старшего цензора. Уволенным по сокращению оказался Г.А. Павлов как «не имеющий законченного среднего образования», а занимающий должность зам. начальника Н.Н. Колыванов переведен на должность старшего цензора[12]. Штатное расписание на 1957 г., утвержденное Главлитом СССР, предусматривало должности начальника управления (Н.П. Керенцева), двух старших цензоров (Н.Н. Колыванов и М.П. Ясакова), пяти цензоров (Н.Я. Лукьянченко, Ф.А. Григорьева, П.Г. Назаров, П.Н. Новиков, Ш.Л. Гуревич). По области в 1957-1959 гг. функционировало всего 11 цензорских пункта (Березники, Боровск, Кудымкар, Чусовой, Соликамск, Губаха, Кизел, Лысьва, Кунгур, Углеуральск, Краснокамск). Таким образом, в конце 1950-х гг. численность пермских цензоров не превышала 20 чел.

Осенью 1958 г. в обллите (с 1957 г. – Пермский обллит) вновь сменился руководитель. Ведомство возглавила О.А. Нефедова (1922-1999 гг.), выпускница исторического факультета Молотовского педагогического института. Надо сказать, что в обновлении кадров в обллите были заинтересованы и местные партийные власти, и руководство Главлита. Еще в июне 1957 г. специально созданная по инициативе пермского обкома КПСС Комиссия по аттестации, изучавшая около двух месяцев деятельность цензоров Управления, пришла к выводу о том, что в обллите налицо «запущенность в воспитании цензурных кадров»[13]. В циркулярном письме Главлита № 308/с от 19 февраля 1958 г. данная позиция нашла отражение: «В Управлении не проявляется необходимой требовательности к работникам, слабо поставлена воспитательная работа... Обллитом неправильно поняты принципы по политико-идеологическому контролю. Керенцева Н.П. не могла оказать цензорам необходимой помощи в изучении и правильном применении руководящих документов, так как сама знает их не твердо…»[14]. Под «воспитательной работой», разумеется, понимался комплекс накопившихся проблем: старение кадрового «костяка», «местечковая» атмосфера в коллективе, малоинициативность ведущих работников, отсутствие специалистов с профессиональным техническим образованием и др. У начальников Главлита сложилось впечатление, своего рода «абстракция-картинка»: «Обллит, растерявший рычаги давления на подконтрольные организации (редакции газет, типографии и издательства, радиокомитеты)». Конечно, на деле ситуация была не столь критична. Судя по содержанию годовых отчетов Пермского обллита за 1956, 1957 и 1958 годы можно с уверенностью утверждать, что кадровый костяк Управления искал пути совершенствования цензурной работы в новых условиях, которые современники, а затем и историки назовут эпохой «оттепели». Коллектив обллита въедливо вникал в творчество пермских писателей В.П. Астафьева, О.К. Селянкина, Л.Н. Правдина, В.И. Радкевича, С.Г. Мухина и др. Летом 1957 г. цензоры обллита настояли на снятии нескольких экспонатов с проводившейся в г. Перми Первой строительной выставки, невзирая на то, что ее организатором выступил горком КПСС. На плакатах имелись сведения о технологиях сплавов металлов, о производственных показателях предприятий, о проектировании строительства титаномагниевого комбината и т.п. Не боясь вступить в конфликт с партийными чиновниками, начальник обллита твердо отстаивала свою позицию и добилась желаемого[15]. Неправоту своих подчиненных признал секретарь горкома Б.В. Коноплев, в будущем бессменный руководитель области («Царь Борис», как его называли в 1980-е годы в Прикамье)[16].

Приступив к обязанностям, новый начальник обллита О.А. Нефедова внимательно изучала пожелания вышестоящих инстанций. Так, в циркулярном письме № 323/с от 20 февраля 1959 г. зам. начальника Главлита И.И. Исаченко, в частности, замечал: «Уровень работы Пермского обллита еще не отвечает повышенным требованиям, предъявляемым к органам цензуры… обллит медленно перестраивает свою работу и не устраняет отмечавшихся ранее существенных недостатков в работе…»[17]. Предстояло произвести кадровые перестановки в Управлении, преодолеть пропасть, отделявшую обллит и региональную партийную элиту, в буквальном смысле заново войти в информационно-культурную среду Прикамья. Эти задачи оказалось по силам решить именно О.А. Нефедовой, возглавлявшей обллит до весны 1980 года.

В 1961-1963 гг. на пенсию вышли старожилы обллита, отработавшие в ведомстве без малого четверть века: М.П. Ясакова, Н.Н. Колыванов и С.И. Костарев. Это действительный рекорд по времени работы в пермской цензуре. Кадровый состав продолжал ежегодно обновляться, на персональную пенсию также вышли М.С. Баталова (Кудымкар), Г.И. Зверев (Березники), П.Г. Назаров и Н.Я. Лукьянченко (Пермь), стаж работы которых составлял от десяти до пятнадцати лет. На их место пришли люди, составившие кадровый костяк Пермского обллита в 1970-1980-е годы, как-то: Р.П. Голицына (1963-1986 гг.), Е.Н. Березкин (1960-1988 гг.), И.Н. Нечаева (1961-1984 гг.), Р.С. Бородулина (1962-1979 гг.), Н.В. Наумова (1964-1992 гг.), Н.Г. Кокорева (1969-1992 гг.).

Как отмечает пермский краевед В.М. Ширинкин, он же последний начальник Пермского обллита (1981-1992 гг.), в своей статье «О цензуре без тайн», начиная с середины 1960-х гг. для обллит усилил работу по контролю содержания научно-технической литературы, издаваемой вузами и НИИ. С ростом внешнеэкономических и научных связей с зарубежными странами вырос и объем предварительной цензуры материалов, предназначенных к вывозу за рубеж; участились проверки политредакторами условий хранения и использования иностранной научно-технической литературы на предприятиях, конструкторских бюро[18]. По профилю образования среди цензоров все больше появлялось людей с естественнонаучным и техническим уклоном. Так, Н.Г. Кокарева окончила биохимический факультет Пермского педагогического института. В 1972 г. на должность редактора управления была принята Г.В. Печурина, окончившая химический факультет Пермского государственного университета[19]. Геологический факультет ПГУ окончила Н.Н. Куликова, с марта 1976 г. работавшая цензором в Иркутском обллите, а с лета 1988 г. – Пермском обллите. Периодически в обллите работали специалисты с высшим экономическим и юридическим образованием, однако долго они не задерживались. Причина известна – «низкий уровень заработной платы»[20].

В 1960-1970-е годы объем предварительного и последующего контроля существенно сокращался. Политико-идеологические вмешательства становились эпизодичными случаями. В 1963 г. были ликвидированы цензорские отделения (пункты) в г. Краснокамске и г. Кизеле. К 1979 г. цензорские пункты остались в четырех городах Пермской области (Березники, Соликамск, Кудымкар и Губаха). Общая численность служащих обллита к началу 1980 г. не превышала 15 чел.

С середины 1960-х гг. деятельность аппарата Пермского обллита признавалась Главлитом успешной. О.А. Нефедовой удалось установить тесные контакты с сектором печати обкома КПСС. Уже известный нам В.М. Ширинкин, в 1970-е годы работавший инструктором сектора печати, сегодня вспоминает эту энергичную женщину: «Ольга Александровна Нефедова к нам обращалась нечасто... лишь когда у нее был повод обратиться, тогда сразу. Мы вполне ей доверяли, каких-то указаний ей давать – просто не было повода. Хотя формально считалось, что мы курируем Обллит. Но у нас беспокойства за Обллит не было. Мы знали, что начальник очень добросовестная, многоопытная. Заместитель у нее – бывший партийный работник, Березкин Евгений Николаевич, он окончил областную партийную школу, недолго поработал в райкоме партии, в Куеде. Иногда мы, листая газеты, конечно, находили нелепицы, ошибки смешные, неграмотность. Я записывал, при случае говорил редактору, иногда немедленно звонил. Так была такая опечатка в рубрике вместо «К 100-летию со дня рождения Ленина» было написано «К 100-летию со дня рождения В.И. Пушкина…»[21]. Сектор печати ежегодно организовывал встречи с журналисткой общественностью, редакторами газет в обкоме партии. О.А. Нефедова активно включалась в эту работу, выступая с краткими докладами на этих встречах. Сотрудники обллита выезжали в командировки в районы, где на местах проводили встречи-беседы с работниками редакций газет. Уровень авторитета работников обллита существенно повышался.

Почетными грамотами Главлита СССР за многолетний и добросовестный труд были награждены более двадцати работников обллита. Ведомственной наградой – знаком «Отличник Главлита СССР» - были награждены Н.Г. Кокарева и Г.В. Печурина.  

В заключение нашего обзора приведем мнение В.М. Ширинкина, сменившего О.А. Нефедову на посту начальника Пермского обллита в январе 1981 г. Эта позиция человека, пришедшего в цензуру из обкома партии, встретившего перестройку и поддержавшего ее начинания. Заметим, что такого рода индивидуальное видение цензуры и цензурного органа было характерно для людей, широко и творчески мыслящих, другими словами по партийному…

«После работы в секторе печати обкома, где приходилось решать разные вопросы, порой масштабные, спичрайтером, порой, приходилось трудиться: писать выступления для высоких партийных работников, секретаря обкома, какие-то справки зав. отделам, которые касались крупных вопросов… мне, эта работа, в обллите, казалась менее масштабной, пустяки какие-то!

Мелкие детали, мелочные так сказать, которым они эти работники (обллита) придавали серьезный вид, сколько они нашли нарушений, дескать, перечней!

К журналистике тянуло.

Занимался разными вопросами, иногда  такие мелочи, которые не посвященному человеку могли показаться ничего не стоящими.

Наши документы всегда утверждались Главлитом, Перечни сведений, которыми должен был руководствоваться каждый цензор. В УК СССР есть постановления, что считать гостайной. Но это документ для нас значения не имел, поскольку масштаб слишком большой. У нас этого не было и быть не могло.

Я всего один раз открыл пакет (в красной папке) с Перечнями сведений, составляющих гостайну – 3 машинописных страницы. Но фактически я даже и не пользовался им. Просто лежали документы у меня в сейфе.

Масштаб был не тот…»[22].

Дианов С.А., д.и.н., профессор кафедры

государственного управления и истории Пермского национального исследовательского политехнического университета (ПНИПУ)

Опубл.: История книги и цензуры в России. Третьи Блюмовские чтения: материалы III междунар. науч. конф., посвящ. памяти А.В.Блюма, 27–28 мая 2014 г. / науч. ред. М.В. Зеленов. СПб.: ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2015. С. 293-302.

• Размещено: 09.06.2018
• Автор: Дианов С.А.
• Размер: 25.73 Kb
• постоянный адрес:
• © Дианов С.А.
• © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
  Копирование материала – только с разрешения редакции