Содержание:

I.                    Предмет этнографии и её связь с другими науками

II.                 Этнография в зарубежных странах

III.               Этнография в России и СССР

Этнография (от греч. εθνος – народ и γράφω – пишу) – отрасль исторической науки, изучающая преимущественно методом непосредственных наблюдений быт и нравы народов земного шара, их расселение и культурно-исторические взаимоотношения. Имея объектом своего изучения в первую очередь современные народы, этнография основывается на описаниях бытующих форм материальной культуры, социальных институтов, идеологии, народного искусства и т.д. Вместе с тем, как всякая историческая наука, этнография не ограничивается фиксацией современных явлений, а рассматривает их в историческом аспекте, в их становлении и развитии. Предмет этнографии включает, т. о., изучение происхождения народов, историю формирования их культурно-бытовых особенностей, историю расселения и передвижений народов в прошлом. Поэтому этнографы широко пользуются и письменными источниками, в которых зафиксированы эти исторические процессы, а также вещественными памятниками прошлого (в т. ч. музейными коллекциями). Большое значение в этнографических исследованиях имеет изучение пережитков, т. е. тех явлений в современной жизни народов, которые, возникнув в предыдущие эпохи, продолжают сохраняться, утратив в значительной степени своё первоначальное содержание и значение.

Та область этнографии, которая изучает явления далёкого прошлого в жизни современных народов или культуру и быт ныне уже не существующих народов, иногда выделяется в особый раздел этнографии, науки т. н. историческую этнографию. Важным источником этнографического изучения является фольклор, в котором запечатлены многие бытовые подробности из далёкого прошлого народа, отдельные этапы его этнической истории.

Познавательное значение точных сведений об этническом составе населения мира, о расселении отдельных народов, об их культурно-бытовых особенностях очевидно. Весьма существенно и общеисторическое значение этнографических материалов, в частности для решения проблем истории первобытного общества. Факты из жизни современных народов, по тем или иным историческим причинам отставших в своём развитии и сохранивших архаичные формы общественного быта, материальной и духовной культуры, позволяют осветить многие стороны далёкого прошлого человечества. Этнографические материалы имеют большое значение для освещения вопросов истории культуры и решения проблем этногенеза.

Этнография связана с рядом дисциплин: гражданской историей, археологией, языкознанием, антропологией и географией. Совершенно очевидно, что события гражданской истории народа оказывают самое существенное влияние на его культуру и быт; с другой стороны, правильное понимание этих событий требует всестороннего учёта культурно-бытовых особенностей того или другого народа. Исследуя историю сложения культуры изучаемого народа, вопросы его происхождения, этнограф постоянно обращается к материалам археологии. В свою очередь, археология широко использует данные этнографии при реконструкции культуры древнего населения, оставившего те или иные археологические памятники. Данные языка, как важнейшего этнического признака, весьма существенны для этнографии. Со своей стороны этнографические материалы оказывают часто действенную помощь в изучении конкретной истории того или другого языка, процессов ассимиляции, распространения языков и т. п. С антропологией этнография в наибольшей степени смыкается в исследовании проблем этногенеза. Тесно связана этнография с географической наукой (изучение географических условий, в которых формируются те или иные культурно-бытовые особенности народов). Весьма близки к географии вопросы размещения народов по земному шару, вопросы этнической статистики и картографии, входящие в круг ведения этнографии. Этот раздел этнографии иногда обозначают как этническую географию.

Наряду с термином «этнография» в буржуазной науке употребляется термин «этнология», которая иногда противопоставляется этнографии, при этом последней отводится роль чисто описательной дисциплины, а этнология возводится в ранг обобщающей, теоретической науки. Такое разделение методологически неправильно. В русской литературе иногда в качестве синонима этнографии применялось слово «народоведение». В англо-саксонских странах этнография вместе с антропологией и первобытной археологией включается в единую науку, обозначаемую как «антропология» и подразделяемую на «физическую антропологию» (собственно антропологию в нашем понимании) и «культурную» антропологию. В немецкой литературе нередко применяют различные термины для обозначения этнографического изучения своего народа («фолькскунде» или фольклор) и зарубежных народов, главным обр. колониальных («фёлькеркунде»).

В древнейших дошедших до нас письменных источниках Древнего Египта, Вавилона, Ассирии, Древней Индии, Китая и других центров мировой цивилизации содержатся разнообразные этнографические данные: сведения о народах разных областей и обширный иконографический материал, позволяющий судить об орудиях и оружии, о процессах труда, о жилище, костюме этих древних народов, об их религиозных церемониях и т. д.

Обильные этнографические материалы содержатся в сочинениях античных авторов. Геродот (484–425 до н. э.), которого называют «отцом истории», с таким же правом может быть назван и «отцом этнографии». Ксенофонт (5–4 вв. до н. э.) оставил описание народов Малой Азии и Закавказья, Мегасфен (конец 4 – начало 3 вв. до н. э.) доставил сведения о народах Индии.

Описание древних галлов и германцев дано в труде Юлия Цезаря «Записки о галльской войне» (1 в. до н.э.). У Тацита (1 в. н. э.) имеются интересные сведения о быте и нравах древнегерманских племён: о формах землепользования и о некоторых пережитках у них материнского права. У античных авторов исторические, этнографические и географические сведения соединены обычно в едином произведении. Такой характер имеют и сводные труды: «География» Страбона (начало 1 в.), «Естественная история» Плиния Старшего (1 в.), «География» Птолемея (2 в.). В античной литературе мы находим и попытки осмыслить известный тогда этнографический материал. Знакомство с племенами, стоявшими на более низком уровне развития, чем греки и римляне, жившими охотой и скотоводством, не знавшими рабовладения и сохранившими родовой строй, вызвало в античной философии интерес к вопросам развития человеческого общества. Возникли различные теории о древнейшем состоянии человечества (Аристотель, Платон и другие греческие мыслители).

В произведении римского поэта Лукреция Кара (99–55 до н. э.) «О природе вещей» в образной форме излагается история развития техники (камень – медь – железо) и «теория трёх ступеней» (охота – скотоводство – земледелие), удержавшаяся в науке до конца 19 в.

Общий упадок культуры и науки в Западной Европе в начале средних веков сказался и в области этнографии, где также отмечается застой в накоплении новых материалов и резкое снижение уровня теоретической мысли, скованной догмами католической церкви. Научные географические и этнографические сведения сменяются в западноевропейской средневековой литературе сказаниями о неведомых странах и людях, которые наделяются самыми фантастическими чертами. Традиции античной литературы сохраняют и развивают в этот период историки и географы Византии. В трудах византийских авторов (Маврикий, Прокопий Кесарийский, Константин Багрянородный и др.) заключён обширный этнографический материал о многих народах Европы и Азии, в т. ч. и о восточнославянских племенах. Этот материал – основной источник, позволяющий нам составить представление об этнографической карте Европы в 6–7 вв.

Традиции античных авторов продолжаются и в средневековой литературе на персидском и арабском языках. Большое значение имеют этнографические материалы, содержащиеся в трудах Иби-Хордадбеха, Ибн-Руста, аль-Масуди, Якута, Ибн-Баттуты, выдающегося филолога-тюрколога Махмуда Кашгари и многих других. Ценные сведения о народах Восточной Европы находятся у Ибн-Фадлана. Средневековая арабская литература является неоценимым и до настоящего времени недостаточно использованным источником по этнографии и истории народов Северной и Центральной Африки.

Богатейшим этнографическим источником о многих древних народах Восточной, Южной и Средней Азии являются китайские хроники и описания китайских историков и путешественников: выдающегося китайского историка Сыма Цяня (ок. 145 – ок. 86 до н. э.) – автора «Исторических записок» («Ши цзи»), Чжан Цяня, совершившего в 138–126 до н. э. путешествие в Среднюю Азию и описавшего её народы, Сюань-цзана, посетившего в 629 н. э. Южную Индию и оставившего «Записки о странах Запада», и др. К 13 в. относятся материалы европейских путешественников Плано Карпини, Рубруквиса, Марко Поло о народах Восточной и Центральной Азии.

Великие географические открытия конца 15 и 16 вв. неизмеримо расширили этнографический горизонт европейской науки. В описаниях путешественников, в донесениях испанских конкистадоров, в сочинениях миссионеров содержатся обширные этнографические материалы о народах Северной, Центральной и Южной Америки.

В 1724 г. вышла книга французского миссионера Жозефа Франсуа Лафито «Обычаи американских дикарей в сравнении с обычаями древних времен» (2 тт.), в которой автор отмечает сходство обычаев и религии индейцев с обычаями и религией древних народов по сообщениям античных авторов и впервые описывает у индейцев групповой брак, матриархальные порядки, своеобразную систему родства.

Открытие Австралии, путешествия на острова Тихого океана, географические исследования в Африке познакомили европейскую науку с народами, стоявшими на разных ступенях культурного развития, вызвали различные теории, объяснявшие это разнообразие. Одни видели в отсталых народах результат деградации (теория регресса), другие рассматривали их как представителей «золотого века», сохранивших добродетели, утраченные цивилизованным человеком.

У философов 18 в. мы находим попытки периодизации истории. Шотландцу А. Фергюсону принадлежит деление на периоды дикости, варварства и цивилизации, которые он различал по господствующим формам собственности.

В первой половине 19 в. всё более упрочивается представление о закономерной эволюции человеческого общества. Этнографические материалы играют в этих построениях значительную роль.

Оформление этнографии в качестве самостоятельной дисциплины относится к середине 19 в., когда в разных странах создаются этнографические учреждения и общества, начинают выходить специальные журналы. В это время складывается в этнографии направление, которое известно под названием «эволюционная школа». Научная мысль вплотную подошла к вопросу о том, как объяснить большое, нередко поражающее сходство в материальной культуре, нравах, обычаях, религии у народов разных областей земного шара, не связанных ни общностью происхождения, ни позднейшим общением. В вышедшем в 1859 г. первом томе этнографического труда немецкого учёного Т. Вайца «Антропология естественных народов» собраны многочисленные подобные факты. Эволюционная школа видела объяснение этих фактов в единстве человеческой психики, которая развивается по одному пути и обусловливает независимое возникновение у разных, народов одинаковых представлений, одних и тех же элементов материальной и духовной культуры. С этих позиций трактуется развитие человеческой культуры в сочинении немецкого. этнографа А. Бастиана «Человек в истории» (3 тт., 1860). По Бастиану, следует различать т. н. «элементарные идеи», свойственные всем народам на определённом этапе их развития, и более сложные представления («народные идеи»), возникающие позднее и различающиеся между собой. Первые обусловливают общее в культуре разных народов, вторые – их этнические особенности.

Дальнейшее развитие эволюционное направление в этнографии получило в трудах английского этнографа Э. Тайлора. Основная мысль Тайлора состоит в том, что все явления человеческой культуры – и в области материального производства, и в социальной организации, и в сфере религии – развиваются постепенно от простых форм к сложным. Исходя из этого, Тайлор строит ряды развития для отдельных элементов культуры; каждый такой эволюционный ряд конструируется независимо от других; связь явлений, их взаимная обусловленность остаются, т. о., вне рассмотрения.

Из других крупных представителей эволюционной школы в этнографии следует назвать англичанина Дж. Леббока, австрийского учёного Ю. Липперта, шотландца Дж. Мак-Леннана, англичанина Г. Спенсера.

Защищая передовые идеи о единстве человеческого рода, о прогрессивном развитии культуры, представители эволюционной школы оставались на идеалистических позициях в объяснении законов этого развития, т. к. движущую силу этого процесса видели в совершенствовании психики. Этот порок эволюционного направления был в значительной степени прёодолён в учении выдающегося американского этнографа 19 в. Льюиса Генри Моргана.

В основе учения Моргана также лежит принцип эволюционизма – положение о постепенном прогрессивном развитии человеческого общества и культуры, но, в отличие от Бастиана, Тайлора и других эволюционистов, Морган видел причины этого прогресса в материальных условиях, в развитии производства, в технических усовершенствованиях. Использовав предложенное еще в 18 в. деление истории на периоды дикости, варварства и цивилизации и подразделив периоды дикости и варварства каждый на низшую, среднюю и высшую ступень, Морган положил в основу этой периодизации развитие производства средств существования. Подробно описав социальный строй американских индейцев, выявив сущность родовой организации и её место в племени, Морган вскрыл значение рода как основной ячейки первобытного общества. Он показал, что род на пути своего исторического развития проходит ряд последовательных стадий – «от архаической к своей конечной форме».

Хотя учение о матриархате было впервые сформулировано в трудах Бахофена, однако именно Морган определил значение материнского рода как основы эпохи расцвета первобытного общества, как исторического этапа, предшествующего отцовскому роду. Моргану принадлежит важное открытие в области изучения систем родства и форм брака: он показал, что классификаторская система родства, существующая ныне у народов, практикующих парный брак, является пережитком более древней эпохи, когда господствовал групповой брак, и система родства соответствовала брачным отношениям. Анализ разных систем родства позволил Моргану наметить ряд исторических этапов в развитии брака и семьи. Крупная заслуга Моргана состояла в том, что он показал господство в родовом обществе коллективной собственности. Исследования Моргана были высоко оценены основоположниками марксизма, которые нашли в них подтверждение сформулированных ими ранее взглядов на характер первобытнообщинного строя. К. Маркс составил обстоятельный конспект книги Моргана. Ф. Энгельс в своём труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) широко использовал фактический материал книги Моргана «Древнее общество», принял его периодизацию, его схему развития семьи и брака. Но основные вопросы истории первобытного общества получили у Энгельса новую трактовку, освещены с позиций исторического материализма.

Труды основоположников марксизма послужили идейной основой для создания совершенно нового, материалистического направления этнографической науки. Важные методологические указания, связанные с проблемами этнографии, содержатся в произведениях К. Маркса и Ф. Энгельса: «Немецкая идеология», «Введение к «К критике политической экономии»», «Капитал», «Марка», «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», «Людвиг Фейербах...» и др. Но в те годы марксизм еще не стал господствующим направлением в этнографической науке, которая в основном продолжала оставаться на позициях эволюционизма.

При всей своей ограниченности эволюционистское направление в этнографии, утверждая единство исторического процесса, прогрессивное развитие человеческого общества, отражало передовые для своего времени взгляды. С конца 19 в. в зарубежной этнографической науке начался новый этап, ознаменованный, с одной стороны, значительным количественным ростом этнографических исследований, появлением новых этнографических учреждений, музеев, журналов, организацией крупных экспедиций и пр., а с другой стороны – идейным упадком и появлением ряда реакционных концепций, связанных с общим поворотом буржуазной идеологии эпохи империализма в сторону реакции.

Из достижений зарубежной этнографии в эти годы надо отметить: углублённое изучение австралийцев (классические работы Л. Файсона и А. Хауитта, Б. Спенсера и Ф. Гиллена и др.); научные путешествия в Южную Америку (К. Штейнен, П. Эренрейх, Т. Кох-Грюнберг и др.); крупные экспедиции – Кембриджского университета на острова Торресова пролива (1898), американскую «Джезуповскую» (с участием русских учёных) в район Берингова моря (1900–1901), немецкую «Океанийскую» (1908–1910) и мн. др.

Многие из буржуазных этнографов конца 19 и начала 20 вв. продолжали стоять на позициях эволюционизма. Помимо уже названных Хауитта, Б. Спенсера, надо отметить английского историка первобытной религии Дж. Фрейзера и немецкого этнопсихолога В. Вундта.

Но вместе с тем эпоха империализма знаменуется возникновением в этнографии ряда реакционных школ, отражавших стремление буржуазной науки увековечить капиталистический строй, объявить частную собственность, классы, моногамную семью изначальными, неизменными институтами человеческого общества. Используя ошибки эволюционного направления, эти школы выступают против основных его положений и вместе с тем против самой идеи единства и прогрессивности исторического процесса.

В 1880–1890 гг. появляется целый ряд работ, пытающихся опровергнуть учение Моргана и противопоставить ему положение о патриархальной семье как древнейшей ячейке общества (датский учёный К. Старке), об изначальности моногамной семьи (финский социолог Э. Вестермарк), об ограниченности материнского рода только одним типом хозяйства – т. н. «низших земледельцев» (немецкий учёный Э. Гроссе). Отрицание единства развития человеческой культуры характерно для работ немецкого географа и этнографа Ф. Ратцеля, одного из основателей «антропо-географического» направления. Ограничивая возможность независимого возникновения сходных явлений у разных народов, Ратцель видел объяснение такого сходства в распространении отдельных элементов культуры из одного центра путём заимствований. Теорию заимствований развивал и крупный представитель реакционной этнографии немецкий африканист Л. Фробениус.

Антиэволюционное направление в этнографии приняло выраженную форму в работах ряда немецких этнографов, выступивших в начале 20 в. с теорией культурных кругов (Ф. Гребнер, Б. Анкерман, В. Фойидр.). Философская основа этой теории, изложенной Ф. Гребнером в книге «Метод этнологии» (1911), – идеалистическая концепция неокантианца Г. Риккерта, согласно которой история индивидуальна, неповторима и не знает закономерностей. Применительно к этнографии это означает, что каждое явление культуры возникает единожды, в одном центре; если оно встречается в разных областях, то это объясняется распространением его из первоначального центра. Задача этнографии сводится главным образом к изучению географического распространения культурных явлений. На той или иной территории выявляется определённое сочетание элементов культуры – предметов материального быта, социальных институтов, религиозных представлений и культов и т. п., и таким образом конструируется «культурный круг». Так как каждый элемент культуры неповторим и возникает независимо от других, отсутствует и какая-либо взаимная обусловленность и внутренняя связь между явлениями внутри «культурного круга». Границы разных кругов могут пересекаться, элементы одного круга могут распространяться за его пределы и накладываться на элементы другого культурного круга. Выявление этих изменений и составляет основное содержание работ этой школы. Так как эти работы игнорируют внутреннюю связь изучаемых явлений, они характеризуются формализмом и схематичностью. Выделяемые «культурные крути» представляют собой в очень большой степени абстрактные схемы, конструируемые по произволу их авторов. Вся история культуры сводится к пространственному перемещению и напластованиям нескольких «культурных кругов», оторванных от конкретных народов – создателей культуры. Присвоив своему направлению название «культурно-историческая школа», сторонники его фактически игнорировали подлинную историю человеческого общества и конкретную историю отдельных этнических групп.

Разновидностью этого направления является венская этнографическая школа. Глава этой школы, католический деятель патер В. Шмидт, выступил вслед за Гребнером с работами, основанными на теории культурных кругов. Он выделил особый «пигмейский культурный круг», который объявил наиболее древним из всех ныне существующих. Он произвольно наделил этот круг наиболее примитивными чертами культуры и вместе с тем приписал ему наличие частной собственности, моногамии, представлений о едином боге-творце. Тем самым Шмидт стремился утвердить истинность христианских догм и обосновать извечность частной собственности и других институтов классового общества. Взгляды В. Шмидта находят и сейчас сторонников гласным образом среди католических миссионеров, группирующихся вокруг журнала «Антропос» («Anthropos», Австрия): В. Копперс, П. Шебеста, М. Гузинде и др. К культурно-исторической школе близка концепция «гипердиффузионизма», наиболее полно изложенная английским антропологом Эллиотом Смитом в 1920–1930 гг. По Смиту, существовал лишь один центр цивилизации в долине Нила, откуда отдельные элементы высокой культуры были разнесены во все части света. Диффузионизм оказал известное влияние и на крупного американского этнографа Ф. Боаса, работы которого в целом характеризуются прогрессивной направленностью, а ещё более на его продолжателей, составивших школу американских диффузионистов (А. Кребер, Р. Лоуи, А. Гольденвейзер и др.). Эта школа, выступая против идеи о единстве человеческой истории, объясняет сходные явления культуры у разных народов диффузией (распространением) из того или иного центра в пределах замкнутых культурных областей.

Значительное влияние на современную реакционную этнографию оказал фрейдизм, объясняющий не только все психические проявления отдельной личности, но и  социальные явления сексуальным инстинктом и подсознательным влечением. В наибольшей степени отразились эти взгляды в области изучения первобытной религии. Во Франции с 1890-х гг. приобрела влияние т. н. социологическая школа, возглавляемая философом-позитивистом и социологом Э. Дюркгеймом и группировавшаяся вокруг основанного им органа «Социологические ежегодники» (с 1896). Дюркгейм и его последователи рассматривали «общество» как некую реальность особого рода, стоящую над индивидом и диктующую ему свои законы. Дюркгейм требовал эмпирического изучения законов развития «общества» и пытался объяснить, исходя из них, все явления культуры, обычаи, верования, психический склад разных народов. Однако «общество» он понимал идеалистически – как совокупность психических связей. Работы одного из видных последователей Дюркгейма Л. Леви-Брюля, посвященные изучению главным образом первобытного мышления, оказали влияние и на этнографов других стран.

Крайне реакционное течение в новейшей буржуазной этнографии представлено т. н. функциональной школой. Своё теоретическое обоснование это течение получило главным образом в работах Б. Малиновского, который пропагандировал и прикладное значение этнографии как дисциплины, призванной изыскивать способы наилучшего управления колониальными народами. Культуру отсталых народов функциональная школа рассматривает как совокупность общественных институтов, обычаев, обрядов, каждый из которых выполняет определённую функцию и которые нельзя разрушать, ибо они находятся в состоянии определённого равновесия, обеспечивающего жизнеспособность общества. Задача этнографии состоит в изучении функций местных обычаев и традиций (отсюда название – «функциональная школа»), которые должно знать и сохранять, не допуская внедрения европейской цивилизации, чтобы не нарушать равновесия в туземном обществе. Функциональная школа объявляет праздным занятием изучение происхождения тех или иных явлений культуры или конкретной этнической истории отдельных народов. Она выступает не только против прогрессивной идеи эволюционного направления, но против диффузионистов и культурно-исторической школы. В противоположность этой школе функционалисты рассматривают культуру не как механическое соединение разных элементов, а как единое целое. Но этот правильный тезис получает в работах функциональной школы ложное толкование: антиисторизм, характерный для Гребнера и его последователей, лежит и в основе учения функционалистов. По своим теоретическим основаниям взгляды функциональной школы представляют собой эклектическое сочетание самых различных буржуазных философских течений. Видным представителем этой школы является английский этнограф Радклиф-Браун.

В США в последние два десятилетия большое влияние имела т. н. психологии, школа в этнографии, сторонники которой исходят из философии прагматизма и положений фрейдизма. Согласно учению этой реакционной школы, каждому народу свойственна особая «модель культуры», определяемая «структурой характера» данного народа. Эта структура, вследствие решающего влияния впечатлений раннего детства, передаётся от поколения к поколению и остаётся неизменной, пока на неё не воздействует народ более высокого психического типа, более совершенной культуры. Изучая «модели культур» колониальных народов методами психоанализа, последователи психологической школы рисуют эти народы в извращённом свете. Политические цели этих построении – оправдать колониальный режим как способ приобщения отсталых народов к более высокой «культурной модели».

Реакционным течениям в зарубежной этнографии противостоят в разных странах прогрессивные учёные, отстаивающие идеи равенства народов и единства исторического процесса. В трудах многих зарубежных этнографов, особенно в странах народной демократии, все более сказывается влияние марксизма в области этнографии. В работах этнографов этих стран в последние годы все большее место занимает тематика, продиктованная задачами реконструкции хозяйства, культуры и быта в новых условиях народной демократии. В КНР широкое развитие этнографических исследований тесно связано с практическими задачами ликвидации хозяйственной и культурной отсталости многих национальных меньшинств Китая.

Этнографические институты, музеи и кафедры имеются почти во всех странах мира. Существует международный союз антропологов и этнографов, основанный в 1948 г. и связанный в своей деятельности с ЮНЕСКО. Задачи союза – поощрение международного сотрудничества в области науки о человеке. Международные конгрессы антропологов и этнографов созываются раз в 4 года.

Наиболее ранним памятником русской письменности в котором содержится этнографический материал, является «Повесть временных лет» (нач. 12 в.). Различные этнографические сведения приводятся и в позднейших русских летописях и в других памятниках русской литературы 12–14 вв. (различные «жития святых», «хождения»). Выдающимся для своего времени этнографическим произведением является «Хождение за три моря...» – записки тверского купца Афанасия Никитина, совершившего в 1466–1472 путешествие в Индию.

После присоединения Сибири к Русскому государству произошло значительное обогащение этнографических материалов о народах этой огромной территории и сопредельных стран. В «скасках» (показаниях) служилых людей, «отписках» (донесениях)  сибирских воевод, в ясачных книгах 17 в. содержатся обстоятельные сведения о сибирских народах: об их расселении, численности, хозяйственном укладе, общественном строе, обычаях и обрядах. К 17 в. относятся и общие описания Сибири и её населения («Сибирские летописи», «Чертёжная книга Сибири» Семёна Ремезова и др.). В 1675 г. в Китай было направлено русское посольство во главе с Николаем Спафарием, который оставил первое в русской литературе описание этой страны, содержащее обширный этнографический материал. Этнографические сведения доставили и русские путешественники 17 в. в Среднюю Азию, Закавказье, Переднюю Азию. К самому началу 18 в. относится одна из первых в мировой литературе этнографических монографий – «Краткое описание о народе остяцком», написанная в 1715 г. Григорием Новицким. Выдающуюся роль в развитии русской этнографии сыграла деятельность В. Н. Татищева, которому принадлежат, в частности, замечательные для своего времени программы-анкеты для собирания этнографических сведений о народах России (1734 и 1737).

18 в. знаменуется в истории русской науки организацией целого ряда крупных экспедиций в различные районы страны, в т. ч. 2-й Камчатской экспедиции (1733–1743) и «Академической» экспедиции (1768–1774). Среди участников первой из них были известный историк Сибири Г. Ф. Миллер и П. Крашенинников – автор классической этнографической монографии «Описание земли Камчатки» (2 тт., 1755).

Из работ участников экспедиции 1768–1774 гг., охватившей громадную территорию – Поволжье, Кавказ, Крым, Сибирь, Урал, наибольшее значение для этнографии имеют труды П. С. Палласа. И. И. Лепёхина, В. Ф. Зуева и др. В 1766–1777 гг. был издан первый обобщающий труд по этнографии России – «Описание всех в Российском государстве обитающих народов, так же их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей» (3 ч.) И. Г. Георги – участника «Академической» экспедиции; в этом труде систематизирован весь известный в то время этнографический материал. По своему масштабу и методологическому уровню этнографические исследования в России в 18 в. представляют собой значительное явление в мировой науке.

В конце 18 в. выходит ряд сочинений, посвященных русскому устному народному творчеству (М. Д. Чулков и др.); росту интереса к этнографии русского народа способствовали труды М. В. Ломоносова.

К первым десятилетиям 19 в. относятся многочисленные русские кругосветные путешествия. Сочинения русских путешественников И. Ф. Крузенштерна, Ю. Ф. Лисянского, В. М. Головкина, О. Е. Коцебу, Ф. П. Литке и др. содержат богатый этнографический материал, особенно о народах тихоокеанских островов. Наиболее полное и всестороннее описание алеутов принадлежит И. Е. Вениаминову (митрополит Иннокентий), прожившему среди алеутов и тлинкитов 15 лет (1824–1839). В этнографическом изучении Средней Азии важную роль сыграли экспедиции Н. Н. Муравьёва в Хиву (1819–1820) и A. И. Левшина в казахские степи (1820-е гг.), в изучении Кавказа – особенно исследования С. Броневского (1823). Значительных успехов достигло в первой половине 19 в. русское китаеведение; труды Н. Я. Бичурина (Иакинфа) по Китаю, и сопредельным странам ввели в европейскую науку обширный новый этнографический материал, сохраняющий и поныне своё значение.

Важной вехой в истории русской этнографии было основание в 1845 г. Русского географического общества (РГО) с отделением этнографии. Первым председателем отделения был К. М. Бэр, которого в. 1848 г. сменил Н. И. Надеждин. В работах Бэра и Надеждина, относящихся еще к 40-м гг., были сформулированы принципы этнографии как науки, обладающей своими самостоятельными задачами и методами. В работе К. Д. Кавелина (1848) был освещен вопрос о пережитках в культуре (в зарубежной науке этот вопрос был разработан Э. Тайлором в 70-х гг.). Уже в первые годы РГО были собраны путём рассылки специальной программы обширные этнографические материалы, публиковавшиеся затем в изданиях общества. Выпускавшиеся РГО «Этнографические сборники» (1853–1864) явились первым в России регулярным изданием по этнографии. В 1851 г. вышла из печати первая «Этнографическая карта Европейской России», составленная П. И. Кеппеном. К 40–50-м гг. относятся лингвистические и этнографические исследования М. А. Кастрена на европейском Севере и Сибири, путешествие А. Миддендорфа в Восточную Сибирь, этнографические работы Л. Шренка на нижнем Амуре и Сахалине. Ценный этнографический материал о народах Амура был собран экспедицией Г. И. Невельского (1849–1855). К этому же периоду относятся важные исследования в Средней Азии (Н. В. и Я. В. Ханыковы и др.). К несколько более позднему времени относятся полевые исследования B. В. Радлова в Алтае-Саянском нагорье, Юго-Западной Сибири и Средней Азии. Обширные материалы по этнографии украинского народа доставила экспедиция П. П. Чубинского в юго-западный край. Материалы по этнографии и фольклору русского народа были собраны и опубликованы А. И. Афанасьевым, П. И. Киреевским, П. Н. Рыбниковым, П. С. и A. Я.  Ефименко и др. Среди учёных середины 19 в., в трудах которых содержатся значительные этнографические материалы, были и представители народов окраин России: бурят Доржи Банзаров, казах Чокан Валиханов, кабардинец Шора Ногмов, грузин Д. Бакрадзе и др.

В изучении этнографии русского народа в 1850–1860 гг. преобладающее влияние имела мифологическая школа. Идеалистическая сущность и реакционная направленность этой школы были вскрыты в работах революционных демократов, которые видели главнейшую задачу в изучении условий современного народного быта в целях его преобразования. Н. Г. Чернышевский еще в 50-х гг. указал на значение этнографических материалов по отсталым народам для реконструкции древних этапов развития культуры.

В 70–90-е гг. в русской этнографии получает распространение эволюционистское направление, сторонниками которого были М. Кулишер («Очерки сравнительной этнографии и культуры», 1877), Э. Ю. Петри, И. Н. Смирнов и др. Влияние марксизма нашло своё отражение в работах Н. И. Зибера и в известной степени М. М. Ковалевского, внёсшего крупный вклад в этнографию открытием патриархальной семейной общины как формы разложения родового строя и давшего ценное исследование по народам Кавказа.

Крупная роль в развитии русской этнографии этого периода принадлежит Д. Н. Анучину, для работ которого характерно сочетание материалов этнографии, антропологии и археологии и строгий историзм. Деятельность Анучина была тесно связана с основанным в 1863 г. обществом любителей естествознания, антропологии и этнографии, вокруг которого группировались либерально настроенные учёные; обществом в 1867 г. была организована Всероссийская этнографическая выставка. С 1889 г. им издавался журнал «Этнографическое обозрение», отличавшийся от другого дореволюционного журнала «Живая старина» (1890) своей в целом более прогрессивной направленностью. В накоплении этнографических материалов большую роль сыграла работа политических ссыльных в Сибири (И. А. Худяков, В. Серошевский, Д. А. Клеменц, B. Г. Богораз, В. И. Иохельсон, Л. Я. Штернберг и др.). Исследования Штернберга, описавшего (статья в «Русских ведомостях», Москва, 14 октября 1892 г.) социальную организацию гиляков, были отмечены Ф. Энгельсом в статье «Вновь открытый случай группового брака» (напечатана в «Die neue Zeit», Jahrgang XI, 1892, Bd 1, H. 12).

Широко развернулось в последние десятилетия 19 в. изучение русской общины, обычного права русского народа (Е. И. Якушкин, П. А. Соколовский, А. А. Кауфман и др.), собирание фольклорного материала (В. Ф. Миллер и его ученики).

Путешествия Н. М. Пржевальского, Г. Н. Потанина, М. В. Певцова, П. К. Козлова и др. способствовали ознакомлению с народами Центральной Азии. Обильный этнографический материал доставили русские экспедиции в Африку (В. В. Юнкер), в Индию (И. П. Минаев), Восточную Азию (М. И. Венюков). Исключительное значение имели исследования выдающегося русского путешественника, прогрессивного учёного и общественного деятеля Н. Н. Миклухо-Маклая на Новой Гвинее и в других областях Океании и Юго-Восточной Азии.

К концу 19 в. этнографические учреждения и музеи существовали во многих городах России (в Киеве, городах прибалтийских и польских губерний, Казани, Тифлисе, Эривани, Владикавказе, Ташкенте, Иркутске, Минусинске, Якутске и многих других центрах). Большую деятельность в области этнографии вели местные отделения Русского географического общества.

Дореволюционная русская этнография 20 в. в целом продолжала традиции предыдущего периода. В эти годы усилился интерес к изучению материальной культуры русского народа (работы Д. К. Зеленина и др.), развернулась деятельность этнографических музеев: Румянцевского музея в Москве, Музея антропологии и этнографии в Петербурге, в 1901–1902 гг. был создан этнографический отдел Русского музея в Петербурге. Вместе с тем в связи с активизацией реакционных направлений в этнографии за рубежом, в период империализма в работы некоторых русских этнографов проникло влияние реакционных направлений – отказ от эволюционистских взглядов, борьба против материалистической трактовки истории общества, отрицание моргановского учения о развитии семьи и брака и др. Но наиболее крупные деятели (Д. H. Анучин, Н. Н. Харузин, В. Н. Харузина, Л. Я. Штернберг) сумели противостоять этим течениям. Анучин, Штернберг, Богораз внесли свой вклад в развитие советской этнографии.

Уже с первых лет Советской власти началось широкое развёртывание этнографической деятельности и усиленная подготовка кадров этнографов. Важнейшей особенностью этого периода, отражающей общее направление культурного строительства, явилось создание многочисленных этнографических учреждений на местах, вовлечение в научную этнографическую работу местных кадров. Уже тогда, в годы создания многонационального Советского государства, определилась характерная черта советской этнографической науки – её связь с практикой социалистического строительства, с задачами коренного преобразования культуры и быта народов СССР. Проведение таких важнейших мероприятий, как, например, национальное размежевание в Средней Азии, создание национальных областей и округов, приобщение к советской государственности наиболее отсталых народов северных окраин, требовало углублённого исследования этнического состава и национальных особенностей культуры. Этнографы были широко  привлечены к работе Народного комиссариата по делам национальностей, Комитета Севера, непосредственно участвовали в практической деятельности на местах. Собранный в этот период огромный фактический материал по этнографии разных народов страны нашёл своё отражение в многочисленных публикациях. В 1926 г. начал выходить журнал «Этнография» (с 1931 г. – «Советская этнография»). Этнографическая литература выходит в 20-х гг. не только в союзных и автономных республиках, но и в областных и даже уездных центрах, где серьёзную этнографическую работу проводят краеведческие музеи.

Если первое десятилетие после Октябрьской революции характеризуется в области этнографии расширением масштаба исследований и накоплением большого фактического материала, то вместе с тем этот период отражает еще недостаточную зрелость теоретической мысли в советской этнографии, неумение применить марксистскую методологию в этнографических исследованиях. В работах 20-х гг. сказалось влияние буржуазных направлений в этнографии, особенно школы «культурных кругов», в исследованиях по истории первобытного общества проявлялись антиморгановские тенденции.

Попытки решительного пересмотра методологии этнографической науки относятся к концу 20-х – началу 30-х гг. В эти годы появляются первые этнографические и археологические работы, авторы которых стремятся осветить вопросы истории первобытного общества, опираясь на труды классиков марксизма. На развитии нового направления в этнографии вредно сказалось влияние школы М. Н. Покровского, последователи которой подменяли научное исследование конкретных материалов социологическими схемами и игнорировали изучение культуры и этнической истории народов.

К таким же упрощенным построениям вела воспринятая многими этнографами лингвистическая концепция Н. Я. Марра.

Преодоление этих ошибок исторической наукой в целом сыграло важную роль и в развитии советской этнографии. Советская этнография опирается на методологию исторического материализма; её принципом является последовательный историзм. Исследуя культуру любого народа, вскрывая в ней черты этнического своеобразия, советские этнографы стремятся проследить различные исторические этапы её формирования и развития. Советская этнография видит в культуре того или другого народа отражение определённого этапа развития общества, что ни в какой мере не исключает, а, наоборот, предполагает глубокое изучение конкретной истории сложения этой культуры, происхождения отдельных её элементов. Отвергая миграционистские построения культурно-исторической школы, равно как и схемы диффузионистов, сводящих все изменения культуры к распространению отдельных элементов, советская этнография не отрицает роли миграций и заимствования культурных ценностей в истории, но обязательно связывает изучение любого культурного явления с историей тех обществ, где данное явление прослеживается. В работе советских этнографов центральное место занимают исследования по этнографии отдельных народов Советского Союза, многие из которых только в последние десятилетия были подвергнуты детальному этнографическому изучению.

Связывая свои исследования с актуальными задачами развития советского общества,   советские этнографы уделяют большое внимание изучению тех форм культуры и быта, которые складываются у различных народов СССР в связи с социалистическими формами хозяйства. Этнографы изучают современную культуру в её развитии, исследуют её народные  традиции, исторические связи, взаимные влияния культуры разных народов. Большое значение имеют исследования процессов национальной консолидации – сложения этнической общности у групп, которые еще в недавнем прошлом сохраняли племенную и территориальную раздробленность (алтайцы, хакасы, народы Дагестана), а также процессов слияния мелких этнических групп с соседними крупными народами.

Большой круг исследований советских этнографов связан с изучением вопросов этногенеза. Эти вопросы, в разрешении которых важное место принадлежит этнографическим материалам, разрабатываются в советской науке комплексно – с привлечением данных смежных дисциплин (археологии, антропологии, языкознания).

Значительным вкладом в этнографическую науку явились работы советских этнографов: А. Ф. Анисимова, Г. М. Василевич, Б. О. Долгих, А. М. Золотарева, С. В. Иванова, А. А. Попова, Л. П. Потапова, Г. Н. Прокофьева, В. Н. Чернецова и др. по народам Сибири; С. М. Абрамзона, М. С. Андреева, Т. А. Жданко, Г. И. Карпова, Н. А. Кислякова, УО  А. Сухаревой, С. П. Толстова и др. по народам Средней Азии; С. И. Макалатия, А. И. Робакидзе, Р. Л. Хорадзе, Г. С. Читая и др. по этнографии народов Грузии; Е. М. Шиллинга, Л. И. Лаврова и др. по этнографии народов Северного Кавказа; С. Д. Лисициана и др. по этнографии Армении; B. Н. Белицер, Н. И. Воробьёва, С. И. Руденко и др. по этнографии народов Поволжья; Е. Э. Бломквист, Д. II. Зеленина, Б. А. Куфтина, Н. И. Лебедевой и др. по этнографии русских; ряд исследований опубликован украинскими и белорусскими этнографами.

Концентрируя своё основное внимание на изучении народов СССР, советские этнографы разрабатывают и вопросы этнографии зарубежных стран. Народам Африки посвящены работы Д. А. Ольдерогге и И. И. Потехина, народам Австралии и Океании – C. А. Токарева, народам Америки – Ю. В. Кнорозова (расшифровка письменности древних майя); опубликован ряд исследований по народам Китая, Индии, Передней Азии.

За последнее десятилетие значительно продвинулась разработка методов этнической картографии (П. И. Кушнер, П. Е. Терлецкий), составлен и опубликован ряд этнографических карт по Советскому Союзу и зарубежным странам.

Среди разрабатываемых в советской этнографической науке теоретических проблем видное место принадлежит вопросам истории первобытного общества. В исследованиях советских этнографов получила дальнейшее развитие концепция о материнском роде как основной структуре первобытного общества и всемирно-историческом этапе в развитии человечества (работы М. О. Косвена и др.). Собран и обобщён материал, показывающий универсальность и древность дуальной организации, которая была открыта у многих народов Сибири, Средней Азии. Разрабатывались, вопросы о родовых пережитках в классовых обществах, в частности вопрос о патриархально-феодальных отношениях у скотоводческих народов. Были подвергнуты дискуссии вопросы периодизации истории первобытного общества, происхождения экзогамии, ранних форм религии, возникновения искусства и ряд других.

Главным научным этнографическим центром СССР является Институт этнографии имени Н. Н. Миклухо-Маклая Академии наук СССР.

В состав Института этнографии входит Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого, (в Ленинграде). Обширные этнографические собрания по народам СССР представлены в Музее этнографии народов СССР (Ленинград). Этнографические учреждения имеются в Академиях наук союзных республик, во многих республиканских и областных центрах. Центральным периодическим органом является журнал «Советская этнография».

Литература: Ратцель Ф., Народоведение, [пер., с нем.], 1–2, 4 изд., СПБ, [1904]; Томсон А. И., Общее языковедение, 2 изд., Одесса, 1910; Боас Ф., Ум первобытного человека, пер. с англ., М.–Л., 1926; Фрэзер Д., Золота» ветвь, [пер. с англ.], вып. 1–4, [М.], 1928; Сепир Э., Язык. Введение в изучение речи, пер. с англ., М.–Л., 1934; Морган Л. Г., Древнее общество, пер. с англ., 2 изд., Л., 1935; Наука о расах и расизм [Сб. статей], отв. ред. М. С. Плисецкий, [т. 1], М.–Л., 1938; Тэйлор Э., Первобытная культура, пер. с англ., М.,1939; Харузина В. Н., Введение в этнографию. Описание и классификация народов земного шара, М., 1941; Толстов С. П., Советская школа в этнографии, «Советская этнография», 1947, [№] 4; Токарев С. А., Вклад русских ученых в мировую этнографическую науку, там же, 1948, [№] 2; Косвен М. О., Матриархат. История проблемы, М.–Л., 1948; Происхождение человека и древнее расселение человечества [сб. статей, отв. ред. М. Г. Левин], М., 1951; Никольский В. К., История первобытного общества, М., 1948; Англо-американская этнография на службе империализма. Сб. статей, [отв. ред. И. И. Потехин], М., 1951; Косвен М. О., Очерки истории первобытной культуры, М., 1953; Липс Ю., Происхождение вещей. Из истории культуры человечества, пер. с нем., М., 1954; Народы Африки, под ред. Д. А. Ольдерогге, И. И. Потехина, М., 1954 (Народы мира. Этнографические очерки, под общ. ред. С. П. Толстова); Народы Австралии и Океании, под ред. С. А. Токарева, С. П. Толстова, М., 1956 (Народы мира. Этнографические очерки, под общ. ред. С. П. Толстова); Левин М. Г. и Чебоксаров И. Н., Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области, «Советская этнография»,1955, № 4; Fгаzег J. G., Totemism and exogamy, v. 1–4, L., 1935; Graebner Fr., Methode der Ethnologie, Heidelberg, 1911; Durkheim E., Les formes elementaires de la vie religieuse, P., 1912; Rivers V. H. R., Kinship and social organization, L., 1914; Ma1inоvski В., Argonauts of the western pacific, [2 ed.], L.– N. Y., 1932; Louie R. H., Primitive society, L., 1949.

 

 

ЭТНОГРАФИЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ (музыкальная фольклористика) – научная дисциплина, изучающая народное музыкальное творчество. Предметом исследования этнографии музыкальной как отрасли музыкознания и одновременно отрасли фольклористики (науки о народном творчестве) являются народная песня, народная инструментальная музыка, народный музыкальный быт в их историческом развитии. Этот круг явлений этнография музыкальная изучает путём непосредственных наблюдений и точных, научно документированных описаний; записей образцов народной музыки (с 90-х гг. 19 в. – с помощью звукозаписывающих аппаратов с последующим переводом в нотную запись); теоретических анализов напевов и песенного стиха; определения и уточнения звуковых систем народной вокальной и инструментальной музыки, а также строя народных музыкальных инструментов посредством акустических приборов. Задачами этнографии музыкальной являются: изучение исторических и национальных художественных стилей, а также отдельных произведений народного музыкального искусства со стороны идейно-эстетической, музыкально-стилевой и композиционной (мелодика, ритмика, ладовое строение, многоголосие, хоровая и инструментальная фактура и т. п.); выяснение роли народной музыки в общественной жизни и быту, определение всех форм взаимосвязи её с народной поэзией, танцами, взаимодействия народной музыки с творчеством композиторов.

Народное музыкальное творчество изучалось в той или иной мере с древних времён. С 18 в. оно занимает всё большее место в общих этнографических описаниях и трудах; появляются специальные работы по музыкальному фольклору. Как самостоятельная научная дисциплина этнография музыкальная сложилась окончательно во 2-й половине 19 в. В ней определился ряд направлений, связанных с различными методологическими школами в области истории, этнографии, литературоведения, лингвистики и музыкознания.

Литература: Маслов А., Библиографический указатель книг и статей по музыкальной этнографии, в кн.; Труды Музыкально-этнографической комиссии..., т. 1–2, М.,1906–1911; Зеленин Д. К., Библиографический указатель русской этнографической литературы о внешнем быте народов России. 1700–1910, СПБ, 1913 (гл. 4 – Музыка); Хвостенко В., Музыка народов СССР (Материалы к библиографическому указателю – 1917–1936), «Советская музыка», 1937, № 4; Гиппиус Е. В., Чичеров В. П., Советская фольклористика за 30 лет, «Советская этнография», 1947, № 4; Sachs С, Vergleichende Musikwissenschaft in ihren Grundzugen, Lpz., 1930; его же, Geist und Werden der Musikinstrumente, В., 1929 (стр. 261–277 – библиография); Grove"s Dictionary of music and musicians, 5 ed., edited by Eric Blom, v. 3, L.–N. Y., 1954 (библиография при статье Folk music).