Сони! Подъем! Я так и знала, что вы быстро не уляжетесь спать и сегодня проспите! Ну, как же! Ночь, соловьи, гитара, кастаньеты! Быстренько-быстренько приводите себя в порядок и за нами! В Альгамбру!
Из гостиницы идите через «площадь Виваррамбла, место мавританских турниров и состязаний (ныне здесь рынок), и далее по Закатину, при маврах - главной улице Большого Базара; тамошние лавчонки и проулки еще хранят аромат Востока»[1]. Она вас выведет к губернаторскому дворцу[2]. Проходите мимо и поднимайтесь по узкой, извилистой улочке, название которой напоминает о рыцарских временах Гранады. Она именовалась Калье, то есть улица, де Гомерес, в честь мавританского рода, прославленного в летописях и песнях. Она приведет вас к Пуэрта де лас Гранадас, массивным воротам в греческом вкусе, выстроенным Карлом V и вводящим в пределы Альгамбры. Пройдете мимо двух или трех обносившихся и немощных солдат, дремлющих у ворот на каменной скамье, и окажетесь в глубокой, узкой ложбине, среди густых рощ. Отсюда вверх ведет крутой склон в узорах дорожек, обставленных каменными скамейками и украшенных фонтанами. Слева над ними нависают башни Альгамбры, справа, на другом краю ложбины, возвышаются на скалистом выступе башни столь же величественные. Это, как нам сказали, были Torres Vermеjos, или Алые Башни, названные так по цвету камня. Откуда они взялись, никто не упомнит. Они гораздо древнее Альгамбры: одни полагают, что их выстроили римляне, другие - какие-нибудь приблудные финикийцы. Крутой тенистый склон возведет вас к подножию громадной и квадратной мавританской башни с барбаканом, образующим главный вход крепости. Изнутри барбакан охраняет еще одна компания престарелых инвалидов. Этот портал называется Врата Правосудия, ибо во времена мусульманского владычества под сводом его безотлагательно решались несложные дела.
Обратите внимание, главный вход перемыкает громадная подковообразная арабская арка в полвысоты башни. На замковом камне этой арки высечена исполинская рука. Замковый камень над порталом украшен парным изображением огромного ключа. Завзятые знатоки магометанских символов утверждают, что рука эта - религиозная эмблема: пять пальцев обозначают пять основных заповедей ислама - воздержание, паломничество, милостыня, омовение и борьба с неверными. Ключ, говорят далее, был вознесен против христианского креста на знаменах мусульман - покорителей Испании (иначе Андалузии) в знак победной мощи наследников пророка.
Однако, искони бытует предание в духе «простолюдинов, которые видят во всем мавританскую тайну и волшебство», что «рука и ключ - колдовские знаки судеб Альгамбры. Воздвигший ее мавританский царь был великим чародеем, а иные говорят, что попросту продался дьяволу; и он наложил на крепость магическое заклятье. Поэтому она и выстояла ураганы и землетрясения, хотя от многих мавританских построек почти не осталось и следа. Преданье гласит, что заклятие не утратит силы, доколе рука с наружной арки не протянется под свод за ключом - и тогда все башни и стены рассыплются в прах, отверзнув мавританские сокровища, зарытые под основаниями твердыни».
Миновав барбакан, поднимайтесь тесным, извилистым проулком и выходите «на крепостную экспланаду под названием Пласа де лос Альхибес, Водоемная Площадь - от водоемов под нею, высеченных маврами, дабы принимать воду по трубопроводам из Дарро, снабжающим крепости. Имеется здесь и колодезь неимоверной глубины, податель чистейшей и холоднейшей воды - тоже напоминанье о маврах, которые не жалели трудов, чтоб добыть кристальную воду из-под земли».
Перед этой экспланадой высятся роскошные хоромы, заложенные Карлом V - говорят, с намерением посрамить обитель мавританских владык. При всем массивном великолепии и архитектурном изяществе дворца Карла V он кажется высокомерным и непрошенным гостем. Немалую часть зимнего дворца пришлось снести, чтоб расчистить место дл этой массивной постройки. Парадный вход был забит, и нынче входом в мавританский дворец служит простая и почти неприметная угловая дверь. Вот тут-то мы с Вашингтоном и будем вас ждать.
Теперь мы все в сборе. Звоним, нам открывает полненькая черноглазая коротышка-андалузянка Долорес, племянница тетки Антонии, незамужней дамы, которая следит за мавританскими садами и чертогами и показывает их чужестранцам. Мы переступаем вслед за нею порог и враз, точно по мановению волшебной палочки, переносимся в иные времена и в иное царство: мы попадаем в Аравию. «Редкий контраст - между невзрачной наружностью дворца и сценой, нам открывшейся».
Мы «в просторном патио, или дворике, сто пятьдесят футов в длину и примерно восемьдесят в ширину ,вымощенном белым мрамором, с легкой колоннадой по концам, и с одной стороны над нею -изящная узорчатая галерея. На лепнине карнизов и всюду по стенам - щиты и надписи: выпуклая арабская или куфическая вязь, благочестивые девизы мусульманских государей, строителей Альгамбры, или хвалы их благородству и щедрости. Посреди дворика - большой бассейн, сто двадцать четыре фута в длину, двадцать семь в ширину и пять в глубину, и вода в него наливается из двух мраморных чаш. Поэтому двор и называется Альберка (аль-берка - по-арабски «пруд» или «водоем»)». Сверкают стайки золотых рыбок. Бассейн обсажен розами.
Мавританский сводчатый проход выводит нас в знаменитый Львиный Дворик. «Эта часть строения полнее всего напоминает о его былой красе, ибо наименее пострадала от времени. В центре двора - воспетый и прославленный фонтан. Алебастровые водостоки по-прежнему точат бриллиантовые капли; двенадцать львов, которые их поддерживают и дают имя двору, источают хрустальные струи, как во времена Боабдила. Впрочем, львы напрасно столь прославлены: изваяны они кое-как, видимо, руками какого-нибудь пленника-христианина. Дворик устилают цветы - вместо древнего и подобающего мраморного покрытия; эта перемена в дурном вкусе была произведена французами, завладевшими Гранадой. По четырем сторонам дворика - легкие арабские аркады, ажурная филигрань поверх беломраморных колонн, когда-то, вероятно, позолоченных. Архитектура, как и вообще внутри дворца, скорее изысканная, нежели великолепная: она свидетельствует об утонченном вкусе и расположении к праздным утехам. Глядя на грациозные колоннады и по видимости хрупкие настенные узоры, трудно поверить, что над ними промчались столетия, что они претерпели землетрясения и войны, что их пощадили неспешные и тем более пагубные старанья расхитителей- путешественников: почти что и нечего дивиться народному преданию про хранительное заклятье».
Через пышный портал из Львиного Дворика мы попадаем в Чертог Абенсеррахов, получивший имя оттого, что здесь были вероломно умерщвлены эти доблестные потомки блистательного рода. Вся эта история вообще под сомнением. Но как полагают в народе, большие ржавые пятна на каменных плитах - следы крови, которые никогда и нипочем не замыть. И именно по вот этому проходу их одного за другим впускали в Львиный Дворик, и у беломраморного фонтана посреди чертога им рубили головы. А ночами из Львиного Дворика нередко доносится смутный, глухой звук, сходный с роптанием толпы, и вдобавок позвякивание, вроде как лязг оков. И все это призраки убитых Абенсеррахов: ночами они приходят на эти кровавые места и призывают небесную кару на своих убийц.
Мне не хочется вас разочаровывать, но это перепады и струи вод, текущих по трубам и каналам под каменными плитами. Не хотите в это верить? Ну, тогда слушайте историю про Чертог Абенсеррахов, которую слышал от местных жителей Вашингтон. Слушаем Вас, дорогой Ирвинг!.
«Жил да был когда-то солдат инвалидной команды, который по долгу службы показывал Альгамбру чужестранцам; как-то вечером, в сумеречный час, проходил он по Львиному Дворику и заслышал шаги в Чертоге Абенсеррахов. Решив, что там заплутались какие-нибудь иноземные гости, он поспешил им на выручку и, к удивлению своему, увидел четырех разодетых мавров в золоченых кирасах, с ятаганами и кинжалами в драгоценных каменьях. Они прогуливались мерным шагом, однако ж остановились и поманили его. Но старый солдат кинулся бежать и с той поры к Альгамбре близко не подходил. Зато солдат, заступивший на место того инвалида, оказался малый не промах; он явился в Альгамбру нищим, а год спустя уехал в Малагу, накупил там домов, обзавелся каретой и до сих пор, на удивление всем тамошним, живет себе да добра наживает, а все потому, что вызнал у мавров-призраков тайну клада»[3].
Да что вы, друзья! Хотите здесь остаться до сумерек? Надеетесь встретиться с маврами-призраками и тоже узнать тайну клада? Ну-ну! А потом уехать в Малагу, накупить там домов, обзавестись каретой…. Да-а-а…. Как мы все любим волшебные сказки и с какой готовностью им верим! И какая разница, какой век на дворе!
Ну, кто хочет, пусть остается. А мы пройдем по аркаде в иной, не столь скорбный чертог. «Высокий и ажурный, изысканно отделанный, мощенный белым мрамором, он носит красноречивое имя Чертога Двух Сестер. Некоторые думают, что имя это вполне прозаическое и относится к двум огромным алебастровым плитам, лежащим бок о бок и образующим большую часть пола… Другие, однако ж, полагают, что в названии есть особый поэтический смысл, что в нем намек на мавританских прелестниц, некогда обитавших в этом чертоге - части царского гарема»[4]….
И правда, частые «жалюзи» на верхней галереи над портиком сохранены поныне; «сквозь них незримые черноокие гаремные прелестницы глядели на самбру и другие танцы и развлечения в нижнем зале.
По обе стороны зала - ниши и альковы с диванами и оттоманками, на которых изнеженные властители Альгамбры вкушали дремотную лень, столь любезную азиатам. Сквозь купол льется мягкий свет и проникает воздух; с одной стороны слышен освежительный звук фонтана из Львиного Дворика, с другой - переплески бассейна в Саду Линдарахи.
Это чисто восточное зрелище переносит в сказочную арабскую древность: того и гляди, с галереи поманит белая ручка таинственной принцессы или за решеткой блеснут черные глаза. Здесь притин красоты словно бы вчерашней, но где они, эти две сестры, где все эти Зораиды и Линдарахи!
Дворец в изобилии снабжается водой с гор по старым мавританским акведукам; полнехоньки его бассейны и рыбные садки, сверкают и брызжут водометы в чертогах, журчат струи по мраморным желобам вдоль стен. Ублажив царский дворец, оросив его сады и цветники, вода длинным уличным потоком нисходит к городу, звеня ручьями, взметываясь фонтанами и во все времена года питая растительность, устилающую и украшающую всю гору Альгамбры.
Только жители жаркого юга могут оценить прелесть этой обители, свежее дуновение с гор и пышную зелень долины. Город внизу задыхается в полуденном зное, и опаленная Вега колышется перед глазами, а здесь зефиры со Сьерры-Невады, напоенные благоуханием окрестных садов, овевают возвышенные чертоги. Все манит к отдохновению, к южному блаженству: полусомкнутые глаза глядят с тенистых террас на искрящийся пейзаж, и слух баюкают шелест дерев и лепет низливающихся потоков.
Неопытному глазу легкие рельефы и причудливые арабески, украшающие стены Альгамбры, кажутся вырезными, неспешного и кропотливого труда, и равно поражает их неистощимое разнообразие и гармоническое единообразие, особенно своды и купола, то ли сотовидные, то ли разрисованные изморозью - сталактиты и висячие орнаменты, ошеломляющие наблюдателя затейливостью узора. Удивление проходит, однако, когда обнаруживаешь, что все это - лепнина: алебастровые плиты, отлитые в изложнице и искусно пригнанные в узоры всякой меры и вида. Это способ облеплять стены арабесками и оштукатуривать своды наподобие пещер был изобретен в Дамаске и весьма усовершенствовался марокканскими арабами, которым сарацинское зодчество обязано многими своими изысками и причудами. Весь это сказочный ажур был нанесен хитроумно и просто. Голые стены расчертили в клетку, как это делают художники -копиисты, затем -пересекающимися кругами. По этой канве отделочники работали быстро и споро, а пересечения прямых и косых линий образовывали бесконечно прихотливые и вместе единообразные узоры.
Золотили щедро, особенно купола; зазоры тушевали ярким колером: скажем киноварью и ляпис-лазурью, тертыми на яичном белке. …Примечательно, что краски не утратили яркости за несколько столетий.
Снизу стены покоев на несколько футов выложены глазурными плитами, пригнанными в узор, подобно алебастровым. Иные из них изукрашены гербами мусульманских владык, с поперечной лентой и девизом. Эти глазурные плитки
(«асулехос» по-испански, «аз-зулай» по-арабски) - восточного происхождения: они обеспечивают прохладу и чистоту и не дают разводиться паразитам. Такие их свойства весьма ценны в жарком климате, поэтому ими устланы залы и фонтанные бассейны, инкрустированы купальни и покрыты стены…. Обычно их красят в синий и голубой цвет
Эти глазурные или каолиновые плиты мусульмане ввели в испанский обычай давным-давно. Их можно найти в развалинах мавританских строений восьмисотлетней давности. Их и поныне изготавливают на полуострове и в лучших домах Испании, особенно на юге, ими стелют полы и облицовывают летние покои.
Владычествуя в Нидерландах, испанцы завели и там эти плитки. Голландцы, обожающие чистоту в доме, очень обрадовались нововведению; таким-то образом это восточное изобретение испанское асулехос или арабское аз-зулай, и стало повсюду известно под именем голландской плитки»[5].
Но, друзья, день клонится к вечеру. Пора возвращаться вниз, в город. Нам еще сегодня предстоит нанести визит коменданту Альгамбры. Странно! Почему он живет в городе, а не в земном раю Альгамбры. Ну, да. На вершине горы, вдали от людей и дел, трудно справляться со своими обязанностями. Но вы слышите, что он нам предлагает? «Впрочем, сеньоры, если вам так понравилось там, то мои покои в Альгамбре к вашим услугам. Комнаты там пустые, необставленные. Но следит за дворцом тетка Антония, может, она вас как-нибудь устроит. Если вы с ней договоритесь и удовольствуетесь скудным царским провиантом, то, пожалуйста, дворец царя Чико к вашим услугам». Не сон ли это? Остается только договориться с мадам Антонией. А вдруг мы ей не понравимся? Давайте-ка прямо сейчас отправим в ней Вашингтона и положимся на его обаяние. Может быть, ему удастся ее покорить. И тогда… Дух захватывает, то тогда. Тогда мы будем жить в зачарованных чертогах. И сказка продолжится. Ну, а сейчас отдыхать. И надеяться, что у нашей истории
(будет продолжение).
Публикуется впервые.
[1] Ирвинг В. Альгамбра; Новеллы. - М.: Худож. лит., 1989. - С. 40.
[2] Здесь и далее текст В.Ирвинга (С. 40-45) в переложении автора.
[3] Ирвинг В. Указ. соч. - С. 45.
[4] Ирвинг В. Указ. соч. - С. 45.
[5] Ирвинг В. Указ. соч. – С. 46-48.
Археология без раскопок
распечатать
Смотри также:
