От редакции

 

«100-летний дом – это не памятник», - заявил недавно новый глава Нижнего Новгорода Олег Сорокин. Однако, по нашему мнению, каждый такой дом имеет свою историю – столетнюю, и это уже ценно. Мы продолжаем рассказывать о домах, составляющих историческую застройку города. Надеемся, что наши публикации в какой-то мере помогут определить ее судьбу в процессе грядущих градостроительных преобразований…

 

НИЖНИЙ НОВГОРОД. УЛИЦА ИЛЬИНСКАЯ, 117- 119.

СТРОИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ДОМОВЛАДЕНИЙ

 

А.И. Давыдов (НИП «Этнос»)

 

Данная работа посвящена двум домовладениям - № 117 и № 119 по современной улице Ильинской в Нижнем Новгороде (в советское время – улица Краснофлотская; в дореволюционное время эта ее часть именовалась Большой Ямской улицей). Она основана на  материалах, выявленных в результате историко-архивных изысканий, проведенных в Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО). Привлечены также сведения, почерпнутые из литературных источников – публикаций различных авторов по истории архитектуры и градостроительства Нижнего Новгорода.

 

Формирование планировочной структуры и застройки района

Территория, на которой расположены исследуемые домовладения, исторически находилась за пределами средневековых дерево-земляных  укреплений Нижнего Новгорода – Большого острога. Она непосредственно примыкала к издавна заселенному району Ильинской улицы, основное население которой составляли ямщики. В частности, в 1699 году сюда было переселено около 100 ямщиков, состоявших на государевой службе[1].

Освоение указанной территории началось в конце XVIII столетия, после Генерального размежевания города 1784 – 1787 годов. Тогда ранее нетяглые ямские дворы, находившиеся на Ильинской горе, предписывалось обложить государственными податями. Не желавшим платить подати предписывалось селиться на бывших выгонных землях[2]. Таким образом, возникла Ямская слобода, в регулярную структуру которой вошла и Большая Ямская улица, сложившаяся вдоль Муромско-Московского тракта и ставшая продолжением Ильинки.

План Нижнего Новгорода 1799 года[3] показывает Большую Ямскую как прямую, вытянутую в юго-западном направлении улицу, со сформировавшейся  жилой застройкой и выходящими на нее канатными заводами (находились в районе современной площади Горького). На интересующей нас стороне этой улицы усадьбы ямщиков представляли собой узкие длинные участки, вытянутые в сторону Больших оврагов (район высокого берега реки Оки). При этом все усадебные постройки показаны непосредственно вдоль улицы. Далее за ними располагались огороды.

Проектный генеральный план Нижнего Новгорода, составленный в 1824 году[4], вносил еще большую упорядоченность в застройку Ямской слободы. Параллельно Большой Ямской улице предполагалось пробить еще две – будущие Малую и Третью Ямские улицы. Перпендикулярно им прокладывалось также три улицы, которые вели от канатных заводов к окскому берегу. При этом одна из них должна была пройти в непосредственной близости от интересующего нас участка застройки. План предусматривал также сокращение усадеб по Большой Ямской улице: часть их огородов переходила к формирующимся домовладениям по Малой Ямской.

Следующий генеральный план Нижнего Новгорода, «высочайше» утвержденный 8 апреля 1839 года и формально действовавший до 1881 года[5], предполагал радикальные изменения в исследуемом районе. Канатные заводы ликвидировались. На их месте появлялись жилые кварталы и  площадь (Ново-Базарная, ныне – площадь Горького). Еще одну площадь с церковью посредине и расходящимися в разные стороны лучами-улицами предполагалось разбить несколько южнее интересующих нас домовладений. При этом новые улицы проектировались частью по территориям уже существовавших усадеб. Этот факт сыграл определяющую роль в том, что до конца проект так и не был выполнен. Не удалось пробить отрезок улицы Арзамасской от Большой Ямской до места соединения Малой Ямской и Прядильной (ныне – Маслякова) улиц. Не был пробито и продолжение Архангельской улицы (ныне улица Воровского). Причиной всему этому послужило отсутствие у городских властей достаточных средств на выкуп земли у частных владельцев.

 Проезд, соединивший Полевую улицу с Посадской (ныне – единая улица Горького) и носивший официальное название Широкого переулка[6], появился уже после утверждения нового генерального плана 1881 года.

 Красные линии улиц, намеченные в 1839 году, наносились на ситуационные схемы и генпланы усадеб в формулярах проектов на новое строительство, которые первоначально подлежали «высочайшему» утверждению в Санкт-Петербурге. Затем эта прерогатива перешла к губернским властям, а после реформ Александра II – к городским.

Вплоть до 1858 года жилое строительство в Нижнем Новгороде, как и в других губернских городах, велось на основе  периодически издаваемых альбомов рисунков «образцовых» фасадов. Несмотря на их относительное разнообразие и адаптацию к строительным возможностям представителей различных сословий, все они базировались на архитектурных принципах классицизма. Для Большой Ямской, как окраинной улицы, в первой половине XIX века характерны были деревянные одноэтажные трехоконные дома со скатными крышами, образующими треугольный фронтон и крыльцом сбоку. Уличный фасад таких домов был весьма скупо декорирован накладными лопатками по флангам и рамочными наличниками окон. Со временем, в результате всевозможных переделок в соответствии со вкусами своих хозяев, они приобретали, практически, внешний вид сельских домов. В такой трансформации облика жилищ ярко отразился маргинальный характер населения: на смену «государевым ямщикам» пришли выходцы из низших социальных слоев (разночинцы, отставные солдаты, ремесленники, переселившиеся в город крестьяне и т.п.). Соответственно, маргинальность приобретала и сама эта окраинная территория: вроде бы (официально) уже не слобода и не село, но и городом ее назвать трудно.

 Застройка носила усадебный характер с расположением жилых домов по улицам и постройками различного назначения садами и огородами позади них. Отличительной особенностью здесь являлось то, что домовладения были нарезаны длинными узкими полосами, тянувшимися от Большой Ямской улицы в сторону  Малой Ямской или овражных отвершков, пересекавших последнюю.

Красные  линии улиц здесь окончательно сформировались с претворением в жизнь проектного генплана города 1881 года в последние два десятилетия XIX столетия. При этом городским властям приходилось компенсировать домовладельцев за отходящую под проезжую часть улиц землю. Известно несколько архивных планов исследуемой части города, фиксировавших планировочные изменения[7].

Первый историк Нижнего Новгорода Н.И. Храмцовский в середине XIX века  следующим образом описывал интересующий нас район: «Большая Ямская оканчивается у Крестовоздвиженского монастыря, или Арзамасской заставы. Она вымощена частично камнем, частично железной рудой; строение на ней незамечательное, деревянное, выключая несколько каменных домов, находящихся в конце, ближайшем к Ильинке… В Большой Ямской находится много мелочных лавок и ренсковый погреб»[8].

Весьма нелестная характеристика бывшей Ямской слободы содержится в справочном издании 1895 года: «Большая Ямская и параллельно ей идущая ближе к окскому берегу Малая Ямская – самые захолустные улицы в Нижнем…»[9].

В дальнейшем часть деревянных домов здесь была заменена на каменные или полукаменные разбогатевшими потомками ямщиков, записавшимися в купеческое или мещанское сословия. Этим был сделан определенный намек на «представительность». Однако общий усадебный  характер застройки, по-прежнему состоящей в большинстве своем из домов «полусельского» типа, не изменился.

В 1918 году, после окончательного установления советской власти в Нижнем Новгороде, вся частная недвижимость была национализирована (муниципализирована).

Исторический облик рассматриваемой части улицы, ныне объединенной с Ильинкой и получившей единую нумерацию домовладений, в целом до сих пор сохраняется несмотря на начавшееся вторжение новой застройки и нарушение прежней парцелляции внутри квартала. Улица входит в состав исторической территории «Старый Нижний Новгород» с особым режимом градорегулирования.

 

Улица Ильинская, 117

Как уже говорилось выше,  интересующая нас сторона Большой Ямской улицы, включая место современного домовладения № 117, была застроена еще в конце XVIII века с созданием Ямской слободы. Фиксационный план Нижнего Новгорода 1848 – 1849 года показывает здесь деревянную жилую и хозяйственную застройку усадеб. Исходя из архитектурного облика дома № 117, представляющего собой небольшое деревянное здание с треугольным фронтоном и тремя осями света по уличному фасаду, можно отнести его появление к первой половине XIX века. Подобные жилища были достаточно широко распространены в то время на окраинах Нижнего Новгорода среди небогатой части населения.

Архивных чертежей, относящихся непосредственно к домовладению, не обнаружено. По окладным книгам и оценочным ведомостям установлено, что в 1870-е годы оно принадлежало коллежскому секретарю Николаю Петровичу Языкову. В 1871 – 1872 годах за ним числились деревянный дом и флигель с общей оценкой в 400 рублей[10]. (Гражданский чин коллежского секретаря относился по действовавшей в царской России Табели о рангах к IX классу и соответствовал армейскому званию штабс-капитана, а с 1884 года – поручика. Низшим являлся XIV класс).

При проведении общегородской оценки «недвижимых имений» частных лиц в мае 1874 года дом Н.П. Языкова был описан как «одноэтажный деревянный, в три окна, на трех саженях» (1 саж. =2,13 м). Кроме него в домовладение под   № 37 по Большой Ямской улице входили два флигеля: первый – «деревянный одноэтажный, в два окна, на двух саженях», второй – «деревянный одноэтажный, в итальянское окно, на двух саженях», а также службы. Было отмечено, что дом находится в ветхом, а флигели в хорошем состоянии. Вероятно, ветхость дома послужила основанием для снижения оценки имущества с целью налогообложения до 317 рублей 40 копеек[11].

10 августа 1896 года домовладение перешло Ефиму Никитичу Никитину. В окладной книге на текущее трехлетие (1896 – 1899 годы) за ним были записаны «деревянный двухэтажный на каменном полуэтаже дом, три деревянных одноэтажных флигеля, одна деревянная одноэтажная лавка, дровяники и погреба деревянные» с общей оценкой в 1728 рублей[12].

Поскольку в записи речь явно идет о существующем доме № 117 по современной нумерации, можно сделать вывод, что он описан неточно. Судя по всему, под старый одноэтажный деревянный дом был подведен каменный полуэтаж. Именно в таком виде он сохраняется до сих пор. Что касается других вышеназванных построек, то часть их также сохранилась.

Так, одноэтажное деревянное строение (№ 117-а) в одну световую ось по уличному фасаду, перекрытое односкатной крышей, может быть идентифицировано как бывшая лавка. Она примыкает к брандмауэрной стенке, разделяющей домовладения №№ 117 и 115.

Расположенное в глубине усадьбы и вытянутое вдоль ее южной границы также одноэтажное жилое строение (№ 117-в) исторически является флигелем.

Упомянутые в окладной книге дровяники и погреба соотносятся с показанными на архивном чертеже 1914 года, относящемуся к соседнему домовладению, службами[13]. Они располагались вдоль южной границы исследуемой усадьбы (на их месте находится сейчас металлический гараж). В то время владельцем усадьбы являлся уже Ефрем Алексеевич Лысяков, к которому она перешла после 1907 года. (В окладной книге на этот год значится еще прежний хозяин - Е.Н. Никитин)[14].

Сложившаяся к началу ХХ века планировочная структура усадьбы была характерна для этой части Большой Ямской улицы. Домовладение представляло собой узкий вытянутый вглубь квартала участок с постройками вдоль его боковых границ.

В существующем ныне виде главный дом, выходящий на красную линию улицы, как и прежде, примыкает с юга к брандмауэрной стенке соседнего здания. Он обшит тесом. Каменный полуэтаж, скрытый на довольно значительную высоту асфальтом тротуара, оштукатурен. Построение уличного и заднего фасадов основного объема дома идентичное: они имеют по три световые оси, фланкированы накладными филенчатыми лопатками. Разница заключается в более нарядных профилированных наличниках окон на главном фасаде, имеющих развитый сандрик (полочка, «поддерживаемая»  капителями). Заполнения оконных проемов уличного фасада заменены на современные, со стороны двора – прежние. Вход в дом осуществляется через примыкающий к жилой части с юга современный дощатый тамбур с металлической дверью. В целом, дом является примером добротной рядовой исторической жилой постройки, характерной для окраин Нижнего Новгорода середины – второй половины XIX века. Таких всё меньше и меньше остается в городе.

Дворовый жилой флигель (№ 117-в) состоит из двух частей. Одна из них обшита тесом, имеет накладные наличники на окнах, другая – плитами утеплителя. Архитектурно-художественной ценности данное строение не представляет.

Исторические границы усадьбы в натуре прослеживаются в основном за счет сохранившихся брандмауэрных стен, ограничивающих ее с юга и севера. Сама ее территория деградировала и требует реконструкционного вмешательства.

Фото И.С. Агафоновой, март 2005 г.

 

 

Улица Ильинская, 119

История домовладения документально прослеживается с 1867 года.    28 апреля этого года Строительное отделение Нижегородского губернского правления утвердило проект «на постройку на каменном полуэтаже деревянного дома и деревянных служб», выполненный по заказу титулярного советника Алексея Николаева Лебединского[15]. На чертежах была сделана соответствующая надпись, что Строительное отделение, «рассмотрев сей проект, находит его правильным, а потому полагает постройку по оному дозволить». 30 апреля 1867 года, как тогда требовалось, чертежи были утверждены нижегородским губернатором генерал-лейтенантом А.А. Одинцовым, о чем в формуляре также была сделана надпись. Надзор за строительством принял на себя архитектор И. Отмар-Штейн.

Хотя старые строения усадьбы и не отражены на проектном чертеже, дом строился явно не на пустом месте: как уже говорилось выше, генплан Нижнего Новгорода съемки 1848 – 1849 годов зафиксировал сплошную застройку Большой Ямской улицы в этом районе. Можно предположить, что по каким-то соображениям (из-за ветхости или малой вместимости) старые строения перестали устраивать хозяев.

По сути, новый двухэтажный полукаменный дом (ныне № 119 по улице Ильинской) решался в духе академической эклектики: с линейным рустом по первому этажу, штукатурными деталями по второму, заимствованными у классицизма (профилированные карнизы, пилястры и т.п.), но своеобразным образом интерпретированными. Этот декор призван был скрыть материал стен – дерево и создать представление, что дом полностью каменный. Слева к жилой части дома со значительным отступлением от линии уличного фасада пристраивались сени – также полукаменные и двухэтажные. Под двускатной крышей основного объема размещались дополнительные жилые помещения. Они зафиксированы в окладных книгах под наименованием мезонина[16]. В целом, здание, принадлежавшее чиновнику не очень высокого IX класса  (чин титулярного советника соответствовал армейскому званию капитана, а с 1884 года – штабс-капитана), выглядело достаточно представительным на фоне окружавшей его со всех сторон деревянной застройки.

Деревянный служебный корпус возводился за жилым домом по северной границе усадьбы вытянутым в ее глубину.

Интересно отметить, что на приведенной в формуляре указанного проекта  ситуационной схеме усадьба показана выходящей не на Большую Ямскую, а на  Арзамасскую улицу, в том месте, где эти улицы пересекаются между собой. Такой ситуации в действительности не существовало. Она была «заимствована» со все еще действовавшего проектного генерального плана Нижнего Новгорода 1839 года. Как уже говорилось выше, в натуре Арзамасская улица так и не была пробита далее Большой Ямской.

В оценочной ведомости «недвижимого имения титулярного советника Алексея Николаевича Лебединского», составленной в мае 1874 года, интересующий нас дом описан как «деревянный, на каменном полуэтаже, в три окна, на трех саженях». Кроме него отмечены деревянный флигель в два окна, длиной в две сажени, в котором размещалась кухня, и деревянные же службы. Все строения городской усадьбы находились в хорошем состоянии. Они  были оценены с целью взимания налога в пользу города в 816 рублей[17]. Следует отметить, что данная оценка домовладения возросла по сравнению с предшествующей более чем в два раза – прежняя составляла 400 рублей.[18] Такое увеличение оценки имущества можно объяснить появлением между 1872 и 1874 годами флигеля для размещения кухни – ранее в окладных книгах она не упоминалась.

С введением в Нижнем Новгороде  в 1871 году уличной полицейской нумерации домовладений усадьба А.Н. Лебединского числилась под № 39 по Большой Ямской улице и относилась к 3 кварталу I Кремлевской части. Эта нумерация не менялась до советского времени.

Увеличение оценки данного домовладения до 1056 рублей в окладной книге на 1884 – 1887 годы связано, судя по ее тексту, с возведением еще одного флигеля[19]. 2 октября 1891 года оно перешло Дмитрию Павловичу Шмелькову[20].

С августа 1897 года по 19 мая 1898 года владелицей усадьбы являлась Прасковья Григорьевна Сусленникова, от которой домовладение перешло к мещанке из города Моршанска Тамбовской губернии Марии Дмитриевне Ипполитовой[21]. Неизменность его оценки до перехода к последней свидетельствует, что каких-либо крупных строительных работ здесь не производилось.

30 октября 1899 года Нижегородская городская управа по представленным ей чертежам разрешила М.Д. Ипполитовой в следующем строительном сезоне «подведение каменного полуэтажа под существующий одноэтажный флигель… с полукаменною к нему пристройкою и постройку деревянных одноэтажных служб…»[22]. Эта перестройка касалась расположенных вдоль южной границы усадьбы строений. По чертежам видно, что флигель являлся жилым. Судя по всему, его расширение призвано было увеличить доходность – практика сдачи внаем подобных строений была в то время повсеместной. Новый служебный корпус в глубине усадьбы должен был отделить двор от сада. Старые службы, располагавшиеся вдоль северной границы домовладения подлежали сломке: их наличие делало проезд по двору слишком узким.

Анализ архивных чертежей показывает, что проект был осуществлен частично и с отступлениями. У флигеля появился пристрой, но несколько уже проектного (видимо, из-за малой ширины двора), а каменный полуэтаж под его старую часть подведен не был, поскольку в мае 1904 года городская управа рассмотрела и утвердила новый проект на указанные работы[23]. Из него также явствует, что служебный корпус  в задней части двора предназначался под погреба.

Именно с М.Д. Ипполитовой связана перестройка главного жилого дома. Разрешение на эти работы было дано 2 июля 1904 года, а завершение их датируется началом 1906 года[24]. Велись они одновременно с подведением каменного полуэтажа под деревянный флигель и заключались в возведении «каменной двухэтажной пристройки к существующему дому»[25]. Архивных чертежей, связанных непосредственно с этой перестройкой, не обнаружено. По ведомости переоценки имущества М.Д. Ипполитовой, составленной в апреле 1906 года, перестроенное здание описано следующим образом: «Дом полукаменный, двухэтажный, крытый железом, по лицу в первом этаже 4 окна, 1 дверь и 1 ворота и во втором этаже 6 окон…». Общая оценка усадьбы составила 2694 рубля[26].

Новая конфигурация исследуемого объекта, возникшая в результате перестройки, зафиксирована на генплане усадьбы 1914 года. Он был составлен в связи с разработкой проекта деревянного служебного корпуса и дворницкой после произошедшего пожара. Домовладение в это время принадлежало уже крестьянину Василию Ивановичу Клюеву[27].

Из вышеприведенного описания и указанного чертежа можно сделать вывод, что главный дом исследуемой усадьбы к этому времени получил современные габариты. Он, как и сейчас, состоял из двух частей: старой (первоначальной) полукаменной, отстоящей от красной линии улицы, и новой (пристроенной с юга) полностью каменной, выходящей на нее. В южной части пристроенного объема по первому этажу находился проезд во двор. Декоративное убранство новой части дома, как и старой, было решено в духе академической эклектики. Тем самым достигалось единообразие в оформлении уличного фасада здания.  К дому через брандмауэры примыкали постройки соседних усадеб: с севера - жилой дом Лысякова (ныне № 117), с юга – лавка Колыбановой (не сохранилась).

Служебный корпус ставился на месте своего предшественника во всю ширину двора. В нем устраивался проезд, ведущий на садовую территорию в задней части усадьбы. Между службами и жилым флигелем располагался небольшой объем дворницкой. То есть, все дворовые строения соединялись вместе и получали Г-образную конфигурацию.

Таким образом, развитие исследуемой усадьбы, как и соседних, шло в общем русле с тенденцией уплотнения застройки домовладений, с целью максимального использования их территорий.

К настоящему времени все постройки, входившие в домовладение, кроме главного дома, утрачены. Из прежних границ усадьбы в натуре прослеживается лишь северная, отделяющая ее от соседнего домовладения № 117.

Сам дом № 119 претерпел перепланировку. В частности, ликвидирован проезд во двор по первому этажу. Вместо него устроено жилье. Изменена и внутренняя планировка второго этажа.

Прежнее убранство уличного фасада до наших дней дошло с определенными утратами и изменениями. Особенно это касается второго этажа старой части здания: его детали (рустованные лопатки по флангам, прямые полочки-сандрики над окнами) не соответствуют показанному на проекте 1867 года более нарядному декору. К тому же, наличники окон здесь вообще отсутствуют. Вместо проездных ворот по первому этажу устроено окно, относительно недавно фланкированное лопатками из кирпича типа «бессер».

В целом же, исследуемый объект является интересным примером городского жилого дома. Его облик отражает вкусы жителей бывшей Ямской слободы рубежа XIX – XX веков, имевших относительный достаток. Наличие архивных данных позволяет провести реставрацию уличного фасада здания при его реконструкции.

Фото И.С. Агафоновой, март 2005 г.

 

 

 

 

- Проект на постройку каменного дома титулярному советнику Алексею Николаеву Лебединскому, 1867 г. (ЦАНО. Ф. 30. Оп. 36. Д. 659).

Публикуется впервые

---