Балахнинский район.

 

Работа в Балахнинском районе занимала  с апреля 1956 г. по апрель 1962 г. Прежде чем поехать на работу в с. Зиняково предварительно навел справки в райцентре г. Балахны в райисполкоме и райкоме партии, встретился с первым секретарем райкома И.А. Трухановым. Он мне подробно рассказал о МТС. Помог увероваться в моей поездке на работу в Зиняково, сообщил по телефону о моем назначении и о моем приезде в середине апреля и в последующем держал меня в поле зрения.

И.А. Труханов – умница, пользовался большим авторитетом среди руководителей и жителей района. Ему  неоднократно предлагали более высокие посты, но уезжать из Балахны, где его большинство жителей знали, где  у него была хорошая по тем временам квартира, он не хотел. И лишь в 1962 г. обком партии сделал большой нажим и он согласился на работу в Лукояновский район на должность Первого секретаря райкома партии. Он там пользовался большим уважением, очень серьезно занимался укреплением экономики района, помог подняться на ноги молодым работникам и многие из них заняли руководящие посты в области.

Сам И.А. Труханов был взят из Лукоянова в Горький на должность заместителя председателя сельского облисполкома (в области сельский и промышленный облисполкомы действовали в 1962-1964 гг.), а затем был председателем облпотребсоюза, затем переведен в Москву на должность заместителя председателя Роспотребсоюза. У меня о нем сохранились самые лучшие воспоминания. Если говорить о его питомцах, то из Лукоянова пришел на должность заместителя заведующего, а затем заведующим облфо Федор Метлин, работал председателем райисполкома в Княгинино Василий Лисин, заместителем начальника областного отдела внутренних дел Валентин Беляков и другие.

Итак меня ждет Зиняково. В оставшееся до поездки время просматриваю записи, собираю вещи первой необходимости для поездки на работу в село. Жена остается в Горьком. Она студентка IV курса агрофака и ждет ребенка.

Наступает время отъезда. С неохотой расстаюсь с женой. Ей надо завершить учебу и готовиться к материнству. При  чем уезжал недалеко от Горького по автотрассе не дальше 35 км. Соскучишься – всегда можно приехать от левого берега Волги до Зинякова не больше 20 км, а от Балахны в Горький ходит электричка. Так что добраться до Горького проблемы не было, но апрель – это весна, дороги рухнули и можно было добраться лишь на лошади. И в один из понедельников на лошади «Тайга» орловской масти меня на берегу ждал главный зоотехник МТС В.И. Кульшин. Он на воскресение приезжал в Балахну, лошадь и тарантас оставлял в колхозе им. «Калинина» и в понедельник ждал меня на берегу.

Дорога в Зиняково была грунтовой и снег почти полностью сошел, лишь лужи были на дороге. Всю дорогу расспрашивал В.И. Кульшина о Зинякове, о МТС, о людях с которыми мне предстояло работать.

Сначала представился директору МТС В.П. Бурдину, а он представил меня работникам аппарата МТС, определил рабочее место, выделил жилье даже для тех лет неважное, иного не было. Молодому мужчине, а мне шел двадцать седьмой год, трудно быть одному и мы решили, что до приезда жены ко мне приедет мать и жилье подбиралось не на одного, но на четверых явно маловато. В эту пору на отсутствие удобств не обращалось внимания, да и никто не обязан был решать мои бытовые вопросы, что могли, то и сделали. И на этом спасибо.

Позднее, когда приехала жена с новорожденным сыном, нам было тесновато. Стоят две кровати. На одной спим я с женой, на другой прямо напротив мать, а в середине впритык к нашим кроватям детская кроваточка. Пробираться на кровать нам приходилось бочком. Жили. Ничего не случилось. Труднее приходилось в зимнее время. Надо было сушить детское белье и принадлежности, а сушить было негде. Сушили где только могли. Ну это потом, а пока начинаю работать. В кабинете нас четверо. Мне отводится стол и удобное рабочее место. Бывший главный агроном, а теперь мой заместитель Занин Л.В. – напротив, рядом с ним Сыромятников И.В. Кабинет небольшой, но разместились свободно. Здесь же расположен главный зоотехник. Мои функции сводились к координации работы тракторных бригад, разработка планов их работы в колхозах, бригады в то время обслуживали несколько колхозов, заключение договоров МТС с колхозами на тракторные и другие работы связанные с техникой МТС.

В МТС была создана тракторная бригада по заготовке и вывозке на поля органических удобрений (навоз, торф, компосты). Возглавлял бригаду Полеефт Румянцев, курировал ее я. В работе этой техники, сконцентрированной в специальной бригаде, очень нуждались коллективные хозяйства. Пока были в ее составе бульдозеры, погрузчики, тракторные тележки с колесными тракторами в основном марки «Беларусь». Со временем эта бригада оснащалась новейшей техникой, которая к тому времени стала поступать в МТС. Это навозоразбрасывающие тракторные тележки, специальные агрегаты по разбрасыванию на поле минеральных удобрений и др. Эти бригады хорошо себя зарекомендовали и когда техника была передана колхозам, многие из них стали создавать аналогичные бригады или группы по заготовке и внесению в почву органических и минеральных удобрений т.к. эти процессы были трудоемкими и возникало желание создавать такие бригады, непосредственно в колхозах и совхозах.

Росло поступление новой техники, росло производство минеральных удобрений для нужд сельского хозяйства и в восьмидесятые годы в области заметно поднялась урожайность сельскохозяйственных культур и это во многом благодаря росту внесения в почву органических и минеральных удобрений.

Надо сказать, что в целом росла культура земледелия. Кроме увеличения доз и качества удобрений, улучшилась обработка почвы, сортовые качества семян.

В последние годы находилось на подъеме и животноводство благодаря улучшению его кормовой базы, улучшению породных качеств животных, повышению материальной заинтересованности животноводов в их труде, улучшению технической оснащенности и другим причинам. Все эти изменения происходили на моих глазах с определенным моим участием, ну а пока я принимаю дела от моего предшественника Л.В. Занина. Он остается работать со мной и на него возлагается вся плановая работа. Сыромятников И.В. ведет работу и отвечает за возделывание картофеля, овощей и потом появилась дополнительная должность в отделе – агроном по зерновым культурам и семеноводству и приняли на эту должность С. Гридина, бывшего агронома колхоза им. 18-го Партсъезда. Я отвечаю в целом за работу тракторных бригад, координирую деятельность колхозных агрономов.

Директор МТС Бурдин В.П. в хозяйства почти не выезжал, а мне для оперативной работы приобрели мотоцикл ИЖ-49, а зимой закрепляли за мной лошадь с ездовым. Транспортом, таким образом, я был обеспечен и часто бывал в колхозах, оказывал помощь колхозным агрономам. Понимание в аппарате и тракторных бригадах находил.

Балахнинский район специфичен. Он разделялся р. Волгой на две части. В Заречной части находилась МТС и с. Зиняково и большинство колхозов района. В правобережье находились Бурцевский и Замятинский колхозы и совхоз Правдинский. МТС обслуживало и эти 2 хозяйства хотя они были значительно удалены от МТС. Эта отдаленность усложняла их обслуживание, но колхозы пока не могли обойтись без МТС.

Первые два года я получал 1600 руб. в месяц и особых материальных затруднений не испытывал. Осенью 1956 г. (сентябрь) родился сын Андрей, но жена пока приехать ко мне не может. Только в марте будущего года она заканчивает институт и приезжает с сыном, имея на руках свободный диплом., т.е. устраиваться как сможешь.

В сентябре мне сообщают телеграммой, что у меня родился сын. Я отец, у меня сын. На радостях на бензовозе еду до Бора, а там на фильянчике переправляюсь на ту сторону в Горький. Радость переполняла мою душу, поздравляю Галинку с новорожденным, говорю теплые слова. А примерно через неделю ее выписывают из роддома и я снова еду в Горький, встречаю ее и веду ее к теще. Она с радостью встречает дочь с внуком. Она положила Андрея (мы так его назвали еще до рождения) на кровать и радостно проговорила «Леша, Леша, смотри какой он хороший, бровки шнурочками!». Внимательно смотрю. Новое для меня существо. Еще никаких чувств не испытываю. Вижу новое, беспомощное существо. Но что я причастен к его рождению, что это моя плоть и кровь. Отцовство мною принималось еще отдельно без глубоких чувств, как никогда значительно позднее, помню воспринимал внучек. Озабоченность, ответственность, любовь к этому комочку, чувство, что роднее этого милого существа нет на свете.

Вскоре у меня был день рождения и я пригласил Николая Кожевникова, товарища по техникуму и институту. Не умный поступок, приглашать в гости, на выпивку, когда в комнате-коморке выпивают и тут же кроха ребенок. В зрелые годы так бы не поступил.

Я со всей семьей в Зинякове. Но видимо мои стесненные бытовые условия повлияли на директора искать мне другую квартиру. Рядом с конторой МТС был двухквартирный деревянный дом. В одной половине дома жил с семьей бывший главный агроном Л.В. Занин, в другой что-то было подобие общежития или как мы называли ОПХ – общество подержанных холостяков. Там в 2-х комнатах жили главный зоотехник В.И. Кульшин, парторг МТС В. Бровкин, главный инженер Торопов. Вот меня с женой и поселили в другой комнате и отделяло от них лишь проем двери, закрытой одеялом. Но здесь было теплее, суше и чуть просторнее. Мать возвратилась в Горький и тем не менее даже такие условия мы безропотно терпели.

Жилье тогда никто не гарантировал. Пожалуйста, иди на частную квартиру. Но вчерашнему студенту ой как нужны деньги, чтобы отдавать их за частную квартиру. Ничего. Жили.

Как-то весной заключив договор с колхозом «Память Ленина» на работы МТС, ночью возвращался на мотоцикле домой, а водил мотоцикл еще не уверенно и по дороге попалось какая-то кочка, мотоцикл потерял управление и я упал, а левая нога попала под педаль и была травмирована. Попытался подняться с земли, но не тут-то было. Расшнуровал ботинок и нога мгновенно распухла. Ни подняться, ни стоять не могу. В ночи стал звать на помощь. По этой дороге на грузовой машине механизаторы возвращались домой. Они услышали мой зов и вместе с мотоциклом привезли меня домой… Дома встревожились, положили в постель, а ногу на подушку и повернуть ее причиняло мне боль.

Утром пригласили врача. Осмотрев, она сказала что это трещина в кости. «Ничего, потерпи, заживет». Терплю неделю, по комнате брожу на костылях. Однако боль не уходит. Снова обращаюсь к врачу теперь уже в больницу. Делает рентген. Оказывается перелом кости. Но накладывать гипс уже поздно и потом месяца полтора-два ходил с клюшкой. Работать не могу. Беру отпуск и еду отдыхать в дом отдыха в г. Горбатов Павловского района. Знакомлюсь в Горбатове с Героем труда, ветврачом Борского совхоза Калашниковым, мы с ним жили в одной комнате. С Мишей Аршиновым тоже с Борского района и мы становимся друзьями на всю жизнь.

Вместе едем на учебу в Москву на учебу в ВПШ при ЦК КПСС, в последствии он работал около десяти лет первым секретарем Балахнинского горкома КПСС – это в семидесятые и восьмидесятые годы. Там меня уже не было. За это время много воды утекло, и в моей жизни так же произошло много изменений. А пока идут пятидесятые годы.

В пятьдесят седьмом Бурдин уходит в отпуск и и.о. директора возлагается на меня. За это время у меня складываются неприязненные отношения с первым секретарем Горкома партии Кулаковым А.В. Хотя обязанности директора МТС исполнял всего месяц, но в этот период на меня нашло какое-то просветление. Голова была ясной, мысли чистыми, решения твердыми. Редко такое состояние было у меня. За таким состоянием что-то стоит. Все у тебя радужно, все спорится и преграды преодолеваешь с легкостью. На тебя находит вдохновение но к сожалению такое состояние долговременным не было. Через некоторое время груз забот отягчает плечи и повседневные мелочи жизни ощущаются тяжким грузом. Месячное исполнение обязанностей директора дались легко, но не все без последствий.

Однажды весной в пору половодья побывав в колхозах к нам в МТС на «Волге» заехал А.В. Кулаков. Зачем ему надобно было ехать в половодье через Городец в левобережье – ему одному известно, а нам – нет. Он попросил меня к вечеру отбуксировать его до Городца – а это километров тридцать не меньше на автомашине ГАЗ-63 – грузовая автомашина с двумя ведущими осями. Но дело было в том, что она только что прошла капитальный ремонт и обкатки не было. Захожу в мастерские и излагаю механику Чижову А.И. суть дела, а он же и шофер. Он упрашивает меня, машину в дорогу не направлять ибо можно навсегда вывести из строя только что отремонтированный двигатель. А эта машина «вездеход» единственная в МТС. Разъясняя Кулакову А.В. суть дела прошу его переночевать в Зиняково, а утром на гусеничном тракторе мы проводим его до центральной трассы, а на сегодня все тракторы в разгоне и помочь сегодня не сможем. Он настойчиво просил сопроводить его, а я пытался его отговорить от поездки.

Мои доводы он не принял во внимание и уехал без сопровождения. Не знаю уж как он добрался до Балахны, но точно знаю что в лице Кулакова я приобрел недруга и его неприязнь по отношению ко мне испытывал не раз – но ко мне очень хорошо относился Труханов И.А. – председатель райисполкома, бывший первый секретарь Балахнинского райкома. Нужно пояснить, что в Балахне действовали горком партии и горисполком и их сфера влияния распространялась на сам город Балахну, а район контролировал райком и райисполком.

Примерно в году пятьдесят шестом горком партии объединился с райкомом, ликвидировав райком, а горисполком с райисполкомом функционировали параллельно с четким разделением сферы действий и контроля.

Где-то в семидесятые годы, горисполком так же слился с райисполкомом и райисполком был ликвидирован. Остались на город и район горком партии и горисполком. Так вот в период объединения шла невидимая борьба за пост первого секретаря горкома между Кулаковым и Трухановым. Победил с небольшим перевесом Кулаков А.В., а Труханову предложили пост председателя райисполкома. Ему предлагали пост первого секретаря в других районах области. Он решительно отказывался и остался председателем Балахнинского райисполкома., а бывший председатель райисполкома Дробных А.Т. остался его первым заместителем.

Председателем горисполкома был Гудков А.В. Но служба меня с ним не сводила и у меня нет представления о его деловых качествах. Встречались впоследствии на совещаниях, заседаниях. Так… шапочное знакомство. А Кулаков был высшим руководителем в городе и районе и он после случая отказа в транспортировке его машины стал на меня смотреть косо. Сколько впоследствии мне пришлось испытать таких косых взглядов с последствиями и без оных.

С работой вполне освоился и во второй половине 1957 г. ко мне на постоянное жительство приезжает жена с сыном. Осенью она устраивается в Зиняковской средней школе преподавателем по биологии. В МТС вакансий нет и преподавание в школе биологии наиболее близко к полученной профессии агронома. Начинается самостоятельная семейная жизнь с ее новыми заботами и особенностями.

Постигаю науку семейной жизни. Ой как не все просто. Здесь часто нужен компромис. Главные заботы в семье берет жена, а я беру на себя финансово-бытовые. Я хозяин денег от кассы до дома. Разумеется в крупных расходах (покупка мебели, вещей и др.). Жена со мной советуется, но она еще молодая хозяйка – ей всего двадцать три года, а мне двадцать восьмой. Однако несмотря на квартирные сложности в семье все более или менее благополучно. Конечно, мы могли бы поискать квартиру в селе, но тогда пришлось бы серьезно ужаться с бюджетом. Как говорится, в тесноте, но не в обиде.

В 1958 г. МТС претерпевают коренные изменения. Колхозы относительно прочно встают на ноги, укрепляется их экономика, по размерам каждый колхоз довольно крупное хозяйство и система обслуживания колхозов через МТС себя исчерпала. Было принято постановление о ликвидации МТС, передаче техники колхозам и совхозам, а на базе МТС создаются ремонтно-технические станции, а в ряде районов производственная база на определенных условиях передается колхозам, совхозам. Но колхозы еще не имели производственной базы и потому они ремонтировали свою технику в РТС ремонтно-технической станции, а позднее и от этого отказались, построив свои ремонтные мастерские.

РТС превращается в торгующую деталями для техники и снабжающую минеральными удобрениями колхозы и совхозы организацию. Специалистов сельского хозяйства из МТС передают во вновь созданную организацию в райисполкомах инспекцию сельского хозяйства и меня назначают главным агрономом сельскохозяйственной инспекции, Кульшинва В.И. – главным зоотехником, а главным землеустроителем назначили женщину – Костерину ВН.. Начальником инспекции назначили Дробных А.Т. Он же остался и первым заместителем председателя райисполкома.

Прощай МТС. Надо переезжать на новое место жительства в Балахну, на частную квартиру. Такую квартиру подыскиваю неподалеку от райисполкома, в минутах 10-15 ходьбы, в частном доме. Нам отводят 2 передние комнаты. Простор. Галинку устраиваем в инспекцию агрохимиком района. С этим она знакома. Андрея устраиваем в ясли-детсад.

Много ли мало но в Зинякове мы прожили около 2-х лет и привыкли к этой тишине, окружавшим людям, природе и в Балахну переезжать очень не хотелось. Очень привыкаешь к местности, к условиям жизни, к людям. Так уже  в семидесятые годы, когда работал председателем Навашинского райисполкома нужно было переезжать в Горький – там в основном жили родственники, там областной центр, другие условия жизни, но  переезжать страшно не хотелось. Но иного не предвиделось. Так и в Балахне.

Мы переехали.

На дворе март 1959 г. На конец марта назначены выборы в местные Советы. На все избирательные участки Горком КПСС направляет своих представителей в помощь председателям участковых избирательных комиссий обеспечить хорошую явку и законность на выборах. Меня направляют в д. Сорокоумово, это примерно в 35 км от Балахны. Там в начальной (или неполно-средней школе, точно уж не помню) находится избирательный участок с кабинами для голосования. Прибыл я накануне выборов, сюда же прибыл и милиционер, чтобы не допускать каких либо эксцессов.

Выборы начинались, в то время, в шесть часов утра и к этому времени я уже был на избирательном участке. Народ с окрестных деревень идет дружно. Многие стараются прибыть на участок первым. Тогда это пропагандировалось и поощрялось. Все идет путем. Хорошая теплая солнечная погода.  Но на душе какая-то тревога. Школьное здание деревянное, одноэтажное с печным отоплением. Вокруг школы стоят поленицы с наколотыми дровами. Снег под ними начал подтаивать и плотность полениц нарушилась. Не знаю почему, но у меня какое-то смутное беспокойство. Народ идет на выборы мимо этих полениц и они не представляют, казалось бы, никакой опасности. Свои сомнения и тревогу никому не высказываю, кроме как милиционеру, к чему создавать ненужную нервозность. Убирать огромную поленицу уже поздно, да и некому. К избирательным спискам люди идут вереницей, скапливается народ в буфете. Тогда на выборы в буфеты на участки подбрасывали колбасные, рыбные изделия, дефицитные консервы, пряности, кондитерские изделия и др. В открытой торговой сети особенно на деревне эти продукты были редкостью и люди старались пораньше придти в буфет.

Дело было к полудню. Из буфета по зданию шел ровный гул. И вдруг среди ровного гула услышал выкрики. Выскакиваю раздетым на улицу и вижу около поленицы стоит толпа и оттуда несется яростная брань. Вижу, в центре толпы два парня размахивают поленьями и видимо друг друга уже поколотили, т.к. лицо одного из них в крови. На уговоры людей не реагируют, наоборот все больше и больше звереют. Надо что-то немедленно предпринять, ибо могут быть трагические последствия. Вместе с милиционером пытаемся унять, успокоить их. Они начинают швырять, бросать поленья друг в друга. Стараемся не подпускать  к ним друзей, приятелей, знакомых, так как это может перерасти в массовую драку с печальными последствиями и срывом выборов. Милиционер в форме, но дерущиеся уже не замечают этого, а из толпы подвыпившие парни начинают их подзадоривать. Драка еще больше разгорается.

Прошу милиционера сделать холостые выстрелы. Он вынимает пистолет системы наган и приближается к одному из дерущихся, и ни слова не говоря (слова уже не действовали) делает выстрел вверх около его головы. Сначала парень замер и через мгновение бросается наутек. Только мы его и видели. Другой парень, с огромным поленом рассвирепевший бросается из одной стороны в другую. Прошу милиционера повторить разгонный прием. Опять раздается выстрел в воздух около головы второго забияки. Он столбенеет. А за тем понуро уходит прочь. Гвалт утихает, люди успокаиваются. Примерно через час участок заполняется новыми избирателями. Я тоже переключился на другие дела. Советуешься: председатель комиссии, милиционер, представитель сельсовета и я. Решили об этом никому не докладывать. Милиционер отшутился, что израсходованные патроны он спишет. Он знает, как это сделать.

Результаты (с точки зрения явки избирателей) были хорошими и этот инцидент не получил никакой огласки. Я принимал участие в выборных компаниях и в другие годы, но никогда в голову даже мысли не приходило как-то фальсифицировать итоги голосования. На подобные мысли и действия было наложено внутреннее «табу» – совесть. Да и нужды в этом не было, ибо кандидатов в депутаты в бюллетенях было по одному. Такой порядок голосования действительно трудно назвать выборами, ибо выбирать было не из кого. Но это прошлое и расхлыстывовать себя – это колыхать воздух, однако опыт этот повторяться не должен.

Бывали и происшествия в т.ч. и неприятные. В период работы председателем райисполкома Балахны был депутатом областного Совета депутатов трудящихся по Больше-Козинскому округу. Большое Козино – это рабочий поселок, расположенный вплотную к Сормовскому району г. Горького. Большинство взрослых работали на предприятиях Сормова и прежде всего заводе «Красное Сормово». Это потомственные рабочие завода. Каких-либо производственных построек на поселение не было. По линии местной промышленности построили цех жестяных изделий, но это не решение проблемы трудоустройства. Ведь там проживало около 10 тыс. населения. И они передо мной, как депутатом и должностным лицом ставили вопрос о включении пос. Б. Козино в состав Сормовского района г. Горького. Но меня не поддержали председатель Горьковского горисполкома А.Д. Проскурин. Не поддержал и председатель облисполкома И.И. Чугунов и до сих пор пос. Б. Козино находится в составе Балахнинского района. Видимо сейчас острота вопроса спала.

И вот однажды поздно вечером (не в рабочее время) я отчитывался перед избирателями о ходе исполнения их наказов. Собрание было бурным и оно затянулось. Дело было зимой и потому, возвращаясь домой поздно, около 23 часов, я вышел из машины и чтобы не застрять решил пройти 100-200 м пешком через пустырь. Здесь была протянута линия высоковольтной электропередачей, и потому в этой полосе никаких построек не возводили. На улице никого и вдруг вижу, что с боку ко мне приближаются двое мужчин. Этому не придал никакого значения. Машина уже уехала. До домов не более 100 м. Ко мне приближаются. Ну не бежать же мне, тем более я не знаю их намерений.

Вижу, что это молодые, подвыпившие люди. Приблизившись, они после просьбы «дай закурить» начинают придираться. Объясняю им, что я председатель райисполкома и прошу их идти своей дорогой. Это замечание вызывает иронические ухмылки и восклицание «может быть ты и папа римский». И вдруг получаю удар кулаком в лицо. Кончилось мое миролюбие и одного резко отбрасываю в сторону, и он упал, другой отступает в сторону, и я быстрым ходом двигаюсь в сторону домов.

Дойдя до дома, оглядываюсь. Они уходят. Быстро иду домой. Ничего не объясняя дома, звоню дежурному в милицию. Минут через 15-20 приходит милицейская машина и я с милиционером сажусь в кабинку. Проехали по ул. Ленина, на улице никого. Едем через городскую площадь мимо городского парка в сторону р. Волга и видим, идут два парня. Я их узнал и говорю, что это они. Автомашина резко тормозит, а они разбегаются в разные стороны. Одного из них задержали тут же. Меня отвезли домой, а его в милицию. Об этом происшествии дежурный доложил начальнику милиции и тот несмотря на позднее время тут же прибывает в отделение и лично допрашивает виновного. Утром задержали и второго.

Утром с секретарем горкома партии Кулаковым А.В. советуемся, как быть в этой непривычной ситуации. Чтобы оградить меня от всяких домыслов, решили это дело направить в суд. Родители провинившихся уже на следующий день были у меня дома и упрашивали не направлять дело в суд или по крайне мере не расценивать их бездумные действия, как нападение на должностное лицо, а рассматривать как хулиганство подвыпивших лиц. Я уже не мог отозвать дело из суда, поскольку оно получило огласку, а вторую часть мотивации принимал. Через 3-4 дня меня дома посетили уже другие лица, их тоже успокоил. Действительно суд квалифицировал их действия как хулиганские и определили условную меру наказания, тем более, что и ребята по оценке родителей, и коллективов, где они работали, имели положительные характеристики, хотя и неприятно получать ни за что, ни про что «мордобой». Особого резонанса в городе этот случай не получил и я постепенно морально вошел в колею.

Ко мне в разные годы проявляли определенный интерес служба КГБ. Так в первой половине 1950 г. меня пригласили на Воробьевку, так называлась улица, где располагалось массивное, серо-розоватое здание КГБ. После сложной процедуры оформления пропуска в здание, пошел по кабинетам к должностным лицам ведущими переговоры с новобранцами. Мне предложили поехать учиться в училище КГБ, готовящее квалифицированные кадры КГБ среднего звена, рисуя радужные перспективы будущего. Я наотрез отказался от этого предложения. Тогда мне предложили пойти к ним на оперативную работу, рисуя хорошую материальную картину будущего и широкие перспективы. От этого предложения отказался тем более. Должен сказать, что в последующем меня никто из КГБ не тревожил.

Однако много лет спустя, летом 1959 г. как-то раз мне звонок из военкомата. Меня приглашали в военкомат. Спросил, по какому вопросу? Мне ответили, что с Вами хотят поговорить. Спросил, а кто хочет встречи со мной? Мне ответили, не беспокойтесь. Разговор для Вас интересный. Ну что ж. Интересный, так интересный. К этому времени, я уже закончил Горьковский сельскохозяйственный институт и работал главным агрономом сельскохозяйственной инспекции Балахнинского горисполкома.

За плечами немалый стаж работы. Три года работы в Чернухинском районе (позднее он вошел в состав Арзамасского района) на разных должностях – участкового агронома МТС, районной сельскохозяйственной инспекции, инструктора РК КПСС, председателя колхоза. А теперь вот главный агроном Балахнинского района, а до этого главный агроном Зиняковской (Балахнинской МТС) и разговоры в военкомате меня не удивляют и не настораживают, хотя и вызов непонятен. Возможно, какая либо перерегистрация, какие-либо уточнения в документах или присвоение очередного звания, т.к. к тому времени по документам у меня было звание все еще младшего лейтенанта запаса, присвоенного мне после окончания института. Пора бы присвоить очередное звание в запасе.

Райвоенкомат находился неподалеку от райисполкома. В назначенное время был в военкомате. Меня вежливо встретили и пригласили в кабинет, в котором находился незнакомый мене полковник. Мы остались наедине. Поговорив о том о сем, поупражнялись в поисках общих знакомых. Мы вели ничего не значащий разговор. Затянувшаяся неопределенная беседа начинала меня тяготить, тем более что и на работе я сказав общую фразу местонахождения бросил «я недолго». Мой собеседник оказался человеком внимательным, заметил изменения в моем поведении, и успокоил меня. «Не волнуйтесь, к вам на работу позвонят и скажут о причинах Вашей задержки».

Мне было непонятно, какое отношение имеет военкомат к моему прошлому или будущему, тем более полковник из Горького? До конца беседы, чувствовалось, оставалось недолго. Полковник еще минут десять-пятнадцать поводил меня вокруг да около перешел на конкретную тематику. «Я полковник КГБ. Мне поручено пригласить Вас на учебу в наше учебное заведение (по-моему) в Тамбов. У Вас хорошие перспективы. Я больше двадцати пяти лет в КГБ и ни разу не раскаялся». Я надолго задумался. Это же резкое изменение всей судьбы. Он понимающе молчал. Но мне надо было отвечать. Можно было ответить «я подумаю». Можно было все хорошо взвесить, посоветоваться в семье и потом дать ответ. Зачем сеять смуту в семье, зачем менять характер будущей работы, каковы по настоящему плюсы, минусы в будущей работе, жизни. Было о чем подумать. С ответом меня не торопили. Однако ответ созрел и ответил отказом. Сказал я уже имею специальность, не намерен ее менять и она меня вполне устраивает. Последовал ответ, что в КГБ как раз нужны опытные специалисты, которые получат дополнительные знания, будут очень нужны армейской разведке, в гражданской тоже. Если Вы не хотите учиться в специальном учебном заведении, то мы приглашаем Вас работать в нашу службу. Я ответил решительным отказом. Последовало «не торопитесь отказываться, подумайте и дня через три дайте ответ». Указывают, куда дать ответ. Я ответил, что никуда ответы давать не буду. Его уже я дал и, попрощавшись, ушел. Когда сходил по лестнице со второго этажа на первый почувствовал легкость, словно сбросил с плеч огромную ношу.

В райисполкоме меня встретили любопытными глазами, но вопросов не задавали. Примерно через час меня пригласил к себе председатель райисполкома И.А. Труханов. Он без обиняков спросил зачем вызывали. Ему я все подробно рассказал. Вообще-то он, оказывается, был в курсе дела. «Ну и что ты ответил на их приглашение?» Ему рассказал все сомнения и почему отказался. Он одобрил меня и сказал «Хотя там в материальном плане несколько лучше чем у нас, то там ты лишен индивидуальности. Пойдешь даже в туалет, и то ты должен доложить куда пошел. У тебя и на гражданке хорошие перспективы…» Получив такую поддержку от человека, которого очень уважал я окончательно успокоился в своих сомнениях.

После этой беседы КГБ потерял ко мне всякий интерес ни с чем и ни зачем ко мне эта служба не обращалась, хотя в последствии в этой службе появились мои хорошие товарищи, довольно высокопоставленные чиновники, но я никогда не расспрашивал их о службе. Знал, что это ни к чему и не хотел их ставить в неловкое положение. Знал, что на свои вопросы ответ не получу. Такова специфика этой службы. Специфика не только в этом, но и во многом другом.

 

 

Случайная встреча с Н.С. Хрущевым

 

5-7 апреля 1957 г. в Горьком готовилось  зональное совещание по сельскому хозяйству в основном Волго-Вятского региона и других близлежащих областей. Готовил его Мыларщиков – заведующий сельскохозяйственным отделом бюро ЦК КПСС по РСФСР. Председателем этого бюро был Н.С. Хрущев. Это бюро ни кем не контролировалось и никому не было подчинено. Тем более, что его возглавлял Хрущев Н.С. – первый секретарь ЦК КПСС. Все союзные республики имели свои партийные организации и парторганы. Россия не имела.

В партийных кругах широкое распространение получил слух, что многие видные деятели партии и государства сложили голову из-за того, что добивались чтобы Россия имела свой центральный комитет партии, а Политбюро ЦК КПСС этого никак не хотело и прежде всего потому, что штурвал в другие руки передавать не хотели. В самом деле, чтобы тогда делало Политбюро ЦК КПСС, если большинство членов партии жили и работали в России. Это все равно что добровольно передать в другие руки контрольный пакет акций.

В те времена ключевые вопросы решали на Политбюро, а до этого Президиум ЦК КПСС во главе с Хрущевым. Но он был в это время Председателем Совета Министров СССР и в своих руках он сосредоточил всю полноту власти.

В этот период первым секретарем обкома КПСС был Н.Г. Игнатов, который был в очень близких, чуть ли не родственных, отношениях с Хрущевым. В это время экономика сельского хозяйства области круто пошла вверх. Стала быстро расти урожайность, особенно продуктивность животноводства. Вот в этот период готовится зональное совещание в Горьком по вопросам сельского хозяйства. Надо сказать, что такие совещания проводятся по всей стране и они дают положительный результат, у народа укрепляется вера в подъем сельского хозяйства – а это была одна из главных проблем страны. Люди участвуют в этих совещаниях, высказывают свои предложения по улучшению дел в сельском хозяйстве и что этими вопросами занимается лично Н.С. Хрущев.

Меня включили в состав районной делегации для участия в совещании. Приезжаем на совещание накануне. Устраиваются в гостинице. Я иду к родителям Галинки, но накануне перенес грипп и еще не совсем окреп.

Вечером 6 апреля сидим за столом все в сборе и мне что-то становится плохо. Голова падает на грудь. В груди холодно. Слышу голос тещи: «Леша, Леша, что с тобой?» С трудом поднимаю голову. В груди теплеет. Вижу жена плачет. Расшевеливаю себя. Чувствую в щеках проступает румянец. Ну слава богу, ожил. Видимо переборщил с таблетками норсульфазола. Уж больно хотелось поправиться от гриппа и попасть на совещание.

С тех пор к норсульфазолу критическое отношение. А на следующий день иду на совещание. Строгая проверка документов и я в помещении оперного театра. Именно там 5-7 апреля проходило совещание.

5 апреля в фойе театра идет бойкая торговля книгами. Ажиотажный спрос книг «Домоводство». Очередь, толкучка и все же эта книга у меня в руках. Оперный театр набит битком. В торжественной обстановке Хрущев открывает вступительным словом совещание. Докладчики, выступающие – обстановка деловитая. С двух до четырех дня перерыв на обед. Обедал у тещи. Прихожу минут за двадцать до начала совещания во второй половине дня. Распорядок совещания: начало в 10 ч., обед с 14 до 16 ч., продолжение совещания с 16 до 19 ч. После чего давали концерт силами артистов Москвы и Горького.

Хорошо помню, что 5 апреля день теплый, солнечный, асфальт был уже свободен от снега, а на газонах лежал снег. Раздевшись, я вышел к центральному входу подышать теплым весенним воздухом. Стою и глазею по сторонам. Вся площадь «Свободы» забита людьми и вдруг слышу народ на площади заволновался, зашумел. Не успел что-либо сообразить, как ко мне подошел мужчина в пальто и ни слова не говоря отодвинул меня плечом. В душе возмутился «ну и нахал!», однако немного отошел и вдруг точно к этому месту, где стоял я, а теперь стоит неизвестный мне гражданин, подкатывает ЗИМ. На переднем сиденье (а я тоже стою рядом с этим гражданином и мне все прекрасно видно) военный – генерал-лейтенант, а на заднем Н.С. Хрущев. Присутствующие около входа делают живой коридор и Никита Сергеевич, сняв шляпу, идет по этому узкому коридору. Так я впервые близко не далее одного метра видел Н.С. Хрущева.

Под наши аплодисменты он быстро прошел этот людской коридор. Хрущев невысок, ростом примерно 1 м 65 см, грузный, с большой лысой головой, с очень серьезным лицом, хотя нам и улыбался. Конечно управлять страной во все времена было нелегко. Быстро не задерживаясь он прошел в отведенную для него комнату. Совещание продолжилось.

Обратил внимание, что один из руководителей области или автономной республики, характеризуя положение дел в сельском хозяйстве своего региона, заявил: «что мы Н.С. ставим вопрос о …». Хрущев тут же реагирует: «Вы ставите вопрос, а он все падает и падает».

Хрущев был не плохим оратором, острой речью и живой жестикуляцией. Любая его реплика, замечание воспринималось оживленно с интересом.

Закончился первый день совещания, закончился концерт. Выступали московские артисты И. Архипова, Ведерников и др. Для меня все это ново. Хрущев держится просто, его внешний вид располагает. Однако в перерыве куда-то уходит в окружении членов президиума. Объявляется перерыв на обед.

После обеда, раздевшись, снова иду на улицу к центральному входу в надежде еще раз близко увидеть Н.С. Хрущева. Смотрю на часы, уже без десяти минут четыре часа дня, а Хрущева все нет и нет. Слышу площадь опять заволновалась, зашумела и смотрю во все глаза не покажется ли ЗИМ. Никто меня не беспокоит. Шум с площади нарастает, приближается и черная автомашина ЗИМ не сворачивает и идет по ул. Ванеева по прямой. Оказывается, машина в этот раз подъехала к запасному входу. Не раздумывая бегу с боку здания к этому входу. Здание оперного театра в этом месте выступом выдвигается вперед и я минуя этот выступ бегу навстречу Никите Сергеевичу. Сзади меня кирпичная стена, а впереди в метрах пяти-шести навстречу мне (ко входу) идет Хрущев. Свита немного поодаль. Среди них некоторое замешательство, растерянность, кто такой идет один на один на встречу к Хрущеву. Помешать мне уже никто не может. Улыбка до ушей и рукоплещу ему. Он снял шляпу, раскланялся и быстро ушел в входные двери в помещение. Ко мне никто не подошел и я спокойно ушел к центральному входу в театр и пошел на совещание. На мой взгляд это был большой прокол в охране первого лица в Государстве. Наверняка этот случай был подвергнут разборке и сделаны выводы. На моем месте мог оказаться кто угодно.

Возбужденный, я шел в театр на свое место. На этом совещании тогда Арзамасцы поставили вопрос об объединении снова с Горьковской областью. На это Хрущев ответил: «Этот вопрос я поставлю перед правительством. Думаю что меня поддержат. Государство на этом сэкономит несколько миллионов рублей. А как смотрят на это горьковчане?» Из зала раздался: «Мы За!» Хрущев: «Ну что ж позиция сторон мне известна. Мы этот вопрос решили быстро.» И в самом деле через несколько дней на этот счет вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР. Арзамасская область была самостоятельной всего около 3-х лет, а до этого она входила в состав Горьковской области, а Первый секретарь Арзамасского обкома КПСС В. Ососков был до этого секретарем Горьковского обкома КПСС, председатель облисполкома Скочилов тоже выходец из Горького. Так что они тяготели к Горькому и это предложение прошло под аплодисменты.

Идет третий день совещания. В программе предусмотрено, что оно закончится к обеду. Примерно за два часа до обеда слово предоставляется Н.С. Хрущеву. Зал ,стоя, аплодисментами встречает его. И он выступал 2 часа 20 минут без единой бумажки кроме того, что он попросил у своего помощника протокол заседания Ученого Совета ВАСХНИЛа, где он зачитав протокол осудил Ученый Совет за «милицейские» методы работы. Ему не понравилось осуждение Советом стиля и методов Т.Д. Лысенко. Хрущев был явно на стороне Лысенко. Кстати Лысенко тоже присутствовал и выступал на этом совещании. Хриплый, незвучный голос, растянутая манера выступления говорили о том, что это не оратор, и он убежден в том, что его при любом качестве речи поддержат.

Так оно и было. Присутствующие на совещании ученые из сельскохозяйственного института Нарцисов В.П., Ладыгин Н.Д. и другие открыто возмущались его выступлением. Однако Хрущев завладел вниманием зала и как говорят в этом случае «если бы муха пролетела, то ее было бы слышно». Он взял в руки наше внимание и не отпускал его до конца своей речи. Для первого раза, хотя его речь была и длинна, но она была разнообразной и интересной да и не были мы избалованы речами столь высокопоставленных государственных деятелей. Для нас все было новым. Говорил он энергично, с напором, часто сопровождал свою речь движением правой руки. Мысль не терял. Он хорошо знал то, что ему нужно было сказать и умел говорить убедительно. На этом совещании он высказал предложение о том, что погашение государственного займа, из-за сложности в экономическом положении, следует отложить на 20 лет. (Действительно через двадцать лет Займ начали энергично погашать и быстро погасили). Он заявил, что правительство могло бы выйти с предложением об отмене займов (их тоже отменили) на предприятия Москвы или Ленинграда, но почему  инициатива должна принадлежать центру, а не Горькому и просил его поддержать. Это заявление рассмотрено путем голосования делегатов «За» или «Против» и прошло под аплодисменты.

Совещание приняло решение и закончило свою работу, а на 16 часов назначили митинг на площади им. Минина и Пожарского.

Чтобы закончить до митинга рассказ о совещании, хочу рассказать о споре на этом совещании двух известных в области председателей колхозов из Богородского района. Этот спор Демина Павла Михайловича – председателя колхоза «Искра» и Кузнецова (имя и отчество помню не совсем уверенно) из колхоза «Крестьянин».

Во время одного из перерывов Хрущев в фойе театра подошел к ним живо рассуждающим. Я был поблизости. Демин обращается к Н.С. Хрущеву: «Никита Сергеевич, рассуди нас. Кто прав? Тот кто больше имеет удой на корову или тот кто больше получает молока на единицу площади и больше продает его государству». Сейчас ответ очевиден, но тогда этот спор был практически важен. При интенсивном ведении хозяйства было важным количество произведенного молока и его себестоимость, но тогда вопросы себестоимости только-только обозначились, и с этого времени в колхозах начинает пробивать себе дорогу хозрасчет, а без ответа на вопрос о себестоимости продукции хозрасчет немыслим. Хрущев дал толчок развитию экономических отношений, кого-то из них поддержав. Очевидно Демина.

Демин любил носить на груди (в торжественных случаях) не только ордена и медали, но и различные значки не имеющие к заслуженному человеку ни какого отношения. Просто было досадно за страсть этого человека не только к медалям, но и значкам. Хрущев побывал до совещания в колхозе «Искра» выступил в колхозном клубе перед колхозниками, ознакомился с хозяйством и высоко оценил деятельность П.М. Демина.

Вскоре вышел Указ о награждении Демина Золотой медалью Героя социалистического труда. С этих пор кроме золотой звезды Демин П.М. на груди ничего не носил. С тех пор в стране при определении интенсивности ведения хозяйства главным критерием было не поголовье и продуктивность скота, а производство молока на 100 га сельскохозяйственных угодий, производство мяса на 100 га, пашни и т.д.

7 апреля к 16 часам на площадь Минина стекается огромное количество людей. Построена временная трибуна. Люди знали о предстоящем митинге и добровольно ехали на него со всех концов города. Площадь вела себя оживленно. Хрущев на трибуне еще отсутствует. Второй секретарь обкома Бирюков И.И. уговаривает народ по микрофону вести себя достойно своих великих предков. Мы по живому коридору из военных и милиции проходим к трибуне по пропускам и располагаемся рядом с трибуной. Военные взявшись за руки в несколько рядов  не дают никому пробиться к трибуне. Между людьми и трибуной небольшое пустое пространство, которое заселили мы, иначе трибуну могли смять. Наконец-то появился Хрущев со свитой и митинг начинается. Выступают гости с других областей, выступают наши и последнему слово предоставляется Н.С. Хрущеву.

Внимание. Площадь замерла. Он выступал не очень долго. Говорил о внутреннем положении в стране, об облигациях, о международном положении СССР. Говоря об отношении нашей страны со странами капитала он говорил что они нас боятся и потому на международной арене вокруг нас много шума. Он говорил, что когда человек идет по лесу, то он побаивается лесной тишины и чтобы как-то себя успокоить он насвистывает, шумит. Вот и они поднимают шум вокруг нас. Но мы их не боимся … и делая комбинацию из трех пальцев заявил «…Вот им».

На площади шум. Оживление. Когда митинг закончился, народ еще долго не расходился, обсуждая его выступление. И я уходил в числе последних. В центре площади возвышалась гора галош. Настолько было людно и тесно.

Когда вечером пришел домой к жене и рассказал ей и ее родителям о выступлении Хрущева на митинге, то мой тесть долго возмущался его бескультурьем.

«Леша, нельзя так… Это ведь глава государства. Нельзя, нельзя так» и дальше продолжал «Эх, Леша, кабы ты знал, как плохо ты живешь. За границей цены тебе бы не было».

Откуда я мог знать, насколько плохо живу. За границей не был. По радио, в газетах об этом не говорят, не пишут. А он пешком протопал от Москвы и почти до Берлина и многое повидал. На следующий день уезжал в Балахну и коллегам рассказываю о совещании, о его решениях. В общем делюсь своими впечатлениями.

В райисполкоме мне и главному зоотехнику В.И. Кульшину дают кабинет на двоих. Знаем друг друга хорошо, отношения отличные. В психологическом плане полная совместимость. Каждый ценит деловые качества другого. Но материальное положение ухудшается. Потому, что во-первых здесь ниже зарплата – 1350 руб. в месяц, во-вторых больше плачу за квартиру. Вот поэтому Галинка вынуждена была устроиться на работу в сельскохозяйственную инспекцию агрохимиком.

Ей в задачу входило определение наличия питательных веществ в каждом колхозном поле, в каждом севообороте. С помощью взятия проб спецприборами, проведения анализа в лаборатории устанавливалось наличие питательных веществ в отдельных полях и устанавливались наиболее оптимальные дозы внесения удобрений. Работа интересная, но трудная, тем более что у нас был в яслях ребенок, и его во время надо было брать из яслей.

Обращаюсь к председателю райисполкома с просьбой об улучшении жилищных условий. И.А. Труханов к этой просьбе был готов. Райисполком строил в это время восьми квартирный двухэтажный дом. Меня включили список на получение квартиры в этом доме. Но строился он путем отработки будущих жильцов на строительстве дома. Лично я отработал не мало. По воскресным дням ездили в лес за стройматериалом, на носилках носили на второй этаж кирпич, песок, цемент и др.

В конце 1968 г. начале 1969 г. получаю двухкомнатную квартиру так называемую «хрущевку», отопление центральное, вода в доме, а горячая вода может быть в колонке при ее топке. Но это уже своя квартира и по сравнению с тем, что имел ранее во все времена, это был уже большой прогресс. Еще бы. На автозаводе жил в бараках, в Чернухинском районе на квартирах, при чем не всегда удобных. В Горьком у тестя уж слишком тесная была квартира и без каких либо удобств, в Зинякове – не приведи господь кому-либо еще жить в таких условиях и вот впервые квартира примерно 32 м² на троих не плохими по тем временам бытовым условиям. Душевный подъем. С каждым годом немного, но лучше. Появляются кое-какие вещи из одежды, мебели. К нам часто наезжают родители.

Однажды в воскресный день к нам приехали родители жены. Все сидим за столом. Идет гроза, форточка открытая. Вдруг в форточку влетает круглый серебристый шар и ударившись о люстру искрясь и шурша разлетается на мелкие кусочки. (То была шаровая молния). У всех легкий шок. Оцепление. Прошло без последствий, но с тех пор в грозу форточки закрываю. Береженого бог бережет.

По работе у меня складываются хорошие отношения с большинством руководителей колхозом, с председателем колхоза им. Ворошилова Гришиным Георгием Никитовичем, с председателем колхоза им. 18-го партсъезда Рыбоженко Владимиром Николаевичем, председателем колхоза им. Жданова Сорокиным Михаилом Васильевичем, мы с ним встречаемся до сих пор, с председателем колхоза им. Калинина Шалявиным Иваном Дмитриевичем и другими. Вроде со своими обязанностями справляюсь. Избираюсь депутатом райсовета по Замятинскому избирательному округу. А это депутатство послужило базой для дальнейшего роста по служебной лестнице.

Во время одного из отчетов по своему избирательному округу знакомлюсь с Рубинчиком Ефимом Эммануиловичем. В годы войны он был директором завода «Красное Сормово» поставлявшее в годы войны фронту танки Т-34. В послевоенные годы был директором завода им. Петровского, был заместителем председателя совнархоза, а когда совнархозы ликвидировали, то он возглавил Волго-Вятское территориальное управление снабжения и сбыта и работал в этой должности до 82 лет. И надо сказать работал не плохо.

Снабжением и сбытом в стране ведал заместитель председателя Совета Министров СССР Дымшиц. А у них с Рубинчиком были близкие отношения. В последствии мне не раз приходилось обращаться к Рубинчику и он, несмотря на преклонный возраст, удивлял меня своей энергией и желанием помочь делу. Про него ходило множество баек, но работал он добросовестно и со знанием дела. А годы берут и мне уже тридцать лет.

Как-то пополз слух, что у нас Труханова отбирают и направляют в другой район. В действительности он явно перерос масштабы Балахнинского района и ему требовалось более широкое поле деятельности. Однажды к вечеру когда мы уже заканчивали работу он пригласил меня в служебную автомашину «Победа» и больше часа на небольшой скорости мы ездили по городу и вокруг него. Разговор носил отвлеченный характер. Его интересовало мое мнение по разным вопросам. Давал мне советы и я долго не мог понять к чему была нужна эта поездка. Это оставалось не совсем понятным до поры, до времени. И спустя месяц или полтора после нашего разговора он собрал так называемый актив райисполкома, объявляет, что завтра он уезжает в Лукояновский район, где его на пленуме райкома партии будут рекомендовать на пост первого секретаря райкома. По этому случаю, мы потужили, но были бессильны, что-либо предпринять. А вскоре после его отъезда меня вызывают к заведующему орготделом обкома КПСС Смирнову.

При разговоре со мной присутствует его заместитель Новожилов. Разъясняют, что Труханов Иван Андреевич при своем отъезде из Балахны рекомендовал меня на освободившуюся должность председателя Балахнинского райисполкома. Для меня это предложение было полной неожиданностью, т.к. у Труханова было два заместителя в т.ч. первый заместитель Алексей Тарасович Дробных – мой прямой начальник, уже работавший до объединения горкома партии с райкомом председателем райисполкома. В то время никаких официальных причин к его смещению не было и поэтому он был кандидатом номер один на должность председателя. Однако предложили мне.

Смирнов, позадавав мне вопросы, закончил: «Ничего, справишься. Ты сегодня вечером пойдешь на прием к председателю облисполкома Ивану Ивановичу Чугунову. Сомнения отложи и держись твердо». К вечеру приглашают к Чугунову. Поговорив о том о сем, потом переходим в открытую игру: «Мы думаем рекомендовать Вас в председатели райисполкома. Ну как справитесь?» Вот в этом случае в ответе я был не совсем дипломатичен: «Иван Иванович, мне 30 лет. Здоровье хорошее, есть определенный опыт работы. Ну почему же не справлюсь. Думаю, что 30 лет самый подходящий возраст». Мой ответ ему не понравился. Уж слишком самоуверенный ответ. Приглашает и знакомит меня со своим заместителем, и я понял, что вопрос решен. Когда разговор закончился, он укорил меня за самонадеянность, но сказал, что он поддержит мою кандидатуру и о дальнейших шагах меня известят.

В райисполкоме проявляют любопытство, зачем меня вызывали, но мне и говорить нечего, по этому отшучиваюсь. Но шила в мешке не утаишь. Чувствую, на меня уже поглядывают как на будущего руководителя. И вот собирается бюро Горкома партии, на которое приезжает И.И. Чугунов. Он высказывает мнение обкома партии и облисполкома, опираясь на характеристику данную мне Трухановым, рекомендует Горкому выйти с инициативой на сессию районного Совета депутатов трудящихся об избрании меня председателем райисполкома. Члены бюро Горкома партии за мою кандидатуру, кроме первого секретаря Горкома Кулакова А.В. Я с заседания ухожу, а Чугунов И.И. проводит линию обкома КПСС. Кулакову делать нечего, тем более он уже и сам в годах и вот-вот встанет вопрос о нем, как о первом секретаре – будущем пенсионере и он сдался.

Намечают дату сессии и поручают Кулакову выступить по рекомендации на пост председателя Хрусталева А.Г. Примерно за день до сессии меня приглашает Кулаков. Разговор идет уже в ином ключе.

И вот 19 февраля 1960 г. созывается сессия райсовета. Избирают единогласно, т.к. другие кандидатуры не выдвигались. Меня поздравляют, желают успеха. Настрой большинства доброжелательный. Вечером мои замы вручают мне ключи от кабинета и сейфа, без спиртного вручать их не хотят. Пришлось поиздержаться. Усталость и спиртное видимо отразилось на внешнем виде и второй заместитель М.Б. Корнеев успокаивал меня «Ничего, Герасимович, справишься. Не боги горшки обжигают». Он проводил меня до дому. А на следующий день мой первый рабочий день в качестве руководителя райисполкома.

Знакомлюсь поближе с заведующими отделов, управлений, состоянием дел т.к. до этого я занимался только вопросами сельского хозяйства, а теперь надо овладевать и решать многочисленные и самые разнообразные вопросы текущей деятельности в районе. Вот она шапка Мономаха.

Мне сложно и потому, что бывший мой начальник Дробных А.Т. в одночасье стал моим подчиненным, и это назначение он воспринял болезненно и начал усложнять наши взаимоотношения. Мои разговоры с ним, убеждения о деловом сотрудничестве натыкались на глухую стену сопротивления и подчеркнутое нежелание делового сотрудничества. К сожалению, он начал злоупотреблять спиртным, хотя я знал, что и до этого он злоупотреблял им. С большим сожалением по согласованию с Горкомом партии вышел на сессию райсовета с предложением освобождения от должности первого заместителя.

Первый заместитель избирается и освобождается от должности сессией райсовета, депутатами райсовета, ну а Горком партии практически решал основные кадровые вопросы в городе и районе. Так решилась судьба первого заместителя председателя райисполкома.

Итак, я председатель райисполкома. Самый молодой в области председатель. Мне тридцать лет. По времени работаю больше, чем раньше. Если с утра на работу по-прежнему приходил к 8 ч. утра, то уходил значительно позднее других. Я уже говорил, что мне нравится работать вечерами. Вечером никто не отвлекает и ты спокойно разбираешь почту, намечаешь конкретные задачи на следующий день, вносишь поправки, дополнения в планы работы на неделю., на месяц. По сколько в рабочее время работаешь в основном сидя, то складывается привычка ходить по просторному кабинету по ковровой дорожке вдоль приставного стола. К этой привычке привыкают и работники аппарата, но здесь нельзя отвлекаться, иначе внимание раздваивается и ты плохо осваиваешь сущность разговора. К тебе люди пришли за помощью, советом и ты обязан внимательно выслушать их и что в твоей власти – то решить, либо разъяснить, как, каким образом будет рассматриваться его просьба или деловой вопрос, который ставится перед тобой. В райисполком люди приходят по самым разнообразным вопросам. Идут чуть ли не в последнюю инстанцию. До области далеко, да там и не в состоянии непосредственно решать просьбы с мест. Правда есть любители обращаться с просьбами на самый верх, но тоже они идут туда не от хорошей жизни. Так, когда я работал в Семенове из Ковернинской зоны председатели колхозов им. 21 съезда партии Кодычегов, им. М. Горького Ларченко, им. Кирова Яковлев, колхоза Ковернино Жезлов минуя районное, областное руководство ехали сразу в Москву и там пытались решать свои вопросы и прежде всего технического обеспечения, кредитов, но их чаще всего отсылали домой с рекомендацией решать подобные вопросы на местах. Их за это и прозвали «мушкетерами». С ними я встретился позднее, у них уже сложился свой стиль работы, свои взаимоотношения с районным руководством, а в Семеновской зоне ничего подобного не было.

Много внимания требуют к себе народное образование и здравоохранение. Обращаются и по жилищным вопросам, благоустройству, вопросу взаимоотношений, стройматериалам, землепользованию, торговле и другим самым разнообразным и непредвидимым вопросам. Надо не только внимательно выслушать, но и по возможности положительно решить их просьбу.

Мне было трудно, даже очень, если учесть, что я унаследовал дела от очень умного, опытного администратора И.А. Труханова. Нутром чувствовал, что все посетители особенно руководящие работник сравнивали, а как бы этот вопрос решил Труханов. Но я знал и другое, если взялся за гуж, то не говори что не дюж.

День за днем набирался премудрости руководства. Однако допускал и ошибки, и просчеты. Так однажды ко мне обратился заместитель командира летной части, расположенной на территории района с просьбой разрешить лов рыбы на р. Волге на территории района для солдат, что позволит улучшить их питание. Полагая, что это в компетенции райисполкома такое решение подписал, предварительно обговорив это со своими замами. Позднее, когда перевели на работу в другой район, это решение было отменено. Попадал впросак из-за отсутствия административного опыта на работе в райисполкоме.

Так пришло указание из облисполкома о сокращении штатов. Поскольку Балахнинский район по территории и по земельным массивам в области был в числе небольших, то и управленческий аппарат был малочисленным. Собрав руководящий аппарат райисполкома, стали советоваться, как быть? Пришли к выводу, что сокращать без ущерба делу нельзя. А вот как это доказать. Сочинили один текст и мне принесли на подпись. Сначала документ подписал, затем еще раз вчитавшись в текст решил внести поправки, дополнения, что и сделал. Попросил секретаря перепечатать на бланке и, так случилось, что послали исправленный во многих местах текст. То ли по оплошности, то ли кто-то специально вложил этот текст в конверт, чтобы насолить мне, но как бы то ни было, этот текст ушел в облисполком, а там он попал в руки председателя И.И. Чучунова. И на одном из крупных совещаний он меня публично выпорол. Совещание было, скорее всего, по вопросам сельского хозяйства. Рассматривались и другие направления деятельности местных Советов. На нем присутствовали все председатели райисполкомов, заведующие отделами, начальники управлений облисполкома, другие руководящие деятели. Всего не менее 150человек.

В области дела по сельскому хозяйству, особенно в части заготовок сельскохозяйственных продуктов, обстояли незавидно. По закупкам мяса, молока мы занимали в РСФСР  место в седьмом десятке и настроение руководства области было неудовлетворительным, а тут еще случай прямого непослушания. Надо дать отстраску, чтобы другим было неповадно допускать такую вольность, тем более случай налицо.

И вот И.И. Чугунов начав свое выступление с общего обзора, а он любил в своих выступлениях прибегать к классикам, ему особенно нравились слова А.С. Пушкина из Евгения Онегина – «паду ли я стрелой пронзенной иль мимо пролетит она». Видимо он хотел подчеркнуть недостаточную продуманность наших действий. Он вытаскивает на свет письмо Балахнинского райисполкома за моей подписью о невозможности сокращения штатов с исправленным во многих местах текстом. Он резко заявил: «И в какой конюшне Вы, Хрусталев, родились? Не знаете, что такое власть? Да и документ, который Вы прислали в облисполком, годится разве что в сортир». В зале шум, ропот. Понимая, что он перегнул, И.И. Чугунов начинает сглаживать, разукрасив или сгустив трудности, в которых оказалась область. Мне показалось, что он в иносказательной форме приносит извинения. В перерыве меня окружают коллеги, высказывая мне сочувствия, а некоторые подталкивают к отпору. Как себя вести, хотя понятно обижен недопустимостью тона, даже оскорбления в мой адрес. На кончике языка слова: «Если Вы считаете нашу Родину конюшней, то я готов признать, что родился в этой конюшне». Живо представляю себе возможную реакцию Чугунова. Я слишком уважительно относился к Чугунову чтобы выступить против него открыто с сарказмом. Сдержался и до сих пор считаю, что сделал правильно.

Впоследствии мне очень часто приходилось встречаться с Чугуновым. Но он никогда больше не позволял себе грубой манеры разговора со мной. Допускал уколы, но в пределах правил игры. Забегу на много лет вперед, когда я работал в Навашинском райисполкоме председателем. И.И. Чугунов оставался председателем облисполкома (1969 г.). Шла уборочная компания и наше автохозяйство должно направить 5 автомашин (по распоряжению облисполкома) в Княгининский район. Звоню в Княгинино и узнаю, что уборочные работы в районе только начинаются, и в автомашинах район пока еще не нуждается. Договариваюсь с первым секретарем райкома В. Лисиным, что автомашины направлю в их район дней через пять. На этом и порешили. И в этот период ко мне звонит И.И. Чугунов: «Почему Вы не выполнили указание облисполкома о направлении в Княгинино пяти автомашин?» Спокойно докладываю Чугунову о положении дел с уборкой зерновых культур в нашем и Княгининском районах и о нашей договоренности с Лисиным. Он в ровном тоне дает мне «отлуп»… «Лисин не облисполком и ты не имеешь права не выполнять распоряжение облисполкома». Пытаюсь убедить Иван Ивановича, что я безусловно выполню это указание, но целесообразнее повременить. Однако Чугунов и слушать не хочет и заявляет: «Если завтра указание будет не выполнено, то послезавтра его выполнит другой председатель». Пришлось на завтра выполнить это не совсем разумное указание.

Жизнь часто сводила меня с И.И. Чугуновым. Несмотря на жесткость манеры его поведения со мной все время относился к нему с уважением и когда был молодым, и когда был уже  зрелых годах.

Чугунов – это глыба, ему по плечу любая должность в стране, тем более Брежнев Л.И. – бывший в то время генсеком ЦК КПСС, т.е. фактически верховным руководителем страны, был его сотоварищем по Армии в период войны. Чугунов проработал в основном председателем облисполкома (кроме 1962-1964 гг., когда он был первым секретарем сельского обкома Горьковской области) с 1954-1967 гг. до конца своей жизни. В это же время первыми секретарями обкома КПСС были Игнатов Н.Г., Смеляков Н., Ефремов Л.Н., Ефремов М.Т., Масленников Н.И. А он был бессменным и по общему признанию имел «ума палату».

Не сразу, но научился парировать его «шуточки». Так в году 1963 г. в Красных Баках состоялось выездное бюро сельского обкома КПСС, во главе с Чугуновым. В то время я работал в Семенове начальником Территориального колхозно-совхозного управления, более подробно расскажу об этом в хронологическом порядке, а пока о бюро.

Рассматриваются вопросы развития общественного животноводства и состояния закупок животноводческой продукции. В то время в животноводстве широко практиковалось беспривязное содержание крупнорогатого скота и доение коров механизированным агрегатом «Елочкой».Я без восторга относился к такому содержанию и доению коров, не без основания считая, что для такого содержания нужно значительно больше и лучшего качества корма, иначе это блеф… В то время даже молодые ветки деревьев шли в корм и назывались веточный корм, хотя получали распространение и комбинированные корма – концентраты, изготовлявшиеся на комбикормовых заводах непосредственно в районах. На этом бюро обкома КПСС меня поднимают с отчетом. Подробно докладываю, рассказываю о планах внедрения механизации ферм КРС, но от «Елочек» ухожу. Начинаются вопросы. Чугунов:

«Хрусталев, ты за свою жизнь внедришь на ферме что-нибудь новое из механизации?»

Решил отшутиться, тем более вопрос задан в общем плане.

«Иван Иванович! Я бы охотно ответил на Ваш вопрос если бы знал время своей жизни!»

Члены бюро ухмыляются, нагнувшись над столом. Ни какой дискуссии, а ответ дан. Смеяться напрямую не позволяет субординация, выступать с замечанием – они и сами то не очень верят в эти «елочки-палочки» – так без замечаний обошлась мне моя реплика. Да много других моментов было в нашей работе. Несмотря на все это Иван Иванович, тем не менее, уважительно относился ко мне. Чувствовал это в наших беседах. Деловых встречах и в другом.

Так в сентябре – начале октября 1964 г. Иван Иванович вызывает меня в сельский обком КПСС (он первый секретарь сельского обкома КПСС) и в ходе беседы предлагает мне должность заместителя председателя сельского облисполкома по сельскому хозяйству. Обдумав предложение, через несколько дней даю согласие. Но тут все изменилось в руководстве страны, организации властных органов в стране и на местах. Начались изменения в кадрах, в общем, началась всеобщая перетряска и изменения с низов до верхов.

14 октября 1964 г. Н.С. Хрущев смещается с поста Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета Министров СССР, объединяются сельские и промышленные облисполкомы и обкомы партий. Первым секретарем Горьковского обкома КПСС избирается Ефремов Михаил Тимофеевич, а председателем облисполкома – Чугунов Иван Иванович. Меня причисляют в сподвижники Хрущеву Н.С. (замечу не без оснований, ибо у меня были очень сложные отношения с первым секретарем Семеновского парткома КПСС Ауловым Е.П. – об этом ниже). Меня основательно зажимают и пост заместителя председателя облисполкома по сельскому хозяйству предлагают уже моему коллеге начальнику Шахунского территориального управления сельского хозяйства Миронову Петру – тоже молодому по возрасту, но более компромиссному по характеру человеку. Очевидно такой человек был более подходящим для этой долджности. Я же по-прежнему остался на своей должности в Семеновском районе, хотя и были варианты, но об этом ниже. Даже в нашей последней встрече И.И. Чугунов ко мне отнеся с теплотой, когда он практически уже уходил с работы по болезни, но об этом тоже ниже.

В Балахне осваиваюсь с новой должностью. Почему дал согласие на эту должность. Ну, во-первых, укрепляется материальное состояние семьи. Если в должности главного агронома сельскохозяйственной инспекции получал 1350 руб. в месяц, то в должности председателя райисполкома зарплата была уже 1950 руб. в месяц. В других более крупных районах – 2100 руб., во-вторых, больше самостоятельности и если уж пробовать себя, то лучше в молодые годы.

Масштабы решения задач, вопросы деятельности уже другие и работа более видимая. Построили школу, отремонтировали больницу, помог колхозу с финансами, с удобрением, техникой, построили новый магазин, людям выделили лес на новое строительство и много других вопросов, где ощущается твое участие, твоя помощь, но и ответственность твоя непосредственная и за состояние этих дел в районе ты отвечаешь лично. К тебе приезжают из области, проверяют состояние дел в той или иной отрасли. Ты отвечаешь и за состояние местной промышленности, физкультуры и спорта в районе, хотя в райисполкоме есть люди персонально отвечающие за народное образование, здравоохранение, торговлю, физкультуру и спорт и многое другое, но решаешь основные вопросы развития отраслей ты. Вот потому у тебя масса вопросов, требующих твоего участия, вмешательства. Ты устаешь, но усталость результативная. Чаще результативная.

В областном центре решаешь сложные вопросы. Постепенно налаживаются мои отношения с первым секретарем горкома Кулаковым А.В., тем более под него уже сделана подставка. Вторым секретарем горкома, потенциально первым секретарем, избран И.А. Спицкий – главный инженер радиорелейного завода. В Балахне много промышленных предприятий и лучше, если первым секретарем горкома будет инженер. Райисполкомы, за развитие промышленности, кроме местной, не отвечают. Это было возложено в Москве на министерства, на местах на райкомы или горкомы партии. Там имелись отделы промышленности. Со Спицким мы подружились семьями, и Кулакову не оставалось ничего, как воспринять эту данность. Его подпирал молодой, энергичный инженер. Со Спицким мы договорились, что он отвечает в городе и районе за развитие промышленности, а я за сельское хозяйство района. Такое распределение обязанностей до самого конца моего пребывания в районе сохранилось.

С тех пор я почувствовал себя уверенней, т.к. в горкоме партии стал находить поддержку, а не недоброжелательность. Спицкий постоянно заходит в райисполком, а Кулаков ни разу не заходил. Вскоре созывается Пленум горкома партии, на котором Кулаков, по рекомендации обкома КПСС и его представителя Горшкова М.М. освобождается от должности. Кулаков просит дать возможность доработать несколько месяцев до 55 лет, до пенсии, но его освобождают. На этом настаивает Горшков, его поддерживают члены пленума горкома партии. Тогда в отдельных случаях допускался выход на пенсию мужчин 55 лет. Первым избирают И.А. Спицкого. Мне легче. Кулаков нет, нет, да и ставил исподтишка мне подножку. Что ни говори, а меня избрали вопреки его воли, но я работал, не оглядываясь назад. Моя независимость ему не нравилась. Положение изменилось и мне не надо по пустякам бегать в горком партии. Теперь мне самому уже хочется побывать в горкоме. Там мой друг и мне надобно поделиться мыслями, обговорить некоторые вопросы зная там не встречу осуждающего взгляда за недостаточную опытность.

С Игорем мы оба были горячими, но дров не ломали. Он года на 4 на 5 старше меня и это сближает. Он знакомит меня с товарищами с  радиорелейного завода, бумкомбината. Иногда составляем совместные компании. Однажды в кануну выходного он приглашает меня на охоту на уток. У меня нет ружья, нет опыта. Ружье нашлось. А опыт …? Опыт приобретается. Со мной напросился сын Андрей. Ему уже пять шестой годок.

И вот нас набирается полная автомашина ГАЗ-69, восьмиместная. Едем в какую-то деревню за Чкаловск. К вечеру приезжаем в деревню и ночуем. Спим все на полу. Утром чуть свет едем куда-то на озеро, заросшее камышами. Находим лодку, но все не размещаемся. Кому оставаться на берегу. Вызвался я с Андреем. Человек шесть с ружьем уплывают на лодке, и я около двух часов ждал на берегу, разведя костер. Шофер тоже уехал с ними. На озере идет пальба. В воздухе утки. Ну, думаю, сколько же они настреляют уток. Жду с нетерпением. Наконец-то появились и они, но что это? Утки ни одной. Недоуменно спрашиваю, почему это они без дичи. Говорят утка пугливая, и близко не подпускает, а в воздухе не достали. Хотя слышал на озере беспрестанную пальбу. Но все-таки, все-таки со дна лодки вытаскивают одного селезня. Потом сказали правду, что подобрали селезня на озере. Подстрелил кто-то другой. Утку подарили Андрею. Охота меня не увлекла. Не получился из меня и рыбак.

Как-то звонит мне по телефону однокашник по институту Валентин Воронин: «Герасимыч! – поехали на рыбалку, на подледный лед в Горьковское водохранилище». Дело было зимой, у меня не было никаких приспособлений для лова рыбы из-подо льда. Да и опыта нет никакого. Говорю об этом Валентину. Он страстный рыбак и мои возражения легко отметает. Обо всем договорились.

В субботу рано утром он приезжает из Горького на электричке. Тогда еще была шестидневная неделя, но в тот раз так выпало, что пятого декабря был праздничным днем – день конституции, а шестого было воскресенье и в нашем распоряжении было два выходных дня. Едем на Горьковское море. Автомашину оставили на берегу, а сами пошли на лед. Дело было в субботу, солнечно, морозно. Пробурили лунку и начали ловить. Валентин то и дело вытаскивает на лед то ерша, то окуня, а у меня на крючок никто не желает. Прямо какая-то досада. Сидим рядом,  у него на льду лежит десяток полтора рыбешек, а у меня ни одной. Одинаковые удочки, одинаковая наживка, рядом лунки, у него есть рыба, а у меня нет рыбы. Секрет прост. Он знает, как ловить рыбу, а  не знаю.

Немного промерзли, выпили по 100-150 г водочки. Чуть согрелись, но дела лучше не пошли. Настроение киснет. В конце концов, это взорвало меня, и я собираюсь домой. Валентин отговаривает, тем более и следующий день выходной. Прошло более полдня, а я не поймал ни одной рыбешки. К вечеру Валентин весь свой улов отдал мне, подкупил рыбы у других рыбаков и не с пустыми руками приехал домой.

Валентин остался и на день, устроившись на ночь в деревушке рядом. Такая рыбалка остудила мой пыл, и рыбак из меня тоже не получился. Рыбалка также как и охота меня не увлекла. Может быть, надо было повторить рыбалку, но, намерзшись, не было желания попусту зимой торчать на льду, да и времени не было. Так и не испытал ни охотничьего, ни азарта рыбака. Правда, запомнился из всего этого один любопытный факт.

До поездки на охоту в Ивановскую область я никогда не держал в руках ружье и когда мои товарищи с пустыми руками, вволю настрелявшись, вернулись, я попросил разрешения выстрелить из ружья. В качестве мишени, поставили пустую бутылку и как ни странно в нее попал, а потом, сколько не целился, сколько ни старался попасть в другую бутылку ничего из этого не получилось. Видимо слишком старался и случайность не могла заменить навык, опыт. Так и на рыбалке по подводному лову. Сколько не старался, а рыба дразнила меня и избегала моей удочки. Так было и много лет назад, когда я еще работал в Волчихе участковым агрономом.

Однажды колхозный кузнец Кузьмич сагитировал на рыбалку на р. Сережа. На меня удочки, червяков он припас и в одно из воскресений чуть свет мы пошли с ним на рыбалку и надо же на нас наседали тучи комаров, а рыба не клевала ни у меня, ни у Кузьмича. Рассердившись на неудачный опыт, мы пошли в буфет железнодорожного вокзала «Сережа» (Арзамасское направление железной дороги) купили жареной морской рыбы, заказали по 150 г водочки и выпили за рыбу, которая нам не попалась.

В жизни человека есть всегда множество примеров и они всегда держатся до поры до времени в памяти и когда надо ты их вытаскиваешь из дна памяти. Не все удерживается, но большинство там складываются до востребования. Попробуйте, поищите в памяти темы на разные случаи и вы их найдете. Память это сито с разными отверстиями. У одних через это сито многое проваливается, у других задерживается и умей разумно распорядиться добром. Память у всех у нас разная и это одна из полезных и отличительных черт человека. В своих воспоминаниях я так же черпаю из этой кладовой.

По работе часто бываю в Горьком. Нельзя председателю райисполкома сидне м сидеть в кабинете. Его рабочее место школы, больницы, клубы, магазины, поля, фермы. Участившиеся лесные пожары требовали вмешательства райисполкома.

В Москве, в Кремле готовится совещание по сельскому хозяйству. В областную делегацию включены представители всех районов в т.ч. первый секретарь райкома (горкома) партии или председатель райисполкома и один-два представителя сельского хозяйства. У нас в состав делегации включен я и председатель колхоза им. Калинина И.Д. Шалявин, считавшийся лучшим в районе. Мы еще не избалованы подобными совещаниями и с нетерпением ждем дату поездки в Москву. Совещание назначено в Кремле в зале заседаний Верховного Совета СССР. При входе в фойе зала заседаний тщательная проверка документов. Проверяют военнослужащие, а вот при входе в зал заседаний беспорядок. Открываются три или четыре массивные двери и люди в давке ломятся в длинный зал и бегут по нему, чтобы занять более удобные места. Мне кажется, этот зал вообще мало приспособлен для подобных мероприятий. Он слишком длинен и узок и во второй половине зала плохо видно, плохо слышно. Я молодой и врываюсь в этой толкучке одним из первых и занимаю три места на третьем ряду от президиума. Место сберег для И.И. Чугунова. Он с благодарностью воспользовался этой услугой. Третье место предназначалось для И.Д. Шалявина, но меня оттеснили. Бесцеремонно, без слов, но оттеснили. Он уже в годах и слишком долго не подходил ко мне. Разместили Горьковскую делегацию в гостинице «Украина». Утром подавали автобусы и мы своевременно добирались в Кремль.

Я впервые был в Кремле, его помещениях. С любопытством озирал грановитую палату, Георгиевский зал и другое. Ждем начала совещания. Совещание открывает Н.С. Хрущев. В президиуме наш П.М. Демин – председатель колхоза «Искра» Богородского района. Он чем-то напоминает казака: невысокий ростом, худощавый с окладистой седой бородой, с золотой медалью на груди. Хрущев спускается из комнаты президиума в президиум, останавливается около Демина. Тот встает, целуются. Хрущев приглашает Демина за рабочий стол президиума. По правую сторону Демин, по левую Полянский Д. – председатель Совета Министров РСФСР. Все газеты пестрели снимками: Хрущев целуется с Деминым, Хрущев за столом президиума рядом с Деминым. Демина предупреждают, что завтра ему дадут слово для выступления. Ему стали помогать готовить текст выступления, и он был готов, но он решил выступать без бумажки. Я видел, как Чугунов заливался краской от его выступления. Видимо П.М. Демин, понадеявшись на себя, выйдя на трибуну заволновался и весь текст выступления сводился к положениям: «Сельское хозяйство вести – не штанами трясти». И «У попа была собака, он ее любил. Она съела кусок мяса, он ее убил». Что этим он хотел сказать, нам так и осталось неведомо. Однако Хрущев в своем заключении нашел его выступление по-крестьянски мудрым и предложил следовать его примеру. Таки вытащил его из ямы, в которую влез сам П.М. Демин. Никто из нас не понимал, что хотел сказать Демин, но все видели расположение к нему Хрущева. А это было очень на руку Демину. Последние годы Демин мало занимался руководством хозяйства, но много занимался снабженческими вопросами – приобретение новой техники, удобрений и др.

Во время одного из перерывов ко мне подходит военный – генерал-майор, заместитель коменданта Кремля. Представился. Оказывается он родом из Лукоянова. Он спрашивает не могу ли я познакомить его с лукояновцами. Я уже рассказывал, что хорошо знаю первого секретаря Лукояновского РК КПСС Труханова И.А. Он участник совещания. Генерал-майор просит меня познакомить с Трухановым. Знакомлю. Оживленный разговор. Разговор заканчивается тем, что следует приглашение на завтра посетить памятные места Кремля с его сопровождающим. Это приглашение с удовлетворением принимается.

Меня на следующий день, как буду свободен,   приглашает к себе в гости капитан КГБ уроженец Балахны вместе с Шалявиным. На этот вечер нам дают пригласительные билеты в Большой театр на концерт ведущих артистов страны. На нем я впервые увидел и услышал М. Плисецкую, А. Райкина и др. Плисецкая покорила. Ее почитатели восторженно скандировали… королева... ко…ро…лева… А к рампе было невозможно пробиться. Мне не передать словами ту грацию, ту легкость, ту воздушность в ее исполнении сцены умирающего лебедя,  портретные зарисовки Райкина и многое другое, что осталось в памяти на всю жизнь.

При посещении театра, я попал впросак. Нам с Шалявиным И.Д. дали по одному билету, но он, минут за 15-20 до ухода, заявляет мне, что он устал и на концерт не пойдет. Возьми, говорит он, мой пригласительный билет. Кому-нибудь отдашь. Тороплюсь, но билет беру. Подъезжаем к театру на автобусе. Около входа толпится народ. Я еще не дошел до входа, как ко мне подходит молоденькая смазливая девчонка и спрашивает нет ли лишнего билета. А у меня он есть. Пойдемте, говорю. Входим в театр. У входа в театр билеты проверяют гражданские, но явно с военной выправкой. Предъявляю два билета. Меня пропускают, а спутницу задерживают. Останавливаюсь. Меня тоже отводят в сторону. «Давно ли знаете эту гражданку?» - спрашивают они меня. «Недавно…». «Вы берете на себя ответственность за ее поведение?» Вопрос сбивает меня с толку. Как я могу брать на себя ответственность за человека, которого не знаю. Отрицательно покачал головой. Ее выдворяют с помещения, а мне читают маленькую нотацию. Оказывается, на концерте присутствуют руководители партии и правительства и проверка приглашенных одна их мер безопасности. Возможно не лишняя.

На следующий день, в определенное время у мавзолея встречаемся – представитель комендатуры Кремля – полковник, Труханов, председатель колхоза из Лукояновского района и я. Спускаемся вниз по лестнице и видим в саркофаге Ленина и Сталина. Вскоре по инициативе ленинградцев тело Сталина передадут на захоронение в землю. Но я впервые воочию видел их тела. Впечатления? Разные. Лицо Сталина сильно в оспинах и совсем не такое, каким я себе его представлял. Он меня вторично разочаровал. Первый раз – это в день Победы – 9 мая 1945 г. Слышал его выступление по радио. Невнятное выступление с сильным грузинским акцентом и не очень убедительными словами, а вот теперь – второе разочарование.

Ленина я себе представлял человеком с крупной головой и крупным волевым лицом. Увидел совсем другое. Медленно два раза прошлись вокруг саркофага. Никого кроме нас в Мавзолее не было и поэтому мы могли, не торопясь, разглядеть их лица, руки, лежавшие поверх тела. Затем мы побывали на квартире в Кремле, где жил В.И. Ленин, посетили его рабочий кабинет и зал заседаний совнаркома. Тогда эти места были для нас святыней и мы, затаив дыхание, слушали рассказ о жизни и работе Ленина в Кремле. Затем нас пропустили в оружейную палату (она пожалуй сейчас называется по другому) и увидели наши сокровища. Ну а к вечеру мы с Шалявиным пошли в гости к нашему земляку.

Когда выпили по рюмочке, по другой, он смеясь стал расспрашивать меня, как я попал в вечернюю историю. Удивился, откуда он знает про это. Он рассказал, как ему пришлось вмешиваться, чтобы из этого случая не было последствий. Никто вроде ничего у меня не расспрашивал, не записывал, а все знают. Профессионалы. Мы поблагодарили нашего хозяина за гостеприимство, пригласили его посетить Балахну, но на этом наше знакомство закончилось. Хрущев опять выступил в заключении с пространной речью. Появились повторы и теперь уже внимание зала призывалось с помощью огромного электрического звонка. На счет его речей стали появляться анекдоты. Вот один из них:

Армянскому радио задают вопрос.

• Можно ли в газету обернуть слона?
• Да, можно, – отвечает радио – если в этой газете помещена речь Хрущева.

Однако его мыли, его идеи руководящие и их надо выполнять. Тем более за этим в стране есть кому следить. Это и обкомы, и райкомы партии, комитеты народного контроля и иные инстанции. Тогда было строже относительно выполнения указаний.

Возвращаюсь в Балахну. Вопросы сельского хозяйства занимают больше половины рабочего времени. Особенно волнуют правобережье. Здесь земли песочные, малоплодородные. Особенно Бурцевский колхоз. Сюда больше выделяется удобрений, техники, но наши усилия не дали должных результатов.

 

 

Балахна.

Соломенный рейс

 

Лето 1961 г. было жарким и сухим. Становилось совершенно ясно, что кормовая база общественного животноводства в зиму 1962 г. будет плохо обеспечена. На полях в районе да и в целом в области не выросла даже солома. Ни один район не имел излишек (по предварительным данным) даже соломы. А солома в этот период и надолго стала составной частью грубых кормов. Ожидали плохие виды на урожай зерновых, силосных культур, однолетних и многолетних трав, картофеля. Однако резко сбрасывать поголовье скота, особенно крупного рогатого, никто не собирался, т.к. население области использовало молоко только местного производства. И тут появилась идея. Надо заготавливать солому на корм в южных областях, где более богатые земли – Краснодар, Ставрополь, Воронеж и др. Нашей области предложили Саратов, Волгоград. Нас, председателей райисполкомов, вызывают в облисполком, рассказывают ситуацию с возможным балансом кормов. Предлагают рассмотреть внутрирайонные балансы и быть готовым к определенной дате для поездке в указанные области для закупки и заготовки соломы на корм и отправки ее в вагонах по железной дороге в собственные районы. А для закупки, заготовки, транспортировки соломы использовать банковский кредит. Мы все понимаем, что солома это не зерно, не концентрированный корм, но это в какой-то мере выход из положения безкормицы?, как говорится иного не дано, иного просто нет и здесь непозволительно сидеть сложа руки.

В районе разбираюсь со складывающимся балансом кормов, уточняю возможности по кредиту банка, предложения руководителей хозяйств по кормам и выхода из этой ситуации. Сходимся во мнении, надо за пределами области искать и заготавливать и грубые корма и в частности солому на корм. Обговариваем вопросы технического обеспечения и направления людей в Саратовскую область для заготовки соломы. Но все это после моей поездке в Саратовскую область. В назначенный день все председатели райисполкомов собираемся на аэродроме. Выделен специальный самолет для доставки нас в Саратов и Волгоград. Балахнинскому району в Саратовской области для закупки соломы был отведен Аркадакский район. Здесь проходит железная дорога, а для закупки соломы выбирались хозяйства расположенные недалеко от железнодорожных тупиков.

Разместился я в городке Аркадак в невзрачной гостинице. Однако это райцентр, здесь находились райисполком, который оказывал мне помощь в деловых сношениях с хозяйствами района, помощь в легковом транспорте и другом. Почти ежедневно бывал в райисполкоме, информировал руководство о предпринятых шагах и мерах по выявлению излишка грубых кормов (соломы) и о предварительной договоренности с руководителями колхозов, совхозов, о цене, количестве и других деталях. Когда предварительная работа была выполнена, то уже вызвал из Балахнинского совхоза представителя, полномочного совершать хозяйственные сделки, технику, в т.ч. впервые приобретали пресподборщики и направляли их в Аркадак.

Возникало не мало вопросов и их приходилось по ходу дела решать. Обратил внимание, что внутрирайонные дороги в основном грунтовые, без какого-либо покрытия, но ровные и гладкие, как асфальтированные, но только в сухую погоду. А в дождливую погоду эти дороги раскисали и представляли из себя скользкую стекловидную поверхность. Земля в этом районе черноземная, климат здесь летом жаркий и сухой, а зимой холодный и снежный. Территория района и хозяйств довольно обширные и к тому времени (а это лето 1961 г.) строить внутрирайонные и внутрихозяйственные дороги кроме грунтовых еще не могли. В сухую погоду такие дороги были еще сносными. Населенные пункты в основном крупные, но больших деревянных домов мало.

К этому времени начали воздвигаться большие кирпичные дома. В районном центре г. Аркадак находился маслозавод, который перерабатывал подсолнечные семена в растительное масло. Кроме масла получался жмых – великолепный корм для животных и особенно телят. Меня это производство крайне заинтересовало и я несколько раз встречался с руководством завода. Хотя вся их продукция отпускалась по нарядам из области, тем не менее удалось договориться, что они продают нам 100 тонн жмыха, а мы продадим им через райпотребсоюз автомашину «Волга». Договор был выполнен и к моему возвращению в Балахну жмых прибыл к нам в район. Это было существенным подспорьем к бедному рациону особенно телят в хозяйствах района.

В Аркадакском районе впервые увидел в посевах горчицу. Сначала подумал, что поля заросли распространенным у нас сорняком сурепкой, по внешнему виду они очень схожи, особенно в период цветения – как желтым ковром застланное поле, но когда внимательно приглядишься, то можно зримо увидеть различия в разрезе листовой пластинки, в соцветии. Больше никогда не приходилось в натуре видеть горчицу.

Свою поездку в Аркадакский район завершил, когда началась отгрузка прессованной соломы в вагонах в наш адрес. Надо сказать, что Зимовка скота в этот год прошла относительно безболезненно. В этом году в области начали использовать в корм скоту молодые ветки деревьев, использовались и хвойные ветки, измельченные и дробленные как хвойный корм. Продуктивность снизилась, но поголовье скота не снизили. Действительно голод не тетка.

Как-то в начале шестидесятых годов я был на одном из совещаний в облисполкоме. Служебную автомашину отправил домой поскольку назавтра нас вновь приглашали то ли на совещание, то ли с отчетом. Ночевать остановился в гостинице «Москва». Ехать куда-то к родственникам было уже поздно. Время было осеннее и темнело рано. В часов девять-десять, поужинав, решил перед сном погулять.

Спустившись в вестибюль и подойдя к выходным дверям, обратил внимание на шумную толпу у входных дверей. В центре внимания был высокий молодой мужчина и сопровождавшая его молодая женщина. Швейцар успокаивал толпу, впустил эту пару и быстро закрыл полустеклянную дверь. Мне надо выйти на улицу, но понимаю, что это невозможно. Гости, избавленные от толпы, улыбаются, рады такому исходу. Высокий молодой человек с детским лицом, с  густыми вьющимися волосами, длинными худыми руками и особенно пальцами, басовито гогочет каким-то гортанным звуком и произносит непонятные мне слова. Непонятно, но очень приятно звучит его голос и вдруг сопровождающая его дама произносит, на чисто русском языке: «Благодарю, Вас, товарищ». – эти слова относятся к швейцару. Оказывается это знаменитый на весь мир пианист – американец Ван Клиберн.

В Москве перед этим только что закончился международный музыкальный фестиваль им. Чайковского и Ван Клиберн получил гран-при этого фестиваля. Его выступление было настолько ярким, совершенным по исполнению, что он сразу стал в искусстве мировой звездой. Нельзя было без восторга смотреть на его руки, пальцы во время игры на фортепьяно. Его руки, его пальцы как бы жили отдельно, своей жизнью. Даже далекие от музыки люди, такие как я с восторгом смотрели и слушали по телевидению его выступление. Его пальцы извлекали неповторимые звуки. Бесспорно, это огромнейший талант, это редкое творение природы. Стоя в отгороженной части крыльца и вестибюля между двух полустеклянных дверей, не далее чем в одном месте от Вана, ощущая гул людей за дверями, видя некоторую растерянность на лице музыканта, я обратился к Вану с вопросом «Не могу ли я быть им чем-либо полезным?» Он мило поблагодарил меня, о чем-то поговорил с переводчицей и через некоторое время, поблагодарив меня, ушли внутрь здания гостиницы.  Потихоньку люди за дверью разошлись, а у меня отпало желание гулять и я ушел в гостиничный номер.

Часто встречаемся со Спицким в рабочей и нерабочей обстановке. Как-то он возвращается из Горького и заезжает ко мне. Он чем-то огорчен. В обкоме партии ему сказали, что скоро из Балахны мы заберем в Починки Хрусталева и будем рекомендовать его первым секретарем райкома. Это известие меня не обрадовало. Наоборот, расстроило. Мне никуда из Балахны уезжать не хотелось, а Починковский район, это южный район области. Пожалуй, самый крупный сельскохозяйственный район в области. Природа там намного хуже. Там нет реки, там нет лесов и больше двухсот километров от Горького. А здесь только привык, освоился с работой, хорошие отношения с горкомом партии. Прошу Спицкого отстоять меня, но он только руками разводит, что мол могу я сделать, тут все решает обком, а его доводы обком в расчет не принимает.

В один из вечеров звонок из обкома КПСС и предлагают явиться к секретарю обкома КПСС по сельскому хозяйству Гирину Н.И. Звонок озадачил и расстроил. Ну вот информация Спицкого сбывается. Ну почему к Гирину? Обычно по кадровым вопросам вызывали в орготдел. Ну что делать, осталось быть в неизвестном состоянии всего ночь, а там прояснится. Звоню Спицкому. Он словно ждал мой звонок и не очень удивился этому вызову.

 

 

Новая работа в г. Семенове

 

В Горьком меня ждали совершенно новые, неожиданные предложения. Да что там меня ждали. Страну ожидали реорганизация партийных и советских структур, совершенно новая система управления сельским хозяйством. Хрущев написал записку в Президиум ЦК КПСС, в которой предложил новую схему управления сельским хозяйством страны, при этом отведя новую роль партийным и советским органам.

По сути дела предусматривалось упразднение на селе райкомов и горкомов партии, а в целом партийные органы разделялись по производственному принципу. В областях образовывались промышленные и сельские обкомы КПСС (по ходу реорганизации управления сельским хозяйством), а позднее на местах образовывались промышленные райкомы и горкомы укрупненных районов и сельские парткомы при территориальных колхозно-совхозных управлениях. Вообще в стране предстояла большая ломка в органах управления народным хозяйством страны. Ломка многих судеб людей, вызванных недостаточной продуманностью предложений Хрущева в его записке Президиуму ЦК КПСС. Позднее нас с ней ознакомили и быстро стали реализовывать эти далеко не всеми поддерживаемые предложения.

В то время ходили шутливые выражения. Что в гербе страны серп отделен от молота. Образовались партийные структуры, совершенно независимые друг от друга. Больше того, часто возникал элемент недоверия одного органа к другому. Это было в области и особенно в укрепленных районах, чему был очевидцем, а порой принимал участие в решении вопросов, возникавших во взаимоотношениях сельских и промышленных райкомов, особенно при разделе зданий и помещений.

Итак, меня вызвали в обком КПСС к секретарю обкома Гирину Н.И. Прихожу прямо к нему, а там уже сидит заместитель председателя облисполкома Паузин Н.И. После ничего незначащих вопросов следует предложение. «Пойдемте к Ефремову Л.Н. (первому секретарю обкома КПСС)», ничего мне не объяснив. Втроем идеМ в кабинет первого секретаря. Леонид Николаевич радушно встречает, а у него уже находится председатель облисполкома И.И. Чугунов. Усаживаюсь за длинный стол, приставленный к рабочему столу Ефремова, и напряженно обдумываю ситуацию. Зачем вызвали. Разговор начинает  и ведет Ефремов. Рассказывает о записке Хрущева в Президиум ЦК КПСС, что записка Хрущева одобрена и поручено Хрущеву принять меры по ее реализации. Что в соответствии с этим Постановлением в области создается 12 территориальных колхозно-совхозных управлений. Это будет единственный и полномочный орган по руководству сельским хозяйством укрупненных районов. В каждое управление войдет 4-5 районов. Райкомы ликвидируются и всю партийную работу будет осуществлять партог обкома КПСС при управлении сельского хозяйства. Все функции по управлению сельским хозяйством будут сконцентрированы в территориальном управлении и мне предлагается должность начальника Починковского или Семеновского управления. Чугунов уточняет: «Семеновского управления. Здесь ему будет лучше. Он у нас молодой, родственники в Горьком, а Семенов намного ближе к Горькому, чем Починки, да и природа лучше».

Для меня вопрос об управлениях звучит ново и непонятно. Парторгом обкома в Семеновское управление, мне говорят, будет назначен Аулов Е.П. – первый секретарь Ковернинского райкома. Район войдет в состав управления. Аулов один из самых опытных секретарей райкомов области. Вечером мне предлагают познакомиться с ним. Он тоже вызван в обком. Я озадачен, даже растерян. Ничего не знаю о характере работы. Опять этот переезд. Не хочется. Цепляюсь за соломинку. Говорю, что мне надо посоветоваться с женой. Меня поднимают на смех… «Ему мало советоваться с первым секретарем, с председателем облисполкома, так ему надо советоваться еще  с женой…» Ну а как же иначе. Ведь дело будет связано с переездом, изменением условий жизни и др. Стою на своем... Дайте подумать…Ефремов заключает «Ну что ж, думайте… но завтра приезжайте в обком и будьте готовы к поездке в Москву в ЦК КПСС на утверждение. Эта должность номенклатура ЦК. Не вздумайте там отказываться, не подведите обком».

Вот с таким напутствием ухожу от Ефремова. Идем с Гириным к нему. В течение всего разговора Николай Ильич не сказал ни слова. Там нас уже ждет Аулов. Нас знакомят. Парторгов в ЦК не направляют. Он внимательно осматривает меня, я его. Задаем друг другу вопросы, а за тем обговариваем возможный порядок действий на будущее, если не возникнет тормоза в ЦК. Этот разговор происходил 28 марта 1962 г. В этот вечер возвращаюсь домой и все рассказываю жене. Она немного всплакнула. Опять переезд. Опять менять место работы и ей и мне. Она еще молодая, ей 27 лет и двое детей. На новом месте ей тоже надо осваивать новую работу. Звонит Сницкий, рассказываю. Для него эта информация тоже нова. Слышал разговоры по реорганизации парторганов, но не из авторитетных органов, а так по слуху, а тут информация от Л.Н. Ефремова. Он чувствует, что эта перестройка может коснуться и его. И она действительно коснулась Игоря, да и не только его. Примерно через час он у меня. Разговор затянулся допоздна.

На следующее утро уже с чемоданчиком еду в Горький. Нас собирается одиннадцать человек вместо двенадцати, нет Клюева Н.И. Он, видимо, заболел и его начальником не утвердили. Впоследствии он стал секретарем парткома при Городецком территориальном управлении. На нас оформили все необходимые документы, дали сопровождающего и в ночь с 29 на 30 марта на поезде выехали в Москву.

Нас привозят на старую площадь в ЦК КПСС. Опять оформление и сверка документов, строгая, мне показалось, даже строже чем в Кремле, проверка документов и индивидуальные беседы у заведующего сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС. В коридорах полно народу, в основном матерые. Мне показалось, что наша делегация более молодая чем другие. Об этом мы сказали на бюро обкома КПСС, когда вернулись из Москвы. А пока идет беседа. Расспрашивают биографические данные, отношение к новой работе и др. Идет неторопливый разговор. Как нам показалось в ЦК все идет в замедленном темпе. Не смотря на обилие народа, кругом чинность, тишина, спокойствие – мы где-то об этом заявили, нам же спокойно парировали. «В стране должен же быть хоть один орган, где вопросы решались бы спокойно, не торопясь». В результате беседы заведующий заявлял: «Ну что ж, мы внесем предложение о вашем утверждении. Проинформируйте обком партии об этом». Что мы и сделали.

В Москве нас разместили в гостинице «Метрополь». Я разместился в двухместном номере вместе с Адольфом Лягасовым, которого я знал еще по институту. В то время он был первым секретарем Пильнинского райкома КПСС. Вечером у нас в комнате собралась вся утвержденная братия из Горького. Сначала мы сходили в ресторан обмыли друг друга. Повстречали там Смелякова Н. – бывшего первого секретаря обкома КПСС – автора книги «Деловая Америка». В это время он возглавлял «Амторг» и был в чине заместителя министра внешней торговли. Встреча была недолгой, т.к. он сопровождал, как он выразился «американских капиталистов», а когда собрались у нас, то мы еще добавили и стали играть в домино.

Слышу, стучат в дверь. Открываю. Стоит молоденькая девушка лет двадцати не более. Симпатичная. Выхожу в коридор. Она обращается ко мне «Не могли бы Вы одолжить мне три рубля?» Просьбой удивлен. «Как я вам дам три рубля, если завтра мы уезжаем. Вы не сумеете их мне возвратить». А она и не собиралась мне их возвращать. «Ну, извините» и ушла. От спиртного все любопытны. «Ты чего уходил?». Наша игра прервалась. Рассказываю. Мои друзья надо мной потешаются, как поется в песне: «Ты пришла ко мне одна, а я растерялся…» В то время в гостиницу приход гостей строго контролировался. Однако они проходили.

На следующий день уезжаем и возвращаемся в Горьковский Кремль. Нас с любопытством ожидают. Информируем о результатах поездки и получаем напутствие. «Выезжайте на места, формируйте аппарат (а нам вручили штатное расписание по каждому управлению) и смело приступайте к реформированию. Держите с нами постоянный контакт. Все неясные вопросы давайте решать вместе или приезжайте сюда, или выясняйте по телефону. Мы теперь с Вами в одной цепочке и ответственность одна. Райкомы и райисполкомы о предстоящих изменениях проинформированы и должны оказывать вам всемерное содействие в т.ч. и выделении служебного помещения». Воодушевив нас многообещающим напутствием, последовала команда «В путь».

С Ауловым обговариваем время выезда, время и место встречи. В Семенов еду в первый раз. Из Балахны выезжаю 2 апреля 1962 г. на служебной автомашине райисполкома. Мой шофер Анатолий просит, чтобы я взял его с собой. Шоферы будут нужны и на новом месте. Прав-то он прав, но я не знаю, как может решиться его вопрос с жильем, надо решать и его семейные вопросы, и многое другое. С большим сожалением от его услуг отказываюсь. Обида у него проходит. Стараюсь, как можно мягче убедить его в нецелесообразности такого поступка. Доходит. В самом деле, пока еще совершенно не в курсе вопросов.

В Семенов надо ехать через Городец. Это не менее 150-160 км. И вот он Семенов. С любопытством разглядываю город областного подчинения. Здания в основном одноэтажные, позднее появляются пятиэтажные. В городе по колено бегут ручьи. Припекает солнышко. Говорят, что Семенов своим расположением напоминает Париж (я никогда там не был, как и вообще за пределами Союза). Там все улицы расположены радиально к площадям и улицы или начинаются  или кончаются площадью. Промышленность представлена арматурным заводом и он как бы является градообразующим фактором. Имеется небольшой завод металлообработки, авторемонтный завод, вот  и все промышленные предприятия. Имеется «Сельхозтехника» преобразованная из МТС в РТС, но она обслуживает село и подчинена сельскохозяйственным органам.

Семеновский район один из крупнейших сельскохозяйственных районов области. Здесь нет совхозов. Лишь одни колхозы. Есть экономически крепкие, такие как колхоз «Верный путь», «Ильино-Заборский», им. Мичурина. Председатель колхоза «Верный путь» Роман Николаевич Шаханов в семидесятые годы избирался депутатом Верховного совета СССР, председатель Ильино-Заборского колхоза, позднее колхоз им. Чистякова Алексей Васильевич Чистяков – депутатом областного Совета депутатов трудящихся избирался неоднократно. Кстати, будучи председателем Балахнинского райисполкома, меня тоже избирали депутатом областного совета по Больше-Козинскому избирательному округу. Мне дали немало наказов, и их выполнению уделял большое внимание…

В Семеновском районе почвы в большинстве песчаные, малоплодородные и для получения хорошего урожая требовали больших доз органических и минеральных удобрений, но природа в Семенове великолепна. По территории района протекает одна из красивых рек Европы «Керженец» – так говорят в народе. Летом на этой реке всегда можно найти отдыхающих из Москвы, Санкт-Петербурга и других городов страны. Мягкая шелковистая вода, хвойные леса особенно по ее левому берегу, наличие в ней разнообразной рыбы делают ее притягательной для туристов, для отдыхающих. В выходные дни с семьей я тоже выезжал на Керженец и получал от природы удовольствие. Да и близость Горького 70-75 км. От Горького сообщение – электричка, автобусы и др. Не маловажно, когда основные родственники проживают в Горьком.

В Семенове сильно развита деревообрабатывающая промышленность. Там находится всемирно известная фабрика «Золотая Хохлома». Она делает игрушку «Матрешка», неповторимых лебедей из дерева, различные ковши, кубки, иконы и др. Там же фабрика по поделке из дерева «Игрушка» и др. Все изделия, особенно на экспорт, высокохудожественны. В них работают много народных художников и слава о их мастерстве до сих пор возвеличивает их. Г. Семенов и сейчас центр по производству высокохудожественных единичных изделий из дерева. Но я имею к этому лишь косвенное отношение по своим должностным обязанностям.

Итак, я в Семенове. Жадными глазами присматриваюсь вокруг. Прямо за Семеновым начинается лес. Разные мысли одолевают меня. А что впереди? Еду в неизвестность. Как-то все сложится. Так в чем мои конкретные обязанности, а заодно и права? Впереди жизнь… Она будет нас расставлять. А мне хочется получить ответы сегодня. Ничего не получится.

В помещении райкома партии (в старом здании) встречаемся с Ауловым. Надо где-то, в каком-то помещении работать, где-то жить, ну хотя бы ночевать. Аулов размещается в гостинице, а мне отводят комнату в деревянном доме на территории деревообрабатывающего техникума. В одной половине дома две комнаты – там живет директор техникума, мне отводится вторая половина дома. Там одна комната с железной кроватью и отдельным входом. Пока это меня устраивает.

Первые дни очень напряженная работа. Нам отдали старое здание райкома партии. Это деревянное, двухэтажное здание с печным отоплением. Я занимаю кабинет бывшего первого секретаря райкома партии Серушкова М.В. – его звали «северный лис». Высокий, уже в годах седой, спокойный с манерой неторопливого и тихого разговора. Аппарат райкома ушел в новое достраивавшееся здание райкома. Правда, месяца через два Серушкова назначают начальником областного управления бытового обслуживания населения, но встретил он нас неприветливо, даже недружелюбно. Аулов разместился в нашем же здании. Ему дали небольшой аппарат – заместителя парторга обкома КПСС, четырех-пяти инструкторов-организаторов парторга. Я тоже формирую аппарат. В первую очередь поставил в кабинете обыкновенный четырехножный стол без ящиков. Он скорее напоминал кухонный стол простецкого варианта. Накрыл его красным материалом, поставил стул, телефон и начал действовать. В первую очередь подобрал секретаря-машинистку, шофера. Автомашины выделяли нам тут же. Мне выделили новую «УАЗ-69А», новую черную «Волгу». Двум заместителям по новой «УАЗ-69А». Для села это незаменимая автомашина. У нее обе оси могут быть ведущими, т.е. эта автомашина практически вездеход и ей не страшно бездорожье.

А дороги в Семеновском районе пока еще плохие. Лет пятнадцать-двадцать спустя все центральные усадьбы колхозов будут соединены с райцентром асфальтовой дорогой. Поэтому мне, прежде всего, нужен был шофер и секретарь, поскольку мне предстояло в ближайшее время ознакомится с хозяйствами, их руководителями, находящимися на территории управления. А их насчитывалось более сотни хозяйств, ибо в управление вошли хозяйства Борского, Семеновского, Воскресенского, Красно-Баковского, Варнавинского районов. Районы были ликвидированы и на этой территории райкомы существовали до 1 января 1963 г., а потом два года были парткомы производственных управлений. Райисполкомы остались лишь в базовых районах – у нас Семеновский райисполком, но он не занимался делами сельского хозяйства. Для этих целей были созданы производственные территориальные колхозно-совхозные управления. В управлении были плановый отдел, агрономический, зоотехнический, отдел механизации сельского хозяйства, служба землеустройства, ветеринарный отдел, отдел кадров, бухгалтерская служба.

У меня было два заместителя. Один заместитель по производственной деятельности – взял Соколова Н.А. – бывшего председателя Сеченовского райисполкома и второй заместитель по вопросам заготовок, взял Паузина А.И. – бывший директор откормочного совхоза Воскресенского района.

Кадры для управления подбирал во всех пяти районах, вошедших в управление. Так главный зоотехник Зимняков К.А. из Семенова, главный агроном Воробьев Н.П. из Воскресенского района, главный землеустроитель из Ковернинского района. А еще раньше главным агрономом была В. Жук из Борского района, но она перешла в Кстовское управление. Но большинство кадров все же были подобраны с базового Семеновского района. Для кандидатов с других районов нужно было решать жилищный вопрос. В это время в Семенове достаивались два восьмиквартирных дома. Облисполком заимствовал для нас восемь квартир. Месяца через два-три аппарат управления был полностью скомплектован.

Один из наиболее важных отделов был планово-экономический с бухгалтерией и ревизорами. Вначале его возглавлял Груздев, но его пришлось освободить от должности. Слишком податлив и нетребователен был он. В местной «Сельхозтехнике» директором был С.В. Сальников. Неторопливый, спокойный, любивший работать с цифрами, но механизаторы плохо слушались его. Поэтому его и присмотрел на должность заведующего планово-экономического отдела, а что касается дисциплины, то здесь он всегда «под рукой». В случае необходимости ему всегда можно придти на помощь. Он хорошо знал экономику колхозов Семеновского района, быстро разобрался с экономическим состоянием хозяйств других районов. Грамотно помогал работникам своего отдела разбираться, анализировать Экономику всех хозяйств управления. Работники отдела не только слушались, но и уважали его. В этом выборе не ошибся. А как быть с «Сельхозтехникой» (бывшей МТС). Она осталась без руководителя. Приехал в «Сельхозтехнику», собрал общее собрание и спросил «Кого вы хотели бы видеть своим руководителем?». Не нашлось такой кандидатуры. Но мне подсказали, что в Ковернинской «сельхозтехнике» хороший молодой главный инженер Алексеев Н.Н. Расспрашиваю о нем парторга обкома Аулова Е.П. Он его знает и хорошо отзывается о его деловых качествах. Ковернинский район к этому времени был в составе Семеновского управления и в одну из поездок побывал в Ковернинской «сельхозтехнике». Встретился с Алексеевым. Подробно поговорив о текущих делах сделал предложение занять ему пост директора Семеновской «сельхозтехники». Через два дня он приезжает ко мне с женой. У них в Ковернино родственники и они поставили передо мной ряд вопросов, которые в основном тут же были рассмотрены и дня через два я представлял Николая Николаевича коллективу механизаторов, аппарату уже в качестве директора. Выбор сделан был правильный. Семеновская «сельхозтехника» стала одной из лучших в области и Николай Николаевич стал авторитетом не только в сельхозтехнике, но и во всем районе, а в последствии в области. Лет через пять-шесть его избирают председателем Семеновского райисполкома, а еще лет через пять его назначают заместителем начальника областного управления внутренних дел.

Мы с ним по возрасту были ровесниками и дружили и до сих пор дружим семьями. Эти решения укрепили мою позицию как руководителя управления. Здесь я начал с пустого места  с выбора стула, стола, с подбора аппарата. Был первым руководителем еще не ясного невиданного органа с не совсем еще ясными полномочиями, правами и обязанностями. Много работал и старался быть строгим, но справедливым к своим подчиненным. Если в Балахнинском районе был лишь тенью И.А. Труханова, всегда оглядывался назад, а как бы поступил Труханов и мне было необъяснимо трудно поскольку пытался подогнать себя под другой образец, слишком осторожен в поступках, решениях, то здесь не на кого было оглядываться, люди шли ко мне с просьбой, советом и надо было тут же в присутствии посетителей решать их вопросы, иначе быть не могло, т.к. приезжали за 80-110 км – это из Варнавинского, отделенных хозяйств, Красно-Баковского, Воскресенского районов. И вот тут между Ауловым Е.П. – парторгом обкома КПСС и мною стала пробегать черная кошка.

Тогда дозвониться в Семеновский район, к примеру, из Воскресенского нужно было звонить через междугороднюю станцию. Позднее связь сделали соответствующей границам управления, и с других зон дозвониться до управления было сложно, и люди приезжали ко мне. Вынуждены были выстаивать очередь, чтобы попасть на прием. И нередко, рассматривая вопросы того или иного председателя колхоза, приглашал к себе Аулова для совместного их решения. Аулов иногда тормозил меня «не пожар, успеют». Люди за большие версты приехали, чтобы решить неотложные вопросы, а тут «успеют». В этих случаях довольно сложные дела приходилось, не откладывая, решать одному. Он был обижен на меня. А что было мне делать? В последствии стали происходить и более крупные конфликты, в которых арбитром выступали вышестоящие органы, но об этом чуть ниже.

Жилищный вопрос у меня еще не решен. Я живу как уже говорил на территории деревообрабатывающего техникума. Аулов – в гостинице. Однажды летом после работы уже в девятом часу вечера зашел к нему в гостиницу – наведать. Поиграли в шахматы и около десяти ушел к себе. Не дойдя до крыльца несколько метров, почувствовал, что у меня кружится голова. Около крыльца стояло огромное дерево и я спиной оперся на него. Земля тоже зыбкая. Ходит ходуном. Я абсолютно трезв. Ничего не понимаю, что со мной, но чувствую что плохо. Один. Никого вокруг нет. Телефона тоже нет и никого не попросишь о помощи. Вспомнил, что в метрах 400-500 находится райбольница и я ночью не твердой походкой направился в больницу.

Прихожу в приемный покой и говорю, что мне плохо. Благо, что во мне не было ни капельки спиртного, потому что не поверили, что мне худо. Медработники прослушали сердце, пульс, засуетились, сделали уколы и положили до утра, до обхода врача, на кушетку в приемном покое. Утром полегчало и из приемного покоя больницы прошел прямо на работу. Вечером мою фамилию не записали, а утром ушел никому не доложив. И только спустя года два в беседе с главврачом райбольницы рассказал об этом известном ему случае.

В Семенове больше подобного случая со мной не происходило. Вскоре ко мне приехала и моя жена – Галинка. Оставив двоих малолетних детей со своими родителями в Балахне, она приехала ко мне, не дождавшись разрешения нашей жилищной проблемы. С работой быстро решили – устроили ее в планово-экономический отдел рядовым экономистом. Жить пока стали в той же маленькой комнатушке с односпальной кроватью. Зарплату мне установили в 250 руб. в месяц. Это на 60 руб. больше, чем в Балахне, жена имела оклад 110 руб. В материальном плане мы немного вздохнули. Дышать стало легче, но мы пока жили на две семьи и деньги отсылали и в Балахну.

Вскоре и я получил квартиру по ул. Попова во вновь выстроенном доме арматурного завода с индивидуальным котловым отоплением каменным углем. Надо сказать, что качество строительства было из рук вон плохим. Кругом были щели, особенно в оконных блоках, кирпичная кладка крошилась, холодная вода была только в колонке на улице и т.д. Но мы с женой молоды и подобные неудобства сравнительно легко переносятся нами. Чтобы зимой было тепло в квартире, нам приходилось ночью один-два раза расчищать котел и загружать его углем. Вроде было тепло, но расходовалось много угля, а это и заботы и деньги.

Управление отвечало перед областью за состояние экономики колхозов, совхозов, за выполнение планов заготовок продукции животноводства и полеводства, за выполнение плановых показателей поголовья животноводства, его продуктивности, посевных площадей сельскохозяйственных культур, объемов заготовок кормов для животноводства, создания племенных ферм общественного скота, внедрения новых сортов зерновых культур, новой прогрессивной технологии возделывания сельскохозяйственных  культур, разведения скота, механизации трудоемких процессов в животноводстве, финансового состояния хозяйств управления, за уровень оплаты труда в них и за многое другое.

В тот период, кстати как и сейчас, среди колхозов было не мало экономически слабых. Очень хотелось помочь им в экономическом подъеме. Но у управления были ограниченные возможности по оказанию им ощутимой помощи, по проведению мер их укрепления. Например, низкая продуктивность скота, а в большинстве отстающих колхозах была именно низкая продуктивность  скота и высокая себестоимость сельскохозяйственной продукции. Это требовало осуществления комплекса долговременных мер, прежде всего, укрепления кормовой базы животноводства, улучшения породности и содержания скота, повышения материальной заинтересованности животноводов и другое. Но каждая из этих мер требовала многолетней и упорной работы и одним махом тут ничего не решишь и, тем не менее, мы много думали и работали над этим. Само собой, разумеется, без грамотных, инициативных, деловых руководителей колхозов здесь ничего не сделать. И все начиналось с подбора руководителей колхозов, но желающих идти работать в экономически слабые колхозы не было. Подбор председателей для этих колхозов всегда было проблемой.  Были разные курсы, семинары для руководящих работников колхозов, но они проблему не решали. В составе самого колхоза таковых не находилось. Помимо этого, отстающему колхозу надо выделять льготные кредиты, помогать списывать банковскую задолжность, помогать в приобретении новой техники. Опять для этих целей надо давать и кредит и наряды на технику, выделять минеральные удобрения, хорошие сортовые семена, помогать в организации бухгалтерского учета, выделять наряды в первоочередном порядке на комбикорма для животноводства. Но тут палка о двух концах.

Усиливая внимание к отстающим колхозам мы непременно ослабляли внимание и помощь к так называемым средним и передовым колхозам. Теоретически доказано, что вложения в экономику передовых хозяйств дает большую отдачу, чем вложения в экономику слабых хозяйств. Но мы утешали себя тем, что в крепких хозяйствах  и хорошие урожаи, и высокие удои, и привесы на откорме, что все эти хозяйства рентабельны или даже высоко рентабельны с хорошей оплатой труда, и два три года надо больше уделять внимание и помощь слабым хозяйствам.

В сильных хозяйствах темп набран и их руководители не допустят снижения показателей. Действительно хорошие колхозы за счет увеличения «оборотов» их руководителей, хотя они были в крайне стесненных условиях, наращивали показатели. Урожаи, удои, привесы росли кроме сезонов, когда погодные условия сводили на нет все старания колхозников. То засушит, то зальет и в закромах оказываются далеко не тот урожай то ли зерновых, то ли кормовых, то ли технических культур, на который рассчитывали или так называемый биологический урожай или урожай на корню. Уж слишком велики были потери при уборке урожая, или вообще в силу недостатка или избытка влаги в почве, недостатка питательных веществ, недостатка или избытка тепла и многих других причин, характерных для зоны рискованного земледелия.

Мы не всегда добивались желаемого. Я агроном по образованию и обладающий опытом агрономической работы, хорошо понимал, что в наших условиях решающим фактором в цепи условий повышения плодородия почвы являются своевременное внесение органических и минеральных удобрений, их дозировка и качество самих удобрений и качества внесения. Органические удобрения как правило это местные удобрения и их накопление зависит от организации этой работы. Понимали это и другие. Поэтому мы стремились создать во многих колхозах бригаду по типу бригад МТС по заготовке и вывозке на поля органических удобрений, тем более в этой зоне было большое количество торфяных массивов, и были не малые возможности по его заготовке (по специальной технологии) для органических удобрений.

Наука доказывала, что внесение торфа в чистом виде в качестве удобрений малоэффективно, требовалось его компостирование с навозом или с навозной жижей и минеральными удобрениями особенно с фосфоритной или доломитовой мукой. Но увы возможности не позволяли делать этого: то нет удобрений, то не хватало рабочих рук и средств механизации. Поэтому приходилось его вносить в чистом виде, опять таки заготовленный по специальной технологии. На песчаных почвах, которые особенно бедны питательными веществами сильнее других почв, как показал опыт «Ильино-Заборского» колхоза, колхозов «Верный путь», «Дружба» и других,  увеличение доз внесения торфа даже в чистом виде заметно влияло на повышение урожаев зерновых культур, картофеля, кормовых и других культур. Даже лен, широко возделываемый на территории управления, хорошо реагировал на внесение торфа.

Не спорю, конечно торф приготовленный в виде компостов, давал несравненно большую прибавку урожаев, но этот прием заготовки удобрений дело будущего. А пока надо для улучшения физико-химических свойств песчаных почв нужны были десятки, сотни тысяч тонн органики мы вынуждены были довольствоваться таким способом увеличения доз внесения на поля органических удобрений. С увеличением доз внесения органики да и минеральных удобрений неизбежно вставал вопрос их равномерного разбрасывания по полям и их запашки. Для все увеличивающегося количества вносимых удобрений даже в лучших колхозах недоставало рабочих рук. Чтобы не опахивать навозные или торфяные кучи и их разбросать, колхозно-совхозные механизаторы придумали различные приспособления. Сначала начали эти кучи растаскивать бульдозерами, а затем уже удобрения разбрасывали.

Внесение удобрений шло по принципу «где густо, где пусто». Да урожай на одном поле был островками. Где больше попало удобрений, там растения были темно-зелеными и более массивными, да и созревали эти островки позднее, что было крайне неудобно при уборке. Управление обратилось к механизаторам своей зоны своим силами решить проблему разбрасывания удобрений.

Да и в свои частые поездки в колхозы, совхозы подолгу разговаривал с механизаторами об той проблеме. Так в одной беседе с трактористом совхоза «Борская ферма» Копейкиным (инициалы не помню) он мне высказал свои мысли на этот счет. Мне его идея понравилась и я просил его как можно быстрее изготовить это приспособление.

Недели через две мне звонят из совхоза, что изделие готово и Копейкин готов мне его показать в действие. Буквально на следующий день еду в совхоз. Копейкин показывает мне это приспособление (или изделие) в действии. Суть изобретения в следующем: на вал отбора мощности гусеничного трактора или трактора «Беларусь» надевается крыльчатка типа «винта» с точными параметрами и трактор подъехав к торфяной куче (навозной сложнее), включает этот вал, отчего винт начинает с большой скоростью (это регулируется) вращаться и разбрасывает эту кучу до 20-30 м в разные стороны. Размещая кучи в шахматном порядке можно добиться относительно равномерного. Мы решили важную насущную проблему: механическое и равномерное внесение все возрастающих объемов органических удобрений. Так оно и было на самом деле.

Значительно позднее появятся заводские навозоразбрасывающие тележки РУМы, появятся агрегаты по разбрасыванию минеральных удобрений. А пока довольствуемся творением рук местных умельцев. Копейкина своим приказом премировал месячным окладом, проинформировал облисполком об удачном на мой взгляд решении проблемы, доступным для исполнения местным механизаторам.

Работники областного управления сельского хозяйства проинформировали первого секретаря обкома КПСС Л.Н. Ефремова. На следующий день вечером он мне звонит. Подробно докладываю ему о сути дела. Договариваемся о встрече через день непосредственно в совхозе «Борская ферма». Поля этого совхоза расположены вокруг г. Бора, а его управленческая контора и даже часть молочно-товарных ферм находятся на территории города Бор. Ефремов приезжает со свитой. С ним находится председатель облисполкома И.И. Чугунов, секретарь обкома КПСС по сельскому хозяйству Н.И. Гирин, заместитель председателя совнархоза Кныш и другие.

На полях совхоза к показу все готово. Развозится торф с навозом, начинает действовать несколько торфо-навозоразбрасывателей, идет запашка. Буквально кучи удобрения таяли на глазах. Руководство области прямо на поле обмениваются мнениями, Копейкина расспрашивают о сложности изготовления, а мне дается поручение готовить областной семинар по внесению на поля органических удобрений. Приглашаются на семинар начальники и главные инженеры управлений. После семинара Кнышу поручается изготовить чертежи и разослать их по управлениям.

В то же время на промышленных предприятиях  Горького поручено изготовить партию разбрасывателей в соответствии с заявками с мест. Затем, собравшись в кабинете директора совхоза Кулакова А.П., я доложил о состоянии дел в совхозе и его нуждах с дополнениями директора совхоза. В частности мы поставили вопрос о разукреплении совхоза и специализации его на производстве племенного крупнорогатого скота.

Директор сидел на своем рабочем месте, а я сидел за узким приставным столом лицом к лицу с Л.Н. Ефремовым. Обычно Леонид Николаевич славился длинными, порой утомительными речами, а туту он был краток, задумчив, деловит. Впервые я так близко работал с Ефремовым. Присутствующие молчали или  бросали реплики, или давали пояснения на поставленные Ефремовым вопросы. Меня Ефремов поддержал. Возражающих не было. Мы условились о повторной встрече в совхозе по детальному рассмотрению поставленных вопросов, но уже с иным составом лиц – со специалистами.

На следующую встречу, которая состоялась через неделю-полторы, я пригласил из Семенова Аулова Е.П., главного зоотехника управления К.А. Зимнякова и главного ветеринарного врача Пичурова и там детально с участием специалистов областного управления сельского хозяйства рассмотрели назревшие вопросы совхоза.

Я был удовлетворен встречей и принятыми решениями.  Я приехал со специалистами на «Волге», Аулов на ГАЗ-69«А», Ефремов на «Победе» с двумя ведущими мостами. Завершив нашу встречу Ефремов Л.Н. отпустил Аулова Е.П. и наших специалистов, а меня задержал. «Мы с тобой поработаем вместе и вторую половину дня», - заявил он.

Время уже обеденное, пора бы и пообедать в столовой на Бору, но я молчу. Он усаживает меня в свою машину на заднее сиденье, сам садится там же, впереди сидит его помощник Воронов, он же несущий функции охраны и некоторые другие. Я как обычно был в черном пиджаке с брюками, заправленными в хорошие яловые сапоги. Он был одет в зеленый френч с отложным воротником и накладными карманами, в галифе и добротных сапогах. На груди нагрудный знак депутата Верховного Совета СССР.

«Давай поездим по полям». Побывали на посевах кормовых бобов, кукурузы, овса, и затем надолго остановились на поле сахарной свеклы. Ефремов до Горького продолжительное время работал в Курске и он отлично знал современную технологию возделывания сахарной свеклы. Пожалуй он и был инициатор возделывания сахарной свеклы в Горьковской области. Как всегда начали ее возделывание с больших площадей и жесткого нажима. Устанавливали твердые планы ее посевных площадей и не выполнить план сева сахарной свеклы, значило иметь большие неприятности. Но время сделало свое дело. Технологию ее возделывания, в конце концов, освоили, площади довели до разумных пределов, но начинали с треском, с шумихой. К нам часто приезжали из других областей: известный механизатор, бригадир тракторной бригады Титалов, звеньевой по сахарной свекле Светличный и они передавали нам свой богатый опыт. Так в области появились скоростные методы обработки почвы, механизированная букетировка посевов свеклы и многое другое. Свекла подчинилась человеческому разуму и прописалась на полях Горьковской области. Теперь никто не заставляет возделывать сахарную свеклу, но экономически это выгодно и ее сеют.

Ефремов дает знак остановиться у кромки поля сахарной свеклы. Выходим из машины и идем на поле. Леонид Николаевич берет меня за лацкан пиджака и так не отпуская лацкан не меньше часа с отступлениями он рассказывает мне прямо на поле технологию возделывания сахарной свеклы. Увлекшись рассказом, он забыл, что время уже далеко послеобеденное и не плохо бы перекусить. В деликатной форме напомнил об этом. Он уточняет: «Ну ладно, что-нибудь придумаем». Замечаю сам себе, в поле трудно «что-либо придумать». Но мы тронулись дальше. Моя машина сопровождает. Не доезжая до Линдовского переезда, мы круто поворачиваем налево. Уточняю, что мы въезжаем на территорию Городецкого управления, он промолчал. И в том месте, где лес подходит почти вплотную к дороге, сворачиваем в лес. Углубившись на 200-300 м вглубь леса, мы останавливаемся: «Вот мы и приехали», - говорит он и выходит из машины. Выхожу и я. Ничего не понимаю, зачем мы заехали в лес. Не грибы же собирать или что-то другое? Потом смотрю выходит из машины его помощник в руках у него что-то вроде большой белой скатерти и встряхнув ее расстилает на траве. Потом появляется что-то вроде деревянного ящика-чемоданчика и в нем четыре ведерка-термоса с широким горлышком. Появляется полотенце, мыло. Немного стесняюсь. Он приглашает мыть руки, а за тем и к столу. Наливают еще теплые щи, второе – гречневая каша с мясом и компот. Стеснен. Первый раз приходится обедать один на один в столь высокой компании и в лесу. Он подбадривает и спрашивает, вожу ли я обеды с собой. Отвечаю отрицательно, и он дает совет хотя бы возить  с собою термос с чаем и хлеб. Это поможет утолить и голод и сохранит желудок от разных заболеваний. Обед прошел, как говорится, в теплой, дружеской обстановке. Впервые вижу первого секретаря обкома КПСС не в деловой, а бытовой обстановке.

Побывав еще на полях, к вечеру мы заехали к первому секретарю Борского горкома КПСС Воронову В.П. откуда Ефремов звонил начальнику речного пароходства и просил его прислать к Бору теплоход «ОМ», которое обслуживало руководство пароходства. К назначенному времени «Омич» прибыл на левобережье к паромной пристани. Леонид Николаевич пригласил меня на теплоход и просил проводить до дому. В дороге он шутил, рассказывал про разные истории в т.ч. и о совещании первых секретарей обкомов, которое проводил Н.С. Хрущев на таком же теплоходе в море. Я задавал и не относящиеся к делу вопросы, на которые он охотно отвечал. Ему нужен был партнер для беседы и слушатель. Слушал не перебивая, но вопросы задавал. Задал в том числе и вопрос, имеющий хождение в народе, который и мне изредка задавали: «Будет ли переименован г. Горький в Нижний Новгород?» «Да», - ответил он – «ставим мы этот вопрос перед Хрущевым, но он считает этот вопрос несвоевременным. Переименование связано с большими средствами, а они нужны для других целей. В Горьком есть Нижегородский район и пока этого достаточно, а впоследствии к этому вопросу вернемся». Это было в августе 1962 г., а в октябре 1964 г. Хрущева Н.С. освободили от должности и вернулись к этому вопросу в девяностых годах.

Волгу пересекли и подъехали к пристани в Горьком довольно скоро, а там уже поджидала нас автомашина, и я проводил его до дому. Больше подобных встреч не было. Были неоднократные встречи, но уже другого, делового характера. Об одной из них расскажу.

В 1962 г. уборка зерновых проходила исключительно в неблагоприятных условиях. Залили дожди. На некоторых местах, особенно на суглинистых почвах на поле стояла вода толстым слоем и уборочная техника не шла, буксовала и колеса по оси тонули в земле. Буксовали даже гусеничные тракторы, которые тянули самоходные комбайны «СК-4». Мы добивались гусеничных комплектов и «обували» их на колесные комбайны. И в этом случае техника шла плохо. Не лучше было и на песчаных почвах. Хотя вода   на песчаных полях не стояла, но техника вязла.

В это время мы как раз осваивали новый способ уборки урожая зерновых – раздельный способ уборки. Суть его в том, что к уборке зерновых чуть раньше приступали, чем обычно, когда зерна еще на последней стадии молочно-восковой спелости. И скошенная масса, например ржи, укладывается в валок и примерно через четыре-пять дней спустя, подборщиком, установленном на зерновом комбайне, этот валок подбирается. При хорошей погоде скошенная масса равномерно созревает, уменьшаются потери и другие достоинства этого способа, но при плохой погоде уборка серьезно усложняется.

Мы впервые с новыми для нас трудностями столкнулись в уборочную компанию 1962 г. Иногда видел на уборке зерновых в ту осень ужасающую картину. Так во время пребывания в бывшем Варнавинском районе заехали в колхоз им. Орджоникидзе, где очень плохо шла уборка зерновых в силу неблагоприятных погодных условий. Выслушав подробное сообщение председателя колхоза о положении с уборкой урожая, мы поехали с ним на поле, и передо мной встала жуткая картина. Почвы в колхозе суглинистые и на ржаном поле стоит вода слоем 10-15 см. такого я еще не видел. На краю поля стоят комбайн на гусеничном ходу, гусеничный трактор с тракторными деревянными санями, на которых с поля вывозилась скошенная масса ржи. Дело в том, что рожь в валках в этих влажных условиях, стала прорастать и ее надо было вывезти на сухое место, ворошить и сушить, а потом уж молотить. Столкнувшись с такими трудностями, мы несколько подрастерялись, в результате чего в области были ощутимые потери урожая.

В этом году урожай зерновых составлял 6-8 ц/га в т.ч. и по ржи такой же. Такая осень стояла по всему союзу и хлебный баланс страны был крайне напряженным. В те годы хлеб за границей почти не закупался. Верха выжимали с колхозов, совхозов все и даже больше того, чем возможно. Такая практика подрывала экономическую основу деятельности колхозов, совхозов, сказывалась на оплате труда работников сельского хозяйства, на кормовой базе и продуктивности общественного животноводства.

Колхозу им. Орджоникидзе требовалась помощь в технике и механизации. Вынужден был обратиться к тем колхозам, которые были близки к завершению уборки зерновых, и они помогли этому колхозу. Таких случаев в эту осень было сколько угодно. Сильный помогал слабому.

В этом году в силу неблагоприятных условий в области плохо шла заготовка зерна. Обком КПСС, облисполком нервничали и сильно нас погоняли. В один из поздних вечеров я еще находился в кабинете. Вдруг междугородний телефонный звонок. Так поздно мне еще не звонили. Звонит Л.Н. Ефремов «Ты все еще на работе?» – «Да» – отвечаю - «чем занимаешься?» - «просматриваю документы». Интересуется ходом уборки, заготовок. Информирую. Сердится. Недоволен. «Ты что там спишь, как северный медведь в берлоге». Понимаю аллегорию – районы Семеновский, Воскресенский, Красно-Баковский, Варнавинский являются северными (север области) и отсюда такое сравнение. Успокоившись, спрашивает «Ты сумеешь подготовить на завтра на 2 часа дня условия для работы выездного заседания бюро обкома КПСС?» Ну неужели я отвечу не сумею? «На бюро приглашаются все северные и ряд центральных районов начальники управлений, парторги обкома, первые секретари райкомов и председатели райисполкомов. От Семеновского управления будешь докладывать ты».

Вот тебе бабушка и юрьев день. Ведь докладывать уже завтра. Мне понятна их торопливость, но почему не известить загодя, или только принято срочное решение? Действительно в области дела шли туго. Посылаю рассыльную за Ауловым, за своими заместителями. Собирается все вместе, раскладываем сводки, вырабатываем суть доклада, наши решения и обязательства по продаже хлеба, а это зависит от хода уборки зерновых. Всех отпускаю домой, даю всем поручения и сам иду домой ужинать. Примерно через час, возвращаюсь и всю ночь работаю над докладом.

Утром, когда сотрудники пришли на работу, доклад был готов. Знакомлю своих руководящих сотрудников с тезисами доклада. Их одобряют. Готовлюсь вместе с Е.П. Ауловым к встрече членов бюро обкома КПСС, встрече представителей других управлений. Место проведения бюро определяем в новом помещении только-только что принятого здания райкома КПСС. Кабинет первого секретаря мог свободно вместить 60 и более человек. Обговорили вопрос питания, а если потребуется и размещения прибывших. Подробные выездные заседания требуют решения многих дел в т.ч. и деталей.

Ночь не спавши, немного устал. Но это не в счет т.к. возглавляю управление и основной докладчик на бюро. Раньше было принято если первый секретарь обкома КПСС или председатель облисполкома едут в район, то руководство района должны их встретить на трассе, на границе района со смежным районом. Мы уже готовились к поездке на границу района для их встречи, как в моем кабинете раздался звонок. «Не встречать, готовиться к бюро». Немного полегче.

Примерно в 13 часов члены бюро прибывают. Докладываю, что все приглашенные явились. Помещение так же готово для заседания. Заседание бюро открывает вступительным словом Л.Н. Ефремов. Дает характеристику хлебного баланса страны, обрисовывает положение дел с уборкой зерновых в области, ход заготовок, делает анализ работы производственных управлений и особо останавливается на работе Городецкого управления, стиле работы парторгов обкома при управлениях, резко критикуя при этом работу парторга обкома КПСС по Городецкому управлению Василия Бросалова.

Городецкое управление охватывало бывший сам Городецкий район, Чкаловский, половину Ковернинского и Балахнинский район. Начальником управления был Сулимов Андрей – опытный работник. Большинство хозяйств - льносеющие. Отсюда внимание управления возделыванию льна повседневное. Как-то в отсутствии Андрея главный агроном подсунул парторгу обкома телефонограмму о безотлагательных мерах по уходу за посевами льна, в частности о борьбе с льняной блошкой, которая в массовом количестве появилась на посевах льна. Тот подписал ее и поэтому в колхозы ушла ненужная директива. Кто-то воспользовался этим шагом и послал телефонограмму Н.С. Хрущеву. Он на одном из совещаний, разбирая работу новых органов управления сельским хозяйством страны, подверг жесткой критике Городецкое управление, что вместо того, чтобы непосредственно в колхозах, на полях вести работу по агротехническим приемам, некоторые управления руководят посылкой телеграмм в хозяйства. Задел и наш обком партии. Ефремов, имея в виду этот случай, заявил: «Ты, Вася, молоток, затащил обком КПСС и сам вляпался в историю. Разве для рассылки телеграмм  мы назначили тебя секретарем парткома?. Управление явно из лучших, а ты куда его тянешь?»

В общем, температуру нагнали. «Кому предоставить слово для доклада?» Все молчат. «Тогда первому предоставим слово хозяину. Начинай Хрусталев. Хватит тебе 20 минут?» Отвечаю «да». Встаю и начинаю докладывать. Немного волнуюсь. Уж больно обострили обстановку на бюро. Вроде доклад продуман, тезисы написаны, а нет вот, волнуюсь и все тут.

Ефремов раза три прерывал мой доклад и вместо 20 минут на ногах простоял больше часа. Его реплики или замечания по докладу были направлены в целом присутствующим на бюро и требовали от нас ускорения хода уборки и повышения темпов хлебозаготовок. Однако я больше других ощущал резкость замечаний и реплик, поскольку был докладчиком. Поэтому требовались сосредоточенность, собранность. Я не могу иметь претензий к ведущему бюро. Но нагрузки на организм возрастают. Весь в напряжении. Ослаблять внимание нельзя, могут быть замечания, поручения в наш адрес. Если иметь в виду что предыдущую ночь не спал, то станет понятным мое напряженное состояние.

После моего доклада и замечаний Л.Н. Ефремова объявляет перерыв. В коридоре выкуриваю одну за другой две сигареты, нас снова приглашают на бюро. Заслушивают другие северные управления, заслушивают некоторых первых секретарей райкомов (после заседания бюро обкома райкомы просуществовали еще два-три месяца, а потом их упразднили) и Ефремов в заключительной речи сформулировал очередные задачи присутствующих на бюро. Все понимают сложность их выполнения, в зале гнетущая тишина.

Наконец-то бюро заканчивается. Зверски устал. Приглашаю всех пообедать. Члены бюро идут обедать отдельно. Их сопровождать поручено Е.П. Аулову, я же с гостями из других районов иду в столовую в центре города, с количеством порядка пятидесяти-шестидесяти человек. Никто обедать не хочет. Все устали. Я тем более. Заказываю на каждый стол по пол литра водки. Разлили и под общий тост выпили. Полегчало, да и язык развязался. Я так же налил себе стограммовую рюмку и поприветствовал  всех, обойдя все столы. Некоторые сами дополнительно заказали, но я чувствую, что пьянею. Около столовой стояла машина Сулимова и я попросил, чтобы меня отвезли домой. Андрей сам взялся сделать это. Но я сначала попросил его спеть украинскую песню «Рушничек». Он выполнил мою просьбу. У него прекрасные вокальные данные. Тенор. Ему бы быть артистом, но хозяйственная стезя взяла верх. Он проводил меня прямо до квартиры. Очутившись дома, расслабился. Пошел в туалет и там «отключился». Жена пришла за мной и уложила в постель. Двухдневное напряжение  сказалось.

По итогам заседания бюро обкома мы через два дня собрали совещание председателей колхозов и директоров совхозов управления. С докладом на совещании выступил и вел его я. Проходило это совещание в Семеновском районном Доме культуре. На совещании присутствовало около 150 человек. Одним из первых на совещании выступил председатель колхоза им. Тимирязева бывшего Красно-Баковского района Н.И. Мамонов. Опытный хозяйственник, долгие годы работавший председателем колхоза, хорошо знающий сельское хозяйство, белый как лунь Николай Иванович. Наши взгляды на хлебозаготовки, к сожалению, расходились, и я допустил резкость и высокую тональность. Большинство председателей колхозов народ бывалый и они приспосабливались на своем веку ко всякого рода руководителям. То один тихой сапой измотает всю душу, то другой не сдержится, а то и накричит, но работает с холодным рассудком. Поэтому он относительно спокойно выдержал мой напор, однако кое-какие выводы, соответствующие обстановке, он сделал. Потом мне было стыдно за свою несдержанность и, дня через два, поехал в бывший Красно-Баковский район к Николаю Ивановичу. Нашел его в поле. Уборку зерновых они заканчивали и выполнить план хлебозаготовок для него не составляло труда. Вместе поужинали и я принес перед ним извинения. С тех пор у нас сложились с ним хорошие отношения.

Несмотря на большие сложности, уборку мы вели к завершению, да и погода стала налаживаться. В этом году урожай был получен порядка 7-8 ц/га. Уж очень велики были потери на уборке урожая. План хлебозаготовок, хотя он был и невелик, мы с трудом выполнили.

Большинство колхозов Семеновского района имели колхозные леса. У одних поменьше, у других побольше. У одних был хороший спелый лес хвойных пород, у других больше было березняка и в экономике хозяйств доходы от леса составляли львиную часть.

В Воскресенском и Красно-Баковском районах у колхозов собственных лесов было меньше. Почти не было лесов в Борском районе, но возвращаясь к Семеновскому, как базовому и наиболее обширному по территории району здесь дерево явилось основой для развития подсобных производств.

В первые годы шестидесятых лесом торговали без переработки главным образом с безлесными южными областями страны, здесь были Краснодарский, Ставропольский края, Ростовская обл. и другие территории. Торговали в обмен на зерно круглым лесом разных пород и не только хвойных. Это зерно шло главным образом на корма животноводству. Без такой торговли многим колхозам не выдержать бы. Помимо зерна, это еще и хорошие деньги.

В это время на территории управления действовало не мало леспромхозов, которые рубили, да и перерабатывали лес из государственных лесосек. Причем объемы вырубки, вывозки леса все возрастали и они составили значительно большие величины, чем естественный прирост древесины. Мы понимали, что при таком подходе к лесозаготовкам, леса на территории управления будут выведены, и потом самим придется идти на поклон к «дяде». Мы забили тревогу и просили областные организации добиться в правительстве снижения планов заготовок леса, а потом и вовсе прекратить их вырубку т.к. через несколько лет область тоже может остаться без деловой древесины.

Руководство области это, как нам объяснили, хорошо понимало и неоднократно обращались в Союзное правительство. Там вроде тоже понимали последствия такой лесной политики и объясняли, что пока стране негде взять деловую древесину, но в ближайшем будущем построят БАМ и в основном заготовки леса для государственных целей перейдут на восток. Тогда и можно будет удовлетворить просьбу горьковчан.

Это сейчас объемы рубок сократились из-за отсутствия спелой древесины, а в ходе реформ по экономическим соображениям, некоторые леспромхозы свернули свою деятельность. А куда девать людей? Ведь выросли крупные поселения, сконцентрирована специальная техника, и теперь нечем их загрузить. Мне трудно оценивать деятельность союзного правительства, но просчет очевиден. Запасы древесины в стране, особенно в ее средней полосе, не бесконечны. И это сейчас ощущают как производство, так и люди. Здесь немало направлений по сокращению заготовок и использованию древесины в народном хозяйстве страны, но этому не уделялось достаточно серьезного внимания.

Расчет на восток оказался просчетом. А как мы вели себя сами, местные руководители в организации использования местных природных ресурсов и в частности ресурсов леса? Прежде всего, мы добивались переработки леса т.к., например, один кубометр теса стоил в два-три раза дороже кубометра круглого, не переработанного леса. Поэтому прежде всего в колхозах строили пилорамы. Мы помогали в приобретении оборудования для их устройства. Это несложное в эксплуатации оборудование, но весьма эффективное в повышении рентабельности подсобного производства.

Семеновский район это центр ложкарного производства и многие колхозы налаживали производство неокрашенных деревянных ложек в то время имеющих широкий рынок сбыта. Сырьем черновой ложки была да, пожалуй, и является заготовленные чурбанчики из березы. В то время почти в каждом колхозе были мастера по изготовлению ложек. К сожалению, этот промысел ссужается из-за сужения рынка сбыта. Наибольшее производство ложек достигло, пожалуй, в семидесятые годы. Колхозы и совхозы заключали договора с фабриками «Игрушка» и «Золотая Хохлома» Художники фабрики расписывали и эти ложки. А некоторые колхозы делали полный цикл производства ложек.

Например, колхоз им. Мичурина. Здесь построили специальный цех по производству ложек. А в колхозе Ильино-Заборский (ныне им. А.В. Чистякова, названного в память бывшего долгие годы председателя этого колхоза, сумевшего отстающий колхоз вывести в передовые не только в управление, но и в области) сумели резко повысить коэффициент использования древесины и наладить производство помимо пиломатериала, тарной дощечки, даже детской мебели для дошкольных детских учреждений.

В зоне колхозов бывшего Воскресенского района занимались производством и сбытом мочала, необходимого для ряда промышленных предприятий г. Горького, и лыко для мочальных изделий в сети торговых организаций области. В Ковернинском районе (позднее вошедшего в состав управления) делали решета для сельского населения области и другие изделия. Таким образом доля подсобных промыслов в укреплении экономики хозяйств, находящихся в Семеновском управлении была значительной и мы всемерно способствовали их развитию. На эту тему ученые-аграрники защитили не одну диссертацию.

Мы вели твердую линию на то, чтобы, опираясь на всевозрастающие доходы от подсобных производств, увеличивать вложения на приобретение техники, повышения внесения органических и минеральных удобрений, на приобретение высокопродуктивных животных, на повышение оплаты труда. И мы в какой-то мере этого добились. Этому курсу следовали и наши преемники.

В состав аппарата управления входили по одному два на бывший район инспекторов-организаторов. Они были молодыми лет 30-35, энергичными ребятами, нашими глазами и ушами в колхозах. Я с ними раз в неделю встречался. Они информировали меня о проделанном за неделю состоянии дел в колхозах, о настроении людей, информировали руководителей, специалистов колхозов о намеченных управлением мероприятиях, организовывали исполнение поставленных управлением задач, передавали просьбы, предложения с мест. И мое регулярное общение с ними позволяло иметь свежую и деловую информацию с хозяйств, а они из первых рук получали задания и информацию. Мы учились друг у друга.

В аппарате управления их было восемь человек и к моменту разукрупнения управлений и ликвидации этой должности они как организаторы окрепли и потому большинство из них были избраны председателями колхозов. Причем, мы рекомендовали их, как правило, в отстающие колхозы, куда охотников было мало.

Так Виктор Ананьев был избран председателем колхоза «Дружба». Здесь он проработал много лет и колхоз впоследствии стал одним из лучших в районе; Грищенко Володя стал председателем колхоза им. Пушкина – самого отстающего в районе, где земли – урезанный песок, сколько не копай и все песок. Мы пытались помогать колхозу на всю катушку и выделяли наряды на лес, давали кредиты на приобретение новой техники в полной потребности, помогали в заготовках и внесении органических удобрений, удовлетворяли потребности в минеральных удобрениях, шли по предложению колхоза на сокращение посевных площадей, сокращение поголовья скота, совместно решали планы закупок сельскохозяйственной продукции, т.е. мы представляли свободу рук для этого колхоза и полное удовлетворение его заявок. В то время нельзя было получить полную свободу действий и большинство колхозов находились под давлением пресса ограничений. Это сегодня колхозы, акционерные общества, опираясь на рыночные отношения, вольны в своих планах и действиях.

Разумные действия, планы развития необходимы и сегодня, но опытные руководители не плохо ориентируются в рыночных отношениях и безо всякого давления, исходя из экономических соображений, держат штурвал в своих руках и прокладывают новый путь движения как коллективным, так и фермерским хозяйствам. А пока идет начало шестидесятых годов со всеми его плюсами и недостатками. Идет притирка механизма управления  сельским хозяйством. Становится ясным, что управления в таких границах не в состоянии повседневно и эффективно управлять хозяйствами, расположенными на его территории.

В области из 12 управлений на конец года становится 18 управлений, идет изменение границ. От нас уходят Варнавинский район, Красно-Баковский район, Борский, точнее хозяйства, расположенные на территории этих районов, но входит половина Ковернинского района, другая половина входит в Городецкое территориальное производственное (ТПУ) управление.

Таким образом, в состав Семеновского ТПУ стали входить хозяйства полностью бывшего Семеновского района, половина Ковернинского половина Воскресенского районов.

Непонятно к чему нужно делить районы на два управления? Но нас никто не спрашивает и наше мнение не нужно. Может быть без нашего согласия хлопотал Е.П. Аулов ведь он долгое время работал первым секретарем Ковернинского райкома КПСС, там он многих знал и ему с ними было легче работать. Но это лишь предположение. Аппарат сократили. Ведь создали новые управления и там тоже нужны штаты. Раздувание управленческого аппарата не допускалось, разве что по решению высших инстанций.

От меня переводят в другие управления ведущих специалистов В.А. Жук, А.П. Воробьева, И.Я. Каржиманова и других. Первого заместителя Н.А. Соколова избирают председателем Семеновского райисполкома. По моему представлению первым заместителем назначается А.А. Семенов, бывший второй секретарь райкома, а затем 9 месяцев первым секретарем и с ликвидацией райкомов остался без дела. Он хорошо знает Семеновский район, зоотехник по образованию.

Наибольшие кадровые изменения в управлении произошли в январе 1965 г., когда практически все районы области были восстановлены в границах 1962 г., т.е. до ликвидации районов за небольшим исключением. С включением в наше управление Ковернинских хозяйств мне пришлось в них  чаще бывать, чем в других хозяйствах, но я мог позволить себе изредка бывать в хозяйствах Семеновской зоны (по мере необходимости).

Ко мне привык руководящий состав этой зоны, знали многие колхозники. Я часто бывал на общих собраниях, выступал на них. Много бывал на фермах, в колхозных мастерских, знал многих механизаторов и особенно комбайнеров. Бывал и часто общался с колхозниками, особенно на уборке картофеля и льна, бывал на зерноскладах, картофелехранилищах. Например, я часто бывал в отстающем колхозе «Власть Советов», находящегося не менее 50 км от г. Семенова. И с председателем колхоза Н.В. Смирновым подолгу беседовали, часто сидя на улице на бревнах, о путях улучшения дел в колхозе и надо сказать, что положение улучшилось.

Я чувствовал свою нужность особенно в слабых хозяйствах. В моих руках были сосредоточены важнейшие рычаги по оказанию помощи колхозам. Мне кажется. Что я их использовал достаточно часто. Учитывая некоторую неповоротливость Аулова Е.П., я все дальше и дальше удалялся от него. Моя полная независимость от Аулова не устраивала его и он начинал давить на меня со всех сторон. Так председатель колхоза «По заветам Ленина» Звездин С.Д. рассказывает мне что некоторые председатели Ковернинских колхозов написали в обком КПСС письмо на меня (что якобы не без участия Аулова Е.П.), что я редко бываю в Ковернинских колхозах и мало им помогаю, что якобы другая группа руководителей колхозов, но уже Семеновской зоны ездили в обком с опровержением этого заявления в мою защиту.

В конце 1962 г. райкомы (или парткомы), обкомы партии разделяют по производственному принципу промышленные и сельские обкомы КПСС, аналогично и в районных организациях компартии и органов власти. Первого секретаря обкома КПСС Л.Н. Ефремова берут в Москву. В ЦК КПСС образуется под председательством Н.С. Хрущева бюро ЦК КПСС по РСФСР. Ефремов утверждается первым заместителем председателя бюро.

В области тоже происходят изменения в руководстве. Первым секретарем промышленного обкома КПСС избирается Ефремов Михаил Тимофеевич, председателем облисполкома – Бирюков Иван Иванович, председателем сельского облисполкома – Паузин Николай Иванович, которого я уже давно знал. И говорили даже на его родине в р.п. Воскресенске да и с. Владимирское, где он работал в свое время директором МТС, что я внешне очень похож на Николая Ивановича – невысок ростом, плотного телосложения, схожи были черты лица, да и говорили что характеры тоже схожи.

Секретарем Семеновского парткома производственного управления избирается Аулов Е.П., а секретарем промышленного горкома партии Семеновской зоны избирается Денисов Г.Н. И с первых же дней работы между лидерами парторганов сельского и промышленного направления пошли раздоры, отсутствие взаимопонимания. Денисов практически по любым вопросам обращался ко мне. Он был жесткий, но справедливый и работоспособный человек. Ему дали прозвище «мохнатая рука».

У меня были и советчики и помощники из числа специалистов сельского хозяйства, что позволяло мне обходиться без советов Аулова. Ему это не нравилось и он лично написал на меня жалобу в сельский обком КПСС. Эту жалобу поручили разобрать заведующему организационным отделом обкома Ивану Федоровичу Шутову. Приехав в партком, он вызвал меня вечером один на один, и стал излагать якобы факты недостаточной гибкости и промахов в руководстве управлением. Я с возмущением отверг так называемые факты неколлегиального руководства делами управления, с упорством отстаивал стиль руководства. Отвергал волокиту и чванность и заявил, что на то и создали новые органы управления сельским хозяйством, там должна быть сосредоточена вся власть не допуская волокиту и бюрократизм. В решении вопросов должна быть и продуманность, и оперативность. Он не перебивал мою горячую позицию. Дав мне выговориться до конца, а у меня накопился целый короб недовольства Ауловым, я все и выложил. Никуда не ходил жаловаться, ну а если захотели… то получайте. Видимо слишком горячо.

Мне уже тридцать четыре – тридцать пять. Пора бы и остыть, но куда убежишь от себя? «М…да… что ж по твоему управления нужно врезать в рамку как икону и давайте на них молиться?» Я парировал «не надо утрировать. Знаю что ни Вы ни я на иконы не молимся, а управления созданы для продуманного и оперативного руководства сельским хозяйством, а не смотреть кому-то в рот». Ивана Федоровича я давно знаю и ценю, поэтому позволил себе идти напрямик, а не вокруг да около. Он успокоил меня и видимо его доклад руководству был в мою пользу т.к. по вопросу взаимоотношений с Ауловым меня больше не беспокоили. С ним сложились вроде бы ровные отношения, но он не упускал возможности подкузьмить меня.

В конце концов, в январе 1965 г. нас развели. Аулова рекомендовали возглавить райком Большемурашкинского района, а в Семенове во вновь восстановленном районе избрали Г.Ф. Денисова, по просьбе которого меня оставили в Семенове, хотя как мне известно были варианты. Меня избирают депутатом сельского областного Совета депутатов трудящихся по Пафнутовскому избирательному округу.

В то время через р. Волгу был один железнодорожный мост, а второй совмещенный (железнодорожный и автомобильный построили примерно в 1967 г.) и по этому любые поездки в Горький, особенно зимой, были через Городец, Заволжье, Балахну. И вот в декабре 1964 г. я вместе  с председателем колхоза «Власть Советов» Н.В. Смирновым ехал на сессию сельского областного Совета депутатов трудящихся.

Смирнов ехал по другим делам. Я сижу рядом с шофером, он на заднем сиденье. Разговариваем. Проехали Городец и въехали на прямой отрезок трассы около 2-х км с выездом на дамбу ГЭС. (Это поворот с Ковернинской дороги на Заволжье или Горький) и ни шофер, ни я не заметили ледяную корку на трассе. Ехали со скоростью 70-80 км/ч. И вдруг, я понял что машина непослушна рулю и нас с правой стороны движения повело влево навстречу движению с заносом влево. Навстречу двигались два Семеновских молоковоза. Они заметили, что у нас что-то неладно и притормозили. Это и глубокий свежий снег на обочине дороги нас и спасли. Шофер пробовал притормозить машину, но она с прежней скоростью двигалась наискосок по прямой и нас несло в кювет дороги. Поняв, что к чему, я внутренне весь напружинился, успев предупредить Смирнова, и машина, попав в кювет, опрокинулась на левый бок, затем перевернулась на правый бок и так крутануло дважды, а потом лежачую машину развернуло в обратном направлении.

Все это происходило на глазах у шоферов молокозавода, и когда машину перестало крутить они подбежали к нам и с вопросом «живы?» стали помогать нам вылезти из автомашины. Шофер спрашивает меня «Как вы себя чувствуете?». Отвечаю «вроде бы все в порядке». Обращаю голову к Смирнову «Ну как?» «Жив», - отвечает – «но трещит голова». После этого протягиваем руки помогающим и вылезаем из автомашины как из люка танка.

Сначала осматриваем друг друга, никаких видимых повреждений. У меня тоже болит голова, но мысли ясные и прибодряюсь. Осматриваем автомашину. Сильно помяты крылья, верх кузова, аккумулятор валяется на снегу. Двигатель в порядке, валы не погнуты. Все стекла целы, наверное и мы потому невредимы. Перекидываемся шуточками, хотя самочувствие не из лучших. Тем временем молоковозы по глубокому снегу (они на базе ГАЗ-63 с двумя ведущими осями) подбираются к «Волге» и двумя автомашинами вытаскивают ее на трасу.

Аккумулятор поставили на место, попробовали завести «Волгу». Завелась. Немножко отлегло. «Может вам еще нужна помощь?» – спрашивают шофера молоковозов. Мы поблагодарили их и они поехали в прежнем направлении на Семенов. Мы двинулись на Горький. Проезжая через г. Балахну, мы заехали в горком партии к И.А. Спицкому. Мне нужны были деньги для срочного ремонта автомашины. Игорь нашел необходимую мне сумму и мы двинулись дальше.

Мастерская по ремонту легковых автомашин находилась недалеко от Канавинского железнодорожного переезда. Уговорил мастера принять нашу автомашину на срочный ремонт, предварительно рассказав о характере аварии и примерном ремонте. Обо всем договорились. Но когда мастер вместе с ремонтниками вышли на двор и увидели что «Волга» черная, тут же отказались от ремонта, видимо, подумав что мы крупное начальство т.к. в то время черные «Волги» были редкостью (была одна на все левобережье р. Волги). И как мы не упрашивали, ремонт делать не стали. Видимо они первоначально хотели ремонт оформить «левым» нарядом. Пришлось на помятой автомашине ехать в центр города.

В Кремле напросился на прием к председателю облисполкома Н.И. Паузину. Николай Иванович дал тут же указание о срочном ремонте и пока я два дня был на сессии областного Совета, машина в гараже облисполкома была отремонтирована тем более я хорошо знал заведующего гаражом А.И. Бузынина.

В этот же вечер из гостиницы «Россия» звоню домой в Семенов, чтобы не допустить излишних волнений. Не ошибся. Дома волновались из-за меня. Оказывается шофера, помогавшие нам, рассказали на молокозаводе о происшествии, случившемся с нами. Кто-то позвонил моей супруге, рассказав с преувеличением о случае в дороге, и жена сильно волновалась. И когда по телефону она услышала мой голос, она прежде всего спросила «Ты откуда звонишь?» «Из Горького, из гостиницы», – отвечаю я. Она мне не верит  и слышу плачет. Вынужден был кратко рассказать по телефону и случившимся, заверить ее что со мной все в порядке, как в порядке и другие и что после сессии еду сразу же домой. Успокоил.

Больше так кувыркаться на автомашине не приходилось. Случалось всякое. Больше тридцати лет использовал в служебных целях служебную автомашину, но такого больше не случалось. Ну и слава богу.

Время идет. Работа налаживается. С Денисовым мне работать легче. Он внимательно прислушиваться к моим советам. Он по образованию водник, а я сельскохозяйственник. Ему было удобно работать со мной. Устанавливались хорошие отношения с И.И. Чугуновым и Н.И. Паузиным. Но бывало всякое.

Как-то приезжает Н.И. Паузин и мы вместе направляемся  в хозяйства. Осматриваем поля. Направление движения Семенов-Киров по центральной трассе и километров два не доезжая до д. Боковая (там низина) дорога оказалась выбитой. Остановились. Паузин давай меня крепкими словами гонять. Как будто я отвечаю за дороги. Но попало мне. Слушаю терпеливо. Не возмущаюсь. Заверяю, что это мы устраним (и действительно устранили). Походили напротив по полям, осмотрели посевы, а в колхозе им. Жданова (Боковая была центральной усадьбой колхоза) по Семеновской зоне были хорошие урожаи. Он несколько успокоился и пригласил меня вместе с ним наведать родителей (они жили в своем доме в Воскресенске) и минут через сорок-пятьдесят мы были в Воскресенске.

Его родители натопили баню и мы попарились с удовольствием, а когда пришли в дом, нас ожидал накрытый стол. На столе стояла бутылка водки «Посольская». Николай Иванович говорит, что привез ее из Московского кремля. Впервые видел так оформленную бутылку и отменного качества водку. Она была чистая, как слеза, и под малосольный огурчик шла хорошо. Потом мне не раз приходилось употреблять водку «Посольская». Но она, на мой взгляд, была уже не такого качества.

Несмотря на наши простые отношения, мне иногда попадало от Николая Ивановича ни за что, ни про что. Так в один из жарких летних дней шло заседание сессии областного Совета в Круглом зале, который находится на втором этаже современной городской мэрии. Было нестерпимо жарко, душно. Я снял пиджак, снял галстук, закатал рукава рубашки и продолжаю, как и другие депутаты, заседать.

Когда сессия закончилась, мне передают приглашение Паузина зайти к нему. С порога меня застает вопрос-реплика «Ты что драться собрался или присутствуешь на заседании местного парламента?. Даже Иван Иванович Чугунов не доволен тобой». Оправдываюсь, что жарко, зачем изнывать от жары, но на меня сыпятся все более и более жесткие упреки. Не знаю как исчезнуть с глаз долой, хотя особой вины за собой не чувствую. Виноват вовсе не я, если не работает вентиляция. Но терпи, казак, терпи! Выносил и более тяжелые удары, когда чувствовал, что виноват, а здесь легче терпеть, если чувствуешь, что ты не виноват. Вечером уехал домой и спал спокойно.

Совещания, заседания, прием посетителей, работа с аппаратом, поездки в колхозы и совхозы, встречи с рядовыми колхозниками, изучение работы ферм, встречи на полях с механизаторами, осмысление характера и итогов работы, поиск новых форм и методов работы. Но главное направление хода мыслей – это действенность и влияние нашей работы на повышение жизненного уровня сельского населения. Мысль бьется как птица в клетке. Вроде бы видишь простор и что нужно делать, чтобы людям лучше жилось, но реальные условия работы не позволяют тебе этого делать. В самом деле ты почти каждый день встречаешься,  беседуешь с колхозниками, знаешь их нужды, даже знаешь как возможно укрепить экономику того или иного колхоза, но реальность не позволяет принимать необходимые меры. То слишком мало техники, мало удобрений, мало денег, а то и сама природа тормознет, и все твои старания летят в тартарары.

Пишу письмо в бюро ЦК КПСС по РСФСР на имя Л.Н. Ефремова (он же кандидат в члены Президиума ЦК КПСС) о мерах по подъему экономики колхозов, совхозов Нечерноземья РСФСР, но к сожалению ответа не получил.

Назревали события, круто изменившие положение дел в стране. Но нам о них неизвестно. Неизвестно это и наверху, кроме определенной группы лиц. Сельское хозяйство страны это такая отрасль народного хозяйства, в дела которой все считают себя вправе вмешиваться, давать советы, а под час и пытаются руководить им. Здесь одна реформа за другой, а положение улучшается слишком туго.

В Москве готовится совещание по вопросам сельского хозяйства. Приглашаются некоторые председатели колхозов, начальники управлений, некоторые секретари парткомов, первые секретари сельских обкомов КПСС, председатели сельских облисполкомов. Совещание в Кремле. Открывает его Н.С. Хрущев, с докладом выступает Л.Н. Ефремов – первый заместитель председателя бюро ЦК КПСС по РСФСР. Он удивляет, доклад длится максимум 50 минут, а обычно в Горьком полтора-два часа. Пока ничего нового в докладе. Зал заседания Верховного Совета СССР полон. Я как обычно располагаюсь в первых рядах и хорошо вижу президиум. Совещание ведут то Хрущев, то Полянский – председатель Совета Министров РСФСР. Выступает профессор земледелия Чижевский. Ведет совещание Хрущев. Он перебивает выступающего и бросает в его адрес резкие упреки «Я знаю Вас профессор более двадцати лет и что полезного дали Вы стране?» Хрущев все более и более распалялся. Он встал. Лицо красное – «Вы больше четверти века учите студентов. Теперь после Вас, их надо переучивать. Вы знаете, что переучивать значительно труднее, чем учить студентов?» Чижевский спокойно выслушал горячие замечания Хрущева и, как ни в чем не бывало, спокойно продолжил речь. Ну и выдержка, подумал я. Выступают другие. Так же резко и горячо Хрущев Н.С. перебивает выступление проф. Бараева – по-моему директора института земледелия юго-востока. Тот так же стойко выдерживает ярость Н.С.  Хрущев больше так не горячился.

Разместились мы в гостинице «Москва». Это совсем рядом с Кремлем и транспорта не надо. Руководитель делегации И.И. Чугунов приглашал вечерами к себе руководителей территориальных делегаций. Да, наверное, в этом особой нужды не было, но руководителю делегации надо было знать наше мнение, самому высказаться перед нами, озадачить нас. Скорее всего это так, ради проформы. Разместили его в номере «люкс» и мы человек двадцать свободно разместились в самой большой из трех комнат. В гостиной стоял рояль, хорошее убранство других комнат. В те годы не приняты были роскошные отделки гостиниц, но тем не менее у него было уютно.

На следующий день совещание продолжается. Идет анализ работы новых сельскохозяйственных органов, положения дел в колхозах, совхозах России. В большой обеденный перерыв делегации фотографируются в Георгиевском зале Кремля. Наша делегация ждет своей очереди. Хрущев, Полянский, Ефремов фотографируются со всеми делегациями. Заметили, что Н.С. Хрущев садится на одно и тоже место. И когда объявили, что фотографируется Горьковская делегация, я быстро встал за стул, на котором садился Н.С. Хрущев.

Сначала он был от меня на расстоянии не более одного метра, разговаривал с членами нашей делегации и когда последовало предложение успокоится он сел на тот стул, спинку которого я держал в своих руках. Правду говорят, что все взрослые – это взрослые дети. Секретарь парткома Городецкого управления В. Бросалов уговаривал меня настойчиво уступить ему это место, но не тут-то было. Предо мной сидел Хрущев с крупной лысой головой вся в угрях, невысокий, широкоплечий, в черном добротном костюме. Мне досталось призовое место и его никому уступать не хотел. И не уступил. Это тешило мое самолюбие и добавило мне удовлетворение. Уж если поговорить не удалось, то хотя бы сфотографироваться рядом с ним. Вот так.

На совещание с речью выступил Хрущев. Как все мы изменились. Его впервые я слушал в 1957 г. и тогда если бы пролетела муха во время его выступления, то ее было бы слышно. На этот раз во время его выступления в зале стоял гул и председательствующий Полянский, чтобы навести в зале тишину, прибегал к помощи огромного электрического колокола. Как только шум в зале недопустимо нарастал, Полянский нажимал на кнопку колокола и в зале резкий звонок. Шум затихал. И это во время выступления Н.С. Хрущева. Интерес к выступлениям Хрущева притупился, он повторялся, а сама речь была долгой и не так, как прежде, интересной. Про выступления Хрущева ходили анекдоты. Широкое хождение имели анекдоты с упоминанием армянского радио. Так армянскому радио задают вопрос «Можно ли  в газету завернуть слона? Да, - отвечает радио – можно, если в газете помещена речь Хрущева».

Закончено еще одно крупное совещание. Мы разъезжаемся по домам. Идет лето. Забот в сельском хозяйстве хоть отбавляй. Работаю более уверенно. Несколько возросли урожаи, продуктивность скота, но или в 1963 г. или в 1964 г. был неурожай пшеницы и в стране ощущался недостаток белого хлеба. Были введены ограничения на потребление изделий из белой муки. Конечно это отражалось на настроении, возрастало недовольство. Но в нашей зоне пшеницы возделывалось очень мало. Да и вообще Горьковская область продукцией сельского хозяйства (пожалуй кроме молока, да и его в виде порошка стали завозить из других областей) себя не кормила.

Заготавливаемого собственного хлеба хватало на три-четыре месяца. Наша область была наиболее развита в промышленном отношении. Другие области, имевшие менее развитую промышленность, помогали нашей области. Из-за границы зерно тогда почти не закупалось. Обходились собственными ресурсами. Не мне судить плохо это или хорошо. Но трудностей в сельском хозяйстве тогда хватало. Их не мало и сейчас, но сейчас трудности иного порядка. Сейчас экономика сельского хозяйства страдает прежде всего из-за нарушения паритета в ценах на промышленную и сельскохозяйственную продукцию, отсутствии или дороговизны кредитов, неорганизованном рынке сбыта сельскохозяйственной продукции и т.д. и т.п.

Однажды звонок из Городца. Там находится второй секретарь обкома КПСС В.И. Семенов. Он вызывает меня на следующий день в Городец к шести часам утра. Цель вызова не объясняют. Василия Ивановича я знаю. Он работал в последнее время секретарем парткома Починковского управления сельского хозяйства, будучи секретарем обкома бывал у нас в Семеновском управлении. Мы выезжали с ним в лучший колхоз управления «Верный путь». Там председателем был один из лучших колхозных лидеров области Роман Николаевич Шаханов. Всякое бывало в работе с ним, Он своевольный, но очень грамотный, опытный руководитель. Сейчас на пенсии. Человек высокой культуры и интеллекта. Бывало спорим с ним до обидного много, но он честно выполнял все принятые на себя обязательства и планы. В этом хозяйстве высокие урожаи зерновых, льна, картофеля да и других культур, хорошие показатели в животноводстве, довольно высокая оплата труда колхозников и естественно мне хотелось показать это хозяйство В.И. Семенова, да и он сам изъявил желание побывать в нем.

От г. Семенова до Городца около девяносто километров и в шесть утра в назначенный день мы были там. Он пригласил меня в один из кабинетов парткома, и один на один вели беседу. Разговор ведет о том, о сем на разные темы. Ожидаю, где же главный вопрос, ради которого меня вызвали в Городец. Время вызова стало понятным т.к. он с секретарем парткома Н.И. Клюевым хотели пораньше выехать в колхозы. Бросалова все же от должности освободили и избрали Н.И. Клюева, которого я знал уже давно. Его хотели представить на должность начальника управления, но он, как я уже говорил, заболел и вместо него представили другую кандидатуру, а теперь он секретарь парткома в Городце. Семенов подступается к цели вызова. «Области представили одно место для учебы в ВПШ при ЦК КПСС в Москве. Мы на бюро советовались и решили послать тебя. Там хорошие условия учебы и у тебя будут хорошие виды на перспективу. Как ты смотришь на это предложение?» О существоавнии такой школы я и знать не знал и потому такой разговор полная неожиданность. Прошу времени на обдумывание. «Хорошо, завтра жду твое решение».

Когда выхожу Н.И. Клюев спрашивает, зачем вызывали. Вкратце рассказываю и спрашиваю его, а как он думает. Не задумываясь, он отвечает. «А чего размышлять до завтра. Соглашайся. Ты в рубашке родился. Ты такое предложение получил, что и размышлять нечего. Если бы я получил такое предложение, то не раздумывая согласился бы». Однако своего решения не меняю. Ехать учиться в Москву, это значит на два года оставить жену одну с двумя детьми. Она хотя и работала, но на троих ее оклада 110 руб. в месяц не хватит. Свою стипендию, хотя она равна моему окладу, надо делить на две части и одну часть регулярно высылать ей. Да и вообще без мужчины в семье два года жить трудновато. Одно отопление квартиры индивидуальными котлами каменным углем чего стоит, да и других забот для мужчины в семье хватает. Поэтому не мог обойтись без семейного совета.

К вечеру из Горького приезжают родители жены (в случае чего им особые заботы о дочери и внуках). Вечером  подробно все рассказываю о поездке. Жена всплакнула, ей предстоят не легкие заботы. Не спеша, все обговорили и решили, что мне нужно соглашаться с предложением обкома. На утро звоню В.И. Семенову (он уже вернулся в Горький) и сообщаю о своем решении. Через неделю-полторы меня вызывают на заседание бюро обкома.

На работе никому ничего не рассказываю. Кто его знает какой будет исход. И вот вызов на бюро к 10 часам утра. Прибываю в обком за час до начала бюро, а мне говорят, что тебя спрашивал И.И. Чугунов. Прихожу в приемную, секретарь мне говорит «Иван Иванович ждет Вас». Прошу доложить и тут же приглашают в кабинет. Иван Иванович, как всегда, выглядел свежо и добродушно. Хотя и строгости в нем предостаточно. Начинает разговор шутливо «Ну что, хватит нам часа?». Улыбаюсь. Впереди что-то важное. Не раскачиваясь, приступает к делу. «Ты что собираешься учиться? Пока у нас трудно решил отсидеться в кустах?». Возражаю. «Иван Иванович, я не сам напросился на учебу, о существовании этой школы до самого последнего времени и знать не знал. Меня специально вызывал второй секретарь Семенов. Да и в повестку дня бюро этот вопрос, насколько мне известно, включен». «Да… задумался Иван Иванович, я понимаю, что ты не добровольно решил ехать учиться… А может не поедем?» Возмущение во мне нарастает. Зачем заварили эту кашу. Говорю откровенно, что я на учебу не напрашивался и не имею особого желания. Разрешите мне уехать домой и продолжать трудиться. «Успокойся, - говорит Чугунов, - и у нас бывают осечки. Отпустить тебя с бюро не могу т.к. твой вопрос включен в повестку дня и мы обязаны его рассмотреть». После чего я облегченно вдыхаю. Все равно был еще не готов для поездке на учебу на два года.

В ВПШ принимали лиц, направленных в школу решениями бюро обкомов КПСС, имеющих высшее образование и опыт работы. По этим параметрам я был реальным кандидатом для школы. Бюро начинается в десять. На нем рассматривалось семь или восемь вопросов. Мой в числе последних. Целый день присутствовал на их рассмотрении и только к вечеру объявляют «Заслушивается вопрос о направлении на учебу в ВПШ при ЦК КПСС тов. Хрусталева». Далее Иван Иванович продолжает. Мы с Хрусталевым говорили и он согласен с тем, что ему не время сейчас ехать на учебу… Труханов И.А. – член бюро выкрикивает «Правильно, еще успеет». Семенов опустил голову. Молчит. Чугунов оглядел президиум и продолжал. А у Вас, Хрусталев, не изменилось мнение? Отвечаю, нет, не изменилось. «Какие будут мнения у членов бюро?». Слышу голоса «Успеет еще учиться. Он молодой. Пусть работает». Одна деталь. В эту школу принимали в возрасте до 40 лет. А мне было около 34-35 лет. Так что все еще впереди.

С хорошим настроением еду домой. На пароме перебираемся на левый берег Волги и при хорошем ходе на автомашине от Бора до Семенова час – час десять езды. Еще засветло добираюсь до Семенова и не заезжая на работу еде домой. Дома ждут. Состояние домашних тревожное, все рассказываю и дома облегченно вздыхают. Поездка в Москву на учебу – вроде радость, отмена поездки – то же радость. Странно устроен русский человек.

Больше об этом разговор нигде не завожу. Только Денисов где-то прослышал и стал расспрашивать. Особого секрета об этом я не делал и вкратце ему рассказал. Условились, что об этом разговоры заводить не будем. Так кончилось мое взбудораженное  состояние. Впереди отпуск.

Отдыхаю с супругой в Подмосковье в санатории им. М. Горького. Это примерно в 55 км от Москвы в сторону Горького (ст. Чкаловская Горьковского направления). Как-то нас пригласили в гости к космонавтам. Тогда еще все оформлялось под большим секретом. Ну вот мы и в центре поселка космонавтов. Стоят девятиэтажные дома, хороший Дом культуры с музеем космонавтов. На учебный центр нас не пригласили. Побывали у памятника Ю. Гагарину, в магазинах. В магазинах было все тоже, что и за пределами поселка. Однако любопытство разбирает, да и разговоров ходило много. А вечером нас пригласили на концерт в Доме культуры. Хороший уютный зал, хорошо оформлена сцена, особенно специально сотканный занавес. Был концерт артистов Прибалтики. Ожидался Паулс, но он не приехал. Поездкой остались довольны, тем более что перед нами выступали сотрудники центра, и они рассказывали о жизни и предполетной подготовке космонавтов. Тогда все это было за семью печатями. Но для первой поездке в сердцевину космонавтов было очень интересно и мы были долго под впечатлением поездки.

В этом же санатории в это же время отдыхал И.И. Чугунов с супругой Наталией Ивановной. На прогулочных дорожках иногда встречались. В лесу был проложен асфальтовый прогулочный маршрут «Лира» - в конце маршрута росла береза у основания расходящаяся в две стороны и по центру вверх и по внешнему виду напоминала лиру. Отсюда и пеший маршрут назывался «лирой». Днем и вечером по этому маршруту ходили отдыхающие. Я с супругой так же ходил по нему. Мне нравилось, идя по этому маршруту, вслух напевать. Отдыхать, так отдыхать и непросто мурлыкать под нос, а петь не стесняясь.

Во время одной из прогулок мы встретились с Чугуновым и его супругой на прогулочном маршруте лицом к лицу. Он смеясь приветствовал нас. «А  думал, что за новый Шаляпин появился у нас?» Я смутился, но в этот вечер прогуливались вместе. Я уже говорил, что несмотря на известные мне недостатки (а кто из нас без недостатков?) я очень уважал Ивана Ивановича за его мудрость, за остроту ума и мне было приятно вести ни к чему не обязывающую беседу.

Кстати, еще в 1960 г., когда отдыхал в Сочи в санатории «Россия», там я познакомился с председателем Смоленского облисполкома А.Т. Гнедовым и он просил передать привет И.И. Чугунову. Гнедов усиленно звал меня в Смоленск. Мне новичку в руководящих кругах районщиков нечего еще делать в Смоленске. Но тем не менее его приветы Ивану Ивановичу передал.

Ранее рассказывал какую роль в моей жизни в Балахне имел Чугунов и в последний день своей работы (июль 1971 г.), а затем он слег в больницу с неизлечимой болезнью. Он также сыграл заметную роль в моей судьбе. Но об этом несколько позднее.

Отдых пролетел быстро, хотя к концу отпуска уже тянуло домой. Как ни хорошо отдыхать, а домой тянет в т.ч. мысли чаще на работе. Вернувшись домой полным энергии и засучив рукава приступил к работе. Буквально в прямом смысле засучив рукава. Ходил обычно  в эти годы летом в черных брюках, заправленных в сапоги, в черной рубашке с засученными рукавами и светлом галстуке. Очень редко, когда было очень жарко, ходил в рубашке с короткими рукавами и без галстука. В этом плане меня особенно контролировала жена, и никто и никогда не видел меня на работе, да, пожалуй, и дома, неряшливо одетого. И кому-то пришло в голову прозвать меня за это барином. Какой к черту барин? С четырнадцати лет вкалываю в т.ч. на непосильно тяжелой работе и на тебе «барин».

Помню, как-то почти целый день в своем кабинете проработал с инспекторами-организаторами, в сапогах, черной рубашке с засученными рукавами и Володя Грищенко – инспектор-организатор возмутился «Никакой вы не барин, а старательный трудяга! – и это сблизило меня с аппаратом, как-то проще стало в общении с руководителями колхозов, совхозов, других организаций. Видимо инспекторы-организаторы стали рассказывать обо мне в хорошей для меня и для дела тональности. Чего, чего, но лень для меня на работе никогда не была присуща.

Вокруг меня всегда были разговоры, споры, одобрения, порицания, но спокойно бывало редко. С годами буйные страсти улеглись и больше стало продуманности, деловитого спокойствия, но равнодушным на работе никогда не был. Вот и сейчас присматриваюсь к делам и поведению молодых руководителей области, страсти и пустозвонство уходит. Приходят опыт, уравновешенность, глубже воспринимается ответственность за судьбы людей, за вверенные мне дела.

Приближается осень – самая напряженная пора сельскохозяйственных работ. Это и завершение уборки зерновых, уборки льна, картофеля, кормовых культур, сев озимых, закладка сенажа и силоса, подъем зяби, подготовка животноводческих помещений к зиме, перевод скота на стойловое содержание, очистка семян, ремонт техники и многое другое. Допоздна засиживался на работе.

15 октября 1964 г. звонок из Горького. Срочно явись в Горький на совещание. Повестка дня на месте. Звоню Аулову. Его тоже вызывают. Вечером являемся в Горький. Совещание назначено в старом здании облисполкома. Ныне помещение городской мэрии. На втором этаже вестибюля зала заседаний полно народу. Все теряются в догадках, зачем вызвали? Различные предположения, догадки и вдруг полушепотом «Хрущева освободили от должности». Гром среди ясного неба. Первого секретаря ЦК КПСС и освободили… Не может быть. Такого еще не бывало.

В то время первый секретарь ЦК КПСС был самым высшим должностным лицом в государстве, у которого все нити управления были в руках. Он мог кого угодно освободить от должности, а его – нет. Это было настолько новым и неожиданным, что в это известие верилось с трудом, даже не верилось.

Приглашают в зал. В зале сдержанный шум. В Президиуме оба первых секретаря обкома КПСС, оба председателя облисполкома (промышленный и сельский), начальник управления КГБ и другие руководящие лица. Совещание открывает первый секретарь промышленного обкома КПСС Михаил Тимофеевич Ефремов. Он был членом ЦК КПСС и участвовал в работе Пленума ЦК КПСС, освободившего Хрущева от должности. Первым секретарем (позднее переименовали эту должность в генерального секретаря) ЦК КПСС был избран Л.И. Брежнев. Председателем Совета Министров СССР назначен А.Н. Косыгин Ефремов М.Т. поздравил всех присутствующих с восстановлением партийных и советских органов в единую систему, воссоединения промышленных и сельских партийных и советских органов в единые органы «вновь воссоединение серпа и молота». Что в ближайшее время все районы будут восстановлены в прежних границах (1962 г.) Будут во всех районах созданы организационные комитеты, которым надлежит наладить нормальную жизнедеятельность районов. И действительно во вновь образованных или восстановленных 48 районах области были созданы оргкомитеты, которые утверждались в обкоме КПСС (у М.Т. Ефремова).

Руководителем оргкомитета назначался будущий первый секретарь райкома (горкома) партии, входили председатель райисполкома, начальник управления сельского хозяйства – теперь уже не производственное, не территориальное, а просто районное управление сельского хозяйства (и сейчас они так именуются). В Семенове председателем оргкомитета утверждается Денисов Г.Ф. Членами оргкомитета утверждены Соколов Н.А. и Хрусталев А.Г. На моей кандидатуре настоял Денисов Г.Ф. Семеновский район преимущественно аграрный и я Денисову был нужен. Многие сотрудники Семеновского управления были назначены (утверждены) на руководящие должности в другие районы – Воскресенский, Варнавинский, Ковернинский, Тоншаевский, Княгининский и другие районы. Аппарат инспекторов-организаторов был ликвидирован.

С 1 января 1965 г. районы в основном были восстановлены, прошли Пленумы райкомов, Горкомов партии с избранием секретаря, прошли сессии райсоветов, горсоветов с избранием и утверждением руководящих органов власти на местах. И захиревшие было райцентры, вновь оживились, вновь начали застраиваться.

Начальником Семеновского управления сельского хозяйства оставили меня. Ничего существенного в моей работе, стиле работы не произошло. Когда Денисов уговорил меня остаться в Семенове, мы обговорили, что вопросами сельского хозяйства в районе буду заниматься я и основные вопросы развития сельского хозяйства будут  рассматриваться и решаться в управлении сельского хозяйства. И эта договоренность выполнялась, я не бегал в райком по разным согласованиям, тем более Денисов знал, что мне предлагали другие должности в других районах. Но мне не хотелось переезжать в другой район, тем более что мне уже хотелось осуществить идею учебы в Москве в ВПШ при ЦК КПСС. Никакого не было смысла переезжать в другой район. Тем более Семеновский район благодатный. Здесь были созданы предпосылки для роста урожайности зерновых, технических и кормовых культур, проведена не малая племенная работа в животноводстве и что особенно важно, создана основа для улучшения кормовой базы общественного животноводства. И действительно в 1965-1968 гг. по району резко повысились урожайность сельскохозяйственных культур, продуктивность животноводства и как следствие повышалась оплата труда колхозников.

Тем более в марте 1965 г. состоялся Пленум ЦК КПСС, который рассмотрел многие вопросы укрепления экономики сельскохозяйственных предприятий страны, рассмотрел многие злободневные вопросы сельского хозяйства, и этот Пленум ЦК КПСС вошел в историю как мартовский Пленум ЦК КПСС, который вдохновил сельскохозяйственных производственников.

О решениях Пленума заговорили с надеждой, с верой в успех дела. Наверное, эта вера в успех в сельском хозяйстве многие годы нас воодушевляла и только она да и пример лучших колхозов, совхозов спасали от развала наше сельское хозяйство. Предусматривалось твердое пятилетнее планирование. Колхозы сами разрабатывают и утверждают пятилетние планы, и после их утверждения никто не имел права заставлять колхозы вносить в них изменения.

Осуществлялся перевод оплаты труда колхозников с трудодней на гарантированную оплату в рублях, снижались показатели по плану продажи государству сельскохозяйственной продукции, устанавливались на пять лет объемы продажи колхозам, совхозам сельскохозяйственной техники, удобрений и т.п. Но вот маленькая заковырка. Продекларировав это тем не менее вмешательство областных органов (следовательно и центральных органов) в дела колхозов и совхозов (планирование, объемы заготовок, иногда и посевных площадей и поголовье скота) продолжалось и это создавало дополнительные трудности.

По тем временам это был крупный шаг по пути демократических начал в управлении сельским хозяйством и в его развитии. Для большинства колхозов были не рентабельными содержание овцеферм и они пошли под нож, во многих случаях стали ликвидироваться свинофермы. В колхозах и совхозах стала расширяться специализация хозяйств. В животноводстве – на крупнорогатом скоте (то ли молочного, то ли мясного направления), некоторые хозяйства специализировались на развитии свиноводства, строились крупные свиноводческие комплексы, например, Ильино-Горский комплекс, по КРС – Толмачевский комплекс. На индустриальной основе стала развиваться сеть крупных птицефабрик – Линдовская, Кстовская, Сеймовская, Ворсменская и другие, а мелкие птицефермы ликвидировались. В это время работы хватало. Даже в зимнее время работы всем хватало, а в хозяйствах, где имелись подсобные промыслы, там шел интенсивный труд. А в летнее время, цеха промыслов закрывались и люди шли на полевые работы. Этот резерв рабочей силы с успехом использовался во многих колхозах района и некоторых других районах.

Близиться осень. Теперь уже я сам задумываюсь о возможности учебе в Москве теперь легче получить направление и уйти на учебу. Но без поддержки райкома, без подходящей кандидатуры на должность начальника не отпустят. Надо обговорить это, заручиться поддержкой Г.Ф. Денисова. К моему удивлению он сравнительно легко соглашается с моими доводами. Обговариваем кого следует рекомендовать на должность начальника. Есть три кандидатуры: Звездин Степан Давыдович – председатель колхоза «По заветам Ленина», Шаханов Роман Николаевич – председатель колхоза «Верный путь» и Уточкин Иван Григорьевич – мой заместитель и главный агроном управления. Ивана я знал еще по техникуму. Мы с ним три года учились в одной группе. Так что хорошо знал его сильные и слабые стороны.  Неоднократно взвесив, в случае удачного решения моего желания, кандидатуру Уточкина на должность начальника Денисов прикинул и свои усиливающиеся возможности.

Уточкин приехал в Горький из целинных краев, где он работал директором одного из совхозов и за махинацию с лесом был снят с должности. Поговорив с ним откровенно «по-дружески» дал согласие областному управлению сельского хозяйства на его назначение моим заместителем. Помог ему с жилищным вопросом и он с ходу стал работать без оглядки, а если допускал промахи, то они всесторонне анализировались и за это взыскивалось на полную катушку. Чаще всего такие анализы устраивались один на один. Требовал более продуманных действий и более четкой исполнительности. Ну а пока… Пока написал заявление о моем направлении на учебу в Москву. На бюро меня не вызывали, заявление рассмотрено положительно и мне пришел вызов из ВПШ при ЦК КПСС. Учеба с 1-го сентября, так что в Москве должен быть в конце августа.

В первой половине шестидесятых годов в колхозах и совхозах повысились закупочные цены на сельскохозяйственные продукты, стала выдаваться гарантированная зарплата, на счетах в банках большинства хозяйств стали иметь свободные деньги, появились краткосрочные и долгосрочные кредиты, росло поголовье скота, разумеется, с улучшением кормовой базы, появилась потребность в строительстве животноводческих помещений. Особенно остро вставал вопрос механизации трудоемких процессов сельскохозяйственного производства т.к. в деревне быстро старело население (молодежь уезжала, а детей нарождалось все меньше и меньше) и во многих деревнях оставались лишь люди преклонного возраста. Негативную роль в оттоке молодежи сыграло сселение мелких (неперспективных) деревень в крупные селения и чтобы задержать молодежь в деревне для молодоженов хозяйства стали строить бесплатно или на льготных условиях добротные дома. Вырастали целые улицы молодых семей, строились детские сады, особенно велика потребность была в новых школах.

В хозяйствах появились финансовые возможности и была потребность в новом строительстве, а возможности подрядных (строительных) организаций были чересчур ограниченными и перед нами остро встал вопрос о создании новой строительной организации для села. И такую организацию мы создали и назвали ее межколхозной строительной организацией. Быстро нарастали ее производственные мощности, в г. Семенове, помогли подготовить необходимые кадры, но был дефицит (кроме дерева) в строительных материалах. Это сейчас были бы деньги, а цемент, кирпич, шифер и прочее приобрести не проблема. Вопросы строительства на селе как сложный вопрос с повестки дня снят.

Позднее, работая в Навашино, председателем райисполкома тоже организовали межхозяйственную строительную организацию, птицефабрику. Опыт Семенова здесь мне очень пригодился. В руководстве Навашинским райисполкомом очень часто опирался на Балахнинский и Семеновский опыт, на навыки принимать самостоятельные решения, диктуемые обстановкой, пригодились и даже очень в период руководства архивной отраслью области.

Теперь управление все больше и больше занимается вопросами хозяйств. Мы вместе с колхозными специалистами стали заниматься разработкой и внедрением в практику специализацию развития отраслей хозяйства. В самом деле, почти каждый колхоз держал небольшое количество куриц и это для того, чтобы выполнить установленный план по продаже государству яиц. Яйценоскость куриц при таком разведении была низкой, а себестоимость яиц чрезвычайно высокой. Поэтому мы решили построить и организовать межхозяйственную птицефабрику, а в хозяйствах птицеводство ликвидировать, как убыточное. И это было сделано.

Во многих имелись и мелкие пасеки пчел, которые были убыточными.  Мы тоже с согласия руководства хозяйств на Совете управления решили их упразднить и организовать крупную межрайонную пчелопасеку. Подобрали опытного и заботливого пчеловода, подобрали местоположение пасеки (на крупной лесной вырубке среди медоносов) терпеливо и заботливо помогали становлению новой для всех нас форме организации пчеловодства. На первых порах выделяли кредиты, автотранспорт для закупки и перевозки необходимого инвентаря и оборудования. А требовалось всего не мало. И тем не менее наша пасека крепла и развивалась. К нам приезжали посмотреть ее работу из других управлений, областей и даже республик.

Журнал «Пчеловодство» скорее всего в 1964 г. признал ее работу лучшей в стране и призывал наш опыт внедрять в других республиках, областях. И гостей прибывало не мало. К сожалению, в году 1966-1967 в руководстве управления (я уже учился в Москве) пошел разлад относительно пасеки (мед то сладкий!) был снижен контроль и помощь в ее деятельности и с течением времени она перестала существовать, а пчелосемьи и ульи возвратили в хозяйства из которых они были взяты, хотя правления колхозов возражали. Я об этом был понаслышан, обидно было что утеряли крупно-товарную и рентабельную пасеку, но повлиять на ход дела уже не мог.

Я уже говорил, что в хозяйствах Семеновского, Воскресенского, Ковернинского и других районов, вошедших в Семеновское управление сельского хозяйства было много колхозных лесов и они вырубались бессистемно, без учета годичного прибора древесины и это был путь к полной вырубке колхозных лесов в одно-два десятилетия. Понимая это, на одном из заседаний Совета управления мы внесли предложение о создании межколхозного лесхоза, главной задачей которого было наведение порядка в колхозном лесоустройстве и использовании их. И целью ставилось не превышать годичную вырубку выше годичного прироста спелой древесины. Это хозяйство было хозрасчетным и существует оно до сих пор. Я лишь указал на главную цель, в то время как проблем с колхозным лесом было множество.

Особую обеспокоенность вызывала высокая себестоимость во многих хозяйствах сельскохозяйственной продукции, нерентабельности или убыточность сельскохозяйственного производства. Мы хотели в этом основательно разобраться, наметить какие-то пути по повышению рентабельность отдельных хозяйств. Мы создали при управлении балансовую комиссию из опытных специалистов сельского хозяйства во главе с опытным экономистом сельского хозяйства С.В. Сальниковым.

Комиссия внимательно изучала годовые и квартальные отчеты колхозов и совхозов и выезжал в хозяйства, где на активе или расширенном заседании правления колхозов, дирекции совхоза детальнейшем образом анализировала представленные нам показатели в отчетах, анализируя технологию производства, приковывая внимание к убыточной стороне дела, представляя возможность принять участие в анализе всем желающим и свои выводы, рекомендации она представляла правлению колхоза, дирекции совхоза руководству управления, но увы возможности управления не соответствовали масштабам принятия необходимых мер. Однако такая работа балансовой комиссии, в работе которой постоянно участвовал кто-либо из руководителей управления, подробный анализ практики работы этой комиссии на Совете управления с участием всех председателей колхозов, руководителей совхозов приучала к более эффективному руководству сельскохозяйственным производством. Но к сожалению, через 3-5 лет, когда проблемы были вскрыты, рекомендации разработаны, но многие из них не реализовались, интерес к работе балансовой комиссии стал угасать.

К сожалению, даже сегодня, по истечению трех десятков лет, когда в сельскохозяйственном производстве произошли коренные изменения, еще старые проблемы развития сельского хозяйства не преодолены, а возникло множество новых не менее сложных проблем. Но это уже другая эпоха, другие личности и общественные взаимоотношения, другая во многих случаях форма организации сельскохозяйственных предприятий, другая форма собственности. Новые времена, новые проблемы.

За три с половиной года работы в Семенове, нам удалось образовать дружный, высокопрофессиональный, работоспособный и с высоким потенциалом коллектив. Так после разукрупнения районов секретаря парткома Е.П. Аулова избрали первым секретарем Большемурашкинского РК КПСС, где за большой вклад в подъем экономики района, за прошлый труд в других районах был удостоен звания Героя труда. Он единственный из секретарей райкомов за весь период их деятельности в нашей области получил это почетное звание. Правда, в Уренском районе в семидесятых годах первым секретарем РК КПСС был Герой труда Б.П. Абрамов, но он это звание получил будучи председателем колхоза «Трактор» этого же района. Других героев труда – секретарей райкомов не было. Правда в первые полтора года совместной работы с Евгением Петровичем у нас были большие трения, но со временем все это попритерлось и дело пошло на лад. В конечном итоге у нас были одни цели, одни задачи. И они требовали от нас слаженной работы.

Мой преемник по Семенову Иван Григорьевич Уточкин был назначен заместителем одного из Главков министерства сельского хозяйства РСФСР, а начальником Семеновского управления сельского хозяйства стал Канащенко Алексей Георгиевич, которого мы взяли в аппарат  из  сортоучастка колхоза им. Мичурина Семеновского района; мой первый заместитель Николай Александрович Соколов был избран председателем Семеновского райисполкома; второй заместитель Семенов Анатолий Александрович, после того как не дал согласия на его рекомендацию в качестве первого секретаря Воскресенского РК КПСС после долгих мытарств по просьбе Ковернинского руководства был назначен начальником Ковернинского управления сельского хозяйства; главный агроном Воробьев Николай Павлович, которого мы тоже взяли в аппарат из центрального Воскресенского колхоза, входящего в зону нашего управления избран первым секретарем Тоншаевского РК КПСС, в последствии работал заместителем председателя облпотребсоюза; главный зоотехник управления Зимняков Константин Александрович назначен начальником Варнавинского управления сельского хозяйства; агроном-семеновод управления Каржиманов Иван Яковлевич избран председателем Княгининского райисполкома, позднее первым секретарем Княгининского РК КПСС  и т.д.

С аппаратом приходилось много работать. Он насчитывал 48 человек и всех их выбирал из пяти районов управления. Случались и сбои в подъеме кадров. Не раз приходилось участвовать в семейных разборках работников управления. Жены нескольких работников считали нужным прийти ко мне излить душу и просить помощи. Конечно я понимал как сложно вторгаться в семейное отношение своих сотрудников, но приходилось искать верный тон и вести мужской, а не начальственный разговор с моим коллегой. Сложно все это, но иного пути в тот период мы не находили.

Ох, как не просто найти правильную колею разговора и дальнейших поступков. Люди значительно старше меня приходили ко мне за помощью. Они верили в меня и не мог им в этом отказать. Приходилось коллектив пестовать. Люди были в начале разобщены, а дело требовало от нас дружной и профессиональной работы, и потому приходилось уделять значительное внимание налаживанию четкой работы аппарата.

Утром начинал работу в 7-8 утра и раньше 8 вечера никогда не заканчивал. А если уезжал в колхозы, совхозы, а там обязательно надо побывать на полях, фермах, принять участие на собраниях, заседаниях, а то просто вести разговор на самые различные темы с крестьянами, решать с руководством хозяйства многочисленные вопросы, то домой приходилось прибывать довольно поздно. В семье к этому привыкли и никаких нареканий это не вызывало. Тем более моя жена Галина Ивановна, имея двоих детей еще малолетних, работала экономистом нашего управления и она знала мои многочисленные обязанности, знала где я и всегда ожидала моего возвращения…

Ну а что со мной? Попав в активные «хрущевцы», меня надолго законсервировали. Отказали в выдвижении на высокий пост областного масштаба и с почетом направили (добровольно) на учебу в Москву в ВПШ при ЦК КПСС. И после учебы притормозили мою карьеру, а ехать в другие области не изъявил желания (приглашения не принял), в чем ни чуть не жалею.

Помимо основных обязанностей занимаюсь и депутатской деятельностью. В с. Пафнутово никак не завершалось строительство школы и вот, кто-то внушил населению и особенно учительству, что я смог бы помочь в завершении строительства школы. И они делают хитрый ход. Директор школы Рябов и его супруга, тоже учительница школы, вместе с председателем сельсовета приходят ко мне и уговаривают дать согласие баллотироваться кандидатом в депутаты областного Совета народных депутатов по Пафнутовскому округу. Согласие даю. Проведена агитационная работа и я депутат. По вопросу завершения строительства неоднократно был в областном центре и добивался дополнительных целевых фондов на лес, на шифер, железо и др. Школа строилась за счет средств колхоза, но денег не хватало. Пришлось и их изыскивать в областном кармане. Школа была достроена и на ее открытие я был приглашен как почетный гость.

В этот день на школьном собрании был принят в почетные пионеры с повязкой красного пионерского галстука. Когда завязывали галстук, я очень волновался. Казалось бы, чего тут волноваться. Тебя в свой коллектив принимают дети. Смейся, улыбайся, нечего волноваться. И тем не менее трепетно волнуешься.

В Пафнутовской средней школе часто бывал и нередко был гостем семьи Рябовых. Очень приятная чета и бутылочка спиртного на четверых под соленые огурчики, пластовую капусту, помидоры собственного соления поднимало настроение и аппетит. Щи из квашенной капусты, со свежей свининой, томленая картошка с мясом и чай, заваренный на местных травах способствовали завершению визита в Пафнутово.

Семеновский период работы создал во мне достаточно-высокий потенциал, ни он никогда не был излишним.

Каким же образом новый орган управления сельским хозяйством руководил сельскохозяйственными артелями (колхозами) и совхозами на довольно обширной территории. Во-первых, в управлении были сосредоточены все организационно-технические, финансовые, плановые, пропагандистские и иные формы рычагов управления, и имея в своем составе опытных агрономов, зоотехников, экономистов, специалистов бухгалтерии, инженеров-механиков и подготовленное руководство решать вопросы на местах, а мы систематические и часто бывали в хозяйствах, могли непосредственно на полях фермах, стройках, производственных мастерских решать выдвигаемые вопросы, а находясь в учреждении подолгу принимали руководителей хозяйств, стараясь рассмотреть детально выдвигаемые вопросы. Я и моих два заместителя (один из Семенова, другой из Воскресенска) были не плохо подготовлены к этой деятельности и сравнительно быстро вошли в курс дела. При управлении действовал совет управления, состоящий из руководителей, специалистов, лучших производственных хозяйств и собираясь раз в один или два месяца мы решали коренные вопросы деятельности колхозов, совхозов управления с участием представителей советской власти и партийных органов. Влияние партийных органов на деятельность хозяйств несколько видоизменилось и касалось в основном партийных организаций.

Во-вторых, хозяйственные вопросы были сферой деятельности аппарата производственного управления. Агрономический отдел помогал, направлял деятельность агрономов колхозов, а они были в каждом хозяйстве, проводил с ними семинары, совещания по вопросам семеноводства, удобрений, агротехники, проверял и организовывал непосредственно в хозяйствах соблюдение всего комплекса агротехнических мероприятий по всем направлениям земледелия.

Зоотехнический отдел вместе с колхозно-совхозными зоотехниками организовывал и контролировал все вопросы развития общественного животноводства – улучшение кормовой базы, разведение породного и высокопродуктивного для данной местности скота, создание условий для эффективности работы животноводов и повышения продуктивности всех видов животных содержащихся в хозяйствах.

Кстати сказать, это мы практически раз в полугодие (а в хозяйствах ежемесячно) собирали главным образом доярок и специалистов по механизации животноводческих процессов на совещание в рамках управления с подведением итогов их работы и материальным поощрением. И надо сказать, несмотря на обилие недостатков и сложностей это воодушевляло людей и медленно, медленно животноводство входило на подъем.

Бухгалтерские работники, члены ревизионных комиссий хозяйств нередко были профессионально слабо подготовлены. Поэтому работники отдела бухгалтерии, и особенно ревизорский аппарат, настойчиво помогали в овладении и повышении профессиональных знаний этой сферы работников.

Отдел механизации многое делал по механизации сельского хозяйства, внедрения новой технологии или ее элементов в полеводстве и животноводстве. Но в то время совершенно недостаточно выпускалось новой техники с учетом достижений и потребностей передового опыта.

Управление, имея в своей структуре инспекторов-организаторов, через них главным образом, уделяло постоянное внимание так называемым демократическим формам управления коллективных хозяйств. Добивались, чтобы своевременно проходили заседания правлений хозяйств, собраний, общих колхозных собраний, повестка дня, анализу принятых решений и их выполнению. Нередко бывало собрания вроде бы проводятся регулярно, но в них участвует небольшое число колхозников, а согласно «Устава сельскохозяйственной артели» такое собрание неправомочно и т.д. или вообще собрания проводятся очень редко и многие важные вопросы, касающиеся большинства колхозников, рассматривались на заседаниях правлений колхозов. Кто-то считал, что подобными вопросами Управлению не следует увлекаться, а под словом увлекаться понималось: этим делом не следует заниматься.

Во всех делах последнее слово оставалось за начальником Управления, Председателем Совета управления и это право было использовано достаточно полно. В аппарате управления были ветеринарные работники, землеустроители, работники по заготовке. Как орган управления естественно и контроля мы внимательно анализировали состояние поголовья общественного скота и его продуктивности, выполнения плана посевных площадей, особое внимание уделялось плану заготовок и внесения органических и минеральных удобрений, организации сортового семеноводства, внедрение в посевы кукурузы. Много здесь поломали копий, но кукуруза, хотя и с перегибами, утвердилась и сейчас без кукурузы уже не обойтись. А чего стоили траншейный или курганный способ закладки силоса, эти способы несовершенны, т.к. много отходов, но иных более приемлемых способов в наших условиях пока не было найдено. А чего только мы не испытали в содержании и доении коров. Испытывали так же новые способы обработки полей, скоростные методы вспашки, дискования или посевов, но потом выявлялись их крупные недостатки и мы отказывались от тех или иных приемов агротехники способов содержания и кормления животных и др. Вообще мне кажется, что это было время исканий.

Мы искали, испытывали новые технологии, новые сорта, новые способы возделывания почвы, посевов, приемы ухода за посевами, уборки урожая, заготовки кормов по уходу и содержанию скота, беспривязное содержание скота, холодный метод воспитания молодняка КРС, доение коров на механизированных площадках типа «елочка», «карусель», содержание коров на щелевых полях, пастьба скота на механизированных загонах, заготовка новым способом силоса, заготовка сенажа из сеяных (бобовых) и естественных трав, раздельная уборка зерновых культур, внедрение гребневого способа посадки картофеля в сырую погоду и многое, многое другое. Широко внедрялся хозрасчет, пробивая дорогу арендный подряд. Появились новые марки тракторов, комбайнов, автомашин. Хозяйства ускоренно заменяли и увеличивали парк сельскохозяйственной техники и особенно тракторов, комбайнов, автомашин, резко возрастала армия механизаторов  и на селе она стала определяющей силой. Наладились хорошие взаимоотношения с дзержинскими предприятиями и хозяйства Семеновского управления значительно путем самовывоза, на предпринимательской основе, увеличили поставку минеральных удобрений и внесения его на поля; появилась новая техника, облегчающая заготовку и внесение как органических, так и минеральных удобрений.

В колхозах и совхозах, благодаря новой техники, стали создаваться механизированные отряды по типу отрядов МТС с комплексом техники по широкой заготовке торфа на удобрение, по созданию торфонавозных компостов с добавками минеральных удобрений. Эти отряды опекались колхозными специалистами, агрономами и механизаторами управления. Создавалась хорошая база по наращиванию потенциала плодородия земель.

Уже в 1966-1967 гг. по Семеновскому управлению урожайность зерновых культур составила 18-20 ц/га, в 1962 г. – 6-8 ц/га, картофеля устойчиво более 100 ц/га и это на Семеновских то землях. Поднялась продуктивность скота, за счет улучшения породности скота, за счет улучшения ухода и кормления животных и повышения оплаты животноводов. У меня на эту тему были твердые убеждения, что через 3-5 лет по управлению мы достигнем удоев не менее 2500 л на корову в среднем по управлению. В это никак не верил С.В. Сальников – начальник планово-экономического отдела управления, знаток Семеновского края, экономических возможностей хозяйств района. Но и он с течением времени стал признавать правоту не в силу моих властных полномочий, а в силу реального положения дел и признание его поражения в прогнозах вызывало у него добрую располагающую улыбку.

Мне вообще казалось, что область уверенно наращивает свой потенциал по подъему экономики и продуктивности полеводства и животноводства. Но предстоящие события изменили в дальнейшем ход движения села. Смещение Н.С. Хрущева в октябре 1964 г. со всех руководящих постов серьезно затормозило развитие процессов на селе. Пошло сползание в заторможенное состояние или отход с достигнутых позиций. Снова пошли реорганизации, отставки, пересмотр позиций руководящих органов в стране, но не в лучшую сторону для деревни.

Были и полезные мероприятия для деревни как например решение мартовского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС, но уже через небольшое время эти решения стали забываться и опять скатились на накатанную дорогу прошлого – строжайшего ограничения деятельности хозяйств, уменьшение финансирования сельского хозяйства во всем централизованная плановость в т.ч. и урожайность  и как известно урожайность во многом зависит от своевременности и количества выпадения осадков, и других естественных факторов. Например, зимние морозы или весенние заморозки, которые урожайность озимых (главные, преобладающие среди зерновых культуры) сводят на нет. И разве это можно было предвидеть и хотя бы правильно запланировать урожайность. Строго планировать поголовье скота и продуктивность практически невозможно от неизвестной кормовой базы. Ведь даже не для сельского жителя известно, что у коровы молоко на языке. Как накормишь, так и надоишь. Надо признать, что сейчас ведется активный поиск путей дальнейшего развития сельскохозяйственного производства, не все что делается бесспорно, идет большая дисскусия о землепользовании, о формах организации сельскохозяйственного производства и пожалуй, один из главных тормозящих моментов – это диспаритет цен, наличие множества прилипал к сельскохозяйственному организму и др. Но дорогу осилит идущий.

 

 

Учеба в Москве в ВПШ при ЦК КПСС

 

Все дела с работой оформляю как положено. Пишу в областное управление сельского хозяйства заявление об увольнении, пишу рекомендацию на Уточкина И.Г. Мой отъезд пышно обставляется. На мое место назначен Уточкин И.Г. Соблюдена преемственность. Даю последние наставления. Собираю чемодан. Со мной вместе едет Михаил Аршинов, работник обкома КПСС – мой давний знакомый. Мне разрешили ехать на служебном автомобиле. Очень плохо переношу женские слезы. Терпеливо успокаиваю жену, ведь не за тридевять земель уезжаю, а в сего лишь в Москву (так я знаю делают слушатели школы – ездят домой, а жены приезжают к ним в Москву).

Впервые еду на автомашине в Москву. Хотя автотрасса в целом хорошая, местами выбитая, но все же утомительная. Около семи часов езды. Без привычки тяжело. А вот и Москва – шумная, говорливая, начинающая вытягиваться вверх, пока еще не перешагнувшая за окружную дорогу.

Прибываем к школе. Это возле метро станция Новослободская площадь. Школа – это комплекс зданий. Сама школа, общежитие – пять или шесть девятиэтажных домов. Меня размещают в первом корпусе. Большие комнаты, но без удобств. Кухня, туалеты – в конце коридора. Учебные аудитории в центральном здании. Вход по пропускам. В этом же здании и буфеты и столовая работающие с утра и допоздна, в т.ч.  и в воскресные дни. За вполне подходящую цену для слушателей, завтракали, обедали, ужинали в столовой. В буфете большое разнообразие рыбы по ценам обычных магазинов. Я даже покупал рыбу угорь. Сначала не понимал, уж не змеи ли продаются, но мне растолковали, что это очень вкусная рыба холодного копчения и другие породы рыб. В своей жизни больше такого разнообразия и такого вкуса рыб я не встречал.

Учились в этой школе представители всех союзных республик страны. Много слушателей было из ГДР, Болгарии, Монголии, представители африканских народностей. В общем, в этой школе было не меньше тысячи слушателей. Первокурсников в общежитии размещали по двое. Мы хотели было разместиться с Мишей Аршиновым, но нам сказали, что земляков вместе не поселяем. Меня поселили с Иваном Чепурных из Йошкар-Олы (Марийская республика) и мы вместе жили два года.

Сформировали группы, факультеты. Я был зачислен на сельскохозяйственный факультет. Первого сентября, как и везде начинались занятия. В группе нас познакомили друг с другом. Нас было 17-18 человек. Старостой группы был назначен Гудков Саша (Александр Федорович) бывший до учебы первым секретарем Хомутовского РК КПСС Курской области. Калиновка – родина Н.С. Хрущева находится в этом Хомутовском районе и Хрущев ежегодно, на день на два, приезжал в Калиновку и Гудков готовил эти встречи. Он много рассказывал об этих приездах. Видимо, Л.И. Брежнев манеру целоваться при встречах перенял у Хрущева и Гудков говорил, что целоваться с Хрущевым – это все равно, что целоваться с тигром – и боязно и неприятно. Слишком эмоциональным был Никита Сергеевич. Идешь к нему целоваться (так он хотел выглядеть на родине – простым, доступным) не знаешь, куда от него пойдешь.

Через года два после окончания школы Гудков стал первым секретарем Курского обкома КПСС и был им лет семнадцать-восемнадцать. Но у него не сложились отношения с Горбачевым М.С. и Гудкова освободили. Точных причин освобождения не знаю. В журнале «Огонек» были хлесткие статьи о нем и я могу лишь догадываться об истинных причинах освобождения. Когда мы учились с ним в одной группе и он был старостой, запросто обращался к нему с просьбой отмечать в журнале, что присутствую на занятиях, в то время как был в Горьком дома. Когда освоился с положением «слушателя» каждый месяц навещался домой к семье или приезжала ко мне жена. Иван Чепурных в это врем уходил к кому-либо ночевать (свободные койки в здании общежития обязательно были т.к. все ездили домой) так же делал и я, когда к Ване приезжала его жена Эра и не было нужды в левых похождениях.

К Саше Гудкову часто приезжали коллеги из области, а он приглашал меня к себе в гости. Мы иногда засиживались допоздна, ведя разговоры и на шутливые, и на серьезные темы. Таким образом, за два года учебы у нас с Сашей сложились хорошие товарищеские отношения. Когда его избрали первым секретарем Курского обкома КПСС он приглашал меня работать в область на должность начальника областного управления сельского хозяйства, но моя семья была против, да и у меня не возникло заинтересованности к этому предложению. Мне рассказывали, что моя фамилия была известна в кругах руководящих работников области и ждали моего приезда, но я не воспользовался этим предложением. Надо полагать, что сделал правильно. Жизнь показывает, что если твое служебное продвижение зависит от «протеже» то в случае непредвиденным обстоятельств твоя судьба все время на «волоске», тем более, что в этой области меня кроме Гудкова А.Ф. никто не знал, а в Горьком я с детства. В случае удачи или неудачи ты всегда среди своих земляков.

Учился в этой школе хорошо. Часто были семинары, зачеты и раз в полугодие экзамены. Но как первый курс, так и второй курс закончил на отлично и получил Красный диплом. Но учеба, особенно в первом полугодии первого курса, давалась трудно. Что ни говори, перерыв в учебе был около десяти лет, что повлияло и на усвояемость. Так очень сложно проходила подготовка к первому семинару. Так на первом семинаре анализировали работу, по-моему, Энгельса «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии». Нам давали время на подготовку к семинару. Мозги отвыкли от работы с теорией. Это не объемная брошюра, но сложная особенно для первого освоения теории после длительного перерыва. Прочитал первый раз и ничего не понял. Стал мысленно упрекать себя в несобранности, читаю вторично, стараюсь не отвлекаться, и опять ничего не осталось в голове. Фу ты, как же зацепиться за главные мысли. Читаю третий раз, пытаюсь после этого что-либо законспектировать. Кое-что начинает проясняться, но все еще смутно, отложил до следующего дня.

После занятий на следующий день и небольшого отдыха вновь начинаю подготовку к семинару. Опять читаю и уже увереннее приступаю к конспектированию. Ну вот вроде и готов конспект. На следующий день уже готовлюсь по конспекту. Первый семинар. Первое познавание друг друга. Ответ на семинаре, точнее выступление на семинаре, приличное. Все впервые слушаем выступления друг друга, слушаем умение излагать материал. Руководитель семинара дает оценку семинара. Народ серьезный. Чувствуется, что все готовились основательно. Ну вот и преодолен первый рубеж. Но такая подготовка изматывает. Советуемся, консультируемся. Приходим к выводу, что к вопросам подготовки к семинарам, а их уйма впереди, следует внести момент организованности. Руководитель семинара вызывает для ответа не по журналу, а объявляет вопрос, который выносится на обсуждение и спрашивает желающих выступить. Так что дело добровольное по какому вопросу из тем тебе выступить, или добавить по выступлению основного отвечающего. Таким образом, к семинару готовиться это во все не обязательно полностью изучать тот или иной труд. Читать конечно надо от корочки до корочки, но когда готовились, то брали вопросник и распределяли кому и кокой вопрос готовить и по нему выступать. А как полно будет раскрыт вопрос, это уже зависит от степени готовности выступающего. И все старались.

Активность семинара определялась количеством и сутью дополнительных выступающих, приведенных конкретных примеров к теме. Такая организованная новизна к подготовке (а может быть и не новизна, а всего лишь заимствование из прошлого опыта) значительно облегчила нашу учебу, но усложняла подготовку к экзаменам. Но кто хотел думать о том, что впереди, когда тебе сегодня невмоготу? И такая система подготовки была все два года учебы.

Занятия лекционные были в основном три лекции по два часа. Лекции читали или выступали перед нами не только и не столько преподаватели (ученые с научными степенями и профессорскими званиями) данной школы, но и руководящие деятели партии и правительства, крупнейшие ученые страны различных отраслей знаний, зарубежные государственные деятели и другие. Так перед нами чаще других выступали секретарь ЦК КПСС П.Н. Демичев, министр Казанец, выступали Рауль Кастро (Куба), президент АН СССР Келдыш и другие.

Были и факультативные занятия – по русской и зарубежной литературе, по музыкальному образованию. Для желающих заниматься спортом был хороший спортивный зал.  Вечерами два раза в неделю, я ходил играть в волейбол. Нередко играли в карты – в преферанс. Игра была не по крупному и больших выигрышей или проигрышей не было. Бывали великолепные концерты артистов эстрады, театра.

Как-то артист и ведущий концерта (конферансье ) Брунов пошутил «У вас должно быть богатый профком, раз пригласил такой состав артистов». К нам приезжали Огнивцев, Кабзон, Суржиков, Великанова, Миансарова и многие другие. Как-то выступал А. Акопян со своими фокусами, показывая ловкость рук. Он заявлял, что я могу вас обмануть манипулируя руками в десяти-двадцати сантиметрах от ваших глаз. Он действительно на глазах у всех рвал газету, но она оказывалась целой. Причем он вызывал на сцену наблюдающего, но тот не мог понять почему газета оказывалась целой. А раз внутрь обруча он поставил рюмки с водой и начинал вращать обруч. Вода из рюмок не выливалась.

Однако однажды с фокусником случился казус. На выступлении артиста я с женой сидел примерно в двух-трех метрах от сцены (концерт шел в учебной аудитории, кстати как и все другие концерты) и тут одна рюмка с водой вылетает из обруча в зал и ударяется в мое правое плечо. Он принес извинения, но вода вылилась на меня. В этом же зале часто бывали кино.

При школе имелись бытовые мастерские в т.ч. пошивочные. При необходимости все нужды можно было удовлетворить, не выходя за пределы школы. Однако, хотелось ознакомиться с Москвой,  и вечерами один ходил пешком на прогулку в разные стороны Москвы, не заходя слишком далеко. Бывал на футбольных, хоккейных стадионах и матчах, изредка ходил в театры. Ходил на концерты Л. Утесова, Т. Великановой, А. Огнивцева, на спектакли в Малый театр, театр им. Маяковского, театр кукол С. Образцова.

Жизнь, как мне казалось, была насыщенной. И хотя жил я лучше обычных студентов, но все время приходилось ограничивать себя в запросах. Мне в то время было 36-37 лет и был, как говорят «мужчина в соку». Хотелось иногда в компании друзей отвлечься или повеселиться тем более на мою долю веселья отмерено было мало и если случались веселые компании, то с наслаждением дышал этой атмосферой. Для меня такой микроклимат был не привычен.

Мой сосед по комнате Ваня Чепурных немного завидовал моему образу жизни, но ничего завидного в этом не было. Хотя и получал приличную стипендию, ее все два года учебы приходилось делить пополам, а учитывая, что ежемесячно или я ехал в Горький в семью, благо что на поезд нам продавали билет подешевле, как учащимся, или жена то с одним, то с другим сыном приезжали ко мне и тут приходилось поиздержаться. Учитывая, что ежедневно завтракал, обедал, ужинал в школьной столовой то пришлось близко познакомится с вопросами экономии в т.ч. и в вопросах питания. Так что не разбежишься.

Приходилось ограничивать себя и в расходах на культурные мероприятия. Конечно же хотелось побывать и в ведущих московских театрах, чаще посещать спортивные мероприятия, а с зеленым змием практически почти не дружил. Часто приглашал к себе наш староста Саша Гудков – к нему приезжали друзья-земляки и не ч пустыми руками поэтому он приглашал в гости и мы изредка подолгу просиживали у него. Или приезжала жена и тут уж на столе появлялась в этом случае желанная бутылочка.

Со всеми ребятами в группе отношения были добрыми. Так Алик Алиев из Азербайджана часто приглашал поесть дыни, а молодой человек (по нашим меркам молодой, едва перевалило за тридцать) из Грузии, фамилию не помню, приглашал на пробу домашнего вина, а его привозили ему в бочоночках и мы пробовали это вино до веселого состояния. Были у нас в группе так же из Белоруссии, Украины, Монголии, Таджикии ну и само собой из разных областей России. Из семнадцати человек в группе было две женщины. Мы шутили, что это не женщины, а партийные работники. И вели мы себя примерно одинаково. У них в манере поведения пожалуй, было больше мужского, чем женского. Жесты, грубоватая манера разговора, мало в чем уступали в компаниях мужчинам, да и пусть простят они меня, внешне не очень-то привлекательны и др.  Мужчины группы относились к ним как к товарищам по учебе, как к неизбежным спутникам на два года, как к данности. И это не вызывало у них обиды, а наоборот, их пожалуй больше устраивала сложившаяся форма взаимоотношений, равноправия, равнодостойности.

К сожалению, в этой школе учеба с отличием материально не поощрялась. Хотя все два года учился я на отлично, размер стипендии не изменялся.

Учеба, подготовка к семинарам (а их было много) входила в колею. В среднем в день на лекциях, семинарах занимались по 6-8 часов и к концу занятий утомлялись. Хотелось на воздух подвигаться. Нам всем было около тридцати и от такого количества занятий голова «разбухала». С занятий не удирали, хотя с точки зрения познаний не все занятия были интересными. На некоторых занятиях было откровенно скучно. Нас пичкали трудами Маркса – Энгельса – Ленина. Особенно трудным для познания был труд В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Может быть, с точки зрения методологии познания науки, сущности явлений, вещей этот труд и является классическим, но очень сложным для освоения слушателей этой школы.  Мне, во всяком случае, очень сложно давалось освоение этого труда, впрочем как другим тоже. Но разработанная нами система подготовки к семинарам, а не к освоению предмета, значительно облегчала подготовку к ним, но не к экзаменам.

Экзаменационная сессия требовала устойчивости, умения вытащить из головы твой багаж (а уж каков он – это зависит от тебя) использовать имеющиеся или взятые у товарищей конспекты, черновые наброски к семинарским занятиям, сосредоточенности ибо готовиться к экзаменам по первоисточникам дело безнадежное, ибо времени на подготовку к экзаменам по тому или иному предмету всегда отводится мало и поэтому ты не сумеешь не только изучить, но даже прочитать имеющуюся литературу.

В этой школе учился народ «бывалый» и качество подготовки было хорошим. Об этом свидетельствовали и оценки на экзаменах и общение друг с другом. Примерно половина оценок были высшими. Троек почти что не было, если даже и были, то они были итогом недостаточного знания русского языка. Преподавание велось на русском языке. Для иностранных слушателей (кроме Болгарии и Монголии – они учились вместе с нами) преподавание велось на иностранном языке.

В школе был и факультет журналистики, на котором учились известные журналисты, спортсмены. Училась и жена знаменитого футбольного вратаря Льва Яшина. Это была симпатичная женщина и Лев часто навещал нашу школу. Мне даже как-то пришлось с ним за ужином, в один из воскресных дней, проводимых нами в загородной базе отдыха членов ЦК КПСС, нам давали возможность за определенную плату покупать путевки на двухдневный отдых на эту базу, сидеть с ним и его женой за одним столиком на четверых. Яшин – это приятный мужчина, чуть выше среднего роста, среднего телосложения, даже пожалуй больше в сторону худощавости и наш ужин сопровождался рюмочным звоном. Там был великолепный буфет  и если ужин был оплачен, то продукция буфета выдавалась за наличные. Наше знакомство дальше субботнего стола не пошло.

Как-то выступали у нас члены сборной страны по хоккею и мы задали защитнику сборной Виталию Давыдову вопрос. «Играете вы хорошо, но почему со сборной Чехословакии играете в грубой манере вплоть до драк?» Тогда еще наши были чемпионами мира и культ силы не проповедовался. Любая осечка сборной болельщиками воспринималась болезненно. Мы видели, что со сборной Чехословакии наши играют на грани поражения. Ведь в это время наша сборная была эталоном хоккея с шайбой для всех времен. В ее составе были в разное время – это гроссмейстерская тройка Альметов – Локтев – Александров, ударная старшиновская тройка с братьями Майоровами с их знаменитой каруселью. Позднее появился непревзойденные Фирсов с Полупановым и многие другие с неповторимыми защитниками Рагулиным, Давыдовым, Гусевым, позднее появилась тройка Крутова – Макарова – Ларионова с защитниками и ныне играющими в Канаде Фирсовым, Касатоновым. Сейчас по известным причинам таких самородков в хоккее России нет.

В это время наши стали в товарищеских матчах встречаться  с канадцами и знаменитые тренеры сборной А. Чернышов и А. Тарасов бросили клич игрокам «Надо сдавать сдачу, надо делать острастку и мы будем побеждать канадцев». Игру канадцев тогда освещали как нечто из фантастики. Наши по приглашению канадцев поехали в Канаду на суперсерию игр и … победили. Особенно досталось тогда В. Харламову. Люди того времени помнят его виртуозную игру в хоккее. Он не был игроком канадских  мерок. Скорее наоборот. И ему сильно от канадцев и попадало. Они попросту старались вывести его из строя. Попадало и другим.

Наши играли в слишком интеллигентный хоккей. Вот тогда начали осваивать силовые приемы игры. В одну из игр суперсерии почти на полчаса наши в Канаде прекратили игру, разгневанные Чернышов и в первую очередь Тарасов потребовали от игроков дать им острастку Ребята решили показать характер, особенно игроки обороны Рагулин, Васильев, Давыдов. Давыдов не был игроком массивного сложения даже по внешнему виду он мало напоминал атлета, но он мастерски применял силовые приемы на льду, и он все время, пока играл в хоккей, включался защитником сборной.

Так вот Виталий Давыдов на наш вопрос ответил «В хоккее свой не свой, на дороге не стой. И тут на огромной скорости так влетаешь в бортик или в игрока, что бывает и больно и не всегда подконтрольно». Действительно в хоккей играют настоящие мужчины. И мы не могли его в чем либо упрекнуть.

Я с 1962 г. ярый болельщик хоккея и живя в Семенове ездил на игру местного «Торпедо» и восхищался и подбадривал игру первой тройки – Чистовского, Соколовского, Халаичева и по-моему в сезоне 1962-1963 гг. они взяли серебро в первенстве страны. Затем эта тройка была включена  в состав сборной для поездки в Канаду. Особенно отличалась впоследствии в Канаде торпедовская тройка – Ковин, Скворцов, Варнаков.

Хоккейные страсти в то время в нас бушевали и подливал масла в огонь спортивный комментатор Н. Озеров. Он тоже был дитя своего времени заявляя что такой (как в Канаде) хоккей нам не нужен. Время уточнило, многие игроки взяли в свой арсенал тактические способы и приемы ведения хоккея, равно как и канадские хоккеисты взяли из советского (европейского) хоккея. Так лучшие игроки Канады Б. Халл, У. Гретцки и другие ведут и вели комбинационный хоккей, сохранив в то же время пушечные броски шайбы, высочайшую технику работы с шайбой, нацеленность на чужие ворота соперника до последних секунд матча. Так буквально из-за несобранности наши отдали американцам, играющим в канадский хоккей, первенство в борьбе за звание чемпиона мира. Когда время игры истекло, но судья еще не дал свистка об окончании игры, наши прекратили игру, а американцы играли и на последних секундах забросили нам шайбу. Общий счет стал в пользу американцев.

В Москве я часто ходил на хоккей и почти не пропускал игр Горьковского «Торпедо». Тем более, оттуда черпал весточки о родных. Игорь Чистовский – ведущий игрок «Торпедо» был моим знакомым т.к. его жена и моя жена были квартирными соседями и мы нередко встречались с ним на общей кухне и я мог позволить себе в то время покритиковать его за частое употребление алкоголя. Но он был кумиром горьковских болельщиков особенно молодежи и те позволяли себе втянуть его в рюмку. И даже, сам того не желая, оказывался, как он говорил, втянутым в выпивку. Позднее он стал старшим тренером команды, а в этот период старшим тренером команды был, пожалуй, Н. Карпов.

Мне было приятно встретиться с земляком в раздевалке команды во Дворце спорта в Лужниках. Во время одного из матчей «Торпедо», я оказался слишком активным болельщиком команды и меня милиционер призвал к более спокойному поведению. Москвичи болели за свою команду, а болельщики «Торпедо» были малочисленны и уж очень хотелось, чтобы наши победили. В этот вечер Чистовский подарил мне свою клюшку и я долго ее берег, как некий талисман, как память о команде.

Я был бы не настоящим болельщиком хоккея, не упомянув самых знаменитых в последние годы хоккеистов сборной и ЦСКА. Когда на льду была тройка Петрова – Харламова – Михайлова, то на льду было все – огромная скорость, бешеная энергия, хитроумные финты, великолепная техника, а потом появилась и силовая борьба, игра у вратарской площадки соперника и многое другое, принятое от канадцев. Их заменили Крутов – Ларионов – Макаров – Фетисов – Касатонцев, играющие до сих пор в клубах Канады (кроме пожалуй Крутова).

Были в советском хоккее А. Мальцев, Х. Балдерис и многие другие. У них были огромная ответственность перед Родиной, истинный патриотизм, а в настоящее время голый чистоган. Кто же против лучшей доли в жизни, но наше поколение не виновато в том, что придя на все готовенькое воспринимало существующий порядок, систему, как самое лучшее отработанное человечеством.

Мы могли сравнивать нашу жизнь с собственной жизнью, ибо больше сравнивать было не с чем. Я за всю свою жизнь не был за границей и знал капитализм чисто теоретически. Мог его с точки зрения коммуниста с большим партийным стажем критиковать. Но когда, лет десять тому назад, увидел и услышал по телевизору, что во Франции даже в небольших городах можно найти в продаже до четырехсот сортов сыра, то впал я в шок. Кинулся к советским авторитетам с просьбой о разъяснениях по возникшим сомнениям, то мне разъяснили, что во Франции существует множество частных сыродельных предприятий и наличие в продаже до четырехсот сортов сыра явление не чисто французское. Мои сомнения стали улетучиваться.

Не меньшее воздействие оказывало на меня информация о значительно более высоком жизненном уровне за границей, чем у нас. Вот тут-то вспомнил слова своего тестя И.Ф. Бубнова репрессированного в тридцатые годы, когда он мне говорил «Ох, Леша, Леша, если б ты знал, до чего плохо мы живем. Если бы ты жил за границей, то ты в несколько раз жил бы лучше». Но тогда я полагал, что в нем пробуждается старческая ворчливость и лучше реагировать на это молчанием. А что я мог возразить. Он участник Отечественной войны, пол Европы от Сталинграда до Берлина прошагал пешком, своими глазами все видел, а я что кроме литературы знал об этом?

Душевный разлад, начавшийся в конце восьмидесятых годов, длится до сих пор. Привыкший быть предельно честным, не все происходящее сегодня воспринимается мной, да и не только мной. Ломка устоев идет болезненно и это следует учитывать современным политикам, особенно молодым. Старшее поколение в сегодняшней ситуации не виновато. Оно лишь укладывало кирпичи на прочный, как нас убеждали, и как нам казалось, фундамент. Низы партии не могут нести ответственность за деятельность верхушки. Все было за семью замками. Повторяю верхушки, а не среднее звено, особенно районное звено. 

Бег времени неудержим. Я стал заправским слушателем школы. Мне, равно как и другим слушателям, давались поручения систематически (раз в две недели) выступать перед медперсоналом одной из крупных больниц Москвы, бывать на собраниях работников «Мосфильма», где на меня  обратил внимание известный кинорежиссер Марк Донской. Завидев меня, чужака собрания, он первым подходил ко мне, несмотря на то, что он намного старше и вел беседу на разные темы, но неизменно возвращался к работе советского кинорежиссера. А в этом деле он, надо полагать, был знатоком. По его мнению, наши кинорежиссеры глубже, более разносторонне эрудированные, но у нас хуже техническая оснащенность и потому качество съемки гораздо хуже.

В Америке он бывал, с его работами знаком американский зритель, безусловно, знакомы работники кино. М. Донскому за режиссуру присуждалась американская премия «Золотое кресло кинорежиссера». Но он светлой завистью завидовал американским кинорежиссерам. Он приглашал сохранить наше знакомство. Но я понимал, что таких знакомых у него «пруд пруди». И у нас судьбы разные, а в дальнейшем пока был в Москве, наше знакомство сводилось к телефонным разговорам.

Что касается моих встреч с медперсоналом больницы, то здесь все обстояло проще. Раз в две недели приходил к ним в конференц-зал и выступал на тему, которую по программе они мне на предыдущей встрече заявляли. К ним готовился основательно и мне было интересно, т.к. выступал на интересующую тему слушателей, расширяя и свои познания. Партком школы наградил меня «Почетной грамотой» за активную пропагандистскую работу, а я ничего не пропагандировал, а рассказывал о тех или иных событиях, фактах и я видел благодарные мне глаза.

Надо сказать, что услугами больницы, медперсонала не пользовался, т.к. за нашем здоровьем следили и мы приходили регулярные медосмотры. Ходьба пешком по городу, увлечение волейболом (хотя мои данные явно не волейбольные, рост 164 см, вес около 70 кг, довольно плотного телосложения) да и молодой еще возраст не приносили особых забот со здоровьем. Но я ходил в больницу не ради своего здоровья, а ради удовлетворения духовных интересов. Поэтому встречи с медперсоналом носили обоюдно заинтересованный характер.

Вручая Почетную грамоту, ректор школы Митронов и секретарь парткома Леонидов пообещали путевку в местный санаторий на двоих (разумеется на определенных условиях оплаты). Для меня это был подарок. Что ни говорите, все таки учиться после большого перерыва и в не студенческом возрасте довольно трудно.

Сдаю экзамены за первый курс не плохо. Оценки отличные без четверок. Бывали на предприятиях, учреждениях Москвы, сельскохозяйственных предприятиях области. Особенно заполнилось посещение Московской мануфактурной фабрики. Устаревшее оборудование, оглушительный грохот, сырость,  неудобные рабочие места, сам процесс производства все это порождало разочарование нашими достижениями в промышленности, о чем в то время трубили СМИ. Должен сказать, что качество изделия было, на наш взгляд, да и по мнению самих рабочих, значительно выше заграничного, хотя зарплата работающих не знающих ничего и зарплате текстильщиков за «бугром», была низкой. Люди делают великолепный текстиль в условиях почти ада. Шум в ушах долгое время не отпускал меня, и видимо только русские люди могли переносить все это.

Выдавалось и свободное время. Особенно в выходные дни, если в понедельник не было семинара. У нас в комнате собирались любители преферанса. Играя в эту увлекательную игру, допускали и употребление спиртного, особенно хорошо шла рюмочка в тех случаях, когда «подсел» твой партнер. Играли мы на мелкие ставкам и игра не носила азартный характер. Хотя у нас и была приличная по тем временам стипендия, карманы наши почти всегда были пустыми, и при всех случаях мы обязаны были иметь деньги на питание.

У нас складывалась студенческая атмосфера. Могли иногда не серьезно подготовиться к семинару, пропустить занятия, влезть в долги, позволить закружиться голове, но неизменно среди нас и вокруг нас господствовал дух товарищества, взаимовыручки, равенства, доверия. Мы были и воспитателями и воспитуемыми и солидными взрослыми и детьми. Забывали про то, что у каждого из нас не простой жизненный путь. У многих была седина, но не забывали, что у нас есть семьи и у каждого в связи с этим определенные обязанности.

Наступало лето. В дирекции мне вручили две путевки в подмосковный санаторий им. Пушкина. Впереди двадцать шесть дней приятного отдыха. Супруга приезжает ко мне и мы едем в санаторий. Добираемся на электричке. Здание санатория старое. В лесу, рядом большой пруд с лодочной станцией, в двухстах метрах не больше автомобильная дорога, недалеко спортивные площадки. В санатории имеется зал кино, хорошая библиотека. Сытное питание.

В это время в санатории было не мало отдыхающих из Таджикистана. Для них выделили отдельный зал для питания. Оно отличалось от нашего в лучшую сторону, лучшие палаты. Им оказывали знаки повышенного внимания т.к. они натерпелись от прошедшего там землетрясения. Нам с супругой тоже дали комнату на двоих со всеми удобствами (туалет, душ, горячая и холодная вода). Нас это вполне устраивало.

В первые дни отдыха время шло медленно. Осваивались. Но потом оно побежало. Тем более на все дни отдыха мы нашли занятие. В это время прямо за дорогой на луговине шла съемка кинофильма «Анна Каренина», где в главных ролях снимались Т. Самойлова и В. Лановой. Прямо за дорогой находилось клеверное поле, растянувшееся вдоль шоссе и небольшой лесок. Здесь шли массовые съемки фильма, скачки, свидания Вронского с Карениной. Во время съемок фильма движение автотранспорта по шоссе перекрывалось. Современный автотранспорт не должен был попадать в девятнадцатый век. Транспорт все таки прорывался и было испорчено не мало кадров.

В фильме были заняты такие известные актеры как Плисецкая, Яковлев, Гриценко и многие другие и мы с утра до вечера пропадали на съемках. Для съемок нужна была солнечная погода, а если нужен был дождь или пасмурная погода, то использовались пожарная техника, дымовые шашки и др. Главный режиссер А. Зархи часто работал на повышенных тонах. Идет съемка скачек. В. Ланового усаживают в открытый автомобиль и он изображает скачущего всадника, остальные участники скачки в т.ч. Махотин, главный соперник Ланового по скачкам, скачут на лошадях.

По роману Л. Толстого «Анна Каренина» лошадь Вронского ногами задевает за препятствие, падает, повреждая хребет, и больше участвовать в гонках он не может. Как это изобразить в кадре? Лошади вливают огромную дозу спиртного. Ее хотят споить, но лошадь твердо стоит на ногах, предлагается еще влить такую же дозу спиртного, но хозяин лошади (наездник, представляющий владельца лошади) решительно возражает, опасаясь последствий такого вливания. А как быть режиссеру? Тогда площадку за препятствием, где должна упасть лошадь, поливают из пожарной машины. Делают грязь. И в эту грязь укладывают в белом офицерском кителе Вронского. Недалеко должна быть лежачая лошадь, не способная подняться. Как заставить лошадь лежать не двигаясь? Придумали. Но лошадь все еще на ногах и ложиться не думает. Тогда несколько здоровых мужиков веревкой делают подсечку. Лошадь падает. Они наваливаются на нее. Она затихает. Вот теперь съемку можно продолжить.

Зархи – это невысокий, среднего телосложения, седой, с виду мягкий и рассудительный человек, да, наверное, он таким и был в жизни, ибо более чем двадцать дней я наблюдал его и это был в основном ровный в общении, даже как мне казалось, несколько флегматичный. Но я ошибался. Иногда он свирепел и даже кричал на артистов. Так он дает команду Лановому «Вставай с грязи и иди к лошади». Лановой в белом грязном кителе идет к лошади, обходит ее вокруг, берет за поводок (или уздечку) и делает вид будто поднимает ее, а лошадь-то пьяная, ей удается поднять только голову и шею. Некоторые считают, что кадр испорчен, но режиссер говорит «Это хорошо… хорошо. У нее не в порядке хребет, но головой и шеей она может двигать…» И вдруг в ярости кричит на Ланового «Ты что, ветврач что ли? Ходишь вокруг коня и осматриваешь его. Ты взбешен, ты в ярости. На глазах у любимой ты проигрываешь скачки, ты проигрываешь много денег и уже безнадежно. Ты должен был давно понять смысл сцены.  Василий понуро, опустил голову, уходит со съемочной площадки. Зархи молчит. Он накричал на входившего во славу В. Ланового, а вокруг полно, вроде нас, зевак. Успокоились. Василий снова подходит к лошади, но теперь уже другой Лановой – разъяренный, еще не сломленный, а сгоряча пытающийся поднять лошадь.  Но лошадь лежит (она спит). В это время мимо проносится группа всадников во главе с Махотиным. Наконец-то поняв, что скачки проиграны он уже с пистолетом в руках вновь подходит к лошади и стреляет ей в голову и уходит.

Озвучивание ведется отдельно и потому он лишь наставляет пистолет. Приходилось наблюдать Зархи и ближе в момент его отдыха. Прямо на клеверном поле построили временные трибуны для посетителей скачек. Прибыла на скачки и Т. Самойлова и М. Плисецкая и вот здесь внимание главного режиссера не главной героине Т. Самойловой, а княгине Кэти – Плисецкой. Вокруг ее и Зархи образовалось кольцо диаметром не более двух метров и в цепочке этого кольца находился и я с супругой. Рядом стоит вагон-тележка, где находятся портные и они старинные костюмы прямо в вагончике подгоняли под актеров.

Мая же спустившись с вагончика к нам, втянулась в беседу и больше в вагончик не поднималась. Подгоняли платье уже прямо на клеверном поле. Швы платья прямо на ней в ходе разговоров распарывались, наживлялись, а уже позднее велась окончательная отделка пошива. Она такого обращения не смущалась, а мы тем более. Говорили, что она с неохотой дала согласие на участие в съемках и потому вокруг нее была заметная суета обслуживающего персонала. Плисецкая впечатляла. Вокруг нее была особая аура. Лицо было томным, чуточку усталым. Главный режиссер обращался к ней не иначе, чем «Маечка, Маечка…» Она привносила в съемки особый колорит, особую атмосферу. Даже я, далекий от этого бомонда, тоже был вынужден подстраиваться под этот тон. Не хотелось говорить громко, отвлекаться. Тебя как бы обволакивает умиротворенное состояние и ты не способен и не хочешь выходить из этого состояния.

Громкий разговор явился бы резонансом. Не можешь же не дышать на улице и вынужден дышать этой атмосферой. Мая покоряла своим великолепием, своей изысканностью. Сейчас ту Маю мы назвали бы прирожденной аристократкой, до мозга костей аристократизм. Поворот головы, жест рукой спокойный, но очень уверенный взгляд, цвет лица, изящная фигура, изящная одежда и не поймешь, то ли это ее повседневная одежда, или для съемок. Не зря во время ее выступления в Большом театре на одном из концертов, на котором присутствовал я, раздавалось «Королева! Не коронованная королева». И теперь и я готов был разделить этот возглас. Поистине королева. Больше в жизни таких женщин не встречал.

Т. Самойлова, игравшая Анну Каренину, не производила впечатления и я откровенно считал, что эта роль не для нее. Не было у нее женского шарма. Да и наслышан был, что она в большой дружбе со спиртным. Вялость в поведении, замкнутость, небрежность в одежде, курение в перерывах между съемками накладывало определенный отпечаток – далекий от духа аристократизма.

Мы, зрители клеверного поля, конечно же дилетанты в игре актеров, однако на этом же фоне выгодно отличался Вронский Ланового. Высокого роста, симпатичный, порывистый, он дал нам образец армейского офицера того времени. (Опять таки чувствуется рука Зархи). Подтянутый, человек чести, с армейской выправкой. Для молодежи он явился образом офицера старой армии. Да и мы 30-40-летние смотрели на него с восхищением. А вечерами Василий приходил в нашу компанию и вместе с нами играл в волейбол.

Во время съемок фильма на ночь они не уезжали в Москву, а жили во временных помещениях на окраине леска. Вечера были теплыми, дело было, пожалуй, в июле 1966 г. и мы почти каждый вечер играли в волейбол. Хотя игрок был я и неважный, но не упускал случая поиграть в волейбол на свежем воздухе. В студенческую пору играл даже в футбол за факультетскую команду. И меня не смущало, что не являюсь мастером игры. Прием мяча, его распасовка были терпимыми и потому играл не робея и не смущаясь.

Однажды Василий играл в команде наших соперников. Я вышел на линию нападения. Хотя в волейболе постоянные движения игроков, но тем не менее приходилось играть и на передней линии. Мяч разыгрывается на стороне соперников. Идет распасовка. Лановой на той стороне сетки, напротив меня. Мяч высоко в воздухе. Бьет Василий. Надобно бы ставить блок, а я высоко над сеткой подняться не могу и он бьет без блока. Хлесткий удар. Мяч летит прямо мне в переносицу. Пальцы принимают мяч, но удар настолько силен, что мяч пробивает защиту и ударяет в дужку очков. Я близорук, хожу и играю только в очках, причем в те годы были модные очки без оправы, с дужками на медных винтиках. Так этот мяч бьет в переносицу, попадает в медные дужки и медные винтики врезаются в бровь. Пошла кровь, остановить которую не смогли и вынужден был покинуть площадку и обратиться в медицинскую часть. Там промыли мне правую бровь, наложили пластырь, а на следующий вечер вновь был на волейбольной площадке. Василий тоже был постоянным игроком.

После игры шли купаться. Лановой был красив как бог. Высок, широкоплеч, узкая талия, красивые длинные ноги, красивое лицо, приятный запоминающийся голос. Женщины, особенно молодые, не оставляли его без внимания и он купался во взорах женщин. Это он понимал и сам, ведь ему было около тридцати и ничто ему не было чуждо. Любимец женщин, желанный для мужчин. Я, например, завидовал белой завистью его физической кондиции. Мужчины, поинтереснее меня, кучковались вокруг него. Эту санаторную дружбу, как и другие санаторные знакомства, мы не сохранили. Но в уголке памяти это знакомство сохранилось, хотя прошло уже больше тридцати лет. Смотрю и удивляюсь, как за эти тридцать лет изменились Тихонов, Лановой – любимцы нашей юности. Много воды утекло. Ох, как много.

Остальную часть каникул провел в г. Семенове, в основном на реке Керженец. Меня здесь многие знают, много знакомых и чудная природа. Часто организовываем уху, а рыба «посуху не ходит». Всегда к реке подбросят, а вечером подвезут до дома. Но все хорошо в меру. Иван Уточкин, оставшийся после меня начальником управления, оказывает мне и моей семье почести. Навещает меня дома, выделяет при нужде автомашину, берет с собой в поездки по району. Ну, Ваня, вроде за год полностью освоился. Он был способнее меня в вопросах купить, продать, достать. У него хорошее отношение с Денисовым. Но меня начинала настораживать основа их дружбы. Помимо всего Ванюша мой личный друг уже много лет. И я ему откровенно все выложил. Не обиделся. Хотя близко мои советы и не воспринял. Ну бог с ним. Ему здесь жить и работать.

До последних дней отъезда в Москву он не оставлял меня без внимания. Часто встречались с Денисовым (первым секретарем райкома партии). У него как и всегда доброе отношение ко мне. Чувствовал себя великолепно. Животик съехал за лето. Сбросил в весе килограммов семь-восемь. Ребята растут, но у обоих близорукое зрение. Очками еще не пользуются. Андрей заканчивает четыре класса без единой четверки. Он мне высказал просьбу, что если закончит четыре класса на отлично, то он просит подарить ему щенка немецкой овчарки. Я обещал ему и он напомнил мне о моем обещании. Попросил его повременить, подождать еще год, когда закончу школу, тогда и подарю. В общем убедил.

В моей семье с учебой было нормально. Сам в основном учился на пятерки, Андрей, старший сын, до восьмого класса включительно был отличником. Павлик, младший сын, четыре класса закончил на отлично. А потом появились, в силу разных причин, в т.ч. и в связи с переездами из одного района в другой, и четверки.

Сейчас обе внучки ученицы седьмого и пятого классов закончили на пятерки. Видимо это началось с меня т.к. моя мать малограмотная, а отец, закончив в армии командирские курсы, ушел из семьи и сведений о нам больше не имею. Мне нельзя обижаться на прошлую систему власти. Она дала мне возможность получить высшее образование и я был первым среди многочисленных родственников с высшим образованием, первым выдвинувшимся из родственников в ранг районного начальства, была возможность подвинуться и дальше (были предложения и в области и за ее пределами), но такая перспектива не манила. Предпочел остаться в районном звене. Здесь заметнее результаты твоего труда. Но об этом позже.

Быстро летят каникулы. Пора снова собираться в Москву. Теперь меньше слез, да и учиться осталось всего год. Руководители района, колхозов просят после окончания школы вернуться в г. Семенов.

Снова Москва. Снова учеба. На этот год нас с Иваном Чепурных размещают в другом корпусе. Есть холодная вода, туалет. Отгорожено место под кухню. Можно было поселиться одному. Но мы привыкли друг к другу и разъединяться не хотелось. Теперь мы уже старшеклассники. С занятиями осваиваемся быстро. Как теперь мне кажется, многое в учебе было лишним. От политэкономии капитализма, социализма, научного коммунизма и некоторых других предметов вскоре в голове ничего не осталось. Теория, не подкрепленная практикой, быстро улетучивается из головы. Лекции читают опять доктора наук, академики. Да все маститые. Мы прилежно слушаем, записываем, изучаем по первоисточникам. Заглядываем и в тетради. Наибольшее внимание трудам В.И. Ленина. Я преклонялся перед гением В.И. Ленина, но его всего обшаркали, измусолили, превратили в божество.

Идет какое-либо совещание по благоустройству, торговле, дорожному строительству, по культуре, по здравоохранению, то обязательно цитата, ссылка в докладе на Ленина, а уж если выступающий по докладу цитирует Ленина, то это считалось верхом серьезной подготовки к выступлению. Это начинало смущать. И во время такого выступления чувствовал себя неуютно. Это стало уже раздражать.

На втором курсе знаком уже со многими работами В.И. Ленина и такое начетничество оскорбляло подобных мне слушателей. В кулуарных беседах подобные мысли проскальзывают. Опять семинары, до умопомрачения занятия, опять пропагандистские поручения, выезды в учреждения, предприятия. Вечерами факультативно вводятся занятия по обще-музыкальной подготовке о великих композиторах их жизни и деятельности, великих оперных певцах, начиная с Энрике Карузо и конечно же Ф.И. Шаляпина. Поскольку в школе мы не раз слушали оперного певца Огнивцева, то обратили внимание на внешнюю схожесть Огнивцева с Шаляпиным, то спросили одного из лекторов «Правда ли что Огнивцев незаконнорожденный сын Шаляпина?» Лектор ответил «Нет, не правда. Схожесть – это всего лишь зигзаг судьбы». Такому ответу мы не поверили и остались при своем мнении.

Музыкальные занятия сопровождались исполнением арий из разбираемых опер ведущими артистами Ведерниковым, Милашкиной и др. На занятия ходили не только слушатели, но и профессорско-преподавательский состав школы. Всем посещающим занятия они доставляли истинное удовольствие. Выше я упомянул «опять до умопомрачения занятия». Именно так до умопомрачения. Мы были взрослыми и серьезными (в основном) людьми и никто не хотел в глазах товарищей, преподавателей выглядеть «профаном». И штудировали, штудировали, совершенно не думая о том, что нужно ли будет это в будущем.

Были не раз случаи, когда наших ребят после таких занятий направляли в больницу. Сейчас про таких говорят «крыша поехала» или «сдвиг по фазе». Тогда такие выражения нам были неизвестны, но иногда переутомлялся и я. Но на втором курсе все равно уже все постигалось легче. Как мы говорили, накапливался теоретический багаж.

Наряду с нашей школой в Москве действовала Академия общественных наук. Порядок приема был тот же что и у нас, но в академии учились четыре года. Там тоже были горьковчане и мы навещали друг друга. Считалось все-таки, что наша школа больше с практическим уклоном, а там было больше теории. После окончания академии большинство слушателей защищали кандидатские диссертации и направлялись для работы, большинство, в учебные заведения.

Бывали у нас и совместные собрания. Так однажды в вечернее время с 18 ч. до 23 ч. 30 мин. было общее с академией собрание, посвященное итогам одного из Пленумов ЦК КПСС. Докладчиком выступал секретарь ЦК КПСС П.Н. Демичев, бывший первый секретарь Московского горкома КПСС. На меня он произвел хорошее впечатление. Мягкая, интеллигентная манера разговора, уважение к собеседнику (слушателям), хорошее знание предмета разговора. Его доклад длился два часа тридцать минут. Он его просто читал (доклад подготовленный в ЦК) и было не интересно слушать, а вот отвечал на вопросы тоже больше двух часов, то он слушателей очаровал точными и глубокими ответами. Мы ему с удовольствием аплодировали.

Выступающих было немного и обсуждение шло всего 30 мин. Слово для ответов на вопросы предоставляется Демичеву. Он объявил, что поступило 49 вопросов и спросил как на них отвечать. То ли их сгруппировать или же отвечать на каждый отдельно. Кричим «отвечать на каждый вопрос отдельно». «Ну хорошо, наберитесь терпения». А время уже 21 час. В зале нас не менее шестисот-семисот человек. В зале внимательная тишина, а я вкратце все его ответы записывал и долго берег. От ответов, на прямо поставленные вопросы, не уклонялся, не прятался от них, как это делал М.А. Суслов – второй человек в партии во времена Брежнева, когда он во время выступления на одном из активов г. Горького на заданный вопрос ответил «Я в курсе данного вопроса, но ответить не могу». Кстати и оратор-то он был «никудышный». Чего никак не скажешь про Демичева. Говорил он проникновенно с приятными интонациями и проникал в душу слушателю. В этот вечер домой мы возвратились уже ночью в 24 часа, возбужденные, увлеченные.

В июле 1967 г. ожидалось выступления перед нами Л.И. Брежнева, но семидневная египетско-израильская война помешала этому. Главным идеологом страны в то время был М.А. Суслов, в наших кругах его звали «серым кардиналом». Демичев ведал более узкой сферой идеологии. Но как срабатывался он с Сусловым непонятно. Но так было.

Время опять приблизилось к экзаменам. Сколько я их пересдавал, а накануне каждого непременно волновался, ибо экзамены являются каким-то итогом и хочется, чтобы этот итог был положительным. Хотя в жизни никому и никогда не понадобятся твои оценки. Не влияют они и на повышение по служебной лестнице. Тем более, человеческому мозгу свойственно забывать те или иные знания, но их легче вытаскивать из тайников, если были хорошие знания. В этом смысле будущему руководителю, будущему бизнесмену, специалисту важно в багаже иметь хорошую теоретическую основу. Известно, что новые теории, новые взгляды в этом случае легче осваиваются, ибо новое чаще всего зиждется на старом. На голом месте даже трава не растет.

В июле предстоит выпуск. В мае так называемая практика, июне – экзамены. Наша практика была намечена в Краснодарский край. Я уже говорил в начале воспоминаний об этой практике и крае. Край этот поразил меня. Я увидел божественный уголок России, где люди более или менее хорошо живут. Такое наблюдение после почти месячной поездки по краю.

Председатель Краснодарского горисполкома организовал автобусную экскурсию по городу и сам рассказывал о его достопримечательностях. Впервые видел р. Кубань с ее мутными водами, бегущими по равнинной местности, видел такие колхозы, совхозы, каких больше век не видать. Я хорошо был знаком с председателем колхозов им. Куйбышева и «Красный маяк» Городецкого района, героями труда М.И. Треушниковым и И.П. Железовым, да и другими руководителями крепких колхозов области. Приходилось в них бывать, разговаривать с людьми, бывать на их полях, фермах, ночевать у колхозников.

Так однажды, ночуя у колхозников колхоза «Искра» Богородского района, я сознательно свел разговор к роли личности председателя этого колхоза П.М. Демина. Они его боготворили и все надежды возлагали только на него. Так вот ни в одном из хозяйств области я не видел таких урожаев, как в Краснодарском крае. Там кубанские черноземы и много тепла, а возможно и больше минеральных удобрений. Я побывал в крае мечты. Ну шутка ли, в колхозе свой парк отдыха со всем набором оборудования, вплоть до чертова колеса, со своим зверинцем, розарием, свой ресторан с фирменными блюдами и оркестром, красивейшие Дворцы культуры с художественной самодеятельностью, почти на уровне профессионалов, со своими футбольными командами, участвующими в розыгрыше первенства в крае, а то и шире и конечно же с высоким жизненным уровнем население и это главная достопримечательность края, чем мы приехавшие из других зон России были покорены наповал.

Были в Тимашовском, Адлерском, Усть-Лабинском и еще в двух районах, названия которых уже не помню. Нас встречали более чем солидно, на уровне партийно-правительственной делегации. Наша группа в количестве семнадцати человек приехала в край по приглашению Золотухина, бывшего в то время первым секретарем Краснодарского крайкома. Он в свое время тоже кончал ВПШ при ЦК КПСС. Для нас был разработан график-маршрут движения. Выделили автобус и работника крайкома, хорошо знающего край. Первые секретари райкомов лично отвечали за нашу встречу и работу с нами. Нас подвозили к райкому партии. Встречали первые секретарь райкома и председатель райисполкома. В лекционном зале или кабинете первого секретаря они давали характеристику района, знакомили с программой пребывания и во время поездок по району с нами были один или два руководителя района.

Бывали мы на полях и фермах, предприятиях, учебных заведениях. Так мы посетили институт селекции недалеко от Краснодара. Познакомились с трудами академика Пустовойта – дважды героя труда, сфотографировались вместе с ним у его бюста, выпили по рюмочке другой местного самодельного виноградного вина, познакомились с его опытными делянками. А вот в районном центре Тимашевск нас пригласили участвовать в каком-то местном казачьем празднике. Красиво смотрится этот праздник.

Мы стояли на временной трибуне и мимо нас на вороных и гнедых конях ехали молодцеватые статные парни, были и усачи в годах, но все держались в седле «грудь колесом». Мне показалось, что для них седло тоже, что для меня стул. Думалось, что кроме седла они не знают других сидячих мест. Мне приходилось ездить в седле на лошади. Все время, пока ты в седле, ты в определенном напряжении. Корпусом тела и ногами нужно улавливать такт движения. А они словно родились в седле. Одно слово – казаки.

То ли в этом, то ли в соседнем районе, нас пригласили посетить местный винный завод-совхоз «Саук дэрэ». Говорили, что это переводится как «прохладная долина». Этот завод-совхоз готовит вино из местных сортов винограда и специализируется в основном на производстве сухого вина «Рислинг». Директор завода говорил, что они поставляют вино в Великобританию к столу ее величества королевы и имеют от этого он и рабочие завода валюту.

Директор завода выпускник нашей школы и ему не нужна никакая иная должность, т.к. он очень прилично зарабатывает (не уточнял). Он встретил нас по высокому классу. Нам не торопясь показали производство виноградного сока, вин, осмотрели новейшие механизмы, побеседовали с рабочими, а затем нас пригласили в дегустационный зал, усадили за большой дегустационный овальный стол, дали специальные дегустационные бокалы, которые в верхней части напоминают цилиндр, а в нижней – шар. Для характеристики вина, букета запахов и достоинств пригласили главного технолога завода. На дно бокала наливали тот или иной сорт вина, встряхивали его приглашали присмотреться к искрящемуся вину, понюхать его, затем, смакуя, выпить. Каждый говорил свои ощущения. Наливалось другое вино и снова та же технология дегустации. Никаких закусок не полагалось. Подавалась только черешня. Оказывается можно захмелеть и от сухого вина и тем более если оно перемешается крепленным вином. Россияне привыкли после выпивки закусывать. Мы чувствуем, что хмелеем, более свободным становится разговор. Обратились с просьбой к хозяевам дать нам что-либо закусить, ибо мы уже в достатке надегустировались. Просьба была выполнена.

До дегустации мы посетили технологические хранилища вина. Огромные деревянные чаны лежат годами на подставках, заполненные вином в подземном коридоре длиной не менее 300-400 м. Таких коридоров несколько ярусов и все они заполнены чанами и выдерживаются несколько лет. Нам рассказывали, что немцы в Великую Отечественную войну, оккупировав эту территорию, долго искали вход в эти хранилища, но никто им этот вход не показал. Так сохранились эти подземные хранилища в период войны.

 Почти целую неделю мы пробыли в Анапском районе. Время нашего пребывания в крае завершалось и мы немного устали и просили руководителя группы (преподавателя) наши поездки по краю ограничить Анапой. Он согласовал этот вопрос и мы больше никуда не поехали.

Эту неделю мы жили на берегу моря в пионерских лагерях. Дело было в последней декаде мая, вода была достаточно теплой. Лагеря в начале июня, как обычно, принимают пионеров и к этому времени они были уже подготовлены, но пусты. На берегу моря был великолепный пляж, отличное (песчаное) дно моря и оно постепенно углублялось в сторону моря. В этом районе моря было очень много дельфинов, а однажды они загнали на мелководье косяк рыбы, полностью утолив свой дельфиний аппетит. Мы с какой-то тревогой наблюдали, как исчезает этот косяк.

Были мы в Новороссийске, на Малой Земле, в Архипоосиповке у памятника Архипу Осипову, были у памятника погибшим на голубой линии в период Великой Отечественной войны и возложили цветы. В одном из хозяйств смотрели колхозную самодеятельность, и все таки на краснодарщине больше всего меня поразила культура земледелия, бережное отношение к каждому клочку земли.  Ухоженная земля, ухоженные посевы, ухоженные люди. Они знают цену самим себе, своему труду. Неторопливы, трудолюбивы, приветливы. Как-то сейчас кругом озлобился народ, но это перемелется, народ успокоится. Как говорил Марк Аврелий:

Все мимолетно:

И тот, кто помнит

И о том, что помнят…

Плохое забудется, хорошее останется. При всех перипетиях жизни народ останется с веками выработанными чертами характера.

Мы вновь возвращаемся в Краснодар. Благодарим за хороший прием, за хорошую науку и возвращаемся в Москву. Полные впечатлений, отдохнувшие от конспектов, лекций. Впереди экзамены.

Дирекция, общественные организации школы старались разнообразить нашу монотонную жизнь. После недавнего полета в космос к нам в гости пригласили полный экипаж космического корабля: Комарова – командира корабля, Феоктистова –доктора физико-математических наук, Егорова – 5кандидата медицинских наук. Все они выступили перед нами и мы засыпали их вопросами. А они шутя «Мы приехали к вам в гости, а вы заставляете  нас работать». Они ответили на все вопросы, побыли часа два среди нас и уехали.

Вскоре пригласили для беседы с нами кинорежиссера Г. Чухрая. Чухрай фронтовик, разведчик, человек нелегкой судьбы, приятный собеседник. И тоже задается масса вопросов, интересные ответы, а то и рассказы. Но нам не удалось встретиться с Сергеем Королевым – главным конструктором космических кораблей. Он отшагал свою дорогу и закончил ее, не полностью осуществив задуманное. Космонавтика после него уже не отличалась той новизной, каковою он удивлял нас. Он поражал наш слух, наше зрение, нашу душу. После него не осталось такого авторитетного и так много сделавшего для космонавтики человека. Очень скорбно слушали известие о его кончине. Однако космонавтика жива и сегодня.

Начались курсовые экзамены. Один из экзаменов то ли по истории партии, то ли по какому-то другому предмету, принимал доктор исторических наук, профессор Федор Петрович Кретов, бывший помощник М.И. Калинина. По внешнему виду Федор Петрович очень напоминал ученых кабинетного типа, замкнутый, ушедший в себя, но хорошо знающий свой предмет.

Достался мне вопрос работа В.И. Ленина «Империализм, как высшая стадия развития капитализма» Вот ведь как, вопрос помню, а название предмета помню не точно. Может это был вопрос из экзамена по научному коммунизму. Но я хочу рассказать не об этом. Основательно ответив на вопрос, я позволил себе подискутировать не с Лениным, а с ленинизмом. Сначала Кретов насторожился, а потом в глазах появилось одобрение и лукавинка. Высказав негативное отношение к восприятию некоторых работ Ленина, как к явлению заскорузлому, устоявшемуся, я сделал маленький анализ работ раннего Ленина, зрелого Ленина и как государственного деятеля. Работы, написанные им уже в период государственной деятельности, на основе опыта, ошибок, критического анализа пройденного (труды, в последствии названные как «политическое завещание»), что Ленин с развитием общества развивался и сам. Ничего особенного не сказал, а лишь высказался в духе диалектики, но прозвучало выступление, как подчеркнул потом Ф.П. Кретов на подведении итогов экзамена в группе «смело и ново». Мой ответ был признан одним из лучших за последние годы.  В ходе ответа позволял себе спорить с Кретовым и видимо удачно, т.к. он нашел во мне хорошего полемиста. Искусство полемиста должно воспитываться постепенно за счет расширения, или как говорят сейчас, углубления познаний. Иногда спорил от обратного. Убедив кого-то в своей точке зрения, придя домой, начинал себе доказывать обратную точку зрения. Находить в доказательствах партнера противоречия, ошибки или нелогичность суждения, выстраивать свои доводы или цепочку доводов. Надо быть очень внимательным к точке зрения, доказательствам партнера и обладать хорошо развитой памятью. Не претендую на истину, но полемика дело очень и очень непростое.

Сдал и другие курсовые экзамены. Впереди государственные экзамены. Кончается июнь, начинается июль. Жара. Пришло время государственных экзаменов. Немного устали, но надо сдавать четыре госэкзамена. Ну что ж, не привыкать, хотя хочется на улицу в воду (озеро, реку, пруд), очень жарко. Как мы говорили, мозги плавятся, а тут сиди привязанный к стулу. На финишной прямой превозмогай себя. Ты – муж, а не мальчик, хотя все равно часок другой для воды находим. А потом есть душ.

Госэкзамены преодолены успешно. На руках диплом с отличием. Мы знали истинную цену диплому. Школьные остряки по этому поводу говорили (или писали):

Прощай метро «Новослободка»

Прощай навеки «ВПШ»

Ты научила пить нас водку

И не дала ты ни шиша

Конечно это утрировано, но специальности эта школа не дала. Она глубже познакомила нас с общественными дисциплинами и на уровне критики ознакомила с оппонентами теории марксизма-ленинизма. Практическим работникам особенно районного звена, каким был я, она дала умение работать и самостоятельно познавать малознакомые теории, взгляды, практически познавать лучший в стране опыт по руководству районными организациями, отраслевой опыт. На семинарах многое рассказывалось об опыте районного руководства практически всех республик Советского Союза, поскольку в школе были представлены все регионы страны.

Пора паковать чемоданы т.к. за два года пребывания в Москве много накопилось всякой всячины. Некоторое время берег некоторые конспекты, записи и все это надо было везти в Горький. В этот период в школу приезжали гонцы из разных точек Союза. Меня тоже пытались завербовать в Марийскую республику, настойчивы были куряне. Но я еще раньше заявил, что хочу вернуться в Горьковскую область, и в школе была заявка на меня Горьковского обкома КПСС. Меня направили в распоряжение обкома КПСС, ибо руководящими кадрами ведал обком КПСС.

Как то академик Берг (он же контр-адмирал), выступая перед нами по естественнонаучным достижениям, надолго отвлекся от темы и стал критиковать систему преподавания и изучения иностранных языков. О том что в школах, ВУЗах при изложении то ли английского, то ли немецкого, то ли французского и др. привлекали внимание к правилам и фонетике, игнорируя разговорную речь. В результате ни после школы, ни после ВУЗа учащиеся, слушатели ни одного иностранного языка не знают. Он же не изучал ни одного иностранного языка, а знал их семь. У них в семье были гувернантки и заставляли детей да и взрослых говорить дома только на иностранном. Общение, игры, постоянный фон – вот та нива, на которой процветал иностранный.

Признаться у меня в душе тоже что-то стало надламываться и я вовсе не чувствовал себя наедине сам собой победителем в своем упрямстве к иностранному. Признал, но уже значительно позднее, что не худо бы свободно владеть одним из иностранных языков, например, английским, но увы поздно.

Раньше подобная метода считалась засилием и преклонением перед иностранным и пренебрежением к русскому. Был согласен с этим утверждением долгие годы в условиях «железного занавеса». Сейчас же в условиях всеобщей интеграции подобное утверждение и поведение абсурдно. Надо знать первоисточники без перевода, однако в средствах информации засилья иностранщины быть не должно, тем более образованность, да и культура в целом, пока не идут на подъем.

Я уже говорил, что слушая радио, телевидение смысл некоторых иностранных слов не понимаю. Не помогают разного рода и справочники тем более, что они изданы в иные времена. Так и хочется сказать, да издайте же наконец краткий справочник по часто употребляемым в разговорной речи иностранным словам, чтобы он был недорогим и доступным для большинства слушателей, да сказать-то некому. А так говорят с умным видом, набравшись забугровых слов, но их не понимают. В результате дорогой эфир идет на ветер. Больше того, он вызывает озлобление.

(6.9 печатных листов в этом тексте)

• Размещено: 07.11.2011
• Автор: Хрусталев А.Г.
• Ключевые слова: ЦАНО,
• Размер: 272.55 Kb
• постоянный адрес:
• © Хрусталев А.Г.
• © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
  Копирование материала – только с разрешения редакции