Отпуск приближается. Но как, куда ехать. События нараста­ют. Очень пахнет войной, можно сказать, разразится на днях. А так хочется отдохнуть. Устал чрезвычайно.

 

 

Крутится, вертится жизнь. Нет сейчас в ней устойчивой точки. Завтра же могут быть такие изменения, которые все сломают, взорвут любовь, посеют ненависть, разрушат надежды, раздавят цветы радости. Все придет в оболочке неожиданностей. Это — не пессимизм, это констатация того, что есть. Но жить не страшно. Жить интересно, любопытно. А что завтра будет? А что будет послезавтра?

Газ[ета] «Правда» от 19.VI.41 г. Передовая «Правды» наз[вана] «Летний отдых трудящихся». А будем ли мы отдыхать, можно ли нам будет отдыхать в этом году?

Газ[ета] «Горьковская комунна» от 20.VI. 41 «Ничего особенного»

Погода легла на летний курс. Тепло. Наконец-то.

 

Завтра думаем отправиться на Моховые Горы. Отдохнуть. Побыть на воздухе. Ведь лета настоящего еще не было.^[1] Ни разу не был за городом. Ни разу я не был в лесу и поле. Точно не лето сейчас, а осень.

Городская коммуна от 21.VI. 41. Ничего особенного.

Правда от 20. VI. 41. В Сочинском дендрарии. Что каким цветом цветет: огненный цвет граната, белый цвет водяных лилий и др.  … цветет один раз в жизни. И, (взволнованно, чернила расклеиваются от силы … пара)

 

 

Величайший исторический день! В 2 часа дня нарком иностр[анных] дел и зам. председ[ателя] СНК СССР т. Мо­лотов выступил с сообщением... Когда я об этом узнал, то ничего не мог делать, мысль только о войне. Эту войну мы ждали. Она — не неожиданность. И все-таки как-то не верится, что уже война...

Сегодня — всемирно-исторический день. Вышел на улицу — всюду расклеены объявления о том, что г. Горький объявляется на угрожающем положении. Пошел в редакцию «Горьковской комму­ны». Там выпускают экстренный выпуск... Тут же в редакции я написал статью «История учит», посвященную началу войны с Германией. Жребий брошен. Стрела пущена. Она попадет в цель, которая намечена историей. Она попадет в сердце капитализ­ма.

 

 

«В нашей стране теперь и камни поют». М. Горький.

Опубликована наша первая военная сводка. На фронте от Балтийского до Черного моря мы сдержали натиск германских полчищ. Германские войска заняли 3 селения, углубившись на 10—15 км от границы. Мы сбили 65 немецких самолетов...

(Перечисляет указы Презид[иума] Верх[овного] Совета СССР о воен[ном] положении, о мобил[изации] военнообяз[анных] (род[ившихся] с 1905 по 1918 включит[ельно])

Наш институт (педагогический) выселили из его здания. Сегодня было срочное задание написать статью для Горьковской коммуны на тему «Героизм русского народа». Статью написал. В сегодняшнем номере опубликована моя статья «История учит».

На улицах много сравнительно пьяных, больше, чем обычно. На набережной Жданова плач женщин. Оказывается, послали на фронт шоферов.

 

 

Как во сне жизнь. Прямо не верится, что война. Да еще какая! Какой никому не было в мире. Война за социализм, за отстаивание уже построенного социализма. Речь идет о существовании Совет­ской власти.

Шел вечером. На улицах темно. Огня нигде не видно. Людей мало. Какая-то глубокая сосредоточенность во всем. Жизнь кругом идет как будто прежняя. Но это не настоящая жизнь. Настоящая жизнь — это война!.. Сверлит мозг одно слово — война. У всех полная уверенность, что мы победим. Не можем не победить. Мы защищаем дело тысячелетий, дело всего человечества.

Погода мрачная. Бегут прямо фашистские тучи.

 

 

Все живут одной мыслью, одним чувством. Страна как одна струна. Люди как одна струна. Сегодня было собрание граждан дома, где живу. Выбраны были комиссии: санитарная, противопожарная, охраны порядка и т. д. Учебный год для III—IV курсов с 1 июля будет продолжаться. Осенью уже будет организован выпуск. Нужны учителя.

 

25 июня подвижные части немцев развивали наступление в виленском и барановичском направлениях. Отдельные танковые группы прорывались в районы Вильно и ...

А как с Ковно, как с Гродно? Об этом ни слова. Сводка очень неопределенна. Это крайне нервирует. Речь идет о самом главном, о нашем советском строе, о его судьбе, речь идет о том, за что я отдал почти всю жизнь. Почему же я не могу, не должен знать правды? Не нужно ничего скрывать. Мы, может быть, сильны правдой. Сводка явно недоговаривает. И это меня заставило волноваться весь день.

Госэкзамены по новой истории. Присутствовало немного.

Опять о краткосрочном выпуске … … года.

Ворох нового во всем. С 22.VI вся жизнь перевернулась. Жизнь стала другой. Всюду красноармейцы. Идет всеобщая мобилизация. Нюра^[2] приходит и плачет. «Чего ты?» — «Идут красноармейцы на фронт и поют. Я не могу смотреть спокойно. Зачем они поют?»

 

 

Как всегда в «…» - начало – какой-либо эпиграф из высказываний. «Мир, в котором я живу, это мир маленьких Гамлетов и Отелло, мир Ромео и Горио, Карамазовых и мистера Домби, Давида и Копперфильда, мадам Бовари, … … , Анны Карениной, мир маленьких Дое-Кихотов и Дон-Жуанов. Из этих непочтительных существ, из нас поэты создали величественные образы и дали им бессмертие» . М. Горький.

Кратко  - о сводке информбюро.

 Читал 2 лекции на парткурсах на тему «Культура России в I пол. XIX в.»

Послал отцу письмо и деньги. Как-то они там живут.

 

 

Гитлер смотрит на свой портрет и говорит: «Адольф, Адольф, что теперь с тобой будет?» А портрет утешает Гитлера, мол, ничего особенного. Мы поменяемся местами: меня снимут, а тебя повесят.

 

 

Сводка многое не договаривает. Указываются направления, но эта вещь очень неопределенная. Живу сводками. Теперь сообщения Совинформбюро публику­ются 2 раза в день. Меня сводки очень волнуют своей неопреде­ленностью, недоговоренностью.

 

 

Подробно – сводке, наших …

Рассказывают, что Минск почти весь разрушен. (Рассказывал нашим преподавателям прибывший из Минска Анищенко).

 

размещено 22.11.2010

---