Архиерейские палаты, именуемые также настоятельским или архимандричьим корпусом, входят в ансамбль Нижегородского Печерского Вознесенского монастыря. Они замыкают с запада линию братских келий, вытянутых по бровке откоса вдоль северной ограды монастыря и отмечают северо-западный угол монастырской территории XVII века. Выступающая на север часть корпуса, Г-образного в плане, состоит из перестроенной башни ограды, соединенной переходом с основным объемом.  

Разработка проекта реставрации памятника, заказанного Нижегородской епархией Научно-исследовательскому предприятию «Этнос» в 2003 году, была вызвана стремлением духовных властей вернуть его к жизни и использовать по первоначальному назначению. К этому времени объект находился в аварийном состоянии.

Проведенные историко-архивные изыскания, соотнесенные с данными натурных исследований, позволили проследить этапы сложной строительной истории памятника, выявить его основные переделки.

Каких-либо архивных документов, касающихся непосредственно возведения архиерейских палат в Печерском монастыре, обнаружить не удалось. Н.Ф. Филатов считал, что настоятельские покои были выстроены в 1649-1650 годах, после завершения работ на Успенской трапезной церкви. При этом он ссылался на царскую жалованную грамоту, данную монастырским властям на беспошлинный провоз кирпича из Балахны[1]. Однако текст ее приведен не был.

О келейном (наряду с церковным) каменном «строении» в Печерском монастыре говорится в жалобе его архимандрита Тихона (1649 – 1651) протопопу Ивану Неронову, датируемой 1 августа 1650 года[2]. Суть ее в том, что подряженных на монастырские работы балахнинских каменщиков вместе с кирпичом захватил купец Семен Задорин, возводивший в это время Спасо-Преображенский собор в Нижегородском кремле. Какие именно каменные кельи строились тогда в монастыре в жалобе не указано.

Следует обратить внимание еще на один документ – царскую грамоту о поминовении архимандрита Печерского монастыря Германа, данную 23 ноября 1660 года, где перечислены его заслуги. Среди «вклада» Германа в монастырь названы как деревянные, так и каменные кельи «с верхними летними житиями»[3]. Местоположение келий не указано, за исключением каменной кельи у ворот, которая соотносится со зданием келарской, расположенным  к югу от надвратной церкви Евфимия Суздальского. Известно, что Герман управлял монастырем с 1645 по сентябрь 1649 года[4].

Таким образом, проанализированные источники свидетельствуют о достаточно интенсивном жилом строительстве на территории монастыря в середине XVII столетия, однако не позволяют напрямую утверждать о возведении архиерейских палат именно в это время, как это сделал Н.Ф. Филатов.

Как показали натурные исследования, проведенные архитектором-реставратором П.Ю. Грошевым в 2003 году, судя по характеру кладки и примыкания к расположенным восточнее братским кельям, архиерейские палаты построены несколько позднее их.

С.Л. Агафонов, руководивший реставрационными работами в монастыре в 1960-е - 1970-е годы и изучавший архитектурный ансамбль, в последней своей работе, посвященной архитектуре Нижнего Новгорода, временем возникновения палат назвал рубеж XVII – XVIII веков[5]. Такая датировка основывалась на общем архитектурно-художественном анализе объекта и его декоративного убранства в сравнении с другими памятниками русского средневекового зодчества. Видимо, с ней надо согласиться. Вместе с тем, не исключено, что дополнительные научные исследования (в частности, выявление новых архивных документов) позволят более точно датировать это сооружение.

Первоначально палаты представляли собой двухэтажную на высоком подклете жилую постройку, прямоугольную в плане (ок. 15х19 м). Подклет и первый (основной) этаж были сложены из большемерного кирпича с наиболее часто встречающимися размерами 28,5х14,8 см. Судя по архивным данным, верхний этаж был  деревянным рубленым, возможно с обходной галереей. Завершалось строение шатровой крышей.

Подклет и каменный этаж состоял из восьми составленных вместе помещений – «клетей», перекрытых коробовыми сводами. В подклете располагались кладовые и кухни. Его наружные стены, отделенные от первого этажа поясом с поребриком, прорезаны небольшими окошками без обрамления, имеющими трехцентровые завершения. Боковые помещения первого этажа служили, очевидно, сенями и имели входы со стороны монастырского двора (южной). К восточной части южного фасада примыкало каменное крыльцо, остатки которого обнаружены при натурных исследованиях.

Южные окна центральных (парадных) комнат первого этажа получили отделку сложнопрофилированными наличниками из лекального кирпича, украшенными кокошниками с килевидными завершениями. Подобный же декор имеют три западных и три северных окна северо-западного помещения. При этом профилировка наличников и форма их завершений не повторяются.

Верхний деревянный этаж был жилым. Здесь находились покои архимандрита. Подобного рода постройки с жилым рубленым этажом, судя по известным исследованиям историков архитектуры, были широко распространены в средневековых русских городах среди зажиточной части населения.

Разнообразие богатого наружного убранства палат (прежде всего, «дивного узорочья» оконных обрамлений) и их солидные размеры, контрастируя с аскетически скромными фасадами братских келий, выделяли резиденцию настоятеля  и ставили ее на первое место в иерархии жилых строений монастыря.

15 января 1743 года в результате пожара деревянные части архиерейских палат сгорели[6]. К 1746 году архимандричьи кельи «были достроены»[7], однако 28 января 1751 года достройка вновь была уничтожена огнем. Тогда же,  «во время пожара верхних деревянных келий были повреждены своды нижних каменных этажей»[8].

После пожара 1751 года облик архиерейских палат изменился. В составленной ведомости на проведенные ремонтные работы значится следующее: «Да на архимандричьих каменных кельях для прочности вместо деревянных згорелых келей вновь складены каменные ж кельи из монастырского ж кирпича… Вышепоказанное каменное строение делано своими монастырскими людьми, а для присмотру и обучения их нанят был каменщик Балахонского уезду дворцовой Дрюковской волости деревни Крутца крестьянин Никита Петров сын Рукавишников, которому дано за оной присмотр и учение тридцеть рублев»[9]. Стены нового каменного этажа были поставлены непосредственно на своды нижнего. Вероятно в то же время оказался переложенным карниз между этими этажами.

Некоторые работы к моменту составления ведомости (ок. 1755 года) не были завершены и перечислялись отдельно. В частности, указывалось, что «на архимандричьих кельях надлежит докрыть обламы»[10]. Последнее свидетельствует о наличии обходной галереи вокруг выстроенного в камне верхнего этажа палат.

Монастырская опись 1763 года довольно подробно характеризует исследуемый объект. Среди каменного строения называются «архимандричьих 10 келей о дву апартаментах, длины на 12 саженях 2 аршинах с четвертью, ширины на 6 саженях. При тех кельях каменный крылец… Вкруг тех оных келей в столбах каменных в два ряда перила забраны с точеными крашеными красной краской балясами. Под теми кельями три кладовые выходы. В тех кельях пять изращатых печей. Те архимандричьи кельи и протчее крыты шетром деревянными досками…»[11].

Трудно сказать, чем вызвано расхождение указанных размеров объекта с реальными, но речь явно идет об основном объеме палат, состоявшем из двух жилых этажей («апартаментов») с 10 комнатами («кельями») и подклета с тремя кладовыми помещениями («выходами»).

К 1765 году монастырь был обнесен каменной оградой с круглыми башнями. Через некоторое время (не позднее, видимо, начала ХIХ века) произошло объединение палат с ближайшей из них.

Пристройка к основному объему палат, выступающая в сторону Волги, включившая в себя перестроенную башню ограды, в литературных и архивных источниках чаще всего именуется террасой, реже галереей. Вероятно, первоначально, она представляла собой открытую площадку с устроенной над ней на деревянных столбах крышей[12]. Позже терраса была превращена в павильон «с 9-ю италианскими окнами»[13], что означало почти полное ее остекление. Судя по любительскому рисунку, оказавшемуся в переплете отдельно изданного в середине XIX века очерка С. Добротворского «Описание Печерского Нижегородского первоклассного мужеского монастыря», над павильоном возвышалась небольшая  глава с крестом. Она же просматривается на гравюре Д. Я. Быстрицкого, опубликованной в книге Н.И. Храмцовского «Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода» (1857 – 1859 гг.). На более поздних фотографиях М.П. Дмитриева она отсутствует.

В описаниях монастырских строений первой половины – середины XIX века верхний этаж архиерейских палат именуется холодными или летними кельями. В них настоятель монастыря жил в летний период. К этому времени, судя по всему, деревянная шатровая крыша была заменена на пологую железную.

Для зимнего проживания архиерея «при архимандрите Гаврииле около 1825 года» к палатам был пристроен флигель[14]. Он примыкал к южному фасаду корпуса в его западной части и представлял собой одноэтажную на высоком подклете деревянную оштукатуренную постройку, практически лишенную декора.

Из описи 1867 года видно, что верхний этаж архиерейских палат (летние покои) состоял из семи комнат. Количество помещений нижнего этажа приведено в ней вместе с пристроенным зимним флигелем. Их было 10, включая кухню, кладовую и небольшую баню. Отапливались эти помещения 9 печами (русскими, голландскими), в т.ч. «изразчатыми». В помещениях под террасой в то время размещался архив Нижегородской духовной консистории. Подклет использовался для хранения овощей и «других припасов». Палаты связывались с Вознесенским собором деревянной галереей[15].

В 1887 году благодаря стараниям викария Нижегородской епархии епископа Балахнинского Димитрия (Самбикина), являвшегося по должности настоятелем обители, архиерейские палаты были капитально отремонтированы. При этом в зимнем флигеле была устроена домовая Крестовая церковь, освященная 9 сентября того же года в честь святых Митрофана и Тихона Воронежских и великомученика Димитрия Солунского[16].

Ремонт настоятельского корпуса продолжался и 1888 году. Тогда верхние покои были «из летних обращены в зимние, с устройством в них четырех изращатых печей и новых зимних рам в окнах»[17].

Составленная после этого опись дает представление о назначении помещений как в верхнем этаже, так и в нижнем (вместе с флигелем). Вверху располагались зал, гостиная, столовая, спальня, еще один зал, «комната близь залы», прихожая. Отсюда шел ход на галерею. Внизу находились зал, спальня, умывальная комната, приемная, церковь, две комнаты близь церкви, буфетная, келейническая комната, архиерейская кухня с русской печкой и плитой, прихожая и «передняя, с крыльцом и входом в церковь для молящихся»[18]. К этому времени в помещениях под террасой находился уже не консисторский архив, а кладовые «для склада разной рухли»[19].

В 1889 году были устроены «вновь наружное деревянное крыльцо и ход в верхние настоятельские покои»[20]. Вероятно, речь идет о деревянном тамбуре, примыкавшем с востока к каменному объему корпуса. Сюда же вел деревянный переход от Вознесенского собора.

Именно в таком виде исследуемый памятник запечатлен на многочисленных фотографиях рубежа XIX – ХХ веков, прежде всего, М.П. Дмитриева.

После Октябрьской революции советская власть закрыла Печерский монастырь. Несмотря на то, что его архитектурный ансамбль был взят формально на государственную охрану, конкретных мер для поддержания зданий и построек в должном состоянии не принималось. Рекомендации губернских и московских специалистов, в частности известного архитектора-реставратора П.Д. Барановского, на этот счет не выполнялись.

В результате у бывших архиерейских палат в 1926 году частично рухнули своды[21]. Средства на ремонт нашлись лишь при условии переоборудования здания под кинотеатр, что и было осуществлено в 1927- 1928 годах. Первоначально предполагалось устроить кинозал в верхнем этаже, перепланировав его[22]. Однако по техническим причинам эта надстройка XVIII века была снесена, также как и деревянный флигель XIX столетия и галерея, ведущая к Вознесенскому собору. Кинозал разместили в первом этаже. При этом «своды над подклетом были обрушены и заменены деревянным перекрытием с устройством наклонного пола из досок»[23]. Таким образом, здание практически полностью лишилось своей исторической внутренней структуры. Кроме того, были устроены новые дверные проемы, частью вместо окон. В юго-восточном помещении подклета разместили котельную.

В 1963-1964 годах архитектором Горьковской специальной научно-реставрационной производственной мастерской (ГСНРПМ) В.Я. Чащиным был разработан проект реставрации архиерейских палат[24]. В процессе осуществления ремонтно-реставрационных работ тогда было устроено плоское монолитное железобетонное перекрытие по железным балкам между подклетом и первым этажом, произведен большой объем работ по вычинке наружной поверхности стен памятника, выполнена реставрация оконных проемов и их наличников. При этом окна первого этажа получили арочное завершение, хотя натурные исследования не давали достаточных оснований для этого. В настоящее время и сам автор проекта реставрации, и архитектор В.А. Широков, также работавший в ГСНРПМ и проводивший ряд работ на объектах Печерского монастыря, основываясь на аналогах, считают такое решение ошибочным. Скорее всего, перемычка у окон была более пологой или даже плоской.

В целом проведенные тогда работы имели характер консервации с элементами фрагментарной реставрации. После их окончания в памятнике вновь разместился кинотеатр. Затем здание палат занимали оформительские мастерские управления кинофикации. К моменту возвращения Печерского монастыря Нижегородской епархии в начале 1990-х годов памятник вновь пришел в аварийное состояние и не эксплуатировался.

 Илл. 1. – Архиерейские палаты Нижегородского Печерского монастыря. Вариант проекта реставрации с воссозданием общего облика на XVII век.

 

Научно-исследовательским предприятием «Этнос» было разработано два основных варианта проекта реставрации архиерейских палат. Оба они предусматривали достройку существующего каменного объема верхним этажом (вариант консервации нами не рассматривался, поскольку в этом случае здание оказалось бы совершенно непригодным к задачам приспособления его под резиденцию настоятеля). В обоих случаях внутренняя структура не восстанавливалась в первоначальном виде, а была полностью подчинена задачам современного использования (при безусловном сохранении дошедших до нас ее элементов).

Наиболее обоснованным с позиций поддержания целостности монастырского архитектурного ансамбля, основное ядро которого сформировалось за достаточно короткое время в XVII столетии и отреставрировано на этот период, разработчики проекта реставрации (руководитель – главный архитектор НИП «Этнос» И.С. Агафонова) считали вариант с восстановлением утраченных частей здания в характере архитектуры XVII века. При этом отреставрированные подлинные части основного объема дополнялись рубленым этажом с галереей, перекрытым  шатровой крышей с полицами, а также двумя крыльцами с юга, выполненными обобщенно в стилистике здания. Сохранялось  соединение с бывшей башней ограды XVIII столетия. В связи с устройством там домовой церкви предполагалось сделать над ней шатер, завершенный главкой с крестом.

К сожалению, при рассмотрении на заседании Федерального научно-методического совета по сохранению культурного наследия Министерства культуры РФ этот проект был признан «методически неверным»  (при почти единогласном одобрении его архитектурно-художественных качеств). Согласование Федерального совета получил вариант, основанный на графической реконструкции памятника на период рубежа XIX – XX столетий, как наиболее документированный. Действительно, облик архиерейских палат того периода хорошо известен по многочисленным архивным фотографиям.

 Илл. 2. – Общий вид Нижегородского Печерского монастыря с Печерского съезда. Январь 2006 г. 

 

Таким образом, авторскому коллективу пришлось в своем проекте воспроизвести поздние наслоения  ХVIII – XIX веков с их неравномерно расставленными тяжелыми колоннами неопределенного ордера, классицистичными балясинами по периметру обходной галереи, дощатой остекленной верандой, пологой крышей, совершенно не имеющими ничего общего с подлинным узорочьем кирпичных наличников. Правда, восстановление хорошо читающейся на фотоснимках пристройки с южной стороны здания, закрывавшей большую часть южного фасада корпуса, как и примыкавших к нему дощатого тамбура и перехода к собору, предусмотрено не было. Вместо этого запроектированы новые крыльца на месте старых, но в максимально нейтральных эклектичных формах.

Работы по выведению памятника из аварийного состояния, по его реставрации и приспособлению под резиденцию архиерея велись параллельно с проектными. Поскольку далеко не все работавшие здесь производственные организации были знакомы с реставрацией объектов архитектурного наследия, не обошлось без досадных промашек, просчетов и даже курьезов. Так например, при удалении культурного слоя  ХVIII – XX веков рабочие, как им указывалось, приняли за отправную отметку низ цоколя, но только на западном фасаде. Северный фасад был ими откопан на ту же отметку, в то время как цоколь имел здесь уступчатое повышение к востоку. Соответственно, фундамент, также шедший уступами, оказался «вывешен» выше уровня земли на высоту около 80 см. Этот и подобные ему случаи требовали срочного вмешательства архитекторов и инженеров – во избежание аварийных ситуаций.

Царившая на объекте спешка (завершить работы следовало к определенной, нереальной, с точки зрения нормальных реставрационных сроков, дате) в сочетании с непрофессионализмом ряда работавших здесь производственных организаций привела к множеству огрехов, проявлявшихся в процессе самих работ (например, переделка плохо выполненных участков кирпичной кладки) и сказавшихся в недочетах выполненных конструкций и грубом облике отдельных частей здания. Так, можно отметить завышенную отметку большей части фундаментной плиты и, соответственно, пола подклета, плохое качество срубных конструкций верхнего этажа, безобразно выполненную веранду, где рабочие не сумели воспроизвести полуциркульные завершения тройных «палладианских» окон, сделанное не по проекту западное крыльцо на южном фасаде. Конечно, есть и достаточно удачно выполненные части и элементы, например, прекрасная художественная ковка металлических деталей крылец, высококачественная работа каменщиков, подключившихся к объекту на завершающей стадии, профессионально выполненное инъектирование стен, имевших множество трещин и расслоений.

Большинство недочетов носит обратимый характер, т.е. может быть исправлено в процессе очередных  ремонтно-реставрационных работ. К сожалению, имеют место другие, внешне незаметные сейчас, но гораздо более опасные для здания моменты. Так например, неоднозначна среди специалистов оценка запроектированных конструкций и самих работ по подводке под здание железобетонной монолитной фундаментной плиты (ЗАО «Нижегородспецгидрострой»). Совсем недавно внутренние поверхности стен ряда помещений были зашиты гипсокартоном. Тем самым созданы идеальные условия для развития грибковой микрофлоры, которая незадолго до этого проявилась на новой штукатурке (горизонтальная гидроизоляция и противогрибковая обработка не выполнены). Неизвестно, как (и когда) все это скажется на прочности старого кирпича, тем более, что в составе кладки большой процент недожженного кирпича. Также невозможно предсказать, как скажется то обстоятельство, что при устройстве монолитного железобетонного пояса по периметру здания, производившегося в зимнее время (т.е. с морозоустойчивыми добавками) применялась неогрунтованная арматура.

В целом же, в результате проведения ремонтно-реставрационных работ здание было выведено из аварийного состояния, приспособлено под резиденцию архиепископа. При этом памятник ХVII века «обогатился» наслоениями первой половины первого десятилетия ХХI столетия.

 

 Илл. 3. – Архиерейские палаты Нижегородского Печерского монастыря. Вид после окончания ремонтно-реставрационных работ. Январь 2006 г.

  

 

 

 

 

 

---