ОТ РЕДАКЦИИ
27 ноября 2014 года исполняется сорок дней с момента кончины старейшего нижегородского архитектора-реставратора Виктора Яковлевича Чащина. Он ушел от нас, немного не дожив до 98 лет. Жизненный путь этого замечательного человека не был легким. В 1937 году В.Я. Чащин был репрессирован по печально знаменитой 58 статье и 5 лет провел в сталинских лагерях в Коми АССР, преодолев суровый климат, тяжкий труд политзаключенного и туберкулез легких. После освобождения в 1942 году в условиях войны он надевает солдатскую шинель, но вскоре, как бывшему студенту, ему удается восстановиться в Московском архитектурном институте. В послевоенное время В.Я. Чащин работает архитектором-проектировщиком в Кишиневе, однако в 1948 году его, как ранее репрессированного, высылают оттуда. Какой-то период он проводит в Иваново, но, в конце концов, оседает в городе Горьком. Здесь, долгие годы, работая вместе с С.Л. Агафоновым в реставрационной мастерской, В.Я. Чащин становится признанным реставратором. При его участии были восстановлены многие памятники культового и гражданского зодчества, в том числе Рождественская Строгановская церковь, палаты Пушникова, архиерейский и келейные корпуса Нижегородского Печерского монастыря и другие объекты. До последнего дня жизни Виктор Яковлевич сохранял ясность ума. Обладая колоссальной памятью, он делился воспоминаниями о своей жизни, а как специалист – консультировал ныне практикующих реставраторов.
В архиве «Музея Святослава Агафонова» сохранились воспоминания В.Я. Чащина, посвященные реставрации нижегородской Рождественской Строгановской церкви в советский период. Они были написаны в декабре 1993 года, но в силу целого ряда причин так и не были изданы. Данная публикация подготовлена А.И. Давыдовым. Им же сделаны примечания к статье.
В.Я. Чащин
Реставрационные работы 1960-1964 годов
на Рождественской (Строгановской) церкви в городе Горьком (Нижнем Новгороде).
Опыт ретроспективного обзора.
Со времени реставрации 1960-1964 годов прошло 30 лет. В те годы за короткий срок в сложных условиях были выполнены значительные по объему работы, предотвратившие разрушение памятника. Вместе с тем, при реставрации не удалось избежать определенных ошибок и просчетов. Поэтому вполне закономерной представляется попытка в настоящей краткой статье по возможности беспристрастно и вместе с тем критично (а для меня, как автора проекта реставрации – самокритично) рассмотреть эти работы. Главная цель этого обзора – предостеречь тех, кто продолжит наше дело, от ошибок, заблуждений и соблазнов, столь возможных при подходе к сложному и своеобразному по стилю памятнику, реставрация которого далека от завершения.
Должен подчеркнуть, что на ход реставрационных работ 1960-1964 годов жестко влияли конъюнктурные условия того времени. Именно это обстоятельство способствовало свертыванию и, в конечном счете, полному прекращению работ на объекте.
К моменту начала реставрации, состояние церкви внушало серьезные опасения. На фасадах наблюдались многочисленные трещины; особенно угрожающе представлялась широкая, местами в несколько сантиметров, трещина практически на всю высоту пятиглавого объема по северному фасаду. Из-за неисправности кровли, которая не ремонтировалась в течение полувека, и нарушения водоотвода с нее, происходило интенсивное разрушение белокаменных деталей.
Началу реставрационных работ предшествовало исследование состояния конструкций. В местах наиболее опасных деформаций были заложены шурфы, выявившие разрушение отдельных участков фундаментов. При обследовании шурфов обнаружилось, что сгнили дубовые сваи, на которых покоился фундамент, сложенный на глиняном растворе из крупных, весом до тонны, валунов. Отдельные валуны вывалились из кладки. Причиной загнивания свайного основания стало нарушение древней системы дренажа, обеспечивавшей в свое время стабильный уровень грунтовых вод на участке церкви.
Для инженерной оценки состояния памятника был приглашен в качестве консультанта крупнейший специалист по основаниям и фундаментам доктор технических наук К.Е. Егоров, курировавший состояние подземных конструкции Московского кремля. Согласно его заключению и данных им практических рекомендаций, была проведена выборочная вычинка разрушенных участков фундаментной кладки; на расшитых трещинах установлена система маяков, позволившая в течение последующих лет держать под контролем возможные деформационные процессы. Опыт прошедших тридцати лет позволяет судить о достаточной надежности выполненных работ, приостановивших разрушение конструкций фундаментов и стен.
В шурфах непосредственно под фундаментами алтарной преграды и у южной стены трапезной были вскрыты древние захоронения в дубовых колодах, относящиеся к периоду существования кладбища при Рождественской церкви, построенной Семеном Задориным в XVII веке. Археологические находки, обнаруженные в колодах – босовички (древняя посмертная обувь) – были переданы в музей-заповедник.
Все шурфы были тщательно обмерены, произведена фотофиксация, составлены акты с подробным описанием деформаций. Одновременно шла работа по замене кровли на трапезной, чешуйчатого покрытия глав. Были восстановлены утраченные детали крестов, подзоров, короны на центральной главе. Все эти элементы за полвека безнадзорного состояния пришли в негодность. Был организован водосброс с кровли, нарушение которого привело к множественным повреждениям белокаменного декора фасадов.
Впервые за все время существования церкви были выполнены и полностью вычерчены подробные обмеры деталей фасадов. К сожалению, из-за прекращения финансирования не удалось вычертить архитектурно-археологические обмеры фасадов в целом. Было бы целесообразно вычертить их на основании обмеров, хранящихся в архиве Горьковской реставрационной мастерской.
Обмеры крестов позволили установить примененную создателями храма удивительно цельную, логичную, художественно совершенную систему постепенного усложнения деталей крестов. Начиная с креста над алтарем, и далее от малых глав к центральной, применялось последовательное обогащение форм с их взаимоподчинением. Самые богатые, сложные детали расположенного ниже креста переходили на следующий, расположенный выше, уже в качестве подчиненных вновь вводимому в композицию еще более сложному элементу. Завершалась эта система богатейшим декором креста над центральной главой.
Остановлюсь на восстановлении первоначального вида флюгера на колокольне. Сопоставление фотографий, выполненных до и после реставрации 1887-1896 годов, показало, что флюгер, установленный после реставрации и позднее сорванный ураганом, значительно отличался от первоначального. Естественно было восстановить именно первоначальный его вид.
Здесь уместно небольшое отступление. Следует отметать, что при общем высоком качестве строительных работ, отличающем эту реставрацию, она привела к значительному изменению первоначального вида колокольни, верхние ярусы которой были разобраны и после укрепления фундаментов сложены вновь уже из стандартного кирпича XIX века. При сопоставлении фотографий заметно, что пропорции восстановленных верхних ярусов по сравнению с первоначальными стали более приземистыми, а установленные белокаменные детали по сравнению с древними заметно огрублены и упрощены. Возможно, изменение пропорций объясняется тем, что при кладке верхних ярусов колокольни не из большеразмерного, а из стандартного кирпича было механически повторено количество рядов кладки каждого яруса.
При восстановлении первоначального вида флюгера по сохранившейся фотографии пришлось прибегнуть к методу фототрансформации, поскольку положение флюгера на фото было далеко от ортогонального. Выполненный на основе фототрансформации чертеж дал возможность восстановить флюгер. На место его установили на подшипниках, учитывая печальную участь предыдущего флюгера, установленного на петлях и сорванного ураганом.
Особо трудным оказалось для нас цветовое решение фасадов церкви. В прошлом они неоднократно перекрашивались. Из литературных источников сохранились сведения об орнаментальной росписи фасадных стен. Сохранились фотографии, из них одна - до реставрации 1887-1896 годов, остальные более поздние. Последняя по времени покраска 1913 года с отдельными разбросанными по красному фону грубоватыми по рисунку цветкообразными орнаментами, совершенно несвязанными с формами белокаменных наличников, не выдерживала никакого сравнения с росписью на фотографии до реставрации 1887-1896 годов. Этот орнамент в виде серпантина, заполнявший всю поверхность стен, отлично гармонировал с белокаменной резьбой, свободно обтекая сложные формы наличников. Произведенные многочисленные зондажи на фасадах позволили обнаружить лишь небольшие фрагменты лентообразного орнамента, выполненного в три цвета клеевой краской по красному клеевому фону.
Как я, так и главный архитектор мастерской С.Л. Агафонов, осуществлявший творческое руководство реставрационными работами, считали оптимальным решением восстановление орнаментальной росписи периода до реставрации 1887-1896 годов, ввиду ее высоких художественных достоинств и органичности связи с белокаменными деталями. При этом имелось в виду использовать цвета, обнаруженные при зондажах. Учитывалось и наличие аналога близкого по времени и духу: исследуя фасады Монплезира в Петергофе, автор проекта реставрации архитектор Гессен при зондажах обнаружил фрагменты росписи стен по рисунку очень близкие к орнаментам Рождественской церкви. На основании сохранившейся фотографии мною был выполнен в масштабе 1:20 эскиз росписи (фрагмент). Однако при обсуждении проекта в Министерстве культуры РСФСР это решение было отклонено, прежде всего, из соображения экономии средств, действительно выделявшихся весьма скудно. Рекомендована была покраске стен в красный цвет, каковая была выполнена в натуре.
Попытки определить первоначальную покраску глав оказались безуспешными: кроме следов покраски в три цвета, оставшихся от последней реставрации, ничего обнаружить не удалось[1].
Для покраски глав был принят вариант с покраской малых глав в три цвета. Центральная глава была окрашена в глубокий синий тон путем тампонирования сухой порошкообразной синькой по подготовке из непросохшей олифы. Такое решение, внешне весьма эффектное, было незадолго до этого применено архитектором Е. Михайловским при реставрации собора XVII века в Рязани и представлялось логичным в сочетании с золоченой короной и звездами. Однако теперь, по прошествии многих лет, оно представляется чрезмерно претенциозным, лобовым, не соответствующим утонченной стилистике памятника. К тому же и принято оно было без достаточного обоснования. Последующая перекраска, при которой взамен бархатистого синего фона центральная глава была тривиально окрашена масляной краской, еще менее удачна. Полагаю, что при последующих реставрациях следовало бы возвратиться к монохромной окраске как центральной, так и всех остальных глав, разумеется, в сочетании с позолотой звезд, короны и подзоров. Цвет желательно подобрать голубовато-зеленый, в тональности поливы на изразцах XVII века.
Следующей серьезной проблемой стало приведение в должный вид белокаменного декора фасадов. При реставрации 1909-1913 годов тончайшая белокаменная резьба была закрашена белой масляной краской, что изрядно ее огрубило. Кроме того, масляное покрытие отнюдь не помогло сохранности поверхности белокаменных деталей.
Естественно, правильным решением при реставрации представляется тщательная расчистка белокаменной резьбы от красочного слоя. Однако в те годы при крайне ограниченных средствах, выделяемых на реставрацию, механическая расчистка вручную оказалась практически невыполнимой. Кроме того, приходилось учитывать и возможные утраты при удалении краски с изрядно изъеденной поверхности.
Не было единого мнения о причинах интенсивного разрушения поверхности белокаменных деталей. Помимо безусловно разрушительного воздействия воды и сернистых соединений, обнаруженных при лабораторных анализах взятых в районе Нижне-Волжской набережной проб воздуха, высказывались предположения о возможном поражении поверхности камня бактериями. Для проверки этой гипотезы мы направляли на анализ в лабораторию строительных материалов (Москва) фрагменты пораженных деталей. Сколь-нибудь вразумительных результатов мы оттуда не получили.
Предпринятые опыты по очистке от краски отдельных обломков с помощью химикатов убедили нас в неприемлемости такого пути: даже при внешне удачном результате (а его мы так и не добились) сохранялась опасность остаточного воздействия химикатов на очищенную поверхность. Такой опыт уже имелся в зарубежной практике.
Между тем сроки поджимали, требовалось принимать решение. И здесь неожиданную помощь мне оказал известный реставратор древней живописи Брягин, поделившийся своим опытом. Он посоветовал применить обмазку деталей густым слоем казеинового клея. Пробные расчистки показали эффективность этого способа и возможность удаления краски без повреждения поверхности камня. Высыхая на солнце, клей трескается и отслаивается вместе с краской при минимальной ручной очистке (в основном в углублениях резьбы). Казеиновая расчистка была с успехом применена на южном фасаде трапезной. Женщины-подсобницы без труда освоили эту, в общем несложную, методику. Однако руководству отдела культуры и директору мастерской[2] такая расчистка показалась недостаточно скоростной. Вопрос был перенесен в отдел культуры, и здесь архитекторы оказались в меньшинстве. Было принято решение ограничиться казеиновой расчисткой на южном фасаде трапезной, по остальным фасадам произвести известковую побелку белокаменных деталей.
Именно в это время произошло событие, круто повлиявшее на ход реставрационных работ не только на Рождественской церкви, но и по всей стране. В своем печально знаменитом выступлении Никита Сергеевич Хрущев, начав с признания провала шумной кампании под лозунгом «Догнать и перегнать Америку по мясу и надоям молока», с характерной для него «логикой» внезапно обрушился на тех, кто «во вред советскому народу» реставрирует Тракай и прочие памятники. Реакция наших горьковских властей была незамедлительной. Директору мастерской чуть ли не под угрозой снятия с работы приказали реставрацию церкви приостановить, но леса не убирать. Долгое время ничего не делали, и только летом 1964 года, удостоверившись, что в ближайшее время Никита Сергеевич в Горький не собирается, тогдашний первый секретарь обкома Ефремов дал указание закончить работы, с тем, чтобы в сентябре леса были убраны.
Кроме работы на фасадах удалось выполнить и работы в интерьере – восстановить первоначальный интерьер трапезной, а именно воссоздать срубленые распалубки свода, белокаменные картуши на стенах (в виде отливок из белого цемента). Были раскрыты заложенные кирпичом проемы в стене между трапезной и церковью, и этим восстановлена изначальная пространственная связь этих помещений. Взамен поздней росписи свода трапезной с имитацией кессонов была выполнена покраска всего интерьера в белый цвет, что позволило восстановить первоначальный облик помещения. Проведены работы по иконостасу: осыпавшиеся его детали установлены на свои места, ряд утраченных деталей резьбы выполнен вновь.
Подводя итоги, следует отметить, что начатые в 1960 году крупномасштабные работы по реставрации Рождественской церкви остались и по сей день остаются незавершенными.
Исключительная художественная ценность памятника, завершившего строгановские постройки, обязывает проработать и по возможности выполнить программу его воссоздания с максимальным приближением к первоначальному виду. Задача эта, учитывая значительные утраты от многочисленных переделок, особенно в интерьере, представляется весьма сложной, но уйти от нее никак нельзя.
Несомненно, следует пойти на расчистку всех белокаменных деталей на фасадах от позднейших покрасок и восстановить орнаментальную роспись фасадов[3]. Следующее для меня лично бесспорное дело – восстановление первоначальной объемно-пространственной системы: как минимум – разборка поздней галереи между трапезной и колокольней и разборка безобразящей южный фасад трубы калориферного отопления[4].
Сложнее обстоит дело с возможностью хотя бы частично воссоздать совершенно исключительную по замыслу схему решения западного фасада трапезной с открытой папертью. Однако это желательно выполнить хотя бы в виде проекта реконструкции. И как знать, возможно, при убедительном и достаточно профессиональном в методическом отношении подходе окажется реальным в будущем пойти на воссоздание открытой паперти в натуре – настолько велика оказалась потеря, понесенная от этой переделки.
В завершение статьи считаю своим долгом отметить, что на работах по восстановлению Рождественской церкви выросли и внесли свой вклад отличные мастера своего дела – кровельщики Виктор Бушуев и Анатолий Русаков, выполнившие сложные работы по восстановлению чешуи на куполах, фигурных подзоров деталей крестов. Особенно много сделал покойный Виктор Иванович Сетвин, разносторонний специалист, выполнивший все работы по восстановлению белокаменных деталей, резных деталей иконостаса и огромный объем позолотных работ.
В.Я. Чащин.
Декабрь 1993 г.
Нижегородская Рождественская Строгановская (Собора Богородицы) церковь. Фото Е. Косяковой. Октябрь 2005 г.
Фрагмент белокаменного убранства церкви. Фото И. Агафоновой. Октябрь 2004 г.
Публикуется впервые
[1] Судя по фотографии А.О. Карелина, раскрашенной акварелью И.И. Шишкиным для альбома 1870 года, главы Рождественской Строгановской церкви были выкрашены в зеленый цвет.
[2] Директором Горьковской специальной научно-реставрационной производственной мастерской (ГСНРПМ) в то время являлся К.И. Рязанов
[3] К сожалению, при работах на памятнике в начале 2000-х годов ситуация еще более усугубилась в результате покрытия белокаменных деталей защитным слоем и частичной замены (правда, незначительной) на гипсовые отливки. Орнаментальная роспись фасадов восстановлена не была.
[4] К настоящему времени труба разобрана.
Музей С.Л.Агафонова
распечатать
Смотри также:
