Приложение II к материалу Нестерова И.В. Круг чтения русского средневекового человека. Часть VII. Слово о полку Игореве (публикация от 26 декабря 2010 г.)

Нестеров И. В.

 

«Тмутаракань» в «Слове о полку Игореве»

 

«Слово о полку Игореве», несмотря на немалое количество «темных мест», имеет достаточно ясную, с точки зрения историка, сюжетную линию. В поэме она распадается на две части: борьба между князьями-дедами и взаимоотношения князей-внуков.

Первая часть сюжета исторически понятна и проста, для нее характерна целостность содержания – воюют два клана, каждый их которых пытается вытолкнуть противника с его отчины, либо наоборот – вернуть свою.

Со второй частью дело обстоит сложнее. При чтении ее невольно чувствуется какое-то внутреннее противоречие.

Маркс, говоря о том, что в «Слове…» содержится «призыв князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ»[1], не понимал или не договаривал, к какому именно единению призывал князей-«внуков» великий князь Святослав: к единению грабежа, чтоб «была раба по ногате, а раб – по резане».

Взгляд автора поэмы в прошлое, когда из-за половецких набегов «на русской земле редко пахари на лошадей покрикивали, но часто вороны граяли, трупы меж собой деля», приходится на конец XI века. В XII веке уже половцы, по удачному выражению П. Козловского, могли жаловаться на «набеги безбожных Руси»[2].

Русские летописи дают следующую хронологию событий в русско-половецких отношениях XII века:

1101 г. – русские хотят идти на половцев, но те отмолили у них мир;

1103 г. – поход русских, увенчавшийся страшным разгромом половцев, у которых погибло 20 князей. Владимир Мономах убивает попавшего в плен половецкого князя Веледуя.

1106 г. – половцы воевали у Заречьска, Святослав их разогнал и отнял полон.

1107 г. – пришли половцы, но их разбили. Князю Шарукану еле удалось уйти.

1109 г. – удачный поход на Дон русских.

1110 г. – русские пошли на половцев, но вернулись назад (видимо, из-за половодья).

1112 г. – удачный поход на половцев.

1116 г. – удачный поход на половцев, взято 3 половецких города.

1120 г. – Ярополк ходил на Дон, но, не найдя половцев, вернулся.

1125 г. – половцы пришли, прослышав про смерть Владимира Мономаха, но были разбиты.

Во второй четверти XII века половцы приходят на Русь только в качестве союзников кого-либо из русских князей, либо для заключения мира.

В период 1151–1184 гг., т.е. непосредственно перед событиями, описанными в «Слове…», половцы самостоятельно (не в качестве союзников) 2 раза приходят на Русь (1169 и 1171 гг.), в поэме – один раз в отместку за нарушенный Игорем мир[3], и до начала XIII века – больше ни разу.

Русские за этот период совершили 6 походов.

Всего в XII веке русские, по суммированным данным нескольких летописей, ходили на половцев 12 раз, половцы на русских – только 6.

Анализируя действия сторон, можно прийти к выводу, что инициатива заключения мирных договоров шла, как правило, от половцев, нарушались же договоры обычно русскими.

Кроме того, русские вели войны более жестоко – летописцы отмечают неоднократные убийства пленных и послов (классический пример еще из XI века – убийство Итларя и Кытана – половецких князей, пришедших заключать мир[4]).

Со стороны половцев не отмечено ни одного случая подобных действий. Правда, предложения такого рода в половецкой среде выдвигались (вспомним «Слово…»), но ни разу не были осуществлены.

В свете указанных фактов, патетика автора «Слова…» выглядит просто нелепо. Главный (и положительный) его герой Игорь Святославович обращается к братии своей со следующими словами: «Половцы выступили против (других) русских князей, и мы без них попытаемся напасть на их вежи»[5].

Вся неудача состоявшегося все-таки, но лишь 2 года спустя, Игорева похода в том и состояла, что «не удачное» было время – Игорь с братьями застали половцев во всеоружии, и те смогли достойно встретить непрошенных гостей. И все это делалось Игорем «за землю русскую, за веру христианскую».

Итак, патриотические лозунги не очень подходят в качестве связующего звена «старых» и новых («нынешних») времен. Автор не мог не видеть, как искусственно выглядит подобная связь. Вероятно, он попытался другим способом придать целостность структуре поэмы.

По нашему мнению, внутренней осью повествования автор сделал Тмутараканскую тему. Попытаемся это доказать.

I. Старые князья («деды»).

Их в поэме упомянуто 11. Из этого числа: князей тмутараканских – 7 (Ярослав. Мстислав, Роман Святославич, Святослав Ярославич, Олег Святославич, Борис Вячеславич и Владимир I-й); других князей, как-то связанных автором с Тмутараканью – 2 (Всеслав и Владимир Мономах). О первом сообщается, что он посетил Тмутаракань, судя по всему, во время сидения на Киевском столе. Второму было не по себе от походного звона Олега, шедшего из Тмутаракани возвращать незаконно отнятую у него отчину. Прочих князей – 2: Ростислав и Святополк. Они не имеют никакого отношения к Тмутараканской истории, но оба упоминаются в одинаковых оборотах: на Канине гибнет Борис Вячеславич – с Каялы – реки печали, увозит умершего отца Святополк (1015 г.); широкий Донец гостеприимно принимает беглеца – Игоря – узкая, но ненасытная Стугна не дает уйти от смерти разбитому в боях Ростиславу. Даже по характеру войн проведены параллели: в первых двух случаях русские губят друг друга в междоусобицах; через Донец и Стугну герои-русичи пытаются спастись от половцев.

Таким образом, среди князей-«дедов» нет ни одного случайного лица, нарушающего стройность повествования. Из князей Тмутараканских перечислены все, кроме лиц других фамилий и Глеба, которому похваляться нечем – ведь его дважды выгонял из города Ростислав. Как будто не существуют для автора два других княжеских рода – князей киевских Изяслава и Всеволода Ярославичей. Назван только третий брат – Святослав, гораздо менее титулованный, но зато бывший князем Тмутараканским. Киев при описании старых времен упоминается только в одном месте (2 раза), да и то во время правления Всеслава – известного оппозиционера центральной власти.

Сын Всеволода – Владимир все-таки появляется на страницах «Слова…» 1 раз, но всего лишь как неудачливый противник Олега. Борис Вячеславич гибнет в бою, но против кого – опять не указано, хотя враги его – первые на Руси князья, все те же Всеволод и Изяслав.

II. Князья-«внуки».

Перечислены без какого-либо отношения к Тмутараканскому княжеству, что и понятно – ведь такого русского княжества уже нет. Однако, связь между «внуками» и «дедами» все же создана через:

III. главных героев поэмы – князей-«внуков» Игоря и Всеволода. Автор выражает их устами желание «поискать града Тмутараканя». В других источниках это сообщение подтверждений не находит. Вообще, сравнивая «Слово…» с летописями, например, следует отметить не только бóльшую реалистичность (что вполне понятно), но и бóльшую приземленность последних. Нет в летописях размаха «Слова…», и не соколом летает у них Игорь, а гораздо ближе – совсем неподалеку от пограничных с Русью земель. Даже в пьяной похвальбе только о задонской области и о Лукоморье говорят воины Игоря[6]. Тмутаракань, как связующее звено, выбрана опять же автором.

IV. Хронологические рамки поэмы, установленные ее создателем – «от старого Владимира до нынешнего Игоря» – легко укладываются в предложенную нами схему. Владимир – основатель Тмутараканского княжества, сделавший первым ее владельцем своего сына Мстислава. Игорь – пытающийся достичь славы предков (этому уделялось большое внимание: удалой Изяслав Василькович удостоился похвалы за то, что «прибил» (превысил) славу деда своего Всеслава; летописный Игорь стремится туда, куда «не хаживали деды»[7]).

V. Имя Всеслава также увязывается в поэме с Тмутараканской темой. «Слово…» – единственный, как уже указывалось, источник, сообщающий о посещении Всеславом Тмутаракани (не указано только – в качестве кого он там был).

Наконец, VI. При описании «земель незнаемых», автор, дойдя до Тмутаракани, не ограничивается названием города, а сообщает непонятную для нас одному ему известную деталь – он говорит о «Тмутараканском бълване». Есть разные точки зрения на то, что такое этот «бълван». Более предпочтительнее было бы видеть в нем культовую статую, но независимо от толкования, одно очевидно – Тмутаракань известна автору лучше, чем «Волга и Поморие, и Посулие, и Сурож».

Как мы уже убедились, для «Слова…»характерен ряд внутренних противоречий, в том числе и при оценке деятельности его героев. Так, Олег в одном месте назван «храбрым и молодым князем», а в другом он «крамолу коваше», наводит половцев на русскую землю. Всеслав удостаивается эпитетов «храбрый», «славный», однако «часто от бед страдал» и при всей храбрости и уме ему «суда божьего не минути».

Объяснить все это мы можем только следующим образом: автор «Слова о полку Игореве» позаимствовал первую часть сюжета и его внутреннюю структуру у кого-то из своих предшественников – возможно, у Бояна. Рядом искусственных (цель Игорева похода) или в самом деле имевших место связок (посещение Всеславом Тмутаракани) автор «Слова…» попытался приспособить вновь созданную поэму под политические потребности момента. Попытка была не самой удачной, поскольку на Русь в то время никто не нападал (видимо, тут автор последовал традиции призыва к единству, идущей еще от времен Бориса и Глеба).

Вместе с тем, художественные достоинства «Слова…» несомненны. Оказавшись неважным публицистом, автор проявил яркий поэтический талант.

Если говорить о политических симпатиях, можно отметить, что создатель поэмы не столь ревностно поклонялся Ольговичам, он был несколько «ближе к центру», однако и киевской ориентации не придерживался, оставаясь как бы на полдороге между Киевом и Черниговом: покритиковав Ольговичей за несовместимые с идеей единения действия, он, вместе с тем, уделяет немного внимания киевским князьям, а в раздел «старых времен» ничего о них не вносит.

В том, что именно Боян был его предшественником, убеждает нас сам автор поэмы.

Боян назван песнотворцем князей Тмутараканских – Мстислава, Ярослава, Святослава, Романа Святославича, и его брата Олега, для которого Боян был еще и любимцем. Выступал Боян и перед Всеславом – может быть во время посещения последним Тмутаракани. Всеславу он адресовал припевку с предупреждением об опасности выбранного им пути. В качестве придворного песнопевца других князей Боян не упоминается.

Боян «помнит первых времен усобицы». Возможно, речь здесь идет даже не о конце XI века, а о его начале. В любом случае, Боян уже во время победы над касогами в 1022 году воспевает подвиги Мстислава, а в последней четверти XI века – Олеговы походы. Своего таланта Боян отнюдь не растратил, за что и любит его Олег. Классический образ Бояна, представляемого в виде убеленного сединами старца, видимо, близок к истине, поскольку имя певца встречается при описании событий всего XI века.

Именно Бояна, как автора первой части сюжета своей поэмы называет создатель «Слова…», говоря, что собирается начать песнь по былинам своего времени, а не по замышлению Бояна.

 

Проанализировав таким образом текст «Слова о полку Игореве», мы пришли к следующим выводам:

1.      В «Слове…» очевидна Тмутараканская линия – ось повествования.

2.      Между двумя основными направлениями сюжета заметны противоречия и искусственные, хотя и ясные по цели, натяжки.

3.      Все это могло произойти в результате заимствования автором «Слова…» первой части и центральной линии сюжета у певца князей Тмутараканских – Бояна. Анонимный автор «Слова…» попытался приспособить идеи Бояна к политическим потребностям своего времени, но попытка не была удачной, поскольку этот момент в рамки существовавшей литературной традиции не укладывался.

 

© Открытый текст

 

 

 

 

размещено 23.01.2011

---