[141]

  

Хорезм — земля, на которой начал свою деятельность археолог Г. А. Федоров-Давыдов, несет таинственное имя с глубокой древности до наших дней. В 521 г. до н.э. оно было выбито на круче Бехистункой скалы в числе стран, подвластных Дарию I. Очевидно, этот макротопоним возник несколько раньше, поскольку он упомянут в священной книге зороастрийцев Авесте (Яшт X, 14). Все исследователи согласны, что заключительная часть слова означает «земля», начальный же компонент трактуется как характеристика этой земли: «кормящая, плодородная» или же наоборот — «плохая, низкая, черная». Любопытно, что число сторонников одного из этих двух основных вариантов примерно равно. Однако уже давно маститый иранист Р. Кент, исходя из убеждения о трехчастном составе слова дал такой перевод: Uvarazmi... from U — «good» + «?» + Zmi — «land». M. H. Боголюбов предложил естественное объяснение компонента «Vara», оставленного Кентом без перевода: «Страна с хорошими варами» (индоиранский глагольный корень «Var» означает «укреплять», «окружать» и т.п.). Но, возможно, в слове Хорезм «Var» подразумевает не просто укрепление, а определенную мифическую крепость Вару, где первопредок и устроитель земного царства Йима укрыл от великой стужи все живое. Зороастрийская

 

[142]

 

традиция связывает деятельность Йимы (Джамы, Джемшида) именно с Хорезмом, где он и зажег впервые Огонь жрецов, величайшую святыню и символ религии Заратуштры. Это предание — один из многих серьезных доводов еще недавно господствовавшей в науке теории, согласно которой Хорезм был родиной зороастризма. Важнейший миф о Благой Варе, возможно, издавна был связан с низовьями Амударьи (Окса) и дал название этой земле и ее обитателям. Не исключено и иное предположение: вожди саков-хорезмийцев, на какое-то время овладевшие цивилизованными странами, лежавшими южнее великих среднеазиатских пустынь и названными Геродотом в легенде о реке Акес, решили перенести некоторые важные достижения на родные земли. Используя опыт и труд подневольных строителей, они воздвигли у себя крепость, предназначенную для зашиты своих богатств и святынь. Эта твердыня и была названа «Хорезм»; название города, как это часто бывает, распространилось на страну и ее жителей. И действительно, греческий автор VI в. до н.э., наиболее осведомленный о серединной Азии, Гекатей Милетский сообщает о хорезмийцах и их городе Хорезм. Примечательно, что древние лексикографы первым значением слова «Хорезм» всегда ставят — «город». Даже в Х в. н.э. знаменитый арабский путешественник и ученый Масуди передает легенду, согласно которой сам Заратуштра умолял своего покровителя царя Виштаспу разыскать огонь Йимы и, действительно, этот огонь был найден в городе Хорезм. Уже во времена Масуди святыня была перенесена в храм Фарса, где ее очень почитали. В знаменитом сочинении аль-Бируни, родившийся в Хорезме и сложившийся там как ученый, привел некоторые сведения о магах Хорезма и хорезмском календаре, имеющем зороастрийское происхождение (в документах III в., найденных на Топрак-кале, это нашло полное подтверждение).

Таким образом, сомнений в том, что древний Хорезм входил в зороастрийский ареал, быть не может. Сложнее вопрос о родине зороастризма. До недавнего времени в науке господствовало мнение, что эта религия возникла в Хорезме. В последние десятилетия эта гипотеза подвергается критике в трудах некоторых ученых. Так, Г. Ньоли утверждает, что родиной Заратуштры был Систан. Вывод основывается на идентификации нескольких рек, упомянутых в одном из яштов. Независимо от Ньоли те же отождествления предложил И. М. Дьяконов. Озеро Кансава, в которое впадают упомянутые реки, охарактеризовано как владение Виштаспы, к которому после долгих скитаний прибыл пророк. Однако родовое гнездо Кеянидов и родина Заратуштры, очевидно, не одно и то же. Доводов сторонников «хорезмийской теории» итальянский ученый опровергнуть не сумел. В частности, он не смог удовлетворительно объяснить, отчего поздние зороастрийские авторы, заподозрить которых в хорезмийских пристрастиях невозможно, связывают зажжения «Огня жрецов» с этой страной.

«Хорезмийскую теорию» было, естественно, попытаться проверить на земле Хорезма. С 1937 г. широкие разведки и раскопки развернул здесь выдающийся ученый С. П. Толстов. В числе многих иных масштабных задач он поставил перед своей экспедицией изучение доисламской религии, как при археологических раскопках, так и посредством этнографических исследований.

Разрозненные следы былых верований обнаружились в десятках раскопанных памятников, но дать краткую, полную и ясную картину местной религиозной жизни пока не удается. Однако теперь можно рассмотреть космогонические представления древних хорезмийцев, их пантеон, культовые сооружения и погребальные обычаи.

С последних и следует начать. Первые домусульманские древности Хорезма были открыты в 1937 г. Я. Г. Гулямовым, затронувшим своими раскопками оссуарный могильник Куба-тау. Оссуарии — это сосуды и ящики разной формы, содержащие кости умерших, предварительно очищенные от мягких тканей. Авестийский кодекс Видевдет специально посвящен обращению с мертвым и категорически предписывает очищать кости от тленных тканей. Кости рекомендуется убирать в специальные хранилища. К настоящему времени в Хорезме найдены многие десятки разнообразных оссуариев и среди них древнейшие в Средней Азии (рубеж V-IV вв. до н.э.), а также самые своеобразные — в виде пустотелых керамический статуй и, наконец, оссуарии, несущие древнехорезмийские надписи и рисунки (честь находки этих бесценных документов принадлежит археологам Каракалпакстана А. В. Гудковой и В. Н. Ягодину). Вот одна из надписей, прочитанная профессором В. А. Лившицем: «Год 706, месяц rawacina, день rawacina. Этот оссуарии Srywyk-a, душа которого обладает кавийским фарном. Пусть душа (его) будет препровождена в прекрасный рай». Зороастрийская структура и терминология текста сомнений не вызывают. Примечательно, однако, что в сасанидском Иране, где зороастризм был догматической религией, не обнаружено перемещаемых костехранилищ. Очевидно, они были особенностью древнего зороастрийского культа Средней Азии, первоначально Хорезма.

О космогонических представлениях обитателей «Страны Благой Вары» помогли составить представление два барельефа на хорезмийских сосудах (серебряном и керамических). На каждом из них представлена фантастическая птица, имеющая спинку в виде бородатой головы, грудь, как женский профиль, и ногу в форме рыбы. Над ликом бородатого старца нависает, касаясь его когтями, грифон — символ огня и солнца. На серебряном сосуде огонь еще не выделялся из полиморфного существа, он еще рождается из него в виде огромного языка пламени. Мне, как

 

[143]

 

кажется, удалось показать, что основной смысл композиции таков: огонь (грифон) уничтожает космическую птицу — изначальную Вселенную, чтобы преобразовать ее (Рапопорт, 1977. С. 58-72). Хорезмийский художник, очевидно, передал последние мгновения первичного космоса, в котором еще слиты воедино небо, земля, вода и другие элементы мироздания. На серебряной чаше огонь еще часть космической птицы, которому уже определена роль преобразователя Вселенной. Композиции, очевидно, отражают не только космический, но и теогонический миф. Есть основания считать фантастического гуся воплощением Зарвана, объединявшего в себе мужское и женское начала, небо и землю, огонь и воду, свет и мрак. Сцена фиксирует весьма древние индоевропейские представления зерванистского типа, нашедшие отражение и в авестийской мифологии.

О пантеоне древних хорезмийцев можно судить по статуэткам и барельефам, росписям и скульптурам из дворцов Топрак-калы, по особенностям планировки дворцовых святилищ. Дворцовые документы дали ряд теофорных имен, существенное значение имеют легенды, записанные этнографами. Среди статуэток легче опознаваемы иноземные божества: Дионис, Гарпократ, Сатир.

Множество изображений богов некогда было в Высоком дворце Топрак-калы, но на месте в лучшем случае уцелели их ноги. Можно утверждать, что подле барельефов царей были и изображения богинь, соответствующих Виктории и Фортуне. На стенах одного зала уцелели глиняные налепы — несомненно, символы Фарна. Найдена алебастровая голова, относившаяся к статуе высотой около 3 м. Тот же женский образ небольшого размера найден возле алтаря в «Зале царей». Особенностью суровой богини был тяжелый шлем. Мне представляется, что эта воительница и владычица вод (она держит сосуд) имела главенствующую роль в сонме хорезмийских богов, а образ ее восходил к иконографии Иштар-Аллат-Афины.

Скульптурное убранство «Зала танцующих масок» позволило предположить, что здесь был центр культа, синтезировавшего оргиастические сакские празднества и диосийские ритуалы».

К очень интересным выводам привел анализ планировки «Зала царей». Вдоль его стен тянулись суфы, разделенные перегородками на ряд отсеков, «лож». Их было 26 или 27. В центре каждой ложи некогда восседала глиняная статуя, выполненная в полторы натуральные величины. Статуи отличались друг от друга и изображали, очевидно, разных богов и религиозные понятия. Как известно, каждому божеству зороастрийского пантеона посвящен свой

день и в честь его жрецы совершают моления. «Календарный пантеон» хорезмийцев известен по данным Бируни. Поэтому можно предположить, какая ложа была посвящена какому божеству. У главного входа располагался большой алтарь и огонь на нем горел, видимо, в честь Ахурамазды — ангела дня 1-го, 8-го, 15-го и 23-го. Но главную в архитектурной композиции зала («Тронную») 10-ю ложу занимала женская статуя. 10-й день — день вод, день Ардвисуры Анахиты. Почетные ложи по сторонам «Тронной» должны были принадлежать олицетворениям Солнца и Огня. Такова, возможно, была формальная и фактическая иерархия божеств хорезмийского пантеона.

Вот не совсем полный список божеств, который можно составить, анализируя теофорные имена документов, найденных во дворце: Ахурамазда, Ана-хита, Атар (Огонь), Веретрагна (Бог победы), Митра (божество договора, позднее — света), Фраваши (души праведных), Арта (божество праведности), Boxy Мана (благая мысль), Даэна (олицетворение праведной веры), Сраоша (духрелигиозного послушания), Фарн (сияние удачи, царственности), Си-явуш (божество воскресающей природы), Вахш («ангел» реки Окса). Все эти имена известны в Авесте, часть из них чисто зороастрийские. Зороастризм, безусловно, был известен в Хорезме, но утверждать по данным ономастики, что он господствовал там, было бы рискованно.

За время работ Хорезмской экспедиции был открыт ряд памятников, признанных храмами, но они мало похожи друг на друга и выстроить их в эволюционный ряд не удается. В нескольких монументальных зданиях раскопаны святилища, включенные в их планировку. В этом хронологическом ряду намечается определенная преемственность (Рапопорт, 1996. С.53-78).

Накопленные нами материалы свидетельствуют о сложных религиозных представлениях и развитых культах, существовавших в Хорезме. Данные письменных и археологических источников склоняют к мнению, что Хорезм был страной, издавна знавшей зороастризм. Подтверждают ли полученные данные «хорезмскую теорию» происхождения этой религии? Они не противоречат ей. Пока попытки отнести времена Заратуштры ко времени более раннему, чем VII в. до н.э., не кажутся бесспорными. Если это так, возможно в архаическом Хорезме видеть родину пророка. В то же время ясно, что зороастризм не был здесь канонической религией подобно зороастризму сасанидскому.

 

Рапопорт Ю. А., 1977. Космогонический сюжет на хорезмийских сосудах // Средняя Азия в древности и средневековье. М.

Рапопорт Ю. А., 1996. Религия древнего Хорезма: некоторые итоги исследований // Этнографическое обозрение. № 6.