Пролог
Восточная Сибирь, поселок Черемушки,
1981 год
«Вся страна, весь советский народ с гордостью следят за подвигом строителей Саяно-Шушенской ГЭС! Опытные инженеры и молодые комсомольцы, бетонщики и монтажники, электрики и бульдозеристы, лесорубы, механики, шоферы – невозможно перечислить всех, кто своим тяжелым, но славным трудом проводит в жизнь решение Коммунистической партии Советского Союза. Всех, чьими усилиями в далеком сибирском уголке возводится грандиозное сооружение – величественная плотина, равной которой нет во всем мире. И глубоко символично, что новая ГЭС, венец творения советских ученых и инженеров, появится в местах, тесно связанных с именем Владимира Ильича Ленина. Мы, потомки пламенных революционеров, достойные сыны героев Гражданской войны, рапортуем: «Дело великого Ленина живет и побеждает! Советский Союз – могучая держава рабочих и крестьян…»
Резкий порыв ветра подхватил обрывок местной газеты и весело, играючи, поднял сероватый листок вверх. Высоко вверх, словно хотел показать этому осколку пропагандистcкой машины обновленную стахановцами тайгу: вырубленные под корень вековые леса, разоренные деревни, взорванные скалы и грязные, наспех слепленные дороги, по которым тянется к плотине бесконечный поток грузовиков. С такой высоты многотонные тяжеловозы кажутся трудолюбивыми муравьями, неведомым чудом ухитрившимися создать в глухой Сибири колоссальный бетонный муравейник – триумф научно-технического прогресса. А на обочине прогресса ржавеют останки брошенных машин, гниют пустые бочки и благоухает разлитая солярка. Приметы цивилизации – загаженные опушки, утонувшие в лесных озерах пиротехнические патроны и на каждом углу любого городка или поселка – винные магазины. Но разве это важно? Стране требуется электричество, много электричества, как можно больше электричества! Страна желает добывать алюминий. Много алюминия, немыслимо много! Чтобы засеребрились краснозвездные крылья истребителей и бомбардировщиков. А вдруг завтра война? Ведь враг не дремлет! Миллионы отважных сынов Империи готовились защищать родную страну от проклятого агрессора. А тысячи других сынов трудолюбиво превращали Сибирь в гигантский промышленный комплекс, экологические проблемы которого защищали от врага изнасилованные территории лучше самых современных самолетов.
– Тимоха, правее бери, правее, елы-палы!
– Так я и беру!
– Да … ты берешь! Ты лево берешь, … мать!!
– Так ты только что говорил: лево!!
– У тебя зенки повылазили? Как я мог сказать «лево», когда надо право?! Ты, … мать, сюда смотри, когда тебе говорят!
Голос бригадира прозвучал так, будто Валиев оказался рядом и рычал Тимохе прямо в лицо, а не находился в сорока ярдах от работающего с тяжелым надрывом бульдозера. Поток начальственной ругани влетел в кабину, словно усиленный мощным динамиком, наполнил ее, заставив бульдозериста вздрогнуть. Этот рев, совершенно не соответствующий законам физики и слабым голосовым связкам Валиева, стал для Тимохи последней каплей – он заглушил двигатель и вылез на трак.
– Ты чего? – Валиев подошел к остановившейся машине.
– Ты говорил «лево», – тихо, но очень твердо произнес бульдозерист. – Ты говорил «лево»!
– … мать! – Валиев секунду смотрел на Тимоху, но вместо того, чтобы выдать очередную порцию нецензурной критики, вдруг развел руками и кивнул: – Да, вроде действительно «лево» крикнул. А надо право. – Бригадир покрутил круглой, крепко посаженной головой. – Оговорился, … мать.
– Да не оговорился ты, Марат, – тоскливо протянул Тимоха.
Бульдозерист вытащил из кармана телогрейки мятую пачку «Примы», чиркнул спичкой и, выпустив облако вонючего дыма, повторил:
– Не оговорился ты.
– Тогда что?
– А то… – Тимоха угрюмо огляделся. – То самое, блин. Сам знаешь, что здесь за место.
– Знаю, … мать, – после паузы согласился бригадир.
Желающие ковыряться на Сухой горке в очередь не выстраивались. Холм считался странным местом, нехорошим, и в том, что работы на нем откладывали до самой последней возможности, не было ничего неожиданного – руководили строительством хоть и коммунисты, но люди бывалые, не один котлован вырывшие. И они хорошо знали, что, несмотря на временную победу диалектического материализма, чертовщина с земли никуда не делась. Странности по воле философских концепций в воздухе не тают, и разные «сухие горки» или «мертвые овраги» нет-нет да и преподнесут строителям неприятный сюрприз. Местные, с которыми доводилось толковать Тимохе, этот холмик не привечали и держались от него подальше. Ходили даже слухи, что в полнолуние на нем оборотни свадьбы играют, но бульдозерист был парнем трезвомыслящим и в подобные сказки не верил. К холму же тем не менее относился с опаской. Как, впрочем, и все в бригаде. Невысокая, не особо приметная, покрытая мертвыми деревьями Сухая горка резко, «чертовой плешью» выделялась на зеленом, полном жизни ковре тайги. Холм обходили все: и зверь, и человек, но менять план строительства в угоду поверьям никто, разумеется, не собирался, и одним хмурым утром к холму подкатил массивный рыжий бульдозер.
– Место здесь такое, – передразнил работягу бригадир. Впрочем, без особой уверенности. – Не место красит человека, а человек место! Социалистические обязательства еще никто не отменял! И премии за их выполнение! И прогрессивки! Ты, Кукурузин, комсомолец?
– Комсомолец.
– Значит, должен следовать заветам и работать, а не перекуривать с начальством, отлынивая от выполнения трудового задания! Понятно?
– Понятно, – мрачно согласился Тимоха.
Но бросать недокуренную сигарету не стал, потому что не было в голосе Валиева железного приказа: «Иди, Кукурузин, умри, но дело сделай!» Марат не хуже остальных знал, чем могут порадовать такие вот «чертовы холмики», и давить на бульдозериста не собирался. Тем более что одна неприятная история на Сухой горке уже приключилась.
Неделю назад Тимоха как раз сказался больным, надеясь, что проклятый холм без него срубят, Валиев отправил на Сухую горку Ваську Хохла. И что? Едва бульдозер подобрался к холму, у него заклинило двигатель. Да так заклинило, что новенькую машину пришлось списать – управление механизации восстановить бульдозер не смогло. Хохла, конечно, дернули по всем линиям, на комсомольском собрании пропесочили, премии лишили, но все понимали, что не было в аварии его вины. Не было! Васька мужик вредный и прижимистый, но за своей машиной следил в оба, и двигатель у него заклинило не от разгильдяйства и халатности, а потому что холм.
Мужики покурили, помолчали, глядя на неприветливо серую землю Сухой горки, на остатки почерневших деревьев – основной сухостой убрали лесорубы – и причудливые, словно оплавленные, камни. Помолчали, поглядели, переглянулись и снова закурили.
– Все равно идти придется, – покачал головой Валиев, избегая смотреть Тимохе в глаза.
– Да знаю, – бульдозерист сплюнул, зло отшвырнул едва раскуренную сигарету и полез в кабину. – Знаю, блин!
Неожиданно Тимохе стало стыдно за показанную перед бригадиром слабость. «Мужик я или нет? Ишь, сопли пустил! А дел-то всего – холм срубить!»
– Не боись, Марат! – Кукурузин высунулся из окошка кабины. – Ща сделаем эту горку в лучшем виде!
– Осторожнее давай, – скривился Валиев.
Двигатель взревел, бульдозер, выплюнув в сибирский лес солидную порцию выхлопных газов, пошел на холм, и последнее напутствие бригадира Тимоха не расслышал. Тоскливый страх, который только что испытывал бульдозерист, сменился истеричной удалью, приступом диковатого куража, порожденного в том числе и отчаянием, – Тимоха понимал, что, кроме него, послать на холм Валиеву некого, и если он откажется, то получит от взбешенного Марата неприятностей по полной программе. Положив руки на рычаги и с удовольствием ощутив привычную дрожь работающего двигателя, Тимоха неожиданно почувствовал прилив уверенности: послушная его воле сила, спрятанная внутри гигантского бульдозера, вызывала уважение, вряд ли потертый холм сможет противопоставить ей что-либо.
– Ща сделаем…
Нож грубо вошел в землю, тяжеленная машина зарычала, разразилась дополнительной порцией выхлопных газов, но уверенно продолжила движение.
– Есть!
Больше всего Тимоха боялся именно этого момента – первого удара ножом. Он убедил себя в том, что если Сухая горка таит в себе угрозу, то проявится она сразу, как только бульдозер пересечет невидимую черту. Тимоха даже придумал эту черту – воображаемую линию, проведенную между двумя массивными камнями, и зажмурился, когда нож подобрался к ней, но… ничего не происходило. Бульдозер послушно рвал сухой дерн, нож входил в землю, как в масло, легко выковыривал камни и оставленные лесорубами пни.
– Повезло! – Валиев облегченно выдохнул и потянулся за сигаретами. – Проскочили!
Тимоха, словно услышав слова Марата, несмело улыбнулся и вытер пот.
И в этот момент бульдозер остановился.
Резко. Так, будто наткнулся на невидимую стену, и расслабившийся было Тимоха едва не вылетел из кабины через лобовое стекло. Валиев длинно выругался. Двигатель в ответ пробурчал что-то неразборчивое и пару раз чихнул.
«Заклинило!» Мысль прозвучала за мгновение до того, как Тимоха сообразил, что двигатель продолжает работать. Правда, странно, рывками, совсем не так, как должен урчать хорошо отрегулированный мотор, но все-таки работал.
– Уперся?! Назад помалу! – приказал Валиев. – … сидишь?!
– Сейчас! – Тимоха передернул рычаг, надавил на педаль, двигатель рявкнул, заставив завибрировать корпус, но бульдозер даже не шелохнулся. – Приехали, блин!
– Нож подними, паскуда, – обреченно (а кому понравится второе ЧП на одном холме?) посоветовал бригадир. – Нож тебя держит, … мать.
Ругаться с Маратом Тимохе не хотелось, у него просто не выдержали нервы.
– Да поднимаю я нож!! – заорал бульдозерист, выскакивая из кабины. – Не поднимается он, блин!
– Еще попробуй, … мать!
– Сам пробуй!
– Ты у нас бульдозерист, … мать, ты и поднимай!
– А ты у нас ….
Не очень длинная, но довольно содержательная речь Тимохи закончилась гневным ударом ногой по ни в чем не повинной обшивке кабины. Был ли этот пинок силен необычайно, или просто так совпало, но сразу же после него внушительная часть Сухой горки обрушилась. Огромный пласт земли мягко, но очень величественно сошел вниз, потащив за собой и камни, и пни, и жалобно накренившийся бульдозер. К счастью, у Тимохи хватило ума не прыгать с машины, и он, правда, дрожащий, побелевший, вцепившийся в дверцу всеми доступными конечностями, но живой, благополучно дождался, когда бульдозер вновь займет устойчивое положение.
– Марат, – тихонько позвал Тимоха, убедившись, что движение прекратилось. – Маратик, посмотри, пожалуйста, можно мне спрыгнуть?
– … мать, – эхом донеслось откуда-то снизу.
– Марат, ну, пожалуйста, посмотри! Я тебя очень прошу.
– …
В голосе бригадира не было страха или какого-либо напряжения. Более того, Тимоха ухитрился различить в неспешных ругательствах Валиева оттенок глубокого удивления, а потому бульдозерист рискнул и открыл глаза. И замер. И в точности повторил высказывание Марата:
– … мать.
Обрушившаяся земля открыла ошарашенным строителям массивное и совершенно невозможное для дикой Сибири сооружение. В самом центре полуразрушенной Сухой горки, под хмурым, свинцовым небом гордо высился черный трон – внушительное кресло с прямой спинкой и широкими подлокотниками. Несмотря на то что оползень очистил конструкцию далеко не полностью, Тимоха увидел, что трон закреплен на внушительной платформе, то ли металлической, то ли каменной, в один из торцов которой и уперся нож бульдозера.
– … мать.
– Гробница, – прошептал Тимоха.
– … мать.
– Клад нашли, – продолжил бульдозерист. – Древний клад. Надо вызвать кого-нибудь.
– Кого? – простонал Валиев.
– Не знаю, Марат, но кого-нибудь надо вызвать. И никого сюда не пускать.
Разумные речи Тимохи заставили бригадира собраться и вспомнить, кто здесь главный.
– Археологов надо вызвать, – неожиданно солидно пробасил он, даже не добавив излюбленное «… мать». – Пусть археологи разбираются.
– Премию, наверное, дадут, – предположил Тимоха. – Слышь, Марат, ну давай вызовем кого-нибудь! А потом…
– … мать, – снова прошептал бригадир, и его нижняя челюсть совершила невероятное, отвалившись так, что почти достала груди. – Прыгай!
Тимоха проследил за взглядом Валиева, задрожал и, совершенно неожиданно для своего комсомольского мировоззрения, перекрестился.
Прижатый к платформе нож бульдозера плавился, словно целлулоидная пленка, к которой поднесли горящую спичку.
Закрытый населенный пункт Красноярск-151,
1981 год
В имперские времена количество городков, подобных Красноярску-151, не поддавалось учету. Секретные заводы и фабрики, научные центры и опытные производства – все, что представляло интерес для безопасности страны и одновременно – для иностранных разведок, тщательно скрывалось в недосягаемой Сибири, пряталось за безликими почтовыми ящиками, укрывалось от посторонних глаз густыми лесами, колючей проволокой и часовыми с собаками. Закрытые поселения, жители которых четко делились на работников предприятий и охранников. Вместо законов – внутренний распорядок, утвержденный «профильной» организацией – КГБ или Министерством обороны, вместо свободы – большая, по имперским меркам, заработная плата и подписка о неразглашении государственной тайны. В не существующих на картах городках разрабатывались современные технологии и уникальные устройства уничтожения, испытывалось запрещенное оружие, создавались опытные образцы новых танков, выращивались боевые вирусы и рождались проекты полетов в космос. Маленькие сибирские городки определяли имперскую научную мысль, а потому работа в этих полутюремных поселениях считалась престижным и интересным делом.
– Объект «Трон» был обнаружен три месяца назад при строительстве Саяно-Шушенской ГЭС, внутри холма естественного происхождения…
– Это точно? – перебил докладчика академик Брам, один из трех присутствующих на совещании представителей АН СССР. – Насчет естественного происхождения холма, я имею в виду. Это очень важно, товарищ Зябликов!
Дмитрий Брам был археологом, что вполне объясняло его повышенное внимание к подобным деталям. Другие академики, физики Симонидзе и Красноумский, деликатно усмехнулись. Гениям точных наук было глубоко плевать, откуда в их распоряжение прибыл удивительный объект: из холма, из оврага или из специально прорытой траншеи. Главное, что «Трон» появился и заинтриговал ученых мужей Империи своими поразительными свойствами, все остальное вторично.
– Пожалуйста, будьте точны в определениях! Холм естественного происхождения?
Докладчик, худощавый сутулый мужчина лет сорока на вид, поправил очки и уверенно кивнул:
– Место обнаружения объекта было изучено самым тщательным образом. В работе комиссии принимали участие и геологи, и биологи, и ваши люди, Дмитрий Ефимович, из красноярской археологической экспедиции, квалификация которых…
– Я не сомневаюсь в мастерстве своих ребят! Отвечайте, пожалуйста, на вопрос, товарищ Зябликов!
Необычайная горячность академика Брама объяснялась легко. Обнаружив в сибирских дебрях загадочный объект, гэбэшники оцепили внушительный участок стройки – что привело в дикое бешенство далекое от высоких материй строительное начальство – и немедленно вызвали первых попавшихся ученых. Первыми попались археологи. Ребята Брама два дня восторженно обнюхивали «Трон» и прилегающую территорию, щеточками расчищали массивную тушу объекта и молили бога, чтобы сказка продолжалась как можно дольше. Молили, видимо, без энтузиазма, потому что к исходу вторых суток на подопечных Дмитрия Ефимовича обрушилось сразу два неприятных известия. Во-первых, разъяренные строительные бонзы сумели убедить московских старцев, что сдача электростанции точно по плану гораздо полезнее для народного хозяйства, чем правильность извлечения из земли какой-то ржавой железяки. Пущай выкапывают и уматывают, можем дать бульдозер для ускорения процесса! Поскольку, что такое план, в Москве понимали очень хорошо, археологам было высочайше велено не наглеть и на пути благосостояния трудящихся не становиться.
С этой ситуацией еще можно было бы смириться, но вот вторая новость стала для Брама настоящей катастрофой: информация о необычных свойствах объекта «Трон» докатилась до физиков. Строители, желающие любой ценой вышвырнуть находку из зоны ответственности, не пожалели красок, описывая академическим зубрам выходки «Трона», и в Красноярск были спешно направлены спецы из новосибирского Академгородка, которые охотно засвидетельствовали необычайную ценность объекта для прикладной науки. Титаны удивленно хмыкнули, надавили на нужные рычаги и элегантно отодвинули археологов на второй план.
– Надо ли понимать ваше замешательство так, что вы не потрудились как следует изучить место нахождения объекта? – зловещим шепотом осведомился Брам.
– Дима, – увещевающим голосом протянул Симонидзе, – при всем моем уважении: наш молодой коллега направлен в Красноярск, чтобы как следует изучить сам объект, а не место его обнаружения.
– Вот в этом вся трагедия! – немедленно среагировал Брам. – Вы ищете сиюминутную выгоду!..
– Дима, в Москве надо было драться, – махнул рукой Красноумский. – Сейчас бесполезно. – Академик покосился на докладчика. – Продолжайте… юноша.
– Проведенные исследования показали, что холм, в котором был обнаружен объект «Трон», естественного происхождения, – подвел итог Зябликов. – Это заключение геологов. Ваши ребята, Дмитрий Ефимович, не нашли вокруг следов проведения каких-либо работ. За исключением активности строителей ГЭС, разумеется.
На последней фразе академик Симонидзе откровенно ухмыльнулся: Валентин Павлович Зябликов был его учеником, и старику понравилось, как молодой профессор поддел чересчур горячего археолога.
Брам поморщился, но промолчал. Красноумский поерзал на неудобном стуле – мебель в провинции не удовлетворяла привыкшего к комфорту академика – и тоже промолчал. С лица Красноумского вообще не сходила недовольная гримаса. Скудная обстановка совещательной комнаты оскорбляла его утонченный вкус, к тому же в помещении было несколько прохладно, и академик не выпускал из руки скомканный носовой платок. Дача, на которой разместили Красноумского, пахла нафталином, а на завтрак не был подан липовый мед. Академика раздражали хозяева – он недолюбливал провинциальную услужливость – и бесили спутники. Его выводили из себя… Другими словами, Красноумский был прямым конкурентом Симонидзе за право разрабатывать «Трон», проиграл это право в коротком и беспощадном сражении и теперь не находил себе места от зависти.
– Пусть товарищ Зябликов вернется к докладу, – кисло предложил Красноумский. – Разумеется, если ему есть о чем еще рассказать.
– Объект «Трон» представляет собой монолит неизвестного металла, без каких-либо следов сварки или соединений иного рода, – невозмутимо продолжил Зябликов. – Основанием артефакта является квадратная платформа высотой полтора ярда. В ее центре расположено кресло-трон, выполненное в античном стиле, перед которым находится нечто вроде алтаря – идеальный куб, с гранями сорок дюймов. На верхней поверхности алтаря выполнено углубление конической формы, диаметром десять дюймов, глубиной – двадцать. Позади кресла находится стена высотой восемь футов, на лицевой стороне которой вырезан текст на неизвестном языке. Да, чуть не забыл: на спинке трона изображен крылатый конь. – Зябликов грустно улыбнулся. – Это единственный символ, который мы смогли опознать.
– «Смогли опознать», – зло процедил Брам.
– Крылатый конь… Пегас? – поинтересовался полковник Александров, представляющий на совещании всесильный КГБ.
– Насколько я помню, Пегас как-то связан с Посейдоном? – Симонидзе покосился на Брама.
– Изображение на спинке трона – прямая отсылка к богу морей, – буркнул археолог. – А Посейдон, в свою очередь, считался покровителем Атлантиды.
– В которой, согласно античным источникам, широко применялся загадочный металл, – добавил Красноумский и шумно высморкался. – Бред, конечно.
Странная находка настолько увлекла физиков, что они проработали даже непрофильную информацию об артефакте.
– Орихалк, – угрюмо подтвердил Брам. – Небесный металл.
– Не сомневаюсь, что вскоре мы сообщим вам его формулу, – улыбнулся Симонидзе.
– Не говорите «гоп!», коллега, – скривился Красноумский. – Пока, насколько я знаю, ваш Зябликов мало чего добился.
– Мы в самом начале пути, – пожал плечами Симонидзе. – Валентин Павлович, у вас есть новые сведения о материале, из которого изготовлен объект «Трон»?
Вопрос был задан уверенным тоном и предполагал оптимистичный ответ. Зябликов не подкачал.
– Мы работаем над этим, Шота Георгиевич, – бодро отрапортовал профессор. – Не могу назвать точные сроки, но я уверен…
– То есть вы уже изучаете структуру материала? – оборвал Зябликова Красноумский.
– В настоящий момент мы проводим работы по изъятию образца для лабораторных исследований, – чуть расплывчато ответил профессор.
– Что? – не понял академик. – Товарищ Зябликов, будьте конкретнее.
– К сожалению, все наши попытки взять образец металла на анализ пока терпят неудачу. Объект «Трон» необычайно тверд: мы не можем ни отпилить, ни отбить хотя бы небольшую его часть. Мы не можем просверлить отверстие или расплавить…
Симонидзе покраснел.
– Необязательно так напрягаться, – с издевкой бросил Красноумский. – Еще в институте вам должны были сообщить, что современная аппаратура позволяет сделать анализ материала удаленным способом…
Брам, слабо разбирающийся в физике, без восторга прислушивался к диалогу – он понимал, что «Трон» археологам никто не вернет, а зарождающаяся свара лишь подтверждала глубокое убеждение академика, что все эти физики суть тупые арифмометры, неспособные оценить истинно великие науки.
– Мы проводили исследования по разным методикам, – со всей возможной дипломатичностью ответил Валентин Павлович. – Ни одно из них ни к чему не привело.
– Что вы имеете в виду?
– Каждый следующий результат всегда кардинально отличается от предыдущего, даже если получен сразу за ним. Аппаратура показывает, что «Трон» состоит из металла, камня, дерева… А однажды, если ориентироваться на показания приборов, мы видели перед собой глыбу льда.
– Бред!
– Как вам будет угодно, – пожал сутулыми плечами профессор.
– В проблемах, с которыми столкнулся товарищ Зябликов, нет ничего удивительного! – не выдержал Брам. – Артефакт обладает колоссальной исторической ценностью! Колоссальной! Он должен перевернуть современные представления об античном мире! Если «Трон» действительно из орихалка, действительно из Атлантиды, то это прорыв! Вы понимаете? Прорыв!! Достоверных сведений об Атлантиде нет, все древние авторы сходятся на том, что это была высококультурная страна. Но почему она погибла? Вы стараетесь отпилить кусочек от того, о чем не имеете ни малейшего представления! Кто знает, что несет в себе артефакт и почему он оказался в Сибири? Как он оказался в Сибири?! Вы представляете, сколько отсюда до Атлантиды? Прежде чем плавить «Трон», мы должны прочитать то, что написано на стене! Мы должны разгадать его загадки и только после этого решать, что делать дальше. Вы ведь ученые, товарищи!
– Мы – ученые! – Симонидзе, доведенный шпильками Красноумского до белого каления, охотно выплеснул на коллегу накопившуюся злость. – И как настоящие ученые, мы должны подходить к решению вопросов комплексно, как учит нас партия, а не с буржуазной узостью мышления.
Полковник Александров одобрительно кивнул. Партия – это хорошо. Партия плохому не научит.
– Вы хотите прочитать текст? – брызгал слюной Шота Георгиевич. – Пожалуйста, изучайте! Копируйте ваши закорючки. А я хочу знать, почему вчера вечером товарищ Зябликов наблюдал через артефакт телевизионную передачу!
– Это так?! – едва не подпрыгнул Красноумский.
– В шестнадцать часов и двадцать одну минуту на гладкой, обратной стороне стены артефакта появилось четкое изображение передачи Первого государственного канала, – подтвердил Валентин Павлович. – Помимо меня, аномалию наблюдали девять человек. В семнадцать десять трансляция прекратилась.
– Изумительно! – Красноумский сжал кулак. – Черт побери!
Он с ненавистью посмотрел на Симонидзе. Брам обреченно махнул рукой.
– Дмитрий, к чему горячиться? – Шота Георгиевич слегка успокоился и почти миролюбиво посмотрел на археолога. – Мы же договорились, что твои ребята примут участие в исследовании объекта. Не надо перетягивать на себя все одеяло.
– Партия и правительство осознают культурную ценность объекта «Трон», – добавил полковник Александров. – Но и вы, товарищ Брам, должны понять: помимо исторической важности, объект обладает уникальными прикладными свойствами, которые обязаны изучить советские ученые. Это наш долг перед партией и народом.
– Да, конечно, – уныло согласился академик.
– Перед партией, – веско повторил полковник.
Брам вздохнул и устало покачал головой:
– Никто не знает, отчего погибла Атлантида, товарищи. Никто не знает, каких высот достигла наука атлантов.
– Древняя наука? – с легким сарказмом переспросил Александров.
– Исчез целый континент, – очень серьезно произнес Брам. – А мы находим артефакт, который невозможно распилить и который принимает и обрабатывает электромагнитные волны. Даже вашего образования, полковник, должно хватить для понимания, что мы имеем дело с наследством весьма высокоразвитой цивилизации. Вы не боитесь, что ваше «изучение» объекта вызовет неприятные последствия? Как насчет взрыва? Ядерного?
– Именно поэтому мы не перевозим артефакт в Москву, а продолжаем его изучение здесь, в Красноярске-151, – холодно объяснил Александров. Представителя спецслужбы задели слова насчет образования.
– Значит, вы согласны с тем, что опасность существует? – поинтересовался Брам.
– Опасения всегда должны иметь место, это нормально, – буркнул полковник безопасности. – Достаточно того, что объект притянул и полностью расплавил многотонный бульдозер.
– Мы полагаем, что сработал защитный механизм «Трона», – вставил Зябликов. – Бульдозер ударил в объект, и артефакт отреагировал адекватно, полностью уничтожив агрессора.
– У «Трона» много разных механизмов, – кивнул Александров.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Брам.
– Примерно месяц назад было принято решение перебросить «Трон» в Красноярск-104, – сообщил полковник, – но, судя по всему, объекту больше нравится в Красноярске-151.
– Масса «Трона» необъяснимым образом возросла, – негромко объяснил профессор. – Первоначально она оценивалась в тридцать тонн, а когда подогнали кран, выяснилось, что масса артефакта перевалила за сотню.
– Мы не смогли сдвинуть объект с места, – развел руками Александров. – Пришлось оставить его в Красноярске-151.
– Увеличение массы было временным явлением, – закончил Зябликов. – После того как мы убрали технику, приборы зафиксировали снижение давления на пол ангара. «Трон» словно дал нам понять, что хочет остаться здесь.
– Невероятно! – Археолог схватился за голову. – Черт побери! Это же фантастика! Мы обязательно должны прочесть текст!
– У вас будет такая возможность, товарищ Брам, – напомнил Александров. – Но главное направление исследований: необычные свойства объекта «Трон». Такую задачу поставила перед нами партия. – Голос полковника приобрел официальную торжественность. – Кстати, товарищи, непосредственно перед началом совещания я получил уведомление из Москвы: окончательное решение о перепрофилировании Красноярска-151 для нужд исследований объекта «Трон» принято. Создается новый центр. Научным руководителем проекта назначается товарищ Зябликов. Валентин Павлович, примите мои поздравления. Кураторами работ назначены академик Симонидзе и я.
– Давайте поздравим Валентина Павловича с ответственным и перспективным назначением, – предложил Симонидзе.
Маститые академики поприветствовали профессора жидкими аплодисментами. Брам стучал в ладоши угрюмо, Красноумский с отвращением, и только в глазах Симонидзе можно было прочесть что-то похожее на поддержку. Смущенный Зябликов поднялся на ноги.
– Товарищи, я искренне благодарен партии, правительству и всему советскому народу за оказанное доверие и предоставленную возможность проявить свои способности. Обещаю приложить все силы и знания для решения поставленных перед нами задач. Мы разгадаем эту загадку и бросим ответ на алтарь советской науки!
Академики согласно трясли головами. Старые, умные и циничные, они прекрасно понимали, что товарищ Зябликов обязан обратиться с пламенной речью к товарищам, чтобы товарищ Александров мог с чистой совестью отразить его патриотизм в плановом доносе. Поэтому и Симонидзе, и Брам, и Красноумский не прерывали молодого коллегу и снисходительно сопели в нужных местах.
– Я очень внимательно выслушал товарища Брама, – продолжил Зябликов, – и хочу согласиться: некоторые забытые цивилизации находились на высоком уровне развития и способны преподнести нам сюрпризы. Задача же современной науки – тщательно изучить наследие старины во благо партии и народа. Поставим древнюю мысль на службу советскому обществу! Я знаю – Земля еще таит немало секретов, каждый из которых – вызов коммунистическим ученым. Вызов, который мы принимаем! На Северный полюс или на экватор, на морское дно или в непроходимые горы – мы изучим всю планету, пройдем по всем дорогам, и ни одна тайна не укроется от пытливого взгляда передового советского ученого!
* * *
Южный Форт,
штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово, 17 марта, среда, 06.06
Нас не догонят!
Оле-оле-оле!!
Песня грозно и гулко звучала под низкими сводами кабака «Средство от перхоти», самого грязного, если верить путеводителю, заведения Москвы. Оригинальный текст хита дикари выучить не удосужились, собственных слов не придумали, поэтому куплеты каждый ревел на свой лад, излагая как можно громче то, о чем думал в данный конкретный момент. Зато главные слова песни, те, что отражали неповторимую воинственность Красных Шапок и за которые обитатели Тайного Города назвали молодежный хит боевым гимном дикарей, звучали дружно и очень гордо, заставляя дрожать каменную кладку и мощные деревянные балки:
Нас не догонят!
Оле-оле-оле!!!
Нас не догоня-я-я-ят!!!
Громадный кабак, занимающий большой подвал Южного Форта, был подлинным сердцем самой дикой семьи Тайного Города. Именно здесь в ее артерии безостановочно направлялись новые и новые порции дешевого виски – единственного катализатора, способного заставить мозги Красных Шапок шевелиться. Незамысловатая мебель «Средства от перхоти» – грубые столы и массивные скамьи – была привинчена к полу, барная стойка тянулась через весь зал, а пол густо покрывали опилки. Касса заведения пряталась за пуленепробиваемым стеклом и защищалась «кольцом саламандры» второй степени. Попытки ограбления тем не менее предпринимались не реже раза в неделю. Трупы неудачников бармены сбрасывали в канализацию через специальный лаз справа от будки кассира.
– За нашего непобедимого фюрера! – заорал уйбуй Копыто, вскакивая на стол. – За нашего любимого Кувалду!!
От избытка чувств десятник пальнул в потолок из карманного «браунинга», после чего вылил огненную воду в тренированную глотку. Присутствующие в кабаке Шибзичи, члены родного клана Кувалды, дружно присоединились к вдохновенному порыву уйбуя, немного постреляли, выпили, а некоторые даже полезли целоваться с висящими на стенах патриотическими плакатами: Кувалда в парадной форме, Кувалда проводит еженедельное совещание с уйбуями, Кувалда делится с королевой Всеславой своими взглядами… Члены других кланов семьи, Гниличи и Дуричи, опрокинули свои стаканы после небольшой паузы: одноглазый фюрер не вызывал у них приступов сыновней любви. Узурпировав верховную власть в критический момент – связавшиеся с Вестником Красные Шапки умудрились прогневать все Великие Дома, – Кувалда сумел выправить положение и убедить ведущие семьи Тайного Города в том, что ближайшие сто лет от дикарей можно не ожидать неприятностей. Понимая, что никто, кроме одноглазого, не справился бы с такой задачей, Красные Шапки инстинктивно позабыли о любимых междоусобицах и подчинялись фюреру.
Но чем больше времени проходило, чем основательнее забывался кризис, тем чаще под красными банданами рождался закономерный вопрос: «А чо это он нам указывает?» На взгляд большинства уйбуев, правление Кувалды неприлично затянулось, и политическое долголетие одноглазого объяснялось двумя факторами: поддержкой Зеленого Дома (королеву Всеславу устраивали присмиревшие варвары) и превентивными мерами – смутьянов в Южном Форте вешали с дивной регулярностью.
– Давайте споем во славу великого фюрера какую-нибудь песню?! – Копыто окончательно развезло, и бойцы отчаянно пытались стянуть уйбуя со стола. – Я могу сплясать…
– Чего скривился, тренер? – Уйбуй Булыжник опустил пустой стакан на грязную столешницу и подозрительно покосился на сидящего рядом Напильника Гнилича. – Не в то горло пошло?
– Да за этого хмыря даже пить неохота, топор тебе в зубы, – прохрипел Напильник. Он оглянулся и, еще более понизив голос, добавил: – Урод одноглазый.
В целях безопасности Красные Шапки обычно употребляли виски в окружении бойцов родной десятки, но кредитоспособность подчиненных уйбуя Напильника в последнее время упала почти до нуля, а потому они расползлись по «Средству от перхоти», садясь на хвост к более состоятельным соплеменникам.
– Опасные слова, тренер, – протянул Булыжник. – Адназначна опасные.
– Наверно, виски паленый, – предположил Отвертка, один из подчиненных Дурича. – Вот ему по шарам и дало.
– Виски добрый, – не согласился Булыжник, щедро разливая по стаканам очередную бутылку «бима». – Ты, Напильник, наверное, в последнее время самогоном баловался. А это адназначна опасно.
Десятка Дуричей обидно расхохоталась. Гнилич поморщился – но не отказываться же из-за гордости от дармовой выпивки? – а потому, пробормотав: «Здоровья, топор вам всем в зубы», ловко принял огненную воду на грудь.
– Хорошо, что весна началась, – порадовался Отвертка, почесываясь спиной о стену. – А то холодно.
С тех пор как Красные Шапки лишились густой шерсти по всему телу, зима вызывала у них резкую антипатию.
– Местная весна что? Не весна, а сплошное недоразумение. Вот я слышал, будто в Западных лесах когда-то весны были куда приятнее… – И романтично настроенный Булыжник принялся пересказывать соратникам давно надоевшие байки о легендарном фатерлянде Красных Шапок. Напильник же, в ожидании очередного тоста, подпер кулаками подбородок и уставился на малюсенькое, забранное толстыми решетками окно. На его душе скребли кошки.
Когда-то, несколько лет назад, Напильник считался особо доверенным уйбуем Сабли, фюрера клана Гниличей, и даже всерьез рассчитывал перерезать горло благодетелю и занять его место, но история с Вестником спутала честолюбивые планы. Сабля откинул копыта без помощи верноподданных, затем Кувалда Шибзич грохнул Секиру Дурича, возглавил семью и первым же указом ликвидировал титул фюрера клана, здраво рассудив, что политические конкуренты ему ни к чему. Великий Дом Людь отнесся к нововведениям благосклонно: постоянные междоусобицы дикарей давно надоели зеленоглазым красавицам, но жизнь уйбуев потеряла смысл – путь наверх был заказан, и это удручающе действовало на варварскую гордость.
– За Западные леса!
– За Родину! – рассеянно согласился Напильник, поднимая стакан.
– За нашу великую Родину!
Очередная порция «бима» слегка разогнала горестный туман в голове Гнилича. Напильник задумчиво поковырялся между зубами длинным желтым ногтем, слизнул с него найденные остатки закуски и пробурчал:
– Конечно, легко быть щедрым, топор тебе в зубы, когда от сибирских бабок карманы пухнут!
Все знали, что шустрый Булыжник ухитрился подрядиться к шасам, убедив Торговую Гильдию, что лучших сторожей для затерянного в окрестностях Омска склада не подберешь. Поскольку на этом перевалочном пункте шасы хранили исключительно несъедобный крупнотоннажный груз, легко поддающийся учету и абсолютно не приспособленный для растаскивания, основатели Торговой Гильдии согласились, и десятка Дуричей целых полгода благоденствовала в тайге, уничтожая местных комаров пропитанной алкоголем красношапочной кровью. А по возвращении в лоно цивилизации целых три недели вызывала удивление сородичей необычайной кредитоспособностью.
– Не, – протянул размякший от романтизма Булыжник, – сибирские бабки мы уже давно оприходовали, адназначна. – Уйбуй причмокнул, вспоминая пышную оргию, устроенную десяткой после возвращения из Омска. – Я думал снова к шасам подрядиться, да ребята пока отказались. Мы тута заработали. И много.
– На чем? – оживился Напильник. – Ограбили кого? Скажи кого? Я не сдам, топор тебе в зубы! Честно, не сдам.
За донос на неблагонадежных полагалась небольшая премия, которая позволила бы Гниличу рассчитаться с наиболее горящими долгами.
– Да никого мы не грабили! – Булыжник оттолкнул завалившегося на стол Отвертку и свистнул бармену, требуя очередную бутылку виски. – Мы чисто техно… технологиями занимались. Чисто политическими, адназначна.
– Чего? – вытаращил глаза Напильник. – Это как?
В зале загрохотал неформальный гимн Красных Шапок:
Я мог бы выпить море,
Я мог бы стать другим,
Вечно молодым,
Вечно пьяным…
Кабак ревел любимую песню в едином порыве. Не пытаясь перекричать соплеменников, Булыжник склонился к Гниличу и радостно зашептал:
– Да смех, блин! Там в Зюзино челы муниципального советника выбирают. Шесть штук кандидатов, адназначна! Все челы поголовно, но один – чисто свой чувак, мы его палатки уже пять лет бомбим, а он теперь хочет властью стать, в натуре. Ну, типа, чтобы палаток больше понатыкать.
– Это понятно, топор тебе в зубы, – перебил собутыльника нетерпеливый Напильник. – Бабки тут при чем? Откуда бабки-то?
– Так я и говорю, тренер, политические технологии адназначна! Тот чувак, который свой, приходит к нам и говорит: пацаны, сделайте так, чтобы электорат конкурента невзлюбил. Мы, в натуре, не поняли сначала, вроде тебя были, темные, чо, говорим, ругаешься тута? А он – настырный малый, чисто тренер, вам, говорит, надо пару моих палаток бомбануть, потом, значит, пару подъездов краской облить и стекла побить, адназначна. А потом чисто заявиться туда и сказать, что если челы не станут голосовать за того, типа, за конкурента, то мы их ваще закопаем.
– Сильно, – оценил Напильник.
– А я говорю! Мы, короче, бабло у него взяли, палатки его бомбанули, подъезды изгадили, сказали челам, что просил, а потом подумали: пацан этот, в натуре, свой, надо помочь ему дополнительно. И сделали мы его конкуренту черный пиар.
– А это как? – заинтересовался темный Гнилич.
– Ну, эта технология тебе известна, – ухмыльнулся Булыжник. – Конкурент, типа, в больнице теперь валяется, к другим э… кандидатам человская полиция охрану приставила, а пацан нам еще денег дал, чтобы мы больше в Зюзино не светились пока.
– Кудряво, – завистливо засопел Напильник.
– Мозги, Гнилич, мозги. – Булыжник покровительственно похлопал уйбуя по плечу. – Пусть идиоты всякие по Сибири мотаются, мы, блин, на выборах больше заработаем. Я уже все изучил – челы это дело очень даже любят, чуть не каждый месяц где-нибудь кого-нибудь выбирают. – На стол легла засаленная листовка «Выборы муниципального советника района Чертаново». – Понял, тренер?
Напильник наморщил лоб и почти минуту водил пальцем по тексту, сосредоточенно шевеля при этом губами.
– Значит, топор тебе в зубы, любой из этих челов может стать властью?
– Угу, – согласился Дурич.
– Станет приказы отдавать и кабинет с секретаршей иметь?
– Станет. Это, тренер, называется демократия. Покуда тебе черный пиар не сделали, можешь на что-то рассчитывать.
– Демократия, – задумчиво повторил Напильник, наблюдая за аккуратно складывающим листовку Булыжником. – Демократия.
* * *
...
«Очередной скандал на выборах муниципального советника в Зюзино. Напомним, что некоторое время назад группа неизвестных хулиганов учинила дебош на встрече одного из кандидатов с избирателями, и вот – новый инцидент. Как стало известно нашему корреспонденту, вчера днем был зверски избит…»
(«Известия»)
...
«Красные Шапки опять оскандалились. Уйбуй Булыжник и его бравая десятка в очередной раз стали героями человских газет. В разделе «Криминальная хроника», разумеется. К счастью, на этот раз им хватило мозгов не светиться, а спрятаться за расплывчатой формулировкой «группа неизвестных хулиганов», но ведь человская полиция не дремлет. Рано или поздно блюстители закона вполне могут выйти на след безбашенных дикарей. Или в Зеленом Доме по старинке рассчитывают на авось? Не пора ли королеве Всеславе приструнить своих…»
(«Тиградком»)
* * *
Поместье «Девонширская аллея», США,
16 марта, вторник, 20.06 (время местное)
«Девонширская аллея» по праву считалась одним из самых роскошных поместий Лонг-Айленда, обитателей которого, в принципе, удивить сложно. Старинный, викторианского стиля, особняк был подлинным до самого последнего гвоздя – еще в начале века огромный дом аккуратно разобрали по кирпичику и бережно перевезли с туманного Альбиона на американскую землю. В те времена подобная экстравагантность была в моде, и разбогатевшие в колониях поселенцы активно застраивали новые земли архитектурными шедеврами метрополии. Помимо приличного дома, владельцы поместья позаботились о наличии ухоженного парка на сотню акров, небольшого озера с красивой набережной, полей для поло и гольфа, загона для лошадей… Проще сказать, о чем не подумали хозяева «Девонширской аллеи», когда обустраивали свое родовое гнездо. А не подумали они о том, что некоторые гости не станут перелезать через высокую ограду поместья, попадая под скрытые видеокамеры и возбуждая охранную сигнализацию. Не пойдут через главные ворота, на которых несут нелегкую службу профессиональные защитники чужого добра, а появятся из ниоткуда, необъяснимым образом материализуются в центре тщательно охраняемого парка, с легкостью обойдя запланированные для непрошеных гостей препоны. Владельцы об этом не подумали – а кто в наши дни верит в сказки?
И тем не менее это произошло. Неподалеку от загона.
Прохладный вечерний воздух, наполненный пронзительными запахами вступающей в свои права весны, вдруг загустел, образовав студенистый куб с гранями в десять футов. Несколько мгновений куб подрагивал, напоминая брошенное на стол прозрачное желе, а затем стал медленно сжиматься внутрь, дрожа все сильнее, но не помяв ни единой травинки. Прошло несколько секунд, и там, где только что высился загадочный студень, медленно, словно изображение на фотобумаге, проявилась тяжелая дубовая дверь с изысканной золотой ручкой. Просто дверь, без коробки и наличников, висящая примерно в пяти дюймах от земли. Наблюдателей в этой части «Девонширской аллеи» не оказалось, а потому странное появление странной двери не привлекло ненужного внимания и сопровождалось лишь испуганным ржанием лошадей.
Еще через пару мгновений, когда дверь перестала дрожать, а ее линии приобрели окончательную четкость, золотая ручка плавно опустилась вниз и медленно открылся прямоугольный проем, заполненный глубокой тьмой. При открытии дверь даже скрипнула так, словно ее несуществующие петли давным-давно потеряли несуществующую смазку. Лошадиное ржание стало громче. Из двери неспешно вышел плечистый мужчина сорока – сорока пяти лет на вид, одетый в грубую белую рубаху, заправленную в такие же грубые штаны. На левом плече мужчины висел тощий и очень потрепанный рюкзак. Пару секунд пришелец стоял в проеме, с наслаждением вдыхая вечерний воздух, затем провел рукой по зачесанным назад длинным светлым волосам, поправил стягивающий их в хвост кожаный ремешок, снова огляделся, улыбнулся и сделал шаг вперед.
– Я дома!
Дверь, традиционно скрипнув, затворилась и сейчас же принялась бледнеть, растворяться в наступающих сумерках, стирая всякое напоминание о своем появлении. Мужчина же скептически огляделся, потер подбородок, словно о чем-то советуясь сам с собой, пожал плечами и поднес к большим светло-серым глазам украшающий правый мизинец перстень. Крупный желтый камень замерцал изнутри.
– Я дома, – повторил мужчина. – И я не ошибся.
Он дошел до здания, уважительно цокнул языком, разглядывая старинные стены, остановился у входа и уверенно воспользовался деревянным молоточком. Когда удивленный дворецкий – охрана должна была предупредить, что к дому едет посетитель! – распахнул дверь, пришелец очень четко произнес:
– Я хотел бы видеть господина Плотникова.
– I don’t understand… – Слуга подозрительно оглядел наряд гостя.
– Я хотел бы видеть господина Плотникова, – повторил пришелец по-английски.
Несмотря на странную одежду, посетитель держался очень уверенно, и опытный дворецкий понял, что перед ним отнюдь не бродяга.
– Хозяева ужинают, сэр. Вы можете…
– Я знаю, что я могу, – властно оборвал слугу мужчина. Он говорил с заметным славянским акцентом. – Передайте господину Плотникову вот это. – В ладонь дворецкого опустился перстень. – Передайте прямо сейчас. Это очень важно, мой друг, очень важно. Не бойтесь оторвать хозяина от ужина.
* * *
Москва, Краснохолмская набережная,
17 марта, среда, 06.07
Черная вода еще была обжигающе холодна. Еще попадались редкие льдины, не крупные, но напоминающие о том, что по ночам Москву сковывают последние морозы. Но эти штрихи уходящей зимы не могли помешать вступающей в свои права весне. Запахи, наполненные пробуждающейся жизнью, туманили голову, ощущение свежести не исчезало даже в центре мегаполиса, а утренний ветерок, еще по привычке злой, таил в своем колючем дыхании приветливое тепло. Его порывы легко скользили по водам Москвы-реки, и казалось, ничто не может нарушить сонное величие медленного течения, но неожиданно в самом центре реки появился небольшой водоворот. Плавный ход потока нарушился, легчайшая водяная пыль взметнулась вверх, превратилась в облачко, на мгновение скрыв происходящее от глаз возможных наблюдателей, и через несколько секунд из него выплыла узкая деревянная лодка, на корме которой, задумчиво скрестив руки на груди, стоял мужчина. Лет сорока на вид, с густой, до плеч, гривой черных как смоль волос, коротенькой бородкой и тонкими усиками, он напоминал капитана флибустьеров, неизвестно каким ветром занесенного в современную Москву. Ощущение еще более усиливалось из-за маленькой золотой сережки, украшавшей левое ухо мужчины, и его странного наряда: черные кожаные штаны, мягкие полусапожки, тонкая белая сорочка с кружевами и кожаный же колет. Широкий пояс тоже присутствовал, но, вопреки разыгравшемуся воображению, не было видно ни абордажной сабли, ни пары пистолей. Мужчина был без оружия, но разве в нем достоинство настоящего пирата?
Лодка, несмотря на отсутствие рулевого и гребцов, быстро подошла к гранитному причалу, аккуратно вырезанному на теле набережной, и мужчина ловко выпрыгнул на берег. Постоял пару мгновений, привыкая к земной тверди, а затем не спеша, отчетливо хромая на правую ногу, поднялся от реки к мостовой. Старая рана не беспокоила мужчину: его шаг был уверенным и твердым, он давно привык к хромоте и не имел ничего против того, чтобы здесь его называли Калекой. Фома Калека – прозвище не хуже и не лучше других. Оставленная лодка медленно растворилась в утренней дымке, растаяла, не оставив следа, так, словно была бесплотным фантомом, а не выдерживала только что тяжесть широкоплечего пирата. Может, она действительно была призраком, но вот привезенный лодкой пассажир обладал и плотью и кровью. И верой.
Поднявшись на набережную, он перекрестился на купола Новоспасского монастыря, улыбнулся им, как старым, давно не виденным знакомым, а затем с интересом оглядел окружающие монастырь здания.
– Кажется, здесь многое изменилось.
Безликие ящики жилых домов справа от моста, торчащий шпиль сталинской высотки, коробка разноцветных карандашей на противоположном берегу, претендующая на звание современного бизнес-центра… Фома оглядел все. Оглядел медленно, старательно впитывая новые образы, привыкая к ним. Затем погладил левой рукой бородку:
– Размах впечатляет.
Промчавшаяся по набережной «Тойота» также привлекла внимание Калеки. Некоторое время Фома смотрел вслед удалявшемуся автомобилю, еще пару минут посвятил изучению асфальта и нанесенной на дорогу разметки, а уже следующие автомобили воспринял как обыденность и лишь пробормотал, принюхиваясь к выхлопным газам:
– Любопытно, весьма любопытно.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
7 марта, среда, 06.07
Те немногочисленные обитатели Тайного Города, которым доводилось бывать в знаменитой Цитадели, неприступной штаб-квартире Великого Дома Навь, единодушно отмечали идеальный порядок, который царил в твердыне Темного Двора. Все, абсолютно все, начиная с ухоженного внутреннего дворика и заканчивая самым отдаленным уголком крепости, всегда пребывало в состоянии «только что вымыт и подстрижен». Окна блестят, двери не скрипят, а между дорожкой и бордюрным камнем нет и намека на грязь. Другими словами, несмотря на то, что многие помещения Цитадели были освещены гораздо слабее, чем хотелось бы гостям, в этой темноте можно было встретить все, что угодно, кроме пыли.
И только один кабинет, или, правильнее сказать, логово, разительно отличался от старательно вылизанных помещений штаб-квартиры навов. Там полумрак, здесь – море света из многочисленных окон. Там стерильная чистота, здесь – действующие и давно вышедшие из строя компьютеры, провода и микросхемы, колбы с колдовскими растворами и древние бронзовые конструкции, валяющаяся там и сям одежда, стол для игры в карамболь, пакетики из-под орешков, коробки из-под пиццы и даже куски засохших бутербродов. Двухэтажная берлога «ласвегасов», личных аналитиков комиссара Темного Двора, не была образцом порядка, зато создавала неповторимый уют обжитой помойки.
Из навов сюда, не морщась, заходил только Сантьяга.
Казалось бы, мрачные и не склонные к сантиментам основатели Темного Двора никак не должны были терпеть в своей штаб-квартире такого безобразия, но Доминга, нав-предсказатель, и его напарник Тамир Кумар, шас, специалист по математической логике, заслуженно считались гениями анализа, и им многое сходило с рук. Тем более такая мелочь, как обустройство рабочего кабинета по своему вкусу. И особенно учитывая то, что именно из этой электронно-магической свалки Темный Двор осуществлял контроль за Тайным Городом, и ни разу у колючих навов не было повода для нареканий – работали «ласвегасы» на совесть.
Отдыхать они тоже умели.
И в тот момент, когда подал голос мощный, но ОЧЕНЬ пыльный компьютер, аналитики как раз переживали последнюю стадию качественно проведенного отдыха – они не переживали ни о чем. Заголосившая машина пряталась в самом дальнем углу кабинета, поэтому сигнал дошел до «ласвегасов» не сразу, но все-таки дошел и становился все громче и громче, вдребезги разбив нежный хрусталь волшебной умиротворенности заслуженного отдыха.
– Черт! – простонало тело Тамира. Оно покоилось в огромном кожаном кресле на колесиках и не имело никакого желания приступать к работе. Оно хотело только покоя и чтобы не болела голова. – Кто-нибудь, выключите это…
Валяющийся на диване «кто-нибудь» не отреагировал. В отличие от друга, Доминга не нашел сил даже на то, чтобы открыть глаза. Сигнал повторился: очнувшийся компьютер настырно искал хозяев, и не было никакой надежды, что безумная железяка удовлетворится самостоятельно. Кумар, бормоча невнятные проклятия, засеменил ногами по полу, и кресло послушно покатилось к затявкавшему агрегату.
– Уничтожь этот хард, – простонало тело Доминги, когда кресло проезжало мимо дивана.
– Если найду молоток – обязательно, – пообещало тело Тамира. – Где сок?
– Ни звука! – велело тело Доминги и отвернулось лицом к стенке. – Уничтожь хард и скройся, я тебя ненавижу.
– Ты должен был предвидеть, что все закончится именно так.
– Я тебя ненавижу, – повторил лучший предсказатель Тайного Города.
Компьютеру надоело попискивать, и теперь из угла доносилось истеричное завывание.
– Иду, иду…
Проезжая мимо холодильника, Тамир снял с потайной полки пакет томатного сока, а с одного из придорожных столов схватил стакан. Поэтому к оскандалившемуся компьютеру кресло подвезло не полуживое тело, а крупного специалиста по математической логике, правда, находящегося не в лучшей форме.
– И стоило так орать?
Кумар с наслаждением глотнул густую красную жидкость, страдальчески посмотрел на монитор… и отшвырнул недопитый стакан в сторону. На полу радостно образовалась томатная лужа, но специалисту по логике было плевать на подобные житейские мелочи.
– Доминга, сюда! – Тамир лихорадочно застучал по клавиатуре. – Быстро!!
– Прохладная ванна, апельсиновый сок и кофе, – категорически отрезал Доминга. – Только это поможет мне выжить в страшном мире.
– Могу предложить любопытную ситуацию и непрерывную работу на ближайшие дни, – отрезал Кумар. Шас окончательно стряхнул с себя утреннюю усталость и не отрывал взгляд от монитора. Веки почти не дрожали. – У нас проблемы, старик.
Доминга, кряхтя, поднялся на ноги, подошел к напарнику, и несколько секунд «ласвегасы» молча рассматривали картинку на экране.
– Красиво? – не выдержал Кумар.
– Симпатично, – согласился нав.
– Догадываешься, что это значит?
– Кто из нас предсказатель? – сварливо осведомился Доминга. – Я даже знаю, кто будет вытирать вот эту лужу.
Тамир задумчиво посмотрел на разлитый томатный сок, усмехнулся и щелкнул пальцем по монитору:
– Тогда почему не предсказал?
– Такие штуки мне не по зубам, – честно признал нав.
Огромный экран был разделен на несколько окон. Правое верхнее показывало земной шар, оплетенный разноцветными линиями магических полей. В левом верхнем углу торопливо бежали цифры – Тамир успел запустить расчеты. А вот в основном, в самом большом окне демонстрировалась виновница торжества – пронзившая пространство белая воронка. Она-то и вызвала глобальное возмущение полей.
– Сейчас позвонит комиссар, – буркнул предсказатель.
– О, ты снова в форме, – улыбнулся шас.
– Очень смешно, – нав огляделся в поисках телефона.
– Скажи ему, что мы все знаем.
– И не мы одни, – вздохнул Доминга. – Ставлю обед в «Савое» против дырки от бублика, что весь Тайный Город уже стоит на ушах. – Телефон зазвонил, предсказатель снял трубку и доложил: – Комиссар, мы все знаем.
– Подробности, пожалуйста, – вежливо попросил Сантьяга.
– Прокол полей продолжался шестьдесят девять секунд, – доложил Тамир, успевший подключиться к разговору по параллельной линии. – Привязка к конкретным координатам отсутствует: у воронки было широкое горлышко, к тому же она быстро двигалась. Направление – с запада на восток. В зону попала огромная территория: от Лос-Анджелеса до Тайного Города. – Кумар прищурился на расчеты. – Эхо длилось девятнадцать секунд. Выявлены кратковременные сбои в работе Источника. Уверен, у людов и чудов то же самое. Сейчас все приходит в норму. Сеанс окончен.
– Шестьдесят девять секунд, – задумчиво произнес Сантьяга.
– Не забудьте о нарастании и спаде сигнала, – добавил Кумар. – Семь секунд до и семь секунд после.
– Был всплеск?
– Один, – подтвердил Тамир.
– Координаты?
Шас развел руками так, словно грозный собеседник мог видеть его огорчение:
– Увы, комиссар, шум воронки глушил практически все. Мы даже не видели всплеск, то, что он был, рассчитал компьютер.
– Один всплеск? – после короткой паузы уточнил Сантьяга.
– Мы считаем – да.
– Благодарю, – задумчиво произнес комиссар. – Пожалуйста, продолжайте расчеты. Постарайтесь, если получится, смоделировать процесс. Возможно, вы сможете определить координаты всплеска.
– Разумеется, комиссар.
– Кстати, мы правильно поняли? – зачем-то спросил Доминга. – Это прокол дальнего перехода?
Черные глаза предсказателя не отрывались от белой воронки.
– Да, вы все поняли правильно, – согласился Сантьяга. – Большая Дорога снова открыта. – Он помолчал. – Странники вернулись.
* * *
Москва, улица Марксистская,
17 марта, среда, 06.54
– Марксистская, – громко прочитал Фома название, нахмурился, задумчиво погладил бородку, словно припоминая, а затем его брови чуть приподнялись, демонстрируя легкое удивление. – Гм… Его еще читают? – Он перевел взгляд на прямую, словно арбалетный болт, улицу, по которой сновали редкие машины, и повторил: – Марксистская. Занятно… Что же, черт побери, у вас случилось?
Если этот вопрос и был обращен к немногочисленным прохожим, то они на него никак не отреагировали. Слова повисли в воздухе, оставив Калеку наедине с его недоумением. Впрочем, живые серые глаза Фомы выдавали в нем человека предприимчивого, и не оставалось сомнений в том, что рано или поздно он сумеет удовлетворить свое любопытство. Пока же Калека, не обращая никакого внимания на косые взгляды, которыми москвичи награждали его развевающиеся на ветру кружева, вышел к мостовой и огляделся. С одной стороны Марксистской застыли в строю грязно-фиолетовые дома, между которыми затесалась сравнительно новая сероватая башня, выполненная с претензией на High-Tech. Противоположный берег улицы оккупировали низкорослые ящики, неказистые и лишенные даже намека на архитектурные излишества. Калека посмотрел на них с жалостью.
– Кто догадался построить эту гадость в центре города?
Унылость построек немного скрашивали опоясывающие первые этажи разноцветные вывески, одна из которых, зеленая и солидная, привлекла особое внимание Фомы. «Сбербанк».
– Деньги, как я понимаю. – Калека почесал бровь. – Это любопытно.
Фома окинул фасад банка оценивающим взглядом, усмехнулся и уже почти сделал шаг по направлению к центру сбережений, когда прямо рядом с ним резко остановился массивный автомобиль.
– На кой пень тебе бабло, брателло? Мы же кемарить на хату едем! – Пиявка удивленно посмотрел на напарника. – Чего тормозим?
– Я Гансу должен, – хмуро ответил Борщ. – Он в десять притащится.
– А…
Пиявка зевнул, скучающе проследил, как напарник направился к банкомату, а затем перевел взгляд на стоящего в двух шагах от машины черноволосого мужчину.
– Клоун, блин! – Губы Пиявки презрительно скривились.
Тонкий, хищный нос с маленькой горбинкой, черные усики, черная бородка… ну, это еще ладно, терпимо. Но вот золотая серьга в левом ухе, кусочек цветной татуировки, вылезающий на шею, и – самое главное! – кружевной воротник сорочки вызвали у Пиявки искреннее отвращение. По работе ему приходилось встречаться с разными людьми, в том числе и с представителями сексуальных меньшинств, но Пиявка только в редких случаях – чего не сделаешь ради бизнеса? – скрывал от них свою глубокую неприязнь. Сейчас же он не счел нужным ограничивать себя в проявлении эмоций. Стекло плавно опустилось вниз, и бандит смачно плюнул на землю.
– Петух!
Черноволосый недоуменно огляделся, не обнаружил поблизости ничего, что напоминало бы курятник, и покосился на Пиявку с легким удивлением.
– Кто петух? – поинтересовался набивший лопатник Борщ, влезая на соседнее сиденье джипа.
– Да вот, блин! – Пиявка кивнул на незнакомца. – Достали эти пи…
Тем временем черноволосый, хромая, подошел к машине, уважительно ткнул носком сапога покрышку, провел пальцем по фаре и в завершение, подойдя ко все еще открытому окну, вежливо поздоровался. Пиявка поморщился:
– Чего надо?
– Прошу прощения за беспокойство, сударь, – со всей возможной вежливостью произнес Фома. – К сожалению, в этот ранний час никто более не сможет удовлетворить мое любопытство, поэтому я вынужден обратиться к вам.
«Ну, точно педик!» – укрепился в своих подозрениях Пиявка.
– Чего надо?
– Скажите, я правильно понял: то, в чем вы сидите, – автомобиль?
Бандиты изумленно переглянулись. Надо сильно постараться, чтобы придумать более идиотский вопрос.
– Ну?
– Великолепно! – Хромой улыбнулся. – И это, – он небрежно махнул рукой вдоль стоящих у обочины машин, – это тоже автомобили?
– Ну?
– Все?
– Ну.
– Как все изменилось. – Несколько секунд Калека с интересом разглядывал приборную доску джипа, затем, чуть меньше по времени, изумленных бандитов, после чего отвесил легкий полупоклон. – Благодарю вас.
Развернулся и спокойно захромал прочь. Уголовники оторопело переглянулись.
– Это… – Борщ поднял брови. – Я не врубился. Он, типа, нас опустил?
– Как это?
– Типа, мы тупые, на дешевой тачке катаемся. Или я не понял?
– Ща выясним, брателло! – Опомнившийся Пиявка решительно выскочил из салона. – Эй ты, п…!
Черноволосый продолжал неспешно двигаться вдоль улицы. Со стороны могло показаться, что он не расслышал вопль бандита, но более внимательный наблюдатель наверняка бы заметил синий огонек, сверкнувший в руке хромого, а уж совсем внимательный и понимающий с легкостью бы почувствовал, как занавес морока скрыл собеседников от окружающего мира. Пиявка же, на свою беду, чувствительностью к магической энергии не обладал.
– Стоять, б…!
Бандит в несколько прыжков догнал Калеку, но едва он собрался схватить обидчика за плечо, как хромой неожиданно ловко развернулся и сделал маленький шаг в сторону. Совсем малюсенький, но совершенный очень вовремя, как раз в тот момент, когда нужно. Пиявка нелепо взмахнул рукой, с трудом сохранил равновесие, но рассвирепел еще больше.
– Ты чо, глухой, б…?
– Нет, – пожал плечами хромой.
– Тогда, какого … ты здесь ходишь?
– Замечательная логическая цепочка, – рассмеялся Калека и тут же посерьезнел. – Мне казалось, наш разговор окончен. Мы прощались.
– А мне по …, что тебе там казалось! Смирно стой!
– Для чего?
– Пошел на …!
Возможно, если бы вылезший из джипа Борщ оставался в нескольких шагах от собеседников, контролируя ситуацию издали, события бы развивались по другому сценарию. Но он, увы, решил присоединиться к напарнику и также направился к хромому – концерт обещал стать забавным.
Так, собственно, и получилось.
Длинные, «музыкальные» пальцы Фомы железными штырями впились в горло Пиявки и вырвали выпирающий кадык. Доля секунды. Следующее движение – молниеносный разворот… Борщ среагировал, успел выбросить вперед руку, блокируя удар хромого, и у него получилось – несущие смерть пальцы не достигли шеи уголовника. Но Калека, изогнувшись самым невероятным образом, ловко направил каблук сапога в лоб бандита.
И, перед тем как погрузиться во тьму, Борщ успел подумать, что человек не способен ТАК извернуться.
Сознание вернулось резко, сразу. Не было мучительного тумана, кругов перед глазами, вороха неясных мыслей и противного гудения, отдающегося в каждой клеточке мозга. Не было ничего из стандартного набора ощущений, сопровождающих возвращение в реальность. Борщ просто включился и открыл глаза.
– А?!
– Мы подрались.
Калека расположился на соседнем сиденье. Курил ЕГО сигарету и копался в ЕГО лопатнике. Причина резкого пробуждения стала понятна сразу: хромой попросту затушил предыдущий окурок о щеку Борща, и теперь в салоне попахивало горелым мясом. Пришла боль, заставив бандита скривиться и тихо выругаться.
– Ты покойник.
Калека выпустил дым в лицо уголовника, но его большие серо-стальные глаза остались равнодушными. Казалось, слова бандита не доходят до сознания хромого.
– Ты покойник, – повторил Борщ. – Тебе п…. Найдут и выпустят кишки. Чемберлен всегда мстит за своих. Понял? Тебе выпустят кишки, урод.
– Давно не курил, – подумав, сообщил Калека. – Там, где я был, хороший табак большая редкость. – Он с наслаждением затянулся и пустил пару колец. – А сигары у тебя нет? Я люблю сигары.
– Ты откинулся, что ли, недавно? – насупился Борщ.
Заставив себя не обращать внимания на боль, он огляделся и оценил ситуацию: ремень безопасности грубо притягивает тело к водительскому сиденью, руки прикованы наручниками к рулю, ключей в замке зажигания нет. Странно, что хромой не удрал: утро раннее, но люди на улицах были, и кто-нибудь обязательно сообщит в полицию о драке. «А может, уже сообщил?» Мысль согрела душу, но Калека вел себя настолько спокойно, что радость Борща длилась недолго. «Почему же этот хмырь не удрал?» Краем глаза Борщ заметил лежащего на заднем сиденье Пиявку: голова вывернута под неестественным углом, стеклянные глаза таращатся в потолок. Все понятно. «Прости, братан, постараемся за тебя отомстить».
Хромой сделал еще пару глубоких затяжек, предоставляя пленнику возможность прийти в себя и осмотреться, после чего невозмутимо произнес:
– Я нашел у тебя несколько забавных вещиц. – Он показал бандиту мобильный телефон. – Что это такое?
– А? – Как и в прошлый раз, когда черноволосый спрашивал о машине, до Борща не сразу дошел смысл вопроса.
– Ты идиот? – безразлично поинтересовался Калека и, продолжая держать телефон в руке, повторил: – Что это?
– Мобильник… Телефон, в смысле.
– Телефон? Почему без провода?
Несколько секунд бандит оторопело таращился на хромого.
– Это мобильный телефон. Без проводов. Его с собой носят.
– Очень удобно, – одобрил Калека. Теперь он выглядел очень серьезным. – А на эти кнопочки надо нажимать, чтобы указать нужный номер?
– Умный ты, – буркнул уголовник.
– Я знаю, – согласился черноволосый и небрежно бросил трубку на пол.
– Зря выбрасываешь, – чересчур поспешно произнес Борщ. – Возьми себе. Это хорошая модель, последняя. Самая дорогая на рынке.
Фома посмотрел себе под ноги, затем перевел взгляд на бандита и улыбнулся:
– Но ведь это твой телефон, правда? И по нему можно будет найти меня. Правильно?
Пусть он только знакомился с новыми реалиями, еще многого не знал об окружающем мире, зато обладал умением делать правильные выводы. Калека сложил все, что знал о телефонах, с полученной от Борща новой информацией, обдумал ее и получил единственно верный итог: трубка для него вредна и опасна. Уголовник отвернулся.
– Значит, правильно, – улыбнулся Фома и каблуком раздавил самую дорогую на рынке модель.
На некоторое время в салоне джипа наступила тишина. Калека дотянул сигарету, секунду повертел в руке дымящийся окурок и бросил быстрый взгляд на щеку пленника – Борщ непроизвольно дернулся. Фома хмыкнул, выбросил окурок в окно и вернулся к делам. Добычу хромой складировал прямо на торпеду: два пистолета и две запасные обоймы к ним, документы, ключи, золотая зажигалка Пиявки, опустевшие бумажники… Фома небрежно перебрал вещицы и вновь повернулся к бандиту.
– Что это такое? – Теперь его интересовала пластиковая карточка.
Борщ понимал, что, пока он отвечает на вопросы, хромой его точно не убьет, и не возражал против продолжения интервью. «Время, главное – время! Кто-нибудь должен был вызвать полицию!!»
– Кредитная карточка. На ней лежат деньги. В банке.
Пауза, чтобы сделать очередной вывод.
– Ты управляешь счетом с ее помощью?
– Угу.
– А если тебе нужны деньги, ты идешь к такому ящику? – Кивок в сторону банкомата. – И снимаешь наличные?
– Угу.
– И это удобно. – Хромой пересчитал извлеченные из бандитских лопатников купюры. – Пять тысяч триста двадцать. – Помолчал. – Это много?
– Прилично, – буркнул Борщ. Он уже перестал удивляться странным вопросам.
– Насколько прилично?
– Ну… – Бандит наморщил лоб, припоминая реалии окружающего мира. – Хороший работяга зашибает в месяц вполовину меньше.
– Значит, ты очень хороший работяга?
– Угу.
– Проверим. – Калека открыл дверцу машины.
Борщ с кислой миной посмотрел в спину направившегося к банкомату хромого. «Скотина! Спокойная, хладнокровная скотина! Драка в центре Москвы, труп на заднем сиденье, пистолеты на торпеде… А этот хмырь преспокойненько идет к банкомату за наличными! Что происходит в мире? Или это сон?» Борщ попытался освободиться, но быстро понял, что Калека сковал его со знанием дела: оторваться от сиденья, чтобы, например, выбить лобовое стекло ногами и привлечь внимание окружающих, было невозможно. По просыпающейся улице неслись легковушки и вездесущие «Газели», и не было никому никакого дела до того, что происходит за тонированными стеклами массивного джипа. Борщу захотелось плакать. Не от страха. От бессилия.
– Очень удобно, – сообщил вернувшийся хромой, бросая на сиденье ворох купюр.
У бандита отвисла челюсть: сотни, полусотенные… Калека притащил раза в три больше денег, чем было на карточке, на глазок – тысяч шестьдесят! И даже не спросил пин-код!!
– Ты чо, взломал банкомат?
– Банкомат, – повторил хромой. В его руке откуда-то появился небольшой кожаный мешочек. – Красивое слово.
Фома развязал веревочку и принялся методично запихивать во чрево мешочка купюры. Еще, еще, еще… Борщ не верил своим глазам: разинутая пасть кожаного обжоры поглощала бумажки, а мешочек и не думал увеличиваться в размерах! «Я сплю! Это сон! Сон!!»
– Я не стал ломать ящик, – рассказывал тем временем хромой. – Полиция наверняка следит за бан-ко-ма-та-ми, ведь в них лежат деньги. Просто я нашел способ, как сделать твою карточку похожей на другие. Обманывать механизмы меня научили в Филиане, и, представляешь, – сработало!
Он явно гордился своей сообразительностью.
Последняя бумажка исчезла в ненасытном чреве, за ней последовал один из пистолетов и все запасные обоймы. Фома завязал веревочку, и мешочек, словно живой, юркнул куда-то под одежду. Борщ, пытаясь избавиться от наваждения, тряхнул головой.
– Твоя карточка. – Калека бросил пластиковый прямоугольник на торпеду. Помолчал, потер глаза. – Скажи, вы ведь с приятелем разбойники?
– Угу, – вздохнул Борщ.
– Я так и подумал, – не стал скрывать хромой. – Папа с мамой, наверное, разочарованы?
– Не разочарованы! – хмыкнул уголовник. – Я им бабла на жизнь каждый месяц отваливаю немерено. Чего им вопеть?
– Быть разбойником плохо, – строго заметил Фома. – А гордиться этим ужасно.
Он ловко снял пистолет с предохранителя, приставил ствол вплотную к груди Борща и выстрелил. Уголовник обмяк.
– Недурно, – одобрил Калека мягкость спуска и несильную отдачу. – Совсем недурно.
В руку вновь прибежал мешочек. Фома спрятал в него оружие, смахнул с торпеды пачку сигарет, зажигалку и прищурился на веселое утреннее солнце.
* * *
Офис компании «Неприятные Ощущения»
Москва, улица Большая Лубянка,
17 марта, среда, 09.37
– Какие дивиденды, Юрбек?! Отель работает всего два месяца! – Кортес собирался сказать еще кое-что, но было видно, что собеседнику удалось вклиниться между фразами наемника и быстренько изложить свое видение ситуации. Кортес недовольно засопел, но выслушал тираду, после чего прежним, безапелляционным тоном закончил: – Я знаю, что клиенты выстраиваются к нам в очередь, но это ничего не значит – все средства мы пускаем в развитие бизнеса! Мне нечего больше сказать! В следующий понедельник Биджар хочет провести собрание акционеров, там и выскажешься. Привет!
Кортес с омерзением вернул телефонную трубку на аппарат и посмотрел на вошедшую Яну:
– Где Инга?
– Они с Артемом задерживаются. Она звонила и…
– Менеджер, которого подсунул Биджар, заболел, и этот гад не нашел ничего лучшего, как перевести все входящие звонки на наш телефон, – мрачно сообщил Кортес. – Здесь никого нет. Я приехал к девяти и уже тридцать семь… нет, тридцать восемь минут только и делаю, что говорю по телефону.
– Это бизнес, – ответила Яна.
– Это не бизнес, а каторга. Бизнес – это когда я расслабляюсь в кресле, наблюдая за ростом денег и благоприятными котировками.
– Ты стареешь и становишься ленивым.
– Ты уверена? – Он притянул девушку к себе.
– Конечно, нет. – Яна положила руки на широкие плечи Кортеса. – Просто у тебя плохое настроение.
– Было плохое, – уточнил наемник. – Пока не пришла ты.
Они были великолепной парой. Высокие, стройные, уверенные в себе и любящие друг друга. И кого волновало, что лишенную волос голову Яны украшала витиеватая подпись Азаг-Тота, а глаза навеки закрыло тяжелое золото Кадаф? Яна была последней на Земле гиперборейской ведьмой, но для лидера лучшей в Тайном Городе команды наемников она была не последней – единственной.
– Я хотела сказать… – начала Яна.
– Извини… – Кортес дотянулся до зазвонившего телефона.
– Да? Нет! Оформить заявку лучше всего через Интернет! Это сделано для вашего удобства! Приезжать лично не надо… Клянусь печенкой Спящего, вы что, читать не умеете? На сайте прямо сказано: места в отеле забронированы вплоть до сентября, если будут появляться горящие путевки, о них в первую очередь уведомляются… К черту!!
С тех пор как наемники стали совладельцами модного курорта в Карибском море, их жизнь засверкала новыми, неведомыми доселе красками. Благодаря стараниям Биджара Хамзи, одного из директоров Торговой Гильдии и по совместительству вице-президента компании «Неприятные Ощущения», от клиентов не было отбоя. В буквальном смысле слова. Но если до сих пор трудовые будни рядовых сотрудников фирмы мало волновали Кортеса, то теперь он вкусил их в полной мере. Даже подавился.
Наемник швырнул трубку и тут же вытянул из кармана затрепетавший мобильный:
– Да? Кто?! Привет, Христофан. Да, слышал. Нет! С кем ты договаривался? С Ингой? Звони ей на мобильник! У меня срочное совещание! – Кортес с ненавистью вернул трубку в карман. – Инга договорилась с приставниками, чтобы они притащили к острову еще два галеона. Христофан в принципе согласен, но хочет не фиксированную плату, а долю в предприятии. Инга обещала подумать, а сама смылась куда-то с Артемом и выключила телефон. – Наемник помолчал. – Я хочу кого-нибудь убить.
– Может быть, дорогой, в ближайшее время у тебя появится такая возможность, – негромко произнесла девушка.
Она налила себе кофе и грациозно опустилась в кресло.
– Что-то случилось?
Яна утвердительно кивнула головой. И улыбнулась: стоящий на столе телефон вновь заверещал.
– Все понял, – кивнул Кортес и, не обращая внимания на разрывающийся телефон, вновь достал мобильный. – Биджар? Это я. Тут такое дело, старик, у меня звонит телефон… Я понимаю, что это замечательно, что это клиенты, деньги и все такое прочее! Не перебивай. Так вот, Биджар, у меня звонит телефон. Сейчас я сниму трубку, и, если на проводе окажется очередной клиент, жаждущий провести две недели в отеле, я приду и застрелю тебя… – Наемник покачал головой, выслушивая объяснения шаса, а затем решительно оборвал его: – Я понимаю, что убивать вице-президента собственной фирмы безнравственно, но у меня нет иного выхода, Биджар! ГДЕ ТВОЙ МЕНЕДЖЕР!!! Болеет? Найди ему замену! Хватит экономить на друзьях!
Кортес отключился и посмотрел на звенящий телефон. Нахальное устройство выдало еще два истеричных писка, после чего замолчало.
– Будем надеяться, что он одумался, – пробормотал наемник. – Мне было бы неприятно убивать старого друга. – Он подошел к Яне и пристроился рядом, на краешке стола. – Теперь я готов выслушать тебя очень внимательно.
Девушка сделала маленький глоток кофе, поставила чашку на стол и задумчиво прикоснулась пальцами к украшающей голову татуировке.
– Помнишь, я говорила утром, что почувствовала очень странное возмущение магических полей?
– Конечно, – кивнул Кортес. – Ты была крайне удивлена, что не смогла понять его причину.
– Я заехала к Генбеку и посмотрела несколько книг, – медленно проговорила девушка. – Возмущение, которое я почувствовала утром, было вызвано открытием Большой Дороги.
– Что такое Большая Дорога? – тихо спросил наемник.
– Переход во Внешние миры.
– Но эта технология утеряна, – прищурился Кортес. В его карих глазах запылал охотничий огонек. – Миры разделены уже тысячи лет. Великие Дома официально признали, что дверь закрыта.
– Значит, кто-то нашел ключ.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
17 марта, среда, 12.12
Учитывая важность происходящего, в кабинете князя Темного Двора собрались все лидеры Великого Дома Навь – одного из трех могущественных кланов, некогда, задолго до появления людей, правивших Землей. В помещении без окон и дверей, в помещении, до краев наполненном непроницаемым мраком, находились пятеро. Закутанный в черный плащ князь, сгорбившийся на простом деревянном кресле с прямой спинкой. Три советника Темного Двора – едва заметные фигуры в темно-синих балахонах. Лица ближайших сподвижников князя, как и лицо самого повелителя, были скрыты капюшонами. А вот последний из присутствующих, Сантьяга, комиссар Темного Двора, меньше всего походил на порождение тьмы. Высокий, подтянутый, с безукоризненной прической, он был облачен в элегантный светло-серый костюм человского покроя, белоснежную сорочку и изысканный галстук. В сумрачном кабинете князя комиссар выделялся, как пятно на Солнце, но это было последнее, что могло его смутить.
– Сомнений нет, – спокойно закончил доклад Сантьяга. – Странники вернулись.
– Странники или Странник? – уточнил один из советников.
– К сожалению, наши наблюдатели не могут точно ответить на этот вопрос, – признался комиссар. – Возмущение полей было примерно таким же, как в прошлый раз, когда вернулся Аристарх Пугач, но о том, что произошло на самом деле, мы можем только догадываться – принципы, на которых профессор Мельников построил свою технологию дальних переходов, нам неизвестны. Возможно, на Землю вернулся один Странник. Возможно – вся Кафедра.
– Замечательно, – не удержался от язвительного замечания советник.
Сантьяга пожал плечами, показывая, что не видит в ситуации своей вины.
– «Ласвегасы» рассчитали, что был только один всплеск энергии, и, соответственно, прогнозируют возвращение одного Странника.
– Где он высадился, нам тоже неизвестно?
– За время рассчитанного нами энергетического максимума горлышко воронки проделало путь от Северной Америки до Центральной России. Она двигалась очень быстро.
– Значит, неизвестно.
– Надо как-то наказать аналитиков, – предложил советник. – Учитывая, какие средства мы вкладываем в их проекты, получать подобные результаты просто оскорбительно.
– Сейчас меня в большей мере занимает сама ситуация, а не разгильдяйство подчиненных Сантьяги, – негромко произнес князь. – Если комиссар сочтет нужным, он сам накажет «ласвегасов».
В помещении установилась тишина. Возвращение даже одного Странника давало надежду на обретение давно потерянного Великими Домами знания – технологии выхода на легендарную Большую Дорогу, дальний переход, способный связать между собой разбросанные в бесконечной Пустоши миры. Сто лет назад Странникам удалось совершить невозможное – прорвать длившуюся тысячи лет блокаду, покинуть Землю, и Великие Дома были готовы на все, чтобы узнать, как им это удалось.
– Мы должны использовать этот шанс, – твердо произнес один из советников. – Обязаны! Знание Странников представляет огромный интерес для Темного Двора, и мы должны сделать все, чтобы получить его. Я рекомендую Сантьяге разработать максимально жесткий план действий и дать комиссару неограниченные полномочия режима боевого времени. Технология Большой Дороги должна оказаться у нас. Стоит ли делиться ею с другими Великими Домами, решим позже.
Сантьяга поморщился, но промолчал, благоразумно ожидая следующего выступления. И оно не заставило себя ждать.
– Во время прошлого возвращения Странника Великому Дому Людь удалось отстоять свое приоритетное право на разработку операции, и все мы знаем, чем это закончилось. – В голосе второго советника не было агрессии, но его аргументы были весьма убедительны. – Аристарх Пугач погиб, Тайный Город не получил никаких сведений о технологии Большой Дороги, и больше десяти лет мы не были уверены, что Странники опять вернутся. Вторая ошибка может привести к тому, что члены Кафедры навсегда забудут дорогу домой и мечты о технологии Большой Дороги так и останутся мечтами. – Советник помолчал. – Не буду лишний раз хвалить комиссара, но на сегодняшний день мы можем рассчитывать на успех только в том случае, если руководство операцией будет целиком сосредоточено в руках Сантьяги. Надо объяснить это рыцарям и зеленым.
– Они это понимают, – буркнул князь.
– Но не настолько доверяют нам, – тихо поддакнул комиссар. – Уверен, королева Всеслава потребует соблюдения старых договоренностей.
– Учитывая нынешний баланс сил в Тайном Городе, мы можем не обращать внимания на пожелания этой девицы, – высокомерно произнес агрессивный советник. – Ни люды, ни чуды еще не оправились от последствий последней войны. Даже объединившись, они не смогут противостоять…
– У меня нет желания начинать боевые действия, – снова буркнул князь.
– Они не начнутся, – уверенно качнул капюшоном советник. – И в Ордене, и в Зеленом Доме есть аналитики, которые смогут объяснить вожакам, что война означает для них самоубийство. Мы обязаны проявить жесткость – ставка слишком высока!
Снова наступила тишина, теперь все ждали, что скажет третий, молчащий до сих пор советник.
– Я бы хотел послушать комиссара, – проворчала третья фигура. – Не скрою, я согласен с большинством доводов, которые здесь прозвучали. Но мне почему-то кажется, что у Сантьяги есть свой взгляд на происходящее.
Иерархия Темного Двора жестко разграничивала права лидеров семьи: решения принимали князь и советники, комиссар же отвечал за исполнение приказов, и, вообще говоря, когда-то участие главного боевого мага Нави в подобных совещаниях считалось излишним. С появлением на посту комиссара Темного Двора Сантьяги древние законы, разумеется, не изменились. Голос у комиссара по-прежнему был исключительно совещательным, вот только пользовался он им гораздо искуснее предшественников, не позволяя лидерам принимать решения, исполнение которых комиссар считал нецелесообразным.
– Помимо желания князя не будоражить Великие Дома военными угрозами, есть как минимум два момента, которые делают поспешные действия нежелательными для нас, – мягко произнес Сантьяга. – Поверьте, я отдаю себе отчет в ценности технологии Большой Дороги и смог бы надавить на королеву и великого магистра, с тем чтобы заполучить расследование для Темного Двора. Но ситуация сложнее, чем кажется на первый взгляд.
– Любая ситуация всегда оказывается более сложной, чем казалась изначально, – согласился агрессивный советник. – Но иногда, несмотря ни на что, простое решение оказывается самым верным.
– Обычно, если верным оказывается самое простое решение, это означает, что мы очень хорошо управляем ситуацией, – со всей возможной почтительностью сообщил Сантьяга. – В данном случае это пока не так. Мы не имеем рычагов, которые гарантировали бы нам успех мероприятия. Придется много работать, и мне бы не хотелось начинать эту работу с конфронтации.
– Если это все твои аргументы, то они не очень убедительны.
– Я излагал общий взгляд на ситуацию, – с прежней дипломатичностью продолжил комиссар. – Теперь – более конкретно. Первая проблема, о которой я хотел напомнить, – Тать. Участие божественных лордов в работе Кафедры доказано. Нур сотрудничал с Мельниковым и, вполне вероятно, будет искать встречи с вернувшимся Странником. Не стану напоминать, кто такой Нур и на что он способен. Если карлик войдет в игру, наши разногласия ему здорово помогут.
– Чем, например?
– Допустим, Нур предложит обиженным нами Великим Домам свою поддержку. Это изменит расстановку сил в Тайном Городе. Против трех Источников нам не устоять.
– Маловероятно, – протянул агрессивный советник, но в его голосе не чувствовалось прежней уверенности.
Из-под капюшона князя донесся тихий вздох.
– Такое поведение Нура не более чем твое предположение, – заметил второй советник. – Таты никогда не искали союзников среди Великих Домов.
– После поражения Курии и гибели Нара… – Третий, осторожный советник покачал капюшоном. – Согласен с Сантьягой – от последнего лорда можно ожидать всего.
– Но нет уверенности, что Нур в игре!
– Наши аналитики не могут предсказать вероятности развития событий, – негромко сообщил комиссар. – Это косвенный признак участия тата.
Предугадать действия божественных лордов не могли даже самые выдающиеся маги Тайного Города.
Темно-синие фигуры придвинулись ближе друг к другу, и кабинет князя наполнился шелестящим шепотом: советники обсуждали первый аргумент комиссара. Повелитель Нави дал своим помощникам около минуты, после чего негромко спросил:
– Сантьяга, ты говорил, что есть два аргумента в пользу осторожного подхода.
– Напомню, что возвращение Аристарха Пугача оказалось крайне… э-э… неудачным для него лично и для имиджа Тайного Города в глазах Кафедры. Уверен, Странникам небезразлична судьба их друга, и вряд ли они обрадуются, когда узнают, что случилось с Аристархом. Мне бы хотелось, чтобы недовольство гостей было направлено на Зеленый Дом.
– Нам-то какое дело? – не понял агрессивный советник.
– Странники сюда не воевать приехали, – хладнокровно объяснил Сантьяга. – Я считаю, что есть надежда договориться с ними на взаимовыгодных условиях… Ничего сложного, главное – заставить их говорить без истерики. Но если мы с самого начала возьмем расследование в свои руки, то темное пятно – судьба Аристарха Пугача – ляжет на нас, а это не лучший фон для конструктивных переговоров. Пусть проблемы расхлебывают подданные королевы Всеславы, в конце концов, зеленые заварили кашу. – Комиссар улыбнулся. – А мы появимся после того, как улягутся страсти.
– Проблема Тать и возможность переговоров с Кафедрой, – подытожил повелитель Темного Двора. – Советники?
И снова шелестящий шепот…
– После поражения Курии у Нура осталась только одна линия Тать…
– Он мог спрятать семя и хранить его сколь угодно долго. Человские технологии это позволяют. Нуру нет нужды заботиться о Чио и ее ребенке…
– Линия Глеба сильна. Древняя кровь проявилась в нем необычайно ярко, а потому Чио и ребенок важны для лорда. Идея спрятать их во Внешних мирах могла показаться Нуру удачной…
– Если Тать покинет Землю, один Спящий знает, когда мы сумеем избавиться от их поганой крови…
– При удаче мы сможем получить и Странника, и татов…
– Но мы не должны давать Нуру лишние козыри. Жесткая позиция подтолкнет рыцарей и зеленых в объятия лорда…
Сантьяга невозмутимо снял с пиджака несуществующую пылинку.
– Нам показались разумными доводы комиссара, – громко объявил один из советников. – Пусть он сохранит единство Великих Домов и проводит расследование, исходя из своего видения ситуации.
– Благодарю за оказанное доверие. – Сантьяга отвесил элегантный поклон. Ни тени сарказма, ни намека на иронию, комиссар благодарил советников с максимальной искренностью, но все понимали, какое удивление вызвало бы у него любое другое решение.
– Хорошо, – удовлетворенно прошипел князь. – Сантьяга, ты не боишься, что люды наломают дров и вернувшегося Странника постигнет судьба Пугача?
– Я не сомневаюсь – Кафедра догадывается, что случилось с Аристархом, и соответствующим образом подготовила визитера. Он ждет неприятностей и сумеет их избежать.
– Логично, – не стал спорить князь. Повелитель Нави помолчал. – Ты не хочешь удалить из города Кортеса и его команду? Пусть шасы дадут им контракт где-нибудь в Австралии.
– Я просто не буду подключать их к работе, – улыбнулся Сантьяга.
– У наших друзей потрясающая способность влипать в события самостоятельно. К тому же гиперборейская ведьма наверняка почуяла открытие дальнего перехода.
– Вы знаете мое мнение на этот счет, князь, – вежливо поклонился комиссар. – Если событие должно произойти, оно произойдет. Нет ничего случайного.
– Случайного в мире действительно мало, – согласился лидер Темного Двора. – Кортес – наемник, но интересы челов для него не пустой звук. Ты сумеешь направить его энергию в нужное русло?
– Я постараюсь, – кивнул комиссар.
– Мне кажется, эта тема недостойна обсуждения, – проворчал один из советников. – Прикажите наемникам не вмешиваться, и все!
Князь хрюкнул, и все поняли, что он ждет ответа Сантьяги. Уши комиссара чуть заострились. Он повернулся к высказавшемуся советнику и медленно, очень медленно и очень вежливо произнес:
– Наши взаимоотношения с Кортесом длятся уже давно. И прийти они могут к одному из двух состояний: либо наемники попадают в полную зависимость от Темного Двора, либо станут партнерами. Мне домашние животные не нужны.
Князь издал еще одно хрюканье и необычно быстро, не давая возможности советнику ответить Сантьяге, поинтересовался:
– Наша позиция определена. Совещание Великих Домов планируется?
– Королева и великий магистр хотели бы поговорить с вами, – подтвердил комиссар.
– В таком случае не будем терять время.
– Искренне рада, что мы сумели собраться так быстро.
Королева Всеслава, повелительница Зеленого Дома, держалась довольно холодно, с изрядной долей настороженности, а потому выбирала простые короткие предложения, которые невозможно истолковать двояко. Чувствовалось, что Всеслава не уверена в крепости своей позиции и готова драться за интересы Великого Дома Людь. Красивое узкое лицо сосредоточенно, губы плотно сжаты, глаза цепко изучают собеседников. Как и ожидал Сантьяга, рядом с троном ее величества – в совещании, помимо глав Великих Домов, принимали участие по одному доверенному лицу – расположился барон Мечеслав, славящийся осмотрительностью и хладнокровием.
– Все мы знаем, что случилось, – продолжила королева. – Странники вернулись. И Зеленый Дом желает подтвердить свое приоритетное право на преследование членов Кафедры.
Мечеслав угрюмо кивнул, словно подтверждая слова повелительницы, и машинально положил ладонь на рукоять кинжала.
– В последний раз вы не очень преуспели, – с легкой иронией напомнил Франц де Гир, великий магистр Ордена, повелитель Великого Дома Чудь.
Широкоплечий, рыжеволосый, одетый в бордовый камзол с золотым шитьем, он, единственный из всех лидеров, сидел не на троне, а за столом, точно на таком же стуле, как и его помощник – мастер войны Гуго де Лаэрт.
– В свое время мы уже предоставляли Зеленому Дому право на расследование. И потеряли Аристарха Пугача.
– Я помню о той трагической ошибке, – надменно улыбнулась Всеслава. – Да, мы неудачно встретили Аристарха, зато наши воины приобрели бесценный опыт. Теперь мы будем более осмотрительны.
Франц вопросительно посмотрел на экран навов. Сантьяга дипломатично улыбался, всем своим видом демонстрируя, что следит за ходом дискуссии с глубочайшей заинтересованностью. А князь, по обыкновению, был неподвижен и малоречив. Сгусток мрака, чернеющий справа от белого костюма комиссара, не подавал признаков жизни. Это сбивало с толку. Де Гир был уверен, что чувствующие свою силу навы захотят самостоятельно разобраться со Странниками, готовился сыграть на их сваре с зелеными и теперь лихорадочно искал новую линию поведения.
– Орден предлагает провести совместное расследование, – выдавил наконец великий магистр.
– Это невозможно, – покачала головой Всеслава. – История с Аристархом показала, что Странники не простая добыча. Воины должны понимать друг друга с полуслова, заранее знать, что сделает партнер в следующее мгновение, а сборная команда охотников будет дезорганизована.
– Разумно, – подал голос князь.
Улыбка Сантьяги стала еще шире. Франц недовольно насупился.
– Тем не менее я считаю, что старые договоренности о Странниках должны быть пересмотрены.
– Прошу вас уточнить позицию, – вежливо попросил комиссар Темного Двора.
Мечеслав склонился к королеве и быстро зашептал ей на ухо. Лицо Всеславы осталось непроницаемым.
– Напомню, что Кафедра Странников интересна Великим Домам благодаря двум вещам. Во-первых, собственно технологией Большой Дороги. Это знание должно принадлежать всем нам, и Зеленый Дом давал клятву, что поделится информацией с Орденом и Темным Двором.
– Великий Дом Людь подтверждает свое слово, – веско произнесла королева. – Вся информация о технологии Большой Дороги станет известна Нави и Чуди.
– Мне радостно слышать это, Всеслава, – склонил голову Франц. – Но остается Трон, последний человский Источник.
– Есть все основания считать Трон погибшим, – мягко вставил Сантьяга.
– Я не видел обломков, – холодно усмехнулся великий магистр.
– Зафиксированный наблюдателями выход энергии, произошедший во время известных событий, ясно указывает на то, что Источник был разрушен.
– Как бы там ни было, – отрезал де Гир, – я настаиваю на том, что в случае обнаружения Трон должен быть уничтожен!
Королева бесстрастно улыбнулась. И только ОЧЕНЬ внимательный наблюдатель мог заметить, как на мгновение раздулись ноздри ее величества. Раздулись от бешенства.
– Темный Двор согласен, – буркнул князь.
– Мы считаем, что челы замечательно обходились без Источника последние тысячи лет и прекрасно проживут без него и дальше, – поспешил расшифровать высказывание лидера Сантьяга. – При всем моем уважении, королева, хочу напомнить, что Трон, если он все еще существует, конечно, в чем я сильно сомневаюсь, может стать прямым конкурентом Колодца Дождей на рынке магических услуг, и его уничтожение пойдет на пользу Зеленому Дому. Сейчас челы пользуются вашим Источником, и я думаю, что ситуация вполне устраивает Великий Дом Людь.
Франц тонко улыбнулся. Фигура князя слегка подрагивала, но перебивать своего комиссара повелитель Нави не стал. Мечеслав слегка сдавил плечо королевы. Всеслава гордо улыбнулась:
– У нас вызывает недоумение ваша надежда на то, что Трон все еще существует. Зеленый Дом согласен с тем, что последний человский Источник должен быть уничтожен.
Если королева и рассчитывала заполучить Трон в распоряжение Великого Дома Людь, то ни жестом, ни голосом не выдала, что ее планы потерпели неудачу.
– Зеленый Дом готов скрепить свое обещание клятвой?
– Разумеется, – подтвердила Всеслава.
– В таком случае Орден не возражает против того, чтобы Странником занимался только Великий Дом Людь. – Франц обвел коллег-повелителей тяжелым взглядом. – Мы готовы ограничиться наблюдением.
– Темный Двор согласен, – повторил князь.
– Ты видел, как разозлилась Всеслава? – Франц усмехнулся и погладил короткую рыжую бородку.
– Она не ожидала, что мы вспомним о Троне, – кивнул Гуго.
– Я не ошибся: люды рассчитывали наложить лапу на человский Источник, – медленно протянул великий магистр. – Но почему они думают, что Трон не взорвался во время катастрофы? Клянусь арбалетами Горностаев – только Спящему доступна логика зеленых ведьм!
– Простая надежда? – предположил де Лаэрт.
– Хотелось бы верить, – серьезно кивнул Франц, – что ими движет только ничем не подкрепленная надежда.
– Попробуем сыграть свою игру? – спросил мастер войны Ордена.
Великий магистр покачал головой:
– Не в этот раз.
Брови Гуго удивленно поползли вверх:
– Но…
– Люды откровенно дали понять, что попытаются схитрить, – объяснил свои резоны Франц. – Навы сделали вид, что не заметили этого, а значит, затевают встречную каверзу. Запутывать ситуацию еще больше я не хочу, в конце концов, нам действительно нужна Большая Дорога. Орден будет выжидать. Если зеленые доберутся до Трона, мы объединимся с навами и придавим людов, если Сантьяга ухитрится увести Странника из-под носа у Всеславы, мы выступим против Темного Двора вместе с зелеными.
– Проклятые чуды, – процедила Всеслава, едва погасли связывавшие лидеров Великих Домов экраны. – Проклятый де Гир! Почему он решил поднять этот вопрос?!
– Разумная предосторожность, – развел руками барон. – Франц не желает усиления Люди.
– Но ведь даже навы считают, что Трон погиб, – топнула ногой королева. – Один Спящий знает, почему магистр вспомнил о нем!
– Предосторожность, – повторил Мечеслав.
– Хорошо! – Несколько секунд Всеслава молчала, не позволяя вырваться наружу накопившемуся раздражению, после чего холодно закончила: – В принципе, последовательность наших действий изменится не так уж сильно. Мы захватываем Странника, допрашиваем его, выясняем технологию открытия Большой Дороги, местонахождение Трона и, если человский Источник действительно не погиб, а катастрофа была лишь грандиозной мистификацией, празднуем успех. Трон крепко привяжет челов к Зеленому Дому, это сильнейший стратегический ход.
– А чтобы воскрешение Источника осталось в тайне, Страннику придется скоропостижно скончаться во время допроса, – закончил барон.
– Да, мой добрый друг, – улыбнулась Всеслава. – Страннику придется умереть.
– В целом все прошло так, как мы хотели, – подвел итог комиссар, выключая экран. – Теперь, князь, прошу извинить, мне пора, появилась масса неотложных дел.
Комиссар улыбнулся, направился куда-то во тьму, но остановился, услышав шипящий шепот повелителя Нави:
– Какова вероятность, что Трон действительно уцелел?
– За теми событиями следили советники, – напомнил Сантьяга. – Их вердикт однозначен: Источник не мог уцелеть в катастрофе.
– На что в таком случае рассчитывали люды?
– Надежда умирает последней, – развел руками комиссар.
– Мне не понравилась их надежда.
– Если мне позволено будет заметить, – язвительно произнес Сантьяга, – проблема Трона снята. Даже если он найдется, мы распылим его объединенными усилиями. Во имя спокойствия Тайного Города. Гораздо больше меня занимают другие события, начало которым положило появление Странника. Очень любопытные события…
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
17 марта, среда, 19.00 (время местное)
Где-то уже наступила весна и даже распустились первые цветы сакуры. А где-то и не заканчивалось лето и теплые волны накатывались на песчаный берег так же, как и месяц, и полгода назад. Но здесь, под самой шапкой величественных полярных льдов, начала весны пока не ожидалось. Пронизывающий ветер дружелюбно ласкал белые торосы колючим дыханием, пытаясь придать холодным глыбам одному ему известную форму, солнце дарило только свет, а воды океана были ненамного теплее льдов. Великая белая пустошь, мертвая на первый взгляд, но наполненная жизнью, сумевшей приспособиться даже к дикому арктическому климату. Суровый край, не знающий жалости к тем, кто не умеет выживать.
Огромный белый медведь ловко выбрался из полыньи, отряхнулся и медленно, с удивительной тяжеловесной грацией, направился к скалам. Самец был недоволен: ловкий бросок оказался неудачным, в последний момент тюлень сумел увернуться от смертоносного удара, и… в общем, ужин откладывался. Это было не очень хорошо – в последний раз медведь ел вчера и испытывал легкое чувство голода, – а потому самец с особым вниманием принюхивался к окружающей действительности, изыскивая, чем заменить не в меру ретивого тюленя. Медведь остановился у следующей полыньи, размышляя, не заняться ли рыбалкой, как вдруг его внимание привлек аромат, внезапно донесшийся с берега ближайшего острова. В желудке заурчало, и самец с интересом повернулся в сторону намечающейся добычи. Люди. Двое людей. Медведю уже доводилось встречаться с двуногими, не охотиться, а именно встречаться – иногда он совершал экскурсии на полярные станции и стойбища местных кочевников, но на этот раз самец чуточку смутился. Обычно появление двуногих чувствовалось заранее: необычный запах, громкие звуки, все эти данные медведь получал задолго до того, как люди оказывались в поле зрения. Сейчас же двуногие явились вдруг. Возникли в сердце белого безмолвия из пустоты, и это было весьма подозрительно. Медведь сделал еще пару шагов, остановился, вновь потянул воздух и, словно почуяв опасность, тихо зарычал. Он понял, что эти двуногие представляют серьезную угрозу. Не догадался, не почувствовал – именно понял со стопроцентной уверенностью: мозг, проанализировав совокупность признаков, подал сигнал, рожденный в самой глубине родовой памяти: «Опасность!» Могучий гигант развернулся и важно зашагал в противоположном от острова направлении. Пусть и голодный, но живой.
– Умный мишка, – негромко заметил Нур, глядя на удаляющегося зверя.
– Мне показалось, он хотел нами перекусить, – буркнула его спутница.
– Джин, я же говорил: белые медведи крайне редко нападают на людей, – махнул рукой Нур. – Только если уж совсем прижмет. Ему было бы достаточно, если бы мы поделились с ним пищей.
– Которой у нас нет.
– У меня где-то была шоколадка… – Нур комично похлопал по карманам дорогого пиджака.
Они действительно не располагали запасом пищи. И вообще каким-либо снаряжением, за исключением элегантной дамской сумочки, которую держала в руке Джин. У них не было ничего, что объяснило бы появление этой парочки на затерянном в арктическом море острове: ни собак, ни вездехода, ни катера, ни вертолета. У них не было даже соответствующей случаю одежды: девушка ограничилась красным шелковым платьем, ладно облегающим гибкую фигуру. Нур же носил щегольской серый костюм и того же цвета сорочку, идеально подходящие для офиса, но чуждые полярному кругу. Парочка выглядела на удивление неуместно, но ни Нур, ни Джин не испытывали неудобств – умело наложенное заклинание оберегало их от стихии. И ветер, избивающий торосы, не тревожил прическу девушки, а мороз не сжимал прикрытые легкой одеждой тела.
– Это здесь? – Джин с сомнением огляделась.
– Здесь, – подтвердил Нур. – Как тебе пейзаж?
– Экзотично.
– Скупость красок подчеркивает величие земли.
– Жизнь должна бить ключом, а не бороться за выживание.
– Зато те, кто сумел побороть местный климат, вызывают искреннее уважение.
Даже если бы пришельцы прибыли на остров на ледоколе, носили полярное снаряжение и служили сотрудниками научной экспедиции, их внешность все равно не оставила бы обитателей Арктики равнодушными. Нур был карликом, четыре фута и один дюйм – все, что отмерила природа в данном случае, зато его широченные плечи и непропорционально длинные руки сделали бы честь любому атлету. Круглая голова была лишена волос, маленькие бесцветные глазки прятались под низким лбом, а тонкие губы лепились под крючковатым носом. Завершали картину сильно оттопыренные уши, способные вызвать улыбку не только у любителя уродцев из Кунсткамеры. Нур не был красавцем, но окружающие на подсознательном уровне чувствовали исходящую от карлика силу, колоссальную мощь, абсолютно не вяжущуюся с внешним обликом малыша.
Его спутница, Джин, была негритянкой. Невысокая, очень стройная, с изящной, точеной фигуркой, она буквально дышала непередаваемой свежестью юности. Живые черные глаза, слегка приплюснутый нос, большие, чуть вывернутые губы, роскошные волнистые волосы – Джин была удивительно хороша собой, и со вкусом подобранная одежда подчеркивала прелесть девушки.
– Боюсь, наше появление прошло незамеченным, – вздохнула она, скептически разглядывая молчаливый остров.
– Хозяйка надеется, что мы ошиблись адресом, – объяснил Нур. – И ждет, что мы уйдем.
– А если она откажется нас принять?
– Уверен, мы сумеем убедить ее быть гостеприимной.
Нур уверенно направился к группе скал, остановился у массивного камня и громко крикнул:
– Лариса!
Белая пустыня угрюмо поглотила звук. Джин поджала губы.
– Лариса! – повторил карлик. – Ты знаешь, кто я! А я точно знаю, что ты здесь! Прояви сострадание к замерзающим путникам – пусти нас в дом!
– Попробуй быть более воинственным, – предложила негритянка. – Топни ногой.
Нур резко взмахнул рукой, приказывая девушке молчать, и напряженно прислушался. Он сканировал окружающие скалы.
– Может, ты все-таки ошибся адресом? Здесь полно островов.
– Ни в коем случае, – покачал головой малыш. – Лариса, ты ведь дома! Открой дверь!
Массивный камень, перед которым стоял карлик, беззвучно развернулся, открыв взору пришельцев богато обставленный холл, из которого потянуло теплом и домашним уютом. Джин удивленно цокнула языком, Нур усмехнулся и, подавая пример, уверенно прошел внутрь скалы.
Верхней одежды у гостей не было, поэтому дворецкий – тощий голем, наряженный в отутюженный фрак, – ограничился тем, что закрыл вход и замер рядом с пришельцами. Дворецкий был забавен – длинный нос, огромные глаза, тонкие усики над верхней губой, – он напоминал персонажа мультфильма, и Джин, мельком взглянув на голема, не удержалась от улыбки.
– Мы хотели бы видеть хозяйку, – официально сообщил Нур.
– Она появится через несколько мгновений, сэр, – склонил голову голем. – Не желаете горячий грог? На улице, как я заметил, морозно.
Он говорил высоким голосом и забавно коверкал некоторые слова – игрушка, безобидная домашняя кукла, призванная скрасить одиночество хозяйки дома.
– Выпьем позже, – махнул рукой карлик. И тут же, широко улыбнувшись, обернулся к лестнице: – Лариса! Рад! Честное слово – рад познакомиться!
– Божественный лорд Нур, – медленно произнесла появившаяся на площадке второго этажа девушка. – Не могу сказать, что я в восторге от твоего появления.
– Я много путешествую, – чуть поклонился малыш. – И, оказавшись поблизости, позволил себе надеяться на твое гостеприимство.
– Не люблю нежданных гостей.
– А я обожаю сюрпризы.
Джин внимательно оглядела хозяйку дома. Длинноногая, подтянутая, с узкой талией и довольно большой грудью, она была одета по-домашнему: в джинсы и короткую майку, и совсем не походила на могущественную волшебницу, как рекомендовал ее Нур. Натуральная блондинка с короткими прямыми волосами, едва прикрывающими точеную шею, Лариса оказалась гораздо моложе, чем представлялось Джин: двадцать, максимум двадцать два года, но ее огромные зеленые глаза смотрели внимательно и весьма холодно, и их взгляд заставлял задуматься о том, что кукольная внешность не всегда означает кукольные мозги.
– Удивлена? – поинтересовался Нур.
– Не так сильно, как тебе хотелось бы, лорд. – Лариса поджала тонкие губы. – Убежище существует давно, и нет ничего странного, что этот адрес стал широко известен.
– Только мне, – вскинул ладони карлик. – Это место нашел Яков Брюс, а дом построила Кара. У нас с твоей предшественницей был один совместный проект, и она не побоялась назначить здесь встречу. – Нур снова улыбнулся. Несмотря на уродливый облик, карлик умел быть обаятельным. – Шотландец обладал потрясающей способностью выискивать прекрасные укрытия. Нужное сплетение силовых линий, пара заклинаний из Черной Книги, и – пожалуйста! – в твоем доме блокируется действие любой магии.
– Чужой магии, – подчеркнула Лариса. – Я же могу стереть тебя в порошок.
– Тогда тебе нечего бояться, – усмехнулся карлик.
– Ты себе льстишь, лорд. С каких это пор беспризорный аккумулятор может напугать Хранителя Черной Книги?
Нур дернулся, и на мгновение его лицо исказила болезненная гримаса: слова Ларисы ударили хлестко, жестоко напомнив божественному лорду о гибели народа Тать. Джин сжала кулачки.
– Не надо меня обижать, – глухо произнес карлик. И снова – широкая улыбка. – Я хочу поговорить. Есть очень интересный проект.
Лариса помолчала, затем медленно кивнула:
– Я выслушаю твое предложение, лорд. Но позже, сейчас я занята.
– Нам подождать за дверью? – Нур окончательно взял себя в руки.
– Необязательно, – улыбнулась девушка. – Дикси проводит вас в гостиную.
– Он обещал горячий грог, – припомнил карлик.
– Разумеется, сэр, – кивнул дворецкий. – Горячий грог и все, что угодно, для дамы. Прошу вас, за мной, сэр.
Глава 2
Поселок Кедровый (бывш. Красноярск-151),
1991 год
– Валентин Павлович, мы уходим.
– До завтра, Зиночка, – рассеянно отозвался Зябликов, не отрываясь от записей.
– Вчера вы забыли выключить свет, – напомнила помощница. – Комендант ругался.
– Я выключу, – пообещал профессор. – Честное слово, не забуду.
– До завтра.
Дверь хлопнула, и Зябликов остался один. Пару мгновений он еще смотрел на разложенные на столе записи, затем помассировал шею, поднялся и прошелся по огромному, больше похожему на ангар, помещению лаборатории. Главной лаборатории Красноярска-151. Столы и стеллажи, на которых была установлена аппаратура, располагались вдоль стен помещения, а в его центре гордо возвышался объект «Трон», монументальный, величественный и загадочный. Такой же загадочный, как десять лет назад. Валентин Павлович вздохнул и протер очки.
Десять лет исследований. Десять лет в глухом сибирском уголке. Десять лет, наполненных непрерывной работой, опытами, исследованиями и… неудачами. Все эти годы группа Зябликова билась головой о неприступный монолит до сих пор неизвестного металла, получала самые современные приборы и любую помощь, которую могла дать Академия наук, собирала лучших специалистов и… ничего. Десятки семинаров и конференций, десятки профессионалов самых разных направлений: химики, металлурги, энергетики… Потрачены миллионы, а в результате – полный ноль. Формулы металла нет, физические свойства артефакта меняются чуть не ежедневно, надпись на стене не расшифрована – ни единой зацепки, способной заинтересовать правительство. Зябликов видел, что интерес к объекту «Трон» падает, что постоянные неудачи раздражают и академиков, и министров, что еще чуть-чуть, и они окончательно смирятся с поражением и отдадут приказ о консервации артефакта. Зябликов видел все это, но продолжал работать с одержимостью обреченного. О крахе собственной карьеры Валентин Павлович уже не думал, смирился, разгадать предложенную «Троном» загадку профессор хотел не ради славы и почета, а потому, что это стало смыслом его жизни. Артефакт перестал быть для Зябликова просто объектом исследований – больше, намного больше, профессор не представлял, что может расстаться с ним.
– Даже если отдадут приказ о консервации, никто не запретит мне продолжить работу, – прошептал Валентин Павлович. – Симонидзе говорил, что сможет пробить перенос исследований в свой институт. Размаха не будет, но работать мы сможем.
Размаха, с каким начиналась разработка «Трона», не было уже давно. Последние несколько лет финансирование неуклонно снижалось, год назад, по просьбе «прогрессивной общественности», Красноярск-151 лишился статуса закрытого города, переименовался в Кедровый поселок и стал стремительно терять население: молодые и перспективные старались побыстрее покинуть тонущий проект. Валентин их не осуждал. Но и не понимал.
– Ладно, хватит о грустном! – Профессор заставил себя улыбнуться, быстро огляделся и, убедившись, что лаборантка захлопнула дверь и открыть ее можно только изнутри, поднялся на основание артефакта.
Зябликов любил забираться на трон. Разумеется, только тогда, когда в лаборатории никого не было и никто не смог бы подсмотреть мальчишескую шалость пожилого ученого, хоть и неудачливого, но все еще авторитетного. Оказываясь в древнем кресле, Валентин испытывал необъяснимое чувство покоя и расслабленности. Если у него болела голова – боль уходила, если скакало давление – оно становилось нормальным. Профессор никому не говорил о таком благорасположении «Трона», ибо серия опытов, проведенных едва ли не сразу после обнаружения артефакта, показала, что обычный человек, оказываясь в кресле, испытывал прямо противоположные чувства: боль, головокружение и рвотные позывы. У некоторых начинались судороги. «Трон» выделял Валентина, и ученому это нравилось. Хоть какой-то результат многолетних усилий.
– Мне будет трудно расстаться с тобой.
Зябликов положил руки на подлокотники, закрыл глаза и… увидел лицо генерала Александрова.
– Кто здесь?! – Профессор вскочил и огляделся.
Лаборатория была пуста.
– Черт! – Валентин Павлович потер лоб. – Черт!!
Он задумчиво посмотрел на отливающий металлом «Трон», неуверенно хмыкнул, вернулся в кресло и снова закрыл глаза.
И увидел лицо Александрова. И еще одного человека.
– Мы можем говорить открыто?
– Абсолютно, Джошуа, абсолютно. Мой кабинет полностью защищен от прослушивания.
– От любого прослушивания? – уточнил собеседник генерала.
– Преимущество высокого положения, – хмыкнул Александров. – Даже те, кому положено стучать на меня, предпочитают со мной дружить. Времена сейчас непростые, и моя поддержка много значит для этих людей. Мы можем говорить абсолютно свободно.
Зябликов узнал собеседника генерала – господин Бенсон, представитель благотворительного фонда с непроизносимым названием. Он появился в Кедровом сразу же после снятия с города режима секретности, очень интересовался разработками ученых, но не получил от профессора никакой информации. Александров, судя по всему, оказался более сговорчивым.
– Отлично! – Джошуа потер руки. – Семен, хочу сразу сказать, что те материалы, которые ты передал для предварительного ознакомления, произвели огромное впечатление на наших ученых. Древний артефакт, способный принимать телепрограммы и влиять на поля, – это фантастика!
– Не забудь о неизвестном металле, – усмехнулся генерал. – Наши дебилы до сих пор не смогли определить, из чего сделан артефакт.
– А нашим яйцеголовым не терпится пощупать «Трон» своими руками. Директор управления уже получил согласие президента на разработку проекта. Мы готовы продолжить финансирование исследований артефакта… Но «Трон», разумеется, должен быть переправлен в Америку.
– И разумеется, негласно, – в тон собеседнику продолжил Александров.
– А это возможно? – осторожно поинтересовался Джошуа.
– Зависит от того, насколько щедро президент собирается финансировать работу над проектом, – еще более осторожно ответил генерал.
– Та сумма, которую ты упомянул при нашей прошлой встрече, нас вполне устраивает, – мягко произнес американец.
– В таком случае отправка «Трона» в Америку вполне вероятна.
– Половину я готов выплатить в течение трех дней, остальное после того, как артефакт покинет пределы России. – Джошуа помолчал. – Но как ты собираешься это устроить?
– Какая разница?
– Даже половина твоего гонорара очень большая сумма, – серьезно ответил американец. – Я понимаю, что не смогу ее вернуть в случае неудачи, и должен быть уверен на сто процентов. Голова у меня одна, и мне не хочется класть ее на алтарь нашей дружбы.
– Все будет нормально, Джошуа, – вальяжно успокоил собеседника Александров. – Как ты знаешь, Кедровый полностью в моей власти. Вся охрана научного центра подчиняется мне. Милиции здесь нет, территорию патрулируют мои люди. В одну из ночей мы просто погрузим «Трон» на тягач, отвезем к железнодорожной станции и поставим на платформу. Сопроводительные документы уже готовы, согласно им это будет секретный груз КГБ, что избавит нас от ненужных проверок по дороге. В Хабаровске документы заменят, превратив содержимое платформы в «лом цветного металла», предназначенный для экспорта в Южную Корею. Мой человек на Владивостокской таможне отвернется в сторону, и…
– Судно, на котором «лом цветного металла» отправят в Корею, стоит под парами в Иокогаме, – перебил генерала американец. – Я все подготовил.
– Тогда все в порядке, – усмехнулся Александров.
– И ты готов пожертвовать своей карьерой? Кстати, если тебе нужны документы, чтобы выехать из страны…
– Я? – удивился генерал. – Пожертвовать карьерой? Бежать из России по поддельному паспорту? Джошуа, о чем ты говоришь?
– Но похищение «Трона»…
– Позволь спросить: ты сам читал переданные мной материалы?
– Просматривал, – кивнул американец.
– Тогда ты должен был понять, что объект «Трон» представляет собой одну большую, можно даже сказать: огромную, загадку. За десять лет исследований наши очкарики не продвинулись ни на шаг. Эта штука влияет на все известные поля, создает свои собственные, обманывает любые приборы и меняет свои физические свойства, как перчатки. Никто не удивится, если в один прекрасный день «Трон» попросту исчезнет. Самым необъяснимым образом.
– Просто, как все гениальное, – тихо проговорил Джошуа.
Люди генерала будут молчать, а его бредовый доклад будет воспринят наверху со всей серьезностью: очевидно, деньги, которые требовал Александров, предназначались не ему одному.
– По сути, я оказываю большую услугу своей стране, – рассмеялся генерал. – Десять лет в трубу под названием «объект «Трон» вылетали колоссальные народные средства. На сэкономленные деньги правительство сможет построить квартиры для офицеров или увеличить пенсии старикам. Россия переживает нелегкие времена, и мы обязаны прекратить бессмысленные траты государственных средств. Вы согласны?
– Вполне, – охотно согласился американец. – Но если кто-нибудь начнет копать…
– А это уже моя забота, – отрезал Александров. – Если вы действительно подготовили судно, то теперь дата начала операции зависит только от того, как быстро вы выплатите аванс.
– Послезавтра утром.
– Значит, послезавтра ночью «Трон» отправится в путешествие.
– Договорились, – кивнул американец.
– В таком случае – до встречи!
– Последний вопрос. – Джошуа поднял вверх указательный палец. – Семен, в одном из отчетов мы прочитали, как артефакт отказывался переезжать из научного центра в Москву. Что будет, если история повторится?
– Не повторится, – самодовольно ухмыльнулся генерал. – Ты плохо читал материалы.
– Объясни.
– «Трон» не только влияет на все известные поля, но и постоянно генерирует свои собственные, которые мы, худо-бедно, научились регистрировать. Не напрямую, конечно, суть этих полей не ясна, но умеем фиксировать их по косвенным признакам. Интенсивность полей периодически меняется. Сейчас «Трон» на спаде, и я думаю, он не в состоянии включить свои защитные механизмы.
– Как долго продлится спад? – быстро спросил американец.
– По моим расчетам, достаточно, чтобы артефакт оказался в Сан-Франциско, – прищурился генерал.
Зябликов открыл глаза и выскочил из кресла.
– Не может быть!
Артефакт, как это с ним иногда бывало, загудел. Рокочущим баском, тихонько и очень дружелюбно.
– Это сделал ты? Передал мне разговор Александрова? Но как?! – Профессор положил ладонь на подлокотник и закрыл глаза.
Теперь картинка поменялась: вчерашний вечер, его квартира. Вот Алла с маленькой Леной на руках: «Когда же мы наконец вернемся в Москву?» Да, жена это говорила. Она говорит об этом постоянно, но вчера Алла произнесла это именно так: очень зло, сидя с ребенком за кухонным столом. Валентин открыл глаза.
– Ты действительно это делаешь! Господи, ты предупреждаешь меня! Ты не можешь защититься и просишь о помощи!
Рокот, который издавал «Трон», не усилился, но Зябликову показалось, что в нем проскользнули утвердительные нотки.
– Когда был разговор у Александрова?
Рука вновь вернулась на подлокотник, глаза закрылись, и профессор увидел перекидной календарь на столе генерала – сегодняшнее число, затем внутренняя «камера» переместилась на настенные часы – сорок минут назад. Трансляция была практически прямой.
– И что мне делать?
Сначала перед глазами появилось изображение прикрепленного к стенду листа – расписание автобусов на Красноярск, а затем – вывеска дешевого ресторана.
– Ехать туда?
Артефакт тихо выдохнул и затих.
Красноярск, 1991 год,
на следующий день
Странный салат: тертая морковь, пропитанная то ли несвежим майонезом, то ли сметаной с привкусом. Суп из неопознанных составляющих. Макароны по-флотски. Компот из сухофруктов. Зябликов уныло ковырялся в холодных, как английские улыбки, блюдах и отчаянно пытался понять, какой черт занес его в третьеразрядный ресторан областного центра и повелел заказать безрадостный комплексный обед.
Узнав о планах Александрова, Валентин Павлович не спал всю ночь, а утром с первым же автобусом отправился в Красноярск искать правду. Но пока старенький «ПАЗ» осиливал сибирские километры, агрессивный запал профессора улетучился, уступив место тоскливому пессимизму. Зябликов совершенно не представлял, что делать дальше, как бороться с генералом. Последние десять лет Александров был для Зябликова куратором, высшим звеном, «человеком с вершины», профессор привык подчиняться его приказам и не знал, к кому можно обратиться за помощью против всесильного генерала. К академику Симонидзе? Старик на конференции в Женеве и вернется не раньше чем через две недели. В областной КГБ? Но местный вождь безопасности – близкий друг Александрова, об их совместных охотах слагали легенды. Кто поможет? Где искать поддержку? Выйдя из автобуса, профессор некоторое время просто бродил по Красноярску, а затем все-таки отправился в указанный «Троном» ресторан. Для чего? При чем здесь это недоразумение общепита? Какую помощь можно найти в дешевом заведении, вдали от центра города? Какой смысл разглядывать грязные скатерти и общаться с хамоватой официанткой? «Почему я пришел сюда?» Зябликов отложил вилку и огляделся так, словно впервые осознал, где находится. Он мог себе позволить пообедать в более приличном месте и обычно позволял, поэтому внезапное «пробуждение» вызвало в нем недоумение, а внешний вид наполовину развороченного салата – отвращение. «Ладно, пять минут посижу и пойду дальше. Надо попробовать поднять местных ученых».
Валентин Павлович закурил, осторожно понюхал компот – повеяло полузабытыми обедами в студенческой столовой – и вернул стакан на место.
– Вы позволите?
Зябликов вздрогнул, поднял глаза и расслабился – подошедший молодой человек не был похож на мордоворотов Александрова. Худощавый, лет двадцати пяти, одетый в новый недорогой костюм и дешевую рубашку, он мог сойти за младшего научного сотрудника – обычного клиента подобных «ресторанов».
– Любите обедать в компании?
В зале, как заметил профессор, было полно свободных столиков.
– В вашей компании, – уточнил незнакомец. Он присел напротив, поправил очки и протянул руку. – Иван Плотников.
– Валентин Зябликов. Очень приятно.
– Мне тоже. – Плотников улыбнулся. – Хочу сразу сказать, что я из Америки. Мои предки эмигрировали в США еще до революции.
– А я из секретной лаборатории КГБ, – устало ответил Зябликов, выпуская струю дыма. – Но вербовать меня не нужно, у меня все есть, и я всем доволен. Вас прислал Александров?
Русоволосый Иван говорил по-русски старательно, но чисто, без акцента, поэтому профессор не очень-то поверил его сообщению.
– Кто такой Александров?
– А вы не знаете?
– Нет, – невозмутимо качнул головой Плотников.
– Тогда не важно. Считайте, что я ничего не говорил. Давайте побеседуем о перестройке и Горбачеве, хлопнем по рюмашке и разбредемся друзьями? Договорились?
«А может, он действительно американец? Железного занавеса нет, и новых друзей страны можно встретить даже в третьеразрядных забегаловках».
– Мне неинтересно беседовать о перестройке, – буркнул Иван. – И уж тем более я не собираюсь «хлопать по рюмашке» в этом сомнительном заведении. – Он брезгливо поморщился. – Не для того я пересек половину земного шара.
– А для чего?
– Чтобы поговорить вот об этом. – Плотников снял с мизинца перстень, украшенный крупным желтым камнем, и протянул его профессору. – Посмотрите, что выгравировано на внутренней стороне.
Зябликов затушил сигарету, без особого интереса взял украшение – несмотря на скромные размеры, перстень оказался довольно увесистым – и поднес его к глазам. Вздрогнул. Поднес чуть ближе. Сжал перстень в кулаке и уставился на Ивана:
– Это розыгрыш?
– Это фамильная реликвия, – спокойно ответил Плотников. – Перстень передается в нашей семье от отца к сыну.
– И вы…
– Я догадываюсь, чем вы занимались последние несколько лет, – усмехнулся Иван. – Вы нашли Малый Трон Посейдона и пытались его… как бы это выразиться, – в голосе Плотникова мелькнула ирония, – пытались его изучить. Уверен, безрезультатно.
– Малый Трон Посейдона, – прошептал Зябликов и вновь посмотрел на внутреннюю сторону перстня, на которой был искусно выгравирован крылатый конь.
– О том, для чего предназначен Трон, я знаю не больше вашего. – Иван стряхнул пепел с очередной сигареты и, посомневавшись, все-таки сделал маленький глоток поданного неопрятной официанткой кофе. – Возможно, прадед владел информацией, но он предпочел не делиться ею, наказав просто слушать то, что скажет перстень, и в точности исполнять полученные инструкции.
– Перстень разговаривает?
После вчерашнего открытия Зябликов мог поверить во что угодно, но ему было интересно узнать, как Трон осуществляет общение с Плотниковым.
– Не совсем разговаривает… – ответил Иван. – Иногда он начинает давить на палец, требуя перо и бумагу. Я сажусь за стол, закрываю глаза, и рука сама выводит текст.
– Вы серьезно?
Плотников достал из кармана аккуратно сложенный лист и передал его профессору:
– Прочитайте.
Ученый развернул бумагу: «Валентин Павлович Зябликов, Красноярск, ресторан «Вершина», вторник…» Почерк рваный, неуклюжий, но дата была указана точно, а время – вплоть до минут.
– Я, точнее перстень, написал это две недели назад, – продолжил Иван. – А ваш внешний вид увидел во сне. Я знаю, что вам нужна помощь. Не знаю какая, но если Трон меня вызвал, значит, он в беде.
– И часто он вас вызывал? Вас или ваших предков?
– Еще ни разу. Но мы были готовы делать все, что он прикажет. Это наш долг. – Плотников пожал плечами. – Вы можете мне верить, можете не верить. Если вы откажетесь со мной разговаривать, я все равно выясню, что происходит, и приму меры. Но мне кажется, мы должны сотрудничать – дед говорил, что Трон не ошибается.
– Тогда почему он не вызвал вас десять лет назад? Когда мы его нашли?
– Видимо, Трон был уверен, что у вас ничего не получится.
– Возразить нечего, – развел руками Валентин Павлович. И неожиданно перехватил внимательный взгляд мужчины за два столика справа. Черноволосый, плечистый, он пристально наблюдал за собеседниками. «Человек Александрова!»
– Иван, – негромко произнес профессор, – я думаю, нам надо продолжить разговор в другом месте.
– Это мой помощник, – улыбнулся Плотников, поняв, кто заставил насторожиться Зябликова. – Эммануил Кунцевич, для друзей – Моня. Мне рекомендовали взять его в качестве сопровождающего. В свое время Моня служил в специальном подразделении у Щелокова, организовывал неприятности врагам министра. Очень опытный человек.
– Вы ему доверяете?
– Учитывая, какие деньги я ему плачу, – вполне.
Черноволосый, среагировав на кивок Ивана, присоединился к собеседникам. Его рука оказалась плотной и жесткой.
– Насколько я понимаю, первичные переговоры прошли успешно? – Большие глаза Кунцевича внимательно ощупали ученого. – Вы уже рассказали Ивану о своих неприятностях?
– Нет.
– Тогда начинайте, больше мы никого не ждем.
– Но что вы можете? – тоскливо вздохнул профессор. – Вы даже не представляете, какие силы задействованы в этой игре.
– Учитывая мои связи и средства, которые мистер Плотников готов вложить в дело, мы можем очень много, – спокойно возразил Кунцевич. – В чем суть неприятностей?
Зябликов оглядел неожиданных союзников и вздохнул:
– Генерал Александров, куратор нашего проекта, хочет продать Трон американцам.
– Не проблема, – быстро произнес Иван. – Давайте переговорим с генералом – я дам в два раза больше любой цены.
Зябликов поперхнулся:
– Вы серьезно?
Моня сдержанно кашлянул:
– Иван, я уже просил вас не делать необдуманных предложений. Здесь не Америка.
– Но это возможно? – Валентин Павлович, который и в мыслях не мог допустить столь простого решения, с надеждой посмотрел на Плотникова.
– Технически – да, – ответил Кунцевич. – Иван очень обеспеченный человек. Но на практике ничего не получится: генерал КГБ будет вести дела только с теми, в ком уверен на сто один процент. А у нас нет времени завоевывать его доверие.
– Черт! – Плечи Зябликова обреченно поникли. – Значит, все пропало!
– Хватит соплей, – поморщился Моня. – Вы знаете, когда генерал собирается провернуть сделку?
– Завтра ночью его люди вывезут Трон из Кедрового и погрузят на железнодорожную платформу. Американское судно будет ждать во Владивостоке, там у Александрова свой человек на таможне. Они переправят артефакт под видом лома цветных металлов.
– Как он собирается объяснить исчезновение Трона?
– Никак, – пожал плечами Зябликов. – Скажет, что артефакт исчез. Учитывая, сколько загадок подбросил нам Трон, этот бред вполне проходим.
– Охранники побожатся, что ничего не видели и не слышали, потом получат от генерала пухлые конверты, и все счастливы. Высшее руководство в доле. Комендант на всякий случай огребает взыскание, вы остаетесь без работы, Трон уплывает в Америку, – подытожил Кунцевич. Он действительно был опытным человеком. – Времени в обрез.
– А если донести на Александрова? – предложил Плотников.
– Вряд ли это поможет, – вздохнул профессор. – Генерал подчиняется напрямую Москве, а начальник местного КГБ – его приятель. Максимум, на что мы сможем рассчитывать, что письмо отправится по инстанции…
– В самом лучшем случае Александрова снимут, а Трон продаст американцам его преемник, – отрезал Моня. – К тому же, поскольку нет сомнений в том, что наш генерал делится с вышестоящим товарищем, письмо наверняка ляжет под сукно. – Моня холодно посмотрел на Плотникова и Зябликова. – Я, ребята, эту страну люблю, но отдаю себе отчет, какой бардак здесь сейчас творится. Империя рухнула, страха нет, будущее в тумане, и каждый продает все, до чего может дотянуться. Если на артефакт есть покупатель – считайте, что Россия его потеряла. Это факт.
– Ты прощупал свои каналы? – после паузы спросил Плотников.
– К сожалению, мой авторитет в Красноярске не действует, – развел руками Кунцевич.
– Мне вообще не следует здесь находиться. Извини, Иван.
– Где ты сможешь помочь?
– Если мы доставим Трон в Краснодар, я найду надежных людей, которые припрячут его до лучших времен. Или помогут вывезти через Новороссийск. В любом случае там у нас будут развязаны руки.
– Что вы хотите делать с артефактом? – тихо спросил Зябликов.
– Еще не знаю, – честно ответил Иван. – Возможно, действительно спрячу здесь, в России. Возможно, переправлю за границу. Трон сам скажет, какой вариант его устроит больше. Но все это – будущее, сейчас же мы должны думать о том, как помешать генералу Александрову.
– Да, – пробормотал Валентин Павлович. – Сейчас это главное.
– Вы поможете?
Профессор помолчал, нервно провел рукой по скатерти и кивнул:
– Да.
– Почему? – быстро и жестко спросил Моня.
Зябликов в упор посмотрел на Кунцевича.
– Потому что иначе я не могу. Трон должен остаться в России.
– Мы этого не гарантируем.
– Но мне кажется, что рано или поздно Иван вернет его сюда. Это так?
Плотников серьезно кивнул:
– Если Трон этого захочет, то обязательно.
– Вот и все, – улыбнулся профессор. – Вы патриот, Иван, несмотря на американский паспорт в кармане. А генерал Александров – торгаш. Мне кажется, это достаточный мотив, чтобы помогать вам.
Плотников крепко пожал протянутую Зябликовым руку.
– Хорошо, что мы можем доверять друг другу, – резюмировал Кунцевич. – В свете того, что нам предстоит, это очень важно.
– Ты знаешь людей, которые могут помочь? – вернулся к делам Иван.
– Знаю, – кивнул Моня. – Мне дали наводку на бандитов, но я к ним не пойду.
– Почему?
– Потому что я им не верю, – спокойно ответил Кунцевич. – Это первое. А второе: на случай неприятностей у нас должен быть козырь в рукаве. Этот козырь – я. Случись что, я смогу вытащить вас отсюда.
– Он прав, – вздохнул Зябликов. – Лучше, если бандиты до поры не будут знать об Эммануиле. Пойдем к ним вдвоем.
– Только, пожалуйста, – голос Мони стал очень сосредоточенным и холодным, – в точности выполняйте инструкции, которые я вам дам.
* * *
Поместье «Девонширская аллея», США,
16 марта, вторник, 23.59 (время местное)
– Построить особняк в викторианском стиле придумали не мы, – негромко ответил Иван Плотников на вопрос собеседника. – В смысле – не наша семья. Первый владелец поместья был местным скоробогатеем, сделавшим состояние на нефти. Удачливым и кичливым. В двадцать четвертом его удача закончилась, он крупно погорел на бирже, и мой прапрадед купил «Девоншир» с потрохами. – Иван помолчал. – К тому же вторая жена прадеда была англичанкой из рода Мальборо… И с тех пор Плотниковы осели здесь.
– Красивый дом, – повторил гость. – Очень красивый.
Пришелец уже успел побывать в ванной, его длинные волосы еще оставались влажными и слегка намочили выданный хозяином халат. Гость выглядел крепче худощавого Ивана, шире в кости, мощнее, но при этом во внешнем облике мужчин можно было найти общие черты: высокий лоб, большие серые глаза и, самое примечательное, характерное движение губ во время разговора. Вот только вряд ли президент преуспевающей финансовой компании стал бы украшать свое тело сомнительными татуировками, а вот его странный гость – украсил. И не одной. Предплечье левой руки пришельца покрывала черно-красная вязь. Густая и причудливая, она скрывалась в рукаве и появлялась уже на могучей шее, чуть-чуть не доходя до уха. Что таилось под тканью халата, можно было только догадываться. А на предплечье правой руки мужчины плели паутину зеленые пауки, небольшие, но выполненные весьма искусно – хозяину дома даже казалось, что их лапки шевелятся.
– И ваша супруга, Иван, весьма красива, – продолжил гость, смакуя дорогой виски. – Передайте ей мои комплименты.
– С удовольствием, Матвей, – кивнул Плотников.
Плотный ужин остался позади. Пришелец не стал скрывать, что давно не ел, и, покинув ванную комнату, с удовольствием уничтожил салат, суп, солидную порцию жаркого и чуть не половину пирога. Ел он быстро, жадно, но, судя по внешнему виду, длительные голодовки были для пришельца скорее исключением, чем правилом. Стол Матвею накрыли здесь же, в большой гостиной, а теперь мужчины расположились в креслах у зажженного камина, вели неторопливую беседу и потягивали виски – от предложенных сигар пришелец отказался.
– Мне показался странным выговор вашей супруги, – произнес гость.
– Лиза родилась и выросла в Ницце, – объяснил Иван. – Ее предки бежали во Францию от революции. Мы познакомились в Париже и обвенчались восемь лет назад.
– В России была революция?
Если Плотников и был удивлен вопросом, то никак не выразил этого.
– В одна тысяча девятьсот семнадцатом году. Император бросил народ на произвол судьбы, отрекся от престола и был убит бунтовщиками где-то в Сибири. На протяжении семидесяти с лишним лет Россией правила диктатура, сейчас – демократически избранный президент.
– Звучит неприятно, – буркнул гость.
– Прапрадед предчувствовал смуту, – бесстрастно продолжил Иван. – Наша семья перебралась в Америку еще в тысяча девятьсот девятом году, так что к семнадцатому все активы оказались за океаном. – Плотников снова выдержал небольшую паузу. – На следующий день после отречения императора прадед обратился к местным властям с просьбой о предоставлении американского гражданства.
– Но вы хорошо говорите по-русски.
– И мои дети будут говорить. И дети моих детей.
– А вот это звучит весьма достойно. – Матвей прикрыл глаза, пару секунд молчал, словно собираясь с мыслями, после чего вновь посмотрел на Плотникова. – Иван, в вашей библиотеке есть книги по истории? Мне бы хотелось узнать, что происходило здесь, пока я… Пока меня…
– Книги есть, – кивнул Плотников, – но мне кажется, будет гораздо лучше, если я снабжу их текст своими комментариями.
– Это будет замечательно, – улыбнулся гость. – Но нам и без того предстоит долгий разговор, и я не хотел излишне утруждать вас…
– Пустое, Матвей, – махнул рукой хозяин дома. – Вы прекрасно понимаете, что значит для меня ваш визит. Мне будет приятно оказать вам любую посильную помощь, и даже больше.
– Благодарю… Вы позволите? – Матвей взял у Плотникова толстый альбом и погрузился в созерцание семейных фотографий.
Иван же, добавив в бокалы виски, откинулся на спинку кресла и устремил задумчивый взгляд на горящий в камине огонь. Ему было о чем поразмышлять. Плотников знал, что рано или поздно эта встреча состоится, что в один прекрасный день откроется дверь и на пороге появится человек с фамильным перстнем. Человек, все желания и просьбы которого надо выполнять, чего бы это ни стоило. Предки Ивана ждали этой встречи всю жизнь, но не дождались. Особенно тяжело было прадеду. Плотников помнил, с какой грустью старый Сергей Саввович вкладывал в руку отца таинственное кольцо. «Они не смогли прийти раньше, – вздохнул он тогда, – не порадовали меня перед смертью. Боюсь, уж не заблудились ли… – Глаза прадеда вспыхнули. – Но ты дождись, сынок, дождись ребят, я верю – они вернутся». Отец кивнул. И вот пришел Матвей. Усталый, голодный, ни черта не знающий о современном мире и событиях, которые происходили на Земле за последние сто лет. Где он путешествовал? Где мог заблудиться? Иван взял в руки лежащие на лакированном столике перстни: тот, который передал гость, и свой, снятый с мизинца. Взял, снова оглядел абсолютно одинаковые украшения и медленно соединил их. Золотые кольца плавно вошли друг в друга, образовав маленькую, из двух звеньев цепочку, а желтые камни изменили цвет, превратились в красные, тускло сияющие угли. Плотников потянул перстни в разные стороны, и цепь послушно распалась. Все так, как и должно быть.
– Пытаешься понять, в чем фокус? – с улыбкой спросил Матвей.
– Я привык к тому, что перстень живет своей жизнью, – серьезно ответил Иван. – Разговаривает, предупреждает… Он помог нам во время Великой депрессии: семья преодолела кризис с минимальными потерями. – Снова пауза. – А несколько лет назад я очень вовремя избавился от крупного пакета акций весьма солидных предприятий… Через неделю они обанкротились.
– Долг семьи – присматривать за Троном, – не спеша произнес Матвей. – А Трон, в свою очередь, помогает семье быть готовой в любой момент выполнить любую задачу. Через перстень Трон предупреждает об опасностях и дает советы.
– Так говорил дед. – Плотников сделал маленький глоток виски. – Но, кажется, я плохо присматривал за артефактом.
– Это сказал перстень?
– Нет, но…
– Тогда не беспокойся ни о чем, – уверенно рассмеялся гость. – Если перстень молчит, значит, Трон находится в безопасности или его устраивает сложившаяся ситуация. В противном случае он бы подал сигнал.
– А если он разочаровался во мне?
– Он не настолько умен. Трон знает, что через перстень может получить поддержку, и продолжал бы взывать о помощи.
– Это точно?
– Абсолютно.
– Вы меня успокоили, – признался Иван. – После того, что было…
Матвей поудобнее устроился в кресле, явно готовясь слушать рассказ Плотникова, но хозяин дома неожиданно замолчал и, глядя прямо в глаза гостя, спросил:
– Перед тем как я расскажу, что знаю, я бы хотел задать вопрос.
– Конечно, – кивнул гость.
– Кто вы?
– А как ты думаешь?
Иван помедлил.
– У прапрадеда было три сына. Старший, Сергей Саввович, мой прадед, и двое младших, которые официально считаются погибшими. Сергей Саввович говорил, что на самом деле его братья не умерли, а ушли. Он не говорил куда, но был уверен, что либо они сами, либо их потомки вернутся. Знаком будет перстень…
– Младшие братья были близнецами, – мягко перебил Ивана гость. – Матвей и Андрей. Мы действительно не умерли, а ушли, причем очень далеко отсюда. – Гость широко улыбнулся: – Надеюсь, Иван, тебя не сильно обескуражит тот факт, что ты разговариваешь с двоюродным прадедушкой?
* * *
...
«Загадочное убийство в центре Москвы! Несколько часов назад в машине, припаркованной на Марксистской улице, были обнаружены тела мужчин 27 и 29 лет. Несмотря на то что один из них был застрелен, а второй получил смертельные увечья во время драки, свидетелей происшествия нет. Судя по царящему в автомобиле беспорядку, двойное убийство было совершено с целью ограбления, и это вызывает у полицейских особое недоумение, поскольку, по неофициальным данным из местного управления, убитые являлись активными членами преступной группировки…»
(РБК)
...
«Вы уже читали криминальную статистику за прошлый год? Кошмар, не так ли? Создается ощущение, что обезумевшие челы, окончательно потеряв остатки моральных принципов, тратят силы исключительно на то, чтобы причинить сородичам максимальный вред: ограбления, убийства, угоны автомобилей, кражи. Жить среди этих созданий просто страшно. Компания «Привратник», входящая в холдинг «Турчи, Турчи и внуки», имеет честь предложить уникальные двери для вашей городской квартиры! Подлинно новое решение старых проблем! Больше не нужны хитроумные запоры! Несложное гипнотическое заклинание постоянного действия сделает ваши двери невидимыми для воров…»
(«Тиградком»)
* * *
Южный Форт,
штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово, 17 марта, среда, 14.01
– Почему наша могущественная семья до сих пор не является Великим Домом? Почему мы вынуждены жить на окраине Тайного Города, а не грабим челов так, как нам этого хочется?!
– Потому что мы не самые умные, – самокритично высказался кто-то из толпы.
– Идиот! – высокомерно отмахнулся Напильник. – Жалкий слабак, одурманенный вражеской пропагандой! Да, я согласен, мозги у нас маленькие. Ну и что? Зато какие они тяжелые! Удивительно тяжелые!
– С чего ты взял?
– А ты вспомни, сколько весят по утрам наши головы! – привел железный аргумент уйбуй.
Народ задумался.
– И что это значит?
– Это значит… – Напильник заглянул в шпаргалку: – Это значит, что удельная плотность ума у нас выше! Она вообще самая высокая в Тайном Городе!
Пораженные неожиданным выводом сородичи притихли. Уйбуй приободрился.
– И вот я спрашиваю: почему мы вынуждены платить за виски, а не получать его даром?!! Вы знаете почему? Не знаете?!
Невнятный гул собравшейся во дворе Южного Форта толпы подтвердил грустный вывод Напильника – соплеменники не догадывались, почему не играют первые роли в Тайном Городе. Гнилич набрал побольше воздуха:
– А я вам скажу почему! Потому что развитие нашей могущественной семьи идет неправильно! Вместо того чтобы обрести свободу и величие, мы стонем под пятой узурпатора! Под его узурпаторской пяткой!
Правая рука уйбуя смело указала на огромный портрет великого фюрера, висящий рядом с мусорной кучей, а левая выдернула из-за пояса ятаган и воинственно покрутила им в воздухе. Пару секунд собравшиеся изучали нарисованного вождя, а затем начали выражать неодобрение попранию своих гражданских прав. По двору пронесся легкий матерок. Сообразительный Напильник понял, что надо ковать железо, пока горячо.
– Продавшаяся людам клика одноглазого Кувалды специально сдерживает развитие Великого Дома Красных Шапок! Но я это изменю! Я гарантирую процветание и благосостояние! Мы поставим вопрос ребром и снова будем грабить всех, кого захотим! Мы никому не позволим вообще!!
Зрители возбужденно загалдели. Уйбуй вытер пот, скопившийся под красной банданой, и воинственно потряс ятаганом:
– Нам нужен новый великий фюрер! Нам нужен я!!
Гниличи, которые составляли основную массу митингующих, радостно завопили и выразили поддержку кандидату беспорядочной стрельбой в воздух. В нарисованного Кувалду полетели помидоры и тухлые яйца – моральный дух электората рос на глазах.
– Честные выборы поднимут авторитет Красных Шапок! Великим Домам придется иметь дело с истинно народными избранниками, а не с кучкой распоясавшихся проходимцев! И они будут вынуждены уважать наши желания!!
Гладкий предвыборный текст Напильнику состряпали ушлые шасы из рекламного агентства «ТиградМедиа». Увлекшийся идеей сместить фюрера уйбуй понимал, что не сможет самостоятельно зажечь народ, и обратился за помощью к профессионалам, которые, почуяв запах денег, молниеносно заключили с потенциальным кандидатом контракт на проведение кампании. В качестве аванса Напильник написал кабальную долговую расписку, к вечеру он должен был собрать кругленькую сумму на покрытие начальных расходов, но уйбуй не унывал: воодушевленные идеей Гниличи пообещали скинуться на благое дело. Пока же дорогостоящий ход с приглашением шасов оправдывал себя на все сто: красивая речь и наспех отпечатанные цветные листовки возбудили сородичей не хуже виски. Правда, появились и трудности.
– Великий фюрер должен быть выходцем из великого клана! – подали голос от дверей «Средства от перхоти». Там кучковались Дуричи. – А ты, Напильник, даже на самогон наворовать не можешь!
– Зато я умный! – ощерился уйбуй.
– Тогда почему ты в карты всем проигрываешь?
Вопрос прозвучал остро, и соратники Гниличи заволновались. Напильник понимал, что в его собственном клане найдется достаточное количество уйбуев, желающих стать великим фюрером, и надо отвечать на подлые нападки быстро и жестко. Показать свою силу и сторонникам, и противникам.
– А потому, – прорычал он, – что вы, Дуричи, все шулеры! – И злобно помахал ятаганом. – Понятно?
Подчиненная Напильнику десятка дружно лязгнула помповыми ружьями.
– То есть ты такой тупой, что даже на наши трюки ведешься? – с издевкой уточнили политические оппоненты и тоже потянулись за оружием. – Хороший же у нас фюрер будет!
В воздухе запахло потасовкой. Оскорбленные Гниличи, окрыленные пламенной речью кандидата и подавляющим численным превосходством над противником, принялись сжимать кольцо вокруг дерзких Дуричей. Почуявшие неладное оппоненты медленно отступали к дверям «Средства от перхоти».
– Ща мы покажем, на какие фокусы ведется великий фюрер, – пообещал Напильник. – Ща мы покажем, топор тебе в зубы!
– Ну ты, кандидат хренов, – осторожно протянул Булыжник. – Мы же это, чисто дебаты проводили.
– Ща я тебе эти дебаты в глотку засуну, – пообещал осмелевший Гнилич, торопливо распихивая по карманам скомканные листы с текстом речи. – Ща…
– Что за стрельба во фворе?! – злобно рявкнул Кувалда. – Я же запретил стрелять в Форте!!
Несмотря на то что кабинет великого фюрера размещался на последнем этаже единственной в штаб-квартире высокой башни, а на окнах стояли тройные стеклопакеты, музыка оживленной перестрелки звучала в нем с консерваторским качеством.
– Какая скотина осмелилась нарушить указ великого фюрера?
– Напильник Гнилич, – сообщил уйбуй Копыто, один из самых преданных Кувалде десятников. – Бесится, вонючая морда.
– Повесить, – коротко повелел лидер. – Там на принтере распечатаны приговоры. Возьми офин, впиши имя и повесь смутьяна.
Врожденная шепелявость Красных Шапок была выражена у одноглазого Кувалды необычайно сильно, он совсем не выговаривал букву «д», но тем не менее умел доносить свои мысли до верноподданных. Собственно, несвойственное дикарям умение размышлять и помогло маленькому Шибзичу вознестись столь высоко.
– Видите ли, ваше высокопревосходительство господин великий фюрер, – дипломатично начал Копыто.
Снизу донесся звук взрыва: запертые в кабаке Дуричи пальнули в оппонентов из подствольника. Кувалда побелел от бешенства.
– Копыто, сукин сын, если ты немефленно не расскажешь, что происхофит в Форте, я тебя…
– Напильник проводил предвыборный митинг, мля. – Уйбуй понял, что фюрер позволяет обойтись без церемоний. – Кодлу Гниличей во двор выгнал и публично втирал, какой он умный. Дуричи возмутились – у них, наверное, свой кандидат есть – и устроили перестрелку. – Копыто зевнул. – Политические технологии, мля.
Кувалда выкатил на верного помощника единственный глаз, пару мгновений ошарашенно хлопал им, а затем медленно, едва не по складам, поскольку скулы сводило от бешенства, поинтересовался:
– Канфифат куфа?
– Так Напильник хочет выборы великого фюрера устроить, – беспечно ответил Копыто. – Народ, в натуре, не против. Только Дуричи не хотят Напильника, а хотят другого.
– Кого фругого?
– Кого-то из своих, – пожал плечами уйбуй. – Я в подробности не вдавался.
– А я?
– А что ты? – Копыто несколько удивленно посмотрел на вождя.
– Я – великий фюрер?
– Да, – подтвердил уйбуй. – Ты – ваше высокопревосходительство господин великий фюрер… – Копыто неожиданно замолчал: понял, куда клонит одноглазый. – Так это… – Уйбуй судорожно сглотнул. – Так что нам тогда делать?
Внезапное понимание нависшей над кланом угрозы придавило Копыто к земле: плечи бравого десятника поникли, пальцы задрожали, а в голосе появились панические нотки.
– Собирай Шибзичей, – распорядился Кувалда, – пусть бросают все и гонят сюфа. Казармы клана закрыть, никого не пускать…
– Никого, – тоскливо подтвердил Копыто, в маленьких глазках которого отчетливо читалось страстное желание убраться из Форта как можно дальше.
– И главное – арсенал закрыть! Перефай, чтобы охрана забаррикафировалась изнутри и никого не пускала в арсенал!!
Копыто пулей вылетел из кабинета.
* * *
Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь
Москва, Лосиный Остров, 17 марта, среда, 14.51
Королевский обед в этот день начался вовремя, в два пополудни. Стол был сервирован в белой столовой, особо любимой хозяйкой Зеленого Дома, а меню, по обыкновению, предполагало четыре перемены блюд. Расписание королевы не претерпело изменений, и о том, что в Тайном Городе назревает очередной кризис, свидетельствовал лишь необычно узкий круг приглашенных – на обеде предполагалось говорить о делах. Помимо самой королевы, за столом угощались барон Мечеслав, жрица Зеленого Дома Снежана, представляющая домен Вешняки, Милана, воевода дружины Дочерей Журавля, элитного и самого боеспособного подразделения армии людов, и фата Ямания, начальница личной канцелярии ее величества. Всем присутствующим королева доверяла безоговорочно, высоко ценила их мнение и опыт и знала, что они ее не подведут.
– Командный пункт Зеленого Дома приведен в полную боевую готовность, – закончила оперативный обзор Милана. – Количество следящих за городом операторов – по расписанию военного времени. Мы тщательно сканируем территорию, фиксируя любой подозрительный аркан. Три группы боевых магов находятся в оперативном резерве. Еще одна, усиленная группа – в засаде у места связи Странников. Смена происходит каждые два часа.
– Вы уверены, что Странник придет туда? – поинтересовался Мечеслав.
– К сожалению, другой ниточки у нас нет, – пожала плечами Милана.
Пожала чуть высокомерно, давая понять, что лучший боевой маг Зеленого Дома, конечно, даст объяснения барону, но сделает это без удовольствия. Яркая внешность (а многие считали, что красота Миланы не уступает общепризнанной красоте королевы), военные заслуги, огромный авторитет в армии – воевода могла себе позволить быть несколько высокомерной даже по отношению к фавориту ее величества. В конце концов, барон был всего лишь мужчиной, всего лишь, потому что в Великом Доме Людь только женщины обладали магическими способностями, и присутствовал на совещании исключительно благодаря своим особым отношениям с Всеславой. Все эти факты были переданы Мечеславу легким движением бровей и быстрым взглядом прекрасных ярко-зеленых глаз. Но не произвели на широкоплечего повелителя домена Сокольники какого-либо впечатления – он прекрасно знал и характер воеводы, и ее отношение к своей персоне.
Вместо ответа Мечеслав сделал маленький глоток вина, вытер губы салфеткой и ядовито улыбнулся:
– Три группы боевых магов и еще одна, усиленная… И все против одного чела.
– Думаю, нам нет нужды критиковать действия воеводы, – мягко заметила королева, не давая взбешенной Милане вставить пару менее вежливых замечаний. – На мой взгляд, воевода разработала единственно возможный в данной ситуации план.
– Благодарю, ваше величество, – выдержав короткую паузу, склонила белокурую голову Милана.
– Какой приказ получили маги? – не отступал барон. – Что они должны делать при появлении Странника?
– Захватить его, – сквозь зубы процедила воевода.
– Не будет ли разумнее вызвать его на переговоры? В прошлый раз…
– Я не ожидала, что Сантьяга так легко признает приоритет Зеленого Дома в расследовании дела Странников, – громко сказала жрица Снежана, откровенно переводя разговор на другую тему. – Уверена, проклятый нав будет вставлять нам палки в колеса.
– Технология Большой Дороги интересна всем Великим Домам, – задумчиво протянула Всеслава. – Это один из немногих случаев, когда все мы должны действовать сообща, и Сантьяга это прекрасно понимает.
– Но я настоятельно рекомендую ее величеству ни в коей мере не доверять комиссару.
– В подобных рекомендациях нет особой необходимости ни мне, ни Милане, которая возглавляет расследование, – с улыбкой отозвалась королева. – Уверена, воевода сумеет сделать так, чтобы оно закончилось в интересах Великого Дома Людь.
– Вы можете на меня положиться, ваше величество. – Милана снова склонила голову. – Я найду Странника.
– Не сомневаюсь, – буркнул барон.
Всеслава удивленно подняла брови. Воевода поджала губы и отвернулась, едва сдерживая гнев.
– Что вы имеете в виду? – недовольно нахмурилась Снежана.
– Давайте поразмышляем вот над чем, – невозмутимо предложил Мечеслав. – Странник наверняка понимает, что произошло с Аристархом. И тем не менее возвращается на Землю. Более того – возвращается в Тайный Город.
– Мы искренне надеемся, что Странник заглянет в Тайный Город, – поправила барона Снежана. – И будем рады, если наши надежды сбудутся.
– Сегодня утром на Марксистской улице произошло двойное убийство, – с прежним спокойствием продолжил Мечеслав. – Убили членов крупной преступной группировки. Убили с целью ограбления. Вам не кажется это странным?
– Вы читаете всю криминальную хронику? – язвительно поинтересовалась Милана.
– Нет. – Барон даже не посмотрел на воеводу. – После того как открылась Большая Дорога, я приказал сообщать мне обо всех странных событиях в городе. Информация о том, что двух известных бандитов убили с целью ограбления, показалась моим аналитикам очень необычной. Мы навели справки. Одного из них застрелили, второму вырвали кадык. Дело происходило практически в центре города, свидетелей нет. Случайность?
– Случайность, – проворчала Милана.
– Или наведенный морок. – Барон усмехнулся. – Но есть еще одна деталь, о которой не упоминали газеты. Кто-то выпотрошил находящийся неподалеку банкомат, вытащил все деньги, причем, судя по карте памяти банкомата, меньше чем за пять минут он успел обслужить двадцать восемь клиентов. А камера видеонаблюдения не заметила ни одного. Очень ловкий трюк.
– Кажется, челы называют таких преступников хакерами, – буркнула Снежана.
– Совпадение, – поддержала жрицу Милана.
– Может, и совпадение, – не стал спорить барон. – Но, выполняя мою просьбу, фата Рада изучила банкомат и обнаружила остаточные следы филианской магии. – Мечеслав твердо посмотрел на королеву. – Я считаю, что Странник уже в Тайном Городе. Он здесь. Он прекрасно знает, что случилось с Аристархом, но он здесь.
– Странник готов к любым неожиданностям. – Всеслава поняла мысль друга. – Это не романтик Аристарх.
– На этот раз Кафедра послала матерого волка. Он убил не задумываясь и убьет еще.
– Великий Дом Людь может быть уверен в Дочерях Журавля, – холодно бросила Милана.
Ей было неприятно, что барон – пусть даже и близкий друг королевы, но все равно мужчина! – вычислил появление Странника. Про себя Милана решила, что устроит аналитикам дружины крупные неприятности.
– Поверьте, воевода, я ни в коей мере не ставлю под сомнение ваш профессионализм, но… – Барон покачал головой. – Странник знает, на что мы способны. А вот каким фокусам он обучился во Внешних мирах?
– Он расскажет об этом, – пообещала Милана. – Во время допроса.
– Чему бы он ни научился, он остался челом. – Жрица Снежана встала на сторону воеводы. – И он не сможет ничего противопоставить Дочерям Журавля.
Несколько секунд королева раздумывала, переводя взгляд с одного советника на другого, после чего медленно кивнула:
– Не следует менять планы на ходу. Решение принято. Воевода, теперь все зависит от вас. Зеленый Дом ждет вашей победы.
Всеслава скомкала салфетку и собралась подняться, но фата Ямания, до того молча сидевшая в конце стола, с улыбкой достала из тонкой папки несколько листков.
– Ваше величество, извольте взглянуть! Прошение на ваше имя от Красных Шапок.
– Это настолько срочно? – поморщилась Всеслава.
– Скорее забавно, – позволила себе рассмеяться фата. – Я специально приберегла послания к десерту, в качестве небольшого развлечения.
– Чего хотят дикари?
– Клан Гниличей нижайше испрашивает высочайшего позволения на проведение выборов великого фюрера семьи. Второе прошение от Дуричей. Просьба та же.
– Выборы великого фюрера? – рассмеялась Милана. – Как интересно!
– С тех пор как Кувалда узурпировал власть, Красные Шапки стали причинять нам гораздо меньше головной боли, – задумчиво произнесла королева. – Смена лидера кажется нам нежелательной.
– К сожалению, осведомители доносят, что идея выборов глубоко овладела дикарями, – сообщила фата. – Примерно час назад в Южном Форте прошел предвыборный митинг Гниличей. Есть жертвы.
– Надо запретить Красным Шапкам общаться с челами, – пробормотала Снежана. – Душевная организация дикарей не способна к критическому восприятию безумия этой семейки.
– Ваше величество, я согласна с тем, что Кувалда лучший лидер для Красных Шапок, – подала голос Милана. – С вашего позволения, я могу направить в Южный Форт пару боевых магов и ликвидировать смутьянов.
– Не уверен, что это правильно, – подал голос барон.
– Мечеслав, – устало произнесла королева. – Я понимаю ваше желание оспаривать любое предложение воеводы, но в данном случае Милана права: дикарей необходимо усмирить.
– Междоусобицы являются одной из естественных форм существования Красных Шапок, ваше величество, – твердо сказал барон. – На протяжении всей своей истории они без конца грызлись за власть внутри кланов, и даже самый мелкий пропойца мог мечтать о титуле фюрера. Мы отняли у дикарей эту надежду, но переделать их нам не под силу. Нарыв, судя по всему, созрел, и если сегодня мы откажем в прошении и уберем смутьянов, то Красные Шапки потеряют всякое доверие к короне и о следующей войне в Южном Форте мы узнаем постфактум, а не из верноподданного прошения о ее начале.
Снежана задумчиво покрутила в руке бокал с вином, но промолчала. Милана наморщила носик – уделять Красным Шапкам слишком много времени? Фи! Это недостойно воеводы Дочерей Журавля. Королева вздохнула:
– Ваше предложение, барон?
– Мне кажется, что выборы станут достаточно хорошей э-э… сублимацией междоусобных войн. Пусть дерут глотки, а не стреляют.
– Это нереально, – жестко усмехнулась Милана. – Вы правильно заметили, барон: Красных Шапок не переделать. Выборы превратятся в череду стычек.
– А вот это мы должны предотвратить, – отрезал Мечеслав. – Надо закрыть арсенал Южного Форта и запретить Торговой Гильдии продавать дикарям оружие. Одновременно повелеть Красным Шапкам проводить выборы раз в два года и предупредить, что смутьянов будем вешать.
– Любопытная мысль, – после паузы протянула Всеслава. – Думаю, имеет смысл попробовать.
– Я согласна, – закивала Снежана.
– Как будет угодно вашему величеству, – развела руками Милана.
– Ямания, после обеда займитесь текстом указа.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
17 марта, среда, 14.52
На лодыжке вновь сомкнулись враждебные челюсти, но Анна уже давно перестала обращать внимание на мелкие неудобства, даже шаг не замедлила. Увернуться от населявших коридор зубастых тварей было невозможно. Мелкие, но юркие и подвижные, они выскакивали из многочисленных отверстий в стенах и с остервенением вгрызались в ноги. Свернув голову первому созданию, девушка тщательно исследовала останки и поняла, что челюсти зверьков, напоминавших одновременно и крыс, и ежей, не способны причинить большого вреда. Твари были предназначены для создания помех, отвлечения внимания, максимум, на что они были способны, – измотать противника, ослабить его потерей крови. К тому же зверьки не умели прыгать. Определив тактические характеристики нового врага, Анна сразу же решила, как будет бороться: несложная перестройка клеток, и кожа на ногах девушки стала упругой и прочной, как толстая резина. Наглядная демонстрация возможностей мага-метаморфа, обладателя уникальной способности перестраивать свой организм в зависимости от обстоятельств. Сделать свою кожу толстой, будто у слона, переделать пальцы с тщательным маникюром в тигриные когти, обернуться собакой или миниатюрным носорогом… Возможности Анны были широки, именно поэтому оружия с собой ей не полагалось. Ни артефакта, ни штурмовой винтовки, ни самого захудалого ножа – только голова и уникальный организм метаморфа. Впрочем, этого было более чем достаточно. Кровеносные сосуды спрятались чуть глубже, а в структуре новой кожи ног появился быстродействующий яд. Отравленные тушки мелких вредителей отваливались примерно на третьем шаге, и разорванные в бахрому штаны стали единственным, чем они смогли досадить девушке. Теоретически проблему можно было решить иначе, например, покрыть ноги роговым слоем, который оказался бы не по зубам тварям, но Анна отмела этот вариант. Во-первых, тяжелые ноги сделают ее менее подвижной, а во-вторых, кто знает, что придумали бы крысоежи, когда бы их набралось достаточно много.
Напастей в подземелье и без того хватало.
Первыми, с кем довелось столкнуться девушке, были два ящероподобных голема, попытавшихся остановить ее при помощи кривых ножей, когтей, зубов и воинственности. Выглядели они весьма опасными, но своим главным преимуществом – внезапностью воспользоваться не сумели. Големы вынырнули из потайных ходов сразу же, как только погас свет, обрушили на Анну град ударов, но оказались слишком неуклюжими, чтобы противодействовать тренированной убийце. Девушка вырастила на всем теле плотную роговую чешую, легко справлявшуюся с хаотичным натиском агрессивных ящеров, спокойно дождалась, пока звери подойдут поближе, и убила обоих длинным и острым, как навский стилет, жалом, в которое ненадолго – только на время нанесения удара – превращался язык Анны.
Затем последовала короткая и бурная схватка с обитателем затопленного тоннеля. Само купание не вызвало у девушки особых проблем, Анна отрастила жабры и перепонки между пальцами, сделала более гибким позвоночник и спокойно нырнула в воду, прекрасно отдавая себе отчет, что хозяева подземелья не откажут себе в удовольствии испортить ей прием ванны. Так и получилось. Подводная тварь отчаянно напоминала акулу, упорно не хотела умирать, а перед смертью сумела здорово рассечь правую ногу девушки.
Выбравшись из воды, Анна привела себя в порядок и тут же была атакована копией чуда. Замечательной копией. Высокой, рыжеволосой, облаченной в блестящую кольчугу и тяжелый шлем. В правой руке голем держал меч, в левой – кинжал и очень неплохо имитировал боевые качества рыцаря-мстителя. Для менее подготовленного бойца это нападение было бы неприятностью, но Анна искренне обрадовалась голему – появилась возможность пополнить запас растраченной под водой энергии. Некоторое время девушка искусно «танцевала», не позволяя рыцарской копии приближаться к себе, а затем, ловко перехватив руки противника, прильнула к голему всем телом, из которого выскочили сотни малюсеньких отростков, напоминающих иглы масанов. Несколько напряженных мгновений, и хватка врага стала ослабевать. Кровь голема – великолепная имитация крови чуда – стремительно врывалась в тело девушки, наполняя его бьющей через край энергией. Таковы особенности метаморфа – Анна пополнила силы так, как это делают масаны, и даже жест, которым она отбросила высушенного голема, напоминал презрительное движение насытившегося Малкавиана.
– Хорошо! – Девушка развела в стороны руки и глубоко вздохнула, наслаждаясь наполнившей ее энергией. – Кажется, мне предстоит нелегкий финал.
Анна понимала, что хозяева подземелья специально дали ей возможность восстановиться – готовился сюрприз, и с интересом посмотрела в темноту коридора.
– Здесь и сейчас?
Что же они придумали на этот раз? Девушка осторожно вошла в сумрачный тоннель, перестроила глаза – человская модель не очень хорошо подходит к условиям плохого освещения – и даже вскрикнула, когда в лодыжку вцепился первый крысоеж. Вскрикнула больше от неожиданности: ждали слона, а появилась Моська. Поняв ошибку, Анна зло рассмеялась и продолжила движение, время от времени останавливаясь и настороженно прислушиваясь. Но все напрасно – единственными обитателями коридора оставались крысоежи. Потом пропали и они. Последние двадцать ярдов пути на девушку никто не нападал, она вышла из коридора и оказалась в большом зале, на противоположной стене которого была заметна дверь с зеленой табличкой «Выход».
А вот в центре помещения нервно подрагивала худая фигура долговязого голема.
Лунатик!
Лучший боевой голем Тайного Города приветливо помахал двумя здоровенными герданами и вразвалочку направился к Анне. Девушка тихонько присвистнула.
Наблюдение за проходящими полигон воинами велось из довольно большой комнаты, спрятанной в глубоких подвалах Цитадели. Ее убранство в основном состояло из экранов, на которые выводились изображения с видеокамер, мониторов, показывающих состояние испытуемого бойца, и других приборов, призванных рассказать заинтересованным лицам всю подноготную происходящего на полигоне. В глазах рябило от постоянно обновляющихся графиков, таблиц и диаграмм. В одном углу попискивало, в другом позвякивало, в третьем попахивало, и вся эта информация вызывала глубокий интерес у четверых специалистов – двух эрлийцев и двух шасов, – которым еще предстояло дать Сантьяге подробный отчет о состоянии Анны.
А комиссара, в свою очередь, интересовало мнение весьма уважаемого в Темном Дворе старика.
– Что скажете, мастер?
– Разумеется, я рад, что Лунатик не проиграл, – не стал скрывать Баррага. – С другой стороны, я недоволен тем, что Анне удалось обвести его вокруг пальца. Мне кажется, боевой голем должен быть более сообразительным.
– Вашего Лунатика тупым назвать нельзя, – улыбнулся комиссар.
Баррага, известнейший в Тайном Городе мастер големов, пристально посмотрел на Сантьягу и хмыкнул. Старик знал цену и себе, и своим творениям. Он был лучшим, его големы были лучшими, но манией величия Баррага не страдал.
– Любой голем – это всего лишь кукла. К тому же Анна – прекрасный боец и замечательно воспользовалась ситуацией.
Ответный комплимент.
– Я специально дал ей возможность выбора, – медленно произнес комиссар. – Анне была поставлена задача пройти подземелье, а не уничтожить всех, кто встретится на пути, и она справилась. – Сантьяга помолчал. – А то, как она обманула Лунатика, мне понравилось. – Он встал со стула, одернул пиджак, но задержался: – Мастер, в следующие модификации Лунатиков рекомендую вставлять мозги подороже.
Баррага выразительно посмотрел на франта и фыркнул.
Шутка действительно удалась. Хороший ход, а главное – неожиданный. Даже сейчас, стоя под упругими струями душа, Анна весело улыбалась, представляя себе лица Сантьяги и Барраги. Надеюсь, ребята, вы оценили?
Зеленая табличка над дверью напомнила последнюю инструкцию перед выходом на полигон: «Анна, ваша задача пройти подземелье от начала до конца. Это главная цель».
Лунатик силен и быстр, его герданы ломают стены и сносят защиту командоров войны. До сих пор только одному воину удалось побить голема Барраги в открытой схватке – Мубе, четырехрукому хвану, абсолютному чемпиону Тайного Города. Но в том-то и дело, что Анне не требовалось побеждать Лунатика! Ей надо было пройти в дверь за его спиной, и она выбрала соответствующую тактику. Голем, начавший движение вразвалочку, едва ли не с ленцой, постепенно увеличивал скорость и приблизился к спокойно стоящей девушке уже в боевом режиме. Его не смущало, что безоружная Анна не пытается защититься или бежать; Лунатик явно получил приказ не стесняться, и, даже если бы девушка продолжала просто стоять, голем размозжил бы ей голову булавой. Не задумываясь. Не испытывая никаких чувств. На то он и голем. Анну такой вариант абсолютно не устраивал, а потому в тот самый миг, когда огромные герданы взлетели над ее головой, девушка растаяла, вылившись под ноги Лунатика скользкой желеобразной массой. Как и рассчитала Анна, массивный голем поскользнулся, не удержался на ногах и с грохотом рухнул на пол. Прямо на девушку. Липкое желе мягко опутало Лунатика и потащило к заветной двери. Четыреста фунтов боевой массы, конечно, тяжелый груз, но Анна не собиралась тратить силы на драку. Зачем? Лучше протащить эти четыреста фунтов через зал и бросить, чем долго и нудно стараться их уничтожить. Голем трижды пытался встать, трижды поскальзывался и вновь оказывался на спине. Вернуть себя в вертикальное положение Лунатику удалось только после того, как девушка захлопнула за собой дверь.
– Вы позволите? – Сантьяга чуть приоткрыл дверь в раздевалку, но заглядывать не стал, остался в коридоре.
– Конечно, комиссар! – Анна отбросила в сторону полотенце, накинула тонкую рубашку и принялась не спеша застегивать пуговицы. – Всегда рада.
– Благодарю. – Нав аккуратно прикрыл за собой дверь, чуть поклонился и, пройдя в комнату, присел в кресло. – Вы замечательно прошли полигон, Анна, поздравляю.
– У меня хорошие учителя.
– Даже гениальный мастер не сделает меч из песка.
По губам девушки скользнула легкая улыбка. Она застегнула последнюю пуговицу и, грациозно опустившись на пуфик перед зеркалом, взяла в руки щетку.
– Вы не будете против, если я продолжу приводить себя в порядок?
– Ни в коем случае.
Несколько секунд комиссар молча следил, как щетка путешествует по длинным черным кудрям девушки, оценивал дразнящую позу – девушка расположилась так, чтобы продемонстрировать Сантьяге ничем не прикрытые ноги, после чего кашлянул:
– Ваша шутка произвела впечатление… Почему вы не убили Лунатика?
– Зачем? – пожала плечами Анна. – Высушить его невозможно, проткнуть очень трудно, живучесть у Лунатика значительно выше, чем у ящеров. Драка бы затянулась, а моя задача, если я не ошибаюсь, заключалась в том, чтобы пройти подземелье. Я не права?
– Вы абсолютно правы.
– Я ответила на вопрос?
– Вполне.
Девушка с достоинством кивнула и тут же резко бросила вопрос:
– Есть важное дело?
У славящегося своим воспитанием комиссара не было привычки врываться к полуодетым женщинам. Даже к рабыням. Анна, продолжая расчесывать волосы, машинально прикоснулась пальцами другой руки к двум черным иероглифам, прячущимся на затылке, там, где заканчивается стройная шея. Два переплетенных навских символа: «Власть» и «Покорность», черный знак всех прав на ее тело и душу. В Тайном Городе давно не практиковали рабовладение, но у Темного Двора был свой взгляд на некоторые вещи.
От Сантьяги не укрылся жест девушки. Он небрежно откинулся на спинку кресла, секунду разглядывал свои ухоженные ногти, после чего спокойно, так спокойно, как говорят о чем-то совершенно незначительном, произнес:
– Я пришел к выводу, что ваше пребывание в Цитадели теряет смысл. Вы демонстрируете блестящие результаты в подготовке, научились великолепно контролировать себя и, я уверен, сумеете скрыть свою подлинную суть от жителей Тайного Города.
Это было важно, ибо конкурирующие Великие Дома вряд ли обрадует появление в колоде навов метаморфа.
Рука, которой Анна расчесывала волосы, замерла.
– Я подумал, что ваша жизнь станет более интересной, если вы обоснуетесь в собственной скромной квартире.
Девушка бросила щетку на полку у зеркала и резко обернулась к наву. Сантьяга извлек из кармана пиджака связку ключей и положил их на столик у кресла.
– Пять комнат неподалеку от центра города. Старый и очень хороший дом. Соседи, правда, исключительно челы, но весьма приличные. – Он спокойно выдержал пронзительный взгляд черных глаз Анны и вновь опустил руку в карман пиджака. – Ваш автомобиль стоит в гараже Цитадели. – Еще одна связка ключей легла на столик. – В нем вы найдете все необходимые документы.
У девушки задрожали руки:
– Сантьяга, я… Я не понимаю…
– Теперь, собственно, о вас, – спокойно продолжил комиссар. – Неделю назад в Воронеже погибла женщина-маг. По стечению обстоятельств ее звали так же, как вас: Анна. Анна Курбатова. Она была не сильной волшебницей, узнала о Тайном Городе благодаря Темному Двору и несколько раз помогала нам. А вот за собой, к сожалению, не уследила. Ее сбила машина. – Комиссар помолчал. – Анна была примерно вашего возраста… Вы не очень похожи, но, как я уже говорил, госпожу Курбатову вел Темный Двор, и мы смогли исправить это недоразумение. Все фотографии в архивах, отпечатки пальцев и генетические образцы изменены под вас. Ваша карточка «Тиградком» и лицензия Зеленого Дома.
На столик опустился пластиковый прямоугольник и пергаментный свиток.
– Анна Курбатова. – Анна закусила губу, помолчала и очень тихо спросила: – Это значит, что я…
Вопреки ее воле пальцы поползли к черным иероглифам: «Неужели свобода?»
– Еще нет, – грустно улыбнулся Сантьяга. – Еще не свобода. Но первый и самый главный шаг к ней. Поживите в Тайном Городе, посмотрите на него другими глазами. Не забывайте периодически приобретать энергию Колодца Дождей.
– Что я должна делать?
– Я же сказал: жить.
– Просто жить?
– Просто жить, – подтвердил комиссар. – Просто жить, как все в этом городе. Работать, развлекаться, заводить романы.
– Работать… Кем?
– На ваше усмотрение, – пожал плечами нав. – Мы внесли в банк небольшой вклад на ваше имя, так что у вас есть время, чтобы определиться со своим будущим.
«Можно подумать, что мое будущее еще не определено!» Анна прищурилась, Сантьяга вежливо улыбнулся.
– Что я должна сделать?
– Скажем так: мне будет очень приятно, если вы не сочтете за труд провести некоторое время на одной московской улице. Скоро там произойдет интересное событие, и я бы хотел, чтобы вы оказались рядом.
– Меня это не затруднит.
– Вот и прекрасно. – Комиссар легко поднялся с кресла.
– Сантьяга! – Анна тоже встала, подошла, взяла нава за руку. – Сантьяга, это контракт?
– Пока это очередное задание, – спокойно ответил комиссар. – Но если вы проявите свое обычное старание, то я начну рассматривать это задание как контракт. Со всеми вытекающими последствиями.
Контракт можно заключить только со свободным наемником. Раб – это вещь. Раб получает приказы и исполняет их. У девушки перехватило дыхание:
– Я…
Сантьяга мягко освободился от руки Анны, чуть улыбнулся и кивнул:
– Через десять минут я жду вас в своем кабинете.
* * *
Москва, Крымская набережная,
17 марта, среда, 14.53
– М-да… Понастроили…
Фома плюнул в воду и снова заглянул в путеводитель. «Величественное здание МГУ на Воробьевых горах гордо возвышается над городом…» Калека поднял голову, прищурился: далековато.
Он стоял, свободно облокотившись на парапет Крымского моста, и лениво листал туристическую литературу, вновь знакомясь с таким родным, с таким чужим городом. Чертово колесо… Понятно. Поднимут повыше, посмотришь подальше. Если поехать туда, будет Ленинский проспект… How is mister Lenin? Фома почесал в затылке, но имя в памяти не всплыло. Ленин, Машин, Галин, Танин… Наверное, кто-то из молодых.
Теперь Калека не привлекал ненужного внимания: кожаная одежда и шелковая сорочка исчезли, уступив место дорогому пальто, элегантному костюму и мягким полуботинкам. В ухоженных пальцах – краткий визит в салон красоты – толстая сигара, окутывающая пространство вокруг ароматным дымом. Даже золотая серьга в левом ухе и кусочек татуировки, вылезающий на шею из-под ворота пальто, удачно вписывались во внешний вид Калеки – они делали его похожим на успешного деятеля шоу-бизнеса, богатого и следящего за собой.
– В ту сторону Смоленская площадь и МИД, Триумфальную арку перетащили к черту на рога, а к Нескучному саду приделали развлекательные железяки. Здорово!
Фома раздраженно бросил путеводитель в воду, заложил руки в карманы пальто и пару мгновений раскачивался с пяток на мыски, мрачно изучая уродливую бронзовую конструкцию, торчащую правее храма Христа Спасителя. Затем его взгляд скользнул вдоль реки, не задерживаясь, пробежался по домам старой постройки, переместился на противоположный берег, уперся в белый прямоугольник культурного центра, вызвав кривую ухмылку и еще один плевок в воду.
– М-да… Понастроили…
Но уже через мгновение гримаса исчезла, а лоб Калеки прорезала вертикальная морщинка – он заметил ряды на набережной. Холсты, холсты, холсты… Фома удивленно приподнял брови и, вытащив изо рта сигару, без смущения ухватил за рукав ближайшего прохожего:
– Милейший, миллион извинений за беспокойство… Вы не знаете, что там находится?
Молодой парень проследил за взглядом Калеки:
– Вернисаж.
– На улице?
– Да. Там художники картинами торгуют.
– Благодарю. – Калека с достоинством склонил голову.
Московские улицы и леса средней полосы, бушующие морские волны и украинские степи, образцы портретов и головоломки в стиле Дали. Реализм и авангард, импрессионисты и кубисты – все для вашей гостиной или спальни. Фома медленно шел вдоль выставленных работ, изредка останавливаясь, чтобы окинуть взглядом ту или иную картину, но его богатый внешний вид привлекал внимание продавцов гораздо больше, чем самого Странника – их работы. Калеке заглядывали в глаза, улыбались, тянули за рукав и предлагали постоять у картины «минуты три, чтобы почувствовать». Фома улыбался в ответ, покладисто задерживался, но затем, отрицательно качнув головой, продолжал путь. Он не видел.
И лишь пройдя вернисаж почти до конца, Калека наконец заинтересовался увиденной работой. Средних размеров картина изображала могучую волну, готовую смести с лица земли небольшой прибрежный городок. Напор и ярость разгулявшейся стихии не то чтобы завораживали – нет, но заставляли хотя бы остановиться.
– Понравилась? – Продавец пристроился сбоку от Фомы и тоже посмотрел на холст. Судя по внешнему виду, он и был художником.
Калека попыхтел сигарой и медленно кивнул:
– Да, но… – Фома прикрыл глаза.
Что-то не то. Этот образ должен дарить гораздо больше энергии. Он должен кричать, рвать душу. Он должен навсегда врезаться в память, а не привлекать мимолетное внимание.
– Это копия, – догадался Калека.
– Да. – Художник шмыгнул носом. – Вы видели оригинал?
– К сожалению, нет. – Фома сделал шаг вперед и дотронулся пальцем до холста.
– Тогда странно, что вы догадались, – улыбнулся продавец. – Оригинал выставлялся всего один раз, несколько лет назад, и с тех пор сгинул в частной коллекции.
– Догадался, – пожал плечами Калека. – Кто писал оригинал?
– Аркадий Ивов. Он умер.
– Жаль… безумно жаль. – Талант автора пробивался даже сквозь чужую руку. Фома разочарованно улыбнулся и повторил: – Безумно жаль.
– Может, посмотрите мои работы? – уязвленно спросил художник.
Взгляд Калеки безучастно скользнул по остальным холстам. В принципе, ничего интересного, но ведь этому шмыгающему носом как-то удалось передать часть энергетики Ивова? Фома пыхнул сигарой, и в его руке появился маленький кожаный мешочек. Художник вздрогнул – он не заметил, откуда лощеный франт вытащил эту потрепанную, совершенно не вяжущуюся с его обликом вещицу.
– Я бы хотел, чтобы вы тоже кое на что взглянули, – произнес Калека, протягивая собеседнику извлеченный из мешочка эмалевый медальон. – И был бы рад услышать ваше мнение.
Удивленный художник принялся разглядывать гладкую поверхность финифти.
– Продаете?
Рядом с Фомой пристроился было продавец с соседнего лотка, но отшатнулся, встретившись с холодными, холоднее мартовского ветра, глазами Калеки, и ретировался со скоростью супермена.
– Что скажете?
Художник развел руками:
– Не знаю. Я бы сказал, что ему лет сто пятьдесят. В ювелирке я не разбираюсь, а рисунка на эмали нет. – Он вернул медальон Фоме.
Гладкая поверхность финифти была залита ровным зеленым цветом.
– Жаль. – Калека задумчиво посмотрел на эмаль. – Вы даже не представляете, как мне жаль, что вы не увидели рисунок.
– Рисунок? – тихо спросил художник.
– Здесь изображен город, – ответил Фома. Ответил так, что собеседнику даже в голову не пришло усомниться в искренности его слов. – Город, над которым сияют три луны. Город, мосты которого способны свести с ума своей щемящей красотой.
– Вы его видите?
– Нет, – качнул головой Калека. – Здесь я его не вижу. Я там был.
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
17 марта, среда, 21.47 (время местное)
Они говорили в рабочем кабинете Ларисы, наедине, только он и она. Маленький лысый карлик и красивая молодая девушка с короткими светлыми волосами и ярко-зелеными глазами. Последний из божественных лордов Тать, живой Источник магической энергии колоссальной мощности и Хранитель Черной Книги, главного сокровища людей. Каждый из них был самым сильным магом в своей семье, и каждый был вынужден скрываться от обитателей Тайного Города. Лорд Нур – из-за ненависти, которую испытывали к практически уничтоженным татам навы, Лариса – из-за острого интереса Великих Домов к содержимому Черной Книги, забытым древним знаниям, чудом сохраненным отказавшимися от магии челами.
Они слышали друг о друге, а теперь говорили лицом к лицу. Это была их первая встреча, но она не могла не состояться.
– Что за девчонка с тобой? – поинтересовалась Лариса.
– Джин, – с готовностью ответил Нур.
Карлик удобно устроился в кресле напротив письменного стола и не сводил с девушки внимательных глаз. В рабочем кабинете Хранителя не было магических принадлежностей – только компьютер и книжные полки. Здесь был офис, для колдовской же практики предназначалась специальная лаборатория.
– Красавица, правда?
– На мой взгляд, слишком экзотична, – прохладно сообщила Лариса.
– Скорее ярка.
– Зачем она тебе?
– Джин – чистокровный чел, – улыбнулся карлик. – Способности у нее очень небольшие, зато для мелких поручений в Тайном Городе она незаменима: у Джин, в отличие от нас с тобой, есть лицензия, а благодаря своей слабости она не вызывает подозрений у Великих Домов.
– Где ты ее подцепил?
– В Новом Орлеане. Она дурачила туземцев магией вуду.
Джин действительно была слабым магом. Лариса с огромным трудом уловила способности чернокожей спутницы Нура и, подозревая подвох, возвращалась к теме вновь и вновь.
– А разве сильный маг стал бы мне помогать? – Лорд небрежно повел могучими плечами. – Великие Дома разгромили Курию, лишив меня практически всех стоящих помощников, так что выбирать не приходится.
Возможно, карлик говорил правду. Девушка медленно кивнула, показывая, что принимает объяснения Нура, но внутреннее напряжение, которое возникло у Хранителя при появлении тата и его спутницы, только усилилось.
Сам факт появления нежданных гостей не вызвал у Ларисы особых эмоций: она понимала, что обнаружить можно любое убежище, была уверена в крепости своего полярного дома и знала, что способна незаметно улизнуть из него в случае необходимости, напоследок превратив уютный дом в аккуратную воронку. Миролюбивое предложение карлика поставило девушку в тупик. Отказаться от переговоров она не могла – в отместку Нур наверняка наведет на ее убежище Великие Дома, но и доверять лорду было опасно. Лариса прекрасно понимала, что проигрывает маленькому тату в умении выстроить интригу, не могла предсказать, чем закончится их союз, и в очередной раз убедилась, что быть одиноким волком хорошо только в романтических повестях: в нужный момент совета спросить не у кого.
– Ты уловила нарушение в полях, которое возникло сегодня утром? – спросил карлик.
– Разумеется, – пожала плечами Лариса. – Возмущение почувствовали все сильные маги.
– Но не все смогли понять, что оно означает, – небрежно протянул Нур.
– Я смогла, – холодно произнесла девушка.
Ларисе не довелось получить классического магического образования, она была алмазом неограненным, но выдающиеся способности, плюс короткое обучение у Кары и еще более краткое – в школе Зеленого Дома, плюс упорство, целеустремленность и высокая организованность позволили девушке подняться на очень высокий уровень магического мастерства.
– Я поняла, что означало возмущение полей сегодня утром.
– Не сомневался, что так оно и будет, – улыбнулся карлик. – Ты серьезная девушка. Многие челы, оказавшись на твоем месте, потеряли бы голову от счастья и превратили бы свою жизнь в непрерывный праздник. Ты же, насколько я могу судить, отдаешь много сил совершенствованию.
– У меня нет другого выхода. – Лариса небрежно пошевелила пальцами. – У Хранителя Черной Книги по определению много врагов. И если потерять голову от счастья, то скоро можно лишиться ее по иным причинам.
– Не часто встретишь подобную рассудительность у молодой и красивой девушки. – Нур заглянул в зеленые глаза Ларисы, заглянул внимательно, дружески.
– Молодым девушкам нравятся комплименты, – усмехнулась Лариса, – но мне кажется, мы чересчур увлеклись ими. – Ее голос похолодел. – Что ты хочешь от Странника и почему пришел ко мне?
– Что мне нужно от Странника, ты должна была понять, – жестко ответил карлик.
– Технология Большой Дороги?
– Я обязан обезопасить последнюю кровь Тать. Пока мои подданные находятся на Земле, навы будут их искать, и мне нужна… Нет! Мне жизненно необходима страховка. Я не могу позволить темным… – Нур неожиданно оборвал пламенный монолог и несколько мгновений буравил Ларису маленькими бесцветными глазками. – Ты знаешь историю Кафедры. Я требую то, что принадлежит мне по праву. Без моей помощи Странники никогда бы не ушли во Внешние миры.
– Значит, решил бежать?
– Ты плохо слушала. – Лорд медленно покачал головой. – Мне нужна страховка, гарантия, что последние из рода Тать смогут скрыться от князя в случае необходимости.
– Но почему ты пришел ко мне?
– Странник будет искать тебя, – пожал могучими плечами тат.
– Не факт. Никто не знает, зачем он вернулся.
– Зачем бы он ни вернулся, он обязательно нанесет тебе визит, – уверенно произнес лорд. – И я хочу, чтобы ты взяла меня на встречу.
– Для чего мне это делать? – рассмеялась девушка.
– В качестве благодарности я могу предложить свою дружбу.
– Приз любопытный, но пользы от него я не вижу.
– Рассудительная девушка, очень рассудительная, – протянул Нур. – А если я скажу, что у меня есть планы на этот мир? И тебе, Лариса, отводится в них не последняя роль.
– У тебя уже были планы, в которых не последняя роль отводилась Глебу, – жестко напомнила девушка. – Я бы не хотела повторить его судьбу.
Лариса обдуманно нанесла удар в чувствительное место: напомнила о потере одного из последних татов. Карлик сморщился, невесело улыбнулся, но его голос не потерял прежнего спокойствия и уверенности:
– Глеб был воином и властелином. Мы не могли предложить ему ничего, кроме агрессивного штурма. Ты же хладнокровна и выдержанна. Ты молода и сможешь работать на перспективу. Сможешь подождать, чтобы получить власть не в результате быстрой атаки, а после затяжной и кропотливой работы.
– Я должна помогать тебе только за обещание поучаствовать в невнятных планах завоевания мирового господства? – с издевкой осведомилась Лариса. – Что-то мне подсказывает, что тебя следует убить.
– Это холодный рассудок, – невозмутимо ответил Нур. – А горячее сердце возражает, потому что не желает провести всю жизнь в тюрьме на Северном полюсе.
– Это не тюрьма. Это укрытие.
– Забавно получается, – хмыкнул тат. – Великие Дома прячутся от твоих соплеменников в Тайном Городе, а ты, величайшая из челов, прячешься от Великих Домов в этих льдах. Я понимаю, что Спящий лепил вас второпях, из того, что под руку подвернется, но все равно удивляюсь.
Если Ларису и задели уничижительные слова лорда в адрес ее соплеменников, она никак этого не проявила.
– Мне приятно, что челы способны удивить даже тебя, прожившего не одну тысячу лет, – ровно произнесла девушка. – Но на мой вопрос ты не ответил. Что еще ты можешь предложить, кроме грандиозных планов на будущее?
– Еще я могу предложить Малый Трон Посейдона, – небрежно ответил Нур. – Эта штучка заинтересует Странника в первую очередь.
– Трон у тебя? – вздрогнула девушка.
– Не ожидала?
Лариса прищурилась.
– Откуда я знаю, что ты не блефуешь?
– Тебе об этом скажет Странник, – усмехнулся лорд. – И в результате вы все равно придете ко мне. Но! – Он весело посмотрел в зеленые глаза Ларисы. – Если мы не договоримся сейчас, я буду более суров при следующей встрече.
– Как Трон попал к тебе?
– Вернулся, – поправил девушку лорд.
– Хорошо, каким образом Источник вернулся к тебе?
– Случайно, – не стал скрывать Нур. – Странники упрятали Трон в сибирских дебрях, но, на их беду, имперское правительство решило строить там гидроэлектростанцию. Источник развлек челов несколькими фокусами и очутился в секретном научном центре, где физики-химики десять лет пытались разобраться, что же такое к ним попало. Проект курировался КГБ, так что ничего удивительного в том, что Глеб узнал о нем. Когда появилась возможность, мы забрали Источник из центра и спрятали в надежном месте.
– Почему Глеб не использовал Трон? – резко спросила Лариса.
– Потому что Источник в нерабочем состоянии, – быстро, чтобы не возникло и тени сомнения в искренности, ответил Нур. – Как видишь, я честен с тобой.
– Что значит «в нерабочем состоянии»?
– Трон состоит из двух частей, – объяснил лорд. – Собственно генератор находится у меня, а вот более компактное устройство управления Странники спрятали отдельно.
– Разумно, – буркнула девушка. – Ведь в итоге ты все-таки добрался до Трона.
– Разумно, – согласился карлик. – К тому же разделенный на две части Источник не создает сильных полей, и наблюдатели Великих Домов не способны его засечь.
Лариса задумчиво повертела в руке авторучку. Она чувствовала, что доверять лорду нельзя. Сейчас Нур говорил правду, но это вписывалось в его планы, что будет потом – не скажет никто. Карлик, прекрасно понимающий состояние девушки, скромно помалкивал, но не спускал с Хранителя внимательного взгляда.
«Нур в Тайном Городе – пария, личный враг могущественных навов. Он ненавидит Великие Дома, но делает ли это его моим другом? Нур – лорд Тать и всегда будет смотреть на людей с высоты своей божественности. Правда, на нелюдей он смотрит точно так же…» Едва ли не впервые в жизни Ларисе приходилось продумывать столь сложную ситуацию, и она с ужасом чувствовала, что совершенно не готова играть в этой лиге. Каждый шаг непредсказуем, за каждым предложением может таиться подвох, тысячи мелких, незначительных факторов, о которых надо помнить… С другой стороны, у карлика козырной туз – Источник, последний человский Источник на планете, и Хранитель Черной Книги не имеет права игнорировать этот факт. Рисковать Черной Книгой в надежде заполучить Трон или бросить все, оставить надежное убежище и бежать, не впутываясь в интриги лорда? Девушка посмотрела на карлика, медленно провела рукой по волосам, прищурилась… Надо рисковать!
– Расскажи о своих планах, – попросила Лариса. – Тех, где мне отведена роль.
– Приятно, что тебя заинтересовало мое предложение, – в голосе лорда проскользнули коммивояжерские интонации. Он удобнее устроился в кресле, положил ногу на ногу и не спеша начал: – Как ты понимаешь, все мои планы связаны с челами. Семья Тать практически истреблена, и надежда у меня только на то, что твои соплеменники поднимутся до уровня Тайного Города. В принципе, наш союз идеален: ваше невежество в магии гарантирует устойчивые позиции татам, а наша отсталость в технических дисциплинах и ваше количество позволят челам чувствовать себя уверенно.
– Забавно слышать от божественного лорда Тать слово «союз».
– Тысячи лет без семьи и последняя неудача заставили меня пересмотреть некоторые принципы, – признал карлик. – Как говорят ваши бизнесмены, я хочу попробовать наладить партнерские взаимоотношения.
– Хорошо, – кивнула Лариса, – допустим. Какова концепция?
– Получить абсолютную власть на планете. Действовать, разумеется, будем совсем не так, как в прошлый раз, мне, знаешь ли, надоело искать поддержку у толпы. Идеи, с которыми мы выводили Глеба, были хороши, но не сработали. Теперь поступим иначе. Необходим резкий скачок в развитии технологий. Не изобретение новых дискет, а принципиальный прорыв, похожий на тот, что случился у вас в ХIX веке. Необходимо приблизить человские технологии к магии. Наработки у меня есть, перспективные проекты финансируются давно, а с твоей помощью я планирую осуществить рывок за пятнадцать-двадцать лет. Мы создадим корпорацию, которая далеко оторвется от всех: и от челов, и от Тайного Города, сформируем новую касту и перевернем историю планеты. Ты встанешь во главе нового мира.
– Но ты будешь за моей спиной, – напомнила Лариса.
– Должен же я где-то быть, – рассмеялся Нур. И тут же посерьезнел: – Я понимаю, что не вызываю у тебя особого доверия, поэтому в качестве гарантии нашей сделки я отдам тебе самое главное, что у меня есть.
– Звучит интересно.
– Я отдам тебе Глеба, сына Глеба.
Девушка осеклась:
– Ты серьезно?
– Вполне.
– Разумеется, будут условия?
– Разумеется.
– Какие?
– Он станет твоим мужем.
– А я уж было решила, что ты говоришь серьезно! – Лариса звонко расхохоталась.
– Сын Глеба подрастает, – невозмутимо продолжил карлик. – Он умен, силен, дерзок и станет хорошим властелином. Я прослежу, чтобы он правил миром вместе с тобой. Ты вряд ли согласишься добровольно уступить ему власть, а значит, остается самый простой и логичный выход: династический брак. Ты родишь ребенка, в котором будет течь кровь Тать. У тебя, в свою очередь, сильная магическая линия, значит, можно предположить, что твои потомки унаследуют способности человских колдунов. В итоге твой ребенок заполучит и мое покровительство, и Черную Книгу. Мне нравится эта идея. А тебе?
Он говорил медленно, веско и очень уверенно.
– Я сама решу, от кого родить ребенка, – холодно отрезала Лариса.
– Никаких проблем, – развел могучими руками Нур. – Я понимаю, приличная женщина не должна соглашаться на такое предложение сразу.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
17 марта, среда, 15.50
Последняя на Земле гиперборейская ведьма вызывала подозрение у всех Великих Домов, подозрение и ненависть.
Откровенно говоря, и люды, и чуды с радостью бы избавились от Яны, и только покровительство Темного Двора гарантировало девушке свободу и жизнь. Более того, несмотря на обещания только присматривать за ведьмой, навы помогли Яне познать глубину приобретенного могущества, предоставили ей возможность совершенствовать способности, открыли доступ к секретным фондам своей знаменитой библиотеки. И поэтому, столкнувшись с необычным возмущением энергетических полей, девушка отправилась в одно из самых закрытых помещений Цитадели – библиотеку Великого Дома Навь.
Об этом месте слагали легенды даже люды и чуды. Высоченные, в два навских роста, стеллажи уходили в темноту, и невозможно было понять, насколько далеко тянутся наполненные книгами ряды. Здесь были собраны миллионы томов, миллионы документов, здесь хранились книги, написанные до того, как люды пришли на Землю, чуды познали огонь, а у челов появился мозг. Здесь пряталась память древней Нави.
Компьютеры сюда не добрались: консервативный князь повелел не смешивать настоящую и электронную библиотеки, а потому поиск нужной книги осуществлялся так же, как тысячи лет назад: при помощи библиотекаря, специально созданного голема, хранящего в своей памяти бессчетные названия книг и имена авторов. Длинный, голенастый, одетый в черный комбинезон и черную рубашку, он обладал непропорционально огромной головой и большими печальными глазами, которые никогда не видели солнечного света, – библиотекарю было запрещено покидать пределы книгохранилища. Звали его Куби.
– Чем могу помочь, госпожа? – Голем никогда не улыбался, но был неизменно вежлив и предупредителен. Вот и сейчас при появлении девушки он немедленно поднялся на ноги и встал рядом с небольшой стойкой, всем своим видом показывая, что в поисках нужной книги готов добраться до самого далекого уголка хранилища.
– Куби, я хотела бы посмотреть работы по Внешним мирам, – спокойно и уверенно произнесла Яна.
– Описания? Исторические хроники?
– Способы перехода.
Несколько мгновений в глубине черных глаз голема мелькали серебряные звездочки, после чего библиотекарь удивленно покачал головой:
– Хочу напомнить, госпожа: действующих заклинаний длинного перехода не существует.
– Я знаю. Что у вас есть по этой теме?
– Из относительно нового: «К вопросу о теории Большой Дороги», автор Сантьяга, рукопись 837 года текущего человского летоисчисления, и «Опыты длинных переходов», автор Ханьга, рукопись 836 года, – начал перечислять Куби.
– Это из нового? – изумилась девушка.
– Действующих заклинаний длинного перехода не существует, – повторил голем. – Мало кто хочет тратить силы на исследования, которые сам князь признал бесперспективными.
– Наверное, вы правы, – после короткой паузы согласилась Яна. – А что вы скажете о перечисленных книгах?
– Работы полемизируют друг с другом, – немедленно ответил библиотекарь. – Уважаемый Ханьга пытался использовать теорию построения межконтинентальных порталов для открытия Большой Дороги, а уважаемый Сантьяга доказал, что это невозможно.
– Порталы, которые строятся внутри мира, имеют принципиально иную структуру, нежели длинные переходы.
Яна резко обернулась. В дверях библиотеки стоял комиссар.
– Я предсказал, что даже всей энергии Источника не хватит, чтобы преодолеть разницу в структуре заклинаний. Ханьга не поверил и еще два года пытался опровергнуть мои рассуждения на практике.
Куби, повинуясь легкому жесту Сантьяги, растворился среди стеллажей. Комиссар подошел к девушке.
– Добрый день, Яна.
– Добрый день, комиссар.
– Всякий сильный маг рано или поздно задумывается о существовании Внешних миров, – продолжил светскую беседу Сантьяга. – Романтика… Это как поиск Святого Грааля у вас, у челов… Или поиск Эльдорадо… Все знают, что предмет поиска существует, но добраться до него невозможно.
– Невозможно? – В глазах гиперборейской ведьмы тускло сверкнуло тяжелое золото Кадаф.
Комиссар легко улыбнулся и, взяв со стойки первую попавшуюся книгу, принялся изучать титульный лист. Намек был предельно ясен: «Яна, открыть Большую Дорогу невозможно. Пожалуйста, не вмешивайтесь в операцию Темного Двора». Нав не хочет произносить эти слова открыто, но ясно дает понять, что не приветствует участие наемников в назревающем кризисе. Почему? Сантьяга доверяет Кортесу, ценит возможности его команды, и вряд ли это отношение изменилось. Значит, дело в другом. «Открытие Большой Дороги как-то задевает интересы челов», – догадалась девушка.
Комиссар увлеченно читал аннотацию к книге. Яна поняла, что пора принимать решение: или она задает вопрос, или наемники не ввязываются. Сантьяга явно ожидал, что она придет в библиотеку, и хочет расставить точки над i. «Кортес меня убьет!» Девушка чуть слышно вздохнула и бросилась в омут:
– Сегодня утром кто-то построил длинный переход.
Комиссар отложил книгу и внимательно посмотрел в глаза гиперборейской ведьмы. Считалось, что непроницаемое золото Кадаф надежно скрывает внутренний мир мага от посторонних, но, оказавшись под пристальным взглядом нава, Яна вдруг подумала, что это преувеличение. Взгляд черных глаз Сантьяги казался тяжелее золотой брони Азаг-Тота.
– Почему вы так решили?
– Приехав сюда, я была не уверена в своем выводе. – Девушка заставила себя улыбнуться. – Теперь я знаю.
Комиссар медленно кивнул:
– Сегодня утром была открыта Большая Дорога.
– От нас или к нам?
– Пришли гости.
– Вы их встретили?
– Мы работаем в этом направлении.
– Если я правильно поняла, наша помощь не требуется?
– Не знаю, – честно сказал комиссар. – Предлагать контракт я вам не стану, но… если вы решите поучаствовать в деле, мешать не буду.
– Я поняла, – вздохнула Яна. – Мне будет дозволено изучить материалы по теме?
– Никаких проблем. – Сантьяга щелкнул пальцами, и сгинувший было библиотекарь молниеносно оказался рядом. – Куби, пожалуйста, принесите Яне мои отчеты о Кафедре Странников за 1908 год. И ознакомьте ее с сегодняшним докладом «ласвегасов».
– Но все эти материалы находятся в личном хранилище князя. – Голем удивленно посмотрел на комиссара. – У госпожи Маннергейм нет права читать…
Сантьяга, негромко насвистывая, вышел из библиотеки.
Библиотекарь всплеснул руками и растерянно посмотрел на девушку.
– Я…
– На каком языке написаны отчеты? – поинтересовалась Яна.
– На навском, конечно.
– Тогда принесите еще и «толмач».
Голем уныло поплелся вдоль стеллажей.
* * *
Складской комплекс «Кумар Карго Экспресс»
Москва, улица Левобережная, 17 марта, среда, 15.51
Место для своего склада Урбек Кумар выбирал долго. Оценивал возможности, перспективу, стоимость земли, пока наконец не остановился на сравнительно небольшом, зато необычайно удачно расположенном комплексе на Левобережной улице. На первый взгляд решение Урбека выглядело странным: уважаемые шасы предпочитали жить и работать поближе к центру, считая московские окраины местами непрестижными и отсталыми, но Кумар знал, на что шел. Удобный подъезд, близость речного порта и железной дороги, территория под контролем Темного Двора, к тому же рядом лесопарк, с облюбовавшими его морянами Урбек сумел договориться, получив дополнительную защиту от любых неприятностей. Нет, Кумар был положительно доволен своим комплексом, склад идеально подходил для тонкого ремесла крупнейшего в Тайном Городе скупщика краденого.
– Что ж ты за идиот, Булыжник!
– Нормальный идиот, как все!
– Не уверен…
Круглый Кумар вышел к грузовику из-за обеденного стола и важно прихлебывал кофе из большой кружки. Был он черноволос, черноглаз и носат. Выражение лица имел кислое, а голос густой и холодный.
– Сколько раз я тебе говорил: не смей пригонять сюда машины! Взял добычу, не жадничай – перегрузи товар, а тачку брось!
– Некогда было, тренер, деньги срочно нужны, – уйбуй развел руками и умильно заглянул разозленному шасу в лицо. – Да ты не волнуйся, тренер, мы все хорошо сделали. Трак в отстойнике стоял, водила уснул, мы, значит, документы вытащили, а водиле «пыльцой Морфея» дунули. Он, адназначна, и не проснулся еще!
– А что за груз?
– Компьютерные телевизоры. Новые. Сплющенные.
– Телевизоры… – Урбек жестом велел открыть фургон и придирчиво оглядел коробки с плоскими мониторами. – «Пыльцой» дунули…
Товар был хороший. Кумар сразу же понял, кому продаст добычу и сколько на этом заработает, но брезгливое выражение с лица не снимал – предстояло разводить дикарей.
– Горячий товар, Булыжник, ох, горячий, – сокрушенно покачал головой шас.
– А тебе чо, другой привозят? – возмутился уйбуй. – Ты же барыга, тренер!
– Так одно дело машину с мясом по ресторанам раскидать, и совсем другое – высокотехнологичную продукцию. Соображаешь? – Урбек демонстративно постучал пальцем по лбу. – У каждого монитора свой уникальный номер, ты его в сеть включишь, а через два часа к тебе человская полиция заявится. Чисто на разборку. Эх… Горячий у тебя товар, Булыжник.
– Ты мне мозги не пудри. – Уйбуй приложился к фляге с виски. – Не на такого напал, тренер. У Кувалды, вона, адназначна ворованный компьютер стоит, а к нему человская полиция не ходит!
– Это все потому, что фюрерский компьютер ребята из «Тиградком» переналадили, – снисходительно объяснил Кумар. – И монитор у него старый, а не плоский. Понял?
– Не плоский? – Булыжник наморщил лоб, вспоминая, какой монитор украшал кабинет одноглазого фюрера, вспомнил и горестно почесал где-то под банданой. – А чо тогда делать, тренер?
– Десять процентов сразу заплачу, – щедро ответил Урбек. – А за остальным приходи потом. Недели через две. Будет тебе еще десять процентов.
– Совесть у тебя есть?! – возмутился Дурич.
– А у тебя?
– У меня адназначна есть! – твердо ответил Булыжник, хотя о том, что такое совесть, лишь догадывался. Это крылатое выражение Красные Шапки частенько применяли во время торговли с шасами, и иногда с его помощью удавалось добиться приемлемых условий. На этот раз волшебное слово не сработало.
– Если ты такой совестливый, иди и верни свои компьютерные телевизоры водителю, – с иезуитской ухмылкой предложил шас.
– Половину цены заплати!
– Так я, может, эти мониторы вообще не продам! А разорюсь – к кому ты в следующий раз придешь?
– Ты разоришься, как же…
Урбек помолчал.
– Ладно, четверть дам.
– Сорок процентов! И все деньги сейчас!
Необъяснимая горячность уйбуя – обычно Красные Шапки вели себя спокойнее – наконец привлекла внимание шаса. Кумар удивленно посмотрел на Булыжника и осведомился:
– Ты, случайно, молоко утром не пил?
– Не пил, – огрызнулся уйбуй. И вновь заныл: – Ну, хотя бы тридцать пять процентов, тренер, а? И сразу! Нам бабки адназначна нужны.
– Должен кому? – участливо поинтересовался шас.
– Да не… – Булыжник махнул рукой. – Выборы у нас.
Урбек, который как раз собирался сделать очередной глоток кофе, поперхнулся:
– Чего?!
– Говорю тебе – выборы!
– И кого выбираете?
– Кувалду. Великого фюрера то есть. Эх!
Булыжник присел на ближайший ящик, вытащил из кармана флягу и за несколько больших глотков доходчиво обрисовал скупщику краденого политическую обстановку в семье.
– Напильник, сука, от меня про выборы услышал и адназначна завелся. Гниличи по Форту скачут, как трезвые, и орут, что будет новый великий фюрер. Шибзичи, понятно дело, за одноглазого встали, да только куда им супротив Гниличей! Ну и мы подумали: на кой ляд нам Напильник? Фюрер свой должен быть. Решили пока меня выбрать, но… – Уйбуй доверительно склонился к шасу: – Неспокойно у нас в клане, тренер. Чую, хочет Грелка подсидеть меня, блин. Единства адназначна нет, а Гниличи…
– В целом понятно, – перебил дикаря Урбек. – То есть все деньги, которые я тебе заплачу за мониторы, ты потратишь на выборы?
– Угу, – подтвердил Булыжник. – Оружие надо купить, а то в арсенале Шибзичи засели. Потом речь написать надо, чтобы наши Грелку не выбрали. Программу придумать, листовки…
– Деньги надо тратить с умом, – поучительно заметил шас. – Вложишься ты в свои листовки, а через час Грелка тебе нож в спину – и что? Плакали твои сбережения, как снег под солнцем.
– Если нож в спину, то мне деньги до лампочки будут, – философски ответил Булыжник. – Пусть плачут.
– А надо сделать так, чтобы и деньги не плакали, и спина целой осталась, – бросил Урбек. – Думать надо.
– Это как? – не понял уйбуй.
– Это головой, – объяснил шас. – Вот, к примеру, пусть Дуричи не тебя фюрером выбирают, а меня.
Булыжник оторопело вытаращился на скупщика краденого:
– Не понял, тренер?
– Простоват ты, братец. – Кумар поставил пустую чашку на ближайший ящик и потер виски.
Желание, с которым уйбуй собирался расстаться с деньгами, произвело впечатление на шаса. Настроенные на извлечение прибыли мозги скупщика краденого немедленно подали хозяину сигнал о возможности выгодной авантюры, и Урбек сделал стойку.
– Вот смотри: Шибзичи будут голосовать за Кувалду, так?
– Адназначна, – подтвердил Булыжник.
– Гниличи – за Напильника, Дуричи – за тебя. Большинства голосов никто не получит, и все закончится поножовщиной. Правильно?
– Адназначна.
– Вывод: королева Всеслава присылает карательный отряд, и всех кандидатов вешают.
– Хреновый вывод, тренер, – шмыгнул носом уйбуй. – Может, пусть лучше Грелка нашим кандидатом будет?
– Забудь о Грелке, – поморщился Кумар. – Смотри, что мы будем делать: выставляем мою кандидатуру, я провожу качественную предвыборную кампанию, и большинство твоих соплеменников, те, что не совсем идиоты, голосуют за меня. Быть великим фюрером, братец, это большая ответственность: финансы, налоги, махинации всякие… Я-то с этим управлюсь в лучшем виде. Даже вам кое-что останется.
– И цены будешь давать правильные? – с надеждой уточнил Булыжник.
– Как родным, – подтвердил шас. – А самое главное – королева меня не тронет.
– Потому что ты из Темного Двора, – догадался уйбуй. – Классный ход, тренер!
– Это и называется «думать», – закончил объяснения Кумар. – Так что давай, братец, поехали к твоим Дуричам, будем говорить, как взрослые.
– Будем! – Уйбуй возбужденно затрепетал, но тут же насторожился: – Слышь, тренер, а мне-то какая со всего этого радость будет? Зачем мне делать тебя великим фюрером, когда я сам могу?
– Какая тебе радость? – прищурился Урбек. – Булыжник, врать не буду – ты мне всегда нравился. И когда я стану великим фюрером, ты будешь назначен на пост верховного уйбуя.
– Кого?!
– Я, братец, в ваши дикарские разборки влезать не собираюсь, – строго ответил Кумар. – Мое дело – финансы: налоги собирать, добычу вашу пристраивать, у зеленых дотации выпрашивать…
– И бесплатное виски.
– А ты понятливый… – похвалил собеседника шас. – К тому же у меня крупный бизнес, который тоже отнимает много времени и сил. Так вот, учитывая обстоятельства, мне потребуется верный помощник, который, собственно, и будет командовать семьей.
– Я! – сверкнул глазами Булыжник. – Адназначна!
– Точно!
– И поэтому ты мне деньги за телевизоры не отдашь, – приуныл уйбуй.
– Не поэтому, – нравоучительно ответил шас. – А потому, что бесплатно я даже не чихну в твою сторону. К тому же нам надо оплачивать предвыборную агитацию. Хочешь быть верховным уйбуем?
– Хочу.
– Тогда слушай, что я говорю. Поехали к Дуричам!
* * *
Москва, Пятницкая улица,
17 марта, среда, 17.31
Среди старых московских улиц Пятницкая выделяется особо. Тихим ароматом прошлого, напоминающим о купеческом Замоскворечье. Непередаваемым духом подлинной Москвы, почти утерянным, но оттого необычайно острым, щемящим. Да, революционные перемены не обошли стороной и эту улицу, и чем ближе Садовое кольцо, тем многоэтажнее становятся каменные истуканы, вылезают откуда-то свежеиспеченные офисы и безликие бетонные заморыши времен позднего социализма. Зато к началу, ближе к центру города, радуют глаз домики и домишки старой Москвы. Невысокие, приветливые, уютные, за фасадами которых прячутся дворики, тупички и неповторимые московские переулки, кривые, узенькие и запутанные.
– И я могу звонить куда захочу?
– Совершенно верно, – подтвердил менеджер. – Выбранный вами тариф предполагает автоматический международный и междугородный роуминг. Телефон сам найдет сеть и свяжется с ней.
– Хорошо, – кивнул Фома и тут же задал еще один вопрос: – И мне могут звонить откуда угодно?
– Разумеется.
Глуповатые вопросы клиента порядком утомили юношу, но он продолжал держаться с Калекой вежливо и обходительно: богатый человек, не торгуясь покупающий самый дорогой телефон и самый удобный тариф, имеет право быть эксцентричным.
– Из-за границы мне тоже могут позвонить?
– Откуда угодно. Набирают код страны, потом код города, потом номер…
– Кстати, насчет номера. – Фома почесал бровь. – Я скажу, какие цифры должны быть в моем номере.
– Но это может оказаться невозможным, – развел руками менеджер. – Понимаете, количество номеров…
– А что, деньги уже ничего не решают? – удивился Калека.
Молодой человек сглотнул.
– Решают…
– Вот и славно. – Фома скатал в трубочку сотенную купюру и аккуратно заправил ее в нагрудный карман телефонного работника. – Я скажу вам, какие цифры должны быть в моем номере, а вы уж постарайтесь обеспечить. Размер дополнительной выплаты меня не волнует, но через полчаса я должен отсюда уйти. Успеете?
– Постараюсь, – пробормотал менеджер.
– Будьте любезны.
– Я, конечно, знаю, что все Странники – мужчины. – Чернояда, обер-воевода дружины Дочерей Журавля, покосилась на Милану. – Но не уверена, что их идиотизм простирается настолько далеко. Прийти сюда, зная, что предыдущий Странник, вернувшийся на Землю, погиб…
– Они должны как-то связываться друг с другом, – пожала плечами воевода. – А это место выбрано для передачи посланий. – Она помолчала и уверенно добавила: – Странник придет.
– Но это глупо!
– Глупо?
Милана внимательно посмотрела на помощницу. Чернояда стала обер-воеводой не так давно, несколько месяцев назад, но Милана до сих пор не была уверена в своем выборе. Хороший воин – да, но не слишком ли самостоятельна эта жесткая женщина? По сравнению с простоватой и исполнительной Воляной Чернояда казалась чересчур деятельной особой, и ее активность иногда действовала воеводе на нервы. Эх, Воляна! Угораздило же тебя попасть под горячую руку гиперборейской ведьме…
Милана качнула головой:
– А разве ты бы не пришла, Чернояда?
Фома вышел из салона связи счастливым обладателем сверхсовременного мобильного телефона, номер которого полностью отвечал его запросам. Правда, это была не та комбинация цифр, которую он назвал менеджеру первой – иногда деньги решают не все, – но и этот подбор Калеку вполне устраивал. Три семерки и четыре восьмерки в определенной последовательности. Легко запомнить.
Фома разжег сигару и минут пять просто курил, жмурясь на случайно выглянувшее из-за весенних туч солнце. Он не «собирался с духом», не «настраивал себя», украдкой вытирая липкие от пота руки, хотя кожей чувствовал, что дело ему предстоит опасное. Ему не было нужды снова и снова доказывать себе, что надо идти, – он давно принял решение. А сейчас просто курил, наслаждаясь ароматной сигарой.
Наконец он стряхнул пепел, и в его левую руку скользнул юркий мешочек.
– Чем бы вас порадовать, господа? – Калека покопался в кожаном чреве, достал крупный, похожий на опал камень и задумчиво подбросил его на ладони. – Сойдет.
Мешочек юркнул куда-то под одежду, а опал, подброшенный в очередной раз, не вернулся в ладонь – сначала завис в паре футов над головой Калеки, а затем стремительно умчался высоко вверх. Фома усмехнулся, сунул сигару в рот и уверенно направился вдоль Пятницкой.
Если идти неспешным шагом, на нужном месте он окажется через семь минут.
– По соглашению с зелеными мы и чуды имеем право разместить по одной видеокамере в месте предполагаемой встречи со Странником. Мы созвонились с рыцарями и договорились объединить усилия: обе камеры будут работать и на нас, и на Орден, а потому мы установили их так, чтобы получить максимум информации.
– Отличная работа, – похвалил Сантьяга.
Доминга довольно улыбнулся.
– А скрытые камеры установить не догадались? – осведомился Ортега, помощник комиссара.
– В этом нет необходимости, – поморщился Сантьяга.
– К тому же мы можем слушать все переговоры зеленых, – добавил Тамир. – На это разрешение не требуется: мы перехватываем их передачи, а магию они не используют, опасаясь спугнуть Странника.
– А они не перехватят наши переговоры с Анной? – нахмурился комиссар.
– Ни в коем случае. С ней мы общаемся по сети, с помощью обычных электронных писем, которых миллионы…
– Замечательно. – Сантьяга уселся напротив двух мониторов, на которые выводилось изображение с видеокамер, и скрестил на груди руки. Ортега пристроился за его спиной. – Посмотрите, господа, вот этот чел с черной бородкой кажется мне подходящим кандидатом.
– Хромой похож на цель, – сообщил оператор, следящий за событиями из командного пункта Зеленого Дома. – Он уверенно идет к месту встречи.
– На Кафедре был какой-то инвалид… – припомнила Милана. – Фома Калека! Специалист по безопасности!
– Ничего удивительного, что они прислали своего воина. – В разговор вклинилась жрица Снежана. – Рекомендую не торопиться, мы должны точно знать, что это – Странник.
– Это он! – Чернояда едва сдерживала возбуждение. – Уверена – это он!
– Все готово? – тихо спросила Милана.
– Первая готова, вижу цель.
– Вторая готова, вижу цель.
– Третья готова, цель не вижу.
– Четвертая готова, цель не вижу.
Последние фаты находились рядом с условленным местом – Калека туда еще не дошел.
– Стягивайте кольцо, – распорядилась воевода. – Начинаем сразу, как только убедимся, что хромой – Странник. Боевые арканы не применять! Парализовать и эвакуировать! Начинайте строить аркан.
Фаты послушно зашептали заклинания.
Фома свернул в переулок, обошел дом, сделал еще один поворот, недовольно поморщился, обходя натыканные во дворе машины, и наконец остановился в маленьком тупичке у глухой стены двухэтажного, старой постройки домика. В маленьком грязном тупичке, где пахло мочой и лежала большая куча гниющего мусора.
– Дела… – криво усмехнулся Калека.
Он прислушался, но, кроме шума бурлящей неподалеку Пятницкой, ничего не услышал. Только рокот большого города… А в переулке, по которому только что шел Фома, не было видно даже случайных прохожих – Калека был совершенно один.
– Странно…
Фома отбросил сигару, вытащил из кармана бутылочку с простой водой и брызнул ею на стену. Затем подошел ближе, стянул перчатку и положил ладонь на камень.
– Письмо?
На стене медленно проступили буквы: «Будешь на Земле, заходи в…» Почерк Аристарха Пугача, фраза оборвана на полуслове. Фома грустно улыбнулся, погладил рукой текст и сделал маленький шаг назад. Надпись исчезла.
– Прощай, Пугач, – прошептал Калека. – Покойся с миром, малыш. Мы будем скучать по тебе.
И в тот же миг на плечи навалилась усталость. Тяжелая, грузная усталость, сделавшая непослушными тренированные мышцы и препятствующая всякому движению. Усталость, вызванная качественно созданным заклинанием. Пошевелить пальцем, повернуть голову – невозможное, невероятное усилие. Хотелось лечь, уснуть, плюнуть на все и дать отдых натруженному телу. Фома едва стоял на ставших ватными ногах. Стоял и грустно улыбался.
– Прощай, Пугач…
И над его головой ослепительным светом взорвался прилетевший из-под туч опал. Яркая вспышка на мгновение поглотила двор, и усталость ушла, тело обрело подвижность, а мысли – ясность. И вихрь зеленого портала, заплясавший было в трех шагах от Калеки, смялся, скомкался и исчез.
А улыбка, которую увидели выскочившие из засады люды, была похожа на оскал матерого волка.
– Блокировка магической энергии!
– Действие всех арканов прервано!
– Это артефакт! Странник не творил заклинание – это действие артефакта!
– Но откуда?!
– Что-то самонаводящееся… Видимо, Странник активизировал его заранее.
– Предусмотрительно. – Сантьяга поудобнее устроился в кресле. – Посмотрим, чем ответят зеленые.
В тишине тупичка отчетливо прозвучал щелчок взводимого курка.
– Не шевелись!
– Стой где стоишь!
Как только Милана поняла, что артефакт Калеки заблокировал магические потоки, она сразу же приказала использовать обычное оружие. В качестве средства устрашения.
– Подними руки, или мы стреляем!
Кто-то бросил сеть, но Фома неуловимо быстрым движением увернулся и прижался спиной к стене.
– Тебе не уйти!
Их было четверо. Высокие, стройные, белокурые и очень опасные. Подтянутые фигуры, уверенные жесты и оружие в руках. Дружинницы Дочерей Журавля. Элита боевых магов Зеленого Дома.
– Мы не причиним тебе вреда, – громко сказала Милана.
– Возможно, – не стал спорить Фома.
Он быстро сунул руку в появившийся невесть откуда мешочек и тут же выбросил ее вверх, выпуская на свободу белого голубя. Резкий жест и трепет крыльев заставили одну из женщин спустить курок. Пуля врезалась в стену рядом с головой Калеки, но…
Птица резко взмыла в небо, а пораженные ведьмы дружно захлопали пушистыми ресницами, наблюдая, как Фома проваливается в стену.
– Там построен локальный переход на основе магии мира, – добродушно объяснил Доминга ошарашенному Ортеге. – Очень редкая вещь. Чтобы активизировать портал, надо провести несколько дополнительных ритуалов, а в последний момент выпустить на свободу голубя. Жаль, что зеленые не позаботились как следует изучить место встречи Странников.
– Фома ушел? – переспросил Ортега.
– Да.
Комиссар поднялся на ноги и вышел из кабинета «ласвегасов».
– Это становится скучным, – пробормотала Анна.
В очередной раз все получилось именно так, как предсказывал Сантьяга: зеленые не нашли ничего лучшего, как попытаться силой захватить Странника, но этот путешественник оказался готов к неприятностям.
– Там есть потайной ход, – сообщил Сантьяга во время инструктажа.
– Люды о нем не знают?
– Надеюсь, что нет. Даже мы не сразу нашли его.
– Но все-таки нашли.
– Четыре года, – усмехнулся комиссар. – Мы искали четыре года. Я был уверен, что ход есть, и не позволял «ласвегасам» расслабляться.
– И когда нашли, не стали ломать.
– Скажу больше: мы смазали все петли и замки, а заодно позаботились, чтобы двери открывались быстро и бесшумно. Аристарх Пугач не успел воспользоваться этим переходом для бегства, будем надеяться, что нынешний гость окажется расторопнее.
Странник вышел на Варварке. Именно в том месте, где предсказывал Сантьяга. «Ласвегасы» успели передать девушке изображение гостя, и она сразу же узнала его: плотный, черноволосый, красивый мужчина в дорогущем пальто и прекрасном костюме. Пару мгновений он настороженно озирался, затем, не почуяв опасности, принялся раскуривать сигару. Анна сидела в машине, метрах в двадцати от Странника, и прекрасно видела, что руки у него не дрожат.
Глава 3
Красноярск, 1991 год
– Значит, сказать за вас никто не может, – задумчиво протянул Черкас, презрительно разглядывая посетителей.
– Сказать? – переспросил Зябликов.
– Поручиться, что мы те, за кого себя выдаем, и достойны доверия, – перевел профессору Плотников. Иван прошел дополнительный курс обучения у Мони, и в современных особенностях русского языка ориентировался несколько лучше, чем ученый Валентин Павлович.
– А кто должен «сказать»?
– Тот, кому он доверяет. Человек, э-э… его круга.
Черкас, с интересом прислушивавшийся к переговорам собеседников, хмыкнул:
– Ладно, терпилы, выкладывайте, с каким делом пришли?
Плечистый, рыжий, кудрявый, он был одет в дивный сине-белый спортивный костюм «Адидас» и черные сапоги-«казаки». С шеи свешивалась внушительных размеров золотая цепь, а поверх этого великолепия красовалась кожаная куртка, которую бандит не снял, несмотря на то что в помещении было совсем не холодно. Черкас принял посетителей в своей штаб-квартире, новомодном красноярском клубе-казино, и столик перед ним ломился от бутылок с виски, джином и ромом. Все выглядело богато и круто. Плотников, которому уже доводилось сталкиваться с подобными замашками в Москве, отнесся к антуражу достаточно спокойно, а вот Зябликов явно чувствовал себя не в своей тарелке. Особенно профессора смущал Дрон, шкафоподобный детина с низким, как у питекантропа, лбом, сидевший справа от главаря. Больше в отгороженном портьерами ресторанном «кабинете» никого не было.
– Дело у нас важное, – твердо сказал Иван. – Но не совсем законное.
– Поподробнее, – велел Черкас. – Хватит фуфел гнать, базар веди, терпила.
– Интеллигенция, – презрительно буркнул Дрон.
– Завтра ночью из научного центра в Кедровом будет вывозиться ценный предмет… – начал Зябликов.
– Что-нибудь компактное? – перебил ученого Дрон. – Типа этой… «красной ртути»?
Профессор осекся.
– Нет, очень громоздкое и тяжелое, – резко поддержал друга Плотников. Молодой человек понял, что оказавшийся в чуждой атмосфере Зябликов не способен вести нормальные переговоры, и взял дело в свои руки. – Устройство, о котором идет речь, весит примерно двадцать тонн. Оно будет перевозиться на тягаче в сопровождении охраны.
– Куда? – быстро спросил Дрон.
– На ближайшую железнодорожную станцию.
– Двадцать тонн? – хмыкнул Черкас. – Ты не мог найти что-нибудь полегче?
– Вам его не на себе тащить, – отрезал Иван. Кунцевич подчеркивал, что разговаривать с бандитами надо по возможности твердо, и Плотникову это вполне удавалось. Во всяком случае, кривые усмешки с лиц уголовников сползли, и слушали они Ивана внимательно. – Нам нужны люди, которые смогут перехватить груз и обеспечить его доставку до Краснодара.
– На тягаче? – с иронией поинтересовался главарь.
– На поезде. Или на самолете. Мне плевать. Нужен трансфер в Краснодар, фиктивные сопроводительные документы и так далее. Подписываетесь?
– Парни, вы или тупые, или слишком умные, – после паузы произнес Черкас. – Кедровое все еще под контролем КГБ. Представляете, какая заваруха начнется, если мы нападем на конвой комитета?
– Не начнется, – торопливо сообщил Зябликов. – Перевозка устройства не санкционирована руководством. Фактически генерал Александров похищает его.
Плотников поморщился, но тут же снова включился в разговор:
– Генерал подготовил прикрытие для похищения, и, если мы перехватим груз, он будет вынужден молчать. Шума не будет.
– Но его ублюдки сядут нам на хвост.
– А разве у вас на хвосте мало других ублюдков? Одним врагом больше, одним меньше… Главное, что Александров не сможет использовать свое высокое положение в КГБ. А с его прихвостнями вы должны справиться.
– Красиво базаришь, – скривился Дрон. – Не тебе под пули идти.
– Так я вас не на субботник подписываю, – ответил Иван. – О цене договоримся.
Главарь не спеша налил себе виски, выпил, вытер губы тыльной стороной ладони, помолчал и спросил:
– Насчет того, что генерал на себя работает, сведения точные?
– Я, друг мой, научный руководитель проекта, – с законной гордостью поведал Зябликов. – И достоверно знаю, что правительство не давало санкцию…
– А отдельные члены правительства?
– Генерал действует на свой страх и риск, – твердо произнес Плотников. – Поэтому он так торопится.
– А почему вы решили кинуть гэбэшника? – прищурился Черкас.
– У нас есть причины, – коротко ответил Иван.
– Совесть не позволяет смотреть, как нечестный генерал продает маленький кусочек Родины?
Рано или поздно этот вопрос должен был прозвучать: Кунцевич предупреждал, что бандиты и пальцем не шевельнут, не будучи уверенными в партнерах, и врать не следовало.
– Есть люди, которые хотят припрятать этот кусочек для себя, – твердо произнес Плотников, в упор глядя на главаря. – Устройство представляет определенную ценность, и мы не хотим терять над ним контроль.
– Что за люди?
– Не из России.
– Тогда почему бы вам не обратиться к генералу с выгодным предложением?
– У Александрова уже есть клиент, и нам он не поверит. А светиться мы не хотим, чтобы генерал не стал осторожнее.
– Правильно, – одобрил Черкас и резко бросил: – Сколько?
– Назовите цену.
– Даже так? – Бандиты переглянулись.
– Назовите цену.
– Давай посчитаем. – Черкас вальяжно откинулся на спинку кресла. – Вооруженное нападение на конвой КГБ, перестрелка с непредсказуемым финалом, возможная победа. Это раз. Трансфер груза до станции. Возможная погоня, возможная перестрелка. Это два. Переводя на деловой язык: двадцать опытных ребят, планирование засады, оружие, связь, транспорт. Далее. Погрузка на платформу и отправка в Краснодар. Подмазывание начальника станции, пяти, как минимум, его подчиненных, плюс липовые документы. Это три. Далее. Мое время как организатора предприятия и мой риск. – Главарь холодно посмотрел на Плотникова. – Два миллиона долларов за все.
Зябликов судорожно вздохнул.
– Это нереально, – буркнул Иван.
Цена Плотникова вполне устраивала. Его устроила бы любая сумма, запрошенная бандитами, но Моня особенно настойчиво рекомендовал не светить своим благосостоянием. Какую бы сумму ни запросили бандиты, надо было торговаться.
– За меньшие деньги воюй с КГБ сам, – пожал плечами Черкас. – Я своей жизнью и так доволен.
– Это окончательный ответ?
– Я своих слов не меняю. Хочешь отправить железяку в Краснодар – плати два лимона.
– Какие у нас гарантии?
– А что тебе сказали люди, которые тебя послали?
– Они сказали, что тебе нельзя верить, – честно ответил Иван.
– Но обратиться больше не к кому, – продолжил за Плотникова Черкас и расхохотался: – Я этот город держу, очкарики, все это знают. Гарантией вам будет мое слово: за два миллиона баксов я доставлю железяку в Краснодар. Согласны – согласны. Если нет – разбегаемся, и мы друг друга не видели.
– Готовьте операцию, – тихо произнес Иван. – Я позвоню своим друзьям, но уверен, что они согласятся. Деньги будут.
– Зачем ты согласился, босс? – недоуменно поинтересовался Дрон после того, как Зябликов и Плотников покинули клуб-казино. – Воевать с КГБ мне неохота. Кедровое не солдатня охраняет, а профи, стреляться с ними последнее дело.
– А тебе и не придется.
– Кинем очкариков? – оживился Дрон.
– Еще не знаю, – протянул Черкас. – Штуковина, из-за которой весь сыр-бор, похоже, ценная.
– Во-во, и гэбэшники с ней настоящих зверей отправят.
– До станции, – поднял палец главарь. – Вряд ли в пути платформу будут охранять так же круто. Не бронепоезд же они пошлют.
– Э-э… – Шкафоподобный почесал в затылке. – Не понял.
– Не понимаешь, потому что ты, Дрон, в нашей команде воюешь, а я думаю, – снисходительно объяснил Черкас. – Очкарики боевиков второсортных насмотрелись, и давай планы строить: нападем на конвой, уйдем от погони! Тьфу! Идиоты! Пусть комитетчики грузят железяку на платформу и отправляют, куда им надо. На следующей станции мы тихо завалим охрану, переставим товар на другую платформу и с нашими документами отправим, куда захотим. Двадцать минут работы.
– Класс! – уважительно присвистнул Дрон.
– Вы думаете, это может потребоваться? – Зябликов неуверенно посмотрел на два крупнокалиберных пистолета, аккуратно разобранных на столе на составные части.
– Надеюсь, что нет. – Моня, одетый в майку и тренировочные штаны, был очень похож на рядового инженера, перекуривающего за обеденным столом в ожидании ужина. Но то, насколько уверенно Кунцевич обращался с железом, не оставляло сомнений в том, что с оружием этот «инженер» был на «ты». – Учитывая, какие деньги вы пообещали местной братве, мне будет гораздо спокойнее, если стволы будут в порядке.
– Мы сделали что-то не так? – растерянно поинтересовался Валентин Павлович.
– Надеюсь, что нет, – повторил Моня и почесал грудь, покрытую густыми курчавыми волосами. – А точно узнаем в течение ближайшего времени.
– Да, да, конечно… – Зябликов отошел от стола и посмотрел в лежащую на полу раскрытую сумку. – Здесь все деньги?
– Разумеется, нет, – усмехнулся Кунцевич. – Здесь пятьсот тысяч. Аванс. Остальное Черкас получит, когда товар окажется в Краснодаре.
– Но он может изменить свои требования. Он намекал на это.
– Валентин Павлович, – устало отозвался Моня. – Пока Черкас не знает, что я в деле, подобные выходки нужно расценивать как желание понять, сколько денег с вас можно содрать. Черкас может вас достать и здесь, и в Краснодаре, и в Лос-Анджелесе. Он это понимает. Поймите и вы.
– Главное, чтобы артефакт оказался в Краснодаре, – хмуро бросил Иван.
– Вот и я говорю, – покладисто хмыкнул Моня. Он поднял один из пистолетов и, прищурившись, прицелился куда-то в пустой угол, ловя на мушку ему одному видимую цель. – Валентин Павлович, отправляйтесь домой и подготовьте документы, которые потребовал Черкас. Времени действительно мало. – Моня помолчал. – Сюда больше не приходите, мы уезжаем.
– Как?!
Плотников удивленно посмотрел на помощника.
– Некоторые считают Моню проходимцем, некоторые жестоким человеком, но никто и никогда не считал Моню идиотом, – невозмутимо произнес Кунцевич. – Мы переедем в другую гостиницу. В какую – не важно. Вас, Валентин Павлович, это не должно волновать. Если все будет хорошо, встретимся завтра в час дня в ресторане, где мы познакомились. Вы все запомнили?
– Да.
– Тогда – до свидания.
Убедившись, что Зябликов действительно ушел, Кунцевич отложил пистолет и повернулся к Плотникову:
– Я снял две квартиры в разных районах города. В одну мы поедем сейчас, вторая – в резерве. Если все будет хорошо, она нам не потребуется.
– А тебе кажется, что будет плохо?
Иван машинально посмотрел на перстень.
– Не знаю.
Моня молча собрал второй пистолет и только после этого процедил:
– Будем надеяться на лучшее.
Пыльная лампочка, свисающая с обшарпанного потолка примерно на два фута, служила единственным источником света в подвале. Сырые кирпичные стены давно лишились штукатурки, в тянущихся вдоль стен трубах журчала вода, остро пахло мочой и плесенью, в углу виднелись крысиные экскременты… В целом создавалось впечатление, что за помещением давным-давно не следили, но мощная и относительно новая железная дверь свидетельствовала, что это не совсем так. За помещением действительно не следили, но его использовали.
– Иван работает на ЦРУ? Он агент ЦРУ? Ты решил договориться с американцами за спиной Александрова?!
Прямо под лампочкой стоял простой деревянный стул, к которому был проволокой привязан раздетый донага Зябликов. Тело ученого представляло собой одну большую рану: кровоподтеки, синяки, разрезы… На бедре виднелся ужасающий ожог – рядом со стулом валялся выключенный утюг, а белый халат, в который облачился Дрон, был забрызган кровью.
– На кого работает Иван?! На ЦРУ?
– Зябликов, неужели ты не понимаешь, что такое патриотизм? – с мягкой издевкой осведомился Черкас, стряхивая пепел сигареты. Главарь сидел у стены, в продавленном кресле, не очень далеко – Валентин мог слышать его негромкий голос, но до спортивного костюма не долетали кровавые капли. – Неужели тебе, Зябликов, коммунисту и ученому, будет приятно, если сверхсекретное устройство уедет на Запад? Ты уверен, что этот Иван не работает на американское правительство?
– Уверен, – прошептал Валентин Павлович, едва шевеля опухшими губами.
Бандиты переглянулись. Они пытали Зябликова уже полтора часа и видели, что врать измученный ученый не способен. Будет или молчать, или говорить правду. Сил на ложь у него не оставалось.
– Хорошо, допустим, – кивнул Черкас. – Тогда кто его друзья?
– У него нет друзей, – с трудом ответил профессор.
– Откуда у него деньги?
– Иван богатый человек. Он тратит свои.
– Ради чего?
Зябликов отвернулся. Из его глаз лились слезы.
– Ивану поручено следить за Троном.
– Кем?
– Не знаю. Он не говорил.
– Какую ценность представляет Трон?
– Не знаю…
– Что делает твоя бандура?! – взорвался Дрон. – Какого хрена штатник выкладывает такие бабки?! Отвечай, сука!! Отвечай!!
Ученый молчал. Его била крупная дрожь.
– Опять упираешься? Не усвоил урок, очкарик? – В руке бандита появились пассатижи.
– Поучи его, Дрон, а то не пошел ему твой урок. Не в коня корм, – хохотнул Черкас. – Давай, Дрон, работай, глядишь, действительно стоматологом станешь!
– Пасть открой, сучонок. – Толстые пальцы уголовника задрали окровавленные губы Зябликова. – Где у тебя еще зубы остались?
– Не надо… – В глазах профессора появился животный ужас. – Пожалуйста, не надо!
– Что делает твоя бандура?
– Я не знаю! – Валентин Павлович зарыдал. – Мы так и не поняли, что это за устройство! Мы исследовали Трон десять лет и ничего не поняли… Он влияет на все возможные поля, создает какие-то свои… но мы так и не поняли закономерность… это старинный артефакт… древних цивилизаций… или инопланетян… мы ничего не знаем… Десять лет – и никаких ответов…
– Почему его хотят купить американцы?
Более идиотский вопрос трудно было представить. Даже несмотря на то, что Зябликов был избит, измучен и едва не терял сознание от страха и унижения, он не смог удержаться от сарказма. Пару мгновений заплывшие глаза профессора буравили низколобого Дрона, затем Валентин Павлович прохрипел:
– А разве не понятно?
– Неизвестный артефакт, – задумчиво пробормотал Черкас. – Старинный или инопланетный. Сколько американцы предлагали Александрову?
– Не знаю.
– Действительно, откуда тебе… Но, наверное, много, раз твой приятель готов платить миллионы только за транспортировку. Наверное, очень много.
Зябликов тяжело дышал, Дрон стоял рядом, не торопясь убирать пассатижи. Черкас выбрался из кресла и медленно прошелся по помещению, брезгливо переступая через черные лужи.
– Генерала, конечно, надо кинуть, – вслух размышлял главарь. – Хватит, наигрался, теперь другие времена! Мы тут хозяева! А вот подружиться с американцами, я считаю, будет правильно. На будущее.
– Клево, – одобрил Дрон. – Пусть штатники нам бабла отвалят.
– Вот именно, – усмехнулся Черкас. – Но и приятеля нашего умника просто так отпускать не следует. Как ты думаешь, Зябликов, сколько Ваня заплатит за то, чтобы вырваться из страшной Сибири?
Второй уголовник понимающе расхохотался. Валентин Павлович застонал.
– Дрон, позвони придурку и назначь встречу, – распорядился главарь.
– А с этим что делать?
– Разве не понятно?
Выстрел прозвучал в тот самый момент, когда Черкас закрывал дверь в подвал.
* * *
Поместье «Девонширская аллея»
США, 17 марта, среда, 07.54 (время местное)
– После того как мы расстались в гостинице, Зябликова я не видел, – вздохнул Иван. – Но знаю точно – его убили люди Черкаса.
– У тебя, как я понимаю, тоже были приключения? – негромко спросил Матвей.
– В ресторан пришел Дрон и сказал, что Черкас все подготовил: за два миллиона долларов бандиты доставят артефакт в Краснодар. Зябликов якобы у Черкаса, надо ехать отдавать деньги. Меня все устраивало, я еще не понимал, что бандиты решили нас обмануть, и признался Дрону, что деньги готовы. – Плотников помолчал. – К счастью, Моня, который страховал меня, все понял. Потом он рассказал, что бандиты, убедившись, что я на самом деле богат, решили не только забрать деньги, но и взять меня в заложники. Из ресторана меня должны были увезти за город.
Иван вел рассказ спокойно и размеренно. Не забывал о деталях, не переходил на драматические интонации, он просто отчитывался перед Близнецом о проделанной работе, но Матвей чувствовал, что даже сейчас, по прошествии более десяти лет, Плотников-младший не забыл то, что ему пришлось пережить в Сибири. Не забыл страх, не забыл колоссальное напряжение. Не забыл, но не собирался заострять внимание на своих переживаниях. Близнец видел все это и переполнялся гордостью за потомка. Сколько лет было тогда Ивану? Двадцать три? Двадцать пять? Мальчишка из интеллигентной семьи, получивший блестящее образование и привыкший к богатой жизни, без колебаний бросился в мрачную, переполненную отмороженными уголовниками и не менее отмороженными генералами КГБ Сибирь, пытаясь спасти нечто, о чем имел самое смутное представление. Что ж, профессор Мельников мог бы быть доволен – Плотниковы не подвели.
– Перстень предупреждал об опасности, но я думал, что он сигнализирует о проблемах артефакта, и не обращал на него внимания, – продолжил Иван. – Спас меня Кунцевич: помог выбраться из города, не позволил людям Черкаса и Александрова добраться до меня… даже убил нескольких. Потом организовал поддельные документы. В общем, из России я ушел через Владивосток, по фальшивому паспорту английского моряка, это был единственный способ спастись. – Плотников помолчал. – Но артефакт я потерял. И даже не представляю, где он сейчас находится.
– Как я уже говорил, – спокойно произнес Матвей, – на этот счет тебе не следует волноваться: если перстень молчит, значит, артефакт доволен местом, в котором пребывает. Твоя деятельность привела к определенным, нужным ему последствиям, и Трон успокоился.
– Пытаетесь убедить меня, что я ездил не зря, – улыбнулся Иван.
– Пытаюсь напомнить, что в таких вопросах ты должен в первую очередь прислушиваться к нему, – Близнец кивнул на перстень, – а не к своим сомнениям.
– Сдаюсь. – Плотников рассмеялся и, выбравшись из кресла, устало потянулся. – Засиделись мы с вами, Матвей.
Близнец попросил не задвигать шторы, и ночь, еще недавно чернившая стекла глубокой тьмой, теперь на глазах растворялась в серости весеннего рассвета. Иван, не скрываясь, зевнул, снова потянулся и, покосившись на гостя, удивленно почесал бровь: несмотря на бессонную ночь, Матвей не выглядел уставшим.
– Хорошая компания, хороший разговор, и время летит незаметно. – Гость заложил руки за голову. – Иван, прежде чем ты уйдешь спать, я бы хотел задать еще пару вопросов. Если ты не против, конечно.
– Я слушаю. – Плотников вернулся в кресло.
– Ты сможешь помочь мне с деньгами?
– Могли бы не спрашивать, Матвей, – возмутился хозяин дома. – Сколько вам нужно?
– Не знаю, – развел руками Близнец. – Пока просто на то, чтобы прожить несколько дней в большом городе и ни в чем себе не отказывать.
– Завтра я сделаю вам пластиковую карточку и положу на счет пятьдесят тысяч. Если потребуется больше – позвоните.
– Я смогу позвонить тебе откуда угодно?
– Да. У вас будет телефон с автоматическим роумингом по всему миру.
– Отлично. – Матвей пожевал губами. – А для карточки нужны какие-нибудь документы?
– Если пользоваться банкоматами, то нет.
– А в Москве есть нужные банкоматы?
– Вы едете в Россию? – Плотников быстро посмотрел на гостя.
– Надо узнать, что стало с Троном, – спокойно объяснил Матвей. – Да и дела кое-какие накопились…
– Тогда сделаем иначе. – Иван устало потер глаза. – У меня есть филиал в Москве. Директор встретит вас в аэропорту и все устроит.
– Встречать не надо, – усмехнулся Близнец. – Просто дай адрес, и я найду его сам.
– Хорошо, – кивнул Плотников. – Позвоню ему немедленно, и он будет ждать. Кстати, у него могут быть новости насчет Трона.
– А фамилия твоего директора случайно не Кунцевич?
– А кому еще я мог доверить руководство филиалом?
– Замечательно. – Матвей задумчиво провел пальцем по подлокотнику кресла. – Второй вопрос. Есть ли у тебя друзья, которые живут не в Америке?
– Сколько угодно! В Японии, в Австралии, в Индии, в Южной Африке, в Бразилии…
– Отлично, отлично! – замахал руками Близнец. – А есть среди них такие, которые выполнят любую твою просьбу? Даже самую идиотскую?
– Э-э…
– Никакого криминала, разумеется. – Матвей понял сомнения Ивана. – Но просьба может оказаться безумной или смешной, ну, например, строго в определенное время выйти на мост и открыть зонтик. Даже если будет ясный солнечный день. Постоять в таком виде минуту, а потом бросить зонтик в воду. Такие друзья у тебя есть?
– К счастью, я не очень стар, – улыбнулся Иван. – И большинство моих друзей еще помнят веселые студенческие годы.
– Отлично. Набросай мне список этих людей с указанием, где именно они проживают. Завтра обзвони их и проверь, не собираются ли они покидать свои города в ближайшую неделю. Если уезжают – умолять остаться не надо, обойдемся.
– Я сделаю, – кивнул Плотников.
– Это очень важно, – твердо произнес Близнец. – Возможно, Иван, от верности твоих друзей будет зависеть моя жизнь. Поэтому, пожалуйста, обратись только к тем, кому полностью доверяешь.
* * *
...
«В Москве появилась банда амазонок? Сегодня утром сотрудники одного из офисов на Пятницкой улице вызвали полицию, сообщив, что несколько похожих друг на друга белокурых женщин пытаются убить неизвестного мужчину. Прибывший на предполагаемое место происшествия патруль не обнаружил ничего подозрительного…»
(Газета. RU)
...
«Указ королевы Всеславы о проведении выборов великого фюрера взбудоражил весь Тайный Город. Пресс-служба Темного Двора уже назвала это решение «любопытным», но от более конкретных замечаний навы воздержались. Тотализатор объявил о приеме ставок на результаты выборов. В то же время сами дикари…»
(«Тиградком»)
* * *
Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь
Москва, Лосиный Остров,
17 марта, среда, 18.29
– В тот самый момент, когда наше заклинание практически парализовало его, начал работать артефакт.
– Странник ожидал нападения и заранее активизировал его.
– В зоне захвата возникли мощные помехи, которые не позволили нам использовать магию в полной мере.
– Группа прикрытия пыталась блокировать действие артефакта, но неудачно.
– Странник воспользовался нашим замешательством и ушел через секретный ход.
Воевода и обер-воевода Дочерей Журавля закончили отчет, и в тронном зале Зеленого Дома повисла гнетущая тишина. Немногочисленные присутствующие – барон Мечеслав, жрица Снежана и фата Ямания – ждали решения Всеславы.
– За-ме-ча-тель-но, – по слогам произнесла королева. – Великолепная операция.
Милана и Чернояда опустили головы.
– Обер-воевода, если не ошибаюсь, именно вы возглавляли оперативную группу, которая наткнулась на Аристарха Пугача?
– Да, ваше величество, – очень тихо ответила помощница Миланы.
– Мы были уверены, что ваш опыт поможет вам избежать ошибок. Мы были уверены, что за десять лет ваше мастерство выросло. Вы получили высокий титул, стали обер-воеводой дружины Дочерей Журавля. Вам была дарована возможность исправиться, но вы ею не воспользовались.
Чернояда еще ниже опустила голову. Злополучная ошибка, совершенная десять лет назад при задержании Аристарха Пугача, обошлась подающей надежды фате очень и очень дорого. Чернояда помнила охватившее ее упоительное чувство победы, когда ей, простому командиру одной из групп, отправленных на поиск Странника, удалось выследить цель. Разумеется, она немедленно доложила об удаче в Зеленый Дом и получила приказ действовать самостоятельно, импровизировать. Жрица Мирослава, руководившая операцией по поиску Пугача, сочла, что так будет лучше. Выслеженный Странник стоял в тупичке и что-то писал на глухой стене дома. Почувствовав присутствие магов, он попытался скрыться. Точнее, это сейчас, после утренней истории, Чернояда поняла, что Аристарх пытался скрыться: он резко запустил руку под одежду… Жест выглядел угрожающе. Но если сегодняшний Странник сумел увернуться от пули, то Аристарху не повезло. Он оказался таким нерасторопным, таким нескладным! Чернояда до сих пор не понимала, что заставило ее ударить «эльфийской стрелой»: страх, нежелание упустить добычу? Она рассчитывала, что Странник будет просто ранен, но неуклюжий чел ухитрился подставить под удар грудь и умер прежде, чем спешно вызванные эрлийцы смогли приступить к работе.
Скандал был невероятным. Разъяренная Всеслава едва не убила провинившуюся фату и, несмотря на прошлые заслуги, даже не рассматривала кандидатуру Чернояды при выборе новой воеводы Дочерей Журавля. Несколько лет фата пребывала в тени, отчаянно пытаясь вернуть расположение королевы, и только недавно ее усилия увенчались успехом: после смерти Воляны Всеслава не стала возражать против назначения Чернояды на пост обер-воеводы. Карьера вновь пошла вверх, появились перспективы: Милана метила на пост жрицы, и Чернояда надеялась со временем стать воеводой, но – очередной прокол! И снова проклятая Кафедра!
– Вы смогли опознать Странника?
– Мы думаем, это был Фома Калека, – угрюмо ответила воевода.
– Только потому, что он хромал? – язвительно спросила жрица Снежана. – Насколько я помню, у нас очень мало информации о Калеке.
– Кроме хромоты, у него черные волосы и привычка курить сигары, – перечислила Милана. – К тому же мы знаем, что именно Фома был на Кафедре специалистом по безопасности. Нет ничего странного, что прислали его.
– Он выглядит на сорок – сорок пять человских лет, – добавила Чернояда.
– Пауки, – эхом отозвалась Милана.
– Да, я помню, – буркнула Всеслава. – Жаль, что не пришел Близнец. Хотелось бы поговорить с тем, кто разрабатывал дальний переход.
– Пока и этот гость уклоняется от беседы, – тихо напомнил Мечеслав.
– Я представляю, как мы выглядим в глазах Великих Домов, – вздохнула жрица.
– Чуды уже изложили свое мнение о произошедшем, – нейтральным тоном поведала Ямания. – Послание, надо сказать, весьма язвительное.
– Мы не можем позволить себе опозориться перед Орденом и Темным Двором.
Присутствующие не стали спорить с этим утверждением королевы.
– Воевода Милана продолжает руководить операцией. Но если Фома уйдет из Тайного Города, у дружины Дочерей Журавля будет новое командование, – холодно закончила Всеслава.
Милана вздрогнула, но нашла в себе силы кивнуть:
– Да, ваше величество.
– Не думаю, что Странник собирается покинуть Тайный Город в ближайшее время, – неожиданно произнес барон.
Ярко-зеленые глаза ведущих колдуний Зеленого Дома устремились на Мечеслава.
– Почему?
– Фома ожидал подвоха, – начал излагать свои доводы барон. – Он готовился к схватке, а значит, был практически уверен в смерти Аристарха Пугача.
– Почему? – хмыкнула Милана.
– Потому что Аристарх пропал десять лет назад, – отрезал Мечеслав. – Кафедра знает, что Пугач мертв, а Фома пришел на Пятницкую по трем причинам: убедиться в этом окончательно, отдать дань памяти товарищу и…
– И? – не выдержала Снежана.
– И посмотреть, кто убил Пугача. Теперь я понимаю, почему Сантьяга не настаивал на участии Темного Двора в начальных акциях против Странника – с Зеленым Домом Кафедра отныне договариваться не будет. Мы сами дали понять, кто убил Пугача.
Несколько секунд женщины обдумывали заявление барона, после чего жрица неуверенно покачала головой:
– Допустим, все так, как вы говорите, Мечеслав. Но на чем зиждется ваша уверенность, что Странник не уйдет из Тайного Города?
– На том, что он вообще сюда пришел, – усмехнулся барон. – Будь у него дела за пределами Москвы, он бы сначала покончил с ними и только после этого отправился на Пятницкую.
– Это просто предположение!
– У вас есть другие версии? – парировал Мечеслав.
Жрица поджала губы. Барон выдержал вежливую паузу, прищурился и, обращаясь к королеве, закончил:
– Я думаю, ваше величество, Фома вернулся на Землю не для того, чтобы узнать о судьбе Пугача. У Калеки есть какое-то дело. Очень важное дело, нити которого ведут в Тайный Город. Возможно, только здесь он может связаться с нужными ему челами… с Хранителем Черной Книги, например. Возможно, здесь спрятано нечто, представляющее для него ценность. Не знаю. Но я уверен, что спешного бегства не будет и Странник задержится у нас еще на несколько дней.
– Это твой шанс, Милана, – улыбнулась Всеслава.
* * *
Офис компании «Неприятные Ощущения»
Москва, улица Большая Лубянка,
17 марта, среда, 19.00
Даже несмотря на то, что офис наемников находился в одном из бизнес-центров Торговой Гильдии и, соответственно, был надежно защищен от прослушивания, Кортес все равно выставил на стол маленькую черную пирамидку оберега Темного Двора – мощный артефакт, закрывающий помещение от любых способов съема информации. Паранойей лучший наемник Тайного Города не страдал, но при подготовке к важным совещаниям всегда принимал дополнительные меры предосторожности – привычки, приобретенные за годы службы в имперской военной разведке, просто так не исчезают. В том же, что совещание будет важным, Кортес не сомневался.
– Эта история началась в конце XIX века, когда молодой профессор Мельников получил кафедру в Московском университете. – Яна давно смирилась с тем, что именно ей чаще всего выпадало доносить до партнеров подробности о предполагаемых контрактах. Цепкий ум, внимательность, усидчивость и терпение позволяли девушке вытаскивать из пыльных архивов даже самые мелкие подробности. А уж с тех пор, как перед гиперборейской ведьмой распахнулась библиотека Темного Двора, Яна окончательно превратилась в главного поставщика информации для команды. – Вскоре вокруг него начала формироваться команда единомышленников из числа молодых челов.
– Только челов? – уточнил Артем.
Молодой наемник сидел за письменным столом и вертел в руках остро заточенный карандаш. Со стороны могло показаться, будто Артем полностью поглощен своей забавой, но партнеры знали, что на самом деле их друг сосредоточен и не пропускает ни единого слова.
Четвертый участник совещания, Инга, расположилась на диване, небрежно положив стройные ножки на придвинутый стул. Хрупкая, тоненькая, с гладкими рыжими волосами, она выглядела очень молодо – ее принимали или за школьницу последних классов, или за студентку-первокурсницу, но темные, почти черные глаза умели смотреть совсем по-взрослому, выдавая весьма большой опыт юной девушки.
– Да, профессор набирал только челов, – кивнула Яна. – При том что сам Мельников был полукровкой, сыном рыцаря Ордена и человской женщины… Кстати, это весьма любопытно: профессор был сводным братом Богдана ле Ста, которого, в свою очередь, в Ордене считали выдающимся магом.
– А кто отец героев? – полюбопытствовала Инга.
– Командор войны Эдмон ле Ста. Ему прочили большое будущее, и только гибель во время войны Великих Домов не позволила Эдмону занять пост мастера войны. А то и стать великим магистром.
– Деятельность семейства ле Ста имеет отношение к нашей проблеме? – поинтересовался из своего кресла Кортес.
– Нет.
– Тогда забудем о них.
– Ок, – легко согласилась Яна. – В Тайном Городе весьма строго относятся к полукровкам, и Мельников, несмотря на явный талант, не мог рассчитывать на поддержку Ордена. Он был чужим и для чудов, и для челов и, по всей видимости, очень непросто относился к нелюдям. – Девушка бросила взгляд на раскрытый блокнот. – Великим Домам неизвестно точное количество учеников профессора. Достоверные сведения имеются только о нескольких: Матвей Близнец, Андрей Близнец, Фома Калека, Аристарх Пугач и Михаил Мастер. Общее название группы – Кафедра Странников.
– Насколько я понимаю, информация строго засекречена? – спросила Инга. – Во всяком случае, в школе о Кафедре не рассказывали.
В свое время рыжая – единственная из всех наемников – прошла полный курс классического обучения в Зеленом Доме.
– Видимо, Великим Домам стыдно рассказывать, как челы обошли их и открыли Большую Дорогу, – усмехнулся Артем.
– Информация о том, что путь во Внешние миры снова проложен, может вызвать ненужное беспокойство в Тайном Городе, – подал голос Кортес. – С этой точки зрения их молчание вполне объяснимо.
– Тем более что все попытки заполучить технологию перехода окончились провалом, – кивнула Яна. – Я могу продолжать или вам уже все ясно?
– Мы слушаем очень и очень внимательно, – округлил глаза Артем.
– Чем официально занималась Кафедра? – спросил Кортес.
– Базовой дисциплиной считалась археология. Бесконечные экспедиции, посещения архивов во всех уголках Земли, этнографические изыскания… Но, как вы понимаете, основные усилия профессор направлял на сбор материалов по магии и постепенно стал настоящим экспертом по древним человским школам.
– Его интересовали только человские разработки?
– В основном.
– Узнать что-нибудь новое о магии Великих Домов трудно, – хмыкнула Инга. – А вот мы свои знания не берегли и теперь с интересом вспоминаем о том, что, оказывается, умели.
– Очень ценное замечание, – съязвила Яна.
– Как Великие Дома относились к деятельности Кафедры? – снова спросил Кортес.
– До поры – без интереса, подобными исследованиями занимается масса народа.
– Но Мельников знал о Тайном Городе, – недоуменно покрутил головой Артем. – И о том, что магия не сказка.
– Его все равно не воспринимали всерьез. Такого рода изыскания проводятся сотнями ученых, среди которых были и будут те, кто знает о существовании Тайного Города. Контролировать все эти работы невозможно. К тому же экспедиции Торговой Гильдии и Великих Домов шерстят планету гораздо активнее: они опираются на более достоверные источники информации и куда лучше знают, что искать. Поэтому в том, что Мельникова не трогали, нет ничего необычного.
– Но он что-то нашел, – не выдержала Инга. – Книгу или свиток…
– Нет, – не согласилась Яна, – не совсем так. Материалы, собранные Кафедрой, были впоследствии изъяты и тщательно изучены Великими Домами. По следам всех экспедиций Мельникова прошли маги, проверили все раскопки, допросили всех участников, вынюхали каждый след, который оставили члены Кафедры. Их вывод: ничего важного профессор не нашел. Было несколько интересных реликвий, пара любопытных книг, но ничего действительно серьезного, никаких подсказок или случайно спасенных древних артефактов не было. Благодаря экспедициям Мельников, который, видимо, с самого начала нацелился на Большую Дорогу, накопил общую информацию, обработал ее, проанализировал и обрел понимание. Догадался, куда нужно двигаться дальше. – Яна помолчала. – В своем докладе Сантьяга назвал профессора гением.
Навы относились к вопросам чистоты расы строже всех в Тайном Городе, и признание комиссаром заслуг полукровки дорогого стоило.
– Не обошлось и без везенья, – не стала скрывать девушка. – В тысяча девятьсот третьем году на Кафедру пришли близнецы Андрей и Матвей Плотниковы, младшие сыновья богатейшего купца и промышленника. Мало того что они сами сыграли большую роль в исследованиях Мельникова, так они уговорили отца субсидировать деятельность Кафедры.
– Они были магами?
– Среди учеников профессора не было колдунов, – покачала головой Яна. – Получив представление о том, как добиться желаемого, Мельников целенаправленно искал челов со способностями.
– Что это значит? – быстро спросил Кортес.
– Генетическая предрасположенность к чему-либо, – объяснила Инга.
– Совершенно верно, – подтвердила Яна.
– Объяснить можно? – протянул Артем.
– Кто-то быстро бегает, кто-то отличается красноречием, но не потому, что научился этому, а с рождения. О таких случаях говорят: «ему дано свыше». Люди со способностями не маги, поэтому в Тайном Городе на них не обращают особого внимания, но Мельников знал, что нужный чел будет именно среди них, и целенаправленно искал.
– Нужный ему чел?
– Сейчас, – подняла указательный палец Яна. – Сейчас поймешь, о чем я. Способности могут быть разными. Точно известно, что среди учеников профессора был прирожденный лингвист, сумевший заговорить на старочудском языке после короткого урока, был специалист по безопасности, чувствовавший приближающуюся угрозу лучше сигнального артефакта четвертого уровня, был механик, способный собрать любое устройство. Мельников нашел их, увидел заложенные таланты, помог раскрыться, привязал к Кафедре, а в один прекрасный день отыскал того, кто был ему нужен больше всех, – чела, способного чувствовать гармонию мира.
– Геоманта, – прошептала Инга.
– Очень и очень высокого уровня, – подтвердила Яна. – Великие Дома уверены, что им был один из близнецов Плотниковых.
Артем и Кортес переглянулись.
– Можно с этого момента помедленнее?
– Можно, – кивнула Яна. – Вам что-нибудь говорит термин «магия мира»?
Мужчины пожали плечами.
– Это древний раздел колдовства, – сообщила Инга. – Правильнее даже сказать не раздел, а ветвь, ибо ее принципы кардинально отличаются от классических основ, базирующихся на энергии Источников.
– Понимаете, – перехватила инициативу Яна, – магия Великих Домов не так уж сильно отличается от человских технологий: используется иная энергия, иные формы управления, но по сути своей классическая магия – это результат воздействия на определенные, неизвестные или недоступные человской науке поля.
Магическая энергия берется из мира и воздействует на него, меняя тем самым саму структуру мира. Каждый колдовской фокус делает мир другим.
– Так же, как каждая зажженная лампочка, – добавила рыжая. – Мы это не чувствуем, для нашего восприятия ничего не изменилось, но мир, сплетенный из миллиардов лампочек, из миллиардов падающих камней, из триллионов вздохов, мир, который нас окружает, немедленно изменился после щелчка выключателя. Мир стал другим. Незаметно, но необратимо. Когда лампочка погаснет, он не вернется в прежнее состояние, а вновь станет другим. Понимаете?
– Мы стараемся, – буркнул Артем.
Кортес промолчал.
– Так вот, – продолжила Инга, – мир постоянно изменяется, но все происходящие в нем события взаимосвязаны. Иногда они компенсируются, иногда – нет. Причем мы сами даже не догадываемся, чем обернется то или иное действие. Мы щелкаем выключателем, а в тот же самый миг в Японии происходит землетрясение. Ни один ученый не проведет параллель между этими двумя событиями, но магия мира учит, что связь есть. И связь очень тесная.
– Разумеется, дело не в выключателе, – добавила Яна. – Просто сложились сотни дополнительных условий: где-то утонул человек, где-то навели морок, где-то срубили дерево… События могут быть самыми разными, но, сложенные в определенной последовательности, они изменят мир так, что двинется даже самая устойчивая земная кора.
– Что-то не верится, – усомнился Артем.
– А вот Великие Дома относятся к этому очень серьезно. Они знают, что, обладая определенной чувствительностью, можно улавливать гармонию мира, видеть идущие в нем процессы, понимать, чем они закончатся, и влиять на них, добиваясь нужного результата.
– Включая лампочки?
– И включая лампочки тоже, – недовольно отрезала Инга. – Темка, пора понять, что Яна не шутит. Да, геомант может добиться своего, включив лампочку! Просто надо знать, когда и какую лампочку включить, чтобы получить то, чего хочешь. Где-то упадет дерево, где-то взлетит самолет, кто-то разобьет чашку… После этого ты включаешь лампочку, и перед тобой открывается межконтинентальный портал. Никаких энергетических затрат – просто мир изменился так, что, сделав шаг, ты окажешься в Америке.
– В Аркане Желаний, насколько я помню, использовалась примерно такая же технология, – проворчал Кортес.
– Верно, – согласилась рыжая.
– Тогда почему Великие Дома не пользуются магией мира? – Обстоятельный наемник смотрел в суть вещей. – Ведь это дешевле?
– Все не так просто, – вздохнула Яна. – Во-первых, многие работы по геомантии безвозвратно пропали, а восстановить их, провести новые исследования практически невозможно.
– Почему?
– Потому что есть пункт два, – улыбнулась девушка. – Классические колдуны Великих Домов не способны к геомантии. Маги, работающие с Источниками, не обладают должной чувствительностью к гармонии мира. Это взаимосвязано. Чем сильнее маг в классическом смысле этого слова, тем хуже он слышит мир, если можно так выразиться. Его чувства устремлены в другом направлении – на энергетические потоки, во всем остальном он глух. То, что Сантьяга сумел создать сплав классической магии и геомантии, – исключение, лишь подтверждающее правило.
– И подтверждающее талант комиссара, – обронила Инга.
– Вот именно.
Яна говорила об Аркане Желаний – мощном заклинании, доступном лишь для выдающихся магов. Аркан позволял добиться невозможного для классического колдовства – он изменял мир так, чтобы исполнилось любое желание строителя. Маленькая демонстрация возможностей геомантии.
– Хорошо, – снова подал голос Кортес. – Допустим, Мельников получил общее представление о ситуации и сделал гениальный вывод. Увидел правильный путь. Но он должен был где-то изучить основы магии мира. Пусть он был гений, я согласен, но без информации он бы вряд ли добился результата.
– Сантьяга считает, что, почувствовав потенциал Кафедры, профессору стал помогать Хранитель Черной Книги.
– Больше некому, – усмехнулся Артем.
– Логично, – подумав, согласился Кортес. – Что было дальше?
– Через несколько лет Мельников сумел разработать или восстановить аркан Большой Дороги. Великие Дома до сих пор спорят, было ли реанимировано древнее заклинание, или профессор придумал принципиально новый способ длинного перехода.
– Создав сплав классического учения и магии мира?
– Да.
– А чел-геомант сумел реализовать идею на практике?
– Да.
– Один из Близнецов?
– Да.
– После чего Странники ушли?
– Не все так просто, – вздохнула Яна. – Профессор научился открывать Большую Дорогу не в виде доступного всем портала, а, скажем так, индивидуально. Каждому члену Кафедры был нанесен символ, Печать Странника, с помощью которого они и путешествуют между мирами. А для нанесения символа был использован Малый Трон Посейдона.
– Не может быть! – поперхнулась Инга.
– Малый Трон? – поднял брови Артем. – А это что за ерунда?
– Но ведь он считается погибшим! – не унималась Инга. – Атлантида пала…
– Трон спасли таты, – усмехнулась довольная эффектом Яна. – Великие Дома считают это доказанным фактом. Как и их участие в деятельности Кафедры.
– Что такое Трон?
– Источник, – прошептала Инга. – Человский Источник! Ты понимаешь, Темка?! Настоящий человский Источник!!
– Это так? – тихо спросил Кортес.
– Кафедра тщательно скрывала, что обладает доступом к Трону, но когда пришло время ставить Печати, Источник заработал на полную мощность, и Великие Дома немедленно вышли на след. Произошла схватка, но Трон нелюдям не достался.
– Куда он делся?
– Считается, что погиб.
– Даже так?
– Была серьезная катастрофа, – скупо проронила Яна.
– Кто работал с Источником? – деловито спросил Артем.
– Хранитель Черной Книги.
– Пример разумной кооперации, – качнул головой Кортес и очень тихо, едва ли не только для себя, добавил: – Но я не думаю, что Хранитель позволил бы уничтожить последний человский Источник только ради того, чтобы отправить во Внешние миры группу романтиков.
Артем не услышал, скорее – догадался, о чем пробубнил напарник, внимательно посмотрел на него, но промолчал.
– Хранитель Черной Книги, таты, Малый Трон Посейдона, – перечислила Инга. – Странники, ушедшие во Внешние миры и вернувшиеся на Землю…
– Причем вернувшиеся не в первый раз, – заметила Яна. – Лет десять назад в Тайном Городе появился Аристарх Пугач. К сожалению, зеленые его убили.
– О-па! – не удержался Артем.
Инга удивленно хлопнула ресницами.
– Не ожидал от людов такой дикости, – буркнул Кортес.
– В отчетах навов сказано, что смерть Аристарха была трагической случайностью, – пояснила Яна. – Команда Дочерей Журавля имела приказ захватить Странника, не причиняя ему вреда, но в ходе операции у кого-то не выдержали нервы, и Аристарх получил «эльфийскую стрелу» в сердце.
– Идиоты!
– Идиотки, – поправила друга рыжая.
– Это серьезно меняет обстановку, – протянул Кортес. – Кафедра озлоблена.
– Увы. – Яна захлопнула блокнот. – Великие Дома считают, что сегодня утром на Землю пришел один из Странников. Вот, собственно, и все, что мы знаем.
– Теперь я понимаю, почему Сантьяга не хочет привлекать нас. – Артем грустно улыбнулся. – У нас репутация челолюбов.
– Комиссар с уважением относится к нашей позиции, но должен думать о собственном Великом Доме, – произнесла Яна. – Впрочем, Сантьяга не исключает, что ему могут понадобиться посредники.
– Если мы убедим Странника, что нам можно доверять, – рассмеялся Артем. – Впрочем, услуги посредников неплохо оплачиваются. Не так, как контракт, конечно, но ведь и делать ничего особенного не надо.
– Да уж, оплачиваются… – Кортес задумчиво посмотрел на связку веревочек, кипу, подаренную комиссаром за прошлые посреднические услуги. Какую информацию несли в своих узелках загадочные шнурки, до сих пор оставалось неизвестным.
– Я была уверена, что Сантьяга попросит нас уехать в отпуск, – негромко заметила Яна.
– И правильно бы сделал! – не выдержала Инга. – Мы должны помочь Страннику!
– Не думаю, что он вернулся на Землю с растерянным взглядом и романтическим ветром в голове, – поморщился Кортес. – Комиссар не стал требовать, чтобы мы не вмешивались, а значит, он на самом деле не уверен, что Великие Дома справятся с гостем. И предполагает возможность переговоров.
– А если справятся? Ведь против него весь Тайный Город!
– Я не вижу необходимости воевать с Великими Домами, – развел руками наемник. – Благодаря Яне мы теперь в курсе событий, и… и это хорошо.
– И? – с надеждой спросила Инга. – Что в этом хорошего?
– Хорошо то, – спокойно ответил Кортес, – что, если нам придется принять участие в кризисе, мы знаем, как правильно себя вести.
– Правильно – это как?
– Правильно – это значит оптимально.
– А искать Трон?
– Зачем?
– Чтобы он не достался Великим Домам! – всплеснула руками Инга.
– А разве Трон у них? Или Великие Дома знают, где он находится?
Рыжая медленно оглядела друзей:
– Для нас это слишком круто?
– Для нас это пока слишком неинтересно, – веско ответил лидер наемников. – В деле полно игроков, и бросаться в омут очертя голову я не собираюсь. И тебе не советую. – Кортес жестко посмотрел на девушку: – Это понятно?
Инга бросила взгляд на Артема, оценила серьезное выражение его лица и обреченно кивнула:
– Понятно.
– Вот и хорошо. – Кортес слегка расслабился – рыжая была склонна к необдуманным поступкам, и следовало сразу указать ей на недопустимость авантюр. – Теперь обсудим более простые вопросы.
Наемник отключил оберег Темного Двора, убрал пирамидку в тумбочку стола и потер переносицу:
– Инга, новые рекламные материалы нашего отеля готовы?
– Нет, – ответил за обиженно надувшую губы подругу Артем.
– Почему?
– В «ТиградМедиа» аврал – выборы.
– Кого выбирают? – осведомился Кортес. – Директора?
– Нет, – удивился молодой наемник. – Ты разве не знаешь? Фюрера Красных Шапок.
* * *
Южный Форт,
штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово, 17 марта, среда, 21.20
«…Внимательно изучив политическую обстановку и идя навстречу народным чаяниям, Мы милостиво соизволили удовлетворить изложенную в прошении просьбу и повелеваем провести в воскресенье, 21 марта сего года, свободные выборы великого фюрера семьи Красные Шапки.
Королева Великого Дома Людь Всеслава»
Огромный, три на семь футов, плакат, отпечатанный на дорогой бумаге и украшенный танцующим журавлем, гербом Зеленого Дома, появился на одной из стен Южного Форта пару часов назад. Правый угол указа был слегка обуглен, а слова «милостиво соизволили» и «воскресенье» были пробиты крупной дробью, но благодаря большому размеру витиеватого шрифта текст еще вполне читался.
Во дворе тем временем шли предвыборные дискуссии.
– Скажите Шибзичам, что, если они не сдадутся, мы их казармы подпалим! – Напильник воинственно потряс ятаганом. – Всех ублюдков зажарим, топор тебе в зубы! Где этот проходимец Кувалда?!
Идею поджога кандидату подсказали конкуренты из третьего клана: отступившие из Форта Дуричи спалили стоящие во дворе машины, и штаб-квартира Красных Шапок окуталась клубами едкого дыма. Особую ярость у Напильника вызвала гибель личного «Лексуса» Кувалды, который Гнилич уже мысленно считал своим.
– Бывший фюрер в башне, – услужливо подсказал лидеру уйбуй Титаник. – Прячется, зараза одноглазая!
– Без тебя знаю! – Напильник закусил губу.
Попытки прорваться в башню потерпели неудачу: забаррикадировавшиеся Шибзичи дружно отбивали все атаки враждебного электората. Пятеро Гниличей погибли, с десяток были ранены, и Напильнику отчаянно требовалась свежая идея. Уйбуй глотнул из бутылки виски, смачно сплюнул, подумал и убрал ятаган в ножны.
– Титаник, надо двери в башню того… взорвать.
– Так королева же велела без экс… эксцессов, – осторожно ответил помощник. – Если мы вырежем Шибзичей тихо, эксцессов не будет. А про взрывы она наверняка узнает. Ведьма, мля!
Напильник сделал еще один глоток, подумал и предложил бутылку подчиненному. Отказа не последовало.
– Узнать-то она, может, и узнает, – торопливо зашептал кандидат, недовольно наблюдая за резким уменьшением количества жидкости в бутылке: обрадованный Титаник намертво присосался к горлышку. – Ну и что, что она узнает? Не будет же она всех нас вешать? А мы скажем, что Кувалда первый начал. И вообще! Не фига ему!
Помимо естественного желания прихлопнуть опасного конкурента, Гнилич лез в башню и со вполне меркантильной целью – за казной. Арсенал, на который Напильник возлагал особые надежды в предвыборной гонке, запечатали ведьмы Зеленого Дома, а шасы, ссылаясь на королевский запрет, заламывали несусветные цены на оружие. Стоимость предвыборной кампании росла как на дрожжах, и Гнилич остро нуждался в дополнительных источниках финансирования.
– Семейная казна общая – пусть делится, топор ему в зубы! А то получается, что одним ничего, а другим административный ресурс! Это неправильно! У нас свободные выборы, мля!
Титаник согласно кивал, преданно глядя на возбужденного политического деятеля, но от горлышка не отрывался.
– Так что давай, братан, тащи гранатометы, и чтобы Шибзичей этих…
– В натуре, – рыгнул братан, отбрасывая пустую бутылку. – Ща будет.
– Трындец, Кувалда, они гранатометы раздобыли! – Копыто влетел в кабинет великого фюрера одновременно с первым взрывом, потрясшим основание башни. – Слышишь?
Стоящие на столе бутылки тихонько зазвенели.
– Проклятая Всеслава! – прорычал фюрер. – Пофыгрывает Гниличам, мерзавка!
– Стерва она, – охотно согласился Копыто, отличавшийся смелыми политическими взглядами. – Как арсенал запечатать в трудную минуту, так ее ведьмы сразу прискакали, а как Гниличи из гранатометов пулять принялись, так их нету! А мы за Зеленый Дом кровь проливали!
Очередной взрыв оборвал митинговый порыв храброго уйбуя.
– Надо спасаться, фюрер! В натуре! Бежать надо! Двери долго не протянут!
– Без тебя знаю! – Одноглазый злобно посмотрел в окно, вздрогнул, услышав следующий взрыв, и процедил: – Сколько наших осталось?
– Большинство через подвал ушли, как ты велел, – доложил Копыто. – В башне только моя десятка. Сюда отступает.
– Это хорошо, что ушли, – угрюмо осклабился Кувалда. – Буфет с кем Гниличей резать.
– Вряд ли ребята за тебя мстить станут, – честно предупредил Копыто. – Шибзичей мало. Некоторые уйбуи уже болтают, что надо с Дуричами объединяться и мочить Напильника. Поймать в сортире и мочить.
– Я сам за себя отомщу, – махнул рукой фюрер. – Не боись, уйбуй, прорвемся. – Сглотнул, пережидая очередной взрыв, и приказал: – А имена префателей ты запомни. Потом скажешь.
– Скажу, конечно, – согласно кивнул Копыто. – Ишь чего надумали: к Дуричам перекинуться! Обо всех расскажу!
– Вот и правильно… – И, быстро выхватив ятаган, Кувалда резко обернулся к распахнувшейся двери кабинета.
– Фюрер, Гниличи прорвались!
– Ща здеся будут!
– Всех убьют!
– Напильник кричит, что топор тебе в зубы вставит!
– Сказал, что если мы твою башку принесем, то нас помилует! Ой!
Иголка, поняв, что сморозил что-то не то, прикусил язык, но одноглазый успел заметить несколько заинтересованных взглядов, которыми воины окинули фюрерскую бандану.
– Никого он не помилует, ифиоты! – рявкнул Кувалда и коротко приказал: – Фвигайте!
Копыто и Контейнер, кряхтя, отодвинули письменный стол вождя и подняли спрятанный под ним тяжеленный люк.
– Все вниз, прифурки! – велел одноглазый. – Мы им еще покажем!
– Нас не догонят!
Шибзичи гурьбой посыпались в потайной ход.
* * *
Клуб «Шестнадцать тонн»
Москва, улица Пресненский Вал,
17 марта, среда, 21.21
Фома знал, что за ним наблюдают. Не догадывался, не чувствовал – просто знал. Но оставался спокоен, поскольку был уверен, что «ведут» его не те, кто организовал засаду. Не люды. Кто-то из других Великих Домов вступил в игру, и стиль вступления не оставлял сомнений в том, что это навы. Калека не любил темных, но отдавал им должное: они, по крайней мере, перед дракой всегда предлагали договориться по-хорошему.
Именно поэтому Фома не стал отрываться от слежки, не стал даже пытаться вычислить наблюдателя, а, вдоволь поводив его по дорогим магазинам в центре Москвы, пришел в респектабельный клуб на Пресне. Проблемы проблемами, но отказывать себе в ужине Калека не собирался. К его удовольствию, наблюдатель оказался воспитанным: он дал Калеке возможность спокойно поесть и появился только перед десертом.
– Вы позволите?
Красивая темноволосая девушка с большими, щемяще-черными глазами остановилась у столика. Невысокая, стройная. Золотистое платье с глубоким декольте мягко облегает прекрасную фигуру, по правому полушарию груди бежит изящная черная ящерица. Девушка была хороша. Фома с удовольствием вдохнул тонкий аромат ее духов и жестом подозвал официанта:
– Мороженое, фрукты, кофе?
– Я люблю «Маргариту».
Понятливый официант бросился исполнять заказ.
– А я, с вашего позволения, коньячку… – Калека с наслаждением раскурил сигару, снова обвел фигурку девушки медленным, весьма одобрительным взглядом и сделал маленький глоток из бокала.
– Меня зовут Фома Калека, красавица.
– Анна.
– Очень приятно. – Взгляд Фомы погладил ее голые плечи. – Вы не маг.
Анна не собиралась выкладывать Страннику козыри, а потому не только скрыла свою истинную суть, но прикинулась заурядным челом.
– Зато хороший воин. – Девушка подняла бокал с коктейлем. – Я наемник.
– И на кого наемничаете?
– На того, кто платит.
– Увы, красавица, ты обратилась не по адресу, – вздохнул Фома. – Я беден, как церковная мышь.
На его мизинце тускло сверкнул крупный желтый камень.
– Зато у тебя поистине золотая голова.
– Насколько золотая? – осведомился Калека.
– Пять миллионов.
– Недурно, – после некоторого раздумья согласился Фома. – Буду рассматривать это как заначку на черный день.
Анна искренне рассмеялась: Странник нравился девушке все больше и больше.
– Платит Зеленый Дом?
– Да.
– Могли бы дать больше. – Фома выпустил вверх облако ароматного дыма. – Сколько предлагает Сантьяга?
– У меня стандартный контракт, – помолчав, ответила девушка. Она поняла, что врать не следует – Странник ее вычислил.
– Тогда надо втереться ко мне в доверие, опоить чем-нибудь непотребным и сдать нехристям сонного. В противном случае получится, как сегодня днем.
– Вот я и начала втираться в доверие.
– В таком случае мне придется тебя убить.
– Это сложнее, чем ты думаешь, – поджала губы Анна.
– Я настырный. – Над столиком взметнулось очередное облако табачного дыма. Калека расслабленно потянул коньяк, улыбнулся и поинтересовался: – Чего хочет Сантьяга?
– Начну с главного – с того, чего он не хочет. – Анна пригубила коктейль. – Комиссара не устроит, если Зеленый Дом наложит лапу на человский Источник. И тем более – на технологию перехода. Он предлагает сделку: помощь в том, что ты задумал, взамен на одно из этих двух.
– А если я задумал ликвидировать Тайный Город?
Девушка вежливо улыбнулась, давая понять, что оценила шутку.
– Понятно…
Пару минут Фома молча пыхтел сигарой, задумчиво вертя в руке бокал с коньяком. Анна ему не мешала. Наконец Странник поднял глаза и медленно, веско произнес:
– Земля для меня дом, красавица, а Москва – родной дом. Я хочу возвращаться сюда, когда захочу, и быть уверенным, что меня не станут преследовать. Это то, что я задумал. – Калека помолчал. – Десять лет назад домой вернулся Аристарх Пугач. Я видел его след. И я хочу знать, что с ним случилось. Если он умер, я хочу знать, когда и отчего. Если его убили, я хочу получить убийцу. Если убийца умер, я хочу получить его потомка. Странник должен быть отомщен. Только после этого я соглашусь на переговоры с Великими Домами.
– Это настолько важно? – удивилась Анна. Она ждала чего угодно, могла поверить в любую причину, которая заставила Фому вернуться на Землю, в любую, но не в тот мелодраматичный бред, который только что озвучил Калека. – Разумеется, я все передам комиссару, но мне кажется, Сантьяга тебя не поймет. Что было – то было: ошибки, недопонимание, вражда… Насколько я успела изучить историю Кафедры, вы были достойны друг друга. Сейчас навы предлагают забыть обо всем и начать с чистого листа. Они хотят договориться. И у них хватит силы заставить рыжих и зеленых сесть за стол переговоров.
– Недавно была война? – с усмешкой поинтересовался Странник.
– Да. То, что за тобой гоняются люды, а навы стоят в стороне, еще ничего не значит: Сантьяга не хочет давить без нужды. Но если ты готов вести себя разумно, ситуацию можно переменить на сто восемьдесят градусов. Ты станешь не беглецом, а дорогим гостем.
На этот раз Фома молчал гораздо дольше. Полузакрыв глаза, он провалился в кресло и лишь изредка вынимал изо рта сигару, для того чтобы сделать глоток коньяка. Анна терпеливо ждала. Услужливый официант успел принести ей еще одну «Маргариту», и, когда Калека соизволил подать голос, девушка успела опустошить второй бокал почти наполовину.
– Передай Сантьяге мое условие. Только его выполнение обеспечит необходимый для переговоров уровень доверия.
Анна покачала головой и повторила:
– Неужели это так важно?
– Аристарх был самым младшим на Кафедре. Когда мы ушли, ему не исполнилось и шестнадцати. Мы подшучивали над ним, иногда относились свысока, покровительственно, но мы его любили. А он научил нас любить Землю. Он говорил о нашем мире едва не каждый день, он напоминал нам, откуда мы, где наш дом. Он не дал нам потеряться там… – Фома положил сигару в пепельницу и в упор посмотрел на девушку. – Скажу откровенно, красавица: если бы речь шла о любом другом члене Кафедры, можно было бы торговаться, но Аристарха мы не простим. Если нелюди его убили, мы хотим отомстить. После этого займемся переговорами.
– Ты говоришь от своего имени? – уточнила Анна.
– Нет. Странники долго ждали возвращения Аристарха, а теперь послали меня разобраться. Я имею право принять любое решение, и оно будет окончательным. Я говорю от имени всех. Если Сантьягу устраивает условие Кафедры – он найдет способ сообщить мне об этом.
В ловких пальцах Странника неожиданно появился крупный сапфир. Сверкнул, прокатился по мягким подушечкам, по фалангам, скрылся в ладони, сверкнул, появившись вновь. Фома играл, заставляя Анну рассеивать внимание.
«Сколько он выиграл? Секунду? Две? – Девушка оторвала взгляд от блестящего камешка почти сразу. – Но для чего?»
Анна не чувствовала никаких признаков зарождения магического аркана, не ощущала враждебности, но все равно насторожилась: во-первых, она не видела, откуда Калека достал сапфир, а во-вторых… Зачем-то же ему нужны были эти две секунды!
– А здесь неплохо! – Фома, позволив девушке немного поразмышлять, широко улыбнулся, снова откидываясь на спинку кресла. – Весело. Клуб… Боюсь даже представить, что я увижу во время следующего визита в Москву. Уже сейчас почти все, что вы делаете, в мое время считалось или противозаконным, или противоестественным.
«Во время следующего визита? Не слишком ли ты спокоен для чела, которого ищут лучшие маги Тайного Города?»
– Как стали одеваться женщины?! Боже мой, весна едва началась, а на них уже почти ничего нет! Жаль, что я не смогу задержаться в городе до лета… – Калека с удовольствием покосился на снующих по клубу девушек. – Очаровательно.
Камень продолжал вертеться в ловких пальцах Странника, но его блеск больше не привлекал внимания Анны.
– Шарман, мон шер, шарман, – промурлыкал Фома.
– Где ты будешь ночевать? – Девушка знала, что вопрос прозвучал очень естественно, так, словно Калеку спрашивал старый проверенный друг. Анна не использовала магию – в Темном Дворе учили и другим приемам, но знала, что обычный чел должен дать ответ машинально.
– Шарман, – повторил Странник. Медленно перевел взгляд на девушку и улыбнулся: – Прости, красавица, но ты не настолько втерлась ко мне в доверие, чтобы рассчитывать на искренность.
И вдруг резкий всплеск энергии! Анна даже отпрянула от неожиданности. Ничего, никаких предпосылок, и сразу – аркан! Когда он успел?! Проклятые секунды!! Девушка с трудом удержалась, чтобы не вскочить, не попытаться схватить Странника – рассудок подсказал, что суетиться бесполезно: этот раунд остался за Калекой.
Продолжающий улыбаться Фома рассыпался, словно был сложен из мозаики, и через мгновение о его присутствии напоминал лишь крупный сапфир, вертящийся на гладкой поверхности стола. Не сводя с него глаз, Анна лениво потянула коктейль.
– Хорошо сделано, Калека.
Сапфир подмигнул девушке, крутанулся еще пару раз и застыл возле бокала. Он явно предназначался ей. Анна без восторга посмотрела на потухший камень.
– Это не заклинание, – быстро сказал Доминга. – Артефакт – сто процентов артефакт! Фома не маг.
– Изумительный аркан! – Горящие глаза Тамира не оставляли сомнений: шас восхищен новым фокусом. – Вокруг него образовалось кольцо из десятков переходов, понимаете? Десятки мелких канальчиков во все стороны!
Он не удержался и схватил лист бумаги.
– Калеку растащило на части, и Спящий знает, в каком канале тело будет собрано вновь, – буркнул Доминга.
– Можно смоделировать ситуацию. – Тамир лихорадочно чиркал на листе формулы. – Рассчитать, по какому каналу пошло больше энергии… Боюсь, что разница будет несущественна… На пороге чувствительности…
– Как я понимаю, мы не знаем, где в данный момент находится господин Калека? – осведомился Сантьяга.
– Ни малейшего представления! – жизнерадостно подтвердил Тамир. – Но этот новый аркан просто прелесть! Мне не терпится узнать, что Странники еще притащили из Внешних миров.
– Мне тоже, – кисло поморщился комиссар.
– Всплеск был несильным, – извиняющимся тоном произнес Доминга. – Фома должен быть где-то недалеко. Но где именно… – Предсказатель развел руками. – Там полно челов, а меток у нас нет.
Анна допила коктейль, несколько минут сидела молча, пристально разглядывая ухоженные ногти, затем достала из сумочки телефон.
– Комиссар? Я потеряла Странника.
– Этого следовало ожидать, Анна, – мягко отозвался нав. – Если бы наш друг не был уверен в себе, он бы не стал таскать вас за собой полдня. Вы успели донести до Странника наше предложение?
– Да. А он оставил послание для вас.
– Прекрасно. – Комиссар помолчал. – Анна, вы не откажетесь встретиться со мной? Предположим, через тридцать минут в «Обломове»?
– Хорошо, – кивнула девушка. – Через полчаса.
– Знакомая? – Несмотря на то, что взгляд, брошенный Фомой вслед уходящей Анне, был необычайно быстр, спутница его заметила.
– Двоюродная сестра, – спокойно ответил Калека. – Мы поругались.
– Неужели?
– Просила у меня деньги, – небрежно шевельнул пальцами Фома. – А на этой неделе я уже давал ей на карманные расходы.
– Звучит неубедительно. – Женщина помедлила. – Хотя мне безразлично.
– Я честен с тобой, – покачал головой Калека. – Ты мне нравишься, а я всегда честен с теми, кто мне нравится. Эта девчонка действительно моя кузина, а я действительно пришел сюда в поисках приключений. Но, увидев тебя, я понял, что лучшего мне не найти.
– Даже так?
– Именно так.
Фома не обманывал собеседницу: он на самом деле наблюдал за ней с тех пор, как появился в клубе, и понял, что лучший вариант для его целей подыскать сложно. Тридцать восемь – сорок лет, высокая, подтянутая, дорого и со вкусом одетая, она занимала отдельный столик в компании плечистого молодого человека, меньше всего похожего на ее сына. Богатая, успешная и одинокая. Хороший вкус, хороший секс и наверняка весьма хорошая квартира. Калека воспользовался тем, что юный жиголо отправился поплясать, без приглашения приземлился за столик дамы и завязал непринужденный разговор.
– Ирина, я вижу красоту твоих глаз и вдыхаю изысканную чувственность зрелости.
– Судя по высокопарности фраз, ты или нищий поэт, или неудавшийся актер. А творческие личности с алкогольным прошлым не мой стиль.
– Ты ошиблась, как бедная Лиза. Мне просто нравится, как ухаживали за женщинами в прошлом веке. Красиво и со вкусом.
– Твой знакомый? – Молодой человек вернулся за столик. Осекся, увидев холодные глаза Калеки, и уже неуверенно посмотрел на женщину. – Я…
– Иди попляши еще, – предложил Фома. – У нас разговор.
– Но…
– Митя, иди, – сухо велела Ирина.
Калека улыбнулся.
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
18 марта, четверг, 03.33 (время местное)
Ларисе потребовалось на размышление не очень много времени, всего несколько часов, которые Нур и Джин провели в небольшой комнате. Впрочем, лорд не сомневался в положительном ответе Хранителя. Сделка была заключена.
Далее последовал ужин, после которого все трое перешли в огромную гостиную и свободно расположились на шкурах, набросанных у разожженного камина. Страшненький на вид Нур оказался блестящим собеседником и приложил максимум усилий, чтобы затянуть беседу. Его усилия достигли цели: скучавшая в одиночестве Лариса выпила чуть больше, чем следовало, и весело поддерживала разговор, свободно расположившись на подушках. Вино, фрукты и горящий камин. Темы разговора становились все более и более смелыми, а смех, которым девушки встречали шутки карлика, все более и более громким.
– И вот я просыпаюсь в спальне его жены, а два священника усердно поливают меня святой водой, сопровождая сей моцион невнятным бормотанием на латыни. Герцог трясется в дверях, умоляет инквизиторов изгнать демона и начинает вертеть артефакт, который дали ему темные. Я чувствую всплеск энергии, понимаю, что Сантьяга не упустит возможности появиться, бросаю все и предстаю перед господами в облике адского монстра. Слышали бы вы их вопли! Башня, разумеется, сгорела дотла, но герцогиню я спас. Учитывая то, какую ночь она мне подарила, красавица не заслуживала печальной участи. – Карлик зевнул. – Я навещал ее еще несколько раз… Было хорошо. А навам остались лишь обгорелые останки старого осла-герцога.
– Раз уж мы заговорили о навах… – протянула Лариса. – Почему тебя так не любят в Темном Дворе?
Нур помрачнел лишь на мгновение. Одно короткое мгновение – и перед девушкой вновь оказался веселый собеседник.
– Это старая история, Лариса, – подмигнул лорд. – Полная недоразумений и взаимных ошибок.
– Расскажешь?
– Говорить особо не о чем, – легко рассмеялся карлик, и его рука мягко прикоснулась к светлым волосам девушки. – Скажу откровенно: если бы мы в свое время знали, что люды не добили темных, а те, в свою очередь, не сумели истребить всех асуров… В общем, если бы мы с самого начала знали о Тайном Городе, история Земли пошла бы совсем по другому пути. Но что сделано, то сделано.
И снова – на одно лишь мгновение! – в глазах лорда мелькнула грусть.
Поняв, что тат не собирается откровенничать, Лариса чуть отодвинулась – теперь рука карлика не доставала до ее волос – и сказала:
– Завтра я поеду в Москву, оставлю пару меток для Странника.
– Я тоже уеду, – в тон ей сообщил Нур.
Девушка покосилась на лорда:
– Мне не нужны спутники.
– Я и не собирался составлять тебе компанию, – усмехнулся карлик. – Я подобрал безопасное место в Москве и хочу организовать переброску Трона. Когда ты встретишься со Странником, у нас должно быть все готово.
– Если я встречусь со Странником, – поправила его Лариса.
– Нет, – покачал головой Нур. – Именно когда. Другие варианты меня абсолютно не устраивают.
– Твоей уверенности можно только позавидовать.
– Завидуй, – разрешил лорд. – Мне нравятся искренние эмоции. – Он помолчал. – Скажу откровенно: спутники мне тоже без надобности… Ты не будешь возражать, если Джин побудет здесь одна?
Это не было вопросом из серии: «А ну-ка, покажи, насколько ты мне доверяешь?» Карлик прекрасно понимал, что Лариса пошла на сделку исключительно под давлением обстоятельств и не верила ему ни на йоту. Фраза прозвучала полупросьбой, вроде: «Извини, хозяйка, но девочку пристроить некуда, не на вокзале же ей ночевать». К тому же это была хорошая возможность оценить, насколько Лариса уверена в крепости своей крепости. Она оказалась уверена.
– Пусть остается, – пожала плечами девушка и сделала маленький глоток вина.
– А ты, дорогая, не против?
– Нур посмотрел на помощницу и едва ли не извиняющимся тоном добавил: – Моя поездка будет стремительной и крайне деловой.
– Смотря как долго ты планируешь отсутствовать. – Джин томно изогнулась. – Возможно, мне станет скучно и одиноко.
– Молодость… – Ноздри карлика раздулись. – Поэтому, солнышко, я и не хочу брать тебя с собой: кровь бурлит и возникает желание смешать серьезное дело с удовольствиями.
– Просто: возникает желание, – прошептала Джин и повела плечом, заставляя тонкие бретельки платья упасть на локти.
Ее небольшие упругие груди озорно напряглись, сверкнув малюсенькими черными сосками, и широкая, похожая на лопату ладонь Нура нежно легла на одну из них. Не ожидавшая такого оборота Лариса замерла, не донеся до рта бокал с вином.
– А твоя молодая кровь тоже бурлит, Хранитель? – негромко полюбопытствовал карлик. – На пустынных островах бывает очень одиноко.
– А холод так возбуждает, – добавила негритянка.
Губы Джин чуть разошлись, когда кусочек льда, оказавшийся в руках лорда, мягко прикоснулся к ее животу, вызвав легкую дрожь по всему телу. Девушка потянулась, и ткань, еще прикрывавшая бедра, соскользнула, открыв тоненькую полоску курчавых черных волос. Узкие бедра негритянки пришли в движение. Лариса закусила губу.
– Холод или одиночество – неважно, молодая кровь обязана бурлить. – Голос Нура стал бархатным, ласкающим не хуже умелых рук. – В этом смысл молодости, ее сила, ее предназначение.
Лед путешествовал по нежной, шоколадного отлива коже негритянки. Глаза девушки подернулись блаженной дымкой, на лицо упала прядь волос, но Джин не обратила на это внимания, она полностью отдалась во власть Нура, который, в свою очередь, не отрывал взгляд от Ларисы. Бокал наконец добрался до губ, и Лариса сделала большой глоток чарующего красного. На ее лице не дрогнул ни один мускул. Тишину, установившуюся в холле, нарушало лишь потрескивание дров в камине и дыхание Джин, становящееся все более и более тяжелым. На шоколадном лбу девушки выступили капельки пота, губы дрожали не переставая, а волосы растрепались окончательно – грубые на первый взгляд руки Нура умело дарили негритянке изысканное наслаждение.
– Я знаю, что такое тысячелетия, – голос лорда обволакивал, очаровывал. – Я живу дольше, чем вы можете себе представить, но не перестаю восхищаться безумством чувств, упоительным ураганом искренних эмоций, способных вознести на самую вершину блаженства. Иногда меня даже посещает крамольная мысль: а не в этом ли предназначение?
Джин, повинуясь мягкому, направляющему жесту руки лорда, повернулась к нему спиной и встала на колени. Они дарили друг другу любовь не в первый раз, и девушка прекрасно знала, какая позиция наиболее удобна для карлика. Нур ласково погладил упругие ягодицы девушки, расстегнул брюки и плавно, но очень плотно вошел в Джин. Судя по стону, сорвавшемуся с губ девушки, маленьким у карлика был только рост.
– Я бы хотела, лорд, чтобы мы одновременно покинули мой дом завтра утром, – холодно произнесла Лариса. – Дикси позаботится о Джин.
– Не возражаю, – улыбнулся Нур, не забывая двигаться.
Негритянка отвечать не стала.
Хозяйка дома поставила бокал на стол, медленно поднялась и, подавив гнев, спокойно, очень спокойно вышла из холла. Несмотря на нанесенное оскорбление, Лариса не собиралась подыгрывать карлику и демонстрировать столь любимые лордом эмоции.
– Хорошее представление, лорд, – пробурчала она, поднимаясь по лестнице. – Постараюсь как-нибудь ответить тем же.
От бешенства у девушки сводило скулы, но даже в этом состоянии она не забывала о некоторых важных мелочах: Лариса осторожно положила в коробочку упавший с головы Джин длинный черный волос и холодно усмехнулась.
– Как тебе наше пристанище? – Нур ловко вскрыл бутылку вина и наполнил протянутый Джин бокал.
– Весьма комфортное, – рассмеялась девушка. Она игриво потянулась и провела рукой по меху. Ее грациозное черное тело резко выделялось на шкуре белого медведя. – Особенно если вспомнить, какой парк окружает этот особняк.
– Большой парк.
– Но очень белый.
– И какой-то холодный.
Джин, не сводя с лорда горящих глаз, сделала большой глоток вина.
– Мы можем говорить? – очень тихо спросил Нур.
Негритянка кивнула.
– Хорошо. – Несмотря на кивок, лорд не повысил голос. – Благодаря Черной Книге в арсенале Ларисы есть масса любопытных заклинаний, некоторые из которых неизвестны даже мне.
– Ты говорил об этом.
– Здесь, в этом доме, я бессилен. Все мое могущество не значит ничего. – Лорд задумчиво посмотрел на огонь. – Ты моя единственная надежда, Джин.
– Я постараюсь, Нур, – серьезно ответила негритянка. – Я чувствую линии, чувствую поля защитных заклинаний, но мне нужно больше. Нужно понять закономерности и выбрать правильные действия. – Если бы при разговоре присутствовала Лариса, она была бы изрядно удивлена: Джин говорила, как опытный и умелый маг. – Я поработаю завтра.
– У тебя получится?
– Я никогда не обманывала маленьких. – Девушка отставила бокал, быстро дотянулась до лорда и, упершись руками в могучие плечи Нура, придавила его спиной к полу. Ее длинные волосы защекотали грудь карлика. – Я ведь обещала?
– Обещала, – улыбнулся лорд, с удовольствием разглядывая обнаженную красавицу.
– Ты сам меня выбрал?
– Сам.
– Значит, винить тебе придется только себя.
– Логично. – Карлик снова улыбнулся. – Кстати, здесь становится прохладно. Крикни Дикси, пусть подбросит дровишек.
– Я знаю лучший способ согреться, – промурлыкала Джин.
* * *
Денежная Башня, штаб-квартира семьи Шась
Москва, Краснопресненская набережная,
18 марта, четверг, 02.47
Гордость Торговой Гильдии, суперсовременный деловой центр, известный в Тайном Городе как Денежная Башня, располагался на набережной Москвы-реки, примерно на одном расстоянии и от федерального правительственного комплекса, и от Центра международной торговли – шасы любили успевать и там, и там.
– А нам сюда можно? – затрепетал Копыто, разглядывая солидно подсвеченное здание штаб-квартиры финансовых воротил Тайного Города. – Ночь ведь, мля, они небось спят все…
– Может, типа, завтра приедем? – поддержал уйбуя Контейнер, кряхтя и поправляя на загривке тяжеленный чемодан. – Типа, днем. А то охранники разберут нас на запчасти, а потом скажут, типа, ночь, темно, и все такое. Мол, думали, враг пришел, ну и грохнули. Я этим шасам, типа, не доверяю.
– Нас жфут, – уверенно бросил фюрер и, показывая пример храбрым соратникам, вошел в холл Денежной Башни. – Эй! Я по фелу!
Ответа не последовало.
В холле делового центра было тихо, как в украинской ночи, и столь же пусто. Холеные пальмы – ни одного искусственного дерева – сонно покачивали гигантскими листьями, лениво реагируя на кондиционированный ветерок, массивные кожаные кресла казались сгустками чернильных пятен, над элегантной стойкой слабо мерцала лампа дежурного освещения, и только легкая, едва уловимая дымка, тянущаяся вдоль мраморного пола, немного освежала погруженный в заслуженный отдых бизнес-центр.
– Магия, – со знанием дела произнес умный Иголка, глядя на лениво стелющуюся дымку. – Они так полы моют: наводят туман, а потом – раз, и все чисто.
– Жрать охота! – Контейнер поставил чемодан на пол и потянулся к ближайшей пальмовой ветви с таким видом, словно собрался попробовать на зуб лист, но, перехватив взгляд фюрера, молниеносно отпустил потревоженное дерево на свободу.
– А чего им полы магией мыть? – осведомился Копыто, сделав большой глоток виски из карманной фляжки.
– Не желают, значит, на уборщиц тратиться, – пояснил Иголка. – Жадные.
– Уборщицы уже ушли, – сообщил чей-то глуховатый басок.
Среагировали дикари быстро. Выдав соответствующие изумлению возгласы: «Ой!» – Иголка, «Мля!» – Копыто, «Шухер!» – Контейнер, «Урою!» – великий фюрер, – Красные Шапки выхватили ятаганы и лязгнули помповыми ружьями.
– Кто здесь?! – Несмотря на агрессивную позу, голос Кувалды выдавал некоторую растерянность – противник до сих пор оставался невидимым.
– Стволы вниз, ятаганы в ножны, – распорядился голос. – Пять секунд.
Туманная дымка неожиданно пришла в движение и, закружив компактный торнадо возле стойки, материализовалась в плечистого мужчину с резкими чертами лица, бледной кожей и длинными, до плеч, белыми волосами. Глаза незнакомца отчетливо светились красным. Черная кожаная куртка с вышитым дикобразом, черная футболка, черные джинсы и высокие ботинки армейского образца. Несмотря на то что оружия у мужчины не было, дикари вновь издали звук: на сей раз они синхронно клацнули зубами.
В свое время, выбирая, кому доверить безопасность семейного центра по ночам, шасы остановились на масанах, пожалуй, самых одиозных обитателях Тайного Города – быстрые и безжалостные кровососы, не рассматривающие в качестве пищи только навов, как нельзя лучше подходили на роль ночных охранников. С тех пор сразу после захода солнца по помещениям Денежной Башни бесшумно слонялись пять-семь вампиров, готовых уничтожить любого, кто вздумает нанести внеурочный визит в штаб-квартиру Торговой Гильдии. Несмотря на отсутствие оружия, Платон Гангрел, заменивший на посту епископа клана легендарного Лазаря, мог без проблем разорвать четырех дикарей. И еще пару десятков, по настроению. Красные Шапки это прекрасно понимали, а потому без лишних споров опустили ружья и спрятали ятаганы в ножны.
– Ты чо, ночная стража? – пытаясь выглядеть высокомерным, осведомился Кувалда.
– Ты меня еще ночным дозором обзови! – фыркнул масан. – Вы что здесь забыли, голодранцы?
– Не твое фело. Нас фолжны жфать!
Освоившийся Контейнер собрался вновь взяться за чемодан, но остановился.
– Сойдете с места…
Красные Шапки замерли, внимательно ожидая продолжения фразы. Вампир удовлетворенно кивнул.
– Теперь подумаем, что с вами делать. – Платон растянул в улыбке тонкие губы, и дикари с ужасом уставились на показавшиеся иглы. Пока маленькие. – Если вы, ребята, решили пограбить шасов, мне придется вас убить. Правила вы знаете: при охране частной собственности мне не нужна лицензия на охоту. Кровь грабителей принадлежит мне… – Улыбка стала чуть шире, иглы – чуть больше. – Давненько сюда никто не забредал…
– Пропали! – взвизгнул Иголка, но даже не пошевелился. – Ну, фюрер, ну, удружил!
– Мы по фелу. – Кувалда судорожно сглотнул. – У нас встреча. Нас жфут.
Платон выдерживал паузу примерно тридцать секунд, давая возможность дикарям вдоволь истечь потом, а затем жестко усмехнулся:
– Биджар ждет в кабинете на тринадцатом этаже. – Послышался мелодичный звон, и двери лифта приветливо разошлись в стороны. – Наверх поедет только одноглазый. Остальные могут подождать зде…
Но его вновь не дослушали: поняв, что спасены, Копыто, Иголка и Контейнер опрометью бросились к дверям на улицу, а Кувалда, недовольно скривившись, с трудом поднял чемодан и побрел к лифту.
– Излагай, фюрер, только без лишних соплей. – Биджар Хамзи, самый молодой из директоров Торговой Гильдии, положил ноги на стол и запустил длинный нос в бокал с дорогим коньяком. – В чем проблема?
– Сейчас. – Кувалда вытащил из-за пояса сложенный пополам лист бумаги, аккуратно расправил его на столе и принялся читать, водя по строчкам пальцем: – Уважаемый Бифжар! Учитывая сложную политическую обстановку, в которой оказалась семья Красных Шапок, я, как великий фюрер и как великий сын своего нарофа, принял непростое решение. Пользуясь своей властью, я повелел верховному казначею нашей могущественной семьи сосрефоточить все финансовые ресурсы в офном месте и перефать на хранение семье Шась. Уверен, что нафежная феловая репутация и че… че…
– Честность, – подсказал Хамзи, потягивая коньяк.
– Фа… – протянул одноглазый, – зфесь так написано… – Кувалда с сомнением посмотрел на смакующего божественный нектар Биджара, вздохнул и продолжил: – Уверен, что нафежная феловая репутация и честность семьи Шась привефут к тому, что казна великой семьи Красных Шапок сохранится и приумножится. – Фюрер сложил листок и распахнул чемодан: – Пересчитывать буфешь?
– Разумеется, – кивнул шас, с интересом разглядывая пачки банкнот. – Значит, ты погрузил всю наличность в чемодан и с десятком бойцов, по темным улицам, рванул сюда… Ты, Кувалда, герой. Спутники твои, как я понимаю, не догадывались, что везли?
– Фогафывались, наверное, – угрюмо вздохнул одноглазый. – Но им феваться некуфа – если великим фюрером станет кто-нибуфь фругой, им плохо буфет! – Кувалда вытер пот. – Но все равно: нервничали всю форогу.
– Понимаю, – усмехнулся Биджар. – Ладно, Кувалда, не волнуйся: деньги мы твои пристроим как полагается. Не обидим. Желаешь организовать семейный счет?
– Не нафо, – поморщился великий фюрер. – Клафи на мое имя – так меня точно не сразу убьют.
– Разумно, – согласился шас, не отрывая взгляд от денег. – Кстати, Кувалда, не хочешь поговорить о будущем?
– О каком еще буфущем? – не понял одноглазый. – Не нафо мне никакого буфущего – я великий фюрер.
– Надолго?
Кувалда уныло вздохнул, но тут же взял себя в руки:
– Нафолго, мля! Феньги я спас, так что теперь все поф контролем: соберу Шибзичей, отрежу пару черепов смутьянам и…
– Ты в курсе, что королева Всеслава запретила Торговой Гильдии продавать вам оружие?
– В курсе?! – возмущенно завопил фюрер. – Конечно, в курсе!! Она еще и арсенал запечатала, тварь зеленая! Я с этой сукой сегофня разговаривал! Я ей прямо сказал: не хочешь шухера, мать, слушай меня: фавай мне фружинников и вефьм зеленых, и еще автоматы фавай. И тогфа у тебя все тихо буфет и выборы пройфут как по маслу.
На самом деле диалог протекал в другом ключе. Сбежавший из Южного Форта Кувалда униженно просил ее величество не губить, и приструнить обнаглевших соплеменников.
– А она? – полюбопытствовал Хамзи, прекрасно понимающий, как на самом деле проходил разговор и чем он завершился.
Ее величество изволило отказать.
– Фа что она понимает? Арсенал запечатала. – Кувалда опустил плечи. – Сказала, чтобы все было тихо, без межфоусобиц и смертоубийства. А как без смертоубийства выборы выиграть? И без оружия, как?
– Выставь свою кандидатуру, – посоветовал Хамзи.
– Фью… – осклабился Кувалда. – Моя канфифатура сегофня из Южного Форта еле-еле смотаться успела. Хорошо еще, что с феньгами!
– Неужели все так плохо?
– Фуричей и Гниличей слишком много, – пожаловался фюрер. – Я, конечно, старался их покосить, но вефь всех не перебьешь? Ефинство семьи и все такое прочее. Опять же пофозрительно.
Кувалда не врал: во время его царствования Шибзичи вешали вожаков конкурирующих кланов довольно активно, но как выяснилось – недостаточно.
– Если это… электорат буфет решать, то побефит Фурич, Фуричей больше всех осталось.
– А недальновидная королева не позволяет тебе компенсировать электоральные преимущества Дуричей, – вздохнул Биджар.
Секунд пять одноглазый обдумывал слова шаса, затем неуверенно кивнул:
– Фа, без оружия ни за что не уфержусь.
– Ну, это дело можно поправить, – улыбнулся Хамзи. – Оружием мы тебя обеспечим. Через подставных лиц, конечно, но стволы будут.
– Почем? – тоскливо осведомился фюрер.
– Ты хочешь быть главным?
– Хочу.
– Тогда не ной. Будут у тебя хлопушки, будут. Но и на выборы идти надо.
– Фля чего?
– Чтобы королева Всеслава тебя не повесила раньше времени, – доходчиво объяснил Биджар. – Если твоей кандидатуры не будет, все поймут, что ты идешь на конфронтацию…
– А вот не фига тут ругаться!
– Расслабься, это политический жаргон. Привыкай.
– Кон-кран-такция, – послушно повторил привыкающий к политическому жаргону Кувалда.
– Очень похоже, – одобрил шас. – Так вот: выставляешь свою кандидатуру, проводишь предвыборную агитацию…
– А можно без нее? Просто устроим кон-кран-такцию, и все?
– Кувалда, ты сам не понимаешь, на какую золотую жилу нарвался. Представь, что будет, если ты выиграешь выборы?
– Что?
– Ты создашь прецедент. Все поймут, что Великие Дома сознательно зажимают демократические преобразования. По какому праву горстка магов давит свободный Тайный Город? И у нас в Темном Дворе тоже давно пора навести порядок. Эти навы, знаешь ли, слишком много себе позволяют. – Биджар задумчиво уставился в потолок. – Налоги такие, что Спящий боится проснуться, чтобы не остаться нищим. Свободное предпринимательство практически невозможно. Честных торговцев взяли за горло!
– Ты чо, князя собрался того… на выборы? – Крамольная мысль настолько поразила фюрера, что вопрос он задал звенящим шепотом.
– А почему нет? – с энтузиазмом поинтересовался Хамзи. – Все обитатели Темного Двора должны иметь равные права! И все обитатели Зеленого Дома тоже. Прикинь, Кувалда, вдруг тебя выберут фюрером Зеленого Дома?
– Бреф!
– Это не бред, это демократия. И главное – создать прецедент.
– Я буфу прецефент! – догадался фюрер. – Я им стану!
– Вот-вот. – Убедившись, что одноглазый заглотнул наживку и с крючком, и с леской, и с доброй половиной удилища, Хамзи позволил себе расслабиться и перейти к насущным проблемам. – Значит, так, Кувалда. Стволы у тебя будут. Начинаешь агитацию, а под шумок будешь резать конкурентов, где только можно, исправляя, так сказать, электоральные ошибки природы. Усек?
– Усек. – Одноглазый с уважением посмотрел на шаса. – А кто мне агитацию буфет фелать? Я не умею.
– На этот счет не волнуйся! – Биджар поставил на стол бутылку коньяка и придвинул собеседнику бокал. – Деньги у тебя пока есть, так что справишься. Да и мы поможем.
* * *
Жилой комплекс «Квартал»
Москва, Ленинский проспект,
18 марта, четверг, 03.03
Он сзади. Его руки скользят по ее бедрам, дыхание щекочет шею, а напор сводит с ума. Он стремителен, дик, но в то же время – нежен. Он ласков и необуздан. Ирина открыла глаза. Сон или явь? Распознать невозможно.
Несколько часов, которые она провела с Фомой, слились в цепочку наслаждений. Предчувствие, охватившее Ирину в клубе, не обмануло: хромой Калека – он сказал, что эта кличка его не обижает, – оказался неутомимым любовником. Страстным, сильным и охочим до выдумок. А еще – остроумным собеседником. А еще – настоящим мужиком, лишенным предрассудков и комплексов. И она потеряла голову… По-настоящему, как сопливая девчонка, как влюбленная десятиклассница. Ей нравилось смотреть на Калеку, держать его за руку, прижиматься к его груди, и она была готова позволить ему все, что угодно. Никто, ни один мужчина и ни одна женщина не курили до сих пор в квартире Ирины – Фоме она даже не заикнулась о запрете, и ароматный дым сигар смешался с изысканными запахами ее дома. Рядом с Калекой ей хотелось чувствовать себя не богатой стервой, а обыкновенной женщиной, слабой и беззащитной.
Рядом с Фомой?! Блаженная дремота окончательно покинула Ирину. Она резко села на кровати – Фомы не было. Сколько я спала? Десять минут? Час? Который час? Быстрый взгляд на часы. Четвертый? Но это ни о чем не сказало Ирине – с тех пор как, покинув клуб, они приехали в ее жилище, она ни разу не поинтересовалась временем. Четвертый час – это много или мало?
Женщина торопливо встала с постели, накинула халат и вышла из спальни.
Неужели у такого чудного вечера будет такое подлое окончание? Неужели он просто вор? Сама хороша – привела домой первого встречного…
– Ой!
Пиджак Калеки лежал там, где его бросил хозяин: в одном из стоящих в холле кресел. Рядом валялись брюки и сорочка. На душе стало легче. «Нет, я не могла так ошибиться!» Ирина улыбнулась и машинально поправила волосы.
– Дорогой!
– Соскучилась?
Фома вышел из ванной в полотенце, обернутом вокруг бедер, и с мобильным телефоном в левой руке. Будь все проклято! Ирина уже забыла, что ровесники – а она была уверена, что если Калека и старше ее, то совсем ненамного, – могут быть вот такими: плотными, мускулистыми и ненасытными. Прав был Фома там, в клубе: изысканная чувственность зрелости. Что может быть прекраснее? И она была права, что, потеряв голову, согласилась пойти с ним, а молодому любовнику велела даже не звонить сегодня.
– Секретничаешь? – Ирина кивнула на телефон.
– Ага.
Он небрежно бросил трубку в кресло, подумал и вытащил из кармана пиджака завернутую в целлофан сигару. Вскрыл, блаженно откусил кончик и потянулся за зажигалкой.
– Красота!
– Ты когда-нибудь выпускаешь сигару изо рта?
Ирина недолюбливала табачный дым, даже такой ароматный, но постаралась, чтобы в ее голосе не было и намека на недовольство. Ни одной ворчливой нотки.
– Хороший табак большая редкость.
– Неужели?
– Ты мне поверь. – Он развалился на модном диване, пыхнул ароматным дымом и взялся за стоящую на маленьком столике бутылку с вином. – Огромная редкость.
– Почему-то я тебе верю. – Ирина присела рядом, приняла у мужчины наполненный бокал и пригубила вино.
– Я умею говорить правду, – серьезно произнес Фома.
– Разве правду надо говорить как-то по-особенному?
– Да. – Калека задумчиво посмотрел на свой бокал. – Говорить правду – большое искусство. Люди забыли его и предпочитают молчать. Или лгать. Это намного легче.
– За правду можно пострадать.
– Широко распространенное заблуждение, – покачал головой Калека. – Гораздо проще и быстрее пострадать за ложь. Правильно сказанная правда еще никому не принесла вреда.
И почему-то Ирина опять поверила каждому слову Фомы. Этот спокойный, уверенный в себе мужчина просто не мог врать. Она придвинулась ближе и потерлась щекой о его плечо, ощутив играющие под кожей мускулы. Крепкое, мощное плечо, к которому так приятно прижиматься. Ирине вновь захотелось любви. Чтобы сильные руки Фомы сдавили ее в объятьях, чтобы Калека вошел в нее, а она, не в силах сдержать сладость нахлынувшей волны, кусала и царапала его плечи и спину так, как это уже происходило. Желание было сильным, но Ирина, благодаря тонкому мостику возникшего между ней и мужчиной понимания, чувствовала, что еще не время. Что Фома обязательно будет любить ее еще и еще, но чуть позже. А пока он наслаждается тем, что просто сидит рядом с ней, пыхтит сигарой, потягивает вино и поддерживает неспешный, очень мягкий разговор.
– Расскажешь о своих татуировках?
– Сделал в молодости… – Калека глотнул вина.
– Не хочешь говорить?
Как ни странно, Ирина далеко не сразу разглядела густую роспись, украшающую тело Фомы. Когда они вошли в квартиру, правильнее было бы сказать – ворвались, она даже не успела включить свет: путь до спальни занял у них меньше минуты, был отмечен кучками наспех сорванной одежды и завершился ураганным сексом, во время которого женщине не было никакого дела до татуировок любовника.
И только потом, когда Фома отправился за брошенной в холле корзинкой с вином и икрой, Ирина обратила внимание на эти странные рисунки. Кусочек татуировки, выступающий на шею из-за воротника рубашки, оказался вершиной настоящего айсберга, и мало кто мог представить, что на самом деле скрывает костюм Калеки.
Левую руку, плечо и левый бок Фомы почти полностью покрывала причудливая черно-красная вязь, в которой сплелись иероглифы и загадочные символы. Рисунок завораживал, притягивал взгляд, и Ирина поймала себя на мысли, что, пытаясь вычленить из хаоса вязи хоть какие-то составляющие, она проваливается в узор, впадая в гипнотическое оцепенение. Единственное, что можно было разглядеть, не испытывая головокружения, был круглый символ, нанесенный прямо над сердцем, – несколько переплетающихся иероглифов.
А предплечье правой руки Калеки украшали изображения девяти одинаковых пауков, в произвольном порядке ползущих по паутине, центр которой находился на плече. Некрупные, размером с монету, пауки были зелеными. Все, кроме одного, самого верхнего, черного, как будто его нарисовали расплавленной смолой.
– Татуировки что-то значат?
– Печать, – коротко ответил Фома, указав на символ над сердцем. – Пауки.
– Это я поняла, – улыбнулась Ирина.
– Пауки плетут сеть. – Калека закрыл глаза. – Раз за разом. Когда сеть рвется, они принимаются за работу заново, не обращая внимания на то, что их стало меньше. И даже когда останется один паук, он все равно будет работать. В этом их предназначение.
– Один раз сеть рвалась? – Палец Ирины уперся в черного паука.
– Ты умна, – после паузы ответил Фома. – Один раз сеть рвалась. – Он снова помолчал. – Этот паук умер.
– А когда все пауки станут черными…
– Я умру, – мягко закончил Калека.
– И когда?
– Искренне надеюсь, что не скоро.
Стараясь не смотреть на гипнотический узор слева, Ирина сосредоточилась на пауках, но эта татуировка тоже оказалась с секретом: через минуту женщине показалось, что маленькие лапки зеленых трудолюбиво шевелятся, сплетая на руке Фомы тончайшую паутинку. Она тряхнула головой.
– Бр-р… Где тебе их нарисовали? На Востоке?
– Можно сказать и так, – улыбнулся Калека.
– Ты много путешествуешь?
– Ага.
– Но живешь в Москве?
Он снова выдержал паузу.
– Я давно здесь не был.
– И зачем вернулся?
– Да так… – Пальцы Фомы мягко пробежались по волосам женщины. – Хочу убить кое-кого.
Он действительно умел говорить правду. Ирина вздрогнула, помолчала, словно ожидая, что ласковая рука любовника неожиданно сомкнет на ее шее стальной захват, а затем, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал столь же небрежно, как и у Калеки, произнесла:
– Я тебе верю.
– Мне так хорошо с тобой, что я не имею права лгать.
Она вновь помолчала. «Тебя это не касается, – подсказывал разум. – Чем меньше знаешь, тем лучше!» Ирине не хотелось рушить возникший между ней и Фомой мостик, но и не спросить она не могла:
– Ты…
– Нет, – тихонько рассмеялся Калека. – Не за деньги и не по приказу. Маленькое личное дело.
Он отправил сигару в пепельницу и крепко, по-настоящему крепко поцеловал женщину в губы.
Глава 4
Зеленый Дом, 1994 год
На гладком металлическом столе лаборатории Аристарх выглядел еще более маленьким и тщедушным, чем при жизни. Узкоплечий, с длинной шеей, впалой грудью, худенькими ручками и ножками, он напоминал дешевого цыпленка, принесенного домой небогатой хозяйкой и покорно ожидающего разделки. Маленький щуплый цыпленок, синеватый и мертвый. Маленький несчастный человек, волею судьбы попавший под руку Великому Дому Людь и оказавшийся на его кухне. Вот только даже в самых лучших ресторанах вокруг одного цыпленка никогда не собирался такой консилиум квалифицированных поваров.
Самая большая лаборатория Зеленого Дома была полностью отдана для работы с телом Странника. Количество следящей и анализирующей аппаратуры не поддавалось подсчету, каждый жест препараторов фиксировался, каждое слово записывалось, лучшие колдуньи Великого Дома Людь изучали мельчайшие частицы несчастного Пугача, боясь упустить даже самую незначительную деталь. Впервые за тысячи лет обитатель Земли вернулся из Внешних миров, и хоть он и не мог отвечать на вопросы, зеленые были полны решимости выжать из тела Аристарха максимум полезной информации. Общее руководство вскрытием осуществляла Мирослава, самая старая и опытная из Круга Жриц, у стола ей помогали четыре фаты, а еще с десяток следили за происходящим из-за пределов лабораторного помещения. Там же, в комнате наблюдения, находились все жрицы Зеленого Дома, готовые в любой момент помочь советом или действием. Такую концентрацию ведущих магов Люди можно было узреть лишь на Большом Королевском Совете.
– Узор начинается на предплечье левой руки, полностью закрывает левое плечо, левый бок и доходит до пояса, – монотонно диктовала жрица. – На спине узор заканчивается на позвоночнике, спереди закрывает лишь левую грудь. Цвета узора черный и красный.
– Это не татуировка, – в тон Мирославе произнесла фата Аля. – Красящие вещества не обнаружены.
– Узор выполнен с применением магических технологий, – добавила фата Нея. – При просмотре переплетение знаков создает гипнотический эффект, препятствующий распознаванию символов.
– Узор разрабатывал прекрасный мастер, – прищурилась фата Вера. – Я уверена, что гипноз действует на представителя любой расы. – Она посмотрела на товарок. – Очень ловко использованы универсальные законы, эта татуировка запутает и навов, и чудов.
– Но для чего такие сложности?
– Узор невозможно запомнить, – обронила жрица. Мирослава тряхнула головой и отвела взгляд от черно-красной татуировки. – Его невозможно изучить и воспроизвести.
– Уверена, что наши компьютерщики справятся, – чуть усмехнулась Аля.
– Надеюсь, – поморщилась жрица. – Надеюсь.
Не то чтобы старуха не верила человским приспособлениям – просто ей не нравилось, что груда штампованного кремния способна хоть в чем-то превзойти выдающихся ведьм Зеленого Дома.
– Мы воспроизведем узор, – чуть удивленно пробормотала фата.
– Разумеется, воспроизведем, – высокомерно ответила Мирослава, – но хочу вам напомнить, Аля, что этот узор, – она кивнула на тело Аристарха, – разработан для чистокровных челов. Для люда, судя по всему, нужна совершенно иная комбинация. Вряд ли компьютер сможет нам ее подсказать.
– Компьютер сможет…
– Компьютер сможет лишь перечислить составляющие рисунок символы, – не дала ей договорить жрица. – Возможно, указать, каким образом они сплетены. Но маги – не человские инженеры, мы не можем оперировать только сухими данными, нам нужно большее. Чтобы проникнуть внутрь шифра символов, понять самую суть построения, маг должен видеть узор, должен пропустить его через себя, через свой разум…
Аля густо покраснела – Мирослава перечисляла самые простые постулаты, примитивные, понятные даже первоклассницам магических школ Зеленого Дома. Вера и Нея с улыбками отвели глаза.
– Вывод, – менторским тоном закончила старуха, – с помощью компьютера мы узнаем, какие символы составляют узор Странника, как расположены они относительно друг друга, но никогда не поймем, что делает их единым целым. Мы не познаем душу татуировки, а значит, не сможем создать подобный узор для людов.
– Простите, жрица, – опустила глаза Аля.
– Человские игрушки производят сильное впечатление, – подумав, бросила Мирослава. – Но не стоит забывать, что мы тысячи лет обходились без компьютеров и не испытывали от этого никаких затруднений.
– Да, жрица.
– Отойдите от стола, фата. – Старуха кивнула четвертой помощнице: – Фотографируй.
И без того ярко освещенное помещение пронзила вспышка. Униженная Аля прижалась к стене.
Фата Лина была умелым фотографом, не один раз работала с Мирославой, но старуха все равно указывала, как, на ее взгляд, нужно запечатлеть татуировку Аристарха.
– Возьми крупнее, мы не должны потерять ни одной детали!
– Конечно, жрица.
– Аля, подними руку Странника!
Фата торопливо бросилась к столу.
Еще серия кадров. Лина работала с несколькими мощными камерами и, когда заканчивалась пленка, откладывала аппарат в сторону и брала следующий. Пленки уходило много – жрица Мирослава по праву считалась самой дотошной колдуньей Зеленого Дома.
– Переверните чела.
Жужжание камеры, вспышки, еще и еще.
– Думаю, будет правильно снять кожу с этих участков, – предложила Аля, изо всех сил пытающаяся вернуть расположение Мирославы. – На всякий случай.
– Прекрасная мысль, фата, – одобрила старуха. – Вера, вызовите таксидермистов.
– Да, жрица.
– Еще я заметила уплотнение непосредственно под Печатью, – сообщила Аля, указывая на круглый символ на груди Аристарха. – Такое впечатление, что там находится некая основа. Возможно, неорганического происхождения.
– Твоя внимательность делает тебе честь, – проворчала жрица.
Мирослава постепенно отходила от вспышки гнева, а может, решила не топтать Алю, чтобы самой не выглядеть посмешищем в глазах остальных жриц – ведь помощниц старуха отбирала самолично.
– Будем осторожны при вскрытии.
Главным показателем крайнего неудовольствия королевы был выбор места «разбора полетов». В обычных случаях детальное изучение прошедших операций осуществлялось в специальном зале оперативных совещаний, оснащенном видеоэкранами, электронными досками, дополнительной аппаратурой, способной проанализировать мельчайшие детали событий. При желании можно было даже построить голографический макет места проведения операции и подробно, шаг за шагом, повторить ее ход. В Зеленом Доме внимательно следили за развитием соответствующих технологий и прилагали массу усилий для качественного обеспечения боевых магов Люди.
Но на этот раз Чернояда держала ответ в главном зале Зеленого Дома. Всеслава, холодная и мрачная, неподвижно сидела на троне, а стоящие жрицы образовывали вокруг провинившейся фаты зловещий полукруг. Чернояда понимала их враждебность: возвращение Пугача засекли все Великие Дома, королеве пришлось проявить твердость, чтобы добиться от чудов и навов обещания не вмешиваться в поиски Странника, и вот такой скандал. Мало того, что Зеленый Дом оборвал единственную ниточку к технологии Большой Дороги, так он еще и потерял лицо перед извечными противниками, что, разумеется, не улучшало настроения гордой королевы. Чернояда все понимала и была готова к любому решению повелительницы.
– Получив приказ действовать по обстановке, я велела своим подчиненным обездвижить Странника заклинанием усталости, чтобы без помех доставить его во дворец. К сожалению, Аристарх заранее почувствовал наше присутствие и начало строительства аркана…
– Почему вы так думаете?
– Я в этом уверена, – твердо ответила Чернояда.
Перед внутренним взором фаты вновь всплыл злосчастный эпизод в тупике на Пятницкой.
– В момент обнаружения Аристарх спокойно писал на стене дома какую-то фразу, а когда мы появились, остановился на полуслове.
– Это зафиксировано камерами наблюдения, – негромко добавила жрица Мирослава.
Старуха осуществляла общее руководство операцией и благородно не свалила всю вину только на фату. Чернояда бросила на жрицу благодарный взгляд.
– Видимо, Пугач поставил сигнальный артефакт, – пробубнила жрица Снежана.
– Жаль, что боевые маги из дружины Дочерей Журавля не почувствовали и не заблокировали его, – холодно бросила королева.
Карина, воевода Дочерей, опустила голову. Чернояда выждала несколько мгновений и, убедившись, что поток комментариев иссяк, продолжила:
– Когда я поняла, что группа обнаружена, возникло опасение, что Аристарх уйдет во Внешние миры. Нас инструктировали, что Странники способны проваливаться в длинные переходы очень быстро, и я боялась его потерять.
– Хочу напомнить членам совета, что мы действительно сообщали воинам об этой особенности, – вновь подала голос Мирослава. – Печати Странников позволяют им покидать мир за считаные секунды, и, если бы Чернояда промедлила, Пугач мог воспользоваться заминкой и скрыться.
– А так он не скрылся? – усмехнулась Снежана.
– По крайней мере, мы имеем возможность изучить его.
– И много он нам расскажет?
– Это зависит от того, кто будет спрашивать, – парировала старуха.
Чернояда слушала пререкания высших иерархов Зеленого Дома с низко опущенной головой. Она прекрасно понимала, что наверху играют в свои игры: Мирослава относилась к старой партии, а Снежана – к молодым сторонницам королевы, набирающим все большую и большую силу в Зеленом Доме. Поимкой Странника старуха планировала укрепить свой авторитет, и теперь ей было тяжело противостоять атакам юных жриц. Политика! Чернояда поджала губы. Она прекрасно понимала, что, несмотря на ссоры и препирательства, жрицы не забудут о непосредственной виновнице провала.
– Пусть фата закончит рассказ. – Всеслава грубовато оборвала жриц, давая понять, что иерархи должны вести внутренние разборки без лишних ушей.
Взгляды присутствующих вновь обратились к Чернояде.
– Почему вы атаковали Странника мощным боевым арканом?
– Увидев нас, Аристарх сделал резкое движение, – медленно ответила фата. – Он словно хотел выхватить что-то из-за пазухи. Учитывая обстоятельства, это могло быть оружием. Заклинание усталости еще не начало действовать, и…
– И вы испугались, – безапелляционно закончила Снежана.
Глаза Чернояды гневно сверкнули.
– Я…
– Я требую, чтобы жрица воздержалась от прямых оскорблений фаты, – прорычала воевода Дочерей Журавля. – Это низко и недостойно.
Королева чуть кивнула.
– Прошу меня извинить, – сухо произнесла Снежана.
– Все решали мгновения, и я машинально использовала боевой аркан, – закончила Чернояда. – По моим расчетам, рана должна была вызвать у Странника болевой шок и потерю ориентации. Я думала, что в таком состоянии он не сумеет открыть Большую Дорогу.
– Хорошо, – произнесла королева. – Но что побудило вас использовать именно «эльфийскую стрелу» третьего уровня?
– Этот аркан я строю быстрее всего.
– Блестящий ответ! – не выдержала Снежана.
– Мы говорим с воином, – проворчала воевода. – Проклятые рефлексы, клянусь мужеством Спящего! Мы учим девчонок воевать, а не играть словами.
– Жаль, что ваши девчонки больше ни к чему не приспособлены! – скривилась жрица. – Может, это прозвучит непатриотично, но мне кажется, что гарки, обученные убивать не хуже Дочерей Журавля, взяли бы Странника без проблем.
– Это действительно непатриотично, – прищурилась Карина. – И оскорбительно. Надеюсь, уважаемая жрица…
– Вина Чернояды не вызывает сомнений, но я склонна принять во внимание прозвучавшие объяснения, – громко произнесла королева. Назревающий было скандал мгновенно прекратился. – Что сделано, то сделано, и поправить ничего невозможно. Я не считаю нужным подвергать фату Чернояду какому-либо особому наказанию.
Фата низко поклонилась и вышла из тронного зала.
– А что вы думаете об этом? – поинтересовалась жрица Мирослава, указывая на правое предплечье Пугача. Худенькую руку Странника украшали изящные изображения пауков.
– Девять штук, – немедленно доложила фата Аля.
– Абсолютно одинаковые, – добавила Вера.
– Замечание: один паук черный, остальные зеленые, – уточнила Нея и продолжила: – Это татуировка, зафиксировано присутствие красителя.
– Химический состав красителя неизвестен на Земле. – Аля старалась изо всех сил. – Скорее всего, он органического происхождения, но для точного вывода требуется провести более детальное исследование.
– Очень высокое качество изображения, – похвалила Нея. – Татуировка нанесена весьма искусно.
– Все девять связаны между собой паутиной, центр которой находится на плече Странника.
– Я рада, что вы видите то же, что и я, – сдержанно похвалила помощниц Мирослава. – Но я спрашивала о другом. Что вы думаете об этих пауках? Есть идеи?
Старуха уже вспомнила, что означает эта татуировка Аристарха, и теперь сурово экзаменовала молодых фат.
– Лина?
– Увы, жрица.
– Это мангладарские пауки! – воскликнула фата Вера.
– Приятно, что хоть кто-то хорошо подготовился к работе, – похвалила девушку Мирослава.
Аля и Нея без восторга покосились на подругу.
– Я все утро провела в библиотеке, – доложила Вера. – Освежала в памяти информацию по Внешним мирам.
– И не зря.
– Считалось, что Мангладарская цивилизация погибла, – пробурчала Аля.
– Считалось, что Большая Дорога закрыта навсегда, – отрезала жрица. – Вера, напомни, о чем идет речь.
– Выражаясь современным языком, мангладарцы были великими специалистами по генным технологиям, – охотно повела рассказ фата. – Одно из главных достижений Мангладара в том, что они научились существенно увеличивать срок жизни. Каждый такой паук, – Вера кивнула на предплечье Странника, – соответствует циклу – определенному количеству лет, после которых организм возвращается в исходное состояние. Если на момент операции пациенту было двадцать лет, то, прожив цикл, он вновь станет молодым юношей.
– Память сохраняется? – угрюмо спросила Аля.
– Конечно!
– Что-то незаметно, чтобы организм этого чела вернулся в исходное состояние, – проворчала Нея.
– В хрониках сказано, что мангладарские циклы работают только в случае естественной смерти или смерти по болезни, – объяснила Вера. – Если жизнь оборвалась по иным причинам, организм восстановлению не подлежит.
– И сколько таких пауков можно прикупить? – поинтересовалась Аля.
– Для каждой расы по-своему.
– У Пугача девять пауков. Думаю, Странники купили себе циклов по максимуму.
– Боюсь даже думать, чем Странники заплатили мангладарцам, – пробормотала Нея.
– Невеселое замечание, – согласилась Мирослава. – Надеюсь, им хватило ума не торговать технологией Большой Дороги.
– А если не хватило?
Жрица неопределенно махнула рукой:
– Только Спящий знает, что тогда будет.
– А сколько лет означает каждый паук? – спросила Лина.
– Я не обратила особого внимания на такие подробности, – призналась Вера. – В хрониках сказано, что для каждой расы мангладарцы определяли максимально достижимый возраст… у челов, если не ошибаюсь, это сто лет.
– Если Аристарх попал к мангладарцам лет в двадцать – двадцать пять, то каждый паук давал ему семьдесят-восемьдесят лет жизни.
– Полтысячелетия! – воскликнула Нея. – Неплохо для замухрышки.
– Девять жизней, – криво усмехнулась жрица. – Это совпадает с древними верованиями этой семейки.
Люды, привыкшие гордиться тем, что живут значительно дольше челов, с легкой завистью посмотрели на пауков.
– Внешние миры таят много сюрпризов, – прошептала Лина.
– Ладно. – Мирослава кашлянула. – Вы проверили магические способности Пугача?
– Ручаюсь, что это обычный чел, – ответила Аля. – Аристарх не маг.
* * *
...
«Загадочное двойное убийство, совершенное вчера утром на Марксистской, обрастает новыми странными подробностями. Несколько человек заявили, что видели в окрестностях улицы странного черноволосого мужчину, одетого в кожаный камзол и кружевную сорочку. Полиция располагает приметами…»
(«Московский комсомолец»)
...
«Пресс-службы Великих Домов по-прежнему хранят молчание относительно вчерашнего происшествия на Пятницкой улице. Какую операцию проводил там Зеленый Дом? Почему не была задействована Служба утилизации? Очевидцы сообщают, что, помимо боевых магов Великого Дома Людь, в Замоскворечье были замечены наблюдатели Ордена и Темного Двора. Не кажется ли вам, что наши лидеры слишком уж секретничают…»
(«Тиградком»)
* * *
Нескучный сад, Москва, Пушкинская набережная,
18 марта, четверг, 04.54
Матвей не боялся, что наблюдатели засекут его появление в Тайном Городе – межконтинентальные переходы, которые создавал Близнец, имели принципиальное отличие от классических порталов Великих Домов. Большая Дорога другое дело, дальний переход вихрем рвал энергетические поля и не мог остаться незамеченным, внутри же мира действовали иные законы, и легкий штрих, нежное прикосновение, которым Близнец изменил окружающую действительность, прошел мимо самых лучших магов Тайного Города. Ведь чтобы уловить действия геоманта, надо обладать не меньшей, чем у него, чувствительностью…
Межконтинентальный портал Матвея не имел ничего общего с энергетическим вихрем, создаваемым классическим магом. Не было причудливой воронки, стремительно кружащейся над землей, не было пусть и очень короткого и комфортного, но все-таки – путешествия в потоке энергии – обязательных спутников обычного перехода. Все было совсем не так. Проведя предварительную работу, Близнец помахал рукой Ивану, одернул пиджак – он еще не совсем привык к новому костюму – и не торопясь пошел по одной из тропинок «Девонширского» парка. Он должен был сделать семь шагов. Матвей честно предупредил обо всем Ивана, но молодой Плотников все равно не удержался от изумленного вскрика, когда Близнец исчез. Не растаял в воздухе, не провалился сквозь землю, а именно исчез, мгновенно, молниеносно. Навсегда.
Иван машинально огляделся и, убедившись, что остался в парке один, улыбнулся:
– Прощай, Матвей!
– Прощай, Иван.
Восьмой шаг вывел Близнеца в Москву. Из вечернего Лонг-Айленда в утренний Нескучный сад. Матвей сделал пару шагов, остановился и посмотрел на одноэтажное светлое здание.
– Кажется, я не ошибся.
Он улыбкой поприветствовал знакомый дом, с легким удивлением покосился на кучу неубранного снега и выглядывающий из-под него мусор, покачал головой и по крутому пригорку спустился к набережной. Несколько минут спустя, когда неподалеку от Странника остановился массивный черный «Мерседес», Матвей внимательно разглядывал едва виднеющиеся на противоположном берегу Москвы-реки здания.
– Господин Близнец?
Странник медленно обернулся и молча кивнул.
– Прошу вас. – Шофер предупредительно распахнул заднюю дверцу автомобиля.
Матвей забрался в салон и крепко пожал руку сидящему там немолодому мужчине в очень дорогом костюме.
– Эммануил Леонидович?
– Можно просто Моня, – после короткой паузы ответил Кунцевич. Его черные глаза внимательно ощупали Близнеца. – Иван сказал, что вы его большой друг?
– Так и есть.
– Тогда просто Моня.
– А я просто Матвей.
– Коньяк? Виски? Джин? Водка? – В просторном салоне лимузина, разумеется, нашлось место для бара, и Моня жестом гостеприимного хозяина указал на бутылки. – С дорожки, так сказать.
– Не сейчас, – улыбнулся Близнец.
– Как угодно. – Кунцевич откинулся на спинку сиденья. – Я приготовил для вас квартиру на Остоженке, в вашем распоряжении машина с водителем, завтра утром она будет ждать вас у подъезда. Вот здесь деньги, телефон и водительские права на ваше имя.
Небольшая барсетка перекочевала на колени Близнеца.
– Я не умею управлять этими… э-э… авто.
– И не нужно, – рассмеялся Моня. – Права заменят вам удостоверение личности, за один день я не успел сделать паспорт.
– Понятно.
– Если потребуется что-нибудь еще – в памяти телефона забит мой личный номер, звоните в любое время.
– Непременно.
Пользоваться современным телефоном Близнеца научил Иван.
Тем временем «Мерседес» выехал из ворот сада на широкую улицу, и за ним молниеносно пристроился массивный черный джип.
– Ваши люди? – осведомился Матвей, кивнув в окно.
– Издержки высокого положения, – хмыкнул Моня. – Иван вкладывает большие деньги в экономику России.
– Да, он рассказывал…
– Не то чтобы здесь так же опасно, как десять лет назад, но… В общем, надо держать марку.
– Понимаю, – согласился Близнец, выдержал короткую паузу и поинтересовался: – Иван говорил, какое дело привело меня в Москву?
– Намекнул, – ответил Кунцевич. – А если бы не сказал, я бы догадался.
– Догадались бы?
– Иван попросил меня встретить человека в Нескучном саду в пять часов утра, – пожал плечами Моня. – Это, мягко говоря, странно. А насколько я успел изучить Плотникова, странности в его инструкциях появляются только тогда, когда речь идет о Троне.
– Вас не смущают эти странности? – осторожно спросил Матвей.
– Будь я помоложе, обязательно постарался бы докопаться до истины, – не стал скрывать Кунцевич. – Но Моня слишком стар, толст, неповоротлив, хорошо умеет молчать и понимает святость семейных тайн. – Истинными были только два последних замечания: в свои пятьдесят с хвостиком Кунцевич был подтянут, крепок и весьма энергичен. – К тому же я ценю дружбу Ивана – он сделал меня очень богатым человеком. Мне нравится моя жизнь. Мне повезло, что я встретил Ивана.
– Мне кажется, повезло вам обоим, – серьезно кивнул Матвей.
– Не буду спорить, – рассмеялся Кунцевич.
– Мы приехали?
«Мерседес» плавно остановился у подъезда прекрасно отделанного дома.
– Моня, у меня есть несколько тем, которые я бы хотел обсудить как можно быстрее, – извиняющимся тоном произнес Близнец. – Не сочтете ли вы за труд…
– А я и не собирался ограничиваться ролью простого встречающего, – махнул рукой Кунцевич. – Пойдемте, Матвей, наверху нас ждут легкие закуски и бутылочка весьма достойного коньяка.
– Трон все-таки похитили из Кедрового, – рассказывал Моня, задумчиво попыхивая трубкой. – Сначала все было так, как хотел Александров: артефакт вывезли из центра и погрузили на платформу. Но доехал он только до следующей станции. Небольшой конвой, который выделил генерал, ликвидировали, а сам груз пропал.
– Это могла быть операция прикрытия, – предположил Матвей. – Заметание следов. Насколько я понимаю, Александров был не таким уж тупым.
– Мои источники уверены, что генерал остался с носом, – покачал головой Кунцевич. – И анализ последующих событий это подтверждает. Во-первых, Александров действовал с несвойственной ему истерией, все, что он делал, не было похоже на заранее спланированные ходы. Поверьте старому разбойнику: генерал ДЕЙСТВИТЕЛЬНО искал Трон. Комендант Кедрового «застрелился»… Вы понимаете, что я имею в виду? В итоге расследования всех собак повесили на него. Начальник станции, где произошла подмена, исчез при невыясненных обстоятельствах, а затем люди Александрова попытались взяться за уголовников.
– Только попытались?
– Вы схватываете на лету, Матвей, – одобрительно кивнул Моня. – Интрига закручивалась с потрясающей скоростью. Черкас спрятался, громилы Александрова мочили его бойцов пачками, а самого генерала тем временем срочно вызывают в Москву. Он прилетает, и в тот же день – удивительное совпадение! – покровитель Александрова из высших эшелонов КГБ неожиданно умирает после долгой и продолжительной болезни. Последний приступ которой, по моим данным, был спровоцирован разрывной пулей в голову. Смерть благодетеля так сильно подействовала на Александрова, что буквально через пару часов он в расстройстве шагает со своего балкона в никуда. А затем в течение суток стремительно уходят в мир иной трое его ближайших сотрудников. От естественных причин, разумеется: инсульт, автокатастрофа, ишемическая болезнь сердца… Тот, кстати, который с ишемической болезнью, успел добежать аж до Праги. Бедняга скончался за час до вылета в Западный Берлин.
– В КГБ узнали о предательстве?
– Возможно. А возможно, и нет. Некоторые мои источники уверяют, что смерть Александрова, и уж тем более его покровителя, стала для большинства вождей КГБ неприятным сюрпризом.
– Я, наверное, слишком устал, – вздохнул Матвей. – Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду?
– Троном заинтересовался кто-то еще, – без обиняков ответил Моня. – Причем кто-то такой, для кого аббревиатура КГБ – это просто три буквы: «к», «г» и «б». Не более. Этого кого-то вполне устраивало, что Трон выскользнул из научного центра, но не попал к американцам. Поэтому генералу мягко намекнули не мешать. – Кунцевич добавил коньяку в бокалы. – Помимо всего прочего, наши неизвестные друзья оказались весьма последовательны: архив Красноярска-151 исчез, официальная версия – пожар. Все материалы, хранившиеся в Москве, в Академии и в институте Симонидзе, тоже испарились. Более того, старательно прошерстили всех смежников, все научные группы, так или иначе привлекавшиеся к проблеме Трона. Изымались все документы, все наработки. – Моня покачал головой. – Кто-то получил доступ ко всем архивам и провел колоссальную работу.
– Вы можете предположить, кто это был?
– Нет, – покачал головой Кунцевич. – Но для девяносто первого года это было очень круто.
– Тогда вернемся в Красноярск. – Близнец потер виски. – Следует ли понимать так, что уголовники были ни при чем?
– Как раз наоборот! Я на сто процентов уверен, что фокус с Троном провернули ребята Черкаса. Иначе с чего генералу было на них наезжать? Начальник станции, на которой увели Трон, раскололся, навел на организатора, и Александров велел достать Черкаса хоть из-под земли. Чекисты взялись за дело резво, но потом кто-то решил, что Черкас пострадал достаточно, и охота мгновенно прекратилась.
– Гибелью Александрова и его покровителя.
– Угу. Но к тому времени от банды Черкаса осталось лишь воспоминание.
– А он сам?
– Выплыл в Москве года через два.
– Целый и невредимый?
– Относительно, – неопределенно ответил Кунцевич, аккуратно выбивая трубку. – Сейчас наш друг сидит под очень авторитетным человеком, обладает определенной автономией, но, как вы понимаете, без прежнего шика. – Кунцевич помолчал. – Знаете, Матвей, о появлении Черкаса я узнал довольно странным образом. Сложилось впечатление, что мне специально подсунули информацию, словно указали: посмотри, Моня, вот Черкас, ты его знаешь, когда-то потерял его из поля зрения, теперь нашел.
– Понимаю, о чем вы говорите. – Близнец тяжело вздохнул.
– Есть мнение, что Черкаса специально для связи оставили те, кто перебил чекистов и бандитов. – Кунцевич положил трубку на столик и медленно взялся за бокал с коньяком. – Можно предположить, что они ждут, когда за Троном кто-нибудь придет.
– Иван правильно сделал, что решил не ходить, – негромко бросил Матвей. – Он уже засветился. Его знают.
– Ждут вас? – быстро спросил Моня.
– Да, – кивнул Близнец. – Они ждут меня.
– Кто это «они»? – проговорил Кунцевич.
– Вы сами ответили на свой вопрос, Моня, – тихо сказал Матвей. – «Они» – это те, для кого аббревиатура КГБ просто три буквы «к», «г» и «б». Не более.
Кунцевич коротко кивнул, принялся сосредоточенно набивать трубку, остановился и, не поднимая взгляд на Матвея, поинтересовался:
– Для вас аббревиатура КГБ тоже ничего не значит?
– Не значит, – с улыбкой качнул головой Близнец. – Я из другой лиги.
– И где же вы были десять лет назад?
– Путешествовал.
– Далеко? – Кунцевич вновь принялся заталкивать табак в трубку.
– Относительно, – вздохнул Матвей. – Все в мире относительно. Ваше здоровье, Моня.
– Ваше здоровье.
Хрустальные бокалы соприкоснулись, издав мелодичный перезвон, и мужчины с наслаждением потянули янтарную жидкость.
– Великолепный коньяк, – похвалил Близнец.
– Не хочу показаться нескромным, но в коньяке я разбираюсь почище многих, – прищурился Кунцевич.
Он понял, что Матвей не будет говорить о своем путешествии, и не стал настаивать. Нет, значит, нет. Поговорим на другие темы, Моня не любопытный.
– Скажите, а что стало с семьей Зябликова? – поинтересовался Близнец.
– Почему вас это интересует? – слегка удивился Кунцевич.
– Валентин Павлович оказал нам всем большую услугу, – объяснил Матвей. – И мне бы не хотелось, чтобы его близкие страдали.
– Чистый альтруизм?
– Меня учили, что о некоторых вещах нельзя забывать.
– Ивана тоже так учили, – улыбнулся Кунцевич. Он наконец набил трубку, раскурил ее и выпустил в гостиную клуб ароматного дыма. – У Зябликова оставались жена, мать и дочь. Мы платим им небольшую пенсию, неофициально, конечно. К сожалению, жена Валентина Павловича умерла несколько лет назад.
– Они живут в Кедровом?
– Нет. Зябликов был коренным москвичом, у них большая квартира на Тверской.
– Дочь взрослая?
– Пятнадцать лет.
– Сложный возраст.
Кунцевич молча пыхнул трубкой. Матвей проследил за очередным клубом дыма и задумчиво произнес:
– Вы опытный человек, Моня. Вы более-менее представляете возможности тех, кто разобрался с Александровым и подсунул вам Черкаса. Как вы думаете, насколько они контролируют ситуацию?
– Если они не поглупели за эти годы, то они уже знают о вашем прибытии, – почти сразу ответил Кунцевич. – И о том, что сейчас вы находитесь в этой квартире.
– Согласен.
– Завтра у вас будет другое пристанище, – усмехнулся Моня. – Я все предусмотрел. Здесь появится горничная, которой три раза в день будут приносить еду из ближайшего ресторана. Если надо, в квартиру станет приходить-уходить ваш двойник. А вы спокойно поживете в другом месте.
– Вы не сможете обмануть тех, кто меня ищет, – вздохнул Матвей. – Не обижайтесь, Моня, я не сомневаюсь в вашем профессионализме, но…
– Другая лига?
– Да, другая лига.
Близнец покрутил в руке бокал.
– Но идея с горничной мне нравится, устройте этот маскарад, но только на завтрашний день. К вечеру наблюдатели поймут, что мы их провели.
– А вы?
– Я уйду, – пожал плечами Матвей. – Координаты Черкаса у меня есть, теперь надо подумать, что делать.
– Что бы вам ни понадобилось, вы можете рассчитывать на меня, – твердо произнес Кунцевич. – Я могу очень много.
– Ваш номер забит в памяти телефона, – улыбнулся Близнец. Мужчины пожали друг другу руки. – Спасибо, Моня.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
18 марта, четверг, 06.06
Сантьяга не стал изменять традиционному способу ведения совещаний между лидерами Великих Домов, а потому, дождавшись, когда на видеоэкранах появятся изображения королевы Всеславы и великого магистра, вежливо поздоровался с собеседниками и поудобнее устроился в кресле.
– Господа! В первую очередь хочу поблагодарить вас за то, что вы так быстро откликнулись на мою просьбу о встрече. Информация, которая стала известна Темному Двору, необычайно важна.
– Тогда почему мы не видим князя? – угрюмо поинтересовался де Гир.
– Повелитель занят размышлениями, – коротко ответил комиссар.
Рыцарь неодобрительно кашлянул.
– Франц, – легко махнула рукой Всеслава, – зачем вы делаете вид, что удивлены? Все как обычно: князь выработал стратегию и удалился, свалив техническое исполнение на Сантьягу.
– Во всяком случае, никто не скажет, что князь беззаботно относится к интересам Великого Дома Навь, – улыбнулся комиссар.
Королева поджала губы.
– О какой информации ты хотел нам сообщить?
– О важной. – Сантьяга посерьезнел. – Около часа назад в Цитадель был доставлен артефакт. Предположительно, его передал Странник. – Комиссар извлек из кармана крупный сапфир. – Анализ показал, что артефакт произведен флямами – камень излучает энергию Звездного Дерева.
– Флямы? – переспросил великий магистр.
– Семья из Внешних миров, – пояснила Всеслава, не сводя глаз с артефакта. – Сантьяга, ты вскрывал его?
– Расследование ведет Зеленый Дом, – напомнил комиссар. – У меня не было оснований нарушать наше соглашение.
– Удивительная честность, – проворчал де Гир, подозрительно глядя на Сантьягу. – Откуда у вас артефакт?
– В Цитадель его доставил курьер.
– Вы его допросили?
– Обычный чел из круглосуточной службы доставки, – пожал плечами нав. – Заказ был оформлен анонимно, расплатились наличными. Коробочку с камнем курьер забрал из камеры хранения.
– Ловко, – одобрил великий магистр. – Вы не боитесь, что коробочку прислала Пандора?
– Сомневаюсь, что Странник вернулся на Землю, чтобы устроить мелкий террористический акт, – покачал головой Сантьяга. – Кстати, ваше величество, девушки сумели опознать гостя?
– По нашим предположениям, на Пятницкую приходил Фома Калека, – после паузы ответила Всеслава. – Но почему он передал сообщение именно вам?
– Возможно, потому, – предельно вежливо отозвался комиссар, – что встретил на Пятницкой ваших воинов, а не гарок.
Де Гир хмыкнул.
– И тем не менее кажется странным, что он обратился к вам, а не в Орден.
– Ваше величество, – вздохнул комиссар. – Если вы не верите в искренность моих слов и подозреваете провокацию, я могу немедленно отправить камень в Зеленый Дом. Исследуйте и вскрывайте его сами. Мы с великим магистром подождем.
– Не вижу препятствий, – кивнул де Гир.
Королева нахмурилась, затем величественно изогнула бровь и важно произнесла:
– Великий Дом Людь доверяет вашим словам, комиссар. Предлагаю немедленно изучить послание Странника.
По всей видимости, Всеславе не очень хотелось вскрывать загадочный артефакт во дворце. Сантьяга чуть склонил голову, ловко переломил сапфир на две части и положил половинки на стол. Его собеседники жадно следили за происходящим.
Над половинками сапфира появилось нежное желтое сияние.
– Как ты узнал, каким образом активизировать артефакт?
– Догадался, – пожал плечами нав.
Сияние усилилось, осколки камня подползли друг к другу, словно притянутые магнитом, вновь соединились и принялись расти, пока не образовали кукольную фигурку высотой шесть дюймов, черты лица которой карикатурно напоминали Фому. Фигурка расправила зеленый халат, степенно поправила пояс, огляделась и, независимо выставив вперед ногу, поинтересовалась:
– Все собрались?
– Вас слушают представители всех Великих Домов, – подтвердил Сантьяга.
– Тогда слушайте внимательно, – порекомендовала кукла, – потому что второго шанса у вас не будет – артефакт одноразовый. – Посланец вытащил из кармашка малюсенькие песочные часы и перевернул колбу. – Я говорю от имени Кафедры. Мы готовы забыть те недоразумения, которые случились сто лет назад. В той истории все показали себя не с лучшей стороны. Мы считаем Землю своим домом и хотим безбоязненно возвращаться сюда в любое время. Мы понимаем, что Великие Дома крайне заинтересованы в разработках Кафедры и готовы к разумному диалогу. Мы хотим мира. Единственное условие, которое мы выдвигаем: наказание для убийцы Аристарха Пугача. Тот, кто нанес смертельный удар, должен быть передан в наши руки. Его судьбу решит Кафедра. Без выполнения этого условия мы отказываемся от любых переговоров. Если вы согласны, то в полдень воскресенья убийца должен быть доставлен в Казанский Кремль.
Фигурка отвесила карикатурный поклон и рассыпалась в пыль.
– Это неслыханно!
Королева выразила свое возмущение еще до того, как над прахом куклы погасло желтое сияние.
– Они хотят мстить, – медленно произнес Франц де Гир. – Это в традициях челов.
– Убийца Аристарха жива? – быстро спросил Сантьяга.
– Это не важно! – отрезала королева. – Зеленый Дом никогда не выдаст своего воина.
– На кону стоит технология Большой Дороги, ваше величество.
– На кону стоят наши принципы, Сантьяга! Или в Темном Дворе относятся к своим подданным иначе?
– Темный Двор не часто позволяет загнать себя в угол.
– Вопрос о выдаче убийцы Пугача не обсуждается, – ледяным тоном оборвала комиссара Всеслава. – Точка!
– Как вам будет угодно. – Сантьяга склонил голову. – Будем выпутываться.
– Надо поймать этого наглеца! – Скулы королевы свело от бешенства.
– Да, ваше величество, – скромно согласился нав. – Непременно. Вы пошлете на поимку тех же героев, что были на Пятницкой?
Всеслава побледнела.
– Послание Кафедры не показалось вам несколько странным? – Франц, с интересом прислушивавшийся к зарождающемуся скандалу, решил вмешаться и вернуть дискуссию в рабочее русло.
– Что вы имеете в виду, магистр? – Сантьяга охотно поддержал почин чуда.
– Почему Казанский Кремль?
– Подальше от Тайного Города, – проворчала королева.
– А почему нам дают столько времени на раздумье? Неужели Странники считают, что за несколько дней мы сумеем убедить Зеленый Дом поступиться принципами?
– Челы склонны к предательству, – поведала Всеслава. – И обо всех судят по себе. Насколько я знаю эту семейку, они бы согласились с подобными условиями, оправдываясь тем, что цель гораздо важнее жизни одного соплеменника.
– Возможно, вы правы, – задумчиво протянул де Гир. – Но мне кажется, что Странники неплохо ориентируются в делах Тайного Города и прекрасно понимают, что Великий Дом – не важно какой – никогда не выдаст своего воина.
– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, – улыбнулся Сантьяга. – Фоме нужно время. Он рассчитывает закончить свои дела до воскресенья и уйти во Внешние миры! – Комиссар перевел взгляд на Всеславу. – Кафедра не собирается договариваться! Наглое условие с длительным сроком исполнения понадобилось Странникам только для того, чтобы мы им не мешали!
– Не мешали в чем?
– А вот этот вопрос очень важен, – подал голос Франц. – Мы должны понять, зачем Фома вернулся на Землю. Если поймем – сможем взять Калеку.
– Или сможем опередить его и продиктовать свои условия, – подхватил нав.
– Если не поймем – упустим, – закончил великий магистр. – Времени у нас мало.
– Но что им может быть нужно? – всплеснула руками Всеслава. – Источник?
– Вы все-таки думаете, что он не погиб?
Королева опомнилась:
– Я излагаю гипотезы.
– Возможно, и Источник. – Франц погладил бородку. – Но вряд ли мы найдем Малый Трон Посейдона за пару дней.
– Я думаю, нам нужно объединить усилия, – громко предложил Сантьяга. – По-настоящему, так, как мы обычно делаем в самые сложные кризисы. Давайте обменяемся всей информацией по Кафедре. Абсолютно всей. Темный Двор готов открыть все, что у нас есть, включая самые секретные отчеты. Пусть наши аналитики получат максимум данных и попробуют свести их воедино. Возможно, мы сумеем понять, зачем Фома вернулся на Землю.
Королева и великий магистр переглянулись. Каждый Великий Дом владел собственным архивом, посвященным Кафедре, и был уверен, что именно его информация самая правдивая и полная. Знаниями в Тайном Городе делились нечасто, и лидеры Чуди и Люди оказались не готовы к предложению комиссара.
– Думаю, это нужный ход, – выдавил наконец де Гир.
– Я не против.
– Зеленый Дом согласен, – кивнула Всеслава. – Необходимые распоряжения я отдам немедленно.
* * *
Кофейня «Coffee bean»
Москва, улица Кузнецкий Мост,
18 марта, четверг, 11.11
Восхитительный кофе вкупе с прелестным десертом помогли Ларисе несколько развеять дурное настроение, в котором она пребывала после выходки Нура и Джин. Расставшись с карликом – в Тайный Город они отправились разными порталами – и оказавшись в Москве, девушка немедленно направилась в любимую маленькую кофейню на Кузнецком Мосту, заняла столик в углу и сполна насладилась легким завтраком. Досадные воспоминания о ночных забавах растаяли, но девушка все равно оставалась мрачной. «Нур. Договор с божественным лордом Тать. Правильно ли я поступила, заключив его?»
Лариса отдавала себе отчет в том, что ее магическое мастерство, выдающиеся способности и колоссальные возможности Черной Книги – это лишь одна сторона медали. База, делающая ее серьезным и авторитетным игроком в Тайном Городе, но – только игроком. Одним из многих. Великие Дома выставят опытнейших противников, вполне сравнимых с Хранителем по магическим способностям, но многократно превосходящих ее в мастерстве интриг и обмана, поднаторевших в тысячелетних распрях. В хитросплетениях многоплановых комбинаций высшие иерархи Тайного Города чувствовали себя как рыба в воде, и девушка прекрасно понимала, что уступает им. Как минимум – в опыте. Каким обязательствам и договоренностям можно доверять? Как определить слово, данное только для того, чтобы его нарушить? Кто подскажет скрытые, глубоко спрятанные мотивы, которые на самом деле определяют поведение соперника? Кто подаст сигнал, что пора предать временного друга? В самом факте предательства Лариса не видела ничего дурного – в реальной жизни важны лишь интересы, все остальное хорошо для романтических баллад. Но как выбрать время, чтобы вовремя спрыгнуть с несущегося в пропасть поезда? И не подставить под удар собственную спину?
Нужны союзники. Очень нужны НАДЕЖНЫЕ союзники, на которых можно положиться хотя бы до завершения текущей интриги. Если уж Нур, божественный лорд Тать, философия семьи которого напрочь отрицает какие-либо союзы, ищет поддержку, то и ей не следует полагаться только на себя. Лариса знаком попросила официантку принести еще одну чашечку кофе и потерла переносицу. Нур. Насколько можно ему доверять? С одной стороны, кажется, что его планы совпадают с целями Ларисы и в текущем кризисе карлик будет надежен. Но так ли это? Есть ли у него дополнительные задачи, скрытые помыслы? В какой момент ей следует ждать удара? И ждать ли вообще?
Нужна помощь! Нужна информация и поддержка, но кто может ее дать? Нелюди отпадают сразу – любой из них с радостью сдаст Хранителя Черной Книги своим сюзеренам. Челы… В Тайном Городе с уважением относились к Забытой Пустыни, но монахи никогда не вмешивались во внутренние интриги Великих Домов. К Хранителям они исторически относились с пониманием, но ясно давали понять, что окажут помощь лишь в крайнем случае. На кону технология Большой Дороги и последний человский Источник. Крайний случай? Для мага – крайнее не бывает. Для Забытой Пустыни – небольшой эпизод, неспособный привести к глобальным последствиям.
Или не так? Девушка снова потерла переносицу. Думай, Лариса, думай! Время дорого! Ладно, оставим пока монахов в покое. Есть ли еще челы, способные оказать помощь? Есть, конечно, куда же без них!
Ларисе уже приходилось сталкиваться с командой, без страха подключавшейся к самым сложным кризисам Тайного Города. Наемники Кортеса. Они пользовались уважением у всех Великих Домов и славились тем, что благополучно завершили все заключенные контракты. Это плюс. Но наемники наверняка потребуют высокую плату… Если бы речь шла о деньгах, то Лариса даже не задумалась бы об этом, но девушка понимала, что столь опасное задание Кортес наверняка оценит не в сумме наличными. Захочет что-нибудь другое, чем можно будет компенсировать возможное неудовольствие нелюдей. Или все-таки наличные? Лариса качнула головой. Ладно, вопрос оплаты пока будем считать минусом. Что еще? Доскональное знание реалий Тайного Города. Лучших экспертов по интригам нелюдей не найти. Это плюс. Очень большой плюс. И тесная связь с Темным Двором. Настолько тесная, что Сантьяга, не скрываясь, называет ребят Кортеса своими друзьями. Это минус. Очень большой минус. Пойдут ли наемники против всемогущего комиссара?
Два минуса, два плюса. Рисковать или нет? Лариса допила кофе. Но есть еще один, дополнительный, плюс. Был в команде Кортеса человек, с которым можно провести предварительные переговоры, обрисовать обстановку и получить честный ответ: помогут наемники или к Кортесу лучше не соваться. Был человек, которому можно доверять. Артем. Девушка задумчиво повертела в руке телефон. Позвонить? Нет, линию могут прослушивать. Надо ехать.
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
18 марта, четверг, 17.12 (время местное)
– Забавно, очень забавно, – улыбнулась Джин и азартно потерла руки. – Молодец, белобрысая, хорошо подготовилась.
Очередной эксперимент негритянки закончился так же, как предыдущие. Девушка прошла через все комнаты, старательно зафиксировала их взаимное расположение, но уже следующий поход показал, что ее записи неверны. Последовательность комнат изменилась, и составить достоверный план внутренних помещений логова Ларисы не удалось. Незыблемыми оставались только три комнаты: гостиная, их с Нуром спальня и столовая, все остальные тасовались опытной шулерской рукой. Если бы Джин захотела оказаться в библиотеке, ей бы пришлось либо пройти по очереди все двадцать помещений, надеясь, что нужная комната окажется не последней, либо обратиться за помощью к Дикси – дворецкий мог без проблем проводить ее куда угодно. Таким образом, единственное, что удалось Джин, – это оценить роскошь внутреннего убранства полярного дома. Изысканная, сделанная на заказ мебель, шелк и старинные гобелены, хрусталь и золото, ковры и статуи, здесь было несколько гостиных, салонов, спален, библиотека и тренажерный зал, баня и бассейн с теплой морской водой. И мощное заклинание, которое лишало гостей всякой ориентации. А негритянке кровь из носу был нужен точный план помещений.
Джин уселась в кресло напротив камина, вытащила из пачки тонюсенькую сигарету и задумалась: «Что делать?»
Нур не обманул Ларису. Он действительно отыскал Джин в трущобах Нового Орлеана, где одинокая девушка отчаянно пыталась избежать невеселой участи нищей чернокожей сироты: если бы не лорд, Джин, скорее всего, отправилась бы на панель. Карлик встретился с девушкой у известной мамбы, к которой Джин удалось устроиться в услужение. Нур сразу же понял, что презираемая всеми девочка – а магические способности Джин ничтожны – таит в себе гораздо больший потенциал, чем ее старая хозяйка, высокомерная, но весьма посредственная ведьма. Простой перестановкой мебели в доме мамбы девушка умудрялась усиливать способности хозяйки и снимать ее вечные головные боли. Старуха в такую ерунду не верила, а потому легко согласилась продать Джин лорду, который объяснил девушке, на что она действительно способна. Усилий Нур не жалел: все материалы по магии мира, которые сохранились в его личной библиотеке, были предоставлены в распоряжение девушки, любая помощь, любая информация, напряженные тренировки, и через несколько лет Джин превратилась в отличного геоманта. Не гениального, но все же весьма и весьма хорошего уровня.
– Так, Лариса, – пробормотала Джин, затягиваясь сигаретой. – Гостям ты не доверяешь. Предусмотрительно, конечно, но это не должно мне помешать.
Заклятие «лабиринт» относилось к сложным арканам, считалось весьма надежным, но при этом не требовало большого количества энергии. Оно накладывалось на территорию, но содержало специальные «уточнения», позволяющие некоторым избранным не замечать его. К избранным относился Дикси. Что есть Дикси? Голем. Поскольку снимать заклятие нельзя, а обойти аркан с помощью магии мира без плана внутренних помещений невозможно, надо его просто обмануть.
– Я голем по имени Дикси, – пробормотала девушка. – Я в это верю? Верю. Осталось убедить в своей правоте проклятый аркан.
Джин усмехнулась, бросила недокуренную сигарету в камин, забралась в кресло с ногами и закрыла глаза, тщательно прислушиваясь к окружающему ее миру. Что надо в нем изменить, чтобы проклятый «лабиринт» принял ее за голема по имени Дикси?
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, Лялин переулок, 18 марта, четверг, 11.16
Сегодня она проснулась поздно. Очень поздно по всем ее меркам: и до Цитадели, и во время пребывания в ней Анна всегда считалась «ранней птахой», поднималась в восемь-полдевятого утра и практически никогда не испытывала желания поваляться в постели подольше. А вот сегодня она открыла глаза только в одиннадцать. Но сегодня другое дело, потому что проснулась девушка не в Цитадели, а в своей квартире! И пусть ее подарил Сантьяга и так же легко может отобрать свой подарок обратно. Пусть! Главное, что сейчас это ее квартира, ЕЕ СОБСТВЕННАЯ квартира, где она может делать все, что захочет! ЭТО ЕЕ ДОМ! Здесь можно прыгать на диване или блаженствовать в постели, открыть воду во всех кранах или включить телевизор на полную громкость, можно пойти на кухню и обнаружить, что холодильник пуст. Но ведь это ЕЕ холодильник, и она сама решает, должен ли он быть набит под завязку или радовать глаз пустотой. Все это мое дело, и только мое! Это мой дом!!
Разумеется, в Цитадели Анна жила не на казарменном положении. Ей были предоставлены великолепно отделанные комнаты, ей доставляли еду из лучших ресторанов города, а специальный голем выполнял всю хозяйственную работу. Но этот комфорт был чужим. Он не грел душу, потому что все в ее комнатах, начиная от изогнутых кресел и заканчивая дорогой стереосистемой, напоминало девушке о черных иероглифах, жадно вцепившихся в шею. Напоминало о том, что она сама такая же вещь, как кресло или стереосистема.
И еще там не было окон. Ни одного.
Анна вышла на балкон и с наслаждением подставила лицо холодному весеннему ветру. Во двор не долетал городской шум, были слышны лишь детский щебет и веселая птичья перекличка. И это было здорово! Зима уходила, холод, сковывавший землю, умирал под лучами солнца, и дворники деловито направляли ручейки тающего снега к стокам. Начинается новый цикл.
Анна не была сентиментальной, но неожиданно подумала, что, возможно, Сантьяга не случайно освободил ее именно весной. Мир оживает, просыпается, требует новизны, и ей, Анне, словно намекали: есть шанс начать все сначала. Весна-свобода, свобода-весна! В этом есть смысл… Или необходимость.
Анна закурила. Трудно поверить в то, что комиссар стал бы специально дожидаться прихода весны, чтобы подать своей рабыне дополнительный знак. Невозможно поверить.
Кривая улыбка скользнула по ее полным губам.
У комиссара очередной кризис, и ему требуется опытный наемник. Судя по всему, Сантьяга не хочет привлекать команду Кортеса, а потому извлек из рукава другой козырь – опытного и послушного метаморфа, готового на все, чтобы обрести свободу. Девушка угрюмо посмотрела на горящий кончик сигареты. Она не питала теплых чувств к наемникам Кортеса, более того, именно Артем в свое время сдал Анну Темному Двору, но она отдавала себе отчет в том, что у Кортеса большой авторитет в Тайном Городе. Кортес друг Сантьяги. Комиссар доверяет ему безгранично, и если нав не хочет привлекать наемника к делу, значит, оно всерьез затрагивает интересы челов. На этот счет у Кортеса особое мнение, проблемы родной семьи для него важны. И Сантьяга отодвигает наемников в сторону и бросает кость рабыне.
– А мне ничего не остается, как играть по его правилам.
Тонкие пальцы Анны легли на шею, туда, где под густыми волосами прятались проклятые иероглифы. В последние годы этот жест стал привычным.
– Мне ничего не остается, Сантьяга, ничего. Ты хочешь отобрать у челов технологию Большой Дороги, подмять под себя величайшее изобретение… А я буду послушно исполнять твою волю. Потому что я не хочу возвращаться в Цитадель. Не хочу!
Она швырнула сигарету вниз и обернулась, услышав тихое покашливание на соседнем балконе.
– Мы не были представлены, – учтиво произнес солидный мужчина лет пятидесяти. – Меня зовут Петр Анатольевич.
Дорогой костюм, перстень на левой руке и обручальное кольцо на правой. Глаза откровенно ощупывают прекрасную фигуру Анны, выгодно подчеркнутую тонким кимоно.
– Вы наша новая соседка?
Как там сказал Сантьяга? «Просто живите»? Анна окинула Петра Анатольевича не менее откровенным оценивающим взглядом и, решив не портить отношения с соседями, кивнула:
– Да.
– Я так и подумал, – воодушевился мужчина. – Простудиться не боитесь? Весенний ветер такой озорник.
* * *
Складской комплекс «РОН»
Москва, улица Академика Курчатова,
18 марта, четверг, 11.17
– Склад надежный, «чистый», используется только для легальных дел. Этот ангар раньше был таможенным терминалом. От основной территории отгорожен, отдельный въезд, никаких посторонних. Аренда оформлена на подставную фирму.
– Все правильно…
Услышав скупую похвалу, Дрон несмело улыбнулся. Огромный, плечистый, выглядевший на фоне четырехфутового Нура настоящим титаном, Дрон разговаривал с карликом ОЧЕНЬ почтительно, если не сказать – заискивающе. Гигантская фигура подобострастно изгибалась, а на тяжелом лице бандит мучительно старался передать крайнюю форму уважения. Разумеется, любые приказы Нура исполнялись беспрекословно. Дрон боялся тата до тошноты, один вид маленького вводил здоровяка в состояние, близкое к панике, и так продолжалось уже больше десяти лет. С самого Красноярска. Дрон отчетливо помнил страшную резню, учиненную в Сибири карликом и его приятелем, Наром, колоссальных размеров монстром, похожим на увеличенную в разы копию Нура. В Красноярске эти двое продемонстрировали такую жестокость, по сравнению с которой выходки самых отмороженных уголовников показались наивными детскими страшилками. Именно тогда Дрон познал значение слова «ужас».
– Охранники комплекса патрулируют только внешний периметр, заходить внутрь этой территории им запрещено. Все видеокамеры внутреннего периметра выведены на отдельный пульт, находящийся в этом здании. Внешний дежурный контролирует только охранную и пожарную сигнализации, что происходит внутри, он не видит. Ворота ограждения и самого склада автоматические.
– Неплохо.
Лорд придирчиво оглядел огромный пустой ангар, задумчиво потопал по бетонному полу и покосился на сплошные стены. Естественных источников света на складе не было, только электрические лампы. Обстановка полностью соответствовала требованиям – Дрон постарался на славу.
– Я доволен.
Бандит тихонько вздохнул. С большим облегчением.
Нур действительно был доволен. Несмотря на то что склад находился в зоне Темного Двора, больше того – всего лишь в двух милях от Цитадели, карлик не опасался разоблачения. Заклятия, которые он собирался наложить на здание, легко закроют от навов заглушенный Источник. Если же Трон начнет работать, для его маскировки придется приложить дополнительные усилия, но Нур не сомневался, что справится. Его собственной мощи вполне достаточно, чтобы спрятать возмущение, а излишки энергии пойдут в находящийся неподалеку реактор научного центра. Нет, место выбрано правильно.
– Дрон?
– Да.
– Готовь груз к перевозке. Завтра он должен быть здесь.
– Понял. – Бандит помялся. – А?..
– Черкасу ничего не говори, – понял сомнения уголовника Нур. – Его это не касается. – Бесцветные глазки карлика резко пронзили Дрона. – Черкас ведь не знает об этом складе?
Бандит судорожно сглотнул и подтвердил:
– Не знает.
По его спине потекла струйка холодного пота.
– Вот и хорошо, – одобрил Нур. – И пусть не знает. А тобой, Дрон, я доволен. А я, знаешь ли, редко бываю доволен.
– Я старался.
– Я вижу. – Голос лорда стал холодным. – А теперь уходи, Дрон, и забери всех своих. Чтобы через десять секунд здесь никого не было!
Бандит помчался к воротам.
– И чтобы завтра груз был здесь!
Нур проводил взглядом резво исчезающих челов, презрительно усмехнулся и снова оглядел ангар. Предстояла долгая и кропотливая работа.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Тверская, 18 марта, четверг, 13.00
Изменилось все, что только могло измениться. За сто лет облик Москвы преобразился до неузнаваемости: улицы стали шире, дома выше, исчезло большинство церквей, что удивляло Матвея больше всего – храмы-то куда дели? Близнец несколько часов гулял по знакомым и одновременно чужим московским улицам, по-детски радовался, встречая знакомые уголки, таращился на новостройки и покачивал головой, глядя на толпы людей. Пару раз у него проверили документы – слишком уж странно вел себя этот прекрасно одетый мужчина, но московские водительские права, властный голос и уверенное поведение делали свое дело – полицейские извинялись и оставляли Матвея в покое. И он продолжал бродить по центру любимого города, поражаясь безвкусному соседству элегантных старинных особняков и простых, как фантазии гимназиста, бетонных уродцев, которые его отец постеснялся бы использовать даже под склад.
Из квартиры на Остоженке Близнец ушел «фирменным» порталом, незримым для наблюдателей, и не сомневался, что таинственные «они» потеряли его след. Кто именно стоял за этим загадочным «они», Матвей догадывался. Скорее всего – таты. Но это его не беспокоило. Какая, в сущности, разница?
Ближе к середине дня Близнец сытно пообедал и только после этого направился к конечной цели утренней прогулки – старому, как выразился Кунцевич – «сталинскому», дому на Тверской. Моня объяснил, что в свое время здесь селили тех, кто ковал победы Империи. Получить квартиру в центре Москвы считалось высочайшей честью, символом вхождения в элиту, и некоторые добивались этого всю жизнь. Матвей не совсем хорошо понял термин «получить» по отношению к дорогостоящей недвижимости, но промолчал. Дом же ему не очень понравился – слишком большой и простой.
Со времен Империи изменилось не так уж много. Некоторые потомки славных героев оказались недостойны удачливых предков и продали унаследованные гнезда новым хозяевам жизни – иметь квартиру на Тверской и сейчас считалось престижным. Дети других победителей неплохо устроились и после развала страны, а вот Зябликовы, как следовало из объяснений Кунцевича, продолжали жить в этом дорогом районе исключительно благодаря помощи Плотникова.
Матвей пешком поднялся на четвертый этаж и нажал на кнопку звонка. Дверь профессорской квартиры, как успел оценить Близнец, была самой скромной в подъезде.
– Вы к кому?
Старческий голос из квартиры мог принадлежать только матери профессора.
– Зябликовы здесь живут?
– А вы кто?
– Я старый друг Валентина Павловича, – уверенно ответил Матвей.
– Я впервые вас вижу.
– Ничего удивительного. Мы познакомились с Валентином Павловичем в Сибири, в Красноярске-151, и расстались еще в конце восьмидесятых. Последние годы я жил за границей, у меня был грант от Сороса. – Правдоподобную легенду Близнецу набросал Кунцевич. Нехитрая история давно не бывшего на родине ученого запросто объясняла и незнание последних событий, и некоторые странности в речи Странника. – Меня зовут Матвей Близнец, доктор…
– Он умер, – сообщили из-за закрытой двери. – Валя умер тринадцать лет назад.
– Я знаю, – спокойно произнес Матвей. – Вы, наверное, его мама, Лидия Васильевна?
– Да.
– Откройте, пожалуйста, Лидия Васильевна, мы должны поговорить.
* * *
Клиника профессора Талдомского
Москва, улица Малая Пироговская,
18 марта, четверг, 13.22
– Из наших гостей интерес для вас представляют только два человека: Мартын Маяров, художник-авангардист, и Владимир Криверецкий, композитор. Насколько я могу судить, их проблемы лежат в нужной вам плоскости.
Доктор Павлов, ближайший помощник знаменитого психиатра Талдомского, без восторга отнесся к появлению в клинике иностранного коллеги. Заведение профессора было, если можно так выразиться, камерным, предназначенным для богатых и знаменитых, временно по тем или иным причинам испытывающих потребность в помощи квалифицированных врачей. Клиника гарантировала гостям полную конфиденциальность и высококлассное обслуживание: работали у Талдомского исключительно состоявшиеся профессионалы, никаких ординатур или научных семинаров – только практика. И вот такой поворот! Утром профессор лично позвонил Павлову и без лишних слов приказал помочь доктору Адамсу в его работе. Очень интересная тема. Необычайно важное для науки исследование. Перед этим ученым открываются двери самых закрытых клиник. Короче, оказать коллеге любую помощь!
Доктор Миннесота Адамс заявился в клинику вскоре после звонка Талдомского. Черноволосый, с живыми серыми глазами и пронзительными чертами лица, он оказался похожим на плейбоя в расцвете сил, любящего стильные костюмы, ароматные сигары и дорогой парфюм. И даже хромота не нарушала эту картину, наоборот, придавала доктору дополнительный налет таинственности. Павлов, ожидавший встретить одержимого фанатика психиатрии, был ошарашен внешним видом Адамса. Особенно смущал русского доктора краешек цветной татуировки, выглядывающий из-за воротника элегантной сорочки, но, как рассудил Павлов, вполне возможно, что на Западе к подобным вещам относятся проще. Сюрпризом стал и прекрасный русский язык гостя, который он объяснил казачьими корнями. Другими словами, сам Адамс вызвал у психиатра гораздо большее удивление, чем неожиданное распоряжение Талдомского.
Не особенно углубляясь в профессиональные темы, Миннесота с казачьими корнями доходчиво объяснил Павлову, кого он хочет видеть. Богему. Свихнувшихся творцов, отправившихся в джунгли собственных фантазий. Не надо наркоманов или маньяков. Не надо психопатов с манией величия.
– Меня интересуют заблудившиеся люди.
– Готовите новую методику лечения?
– Продолжаю работу одного малоизвестного специалиста, – охотно поведал Адамс. – После трагической смерти коллеги Смита нашему институту стали доступны весьма любопытные записи. Мы попробовали повторить его опыты и с удивлением убедились, что бедняга Смит получил весьма загадочные результаты.
– Что за опыты?
Черноволосый извлек из кармана медальон, овальную эмаль, залитую зеленым, и показал ее Павлову.
– Вы видите, что здесь изображено?
– Вы смеетесь?
Адамс очень серьезно посмотрел на доктора:
– Тем не менее некоторые пациенты видят очень интересные вещи.
– Поэтому они и являются пациентами, – пожал плечами Павлов.
– Согласен, коллега, – усмехнулся Адамс. – Но самое интересное заключается в том, что пациенты из Нью-Йорка, Филадельфии, Оттавы, Лондона и Парижа видят на этом медальоне абсолютно одинаковое изображение. Их описание совпадает до мелочей.
– Любопытно, – протянул Павлов.
– Не просто любопытно – удивительно.
– И это помогает в лечении?
Не то чтобы врача не заинтересовала история Адамса, просто Павлова, как практика, больше занимали прикладные вопросы.
– Не скажу, что происходят чудеса, – признался Миннесота. – Но определенный прогресс присутствует.
– То есть, если Маяров или Криверецкий увидят то же изображение, что и другие пациенты, вы у нас задержитесь?
– Не исключено, – кивнул Адамс. И много тише добавил: – Главное, чтобы они увидели.
– Яков Исаакович, наш американский коллега…
– Какой еще американский коллега? – Едва вошедший в вестибюль клиники профессор Талдомский удивленно посмотрел на Павлова.
– Доктор Адамс, – растерянно ответил психиатр. – Вы же сами позвонили и приказали ему помочь…
– Помочь? Кому помочь? Что вы городите?
– Доктор Адамс из Нью-Йорка, – повторил Павлов, с ужасом осознавая приближение больших неприятностей. – Наш коллега. Он хотел поговорить с несколькими пациентами…
– Я не знаю никакого доктора Адамса! – отрезал Талдомский. – Где он?
– В том-то и дело, – промямлил Павлов. – Он поговорил с Маяровым и Криверецким, потом сказал, что будет ждать вас в приемной, и… исчез.
Фома раскурил сигару, выпустил в воздух кольцо дыма и, помедлив, посмотрел на эмаль. В глазах Калеки скользнула грусть.
Еще одна напрасная поездка, еще одна неудача. Никто не смог разглядеть прекрасный город сквозь темно-зеленое марево эмали. Никто! Художник, несмотря на уверения врача, явно был наркоманом, хоть и в завязке, а композитор просто молчал – музыка, ветром гуляющая в его голове, напрочь глушила доносящиеся до Криверецкого звуки. Неужели все напрасно?
В отличие от большинства членов Кафедры, Калека был холодным прагматиком. Он знал, что будет трудно. Понимал, что, даже зная, где искать, найти подходящего человека будет необычайно сложно: слишком уж редкий дар должен быть у того, кому суждено заменить на Кафедре Пугача. Но все-таки в глубине души Фома верил, что удача улыбнется скоро, ведь времени на поиск мало, крайне мало. Великие Дома не сидят сложа руки, маги тщательно прочесывают Тайный Город, и с каждым мгновением возрастает вероятность очередной встречи. Еще два-три раза ему удастся их провести, а потом запас трюков исчерпается. Не артефактов, о количестве которых Калека позаботился, а именно трюков. Великие Дома узнают все его сюрпризы и на очередном рандеву будут готовы к любым неожиданностям. Тогда в лучшем случае придется уходить во Внешние миры. А в худшем – познакомиться с интерьером подвалов Цитадели. Или Замка. Или Зеленого Дома.
– Получится, – упрямо буркнул Фома. Из рукава выскользнул кожаный мешочек, и Калека медленно убрал в него медальон. – Я найду! Я успею!
* * *
Москва, улица Новый Арбат,
18 марта, четверг, 13.23
Эта пара бросалась в глаза даже здесь, в центре города, среди шумных и многоликих московских улиц, повидавших немало странного на своем длинном веку. Слепой музыкант, завсегдатай подземного перехода, задумчиво играющий на аккордеоне старинный, ослепительной красоты вальс, и маленький лысый карлик с торчащими, словно у Чебурашки, ушами. Некоторые прохожие принимали этих двоих за партнеров и даже бросали мелочь рядом с Нуром – ведь в темноте трудно определить, что один только костюм лорда стоит ненамного дешевле всех работ по строительству этого самого подземного перехода, – но карлик не обращал внимания на не очень щедрые подаяния. Нур ни на что не обращал внимания. Он сидел на корточках, прислонившись спиной к грязной стене, обхватив руками ноги и прижав голову к коленям. Глаза лорда были широко открыты, но вряд ли он видел хоть что-нибудь, а если и видел, то отнюдь не полутемный подземный ход.
А слепой играл «Амурские волны». Снова и снова, семь раз подряд. Старик не в первый раз встречался с этим странным слушателем и прекрасно знал его привычки. Когда-то маленький приходил сюда в компании еще двоих мужчин. Слепой не мог их видеть, но обостренные чувства позволили ему представить посетителей: двое высоких, сильных и маленький карлик. Они приходили не часто, но долго, не меньше десяти лет. Потом их не было несколько месяцев, и вот теперь карлик пришел один. Что случилось? Слепой не задавал ненужных вопросов. Он никогда не разговаривал с этой троицей, но ему было очень приятно, что они специально приезжают в убогий подземный переход, чтобы послушать его игру.
И только когда аккордеон приготовился в восьмой раз заиграть «Амурские волны», Нур, не меняя позы, тихо спросил:
– Ты верующий, старик?
– Что? – не понял слепой.
– Ты ходишь в церковь?
– Да. Конечно, хожу.
Карлик никогда не задавал старику вопросов, тем более – таких, и сказать, что музыкант удивился, значило не сказать ничего. Он был поражен. И вдруг он понял, почему маленький пришел один. Руки слепого ослабли, и мехи мягко разошлись, выдав тихий и неожиданно грустный звук.
– Когда в следующий раз пойдешь в церковь, помолись за Глеба, – глухо попросил Нур. – Помолись, старик. Он любил твою музыку…
Уже дома, после того как ошеломленная жена пересчитала толстенную пачку крупных банкнот, сунутую ему карликом, слепой музыкант понял, что малыш прощался. Прощался навсегда. Он и раньше был щедр, но тех денег, которые карлик оставил на этот раз, хватит старику до конца жизни. Нур прощался.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Миклухо-Маклая,
18 марта, четверг, 13.54
В принципе, Лариса понимала, что застать Артема дома было бы большой удачей: один из лучших наемников Тайного Города вряд ли окажется в квартире в середине дня. Но девушка рассчитывала если не увидеть Артема, то хотя бы оставить для него информацию, и только в том случае, если этот канал не сработает, позвонить.
– Подождите здесь!
Таксист покорно кивнул и достал из-под сиденья журнал. Ждать значит ждать. Тем более что хорошенькая, но очень мрачная девушка щедро оплатила его услуги. Лариса же, захлопнув дверцу желтой «Волги», на мгновение остановилась, разглядывая знакомый дом. Дом Артема.
Друга?
Они расстались не очень хорошо, но Лариса до сих пор помнила, какими глазами смотрел на нее молодой наемник. И как она сама смотрела на него. Господи, как давно это было! В прошлой жизни, не меньше! У них был один вечер и всего одна ночь, а потом… Иногда Лариса возвращалась в мыслях к этому «а потом». К проклятому «а потом». Почему она решила, что Артем специально переспал с ней, чтобы подобраться к Каре? Почему она позволила выплеснуться обиде, не обращая внимания на то, что подсказывало сердце? Она помнила удивленные глаза Артема – он даже не пытался увернуться от удара, он до последнего момента не верил, что она подумает о нем ТАК.
– А я подумала, – зло прошептала Лариса, сглатывая подкативший к горлу комок. – Я, дура, подумала.
Можно ли склеить разбитую чашку? Начать сначала? Снова увидеть ТОТ его взгляд, настоящий, проникающий в душу. Взгляд человека, которому можно верить больше, чем себе, потому что он, не задумываясь, отдаст за тебя жизнь. Можно ли опять увидеть взгляд любимого? Обращение к наемникам стало следствием обстоятельств, Лариса рассуждала спокойно и хладнокровно, не смешивая деловое и личное. Но сейчас, оказавшись в том самом подъезде, подходя к той самой двери, девушка поймала себя на мысли, что не хочет говорить о своих проблемах. Не хочет говорить о Странниках, Нуре и Великих Домах. Может быть, позже, не сейчас… Сейчас надо просто увидеть Артема. Она соскучилась.
Лариса нажала на кнопку звонка.
«Ну, Темка, пожалуйста, окажись дома…»
Дверь открыла худенькая рыжеволосая девушка.
– Ты? – Она бы хотела промолчать, но не смогла. Не крик, скорее сдавленный стон: – Ты??!!
– Лариса?
В темных глазах Инги отразилось не меньшее удивление.
Лариса знала, что рыжая давно прибилась к команде Кортеса, но убеждала себя в том, что опытный наемник просто воспользовался ситуацией, чтобы заполучить пусть и не сильного, но опытного мага. Лариса никогда не думала об Инге как о сопернице. Разве эта тощая…
– Что ты здесь делаешь?
– А какое тебе дело?
Глупый вопрос, глупый ответ. На рыжей был короткий халатик и шлепанцы, что делало ее похожей на маленькую наивную девочку, первокурсницу, максимум. Волосы влажные, видимо, недавно из душа, и никакой косметики на лице. Все просто, все по-домашнему. Из кухни доносится аромат кофе.
И что-то оборвалось внутри. Что-то очень тонкое, незаметное, неощутимое до тех пор, пока не исчезло… Наполнив душу тоской и невыносимой болью.
– Артем дома? – чужим голосом спросила Лариса.
Инга отрицательно мотнула головой.
– Живешь у него?
– Живу с ним, – поправила рыжая.
Горечь переполняла все существо Ларисы.
– Молодец, – зло одобрила она. – Вовремя подсуетилась. Спишь с ним за то, что тебя перед Великими Домами отмазали?
Темные глаза яростно сверкнули, но Инга сумела взять себя в руки. Даже улыбнулась.
– Нет, – очень спокойно ответила рыжая. – Сплю, потому что люблю. А ты прискакала, потому что хвост прищемили?
– Нет, потому что… – Ларисе не хватило хладнокровия. – Не твое дело, маленькая дрянь!
– Тогда зачем пришла?!
– Не твое дело, сучка! – Лариса в ярости сбежала вниз по лестнице. – Проклятая тварь!
– Идиотка!
Инга в сердцах захлопнула дверь, ткнулась лбом в полированное дерево и разрыдалась.
* * *
Складские помещения Московского вокзала
Санкт-Петербург, 18 марта, четверг, 14.46
– Пломба?
– В порядке пломба, – сварливо ответил Семеныч.
– Точно в порядке?
– уточнил Утюг.
– Точно. – Семеныч подергал за проволоку и утвердительно кивнул головой.
– Здесь тоже все ОК, – сообщил Гира. По приказу Утюга он забрался на крышу огромного контейнера, дабы проверить, что все пребывает в целости и сохранности.
– Знаете, ребята, – пробурчал Семеныч, – я с армии не видал такой строгости. А уж от вас вообще не ожидал.
– Мы сами от себя такого не ожидали, – коротко ответил Утюг.
– Это все от человека зависит, – не согласился кладовщик. – Ты вот въедливый, а Крест, к примеру, таким не был. У него все было проще. Хотя он тоже за этим контейнером присматривал.
– Да уж, проще, – пробурчал бандит.
Утюг не рассказывал кладовщику, как однажды менее въедливому Кресту позвонили в два часа ночи и вежливый мужской голос попросил немедленно, нет – НЕМЕДЛЕННО организовать внеурочную проверку таинственного контейнера. Крест развязно ответил в том смысле, что раз товар у него, то все будет в порядке и грузить его лишними базарами не надо. Утюг тогда был помощником авторитета и слышал, как смеялся главарь над вежливостью звонившего. На следующий день голова Креста проснулась отдельно от тела, а вежливый мужчина позвонил Утюгу и попросил проверить сохранность пломб. С тех пор состояние контейнера бандит взял под личный контроль и с маниакальной тщательностью досматривал его каждую неделю.
– Тут вот какое дело, Семеныч, – произнес Утюг. – Груз мы забираем.
Приказ отгрузить контейнер вызвал у бандита искреннюю и очень глубокую радость, но демонстрировать ее кладовщику он посчитал излишним.
– Неужто хозяин объявился?
– Не твоего ума дело.
– Не моего – значит не моего, – понятливо кивнул Семеныч. – Поездом отправим?
– На машине. – Утюг сплюнул. – Готовься к погрузке – сейчас грузовик придет.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Миклухо-Маклая,
18 марта, четверг, 14.47
Очень хотелось курить, безумно. Инга бросила табак уже давно. Бросила по-настоящему, сразу, как отрезала, и даже в мыслях никогда не возвращалась к этой теме. Но сейчас очень хотелось, чтобы никотин ударил по мозгам, чтобы горький дым наполнил горло и, может быть, хоть немного стер оставленный визитом Ларисы осадок.
Инга прекрасно знала, что Артем был влюблен в белокурую красавицу. Более того, их первая встреча случилась на глазах рыжей, и девушка прекрасно видела, какими глазами смотрел на Ларису молодой наемник. И, как позже признавалась себе Инга, именно тогда, наблюдая за их встречей, она поняла, что хочет быть вместе с Артемом. Рыжая не знала, что произошло между наемником и Ларисой, только догадывалась, но что бы там ни случилось, это совсем не помешало ее планам. Она уверенно заняла место белобрысой, но никогда не старалась лишний раз продемонстрировать Артему, что любит его сильнее предшественницы. Никогда не подчеркивала свою особую преданность. Несмотря на молодость и взбалмошность, Инга умела быть умной и расчетливой девочкой, она не играла, была самой собой и знала, что значит для Артема гораздо больше, чем просто надежный друг и великолепная любовница, их чувство было глубоким и сильным, принятым не только сердцем, но и разумом. Инга прекрасно понимала, что между ней и Артемом никогда не было той сумасшедшей вспышки, которая возникла между ним и Ларисой, и теперь пришло время проверить, что сильнее.
«Или не пришло время? – Рыжая посмотрела на отражение в зеркале и, подумав, потянулась к пуховке. – Говорить Артему о визите Ларисы или нет? – Инга поджала губы. – Говорить! Я ничего не боюсь!»
Но когда девушка возвращала пуховку на место, ее пальцы слегка дрожали.
– Поверь, Кортес, я все профумал! Ты вефь наемник?
– Наемник, – не стал врать Кортес.
– Значит, если я тебя найму, тебе ничего не грозит.
– Кувалда, – не выдержал Артем, – хватит о ерунде…
Наемники говорили с великим фюрером по выставленным на конференц-связь мобильным телефонам, одновременно поднимаясь по лестнице в квартиру Артема.
– Это совсем не ерунфа, – засуетился Кувалда. – Все круто, пацаны, отвечаю! Я вас нанимаю, вы заваливаете этого ублюфка Напильника и наезжаете на Урбека, шас пугается, снимает свою канфифатуру, и я остаюсь великим фюрером. Могу написать фолговую расписку.
– Учитывая твое положение, – усмехнулся Кортес, – о долговой расписке даже речи быть не может.
– За меня не волнуйся, – проворчал Кувалда. – Я нафежно спрятан.
– Как же ты предвыборную агитацию ведешь? – рассмеялся Артем.
– Вот так и вефу, – насупился фюрер. – Пытаюсь найти кого-нибуфь, чтобы этих ублюфков… – Одноглазый опомнился. – Ну что, пофписываетесь? Всего фелов-то – фвух прифурков замочить.
– Извини, Кувалда, – вздохнул Кортес. – Не наш профиль. Удачи.
Наемники вошли в квартиру.
– Инга, ты собралась?
Девушка медленно вышла в коридор.
– О-па! – Кортес внимательно посмотрел на рыжую. – Что-то случилось?
Инга молча кивнула.
– Общественное или личное?
Артем взял девушку за руку.
– Как посмотреть, – тихо ответила рыжая.
– Мне надо позвонить. – Понимающий Кортес прошел в единственную комнату.
Артем заглянул Инге в глаза:
– Что случилось?
– Приходила Лариса, – медленно ответила девушка.
– Какая?
– Кузнецова.
– Поэтому у тебя плохое настроение?
Инга кивнула, но взгляд не отвела.
– Зря, – спокойно произнес Артем.
Спокойно и очень уверенно.
Рыжая знала эту уверенность. С таким спокойствием наемник отправлялся к Каре или соглашался на безрассудное предложение шасов поохотиться за иерархами Кадаф. Железное спокойствие абсолютно уверенного в себе человека.
– Некоторое время назад мы уже говорили на эту тему, но я повторю. Мне нетрудно. И приятно. – Артем обнял девушку за плечи и прижал к себе. – У меня есть маленький рыжий чертенок, самый главный и самый любимый. Больше мне никого не надо.
– Кто как, а я напрямую связываю появление Хранителя Черной Книги с Кафедрой. – Кортес многозначительно покосился на рыжую. – Думаю, Ларисе нужна помощь.
– У нас устойчивый имидж друзей Темного Двора, – напомнил Артем.
– Поэтому она пошла не ко мне, а к тебе, дружище, – пожал плечами наемник. – Лариса рассчитывала узнать от тебя наше отношение к ситуации и надеялась, что ты сохранишь ее визит в тайне. – Кортес внимательно посмотрел на напарника. – Это не обвинение, я пытаюсь изложить ход ее мыслей, а не твоих.
– Я понимаю, – кивнул молодой наемник.
– И не сказал бы? – заинтересовалась Инга.
– Мы знаем о нашем имидже друзей Темного Двора больше, чем окружающие, – усмехнулся Артем. – Думаю, мы бы не отказали в помощи несчастной девушке?
– К сожалению, получилось так, что отказали, – вздохнула Инга. – И все из-за меня.
– Тебе не в чем себя упрекать, – жестко произнес молодой наемник. – Что бы там себе ни думала Лариса, она должна понимать, что у нас могут быть только деловые отношения.
– Неужели ты попросишь у нее денег? – улыбнулась девушка.
– Только не денег, – покачал головой Кортес. – Это мелко и неинтересно.
– Тогда что?
Наемник тонко улыбнулся.
– Насколько я понял, Кафедра была создана учеными, состояла из ученых и преследовала исследовательские цели. – Он весело оглядел партнеров. – Странники путешествуют не просто так: они собирают материал и, как мне кажется, вернулись на Землю в том числе и для того, чтобы передать Хранителю накопленную информацию.
– Современные сведения о Внешних мирах, – прошептала Инга.
– Если Ларисе будет нужна наша помощь, – закончил Кортес, – ей придется сделать для нас копию отчета.
– И мы устроим небольшой аукцион, – усмехнулся Артем.
– Но до него еще надо дожить. – Кортес вновь стал серьезным. – На самом деле ситуация запутывается самым неприятным образом. Если утром Великие Дома интересовались Источником и Большой Дорогой, то теперь на кон легла Черная Книга. Такие ставки не предполагают соблюдения каких-либо правил.
– И если мы полезем напролом, в Тайном Городе станет одной командой наемников меньше, – согласно кивнул Артем. – Не поможет даже дружба с Темным Двором.
– Теперь понятно, почему Сантьяга не хотел впутывать нас в это дело, – криво улыбнулась Инга.
– Комиссар не любит обрывать приятные знакомства.
– Следовательно, мы должны быть крайне осторожны, – прищурился Кортес. – И надеяться, что Лариса еще вернется. – Наемник помолчал. – Больше ей идти не к кому.
* * *
Лестница сама ложится под ноги. Ступеньки невысокие, аккуратные, а наклон настолько плавный, что подниматься по ней очень легко, движение наверх практически не ощущается. Иногда даже кажется, что ты не поднимаешься, а, наоборот, спускаешься вниз, что ноги несут сами и ты не прикладываешь никаких усилий, чтобы достичь цели. Разумеется, это иллюзия. На самом деле лестница ведет вверх. Высоко-высоко вверх. Настолько высоко, что неукротимый океан, могучие волны которого безжалостно избивают прибрежные скалы, уже отсюда выглядит ровной скатертью приятного нежно-зеленого оттенка. Грохочущие водяные валы, способные навести ужас там, у берега, совершенно теряются из виду, и безбрежный простор океана кажется наполненным покоем и умиротворением.
Пронзительно-белая башня стоит на массивной скале у самой линии воды. И помимо нее, вокруг, насколько хватает глаз, не заметно ни единого другого строения. С одной стороны – чарующая зелень океана, с другой – каменистая пустыня, лишенная намеков даже на самую чахлую растительность. Восхитительной красоты башня кажется нереальным творением художника, появившимся на границе камня и воды благодаря мимолетной прихоти гения. Она скрепляет океан и пустыню и устремляется вверх, белым копьем пронзая пушистые облака. Ее стройные стены серпантином обвивает открытая лестница, и лишь тонкая резная балюстрада защищает идущего от бесконечной высоты. Пройти по ней стремится не каждый: слишком высоко, слишком страшно, зачем тратить время, лететь сюда, на границу камня и воды, а потом долго-долго подниматься на невероятную высоту? Зато тот, кому доводилось стоять на самой вершине Белой Башни, видел гораздо больше. Он видел неуловимую грань между облаками и тьмой Великой Пустоши. Он видел блестящие искры, бегущие по волнам океана, и пылающие огнем звезды, кострами пронзающие тьму. Он видел камни, составляющие твердь земли, и огромные астероиды, парящие в бесконечном пространстве. Тот, кто поднимался на вершину, видел, что Белая Башня стоит на границе всего. Что это тонкое копье связывает все стихии мира.
А потом видение уходит.
Семь лун, водивших хоровод вокруг Белой Башни, океан и камни, звезды и облака – все тает, на мгновение сменяется тьмой, а затем…
А затем ты просыпаешься, слыша знакомый звук будильника, видишь потолок своей комнаты, пыльный ковер на стене, выключенный телевизор и давно не мытые окна. Ты снова закрываешь глаза и думаешь, что на самом деле реальна Белая Башня и ее семь лун, а вот то, что ты видишь сейчас, всего лишь сон. Всего лишь сон… Очень неприятный в своей потрясающей реальности.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Тверская,
18 марта, четверг, 15.03
– Леночка тогда была еще очень маленькой, не понимала, что происходит, а вот на Аллочку смерть Вали подействовала очень сильно. – Лидия Васильевна вздохнула.
Матвей понимал, что после смерти профессора жизнь семьи покатилась под откос, он видел, что старухе тяжело рассказывать об этом малознакомому человеку, но все равно постарался ее разговорить.
– Сначала Аллочка держалась, ведь Леночка на руках, надо было ее поднимать. К тому же она молода еще была, вся жизнь, считай, впереди… Аллочка ведь на пятнадцать лет младше Вали. Красивая, – Лидия Васильевна снова вздохнула, – два языка знала, я думала, что она справится. Тяжело, конечно, приходилось.
– И никто не помогал?
– Пенсию нам определили от академии, но маленькую. – Старуха махнула рукой. – Да я не в обиде. В стране-то вообще ужас чего творилось. Потом, правда, стали какие-то деньги присылать. Я не понимала: откуда, за что? Ходила, узнавала, никто ничего не объяснил. Я не хотела эти деньги брать, но пришлось.
– Это не было случайностью, – серьезно произнес Близнец. – Если деньги присылали, значит, они предназначались вам. И вы правильно сделали, что стали их брать.
– Вы имеете к этому отношение? – Старуха подозрительно посмотрела на Матвея.
– Нет. – Он спокойно выдержал ее взгляд.
– Тогда почему вы уверены, что эти деньги предназначались нам?
– Я долго жил за границей, – улыбнулся Близнец, – и понял, что в нашем мире никто не будет просто так посылать кому-нибудь деньги.
– Вот видите, а я воспитывалась по-другому. – Лидия Васильевна машинально погладила скатерть. – Я даже подумала, вдруг это те, кто убил Валю, пытаются искупить, что ли… Тогда это грязные деньги!
– Не думаю, что в наше время убийцы столь сентиментальны.
– Да, наверное, вы правы. – Она помолчала. – Время было очень трудное, и эти деньги нам помогли. Через полгода Аллочке удалось устроиться на работу в очень престижную английскую компанию. Она стала хорошо зарабатывать, повеселела. С личной жизнью, правда, не складывалось. Конечно, ребенок еще куда ни шло, но старая свекровь здорово все портила, наверное, без меня ей было бы легче… – Лидия Васильевна замолчала, тщательно подбирая слова. – А потом случилась беда. Я не знаю, как это началось, только догадывалась. Аллочке приходилось много работать, чуть не по пятнадцать часов в день. Она уставала и, наверное, стала искать способы снять стресс. Она никогда не показывала это дома, но стала реже приезжать ночевать. Я думала, что Аллочка познакомилась с хорошим мужчиной, а оказалось, что она стала пить. – Старуха сбилась, проглатывая подкативший к горлу комок. Было видно, что она не просто рассказывает, а снова и снова переживает те события. – Аллочка. Затем – наркотики. С работы ее выгнали. Аллочка пыталась лечиться, потратила очень много денег, но безрезультатно. Она умерла четыре года назад от передозировки. Последнее время с Аллочкой было очень тяжело.
– Лена сильно переживала? – тихо спросил Матвей.
– Она не любит об этом говорить.
– Понимаю.
И теперь они живут только на мизерную пенсию и то, что присылает Кунцевич. Смерть никогда не приходит одна. Старая беспощадная мерзавка любит пировать со вкусом, красиво, втягивая в свой водоворот окружающих, и даже если им удается избежать ее поцелуя, она старается оставить свой след в их душах. На будущее. Историю, рассказанную Иваном и Моней, Близнец выслушал спокойно, он привык, что кто-то умирает, но теперь, глядя на то, что стало с семьей Зябликова, Матвей ощутил жгучее желание убить, нет, раздавить Черкаса. Лживого и подлого уголовника, походя решившего судьбу четырех человек.
Близнец потер виски.
– Лена очень ранимый ребенок, очень тонкий, – продолжила старуха. – Иногда я сильно боюсь за нее.
– Время сейчас трудное.
– Не только это, – покачала головой Лидия Васильевна. – Я уже старая, Матвей, сколько мне осталось? Пять лет? Десять? Месяц? Кто знает. А что будет с Леной потом? Я молю Бога, чтобы дожить до того, как Лена прочно встанет на ноги. Закончит институт, выйдет замуж… А иногда я думаю, а вдруг свалюсь? Ведь Лена, я знаю, ни за что не бросит меня. Она забудет о себе и будет мне помогать.
– Плохие мысли надо гнать, – серьезно сказал Близнец.
– Я пытаюсь, – невесело улыбнулась старуха. – Но они, проклятые, возвращаются.
– Да, – глухо согласился Странник, – они возвращаются.
Оба помолчали, слушая, как из плохо закрытого крана падают на сталь мойки крупные капли воды.
– А вы надолго в Москву, Матвей? – Закончив рассказ, Лидия Васильевна решила сменить тему, и ее вопрос прозвучал очень светски.
Близнец пожал плечами:
– Несколько дней, может быть, неделя.
– Вы сказали, что живете за границей?
– Пока только работаю.
– По специальности?
– Можно сказать и так.
– Давайте я вам еще чайку налью. – Старуха тяжело поднялась и направилась к плите. – Или…
– Нет, я не тороплюсь, – улыбнулся Близнец.
Матвей понял, что Зябликова рада нежданному гостю: длинный, хотя и грустный местами разговор порадовал ее, позволил высказать, поведать то, что на самом деле творилось в душе. По всей видимости, собеседников у старухи осталось немного.
– Люди, наверное, здесь все больше другие теперь, – негромко произнес Близнец. – Я имею в виду – в доме.
– Другие, – согласилась Лидия Васильевна. – Кто умер, кто уехал… Вербицкие вот в Германию подались. Квартиру продали… И мне говорят: продавай…
– Кто говорит?
– Да приходят тут…
Старуха замолчала на полуслове, и Матвей почувствовал, что коснулся болезненной темы. Он с благодарностью принял очередной стакан чая, размешал сахар и только после этого спокойно и очень обдуманно спросил:
– Лидия Васильевна, а можно я поживу у вас немного?
– У нас? – Старуха удивленно посмотрела на шикарно одетого гостя. – А что не в гостинице?
– Я не люблю отели, – честно признался Близнец. – Устал от них. Понимаете, Лидия Васильевна, я не обзавелся семьей и очень ценю возможность пожить… ну, вы понимаете, просто пожить в доме. Пусть даже в чужом доме. Пожить там, где люди будут тебе улыбаться не за деньги, а просто так. Или не будут улыбаться… Просто я понял, что у вас есть свободная комната, но если это неудобно…
– Очень неожиданно, – растерялась старуха.
– Я очень тихий жилец, – уверил ее Матвей. – Честное слово.
– Не знаю… – Из коридора послышался шум – открылась входная дверь. – Лена, это ты?
– Да, бабушка.
– Внучка, – шепотом пояснила Лидия Васильевна и громко добавила: – Деточка, приди, пожалуйста, на кухню, у нас гости.
Раздались негромкие шаги, и в дверном проеме появилась невысокая худенькая девочка с острым, как мышиная мордочка, лицом. Она была одета в яркий свитер, едва доходящий до пояса, потертые голубые джинсы и домашние тапочки – успела переобуться. Увидев Матвея, Лена замерла и удивленно посмотрела на бабушку:
– Это кто?
– Меня зовут Матвей, – с улыбкой ответил Близнец, глядя прямо в глаза девочки. – Я был другом твоего папы.
* * *
Денежная Башня, штаб-квартира семьи Шась
Москва, Краснопресненская набережная,
18 марта, четверг, 16.00
Совещание, как и было запланировано, началось в четыре пополудни, минута в минуту, шасы, при всех своих недостатках, строго соблюдали деловые договоренности. Тем более что встреча проводилась под эгидой Торговой Гильдии, в весьма закрытом режиме – участвовали исключительно главные фигуры проекта, – а потому в небольшом конференц-зале было довольно свободно.
– Кофейку никто не желает? – радушно осведомился Биджар Хамзи. – Бесплатно, разумеется. В смысле, за мой счет.
– Со сливками, – кивнул Карим Томба. – И сахар не забудь.
Известнейший московский журналист, прославившийся язвительными статьями в газетах и публицистическими передачами на телевидении, Карим, помимо всего прочего, являлся членом совета директоров «ТиградМедиа», крупнейшей рекламной компании Тайного Города. Он был одет в дорогой, но далекий от классического покроя костюм, рубашку с расстегнутым воротом и элегантные ботинки. В ожидании кофе Томба небрежно поигрывал золотым «Паркером» и, весело прищурившись, разглядывал третьего собеседника, Урбека Кумара. Другими словами, на совещании присутствовали доверенные лица всех кандидатов на пост великого фюрера Красных Шапок. Представителей собственно дикарей по понятным причинам звать не стали: шасы планировали обсудить серьезные вопросы.
– Зеленый Дом может стать проблемой, господа. – Коньяк Биджар разлил всем – это не кофе, от хорошего коньяка истинный шас не откажется, даже спасаясь от налоговой инспекции. – Мне звонили навы и просили не особенно резвиться.
– Все из-за тебя! – Карим покосился на Урбека. – Зачем полез в кандидаты? Славы захотелось, клянусь пиаром Спящего?
– Мое появление придало выборам стройность! – важно ответил скупщик краденого, делая маленький глоток коньяка. – Я, между прочим, единственный гарант стабильности в этом бедламе. Если бы не я, вы бы только и занимались тем, что продавали дикарям оружие и виски для подкупа избирателей.
– Если бы не этот гарант, – желчно сообщил Биджару Томба, – Всеслава бы и думать забыла о выборах. А появление Урбека ее взбесило!
Хамзи, возможно, был согласен с заявлением журналиста, но Кумар не дал самому молодому из директоров Торговой Гильдии выразить свою поддержку Томбе.
– Всеслава просто опомнилась, – махнул рукой Урбек. – Белобрысая почуяла прибыль.
– Зеленые почуяли прибыль? – рассмеялся Карим. – Урбек, мне кажется, вам надо меньше общаться с Красными Шапками. Всеслава искренне заботится о сохранении своего контроля над семейкой и боится, что в следующей войне некому будет заниматься мародерством. Она бы промолчала, если бы вы просто поддержали эту Брусчатку…
– Булыжника, – поправил талантливого журналиста Хамзи.
– Непринципиально. Так вот, Урбек, если бы вы просто поддержали Булыжника, никого бы это не взволновало. Но в Зеленом Доме не поймут, если вы станете великим фюрером. – Томба с наслаждением потянул коньяк. – А о том, что выборы приносят приличный доход, люды еще не додумались. Не тот уровень, господа, у них нет времени на серьезные вещи – в политику играют.
– Зато у навов с этим все в порядке, – проворчал Биджар. – Пройдохи уже заявили, что все операции по бизнес-плану «Выборы» должны пройти в отчетах Торговой Гильдии отдельной строкой.
Лица присутствующих погрустнели.
– А эти кровопийцы не уточнили, какую налоговую ставку они применят? – поинтересовался Томба.
– Увы.
– Значит, надо готовиться к худшему.
Шасы молча выпили.
– Может, свернем всю эту демократию? – предложил Урбек. – И так работаем, можно сказать, за идею, а тут еще и налоги.
– Не знаю, как там ваша идея, а у меня прибыльность болтается на уровне трехсот процентов, – не стал скрывать Томба.
– Не у тебя одного.
Урбек скромно посмотрел в окно. Хамзи вежливо подождал, понял, что скрытный торговец не станет делиться с партнерами коммерческой информацией, и подвел итог:
– Значит, если я все правильно понял, демократию пока не сворачиваем?
– Нет, – кашлянул Кумар. – Пусть будет.
– Вот и славно.
– Но есть нюанс, – припомнил Карим. – У моего кандидата заканчиваются фонды.
– У Булыжника со средствами тоже не очень, – признался Урбек.
– Да и казну, которую Кувалда умыкнул из Южного Форта, мы уже освоили, – задумчиво протянул Биджар. – Этак через день-два идея выборов умрет сама собой.
– Мои обещают исправиться, – хмуро бросил Урбек. – Пусть и ваши товар привозят, пристроим, не та проблема.
– Навы попросили по возможности удерживать дикарей от массовых грабежей, – вздохнул Хамзи. – Выборы выборами, но тревожить челов сверх меры не следует.
– Да и Красным Шапкам не стоит привыкать к халяве, – согласился Карим. – А то у них избирательные кампании каждую неделю будут проходить.
– И что делать? – Урбек недоуменно посмотрел на партнеров.
– Придется быть скромнее, – объяснил Биджар. – Не надо гусарства, пара-тройка грабежей на каждого кандидата, и хватит. Пусть Красные Шапки ищут менее шумные источники финансирования.
– Какие?
– Не знаю… Пусть едут в другие города, например… В общем, задача такая: криминальная обстановка в Москве не должна превратиться в хронику боевых действий.
– Это может испортить праздник, – протянул Томба.
– Или мы проявим понимание, или навы выразят недоумение, – развел руками Биджар. – Мне лично по душе первый вариант.
– Ладно, ладно, – проворчал Урбек. – Выкрутимся, не впервой. Давайте лучше обсудим, как нам убедить Темный Двор не выставлять слишком уж грабительские налоги. Какие будут мнения?
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
17 марта, среда, 22.01 (время местное)
«С такими ногами она еще носит халатики до пояса! Эти тощие спички способны вызвать интерес разве что у анатома! А эти рыжие волосы?! Прилизанные сосульки!»
Несмотря на то что со времени визита в квартиру Артема прошло уже несколько часов, Лариса продолжала снова и снова переживать его. И снова и снова испытывать смешанное с горечью возмущение.
«Как он мог променять меня на нее? На эту сучку, послушно ложившуюся под любого, на кого укажет Кара?! Надо было врезать ей как следует!»
На мгновение перед глазами появилось видение: окровавленная Инга отлетает к стене, губы кривятся, в темных глазах застыл ужас… Стало легче. Лариса сжала кулачки. «Ладно, рыжая, мы еще увидимся!»
Она широко распахнула дверь, сделала несколько шагов вдоль бортика бассейна и только тогда заметила, что в воде плавает Нур.
– Привет!
Лариса сухо кивнула.
«Уйти?»
Девушка не хотела видеть карлика, она вообще не хотела никого видеть и ни с кем разговаривать, но желание искупаться, расслабиться было еще сильнее. Лариса бросила полотенце на шезлонг, скинула халат и нырнула с бортика в прохладную воду. Почувствовавший ее настроение Нур не приближался, фыркал среди камней в дальнем конце бассейна, и только позже, когда уставшая девушка расположилась в небольшой заводи с бьющими со дна струями воды, лорд уверенно заплыл следом и устроился рядом.
– Не против?
– Как съездил? – Девушка откинулась на спину и закрыла глаза.
– Нормально, – охотно поведал Нур. – Я распорядился доставить Трон в Тайный Город. Уже завтра он будет в Москве.
– Зачем? – Лариса против воли открыла глаза и посмотрела на карлика. – Это опасно!
– Не волнуйся, – улыбнулся лорд. – Не опасно. Я лично выбрал место для его установки и принял все меры предосторожности. Великим Домам его не обнаружить.
– Даже когда Трон заработает? – прищурилась девушка.
– Даже тогда, – уверенно кивнул Нур. – Конечно, придется нелегко, но у меня получится.
– Будем надеяться.
Лариса устало провела рукой по волосам, краем глаза заметив, что лорд внимательно следит за ее жестом – тонюсенькая ткань купальника едва скрывала прелести фигуры.
– Если тебе интересно, – медленно произнес тат, – я отправил Джин в Москву. Так что мы здесь одни.
– Зачем она уехала?
– Будет контролировать переброску Источника. Мне этим заниматься лень, а Джин вполне справится.
Новость о том, что негритянка покинула убежище, насторожила Ларису, но виду девушка не подала: объяснение лорда было вполне логичным. К тому же карлик не обещал согласовывать с ней каждый свой шаг.
– А как твои успехи?
– Я была в Москве, – скупо сообщила Лариса.
– Именно об этом я и спрашиваю.
Лорд честно рассказал о том, что успел сделать, и мог рассчитывать на ответный отчет. Девушка вздохнула:
– Пока я не знаю, как подать сигнал Страннику. Я оставила сообщения в некоторых старых местах, которые давно используют Хранители, но не уверена, что он прочтет хоть одно послание.
– А как осуществлялась связь раньше? – поинтересовался карлик.
– Полагаю, Странники просто приходили в Сухареву башню, – съязвила Лариса.
– Логично, – кивнул Нур.
– Будем надеяться, что, узнав о гибели башни, Странник проявит сообразительность.
– Ничего другого нам не остается, – согласился лорд. Помолчал, внимательно глядя на девушку, и спросил: – Неужели ты так расстроилась из-за Странника?
– Нет.
– Не хочешь говорить?
– Это не имеет отношения к нашему договору.
Лариса поморщилась, всем видом показывая, что карлику не следует лезть к ней в душу, но лорд не унимался:
– У нас слишком важный договор, чтобы я мог не обращать внимания на твое состояние. Ты взвинчена и расстроена. Я хотел бы знать из-за чего.
– Не твое дело, Нур.
– Проблемы с личной жизнью?
– Отстань!
– Ты можешь уйти, но от себя тебе не скрыться. Ты молодая и жизнелюбивая, красивая и горячая. Ты стала великой, но тебе кажется, что цена оказалась слишком высокой. Так?
– Я могу получить все, что захочу.
– Для тела, как я понимаю. А для души?
Голос карлика журчал плавно, немного рокочуще, но очень мягко, проникал в самое сердце, обволакивал, очаровывал, заставлял забыть обо всем и слушать, слушать, не обращая внимания на смысл самих слов. Хотелось только слушать.
– Ты потеряла частичку себя, изменила свою жизнь. Ты одна, ты сильная, но ведь так хочется, чтобы рядом было крепкое плечо, такое, за которым может спрятаться даже великая колдунья.
Этому голосу хотелось доверять. От него становилось теплее. Голос дарил нежность. И легкий поцелуй, скорее даже – прикосновение, нежное, зовущее… И Лариса потянулась навстречу скользящим по ее щеке губам.
– Кто-то должен быть рядом. Кто-то должен чувствовать твое дыхание и беречь твой сон. Кто-то должен смеяться вместе с тобой и молчать, утешать и поддерживать. Кто-то должен любить, ибо без этого вся наша сила не стоит и ломаного гроша.
Ласковые пальцы скользнули по стройной шее девушки, вторая рука опустилась на бедро, мягко, но настойчиво подтолкнула его, отводя чуть в сторону. Теперь Нур стоял перед Ларисой, и через мгновение ее ноги должны были скреститься за спиной карлика.
– Нет!
Лариса сумела найти в себе силы отстраниться. Лорд молча смотрел в зеленые глаза девушки.
– Нет, – повторила Лариса.
Только сейчас она заметила, что лифчик плавает в нескольких футах от них. Только лифчик, где трусики, девушка не представляла. Пальцы карлика замерли на напряженном соске ее левой груди. Лариса знала, что возбуждена, что все ее тело дрожит под опытными руками Нура, дрожит в ожидании сладкой и яростной схватки…
– Нет.
Только не сейчас. Только не с ним!
– А ты опасен и без магии, лорд, – криво усмехнулась девушка.
– Я живу очень долго, – тихо ответил Нур. – Вполне достаточно, чтобы выучиться некоторым трюкам.
– Я вижу.
Карлик понял, что настаивать не следует. Лариса справилась с атакой на чувства и ни за что не позволит ему продолжить. Он отплыл в сторону. Девушка выбралась из воды, спокойно, не смущаясь наготы, взяла полотенце и стала медленно вытираться.
– Я устала. Поговорим утром, Нур. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Лариса.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, Лялин переулок, 19 марта, пятница, 02.18
– Получилось просто великолепно! Гениально, черт побери, получилось! Не побоюсь этого слова – гениально. Свежо и красиво! – Руслан похлопал по плечу Владимира. – Когда я прочитал твой рассказ…
– Не рассказ, а повесть, – важно заметила торчащая рядом с собеседниками подруга писателя.
– Повесть, – легко согласился Руслан. – Конечно, повесть…
«А ведь действительно повесть, – мелькнуло в голове. – То-то я ее так долго мусолил».
– Современная и очень стильная, – добавила подруга, на всякий случай округляя и без того выпученные матерью-природой глаза.
– Угу.
– Извини, меня зовут. – Писатель, уловив, что хозяин дома сбился, плавно ушел от темы. – Увидимся.
– Конечно!
Пара смешалась с толпой, а Руслан, сделав небольшой глоток из бокала, повернулся к раскрытому окну. В квартире было шумно и накурено. Чествовали первую выставку молодого художника, талантливого парня, которого Руслан нашел в Самаре, и пять комнат импресарио с трудом вместили собравшуюся богему. Художники, писатели, поэты, музыканты – Руслану нравилось жить в тусовке, но иногда, даже во время очень бурного веселья, хотелось помолчать.
– Руслик, солнышко, твой мальчик просто замечательный! – Валя Димина, сценический псевдоним Джозефiна, прижалась к плечу импресарио. – Скажи, а что это за дядечка с сигарой?
– Будущий спонсор, – коротко сообщил хозяин квартиры.
– Чей? – немедленно осведомилась Валя.
– Будущий, дорогая, будущий, значит, пока ничей, – рассмеялся Руслан. – Как звать противного, не помню… Его привела Ира Чуйкова, а она с кем попало не водится.
– Прикид у него классный.
Руслан посмотрел на гостя. И упакован как положено – стоимость костюмов импресарио определял моментально, и сам ничего – черноволосый, широкоплечий, с тонкой бородкой и умными глазами – просто мачо. Хоть и хромой, а исполнил чувственное танго так, что вспыхнули глаза у всех присутствующих женщин. И у некоторых мужчин. Сначала Руслан принял любителя сигар за попавшего на крючок нефтяника, радостно бросившегося в незнакомую жизнь, чтобы потом, в далекой Сибири, хвастать друзьям-промышленникам знакомством с московской богемой. Но золотая серьга в ухе и кусочек татуировки, выглядывающий из-за воротника сорочки, показали, что это не так.
Сибирский купец так не прикинется.
– Руслик, а он уже обещал кому-нибудь поддержку? – не унималась Джозефiна.
– Не знаю, – пожал плечами импресарио. – Возле него все Риточка Лермонтова вьется, а она запах денег хорошо чует.
– Надо познакомиться с этим нефтяником-промышленником поближе, – протянула Валя.
– Пора альбом выпускать? – догадался Руслан.
– Давно пора.
– Только не перестарайся, – предостерег Джозефiну импресарио. – Знаешь какими глазами Ира на него смотрит?
– Эта стерва? – Валя смерила презрительным взглядом подтянутую фигуру Чуйковой, поправила правую грудь и кивнула: – Но за предупреждение спасибо.
Снова не то, снова неудача. Сколько их было? Десять? Двадцать? Молодые и уже потрепанные, безоговорочно верящие в себя и искренне презирающие всех остальных, начинающие и уже знаменитые, хотя бы в кругу друзей. Фома говорил со всеми. Он искал общения, он специально попросил Иру намекнуть тусовке, что весьма богат и был бы не прочь вложить деньги в творческий проект. И получил массу рассказов о гениальности и кучу шикарных планов, грозящих всемирной известностью и славой. Красивые слова, подобострастные улыбки, горящие глаза… и ни один взгляд так и не пробился сквозь зеленое марево эмали. Ни один творец не смог разглядеть чудесные мосты, спящие под тремя лунами чужого неба. Все напрасно.
– Вы пользуетесь успехом.
– Успехом, красавица, пользуетесь вы. А я так, вызываю интерес.
– Меня зовут Джозефiна, слышали?
– Конечно.
Калека понял, что вытаскивать медальон бессмысленно: довольно крупная и слегка потасканная девушка за тридцать. Манеры развязные, а в пустой голове только последствия приема наркотиков.
– Как вам вечеринка? Руслан молодец, его мальчик произведет фурор!
Джозефiна уверенно выпятила внушительных размеров грудь и попробовала прильнуть. Кто она? Певичка? Желающая стать певичкой? Художница? Писательница? Девушка не совсем правильно истолковала внимательный взгляд Фомы и настойчиво защебетала, стараясь «произвести впечатление». Ее крупная кисть периодически ложилась на руку Калеки, а глаза горели неугасимым огнем. О чем она говорила, Фома не слушал. Он оживился, лишь увидев подошедшую Иру.
– Я думал, ты меня бросила.
– Ни за что! – Женщина чмокнула Калеку в щеку и посмотрела на разочарованную Джозефiну. – Валя, привет, голубушка, как твой проект?
– Продвигается, – буркнула та.
– Уверена, у тебя получится.
Фома обнял Иру за талию, но Джозефiна пока отказывалась понимать намек.
– Чего не хватает проекту, так это надежной поддержки, – продолжила она, справившись с вызванным появлением Чуйковой раздражением. – Стасик, Ира, ты ведь помнишь Стасика? Так вот, Стасик оказался никудышным продюсером. А его связи на телевидении просто фуфло! С нами даже разговаривать не стали…
– Печально, весьма печально. Вы нас извините, Джозефiна, нам с Ирой надо пошептаться.
Калека увлек женщину на балкон, поцеловал в губы и ткнулся носом в ее щеку.
– Пойдем отсюда?
– Тебе понравилось на вечеринке? – Она пригубила вина из поданного им бокала и внимательно посмотрела на Фому.
– Это было любопытно. – Калека провел рукой по ее бедру. – Для общего развития.
Все получилось так же, как в прошлый раз: ворвавшись в квартиру, они долго были увлечены друг другом, и только через час (а может, через полтора) появилась возможность просто поговорить.
– Зачем тебе это было надо?
Фома улыбнулся:
– Странно, что ты не задала вопрос раньше. Когда я уговорил тебя поехать на вечеринку.
Руслан позвонил Ире в ресторан, где они обедали, и Калека, поняв, о чем идет речь, приложил все усилия, чтобы она согласилась отправиться на тусовку.
– Я думала, ты хочешь поискать молоденьких девочек, – спокойно ответила женщина.
– И все равно согласилась?
Она отставила бокал, медленно положила руки на плечи Фомы, заглянула в его глаза:
– Ты мне ничего не должен. Я тебе ничего не должна. Мне хорошо с тобой, почему бы не сделать тебе приятное? – Помолчала. – Рано или поздно наши отношения все равно закончатся.
– Все когда-нибудь заканчивается, – тихо произнес Калека.
Он знал, что, если бы ответил по-другому, Ира была бы счастлива. Знал, что и сам скорее всего был бы счастлив. Ему хотелось видеть ее лицо, прикасаться к ней, заботиться о ней, но… Ответить иначе Фома не мог.
– Я немного удивилась, что ты остался со мной. – Ира по-прежнему смотрела мужчине в глаза.
– Я сказал тебе еще при первой встрече: я выбрал тебя. Именно тебя.
– Но все когда-нибудь заканчивается, – эхом откликнулась она.
Калека отвернулся. Молча долил в бокал вина.
– Зачем тебе нужна была эта вечеринка?
– Помимо дела, о котором я уже рассказывал, у меня есть еще маленькая цель в Москве, – спокойно ответил Фома. – Помочь в ее достижении могут только талантливые творческие личности.
– Нашел?
– Увы.
– Ты всем показывал какой-то медальон.
– Вот этот.
Калека протянул Ире эмаль. Пару секунд женщина задумчиво рассматривала зеленую поверхность, затем спросила:
– Ищешь того, кто сможет восстановить рисунок?
Фома вздрогнул, вино выплеснулось на простыню. Ира удивленно посмотрела на мужчину:
– Что случилось?
– О каком рисунке ты говоришь?
– Об этом. – Она кивнула на медальон.
– Что ты видишь? – Он задал вопрос очень тихо.
– Не очень много, – призналась женщина. – Эмаль потускнела, или как это там называется… не помню. Я вижу дома, это город, да? Странные крыши… – Ира посмотрела на Калеку. – И две луны?
Он медленно допил вино, поставил бокал на тумбочку и по-прежнему очень-очень тихо спросил:
– Видишь что-нибудь еще?
– Нет.
– Там три луны, – прошептал Фома. – И мост. Красивейший на свете мост.
Он взял медальон, задумчиво положил его рядом с бокалом, привлек женщину к себе и крепко поцеловал. И в его страсти читалась глубокая грусть.
– Там три луны…
– Это важно? Две или три?
– К сожалению – очень важно. Безумно важно.
Ира погладила его плечи, провела губами по шее, коснулась татуировки.
– Когда-то я писала стихи… А потом решила, что это не мое, что у меня нет таланта, мне казалось, что я никогда не достигну высот, не найду ключ к сердцам. Тогда, в начале девяностых, писателям жилось несладко, я пыталась достучаться через журналы, газеты, но что-то поменялось в людях. Стихи ушли из их жизни. А я не хотела писать тексты для эстрады, не могла… Я стала работать, добилась успеха, карьера, достаток. Но писать я перестала. Не было времени, сил.
– Твой талант раскрылся по-другому.
– Наверное.
– Почитай мне, – попросил Фома.
Ира прижалась к груди мужчины, так, что ее губы щекотали его кожу, и прошептала:
Сны теряются в дымке туманной звезды.
Сны. Осколки несбывшейся смерти.
Ты уходишь, теряешься где-то вдали.
И уносишь с собой мое сердце…
Глава 5
Москва, 1908 год
Этот трактир не относился к числу популярных, хотя и располагался на бойком месте, на Покровке, правда, в самом конце улицы. Его завсегдатаями были в основном мещане, приказчики окрестных купеческих лавок да средней руки чиновники. Публику попроще отпугивали чуть более высокие, чем в рядовых заведениях, цены, а солидных людей – отсутствие шика и «изюминки», – владельцы трактира не гнались за модой, и большой зал выглядел так же, как двадцать лет назад. Но кормили вкусно, и, может быть, поэтому к вечеру заведение всегда было наполнено под завязку. Деловые люди степенно обсуждали цены на сахар, муку и прочий продукт, мелкие советники ругали начальство, образованная публика делилась мнениями о будоражащих умы театральных постановках, и никто не обращал никакого внимания на нескольких мужчин, оккупировавших самый дальний столик. Их было четверо.
Молодой человек с большими серыми глазами, одетый в студенческую форму Университета. Пожилой рыжеволосый мужчина с аккуратной, «профессорской» бородкой клинышком, грузный, но отнюдь не рыхлый. Они сидели рядышком, с одной стороны стола. А напротив разместились их собеседники, двое, похожие друг на друга, как братья: абсолютно лысые, круглоголовые, с торчащими ушами и низкими лбами, одетые в одинаковые, очень дорогие костюмы из английского сукна. Различались они лишь размерами. Тот, кто сидел справа, был карликом, зато второй, прячущийся в самом углу, поражал колоссальной шириной плеч и ощущением огромной массы. Эти двое наверняка привлекли бы внимание публики, и то, что они сумели незаметно добраться до столика, могло бы вызвать удивление… но только не у профессора и студента.
– Наблюдатели Великих Домов могли засечь применение магии Тать, – произнес профессор Мельников. – Я бы не хотел, чтобы в Тайном Городе узнали о…
– Мы используем обычные артефакты морока, купленные в магазинах Торговой Гильдии, – успокоил его гигант. – А закрыть от наблюдателей силу нам несложно.
Что ж, этот вопрос решен. Жители Тайного Города постоянно отводят глаза челам, и вряд ли кто-нибудь обратит внимание на пару активизированных артефактов. Мельников кивнул и с интересом посмотрел на блюдо с ягнятиной.
– Выглядит весьма аппетитно.
– Теперь наша очередь спрашивать, – негромко произнес Нур. – Мы рады, что вы так быстро откликнулись на приглашение, но… – Бесцветные глаза карлика ощупали студента. – Мы ожидали вас одного, профессор.
– Меня зовут Матвей Близнец, – спокойно сообщил молодой человек.
– Один из братьев Плотниковых?
– Да.
– А вы хорошо изучили Кафедру, – усмехнулся Мельников.
– Мы готовились к встрече, – не принял шутки Нур. – Зачем здесь этот мальчик?
– Мы тоже готовились к встрече, – ответил профессор. – Я понимал, вы потребуете доказательств того, что Кафедра действительно движется в нужном вам направлении, что за моими словами стоят реальные дела. Матвей, – Мельников кивнул на студента, – полностью осведомлен обо всех тонкостях исследований. Более того, только он сможет поведать вам о некоторых наиболее важных моментах.
– Ты геомант, – догадался лорд.
Молодой человек кивнул:
– Да.
Таты переглянулись.
– Мы хотим, чтобы ты показал свои способности, – пробурчал массивный Нар. – Здесь и сейчас.
– Пожалуйста, – пожал плечами Матвей. – А как?
– Пусть эта тарелка исчезнет, – быстро предложил Нур, указывая на блюдо с ягнятиной.
– Ну… – Молодой человек прищурился, несколько мгновений пристально смотрел на предложенный карликом объект эксперимента, после чего покачал головой: – Не получится.
– Почему?
– Чтобы блюдо исчезло, мне надо провести несколько изменений за пределами трактира, – объяснил геомант. – Если вы готовы подождать пару часов, то…
– Нет, – отрезал Нар. – Здесь и сейчас.
– Тогда давайте другое задание.
Таты снова переглянулись.
– Дайте ваш бумажник, – неожиданно попросил Матвей.
Нур вытащил из кармана кожаное портмоне:
– Подойдет?
– Вполне. Положите его на угол стола.
Лорд выполнил приказ.
– Сейчас он передвинется на противоположную сторону.
Молодой человек снова прищурился, что-то прошептал себе под нос, затем медленно передвинул свою тарелку в центр стола, поднялся, подошел к стойке и заказал бокал красного вина. На обратном пути он, искусно сымитировав слегка пьяного, разлил почти половину вина на пол, а вернувшись за стол, пальцами затушил горевшую свечу. Таты не сводили с геоманта глаз.
– Здесь и сейчас, – улыбнулся Мельников.
Едва свеча погасла, толстый бумажник Нура неожиданно побледнел и быстро растворился в воздухе. Секунда. И он возник из воздуха на другой стороне стола.
– Вот так.
– Магическую энергию ты не использовал, – после паузы резюмировал карлик.
– Я знаю, – сухо ответил Матвей. – Я геомант.
Лорд вернул портмоне в карман.
– Как видите, – тихо произнес Мельников, – я вам полностью доверяю.
– В вашем положении это вполне естественно, – протянул Нар.
– Мое положение не так уж плохо, – не согласился профессор. – Еще год-полтора исследований, и мы сможем обойтись без вашей помощи, уважаемые лорды. Способности Матвея велики, он проник в самую суть вопроса и знает, куда двигаться дальше.
– Проблема в том, чтобы снизить необходимый для нанесения Печати уровень энергии, – добавил геомант. – Я знаю, что это возможно, но нужны дополнительные опыты. Через год я…
– Но у тебя нет года, – отрезал Нар. – Вы слишком далеко зашли. Еще пара месяцев, и Великие Дома вплотную займутся Кафедрой.
– Особенность наших исследований в том, что мы можем легко покинуть Тайный Город и продолжить работу вдали от Великих Домов, – тонко улыбнулся Мельников. – Мы не привязаны к Источнику, не используем магическую энергию и легко скроемся от ненужного внимания.
– Не забывайте о мелочах, вроде потерянных волос и украденной бритвы, – напомнил карлик. – Даже недоделанный маг выследит вас за полчаса.
– А если вы сбежите, то сами признаете, что приблизились к чему-то значимому, – веско вставил Нар. – И вами займутся по-настоящему.
– Поверьте, профессор, договориться с нами куда приятнее и проще, чем отвечать на вопросы в подвалах Цитадели.
– Или Зеленого Дома.
– Или Замка.
– Не следует недооценивать дальних родственников.
Губы Мельникова дрогнули, а в карих глазах мелькнуло бешенство: профессор был полукровкой, наполовину чудом, и сполна ощутил высокомерие Великих Домов. Карлик уверенно дернул за очень болезненную ниточку.
– Сейчас Великие Дома еще не придают вашим изысканиям особого значения, – голос Нура стал очень мягким. – Но несколько дней серьезной аналитической работы дадут им понимание того, что вы прячете ценные знания.
– Мы ведь поняли, – усмехнулся Нар.
– Опираясь только на аналитику.
– Мы, знаете ли, плохо предсказываем будущее. Приходится думать.
– А Великие Дома не испытывают затруднений с предвидениями. И с аналитикой. Удивительно, что они до сих пор не взяли вас за шкирку. Можно сказать, вам повезло.
– И что же вы поняли? – осведомился профессор.
– Что вы стоите на пороге великого открытия, – твердо ответил карлик. – Это не лесть, это констатация факта.
– А почему? – с интересом спросил Мельников. – Мне интересен ход ваших мыслей, господа, вы уж не обижайтесь.
– Хотите, чтобы я рассказал о ходе рассуждений? Извольте. – Нар разлил по стопочкам водку, вежливо кивнул собеседникам, выпил, закусил горячим мясом и, поигрывая вилкой, начал: – Давайте по порядку. Несмотря на способности к классической магии, вы отказались от нее в пользу геомантии.
– Она показалась мне весьма любопытной для исследований, – пожал плечами Мельников. – Геомантия изучена весьма слабо. К тому же мои способности хоть и хороши, но заурядны для Тайного Города, и я принял решение сосредоточиться на магии мира.
– Необычный шаг для честолюбивого чела.
– Кто вам сказал, что я честолюбив?
– Вы умны, талантливы, деятельны. Вы собрали вокруг себя учеников, а вашим работам по археологии рукоплещет научный мир. Вам нравится быть признанным ученым.
– Высокие гонорары, щедрые гранты, известность… – Нур покрутил круглой головой. – Только в этом году вы сменили двух любовниц.
– Женщины весьма ветреные создания, – усмехнулся Мельников. – Но, с вашего позволения, я бы не хотел касаться моей личной жизни.
– Вы просили рассказать о ходе наших рассуждений, – напомнил Нар.
– Здоровое честолюбие не является грехом, это замечательное качество. – Карлик перехватил инициативу. – Получив прямую поддержку Тайного Города, более полную информацию для археологических изысканий, вы смогли бы вписать свое имя в историю… Не стану напоминать о Шлимане.
Мельников поджал губы.
– Вы бы достигли не меньших результатов. Пусть не Троя, но сколько еще городов ждут исследователей? – Лорд помолчал. – А что мы видим? Вы, честолюбивый и жизнелюбивый чел, гордо отказываетесь от классической магии, не поддерживаете практически никаких контактов с Тайным Городом и все свои силы кладете на алтарь слабоизученной геомантии.
– Большая часть которой вообще запрещена, – прогудел Нар.
– Не запрещена, – поморщился профессор. – Просто классические маги не способны контролировать геомантов даже низкого уровня. У вас элементарно не хватает чувствительности.
– И поэтому вы прячете информацию по магии мира, – зло бросил Матвей. – Сколько трудов валяется в библиотеках Великих Домов!
– Сейчас это не важно, – отмахнулся Нур. – Сейчас важно то, что вы, без сомнения, талантливый чел, добровольно погрузились в болото. Промежуточный вывод: вы видите на его дне что-то очень ценное.
– Что-то, достойное вашего честолюбия, – добавил гигант.
– Хорошо, что Великие Дома с презрением относятся к полукровкам.
И на этот раз Мельников пропустил укол мимо ушей.
– Магия мира открывает большие возможности, – задумчиво произнес он. – Все это знают.
– Но не все способны проникнуть в ее суть. Вы посещали школу Зеленого Дома, но там дают только азы, которых недостаточно, чтобы принять решение отказаться от классической магии.
– Вы же продолжаете работу.
– Значит, вы получили дополнительные знания.
– Глубокие знания.
– Мы не ошиблись?
Профессор молчал.
– Мы считаем, что вам помог Хранитель Черной Книги. В этом сборнике вполне могла оказаться информация по магии мира.
– Вывод: раз вы до сих пор не бросили геомантию, вы уверены в успехе.
– Вывод второй: вы не можете быть хорошим магом мира. Как вы правильно заметили, ключевым ее элементом является чувствительность к гармонии мира, которая падает из-за умения работать с магической энергией. Но вы не сдаетесь, и это означает, что вы заполучили в свою команду отличного геоманта.
– Вы ведь отличный геомант, Матвей? – Нар резко посмотрел на студента.
Молодой человек неопределенно пожал плечами.
– Мы думаем, вы работаете в самом интересном направлении: на линии соприкосновения геомантии и классической магии. Именно там можно получить результаты, достойные вашего честолюбия.
– Один Аркан Желаний чего стоит, – проворчал Нар. – Это соединение геомантии и классики позволяет получить невероятный для обычного мага результат.
– Аркан разработал Сантьяга, – тихо проговорил Мельников.
– Продемонстрировав высшее мастерство, – признал Нур. – Но нав не специалист в магии мира, его чувствительность практически равна нулю. Он просто использовал доступные его пониманию вещи, сумел уловить некоторые принципы геомантии и ввел их в свои расчеты, которые можно провести с помощью заурядной классики. И невероятный результат на выходе! Трудно представить, чего можно добиться, если за дело возьмется высококлассный геомант, которому будет помогать хороший маг.
– Аркан Желаний запретили.
– Угу, – согласился карлик. – Но есть еще одно заклинание, за воссоздание которого Великие Дома заплатят любые деньги.
– Оно тоже является соединением классики и геомантии, – продолжил гигант. – И оно работало тысячи лет.
– Оно досталось нам бесплатно, – погрустнел Нур. – Никто не знал точных принципов этого аркана, а потому мы смогли его потерять.
– То, устройство чего не понимаешь, легко потерять или сломать, – в тон ему произнес Мельников.
– Значит, мы не ошиблись? – Бесцветные глаза татов пробуравили профессора. – Вы ищете Большую Дорогу?
Матвей покосился на профессора.
– Все в порядке, – улыбнулся Мельников. – Мы ведь за этим и пришли, правда?
– Они не сказали еще ничего, что заинтересовало бы нас, – буркнул молодой человек. – С какой стати мы будем…
– Надо доверять лю… тем, с кем говоришь о серьезных делах. – Профессор погладил бородку. – Да, господа, Кафедра работает над открытием Большой Дороги.
– Спящий свидетель – я верил, – прошептал Нар.
– Как далеко зашли ваши исследования? – деловито спросил Нур.
– У меня есть основания полагать, что разработанная нами система арканов позволит открыть Большую Дорогу, – уверенно заявил Мельников. – Окончательный ответ даст только опыт.
– Вы восстановили старое заклинание или…
– Совершенно иные принципы. Великие Дома пытаются открыть Большую Дорогу с тех пор, как перестал работать аркан. Они бьются тысячи лет, и я решил, что конкурировать с ними бессмысленно. Я пошел другим путем.
– Через магию мира?
– Зашел с другой стороны, – согласился Мельников. – Старый аркан, несмотря на то что был соединением классики и геомантии, все-таки ориентировался на обычную магию. Поскольку доступ к глубинам классики нам бы никто не открыл, мы были вынуждены искать новые способы. – Профессор помолчал. – Наше заклинание в основном опирается на магию мира.
– Это главный ключ, – принялся объяснять Матвей. – Геомантия позволяла открывать дальние переходы, путешествовать по мирам, она всегда была базой. И у меня есть объяснение тому, почему старый аркан перестал работать: в определенный момент наша Вселенная подверглась глобальному изменению. Произошло какое-то событие, повлиявшее на гармонию всего…
– Мы догадываемся, что это могло быть, – неожиданно бросил Нар.
– Даже так?
Челы удивленно посмотрели на гиганта.
– Примерно в то время…
– Значит, вы сделали ставку только на магию мира, – очень громко перебил напарника Нур.
– Да, все основные принципы взяты оттуда, – кивнул Мельников. Профессор понял, что приструненный Нар не станет продолжать свою мысль.
– Но геомантия не всесильна.
– Всесильна, – снова влез Матвей. – Просто мы еще не постигли всей глубины.
– И неизвестно, постигнете ли, – криво усмехнулся карлик. – Вам нужна наша помощь.
– Нужна. А вы сможете…
– Об этом позже. – Нур потер переносицу. – Как вы открываете Дорогу? Как раньше? Большим, похожим на грузовой, порталом?
– Мы еще не открывали, – скромно напомнил профессор. – Пока у нас имеется только теория…
– Да, я помню, – грубовато оборвал его лорд. – Как вы планируете открыть Большую Дорогу?
– Изменения есть, – не стал скрывать Мельников. – Раньше аркан действительно вызывал внушительных размеров тоннель, через который мог пройти кто угодно и с каким угодно грузом. Восстановить его мы не смогли. Мы с Матвеем разработали принцип одиночного прыжка – каждый путешественник открывает свой собственный канал. Даже если пойдет группа людей одновременно, все равно возникнет столько переходов, сколько будет участников. Ключом к переходу станет Печать, наносимая на тело каждого Странника.
– Есть ограничения для носителя? Или вы можете поставить Печать кому угодно?
– Кому угодно, – кивнул профессор. – Но нужна соответствующая энергия. Для людов – Колодец Дождей, для чудов…
– Понятно. – Нур задавал вопросы резко, отрывисто. – Печать нанесли, что дальше?
– Вызывающие переход заклинания просты и не требуют от Странника магических способностей – работает Печать.
– Отлично, – пробормотал Нар. – Великолепно!
– А выход? Как вы направляете переход в нужный мир? Раньше этим занимались маги-операторы Большой Дороги.
– А потом маяки, – добавил гигант.
– Мы решили эту проблему, – коротко ответил Мельников.
– Каким образом?
– А где прячутся последние таты? – внезапно спросил профессор. – Вы ведь сохранили нескольких подданных, так? Поэтому вам нужна Большая Дорога – чтобы сбежать от навов.
Нур осекся и непонимающе уставился на Мельникова:
– Что означает ваш вопрос?
– У вас есть свои секреты, у нас свои, – холодно произнес Матвей. – Мы нашли способ наведения переходов во Внешние миры. Мы еще не опробовали его, но я уверен в его действенности.
Гигант бросил несколько слов на татском. На странном, пощелкивающем языке, уже давно считающемся мертвым.
– Не сейчас, – отрезал маленький лорд.
Нар добавил еще несколько прозвучавших довольно агрессивно фраз. Нур недовольно ощерился, но взял себя в руки и извинился:
– Лорд Нар желает немного посоветоваться.
– Я все понимаю, разговаривайте, – кивнул профессор и демонстративно потянулся за графином с водкой. – А мы, с вашего позволения, выпьем.
Матвей охотно принял стопку. Следующие пару минут лорды перещелкивались под дружно двигающиеся челюсти челов, после чего карлик резко вскинул руку и, направив указательный палец едва ли не в нос гиганту, выдал длинную тираду. Нар недовольно пискнул, но маленький не унимался и вынудил напарника согласно кивнуть.
Мельников весело рассмеялся:
– Есть секреты, уважаемые лорды, есть… Вы ведь действительно хотите спасти татов?
Нур серьезно кивнул:
– Вы были с нами честны, профессор, и мы ответим тем же. – Карлик почесал бровь. – Собственно, лорд Нар пытался отговорить меня от излишней искренности. – Гигант угрюмо вздохнул. – Кровь семьи Тать не исчезла: нам удалось сохранить две линии. Но Темный Двор никогда не останавливается на полпути. Сейчас навы уверены, что в живых остались только лорды, но стоит им усомниться, и на Земле развернется тотальная охота. Родственнички задействуют все свои ресурсы, чтобы обнаружить и убить последних татов.
– Мы хотим вывезти их с Земли, – глухо закончил гигант. – Разумеется, мы уйдем вместе с ними.
– Осталось решить, чем вы заплатите за билет. – Теперь уже Мельников был сух и деловит.
– Посредник сообщил, что вам требуется, – улыбнулся карлик. – Я думал, в чудеса уже не верят.
– Так удивите меня.
Профессор произнес это достаточно безразлично, но обмануть собеседников ему не удалось – Мельников дрожал от возбуждения. И Нур, прекрасно чувствуя охватившее собеседника напряжение, сознательно не торопился.
– Вам позарез нужна магическая энергия. Причем в колоссальных количествах. Причем не та, которую мы можем дать, – сила татов для вас бесполезна. Вам нужна энергия для челов… Как я понял, заклинания Черной Книги не дают нужной для нанесения Печати мощности?
– Не дают.
– Анализ информации, только анализ…
– Хватит травить душу, – прохрипел Мельников. – Удивите меня, черт возьми!
– Мы сохранили Малый Трон Посейдона, – широко улыбнулся Нур. – Этого достаточно, чтобы оплатить проезд?
– Вполне, – выдохнул Мельников.
Они обсудили еще некоторые детали – таты не хотели везти Трон в Тайный Город, и пришлось договариваться об устраивающем обе стороны месте встречи. Карлик и гигант удалились примерно через полчаса.
После этого Матвей и Мельников минут пятнадцать сидели молча, важно потягивая ароматный чай, – стоявший на столе графин сменился самоваром, – и ждали. Их терпение было вознаграждено. В трактир вошел прекрасно одетый мужчина лет сорока. Дорогое платье, высокомерное выражение на холеном лице, тонкие перчатки – было видно, что щеголь не собирается снимать их в столь сомнительном заведении, сомнений не оставалось – дворянин, причем не из мелких.
– Ушли, – коротко сообщил он и, не поздоровавшись, присел за стол.
И сразу же, словно получив сигнал, от стойки отлип молодой парень самой что ни на есть крестьянской наружности: длинные волосы перехвачены ремешком, косоворотка, бородка, простые штаны, заправленные в начищенные до блеска сапоги. Отлип – и присоединился к собеседникам.
– Получилось! – По его лицу растеклась довольная улыбка. – Мы их обманули, братишка! Обманули лордов!!
Щеголь холодно усмехнулся, но промолчал. Профессор потрепал «крестьянина» по плечу.
– Ты молодец, Матвей. Все получилось как надо.
– А как сыграл Андрей! – Матвей ткнул студента в бок. – Блеск!! Лорды следили за ним раскрыв рты! Я так смеялся.
Они были похожи. Не просто похожи – одинаковы. «Крестьянин» и студент. Светловолосые, лобастые, сероглазые и с тонкими носами. Близнецы. Только вот геомантом был не студент.
– Я боялся, что таты заметят твои манипуляции, – признался Мельников.
– Мы же договорились двигать бумажник, – пожал плечами Матвей. – Я все подготовил заранее, оставалось несколько штрихов: нарисовать пару линий на бумаге, бросить под стол вилку… – Он весело посмотрел на брата. – Разлить на пол красное вино…
– Молодец! – раскрасневшийся от чая профессор довольно покачал головой.
– Прекрасно, что первый опыт общения с божественными лордами оказался столь удачным, – суховато бросил щеголь. – Теперь я хотел бы узнать: был ли толк от маскарада? Андрей, таты говорили о чем-нибудь на своем языке?
Студент торопливо кивнул:
– Да.
Для высшего московского общества щеголь был Николаем Михайловичем, графом Спицыным, владельцем богатейших угодий в Саратове и Малороссии, гулякой, повесой, завзятым театралом и бретером, героем русско-японской войны, вышедшим в отставку по ранению. Для профессора и Близнецов он был Хранителем Черной Книги, великим магом, которому доверено беречь главное сокровище челов.
– О чем они говорили?
Маскарад, о котором упомянул граф, заключался в том, что место настоящего геоманта Матвея занял его брат, Андрей, врожденные способности которого позволяли ему говорить на любом языке едва ли не после двух-трех услышанных предложений. Каждый из Близнецов мог похвастаться уникальными способностями.
– Толстый сказал, чтобы Нур не особо откровенничал с нами. Карлик заявил, что это не важно, мы никому ничего не расскажем. – Андрей прикрыл глаза. – Потом они начали спорить, почему мы не рассказали им о способе направления дальнего перехода. Толстый не верит, что мы знаем, как правильно накинуть Большую Дорогу на выбранный мир, боится, что весь наш рассказ – блеф. Мелкий сказал: «Даже если у челов нет надежного способа навигации, это не беда. Главное для нас – понять принцип, все остальное придумаем сами».
– Они вас обманут, – негромко произнес граф.
– Не привезут Трон? – встрепенулся Мельников.
– Думаю – привезут, – покачал головой Спицын. – Они привезут Источник, окончательно войдут к вам в доверие, дождутся, пока вокруг Трона не соберется вся Кафедра, и перебьют всех, кроме профессора и Матвея. Из вас они вытянут всю информацию о способе дальнего перехода – а допрашивать таты умеют – и тоже убьют. – Щеголь помолчал. – Я бы поступил именно так.
– Но для чего? – Голос Близнеца слегка дрожал. – Зачем нас убивать? Мы же готовы честно поделиться информацией!
– Во-первых, работающий Источник, – объяснил граф. – Теоретически у лордов хватит сил, чтобы закрыть его от Великих Домов, а если нет? Включенный на полную мощность Трон наблюдатели засекут даже на другой стороне земного шара. И туда сразу же прыгнет боевой отряд. Не думаю, что божественные лорды готовы потерять Источник только ради того, чтобы дать возможность группе челов совершить увлекательное путешествие во Внешние миры.
Спицын помолчал, брезгливо усмехнулся, глядя, как половой выставляет из трактира пьяного, и продолжил:
– И второе, самое главное, – факт открытия Большой Дороги не замаскировать никаким лордам. Какой бы технологией вы ни пользовались, прорубив стены мира, вы внесете хаос в магические поля. Возмущение почувствуют все сильные маги. И Великие Дома поймут, что кто-то нашел Путь. Зачем это татам? Им нужно спокойно разобраться в ваших записях, оптимизировать разработанный аркан, адаптировать его для своих ублюдков и спокойно скрыться. Вот так, мои дорогие ученые друзья. – Холодный взгляд гуляки, повесы и театрала безжалостно скользнул по поникшим собеседникам. – Вот вам две причины, каждой из которых вполне достаточно, чтобы покончить с вами.
Спицын взялся за чашку с чаем, с омерзением принюхался и вернул ее на стол. За все время пребывания в трактире он не притронулся ни к одному блюду и так и не снял перчаток.
– Но нам нужен Трон, – тихо проронил Мельников. – Без него мы не справимся.
Близнецы оглушенно молчали.
– Какие же вы простые, – посетовал граф. – Разве я сказал, что вы его не получите?
– Но если лорды хотят нас убить…
– Боже мой, – герой русско-японской войны потер висок с таким видом, что еще одно слово профессора, и его несчастная голова разорвется. – Профессор, хотят они нас убить или нет, это дело десятое. Мы знаем, что они собираются нас обмануть, а значит…
– Должны обмануть их первыми, – закончил Андрей.
Спицын окинул смышленого Близнеца высокомерным и крайне уничижительным взглядом, давая понять, что невоспитанность юноши уравнивает его в правах со снующими вдоль плинтуса тараканами. И только после того, как студент залился краской стыда, Хранитель поинтересовался:
– Я слышал, вы сын купца?
Андрей сглотнул и молча кивнул.
– Вы мне нравитесь, молодой человек, – неожиданно смилостивился граф. – Действительно нравитесь.
Есть в вас понимание жизни.
Москва, 1908 год
Два дня спустя
Они встретились в доме действительного тайного советника Эймана, и каждый из них приложил массу усилий, чтобы оказаться в этом месте незамеченным. Сантьягу привели осы, выдающиеся знатоки московского Лабиринта. Привели старинными подземными ходами, один из которых заканчивался аккурат в подвале Эймана. Помимо этого, комиссара прикрывали два советника Темного Двора, благодаря чему никто в Тайном Городе не догадывался о местонахождении Сантьяги. Собеседник нава, невысокий, но плечистый чел, прибыл в дом тайного советника в закрытой карете, а все его знакомые и друзья были уверены, что он находится у родственников в Троице. Усилия не пропали даром: никто, включая хозяина дома, которого попросили о небольшой услуге третьи лица, не знал, что за гости заняли одну из удаленных комнатушек.
Меры предосторожности были вполне оправданны. Получив доклад аналитиков о том, что Кафедра стоит на пороге важного открытия, Сантьяга принялся методично искать ходы к соратникам Мельникова. С одной стороны, он не должен был вызвать подозрения людов, ибо по давней договоренности все человские работы, так или иначе затрагивающие интересы Тайного Города, должны были в первую очередь попадать в Зеленый Дом. С другой стороны, комиссар боялся спугнуть Кафедру, опасаясь, что, почувствовав внимание Великих Домов, профессор прекратит исследования и уничтожит наработанный материал. Сантьяга действовал осторожно, тщательно изучая ситуацию, взвешивая каждый шаг и терпеливо, очень медленно приближаясь к жертве на расстояние удара. Согласившийся на встречу чел стал еще одним звеном в цепи маленьких удач нава, еще одним кирпичиком, из которых комиссар собирался сложить башню окончательной победы.
– Вина, мой друг? К сожалению, господин Эйман не может похвастаться хорошим погребом, так что я захватил бутылочку из своих запасов. Мозельское, 1776 год.
– Благодарю, охотно.
Сантьяга аккуратно наполнил бокалы.
– Прошу вас.
И в очередной раз окинул чела внимательным взглядом.
Михаил Мастер. Лет тридцать – тридцать пять, волосы черные, вьющиеся, нуждаются в услугах цирюльника. Крепок, по крайней мере на вид, спокоен… гм… действительно спокоен, хотя присутствие комиссара Темного Двора, как правило, нервирует. Интересно… Одет в тужурку инженера, фуражку с эмблемой завода положил на стол, руки крупные, со следами въевшегося машинного масла. Руки рабочие, видимо, не только чертежи в цеху листает. Ах да, Михаил из низов, начинал на заводе каким-то подмастерьем, выучился, вырос. Семью, правда, не завел, но все равно молодец, упорный чел. Взгляд черных глаз вернулся на руки Мастера:
– Старая травма?
На левой руке чела не хватало безымянного пальца.
– Неудачный опыт, – грустно улыбнулся Михаил. – Я ведь механик, люблю сам собирать разные хитрые устройства, новые придумывать. – Чел посмотрел на палец. – Затащило в шестеренку.
– Из-за любви к механизмам и прозвище?
– Угу. – Михаил глотнул вина. – Я еще и оружейник. Пистолет могу собрать из чего угодно. Честно!
Глаза чела вспыхнули, было видно, что эта тема ему близка. Но Сантьяга не собирался углубляться в дебри технического прогресса, тем более что в механике и механизмах он разбирался гораздо хуже, чем в интригах. А если честно – совсем не разбирался.
– У вас замечательный талант, – похвалил он Мастера.
– Потому и держат, – рассмеялся Михаил. – Мельников ищет людей с разными способностями. Отбирает тех, что могут пригодиться в путешествии.
Первый намек на то, о чем комиссар мог только мечтать, – профессор действительно готовится к путешествию, и, судя по тому, что Сантьяга уже знал, можно было понять, о каком вояже идет речь. Но нав не торопился подходить к главной цели. Не сразу. Постепенно. Подтверждение получено, но информации о Кафедре все еще очень мало. А жертва должна быть изучена досконально. Чтобы потом, свежуя добычу, не ошибиться и не выбросить самые ценные куски.
– И какие еще таланты отыскал профессор?
Михаил, успевший долить себе в бокал великолепного вина, легко согласился удовлетворить любопытство нава:
– Слышали о Фоме Калеке?
– Слышал, – кивнул Сантьяга. – Но, к моему глубокому сожалению, не видел.
– Так его только Мельников и видел, – махнул рукой Мастер. – Да Матвей, наверное, он у профессора вроде главного помощника. А слухи о Фоме разные. Говорят, вояка, каких мало, с англичанами воевал в Южной Африке и с японцами. Ранен был, хромает, но кому угодно механику попортит, даже, прости Господи, наву.
– Возможно, – не стал спорить комиссар.
– Калека у Мельникова отвечает за безопасность, – продолжил Михаил. – От вас, уж простите, бережет. – Чел помолчал. – Побаиваюсь я его, если честно. Не видел ведь никогда, а вдруг он сейчас сидит в Троице, у дядьки моего, да интересуется?
– Мы вас прикрыли, – успокоил собеседника Сантьяга. – Если Фома сунется к вашим родственникам, ему даже удастся с вами поговорить.
– Это хорошо.
Мастер вновь долил себе вина.
– Не возражаете?
– Да на здоровье.
– Благодарю. – Чел потянул прекрасный напиток, блаженно прикрыл глаза. – Великолепно! – И снова вернулся к разговору. – Еще у Мельникова лингвист есть великий, Андрей Близнец. Все, что угодно, парень переводит, на любом языке говорит! Мне Матвей хвастался, что брат ему с самого азама книгу перевел, работу Азаг-Тота, да!
– А сам Матвей – геомант?
– Знаете?
– Догадался.
– Вы умный. – Михаил поставил на стол пустой бокал. – Да, геомант. Без него Мельников никуда.
– Матвей сильный маг?
– Наверно, раз вы позвали меня. – В глазах Мастера зажегся хитрый огонек.
Сантьяга улыбнулся:
– Скрывать не стану, Михаил, мы до сих пор не можем вычислить, где Мельников проводит ключевые работы по тематике Кафедры. Мы обыскали его кабинеты и дома, и в Университете, мы установили за ним слежку, но… Результата нет. Профессор уходит от моих подчиненных тогда, когда ему это вздумается, а это, поверьте, дорогого стоит.
– Это геомантия, – пробормотал чел. – Магию Матвея вам не понять, он кому хошь голову заморочит. Выучился.
– Хранитель помог?
– Угу.
Комиссар видел, что собеседник говорит правду, лжи не чувствовалось, и это слегка сбивало с толку. Любой собеседник всегда о чем-то недоговаривает, у каждого за душой есть нечто, что надо скрыть, тема, которая неприятна. Фон легкой лжи и недомолвки присутствует в любом разговоре, и единственно, за чем следил Сантьяга, чтобы этот фон не затрагивал обсуждаемый вопрос. Михаил же был абсолютно открыт и говорил совершенно искренне. «Неужели он так меня боится?» Но серых пятен страха тоже не было! Мастер был абсолютно спокоен и правдиво отвечал на любой вопрос. «Можно ли подозревать собеседника, когда он ничего не скрывает? Нужно!» Подозрение придется тщательно обдумать после разговора.
– Идеи Мельникова мне чужды, – говорил тем временем окончательно расслабившийся чел. – Профессор безумен. Видимо, семя нелюдей не должно смешиваться с нашим. Мельников гений, да, и я уверен, что он найдет… или уже нашел, способ открыть Большую Дорогу.
– Как далеко продвинулись исследования?
– Я не принимаю в них участия, – покачал головой Михаил. – Профессор и Матвей скрывают результаты работы от всех, но, судя по их не очень радостному виду, пока получается не очень хорошо. Но они не сдаются.
– Вы их уважаете, но согласились встретиться со мной. Почему?
А вот теперь черные глаза Сантьяги вцепились в Мастера по-настоящему: жестко, требовательно, холодно. И этот взгляд сопровождался дополнительным, четко рассчитанным ударом опытнейшего мага, и никто, НИКТО не смог бы ответить на этот резкий вопрос неправду. Михаил остался безмятежен, как ветерок над ручьем.
– Меня не увлекают рассказы о других мирах. Что там – неизвестно. Профессор втянул меня в эту историю, задурманил голову, заставил размечтаться… А потом я посидел и подумал: я ведь обычный чел. Талантливый? Да. Ну и что? С моим талантом можно и здесь жить хорошо. ОЧЕНЬ хорошо. Вы понимаете, что это значит?
Комиссар молчал.
– Потом я подумал, что Великие Дома наверняка разнюхают, вы уж извините, о планах Мельникова. А профессор вас ненавидит, значит, делиться не намерен. Вы будете злы… – Мастер пожал плечами. – Тут уж не о хорошей жизни надо говорить, а просто о жизни. О ее спасении. Вот я и подумал, что умнее будет с вами договориться. Синица в руках – это, знаете, не журавль в небе. И спокойнее, и сытнее.
– Мечта обычного чела.
– Ну, не совсем обычного… – В голосе Михаила послышался металл. – Я за свои услуги возьму дорого. Михаил Мастер обычным челом больше не будет. И даже потомки его на золоте кушать станут.
Он не врал! Даже Спящий не устоял бы против яростной, но незаметной атаки Сантьяги. В своих силах комиссар был уверен.
– Вы мне заплатите дорого, – с нажимом повторил Михаил.
– Я могу выдернуть интересующие меня сведения прямо сейчас, – ровно произнес нав. – Не боитесь?
– Не боюсь, – скривился Мастер. – Боялся бы, не приехал.
– Почему не боитесь?
– Ну, сломаете вы мне мозги. – Михаил постучал себя по лбу. – Вытянете то, что я знаю сейчас, а дальше? Во-первых, Мельников или Фома заподозрят в моем исчезновении подвох и скроются. А во-вторых… – Чел хитро посмотрел на нава. – Кто вам тогда поможет заманить всю Кафедру в ловушку и взять тепленькой? Со всеми записями, артефактами, а то еще и с Хранителем в придачу?
– Вы поможете?
– Ведь я приехал.
– Да, вы приехали. – Сантьяга свел перед собой пальцы. – Какие артефакты вы имели в виду?
– Я слышал название: Малый Трон Посейдона. И имя: Нур. Вам это о чем-нибудь говорит?
Комиссар вздрогнул:
– Лорды Тать сумели спасти Источник… Довольно неожиданно. – И чел снова не лгал!! – Откуда вы узнали?
– Я ведь механик, помните? – Довольный произведенным эффектом, чел громко захохотал. – Небольшое устройство, по которому замечательно скользят звуковые волны, позволяет мне слышать то, что происходит в кабинете профессора. Матвей и Фома закрывают разговоры только от вас, от магов, а о технике, о науке не думают. – Мастер снова стал серьезным. – Такие сведения и такая помощь стоят ОЧЕНЬ хорошей жизни?
– Да, – честно ответил Сантьяга. – Стоят.
* * *
...
«Городское полицейское управление до сих пор не в состоянии внятно объяснить, кто же принимал участие в грандиозном побоище на рынке, неподалеку от станции метро «Красногвардейская». По сообщениям очевидцев, схватка, в которой сошлись примерно сто человек, началась около шести утра…»
(«РТР»)
...
«Кто-нибудь, остановите Всеславу! Похоже, хозяйка Зеленого Дома до сих пор не понимает, какого джинна выпустила из бутылки. Так и хочется добавить: из бутылки с виски. Указ о проведении выборов развязал дикарям руки, и вот уже который день Тайный Город стонет от выходок распоясавшихся безумцев. Утренние события – наглядное тому подтверждение. По нашим данным, Гниличи, уверенные в победе своего кандидата, принялись заново делить территорию и не нашли ничего лучшего, как затеять потасовку на глазах у челов. Самое смешное, что в официальных отчетах о ходе кампании эта гнусная перестрелка нахально названа политической дискуссией…»
(«Тиградком»)
* * *
Муниципальный жилой дом,
Москва, улица Тверская,
19 марта, пятница, 08.09
Когда-то эта комната служила рабочим кабинетом профессору Зябликову. В ней до сих пор стоял массивный письменный стол («Еще мужа моего, Павла Федоровича», – сообщила Лидия Васильевна) и два огромных книжных шкафа, наполненных научными трудами. Фотографии на стенах – Зябликов с неизвестными Матвею учеными, группами и поодиночке, Зябликов на конференции в Париже, где-то на горизонте торчит Эйфелева железяка. Кресло, два стула и кожаный диван. Как понял Близнец, теперь в кабинет заглядывали редко: в комнате Лены был свой письменный стол, гораздо меньших размеров, и компьютер, а старуха давно унесла к себе все важные фотографии – через открытую дверь Матвей видел высокую стопку альбомов на прикроватной тумбочке. Но, несмотря на то, что кабинет давно стал ненужным, за ним следили, и когда Близнец впервые вошел в комнату, он не обнаружил толстого слоя пыли ни на столе, ни на полках. Выданное белье пахло крахмалом и чем-то еще, неуловимым, но очень приятным. Оно пахло домом. Домом, где живут. Настоящим. И Матвей, впервые за много-много лет, спал с наслаждением, с детской радостью, и, проснувшись, еще долго валялся в постели, жадно впитывая уют настоящего дома.
– Можно?
Лена заглянула в комнату.
– Конечно.
Близнец стоял у шкафа и внимательно изучал найденные в дешевой картонной папке рисунки. Акварель, карандаш…
– Ты что-то хотела?
Девочка замялась. Она была одета, собиралась в школу, но, видимо вспомнив о чем-то важном, вернулась из прихожей.
– Я хотела забрать эту папку.
– Это твои рисунки? – негромко спросил Матвей.
– Да, старые.
– Извини, я посмотрел.
– Ничего.
– Красиво. – Близнец помедлил, проглядел еще несколько работ. – Ты училась?
– Нет. Просто иногда хочется порисовать.
– У тебя получается.
Девочка промолчала. Было видно, что она еще не до конца доверяет «дяде Матвею».
– Почему они здесь, а не у тебя в комнате?
– Я рисую только здесь, в папином кабинете. – Лена шмыгнула носом. – Больше нигде не получается.
– Но здесь получается здорово, – тихо сказал Близнец.
Лена хотела ответить, но ее перебил звонок входной двери.
– Извините.
Она взяла из рук Матвея папку и выскользнула в коридор.
– Бабушка, это тебя.
Близнец насторожился – в голосе девочки прозвучала неуверенность… и страх. Что за гости? Невнятный шум в коридоре, тяжелые шаги – мужчины.
– Входите. – Лидия Васильевна вышла в прихожую, а Лена юркнула в свою комнату.
Гости, судя по звукам, не менее трех мужчин, прошли вместе со старухой в гостиную. Дверь прикрыли, но напряженно прислушивающийся Матвей сумел уловить агрессию в едва доносившихся голосах. Что еще за гости? Просто подслушать или разобраться лично? Близнец колебался недолго. Времени у него мало, очень мало, если у Зябликовых проблемы, надо постараться разузнать о них как можно быстрее. Матвей сменил выданные старухой шлепанцы на свои ботинки, расстегнул ворот рубашки – так безобиднее, – взял пустую кружку из-под утреннего чая, вышел в коридор и замер у дверей в гостиную.
– Тебе же лучше, а?
– Старая, чего мнешься, не понял?
– Соглашайся! Не обидим!
– Я не могу!
– Вах, какая тупая!
– Лидия Васильевна, а можно еще чайку попросить? – Близнец осторожно заглянул в комнату. – Ой, здравствуйте.
При его появлении разговор оборвался. Крепкие черноволосые мужчины – действительно трое, но благодаря внушительным размерам они заполнили все пространство большой гостиной – посмотрели на незваного гостя без одобрения.
– Ты кто, а? – подал голос самый рослый.
– Жилец.
– Какой жилец, а? – рослый угрожающе уставился на Лидию Васильевну. – Ты что, старая, совсем сдурела? Какой еще жилец, а?
– Матвей, – через силу улыбнулась старуха, – пожалуйста, сделайте себе чаю сами. Я пока занята.
– Я, к сожалению, не знаю, где заварка и сахар, – спокойно ответил Близнец и вошел в гостиную. – Вы, Лидия Васильевна, пойдите на кухоньку, похозяйничайте, а я пока развлеку ваших гостей. Ладушки?
Пару мгновений Зябликова удивленно смотрела на Матвея, затем кивнула, поднялась со стула и вышла из комнаты. Не менее удивленные бандиты не стали ей мешать.
– Ты кто? – поинтересовался Рослый.
– Я снял комнату у Лидии Васильевны, – ровно ответил Близнец.
– А она тебе сказала, что продает квартиру?
– Нет, к сожалению. – Матвей холодно оглядел бандитов. – А Лидия Васильевна знает, что продает квартиру?
– Знает, она давно знает, – развеял сомнения Рослый.
– Только пока не хочет! – буркнул один из его подручных.
– А мне показалось, что не только не хочет, но и не собирается. – Матвей пустил в голос нотки рассеянности. – Во всяком случае, я снял комнату на два года.
– Что?
– На два года?
– И даже договор оформил. И дал задаток.
– Слюшай, жилец, хочешь на машине покататься? – Рослый принял решение.
– Я собирался попить чаю, – недоуменно поведал Близнец. – Но если вы настаиваете…
– Настаиваем, настаиваем… – Остальные бандиты поняли, куда клонит главарь.
– Успеешь чай попить, да?!
– Давай с нами прокатимся!
Они буквально вынесли Близнеца в коридор.
– Пальтишко! Позвольте одеться! Ветрено, я же простужусь! – Матвей блестяще играл ошарашенного недотепу. – Лидия Васильевна, я скоро! Молодые люди только покажут, где здесь булочная, и я вернусь.
– Какая булочная? – Вышедшая из кухни старуха оторопело уставилась на Близнеца.
– Тортик к чаю купим. Отметить…
Последние слова Матвея старуха не расслышала – дверь захлопнулась.
– Какой тортик?
Леночка осторожно выглянула из своей комнаты.
– Ушли?
– Они забрали с собой Матвея, – упавшим голосом сообщила Лидия Васильевна. – Надо звонить в полицию.
– Не надо, ба, – шмыгнула носом девочка.
– Почему?
– Он их не боится.
– Что? Господи, о чем ты говоришь? Матвей долго жил за границей, он не понимает, с кем связался! Надо звонить в полицию!
– Не надо. – Старуха удивленно посмотрела на внучку – Лена говорила очень и очень уверенно, по-взрослому. – Он прекрасно знает, кто они такие. Но он их не боится.
Матвей безропотно стерпел все выходки бандитов: он молчал, когда его втолкнули в лифт, не сопротивлялся, когда черноволосые едва не на руках вынесли его из подъезда, и покорно опустился на заднее сиденье массивного джипа. Свое волнение он показывал покусыванием губ и легким подрагиванием пальцев – для бандитов это было более чем достаточно. Они чуяли то, что должны были чуять: жертва в панике.
– Далеко не поедем, – решил Рослый, останавливая машину в глухом переулке. И повернулся к Близнецу: – Слушай сюда, жилец, лишней крови я не хочу, понял? Но если понадобится – она будет, понял?
Сидящий рядом с Матвеем бандит не сильно, лениво, ударил Близнеца в бок. Умело ударил.
– Я тоже не хочу крови, – пробормотал Странник, с трудом восстановив дыхание. – Не бейте меня, пожалуйста.
Рослый хмыкнул:
– Чтобы через два часа тебя в квартире не было, понял?
– Вы меня простите, я ведь не знал ничего, – заныл Матвей. – Лидия Васильевна не сказала, что собирается продать…
– Старуха уже конкретно достала, – поморщился Рослый. – Квартиру ее Мириам Гусейновна хочет. Понял, да? Так что шансов у старухи нет. Если Мириам Гусейновна хочет, Гусейн Рафаилович так и сделает. Дочку он любит. Твоя задача не отсвечивать и нам проблем не добавлять.
– Я не буду, – пообещал Близнец.
– А старухе мы сегодня все объясним.
– Хочешь ей помочь – втолкуй идиотке, что к чему. Ты кажешься умным, да?
– В светлий пальта ходишь и очень красивий брюк, – добавил драчливый бандит. – Ты точна умний.
– Потому что если сегодня до вечера старуха не опомнится, мы займемся ее внучкой, – закончил Рослый.
– Видель внучка? – осклабился Драчливый. – Сладенький такая, вах!
– Объясни старой дуре, что ночь в сауне вряд ли понравится маленькой девочке, – буркнул Рослый.
Где-то в самой глубине души Матвея трясло от дикого бешенства. Но он робко, как-то беззащитно улыбнулся и осторожно спросил:
– Вы позволите показать вам кое-что?
– Чего?
Близнец вытащил из внутреннего кармана пальто тонкий черный маркер и сложенный в несколько раз лист белой бумаги. Аккуратно расправил его перед изумленными бандитами и медленно нарисовал недлинную линию, разделившую лист примерно посередине.
– Обратите внимание на эту черту, господа, – тихо проговорил Странник. – Если бы я сделал ее длиннее, она бы разделила лист на две неравные части. Но я вовремя остановился, поскольку понимаю, что еще рано.
Голос Матвея мягко обволакивал собеседников.
– Чта он говорит, э?
Последняя попытка сопротивления гипнотическому воздействию. Драчливый оказался крепок, два его приятеля уже молчали.
Близнец на мгновение прикрыл глаза, словно изучая окружающий мир, а затем маркер вновь помчался по бумаге.
– Есть еще линии. Посмотрите, как интересно они пересекаются. Не все, но многие. Они важны, очень важны. Они помогут вам ответить на вопрос, почему вы здесь. Эти линии важны для вашей жизни, для вашей судьбы. Эти линии ответят на вопросы, которые таятся в ваших душах. Эти линии помогут вам увидеть себя, познать величие своего «я». Смотрите. Вы все поймете.
Матвей убрал маркер в карман и устало провел рукой по вспотевшему лбу. Замершие бандиты не отрывали глаз от нарисованной на бумаге причудливой фигуры: хаотическое переплетение черных линий и две маленькие руны в уголке. И души черноволосых безуспешно пытались вырваться из лабиринта, в который направил их взбешенный геомант. Бандиты будут сидеть так до тех пор, пока их не найдут. А тот, кто обнаружит странную компанию, скорее всего сразу же возьмет в руки лежащий между парализованными уголовниками лист. И исчезнет последнее, что еще связывает мозг черноволосых с реальным миром.
Близнец вытащил из кармана Рослого пачку сигарет, дрожащими – на этот раз они тряслись на самом деле – руками достал одну, раскурил, вышел из машины, извлек мобильный телефон и набрал номер:
– Мне плохо. Мне очень плохо, черт возьми! Я думал, что за сто лет хоть что-нибудь изменится, а здесь все по-старому. Они такие же, как раньше. Или даже хуже. Я не могу, слышишь? Я так не могу! Ты слышишь меня? Мне очень плохо! Смерть идет за нами!
– Рассказывай, – коротко и очень жестко приказал Фома Калека.
* * *
Южный Форт,
штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово, 19 марта, пятница, 10.00
Гниличи восприняли идею проведения предвыборных дебатов с большим воодушевлением. Слух о том, что бывший великий фюрер Кувалда окончательно свихнулся, как уверяли пропагандисты – от горя, и добровольно собирается прибыть в захваченный кланом Южный Форт, вызвал у Гниличей в целом, и у Напильника в частности, приступ нездорового веселья. Их не смутил странный поступок одноглазого – разбираться в причинах дикари посчитали ненужным, достаточно было самого факта. Гниличи суетились всю ночь: стягивали в Форт подкрепления, готовили площадку для политического оппонента и огневые точки для благодарных слушателей. Апофеозом действа, по замыслу Напильника, должна была стать взорвавшаяся трибуна: он пообещал сородичам грандиозный фейерверк, и Гниличи радостно ждали шоу. Ровно к десяти утра готово было решительно все: возбужденный электорат клацал ятаганами и помповыми ружьями, заминированная трибуна одиноко возвышалась в центре неубранного двора, а довольный, улыбающийся Напильник важно рыгал на крыльце «Средства от перхоти». В руках фаворита предвыборной гонки поблескивала бутылка виски, а над его красной банданой к стене был прилеплен наспех нарисованный плакат: «Добро пожаловать домой, Шибзичи!»
– Трындец одноглазому, топор ему в зубы, – сообщил Напильник соратникам, выслушав доклады о том, что к встрече Кувалды все готово. И пообещал: – Он эти дебаты до конца жизни запомнит!
Подчиненные вежливо посмеялись.
– Может, всех Шибзичей гасить не будем? – предложил осторожный Титаник.
– Не будем, – милостиво согласился Напильник. – Штуки три оставим, а то перед королевой неудобно.
Разработанный Напильником план предвыборной дискуссии был прост и незамысловат: прения предполагалось начать сразу же, как только неумные конкуренты окажутся в стратегическом окружении во дворе Южного Форта, после чего пожаловаться королеве на нечестность Шибзичей, якобы начавших стрельбу…
– Едут! – Стоявший на стене дозорный замахал руками. – Едут!!
Помповые ружья дружно лязгнули, ворота открылись, и во двор величественно вплыл массивный «Хаммер». Черный и бронированный.
– А Кувалда осторожен, – процедил Напильник. Он еще верил в успех предприятия. – Только вот крутая тачка вряд ли спасет придурка.
И замолчал.
Вслед за джипом в Южный Форт вкатился длинный лимузин, за которым последовали два микроавтобуса и еще один «Хаммер». Гниличи, как и было велено, закрыли ворота Форта, но стрелять, на свое счастье, не начали – никто не ожидал, что выезд одноглазого будет таким шикарным.
– Пусть высунутся сначала, топор им в зубы, – неуверенно пробормотал Напильник. Внушительный конвой произвел на него нужное впечатление.
И они высунулись.
Вот только совсем не Шибзичи. Дальновидный Урбек понимал, что на встречу с ним Гниличи вряд ли соберутся, а потому уговорил друзей шасов дать Напильнику не совсем верную информацию. Кувалда, разумеется, возвращаться в родную штаб-квартиру не собирался. Не дурак.
Первым из джипа выпрыгнул Муба. Четырехрукий хван в полной боевой выкладке. Лучший воин Тайного Города, абсолютный чемпион Турнира великого магистра. Мельком покосившись на Красных Шапок, хван буркнул несколько слов на алтайском наречии, и из машин посыпались его братья. Молчаливые, подтянутые и недружелюбные. Четырехрукие зарабатывали себе на жизнь двумя способами: выращиванием Золотого Корня и заказными убийствами, при этом сельским хозяйством хваны занимались исключительно на Алтае. Действуя четко и слаженно, четырехрукие молниеносно рассредоточились по Форту, взяв под полный контроль двор и столпившихся на нем дикарей. Ошарашенные Гниличи только поскуливали – связываться с безжалостными хванами им было не с руки.
Тем временем из микроавтобуса выскочили моряны. В боевых шкурах, разумеется. Массивные оборотни, выглядевшие еще менее дружелюбно, чем четырехрукие киллеры, образовали внутреннее кольцо безопасности, плотно окружив быстренько разминированную трибуну. Среди Гниличей начала зарождаться паника, но оружие, демонстративно взятое хванами на изготовку, и негромкое рычание морян подавили проявления слабости в зародыше. Действительно, что за дебаты без публики? Помповые ружья было велено бросить в кучу, ятаганы – убрать в ножны, самим дикарям – собраться у трибуны. При этом хваны успели пробежаться по казармам и выгнать во двор укрывшихся там трусов, женщин и детей. Многие плакали, но никто не сопротивлялся – понимали: себе дороже. Убедившись, что кворум есть, Муба легким движением правой верхней руки установил во дворе гробовую тишину и громко объявил:
– Значит, так, шпана, сейчас здесь будут проведены дебаты кандидатов на пост э-э… великого фюрера. Дебатировать станут двое: какой-то там Напильник и уважаемый Урбек Кумар, кандидат от Дуричей.
Моряны выдернули посеревшего уйбуя из толпы и подтащили к трибуне. Напильник закрывал глаза и что-то бормотал.
– Ваша задача не действовать мне на нервы, – продолжил Муба. – Прошу посмотреть на снайперов: они будут стрелять без предупреждения. Винтовки снабжены отличными глушителями, так что речь уважаемого Урбека не прервется.
Красные Шапки с ужасом оглядели занявших господствующие позиции четырехруких. Может, хваны и уступали в меткости рыцарям Горностаям, но с такого расстояния они не промахивались.
Тем временем моряны ловко растянули на стене гигантский портрет Урбека, специально приглашенные телевизионщики – дебаты транслировались в прямом эфире по одному из каналов «Тиградком» – установили камеры, и виновник торжества важно выбрался из лимузина. Муба поднял плакат «Громко хлопать в ладоши!», и дикари послушно изобразили горячее приветствие.
Облаченный в черный полувоенный френч Кумар важно поприветствовал будущих подданных и направился к трибуне. На его лице застыло прекрасно известное всему Тайному Городу выражение деловой решимости. Как только Урбек остановился у микрофонов, плакат Мубы велел: «Не хлопать!» – и овации стихли.
– Значит, так, братцы, – буркнул шас. – В первую очередь хочу обратить ваше внимание на моих ассистенток и напомнить, что они не терпят запах алкоголя.
Первые ряды Красных Шапок дружно подались от трибуны. Кумар довольно улыбнулся.
– Мне приятно, что вы, братцы, готовы выполнить любой приказ своего фюрера. Это внушает оптимизм. Да, братцы, да, вы не ослышались, именно оптимизм. Я долго сомневался, стоит ли мне соглашаться на вашу просьбу выставить свою кандидатуру на этот высокий пост. Вы все меня знаете, братцы, все без исключения знаете. Я уважаемый торговец, у меня честный бизнес и прекрасная репутация. О вас же говорят мало приятных вещей, и наш союз мог быть неправильно истолкован в высших кругах.
– Зато мы лучшие! – набрался храбрости один из Гниличей.
– Правильно, – согласился Кумар. – И я сказал себе: Урбек, править Красными Шапками – это грязная работа, но кто-то должен ее делать. А теперь я вижу, что вы не такие уж плохие, и мое сердце переполняется радостью.
Муба вновь велел «Громко хлопать в ладоши!», дикари недружно исполнили приказ, а ушлый режиссер «Тиградком» превратил жиденькие аплодисменты в сдержанные овации и пустил рекламный ролик нового супермаркета Торговой Гильдии. Кумар неспешно поднес к губам стакан с водой: бизнес есть бизнес, Урбек продал деловым собратьям время в своей предвыборной речи и теперь был вынужден делать паузы.
– А сейчас поговорим за дебаты, – продолжил Кумар, увидев поданный режиссером знак – трансляция продолжилась. – Где оппонент? – Урбек посмотрел вниз. – Напильник, ты еще желаешь стать великим фюрером?
Гнилич молча трясся.
– Программу изложишь?
Без ответа.
– Конечно, мы не станем снимать его кандидатуру с выборов, – доверительно сообщил дикарям Кумар. – Демократия есть демократия, у вас, братцы, должен быть выбор. А теперь пусть каждый из вас заглянет к себе в душу и спросит: разве я не хочу отдать свой голос за старого и честного Урбека? За того, кто приведет семью Красных Шапок к процветанию и благоденствию?
– Мы станем Великим Домом? – осторожно уточнил один из избирателей.
– Возможно, – не стал скрывать щедрый кандидат. – Не уверен, что в мое правление, но почему нет?
– И ты будешь давать правильные цены за товар?
– Мы ведь будем одной семьей, – объяснил будущий фюрер. Он извлек из кармана красный носовой платок и помахал им в воздухе. Электорат воспринял действо одобрительным гулом. – У нас все будет! У нас будет единая семья! Единые интересы! Единый фюрер! Будем едино делать все, что я захочу!
– Ура! – не сдержались расчувствовавшиеся дикари.
– Будете делать то, что я скажу, – процветете в натуре! Банданы из шелка носить станете, с золотыми лампасами!
На этот раз рев Красных Шапок превзошел ожидания режиссера, ему даже пришлось уменьшить чувствительность микрофонов.
– У всех будет все, а у меня все остальное! – несколько туманно закончил Урбек. Он немного устал с непривычки.
– Ура великому фюреру!!
– Кажется, все? – Кумар посмотрел на Мубу. – Я ничего не забыл?
Хван заглянул в блокнот:
– Фотография для рекламных плакатов.
– Ах, да!
Кумар сошел с трибуны и приблизился к толпе. Моряна бесцеремонно выхватила у одной из женщин грязного ребенка и протянула шасу.
– Этот сойдет?
– Какая разница?
Репортеры приготовили камеры.
– Обрызгайте его чем-нибудь, – поморщился Урбек, с сомнением глядя на завернутого в рыжее одеяло карапуза. – Я не могу рисковать своим здоровьем.
Муба вытащил из кармана распылитель с «водой Парацельса» (дезинфектор 4-го уровня, при заказе от десяти упаковок – скидка) и быстро обработал ребенка.
– Готово.
Урбек брезгливо потрогал маленького дикаря рукой и состроил дежурную улыбку.
* * *
Лавка «Эмхан Хамзи и братья»
Москва, Кривоколенный переулок,
19 марта, пятница, 10.01
Неприятный город. Странный, чужой, тайный… Оказываясь в Москве, Джин почти сразу же начинала испытывать жгучее желание вырваться из этого мегаполиса, найти любое средство передвижения – вертолет, машину, на худой конец велосипед, и мчаться, мчаться, мчаться подальше от пропитанных магией и кровью камней старой столицы. Нигде больше девушка не переживала ничего подобного. Внутренний голос настойчиво приказывал: «Вон, вон из этого города!», но проклятые дела вновь и вновь приводили Джин в Москву.
– Надеюсь, мой заказ готов? – Негритянка внимательно посмотрела на стоящего за стойкой шаса. – Вы обещали, что к десяти…
– Я помню, что обещал, – сварливо ответил старый Эмхан. – Но я и представить себе не мог, что мне потребуется столько времени на его выполнение!
– Наймите квалифицированного предсказателя, – посоветовала Джин. – Станет легче.
– Не надо меня учить бизнесу, – окрысился шас. – И не мешайте торговаться.
– Мы договорились на конкретную сумму. Если заказ готов, можете списать ее с моего счета.
Джин небрежно положила на стойку карточку «Тиградком», легальную, самую настоящую карточку – девушка была официально зарегистрирована в Тайном Городе.
– Жалкая сумма, на которую я согласился только в качестве аванса…
– Гонорар завышен втрое, – жестко бросила Джин. – Больше ни копейки!
По-русски негритянка говорила с резким акцентом, но это не вызывало подозрений: мелкий человский маг Джин Джексон работала в североамериканском городке Новый Орлеан и наведывалась в Москву только за энергией.
– Я не спал всю ночь, – пожаловался Эмхан.
– Именно на это вы упирали вчера, когда заставили меня согласиться на грабительские условия.
– Измучился так, будто создавал Венеру Милосскую! Вы когда-нибудь создавали Венеру Милосскую?
– Если бы создавала – не стала обращаться к вам, – съязвила девушка.
– Правильно, я – мастер. Но сколько мучений мне доставила эта работа! Спящий должен пробудить в вас сочувствие к моим страданиям. – Эмхан со вздохом поставил на прилавок большую коробку. – Давайте обсудим увеличение гонорара хотя бы на десять процентов.
– Если мне понравится качество работы, я подумаю над вашим предложением, – сдалась девушка.
– А вот за качество волноваться не следует. – Шас открыл коробку. – Можете проверить – сделано с точностью до миллиметра.
* * *
Офис компании «Прогресс-Инвест»
Москва, улица Широкая,
18 марта, четверг, 10.07
Нынешний офис Черкаса располагался в невзрачном, еще имперской постройки доме, находящемся вдали от центра города. Несколько довольно обшарпанных комнат на третьем этаже. А как еще должно выглядеть помещение подставной фирмы, призванной служить кабинетом для гангстера средней руки? Никаких вывесок, железная дверь с домофоном, мебель, оставшаяся от прежних времен, и едва ли не единственный показатель «серьезности» обитателей – несколько камер видеонаблюдения. Дорогих, последней модели.
Договориться о встрече оказалось на удивление легко. Фома позвонил из телефона-автомата на мобильный Черкаса – Дмитрия Сидоровича, как оказалось, – который, в свою очередь, услышав короткое предложение встретиться и поговорить о старых красноярских событиях, немедленно назвал адрес и время. Бандит, как понял Калека, обрадовался звонку – он явно устал служить приманкой. Подвоха Фома не ожидал: Черкас был знаком, дорожным указателем, для встречи со Странником его хозяева наверняка приготовили другое место, более надежное, а потому Калека абсолютно спокойно похромал по напичканному видеокамерами коридору и уверенно переступил порог кабинета.
– Дмитрий Сидорович?
– Фома?
Пожимать протянутую руку Калека не стал. Зато не отказал себе в удовольствии внимательно и откровенно оглядеть Черкаса – выглядел бандит отвратительно. Страшно выглядел. Голову уголовника пересекал толстый рубец, вокруг которого не росли волосы, один глаз был искусственным – дешевая стекляшка безжизненно таращилась в пространство, а правое ухо выглядело так, словно по нему прошлись паяльной лампой. Полоски шрамов украшали подбородок бандита, по всей видимости, челюсть была сломана в нескольких местах, и сломана жестоко – Черкас до сих пор говорил не очень внятно, и, как заметил Фома, своих зубов у него не осталось. Кисть левой руки была заменена протезом…
– Нравлюсь? – Уголовник издал короткий звук, который можно было принять и за смешок, и за сдавленное рычание.
– Нравишься, – не стал скрывать Калека. – Но я бы тебе еще и ноги повредил.
– Они и повредили, – после короткой паузы ответил бандит. – С палкой хожу.
– Это хорошо, – кивнул Фома.
Он без спроса сел на стоящий перед столом стул, раскурил сигару, пустил в лицо Черкаса струю дыма и поинтересовался:
– Лысые постарались?
– Они, – согласился бандит. – Хотели произвести на тебя впечатление?
– Нет, – поморщился Калека. – Хотели показать, что относятся к тебе так же, как я. Мостик взаимопонимания навести, так сказать. – Еще одна струя ароматного дыма, и Странник пояснил: – Нам предстоят серьезные переговоры.
– Мостик взаимопонимания… – В единственном живом глазу уголовника сверкнула боль. – Так они тебя ублажить хотели, а не напугать.
– Меня напугать сложно, – холодно произнес Фома. – Что ты должен был передать?
– Вот. – Черкас бросил на стол трубку мобильного телефона. – Там в памяти один номер забит. Позвони.
Странник небрежно нажал кнопку вызова и, не спуская глаз с бандита, поднес трубку к уху.
– Алло.
Ответили сразу:
– Догадался, с кем говоришь?
– Давно догадался, – усмехнулся Калека. – Трон у тебя?
– История повторяется, – хмыкнул в ответ Нур. – Но на этот раз вам меня не обмануть.
– Теперь у тебя нет Чаши.
– Разве это что-то меняет?
– Нет, – помолчав, признал Фома. – Пожалуй, только то, что ты не заинтересуешь Троном никого, кроме нас.
– Это спорный вопрос. – Карлик резко сменил натянуто дружелюбный тон на деловой. – Мои требования не изменились. Если хочешь вернуть Источник, тебе придется поделиться разработками Мельникова.
– Покажи Трон, тогда поговорим.
– На этот раз меня не обмануть, – повторил Нур. – Источник находится в надежном месте. Хочешь его увидеть – приезжай. К вам в лапы я его не потащу.
– А ты поумнел, – сдержанно похвалил лорда Фома.
– Я должен был разозлиться, – рассмеялся карлик, – но этого не будет, чел, не будет. Я действительно хочу договориться: Трон в обмен на технологию Большой Дороги. Для меня это важно. – Нур выдержал короткую паузу. – Не потеряй трубку, чел, я перезвоню и скажу, где мы встретимся.
– Я запомнил номер и перезвоню сам, – отрезал Фома. – Трубу я не возьму.
– А ты осторожен.
– А ты хитер. – Калека резко поднял голову и посмотрел на видеокамеру. – Видишь меня?
– Вижу, – поколебавшись, ответил карлик.
– Тогда больше никаких шуток, – жестко приказал Фома. – Хочешь договариваться? Хорошо, договоримся, но для этого я должен хоть чуть-чуть доверять тебе. Не пытайся следить за мной.
– Очень надо, – медленно ответил лорд. – Тебе наша встреча нужна больше, сам прибежишь.
Фома бросил трубку на пол и раздавил каблуком.
– Круто ты с ним, – произнес молчавший во время разговора Черкас.
Уверенность, с которой Странник говорил с карликом, произвела впечатление на бандита.
– А ты его боишься, – высокомерно скривил губы Калека.
– Боюсь, – спокойно ответил уголовник. – Не знаю, парень, какие у тебя с ними дела, а меня они приложили крепко. Очень крепко. – Черкас зло посмотрел на Фому. – Они всю мою братву положили, догнал? Всю! Вдвоем! И гэбэшников александровских! Они весь Красноярск, не напрягаясь, на уши поставили и свалили! Они меня из такой норы вытащили, о которой никто не мог знать! Никто!!
– Любопытно, – протянул Калека, задумчиво глядя на бандита. – У тебя они Трон отняли?
– Да.
– И где он сейчас?
– Если бы я это знал, карлик не позволил бы нам встретиться, – усмехнулся уголовник.
– Логично, – вздохнул Фома.
Странник сделал еще пару затяжек, медленно затушил сигару о столешницу и, глядя прямо в единственный глаз Черкаса, глухим голосом произнес:
– Знаешь, разбойник, зря ты убил Зябликова. Ты целой семье жизнь сломал.
– Я за это заплатил. – Бандит с трудом поднял левую руку и указал протезом на свое лицо.
– Ты был здоровым и сильным мужиком, – жестоко усмехнулся Фома. – Тебя покалечили, но ты себя не убил, ты привык, ты снова находишь в жизни какие-то удовольствия. Я не могу этого допустить, разбойник. Просто не могу, извини.
Калека бросил в Черкаса щепотку золотистого порошка, полностью парализовав уголовника, снял пальто, пиджак, неспешно закатал рукава рубашки и вытащил из кожаного мешочка нож.
– Считай, что тебе повезло, разбойник, времени у меня мало, так что умирать ты будешь минут пятнадцать, не более.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
19 марта, пятница, 10.08
Суммарный объем материалов по Кафедре составлял почти сорок томов: информация об учениках Мельникова и самом профессоре, предположения и гипотезы, относящиеся к разработке Большой Дороги, отчеты о том давнем и единственном столкновении Великих Домов со Странниками. Больше всех текстов накопили люды – шестнадцать толстых папок, чуды оказались самыми скромными – всего десять томов, остальные – навские. Основные материалы, разумеется, совпадали, и лучшие аналитики Великих Домов тщательно сопоставляли полученные от конкурентов документы, надеясь отыскать забытый факт, не получивший развития вывод, другими словами – любую деталь, которая сможет помочь в поиске Странника.
Сантьяга бегло просмотрел предварительный доклад «ласвегасов» – явных зацепок нет, пара любопытных фактов, подробности позже, – задумчиво посмотрел на заполонившие кабинет документы – комиссару сделали копии со всех материалов, присланных людами и чудами, ткнул носком туфли одну из папок и медленно прошелся по кабинету. Вопреки обыкновению, Сантьяга был честен с рыцарями и зелеными на 99,9>– его впечатления и ощущения, его вопросы, до сих пор не получившие ответов. И теперь, просмотрев новые материалы и освежив в памяти старые, Сантьяга вернулся к своим старым замечаниям.
Почему Мельников собрал на Кафедре так много челов?
Потому что у каждого из них есть уникальный талант, необходимый для путешествия во Внешние миры.
Для путешествия достаточно геоманта.
Для разработки дальнего перехода достаточно геоманта, поправил себя комиссар. А что дальше? Какие опасности подстерегают в незнакомом мире? Как с ними бороться? Вот тут-то может пригодиться и беспалый механик, с закрытыми глазами собирающий сложные устройства, и воин, чувствующий опасность лучше артефакта четвертого уровня, и врач, у них наверняка был с собой хороший врач… Лингвист. Куда же без лингвиста? Вряд ли во Внешних мирах распространен русский.
В памяти всплыли слова Михаила Мастера: «Еще у Мельникова лингвист есть великий, Андрей Близнец. Все, что угодно, парень переводит, на любом языке говорит! Мне Матвей хвастался, что тот ему с самого азама книгу перевел, работу Азаг-Тота, да!»
В свое время Азаг-Тот пытался скрыться во Внешних мирах, но его умений не хватило, не оказалось рядом классного геоманта. Тем не менее некоторые разработки старика были весьма любопытны и наверняка помогли Мельникову. Азам, на котором говорили и писали гиперборейцы, не поддается обычным челам, даже Хранитель вряд ли способен на изучение этого языка, но отрывки переведенных трудов Азаг-Тота были найдены людами, а значит, наличие гениального лингвиста доказано.
Геомант, воин, механик, врач, лингвист… Геомант обеспечивает переход, остальные нужны в чужих мирах… Поправка: геомант только ставит Печати, дальше каждый прыгает самостоятельно. Значит, геомант работает здесь, остальные – там. Матвей здесь, все остальные там. А кто работает посередине? Во время перехода? Неужели Печать?
Сантьяга раскрыл записную книжку.
Для портала нужен маяк.
Даже для самого простого, в соседнюю квартиру, например. Нет, классный маг сделает переход без маяка, но для этого нужно четко представлять, куда ты идешь. Открытие Большой Дороги происходит с помощью Печати Странника, Печать знает, куда идти? Ее ставил Матвей Близнец, а он и Евразию-то покидал всего однажды – путешествовал в Египет. Нет, Матвей не мог дать направление, его дело обеспечение, а не навигация.
Для портала нужен маяк! Необходимо четко представлять, куда ведет переход!
Как Странники прокладывали себе дорогу? Комиссар понял, что он на правильном пути – вот он, ключевой вопрос! Как Мельников решил проблему маяка? Можно предположить, так же, как он решил все остальные задачи – нашел чела, обладающего редчайшим талантом. Нашел навигатора, способного увидеть чужой мир и направить на него дальний переход. Возможны другие варианты? Конечно, возможны, но Сантьяга чувствовал, что его догадка верна. На Кафедре был навигатор.
Кто?
Геомант, воин, лингвист, механик, врач… всем от двадцати четырех до тридцати трех лет. А Аристарху Пугачу не исполнилось и шестнадцати. Что раскопали люды? Родители: отец, инженер-путеец, мать из мелкопоместных дворян. Гимназия, способности к рисованию… Сантьяга внимательно посмотрел фотографии нескольких работ Аристарха, затем поднял глаза и нашел взглядом украшающие одну из стен картины Аркадия Ивова. Гигантская волна готовится смести с лица земли прибрежный город. Каждый мазок кисти дышит гениальностью, передает самую суть трагедии, перемещает созерцателя туда, на берег океана, заставляет дрожать в предчувствии надвигающейся беды. Ивов написал так, словно сам стоял перед безжалостной волной. И сумел перенести туда же зрителей.
– Аристарх видел то, что недоступно другим, – пробормотал нав. – Вот и все. Просто видел. Ортега!
Дверь в кабинет слегка приоткрылась.
– Да?
– Возьмите фотографию Фомы и немедленно направляйтесь на московские вернисажи. Ищите художников, с которыми общался Калека…
– Художников? – Помощник был настолько удивлен, что даже позволил себе перебить комиссара.
– Художников, скульпторов, поэтов… Не знаю! Фома ищет творчески ориентированного чела, и я хочу знать, нашел ли? Если обнаружите контакты Калеки, немедленно сообщите мне и начинайте предпринимать меры для их разработки.
– Ловить художников? – на всякий случай уточнил Ортега. – Зачем?
– Странники ослепли, – объяснил Сантьяга. – Вот зачем вернулся Фома – Кафедра ослепла. Аристарх был навигатором Большой Дороги.
* * *
Москва, улица Бахрушина,
19 марта, пятница, 12.27
Он не удержался, все-таки заехал туда, где когда-то высилась красавица-башня. Чудесное во всех смыслах произведение Шотландца. Не удержался, потому что не мог поверить, что нормальные люди добровольно разрушили Сухареву башню, он должен был убедиться в этом. И он убедился… Снующие машины и новые дома, асфальт и торговые центры, троллейбусы и весенние лужи.
– Скажи, добрый человек, ты еще помнишь башню?
– Какую башня, дарагой, э? Фрукт покупай, дарагой, банан кушай! Отличный бананы, э! Весна, дарагой, авитаминоз…
Ни единого следа на обновленных улицах. Ни одной зарубки в памяти лю… Нет, в памяти челов. Конечно же, челов.
– Слюшай, дарагой, может, тибе Останкинский башень нада, э?
– Нет, – покачал головой Калека. – Не надо.
Здесь, у лотка мелкого торговца, Фома окончательно попрощался со своим городом. С той Москвой, которую он помнил и любил. По которой тосковал.
Челы разрушили башню, уничтожили логово Хранителей Черной Книги, оборвали главную нить, ведущую к сильнейшему среди людей колдуну. Фома надеялся, что Хранитель оставит в Тайном Городе хоть какие-то метки, хоть какие-то следы, позволяющие выйти с ним на связь, но напрасно: или меток не было, или способностей Калеки не хватало, чтобы их увидеть. А Хранитель нужен, очень нужен, Черная Книга всегда выбирала действительно сильного мага, способного работать с Источником. Где взять другого оператора, Фома не представлял.
– Придется рискнуть.
Оставался специальный подарок Странникам от графа Спицына. Высокомерный аристократ был чертовски предусмотрительным человеком: «Может статься так, что вам будет трудно найти Хранителя. Паниковать не надо, все мы иногда испытываем желание спрятаться и побыть в одиночестве. Я научу вас обращаться напрямую к Черной Книге, а уж она передаст Хранителю, что его ищут друзья».
И граф обучил Странников несложному, но мощному аркану, открытой передаче, которую со стопроцентной вероятностью услышит Черная Книга. И все Великие Дома.
Но выбора у Калеки не было.
Он выбрал укромный уголок, небольшой тупик в районе улицы Бахрушина, образованный стенами домов и забором. Приятный и прекрасно подходящий для целей Фомы старый район: много строений, закрытых ворот, оград, деревьев, совсем рядом «Павелецкая», оживленное Садовое кольцо и набережная. Можно уходить в любом направлении. А уходить придется очень быстро.
На щербатом асфальте Калека мелом нарисовал треугольник, изобразил в его вершинах необходимые символы, в центр водрузил извлеченный из мешочка треножник, на который положил снятый с пальца перстень с желтым камнем.
– Я говорю именем твоего Хранителя, даровавшего вечную дружбу Странникам. Я говорю именем людей, служить коим твое предназначение. Я говорю с тобой, Книга Мудрости, и я знаю, что ты меня услышишь…
Вокруг желтого камня закружился невидимый, но все нарастающий вихрь магической энергии.
Первой подала сигнал Алина, старая, очень старая фата, похожая на сморщенную куклу, на которую для смеха надели седой парик. Она уже давно отошла от дел и тихо доживала свой век в загородном доме, но, учитывая сложную ситуацию, королева распорядилась призвать великую предсказательницу на службу и не ошиблась: старуха опередила более молодых товарок.
– Вероятность активности Странника! К югу от зоны Кадаф! Через три секунды!
Операторы, повинуясь повелительному кивку жрицы Снежаны, сосредоточили усилия на южной половине города.
– В пределах Садового кольца, – уточнила старуха.
– Готовьте боевую группу, – прошептала жрица.
– Он активизирует аркан!
– Есть всплеск магической энергии!
– Уточните, какое заклинание используется! Ударная группа – вперед!
– Энергия уходит из Тайного Города. Это что-то вроде дальней связи.
– Странник пытается связаться с Хранителем!
– Постарайтесь засечь, куда направлен сигнал!
Калека не боялся указать нелюдям путь к Черной Книге: энергия аркана бежала во все стороны и во все стороны несла отправленное послание. Обратной связи предусмотрено не было, Книга услышит, передаст информацию Хранителю – и все. Надо только дождаться, когда погаснет сияющий маленькой звездочкой перстень – это будет означать, что посланная волна обежала всю Землю.
– Скорее! – Фома нетерпеливо потер руки. – Скорее!!
– Вот он!
– Я его вижу!
– Атакую!
– Не убивать!!
Странник сидел на корточках возле начертанного на асфальте треугольника и не обращал на ударную группу зеленых ведьм никакого внимания. Чел не отрывал взгляд от пылающей над рисунком пронзительно-желтой звездочки.
– Калека, встать! Подними руки!
Наглый чел отмахнулся от квалифицированной колдуньи, словно от уличной женщины.
– Подожди!
– Чернояда, что у вас происходит? – затребовала объяснений Снежана.
– Сейчас мы его возьмем!
Но обер-воевода не испытывала и доли той уверенности, что прозвучала в ее голосе. И жрица это почувствовала.
– Доложи подробно.
– Мы не можем приблизиться к Страннику, – призналась Чернояда. – Он выставил какой-то щит. Мы не можем подойти и не можем ударить магией.
Секунду назад обер-воевода направила на Калеку парализующий аркан. Он сработал – фата видела, как на асфальт упала попавшая в поле действия заклинания птица, но наглый чел лишь улыбнулся.
– Вытяните энергию, идиотки! – взорвалась жрица. – Используйте «Навский аркан»!!
И тут желтая звезда погасла. Превратилась в перстень, упала с треножника на асфальт, заставив Чернояду вздрогнуть. Фома подхватил кольцо, огляделся, словно впервые увидел окруживших его колдуний, и… рассыпался на куски.
– Такой же аркан, как был в клубе, – сообщил Тамир. – Странник начинает повторяться.
– Это хороший знак, – улыбнулся Сантьяга. – Его фокусы на исходе.
– Согласен, комиссар.
– Люды отправили на Бахрушина шесть групп, – деловито произнес Доминга. – Зеленые хотят взять Странника любой ценой.
– А портал действует на очень коротком расстоянии, – понял мысль предсказателя комиссар. – Будет стычка?
– Обязательно.
– Вероятность девяносто семь процентов, – добавил Тамир. – Фома не вырвется одним броском.
– Любопытно… – Сантьяга не отрывал взгляд от экрана. – Господа, а что вы скажете о сеансе связи?
– Это было послание, а не разговор, – ответил Доминга. – Калека выдал мощный сигнал и ждал, пока тот не охватит всю Землю. Ответ не был предусмотрен.
– Вы сможете расшифровать сообщение?
– Увы, – развел руками Тамир. – С ходу не удалось.
– Жаль. – Комиссар вздохнул. – Ладно, давайте посмотрим, чем нас порадуют люды.
Фома понимал, что даже если навы не поделились с зелеными информацией о хитром портале, люды все равно будут гораздо предусмотрительнее, чем тогда на Пятницкой, и одним рывком он вряд ли уйдет от преследования. Понимал, а потому заранее подготовился к неприятностям: маленький красный камешек оказался во рту до того, как Фому разорвало на куски, и, едва хитрый переход вновь собрал Странника в единое целое, Калека машинально разгрыз артефакт. Очень, надо сказать, вовремя разгрыз.
Одно мгновение у людов отнял эффект неожиданности: воссоздание Фомы проходило способом, весьма далеким от работы обыкновенного портала, и ошарашенные колдуньи изумленно замерли, наблюдая за тем, как складывается мозаика, формируя фигуру чела. Кусок ноги, кусок головы, часть тела… Одно к другому, одно за другим… Кусочки мозаики слетались из ниоткуда с потрясающей скоростью. Сколько ударов сердца? Один? Два?
– Это Странник?
– Парализатор!
Поздно, слишком поздно. Все, что дальше произошло в небольшом переулке, наверняка бы стало предметом самого тщательного разбора. Нет никаких сомнений, что лучшие маги Великого Дома Людь внимательнейшим образом расспросили бы членов боевой группы, чтобы составить как можно более полное представление о том, какой аркан применил Калека. Они бы задавали вопросы и десятки раз моделировали короткий бой – и на компьютере, и «вживую». Вот только вопросы задавать было некому: ни одна из Дочерей Журавля, заблокировавших Фому в узком московском переулке, не ушла оттуда живой. А их было шестеро. Шесть опытных ведьм, прошедших войны Великих Домов. Шесть боевых магов, у которых скорость удара намного опережала скорость мысли. Шесть безжалостных воинов.
Четыре секунды потребовалось Калеке на то, чтобы положить их всех. Всех шестерых. Притом что в обычном случае чел даже мечтать не может сравниться с людом хотя бы в скорости реакции, не говоря уже о силе или ловкости.
Четыре секунды…
Фому отпустило только на длинном эскалаторе, ведущем на платформу «Павелецкая». Отпустило рывком, сразу… «Шора» всегда уходит сразу. Калека заорал, не в силах противостоять пронзившей позвоночник огненной игле, упал на ребристые ступени, ударился головой – из рассеченной брови пошла кровь – и громко срыгнул. Внутренности крутило, но тошнить было нечем – Фома ничего не ел уже несколько часов. Знал, что будет «шора», и не ел. Жестокая, убийственная, спасительная «шора» – дикий аркан, на порядки ускоряющий реакцию и увеличивающий силу. Он отправляет тебя далеко за пределы возможного, настолько далеко, что даже богов можно посылать за пивом… Вот только энергию на этот рывок «шора» берет из самого организма, и просто пережить «отход» считалось большой удачей. Зато и заблокировать «шору» было невозможно.
– Приличный вроде человек, а так напился, – осуждающе произнесла толстая тетка.
– Может, полицию вызвать?
– Пусть дежурный по станции вызывает.
Дорогое пальто безнадежно испачкано кровью и грязью, разорвано на рукаве, изо рта идет неприятный запах, бровь рассечена… Калека с трудом поднялся на ноги – со второй попытки, помогать желающих не нашлось, – вцепился рукой в движущийся поручень эскалатора, обвел сограждан мутным взглядом. Перед глазами плыло.
– Я не пьян, я болен, – медленно, но отчетливо произнес Фома. Не хватало еще разбираться с полицией. – Понятно, суки?
С ним не спорили.
Стараясь держаться как можно прямее, Калека спустился на платформу и зашел в первую попавшуюся электричку. Там его снова дернула «шора», но уже легче, второй «отход» всегда легче. Выли кости, выл спинной мозг и хрящи. Скелет стонал, выражая дикое недовольство совершенным над организмом насилием. Фома облил двух попутчиков желудочным соком, извинился, бросив им под ноги смятые купюры – сотни по три на каждого вышло, на химчистку хватит, – вышел на следующей станции и побрел, не видя и не слыша ничего вокруг.
Ему было неприятно. Больно и неприятно. Очень больно и очень неприятно. Но главное, что теперь Хранитель знает, где будет ждать Странник. Знает и, будем надеяться, придет на встречу. Это главное. Это стоит «шоры».
* * *
Муниципальный жилой дом,
Москва, улица Тверская,
18 марта, четверг, 13.40
– Ты уверен, что справишься? – тихо спросил Матвей, выслушал короткий ответ и вздохнул: – Я понимаю, но…
Собеседник оборвал Близнеца, и отголоски гневной тирады долетели даже до двери в комнату. Лена не расслышала все предложение, уловив только слова «заткнись» и «как договаривались». И еще она поняла, что тот, с кем говорит Матвей, не сердится. Он просто взвинчен до самого последнего предела.
– Я волнуюсь, – кротко произнес Близнец, выслушав речь до конца. – Если бы я знал, что ты поставишь «шору», я бы не согласился. Ты ставишь ее второй раз за год, «отход» мог тебя убить.
На этот раз ответ прозвучал более приглушенно.
– Хорошо, делай, как решил. – Матвей отключил телефон, положил трубку на стол и медленно провел рукой по лбу.
Сгорбленный, какой-то поникший, он сидел на старом венском стуле и отчаянно напоминал Петра Семеновича, отца одного из одноклассников Лены. У Петра Семеновича был небольшой и не очень устойчивый бизнес, взлеты сменялись падениями, во время которых он вот так же, одетый в майку, брюки и шлепанцы, горбился за столом, лихорадочно звонил кому-то и пил что-нибудь крепкое. Отличия были в деталях: бутылки перед Матвеем не было, и Лена неожиданно поймала себя на мысли, что благодарна Близнецу за это. Да, у него, судя по всему, неприятности, но ему и в голову не пришло топить их в алкоголе, бежать от самого себя на дно стакана. Лена чувствовала, что Матвей силен и что он вполне отвечает образу идеального отца, нарисованному для себя девочкой. Чуть отстраненный, но надежный, как скала, готовый в любой момент пустить ее за свою широкую спину и помочь разобраться с любыми неприятностями. Сильный, молчаливый, любящий… Выросшая среди женщин Лена отчаянно завидовала друзьям, к которым каждый вечер приходил домой папа, и не понимала их едких, порой презрительных рассказов об отцах. Вчера, когда она увидела Матвея на кухне, девочке сразу бросилось в глаза внимание, с которым Лидия Васильевна относится к незнакомцу. В тот момент у Лены подкосились ноги. Она вдруг подумала, что случилось невозможное и все, что ей рассказывали о смерти отца, на самом деле ложь, чудовищное недоразумение, что ОН вернулся… Но все было не так. Счастливого финала, а-ля «мексиканский сериал», не получилось, и Лена долго и горько плакала в подушку перед тем, как заснуть.
– Хочешь о чем-то спросить?
Девочка вздрогнула. Матвей, наконец-то отвлекшийся от своих раздумий, дружелюбно смотрел на нее. Теперь он не выглядел удрученным, совсем нет! Спокойный, уверенный голос, озорные огоньки в глазах, широко расправленные плечи. Дружелюбная скала, что бы ни происходило вокруг, на отношении к ней это не сказывается. И душу Лены вновь пронзила тоненькая игла горечи: вот бы такого…
– О чем ты хотела поговорить?
Он сам предложил ей быть на «ты».
– А ты ответишь честно?
Матвей усмехнулся:
– Обещаю.
– Почему они отпустили тебя? Эти… бандиты.
– Неужели ты думаешь, что они хотели меня побить? – искренне удивился Близнец. – Мы поговорили и расстались.
Вряд ли кто-нибудь еще рассказал бы о встрече с тремя отмороженными уголовниками с таким очаровательным недоумением.
– Они велели тебе уехать?
Матвей помолчал, внимательно глядя на девочку, чуть улыбнулся:
– Тебя интересует, почему я остался здесь?
– Да.
– Потому что таковы мои планы. Я составил их задолго до встречи с этими господами и не был намерен менять. Я объяснил им это, и они… – Близнец на мгновение запнулся. – И они с пониманием отнеслись к моему решению.
Матвей говорил размеренно, не отводил в сторону большие серые глаза и всем своим видом демонстрировал уважение к ребенку. Никакой взрослой скороговорки – он серьезно и подробно отвечал на поставленный вопрос. Как равному.
– Бабушка их очень боится.
– Я знаю.
Лена собралась с духом:
– Ты можешь сделать так, чтобы они никогда больше не приходили?
– Не знаю.
– Не хочешь связываться?
– Дело не в этом. – Близнец задумчиво провел ладонью по столу. – Я хочу вам помочь, Лена, честное слово, хочу. Возможно, у меня получится. Возможно – нет.
– Бабушка не переживет, если они нас выгонят, – очень тихо произнесла девочка. – Я знаю, она постарается держаться, но если нас выгонят отсюда, это ее убьет. Это ее дом, понимаешь, Матвей? Она живет здесь всю жизнь, каждый камень вокруг знает, каждое дерево. Ей нельзя уезжать. Но я боюсь, что они не отстанут.
– Они не отстанут, – эхом повторил Близнец.
Боялась Лидия Васильевна, боялась и сама Лена. Матвей видел, что при упоминании о бандитах девочка непроизвольно вздрагивает.
– Один из тех, кто приходил, рослый такой, Рафик… Он встретил меня после школы, неделю назад… Он ничего не сделал, потискал только и сказал, что если я не уговорю бабушку уехать, они меня все…
Вот уже несколько часов ее обидчик пребывает в состоянии овоща и останется таким на всю жизнь, если кто-то сердобольный не отключит поддерживающую жизнь аппаратуру. Но рассказывать об этом девочке Близнец не стал.
– К сожалению, дело не только в Рафике.
– Я знаю! – почти зло выкрикнула девочка. – Дело в этой проклятой квартире, которая стоит кучу денег! Дело в том, что мой папа умер и нас некому защитить! Что бабушка старая и умрет! Что…
Матвей вскочил со стула, подбежал к Лене и, не дав ей убежать, схватил за руку. Она попыталась вырваться, потом замерла, уткнувшись в грудь мужчины.
– Я их боюсь, – всхлипнула девочка. – Их много, а мы совсем одни. Я их сильно боюсь.
– Все будет хорошо. – Близнец прижал к себе дрожащую девочку. – Все будет хорошо.
Что я могу? Найти и завалить загадочную Мириам и ее папу? Попросить разобраться Кунцевича? В любом случае только на выяснение ситуации уйдет минимум день, а есть ли у меня столько времени?
– Все будет хорошо, – повторил Матвей.
– Правда? – Лена уже успокоилась.
– Конечно. – Он твердо посмотрел ей в глаза, чуть улыбнулся: – Вытри сопли.
Девочка взяла протянутый платок, слабо ответила на улыбку Близнеца, и тут ее взгляд упал на лежащую на столе раскрытую папку. Ту самую, с ее рисунками.
– Ты заходил в мою комнату?!
– Извини, пожалуйста, – развел руками Близнец. – Ты была в школе, а мне обязательно надо было посмотреть твои работы. – И как-то по-старинному добавил: – Клянусь, сударыня, больше я ничего в вашей комнате не трогал.
– Зачем тебе мои рисунки? – удивленно спросила Лена.
– Понравились, – просто ответил Матвей.
– Мог бы дождаться меня.
– Я не знал, когда ты придешь, – объяснил Близнец, – а у меня встреча через час. Вот я и рискнул. Извини.
– Ничего. Забыли. – Девочка не отрывала взгляд от папки. – Они… Тебе правда понравились мои работы?
– Очень, – серьезно кивнул Матвей. – Ты училась?
– Нет. – Лена улыбнулась. – Бабушка и мама хотели, чтобы я училась музыке… Нет, музыка мне нравится, но рисовать – тоже. Вот.
– Понятно. – Близнец несколько секунд пристально вглядывался в небольшую акварель: изящный, болезненной красоты мостик, томно изогнувшийся под тремя лунами. – Ты сама это придумала? Или…
– Нет, я не срисовывала, – обиделась девочка. – Я сама. Как видела, так и нарисовала.
– Очень красиво. – Матвей осторожно положил рисунок на стол. Посмотрел на часы. – Извини, Лена, мне пора.
– Да, и мне надо на музыку. – Она поднялась со стула.
– Во сколько ты вернешься? – спросил Близнец.
– Часам к пяти.
– Тогда до вечера.
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
19 марта, пятница,
18.41 (время местное)
«Тебя ищет Странник. Друг. Ему нужна помощь. – Призрачное изображение раскрытой книги висело в самом центре библиотеки. Не очень высоко – примерно на уровне груди Ларисы, и девушка могла спокойно читать появляющийся на страницах текст. – Странника зовут Фома Калека, он выглядит вот так.
– Девушка увидела портрет черноволосого мужчины: тонкий хищный нос, большие серые глаза, элегантная бородка. – Он будет ждать тебя сегодня в ресторане «Бангкок». Это очень важно».
Изображение Черной Книги растаяло, послание получено и передано по назначению, теперь Хранитель должен принять решение.
Теоретически автором послания мог быть кто угодно, но на этот раз провокация полностью исключалась. Из записей Спицына следовало, что граф разработал для Кафедры особое заклинание вызова, проверяющее наличие перстня и Печати: отправить информацию мог только Странник. Конечно, Фому могли пленить и силой заставить вызывать Хранителя, но риск неизбежен.
Лариса торопливо оделась, заглянула в арсенал – пара боевых артефактов не помешает – и спустилась в холл.
– Уезжаешь? – Как могла она забыть о них? Карлик и его подружка сидели в креслах у камина. – А как же ужин?
– Не ждите меня.
– Срочное дело?
– Да.
Бесцветные глазки Нура впились в девушку:
– С тобой связался Странник?
– С чего ты взял? – Но голос выдал Хранителя – изображая удивление, девушка немного переиграла.
– Догадался, – громко ответил лорд. Он поднялся на ноги и скрестил на груди могучие руки. – Лариса, мы заключили договор. Обоюдовыгодный договор. Я с тобой честен, а ты?
– Я просто…
Джин усмехнулась и грациозно потянулась так, словно пыталась выразить свое презрение по-кошачьи.
– Или мы доверяем друг другу, или наш союз ничего не стоит, – отрезал Нур. – И это последний раз, когда я готов пойти тебе навстречу, – если ты опять попытаешься меня обмануть, я буду считать себя свободным от всех обязательств.
От карлика веяло железной решимостью, и Лариса поняла, что лорд в диком гневе.
– Странник просил, чтобы я пришла на встречу одна, – сдалась девушка.
– Где он будет тебя ждать?
– В Тайном Городе.
– Где?
– Для чего тебе это знать?
– Чтобы обеспечить безопасность, идиотка! – взорвался Нур. – Или ты не понимаешь, что я один стою вас обоих вместе взятых?! В Тайном Городе против тебя будут играть все Великие Дома! Все! Это-то ты понимаешь, дура?! – Он резко сбавил обороты. – Я знаю, что Странник доверяет только тебе. Это правильно. Я не собираюсь идти на встречу. Сама расскажешь ему, что к чему. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас попался Сантьяге, понятно?
Лариса молча кивнула.
– Мы в одной лодке, девочка. – Лорд подошел ближе и улыбнулся. Дружелюбно, почти ласково. – Где вы встречаетесь?
– В ресторане «Бангкок», через два часа.
– Он тебя узнает?
– Я его узнаю.
– Отлично! – Нур потер руки. – В Тайный Город пойдем раздельно. Встречаться не будем. Ты идешь в кабак, я контролирую ситуацию снаружи. Если все пойдет нормально, увидимся здесь. – Бесцветные глазки скользнули по стройной фигурке девушки. – Назначаю тебе свидание в бассейне.
– Даже не думай.
Лариса гордо вскинула голову, повернулась и пошла к входной двери. Джин покосилась на карлика, снова потянулась, и ее губы разошлись в хитрой улыбке.
* * *
Складской комплекс «Кумар Карго Экспресс»
Москва, улица Левобережная,
19 марта, пятница, 13.53
– Как ситуация?
– Лучше, чем мы ожидали! – бодро отрапортовал Карим Томба. – Твой митинг произвел на дикарей неизгладимое впечатление. Главное, Гниличам понравилось, что ты не стал их убивать. Теперь половина клана готова голосовать за тебя. Напильник бесится, заказал новые плакаты и рекламное время на «Тиградком»…
– А Шибзичи? – уточнил Урбек.
– Если судить по опросам, прямую трансляцию митинга они видели – хотели посмотреть боевик по телевизору… – Карим захихикал. – В общем, есть мнение, что часть Шибзичей тоже твоя, проголосуют как миленькие. Биджар звонил, сообщил новость – Кувалда требует организовать для него такое же мероприятие…
Таким образом, цель, которую ставили шасы, организуя выезд Урбека в Южный Форт, была достигнута: Напильник и Кувалда, напуганные взлетевшей до небес популярностью Кумара, срочно изыскивали дополнительные средства на предвыборную кампанию. Директора Торговой Гильдии радостно потирали ладошки и подсчитывали прибыли. Семье Красных Шапок грозил дефолт.
– Что ж, отлично!
Урбек положил телефон в накладной карман френча – эта униформа начинала ему нравиться, – поправил красный шарфик и вышел из кабинета. Выборы выборами, а бизнес требовал постоянного внимания.
– Тренер, ребята говорят, что Напильник совсем сбрендил, – поделился радостной новостью Булыжник. – С катушек слетел адназначна! Хочет митинг для Шибзичей делать, типа, как был у тебя!
– А Шибзичи? – лениво осведомился Урбек.
– Оружие готовят на всякий случай, но что делать, не знают, – заржал уйбуй. – Говорят, все равно ты великим фюрером будешь! Адназначна!
– Это правильно, – одобрил шас и снова поправил шарфик. – Народ меня любит.
– Урбек, к нам гости, – тихо сообщил подошедший охранник и кивнул в сторону ворот: – Люды приехали.
– Вижу.
При появлении трех белокурых колдуний Красные Шапки, до того воинственные и шумные, стали вести себя на порядок скромнее. Демократия демократией, но почтение к Зеленому Дому дикарям вбили достаточно крепко. Кумар быстро окинул взглядом посланцев Великого Дома. Фата Милана, воевода Дочерей Журавля, и две помощницы. Неприятно. Видимо, королеву всерьез достала утренняя выходка, если она отправила на разборку такого тяжеловеса – выше воеводы в иерархии стояли только жрицы. Урбек недовольно поморщился, но, когда белокурые колдуньи подошли ближе, немедленно одарил их фирменной улыбкой:
– Госпожа воевода! Какая честь для моей фирмы! Желаете что-нибудь продать?
От неожиданности Милана вздрогнула, сбилась с мысли, но лишь на мгновение. После чего презрительно скривилась:
– Звучит оскорбительно.
Сопровождающие ее ведьмы напряглись, и достаточно было одного слова, одного жеста воеводы, чтобы они бросились на дерзкого торговца, вымещая на нем накопившееся раздражение… Странник опять ушел, Всеслава высмеяла Дочерей Журавля и отправила Милану вправлять мозги зарвавшемуся шасу. Более позорное поручение для одного из лучших боевых магов Зеленого Дома придумать было невозможно.
– А впрочем, я пошутил! Конечно, пошутил, – стремительно пошел на попятный понятливый Урбек.
– От страха, как я понимаю, – медленно протянула воевода.
– И от него тоже, – согласился шас. – Зачем пожаловали?
– Королева недовольна тем, что ты выставил свою кандидатуру на пост великого фюрера Красных Шапок, – сухим официальным тоном заявила Милана. Она решила не гневаться, а как можно быстрее изложить торговцу суть претензий, добиться понимания и тут же уехать, забыв чудовищное поручение, как кошмарный сон. – Ты шас и не имеешь права…
– В указе ее величества не было дискриминационных положений, – елейным голосом напомнил Урбек.
– Теперь они есть! – Одна из помощниц протянула Кумару новую версию указа. – Таким образом, ты должен…
– Извините, но я не понимаю, каким образом это относится ко мне, – развел руками шас. – Новые правила будут действовать для новых игроков. Я же законопослушно исполнял волю ее величества, королевы Всеславы…
– Ты подданный Темного Двора!
– Вкладывал большие деньги, тратил свое время, силы, рисковал жизнью…
– Прекратить!!!
Еще остававшиеся во дворе Красные Шапки испуганно присели. Урбек невозмутимо свернул отредактированный указ в трубочку и бережно засунул в карман изящной курточки Миланы.
– Клянусь, я не стану советовать никому из родственников выставлять свои кандидатуры на пост великого фюрера.
– Ты снимешь свою кандидатуру!
– Я уже в игре, моя радость. Я не могу уйти.
– Придется!
– Это называется оказанием давления на кандидата на правящий пост. Очень некрасивое занятие, между прочим, совсем не демократическое. Не помню, что говорится об этом в Кодексе, но Темный Двор наверняка не обрадуется, если вы, красавица, наедете на уважаемого члена общества.
– Вряд ли кто-нибудь заметит исчезновение мелкого скупщика краденого.
– Вы намекаете на ведущего специалиста Тайного Города по трофеям?
– И не надо пугать нас навами!
– Налогов, которые я им заплатил, вполне хватит на небольшую войну, – веско произнес Урбек. – А потом мы стрясем с вас контрибуцию и получим сверхприбыли.
Кумар имел все основания для уверенности: даже будучи в гневе, воевода понимала, что слова о навах не пустой звук – темные не прощают резкости в адрес своих подданных. Драка отменялась, но и отступать Милана не хотела.
– Выборы великого фюрера внутреннее дело Зеленого Дома!
– Скоро мы породнимся, – хладнокровно напомнил Кумар и демонстративно потрогал пальцем красный шарфик. – Я стану лидером одной из ваших семей.
– Никогда!
– Вы сами затеяли демократические выборы.
– Всем было понятно, что указ составлялся для Красных Шапок!!
– Я не такой умный, как вы, моя красавица. Я не умею читать между строк.
– А следовало бы научиться.
– Все, что не запрещено, разрешено, – решительно закончил Урбек. – Это даже челы усвоили. А я всегда считал, что они тупее вас.
– А они и тупее, – запальчиво кивнула Милана.
– Вот и я о том же, – вздохнул Урбек.
Воевода покраснела. Хуже всего было то, что дикари, робко прижимавшиеся к стенам в начале разговора, постепенно осмелели и теперь, сгрудившись за спиной Кумара, с большим удовольствием прислушивались к речам своего кандидата.
– Он вас обманывает! – в отчаянии закричала Милана. – Вы что, не видите, он пользуется вашей доверчивостью и тянет из вас деньги?! – Воевода указала рукой на плакат: «Предвыборный штаб Урбека Кумара». – Он сдал вам под офис свой собственный склад!
– Ребята это знают, – вальяжно ответил шас.
– Мы это знаем, – подтвердил Булыжник.
Люды оторопели:
– Знаете?!
– Было бы глупо сдавать им под офис чужой склад, так? – издевательски поинтересовался Кумар. – А моя предприимчивость только укрепила избирателей в правильности выбранной кандидатуры. Красные Шапки лишний раз убедились, что я смогу принести их несчастной семье процветание.
– Ура Урбеку! – поддержали претендента дикари.
Милана развела руками:
– Это безумие.
– Это демократия.
– Но ведь он шас! – Воевода предприняла еще одну попытку образумить Красных Шапок. – Зачем вам чужак? Урбек не вашей крови!
– Ужасная ошибка природы, – вздохнул Кумар и вытащил из кармана френча мятую красную бейсболку. – Но в душе я истинный Дурич.
– Да! – проревели дикари.
– Это какой-то бред.
– А то, что я чищу зубы два раза в день, еще ничего не значит, – продолжил Урбек. – К тому же моим будущим подданным это все равно.
– Пахнет от тебя, конечно, не очень, – осклабился Булыжник, – но мы потерпим. Адназначна!
– Братец, дыши отвернувшись, – попросил Урбек и тут же обратился к людам: – Вы уже уходите?
– Тебе это с рук не сойдет, – пообещала Милана.
– Если бы вы знали, красавица, сколько народу произносило именно эти слова и именно этим тоном… – Кумар безмятежно улыбнулся, наблюдая, как взбешенные ведьмы возвращаются к своей машине, и вдруг вспомнил: – Воевода!
– Что? – не оборачиваясь, процедила Милана.
– Я тут подумал… У меня есть замечательный изумрудный гарнитур, принесли на днях… Могу уступить со специальной скидкой – семьдесят процентов от реальной цены.
Глава 6
Иркутск, 29 июня 1908 года, 23.29
– Не похоже, чтобы здесь готовились к серьезному аркану, – хмуро заметил карлик, оглядывая потрепанные внутренности старого амбара.
Указанное Мельниковым место встречи пребывало в средней степени запущенности, развлекало потемневшими от старости стенами и полностью отвечало только одному требованию – было достаточно большим, чтобы скрыть Источник. Доставленный татами Трон важно стоял в глубине полутемного помещения.
– Чтобы скрыть работу Источника, челы должны были использовать сильные защитные заклинания. Они не строятся за два часа. – Лорд презрительно ткнул носком туфли в валяющийся на полу кусок доски. – Здесь нет даже намека на магическую энергию.
– Они боятся проявить себя перед Великими Домами, – усмехнулся Нар. – А возможно, не верят, что у нас есть Трон.
– Или надеются, что мы сами его закроем, – скептически протянул Нур.
– Спросим у них самих, – предложил гигант.
Маленькая дверца, вырезанная в воротах амбара, со скрипом открылась, и в помещение вошли двое мужчин: Мельников и Матвей Близнец. Профессор и геомант, вот только… Низкий лоб карлика перечеркнула вертикальная складка, и он с подозрением посмотрел на молодого чела. «Что-то не так… Или я ошибаюсь?»
– В чем дело? – едва слышно поинтересовался Нар. Гигант уловил сомнения напарника.
– Не знаю…
– Добрый день, лорды! – Матвей обратился к татам первым и дружелюбно пожал протянутые руки. – Рад!
– Взаимно…
Нур действительно не понимал, что с ним творится. С одной стороны, он был уверен, что это тот же чел, который приходил с Мельниковым в трактир. Но в глубине души возникло предательское ощущение фальши. Что-то здесь было не так. Где-то таился обман.
– Он геомант, он доказал это, – прошептал Нар.
– Я знаю…
– Я не верил! – с чувством произнес Мельников. – Господа, простите, я не верил!!
– Это Трон! – Матвей с детским восторгом посмотрел на величественный Источник. – Вы действительно привезли Малый Трон Посейдона! Господи! – Молодой человек благоговейно прикоснулся рукой к металлу. – Профессор, это настоящий Трон!
– А ты думал, мы врем? – сварливо спросил Нур.
Сомнения не отпускали карлика, но неподдельная искренность чела делала свое дело: вертикальная складка медленно исчезла со лба лорда.
– Вы должны нас понять, – быстро произнес профессор. – Мы, разумеется, верили, что такие серьезные лю… э-э… Что такие серьезные личности не станут просто так делать такие э-э… серьезные предложения. – Он снял и нервно протер запотевшие стекла пенсне. – Но поверить в то, что человский Источник действительно сохранился, было выше наших сил.
– И поэтому вы назначили встречу здесь? – спросил гигант.
– Да, – кивнул Мельников. – Площадка для аркана находится в другом месте.
Близнец, успевший забраться на Трон, восхищенно ощупать стену и алтарь, вернулся к собеседникам. Таты не заметили, что юноша положил на сиденье кресла тоненькую золотую цепочку.
– То есть вы все-таки готовились?
– Мы ведь договорились, – улыбнулся профессор. – Ведь так?
– Да.
– Матвей подобрал хорошее место и надежно защитил его от наблюдателей Великих Домов. Все члены Кафедры уже там, мы сможем приступить к церемонии наложения Печатей через час.
– Сколько времени потребуется, чтобы перевезти туда Трон?
– Не так уж много.
В голосе Мельникова, до того взволнованном и даже чуть суетливом, неожиданно скользнули уверенные нотки. Сомнения, уже было оставившие Нура, вернулись, и карлик бросил на профессора быстрый взгляд:
– Площадка где-то здесь? В Иркутске?
– Нет. В тайге.
– Но мы сможем добраться туда очень быстро, – пообещал Близнец.
Восторг и детская непосредственность, которые излучал Матвей, увидев Трон, исчезли, уступив место спокойному, хладнокровному взгляду. Молодой человек собрался, стал внимательным, расчетливым и смотрел на татов не как на щедрых Дедов Морозов, а как на заурядных деловых партнеров. Лорды недоуменно переглянулись.
– Мы сами перебросим Источник, – предложил Нар. – Давайте координаты.
– Ваш портал засекут Великие Дома.
– Мы умеем маскироваться.
– А стоит ли тратить столько сил?
Близнец посмотрел на часы:
– Время!
Профессор сделал шаг к Трону, и в тот же миг помещение наполнил скрежещущий звук. Пронзительный и довольно долгий.
– Что это было? – Карлик резко развернулся к воротам, готовый отразить нападение.
– Нас обманули! – прорычал гигант.
Высоченный лорд бросился к Источнику, но наткнулся на преграду, остановился и бессильно замолотил кулаками по невидимой стене.
– Я убью вас!
Матвей спешно расставил в углах Трона толстые красные свечи, зажег две из них, поднял голову, прищурился, зашевелил губами, словно подсчитывая что-то, после чего подошел к стене Источника и принялся быстро рисовать мелом какие-то символы.
– Вам не уйти! Не уйти!!
– Прекрати истерику, дуболом! Подключайся, продавим вместе!
Нур сбросил пиджак, набычился и свел руки на уровне груди. Гигант встал рядом, стиснул зубы.
– Вместе! Одновременно!
Бесцветные глаза татов уперлись в Трон, на низких лбах выступили капельки пота, и мощная волна магической энергии ударила в возникшую на их пути преграду. Колоссальная волна невиданной мощи. Божественные лорды Тать были живыми Источниками, порождениями чудовищных потоков силы, плотью от ее плоти. Их совокупная мощь была огромна, но усилия – тщетны. Ибо гигантский поток энергии был всего лишь частью мира. Уже измененного действиями великого геоманта.
– Спасибо за помощь, господа, – улыбнулся стоящий рядом с креслом профессор. – Жаль, что вы так и не научились честным союзам. Мы действительно могли договориться.
Напряженные таты не отвечали: они еще верили, что их сокрушительные удары прорвут наведенный Матвеем аркан, компенсируют внесенные в гармонию поправки, помогут прорваться к ставшему недосягаемым Источнику, чтобы разорвать, растерзать дерзких челов, осмелившихся бросить вызов самим божественным избранникам.
Мельников вздохнул и покачал головой:
– Сила ломит солому, господа, только солому.
Близнец снова посмотрел на часы и зажег две оставшихся свечи. Контуры Трона поплыли, Источник задрожал, но остался на месте – накопленная в нем энергия очень неохотно подчинялась воздействию геоманта. Профессор с тревогой посмотрел на ученика.
– Все в порядке, – спокойно махнул рукой Близнец. – Не быстро, но надежно.
И, словно подтверждая его слова, массивный Трон стал медленно проваливаться в пол амбара. Мельников перевел дух и вновь обратился к лордам:
– Прощайте, господа. Увы, мой помощник по безопасности не рекомендовал брать вас на церемонию наложения Печатей.
– Я тебя убью, – глухо пообещал Нар.
– Обещаю, это будет жестоко, – добавил Нур.
Профессор снял пенсне и задумчиво улыбнулся:
– Если это все, на что вы способны, то я разочарован.
Трон продолжал опускаться. Гигант зарычал:
– Нас обманули! Обманули!!
За тысячи лет божественные лорды переживали много неудач, но получить щелчок от челов – от челов!!! – было выше их сил. К такому унижению таты не были готовы.
– Вините только себя, – буркнул Мельников. – Нечего было болтать в трактире.
– Там был не ты! – Карлик с ненавистью посмотрел на Матвея.
– Там был мой брат, – усмехнулся Близнец. – Лингвист. Для него не составило труда понять, о чем вы говорили.
– А ты был рядом и показал фокус!
– Рад, что вам понравилось.
Теперь над полом виднелись только головы челов, но и они должны были вот-вот исчезнуть.
– Кстати, лорды, – рассмеялся Матвей. – Я бы на вашем месте приготовился к бою – сейчас здесь будет жарко.
Цитадель, штаб-квартира
Великого Дома Навь, Москва
В сумрачном, наполненном лениво бегающими по стенам тенями помещении сидели восемь навов. Восемь высококлассных магов, чьи фигуры едва угадывались в полумраке, сливаясь с пляшущими призраками. Восемь лучших колдунов Темного Двора напряженно прислушивались к потокам магической энергии, стараясь нащупать указанный Сантьягой след.
– Есть всплеск!
– Энергия Тать!
– Уровень близок к максимальному!
– Лорды чем-то недовольны, – усмехнулся комиссар. И повернулся к сидящему в самом дальнем углу князю: – Мастер не обманул: таты действительно появились.
Осведомитель не смог назвать Сантьяге точное место, куда лорды доставят Источник, – профессор держал это в тайне, но пока информация Мастера подтверждалась.
– Иркутск.
– Уточняю координаты.
Иркутск
Они появились из трех порталов. Гарки. Только гарки, элитные воины Темного Двора, облаченные в традиционное черное: черные одежды, черные ремни, черные клинки. Черные глаза. И щеголь комиссар в пронзительно белом костюме самого элегантного покроя.
Они появились очень быстро, но все равно опоздали: первый воин выскочил из портала через мгновение после того, как последняя частичка Трона растворилась в полу и вызванный Матвеем переход исчез. Они появились для того, чтобы взбешенные лорды не смогли попытаться проследить путь челов. Правда, Сантьяге еще казалось, что они пришли, чтобы победить.
– М-да… Мельникова мы недооценили. – Карлик поднял пиджак, отряхнул его и не спеша натянул на широченные плечи. – Мы теряем хватку, лорд Нар. Скоро нас начнут обманывать осы и Красные Шапки.
Гигант небрежно покосился на замерших гарок и сплюнул:
– Согласен, лорд Нур.
– Татов не атаковать, – приказал Сантьяга.
Если комиссар и испытывал какие-либо чувства, то внешне они никак не проявились – лицо Сантьяги было непроницаемо.
– Хорошо, что у тебя хватило выдержки не начинать драку, нав, – проворчал карлик. – Мы, знаешь ли, не в настроении плясать под человскую дудку.
– Приятно видеть, что обманули не только нас, – ехидно усмехнулся Нар. – Что, Сантьяга, примчался за Источником?
– Или за Большой Дорогой?
– В общем, можешь расслабиться.
– Не знаю, сильно ли тебя это расстроит, но ты оказался таким же идиотом, как мы.
– Что делать, мы ведь родственники.
– Не надо себе льстить, – холодно попросил комиссар.
Сантьяга внимательно оглядел пустой амбар, прищурился, проверяя, что здесь находилось несколько минут назад, и криво усмехнулся:
– Они вытянули из вас Трон.
– А потом прислали тебя, – продолжил Нур. – На растерзание.
– Но мы решили, что две победы в один день для челов многовато, – развел руками гигант. – Так что живи, нав.
В словах тата было не так уж много рисовки. Если бы в амбаре действительно началась бойня, ее результаты были бы непредсказуемы: боевая группа Сантьяги была бы уничтожена, но одного лорда, минимум, навы с собой бы прихватили. Другое дело, что желания подраться стороны не выражали.
– Они тебя переиграли, нав.
– Вас тоже, – заметил комиссар.
– Но ты ведь любишь прихвастнуть своим умом.
– А сам попался на человскую удочку.
Нар отвесил шутливый поклон:
– Все, нав, мы уходим.
– Попробуем найти челов и выдернуть им ноги.
– Не советую нам мешать.
Таты шагнули в наведенный портал. Гарки, черными тенями расположившиеся вдоль стен, безмолвствовали. Сантьяга потер виски.
– Первое: немедленно сообщить зеленым и рыцарям о произошедшем. Подчеркнуть, что мы случайно обнаружили всплеск энергии Тать и направили сюда боевую группу.
– Понял, – кивнул Ортега.
– Второе: поделить Сибирь на сектора и посадить лучших магов всех Великих Домов отслеживать всплески энергии: без лордов геомант не сможет укрыть от нас работающий Источник.
– Только Сибирь? – уточнил помощник.
– Я немного разбираюсь в магии мира: даже великий геомант не смог бы перебросить Трон далеко отсюда. – Комиссар улыбнулся. Нехорошо улыбнулся. Очень нехорошо. В том, как разошлись губы нава, было гораздо больше угрозы, чем в яростных криках татов. – Мельников рядом, – свистящим шепотом произнес Сантьяга. Его уши слегка заострились, что говорило о бешенстве, в котором пребывает нав. – Где-то рядом. В пределах тысячи миль.
– Но зачем подключать Великие Дома? Такую территорию мы сможем слушать сами.
– Ортега, – вздохнул комиссар, – чем, по-вашему, сейчас занимаются лорды? Рассказывают чудам и людам о том, что навы пытаются наложить лапу на последний человский Источник. Таты потеряли Трон и будут рады, если он станет причиной раздора в Тайном Городе. Я же хочу взять Мельникова, а не начать новую войну Великих Домов.
* * *
...
«В Москве появился сумасшедший гипнотизер? Сегодня днем, в одном из дворов по Тверской улице, был обнаружен джип с тремя мужчинами. Несчастные совершенно не реагировали на происходящее вокруг, полностью погрузившись в созерцание странных знаков, нарисованных на листе бумаги. Как заявили врачи, мужчины были загипнотизированы с использованием неизвестной современной медицине техники. Попытки вывести их из этого состояния продолжаются, но…»
(«Желтая Газета»)
...
«Еще одна операция людов! Боевые маги Зеленого Дома гибнут на улице Бахрушина! Возможно, оснований для паники еще нет, но дело принимает совсем уж дурной оборот. Несколько часов назад в районе «Павелецкой» произошел очередной магический бой. Пресс-служба Великого Дома Людь никак не комментирует эту информацию, однако, по неофициальным данным, погибло не менее пяти Дочерей Журавля – элитных воинов зеленых! Район полностью блокирован людами. Орден и Темный Двор по-прежнему выступают в качестве сторонних наблюдателей. Что происходит? Почему…»
(«Тиградком»)
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
19 марта, пятница, 19.59 (время местное)
Во внутренних помещениях логова строить аркан было бессмысленно. И дело даже не в Дикси – тощий голем постоянно вертелся вокруг гостей – и не в следящих артефактах, контролирующих каждый шаг Нура и Джин, нет. Проблема заключалась в невозможности использования магии: аркан, который собиралась строить негритянка, требовал энергии. А потому Джин расположилась неподалеку от входа в убежище, среди скал и льдов, удивляя редких обитателей Великой белой пустыни невиданным в этих краях нарядом: набедренная повязка и тонюсенькая накидка, чудом не улетающая под порывами дикого северного ветра. Обнаженное тело негритянки было умащено требуемыми благовониями и густо покрыто необходимыми для заклинания письменами. Джин еще не достигла высочайшего уровня мастерства, и ее экзотический облик был вынужденной мерой – построить аркан иначе она не могла. Разумеется, перед выходом на улицу Нур укутал девушку теплым и непродуваемым заклинанием – «русской шубой», и путь до вырубленного из глыбы льда алтаря она проделала с комфортом. Но потом, когда пришло время строить аркан, поддержка карлика исключалась, и обнаженная Джин осталась один на один с полярным дыханием Земли.
– У меня нет права власти, я могу только слушать. У меня нет права власти, я могу только чувствовать. Я часть твоя, мир, но каждый шорох на твоей груди проходит через меня. Я вижу твои сны и наслаждаюсь гармонией твоего величия.
Это был старый, почти забытый аркан, сплетенный усилиями магов и геомантов. Он использовал смешанные принципы: требовал энергии и параллельных воздействий на мир, но построить его мог только геомант. Именно поэтому Нур, когда-то лично посвятивший Джин в тонкости этого заклинания, просто стоял в стороне, готовый в любой момент исполнить приказ девушки.
– Твой океан несет волны, и я слышу их гул. Твой ветер гонит облака, и я слышу шорох их крыльев. Я слышу огонь твоего сердца и чувствую луч каждой звезды, падающий на твое тело. Я часть твоя, мир!
Руки слушались с трудом, ноги она перестала ощущать еще на втором блоке формул – действительность весеннего севера превзошла самые худшие предположения, и в глубине души Джин усомнилась, что сумеет довести обряд до конца, но, сжав в кулак всю свою волю, продолжила:
– Я часть твоя, мир, и я хочу увидеть скрытое!
Девушка с трудом поставила на ледяной алтарь прекрасно выполненную модель логова Хранителя, помедлила и поместила в игрушечный холл тряпичную куклу с белыми волосами. Внутри игрушки была аккуратно зашита ресничка Ларисы.
Кукла в своем домике. Старый и жадный Эмхан выполнил работу блестяще. Используя переданные негритянкой чертежи, шас досконально воспроизвел убежище Ларисы, включая самые мелкие детали: книги в шкафах библиотеки, подушки на диванах и настоящие – работающие! – замочки на дверях. Модель буквально дышала совершенным мастерством исполнения. Она была идеальна. Джин поняла это еще в лавке ювелира и торговалась с Эмханом из принципа – за такую работу она была готова платить любые деньги.
Карлик посмотрел на часы:
– Время!
В этот миг находящиеся на разных континентах помощники Нура тоже посмотрели на часы и принялись исполнять полученные приказы. Иногда простые, иногда сложные, иногда странные… но никто из помощников не смел ослушаться грозного лорда. Каждый из них сделал все, что от него требовалось, и в гармонию мира вплелись новые нити. Наступил центральный момент аркана.
– Качай, – едва слышно прошептала Джин.
Карлик прикоснулся к кукле, и в тряпичную игрушку покатился мощный поток магической энергии.
– Эр мак маа! Кун мак маа! Зей…
Губы шевелились с трудом, негритянка замерзала на глазах, казалось, еще чуть-чуть, и она превратится в застывшую статую. Но она не позволила себе ошибиться ни в одном слове заклинания.
– Син бар фуа!
Нур сделал шаг назад. Переполненная энергией кукла поднялась, и ее нарисованные глаза оглядели убранство игрушечного логова. Ей здесь нравилось.
– Ты в своем доме, – прошептала впавшая в транс Джин. – Тебе не о чем беспокоиться. Это твой дом. Убежище, недоступное твоим врагам. Здесь ты в безопасности.
Фигурка взяла миниатюрный бокал и сделала глоток вина. Джин едва держалась. Карлик чиркнул зажигалкой и поджег модель.
– Пожар! – Огонь охватил стены игрушечного дома. – Враги выследили тебя и собираются захватить твое сокровище!
Кукла в панике вскочила с дивана. Джин склонилась низко-низко – казалось, это было последнее движение, которое она совершит в своей жизни, и ее лихорадочно горящие глаза вперились в образ Ларисы.
– Спасай свое сокровище, Хранитель.
Нур бросил перед куклой горящий лист, заставив ее заметаться по комнате. Огонь стремительно уничтожал изумительную модель.
– Спасай свое сокровище, Хранитель. Открой сокрытое!
Кукла, шарахаясь от новых горящих бумажек, бросилась к лестнице, вбежала в библиотеку и застыла, разведя в стороны руки. Энергия, закачанная в нее лордом, и заговор негритянки принесли свои плоды: игрушечный Хранитель пытался сотворить аркан, чтобы вызвать из тайника сокровище.
– Открой мне сокрытое!!
Одна из стен библиотеки окрасилась насыщенным красным цветом.
– Здесь!
Огонь охватил куклу. Обессиленная Джин отпрянула назад и упала на заботливо подставленные руки Нура.
– Ты видел?
– Да.
И снова нежное тепло «русской шубы», но этого было недостаточно, совсем недостаточно – негритянка едва дышала.
– Держись!
На такое чудо были способны только эрлийцы и таты, совсем чуть-чуть уступающие признанным целителям Тайного Города в искусстве врачевания. Продолжая держать потерявшую сознание Джин на руках, лорд выкрикивал лечебные заклинания, торопливо, одно за другим, сопровождая их щедрыми волнами магической энергии. Очень щедрыми волнами, но Нур мог себе это позволить. Интенсивная терапия сделала свое дело: девушка согрелась, перестала дрожать, обмороженные участки кожи разгладились, ткани стремительно обновились, дыхание стало спокойным. А когда карлик внес негритянку в холл, Джин открыла глаза и слабо улыбнулась:
– У меня получилось?
– Ты умница. – Нур положил девушку на диван и поднес к ее губам бокал с коньяком. – Выпей.
– Я справилась! – Негритянка счастливо засмеялась. – Я справилась!
Она потянулась, и лорд нежно поцеловал девушку.
– Ты сможешь вытащить Книгу?
– Думаю, да, – прищурилась Джин. – Я знаю, где Книга и какое заклинание ее защищает. Я справлюсь.
– Отлично. – Нур погладил девушку по голове. – Нам надо сделать это, пока Лариса в Москве.
– Я помню. – Негритянка допила коньяк и взяла тата за руку. – Можно я отдохну минут пять?
– Конечно.
Нур снова поцеловал Джин, отошел к камину и вытащил из кармана телефон.
– Алло, у меня есть информация о Хранителе Черной Книги.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
19 марта, пятница, 14.02
– Комиссар, вы были абсолютно правы – Фома Калека приходил к художникам, – доложил Ортега. – К сожалению, мне не удалось его встретить.
– Я на это и не рассчитывал, – улыбнулся Сантьяга. – Что искал Фома?
– Показывал медальон зеленого цвета. Спрашивал, есть ли на нем рисунок.
– Кто-нибудь увидел?
– Во всяком случае, не тот чел, который рассказал мне об этом.
– Понятно. Когда Калеку видели в последний раз?
– Вчера после обеда в Измайлове.
– А сегодня с утра он связывался с Черной Книгой, – задумчиво протянул комиссар.
Отчаянный, почти самоубийственный способ связи. Сантьяга уже прочитал отчет «ласвегасов»: чтобы уйти от зеленых, Фома использовал «шору», эффективный аркан, очень эффективный, и шесть мертвых Дочерей Журавля тому подтверждение. Платить Калеке придется сполна, лет десять жизни «шора» у него заберет, но когда по твоей руке ползают мангладарские пауки, можно об этом не думать. Хорошо то, что в ближайшее время Фома больше не сможет поставить «шору» – второй «отход» за несколько дней его гарантированно убьет.
Забытый Ортега терпеливо стоял возле письменного стола Сантьяги, он видел, что комиссар погрузился в размышления, и старался не мешать.
Что происходит? Допустим: Фома нашел навигатора и теперь спешно пытается отыскать Хранителя, чтобы… Сантьяга улыбнулся. Хранитель нужен, чтобы наложить Печать. Но для церемонии понадобится Источник, следовательно, Трон все-таки уцелел! Добрался ли до него Странник? Раз ищет Хранителя, значит, или добрался, или знает, как добраться.
Источник, Большая Дорога, Хранитель Черной Книги! Ставки такие же высокие, как сто лет назад, но на этот раз комиссар не собирался проигрывать. Фома – воин, специалист по безопасности, его отправили вперед, чтобы подготовить церемонию. А потом придет геомант, Матвей Близнец. Кафедра, разумеется, не станет рисковать такой фигурой – после идиотской потери навигатора Странники будут вдвойне оберегать своего единственного мага. Матвей появится в последний момент, проведет церемонию, поставит Печать новому навигатору и сразу же уйдет во Внешние миры. Значит, для того, чтобы взять все три приза, надо дождаться проведения церемонии. Если захватить Хранителя или Фому до церемонии, Близнец не придет на Землю, и о главном призе – технологии Большой Дороги – придется забыть. Да! Нужно дождаться церемонии.
– Комиссар, – подал голос Ортега.
Сантьяга покосился на помощника:
– Извините, Ортега, я задумался и забыл вас отпустить.
– Я не об этом, – покачал головой нав. – Королева и великий магистр настаивают на немедленном совещании. Говорят, у них важные новости.
– Как любопытно.
– Прокрутите сообщение, – распорядился Франц де Гир.
Кто-то из его помощников включил запись, и остальные участники совещания услышали громкий голос:
– Привет, чуды! Вам будет интересно: меньше чем через час Хранитель Черной Книги придет в ресторан «Бангкок». Не знаю, с кем назначена встреча, но девушка очень торопится. Удачи, рыжие!
Запись закончилась.
– Нам позвонили несколько минут назад по номеру «Тиградком». Откуда шел вызов, проследить не удалось.
– Ваш осведомитель? – спросила Всеслава.
– Нет, – качнул головой Франц.
– Он не запросил вознаграждения, – заметил Сантьяга.
– Значит, он просто хочет сдать нам Хранителя, – пожала плечами королева.
– И забрать Черную Книгу.
– Чел убирает конкурента. Вполне в духе этой семейки.
– Учитывая проблему Странников, нам выгодно заполучить в свои руки Хранителя, – осторожно произнес великий магистр. – В качестве аргумента на переговорах.
– Лариса может стать неплохим заложником, – согласилась Всеслава. – К тому же, как следует из текста доноса, она идет на встречу с Калекой. Мы можем одним ударом убить двух зайцев.
– У нас уже был один убитый заяц, – довольно резко напомнил комиссар. – На мой взгляд, достаточно. Толку от этого было мало.
Франц хмыкнул. Королева смерила нава высокомерным взглядом:
– Что означают эти слова?
– Мне кажется, господа, что правильнее было бы не реагировать на сообщение, – медленно ответил Сантьяга.
– Что?!
– Ты серьезно?!
– Нас используют, – объяснил комиссар. – Я даже догадываюсь кто.
– Нур?
– Да. Вполне возможно, поддавшись на провокацию, мы сами отдадим Черную Книгу в руки тата.
Королева и великий магистр размышляли недолго, меньше минуты. Перспектива передачи Черной Книги непредсказуемому карлику их не устраивала, но это было всего лишь предположение, а вот захват Странника и Хранителя вполне реален.
– Лариса, конечно, молода и глупа, – негромко проговорила Всеслава. – Но я думаю, она надежно спрятала свое сокровище. Нуру потребуется время, чтобы добраться до Книги.
– А пока мы вполне можем договориться с Хранителем, – закончил Франц. – Объясним ей ситуацию и заставим пойти на компромисс.
– На какой? – осведомился Сантьяга.
– Решим, – коротко ответил великий магистр.
Нав молча пожал плечами.
– Решение принято, – подытожила королева. – Я немедленно…
– Не думаю, уважаемая Всеслава, что это ваша операция, – твердо произнес Франц.
Комиссар с интересом посмотрел на чуда.
– В чем дело? – В глазах ее величества мелькнуло раздражение.
– Вы уже дважды теряли Странника, – жестко заявил лидер Великого Дома Чудь. – Мы не можем позволить вам совершить третью ошибку.
– Я согласен с великим магистром, – немедленно вставил Сантьяга. – Ничего личного, ваше величество, но вы уже наломали достаточно дров, дайте теперь поработать нам.
Всеслава стиснула кулачки, внимательно посмотрела на комиссара, затем на Франца.
– И кому из вас должен уступить Зеленый Дом?
– Обоим, – дипломатично улыбнулся нав. – Великий магистр, вы не будете против, если Темный Двор займется захватом Калеки?
– А рыцари возьмут Хранителя?
– Именно.
– Согласен, – кивнул Франц. И предельно вежливо склонил голову в сторону Всеславы. – Ваше величество, лично я не буду возражать против любого количества наблюдателей, которых Зеленый Дом сочтет необходимым отправить на место операции.
– Темный Двор согласен с этим предложением.
Несмотря на полученную оплеуху, королева сумела удержать себя в руках и никак не проявить душившую ее ярость. Она понимала, что идти против двух Великих Домов бессмысленно и опасно. К тому же чуды и навы чувствуют свою правоту: неудачи пошатнули авторитет людов.
– Милана, воевода дружины Дочерей Журавля, займется отправкой наблюдателей.
– Как вам будет угодно.
Когда экран погас, Сантьяга повернулся к Ортеге и замер, задумчиво изучая прическу помощника.
– Десять гарок? – тихо осведомился Ортега. – Еще двадцать во внешнем кольце. Вы лично возглавляете операцию. «Ласвегасы» отслеживают каждый квадратный дюйм вокруг «Бангкока».
Комиссар покачал головой. Он прекрасно понимал охотничий азарт Ортеги: неудачи людов раззадорили всех воинов Темного Двора, и каждый гарка мечтал схватиться с неуловимым Странником. Все жаждали активных действий.
– Не надо кавалерии, Ортега, – негромко произнес Сантьяга. – Вызовите Анну.
* * *
Офис компании «Неприятные Ощущения»
Москва, улица Большая Лубянка,
19 марта, пятница, 14.11
– Анна, немедленно проследуйте порталом на улицу Зацепа. Маяк мы поставили.
Позвонил не комиссар, а Ортега, поэтому девушка позволила себе вопрос:
– Что случилось?
– В ресторане «Бангкок» планируется встреча Странника и Хранителя. Челом занимаются рыцари, вам придется разбираться с Фомой.
– Понятно, – тихо произнесла Анна. – Буду через пять минут.
– Почему так долго? – осведомился нав.
– Я в ванной.
– Прошу прощения, – корректно извинился Ортега. – Мы ждем вас через пять минут.
Девушка положила трубку и нервно провела руками по бедрам. Что делать? Звонок застал ее на кухне, на столе остывал недопитый чай, вкусный, заваренный на травах… Еще минуту назад она с наслаждением смаковала каждый глоток, а теперь безразлично вылила напиток в раковину. Через пять минут надо быть на месте сбора, там ее возьмут под плотный контроль «ласвегасы», опутают своими хитрыми системами наблюдения, и каждый шаг, да что там шаг – каждый удар сердца! – будет выведен на монитор и проанализирован. Мы идем за Странником, рыцари за Хранителем. «Мы! – Анна криво усмехнулась. – Да – мы, Темный Двор и я, его часть. Все правильно. – Пальцы вопреки ее воле погладили иероглифы на шее. – Мы, Темный Двор… И я, чел, должна помогать навской охоте на своих. – Иероглифы жгли кожу. – Если я поведу себя правильно, то это задание превратится в контракт. Я получу свободу, Сантьяга всегда исполняет свои обещания. А если челы лишатся Черной Книги, то рано или поздно окажутся в положении вассальной семьи Зеленого Дома». «Могут оказаться, – буркнул внутренний голос. – А могут и не оказаться! Хранитель не всемогущ». Но его значение переоценить сложно.
– Будь ты проклята, тварь! – с чувством произнесла Анна в адрес Ларисы. – Не знаю, молодая дрянь, где ты прокололась, но меня ты подставила основательно!
Секунды таяли, убегали, не оставляя времени на размышления. Сердце колотилось как сумасшедшее, а черные пятна на шее давили на душу гидравлическим прессом. Девушка до крови прокусила губу, на мгновение замерла, даже дыхание задержала, а затем, тряхнув роскошными черными волосами, схватила телефон и быстро набрала номер. Черные глаза заблестели отчаянным, сумасшедшим огнем.
– Привет, Лазь, помнишь меня? – Анна постаралась, чтобы в голосе не было и следа слабости. – Однажды мне удалось тебя здорово удивить.
– Я поняла, кто ты, – немедленно ответила последняя на Земле наложница Азаг-Тота.
– Меньше чем через полчаса Хранитель пойдет в ресторан «Бангкок» на встречу со Странником. В ресторан не ходите, Калекой будет заниматься Темный Двор, а Хранителем – чуды.
Анна бросила трубку и стиснула зубы. Все. Теперь надо успокоиться и собраться. Навы насторожатся, если она появится на Зацепе взвинченной.
– Анна позвонила именно мне еще и потому, что я единственная из нас, кто может понять, лжет она или нет, – закончила Яна.
– И что? – тихо спросила Инга.
– Это не провокация, – вздохнула девушка. – Анна говорила искренне.
– Рабыня рискнула сыграть против Сантьяги, – с уважением протянул Кортес. – Оставим в стороне прокол комиссара, пусть он сам разбирается со своей собственностью, но девчонка – молодец! – Он посмотрел на Артема: – Что скажешь?
– Я догадываюсь, чего ей стоил этот звонок, – негромко произнес молодой наемник. – И чего он еще будет ей стоить. Девчонка проявила героизм. Кем мы будем, если не пойдем?
– Надо вытаскивать Ларису, – решительно кивнула Инга. – Странник пусть выпутывается сам, у него это получается, а вот отдавать Великим Домам Черную Книгу нельзя никак.
– Жаль только, что мы не успели заключить с Хранителем соглашение, – усмехнулся Артем. – Как бы не возникли проблемы с оплатой услуг.
– Уверен, Лариса проявит понимание, – поддержал шутку напарника Кортес. – Договоримся, когда вытащим ее.
– Я пойду, – поднялась Яна.
– Тебя засекут. – Кортес внимательно посмотрел на девушку. – Ты слишком заметна. И даже если нам удастся помочь Ларисе, Великие Дома сразу же сядут нам на хвост. – Он помолчал, обдумывая план действий, и медленно продолжил: – А я хочу и дальше жить в Тайном Городе. Мне здесь нравится.
– Мне тоже, – согласился его молодой напарник.
– Ты уже все решил, – прищурилась Яна.
– Почти все, – поправил ее Кортес и неожиданно вскочил на ноги. – Задачи!
Шутки и размышления закончились: лидер просчитал схему действий и приступил к распределению ролей. Высказывать свое мнение наемникам не возбранялось, но только после получения инструкций.
– Мы с Артемом готовим снаряжение. Пойдем вдвоем. Никаких артефактов. Нас не должны почувствовать. Яна, с тебя порталы, по-другому мы туда не успеем. Постарайся замаскировать их как можно лучше.
– Сделаю.
– Инга, карту местности. После этого пулей в гараж, возьми мой джип и выезжай в район «Бангкока». Жди звонка. Мы скажем, где нас подобрать.
– Понятно!
– Яна, на тебе общий контроль за операцией и поддержка в случае необходимости. Заодно постарайся создать у наших соседей впечатление, что мы с Артемом находимся в офисе.
– Постараюсь.
– Время, господа, время!
* * *
Ресторан «Бангкок»
Москва, Большой Строченовский переулок,
19 марта, пятница, 14.30
Наводить морок на улице не потребовалось: напичканный аппаратурой минивэн «ласвегасов» не вызывал никаких подозрений ни у прохожих, ни у полицейских. Маленькая параболическая антенна на крыше? Ее наличие легко объяснялось логотипом известной телекомпании на бортах автомобиля и соответствующими документами у Тамира и Доминги. «Что вы здесь делаете?» Обеспечиваем качественную передачу интервью президента. Непонятно? Зато доходчиво и внушительно. Впрочем, «ласвегасам» не досаждали, и морок потребовался только для того, чтобы прикрыть построенный Анной портал, но, едва девушка вышла из вихря, Ортега, в одиночестве стоящий у задней дверцы, немедленно снял заклинание.
– Странник настороже, – скупо пояснил он девушке. – Стараемся использовать магию по минимуму.
Этим же объяснялось и мизерное количество приглашенных: гарки, как догадалась Анна, появятся в самый последний момент. Правильно – чтобы скрыть появление элитных солдат Темного Двора, потребовались бы колоссальные усилия, на что бережливые навы пойти не могли.
– Комиссар уже внутри?
– Комиссар контролирует ситуацию из Цитадели, – коротко ответил Ортега.
Анна с трудом подавила удивленное восклицание: на ее памяти Сантьяга никогда не управлял важными операциями издалека. Что-то тут не так… Он не уверен, что возьмет Странника? Или он НЕ ХОЧЕТ его брать?
Но обдумать эту мысль девушке не позволили.
– План таков, – деловито начал Ортега. – Ты…
– Я пришел раньше и осмелился сделать для вас заказ, – улыбнулся Странник, пристально глядя на девушку. – Мне рекомендовали «Ям вун сен» – салат из стеклянной соевой вермишели с креветками и свининой. – Название блюда он произнес очень забавно: медленно и осторожно, словно боялся ошибиться. Как будто читал меню по памяти. – А еще «Каи фад кхи мао» – острая курица с перцем и специями. Вы не против?
– Нет.
Девушка поудобнее устроилась в плетеном, с низенькой спинкой кресле, еще раз оглядела зал ресторана, так озираются беглецы в плохом кино, и с некоторой неуверенностью произнесла:
– Меня зовут Лариса. Я Хранитель Черной Книги.
– А меня зовут Фома. Я – Калека. – Странник убрал с лица улыбку, но его тон оставался доброжелательным. – Признаться, не ожидал, что вы будете столь молоды, Лариса.
– Дело не в возрасте, а в мастерстве, – ровно ответила девушка. – Если бы Черная Книга усомнилась в моих способностях, она бы подыскала иного Хранителя.
– Согласен, – серьезно кивнул Фома. И тут же перешел к делу: – Надеюсь, вы читали добавления в Черную Книгу?
– Посвященные вам? В смысле – Кафедре?
– Да.
– Читала.
– Тогда вы должны знать, что мне нужно. Вы сможете помочь?
– Я постараюсь.
Фома удивленно поднял брови:
– Постараетесь?
– Что-то не так! – недовольно буркнул Тамир.
– В чем дело? – насторожился Ортега.
– Странник! Он перегружен энергией, как насосавшийся артефакт. Фонит из всех щелей.
– В прошлый раз такого не было, – подтвердил Доминга.
– В прошлый раз Фома активизировал артефакт в последний момент, – припомнил Ортега. – Возможно, он стал более осторожен и подготовился заранее? Комиссар?
Сантьяга, слушающий переговоры подчиненных, выдержал короткую паузу:
– Тамир, вы можете определить, что за артефакт активизирован? Хотя бы приблизительно.
– Я боюсь, комиссар, – признался «ласвегас». – Сканирование очень легко засечь. Странник наверняка на взводе и…
– И начнет действовать, – закончил Сантьяга. – Доминга, что скажете вы?
Предсказатель пожал плечами:
– Пока туман… А насчет артефакта… Я не вижу, во что выльется эта энергия, такое чувство, что артефакт уже задействован и работает.
– Интересно, – пробормотал Ортега.
– В таком случае не будем отклоняться от плана, – решил Сантьяга. – Ждем.
– Я не очень хорошо понял ваши сомнения, – недоуменно произнес Странник. – Неужели вашей квалификации не хватит, чтобы управлять Источником?
– Но у меня нет Трона, – осторожно ответила Лариса. – И я понятия не имею…
– Ах, вы об этом! – Калека рассмеялся. – Это вопрос второй.
– Неужели?
– Вы уж мне поверьте, Лариса, я сумею решить эту маленькую проблему. Главное – ваше участие.
– В нем вы можете не сомневаться.
– Вот и замечательно! А насчет всего остального не беспокойтесь – если вас действительно выбрала Черная Книга, у вас хватит сил, чтобы управлять Троном.
– Вы позволите? – Подошедший с подносом официант аккуратно отодвинул в сторону бокал и ловко поставил перед девушкой тарелку. – Салат…
Калека же, воспользовавшись тем, что Лариса на мгновение отвлеклась, неожиданно поднялся из-за столика, повернулся и молча захромал к выходу из зала.
«В туалет?» Нет, девушка знала расположение помещений в «Бангкоке» – Фома уходил из ресторана!
– Но… Фома! – Лариса растерянно уставилась на спину Странника. – Вы куда?
Он не спросил номер телефона, не сообщил о времени и месте следующей встречи – ничего.
Почувствовал подвох? Но как? Она не могла получить приказ или посоветоваться, ведь по плану все должно было выглядеть достоверно и не вызывать ни малейшего подозрения: ни микрофонов, ни передатчиков, ни тем более никакой магической связи. Ортега деловито перечислил все возможные варианты развития встречи, кроме этой – внезапного, без объяснения причин, ухода Странника. Что делать? Лучше всего не делать ничего. «Ласвегасы» наверняка слушали разговор, возможно, подключились к системе безопасности ресторана, пусть они и принимают решение.
Анна невозмутимо глотнула вина.
– Странник уходит!
– Он вычислил Анну?
– Возможно!
– Невозможно, – отрезал Ортега. – Метаморфа невозможно вычислить. Анна обманывала даже Носящего Желтую Маску!
– Разговор протекал нормально, – медленно сказал Сантьяга. – Анна вела себя прекрасно. Должно быть, Странник засек нашу активность. Разбросал артефакты вокруг ресторана.
– И что нам делать?
Комиссар понимал, что размышлять некогда, надо принимать решение. План внедрения Анны рушился на глазах, и уходящий Фома уносил с собой последнюю ниточку к Большой Дороге. Что ж, Калека, раз не получилось тебя обмануть, придется тебя допрашивать.
– Взять его!
Он успел дойти до дверей, когда дорогу преградила длинная фигура в черном. Молча, беззвучно выросла в проеме и сразу же атаковала.
Фома отшатнулся назад, неловко задел столик, потянул скатерть, и на пол посыпалась посуда. Сидевшие за столом мужчины вскочили, какая-то женщина взвизгнула. Из подсобки выскочил охранник. Анна равнодушно посмотрела на оживившихся челов и сделала еще один глоток вина. Она знала, что будет дальше.
– Полиция! Всем оставаться на местах! Это полицейская операция!
Один из навов быстро отвел посетителям ресторана глаза, заставляя видеть несколько измененную картину происходящего. Нет, распластанное на полу тело, которое ловко и сноровисто скручивали четверо гарок, никуда не делось, просто воины Темного Двора предстали перед челами бравыми молодцами в синей униформе блюстителей порядка.
– Сохраняйте спокойствие!
Жетон и властный голос подействовали: крики быстро смолкли, недовольные мужчины угрюмо взирали на пропавший обед, а охранник прижался к стене, стараясь не мешать исполнению правосудия. Появившийся администратор также проявил гражданскую сознательность:
– Стрельбы не будет?
– Мы даже возместим расходы, – любезно пообещал Ортега, указывая на разбитую посуду. – Приезжайте в управление.
– Да что вы, – замахал руками работник общепита. – Все за счет заведения… Только, если это возможно, господа, вы не могли бы побыстрее…
– Две минуты, – расплылся в улыбке нав. – Две минуты, и мы уедем. Мы не намерены мешать бизнесу.
– Рад, что вы меня поняли.
Тем временем «полицейские» вытащили из-за пояса «задержанного» крупнокалиберный пистолет, а из карманов – пару пакетиков с белым порошком. Публика взирала на их действия с большим любопытством. Но Анну, которой один из гарок передал «различитель», гораздо больше интересовало происходящее за мороком.
– Не дай ему активизировать артефакт!
– А он и не собирается!
– Он не сопротивляется!
– Он в сознании?
– Нет.
– Кто его бил?
– Никто. Мы брали его на захваты.
– Ортега, он просто обмяк, – объяснил один из гарок, контролирующий ноги Странника. – Как только мы положили его на пол, он моментально прекратил сопротивление.
– И потерял сознание.
– Я засек следы гипнотического аркана. Он сработал сразу же, как только мы начали атаку, – чел спит.
– Спит?!
Гарки перевернули Странника на спину.
– О-па!
– Классный фокус, клянусь подмышками Спящего!
– Что случилось?
– Это женщина. – Гарка провел рукой по груди Калеки. – Человская женщина.
Контуры лица «Фомы» поплыли, растеклись, изменили форму, и через несколько мгновений перед ошарашенными навами лежала привлекательная женщина лет сорока, одетая в дорогой мужской костюм.
– Эсть’ейпнхар… – пробормотал один из гарок.
– Отставить!
Судя по тому, как нахмурился Ортега, воин кудряво выругался на старонавском.
– У нее микрофон! – Один из гарок ловко обыскал карманы пленницы. – Разговор слушали.
– Калека нас обманул. – Ортега стиснул зубы. – Прислал помощницу!
Анна невозмутимо допила вино и сняла «различитель».
Фома вытащил из уха таблетку приемника, угрюмо повертел ее в руке, опустил окно и выбросил приборчик в весеннюю лужу. А ведь он почти поверил, что на встречу пришел Хранитель. Почти поверил. Девушка держалась потрясающе достоверно, и Калека уже собрался лично отправиться в ресторан, но не удержался от последней проверки. Если в «Бангкоке» готовилась засада, то неожиданный уход Странника потребовал бы от нелюдей решительных действий. Фома искренне надеялся, что у противника не хватит выдержки, и не прогадал.
– Поехали. – Он похлопал таксиста по плечу. – Поехали отсюда.
– Не пришла ваша красавица? – дружелюбно осведомился пожилой шофер.
– Настоящие красавицы приходят в нашу жизнь ненадолго, – вздохнул Калека.
– Когда как, – немедленно развил тему таксист. После целого часа в компании молчуна ему страстно хотелось поболтать. – Моя красавица, например, вот уже двадцать лет рядом.
– Вам повезло, – буркнул Фома.
– Как посмотреть…
Желтая «Волга» отъехала от тротуара и смешалась с потоком машин.
«Прощай, Ира».
* * *
Москва, улица Валовая,
19 марта, пятница, 14.41
Незримое присутствие карлика придавало сил. Лариса поймала себя на мысли, что если бы Нур не пообещал прикрыть ее во время встречи со Странником, она бы нервничала значительно сильнее. А так лишнего волнения не было: обычные меры предосторожности, и все. Зато была уверенность в том, что все получится.
Строительство портала было хлопотным делом. Лариса не могла открыто шагнуть в Тайный Город, а потому заранее выбирала насыщенные магической энергией зоны, например, лавки Торговой Гильдии, и осторожно вплетала свой аркан в работающие заклинания. Это отнимало массу сил и времени, зато обеспечивало скрытное проникновение на территорию Великих Домов. Ближайшей к ресторану точкой, где девушка могла задействовать скрытый портал, была Валовая. Переход открывался в подвале жилого дома, несколько квартир которого принадлежали концам, как следует позаботившимся о безопасности имущества – линии охранных арканов пронизывали дом сверху донизу, – и аккуратный портал Хранителя не мог быть обнаружен наблюдателями.
Девушка вышла из подвала, аккуратно закрыла за собой дверь и улыбнулась, прищурившись на весеннее солнце. Погода прекрасная, времени… – Лариса посмотрела на часы – вполне достаточно. Можно немножко прогуляться. Она снова улыбнулась и неспешно зашагала в сторону Большого Строченовского.
– У нас есть задачи: захватить Хранителя и сделать это подальше от «Бангкока». Соответственно, мы взяли под контроль довольно большую территорию.
Поимка Ларисы была важной операцией, и Франц де Гир лично контролировал ее ход. Гуго де Лаэрт, мастер войны Ордена, прекрасно понимал глубокий интерес лидера Чуди и не обижался на то, что ему приходилось отчитываться о каждом своем шаге. К тому же Франц совсем недавно сам занимал пост мастера войны и еще не потерял привычки вникать во все тонкости боевых операций.
– Задействовано девять наблюдателей и четыре группы охотников. Две группы в резерве. Они готовы создать порталы в любую точку территории. – Де Лаэрт помолчал. – Ей не выбраться, повелитель.
– Кто в группах? – быстро спросил Франц.
– Только рыцари – командоры войны.
– Хорошо.
– Как только мы засечем Хранителя, маги прикрытия высосут энергию из точки боя, а я лично возглавлю группу захвата.
Мастер войны тщательно проанализировал поставленную задачу, внимательнейшим образом перечитал известные о Хранителе сведения и, несмотря на глубокую любовь к ярким схваткам, выбрал наиболее оптимальную тактику. Возможно, подлую, но полностью отвечающую цели операции. Главная сила Хранителя – огромные магические способности, и в первую очередь Гуго собирался лишить Ларису этого преимущества. В самом начале боя пять квалифицированных магов высосут из зоны магическую энергию, после чего четыре командора войны и он, капитан гвардии, легко справятся с хрупкой человской девкой. На случай незапланированных проблем оставались еще четыре группы, которые не потеряют своих магических сил.
– Хорошо, – коротко кивнул Франц.
Кивнул и почувствовал, как в глубине души заскребли кошки: кровь великого магистра бурлила от одной мысли, что Гуго будет там, в гуще событий, а он, Франц де Гир, легендарный воин Ордена, останется следить за происходящим из Замка.
– Что вы приготовили на тот случай, если Хранитель почувствует наше присутствие и попытается уйти порталом?
– Наблюдатели готовы к такому развитию событий. Мы засечем переход и построим коридор-двойник.
– Вы прекрасно подготовились к операции, мастер войны.
Гуго с достоинством склонил голову, но де Гир знал, что его капитану приятна похвала.
– Она никуда не денется, повелитель. Это настоящая мышеловка.
Осталось дождаться мышку… Которая не стала откладывать момент встречи.
– Цель засечена! – сообщил один из наблюдающих за городом операторов.
– Валовая улица.
– Это Хранитель. Вероятность девяносто четыре процента.
– Гуго, командуйте.
Франц демонстративно отошел в сторону. Это была операция де Лаэрта, и великий магистр не собирался отнимать лавры у своего капитана.
Рыцари группы захвата переминались с ноги на ногу, но мастер войны, несмотря на то, что сам мечтал как можно быстрее отправиться за Хранителем, продемонстрировал чудеса выдержки и очень спокойным голосом отдал последние приказы:
– Всем группам: рассредоточиться! Группа два – перекрыть Большой Строченовский по линии улицы Зацепа! Группам четыре, три и один – приступить к формированию кольца.
– Выполняем!
– Маги прикрытия!
– Мы готовы!
– Место схватки выбрано! Морок будет наведен одновременно с открытием порталов!
– Обратный отсчет от трех!
– Три!
Гуго сбросил плащ и присоединился к своим бойцам.
– Удачи!
Франц повернулся к экрану, на который вот-вот должна была начаться трансляция боя.
– Два!
Перед рыцарями заплясал вихрь портала.
– Один!
Досье, составленные на Ларису в разных Великих Домах, если и отличались друг от друга, то только в незначительных деталях. И чуды, и навы, и люды сходились в главном: девушка намного превосходила свою предшественницу, и ее уровень вполне сопоставим с возможностями легендарного Шотландца, Якова Брюса, единственного за всю историю Хранителя, который жил в Тайном Городе не скрываясь. И только везением можно объяснить тот факт, что Ларисе не удалось пройти полноценный курс обучения у предыдущего Хранителя. Но, и будучи самоучкой, девушка была отнюдь не подарком.
…Мощный удар «навского аркана» был не прицельным – видимо, противник не смог точно зафиксировать ее местонахождение, – а объемным: магическая энергия высасывалась из всей зоны поражения. Сколько же магов работало над заклинанием? И сколько их вокруг? Квалифицированных боевых магов, нетерпеливо ожидающих, когда Хранитель потеряет способность создавать арканы? Ловушка? Однозначно, да! Ее выследили!
– Нур, ну что же ты!
И в этот момент Лариса поняла, что помощи не будет. Карлик обманул ее! Подставил! Ее не выследили – ее ждали! Понимание пришло не из-за того, что удар по чудам запаздывал. Все было хуже, намного хуже: тонкая игла пронзила левый висок Хранителя, сообщая, что Черная Книга в беде.
Божественному лорду нужна Книга!
На глаза навернулись злые слезы. «Какая же я дура!» Но тратить драгоценные секунды на пустые переживания было бессмысленно и глупо. Надо бороться. Надо искать выход! «Ладно, Нур, пока я жива, ты не победил».
Лариса знала, что сопротивляться уже построенному «навскому аркану» четвертого уровня нельзя, если прозевал выпад, то делать нечего – не трепыхайся. Зато его можно обмануть. Для начала – помочь. Девушка расслабилась, позволяя накопленной энергии уйти, и, как только почувствовала, что подлое заклинание прекратило свое действие, выхватила из сумочки элегантный флакончик духов. Точнее – совсем не духов. Великие Дома не зря охотились за Черной Книгой – большинство из собранных в ней заклинаний представляли для нелюдей огромный интерес. В частности, вот одно из них, позволяющее создать артефакт с запасом магической энергии, способный противостоять воздействию мощного «навского аркана». А потому вывалившихся из портала рыцарей поджидала не испуганная девушка, а разъяренный, только что восстановивший силы маг.
Лариса отбросила опустевший флакон и сразу же ударила в чудов раскаленным «Дыханием дракона» (недоуменный крик: не ждали, совсем не ждали!). Доля мгновения – и скрутила их переход (предсмертный стон: кто-то не успел выйти из распадающегося портала). Доля мгновения – и выскочила на проезжую часть, уходя от ответного удара «эльфийской стрелой» (визг тормозов и глухие удары столкнувшихся машин). Доля мгновения – и наброшенное на рыжих обитателей Ордена поле «гиперборейского колпака» заставило их позабыть об агрессии и заняться спасением жизней. Бесценные секунды, позволившие девушке перепрыгнуть на другую сторону Садового кольца.
Уйти, затеряться в узких московских улочках! Энергии осталось мало, едва хватит на короткий портал, но теперь это даже хорошо – наблюдателям будет сложнее ее засечь.
Чуд выскочил из подъезда. Один? К счастью, да! Видимо, из оцепления. Рыцарь хлестнул стаей «эльфийских стрел», стараясь нанести беглянке множество мелких ран, лишить сил, но Ларисе удалось обмануть нападавшего. За мгновение до удара девушка бросилась к нему навстречу – кто бы мог подумать, что хрупкая девушка захочет драться врукопашную с рыцарем?! – тяжеленным «кузнечным молотом» смяла грудь чуда и впечатала его в припаркованный у тротуара автомобиль. Завыла сигнализация, побледневший воин медленно сполз на асфальт. Такой удар вполне мог сломать ему позвоночник, но девушка не собиралась выяснять степень нанесенных повреждений.
– Трое раненых и двое погибших.
– Наблюдатели ее упустили!
– Она не строила портал!
– Вторая группа, быстро к капитану, – распорядился Франц. – Остальные, приступайте к поиску. Резервные группы, немедленно отправляйтесь на территорию! Гуго!
– Я в порядке.
Двое погибших! Великий магистр скрипнул зубами, но тут же вернулся в привычный ритм боевой операции. Охота есть охота, и то, что дичь отчаянно сопротивлялась, только добавляло азарта в действия рыцарей.
– Гуго, девчонка восстановилась, у нее был артефакт с энергией.
– Проклятая тварь!
– Как только мы ее засечем – снова накроем «навским арканом».
– Понятно.
– У меня не хватает фон Гарда, – доложил командир второй группы. – Подозреваю, что он преследует Хранителя.
Фон Гард был в зоне действия «навского аркана» и теперь, лишенный магической энергии, оказался недоступен для наблюдателей Ордена. Франц недовольно ощерился: удивительная небрежность: человская девчонка догадалась прихватить с собой запечатанный артефакт, а рыцари – краса и гордость Ордена – нет. Разгильдяйство? Он уже знал, что, независимо от исхода операции, Гуго придется пережить серьезный разговор о соответствии занимаемой должности.
– Внимание всем! Обеспечить визуальный контакт с командором войны фон Гардом!
Гуго, направляйтесь туда, где его видели в последний раз!
– Комиссар! – Ортега, стоящий возле минивэна «ласвегасов», вызвал Сантьягу. – Комиссар, чуды гонят Хранителя. Судя по переговорам, у них большие проблемы.
– И что? – безразлично осведомился Сантьяга.
– Гарки еще здесь, – напомнил Ортега. – Мы можем перекрыть…
– Чуды просили о помощи?
– Нет, – растерялся помощник. – Но…
– Не надо самодеятельности, Ортега. Не мешайте рыжим развлекаться.
То, что проклятая колдунья припрятала в рукаве козырного туза в виде артефакта с энергией, не смутило фон Гарда. Как не смущало его и то, что рация молчала – зацепило одной из стрел несчастного Ника, сраженного «кузнечным молотом». Фон Гард был воином и не сомневался в своих силах – даже переполненная энергией девчонка уступает ему в боевых качествах. Это аксиома! Магия магией, но предки рыцаря умели убивать уже в утробе матери, а это дорогого стоит. Фон Гард обошел поверженного гвардейца, около которого уже собиралась толпа зевак. Дверца машины смята, из уголка рта вытекает струйка крови, глаза остановились. Фон Гарду потребовался всего один взгляд, чтобы сделать вывод: перелом позвоночника и множественные внутренние повреждения. Здесь не помогут даже эрлийцы. Увы, дружище, тебе не повезло. А значит, пусть тобой займутся другие, я должен выполнять задачу.
Рыцарь машинально дотронулся до рукоятки прячущегося в наплечной кобуре пистолета и устремился за девчонкой. Она бежала со скоростью хорошего спринтера.
Энергии оставалось еще на пару хороших ударов. На пару хороших ПЕРВЫХ ударов. Лариса понимала, что оторвалась от преследователей ненадолго. Рыцари перегруппируются, подбросят в зону поиска магов и рано или поздно доберутся до нее. Надо вырываться из кольца. Но как? Лариса закусила губу, резко обернулась и вздрогнула: обостренные – еще обостренные! – магией чувства не подвели. Ярдах в пятидесяти позади находился ОН. Рыжеволосый, уверенный и быстрый. Он даже не считал нужным скрываться.
«А ведь он знает, что у меня есть энергия!»
Чуд приближался.
«Выстрелить «эльфийской стрелой»?»
Но от рыцаря исходило такое спокойствие, такая уверенность, что Лариса внезапно поняла, что ее удар не достигнет цели. Он успеет. Он слишком хорош. Сотни его предков отмахивались от огненных молний заколдованными мечами, и даже с пятидесяти ярдов девушка видела презрение, сверкнувшее в глазах чуда.
И запаниковала.
«Помогите мне!!!»
Она свернула в ближайшую арку и уткнулась в грудь мужчины.
«Пропала!!»
На кончиках ее пальцев сверкнул маленький огонек, предвестник «эльфийской стрелы», и лишь в последний момент в сознание прорвался знакомый голос:
– Лариса!
– Артем?! – Лариса подняла глаза и вцепилась в одежду наемника. – Артем, помоги!
Искра исчезла.
«Он ведь работает на навов!» Но поднять на Артема руку во второй раз девушка не могла.
– Артем, не сдавай меня, пожалуйста…
– Я с тобой. Не волнуйся, я с тобой!
– Правда?
– Успокойся. – Он погладил волосы девушки. – Делай портал!
– Куда?
– Куда угодно.
– На это уйдет почти вся моя энергия…
– Делай!
Девка запаниковала и свернула в арку. Отлично! Фон Гард знал, что с той стороны двора должны находиться гвардейцы. Роль загонщика, конечно, не столь почетна, хотелось бы лично взять Хранителя, но сотни воинственных предков презрительно скривились, услышав столь недостойные воина мысли. Главное – решить поставленную задачу!
«У нас приказ, командор войны фон Гард! Мы должны взять эту девку, и не имеет значения, кто именно набросит на нее веревку! Ты сделал все, что мог, ради общей победы!»
Но упускать Хранителя из виду не стоит. Кто знает, какие еще фокусы приготовлены для преследователей? Черная Книга содержит много странных арканов.
Расталкивая прохожих, рыцарь влетел в арку и выхватил пистолет. Пусто! Во двор! На выезде из арки, перегородив добрую треть дороги, нагло стояла грузовая «Газель». Коротко ругнувшись, фон Гард обогнул машину и тут же забыл о ней. Испуганно озирающаяся девчонка стояла в самом центре двора. Рыцаря она не видела. Наверняка почувствовала ждущих ее гвардейцев и теперь пыталась сообразить, куда бежать.
– Поздно, милая!
Умереть с улыбкой победителя на устах дано не каждому. Фон Гарду это удалось. В тот самый момент, когда чуд поднял пистолет, намереваясь прострелить Ларисе ногу, разрывная пуля превратила его затылок в кошмарное месиво костей и мозга. Рыцарь упал на землю.
– Портал! – рявкнул Кортес, выскакивая из-за «Газели».
Лариса, которая вновь прижалась к появившемуся из-за детского домика Артему, из последних сил вызвала вихрь перехода. Она уже поняла, что наемники хотят избавить ее от остатков энергии: только так можно выйти из-под колпака наблюдателей Ордена. Портал появился. И сразу же Артем активизировал еще две «двери» – теперь во дворе плясали три вихря. Кортес подхватил фон Гарда под мышки и втащил тело в один из переходов.
– Давай!
Молодой наемник включил еще один артефакт, и волна энергии принялась грубо комкать порталы. Очень грубо. Безжалостно разрывая все, что находилось внутри, Лариса не смогла сдержать крик, когда увидела, во что превратилось тело фон Гарда. Отвернулась, а Артем, схвативший девушку за руку, уже тащил ее к ближайшему подъезду.
– Уйдем через подвалы. Кортес знает несколько хитрых ходов в местной канализации.
– Видимо, у нее был здесь тайник с артефактами, – буркнул Гуго. – Один портал она создала сама, а еще два с помощью артефактов. Мы отслеживали все порталы, но девчонка развалила стартовые вихри сразу же, как только вошла в переход.
– Очень рискованный шаг.
– Для нее это был единственный способ спастись. Наблюдатели потеряли цель. Мы смогли отследить лишь один портал, но посланная группа не нашла никого.
– Не нашла или не успела?
– Не нашла. Мы успели взять район выхода под контроль.
– Другие порталы?
– Один разорвался практически сразу же, а последний… – Гуго развел руками. – Его мы не успели проконтролировать.
– Фон Гард?
– Видимо, рыцарь понял, что хочет сделать Хранитель, и бросился следом. Его разорвало на части.
Три командора войны погибли, еще трое ранены. Хороший итог охоты за Хранителем. Франц представил себе лицо Сантьяги и невольно поморщился. Хотя нав вряд ли будет острить – поимка Странника тоже закончилась неудачей.
– Вы обыскали двор?
– Самым тщательным образом, – подтвердил мастер войны.
– И что?
– Ничего.
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
19 марта, пятница, 21.07 (время местное)
Теперь все зависело только от мастерства Джин, от ее способности уловить гармонию окружающего мира и найти, почувствовать, какие изменения надо внести, чтобы добиться желаемого результата. От ее, может, и не сильного, не ярко выраженного, но очень редкого дара геоманта.
– Что она делает? – полюбопытствовал Дикси, заглядывая в библиотеку. – Она заболела?
Негритянка неподвижно сидела в самом центре большого помещения и, не отрываясь, смотрела на горящую перед ней свечу.
– Молится, – буркнул Нур.
– Не уверен, что хозяйке это понравится. Ваша женщина может молиться в другом месте? Например, на улице?
Карлик тяжело посмотрел на тощего голема, но ничего не ответил. Кукла не таила угрозы, не была способна помешать строительству аркана, и лорд решил не трогать Дикси. Пусть живет.
Тем временем Джин зажгла несколько ароматных палочек, наполнивших библиотеку терпким запахом сандалового дерева, обмакнула пальцы в плошку с водой и окропила лоб.
– Она использует наркотики? – снова встрял дворецкий. – Хозяйка не одобряет наркотики.
– Тихо!
Голем вздрогнул: так резко и жестко прозвучал приказ Нура.
Лорду же было не до церемоний, он знал, что сейчас девушка начнет говорить, сообщать, что надо сделать, и весь обратился в слух.
– Гонконг. – Чужим, безжизненным голосом произнесла Джин.
Нур вытащил телефон и набрал номер помощника из Китая.
– Только что из порта вышел пассажирский катер. Он должен быть потоплен. Каким образом, не важно.
Лорд быстро передал приказ девушки.
– Какой ужас, – прокомментировал Дикси. – Это безнравственно!
– Мехико…
Требования Джин были короткими и ясными. Иногда они звучали очень странно, но Нур, не выпускающий из рук телефон, слово в слово повторял их своим помощникам, находящимся в разных уголках Земли. Он знал, что они выполнят все очень точно – карлик умел заставлять подчиненных работать – и каждый их шаг, каждый поступок изменит этот мир. Изменит так, как нужно геоманту. Оставалось только надеяться, что Джин не ошиблась.
Всего прозвучало семь распоряжений. Затем последовала пауза, видимо, негритянка ожидала выполнения приказов, после чего девушка перевернула чашку с водой и поднялась на ноги. Нур сложил телефон. Джин, не моргая, оглядела комнату, вытащила из-за пояса изогнутый тонкий нож и плавно разрезала руку чуть ниже локтя. Крупные капли крови упали на пол библиотеки.
– Ой, – прошептал дворецкий.
По-прежнему не моргая, негритянка повела раненой рукой, и, когда очередная капля замкнула кровавый круг, в воздухе перед девушкой появился толстый том, переплетенный черной кожей. Тайник Хранителя был вскрыт.
– Черная Книга, – прошептал Нур.
Стряхнувшая оцепенение Джин взяла том здоровой рукой и прижала его к груди.
– Вы украли Книгу! – пропищал ошарашенный Дикси. – Я должен немедленно позвонить хозяйке!
Нур вытолкнул голема в коридор и широко улыбнулся:
– Джин, ты чудо!
– Я знаю.
– Я восхищен!
Лорд весело посмотрел на Черную Книгу. Он не мог прикоснуться к ней – главное сокровище человских магов не предназначалась для рук нелюди, – но от этого радость тата не стала меньше. Хранитель проиграл! Лариса не сумела понять, кого привез Нур в ее логово, понадеялась на магическую защиту и не подумала, что хороший геомант может пройти даже сквозь самые сильные арканы. Ведь заклинания лишь часть мира. Черная Книга обрела другого хозяина. Победа? Еще нет. Лорд был достаточно хладнокровен, чтобы понимать, что захват сокровища лишь очередной шаг к достижению главной цели. Но очень важный шаг.
Карлик подошел к девушке, осторожно взял ее раненую руку, поцеловал пальцы и аккуратно перевязал рану извлеченным из кармана платком.
– Как ты думаешь, Джин, Лариса сумеет ускользнуть от Великих Домов?
– Книга наверняка отправила Хранителю сигнал тревоги, – негромко ответила девушка. – Если бы Лариса могла, она бы уже примчалась.
Нур слегка поморщился – он спрашивал не об этом – и тут же развил свою мысль:
– Надеюсь, что девочка спасется. Она хороший маг, и мне было бы жаль ее потерять.
– Я плакать не буду, – подчеркнула Джин.
– Не позволяй чувствам вмешиваться в дело, – строго произнес карлик. – До добра это не доведет.
И резко обернулся, уловив легкие шаги в коридоре. Кто-то направлялся к библиотеке.
– Что случилось?
– Тс-с.
Но первым в дверь заглянул Дикси:
– Я не люблю обманщиков и воров, сэр, и буду счастлив произнести эпитафию на вашей могиле.
– Что происходит? – Волнение лорда передалось девушке. – О чем говорит голем?
– Тс-с.
Любого другого легкость приближающихся шагов ввела бы в заблуждение: походка хрупкой девушки или подростка. Но карлик был опытным бойцом и умел слушать по-настоящему: шаги принадлежали отнюдь не ребенку. К библиотеке подходил тяжелый танк. Нур подтолкнул негритянку к дальнему углу:
– Кажется, у нас проблемы.
– У вас еще есть время застрелиться, сэр, – заметил Дикси.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Тверская,
19 марта, пятница, 15.08
Тяжелый ночник, мирно стоявший на прикроватной тумбочке, плавно поднялся в воздух, замер, потешно покачался, выдергивая из розетки вилку, и, освободившись, медленно, с достоинством, облетел комнату. В следующий раз он остановился напротив старого трюмо, опять замер, словно изучая свое отражение в зеркале, и быстро вернулся на место.
– Вот так, – тихо сказал Матвей.
Лидия Васильевна не отрываясь смотрела на успокоившийся светильник.
– Теперь вы знаете все, – продолжил Близнец. – Обо мне, о Троне и о том, почему погиб ваш сын.
– Знаю – не значит, что верю, – задумчиво отозвалась старуха.
– Понимаю, такую историю трудно принять…
– Не просто трудно, молодой человек, практически невозможно. – Зябликова пожевала губами. – Хотя… какой вы теперь «молодой» человек? – Она в упор посмотрела на Матвея. – Вы ведь старше меня?
– Лет на пятьдесят, я полагаю, – не стал скрывать Близнец.
– Ужасно.
Лидия Васильевна долго смотрела на свое отражение в зеркале, затем, еще дольше, на годившегося ей в деды мужчину, после чего спросила:
– Вы живете так долго благодаря этому?
Сухая рука указала на вытатуированных пауков.
– Внешнее проявление, – вздохнул Матвей. – Все гораздо глубже. Наука мангладарцев…
– Не надо повторять.
Лидия Васильевна закрыла глаза.
«Все гораздо глубже». Куда уж глубже? Сорокалетний мужчина спокойно сообщает, что ему больше ста лет и он буквально на днях вернулся на Землю из другого мира. Сумасшедший? Зябликовой вдруг захотелось, чтобы было именно так: сумасшедший. Маньяк, психопат, безумец с ножом. Но Матвей сумел убедить ее в том, что говорил правду. Только правду, и ничего, кроме правды. Истину, будь она проклята!
Последнее проклятие было вызвано не завистью, которую старуха испытывала к Близнецу, ко времени, которого у него еще очень много, к насыщенной жизни, которую он вел. Нет. Это она приняла. Бессильную ярость вызвало предложение, которое сделал Матвей в конце своего рассказа. Холодное, обдуманное предложение, продукт жестокой логики и выверенного расчета. Лидия Васильевна не могла его принять. Никак не могла. Но была обязана согласиться с доводами Близнеца. С его безжалостностью и правдой. Проклятой правдой! Другого выхода нет.
– Значит, – старуха откашлялась. – Значит, вы хотите забрать у меня Лену?
– Вы не сможете дать ей много, – с искренней грустью ответил Близнец. – Даже не так: вы не сможете ей дать ничего. Мы оба это знаем. Поверьте, Лидия Васильевна, мне больно и трудно говорить, но я вынужден. Вы стараетесь держаться, но вряд ли доживете до ее выпускного бала. А что будет, когда девочка останется одна? Совсем одна в мире, наполненном грязью, жестокостью и ложью. Возможно, Лена прорвется. Возможно – погибнет. Вы готовы сыграть в рулетку на судьбу вашей внучки?
– Я могу протянуть и дольше, – прошептала старуха. – Выдать ее замуж…
И замолчала. Потому что не верила.
– Я мог бы подождать, – вздохнул Близнец. – Но не уверен, что окажусь рядом в нужную минуту. Я покину Землю в ближайшие несколько дней, возможно, уже сегодня. И единственное, что я могу сделать, – взять Лену с собой.
– Мне кажется, что я вас ненавижу, – призналась Зябликова. – Ваш Трон сломал Вале карьеру, а потом убил его. Если бы Валя был жив, Аллочка никогда бы не стала наркоманкой и у Лены были бы нормальные родители. – Старуха глубоко вздохнула. – Вы погубили нашу семью, Матвей.
Лицо Близнеца исказилось от боли, но голос оставался спокойным и уверенным. Матвею было тяжело, он сам ненавидел себя за этот разговор, за свое предложение, за то, что он все равно сделает с Зябликовой то, что решил, независимо от ее согласия. Матвей ненавидел себя, но понимал, что и у него нет другого выхода.
– Я знаю, в чем виноват, а в чем нет, – через силу ответил Странник. – Когда мы прятали Трон, то и представить себе не могли, что посреди глухой тайги развернется грандиозная стройка. Мы не могли предвидеть, что бесчестный гэбист Александров решит продать артефакт, а Валентин Павлович проявит мужество и помешает ему. Да! Мы начали эту игру! Но ваш сын решил войти в нее самостоятельно! Потому что не мог иначе! – Близнец стиснул кулаки, отвернулся и несколько мгновений тяжело дышал, глядя на старые бархатные шторы. – Я чувствую вашу боль, Лидия Васильевна, и, верите вы мне или нет, разделяю ее. Но сейчас мы говорим о будущем ребенка.
– Из-за вас Лена потеряла все.
– Ваш сын потерял гораздо больше, – угрюмо бросил Странник. – Но, вольно или невольно, он помог Кафедре и заслужил нашу дружбу. Я считаю, будет справедливо, если Лена, дочь Валентина Павловича, увидит другие миры. Познает то, до чего обычным людям еще только предстоит дойти. Получит девять жизней. Девять, Лидия Васильевна! Не каждый отец оставляет такое наследство.
Старуха снова прикрыла глаза, а затем глухо спросила:
– Они красивые?
– Внешние миры?
– Да.
– Они разные. – Матвей улыбнулся. – Есть прекрасные, как будто сошедшие со страниц добрых сказок, есть неприятные. Есть похожие на Землю, а есть настолько другие, что я не смогу даже описать их.
– Вы видели ее рисунки, – догадалась старуха. – Вы видели работы Лены.
– И в нескольких из них узнал миры, где побывал, – кивнул Близнец. – У девочки редчайший дар – видеть на расстоянии. Ее сны реальны, Лидия Васильевна, то, что она рисует, существует на самом деле, и вы… Вы можете воплотить ее мечты в реальность.
Старуха отвернулась, смотреть на Матвея было выше ее сил.
– Пусть Леночка решит сама. Расскажите ей все, как мне. Я приму любое решение внучки.
Близнец покачал головой:
– Вы знаете Лену, Лидия Васильевна. Вы знаете, как она вас любит. Лена никогда не бросит вас, не покинет Землю, пока вы живы.
Да, не покинет.
Старуха знала, с того самого момента, как Матвей предложил забрать девочку с собой, знала, что разговор придет именно к этому. К ее жизни. Лена не бросит бабушку. Ни за что не бросит. Плюнет на девять жизней и другие миры и останется в Москве, будет отбиваться от бандитов и стараться поступить в институт. Будет прогрызать себе дорогу или сломается, как сломалась Аллочка. А по ночам она будет плакать, видя чудесные, но недостижимые страны. А потом они перестанут ей сниться.
– Вы ведь не бросите ее? – жалко спросила Лидия Васильевна. – Вы ведь будете заботиться о моей девочке?
– У Лены редчайший дар, – повторил Матвей. – Она видит миры издалека. Мы будем заботиться о ней, как о самом главном сокровище. У нее будет девять жизней и девять братьев. У нее будет семья.
Странник не обманывал. Старуха слушала его сердцем и видела, что в его словах нет ни капли лжи. И Зябликова смирилась:
– Что я должна сделать?
* * *
...
«Как видно из отчетов Торговой Гильдии, безусловным лидером продаж на рынке домашних големов до сих пор является модель «Лунатик (С)» (Спящий). Великолепная разработка знаменитого мастера Барраги идеально отвечает всем требованиям, которые взыскательная публика предъявляет к хранителю домашнего очага. Жители Тайного Города по достоинству оценили отменные боевые качества, продемонстрированные Лунатиком на последнем Турнире великого магистра, и уникальную систему энергосбережения, позволяющую использовать голема только в случае необходимости. «Лунатик открыл новый сегмент рынка, – говорит Биджар Хамзи, один из директоров Торговой Гильдии. – Это глубоко продуманная сторожевая модель, надежная и не требующая постоянных затрат. Мы с оптимизмом смотрим в будущее и уверены, что даже ведущие маги Тайного Города рано или поздно откажутся от использования охранных заклинаний в пользу нашего славного Лунатика…»
(«Тиградком»)
* * *
Острова Анжу, Восточно-Сибирское море,
19 марта, пятница, 21.07 (время местное)
– Как эта дрянь выключается? – проревел Нур, уворачиваясь от тяжеленного гердана. – Черт!
Крик и последовавшее за ним замысловатое ругательство были призваны облегчить татскую душу, а не произвести впечатление на слушателей. Тем более что Джин, единственный болельщик карлика, пребывала в глубоком нокауте – в голову негритянки попала отлетевшая во время драки ножка кресла. Девушка валялась в углу и даже мысленно не могла поддержать пропадающего лорда. Но вторая половина публики, Дикси, не преминула прокомментировать вопли Нура.
– А он не выключается! – радостно завопил приплясывающий в дверях дворецкий. – Убьет всех и пойдет спать дальше!!
Напавший на вороватых гостей Лунатик вызывал у Дикси самые нежные чувства.
– Правее заходи! Дай по ногам коротышке! Пусть он свалится!!
Дворецкого не смущало, что для семифутового гиганта ударить по ногам карлика было несколько проблематичным. Впрочем, Лунатик не собирался выслушивать советы. Он и без того прекрасно знал, что делать.
Кряк! Шипы гердана просвистели в дюйме от крючковатого носа Нура.
– Чертова кукла!
Положение было отчаянным. В убежище Хранителя карлик не мог использовать свои колоссальные магические возможности, Джин, которая могла бы помочь с помощью геомантии, пребывала без сознания, а самое ужасное заключалось в том, что даже если Лунатику удастся убить тата, то гигантского взрыва – прощального подарка божественных лордов – не произойдет. Черная Книга вернется к Хранителю, и на том свете Нуру останется хвастаться только разгромом библиотеки. Позорная перспектива для одного из самых сильных на Земле магов.
Кряк! Уйти от очередного удара удалось в самый последний миг. Герданы с грохотом разнесли изящный резной столик.
– Осторожнее с мебелью, мужлан! Хозяйка будет недовольна!
Предупреждение Дикси несколько запоздало: библиотека уже была разгромлена так, словно в ней взорвался артиллерийский снаряд. А Лунатик продолжал молотить своими страшными палицами, стремясь как можно быстрее добраться до ловкого противника.
Ловкий! Это ключевой момент. Ловкий и сильный. Пусть Нур и не мог использовать магию, его колоссальная физическая сила никуда не делась. К тому же юркий карлик был крайне неудобным соперником для рослого голема… Оставалось только придумать, как использовать свои достоинства раньше, чем герданы превратят лысую голову лорда в сплющенное месиво.
Кряк!
Хорошо, что голем тупой!
Кряк!!
Но какой же он быстрый!!
Кряк!!!
Нур оказался зажатым в углу. Дикси взревел от восторга. Лунатик эмоций не проявил и просто взметнул вверх палицу, рассчитывая покончить дело одним ударом.
И в этот момент карлик бросился вперед. Маленький, ловкий, он ужом проскользнул между ног гиганта, молниеносно развернулся и запрыгнул на спину Лунатика.
– Раздави его об стену! – завопил дворецкий.
Боевой голем честно попытался исполнить пожелание Дикси, но ему не хватило каких-то секунд. Могучие руки Нура плотно обхватили голову Лунатика и резко вывернули ее в сторону. На такой подвиг был способен только тат. Шейные позвонки, выполненные из «вечной» навской стали, хрустнули, издав резкий, похожий на пистолетный выстрел, звук. Голем покачнулся. Следующим рывком собравший все свои силы лорд отделил голову Лунатика и с поразительной ловкостью отпрыгнул в сторону. Гигант рухнул на пол.
– Все.
Нур повертел в руках голову соперника, отбросил ее, поднялся на ноги и, упершись рукой в стену, огляделся. Туша Лунатика занимала правый дальний угол библиотеки, в левом пребывала так и не пришедшая в себя Джин, боязливый Дикси удрал, не желая разделить судьбу могучего охранника, но охотиться за дворецким карлик и не собирался. Лорд, пошатываясь, подошел к девушке, присел на корточки, вытер кровь с ее лба и легко ударил по щеке. Затем еще пару раз до тех пор, пока негритянка не открыла затуманенные глаза.
– Возьми Книгу, – процедил Нур.
Пальцы Джин сжали черный переплет.
– Хорошо.
Лорд стиснул зубы и медленно поднял девушку на руки.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Тверская, 19 марта, пятница, 15.37
Косые пряди мелкого дождя били холодно и хлестко, словно пытались отомстить за то, что он сделал. Словно злая весенняя вода могла принести в его душу еще большую боль, чем та, которая уже сдавила ее своими пальцами. Словно еще и еще раз напоминая, какую подлость он только что совершил.
Матвей поднял воротник дорогого пальто, угрюмо вздохнул и посмотрел на часы. Они должны приехать, обязательно должны. Они уже узнали, что произошло с рослым Тофиком и его дружками, погоревали, возможно, потом припомнили, куда несчастливая троица наведывалась в последний раз, и отправились выяснять обстоятельства. Искать «сумасшедшего гипнотизера». «Ну, ребята, вы где?» И во двор, словно услышав беззвучную просьбу Странника, медленно въехал черный джип.
«Они!» Близнец не догадался – почувствовал. Дверь в квартиру он оставил открытой, и мрачные ребята, жаждущие узнать, что приключилось с подельниками, обязательно войдут внутрь. Пусть так. Так и надо. И прежде чем джип остановился у подъезда Зябликовых, Матвей достал телефон, набрал номер ближайшего полицейского участка и твердым голосом произнес:
– Они ее убили. Мою соседку, Зябликову Лидию Васильевну. Приезжайте скорее!
Он сделал все быстро и аккуратно. Очень ловко и очень умело. Он сделал все так уверенно, словно тысячи раз ему приходилось изменять мир для того, чтобы старая женщина умерла от разрыва сердца. Он видел необходимые изменения очень отчетливо.
Несмотря на стоящие в глазах слезы.
Матвей сходил на кухню, принес стакан, до краев наполненный водой, и осторожно поставил его на стол. Вывернул лампу из трехрожковой люстры и положил ее в карман висящего в шкафу халата. Подвернул уголок ковра. Остановился, с грустью глядя на молчащую старуху, вытащил из кармана мелкую монетку и протянул ее Лидии Васильевне.
– Сожмите в кулаке правой руки.
Старуха послушно взяла монетку.
– Это все?
– Да.
– Мне закрыть глаза?
– В этом нет необходимости.
Она спросила очень спокойно, словно не веря, что нехитрые манипуляции Странника приведут к ее смерти.
Нет. Она спросила спокойно, потому что была уверена в своей смерти и смирилась с этим. Она приняла решение и смотрела на своего убийцу без страха.
– И что теперь?
– Оставайтесь в комнате. В этом кресле. – Близнец вздохнул. – Прощайте, Лидия Васильевна.
– Подойдите ко мне, Матвей, – попросила старуха. И, заглянув в его лицо, в последний раз попросила: – Заботьтесь о ней.
– Клянусь…
– Уходите!
Лидия Васильевна подождала, давая возможность Близнецу выйти и закрыть дверь комнаты, затем взяла со стола фотографию внучки и поцеловала ее. Девять жизней и другие миры. Будь счастлива, Лена, видит Бог, это все, что я могу для тебя сделать. Видит Бог…
Старуха крепко сжала в правой руке медную монетку.
Матвей обещал, что будет не больно.
И не обманул. Сердце просто остановилось.
А примерно через две минуты воцарившуюся в квартире тишину разорвал уверенный звонок в дверь.
Полицейские не подкачали: патрульная группа подъехала к подъезду до того, как бандиты покинули квартиру. О чем они говорили и что выясняли, Матвею было неинтересно. Убийство по неосторожности, кажется, так это называется? Или иначе? В чем можно обвинить толпу бандитов, доведших старую женщину до сердечного приступа? Какая разница? Все получили то, что заслужили. То, к чему стремились. И мечта неизвестной Мириам Гусейновны обязательно сбудется: она въедет в прекрасную квартиру на Тверской улице, будет устраивать в ней шумные вечеринки и встречаться с любовниками. И скоро умрет в замечательно отремонтированной спальне на великолепной кровати, на шелковом белье. Умрет обязательно, ибо таков был прощальный подарок геоманта.
Близнец вышел на улицу и вытащил зазвонивший телефон:
– Алло.
– Они все-таки меня вычислили.
– Печально.
– Короче. Встречи с Хранителем не получилось, я потерял ночлег, стол и красивую женщину. Еще мне нужен новый костюм, а артефактов осталось всего ничего. Повода радоваться мало.
– Я нашел навигатора, – безжизненно сообщил Матвей.
– Ух! Да ты, братец, настоящий волшебник.
– У тебя есть понимание, что делать дальше?
– Придется идти на поклон к коротышке.
– Мне нужно еще несколько часов. Не меньше трех.
– Все понял. До встречи.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
19 марта, пятница, 15.44
– А теперь, господа, я бы хотел понять, как Страннику удалось обвести нас вокруг пальца. – Сантьяга холодно посмотрел на понурившихся «ласвегасов».
Комиссар уже понял, что главным виновником провала был он сам: если бы хватило выдержки, то, вполне возможно, Фома пришел бы в ресторан лично. Анна сыграла свою роль великолепно, Ортега и гарки тоже не подкачали: приказали взять – взяли. «Ласвегасы»… Сантьяга не собирался перекладывать на них ответственность, но хотел знать, разобрались ли они с очередным трюком Странника.
– Мы ошиблись, – буркнул Доминга. – Мы видели, что Калека, то есть тот, кто…
– Проще, пожалуйста. Пусть будет Калека, я понимаю, о ком идет речь.
– Да… Так вот, мы видели, что вокруг Калеки есть фон магической энергии, но решили, что Странник перестраховался и заранее запустил какой-то защитный артефакт. К сожалению, мы не смогли установить, какого рода защиту он использовал.
– Теперь установили?
– Разумеется.
– Я слушаю.
– Калека применил одно из мангладарских заклинаний, приводящее к временному изменению внешнего вида, – сообщил Тамир. – Мы подняли литературу по мангладарцам и нашли описание этого фокуса.
– Женщина проглотила артефакт, который перестроил ее внешность… как минимум – лицо, под заранее запрограммированный образец, – принял эстафету Доминга. – В нашем случае она стала копией Фомы. Мангладарцы сняли его данные и вложили их в память аркана. Кто активизирует артефакт, не имеет значения, главное, чтобы это был чел.
– Практически идеальная маскировка, – добавил Тамир. – Это не морок, сквозь который можно легко посмотреть на расстоянии, а непосредственное изменение тканей. Наши сканеры засекли настоящего чела и определили его как настоящего чела.
– Только потом выяснилось, что чел другой, – пробурчал Доминга.
– Совершенно верно.
– Непонятно только, почему он использовал женщину, – вздохнул Тамир.
– Это как раз легко объяснить, – поморщился Сантьяга. – Странник взял то, что оказалось под рукой. Нашел преданного чела и отправил его вместо себя.
– В ресторане темно, Калека прибыл туда заранее – мы видели только лицо и верхнюю часть туловища, – пробормотал Доминга. – Голос артефакт тоже меняет… Все логично, в данных обстоятельствах ему действительно было все равно: мужчина или женщина.
– Ее личность установили? – спросил Сантьяга.
– Ирина Викторовна Чуйкова, проживает на Ленинском проспекте, – доложил молчавший до сих пор Ортега. – В кармане костюма лежали настоящие документы и ключи от квартиры.
– Она связана с Тайным Городом?
– Никоим образом. В ее доме мы обнаружили следы пребывания Калеки и вот это.
Ортега протянул комиссару сложенный пополам лист бумаги. Сантьяга пробежал глазами по торопливым строчкам короткого письма, задумчиво посмотрел на прилагаемое к посланию роскошное – не меньше пары сотен тысяч – ожерелье и медленно вернул лист помощнику.
– Странник рассказал ей о нас.
– У Ирины Чуйковой собственный бизнес и прекрасная репутация в деловых кругах, – тихо откликнулся Ортега. – Она умна и вряд ли захочет выставить себя на посмешище. Как только появилась угроза захвата, Ирина активизировала артефакт с «пыльцой Морфея» и с тех пор спит. Она ничего не видела и не слышала.
– Вы не хотите ее убивать? – улыбнулся Сантьяга.
– Не хочу, – кивнул Ортега. – Эта женщина виновата только в том, что полюбила Странника. И…
– Я и не собирался ее трогать, – махнул рукой комиссар. – Доставьте женщину домой и не забудьте вернуть письмо и ожерелье. Приглядывайте за ней пару месяцев, если будет молчать – оставьте в покое.
– Будет исполнено.
Сантьяга жестко посмотрел на помощников.
– Калека снова нас обыграл. Неудачу в клубе я счел досадной оплошностью. К тому же в тот раз мы не собирались брать Странника, и его ловкий уход из-под опеки не повлиял на наши планы. На этот раз Фома переиграл нас в боевой операции. Тенденция, господа, неприятная.
На письменном столе Сантьяги ожил интерком:
– Комиссар, королева и великий магистр нижайше просят уделить им несколько минут. – Бога, еще один помощник Сантьяги, обладал своеобразным чувством юмора.
– Буду через одну минуту, – ответил комиссар, не отрывая взгляд от «ласвегасов» и Ортеги. – Дождитесь меня, господа, а заодно подумайте, чем мы можем удивить Странника.
Я бы не хотел, чтобы следующая встреча стала очередным бенефисом Фомы.
– Ваши хваленые гарки оказались не многим лучше Дочерей Журавля, – язвительно заметила королева. – Это правда, что они избили женщину в ресторане?
Сантьяга молча развел руками.
– Ошибки случаются у всех, – примирительным тоном произнес Франц. И тихо добавил: – А некоторым женщинам полезно получить трепку.
– Видимо, тем, которые с легкостью убивают трех командоров войны? – поинтересовалась Всеслава.
Ее величество пребывала в приподнятом настроении и сполна отыгрывалась за унижение, которому недавно подвергли ее нав и чуд.
– Я бы хотела знать, что нам теперь делать? Я почти уверена, что Странник и Хранитель предусмотрели запасное место встречи, и оно наверняка находится вдали от Тайного Города. Вы случайно не знаете где? Не знаете? Благодаря бездарным действиям вы потеряли всякую надежду…
– Мы потеряли, – угрюмо поправил королеву де Гир. – Ваши ведьмы дважды…
– Господа, все мы проявили себя в этой истории не с самой лучшей стороны, – неохотно признал комиссар. – Частичным утешением может служить то, что Странник, безусловно, отлично подготовился к визиту в Тайный Город и, будучи прекрасно осведомлен о наших возможностях, постарался подобрать для защиты весьма любопытные и, что уж скрывать, мощные артефакты.
– Готовишь оправдательную речь для хозяина? – высокомерно осведомилась Всеслава.
– Ваша проницательность не уступает красоте, ваше величество. – Сантьяга почтительно склонил голову. – Мне действительно придется как-то объяснять князю причины неудачи.
– Ты выбрал не лучший объект для тренировок.
Франц хмыкнул, но не потому, что его позабавила нервная пикировка нава и королевы, – великий магистр не верил ни одному слову комиссара. Де Гир не понимал, почему Сантьяга, деятельный и азартный, не пошел в ресторан сам, доверив важнейшую операцию помощникам. Да, все правильно, передвижение такого колосса может почувствовать даже самый слабенький волшебник, чего уж говорить о ждущем подвоха Страннике? Объяснение вполне удовлетворительное, вполне в духе навов: усыпить бдительность жертвы и нанести внезапный удар. Но подозрения остались. Навы вообще были своеобразными союзниками: все, с кем они заключали договора, рано или поздно задумывались над тем, что Темный Двор использует их с гораздо большей эффективностью, чем позволяет использовать себя.
– …и я уверен, что великий магистр обязательно поддержит мое предложение.
Франц вздрогнул от неожиданности – к стыду своему, понял, что отвлекся, – но тут же взял себя в руки.
– Это единственное, что нам остается, – плавно продолжил комиссар. – Как только челы приступят к наложению Печати Странника, они обязательно запустят Трон на полную мощность. Мы знаем, что работать Источник будет не менее трех минут, вполне достаточно, чтобы засечь всплеск и навестить Странников.
Франц догадался, что Сантьяга специально излагает свое предложение другими словами, дает великому магистру возможность сохранить лицо. К счастью, Всеслава воздержалась от язвительных замечаний, и де Гир быстро понял, куда клонит нав.
– Глобальное сканирование.
– Разобьем планету на сектора и посадим лучших операторов.
– Вы представляете, сколько энергии на это уйдет? – буркнула королева.
Вопрос был риторическим: все присутствующие прекрасно понимали, чего будет стоить тотальное прослушивание планеты.
– Даже поверхностное наблюдение за такими площадями съест… – Великий магистр вовремя спохватился и не произнес точную формулировку. – …внушительную долю… э-э… мощности Источника.
– Другого выхода нет, – развел руками Сантьяга.
– Но работу Трона можно замаскировать, – неуверенно произнесла Всеслава.
– Можно, – задумчиво произнес комиссар. – Но тут одними заклинаниями не обойдешься, потребуется второй Источник.
Великий магистр и королева переглянулись:
– Ты думаешь, что лорд Нур…
– А что говорят ваши предсказатели о развитии охоты за Странником? – осведомился Сантьяга. – Мои, например, не в силах предвидеть даже ближайшие события.
Такой сумбур в работу аналитиков мог внести только божественный лорд Тать.
* * *
Ленинградское шоссе,
19 марта, пятница, 16.01
– Биджар сказал, что долговыми расписками можно покрыть только половину суммы. Все остальное «живыми» деньгами. – Копыто почесал живот. – Жадюга, мля. Разводит, как пчелок, в натуре.
Кувалда молча налил в железную кружку виски, выпил и занюхал рукоятью ятагана.
– Плакаты готовы, мля, из «Шась Принт» звонили, забрать можно сразу после оплаты. – Уйбуй с вожделением посмотрел на бутылку, но сдержался. – Говорят, ты на них, как живой.
Одноглазый застонал.
С тех пор как Урбек Кумар перевел выборы в классическое русло, Кувалде и Напильнику приходилось нелегко. Политические технологии требовали гораздо больше денег, чем закупка оружия и поддержание морального духа бойцов путем раздачи бесплатного виски. Плакаты, рекламные ролики, листовки и корреспонденты «Тиградком» пылесосами высасывали скромные фонды противоборствующих кланов. Красные Шапки пытались по старинке выпутаться массовыми грабежами, но получили очень жесткий приказ не высовываться сверх меры и все глубже увязали в пучине финансового кризиса.
– Копыто, – простонал одноглазый. – Нужны феньги, Копыто! Фонфы, итить их в никуфа! Наличные! Префставляешь: электорат прихофит на выборы, а там моих плакатов нету! Электорат не поймет!
– В натуре, не въедет, – согласился уйбуй.
– Гфе фенег взять, Копыто?
– Официально негде, – развел руками уйбуй, намекая на суровый приказ из Зеленого Дома. – Но если втихаря, то есть, в натуре, мысль.
– У тебя? – удивился одноглазый. Кувалда уже забыл, что сам испрашивал совета у верного Копыта.
– Есть у меня один чел верный, – поведал уйбуй, без спроса присаживаясь рядом с фюрером. – Так он конкретную наколку выдал, в натуре, мля, сказочную.
– Что за наколка?
– Человские урки из Питера в Москву грузовик с товаром отправили. В спешке отправили, и очень тайно. Значит, в натуре, ценный груз, мля.
– А что за груз? – осведомился фюрер.
– Оружие и наркота.
– Фа лафно гнать!
– А что человские бандиты отправить могли? – искренне удивился Копыто. – Памперсы и прокладки? Да еще с охраной!
– Охрана большая? – Кувалда пока ничего не решил, но этот вопрос он не мог не задать.
– Две тачки прикрытия. Одна впереди, одна сзади. Чисто, будто не с грузовиком, в натуре, но в каждой – по четыре бугая с оружием. Все ништяк, короче. Денежный груз, в натуре.
– Знаю я твои ништяки, – угрюмо буркнул одноглазый.
С человскими урками Красные Шапки предпочитали не связываться. Трения, конечно, бывали, не без этого, рога кое-кому обламывали, но по мелочам – перед серьезными бандитами светиться то же самое, что перед ФСБ какой-нибудь. Вцепятся, потянут ниточку, а потом отвечай перед королевой за нарушение режима секретности… А за грузом, о котором говорил уйбуй, наверняка серьезные челы стоят. Авторитетные. Эти за свой товар землю рыть будут.
– Нет, – решительно произнес Кувалда и налил себе еще виски.
«А как бы поступил Напильник на моем месте?»
– Как хочешь, фюрер, – поджал губы Копыто. – Только если прямо сейчас не выехать, упустим грузовик, мля.
«Оружие и наркота? Сколько же этот товар стоит?» Кувалда засадил еще кружку виски, рыгнул и буркнул:
– Фелай что хочешь, Копыто, но феньги привези!
– Я все понял, фюрер! – расцвел уйбуй. – Все будет в натуре, мля!
Дорога была привычной и знакомой, Степан не первый год работал на Контору, перегнал в Москву не один грузовик с товаром и даже не чувствовал особой усталости. Одна ходка, ха! А четыре поездки в неделю слабо? А ведь бывало. И такое бывало. За баранкой засыпали, доставляя в столицу нужные Конторе грузы, но всегда – в срок. Этим Степан гордился: ни одного прокола за все годы. Пару раз случались неприятности с конкурентами, но ребята из прикрытия были профессионалами, дело свое знали на «пять с плюсом», и обрез, который Степан брал с собой в поездку, так ни разу и не выстрелил за все эти годы. Оно и к лучшему…
– Сергеич, поднимайся, Москва скоро.
Напарник заворочался, выбрался на сиденье, зевнул, осоловело разглядывая дождливый пейзаж, и недовольно пробасил:
– Так далеко еще.
– Ничего, – усмехнулся Степан. – Проветришься, в себя придешь.
– Скотина ты, – беззлобно ругнулся Сергеич и достал термос с кофе. – Не знаешь, обратно сразу пойдем?
– Не знаю… – Степан нахмурился. – Это еще что?
Белый полицейский перехватчик был виден издалека и поначалу не вызвал у шофера интереса: обычно скоростные «Форды» охотились за лихачами и не обращали внимания на тяжелые грузовики. Опасность представляли только стационарные посты. Однако стоящий у машины полицейский имел свое мнение насчет большегрузных машин. Он вышел на проезжую часть и повелительно взмахнул жезлом. Надо прижиматься к обочине.
– Проверка?
В принципе, в ней не было ничего необычного: вблизи столицы полиция действовала очень внимательно, и фуры подвергались досмотру, но, как правило, на стационарных постах… С другой стороны, кто знает, какие инструкции получил этот перехватчик? В любом случае спорить с полицией Степан не собирался: глупо. Да и инструкции Конторы гласили, что надо выполнять все требования властей. До определенного предела, разумеется.
Грузовик остановился. Степан достал прозрачную папку с документами и открыл дверцу:
– Слышь, Сергеич, достань бутерброды, жрать охота.
– ОК.
Степан спрыгнул на землю и сразу же оказался нос к носу с полицейским.
– Здорово, командир!
– Здорово, – буркнул полицейский и без лишних разговоров врезал шоферу по голове увесистой дубинкой.
Тупые челы поступили именно так, как рассчитывал Копыто.
Грузовик остановился в тридцати шагах от замаскированного под полицейский перехватчик джипа, и ничего не подозревающий водила отправился на встречу со своими проблемами. Машины же сопровождения проехали чуть дальше и тормознули аккурат напротив боевой группы: в канаве притаились два десятка Шибзичей. Реальное поведение человских урок совпадало с расчетным с точностью до фута, и Копыто, тихонько потягивающий виски в придорожных кустах, проникся чувством собственного величия: засада удалась!
Сигналом к атаке послужил удар, который Контейнер нанес водиле. Чел повалился на асфальт. Иголка, закрытый от лишних взглядов артефактом невидимости, распахнул дверцу и вытряхнул из кабины второго шофера. А урки из группы прикрытия тут же попали под плотный огонь Шибзичей. Но аккуратный огонь. Фюрер велел действовать без особых зверств, поэтому дикари сначала отвели души на автомобилях, превратив бандитские машины в груды не приспособленного для самостоятельного передвижения железа, а потом занялись самими уголовниками: извлекли из автомобильных останков, избили, ограбили, раздели до исподнего и связали.
Вся операция заняла две с половиной минуты и была полностью скрыта от проезжающих плотным мороком. Зато когда он исчез, челы с удивлением обнаружили на обочине оживленного шоссе два дымящихся автомобиля, десяток связанных мужчин в канаве и… И больше ничего: к этому времени грузовик уже въезжал в Москву.
Глава 7
К северу от озера Байкал,
30 июня 1908 года, на рассвете
Профессор не случайно выбрал для проведения церемонии уединенную заимку в глухом сибирском уголке. Фрол Гангрена, врач Кафедры, был родом из этих мест и рассказал Мельникову о таежной избушке, которую редко навещали охотники – слишком уж далеко находился домик от обжитых мест. Профессору место приглянулось. Отсутствие же дорог не доставляло хлопот: порталы геоманта не требовали энергии и не попадали в поле зрения Великих Домов. Отправляя в Сибирь снаряжение для путешествия, Близнец строил грузовые переходы прямо из Москвы, со склада, который находился в двух шагах от Замка, и ни один наблюдатель не заметил его активности. Не мог заметить…
И последний портал, из Иркутска, которым Матвей и Мельников доставили в тайгу Трон, тоже оказался не по зубам нелюдям. Несмотря на то что лучшие, самые лучшие маги Темного Двора тратили массу энергии и сил на прощупывание сибирских просторов, им не удалось увидеть, куда челы перебросили Источник. Не удалось…
Теперь Трон важно возвышался посреди небольшой поляны, и первые лучи восходящего солнца с любопытством скользили по древнему металлу атлантов, словно удивляясь, какая сила занесла наследие Посейдона в таежную глубинку. Не меньшее любопытство, смешанное с бурным восторгом, вызвал Источник у учеников профессора, но им повезло куда меньше, чем солнечным лучам: пары презрительных фраз Спицына оказалось достаточно, чтобы молодые люди оставили артефакт в покое и не подходили к нему ближе чем на двадцать шагов. На Кафедре уже знали, что спорить с высокомерным аристократом себе дороже – высмеет или обольет помоями, а потому оробевшим ученикам Мельникова оставалось только наблюдать за тем, как граф-Хранитель, сопровождаемый одним лишь Андреем Близнецом, внимательно изучает заглушенный Источник. Андрея Спицын привечал, в последнее время лингвист много времени проводил с графом, переводя по его просьбе какие-то древние работы, и был единственным членом Кафедры, за исключением профессора, к которому Хранитель относился… ну, не как к равному, конечно, но с намеком на уважение.
– Матвей!
Геомант сидел на пне, медленно листая густо исписанные листы толстой тетради, не читал, просто освежал в памяти какие-то детали. При появлении Мельникова он оторвался от записей и поднял голову:
– Да?
– Вспоминаешь? – Профессор заглянул в тетрадь. – Правила нанесения Печати… Хорошо…
Он явно не знал, как начать разговор. Близнец отложил записи и встал на ноги.
– Что случилось?
– Матвей… – Мельников отвел глаза. – Я хочу, чтобы ты провел церемонию в одиночку.
Сказал и улыбнулся так, словно сбросил с души неимоверный груз. Слово прозвучало. Близнец вздрогнул, опустил плечи, и в его глазах мелькнула боль.
– В следующий раз тебе придется ставить Печати без меня, – спокойно продолжил профессор. – Думаю, надо привыкать к самостоятельности с самого начала.
– Значит, все кончено? – убитым голосом спросил геомант.
Разумеется, Матвей знал о проблеме, знал о несокрушимой преграде, вставшей на пути Мельникова, и отдал массу сил, чтобы обойти это препятствие. Последние месяцы профессор и геомант работали как одержимые, перепробовали массу вариантов, провели сотни опытов… Безуспешных опытов, но молодой человек все равно верил, ВЕРИЛ, что учитель найдет решение. В последний момент вырвет у судьбы свое право на мечту.
– Все кончено, – кивнул Мельников. – Увы, Матвей, проклятая чудская кровь не позволит мне получить Печать Странника.
– Это неправильно! Неправильно!!
Профессор сделал все, чтобы свершилось невозможное. Его ум, его вера, его энергия толкали Кафедру вперед, приближали момент величайшего события в истории Земли, позволили магической мысли челов достичь немыслимого пика. Мельников победил, но воспользоваться плодами виктории ему не суждено: энергии Трона недостаточно для полукровки, нужен Карфагенский Амулет. Нужны красные волны огненной Чуди. Нужны потоки огромной мощности, но доступа к Источнику Ордена нет, а значит – профессор остается на Земле.
Близнецу хотелось выть.
– Это неправильно…
– Не трави мне душу. – Мельников потрепал ученика по плечу. Посерьезнел. – Привыкай к ответственности, Матвей, теперь ты главный.
– Миша старше меня, – напомнил геомант. – И Фома, и Фрол…
– Они потянутся к тебе, – усмехнулся профессор. – Мы оба это знаем. Тебя уважают, Матвей, и будут слушаться. Не подведи меня.
У Близнеца перехватило дыхание:
– Профессор, я…
– Ничего не говори. – Мельников крепко обнял Матвея. – Ты теперь главный, сынок. И не раскисай.
– Да. – Близнец сдержал подкативший к горлу комок. – Да, я не буду раскисать.
– Это правильно, – одобрил подошедший Спицын. – Мужчине слезы ни к чему. Не берите пример с тонких салонных поэтов.
Граф раскурил сигару, с наслаждением выдохнул дым, проигнорировал покашливание Мельникова – профессор не терпел табачного дыма – и поведал:
– Трон в полном порядке.
– Отлично, – улыбнулся Мельников. – Приступайте.
Хранитель элегантно стряхнул пепел на ботинки Матвея и поинтересовался:
– Через пять минут после того, как я всерьез займусь Источником, он разогреется достаточно сильно, чтобы быть услышанным Великими Домами. Я ошибаюсь, профессор, или вы действительно говорили, что мальчик способен замаскировать наши игры?
Спицын лично разрабатывал план проведения церемонии и внятно объяснял каждому члену Кафедры его роль. Но общаться по-другому он не мог. Или не хотел.
– Иду, – буркнул Близнец. – Мне нужно десять минут, чтобы поставить защиту.
Он сделал шаг к Источнику… и споткнулся о холодный голос графа:
– Я еще не закончил. – Хранитель попыхтел сигарой. – Я хочу донести до ваших умных голов понимание того, что церемония должна идти в точном соответствии с планом. В точнейшем соответствии. Мы должны отработать лучше, чем Императорская железная дорога, а это, господа, нелегко.
– Мы постараемся, – проворчал Матвей.
– Не «постараемся», а сделаем. – Спицын бросил на геоманта презрительный взгляд. – Стараться будете в другом месте. Мне нужен результат, а не ваши усилия. Если вы дадите то, что я требую, мне будет плевать, старались вы или нет. Это понятно?
– Я все сделаю. – Близнец тоже не рисковал спорить с графом.
– Когда Трон заработает на полную мощность, ваша защита уже не поможет. Примерно через минуту здесь появятся боевые группы нелюдей.
– Вместе с защитой я установлю смещенный купол, – заученно повторил Матвей. – Как мы уже убедились, пройти через него не смогли и два Источника.
– Но и выйти за его пределы невозможно, – напомнил граф. – А я не намерен жить в этой глуши всю оставшуюся жизнь.
Близнеца давно интересовало, можно ли отыскать в Спицыне хоть что-нибудь хорошее? На ум приходило одно: граф всегда одевался по последней моде, значит, его портной не голодает.
– Через минуту после нашего ухода во Внешние миры купол спадет, – вздохнул Матвей. – Я могу идти?
– Что вы должны сделать после того, как поставите Печати?
– Я должен обязательно взять у вас Чашу, – доложил Близнец.
– Таким образом Источник станет бесполезен для нелюдей.
– Теперь я могу идти?
– Идите, – милостиво кивнул Хранитель. – И…
Близнец устало вздохнул:
– Да?
– Можете приступать к работе, юноша.
Граф повернулся к Матвею спиной, намекая, что аудиенция окончена, и серьезно посмотрел в глаза Мельникова.
– Мы еще можем все изменить. Только скажи, я отправлю тебя на другой континент, спрячу так, что ни один Великий Дом не сможет…
– Я не уйду, – покачал головой профессор. – Ни за что не уйду. Я шел сюда всю жизнь, Николай. Я забрался так высоко, что уже не смогу прятаться в каком-нибудь чулане.
Спицын вздохнул:
– Мне жаль.
– Ты-то справишься? – усмехнулся Мельников.
– Да, – уверенно ответил Хранитель. – Я дам энергию.
– А потом? Сняв Чашу, ты сделаешь Трон неуправляемым.
– Не совсем так, – прищурился граф. – Я поставлю временное управляющее устройство, которое заблокирует энергию внутри Источника. А вот когда ты его удалишь, Трон действительно станет неуправляемым. Но я к тому времени буду далеко. Нелюди, если не дурни, тоже. – Спицын бросил сигару на землю, растоптал ее и негромко пробормотал: – Надеюсь, Источник выдержит. – Граф посмотрел на профессора и вытащил из кармана пять перстней с крупными желтыми камнями: – Эти кольца напрямую связаны с Троном, распредели их между учениками.
– А Плотников-старший?
– Ему я передам перстень лично.
Иркутск
– Мы не предполагали, что операция окажется столь важной для Тайного Города, – твердо произнес Сантьяга, глядя прямо в ярко-зеленые глаза жрицы Светозары. – Осведомитель сообщил нам место, где скрываются божественные лорды Тать. Я сразу же отправился в Иркутск и только здесь узнал, что дело связано с открытием Большой Дороги. Лорды сотрудничали с Кафедрой. Как только я это понял, то сразу же отправил сообщения вам. Господа, Темный Двор помнит, что Большая Дорога представляет интерес для всех Великих Домов, и не намерен никого обманывать.
– Нар и Нур рассказывали эту историю совершенно иначе, – обронил Карло Черито, мастер войны Ордена.
– Лорды Тать были бы счастливы устроить в Тайном Городе небольшую войну, – любезно улыбнулся комиссар. – Мы прекрасно знаем скверный характер наших старых недругов.
Состряпанная Сантьягой версия выглядела вполне правдоподобно, к тому же у людов и чудов не было ни времени, ни желания искать в словах комиссара неточности.
– Я привел семь рыцарей командоров войны, – буркнул Карло. – Великий магистр стянул в Замок лучших магов – мы можем рассчитывать на самую широкую поддержку.
– Со мной пять фат из дружины Дочерей Журавля и их воевода, – сообщила Светозара. – Королева и жрицы в полной готовности.
– К сожалению, среди нас нет того, кто действительно нужен, – вздохнул Сантьяга. – У Мельникова есть классный геомант.
К северу от Байкала
– Подозреваю, что будет больно, господа, ОЧЕНЬ больно. Я не знаю тонкостей собственно церемонии, но, когда на вас обрушится поток магической энергии, обещаю – станет неприятно. – Спицын, одетый лишь в тонкую белую сорочку и рейтузы, указал на поднос с маленькими пакетиками, который держал Андрей Близнец. – Здесь небольшие дозы опия. Он поможет вам справиться с болевым шоком. – И не удержался от сарказма: – Главное, не увлекайтесь потом.
Глаза графа лихорадочно блестели, волосы растрепались, но щеголь на время забыл о тщательно лелеемой внешности – он был полностью поглощен предстоящей работой. Возбуждение охватило всех членов Кафедры. У Мельникова дрожали руки. Фома откашливался каждые две минуты и непрерывно сжимал и разжимал кулаки. Очкарик постоянно прикладывался к фляге с водой. Миша Мастер пытался рассказывать сидящему рядом Гангрене сальные анекдоты, но ни разу не дошел до развязки. Камень курил одну папиросу за другой. Ботаник снова и снова проверял содержимое рюкзака. Аристарх Пугач с отсутствующей улыбкой смотрел на Трон, но вряд ли самый молодой член Кафедры видел Источник. Он смотрел дальше, гораздо дальше. И, глядя на него, Матвей неожиданно понял, что у них все получится. Все-все. Аристарх действительно видит другие миры. Значит – они есть. И мы их достигнем!
– Раздевайтесь!
Странники принялись стягивать с себя одежду.
– Скорее, господа, скорее! Кресты и обереги снять и спрятать! Потом наденете!
Граф взял в левую руку длинный посох, медленно взошел на платформу Источника и опустился на Трон:
– Именем Посейдона, владыки невозможных глубин, повелителя безбрежного Океана!
Над чашей появилось голубоватое сияние.
– Именем Посейдона, повелевающего силой великой…
Когда вокруг поляны открылись порталы нелюдей, Странники еще корчились от боли, пытаясь справиться с пронзившими их тела миллиардами раскаленных игл. До магов Великих Домов долетели стоны и проклятия, они видели мучения челов, видели, как Странники катаются по траве, разрываемые невозможной болью, видели, но были не в силах прорваться сквозь аркан геоманта. Пробовали все: и люды, и чуды, и навы, но результатом был только издевательский поклон, который граф отвесил Сантьяге. Воспитанный комиссар вежливо кивнул в ответ.
К этому времени Спицын уже накинул на алтарь перед троном плотную черную ткань, скрыв от врагов отсутствие Чаши, не спеша сошел с Источника и приветствовал нава, стоя на земле. Посох исчез, и в руке графа был только рюкзак, похожий на те, в которых хранилось снаряжение Странников.
– Вы опоздали к премьере, комиссар, – улыбнулся Спицын.
– В любой постановке важен финал, – напомнил Сантьяга. – А его я не пропущу.
– Да уж, не пропустите, – высокомерно пообещал граф.
И повернулся к Странникам:
– Подъем, ребята, хватит валяться! Подъем!
Властный голос, а также пинки, которые щедро раздавал Спицын, сделали свое дело: обалдевшие от боли и наркотика люди потянулись за одеждой. Неуверенно, как сомнамбулы, но потянулись.
– Время, босяки, время!! Вас ждут великие дела!
Рюкзак перекочевал в руки Матвея.
– Удачи, юноша, – прошептал Спицын. – Не подведи нас!
– Я…
– Пошевеливайся, недоучка!
Нелюди мрачно наблюдали за одевающимися челами.
– Аристарх, ты в порядке? – Мельников помог Пугачу надеть рюкзак. – Ты справишься?
Последний штрих. Самый последний и самый главный. Увидит ли юноша далекие миры? Сумеет ли проложить путь? Сумеет ли провести Странников сквозь бесконечность Пустоши? Профессор был уверен в Печати, в наложенном на учеников заклинании. Он был уверен, что ученики покинут Землю, но достигнут ли они другого мира?
Аристарх неуверенно провел перед собой рукой, закрыл глаза, пошатнулся – Мельников поддержал его под локоть – и вдруг замер. Замер и очень тихо произнес:
– Я вижу.
Произнес так, чтобы услышал только профессор – ни к чему давать нелюдям лишнюю информацию. Мельников понял, всхлипнул и сильно сжал плечо Пугача.
– Удачи, малыш!
– Профессор…
Но создатель Кафедры отпустил самого младшего ученика и сделал несколько шагов назад.
– Прощай! Прощайте все!
Они целовали учителя и становились вокруг Аристарха, поправляли рюкзаки и брались за руки. Девять человек, рискнувших шагнуть через Пустошь. Девять Странников. Пугач, Близнецы, Калека, Гангрена, Мастер, Очкарик, Ботаник и Камень. Ученые и неисправимые романтики. Они брались за руки и закрывали глаза. Они молчали, но по их лицам профессор понимал, что ученики видят новый мир глазами Аристарха.
Мельников отошел еще дальше в сторону, перекрестился.
– Птенцы полетели, – грустно улыбнулся Спицын.
Профессор молча кивнул.
Странники, продолжая держаться за руки, выстроились в цепочку, и перед каждым из них появился переход.
Сияющая арка у Пугача…
Дубовая дверь у Матвея…
Калитка перед Гангреной…
– Одновременно, – прошептал Аристарх. – Одновременно!
И они шагнули вперед.
Оставалось шестьдесят секунд.
Нелюди притихли, выжидая, что будут делать профессор и граф. Пусть членам Кафедры и удалось уйти, но оставался Мельников, в голове которого хранился принцип работы Большой Дороги. Работающий принцип! Действующий!! Оставался Малый Трон Посейдона. Оставался Хранитель Черной Книги. Пока они прятались в построенном геомантом смещенном куполе. Но ведь не навсегда? Что собираются предпринять челы, чтобы уйти из западни?
А у челов оставалось всего шестьдесят секунд.
– Это был интересный опыт, – произнес Спицын, поднимаясь на Трон и останавливаясь возле накрытого тканью алтаря. – Я рад, что у нас получилось.
Нелюди насторожились.
– Твое инкогнито раскрыто, Николай. – Мельников встал рядом с Хранителем. – Теперь тебе придется нелегко в Тайном Городе.
– Не беспокойся, – рассмеялся Спицын. – Я справлюсь.
Они крепко пожали друг другу руки.
– Спасибо.
– Для меня была большая честь работать с тобой.
– Прощай, граф. – Мельников улыбнулся. – Ты… пойми правильно, я… Я не хочу никого видеть сейчас.
– Я понимаю, – вздохнул Спицын. – Я отойду туда, к стене.
– Прощай.
Теперь профессор остался один. Совсем один. Граф, ожидающий исчезновения купола, не в счет. Он не с Мельниковым, он уйдет, обязательно уйдет, если профессор сделает то, что от него требуется: высвободит энергию Трона и запустит неуправляемый Источник в свободный полет. Вряд ли нелюди ожидают такого подарка. Им придется бежать, наблюдателей накроют помехи, и высокомерный франт, расчетливый и умный, сумеет улизнуть от старых врагов. А еще нелюди подумают, что Трон погиб…
Мельников улыбнулся:
«Да, граф не в счет. Он уйдет. А я останусь на вершине. На СВОЕЙ вершине! Я превзошел великих магов Великих Домов. Я превзошел Хранителя. Я отправил своих учеников в путешествие по Внешним мирам. Я исполнил все свои мечты!»
– Хотя нет, – вдруг произнес Мельников. Его взгляд поймал ловкие фигуры гарок. – Я всегда мечтал быть воином. – По его губам скользнула легкая улыбка. – Не получилось.
Незримая преграда, отгораживающая челов от боевых магов Великих Домов, задрожала. Фигуры нелюдей расплылись. Это сигнал: еще пять секунд, и купол исчезнет. Профессор сбросил накрывающую алтарь ткань.
Меч!
Знал ли Спицын о детской мечте Мельникова или он случайно использовал в качестве временной заглушки двуручный клинок?
Пальцы профессора сжали рукоять:
– Я всегда хотел быть воином.
И едва исчез купол, Мельников одним рывком извлек тяжелый меч из алтаря и с воинственным криком взмахнул им над головой.
Теперь ему на самом деле было не о чем мечтать.
Они успели унести ноги. Успели, потому что наблюдатели Тайного Города за секунду, за долю мгновения до взрыва успели понять, ЧТО сейчас произойдет. Чуды, люды, навы, стоявшие вокруг купола, провалились в принудительные порталы. Вместе с ними исчез Спицын – на отслеживание его перехода у спасающих своих воинов Великих Домов просто не было времени.
Они успели унести ноги, а потому не видели, как на таежной полянке безумствовала дикая, совершенно дикая энергия. Как необузданный поток подхватил массивный Трон и стремительно помчал его по небу, оставляя длинный след среди потревоженных облаков.
Они успели унести ноги, а потому не видели, как смеялся размахивающий мечом Мельников. Как он хохотал, наслаждаясь восхитительным полетом и вдруг приблизившимися звездами. И как разрывала его, смеющегося, бешеная энергия неуправляемого Источника.
Они успели унести ноги. А находящиеся в Тайном Городе наблюдатели скрупулезно фиксировали последствия недолгого, но удивительного путешествия профессора Мельникова на разбушевавшемся Троне. Наблюдатели отметили пятибалльное землетрясение в Иркутске и в Йене, отстоящем от сибирского города почти на три тысячи миль. Они отметили ударную волну, дважды обогнувшую земной шар, и миллионы упавших деревьев. Наблюдатели внимательно следили за колоссальным лесным пожаром и магнитной бурей, бушевавшей свыше четырех часов. Наблюдатели заметили все, все проанализировали и сделали однозначный вывод: уцелеть в такой катастрофе Трон не мог. Никак не мог.
* * *
...
«Грандиозная автомобильная пробка на Садовом кольце! Ищите объездные пути! В самый разгар рабочего дня Валовая улица оказалась полностью парализованной из-за массовой аварии, в которой, по предварительным сведениям, участвовали свыше двадцати автомобилей. Жертв, к счастью, нет, два человека госпитализированы с травмами разной степени тяжести, остальным медицинская помощь оказана на месте. Как сообщили нашему корреспонденту в дорожной полиции, аварию спровоцировала молодая девушка, решившая перейти оживленную дорогу в неположенном месте. Ее поиск…»
(«Авторадио»)
...
«Анализируя упорное нежелание Великих Домов информировать общественность о последних событиях, можно прийти к выводу, что подоплека многочисленных боевых столкновений мелка или постыдна. Вполне возможно, что суета вызвана грядущими выборами фюрера Красных Шапок. Предвыборные игры дикарей стали основным источником новостей в последние дни…»
(«Тиградком»)
* * *
Складской комплекс «РОН»
Москва, улица Академика Курчатова,
19 марта, пятница, 16.19
– Джин!
Нур знал, что серьезных повреждений у девушки нет: от сотрясения мозга он ее избавил, треснувшую кость на руке (на нее наступил Лунатик) срастил и крохотное внутреннее кровотечение ликвидировал. Организм девушки был в полном порядке, но негритянка все еще пребывала без чувств. Слишком много стрессов для одного дня, слишком много лечебной магии: ткани восстановились, но мозг пока отказывался это признавать.
– Джин! Открой глаза, бездельница! Хватит притворяться!
Карлик хлестнул девушку по щеке.
– Ты слышишь меня?
– Пожалуйста, не бей…
– Спящий тебя побери, красавица, зачем ты пугаешь старого друга? – В голосе Нура скользнули мягкие нотки. – В голове гудит?
– Нет. – Негритянка неуверенно огляделась и, взяв тата за руку, медленно поднялась на ноги. – Где мы?
– В маленьком тайнике для больших задач.
Ни один геомант не смог бы замаскировать Источник, тем более – работающий, и лорду пришлось заниматься защитой склада самостоятельно.
Насколько удачно? Ответ на этот вопрос мог дать только опыт, но результаты работы карлика смотрелись более чем внушительно. Все стены ангара покрывала вязь татских заклинаний, и нарисованные символы плотно перемешивались с закрепленными тут же артефактами. На потолке ярко пылал крупный голубой кристалл, семь его лучей падали вниз, образуя над кругом, в который встанет Трон, контуры шатра. Не остался без украшений и пол: грубый бетон склада был щедро исписан золотой краской.
– Здорово! – оценила девушка. – Догадываюсь, какие потоки энергии здесь будут гулять.
– Самые мощные, – без ложной скромности ответил лорд. – Я предусмотрел все: наблюдатели Великих Домов не смогут засечь работу Источника, единственная проблема – геомант…
– Я буду непрерывно следить за окружающим, – пообещала Джин. – И если почувствую, что в гармонию мира вносятся направленные против нас изменения, немедленно дам тебе знать.
– Надеюсь, твоей чувствительности хватит… – пробормотал Нур.
Он помог девушке добраться до стоящего в углу кресла, поймал взгляд ее измученных глаз и тяжело вздохнул. Она действительно вымоталась и очень ослабла. Проблемы, сплошные проблемы. С таким трудом найденный геомант едва не погиб и пребывает далеко не в лучшей форме. А ведь только Джин способна помочь в противостоянии со Странниками. Лорд прекрасно помнил, как уходил под землю колоссальный монолит Малого Трона Посейдона и как разбивались гигантские волны энергии, неспособные снести хитрую защиту магии мира. Бороться с классным геомантом тяжело, почти невозможно. Карлик снова вздохнул. Утешало то, что к Черкасу приходил не Матвей, но кто знает, сколько Странников вернулось на самом деле? Нур хотел быть готовым к любым неожиданностям.
– Джин.
– Да?
– Попробуй открыть Книгу.
Девушка поморщилась, но послушно потянула обложку. Безуспешно. Черная Книга отказывалась общаться с негритянкой. Еще одна проблема. Проклятые Хранители хорошо защитили главное человское сокровище. Или наоборот: само сокровище выбирает читателей по своему вкусу. Что ж, тем интереснее… Сумела ли Лариса вырваться из засады? Сможет ли она проследить путь Черной Книги? Если проклятый том откажется выдавать свои секреты, придется вернуться к переговорам с Хранителем.
Карлик потер лоб. Ладно, это потом. Сейчас достаточно самого факта обладания: Черная Книга слишком важна для челов, и даже если Странники готовы пожертвовать Троном, они будут пытаться выручить древний артефакт.
– Теперь они точно придут, – прищурился лорд.
Джин помолчала.
– Ты оставишь Странников в живых?
– Не знаю. – Нур пожал могучими плечами. – Обиды на Кафедру я не держу, в конце концов, в прошлый раз они переиграли меня красиво. Все будет зависеть от хода переговоров.
– Лариса не забудет унижения.
– Успокоится со временем, – хмыкнул карлик. – Поймет, что мы в одной лодке: путь в Тайный Город нам заказан, и в будущем мы можем быть полезны друг другу.
Джин многозначительно округлила глаза, но смолчала и отхлебнула приготовленный заботливым лордом укрепляющий коктейль.
– Ладно, ладно, подарю ей букет ромашек, она и растает. Но где Трон? – Нур вытащил телефон, посмотрел на часы и набрал номер: – Дрон? Это я. Где, черт побери… – Лицо карлика окаменело.
Джин подалась вперед.
– Что случилось?
– Дрон, ты догадываешься, что я с тобой сделаю, если ты не найдешь грузовик? – Выслушал ответ. – Сомневаюсь, что догадываешься: фантазия у меня гораздо богаче твоей и Красноярск покажется детской сказкой. – Пауза. – Два часа? Хорошо. У тебя есть сто двадцать минут. Время пошло.
Лорд медленно убрал в карман трубку.
– Что случилось?
– На подъезде к Москве конвой был захвачен неизвестными бандитами. Сопровождавшие Трон охранники избиты. Грузовик угнан.
Он говорил медленно и спокойно, но девушка видела, что карлик с трудом сдерживает бешенство, а в его глазах пляшут смертоносные огоньки.
– Он обещает найти Трон? Может, ты сам займешься…
– Я не могу свободно разгуливать по Тайному Городу, – напомнил Нур. – Мне нужно укрываться от наблюдателей, а большая часть моих сил направлена на защиту этого помещения. – Он помолчал. – На грузовике установлен спутниковый маяк. Дрон уже засек его местонахождение, собрал команду и едет разбираться.
– Вот видишь. Он все исправит. – Негритянка подошла к лорду, присела на колени и прижалась к его широкой груди. – Успокойся, Нур. Все поправится.
* * *
Офис компании «Неприятные Ощущения»
Москва, улица Большая Лубянка,
19 марта, пятница, 16.20
– Как вы меня нашли?
– Нас предупредили.
– Кто?
– Не важно. Важно то, что мы тебя вытащили.
– Да, это важно.
Лариса сидела на стуле в самом центре офиса. Она уже успела успокоиться, взять себя в руки и вела беседу весьма уверенно. На Ингу, расположившуюся вместе с Яной на диване, Лариса старалась не смотреть. На подпирающего стену Артема – тоже. В итоге девушка не спускала глаз с сидящего напротив Кортеса.
– Я должна знать, кто вас предупредил, чтобы сделать вывод, можно ли вам доверять.
– Приятно, что ты хоть чему-то научилась, – улыбнулась Яна.
Лариса изогнула бровь:
– Почему научилась? Это нормальная мера предосторожности.
– Что мешало тебе быть острожной до сих пор? – язвительно осведомилась гиперборейская ведьма. – Тебя подставили, значит, ты доверилась не тому, кому надо.
– У меня были причины, – после паузы ответила Лариса. Но была вынуждена сдаться: – Хорошо. Я научилась быть осторожной. Или еще учусь. Не важно. Я хочу знать, кто вас предупредил.
– Это невозможно, – покачал головой Кортес.
– В таком случае я не могу вам доверять.
– В таком случае можешь идти, – безразлично бросил наемник. – До свидания.
Лариса поняла, что Кортес не шутит. И еще она поняла, что наемники действительно готовы ей помочь, точнее, не ей самой, а попавшему в беду Хранителю, но радости по поводу рискованной операции не испытывают. Бросят ли они ее, как пообещал Кортес? Выяснять это на опыте девушка не хотела.
– Ладно, забудем. Но может быть, вы расскажете, как нашли меня в том дворе?
– Благодаря Яне. Она слушала переговоры чудов, соответственно знала, где тебя нет, и вычислила, куда ты направишься.
– У тебя было не так уж много вариантов движения, – вставил Артем. – К счастью, рыцари не сразу опомнились после драки и у нас было время. Если бы ты прошла через двор, то наткнулась бы на чудов.
– Вычислили, – тихо произнесла Лариса. – Ну да, профессионалы… – Секунд десять она в упор смотрела на Кортеса. – Вы мне поможете?
– Мы считаем, что Черная Книга должна остаться у тебя.
– Потенциал у тебя большой, а бестолковость со временем улетучится, – буркнула Яна.
– Если только ее не убьют в следующий раз, – ядовито добавила Инга.
Лариса скривилась, но промолчала. Рыжая стерва имела полное право на сарказм – она вытащила Хранителя из передряги, а не наоборот.
– Прежде чем мы углубимся в твои проблемы, – спокойно продолжил Кортес, – необходимо обсудить наше вознаграждение.
– Назовите сумму, – пожала плечами Лариса.
– Дневники Странников, – тихо произнес наемник.
Девушка осеклась.
– Разумеется, ты снимешь себе копию, – улыбнулся Кортес. – Или наоборот: снимешь копию нам. Разницы нет.
– Хочешь порадовать нелюдей? – прищурилась Лариса.
– Хочу, – согласился наемник. – Они имеют право знать о Внешних мирах.
Девушка думала недолго, секунд пять, после чего поинтересовалась:
– А если мы не встретимся со Странником? Или он не оставит мне дневники? Или…
– Тогда ты не будешь нам ничего должна, – развел руками Кортес. – Разве что ответную услугу, при случае, но это уж на твое усмотрение.
– Деньги вам не нужны?
– От тебя нет.
– Почему?
– Если у нас все получится, – объяснил наемник, – а мы приложим все усилия, чтобы у нас получилось, это будет означать, что Великие Дома проиграли. Ты вернешь Черную Книгу и скроешься из Тайного Города. Странники уйдут во Внешние миры. Секрет Большой Дороги останется секретом. Как ты понимаешь, Великие Дома будут очень разочарованы.
– И разозлятся на вас, – усмехнулась Лариса.
– И будет хорошо, если мы сможем предложить Тайному Городу какой-нибудь сувенир… Например, последние сведения о Внешних мирах.
– За умеренную плату.
– Ну, это уж наше дело.
Девушка протянула Кортесу руку:
– Мы договорились.
– Вот и хорошо. – Наемник осторожно пожал тонкую ладошку Хранителя. – Теперь расскажи, кто тебя подставил.
– Нур.
– Черт! – Кортес поморщился.
– Знакомое имя? – осведомилась Лариса.
– Как ты могла довериться тату?
– Я ошиблась, – коротко ответила помрачневшая девушка.
Кортес посмотрел на Яну:
– Что скажешь?
– Мы с Ларисой способны на многое, – задумчиво протянула гиперборейская ведьма. – Задача облегчается тем, что нам нужен не бой, а рейд: прорыв к Черной Книге, ее захват и быстрый отход. При определенном стечении обстоятельств можно рассчитывать на успех.
– Хорошо, когда в планировании операции принимает участие законченный псих, – вяло улыбнулся Кортес. – Только не забудь, Яна, что нам противостоит живой Источник.
– Нур не сможет действовать в полную силу, – неожиданно сказала Лариса.
– Почему?
– Ему надо прикрывать Малый Трон Посейдона.
– Трон тоже был у тебя? – В голосе Инги скользнули ревнивые нотки.
«Завидуешь?» На душе у Ларисы потеплело.
– Странники спрятали Источник перед тем, как покинуть Землю, но, видимо, недостаточно хорошо. Нур отыскал его.
– И привез в Тайный Город?
– В противном случае Странник не придет на встречу.
– Это меняет дело! – Теперь Яна говорила куда уверенней. – На маскировку Трона карлик затратит уйму энергии, что существенно повышает наши шансы.
– Остается сущая мелочь: выяснить, где сейчас карлик, – рассмеялся Артем. – Лариса, малыш не оставлял свой новый адрес?
– Оставлял. – Девушка сняла с шеи медальон и осторожно, как величайшую драгоценность, вытащила из него длинный черный волос. – Это принадлежит Джин, помощнице Нура. Сейчас она с ним.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что она геомант. – Лариса тяжело вздохнула. – Никто другой не смог бы добраться до Черной Книги.
* * *
Складской комплекс «Кумар Карго Экспресс»
Москва, улица Левобережная,
19 марта, пятница, 17.07
Разумеется, Урбек Кумар был далеко не единственным шасом, который вел бизнес с Красными Шапками. Военные трофеи дикарей принимали еще три уважаемых торговца, но стиль их работы несколько отличался от поведения рискового Урбека: цены они давали еще меньшие, товар брали только ликвидный, окончательный расчет проводили после реализации. Эти обстоятельства сделали Кумара любимым партнером Красных Шапок, и не было ничего удивительного в том, что свежедобытый грузовик с добычей Копыто пригнал именно в «Кумар Карго». Трений с Булыжником и прочими Дуричами, в больших количествах ошивающихся на складе Урбека, храбрый уйбуй не опасался: Копыто знал, что расчетливый Кумар строго-настрого запретил проявлять агрессию в отношении клиентов.
Уйбуй вытащил из кармана плоскую фляжку и вытряхнул остатки кукурузного пойла в глотку.
– Спящий тебя побери, закончилось… – Копыто огляделся. – Эй, Психичи… черт… Дуричи, виски есть?
– С утра все выхлебали, – с легкой враждебностью сообщил Булыжник.
– Будто гостей не ждали.
– Мы для вас другой подарок готовили.
– Тоже мне, Санта-Клаусы, мля…
Уйбуй собрался было поведать Дуричам некоторые подробности из позорной истории их клана, но осекся, перестроился и попытался изобразить на лице деловую сосредоточенность – к грузовику быстрым шагом подошел Кумар.
– Если это телевизоры, то дам только треть от цены, – буркнул Урбек. – У меня от них уже склад пухнет.
– Не телевизоры это, не телевизоры, – успокоил шаса Копыто.
– А что?
– Сейчас узнаем.
– Шибзичи вконец озверели, – заржали бойцы Булыжника. – Хватают что попало, даже накладные не смотрят.
– Наверное, читать не умеют!
– А вы умеете, умники? – ощерился Контейнер. – Типа, Эйнштейны нашлись.
– Тренер, скажи, чтобы он перестал оскорблять, – с обидой заявил Дурич. – А то я за себя не ручаюсь.
– Бром выпей, – посоветовал Урбек. – Эпштейн, между прочим, известный чикагский монетарист, его во всех бизнес-школах проходят.
– В учебниках?
– Да, Булыжник, в учебниках, – усмехнулся шас. – В разделе «Их разыскивает полиция».
– Свой чел, – решил Булыжник. – Чисто тренер, адназначна.
Копыто удивленно посмотрел на Контейнера:
– А ты откуда про этого милитариста знаешь?
– Сидели вместе, – пожал плечами боец.
– Чего только не узнаешь, мля. – Уйбуй повертел в руке пересохшую флягу. – Ну и как он? В натуре милитарист?
– Вы что, обалдели? – рявкнул Урбек. – Что значит «как он»? Фургон открывайте, дебилы, или я до ночи с вами валандаться буду?
Красные Шапки опомнились. Копыто быстро сунул флягу в карман и протянул Контейнеру командирскую фомку:
– Вскрывай.
– Значит, так, братва, никаких базаров с падлами – за крысятничество надо отвечать. Вся Москва знает, что это наш грузовик, и вся Москва в случае чего за нас подпишется. Плакать по отморозкам никто не станет.
– Знакомый склад, – протянул один из уголовников.
– Его крутой барыга держит, – припомнил другой. – Кумар.
– Ему не повезло, – отрезал Дрон.
– А если он заяву предъявит?
– С барыгой после перетрем. Все в натуре понимают, что он не при делах и ответ не держит. Отморозки на любой склад могли товар пригнать. Дело случая.
– А отморозков много?
– Пацаны сказали, штук пятнадцать. Но всех мочить не надо: забираем груз и уходим, это главное. Товар сбросим, можно вернуться и продолжить разборку, но не раньше. Все ясно?
– Ясно!
Дрон оглядел бойцов. Два десятка, все, что успел собрать за столь короткое время. Уголовники с трудом поместились в массивном фургоне «Форд» и привычно готовились к очередному делу: проверяли оружие, натягивали бронежилеты, перебрасывались короткими репликами. У четверых автоматы, шестеро с дробовиками, у остальных только пистолеты. Ладно, огневой мощи для быстрого налета достаточно.
Разработанный план не отличался особыми изысками. За руль фургона сел Бухара, черный и вертлявый парень, имевший в свое время дело с местным барыгой. Охрана его знает и пропустит на территорию, поверив, что в «Форде» горячий товар. Далее по обстоятельствам. Каковы будут эти самые обстоятельства, Дрон представлял слабо, но был уверен в том, что либо увезет грузовик, либо ляжет костьми на этом самом складе. О возвращении к страшному карлику без товара бандит даже не думал.
– Давай, Бухара! – Дрон перекрестился. – С богом!
– Не, мля, это не телевизоры, – пробормотал Копыто.
– Ни хрена не телевизоры, – подтвердил Контейнер.
– Значит, эта… – Уйбуй посмотрел на шаса. – Настоящую цену давай, от этого у тебя склад не пухнет.
– А что это? – осведомился Урбек, созерцая содержимое грузовика. – Вы чего сперли, олухи?
– Откуда мы знаем?
«Это» занимало практически весь фургон, было аккуратно затянуто в брезент, а там, где Контейнер разрезал плотную ткань, поблескивал металл. Как успели заметить заинтересованные стороны, «это» состояло из мощной платформы, на которой разместились что-то вроде кресла, алтаря и стены на заднем плане. Стена была украшена незнакомыми символами.
– Что было, то и сперли, мля, – подытожил Копыто. – Сколько?
– Это, наверное, в музей какой-нибудь везли, – задумчиво произнес Кумар. – Я с такой ерундой не связываюсь.
– Великим Домам втюхаешь.
– Если бы оно им было надо, оно бы уже у них было, – поучительно заметил Урбек, но в голосе шаса не чувствовалось уверенности. – Ладно, Копыто, заплачу вам, как… как за телевизоры.
– Это, мля, политической провокацией попахивает! – завопил уйбуй. – Специально цену сбиваешь, чтобы выборы выиграть!
– Ты давай демократию сюда не впутывай, – строго велел Кумар. – Мне еще этот «телевизор» пристроить надо куда-нибудь. А вдруг эта штука во всех каталогах ЮНЕСКО значится?
– Ты давай юнеськами не отмазывайся! Деньги давай, как за… – Копыто пощупал пальцами воздух, пытаясь найти адекватную цену. Иголка и Контейнер шептали уйбую с двух разных сторон. – Деньги давай, как за компьютеры! Нет! Как за телефоны мобильные! Нет, как за ноутбуки!
– Смотри от жадности не опухни, – буркнул шас. – Мне вообще кажется, что эта штука дешевле вьетнамских бамбуковых ковриков…
Последние слова тирады потонули в грохоте начавшейся у ворот заварушки.
И без того не самый шикарный план с самого начала пошел к черту.
Бухара остановился у ворот и сообщил сторожу, что привез Кумару товар. Охранник кисло поморщился и не поверил. Экран его ручного сканера ясно показывал, что в чреве фургона тискают предохранители, как минимум, восемнадцать плечистых челов со скошенными затылками и титановыми гульфиками, но вот что делать дальше, охранник решительно не представлял.
Дрон, сидящий рядом с Бухарой, и не догадывался, как ему повезло. Авторитет Урбека был настолько велик, что вот уже тридцать лет шас прекрасно обходился минимальной охраной склада. Обитателей Тайного Города Кумар осаживал сам, с челами-бандитами в свое время поработали навы, а их уроков хватало надолго, так что теперь безопасность экономного шаса обеспечивали 1 (один) масан ночью и 1 (один) чел днем. Масан, Филипп Треми, охотно высушивал непрошеных полуночников и только бы порадовался неожиданному визиту многочисленных бандитов. А вот бывший наемник Сан Саныч, в свое время плодотворно поработавший с Урбеком, выполнял скорее декоративные функции: Кумар держал старика исключительно из дружеских чувств.
– Ну чо, мы едем? Где хозяин?
И вот тут Дрону повезло вторично. В случае неприятностей Сан Саныч обязан был немедленно сообщить о проблеме в Темный Двор и вызвать гарок. Но пребывающее во дворе огромное количество вооруженных до зубов Красных Шапок смутило охранника. Он почему-то решил, что с незваными гостями можно справиться собственными силами.
– Давайте так, ребята, – вальяжно предложил Сан Саныч и нажал на кнопку пульта – перед носом «Форда» из земли выросла полуметровая стальная стенка. – Вот ты, похожий на главного, пойдешь к хозяину и поговоришь с ним, о чем хочешь. А ты, который чернявый, и эти балбесы в фургоне пока побудете здесь.
Секунду ошарашенные бандиты вдумывались в предложение, а затем приступили к реализации плана «Б». Бухара (в честь которого и был назван план) дал по газам, а Дрон пальнул в охранника из дробовика. Этот план оказался не многим лучше предыдущего. «Форд» уперся носом в преграду и забуксовал, охранник, бронежилет которого был приобретен в лавке Торговой Гильдии, хоть и отлетел метра на четыре, но без особого для себя вреда, а вот Красные Шапки заинтересованно развернулись на звук выстрела.
И снова удача повернулась к Дрону лицом: пульт охранника, с которого можно было подать сигнал гаркам, погиб при выстреле, а запасной мирно пылился в запертом на ключ личном столе Кумара, стоящем в запертом на ключ личном кабинете Кумара на втором этаже административного здания фирмы Кумара.
Лежащий на земле Сан Саныч вытянул свою гордость – заморский «магнум» – и пальнул в супостатов.
– Вперед! В атаку! – заорал Дрон, выбивая лобовое стекло. – Вон наш грузовик!!
– Меня грабят! Клянусь охраной Спящего, меня грабят! Я не могу в это поверить!
Урбек, пребывающий в полной уверенности, что гарки на подходе, воспринимал происходящее в юмористическом ключе. Красные же Шапки, в отличие от начальства, чувством юмора не страдали и сделанную наглыми челами заявку на небольшую битву восприняли с подобающей серьезностью: помповые ружья рявкнули, и двор приличной транспортной компании затянуло пороховым дымом сурового сражения. К счастью для Урбека, в последний момент Булыжник успел схватить его за шиворот и затащить под ближайший фургон.
– Не дрожи, тренер, ща мы этих жуликов научим яйца всмятку варить!
– Они на моем складе стреляют!
До Кумара начал доходить ужасающий смысл происходящего: гарок нет, охранник сидит за вонючей бочкой и пуляет в злодеев из «нагана», пришлые челы громят движимое и недвижимое имущество, а единственная надежда на спасение – свора относительно трезвых Красных Шапок.
– Я пропал!
Фортуна – девушка ветреная, но иногда ей нравится прикинуться постоянной спутницей, если уж не женой, то любовницей. И тогда «карта идет», «фишка ложится» или просто «везет по-крупному». Дрону в этот день пруха валила паровозом, но, как это частенько бывает, счастливчик даже не представлял, что ухватил за хвост удачу, воображая, что все происходящее является исключительно плодом его усилий. Блажен, кто верует…
Лихая атака уголовного спецназа не имела бы никакого успеха, наткнись они на более-менее профессиональную охрану. Двадцать бандитов, по очереди выбегающих из ворот, представляли идеальную мишень даже для Красных Шапок, но сказался недостаток виски. Мозги дикарей, лишенные привычного катализатора, выдали сложный план: заманить нападающих в глубь двора, а потом перейти в контратаку. Стратегическая ошибка была допущена. Свора отступила к пакгаузу, оставив без присмотра грузовик, чем незамедлительно воспользовался Дрон:
– Бухара! Уводи тачку!
Щуплый водила обезьянкой вскарабкался в высокую кабину, и через пару мгновений двигатель взревел.
– Наша добыча!!
Ограбленные дикари попытались перейти в контрнаступление без подготовки, но плотная стрельба со стороны рассредоточившихся уголовников заставила Красных Шапок занять оборону. Бухара показал себя водителем экстра-класса. В не самом большом дворе он ухитрился разогнать громадный грузовик, успешно протаранил забор и, с трудом удержав машину, повел ее с развороченного склада прочь. Остальные бандиты ретировались на «Форде». Не верящий своему счастью Дрон сидел рядом с Бухарой и орал похабщину.
Больше ему в тот день не везло.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Тверская, 19 марта, пятница, 17.38
– У нее было слабое сердце. У нее было очень слабое сердце. – Девочка опять приложила к глазам носовой платок Матвея, но скорее машинально, не думая – слезы давно ушли. – Эти подонки мучили ее. Своими угрозами, злобой. Они убивали ее. И убили.
Бурная истерика, крики, рыдания, все осталось позади. Тело Лидии Васильевны увезли, полицейские задали несколько вопросов, бандитов забрали. Лена сидела в любимом кресле бабушки и говорила безучастно, как автомат:
– Я всегда знала, что когда-нибудь останусь одна. Что бабушка умрет. Но я не думала, что это случится так рано. – Девочка посмотрела на Близнеца. – Я боюсь.
– Ты не одна, Лена, – мягко произнес Странник. – Есть я.
– Друг моего папы? – Она вздохнула. – Дядя Матвей, я…
– Я не знал твоего отца, – спокойно сказал Близнец.
– Что?
Она не сразу поняла смысл его фразы.
– Я никогда не встречался с твоим отцом. Я не работал с ним. Я никогда не был в Красноярске.
Девочка судорожно вздохнула. В ее глазах мелькнул страх.
– Тогда зачем? Зачем вы лгали?
– Пятнадцать лет назад меня вообще не было на Земле, – ровно продолжил Матвей.
– Как? На какой Земле? Как не было? – Она машинально отодвинулась от Странника, закусила губу, но вдруг поняла, что хотел сказать Близнец. – Вас не было на Земле? – И гораздо тише: – Дядя Матвей, кто вы?
Геомант вытащил из кармана эмаль, покрытую ровным зеленым маревом.
– Что здесь изображено?
Лена мельком взглянула на медальон, тихо ойкнула, подошла и буквально вырвала эмаль из рук Странника:
– Я видела этот город. Этот мост… – Она погладила пальцами поверхность медальона, подняла голову и заглянула в глаза Матвея. – Что это значит?
– Перед смертью твой отец совершил поступок, который позволил мне считать его другом. Мы не были знакомы, никогда не встречались, он даже не подозревал о моем существовании, он ничего не знал. Он просто был честным человеком.
– Нам присылали деньги, – тихо сказала девочка. – Каждый месяц. Я знаю об этом от бабушки.
– Это делали мои друзья. Но они не могли прийти к вам и рассказать всю правду.
Лена снова взглянула на эмаль, сжала ее в кулаке и, очень пристально посмотрев в глаза Матвея, спросила:
– А ты можешь?
– Могу, – кивнул Близнец. Помолчал и неспешно начал: – Примерно сто пятьдесят лет назад…
* * *
Складской комплекс «РОН»
Москва, улица Академика Курчатова,
19 марта, пятница, 18.21
На складе Нура Бухаре уже не потребовалось демонстрировать чудеса вождения. Массивный грузовик медленно въехал в огромные ворота пакгауза и остановился точно в том месте, где указал карлик, – так, чтобы фургон оказался в центре нарисованного на полу круга.
– Ни фига себе! – Бухара удивленно оглядел расписанные лордом стены. – А что здесь будет, мать…?
– Понятия не имею.
Дрон ощутил легкую нервозность. Он совсем не ожидал увидеть внутри огромного ангара таинственные знаки, мерцающие кристаллы и бьющие с потолка голубые лучи. Еще утром склад был пуст и ничем не выделялся среди тысяч таких же промышленных объектов – и вот такие метаморфозы! Загадочная фигура карлика – и без того зловещая, нагоняющая ужас – приобрела новые черты.
«Может, он этот… сатанист какой?»
– Вы одни? – холодно осведомился подошедший к кабине грузовика Нур.
– Я велел пацанам на базу ехать, – хмуро ответил Дрон. – Не хотел перед ними склад светить.
Ответил и почему-то подумал, что поступил так зря: с восемнадцатью парнями за спиной было бы спокойнее. А потом вспомнил красноярские события и обреченно понял, что два десятка бойцов мало. Очень мало. Тут нужна рота спецназа, желательно с тяжелым вооружением, поддержка с воздуха и артиллерия.
– Ты так и будешь в кабине сидеть? – поинтересовался лорд.
– Фургон мы отцепим и на тягаче уедем, – заискивающе предложил Дрон. – Машина в деле побывала, зачем ее здесь оставлять?
Выходить из кабины бандиту не хотелось. Дрон чувствовал, чувствовал подвох, и его руки судорожно сжимали дробовик. Бухара, которому передалось настроение напарника, потянул из кобуры пистолет.
– Да черт с ним, с тягачом, – махнул рукой лорд. – Пусть остается.
И подпрыгнул. Точнее, бандитам показалось, что карлик подпрыгнул, на самом деле Нур взмыл в воздух на высоту лобового стекла и завис, в упор расстреливая бандитов из появившихся в руках пистолетов. По шесть пуль в каждого. Три в голову, три в грудь. С ужасающей точностью.
Поблагодарив помощников, лорд плавно опустился на пол и отбросил оружие в дальний угол.
– Что за цирк? – простонала Джин.
Грохот выстрелов вызвал у еще слабой девушки головную боль.
– Люблю иногда размяться. – Карлик весело потер руки. – Приступим!
Громадина тяжелого грузовика окуталась легким красным сиянием. Оно шло не снаружи, а изнутри, так, словно где-то под машиной внезапно заработал мощный фонарь, свет которого, пусть и с некоторыми трудностями, проходил даже сквозь металл грузовика. Нур быстро вытер выступивший пот и плавно протянул к машине руки, направляя на нее новую волну энергии. Сияние усилилось. Грузовик задрожал, медленно осел вниз – первыми не выдержали покрышки, а затем рассыпался, оставив после себя лишь плотную черную пыль. Трон – укрывавший его брезент тоже исчез – оказался точно в центре круга.
– Красивый! – Джин с интересом посмотрела на Источник.
– Атланты постарались, – хмыкнул лорд и одним щелчком отправил пыль грузовика вслед за пистолетами. В самый дальний угол.
– Чаша должна стоять здесь? – Девушка указала на алтарь.
– Да.
– И ты надеешься, что тебе ее принесут?
– Я в этом уверен, – поправил негритянку Нур и с улыбкой достал из кармана зазвонивший телефон. – Да?
– Это Фома.
– Можешь приезжать, – предложил карлик. – Я заждался.
Странник помолчал.
– Хранитель не пришел на встречу. Это ты сдал его Великим Домам?
– Да, – подтвердил Нур. – Кстати, Черная Книга у меня.
Снова пауза.
– Она тебе без надобности, – выдавил наконец Калека.
– Об этом поговорим тоже, – отрезал карлик. – Ты знаешь, что мне нужно. Если мы договоримся, получишь назад и Книгу, и Трон.
– Диктуй адрес, – буркнул Фома.
Нур сложил телефон и посмотрел на Джин:
– Вот и все.
– Это только начало, – вздохнула девушка. – Теперь он знает, где мы прячемся.
– Поэтому, пожалуйста, будь настороже. Калека не геомант, но, вполне вероятно, может вызвать из Внешних миров Матвея.
– Я все помню. – Девушка закрыла глаза. – Я все помню. Я буду следить за окружающим и, если получится, постараюсь компенсировать возможную атаку.
«Будем надеяться, что ее чувствительности действительно хватит». Нур посмотрел на впадающую в транс девушку, почесал в затылке и неожиданно обернулся к воротам:
– А это что еще за шум?
Несмотря на все усилия Хранителя и гиперборейской ведьмы, определить точное местонахождение Джин и Черной Книги оказалось невозможным: плотная защита, которую выставил Нур вокруг своего убежища, приводила к чудовищным погрешностям. Двадцатиминутный поиск привел наемников на Курчатова, но и только. Определить нужный дом оказалось лучшим человским магам не по зубам.
– Где-то здесь, – проворчала Яна, разглядывая шеренгу строений и заборов. – Радиус одна миля.
– Ого! – Артем почесал в затылке.
– Можно искать всю ночь, – вздохнула Инга.
– Я тоже не могу точнее, – жалобно добавила Лариса. Она пыталась вызвать Черную Книгу. – Согласна с Яной: где-то здесь. Но у меня получился радиус в полмили.
– Грузовик, – буркнул Кортес.
– И? – не поняла Лариса.
Но Яна и Артем, прекрасно знавшие умение лидера замечать мельчайшие детали, немедленно повернулись в сторону привлекшей внимание Кортеса машины.
– Передок сильно помят, – прокомментировал молодой наемник.
– Ну и что? – пожала плечами Лариса. – Попал в аварию.
– Пока приедет дорожная полиция, пока составят протокол и все зафиксируют, можно успокоиться, – объяснила Инга. – А глаза у шофера вытаращены так, словно он только что сбежал с места преступления. И второй взвинчен.
Грузовик проехал мимо наемников.
– Может, они действительно сбежали с места аварии.
– У них оружие, – тихо сказала просканировавшая кабину Яна. – А в фургон стреляли – есть свежие пулевые отверстия.
Подозрительная машина въехала в ворота комплекса «РОН».
– Начнем с этого склада, – коротко приказал Кортес.
– Разве там не было таблички «Не беспокоить»? – Нур весело посмотрел на стоящую у двери Ларису. – Но я все равно рад тебя видеть, красавица.
– Мне не понравилась твоя шутка, – жестко произнесла девушка.
– Какая из них?
– Когда мне пришлось отбиваться от чудов.
– Я был уверен в твоих силах, – махнул рукой лорд. – А вот за разгром в домике – извини. Я оплачу ремонт и покупку нового голема.
– В этом нет необходимости.
– Как знаешь. – Нур заложил руки в карманы брюк. – Дорогая, я догадывался, что ты сумеешь отыскать мое маленькое убежище, и продумал вариант твоего поведения. Уверен, ты не хочешь лишних проблем, а потому, пожалуйста, присядь вон на ту лавочку у стены и веди себя смирно. Если все закончится так, как я запланировал, ты получишь свою собственность назад. Обещаю.
Атака была обречена. И не только потому, что действовать приходилось вслепую: как только Лариса вошла в ангар, малюсенькая видеокамера, которой снабдили ее наемники, перестала работать. Нет. Не только поэтому. Атака была обречена, потому что возможности Нура, даже вынужденного тратить массу сил на маскировку Трона, все равно превосходили объединенные силы Хранителя и гиперборейской ведьмы.
Атака была обречена на неудачу, но не попытаться они не могли, ибо внезапность нападения и стремительность действий оставляли им призрачный шанс на успех. А наемники умели цепляться даже за мизерные шансы.
Яна ворвалась в ангар черной пантерой, ошеломляюще быстрой и смертельно опасной. «Орлиный шест» вертелся как сумасшедший. Полетели «эльфийские стрелы» – работа Инги. Хлопнули четыре гранаты: две шумовые и две световые, по стенам защелкали пули: Артем и Кортес вносили посильный вклад в создание хаоса, так необходимого для удачи стремительного рывка Ларисы, которая, молниеносно уйдя с линии огня, бросила все силы на призыв к Черной Книге – если сокровище окажется в руках Хранителя, половина плана будет выполнена.
Нур покачал головой.
* * *
Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь
Москва, Лосиный Остров,
19 марта, пятница, 18.34
Чтобы отвлечься от неприятностей последних дней, королева Всеслава пожелала заняться текущими делами и, расположившись в рабочем кабинете, принялась последовательно вызывать для доклада ведущих иерархов короны. Учитывая не лучшее настроение ее величества, придворные не испытывали желания являться на ковер и проявляли чудеса изобретательности, сообщая в канцелярию о внезапных приступах застарелых болячек (справки эрлийского монастыря прилагаются), об отсутствии в Тайном Городе (стремительные командировки в самые дальние уголки планеты) или о сложнейших деловых переговорах, требующих обязательного участия чиновника имярек. Ее величество изволила на саботаж злиться, вытаскиваемые иерархи подвергались все более и более изощренным пыткам, а потому горячая просьба Кувалды пообщаться с хозяйкой Зеленого Дома вызвала во дворце глубокое понимание. Аудиенция фюреру была организована за рекордное время: три минуты девятнадцать секунд, чего с лидерами Красных Шапок не случалось ни до, ни после.
– Если ты хочешь поговорить о запрете на продажу оружия, то напрасно. – Всеслава холодно посмотрела на экран, на котором появилась физиономия Шибзича. – Я не собираюсь его снимать.
– Об этом не может быть и речи, ваше величество, – заулыбался Кувалда. – Тем более что Гниличей и Фуричей горазфо больше, чем нас, верных короне Шибзичей, и ваш запрет помогает нам выжить в противостоянии с этими кровожафными маньяками.
– Тогда зачем ты просил об аудиенции? – несколько удивленно, поскольку все последние петиции Красных Шапок содержали именно эту просьбу, поинтересовалась Всеслава.
– Чтобы рассказать о героическом сражении, которое верные короне Шибзичи имели с человскими банфитами на склафе ничтожного шаса Урбека Кумара.
– Почему ты решил, что мне интересно знать, как вы ограбили скупщика краденого?
– Не мы, а человские банфиты… – Кувалда кратко поведал ее величеству о событиях на многострадальном складе несчастного Урбека. – Не знаю, что там себе фумает Кумар, а я сразу смекнул: не в музей эту штуковину везли, совсем не в музей. Копыто навофку от человских банфитов получил, типа, питерская братва то ли оружие, то ли наркоту перевозит, потому и наехал. А там эта штука нарисовалась.
– А как «эта штука» выглядела? – негромко уточнила Всеслава.
Все отмечали умение королевы улавливать самую суть ситуации и вовремя гасить эмоции. Да, несколько минут назад она яростно распекала главного казначея, потом едва не взорвалась от бешенства, увидев, что фата Ямания протолкнула на ковер вождя Красных Шапок, но рассказ фюрера заставил ее сконцентрироваться. Хозяйка Зеленого Дома почувствовала след.
– Как выглядел груз?
– Железное кресло, – ответил Кувалда и, подумав, добавил: – На пофставке.
– А позади кресла не было металлической стены?
– Может, и была, – рассудительно ответил фюрер. – Только меня там не было, а то бы я обязательно все заметил. А этот ифиот Копыто только кресло увифел, хотя у него фва глаза, а я потерял свой во время героической битвы при…
Кувалда покосился на королеву Всеславу, которая, не замечая собеседника, задумчиво теребила длинный локон. Фюрер оценил ситуацию, быстро опрокинул стаканчик виски и, уставившись в текст с подсказкой, который развернули позади камеры помощники, верноподданно продолжил:
– Вам, конечно, известна эта история, ваше величество, но я позволю себе напомнить, что во время героической Беговой битвы именно я с Шибзичами первым бросился в героическую контратаку во славу Великого Фома Люфь и сыграл большую и героическую роль в преломлении хофа битвы! Там я потерял глаз, но моя верность Зеленому Фому только укрепилась! А еще я много и героически помогал Великому Фому Люфь избавиться от проклятого колфуна Любомира! А еще…
«Трон ввезли в Тайный Город. Кто? Неужели челы? Точнее, один чел – Хранитель Черной Книги. – Всеслава покачала головой. – Нет, это невозможно. Это невозможно! Если бы Хранитель добрался до Источника, он бы ни за что не повез его в Москву. Только не в Тайный Город!»
Не то чтобы королеву беспокоила потеря контроля над челами – доход немногочисленные маги приносили ничтожный. Но обретение ими магической самостоятельности, при условии, что семья сохраняет господствующее положение на планете, могло обернуться самыми печальными последствиями. Непредсказуемость челов давно стала нарицательной.
А если не челы? Но кто? Великие Дома ни при чем, это ясно: их охрана вырезала бы Красных Шапок поголовно… Начнем с того, что их охрана не допустила бы грабежа. А если какой-то Великий Дом принимает меры предосторожности? Использовать челов вполне в духе Сантьяги. Но он бы не стал грабить Кумара. Шас просто выкупил бы Трон у Красных Шапок и отвез в Цитадель. Нет, Великие Дома ни при чем. Это Нур. Несмотря на сложное отношение к карлику, Всеслава не смогла не оценить дерзость и холодный расчет лорда. Никто не поверит, что Трон может оказаться под самым носом Великих Домов. Мы станем тратить колоссальные средства на сканирование планеты, а Источник будет рядом, совсем рядом.
– И срефи Красных Шапок нет более префанного короне воина, чем я, скромный и героический великий фюрер Кувалфа! – Кувалда посмотрел на Всеславу – королева была полностью погружена в свои мысли. Фюрер почесал под банданой, набрал в легкие побольше воздуха и громко повторил: – И срефи Красных Шапок нет более префанного короне воина, чем я, скромный и героический великий фюрер Кувалфа!
Предвыборный ролик закончился.
– Ну, хорошо, – словно отвечая своим мыслям, протянула Всеслава. – Мы знаем, что Трон был у челов и едва не оказался у шасов. То есть в Темном Дворе. Но что толку? Мы все равно его потеряли. Нур способен укрыть Источник от наблюдателей.
– А разве я не говорил? – удивился Кувалда. – Этот ифиот Копыто фогафался отправить за грузовиком бойца на мотоцикле. Так что, ваше величество, ваш героический и вернопоффанный фюрер знает, куфа челы спрятали кресло на пофставке. Вот.
– О! – К чести Всеславы надо сказать, что она сумела сдержаться и не показать Кувалде ВСЮ глубину своего удивления проявленной дикарями сообразительностью. – Кувалда, если мы найдем Трон, ты сможешь рассчитывать на очень щедрую награду. А сейчас мне надо отдать несколько приказов.
Тон не оставлял сомнений в том, что аудиенция окончена.
– Э, твое величество, я чего-то не понял… – Почувствовав, что оказал короне выдающуюся услугу, Кувалда стал несколько развязен.
– Повторяю: если твоя информация окажется столь ценной, как я думаю, ты получишь награду.
– Только не нафо мне мефалей или наличных! У меня выборы на носу.
– Что ты хочешь?
– Электорат противника прячется, – горестно сообщил фюрер. – Никак, понимаешь, не уфается его заманить в засафу и переагитировать за себя. Опять же Кумар мешается…
– Не волнуйся, Кувалда, твоя преданность Зеленому Дому будет оценена по достоинству.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
19 марта, пятница, 18.35
– Я поднял кое-какие исторические материалы и уверен, что видел именно Малый Трон Посейдона, последний человский Источник. Никаких сомнений.
– Жаль, что вы его только видели, – вздохнул Сантьяга. – Но я все равно благодарен вам за звонок – лучше плохие новости, чем их отсутствие.
– Если бы он излучал магическую энергию, хоть чуть-чуть, я был бы более сообразителен, – развел руками Кумар. – Просто чудо, что я догадался заглянуть в библиотеку.
– Трон заглушен… – Комиссар быстро обдумывал сообщение шаса. – Кстати, вы узнали напавших на склад бандитов?
– Узнал. Их легко найти.
– Но это все равно потребует времени, – пробормотал комиссар. – Времени, которого у нас, похоже, нет. А Красные Шапки могли проследить грузовик?
– Зачем им это?
Сантьяга пожал плечами:
– У них украли добычу.
– Погнались ли дикари за машиной… Я не заметил, – честно признался шас. – Картина ужасающих разрушений затуманила мой разум.
– Да, со складом нехорошо получилось, – выразил соболезнования комиссар, но его мысли были заняты другим. – Как вы думаете, Урбек, Красные Шапки поняли, что в фургоне везли совсем не телевизоры?
– И хватит ли у них мозгов доложить в Зеленый Дом? – проявил проницательность Кумар.
– Именно.
– Вполне возможно.
А как поступят люды? Сантьяга сложил телефон и медленно прошелся по кабинету. «Будем исходить из того, что королева знает, где находится Трон. Как поступит она? И как теперь поступать мне? – Комиссар подошел к одной из украшающих кабинет картин Ивова – вулкан, рвущий на куски огромную гору. – Если зеленые узнали о местонахождении Источника, разработанный план придется отменять: встречи со Странниками один на один не получится… Печально, но сожалеть об упущенных возможностях бессмысленно. Посмотрим, какую выгоду можно извлечь из сложившейся ситуации». Сантьяга отошел от картины на два шага, но по-прежнему не отводил от нее взгляд. Надо подключать чудов. И правильно описать им ситуацию – пусть у рыцарей будет дополнительный повод не доверять людам. В будущем пригодится.
* * *
Складской комплекс «РОН»
Москва, улица Академика Курчатова,
19 марта, пятница, 18.51
Это было унизительно, просто унизительно – подобрать иное определение невозможно. Наемники прекрасно понимали, что кто-то из них наверняка останется на складе навсегда, что вероятность благоприятного исхода операции ничтожно мала, но такого оглушительного фиаско они не ожидали. Объединенные усилия Хранителя и гиперборейской ведьмы вызывали уважение, но… только не у Нура.
Наемники сидели вдоль стены, прямо на бетонном полу, на шее у каждого болтался усмиряющий поводок, а руки были крепко притянуты к ногам. Яна морщилась – болела сломанная ключица, голова Ларисы тихонько подрагивала – последствия мощного магического удара Нура сказывались до сих пор, Инга все еще пребывала без сознания, но дышала ровно, спокойно и скоро должна была прийти в себя, на лбах Артема и Кортеса красовались внушительные гематомы – лорд столкнул наемников лбами. В общем, визит не удался.
– Вы, наверное, гадаете, почему я не стал вас убивать, – самодовольно произнес карлик, медленно прохаживаясь вдоль ряда пленников. – Хотя особой любви к вам не испытываю. – Нур остановился напротив Кортеса. – А некоторых так просто ненавижу.
– Я, например, не питаю к вам столь сильных чувств, – проворчал наемник. – Простые рабочие отношения.
Нур подумал и ударил Кортеса ногой в висок. Наемник повалился на бок.
– Так вот, моя радость, – лорд перевел взгляд на Ларису. – Снисходительность должна продемонстрировать тебе мое желание договориться. Возможно, от тебя потребуется услуга, и мне кажется, что, если бы я перерезал твоим друзьям глотки, рассчитывать на это было бы сложнее.
– Ты можешь перерезать нам глотки позже.
– Могу, – легко согласился тат. – Но захочу ли? – Он покосился на потерявшего сознание Кортеса. – Клянусь забавами Спящего, Лариса, когда же до твоих тупых человских мозгов дойдет, что дружить со мной, конечно же, на моих условиях, – единственный разумный выход? Только так мы можем хоть что-то противопоставить Великим Домам. – Снова взгляд на наемника. – И их прихвостням.
– Условия дружбы у тебя специфические, – буркнула Лариса.
– Ты все еще дуешься на меня? Зря… – Лорд широко улыбнулся. – Согласен: иногда меня немного заносит. Но все-таки подумай над моим предложением: ваши жизни в твоих руках.
Девушка отвернулась.
– Эй, малец, если ты занят, я зайду попозже.
Нур резко обернулся к открывшейся двери:
– Фома?
Калека небрежно стряхнул пепел с сигары, с любопытством оглядел связанных наемников и задумчиво запустил в волосы пятерню:
– Слушай, малец, если все твои гости заканчивают подобным образом, то мне, наверное, лучше уйти.
– Этих я не приглашал.
– Ну, тогда ладно.
Фома спокойно подошел к Источнику, задумчиво пыхнул сигарой и нежно произнес:
– Трон…
Лорд наблюдал за передвижениями Странника с легким удивлением, он не ожидал, что Калека будет столь пренебрежителен.
– Чаша у тебя? – выдавил Нур, глядя в спину Фомы. – И прекрати курить.
– А что за девка в углу? – Кончик сигары указал на Джин. – С такой знакомой книжкой в руках.
– Ассистентка.
– И давно на тебя работает Хранитель?
– Хранитель я, – глухо сказала Лариса.
– Рад познакомиться. – Калека обернулся, вежливо поклонился и утратил к Ларисе всякий интерес. – Нур, а ты не терял времени.
– Деятельный характер, – объяснил карлик. – Выпьешь что-нибудь? Где-то здесь была бутылочка превосходного рислинга.
– Давай, – безразлично согласился Странник.
К собеседникам подкатился маленький столик с вином, бокалами и фруктами.
– Ты, наверное, не поверишь, но я искренне рад встрече, – произнес лорд, ловко открывая бутылку.
– Неудивительно, учитывая, какие усилия ты приложил, чтобы она состоялась. – Фома выпустил дымное облако, подумал и затушил сигару. – Но предавать партнеров нехорошо. Теряется доверие.
– Тем не менее ты пришел, – хмыкнул карлик, протягивая Калеке бокал. – У тебя не было другого выхода.
– Выбор есть всегда. – Фома с наслаждением понюхал вино и сделал маленький глоток. – Можно было подождать, пока тебя не отыщет Сантьяга.
– Почему он должен меня найти?
– Этот мир слишком мал, – улыбнулся Странник. – В прошлый раз вас было двое. Ты и Нар. Прошло сто лет, и ты уже один. Навы не забывают о крови Тать.
Лорд скривился: рана от потери друга была еще свежа в его памяти.
– Сто лет большой срок, – тихо произнес он. – Многое может случиться. Например, потомки тех, кого считали погибшими, выплывают в Америке. В прекрасном поместье «Девонширская аллея».
Бокал, который Фома собрался поднести ко рту, замер на уровне груди.
– Выследил?
– Граф Спицын организовал отъезд Плотниковых из России великолепно. И я, и Великие Дома были убеждены, что старший брат ваших Близнецов погиб. Великолепная работа! Я был изрядно удивлен, встретив Ивана в Красноярске.
Калека поставил бокал на столик.
– Хорошо, что ты его не тронул.
– Если мы не придем к согласию, я пересмотрю свое отношение к Ивану.
Первая угроза. Карлик чувствовал себя хозяином положения и хотел донести эту простую мысль до собеседника. Фома не стал сопротивляться – уверенный в себе противник лучше осторожного. Но и демонстрировать свою слабость не собирался: лорд мог не поверить.
– Даже у моей сентиментальности есть пределы, – усмехнулся Странник. – Если возникнет вопрос, чью голову спасать, мою или Плотникова, я не стану колебаться.
– Ты уже сунул голову в петлю.
– Из любопытства.
– Только?
– Исключительно, – подтвердил Фома. – Я посмотрел, как изменился город, покурил хороший табак, поговорил со старыми друзьями, проверил имущество. Что еще надо? Странники любят странствовать. Хочешь, я уйду прямо сейчас?
– Хочу, – не стал скрывать Нур. – Валяй.
– И тебя не расстроит, что встреча окажется столь короткой?
– А тебя не расстроит, что челы лишатся Хранителя и Черной Книги? И Источника?
Калека помолчал.
– Чего ты хочешь?
– Технологию Большой Дороги.
– Она разработана для челов.
– Тогда чего тебе бояться? Дай мне материалы Мельникова, дай мне ключ, а уж я постараюсь подогнать его для другого замка. – Тон Нура похолодел: – Чаша у тебя?
– Да, но не с собой.
– Я готов обменять Хранителя и Черную Книгу на Чашу и записи Мельникова. И обещаю помочь в том, что ты задумал.
– Ты думаешь, что мне что-то надо?
– Ведь зачем-то ты вернулся на Землю. И пришел сюда.
– Логично. – Калека извлек из кармана еще одну сигару, понюхал ее, с улыбкой посмотрел на лорда и убрал обратно. – Каковы гарантии?
– Мое слово. Достаточно?
– Не совсем.
Нур был быстр, очень быстр, но Странник, судя по всему, хорошо подготовился к атаке. Гораздо лучше наемников. Воздух в ангаре вспыхнул, порождая раскаленные куски плазмы. Пылающие листья падали на всех: на Фому, на лорда, на Джин, на наемников, вызывая болезненные крики, стоны и громкие проклятия. Склад превратился в пылающий ад. Нур метнулся в сторону и резко ответил: его арканы погасили пламя, ударили по Страннику, блокируя другие артефакты, которые могли оказаться у него, парализовали самого Фому, но за мгновение до того, как на него обрушился ответ лорда, Калека достиг своей цели. Он выхватил пистолет и прострелил голову Джин.
– Нет!
Странник бросил оружие на пол и поднял руки вверх.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
19 марта, пятница, 19.00
– Мы следим за Зеленым Домом, но если группа будет сформирована за пределами дворца, то вряд ли нам удастся ее засечь, – доложил Доминга.
– Наемники уже там?
– Да. Мы вели гиперборейскую ведьму до самого склада.
Улица Курчатова. Сантьяга коротко усмехнулся. Он ненавидел божественного лорда, но не отказывал карлику в дерзости и уме. Разместить логово под самым носом у Темного Двора? Великолепный ход.
– Что-нибудь еще?
– В ангар вошел Фома Калека.
Ортега, скромно сидящий в углу кабинета, насторожился и вопросительно посмотрел на комиссара.
– Не время, – качнул головой Сантьяга. – Пока не время.
* * *
Складской комплекс «РОН»
Москва, улица Академика Курчатова,
19 марта, пятница, 19.03
– Джин, Джин… – Нур с непередаваемой нежностью провел рукой по волосам девушки, дотронулся до маленького отверстия в самом центре лба – Калека оказался весьма меток – и покачал головой. – Зачем ты это сделал?
– Страховка, – спокойно ответил Фома.
Странник присоединился к пленникам: та же поза, те же связанные руки и ноги, вот только, в отличие от мрачноватых наемников, Фома по-прежнему вел себя на удивление безмятежно. Словно был уверен, что, несмотря на бешенство, карлик ничего ему не сделает.
– Я мог тебя убить.
– Не мог. Ты хороший зверь, Нур. Ловкий, опытный, хитрый, и говорить с тобой надо на таком же языке.
– На ловком и хитром?
– На зверином. Так ты лучше понимаешь.
Фома не отвел глаза от пронзительного взгляда лорда, и пришедший в себя Кортес, как и все наемники, с интересом наблюдавший за диалогом, уважительно кивнул: этот зверь достоин последнего лорда Тать.
– Что я должен был понять?
– Ты был прав насчет Книги, Нур, если бы не она, я бы не пришел к тебе в гости. Не сунул бы голову в петлю. Но раз уж я пришел, то хочу быть уверен, что ты выполнишь наши договоренности и отдашь Хранителю его собственность.
– Я бы отдал.
– Не знаю, – улыбнулся Фома, – не знаю. Книга находилась у девочки, которая в любой момент могла сгинуть куда-нибудь по твоему приказу. Теперь же я спокоен.
Нур машинально перевел взгляд на валяющуюся на полу Черную Книгу – прикоснуться к ней он не мог.
– Пусть наше сокровище полежит так, – размеренно продолжил Калека, – меня это устраивает. А потом вернем Книгу Ларисе и забудем об этом маленьком инциденте. – Странник небрежно кивнул на свои связанные руки. – Я не злопамятный.
Кортес широко улыбнулся: демонстрируемое Фомой самообладание произвело впечатление на опытного наемника.
– Я могу вызвать других помощников и отдать Книгу им.
– Не стоит, – покачал головой Калека. – Мне ведь придется убить и их.
Теперь заулыбались все наемники.
– Тебе не кажется, ты слишком много о себе возомнил?
– Сейчас мы не спеша обсудим ситуацию, – невозмутимо продолжил Фома. – И разработаем такую последовательность действий, чтобы я был уверен, что Хранитель беспрепятственно уйдет отсюда вместе с Книгой. Вот так. Ты получаешь свое, она – свое, а я уезжаю по своим делам. И больше никто не пострадает.
Карлик яростно покачал головой, но сдержался, промолчал, оставил Джин, заложил руки в карманы и медленно прошелся по ангару. Огненный дождь Калеки заставил поработать пожарную сигнализацию, ругающийся лорд отключил систему сразу же после того, как обездвижил Странника, но пол успел намокнуть, а в некоторых местах даже появились лужи.
– Соглашайся, Нур, это хорошая сделка. Я попрошу девчонку, – Калека посмотрел на Ларису, – не держать на тебя зла. Ведь, в сущности, ты прав: нам глупо враждовать.
– Где Чаша?
– Мы еще не договорились.
– Хватит дерзить! – взорвался карлик. – Время переговоров прошло! Ты не в гости ко мне явился, а находишься в плену! Ты не понимаешь?! У тебя руки связаны!
– У тебя тоже.
Нур осекся:
– Я могу тебя убить.
– Кафедра ответит тебе такой же любезностью. Хочешь повоевать с геомантом? Матвей человек добрый, но второй погибший друг его обязательно разозлит.
– Но тебе, лично тебе, будет все равно. Не так ли?
– Если бы я боялся смерти, то никогда бы не собрался с духом, чтобы шагнуть во Внешние миры! – Фома расхохотался карлику в лицо. – Ты знаешь, каково это, Нур? Знаешь? Печать колет прямо в сердце, рвет его на части, выжимает все соки, едва не лишая сознания от боли. А перед тобой открывается провал в никуда, и все, что у тебя есть, – надежда на навигатора, на то, что он правильно проложит путь и забросит тебя в пригодное для жизни пространство, а не в черную дыру. Как думаешь, пошел бы я на это, если бы боялся смерти?
– Я умею убивать очень долго.
– А я могу умереть очень быстро. Это вопрос тренировки, Нур, вопрос контроля над телом и его процессами. Я прошел полный курс владения собой на Шихрате, а там живут большие специалисты в таких вещах.
Блефовал ли он? Если так, то очень искусно. Во всяком случае, ни у Кортеса, ни у Яны, ни у кого из наемников не оставалось сомнений: если потребуется, Калека пойдет на смерть. Лорд, судя по всему, решил не рисковать.
– Ну, хорошо, давай договариваться.
– Давай.
– Давай.
– Давай. Только сначала разберись вот с этими гостями. – Калека невозмутимо кивнул в сторону двери. – Руки у меня связаны, так что помочь тебе не смогу.
– Королева уверена, что в настоящее время Источник находится в руках Нура, божественного лорда Тать. Повторяю еще раз: наша задача – продемонстрировать свою силу, но ни в коем случае не провоцировать карлика на активные действия. Он должен понять, что мы готовы к сделке. Или развитие событий станет непредсказуемым. Энергии в уроде полным-полно.
Милана, Чернояда и две фаты из дружины Дочерей Журавля внимательно слушали жрицу Снежану. Они прекрасно понимали важность возложенной на них миссии. Инструктаж у королевы был коротким, энергичным и, в принципе, содержал все сведения, которые излагала сейчас жрица, но все равно колдуньи не отводили глаз от Снежаны.
– Нур должен почувствовать нашу силу, но не агрессию. Мы должны убедить его отдать нам Трон и, если карлик захватил Странника, поделиться сведениями о Большой Дороге.
«Навам и чудам мы скажем, что человский Источник остался в руках тата». Но эта фраза прозвучала только на совещании в узком кругу, боевым магам не следует лезть в стратегию Великого Дома Людь.
Возможно, Нур понимал, что посланцы зеленых не планируют начинать драку. Что их красивое появление призвано лишь произвести впечатление и убедить лорда в серьезности намерений Великого Дома Людь. Вероятнее всего – понимал. Но никак не продемонстрировал свое понимание.
Как раз наоборот.
Едва жрица и Дочери Журавля переступили порог ангара, карлик выкрикнул что-то короткое и довольно грубое, после чего все присутствующие, и маги, и нет, почувствовали мощную волну энергии, с легкостью смявшую защитные арканы зеленых.
* * *
Парк Покровское-Стрешнево
Москва, Волоколамское шоссе,
19 марта, пятница, 19.04
– И вы никуда не можете пойти без навигатора? – переспросила Лена.
– Не совсем так, – терпеливо объяснил Матвей. – Печать запоминает уже посещенные миры и ставит здесь метку. – Странник прикоснулся рукой к груди. – Мы можем туда вернуться, когда захотим. Но не способны увидеть новое. Не можем идти дальше. Пока нет навигатора, мы обречены бродить только по знакомым мирам.
– А вам нужно идти вперед.
– В этом смысл.
Девочка задумалась.
– Получается, навигатор очень важен для Кафедры. Как же вы отпустили Аристарха на Землю?
– Мы не ожидали, что он вернется, – признался Близнец. – Аристарх нервничал, тосковал, но мы были уверены, что если он соберется домой, то обязательно позовет кого-нибудь. – Матвей вздохнул. – К сожалению, Пугач принял решение спонтанно. И в очень неподходящий момент: мы разошлись по разным мирам, а Аристарх остался один на нашей базе в Мангладаре. Говорил, что хочет отдохнуть.
– Почему вы не пришли сразу?
– В этом не было необходимости, – скупо ответил Близнец. – Мы знали, что Аристарх мертв.
Странник помолчал, снова вздохнул и задрал голову, пытаясь уследить за скачущей по веткам белкой. За разговорами Лена и не заметила, что они зашли так далеко – почти в самый центр парка, и остановились посреди грязноватой дорожки.
– Что мы здесь делаем?
– Я должен совершить кое-какие действия, – пояснил Матвей. – Здесь, и нигде больше.
– Чтобы обмануть нелюдей?
– Да.
Лена внимательно посмотрела на Странника:
– Ты говорил, что они сильные.
– Да, – подтвердил Близнец. – Они могут многое. Они работают с энергией, способной стереть меня в порошок. Они способны на все, о чем ты читала в сказках, и даже на большее.
– А ты?
– Я? – Матвей улыбнулся. – Я просто слушаю мир и изменяю его так, чтобы получилось задуманное. Мои арканы строятся долго, зато они идут от самого сердца мира. Я не могу многое из того, что обычные маги делают походя: не способен наводить морок или запускать огненные стрелы. Зато их потуги я воспринимаю лишь в качестве одной из составляющих мира. Маленькие ниточки, вплетающиеся в единую ткань.
– Ты сильнее их?
– Я действую по-другому. Даже начинающий маг способен убить меня движением пальца, но если у меня есть время…
Близнец снова улыбнулся, подошел к стоящему в четырех шагах от дорожки дереву и принялся аккуратно срезать с него кору извлеченным из кармана ножом.
– Ты проводишь аркан?
– Строю аркан, – поправил девочку геомант.
– Так просто?
– Одно это действие ничего не значит.
Матвей внимательно осмотрел поврежденный ствол, удовлетворенно кивнул, присел на корточки и с силой вдавил клинок в землю у корней. Влажная почва податливо приняла сталь, и через пару секунд нож скрылся в ней полностью, вместе с рукоятью. Близнец поднялся и вытер платком руки.
– Если совершить еще несколько изменений, то можно получить очень интересный результат.
– Какой?
– Увидишь. – Странник посмотрел на часы. – Пойдем, здесь недалеко.
* * *
Складской комплекс «РОН»
Москва, улица Академика Курчатова,
19 марта, пятница, 19.22
– Много там еще гостей? – проворчал Нур, стягивая тонкие руки жрицы. – У меня уже веревки заканчиваются.
Снежана поджала губы.
– Что, жмет?
– Зря ты убил наших девочек, карлик.
Две фаты из дружины Дочерей Журавля остались у входа. Милана и Чернояда разделили участь Снежаны. Их Нур уже связал.
– Нервы ни к черту, – признал лорд. – Да и день был тяжелый. – Он поднялся на ноги и сунул руки в карманы брюк. – Вот теперь, жрица, я готов выслушать твое предложение.
Снежана мрачно отвернулась. Теоретически она вполне могла передать проклятому карлику послание королевы, содержащее более чем интересное предложение о сотрудничестве, но ее смущало присутствие нежелательных свидетелей. Кто знает, что придет в голову недомерка? Сохрани он пленникам жизнь, и прочие Великие Дома узнают о… Нет, лучше не торопиться.
– Ну что ж, помолчи, подумай… – Нур с сожалением пнул разбившуюся бутылку рислинга. – Вообще я поражаюсь вашей наглости, красавицы. Вы понимаете, что случилось бы, если бы вы меня победили? Воронка дотянулась бы до самой Цитадели.
– Ты что, ослеп, коротышка? – буркнула Чернояда. – Мы из Зеленого Дома.
– И нам совершенно безразлично, что станется с Цитаделью! – поддержала заместительницу Милана.
– А мне, с вашего позволения, нет.
Нур прищурился.
– Дверь была не заперта, – извиняющимся тоном добавил комиссар. – Вот мы и решили войти. Вы не против?
– Ни в коем случае.
– Вот и славно. Гуго, нас пригласили.
Сантьяга шагнул в ангар, а за его спиной сразу же вырос де Лаэрт. В отличие от зеленых, эти гости двигались не спеша, старательно избегая резких движений.
– Теперь-то все собрались? – осведомился карлик.
– Теперь – да, – ответил комиссар. – Мы выставили оцепление вокруг склада, сюда даже мышь не проскользнет… Добрый вечер, господа, – вежливый кивок наемникам. – Сударыни, мое почтение. – Этот полупоклон относился к зеленым ведьмам.
На Ларисе черные глаза Сантьяги не задержались, цепкий взгляд лишь скользнул по девушке и сразу же переместился на Фому.
– Странник, я полагаю?
– Угу, – не стал спорить тот.
Визит представителей Великих Домов не изменил безмятежный настрой Фомы.
– Калека?
– Угу.
– Давно мечтал познакомиться.
– Я здесь вроде бы местная знаменитость. Все мечтают со мной познакомиться.
– Но вы столь элегантно уклоняетесь от встреч.
– Что делать – разборчив.
– Достойное качество, – похвалил Фому Сантьяга. И занялся текущими делами: – Так, Трон на месте… Чаша, как я понимаю, у вас?
– Угу.
– Черная Книга на месте… Гуго, мы зашли необычайно удачно.
– Я еще тут, – напомнил карлик.
– Я вижу.
– Трон – Источник, – веско произнес тат. – Я – Источник. Под боком ядерный реактор. Я не отступлю, нав, ни за что не отступлю и, если потребуется, сумею задействовать всю эту мощь. Так что убирайся, Сантьяга, не мешай мне. Проваливай. Потом придешь и подберешь объедки.
– У нас патовая ситуация, лорд Нур, – вздохнул комиссар. – Князь и великий магистр объяснили королеве Всеславе недопустимость сепаратных переговоров. Сейчас вся мощь Источников Великих Домов направлена на этот маленький ангар. Мы не позволим вам устроить здесь Большой Каньон.
– А стоит ли так напрягаться? – Нур посмотрел на жрицу и де Лаэрта. – С навами у нас старые разногласия, но вам-то выгодно, чтобы у темных оставались, так сказать, естественные враги.
– Претендуете на наше место, лорд?
– Вы себе льстите, Гуго…
– Маленький – тат, его семью вырезали тысячи лет назад. Франт в белом – Сантьяга, комиссар Темного Двора. Позже я расскажу, что мы узнали об этой семейке во Внешних мирах.
– Мне показалось или ты действительно говорил, что склад окружен и даже мышь не проскочит? – с издевкой осведомился Нур.
Сантьяга замер, задумчиво обхватив рукой подбородок. И его молчание лучше всего свидетельствовало о глубоком удивлении.
У дверей ангара стояли мужчина лет сорока и девочка-подросток.
– Прибыли на экскурсию?
– Нет, скорее по делу, – коротко ответил мужчина, вновь повернулся к девочке и указал на громаду Источника. – А вот это, Лена, и есть Малый Трон Посейдона. Последний Источник магической энергии людей. Твой папа погиб, пытаясь его спасти.
– Простите, что вмешиваюсь… – Сантьяга наконец пришел в себя. – Вы тоже Странник?
– Меня зовут Матвей Близнец.
– Черт, – проскрипел карлик. – Черт, черт, черт…
И посмотрел в угол. В тот, в котором лежала мертвая Джин. Комиссар проследил взгляд лорда, все понял и чуть поклонился Страннику:
– Браво.
Атаковать геоманта? Поздно, слишком поздно. Близнец, учтиво ответивший на приветствие комиссара, был абсолютно спокоен, всем своим видом давая понять, что не будет предпринимать никаких действий. Все уже сделано.
* * *
Бруклинский мост, США, Нью-Йорк
– Как романтично!
– Дорогая, все-таки замечательно, что ты у меня натуральная блондинка!
– А ты сомневался? – Она кокетливо заглянула в глаза мужчины.
– Не в этом дело, милая, Иван сказал, что я должен целовать женщину обязательно с натуральными светлыми волосами. Страстно целовать, не меньше минуты.
– Мы здесь только из-за Ивана?
– Нет. Еще и потому, что я люблю тебя.
Она провела рукой по его щеке.
– Может, начнем?
– Секунду… – Мужчина кинул взгляд на часы. – Иван сказал, что мы должны начать ровно… вот сейчас!
И их губы слились в долгом, по-настоящему страстном поцелуе.
Пьяза Барберини, Италия, Рим
Нельзя сказать, что у знаменитого на весь мир фонтана «Тритон» было не протолкнуться. Туристический сезон еще не наступил, и по Пьяза Барберини разгуливали в основном местные жители. И никто из них не обратил никакого внимания на интеллигентного мужчину в элегантном дорогом костюме. Он подъехал на площадь на черном «Бентли», припарковал машину, спокойно подошел к фонтану, посмотрел на часы и ровно в половине шестого легко и непринужденно прыгнул в воду. Как был: в элегантном костюме, дорогом галстуке, белоснежной сорочке и туфлях.
Его лицо оставалось абсолютно невозмутимым.
Примерно минуту он плавал в холодной весенней воде, после чего, по-прежнему сохраняя на лице каменное выражение, выбрался из фонтана и уверенно направился к бегущим полицейским.
Собравшиеся зеваки встретили купальщика аплодисментами.
Виндзорский замок, Великобритания, Лондон
– Сейчас, потерпите, уже скоро.
Миловидная женщина внимательно посмотрела на часы.
– Четыре, три, два, один!
Она распахнула клетку, и шесть белоснежных голубей взмыли в весеннее английское небо.
Франция, Париж
...
«Четырнадцать тысяч одинаковых листовок с изображением смеющейся человеческой рожицы были сброшены с обзорной площадки Эйфелевой башни. Как объяснил полиции господин Денье, кстати, владелец преуспевающей брокерской компании, его поступок…»
(Из газет)
Бразилия, Рио-де-Жанейро
...
«Неизвестные хулиганы выгрузили на всемирно знаменитые пляжи четыре тонны древесного угля…»
(Из газет)
Индия, Мадрас
...
«Оказавшись в самом центре толпы, неизвестный мужчина произвел пять выстрелов в воздух из автоматического пистолета, после чего, воспользовавшись поднявшейся суматохой, скрылся…»
(Полицейская хроника)
Австралия, Мельбурн…
Китай, Гонконг…
Египет, Каир…
* * *
Складской комплекс «РОН»
Москва, улица Академика Курчатова,
19 марта, пятница, 19.30
Матвей отвел взгляд от циферблата:
– Время!
Сантьяга догадался в самый последний момент. Только он. Только нав обратил внимание на то, что Матвей и Лена остановились там, куда не дошла вода пожарной системы. Сантьяга догадался, но не успел ничего предпринять. Слишком поздно. Аркан геоманта свершился, и все, кто стоял или сидел на мокром бетоне, провалились в пол. Не рухнули во внезапно появившиеся ямы, но растворились в бетоне, совершенно перестав ощущать нижние части тел.
– Теперь? – спросила Лена.
Матвей внимательно оглядел помещение, убедился, что никто из присутствующих не избежал невеселой участи, и кивнул:
– Да, теперь.
Девочка вытащила из кармана красную гвоздику и бросила ее на пол.
– Так?
– Именно так.
Близнец уверенно прошелся по мокрому бетону и остановился у сидящих в луже магов.
– Теперь доступ в ангар закрыт по-настоящему. Помощи извне не ждите. Ведите себя спокойно и благоразумно, и тогда, обещаю, вы все останетесь живы.
– Следует ли понимать так, что если мы вас убьем, то навсегда останемся в таком положении? – учтиво осведомился Сантьяга.
Странник не заблокировал движение магических потоков, и на кончиках пальцев нава затрепетал маленький огненный шарик. Он мог превратиться в «шаровую молнию», а мог просто исчезнуть.
– Вы понимаете совершенно правильно, – не менее учтиво ответил Матвей. – Со смертью геоманта наведенный аркан магии мира не исчезает. Если, конечно, на вас не работает равный мне по силам…
– Уже не работает, – буркнул Нур.
– Я просто спросил, – улыбнулся комиссар. Огненный шарик исчез с его пальцев. – Не желаете поговорить? Мы трое, – Сантьяга кивнул на де Лаэрта и жрицу Снежану, – уполномочены вести переговоры…
– Боюсь, у меня нет на это времени, – вежливо качнул головой Близнец.
И повернулся к Фоме:
– Привет!
– Привет, привет…
– Не надо злиться, пришел, как только смог, – пробормотал Матвей, вытаскивая из кармана красную ленточку. – Мне надо было подготовиться.
– Знаю я твою подготовку…
Геомант повязал ленточку на шею Фомы и отошел в сторону. Калека медленно поднялся на поверхность. Целый и невредимый. Бетон просто выдавил его из себя.
– Руки не затекли? – Матвей разрезал веревки.
– Нормально. – Фома потянулся. – Ладно, не обижаюсь. Главное, что ты все-таки пришел, братишка.
– Братишка? – Сантьяга вскинул голову. – Калека ваш брат?
– А что тут такого? – сварливо проворчал Фома, разминая руки. – Даже нелюди должны понимать, что у человека могут быть братья.
– Позвольте представить – мой брат Андрей.
Только теперь, когда они встали рядом, стало заметно поразительное сходство мужчин: глаза, черты лица, фигуры… Цвет волос был едва ли не единственным их отличием.
– Андрей Близнец и есть Калека? – Комиссар был ошарашен.
– Фома не воин, – рассмеялся Матвей. – И не специалист по безопасности. Он лгун, лучший в мире лгун. Все его истории и все истории о нем – вранье от первого до последнего слова. Знаете, сколько раз его ложь спасала нам жизнь?
– Догадываюсь, – буркнул Сантьяга.
– К тому же Фома не хромает, – вставил свое слово второй Близнец. – Он получил свое прозвище, потеряв палец на левой руке.
Раздавленный нав опустил голову.
– Никто другой не смог бы обмануть вас, комиссар. – Андрей дружелюбно потрепал Сантьягу по плечу.
– Обмануть? – заинтересовалась жрица.
– Быть близнецами выгодно со всех точек зрения. – Матвей посмотрел на Нура. – Ты ведь засек мое появление, так? А потом, когда Андрей пришел к Черкасу, ты решил, что я, приехав в Тайный Город, просто изменил цвет волос, и не стал копать глубже. Ошибка, лорд, ошибка. Впрочем, мы на это и рассчитывали: не зря же мы так тщательно синхронизировали переходы.
– Но зачем надо было скрывать имя Андрея? – не выдержала жрица.
– Потому что Матвей геомант, – пробурчал Сантьяга. – Если бы мы знали, что вернулся именно Близнец, пусть и неизвестно какой, мы бы вели себя очень и очень осторожно. А в том, что Кафедра прислала Фому, своего солдата… – Нав вздохнул. – Или якобы солдата… В общем, в том, что Кафедра прислала Фому, не было ничего странного: Аристарх пропал, и разбираться в ситуации отправился воин. И мы попались.
– Все это очень хорошо, – обратился к Близнецам Нур. – Но как быть со мной? Если вы оставите меня здесь, мне не выжить – против трех Источников я не устою.
– Собираешься взорваться прямо сейчас? – осведомился Андрей.
– Почему нет? – пожал плечами лорд. – Мне все равно пропадать.
Странник присел на корточки рядом с татом и долго, не меньше полминуты, пристально смотрел в бесцветные глаза карлика.
– Мы договоримся, Нур.
Он произнес фразу на старом татском языке и очень-очень тихо. Слова едва угадывались, лорд ориентировался скорее на артикуляцию губ Андрея, нежели на звук голоса. И Сантьяга, несмотря на все старание, не мог разобрать, что именно Близнец говорит карлику.
– Каковы гарантии?
– Мы знаем, что такое Ключ Трех Рас.
Нур вздрогнул, сжал кулак…
– Откуда?
– Читали Барнагейское пророчество. В библиотеке мангладарцев сохранился один экземпляр.
– Во Внешних мирах знают о Ключе?
– Нет, не знают. Текст я перевел только для своих. А мир Барна-Гу давно стал пустыней…
– Скажи спасибо им. – Нур кивнул на Сантьягу.
– Барнагейцы должны благодарить только своих пророков, – пожал плечами Андрей. – Я читал историю – навы честно предупреждали, что уничтожат всех, кто прикоснется к тайне Ключа. Их раса заплатила за гордыню, за желание знать все.
– А за что платим мы? – Лорд сбился, в его голосе появилась горечь, которую карлик тысячи лет загонял в душу. Она появилась, выплеснулась, и Нур не сумел обуздать ее поток. Губы тата задрожали. – За что моя семья отдает кровь этим тварям?
Он с лютой ненавистью посмотрел на комиссара.
– Асуры, таты, барнагейцы… – Лорд едва сдерживался, но сумел взять себя в руки. – Сантьяга умен. Он наверняка догадался, о чем мы разговариваем.
– Именно поэтому я уйду и постараюсь как можно дольше не возвращаться на Землю, – усмехнулся Близнец. – Как ты понимаешь, взять с собой Трон мы не сможем. Оставим его тебе, но, ты уж не обессудь, без Чаши.
– Чем заплатишь за складские услуги?
– Вот этим. – Андрей вложил в руку карлика перстень. – Если темные прижмут – брось перстень в огонь. Мы услышим, придем и вытащим твоих подданных с Земли. Клянусь.
– Ты читал пророчество барнагейцев, – медленно произнес Нур. – Этого вполне достаточно, чтобы помогать мне… Придется поверить тебе, чел.
– И еще… Не трогай Хранителя, лорд.
– Боишься?
– Не знаю… Наверное, да. – Лена робко улыбнулась. – Конечно, да.
Но держалась девочка вполне достойно. Если в ее душе и оставалось недоверие к рассказу Матвея, то сейчас, увидев провалившихся в бетон магов, огненный шарик на пальцах Сантьяги и громаду Малого Трона Посейдона, Лена окончательно убедилась в искренности его слов. Убедилась, но осталась спокойной. Приняла. А учитывая, что о самом факте реальности магии девочка узнала лишь несколько часов назад, это спокойствие дорогого стоило.
– Для наложения Печати тебе придется раздеться.
Лена бросила взгляд на зрителей. Матвей улыбнулся:
– Справишься?
– Я постараюсь.
– И еще. – Близнец нежно погладил девочку по волосам. – Тебе будет очень больно. Невероятно больно, но другого пути нет.
– Я понимаю.
– Когда я скажу, проглоти вот это. – Он протянул Лене таблетку. – Это средство поможет, но… все равно готовься к боли.
– Пока мои друзья заняты, я хочу вас немного развлечь. – Андрей присел на корточки перед жрицей и Дочерьми Журавля. – Предлагаю сыграть в игру «Кто убил Аристарха?». Мне почему-то кажется, что вы, красавицы, должны это знать.
– Как получилось, что интеллигентный лингвист стал хладнокровным убийцей? – светским тоном поинтересовался Сантьяга.
– В юности мне привили правильное понимание жизни, – охотно объяснил Близнец. – Не хочу показаться хвастливым, но я помог Кафедре решить массу проблем.
– Неужели ТАМ так плохо?
Андрей помолчал, подумал, потом серьезно покачал головой:
– Не везде.
– Некоторые миры совсем не похожи на рай? – вклинилась в диалог жрица. Она поняла, что Сантьяга хочет втянуть непредсказуемого Близнеца в разговор, и решила помочь комиссару.
– Некоторые похожи на ад, – улыбнулся Андрей. – С двух планет мы едва унесли ноги.
– Их обитатели охотились за технологией Большой Дороги?
– Их обитатели просто охотились. – Близнец погладил искалеченную ногу. – В этом смысл их жизни.
– Но и друзей вы нашли, – прищурился Сантьяга. – Чем вы заплатили мангладарцам за пауков?
– Рассказами о странствиях, – пожал плечами Андрей. – Технологиями с Ййканара. Переводом древних манускриптов.
– И только?
– Фома Калека убедил мангладарцев, что мы не владеем технологией Большой Дороги. – Близнец подмигнул наву. – Вы же знаете Фому, он может обмануть кого угодно.
– Да, я знаю…
– Нам расскажешь? – осведомилась жрица.
– Это неинтересная история, – махнул рукой комиссар.
– Но мы забыли об игре. – Голос Странника похолодел, а в руке появился нож. – Мы пытались узнать, кто отвечает за смерть Аристарха.
– Не думаю, что вам следует прибегать к насилию, – твердо произнес Сантьяга. – Одно дело быть почетными пленниками, и совсем другое – приговоренными к казни. Мы можем возмутиться.
– Насколько я понимаю, в смерти Аристарха повинен Зеленый Дом, – скривился Андрей. – Вам ничего не грозит.
– Это не важно, – отрезал нав. – Мы вместе.
– Режь их всех, Андрюшка, – весело посоветовал Нур, с интересом прислушиваясь к словам Близнеца. – Сначала зеленых, потом этого франта. Порадуй старика.
– Андрей, ты мне нужен!
Близнец неуверенно оглядел нелюдей, тихо выругался, спрятал нож и направился к брату.
– Спасибо, Сантьяга, – едва слышно прошептала Чернояда.
Комиссар слегка пожал плечами:
– Не за что.
– Рад познакомиться, Хранитель. – произнес Матвей, завязывая на шее девушки красный бант. – Надеюсь, вы нам поможете?
Лариса молча кивнула. Андрей разрезал на ней веревки и помог подняться на ноги.
– Вы справитесь с Источником?
– Она хороший маг, – подал голос карлик. – Справится.
Девушка поморщилась:
– Я постараюсь.
– В Черной Книге должны быть инструкции по управлению Троном, – мягко продолжил Матвей. – Граф Спицын обещал поделиться впечатлениями.
– Он написал, – коротко кивнула Лариса. – Я читала… – Девушка вздохнула, и этот довольно резкий вздох показал, как сильно она волнуется. – Я уверена, что справлюсь.
– В таком случае… – Матвей покосился на брата.
– Уже, уже! – В руке второго Близнеца появился кожаный мешочек. – Нелегкая, знаешь ли, вещица.
Андрей с усилием извлек из мешочка Чашу и протянул ее Хранителю.
– Только ты сможешь установить ее на место. Трон сожжет более слабого мага.
Сосредоточенная Лариса взошла на Источник.
– Именем Посейдона, владыки невозможных глубин, повелителя безбрежного Океана!
Она медленно поставила Чашу на алтарь.
– Именем Посейдона, повелевающего силой великой…
Сантьяга, де Лаэрт и Снежана старательно запомнили последовательность церемонии наложения Печати, но, несмотря на похвальную внимательность, ее суть осталась за пределами их понимания. Классические маги не в состоянии уловить смысл в аккуратных, до миллиметра выверенных движениях геоманта, понять тайны легкого движения пальцев по обнаженному телу девочки, тайны жестов и слов. Матвей Близнец стоял на другом уровне, не более сильном или мощном, нет, просто – на другом. На том, на котором классическая магия теряла смысл, превращаясь в тонкую ниточку, вплетенную в ткань Вселенной. В одну из миллионов ниточек, которые послушно расплетались по приказу геоманта, чтобы создать новое, нужное ему покрывало. Чтобы по-другому укутать в это покрывало маленькую худенькую девочку, мечтающую о путешествиях по островкам Великой Пустоши.
Сантьяга, де Лаэрт и Снежана могли запомнить, но не могли понять. Им не было дано.
Зато они почувствовали энергетический вихрь, который Лариса обрушила на закричавшую Лену. Они ощутили – не могли не ощутить – колоссальный поток, пронзивший тело девочки. Мощный, неудержимый поток, намертво запечатлевший Печать на теле Лены и навсегда связавший ее с полотном Вселенной.
Раскаленные иглы разорвали хрупкую плоть, принеся дикую, невозможную боль. Выданная Близнецом таблетка слегка заглушила адское пламя, но ни одно средство в мире не было способно обезболить эту пытку. Таблетка смягчила удар, но только смягчила, и пронзительный крик Лены острым ножом царапнул по душе Матвея.
– Держись!
Она не слышала Близнеца. Она каталась по расстеленному на полу одеялу и кричала. А он мог только шептать слова утешения:
– Ты справишься! Ты сильная!
Энергетическая волна прошла сквозь девочку за доли мгновения, формирование Печати шло чуть медленнее – примерно тридцать секунд, но открыть глаза Лена сумела лишь через десять минут после кульминационного момента церемонии. Открыть глаза и понять, что после ТАКОГО испытания можно уже ничего не бояться.
На левой стороне груди Лены лежала Печать. Матвей осторожно прикоснулся к черным символам и с улыбкой прошептал:
– Добро пожаловать на Кафедру, Странница.
Лариса без сил откинулась на спинку трона:
– У меня получилось!
Разумеется, девушка знала, что Черная Книга не зря выбрала ее своим Хранителем, что древний артефакт изучает претендентов очень глубоко, заглядывает в самую их суть и избирает только тех, кто способен не просто встать выше прочих, но взлететь на небывалую высоту. Подняться до сияющих, доступных лишь немногим вершин. Девушка знала, чувствовала, но до сих пор не могла подтвердить это ощущение на практике. Кто ей противостоял? Обычные маги Тайного Города? Сильные? Да. Но в чем они состязались с Хранителем и друг с другом? В сложности арканов? В скорости их построения? В изысканности заклинаний? Разве это интересно? Разве можно сравнить эти жалкие соревнования с могуществом, которое ощутила Лариса, едва прикоснувшись к колоссальной мощи Малого Трона Посейдона? Бушующая в Источнике энергия наполнила девушку пониманием того, что в ее руках находится судьба целого мира. Что одним движением пальца она способна превратить горы в равнину или отправить Луну на орбиту Плутона. Действительно – может. Ибо неукротимый поток был послушен ей, как дрессированный пес. Черная Книга не ошиблась – Лариса взлетела, встала на одну ступень с величайшими магами Великих Домов, почувствовала, какие силы таятся за привычным словом «Источник». И поняла, что способна повелевать ими.
– Ты умница. – Поднявшийся на Трон Андрей нежно поцеловал кончики пальцев Ларисы.
– Это было невероятно, – прошептала девушка.
– Я знаю.
– Откуда ты можешь знать? Ты не видел волну, способную гасить звезды. Ты не чувствовал ее силу! Ты не знаешь… Откуда ты можешь знать?
– Сними Чашу, Лариса.
– Я боялась, что не сумею. Боялась, что не справлюсь с потоком, а потом, неожиданно, раз – и поняла, что работаю с максимумом! С максимумом! Я вышла на пик!
– На вершину.
– На самый верх.
– Сними Чашу, Лариса, – тихо повторил Странник.
Разбуженный Трон мерно урчал. Мягко, послушно, но в глухом рокоте артефакта отчетливо слышалась невиданная мощь.
– Сними Чашу.
– Зачем?
– Мы заберем ее с собой, – спокойно объяснил Близнец.
И Трон снова заснет. И обещанное им невероятное могущество останется лишь в памяти…
– Оставьте Источник, – попросила девушка. В ее голосе скользнули умоляющие нотки. – Пожалуйста.
– Не время, – мягко, очень мягко произнес Андрей. – Пока не время.
– Оставьте мне Источник! – Теперь она не просила – повелевала. Зеленые глаза девушки ярко вспыхнули. Она стряхнула с себя восторженное оцепенение и готова была драться за Трон. – Источник останется у меня!
– Посоветуйся с ней. – Близнец положил Черную Книгу на колени Ларисы.
– Мне не нужны советы! – Девушка выкрикнула фразу громко, твердо, но едва уловимая нотка неуверенности все же скользнула в ее голосе. А нежная ладонь привычно легла на кожаную обложку старинного тома.
– Думаешь, она справится? – негромко спросил Нур, с любопытством глядя на закрывшую глаза Ларису.
Девушка сидела на троне, слегка раскачиваясь, а ее губы беззвучно, но весьма активно шевелились, словно Лариса вела напряженный и неприятный разговор.
– Она – Хранитель и вряд ли пойдет против воли Черной Книги… – Странник помолчал. – Остается надеяться, что артефакт разделяет наш взгляд на ситуацию.
– Что будем делать, если Книга прикажет Ларисе забрать Трон?
Матвей неопределенно пожал плечами:
– Понятия не имею. Скорее всего – ничего.
Лорд внимательно посмотрел на Близнеца, затем на девушку и облегченно вздохнул:
– Кажется, нам повезло.
Лариса отложила Черную Книгу в сторону, закусила губу, поднялась с трона и двумя руками взялась за Чашу.
– Все, теперь освобождай меня, Матвей.
Геомант достал из кармана красную ленту и медленно накрутил ее на указательный палец карлика.
– Дальше будет так, Нур: я сделаю переход для тебя и для Трона. Великие Дома его не заметят, гарантирую. Вас выбросит на другом континенте: Трон без Чаши и тебя с куском бетона вместо ног. Не потеряй ленточку.
– Не доверяешь? – прищурился карлик.
– Нет, конечно.
Карлик помолчал.
– Правильно делаешь.
– Я знаю.
Тат с улыбкой посмотрел на красную ленточку.
– Не волнуйся, чел, я сберегу Источник. Но и ты не забудь об обещании.
Матвей отвернулся и молча посмотрел на сошедшую с Трона Ларису.
– Она хорошо заглушила машинку, – похвалил карлик. – Излишки энергии ушли в реактор… Тогда, в Сибири, Спицын поступил грубее.
– Тогда у него не было выбора.
– Возможно, – покладисто согласился тат.
– Пора. – Матвей достал из кармана часы и с силой ударил их об пол. – Прощай, Нур.
– Увидимся, – махнул рукой лорд. – Забегай как-нибудь.
– Странный выбор стража, – прокомментировал Сантьяга, проводив взглядом исчезнувшего Нура. – Конечно, мой совет несколько запоздал, но я все равно скажу, что доверять тату бессмысленно: эта семья генетически не способна на союзы.
– Надеюсь, что ваше родственное участие помогло им избавиться от некоторых комплексов.
– Родственное? – Комиссар жестко посмотрел на Странника. – Ладно… Но поверьте, Матвей, некоторые не меняют принципы даже на костре.
– Надо верить в прогресс.
– Я постараюсь, – пообещал Сантьяга. – Лариса, как вам понравилось работать с мощными потоками? Восхитительное чувство, не так ли?
Девушка сделала вид, что не расслышала слова нава.
– Матвей, вы сделаете мне портал? – спросила она.
– Конечно. Но сначала… – Близнец взял у подошедшего Андрея толстую тетрадь и протянул ее Ларисе. – Здесь наши путевые заметки. Думаю, вам будет интересно ознакомиться с ними.
– Милая девушка, – встрял в разговор Сантьяга. – Тайный Город охотно приобретет копию этих записей. Цену назовите сами.
Лариса фыркнула, но, сложив тетрадь вместе с Книгой, неуверенно посмотрела на Матвея:
– Можно поделиться с ними?
– Почему нет?
– Подождите меня на улице, Лариса, – немедленно предложил комиссар. – Когда я освобожусь, мы поедем в Цитадель…
Девушка кивнула на наемников:
– Все переговоры через них.
– Почему-то я был уверен, что вы ответите именно так, – рассмеялся Сантьяга. – Не заняться ли мне на досуге предсказаниями?
– У вас должно получиться, – хмыкнул Матвей. – Задатки, по крайней мере, есть.
– Благодарю.
– Кстати, это вам. – Странник бросил рядом с навом связку красных ленточек.
– Приятно, что вы мне доверяете.
– Не спешите радоваться. – Матвей направился к Лене. – Если вы сами повяжете себе бантик, ничего не произойдет, чтобы вытащить вас из лужи, потребуется помощь со стороны.
Боль постепенно затихла, но не растворилась без следа, а стянулась к сердцу, к груди, туда, где жгла душу круглая Печать Странника. Маленький символ, пронзивший бесконечность Вселенной. Ключ к мечте и источник постоянной боли.
– Она будет гореть всегда? – тихо спросила девочка.
– Ты привыкнешь, – грустно улыбнулся Матвей.
– Ты не говорил, что будет ТАК больно, – с легкой обидой сказала Лена.
– Зато я обещал исполнить твою мечту. И сдержал слово.
Рядом оказался Андрей.
– Это пропуск в мир твоих снов, Лена.
Близнецы протянули руки. Мгновение девочка колебалась, а затем вложила ладошки в руки братьев. Закрыла глаза. Улыбнулась.
– Я вижу высокую Белую Башню, удивительной стрелой связавшую твердь и звезды…
Эпилог
...
«Как заявили нашему корреспонденту в институте Курчатова, зафиксированная вчера вечером нестабильность в работе реактора не привела и не могла привести к каким-либо нежелательным последствиям. Не следует говорить о какой-либо неисправности или несоблюдении технических норм…»
(«Известия»)
...
«Пресс-службы Великих Домов официально сообщили, что боевые операции, проводившиеся в течение двух последних дней, были направлены на нейтрализацию группы радикально настроенных воинов школы Китано, проникнувшей на территорию Тайного Города. «Руководители школы заверили Великие Дома, что не давали санкцию на действия этой группы и оставили решение проблемы за нами. Я верю, что инцидент не омрачит наш диалог с Китано», – заявил Сантьяга в интервью…»
(«Тиградком»)
* * *
Несмотря на то что вояж в логово Нура закончился неудачно, ее величество оценила продемонстрированную Кувалдой преданность и милостиво соизволила вмешаться в ход демократических выборов.
В первую очередь королева решила вопрос с Урбеком Кумаром. Навам была направлена раздраженная нота, Сантьяга мягко намекнул шасу, что следует иногда прислушиваться к воле царственных особ, Урбек проявил понимание и согласился снять свою кандидатуру за чисто символическую цену: Зеленый Дом взял на себя расходы по ремонту склада.
Проблему незадачливого Напильника Шибзичи, с молчаливого согласия короны, решили самостоятельно, организовав стремительный и дерзкий рейд в захваченную Гниличами штаб-квартиру. Некоторые наблюдатели не преминули заметить, что блестяще проведенная акция не могла обойтись без помощи боевых магов Зеленого Дома, но доказательств предъявить не смогли, и их слова лишь сотрясли воздух.
В итоге процедура свободного волеизъявления выглядела так.
Ровно в полдень воскресенья приглашенные в качестве наблюдателей дружинники Зеленого Дома согнали всех Красных Шапок во двор Южного Форта и выстроили перед стеной, на которой висел плакат с тремя цветными портретами: улыбающийся оставшимися зубами Кувалда, хмурый Урбек, его изображение было перечеркнуто жирными красными полосами, и торжественный лик Напильника в траурной рамочке. Рядом с плакатом стоял Копыто. В одной руке уйбуй держал маркер, в другой пистолет. Соплеменникам было предложено по очереди подойти к плакату и поставить фломастером крестик возле любимого кандидата. Исполнившим гражданский долг разрешалось отправляться в «Средство от перхоти».
По сообщениям «Тиградком», великий фюрер Кувалда одержал победу с колоссальным отрывом от конкурентов.
* * *
Они только что покинули мрачное подземелье Цитадели. Два высоких старика, два мастера, владеющих древним умением накладывать знаменитые «навские эскизы». Они только что ушли, и Анна, еще не верящая в происходящее, не отрывала руки от шеи, от того места, которое совсем недавно украшали черные иероглифы.
– Как вы себя чувствуете? – с улыбкой спросил Сантьяга.
– Намного лучше, чем час назад, – хрипло ответила девушка. – Намного лучше.
– Как видите, я держу слово.
– Вы довольны моим участием в операции?
– Полностью. – Комиссар помолчал, внимательно изучая опустившую глаза Анну, и неожиданно поинтересовался: – Как вам здесь? В подземелье?
– Тяжело.
Она ответила честно.
Сантьяга ухитрился выбрать едва ли не самое неприятное помещение из тех, что прятались под штаб-квартирой Нави. Мрачные своды, в которых камень сливался с мраком, давили почти физически, а ожившие тени бесшумно извивались на стенах, рисуя посвященный смерти танец. Ужас, сплетенный с непроглядной тьмой и погребенный под сумасшедшим слоем земли. Только порожденный мраком нав мог находиться в этом склепе без вреда для психики.
Комиссар легко поднялся из кресла и медленно прошелся по комнате, стараясь – это было заметно! – не слишком приближаться к стенам. Воинственные тени яростно задергались, пытаясь дотянуться до белого костюма нава.
– Я действительно доволен вашим участием в операции, Анна. Задачи, которые я ставил, вы исполняли аккуратно и старательно. К тому же вы продемонстрировали силу духа, наличие внутреннего стержня. Показали, что, даже будучи рабыней, вы остались свободной. Я это оценил и понял, что нам следует обязательно пересмотреть условия сотрудничества. – Сантьяга поймал недоуменный взгляд девушки, опять улыбнулся и мягко спросил: – Ваше решение предупредить наемников было спонтанным?
Анна вздрогнула, сжала кулак, но глаза не отвела:
– Нет, хорошо обдуманным.
– Я так и понял, – не стал скрывать комиссар. – И мне приятно, что я не ошибся и вы оказались так сильны, как я предполагал. Именно поэтому Темный Двор желает видеть вас другом, а не рабыней.
Несколько мгновений черные глаза девушки буравили Сантьягу, а потом она поняла:
– Вы знали, что я предупрежу Кортеса!
– Надеялся, – подчеркнул нав.
– Но зачем?
– Фома… то есть Андрей Близнец, успел продемонстрировать очень неплохое умение избегать ловушек. Посылая вас в «Бангкок», я не был уверен, что мы сможем взять Странника, а потому не испытывал желания дарить Хранителя чудам.
– А если бы мы взяли Андрея?
– Но ведь я знал, где прячется Лариса, – тонко улыбнулся комиссар. – И если бы Странник оказался менее предусмотрителен, он бы встретился с Хранителем в подвалах Цитадели.
– А так Лариса привела вас к Источнику.
Сантьяга учтиво кивнул, подтверждая последние слова девушки, и подошел к двери.
– Я ухожу, Анна, а вам придется задержаться в этой комнате еще на четверть часа. – Девушка снова вздрогнула: находиться в мрачном склепе в одиночестве? – Не волнуйтесь, всего четверть часа. Побудьте здесь и подумайте над тем, что в следующий раз, когда я буду привлекать вас к своим операциям, я должен быть уверен в вашей лояльности. Или вы работаете на меня, или вы отказываетесь от контракта.
* * *
– Чуды уже здесь, угощаются кофе. Люды поднимаются, Сантьяга будет через четыре минуты. – Артем весело улыбнулся. – Можно сказать, что все здесь.
– Было бы странно, если бы кого-нибудь не оказалось, – язвительно заметила Яна.
– Нервничаешь?
– Не знаю… – Гиперборейская ведьма с сомнением пошевелила пальцами. – Мне просто не очень нравится, как все закончилось.
– Легкие деньги.
Процедура продажи дневников планировалась в главном зале офиса «Неприятных Ощущений». Кортес и Инга уже были там, развлекая прибывших рыцарей светской беседой, а Артем и Яна находились в одной из внутренних комнат, оберегая три запечатанных конверта, хранивших копии записей Странников.
– Что тебя тревожит?
– Я впервые видела работу Источника, – нехотя произнесла Яна. – Даже тогда, на Красной площади, мы с Анной собрали гораздо меньше энергии, чем способен выдать Трон. – Она вздохнула. – Впечатляющая мощь.
– Расстроилась, что у нас в кладовке нет такой штучки?
Но гиперборейская ведьма не приняла шутливый тон:
– Я только видела работу Трона, оценила его со стороны. А Лариса управляла потоками энергии. И управляла весьма успешно. – Золотые глаза Яны захватили Артема. – Понимаешь, о чем я?
* * *
Правильно ли я поступила?
Лариса изо всех сил старалась не думать о выскользнувшем из рук Троне. Не терзаться, не сожалеть! Смириться! Но как забыть достигнутую вершину? Как выбросить из памяти момент триумфа? Достижение наивысшего могущества? Каково это: только-только научившись летать, снова опуститься на землю? Навсегда.
Там, на складе, Лариса позволила Черной Книге убедить себя, не рискнула спорить с древним артефактом, сдалась, своими руками отделила Чашу и отправила ее прочь, во Внешние миры. Там, на складе, она не просто потеряла крылья – она сама отрезала их. И теперь девушка смотрела на черный кожаный том совсем другими глазами…
* * *
– Я лечу! Лечу!! Вы слышите?! Я лечу!!!
Тысячефутовый морской змей поднырнул под очередную волну, и Лена, стоящая на огромной голове чудовища, с трудом, но удержалась на ногах, рассмеялась еще громче и, уверенно потянув повод, направила змея к восходящей на горизонте звезде. Чешуйчатый монстр послушно скользнул по широкой груди океана.
– Я лечу!
Радостный смех девочки долетал до берега. Или им только казалось, что долетал?
Растянувшийся на теплом камне Андрей проводил юную наездницу внимательным взглядом, убедился, что Лена легко справляется с чудовищем, и негромко произнес:
– Иногда я думаю, реальны ли эти миры?
– Что ты имеешь в виду? – удивился Матвей.
– Только то, что сказал, – пожал плечами Андрей. – Насколько реальны миры, по которым ведут нас навигаторы? Не может получиться так, что твой аркан просто материализует их мечты?
– И мы гуляем по снам навигаторов?
– В которые они тащат нас за руки.
– В таком случае после смерти Аристарха мы должны были вернуться на Землю.
– Совершенно необязательно, – качнул головой Андрей. – Ведь теперь это и наши сны тоже.
Несколько минут Матвей молчал, задумчиво разглядывая океан, луны, неспешно исчезающие на западе, бескрайнюю пустыню… после чего провел рукой по лбу и усмехнулся:
– Что ж, этот мир тоже произвел на меня сильное впечатление.
Лена летела над гладью океана, наслаждаясь бьющими в лицо ветром и брызгами. А послушный змей уносил ее все дальше от берега, от отдыхающих спутников, от безжизненных камней и от достающего до звезд величавого копья Белой Башни.
– Я лечу!!
размещено 16.02.2010
Человек и текст
распечатать
Смотри также:
