Мы вспоминаем пушкинские слова: «…Бывают странные сближения», и не перестаем удивляться, как часто они оправдывают свое значение. Особенно интересны подобные сближения в области генеалогии, по линии родословных переплетений. 

            Любопытное наблюдение можно отметить в генеалогическом переплетении А.С.Пушкина и Н.Н. Гончаровой,  причем, выявленных в их немецких  корнях.

  Известно, что африканскую линию прадеда А.С.Пушкина, Абрама Петровича Ганнибала,  можно дополнить лифляндской линией его прабабушки, Христины Регины фон Шёберг. Предкам поэта посвящено не одно исследование и многочисленные публикации. Конечно, мы можем гордиться, что наш эстонский исследователь, Георг Леец, на материалах эстонских архивов создал первый труд, посвященный эстонскому периоду Абрама Ганнибала и его связям со шведским семейством Матиаса фон Шёберга и немецким родом фон Альбедиль[1]. Последняя монография Н.К.Телетовой, исследовательницы из С.-Петербурга, посвященная прадеду Пушкина, добавляет нам сведения по этой теме, хотя и прибавляет ряд вопросов[2].  О том, что многочисленная семья Матиаса Иоганна фон Шёберга (Sjöberg)  женатого на Христине фон Альбедиль (род. ок. 1685), проживала в Ревеле, говорят документы Таллиннского городского архива. В приходской книге ревельской лютеранской церкви Нигулисте (св. Николая) сохранились записи о вступлении в брак дочерей Матиаса фон Шёберга, о рождении и смерти их детей, а также о его смерти в 1742 г.  Относительно детей Матиаса Иоганна фон Шёберга, можно теперь ссылаться на последние изыскания Н. К.Телетовой в ее новой книге «Жизнь Ганнибала – прадеда Пушкина». По материалам Лееца, от этого брака было четверо детей: три дочери и сын Георг Карл (1706-1757). По поводу даты рождения Христины Регины у Г.Лееца и Н. Телетовой имеются большие расхождения. Первый считает, что из всех детей Христина Регина была старшей (род. в 1705 г.), за нею следовал Карл и две сестры: Юлиана-Шарлотта и Анна-Густавиана. Н.К.Телетова относит дату рождения Христины на более поздний срок – 1717-1718 гг., соотнося ее с датой рождения у Ганнибалов последней дочери, Софьи, в 1759 году[3].  Надо полагать, Матиас Шёберг (в русской службе Матвей Иванович) был знаком с А. П. Ганнибалом по службе еще в Пернове и как сослуживца представил его семье. Остается неясным, что заставило Шёберга отдать в супруги свою юную дочь отставному капитану Абраму Ганнибалу, которому было около 40 лет и к тому же официально еще состоявшему в браке[4].  По мнению Н.К. Телетовой, эта причина – бедность. Но если признать дату рождения Христины Регины 1705 г. (как указывает Г. Леец), то в 1732-33 гг., когда по всей вероятности она была представлена Абраму Ганнибалу, ей было за 27 лет: возраст для невесты предосудительный. Есть еще одно мнение: нарвский исследователь Ю.А.Мазанов предполагает, что Христина Регина могла быть приставлена в качестве воспитательницы к малолетней дочери Абрама Ганнибала от первого брака с Евдокией Диопер.

    Н.К. Телетова указывает, что у Матиаса фон Шёберга была еще одна дочь, точное имя которой нигде пока в документах не обнаружено. Поэтому автор одну из сестер  Кристины условно именует NN Матвеевна фон Шёберг, и считает, что в 40-е годы она была сосватана тоже за русского дворянина, Матвея Артамоновича Муравьева[5]. Из «Записок» Матвея Артамоновича Муравьева-Старшего[6], свидетельствует, что его младший брат (тоже Матвей) был женат на Прасковье Матвеевне Шёберг.  Она была на десяток лет младше Христины Регины (р. 1725/1727).  Телетова пишет: «Анализируя потомство двух сестер, дочерей Маттиаса, можно заметить, что они, видимо постоянно общавшиеся, сговариваются рожденных в один 1746 год дочерей назвать одним именем – Агриппины (Аграфены). Последние дети сестер рождаются тоже в один 1759 год: это Софья у Христины Матвеевны, которой в это время 41 – 42 года, и Захар Матвеевич у NN Матвеевны Муравьевой, которой 34-35 лет».

     А далее, по приведенной родословной таблице, мы узнаем, что именно этот, упомянутый сын (всего у супругов было четверо или пятеро детей), Захарий Матвеевич Муравьев (1759-1832), артиллерийский офицер, родной племянник Ганнибала, в 1792 г. женился на Елизавете Карловне Поссе (1760-1815). От этого брака тоже было пятеро детей.   Фамилия Поссе приковывает наше внимание. Так, из последних публикаций о лифляндской бабушке Н.Н. Пушкиной (урожд. Гончаровой), известно:   она была родом из семьи тартуского помещика фон Липхарта. Ефросинья Ульрика фон Липхарт родилась в 1761 г. в имении Ратсхоф и в 1778 г. была выдана замуж за барона Морица фон Поссе, владельца поместья Выйдом (Võidom, Viljandimaa)[7].  .

    Брак оказался непрочным и не долгим, так как молодая баронесса, увлеклась заезжим в Дерпт на январскую ярмарку 1782 года. полковником карабинерного полка Иваном Александровичем Загряжским. Она покинула мужа и, оставив маленькую дочь двух с половиной лет (Иоганну Вильгельмину), бежала с полковником в Россию. Известно, что недолгое время беглецы были в Пскове, затем в Петербурге. К сожалению, пока еще нельзя точно установить, где провела Ефросинья Ульрика еще три года до середины 1785 г. Известно лишь, по семейным преданиям, что перед рождением дочери Натальи, Иван Александрович Загряжский привез ее в свое родовое имение Ярополец, где и родилась Наталья Ивановна Загряжская (1785-1848), мать Наталии Николаевны Гончаровой.

    О семье барона Морица фон Поссе было известно довольно мало. Тем более интересными и ценными становятся обнаруженные в Латвийском государственном историческом архиве родословные росписи семьи Поссе, которые стали доступны для изучения. В архиве Латвии имеется фонд рода Поссе, и расшифрованная родословная таблица дает сведения о семье барона Морица фон Поссе, имеющего связь с лифляндским родом фон Смиттен[8]. Мать Морица, Эрика Иоганна (1729-1780) была из семьи помещиков фон Смиттенов, майоратное имение которых, Бекхоф (Beckhof – нем., Йыгевесте – совр.), находится в южной Эстонии. Мориц Поссе (первый муж бабушки Еуфрозинии Ульрики) был пятым ребенком из десяти детей. Он родился в 1756 г. в Выйдоме, в поместье отца Карла Магнуса фон Поссе. Мориц Поссе служил в русской кавалерии, получил чин ротмистра; выйдя в отставку, стал помещиком,  унаследовав от дяди, брата своего отца, имения Выйдом и Карула. 

   Мориц Поссе имел близкое родство с военным министром, прославленным полководцем Барклаем де Толли. Мать Морица Поссе, Эрика Иоханна фон Смиттен (1729-1780), и мать фельдмаршала М.Б. Барклая-де-Толли, Маргарита Элизабет фон Смиттен (1733-1771), были родные сестры. Их родной брат, Хейнрих Иоганн фон Смиттен (?-1782), был отцом жены генерала Барклая-де-Толли, Хелены Августы фон Смиттен (1770-1828). Таким образом, Михаил Богданович был женат на своей кузине (двоюродной сестре), и оба они были кузенами барона Морица Поссе. Это свойство распространялось и на супругу барона, Еуфрозинию Ульрику, бабушку Наталии Николаевны.

  Есть предположение, что род Поссе  (по мужской линии) к 30-м годам XIX в. угас: на родословной схеме дети указываются только у Морица (одна дочь, Иоганна Вильгельмина) и у его брата, Георга фон Поссе (дочь Мария и сын Отто Хейнрих, погибший в 17-летнем возрасте в 1812 г. под Москвой.). Другие его братья указаны как бездетные. Сестры его (Хелена, Анна Шарлотта, Маргарита Элизабет, Каролина Иоганна, Элизабет) благополучно вышли замуж. 

  Для нас интерес представляет судьба младшей сестры барона Морица фон Поссе, Элизабет (Elisabeth Posse, 1761-1815). В августе 1789 г. она стала женой майора Карла Каспара фон Энгельгардта, который, кстати, приходился троюродным братом директору Царскосельского лицея, Егору Антоновичу Энгельгардту. Овдовев, во втором браке Элизабет фон Поссе (Елизавета Карловна) с 1792 г. становится женой статского советника в Петербурге Захара Матвеевича Муравьева. Как было отмечено выше, у них было пятеро детей, из которых двое умерли в детстве.

  Старший сын Артамон Захарович Муравьев (1794-1846), полковник, командир Ахтырского полка, член Южного общества, был один из восьми первых декабристов, доставленных 25 октября 1826 г. в Благодатский рудник. До 1839 г. А.З Муравьев находился в остроге, затем вышел на поселение. Последние годы прожил в глухой сибирской деревне Малой Разводной. Умер там же в 1846 г.[9]  Его младший брат, Александр Захарович (1795-1842), генерал-лейтенант, начальник 2-ой кавалерийской дивизии, в ранние годы своей карьеры, был адъютантом у своего родного дяди М.Б.Барклая-де Толли (до смерти фельдмаршала в 1818  г.). Их сестра, Екатерина Захаровна Муравьева (1796-1849), кавалерственная дама, была замужем за министром финансов, графом Егором Францевичем Канкрином (Georg Ludwig, 1774-1845). Может быть, не случайно министр финансов в 1832 г. приобрел в Эстляндии поместье Райкюла (Raiküll), вблизи города Рапла, где и в настоящее время сохранился дворянский особняк в строгом классическом стиле[10].

 

    Все дети Захара Матвеевича и Елизаветы Карловны Муравьевых были родными племянниками барона Морица Поссе, а значит, и двоюродными братьями и сестрами его единственной дочери, Иоганне Вильгельмине, которая приходилась единоутробной сестрой Наталье Ивановне Загряжской, матери Наталии Николаевны Пушкиной. В 1797 г. Иоганна Вильгельмина  стала женой генерала Фридриха Левиза оф Менара. Именно о ней есть упоминание в одном из писем Н.Н. Пушкиной-Ланской, которое она адресует своему второму мужу П.П. Ланскому в Ригу 29 июля 1849 г.: «Я все же хотела бы знать, жива ли тетушка Жаннет Левис, я знаю, что у нее была большая семья».

 Прославленный в боях генерал, Фридрих (Федор Федорович) Левиз оф Менар (1767-1824), по своей жене, Вильгельмине Владимировне, урожденной Поссе, оказывается в родственном свойстве с министром финансов, Егором Францевичем Канкриным, с бывшим военным министром М.Б.Барклай-де-Толли. Оба они приходились кузенами декабристу Артамону Захаровичу Муравьеву, и все были в родстве с Натальей Ивановной Загряжской.

   О родстве (свойстве) с министром финансов Канкрином (через Липхарт-Поссе) Гончаровы, судя по всему, знали. Но владельцы Полотняного Завода представляли поместное дворянство, и для них петербургская столичная аристократия была недосягаема. Известно, что в 1830 г. А.С. Пушкин, будучи женихом Наталии Николаевны Гончаровой, по поручению ее дедушки, Афанасия Николаевича Гончарова,  хлопотал о денежной ссуде. Ему пришлось обращаться с официальной просьбой к министру финансов Е.Ф. Канкрину, но без успеха. В письмах к невесте и ее деду он давал отчет в своих действиях. Обращает на себя внимание то, что в одном письме он называет министра своим кузеном. Так, 30 июля 1830 г. из Петербурга он пишет Н.Н. Гончаровой (на фр. языке): «Перечитывая письмо Аф. Ник., я увидел, что он вовсе и не думает закладывать своего Заводского имения, и хочет, по моему совету, просить хоть кратковременной поддержки. Это – другое дело. В этом случае я отправляюсь тотчас chez mon cousin Kankrine, просить у него аудиенции»[11].

   В комментариях к данному письму Б.Л. Модзалевский пишет: «Пушкин называет его своим «кузеном» шутя, пародируя способ обращения королей к иностранным государям, кардиналам, и т. под. высокопоставленным лицам; поэт подчеркивает этим свою скромность, и сознание того, что «дедушка» Гончаров сильно переоценивает его значение в придворных и административных сферах, давая ему серьезные финансовые и иные  деловые поручения»[12].  Можно согласиться с предположением Модзалевского о том, что у Пушкина присутствовала ирония по поводу высокородности и «иностранности» министра, но, не менее интересным является вывод Н.К.Телетовой относительно упомянутого письма Пушкина: «Канкрин через свою жену доводился кузеном (троюродным братом) не Пушкину, но Надежде Осиповне».

   Зная на основании проведенных генеалогических исследований, что у жены Канкрина и жены Пушкина есть родство по линии Поссе (Екатерина Захаровна приходилась ей тетушкой),  мы можем добавить, что и самому А.С. Пушкину она же приходилась тетушкой (по матери)[13]. С момента переезда Пушкиных в Петербург, когда поэту приходилось решать свои трудные финансовые дела, он обращался к министру Канкрину в весьма сдержанном тоне. Того требовали традиционные рамки подачи официальных прошений. В 1834-1836 гг. Пушкин переписывался с ним по поводу ссуды правительства на издание «Истории Пугачева». Л.А. Черейский в книге «Пушкин и его окружение» обращает внимание, что «сохранился рисунок Пушкина, изображающий К. и его жену Екатерину Захаровну,… в домашней обстановке (1832); это подтверждает слова П.И.Бартенева, что Пушкин навещал К[анкрина]». Упомянутые Л.А. Черейским портреты больше напоминают любительские шаржи[14]. Пушкин не опасался недовольства со стороны портретируемых, что возможно лишь при коротком знакомстве (семейном свойстве), посещая дом министра в неофициальной обстановке. К тому же, Л.А.Черейский указывает, что «Пушкин знал также детей Канкрина». Оценивая переписку Пушкина с Канкрином, можно отметить, что министр содействовал решению финансовых вопросов, с которыми поэт обращался к царю. И письмо вдовы Пушкина к графу Канкрину 30 марта 1837 г. из Полотняного Завода с благодарностью по поводу списания долга с семьи за полученные ссуды покойным Пушкиным от государственной казны подтверждает участие министра. В конце письма Наталия Николаевна пишет: «Вменяю себе также в приятную обязанность засвидетельствовать вашему сиятельству искреннюю признательность за столь постоянное участие, которое вы изволите оказывать к покойному моему мужу»[15].   

      К 1837 году, к моменту смерти А.С. Пушкина, уже не было в живых ни генерала Фридриха Лёвиза оф Менара (ум. в 1824 г.), ни его супруги, Иоганны Вильгельмины, урожденной баронессы Поссе (ум. в 1831 г.). Когда Наталия Николаевна писала письмо в Ригу  Петру Петровичу Ланскому (1849 г.), она точно знала, что ее лифляндским родственником являлся прославленный боевой генерал-лейтенант Федор Федорович Левиз оф Менар.  Его портрет вместе с другими портретами героев Отечественной Войны 1812 г., выполненный художником Дж. Доу, украшает военную галерею Зимнего дворца. Он – кавалер орденов св.Георгия 4-й и 3-й степени, ордена св. Александра Невского.

   В контексте проведенных нами сопоставлений понятными становятся строки из письма Наталии Николаевны к П.П. Ланскому: «…Если встретишь где-либо по дороге фамилию Левиз, напиши мне об этом, потому что это отпрыски сестры моей матери. В общем, ты и шагу не можешь сделать в Лифляндии, не встретив моих благородных  родичей, которые не хотят  нас признавать из-за бесчестья, какое  им  принесла моя бедная бабушка»[16].   Можно предположить, что еще при жизни А.С. Пушкина в его семье обсуждались темы лифляндского родства. Есть свидетельства, что он замыслил эти реалии ввести в творчество. У Пушкина сохранился отрывок, начатый в 1835 году, который в посмертных бумагах  обозначен по первым строкам: «В 179* ГОДУ ВОЗВРАЩАЛСЯ Я ...»   Пушкин обдумывал план повести (или романа) о Лифляндском крае; мало того, – он излагал события от первого лица, причисляя себя к лифляндскому поместному дворянству. Встретившись с немецкими дворянками, он, как бы невзначай, узнал о своем родстве: «Старушка приняла меня ласково и радушно. Узнав мою фамилию, Каролина Ивановна сочлась со мною родством; и я узнал в ней вдову фон В..., дальнего нам родственника, храброго генерала, убитого в 1772 году. Между тем как я по-видимому со вниманием вслушивался в генеалогические исследования доброй Каролины Ивановны, я украдкою посматривал на её милую дочь…  Мы скоро познакомились, и на третьей чашке чаю уже обходился я с нею как с кузиною…»[17].

Случайно ли это? Или это творческое переосмысление неких сведений, которые обсуждались в семье Пушкиных?  Без сомнения, шли разговоры о дальнем свойстве, о случайно обнаруженных кузинах, о родственнике генерале, уже умершем. Даже имена в сочетании Каролина, Екатерина, но по отчеству Ивановны, – так часто именовали в русской традиции наследников, у которых отца звали Ханс, Хенрик или Иоганн.

 Н.К.Телетова выдвигает версию, что данный отрывок конкретно связывается с немецкими родственниками А.С. Пушкина по линии Софьи Абрамовны Ганнибал (в браке Роткирх). Соглашаясь с этой версией, все-таки хочется обратить внимание, что данная тема увлекла Пушкина значительнее позже: не в 1827 г., когда он получил от наследника Ганнибала, Владимира Ивановича Роткирха «Немецкую родословную» своего прадедушки, а в 1834-1835 годах, когда сестры Наталии Николаевны приехали в Петербург. Тогда в семье Пушкиных могли активизироваться разговоры о «бедной бабушке» Ульрике Липхарт-Поссе и покинутой ею маленькой дочери. К тому же, среди настоящих родственниц сестер Гончаровых со стороны тетушки Жаннет (Иоганны Вильгельмины Поссе) были женщины с именами Каролина, Екатерина. С какого времени в семье Пушкиных стали всё чаще упоминать о подобном родстве? Нам это неизвестно, к сожалению, никаких документальных свидетельств об этом не обнаружено. Некоторые предположения по этому поводу можно выдвигать. Однако явно прослеживается семейственная связь, связывающая роды: Шёберги – Ганнибалы – Муравьевы – Пушкины – Гончаровы – Загряжские – Липхарты – Поссе – Смиттен – Барклай де Толли – Левиз оф Менар.

 

 

Материал размещен 31 декабря 2006 г.

---