Исследуемый объект культурного наследия[1] входит в состав архитектурного ансамбля Нижегородского Благовещенского монастыря. Он представляет собой жилой каменный корпус, расположенный в северо-восточной части монастырской территории по краю крутого склона правого берега реки Оки (оползневой террасы).

Строительная история здания неразрывно связана с общей историей монастыря. К сожалению, говоря о документальных источниках, здесь приходится констатировать, что монастырский архив сильно пострадал от пожаров, о чем сетовал еще в середине XIX века Н.И. Храмцовский[2], и практически не содержит материалов ранее XVIII столетия. Сохранившиеся в Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО) описи Благовещенского монастыря в большинстве своем касаются лишь храмовых сооружений, их убранства и церковной утвари. Жилые монастырские строения описываются в редких случаях. Фиксационные и проектные чертежи, упоминаемые в ряде архивных документов начала XIX века[3], не сохранились или, по крайней мере, нами и другими исследователями не выявлены. Изображение монастыря на генеральных планах Нижнего Новгорода XVIII столетия – схематично и условно[4].  То же самое можно сказать и о единственном известном нам генплане собственно монастыря начала XIX века[5]. Эти документы не дают точного представления о конфигурации монастырских строений в плане. Иконографические материалы (рисунки, гравюры, литографии, фотографии монастыря) и более точные чертежи генпланов относятся к достаточно позднему времени – с середины XIX столетия. Все это затрудняет изучение ранней строительной истории монастырского ансамбля.

Из исследователей наиболее подробно занимался интересующим нас объектом доктор исторических наук Н.Ф. Филатов, который, собственно, первым и атрибутировал его в качестве «больничных палат»[6] (как будет показано ниже, такая атрибуция, на наш взгляд, весьма сомнительна). Вместе с тем, им была дана подробная архитектурно-художественная характеристика этого памятника, которая, затем, довольно неудачно оказалась пересказана Е.В. Васкановой в популярной книжке о Благовещенском монастыре[7].

Важным источником по истории первой реставрации корпуса в начале 1980-х годов (в виду отсутствия пояснительной записки к проекту) является статья архитектора-реставратора В.А. Широкова, основанная на его выступлении на научной конференции в 1991 году[8]. Остальные публикации, в той или иной степени касающиеся монастыря, в большинстве своем, представляют собой популярные или научно-популярные описания его истории и/или ансамбля (за исключением публикаций монастырских документов и справочников по монастырям России).

Ныне существующий архитектурный ансамбль Нижегородского Благовещенского монастыря сложился в период  с середины XVII  до середины XIX века. Из его памятников документально подтверждается  время строительства лишь двух храмов. Это поздняя Алексеевская (первоначально Воскресенская) церковь, возведенная в 1821 – 1834 годах[9], и Благовещенский собор, запись о строительстве которого значится в Нижегородском летописце под 7156 – 7157 годами[10], то есть по современному летосчислению приходится на 1647/1648 – 1648/1649 годы[11]. Появление других каменных строений ансамбля исследователями датируется по косвенным данным[12].

Дата строительства и первоначальное конкретное использование исследуемого объекта не установлены. Соотнесение его с  каким-либо определенным объектом из упомянутых в двух первых описях 1718 и 1722 годов и последующих документах о хозяйственной деятельности монастыря затрудняет тот факт, что сохранилась только западная часть первоначального объема здания. Восточная его часть была снесена  при  строительстве Воскресенской (Алексеевской) церкви в 1821 году[13]. Точные размеры всего сооружения  и возможное его сопряжение с другими строениями установить археологическим путем не удалось. Остатки находящихся в земле стен были вскрыты на протяжении 10 м, однако угол здания обнаружен не был[14].

Судя по объемно-планировочной структуре первого этажа (подклета) здания, он предназначался под складирование различных материалов или припасов, что вполне характерно для подобных монастырских (и не только) сооружений XVII – начала XVIII века. Второй этаж корпуса явно был жилым. На это указывал и Н.Ф. Филатов[15]. Однако считать здание «больничными палатами», как это делал данный исследователь[16], неправомерно. Его местоположение и архитектурное решение не совпадают с архивными описаниями монастырской больницы. Два ее корпуса фланкировали обращенные к городу (Нижнему посаду) «задние» (восточные) ворота монастыря, над которыми располагалась церковь Иоанна Богослова[17]. Этот комплекс ограничивал территорию Благовещенского монастыря с востока[18]. Он перестал существовать с началом строительства в 1821 году Воскресенской (Алексеевской) церкви[19].

Не исключено, правда, что исследуемый нами корпус, находящийся на бровке окского берега, а также еще один каменный корпус (расположенный напротив него в юго-восточной части монастырской территории), на определенном этапе своего существования находились в единой планировочной связи с больничными строениями и надвратной церковью[20]. Таким образом, речь может идти о едином комплексе разных по функциям строений (больница, жилье, служебные помещения, храм, въездные ворота), оформлявшем восточную часть монастырской территории. Вывод этот (впрочем, весьма предположительный) основывается на анализе упоминавшегося выше схематического и неточного генплана монастыря, датируемого нами примерно 1810-ми годами[21]. Вместе с тем, ему противоречит изображение строений Благовещенского монастыря на генплане города 1799 года[22], где в восточной его части показаны четыре отдельных разновеликих каменных корпуса. На плане же 1770 года[23] два отдельных строения этой части монастыря связаны с четко выраженной входной группой лишь монастырской стеной.

Следует также отметить, что размеры строений, изображенных на генпланах XVIII – начала XIX века,  практически не соотносятся с размерами монастырских построек, указанных в описи 1718 года и описи-смете 1722 года[24]. Вместе с тем, архитектура, объемно-пространственное решение северо-восточного корпуса, характер его кирпичной кладки и размеры кирпича [25] дают основание для предположения, что здание выстроено в конце XVII века или самом начале следующего столетия – не позднее его первой четверти. Именно такой точки зрения придерживается В.А. Широков, являющийся автором первого проекта реставрации памятника[26].

По его мнению, в описи 1718 года к исследуемому объекту относится следующее описание: «В монастыре полата каменная длиною 18 сажен, поперег 8 сажен, о дву сводах, а в них 5-ть келей: казенная, казначейская, поповские, малая братская да полата кладовая, промеж казенных и поповских келей сени. В поповских обеих кел(ь)ях в-ысподи 7 чуланов, а в-ысподи под казенною – келья с сеньми токаренная, что прежде сего живали дьячки, зделана вново, а и верхния жилья у той полаты без сводов, подволоки тесовыя, над поповскими кельями вверху 11 чуланов забраны стоячим тесом в брусье, крыты полаты скалою и тесом, к ним два всхода деревянные построены вново»[27]. Скорее всего, это не так, поскольку здесь речь идет о более крупном сооружении размером примерно 38,34х17,04 м, у которого, к тому же, на втором этаже отсутствовали своды. Последнее противоречит натурным исследованиям, проведенным в процессе первой реставрации.

В целом же, на основании архивных документов XVIII столетия, рисуется облик строений монастыря, сочетавших в себе каменные объемы с многочисленными деревянными частями, деталями и элементами (крыши, крыльца-всходы, переходы и т.п.). Всё это хозяйство постоянно требовало поддержания в надлежащем состоянии. Приходо-расходные книги и другие хозяйственные документы Благовещенского монастыря изобилуют сведениями о ремонтах строений (починка и побелка стен, пробивка и закладка окон, устройство лестниц и лавок и др.), покупках теса на кровли, балахнинских печных изразцов. Среди этих строений упоминаются различные кельи: настоятельские (они же «властелинские»), гостиные, казначейские, больничные, поварские, «над погребами», просто братские[28]. В каком случае речь могла идти о нашем объекте – сказать просто невозможно. Исключить из этого списка можно разве лишь настоятельские кельи, располагавшиеся тогда в корпусе, ограничивавшем монастырь с запада, и больничные, о которых говорилось выше.

Вероятнее всего, исследуемый нами северо-восточный корпус вместе со всем монастырским ансамблем горел в 1715 и 1722 годах и также вместе с монастырем восстанавливался[29]. Широко распространенное в литературе мнение, что больничная (надвратная) церковь Иоанна Богослова вместе с примыкающими к ней корпусами прекратила свое существование именно из-за пожара 1722 года[30], неверно. И церковь, и корпуса тогда были отремонтированы. Известны имена каменщиков и плотников, подрядившихся на эти работы. Это, прежде всего, были «разночинцы, нижегородские жители»[31].

Лишь пожар 1767 года нанес непоправимый удар по больничному храму. После него богослужение в церкви Иоанна Богослова уже не возобновлялось[32], однако сам восточный входной комплекс перестал существовать только в 1821 году, когда его разобрали на кирпич для новой монастырской ограды[33]. Вместе с ним, как уже говорилось выше, была сломана и пришедшая в ветхость восточная часть исследуемого объекта[34]. Оставшаяся западная часть корпуса была тогда же «обделана» со стороны строящейся церкви (то есть, с востока) подрядчиком Матвеем Ивановым Бочкаревым[35].

В описи «казенного имущества» Благовещенского монастыря, составленной в 1822 году интересующее нас здание описано следующим образом: «Второй корпус братских келий, что к востоку, каменной, покрытой деревянною [крышею], с деревянными при нем лестницами и крыльцами»[36]. Ориентир «к востоку» дан по отношению к настоятельскому (западному) корпусу.

Далее в тексте документа значится: «Между настоятельским и братским корпусом на северной стороне корпус каменной, в коем баня и садок покрытый, деревянные»[37]. Эта запись опровергает утверждение В.А. Широкова, что в оставшейся части нашего корпуса «в разное время размещались рыбный садок, баня, а после закрытия монастыря – жилые помещения»[38]. Как мы видим, они находились в отдельном строении, которое располагалось также на бровке откоса, к западу от северо-восточного корпуса. Последний же использовался тогда под жилье монастырской братии. Опись «ветхостей» монастыря, сделанная в 1825 году, именует его «корпусом  келий казначейских и братских»[39], что, вероятно, означает жительство в нем монастырского казначея.

Изображения северо-восточного корпуса середины – второй половины XIX века показывают его ничем не примечательным жилым строением, включенным в структуру северной ограды монастыря. К 1869 году деревянная крыша у него,  как и у других корпусов, была заменена на железную и окрашена медянкою (в зеленый цвет)[40]. По данным описи страховой оценки 1910 года здание, называемое «новым настоятельским корпусом», капитально ремонтировалось в 1876 – 1882 годах[41].

Известно также, что в нем «отделано было в 1894 году помещение для Высокопреосвященного Макария, в котором этот архипастырь и жил некоторое, впрочем, очень непродолжительное время и где в Бозе почил»[42]. Данный факт придает архитектурному памятнику мемориальное значение, поскольку речь здесь идет о выдающемся деятеле Русской православной церкви XIX века, одном из первых исследователей «церковных древностей» архиепископе Макарии (Миролюбове).

После закрытия Нижегородского Благовещенского монастыря в советское время, «постепенно в его стенах стали обосновываться гражданские организации и учреждения. Жилые помещения были заняты 125 учащимися школы им. Лермонтова, а также квартирами для рабочих и служащих»[43]. В 1933 году сотрудниками Горьковского краеведческого музея монастырские  строения были паспортизированы[44], поскольку формально монастырь был «причислен к 1 категории памятников, подлежащих государственной охране»[45]. Естественно, всё это не спасло архитектурный ансамбль от переделок и постепенного разрушения.

Известен чертеж генплана монастыря 1948 года, из которого видно, что северо-восточный корпус к этому времени «оброс» многочисленными деревянными пристройками[46]. В момент начала в 1974 году исследовательских работ с целью реставрации памятника «освобожденное от жильцов здание не было похоже на постройку XVII в. Стены его были оштукатурены цементным раствором, на фасадах пробиты большие по размерам новые окна. Лишь первый этаж (фактически полуподвал) сохранил сводчатые перекрытия»[47]. Однако в том же 1974 году подготовка к реставрации была прервана и возобновилась только в 1978 году[48].

Первоначально работами руководил архитектор Горьковской специальной научно-реставрационной производственной мастерской Л.И. Пименов, затем его сменил архитектор той же мастерской В.А. Широков. В основу проекта реставрации были положены, прежде всего, данные натурных исследований, а там, где их не хватало (карниз, деревянное крыльцо) – применен метод аналогий.  Уровень культурного слоя был понижен. Это дало возможность освободить первый этаж (подклет) из земли и сделать его эксплуатируемым.

Реставрационные работы завершились в 1983 году. Как указывает В.А. Широков, в результате их проведения «сохранившаяся часть корпуса келий получила облик, близкий к первоначальному»[49]. Внутри здания были восстановлены своды обоих этажей.

В 1984 году в памятнике разместилось бюро знакомств. После возвращения большинства строений Благовещенского монастыря Нижегородской епархии и открытии в нем  вновь мужской обители в декабре 1991 года, в верхнем этаже корпуса находятся покои и приемная настоятеля, а первый этаж здания занимает трапезная.

Вопрос о воссоздании утраченной части северо-восточного корпуса поднимался неоднократно. В связи с этим, в 2001 году под руководством И.О. Еремина были проведены археологические исследования памятника. В результате раскопок, в частности, удалось установить следующее:

«Стена сложена из большемерного кирпича на известковом растворе. Характер кладки крестовый. Размер кирпича 30х9,5х14 см и 31х10х15 см. Следует отметить, что в кладке использовано достаточно много половинчатых, и трехчетвертных кирпичей, что очевидно указывает на вторичное его использование. С лицевой стороны стены следует ряд поздней кирпичной вычинки, положенный на цементном растворе, в кладке вычинки встречается незначительное количество маломерного кирпича размером   23,5х7х12 см  Стена откопана на протяжении 10 погонных метров, ширина стены 1,2 м […]

В стене […] были обнаружены и расчищены дверь и окно. Окно было довольно грубо заделано фрагментами кирпичей на известковом растворе, дверной проем капитально заложен кирпичной кладкой на цементном растворе. Ширина окна 0,57 м, окно было защищено металлической решеткой (уцелели отверстия, в которые вставлялись прутья решетки). Окно имело, очевидно, одну раму, располагавшуюся внутри, за решеткой, об этом свидетельствуют отпечатки обугленного дерева, сохранившиеся на подоконнике. Ширина двери 0,9 м, в двери имелся паз, шириной в полкирпича, куда и вставлялась деревянная дверная коробка,  В нижней части паза дверного проема также сохранились следы обугленного дерева […]

 Изнутри к стене примыкали две поперечные перегородки […] Одна из перегородок […] безусловно является внутренней, капитальной стеной здания […] Ширина перегородки 1 м. Вопрос о назначении другой перегородки пока остается открытым […]»[50].

Как уже говорилось выше, определить общую первоначальную длину здания и характер его возможного примыкания к комплексу больничной церкви И.О. Еремину не удалось. Возможно, это удастся сделать при последующих археологических исследованиях, хотя вероятность этого мала, поскольку остатки строений в северо-восточном углу первоначальной монастырской территории, скорее всего, уничтожены при возведении Воскресенской (Алексеевской) церкви.

К сожалению, со времени работ И.О. Еремина до настоящего момента дополнительные библиографические и историко-архивные изыскания по Нижегородскому Благовещенскому монастырю не проводились.  При разработке в 2006 году Центральными научно-реставрационными проектными мастерскими (ЦНРПМ) Министерства культуры Российской Федерации историко-культурного опорного плана этого монастырского ансамбля авторы проекта ограничились лишь использованием «предоставленных Благовещенским монастырем выдержек из пояснительных записок историка А.М. (sic!) Давыдова (т.е., материалами наших исследований, касавшихся, в основном, главного монастырского храма – А.Д.), археолога Еремина И.О., «Памятников церковных древностей» архимандрита Макария (Н.Н. 1999 г.), а также ксерокопий архивных планов и фотографий конца XIX – нач. ХХ в.»[51]. Соответственно, это сказалось на качестве выпущенной ЦНРПМ документации.

Проведенные вновь исследования, на которых основывается данная статья, связаны с предполагаемыми реставрационно-восстановительными работами в монастыре. Дело в том, что восточная стена северо-восточного жилого корпуса, не являвшаяся изначально внешней, по-прежнему остается архитектурно неоформленной. В градостроительном аспекте это играет некоторую отрицательную роль и еще раз ставит вопрос о воссоздании утраченной части памятника. В связи с этим, Научно-исследовательским предприятием «Этнос» в 2009 году разработан соответствующий проект.

 

***

Автор выражает признательность  архитектору В.А. Широкову, археологу И.О. Еремину и директору Церковно-археологического музея Нижегородской епархии О.В. Дегтевой за предоставленные ими материалы своих исследований по Нижегородскому Благовещенскому монастырю и соответствующие консультации.

 

 

 

Фрагмент генплана Нижнего Новгорода с показанием Благовещенского монастыря, 1799 год (НГИАМЗ).

 

Генплан Нижегородского Благовещенского монастыря, 1810-е (?) годы (ЦАНО).

 

 

Северо-восточный корпус Благовещенского монастыря до реставрации. Фото ГСНРПМ, 1977 год.

 

Северо-восточный корпус Благовещенского монастыря после реставрации. Фото И.С. Агафоновой. Июнь 2009 года.

 

Общий вил Нижегородского Благовещенского монастыря. Июль 2007 года.

 

© Открытый текст

размещено 07.04.2011

---