[137]

«ВОЛШЕБНОЕ ОЗЕРО»

В симфонической сказочной картине «Волшебное озеро» Лядов, по словам Б. В. Асафьева, осуществил музыкальными средствами «лирическое раскрытие длящегося, как песня, состояния природы»[1]

«Вот как было у меня с озером,— рассказывал Лядов.— Знал я одно такое,— ну, простое лесное русское озеро и в своей незаметности и тишине особенно красивое. Надо было почувствовать, сколько жизней и сколько изменений красок, свето-теней, воздуха происходило в непрестанно изменчивой тиши и в кажущейся неподвижности! Начал я искать описания вот такого подходящего мне озера в русских народных сказках. Искал, искал, чтобы опереться. Но не любят русские сказки останавливать действие и ход сказа на описаниях явлений природы вот так, как нужно было мне для музыки: движения будто нет, а мысль — все время, и порой будто совсем уходит. Все останавливается,

[138]

всякое шуршание. Нет, оказывается что-то где-то копошится. Вдруг скользнул ветер...» [2]

Назвав «Волшебное озеро» «сказочной картиной», Лядов хотел подчеркнуть, что это не только зарисовка с натуры совершенно конкретного озера (которое действительно существовало, и к которому Лядов так любил ходить летом, живя в своей «Полыновке»), но и отвлеченное, таинственное, волшебное озеро, в котором фантазия художника могла ощутить и увидеть самые необыкновенные видения.

«Волшебное озеро» — не сама сказка, так как в его программной основе нет ни действия, ни сюжета,— это состояние сказочности, в котором может зародиться сказка.

«И когда, наконец, «Волшебное озеро» зазвучало, как одна из ароматнейших по цвету и нежнейших по нюансам свето-теней партитур русской симфонической музыки, «тишайший» в ней композитор был рад, что запечатлел как раз то, что и слышал видя, но ничуть ни в чем не пожертвовал музыкой в пользу натуралистических звукоподражаний...» [3]

«Волшебное озеро» было одним из немногих произведений, которые самому автору очень нравились. Лядов нежно любил это сочинение, говоря: «Какое мое «Волшебное озеро» хорошее! Играю — и упиваюсь. В таком роде я еще не сочинял»^. «Ах, как я его люблю! — писал Лядов в 1908 году перед завершением работы над инструментовкой.— Как оно картинно, чисто, со звездами и таинственностью в глубине!»[4]

В оркестровых приемах звучания, в гармонических оборотах, в фактурных особенностях Лядов создает особое ощущение «свето-теней», характерное для всей сказочной картины «Волшебное озеро».

[139]

[140]

Музыка «Волшебного озера» не содержит значительных контрастов; все же в пьесе можно отличить ряд тесно слитых между собой разделов. В следовании этих разделов заметна определенная закономерность, которая заключается в зеркальном отражении первоначального музыкального построения—последующим. Так создается весьма устойчивая, уравновешенная и замкнутая форма «Волшебного озера». Схема ее такова:

Гармонические и тональные последовательности «Волшебного озера» выявляют в его пятичастной концентрической схеме элементы трех частности» которые могут быть ясно выражены в следующей обобщенной формуле: тоника (раздел А ) , не тоника (разделы В, С, B₁) и тоника (раздел A₁).

Форма в целом является как бы развернутым кадансом с переходами от тоники (раздел А ) к тональностям преобладающей субдоминантовой группы в разделе В (IV, II н.), двойной доминанты в разделе С и доминанты (на доминантовом органном пункте) в разделе B₁ с конечным утверждением тоники в разделе А_1.  Тем самым образуется замкнутый тональный круг, полный устремленности в своем логическом развитии.

Мелодия в виде широкой напевной кантилены, в этом произведении Лядова почти отсутствует. Лишь отдельные краткие и мимолетные мелодические интонации слышатся в зыбких колебаниях гармоний.

Когда Лядова просили сыграть «Волшебное озеро», композитор отвечал: «Что там играть — ведь одна фигурация»[5]

Начало симфонической картины «Волшебное озеро» (раздел А) соткано из чуть колышущегося гармонического фона, создающего настроение волшебного, напряженного в своей, тишине звучания. Далее (раздел В) из зыбких гармонических колебаний возникают интонации-мотивы: как будто легкий ветерок всколыхнул заснувшее озеро, и заиграла рябью его ровная, зеркальная гладь.

Виолончельная, покачивающаяся тема активизирует ранее едва заметное движение.

Второй мотив (флейты в быстрых терциях, перебрасываемых из одной октавы в другую) является скорее красочным приемом, как бы отображая блики  внезапно засверкавшие на воде:

[141]

Дальнейшее музыкальное развитие воспринимается как  некоторое «потускнение» красок.  Новый, мерно колеблющийся мотив появляется у гобоя.

Центральный раздел пьесы (С) наиболее оживлен по модуляционно-гармоническому развитию. В нем более ясно даны подъемы и спады, нарастания и угасания звучности. Затем музыка возвращается к знакомому материалу (B₁), однако в варьировании его каждый раз звучат новые краски, встречаются и новые последовательности.

Близость Лядова к творчеству Римского-Корсакова иногда приводила к возникновению весьма сходных мелодических оборотов. Так, из трепетно-живого гармонического фона «Волшебного озера» здесь возникает глубоко эмоциональная, взволнованная и устремленная тема, интонационно напоминающая мелодию арии Марфы из «Царской не-

[142]

весты» Римского-Корсакова («а» — «Царская невеста» вступление к арии Марфы, «б» — «Волшебное озеро»):

Лядов часто говорил, что хочет видеть в «Волшебном озере» одну лишь «мертвую» природу, «без людей — без их просьб и жалоб» [6]Однако можно с уверенностью утверждать, что «Волшебное озеро»— это замечательное произведение Лядова — отражает живую природу, согретую живыми человеческими чувствами.

[143]

[144]

Вслед за «корсаковской» темой появляется (у гобоя) «ещё более выразительная и взволнованная мелодия:

Интонационно и ритмически связанная с предыдущей музыкой[7], эта тема была сочинена Лядовым задолго до возникновения «Волшебного озера». В записных книжках Лядова, относящихся к периоду работы композитора над оперой «Зорюшка» (80-е годы), находится музыкальный отрывок, названный им «На ветках».

Как видно из сравнения (см. музыкальные примеры 32 и автограф на стр. 143), Лядов в «Волшебном озере» точно воспроизвел отрывок из оперы «Зорюшка»: сохранены не только тональность и гармонические обороты, но и относительные соотношения длительностей и абсолютная высота звучания.

Приведенная мелодия очень выразительна, в ней слышатся томление, душевная тоска... По сюжету предполагавшейся оперы, это русалки вышли ночью на берег озера[8] залитые лунным светом, они покачиваются на ветвях склоненных деревьев. Но вот исчезли фантастические образы.

Спокойно и мягко переливаются зыбкие гармонии в тихой музыке заключения. На этом фоне звуки арф и челесты кажутся серебристыми тонкими нитями. Неравномерная ритмическая «пульсация» последних тактов (скрипки и виолончели pizzicato) создает впечатление угасающего

[145]

света, видимого в его далеком неясном мерцании. Последний аккорд картины замирает в прозрачной глубине...

Своеобразная «программа» «Волшебного озера» обусловила ряд особенностей музыкального изложения. В гармониях «Волшебного озера» чувствуется тенденция к сглаживанию различий между основными ладовыми функциями, к увеличению роли субдоминанты. Частое повторение плагальных оборотов, обладающих пониженными функциональными тяготениями, придает музыке спокойные, «матовые» очертания.

В начальном предложении «Волшебного озера» при плагальной смене Т—S—Т можно говорить об элементах «наложения» тонической функции на функцию субдоминанты:

Этот момент замечателен особой трактовкой гармонии: обращает на себя внимание несколько обертонный «колокольный» характер звучания субдоминанты на фоне тоники.

Для придания напевности всей музыкальной ткани Лядов широко пользуется неаккордовыми звуками. Именно таково происхождение в «Волшебном озере» доминанты «скрябинского» типа:

Приведенный доминантовый аккорд с секстой, переходящей затем в повышенную квинту, повторяется довольно часто (особенно на грани секвенционных звеньев. Подобного рода альтерационные видоизменения доминанты, однако, далеки от нивелирования функциональных тяготений в гармониях позднего Скрябина.

[146]

Основным приемом развития музыкального материала в «Волшебном озере» является прием секвенцирования мелодических и гармонических оборотов. Терцовые тональные сопоставления в секвенциях «Волшебного озера» получают наибольшее распространение.

Подобный тип секвенций был весьма характерен и для композиторов современников Лядова, в особенности, для Римского-Корсакова. Терцовые последовательности аккордов и тональностей часто можно встретить в музыке сказочных опер Римского-Корсакова («Ночь перед рождеством», «Садко», «Салтан»), в инструментальной музыке Балакирева и других композиторов.

В «Волшебном озере» Лядова начальное движение по мажорным тональностям, расположенным на расстоянии малых терций мажоро-минорной системы, способствует последовательным изменениям тональной окраски, от завуалированно-глубокого тембра Des-dur к более ясному и светлому G-dur. Терцовые тональные сопоставления встречаются и далее.

 Секундовые секвенционные последовательности также можно встретить в «Волшебном озере».

 Примером одной из наиболее красочных секвенций, гармонии которой по мере понижения постепенно «угасают», может служить эпизод из средней части «Волшебного озера»:

[147]

Эта последавательность состоит из цепи доминантовых нонаккордов, расположенных по тональностям большетерцового цикла В—Ges-D. Музыка данного эпизода напоминает нисходящие тритоновые колебания доминантовых нонаккордов в сцене выхода на берег Ильмень-озера лебедей из оперы «Садко» Римского-Корсакова,

Важнейшее значение для придания произведению особого, «волшебного» колорита имеет оркестр. «Теперь все время думаю о самой поэтичной инструментовке»,— писал Лядов своим друзьям в 1908 году.

Состав оркестра в «Волшебном озере» большой, но без меди (кроме валторн). По методам применения отдельных групп инструментов, партитура «Волшебного озера» близка страницам тех сочинений Римского-Корсакова, в которых композитор живописует музыкальными средствами водную стихию (эпизоды с «морем-окианом» в «Сказке о царе Салтане», «Шехерезаде», «Садко», с озером—в «Сказании о невидимом граде Китеже»).

В приведенных примерах из сочинений Римского-Корсакова все «колеблющееся» движение гармонии обычно сосредоточивается у струнных, духовые же выдерживают педаль. Лядов в своей партитуре часто снимает педаль у деревянных инструментов, оставляя одно колеблющееся движение струнных (соn sordini). Этим достигается особая прозрачность оркестрового изложения в «Волшебном озере».

С большой тонкостью и мастерством Лядов раскрывает в партитуре «Волшебного озера» выразительные возможности отдельных инструментов. Арфа, гармонически поддерживая постоянно вибрирующий фон струнных, придает ему особую «воздушную» глубину, делая звуки как бы размытыми, растушеванными. Челеста звучит в оркестре Лядова и в ее нижнем регистре, более певучем и таинственном, и в звонком верхнем, удваивая партию флейт.

Тембровая характерность различных инструментов деревянной группы используется Лядовым или для нанесения ярких бликов (см. пример 29), или для выделения мелодических подголосков (см. примеры 28, 30, 32).

[148]

 «Волшебное озеро» — вдохновенная страница лядовского творчества, сохранившая полную силу своего обаяния и до наших дней. В этом сочинении все пронизано особыми ощущениями, проснувшимися в художнике при созерцании природы.

По характеру восприятия действительности и методу использования отдельных музыкальных приемов, композитор в этом произведении, приближается к манере импрессионистического письма[9].  Однако элементы музыкальной речи «Волшебного озера» (гармония, оркестровка, мелодический склад отдельных мотивов) с большой силой и непосредственностью отражают национальные особенности русской музыки.

Эта глубокая органическая связь с народно-национальными истоками и есть то главное, что отличает «Волшебное озеро» Лядова от музыки импрессионистов, стремящейся к обобщенно-абстрактным формам мышления.

При слушании «Волшебного озера» невольно вспоминаются слова самого Лядова: «Русское в русской музыке—то, что для слуха делает ее русской,— словами не уловить: такое свойство передается только средствами самой музыки, составляя ее душу»[10]

• Размещено: 04.01.2019
• Автор: Запорожец Н.
• Ключевые слова: Лядов, Волшебное озеро, сказка в музыке, русалка, Римский-Корсаков
• Размер: 19.87 Kb
• постоянный адрес:
• © Запорожец Н.
• © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
  Копирование материала – только с разрешения редакции