Михаило-Архангельский собор Нижегородского кремля, единственное ныне уцелевшее на его территории культовое сооружение, стал одним из первых официально признанных государством памятников старины. В 1828 году, после вышедшего указа Николая I «О доставлении сведений об остатках древних зданий в городах и о воспрещении разрушать оные» (1826 год), среди девяти сооружений «древности» Нижнего Новгорода и губернии, названных губернскими властями, значился и этот храм[1].

История постройки и бытования Михаило-Архангельского собора хорошо освещена в научной и краеведческой литературе[2], меньше внимания уделялось проблемам сохранения, ремонта и реставрации этого памятника архитектуры[3]. Тем временем, в жизни сооружения эти вопросы занимают значительное место.

Известно, что здание XVII века сильно страдало от многочисленных пожаров (1704, 1711, 1715 гг.)[4]. Особенно разрушительным был пожар 1715 года, ставший «своеобразным рубежом в эволюции процесса храмостроительства в Нижнем Новгороде»[5]. В это время в кремле оказались уничтоженными почти все деревянные церковные сооружения, а каменным нанесен значительный урон. Только через 17 лет, в 1732 году, Михаило-Архангельский собор был восстановлен и освящен вновь «стараниями» нижегородского вице-губернатора бригадира Ивана Михайловича Волынского[6] – в середине XVIII века «возобновление» церковных зданий, пришедших в ветхость, было одним из самых распространенных видов строительных работ на памятниках[7].

 Собор Михаила Архангела в Нижегородском кремле. Фото И.С. Агафоновой, 2006 г.

Ремонт 1732 года произвели с сохранением, в основном, первоначального облика храма 1632 года, ценность которого, по-видимому, была признана уже тогда. В России в XVIII веке это происходило, прежде всего, в отношении церквей, почитаемых как национальные святыни[8]. Михаило-Архангельский собор в Нижегородском кремле был одной из таких. Возведенный вскоре после окончания Смутного времени на месте более древнего храма, он должен был осознаваться как памятник воинской славы нижегородского ополчения. Величественная композиция высокого шатрового сооружения должна была способствовать закреплению в народной памяти такого знаменательного события. Никогда не забывалось и то, что самый первый каменный храм на Часовой горе возник практически одновременно с основанием Нижнего Новгорода благодаря князю Георгию Всеволодовичу. Перестроенный в 1359 году, он служил усыпальницей представителей нижегородской великокняжеской династии, а в XV – XVI веках продолжал считаться их родовой церковью[9]. Ассоциация собора с основателем Нижнего Новгорода и другими нижегородскими князьями не раз становилась побуждающим мотивом для его ремонта и украшения еще до указа Николая I. В 1795 году бывший нижегородский вице-губернатор князь Василий Иванович Долгорукий именно в память о Георгии Всеволодовиче, которого он называл своим предком, по благословению епископа Нижегородского и Арзамасского Павла II за свой счет отремонтировал придел Иоанна Богослова 1672 года[10]. 15 декабря 1795 года этот придел был освящен вновь не только во имя святого евангелиста, но и в честь святого благоверного великого князя[11]. Таким образом, отношение к собору как к «дому Божьему» сочеталось здесь с уважением к его древности.

Тогда же, в 1795 году, собор был расписан альфреско. В документах ничего не говориться о наличии в XVII веке росписей на его стенах. Надо полагать, что если она и существовала, то к XVIII столетию оказалась утраченной. Роспись 1795 года сохранялась лишь до следующего капитального ремонта 1845 года, когда интерьер храма был «украшен» невысокой по качеству живописью нижегородского художника Железнова[12], написанной масляной краской на холсте, наклеенном на стены. На южной стене была изображена битва святого великого князя Георгия Всеволодовича с мордвою и основание Нижнего Новгорода, а на северной – архангел Михаил, убивающий змея[13]. Грани восьмерика заполнили картинами на евангельские сюжеты, написанные сепией по голубому фону. Роспись внутри шатра (голубой фон, желтые звезды) изображала ночное небо.

В это же время был позолочен иконостас, вдоль западной стены устроены хоры на деревянных столбах-колоннах и чугунными плитами выложен пол. У клироса стояли каменные саркофаги, обнесенные железными решетками, – символические надгробия нижегородских князей[14].

Можно сказать, что Михаило-Архангельский собор, безусловно, почитался и охранялся как памятник, но это не ограждало его от изменения стилистики и введения в декор новых элементов – именно такой подход был чрезвычайно характерен для реставрационной практики первых десятилетий XIX века не только Нижнего Новгорода, но и России в целом[15]. Данные переделки для того времени считались стремлением к улучшению памятника архитектуры и следствием почтительного отношения к сооружению.

После обновления интерьеров храма в 1845 году собор простоял без серьезных ремонтных работ практически всю следующую половину столетия, только в 1881 году уже не имевшие кровли шатры были покрыты железом и покрашены зеленой краской на средства старосты М.С. Потапова[16].

18 декабря 1894 года настоятель собора протоиерей Алексей Порфирьев на заседании Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (НГУАК) – органа, непосредственно занимавшегося изучением нижегородских древностей, – поднял вопрос о реставрации собора Михаила Архангела[17]. Это произошло постольку, поскольку с «наведением благолепия» надо было спешить по очень важному поводу – проведению в Нижнем Новгороде Всероссийской промышленной и художественной выставки и приезду Их Императорских Величеств. «Настоящий случай – Всероссийская выставка в Нижнем Новгороде […] есть не только важнейший, но и исключительный случай, когда городу предстоит засвидетельствовать пред лицом Царя и Отечества между прочим и то, как он ценит свои лучшие памятники, как чтит свои редкие исторические святыни», – так обосновывал свою просьбу о выделении средств в докладной записке для НГУАК от 19 марта 1895 года настоятель храма[18]. По сведениям, приведенным в ней, собор долгое время не ремонтировался, только в 70-х годах XIX века стены внутри него были оштукатурены, а часть росписей на холстах снята и отправлена на хранение в соборную кладовую[19].

Во второй половине XIX века реставрация уже выделилась в отдельную специфическую отрасль архитектурной деятельности со своими профессиональными приемами и методикой научных исследований. Поэтому еще до начала намечаемых работ было ясно, что к исследованиям необходимо привлечь как можно больше специалистов в этой области, хорошо знакомых с русским зодчеством.  В мае 1895 года церковь осматривали не только члены НГУАК, но и профессор Института путей сообщения, член совета Академии художеств Н.В. Султанов, к тому времени уже известный реставратор, а позднее – Г. Труворов, директор Императорского археологического института[20]. Интересно то, что предложения по изменению внешнего и внутреннего облика собора, выдвинутые его настоятелем, не вызвали возражений у признанных специалистов. Все сходились во мнении, что «в соборе остались сохранившимися от древности одни только стены с узкими окнами, карнизами, голосниками, сводами в алтаре, внутренним ходом на колокольню, комнатой в колокольне и дозорной башней» и, признавая необходимым оставить неприкосновенной его древнюю архитектуру, не видели препятствий «к производству предполагаемых отцом настоятелем собора протоиереем Алексеем Порфирьевым работ по ремонту и благоукрашению собора» [21].

Настоятель предлагал произвести значительный комплекс работ, направленный, прежде всего, на улучшение условий богослужения: заменить чугунный пол более теплым деревянным, устроить голландские печи, чтобы из холодного храм превратился в теплый, раскрыть для лучшего освещения заложенные ранее окна[22]. «Сделать холодный главный храм собора теплым было бы желательно особенно по следующим побуждениям. Он открывается только на три, много на четыре месяца (летних) для богослужения, а прочее время был закрыт […] Грустно оставлять без богослужения и в каком-то запустении на две трети года древнейшую святыню города, в которой должно бы постоянно творить память святого основателя ее и города, и в которой погребены потомки его, великие князья Нижегородские. В нынешнее время всюду старинные храмы, прежде холодные, переделываются в теплые, а придельный храм собора так мал и душен, что стоять в нем при самом незначительном скоплении молящихся в праздничные дни всегда тяжело»[23], – писал Алексей Порфирьев.

Как всегда, большое значение в практике имело наличие (или отсутствие) денежных средств на производство работ. Поскольку у храма в конце XIX века не было собственного прихода, и состоял он на попечении города, возникла серьезная проблема с источниками финансирования намечавшегося благоустройства. 19 июля 1895 года письмо о необходимости ремонта Михаило-Архангельского собора и историческая записка, где основное внимание обращалось на ранее происходившие изменения его облика[24], были направлены в Нижегородскую городскую управу. В ответ из управы сообщали, что этот вопрос необходимо представить на рассмотрение в Городскую думу, поскольку у самой управы «нет денежных источников»[25].

Приведение храма в порядок не требовало отлагательств, и настоятель решил приступить к работам летом 1895 года в счет средств, обещанных купцом И.М. Рукавишниковым[26], не дожидаясь решения вопроса о финансировании из городского бюджета. Работы начались в приделе Иоанна Богослова и сразу же были прекращены: после снятия штукатурки выяснилось, что его арки и своды сильно разрушены. По мнению приглашенных архитекторов Н.В. Никитина и П.П. Малиновского требовавшиеся практические усилия должны были быть намного решительнее предполагавшихся изначально. Но на это не было ни времени, ни средств. Архитекторы предложили прекратить не только ремонт, но и богослужения в придельном храме, пока он не будет либо капитально реставрирован, либо разобран[27]. Они же дали заключение о том, что дальнейшую его судьбу как «законом оберегаемого архитектурного памятника» 1672 года, хотя и не представляющего архитектурной ценности, могли определить только соответствующие «археологические органы»[28]. Видимо, имелась в виду Императорская археологическая комиссия (ИАК).

При благоустройстве Михаило-Архангельского собора, произведенном в 1895 – 1896 годах, было сделано следующее: разобраны старые чугунные полы 1845 года, устроены три голландские изразцовые печи с прокладкой труб в стенах – помещение стало теплым, в стенах главного храма убран старый кирпич и выложен на цементе новый кирпич-железняк, убраны деревянные хоры 1845 года, как инородный элемент в структуре древнего сооружения, разобраны боковые деревянные иконостасы, сохранившиеся с 1732 года, заменены рамы, двери, заново побелены фасады храма, оштукатурен цоколь, починена железная кровля[29]. На ремонтно-реставрационные мероприятия оказалось израсходованным более четырех тысяч рублей. Около двух тысяч из них предоставили благотворители (купец И.М. Рукавишников, церковный староста собора А.Т. Трифонов и др.), но для полного погашения кредита, взятого для производства работ, настоятель собора еще очень долго (до января 1896 года) просил выделить средства из городского бюджета[30].

К сожалению, спешка с подготовкой храма к выставке 1896 года и отсутствие денег не позволили произвести нужные работы по усилению конструкций сооружения, а также решить вопрос о сохранении или сносе разрушающегося придела Иоанна Богослова 1672 года. Его отложили, предполагая вернуться к обсуждению через два года[31].

Таким образом, работы 1895 – 1896 годов нельзя считать реставрацией в полном смысле этого слова. Традиционный подход к ремонту церквей всегда связывался с их культовым предназначением, и попытки вернуть собор к первоначальному облику, высказанные членами НГУАК, столкнулись с реалиями церковной жизни. Так что произведенные работы можно назвать скорее ремонтными, обычными для большинства церквей. Но все же они носили специфический, в определенной степени реставрационный характер.

Новый этап в деле сохранения и реставрации Михаило-Архангельского собора приходится на 1909 – 1911 годы, не считая небольшого внутреннего обновления, произведенного, по сведениям М. Добровольского, в 1906 году (в частности, тогда были выполнены росписи – изображения четырех евангелистов и Иоанна Богослова)[32].

Реставрация 1909-1911 годов – это одно из свидетельств возросшей роли уже существовавших государственных органов охраны памятников древности и осознания наиболее просвещенной частью российского общества ценности своего культурного наследия. Если в 1895 – 1896 годах инициатива ремонта исходила от настоятеля собора А. Порфирьева, и все его предложения по улучшению древнего сооружения для богослужений не вызвали возражений у членов НГУАК и архитекторов, то в 1909 – 1911 годах реставрацию провели уже при участии Императорской археологической комиссии (г. Санкт-Петербург) и Императорского московского археологического общества (ИМАО).

1 мая 1909 года известные нижегородские архитекторы П.А. Домбровский и А.Н. Полтанов, инженер И.А. Самусь, а также новый настоятель Михаило-Архангельского собора П.В. Никольский произвели осмотр древнего сооружения. Наибольшее беспокойство вызывал придел Иоанна Богослова, оставшийся без капитального ремонта и с 1895 – 1896 годов стоявший «на подпорках». Все усилия были направлены именно на определение его дальнейшей судьбы[33]. Освидетельствование показало, что он требует проведения серьезных реставрационных мероприятий, вплоть до разборки и перекладки сводов и стен алтаря и восстановления всех фундаментов «как угрожающих опасностью»[34]. Важно отметить, что специалисты уже тогда сомневались в необходимости сохранения этого придела, т.к. с их  точки зрения «позднейшие пристройки совершенно по своему виду не соответствуют характеру стиля, принятому первоначально при сооружении храма, почему и признаются как портящие вид всего храма»[35].

Не остались в стороне при решении участи древнего памятника архитектуры и представители научной общественности. Встревоженный заметкой в газете «Волгарь» о намечающемся новом ремонте собора и о конфликте духовенства из-за его финансирования, известный общественный деятель, защитник старины член НГУАК А.А. Титов[36] 29 ноября 1909 года проинформировал об этом Императорскую археологическую комиссию с целью «оградить его [храм – Авт.] от неуместных переделок», потому что «вообще самый собор требует основательной и умной реставрации и желательно сохранить хоть и то, что есть»[37]. В этом же письме А.А. Титов довольно резко высказался не только относительно сохранения облика Михаило-Архангельского собора, но и по поводу общего положения дел с охраной памятников архитектуры в Нижнем Новгороде, которое, на его взгляд, оставляло желать лучшего. «Нижегородцы не заботятся о сохранении старины, ломают и переделывают, очевидно, без всякого разрешения и сожаления, примером чему могут служить Печерский и Благовещенский монастыри, о церквах я уже не упоминаю», – сожалел реставратор[38].

Императорская археологическая комиссия, с благодарностью воспринявшая письмо А.А. Титова, прореагировала на это сообщение незамедлительно и уже 1 декабря 1909 года напомнила Нижегородской духовной консистории о том, что любые работы в соборе не могут состояться без ведома членов комиссии, и они примут для этого меры[39].

Не остались в стороне и другие члены НГУАК, отправившие в августе 1910 года отчет о ходе уже начавшихся 1 апреля работ в другой общественный орган охраны памятников – Императорское московское археологическое общество, ранее не одобрившее намеченное причтом переустройство собора в связи с тем, что оно «изменяет его вид»[40]. Н. Драницын и А. Садовский были обеспокоены тем, что сами они не могут попасть внутрь храма, чтобы осуществлять должный надзор, а «настоятель собора, по-видимому, не считает нужным сообщить о произведенном им ремонте Архивной комиссии»[41]. Этот конфликт был исчерпан в сентябре того же года, когда Нижегородская духовная консистория в ответ на запрос сообщила в Московское археологическое общество, что ремонт придельного храма и колокольни (устройство новых фундаментов, расшивка трещин, «докладка арок и пилястр») ведется с ведома  официального органа – ИАК,[42] который все же разрешил подвести фундаменты, расшить трещины и ремонтировать колокольню[43].

Данный случай с утверждением реставрационных мероприятий на памятнике показывает, что в начале XX века еще не было четко установленных правил согласования проектов реставрации. Нескоординированные действия государственного органа охраны памятников (ИАК) и общественных организаций, таких как, НГУАК и ИМАО, во многом затрудняли правильное проведение реставрационных работ на древних сооружениях.

На месте контроль за начавшимися 1 апреля 1910 года в приделе Иоанна Богослова и Георгия Всеволодовича работами было поручено осуществлять специально созданной Строительной комиссии во главе с протоиереем П.В. Никольским. Осматривая храм 1 июня того же года, комиссия высказала мнение о том, что ремонтных работ требует не только придел, но и основная часть здания, поэтому одновременно с реставрацией придельного храма следует вызолотить кресты на соборе и колокольне, заменить на их главах керамическую черепицу, всю крышу покрасить, а сам собор побелить, «чтобы к юбилейным дням 300-летия благословенного Дома Романовых Михаило-Архангельский собор предстал пред взором всех в своей подобающей ему, как храму придворному и великокняжеской усыпальнице, и славе и красоте»[44].

Обмерные чертежи, смету и проект реставрации здания выполнил А.Н. Полтанов, занимавший в то время должность епархиального архитектора[45].

Ремонтно-реставрационные работы на памятнике были вновь произведены с апреля 1910 года по апрель 1911 года. Тогда в придельном храме переложили фундаменты и заделали трещины в стенах, что сохранило его от полного разрушения и дало возможность начать в нем приостановленные ранее богослужения. На главах самого собора и колокольни поменяли керамическую черепицу, дважды побелили его фасады, снаружи позолотили кресты, а внутри – различную утварь, отремонтировали изразцовые печи, покрасили железную крышу, заменили водосточные трубы. Вокруг всего собора «в целях предохранения фундамента от сырости и дождевой воды» была сделана асфальтовая дорожка[46].

Поскольку Михаило-Архангельский собор признавался памятником архитектуры, мастера, выполнявшие работы, подошли к делу не как к обычному ремонту, а применили определенные методы для сохранения древних элементов, имевших художественную ценность. Мастер кровельных работ, крестьянин села Тепелева Нижегородского уезда Василий Михайлович Мешков, заключивший договор со Строительной комиссией, обязывался покрыть за десять дней главы так, чтобы «снятая черепица, по очистке оной от плесени и по промывке, могла быть вновь употреблена в дело», повреждения на главах были аккуратно зацементированными,  а старая кирпичная кладка глав не пострадала от ударов. Заботясь об облике древней святыни,  этот мастер выложил главы храма не только новой черепицей, но и старой. При этом «середина главы, как более доступная человеческому глазу, была покрыта преимущественно новой черепицей, а верхние ряды заполнены по преимуществу старой черепицей, а нижние ряды – старой и новой вперемешку»[47].  Старания мастера были оценены очень высоко – кроме полагавшихся за работу 55 рублей он и его рабочие получили еще 65 рублей дополнительно[48]. Таким образом, можно говорить об отработке своего рода реставрационных технологий при работах на главах собора.

Надзор за ремонтом придела, подводкой и укреплением стен осуществлял архитектор П.А. Домбровский. 9 августа 1911 года Строительный комитет признал работы оконченными, а 25 сентября было совершено освящение придельного храма[49].

По иному, уже с участием местных органов власти и церковных органов управления в 1909 – 1911 годах решилась и проблема финансирования реставрации. Ранее в 1895 – 1896 годах, как говорилось выше, настоятель А. Порфирьев сам искал возможности собрать необходимую сумму денег за счет частных пожертвований, поскольку данная проблема рассматривалась как внутреннее дело причта. Теперь реставрация Михаило-Архангельского собора, как признанной древности, финансировалась за счет церкви и государства довольно интересным способом: «средства на производство работ были получены частию от половинной части доходов от места священника, которое, согласно указу священного Синода, было не замещено до окончания работ, частию получены причтом от пожертвователей»[50]. Например, золотить кресты на соборе и колокольне вызвался нижегородский цеховой Михаил Измайлович Романов, а  тысяча штук новой керамической черепицы была дана в дар «Торговым домом Ивана Костина и К^о» [51].

Страховую стоимость Михаило-Архангельского собора, оштукатуренного и выкрашенного белой краской, покрытого железом, окрашенным в зеленый цвет, вместе с колокольней и приделом в июне 1910 года определили в 15 тысяч 500 рублей[52]. По вопросу же о том, сколько может стоить реставрация его придела, мнения разделились еще раньше: настоятель собора П.В. Никольский, старавшийся сэкономить церковные средства, назвал сумму в две тысячи рублей, староста же Матвеев на основании заключения комиссии от 1 мая 1909 года называл сумму в 15 тысяч, считая, что двух тысяч хватит только на то, чтобы «кое-как замазать повреждения»[53]. В результате этого разгоревшегося конфликта Матвеев ушел с должности старосты, а проблема намечавшегося ремонта Михаило-Архангельского собора стала широко обсуждаться, в том числе и на страницах прессы – в уже упоминавшейся газете «Волгарь». В итоге же, довольно широкий спектр работ, выполненных на памятнике, обошелся приблизительно в 2 тысячи 600 рублей – сумму, первоначально названную настоятелем храма.

Хотя современник событий М. Добровольский и писал, что «…наружный его ремонт, произведенный в 1910 году, имел целью лишь проведение его в более благолепный вид …»[54] к празднованию 300-летия династии Романовых, эти работы, проведенные под руководством архитекторов-реставраторов П.А. Домбровского и А.Н. Полтанова, необходимо оценить как выполненные на высоком научном уровне.

В 1928 году собор был закрыт. Здание занял архив, в связи с чем внутри него устроили настилы и стеллажи.

В дальнейшем, в связи с передачей собора в ведение Горьковского историко-архитектурного музея-заповедника и устройством экспозиции в его интерьерах, возникла необходимость проведения научных исследований памятника и его целостной реставрации. Реставрационные работы осуществлялись в 1960 – 1962 годах под руководством главного архитектора Горьковской специальной научно-реставрационной производственной мастерской С.Л. Агафонова. При этом производились и археологические раскопки – их возглавлял известный московский археолог, специалист в области исследований древних архитектурных памятников Н.Н. Воронин[55].

Итогом этих грандиозных мероприятий стало укрепление собора и возвращение ему первоначальной объемной композиции (сильно разрушенный и нарушавший изначальную центричность сооружения придел Иоанна Богослова был тогда разобран). Внутреннее пространство храма также было приведено к первоначальному состоянию (полностью раскрыт изнутри шатер, заложен ближний к югу проем в алтарной преграде, пробитый в XIX веке)[56]. Предпринятые усилия по приданию сооружению его подлинных архитектурных форм, искаженных поздними переделками, увенчались успехом – сегодня памятник в целом выглядит так, как и задумывался зодчими XVII века.

Выявленные фрагменты зданий собора самых ранних периодов (остатки фундаментов XIII века и пола XIV века) были законсервированы и представлены для наглядного обозрения: в северо-восточной и юго-восточной частях основного объема для этого были устроены экспозиционные шурфы, закрытые толстым стеклом[57]. Кроме того, вскрытые раскопками Н.Н. Воронина фундаменты древней алтарной части, оказавшиеся снаружи апсид ХVII века, были выведены на современную дневную поверхность и залиты цементным раствором, обозначая, таким образом, контуры исчезнувшего сооружения.

 Вся живопись на стенах и сводах собора, как написанная маслом на стенах собора, так и на наклеенном холсте в процессе реставрации была снята[58], а стены и внутренняя поверхность шатра расчищены и побелены. После окончания работ, в 1962 году, в честь 350-летия Нижегородского народного ополчения, в северо-западном углу храма были перезахоронены останки Кузьмы Минина, над которыми положили белокаменную плиту, выполненную в характере надгробий ХVII века. Над плитой для усиления мемориальной значимости места были повешены боевые знамена нижегородских ополчений 1612 и 1856 годов.

Проведенная под руководством С.Л. Агафонова реставрация собора Михаила Архангела 1960 – 1962 годов в сочетании с археологическими изысканиями и в настоящее время является образцом научных исследований памятника архитектуры, и может служить методологической базой для проведения подобных работ на других объектах культурного наследия.

В последующий период серьезных ремонтно-реставрационных работ на памятнике долгое время (вплоть до конца ХХ века) не производилось. Только в конце 1980-х годов на главах храма и колокольни была заменена на новую прежняя керамическая поливная черепица, заменены и позолочены кресты.

Прошедшие без основательного капитального ремонта десятилетия не могли не сказаться на состоянии памятника. Комплексное инженерное обследование собора, проведенное в 1999 году под руководством инженера-реставратора, кандидата технических наук, директора «Регионального инженерного центра» (г. Владимир) Ю.А. Коваля выявило многочисленные трещины по всем его стенам, характер которых говорил о «расползании» фундаментов. Тем временем, в связи с передачей в 1993 году собора Михаила Архангела Русской Православной Церкви стояла необходимость не только поддержания сооружения как памятника архитектуры в надлежащем состоянии, но и возрождения в нем богослужений.

Первые реальные шаги для этого были предприняты в 2000 году. Тогда по проекту, разработанному Научно-исследовательским предприятием «Этнос» (главный архитектор И.С.Агафонова), продолжающим научные традиции С.Л. Агафонова, выполнили работы по утеплению храма: в проемах сооружения установили новые оконные и дверные заполнения, устроили систему отопления.

Значительный комплекс ремонтно-реставрационных работ, чрезвычайно важных для нормального функционирования храма, проведен летом 2004 года – под совместным надзором и научно-методическим руководством И.С.Агафоновой (НИП «Этнос») и Ю.А.Коваля (РИЦ, г.Владимир). Прежде всего, были заменены все металлические кровельные покрытия, полностью пришедшие в аварийное состояние: по указанию Епископа Нижегородского и Арзамасского Владыки Георгия их выполнили из листовой меди (позднее они были выкрашены в зеленый цвет, что соответствует историческому облику сооружения). Кроме того, была произведена вычинка большемерным кирпичом, а также с помощью «домазок» лицевой кирпичной кладки, имевшей в ряде мест (в особенности, на кокошниках, притворах и в цокольной части) значительные разрушения. Лицевую поверхность снаружи и внутри здания расчистили от старых слоев обмазок и побелок и промыли, заделали трещины. Фасады обработали специальными составами (в том числе противогрибковым), а затем покрасили. При этом был сохранен внешний вид поверхности – фактура кирпичной кладки, белый цвет, отсутствие блеска. Внутри самого храма новое покрытие кирпичных стен и главного шатра было сделано с учетом возможности выполнения в дальнейшем настенных росписей. Для нужд богослужений раскрыли вновь пробитый в ХIХ веке проем в алтарной части, устроили тябловый иконостас, повесили новое паникадило.

Вместе с тем, на сегодняшний день реставрацию храма нельзя назвать полностью завершенной. Необходимо проинъектировать связывающими составами трещины, установить новые воздушные связи и отремонтировать старые, выполнить отсечную гидроизоляцию стен (на сегодняшний день эти вопросы отложены до выяснения факта дальнейших подвижек фундаментов и стен, причем выполненная в 2004 году заделка трещин и покрытие стен отделочными составами должны сыграть роль маяков). По-прежнему требуют реставрации древние металлические наружные двери, сильно проржавевшие в нижней части. Полы, в основном объеме храма выложенные чугунными плитами выксунского литья, привезенными сюда в середине ХХ века из церкви села Досчатое Выксунского района Нижегородской области, оказались недостаточно функциональными для отапливаемого сооружения, поскольку остаются холодными. Кроме того, необходимо упорядочить стоки дождевых вод с кровель притворов, установив желоба и водосточные трубы, устроить новые заполнения оконных проемов в притворах – согласно проекта НИП «Этнос», выполнить работы по благоустройству прилежащей к храму территории, в т.ч. музеефикацию остатков древних фундаментов с востока от алтарных апсид.

Михаило-Архангельский собор как один из самых старых православных храмов Нижнего Новгорода, подлинная жемчужина русской архитектуры, храм-памятник победе нижегородского ополчения 1612 года, усыпальница Козьмы Минина нуждается в постоянном внимании со стороны церковных властей и государства.

 

 

СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ

 

1.     ИАК – Императорская археологическая комиссия (г. Санкт-Петербург).

2.     ИМАО – Императорское московское археологическое общество.

3.     НГВ – «Нижегородские губернские ведомости».

4.     РА ИИМК РАН – Рукописный архив Института истории материальной культуры Российской академии наук (г. Санкт-Петербург).

5.     РГИА – Российский государственный исторический архив (г. Санкт-Петербург).

6.     РСФСР – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика.

7.     РФ – Российская Федерация.

8.     ЦАНО – Центральный архив Нижегородской области (г. Нижний Новгород).

ЦГИАМ – Центральный государственный исторический архив г. Москвы (г. Москва).

 

 

 

 

 

 

размещено 7.03.2007

---