Антропологическая точка зрения в философии отличается от прочих философских точек зрения тем, что в основание построения системы ставит цельную человеческую личность, или физико-психическую особь, как неоспоримую данную. Факты, прямо вытекающие из этой данной, составляют главные положения системы. Все, относящееся к одной лишь стороне человеческого бытия, признается отвлеченным (абстрагированным) от цельного бытия человека и подвергается критике лишь в отношении к человеческой деятельности, ему однородной; отношение же к деятельности, ему неоднородной, оставляется вне системы, как подлежащее сомнению.
Для того, чтобы подобное построение могло иметь место, оно должно заключать: а) логическое доказательство своей законности, т.-е. доказательство, что все факты, могущие войти в философию, не только не противоречат бытию цельного человека, но предполагают его; б) полемическое доказательство своей законности, т.-е. доказательство, что другие философские принципы суть не иное что, как односторонние формулы антропологического принципа, формулы, которые приводят к неразрешимым противоречиям в построении, если мыслители не допускают в последнем непоследовательности, именно заимствований из миросозерцаний другого рода; в) философское доказательство своей законности, т.-е. доказательство возможности построить с антропологической точки зрения стройную систему, охватывающую все сущее; г) историческое доказательство своей законности, т.-е. доказательство, что историческое развитее философских систем приводит наше время к необходимости остановиться на антропологической точке зрения.
а) Логическое доказательство. Все сущее в той лишь мере существует для человека, в какой им сознается. Всякое явление в сознании человека представляется ему как неотразимый факт, независимо от того, относится ли этот факт к реальному миру вне человека, к практическому миру его деятельности, или к внутреннему миру его субъективных представлений, его отвлеченного мышления. Поэтому логическое доказательство законности антропологической точки зрения может ограничиться взятием в соображение фактов сознания. — Все сознанное предполагает особенный психический процесс, который, правильно или ошибочно, но неудержимо относится человеком к своему я. Внешний мир в сознании представляется реальным на столько, на сколько эта реальность поверяется наблюдением и опытом, т.-е. действиями человеческого я, направленными известным образом помощью мышления, для поверки реального мира; следовательно всякий факт внешнего мира, сознанный как реальный, предполагает человеческую деятельность, которая входить помощью органов тела во внешний мир на столько же, на сколько охватывает его мыслью. Внутренний мир мысли мог бы быть допущен без внешнего мира; но легко убедиться, что всякая мысль, в процессе своего происхождения, основывается на впечатлениях, полученных (или представляющихся как полученные) органами тела от внешнего мира, так что, отвергая реальность внешнего мира, мы должны отвергнуть реальность собственных впечатлений, а вслед за тем усомниться в достоверности собственного мышления, результаты которого суть лишь отвлечения (абстракции) от впечатлений. Итак, мир мысли предполагает то же человеческую деятельность, черпающую для мысли материал из внешнего мира. Поэтому все сознаваемое, или все сущее, предполагает цельного человека, который есть одновременно объединенная часть вещественного мира и сознательная личность.
б) Полемическое доказательство. Различные системы философии заключали всегда в себе некоторые основания, принимаемые за бесспорные, другие положения критически выводились из основных начал, наконец некоторые вопросы отбрасывались, как маловажные, на задний план системы; т.-е. в каждую систему входил элемент догматический, критический и скептический. Ни один из этих элементов не может господствовать нераздельно. Критический разбор предполагает всегда принятое основание; скептицизм допускает суд над достоверностью того, что подвергается сомнению. Один догматизм по-видимому мог бы быть полным, но только по-видимому. Так как прямые впечатления чувств, размышления и свидетельства часто приводят к противоречивым результатам, то, принимая одно из показаний, как достоверное, мы по необходимости должны или усомниться в других, или подвергать их критике. Поэтому вопрос заключается лишь в том: при философском построении, что принять за догматическое основание? что подвергать критике? и что откинуть, как неподлежащее разбору, в область призраков, о которых нельзя сказать, соответствует ли им что-либо действительное или нет? Бытие человека, как отдельной и цельной физически-психической личности, не может быть подвергнуто сомнению, потому что, как видели пред этим, оно предполагается всеми Фактами нашей деятельности, сознаваемого внешнего мира и собственной мысли. Остается лишь вопрос: принять ли его за догматическое основание или подвергнуть цельность и отдельность этого бытия критике во имя другого принципа? Новый принцип может быть взят во внешнем мире, в мире мыслей, или в мире созданий человеческих преданий; кроме того, можно из этих трех миров комбинировать существа, которые принять за основание философского построения, как бесспорные; таким образом получаются многоразличные принципы метафизических миросозерцаний (вещество, сила, атом, монады, природа, Бог, дух, идея, безусловное и т. д.), и эти системы мы противополагаем антропологической, принимающей за основание человеческую личность в ее физико-психической нераздельности. Метафизические системы можно разделить на две группы: допускающие неизменность законов в мире, ими строимом, и отвергающие эту неизменность. В последних системах все сущее представляет накопление фактов, между которыми не существует ни необходимой связи, ни необходимого противоречия; об этих фактах можно сказать, что они совершились, но нельзя сказать, что они должны были совершиться так, как совершались. Предсказание явлений, группировка их, а следовательно знание — делается невозможным. Подобные системы отвергают науку, отвергают достоверность мышления, следовательно отвергают сами себя (так как они сами предполагают мышление) и потому должны быть отброшены, как противоречивые. Системы, допускающие неизменность течения событий, сильны, пока они обнимают область знаний, но они все бессильны овладеть явлениями жизни, именно явлениями нравственного суда; понятие долга (Sollen) в них невместимо. Они принуждены отнестись к нему скептически, если хотят быть последовательными. Но они не могут остановиться и на этой точке, потому что, отвергнув нравственный суд, они принуждены допустить нравственный индифферентизм, как состояние, в котором человек наиболее подходит к истинному взгляду на вещи; но нравственный индифферентизм обнимает, между прочим, положение: «все равно, допускать ложь или истину», т.-е. отвергает достоинство всякого знания, всякого построения, а следовательно того самого миросозерцания, которое к нему привело. Из этого противоречия большинство систем выходит лишь помощью тайных заимствований еще другого принципа, дополняющего принятые ими основания и позволяющие им обнять нравственные вопросы. — Кроме того, во всех принципах метафизических систем психологический анализ легко узнает результаты процессов человеческого мышления, результаты получаемые при отбрасывании некоторых сторон человеческой деятельности, следовательно при переходе от реального человеческого бытия к более отвлеченному представлению. Это будет показано в статьях относящихся к каждой системе особо. — И так, все метафизические системы приходят к самоотрицанию, и представляются, как допущения основным реальным началом того, что есть результат отвлечения от цельного человеческого бытия.
в) Философское доказательство. Принимая человеческую личность за основание построения, как цельную физико-психическую особь, мы видим, что цельность этой личности обусловливается взаимодействием двух родов явлений, в ней происходящих: впечатления, получаемый органами чувств из внешнего мира, представляются основаньями (Grand, fondement) теоретической деятельности человека — психических процессов; явления сознания обращаются в причины (Ursache, cause) практической его деятельности — участия личности во внешнем мире. Единство личности в обоих этих случаях разлагается на два элемента: объективно человек есть особ деятельная на основании побуждений; субъективно человек есть личность, стремящаяся к доставлению себе наслаждений и к устранению страдания. Объективный элемент ограничивается механизмом деятельности, субъективный — чувствованием (Gefuhl, sentiment) личности. Совокупление их, процесс бытия чувствующего механизма есть жизнь, первое полное проявление личности, первая форма, в которой личность мыслит себя по необходимости. Живая личность или личность, сознательно стремящаяся к наслаждению, заключает в своей деятельности два момента: познание того, что может доставить наслаждение, и действие для достижения последнего. Первое дает начало философии теоретической, последнее — практической.
I. Философия теоретическая заключает в себе пропедевтику теоретической философии, т. е. определение принципов и делений теоретической философии, и самые построения отдельных ее частей. — А. Пропедевтика теоретической философии. Философия теоретическая определяет прежде всего условия познания и открывает их три: каждая личность по необходимости признает действительными все факты своего личного сознания; каждая личность признает внешний мир столь же реальным, как себя — нераздельную физически-психическую особь; каждая личность признает в других личностях вообще способность действительного сознания и реального познавания, на столько же, как в себе. Присоединение последнего необходимого условия познания в предыдущем позволяет теоретической философии перейти от личного взгляда отдельной особи к общечеловеческой теории. Она прежде всего формулирует свои принципы: 1) Принцип действительности сознания. Во всех личностях происходит действительный процесс сознания, составляющий основу всего сущего для каждой личности отдельно и для человеческого знания вообще. Все сознанное одинаково-действительно и должно войти в правильное философское построение. 2) Принцип реального знания. Не все действительное реально, т. е. совпадает с единством нашей собственной физико-психической личности. Есть в нашем сознании многое феноменальное, т.-е. действительное только в нашем сознании, только психически, а не так, как наша личность физико-психически. Надо строго различать, что в нашем сознании реально и что феноменально. Для этого служит научная критика, основанная на начале противоречия. Лишь то реально, что мы сознаем, не находя противоречия при этом сознании ни в самом понятии сознаваемого, ни в группировке вновь сознаваемого с прежде сознанным. 3) Принцип скептицизма в метафизике. Критика реального простирается лишь так далеко, как сознание личности в ее целости. То, что допускает феноменальное бытие в мысли, но недоступно органам чувств, не может ни быть признано реальным, ни отвергнуто; оно остается вне реального мира, и реальная личность относится к нему скептически. Но, будучи личностью физико-психическою, она не может оставить подобные вне-реальные или метафизические существа без всякого внимания; реальность их сомнительна, но они совершенно действительны для сознания, а потому процесс их происхождения должен быть объяснен, т.-е. человек относится скептически ко всем метафизическим созданиям но объясняет их как феномены мысли. — Но между метафизическими вопросами один особенно важен, потому что касается отношения между основными данными теоретической философии. Реальная личность сознает однородный ей реальный мир и получает мыслимый мир, однородный ее сознанию. Но мы не имеем никакой возможности определить независимое от нашего воззрения (существенное) отношение между действительным фактом нашего мышления и реальным миром. Нам с одинаковой необходимостью представляются вопросы: какое место занимаете данный факт в ряду явлений реального мира? и каким процессом мышления мы приходим к сознанию этого факта таким, как он нам представляется в нашем сознании, т.-е. какое место он занимает в ряду явлений нашей мысли? Распространяя эти вопросы на все факты реального мира, мы одинаково приходим к двум построениям: а) Реальный мир представляется нам как совокупность явлений, самостоятельно существующая независимо от нашего сознания, и в которой наше сознание, наша личность, человек вообще, его деятельность, история и ее перипетии суть частности общего процесса. б) Реальный и феноменальный миры представляются нам как ряд результатов, процесса человеческой мысли, как мыслимый мир, строящийся по логическим законам мышления, по неизбежным категориям духовных процессов; тут реальный мир есть только частный случай мыслимого и отличается от феноменальных фактов сознания как один частный случай от другого; первый для нас есть результат знанья, второй — результат творчества; оба одинаково важны. — Если мы становимся на точку зрения какой-либо метафизической системы, то одно из этих двух построений ложно и должно быть отброшено: или мысль и ее процесс есть частный случай реального мира, или реальный мир есть частный продукта мышления. С антропологической точки зрения мы относимся скептически к обоим этим построениям по их сущности, но положительно по их отношению к человеческой деятельности, и говоримы мы не разрешаешь, решить не можем, и считаем весьма маловажным для человека метафизический вопрос об отношении реального бытия к мышлению; это дело личного верования, не имеющего и не долженствующего иметь влияния на то, как человек будет в своем действительном познании относиться к двум родам вопросов, приводящих к указанным построениям. Если бы человек остановился на скептическом взгляде и признал оба построения равно ложными, он бы отрекся от всякого познания, точно так же, как останавливаясь исключительно на том или на другом способе построения, он бы пришел к одностороннему, неполному, неточному знанию; он бы познавал факты только по отношению к своему физическому существованию или к своему мышлению. Как личность физико-психическая, он должен обратить внимание на обе стороны вопроса или должен одинаково разбирать в каждом сознанном факте, как его отношение к реальному миру, так и к процессу мышления, или, переходя от отдельных фактов к их группировке, человек должен одинаково построить весь реальный мир, как независимый от мышления круг явлений, и весь мыслимый мир, как результат психического процесса в его разветвлении на знание и творчество. Первое построение дает Б. Философию природы, второе В. Философию духа.
II. Практическая философия. Она точно также заключает пропедевтику и построение отдельных частей, которые развиваются из принципов пропедевтики. А. Пропедевтика. Прежде всего и здесь определяются необходимые условия деятельности; они, как в теоретической философии начинаются с личности, обобщают личное сознание и становятся антропологическими принципами, которые ведут к разделению практической философии. Но, развиваясь симметрически с теоретической философией, практическая на всех своих степенях имеет особенности, зависящие от того, как самый процесс действий отличается от процесса познавания и мышления. В теоретических процессах мы начинаем всегда с того, что считаем важнейшим и переходим к тому, что важно только как условие для первого. Данное есть познаваемое, с которого мы начинаем. Познавая реальный мир, мы перерабатываем его в понятия менее реальными, чем самый мир, познавая мыслимый мир, мы изучаем его в результатах мышления, подчиняющихся законам мысли. В практических процессах наоборот: результат процесса важнее его начала; данное есть результат действия, получаемый в конце процесса. Внешний мир перерабатывается в побуждения, мысль воплощается в цель. Поэтому, в теоретической философии, условия и принципы заключают необходимость, как следствия данной основной причины. В практической, условия и принципы заключают лишь возможность, как причины данного следствия. Кроме того, тут встречается другая особенность. Теоретическая философия развивалась из противоположения данной реальной личности человека основному факту действительности его сознания. Это вело к признанию реального мира, однородного реальной личности, и к построению философий природы и духа из взаимодействия действительного и реального. Поверка заключалась в отсутствии противоречия с данным реальным миром, или данным процессом мышления. В практической философии критика действительности невозможна ни во имя побуждений, ни во имя целей, потому что те и другие могут изменяться, не представляют неизбежности, следовательно сами подлежат критике. Поверка стремлений к деятельности может быть произведена в данное мгновение лишь во имя готовых результатов, выработанных предыдущею деятельностью, знанием и творчеством и противополагаемых реальной личности, как нормы ее. Это идеалы. Как необходимый результат минувшего для каждой личности, они делают возможными критику и направление деятельности; как идеалы личности, они всегда сохраняют в себе в целости или в частности черты живой человеческой личности. — Условия практической деятельности суть: личность может принимать побуждение из внешнего мира, ставить себе цели и к ним стремиться; личность может судить свои побуждения, цели и двйствия во имя своих идеалов; личность предполагает в других личностях вообще способность свободной постановки целей и суда во имя идеалов. Последнее условие обращает личное мнение в начало общественных сношений. — Из предыдущего следуют принципы: 1) Принцип свободы. Всякая личность сознает себя внутренне свободною и нуждается в освобождении от всякого стеснения для постановки себе целей и стремлений к ним. 2) Принцип развития. Всякая личность стремится к осуществлению своих идеалов, страдая от всего им противоречащего, наслаждаясь всем с ними согласным; но каждое действие, приобретенное знание, или продукт творчества, как необходимый элемент сознания, имеет влияние на идеалы, которые, в свою очередь, обусловливают дальнейшие действия; таким образом личность развивается во имя своих идеалов и развивает самые идеалы свои собственною деятельностью. 3) Принцип разделения деятельности. Как усвоение познания требует от личности разных методов поверки, отсутствия противоречия в разных отраслях знаний, так различные виды деятельности требуют от человека постановления разных идеалов. Личность с антропологической точки зрения относилась скептически ко всему недоступному методам критики, ко всякому вопросу о метафизической сущности вне самой личности и к всякому требованию подчинения ее — реальной личности — какому-либо метафизическому созданию. С той же антропологической точки зрения личность не может безусловно подчинить один свой идеал другому, не может перенести на все отрасли деятельности одного и того же идеала. Каждый род деятельности подчиняется своему идеалу, и смешение их есть такое же искажение деятельности, как подчинение личности метафизическому началу — искажение знания. Принцип скептицизма в метафизике требовал феноменального построения ее созданий, а для главного разделения на реальное бытие и действительное мышление — двойного построения философии природы и духа. Принцип разделения идеалов требует совокупленья частных идеалов, направляющих разные роды деятельности, в один общий человечный идеал, т.-е. истинный человек совокупляет в себе разные идеалы деятельности, не смешивая их при самой деятельности. — Главное различие идеалов заключается в том, преобладает ли в них реальная форма личности, или ее действительное содержанье. Первые суть художественные, вторые — нравственные идеалы, и это ведет к двум отраслям практической философии. — Б. Философия искусства определяет художественный идеал в философии красоты, как патетическое воплощение личности художника в стройные формы, и в философии искусств решает вопрос о воплощении разного рода патетического настроения личности в разные формы искусства. В. Философия нравственности ищет в этике, или философии личности, идеал человеческого достоинства; доказывает, что он осуществляется лишь помощью справедливости, прилагает в философии общества норму справедливости, (или равноправности человечества) к обсуждению общественных форм, или общественных идеалов, и стремится к построению теории общества.
Но как теоретическая, так и практическая философия, с антропологической точки зрения, не стоят отдельно. Живая реальная личность служила основою их построения и связывала их вначале своим бытием; историческая развивающаяся личность должна их связать в заключение. Здесь, в процессе истории, должно поверяться, в самом ли деле теоретическая философия обняла знание в его последовательном нарастании и современном состоянии? в самом ли деле она объяснила несостоятельность всех метафизических созданий? в самом ли деле художественный идеал философии искусства охватывает все произведения искусства, а нравственный идеал философии личности служит меркою для всех перипетий жизни? наконец, в самом ли деле историческое развитие философских систем приводит наше время к необходимости остановиться на антропологической точке зрения. — III. Философия истории указывает в каждую эпоху в чем состояла реальная жизненная мудрость, т. е. угадывание возможного знания, совершеннейшей красоты, осуществимого идеала человечности; в истории философии дает историческое доказательство принципа, из которого построена система, и таким образом, возвращаясь к ее началу и закругляя ее построение, оканчивает философское доказательство законности самого принципа.
Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и литераторами. – СПб., 1862. – Т. 5. Антр – Аф. – С. 7–19.
При перепечатке сохранены стиль и орфография документа.
[1] Заметим, что знаменитый ботаник Шлейден видит в антропологии — теорию человеческого познания («Uber die Anthropologie» в «Westerm. Моnatsh.» 1861).
Антропология
распечатать
Смотри также:
