[163] 

После восемнадцатого века – эпохи сеттеченто – никакой уже архитектуры больше не существовало. Современной архитектурой называется теперь нелепая мешанина самых различных стилевых приемов, используемых для прикрытия скелета возводимых зданий. Новая красота цемента и стали профанируется применением балаганно-декоративной облицовки, что не оправдывается ни требованиями строительства, ни нашими вкусами, а восходит к античным традициям, к Египту, Индии или Византии и к поразительному расцвету идиотизма и импотенции, получившему название неоклассицизма.

В Италии же подобные архитектурные трюкачества принимаются, за неразборчивое использование бездарных зарубежных образцов выдается за гениальное открытие, за новейшую архитектуру. Молодые итальянские зодчие (из тех, которые черпают оригинальные идеи, почитывая украдкой книги по искусству) изощряются в своих талантах, возводя новые кварталы в наших городах, где весь этот обильный винегрет из витых колонок, фестонов времен XVII века, остроготических арок, египетских пилястров, завитков в духе рококо, средневековых амурчиков и пышнотелых кариатид серьезно претендует на стиль и тщится походить на монументальность. Этих с позволения сказать новаторов архитектуры нисколько не смущают калейдоскопическое появление и зарождение новых форм, распространение машин, каждодневный рост потребностей, вызываемых

[164]

быстротой средств сообщения, скученностью населения, гигиеной и сотней других факторов современной жизни. Вооружившись канонами Витрувия, Виньолы, Сансовино и кое-какими книжонками по немецкой архитектуре, они упрямо стремятся вновь придать нашим городам, которые должны бы стать точным и непосредственным воспроизведением нас самих, этот веками сложившийся дурацкий облик.

Попав в их руки, это выразительное синтетическое искусство превратилось таким образом в пустое стилизаторство и пережевывание неумело надерганных отовсюду формул, дабы замаскировать под со­временное здание все ту же традиционную комбинацию из кирпича и камня. Можно подумать, что, накопив энергию и дав ей выход, мы смогли бы при нашей приверженности к технике, при шуме и скорости сегодняшнего бытия жить на тех же улицах, которые люди построили в соответствии со своими запросами более четырех, пяти, шести столетий назад.

Именно в этом и заключается наивысшая глупость современной архитектуры, которая повторяется благодаря меркантильному соучастию академий, где разум держится под домашним арестом, где молодежь принуждают к рукоблудному копированию классических образцов, вместо того чтобы направить ее ум па поиски оптимальных решений проблемы, вставшей с неумолимой силой: создание футуристского дома и города. Ведь материально и духовно это наш дом и наш город, где мы смогли бы вовсю проявить свою неугомонность, не впадая при этом в гротеск и анахронизм.

Проблема футуристской архитектуры – это не проблема перестройки линий. Дело отнюдь не в поисках новых очертаний, новых обрамлений окон и дверей или в замене колонн, пилястров, консолей кариатидами, лепными мухами и лягушками; дело не в фасадах, будь они из кирпичной кладки, или оштукатурены, или облицованы камнем, и даже не в определении формальных различий меж­ду зданием новым и зданием старым. Речь идет о том, чтобы совершенно заново создать футуристский дом с использованием всех научно-технических возможностей и при полном удовлетворении всех наших бытовых и культурных запросов. А это значит растоптать все, что отдает в нас самих гротеском, тяжеловесностью, противоречивостью (традиции, стиль, эстетика, пропорции); определить новые формы, новые линии, новую гармонию профилей и объемов. Это значит создать архитектуру, которая имела бы право на существование только в специфических условиях современной жизни и которая находила бы отклик в наших чувствах как эстетическая ценность. Такая архитектура не может быть подчинена никакому закону исторической преемственности. Она должна быть нова, как новы наши настроения.

[165]

Искусство строить смогло эволюционировать во времени, переходя от одного стиля к другому, и сохранить при этом общие характерные особенности архитектуры благодари тому, что в процессе исторического развития часто меняется мода и происходят другие изменения, вызываемые сменой религиозных воззрений и политических режимов; зато весьма редки причины глубоких изменений условий окружающей среды, которые, подобно открываемым законам природы, вызывают перестройку, обновление, усовершенствование технических средств, рациональное и научно обоснованное использование материалов.

В современных условиях процесс последовательного развития стиля в архитектуре приостанавливается. Архитектура, отрывается от традиций. Она невольно начинается заново.

Расчет сопротивления материалов, использование железобетона и стали исключает «архитектуру», понимаемую в классическом и традиционном смысле. Современные строительные материалы и наши научные познания абсолютно не вяжутся с дисциплиной исторических стилей, что является основной причиной столь уродливо-комического вида «модных» строений, при создании которых легкость и строгое изящество горизонтальных балок и хрупкость цемента хотят превратить в тяжеловесные арочные изгибы и массивные формы мрамора.

Резкая противоположность между миром современности и миром прошлого вызвана всем тем, чего раньше не было. В нашу жизнь вошли вещи, о возможности существования которых даже не подозревали в прошлом; определились материальные условия, вскрылись духовные запросы, которые проявляются во множестве аспектов. И прежде всего – это формирование нового идеала красоты, пусть еще в смутной эмбриональной форме, но прелесть которого начинают уже чувствовать даже массы. Мы утратили чувство монументальности, тяжеловесности, статичности, но зато обогатили свое восприятие вкусом к легкости, практичности, эфемерности и скорости. Мы уже неловко себя чувствуем в соборах, на амвонах, во дворцах. Наша стихия – это огромные гостиницы, вокзалы, широкие улицы, колоссальные порты, крытые рынки, светлые галереи, прямые проспекты и живительные просторы высвобожденных участков.

Нам надлежит изобрести и воссоздать футуристский город, похожий на просторную шумную стройку, каждый участок которой гибок, подвижен, динамичен, и построить футуристский дом, напоминающий гигантскую машину. Лифты не должны в нем забиваться, как черви, в пустоты лестничных клеток, а лестницы, ставшие ненужными, должны быть упразднены. Фасады нужно обвить змеями лифтов из стали и стекла. Такой дом из цемента, стекла и стали,

[166]

лишенный росписей и скульптурных украшений, единственная красота которого заключена в свойственных ему линиях и объемах, дом чрезвычайно безобразный по своей конструктивной простоте, дом высокий и просторный, насколько это диктуется необходимостью, а не законами муниципального управления, должен быть воздвигнут на краю галдящей пропасти, именуемой улицей. А улица не будет больше расстилаться на уровне подъездов зданий. Она углубится на несколько этажей в землю, где разместятся линии метрополитена, будут проложены необходимые стальные переходы и быстроходные эскалаторы.

Необходимо упразднить украшательство. Проблему футуристской архитектуры следует решать путем гениальных находок и во всеоружии научно-технического опыта, отказавшись наконец от мошенничества с фотографиями Китая, Персии, Японии и отупляющей приверженности к нормам Витрувия. Все должно быть революционизировано. Необходимо использовать крыши, найти применение подвалам, придавать меньшее значение фасадам, пересадить вопросы хорошего вкуса с поля формочек, колонночек и подъездиков на более широкую ниву крупного массового расселения, развернутого осуществления строительных планов. Покончим же с архитектурой монументально-траурно-мемориальной. Выкинем монументы, тротуары, колоннады, лестницы, раздвинем улицы и площади, приподнимем уровень города. Я выступаю против и презираю:

1. Всю авангардистскую псевдоархитектуру Австрии, Венгрии, Германии и Америки;

2. Всю классическую архитектуру с ее торжественностью, священнодействием, театральностью, украшательством, монументальностью, лживостью, общедоступностью;

3. Сохранение, восстановление, копирование античных памятников и дворцов;

4. Перпендикулярные и горизонтальные линии, кубические и пирамидальные формы, которые подавляют своей статичностью, тяжеловесностью и находятся совершенно вне нашего новейшего восприятия;

5. Использование массивных, громоздких, долговечных, устаревших и дорогостоящих материалов.

И я провозглашаю:

1. Что футуристская архитектура – это архитектура расчета, смелого дерзания и простоты; это архитектура железобетона, стекла, стали, картона, текстильного волокна и всех тех заменителей дерева, камня и кирпича, которые позволяют добиваться максимальной Эластичности и легкости;

[167]

2. Что при этом архитектура отнюдь не являет собой комбинацию голого практицизма и утилитаризма, а остается искусством, то есть синтезом, выражением;

3. Что кривые и эллиптические линии динамичны и но самой своей природе обладают силой эмоционального воздействия, в тысячу раз превышающей силу воздействия горизонтальных и перпендикулярных линий, и что вне их не может быть целостной в своей динамике архитектуры;

4. Что украшательство как нечто навязанное архитектуре является абсурдом и что декоративная ценность футуристской архитектуры Зависит только лишь от использования и своеобразного расположения естественного или необработанного и даже ярко раскрашенного материала;

5. Что подобно тому как античные зодчие черпали вдохновение для своего творчества из окружающей природы, так и мы – материальные и духовные мастеровые искусства – должны находить это вдохновение в элементах созданного нами новейшего мира техники, а архитектура должна стать самым прекрасным отражением этого мира, наиболее полным его обобщением, самым ярким и органичным его художественным отражением;

6. Архитектура как искусство придания зданиям форм согласно установленным критериям не существует более;

7. Под архитектурой следует понимать условия, направленные на то, чтобы свободно и с наибольшей смелостью добиваться гармонии между человеком и окружающей его средой, то есть превращать мир вещественный в отраженную проекцию мира духовного;

8. Понимаемая таким образом архитектура не может порождать никакой склонности к пластичности или линеарности, потому что основными характерными особенностями футуристской архитектуры станут ее недолговечность и переходность. Здания будут менее долговечны, чем мы сами. Каждому поколению придется возводить свои города. Это постоянное обновление архитектурной среды будет способствовать победе футуризма, который уже утверждается в призывах к свободе, в пластическом динамизме, в музыке без сдерживающих канонов и в искусстве шумов. За него мы ведем неустанную борьбу с трусливым цеплянием за прошлое.

Милан, 11 июля 1914 года