ЧЕЛОВЕК* (антропологический очерк). Содержание:

I. Положение человека в системе животного мира………..123
II. Особенности  строения и отправлений тела человека….126

III. Происхождение человека (антропогенез)……………….138

 

   По своей физической организации Ч. принадлежит к надтипу многоклеточных животных, к типу хордовых, к подтипу позвоночных, к классу млекопитающих, к подклассу плацентарных, к отряду приматов (см.). В отряде приматов человек входит в состав надсемейства узконосых (Catarrhina) из подотряда обезьяно-образных (Pithecoidea, или Anthropoidea, или Simiae) в качестве семейства «гоминид» (Ноminidae—от лат. homo—человек, id—сходный, родственный), т. е. «людей в широком смысле слова», причем одни авторы объединяют сем. гоминид с сем. человекообразных обезьян (кроме гиббона) в особое надсемейство. другие же (Вейнерт)—с африканскими человекообразными (гориллой и шимпанзе) в группу наивысших приматов (Summoprimates). Ч.-обр. о. (гиббон., оранг, горилла, шимпанзе) действительно по совокупности черт сходства в строении и функциях тела стоят ближе к Ч., чем к низшим обезьянам (т. н. правило Гексли). Вместе с ними Ч. образует единую группу, характеризующуюся общностью строения и происхождения от третичных обезьян. Поэтому оба семейства— гоминид и человекообразных обезьян—целесообразно объединить в надсемейство Anthropo-morpha (человекообразных приматов) в отличие от Cynomorpha—низших узконосых обезьян. Из Ч.-обр. о. ближе всего к человеку африканские человекообразные: горилла и шимпанзе. Из них шимпанзе по особенностям черепа, мозга, физиологии размножения, форме сперматозоидов, биохимическому и морфологическому составу крови и т. д. является ближайшим родичем Ч. Большее сходство с шимпанзе в устройстве черепа относится и к ископаемым гоминидам.

   В состав семейства гоминид, охватывающего как современных, так и ископаемых людей, входит два рода: 1) Pithecantropus Dubois, 1894 (питекантропы, или обезьянолюди, или древнейшие люди), и 2) Homo Linnaeus, 1758 («собственно люди»). Для рода питекантропов характерна сравнительно малая вместимость мозговой коробки и более близкая к человекообразным обезьянам форма головного мозга, для рода «собственно людей»—большая вместимость мозговой коробки и более близкая к современному Ч. форма головного мозга. Нек-рые антропологи (Мартин, 1928) относят питекантропа к семейству Ч.-обр. о. Этот взгляд должен быть отброшен: питекантроп превосходит Ч.-обр. обезьяну по развитию и объему мозга и по прямохождению, образуя самостоятельный, наиболее примитивный род гоминид. Судя по находке синантропа, можно предполагать, что питекантропы были уже общественными трудящимися животными. Значительную близость к питекантропу обнаруживает синантроп (Sinanthropus Black,1929), обладающий однако большим объемом мозга и возвышением полушарий головного мозга в области теменных долей. Синантроп обладает т. о. чертами промежуточного характера между питекантропами и типичными неандертальцами. Промежуточный характер имеет и гейдельбергский человек (Homo heidelbergensis) с его массивной нижней челюстью из подбородочного выступа. В качестве особого рода был в свое-время выставлен эоантроп (Eoanthropus A. Smith Woodward, 1913). Однако эта не поддающаяся точному датированию находка в высшей степени спорна.

    Второй род гоминид—Homo L.—может быть и я основании современных данных подразделен на следующие виды: 1) Homo pekinensis, или Sinanthropus pekinensis (пекинский древний Ч., или синантроп); 2) Homo heidelbergensis, или Protanthropus heidelbergensis (гейдельберг-

ский древний Ч.); 3) Н. rhodesiensis (родезийский древний Ч.); 4) Н. neandertalensis, или primigenius (неандертальский древний Ч.) с рядом подвидов (см. Неандертальцы); 5) Н. sapiens («разумный» Ч., или современный человек)»
костные остатки которого встречаются с верхнего палеолита. Для первых четырех видов характерны: крупный головной мозг с мало развитыми лобными долями, отсутствие подбородочного выступа и сильно развитые надглазничные
валики; для Н. sapiens—крупный головной мозг с развитыми лобными долями, наличие выраженного подбородочного выступа и слабо раз-

витые  надбровные дуги. За исключением Homo sapiens, перечисленные виды гоминид известны лишь в ископаемом состоянии (см. Ископаемый человек). Термин Homo sapiens—Ч. «разумный:) —установлен в 1758 Линнеем, ко-рый рядом с родом Homo поместил другой род—Simia, т. e. обезьян, как бы угадав т.о. близкое родство между Ч. и обезьянами, окончательно доказанное лишь 100 лет спустя. Понятно, что этот линнеевский термин сохраняется только в силу исторического приоритета. По существу же он потерял всякий смысл, т. к. «разумными», т. е. обладавшими способностью суждения на основе абстрагирования понятий, были и ископаемые виды Homo. Вид современного Ч. распадается на разновидности, или т. н. расы (см.).

II.  Особенности строения  и отправлений тела человека.

   При всем разнообразии физических типов современное человечество, насчитывающее свыше 2 миллиардов людей, обладает таким единством основных черт строения, что они могут быть взяты для построения типа Ч. в целом, в его наиболее развитой форме.

Общий вид тела Ч. достаточно характерен: уплощенное в передне-заднем направлении туловище покоится на сравнительно длинных ногах, снабжено двумя сравнительно короткими руками и несет на себе голову умеренной величины с большим мозговым и малым лицевым отделами. В профиль видны выдающиеся сильно развитые ягодицы и икры, заметны изгибы (поясничный и др.), соответствующие изгибам позвоночного столба; ноги выпрямлены в коленных сочленениях. Виден упругий свод стопы. Спереди заметна ширина плеч, которая у женщин слабее выражена. Соски располагаются низко (по сравнению с их положением у всех прочих приматов). В связи с вертикальным положением тела видны сдвинутые вперед половые органы. Ноги, широко расставленные в бедренных сочленениях в области широкого таза, книзу сходятся, образуя площадку при стоянии.

   Вес тела взрослого Ч. колеблется в средних пределах от 42 до 84 кл у европейца (среднее—(35 кг) и от 38 до 76 кг у европейской женщины (среднее—52 кг).  В разных профессиональных, классовых и т. п. группах можно констатировать различие средних весов. Подобное же различие повидимому характеризует и некоторые расовые подразделения, среди к-рых, по Мартину, могут быть отмечены бушмены с их малым весом и ирокезы—с большим. Среди современных приматов лишь самец гориллы превосходит по весу самых крупных людей, достигая веса свыше  150 кг.  Оранг  и  шимпанзе соответствуют по весу человеку, достигая 76— 83 кг (оранг-самец) и 63—70 кг (шимпанзе-самец)- Гиббон достигает лишь 6—9 кг. Из ископаемых обезьян крупнее Ч. и гориллы была человекообразная обезьяна «гигантский дриопитек» (из миоценовых слоев Индии). Представители группы дриопитеков, бывшей предковой для Ч., шимпанзе и гориллы, имели, судя по величине их зубов и челюстей, размеры тела и следовательно вес приблизительно равные таковым у современных шимпанзе средних размеров.

    Поверхность тела Ч. имеет значение для процессов теплоотдачи, теплорегуляции организма и пр. в связи со слабой, практически почти нулевой степенью обволошенности тела Ч. и в связи с распространением людей в разных климатических поясах и сферах земного шара, в условиях тяжелого физического труда, подчас в особых температурных условиях (кочегары, летчики и пр.). Отсутствие волосяного покрова особенно чувствительно для младенцев с их относительно большей поверхностью тела, доступной для охлаждения. Потеря волосяного покрова у гоминид сопровождалась развитием соответствующих защитных приспособлений самого организма человека. Из них можно указать на характерное для современного Ч., особенно женщин, более сильное развитие подкожной жировой клетчатки, имеющей нек-рое значение защиты от охлаждения. Однако основной компенсацией исчезавшего волосяного покрова еще у древних людей явилась одежда, которой некоторые авторы даже приписывают роль причины, вызвавшей его потерю.

   Но росту (длине тела) Ч. превосходит всех приматов кроме гориллы (самца). Средний рост мужчины ок. 165 см, женщины (в среднем)—на 10 см ниже. Это различие в росте (и весе) между мужчиной и женщиной возможно древнего происхождения. Сильные различия в росте (и весе) свойственны горилле, а также орангу, почти отсутствуя у шимпанзе и гиббонов. Самым малым ростом отличаются карликовые народы(пигмеи) Африки—бамбути (144 и 136 си) и акка (135 и 125 см), самым крупным—шотландцы, негры племени динка, патагонские индейцы (около 180 см).

   Центр тяжести т е л а Ч. имеет существенное значение в виду двуногого образа движения у Ч. и необходимости соблюдать равновесие, баланс при стоянии и движении. При нормальном стоянии центр тяжести у взрослого Ч., находящегося в выпрямленном положении, располагается в области 2-го крестцового позвонка; отвесная линия, опущенная из центра тяжести, проходит в пределах площади, занимаемой ступнями: это условие необходимо для достаточно устойчивого положения тела. Другим условием этого является наличие хорошо развитых ягодичных и икроножных мышц которые представляют собой характерные элементы мышечной системы именно Ч. Эти мышцы удерживают тело в вертикальном положении. Площадь опоры у Ч. весьма невелика, чем объясняется относительная неустойчивость его вертикального положения и быстрая утомляемость по сравнению с четвероногими млекопитающими. В эволюции наших предков при переходе к прямохождению центр тяжести подымался вверх, усугубляя этим неустойчивость их походки, которая зависела также от несовершенного еще строения стопы, наклона тела вперед и от других моментов.

   Голова Ч. Высокому лбу и высокому темени соответствуют характерно для Ч. развитые лобные и теменные доли больших полушарий головного мозга. При значительном преобладании передне-заднего диаметра над поперечным мы имеем длинноголовость, или долихоцефалию (головной указатель выше 74); при незначительном (головной указатель выше 80)— короткоголовость, или брахицефалию; при головном указателе от 75 до 79—среднеголовость, или мезоцефалию. Форме головы соответствует форма черепа (см.). Ей придается большое значение при рассмотрении рас Ч. Так, у негров голова б. ч. долихоцефальна. Но в одной и той же, напр, европеидной (белой) и монголоидной (желтой), расе и их более мелких подразделениях (подрасах и пр.) встречаются и долихо-и брахи- и мезоцефалы. Попытки немецких шовинистов-расовиков объявить длинноголовость северной расы за признак превосходства этой расы над всеми другими не имеют под собой никаких оснований. Форма головы передается по наследству, причем нек-рыми отмечается доминирование брахицефалии над долихоцефалией. В течение онтогении форма головы претерпевает изменения от брахицефалии в сторону мезо- и долихоцефалии, отражая на себе и влияния нек-рых природных факторов (Боас).

   Мягкие части головы и лица. Ухо (ушная раковина) Ч. весьма близко походит на ухо Ч.-обр. о., но оно более плотное и край раковины более завернут. Для уха Ч. ха-

рактерно также сильное развитие мочки. Среди обезьян мочка уха бывает выражена сильнее у гориллы. Для бушменов характерна особая форма уха. В течение утробной жизни у плода Ч. (6 мес.) край раковины еще не завернут, позволяя видеть острый верхне-задний угол (наподобие уха макака). В случае незавернутости края у взрослого в этом месте образуется т. н. Дарвинов бугорок — одно из свидетельств происхождения Ч. из животного мира. Глаз а. «Косоглазость» монголоидов зависит от развития складки верхнего века, косо закрывающей внутренний угол глаза (см.; также см. Эпикантус). Во внутреннем углу глаза Ч. располагается рудимент третьего века («полунная складка»), некогда функционировавшего в качестве мигательной перепонки у отдаленных предков человека. Цвет глаз у большинства людей светлокоричневый или темнокоричневый, как у прочих приматов. Для белой расы характерно наличие наряду с коричневым еще многих других цветов: желтого, зеленого, голубого, синего и т. п. И их различных комбинаций. Голубой и т. п. цвета глаз у человека, имеющие гомологов среди домашних животных (кошек и др.), возникли у Ч. возможно как мутации наряду со светлыми оттенками волос и т. п. Глаза Ч. обращены наперед, как и у обезьян. Развитие бинокулярного (стереоскопического) зрения является одной из характерных черт эволюции приматов. У Ч. этот процесс сопровождался переключением зрительных путей в мозгу. Желтое пятно—место  наиболее острого зрения—имеется лишь у человека и у обезьян. Начальные стадии его развития замечаются у долгопята. К особенностям глаза человека относится сильно развитая слезная железа. Способность выделять обильные слезы является среди приматов исключительной привилегией Ч. Среди других животных менее обильное отделение слез наблюдается у некоторых обезьян, оленей и др.

   Нос Ч. с его костно-хрящевым скелетом и выраженными мягкими частями является одним из характерных специфических отличий Ч. В наиболее выраженной форме узкий выпуклый нос встречается например у белой расы, полинезийцев, индейцев. Наиболее уплощенный, широкий с низким переносьем нос—у желтой расы, айну, австралийцев и у большинства негров. Соответственно варьирует и форма ноздрей. По узкой перегородке между ноздрями Ч. должен быть отнесен к числу узконосых приматов. У Ч.-обр. о. нос очень плоский с широкими крыльями. О носе более древних гоминид мы не можем судить с точностью: у неандертальцев однако, судя по черепу, нос должен был иметь значительные размеры. Нос древнейших людей (питекантропов) вряд ли ушел далеко от примитивной формы носа (вроде носа шимпанзе).—От более древних животных предков Ч. унаследовал в составе носа т. н. «якобсонов орган», представляющий собой остаток древнего обонятельного органа позвоночных. У Ч. он развивается лишь во время утробного периода, а затем б. ч. значительно уменьшается или даже вовсе исчезает.

   Губы и рот. Носовой желобок (philtrum), идущий от носа ко рту на кожной части верхней губы, является исключительной особенностью человека.—Губы достигают особенно сильного развития у негров. У человекообразных обезьян снаружи видны весьма небольшие участки губ. Кожные части губ очень развиты и подвижны у оранга и шимпанзе.— На нёбе видно несколько поперечных валиков, число которых гораздо больше у плодов и малых детей, свидетельствуя о происхождении Ч. от низших форм млекопитающих.— Большой мясистый язык имеет много простора благодаря подковообразной форме челюстей и является одним из важнейших условий возможности развития членораздельной речи у человека (наряду с речевым центром в головном мозгу и пр.). Под языком располагается особая складка (plica fimbriata)—остаток «нижнего языка», или «подъязыка» (sublingua) предков Ч., сильно развитого у современных лемурообразных.—Подбородочный выступ является характерным отличием типа
современного Ч. Он отсутствует у ископаемых гоминид (кроме палестинских неандертальцев) и у всех прочих приматов. По мнению некоторых, наличие подбородочного выступа есть необходимое условие возможности развития членораздельной речи, но это мнение не является
общепринятым.                                            

   Шея Ч. по своей длине резко отличается от весьма короткой шеи Ч.-обр. о. Туловище (см. выше). Величина и форма женских грудных желез у человека резко отличны от таковых даже у Ч.-обр. о. Случаи лишних пар сосцов (полителия) и млекодающих сосцов (полимастия) довольно редки, встречаясь у 1—2% людей. Эти случаи можно объяснить как возврат к многососковости у предков Ч. Сравнительно нередки случаи рождения у Ч. двойней, а реже и большего числа детей (см. Многоплодие). Кроме Ч. двойни известны у игрунок, гамадриллов, нек-рых лемуров. Лишние млечные железы наблюдались и у обезьян. У эмбриона Ч. закладывается до 10 пар млечных  желез. Грудные железы в ходе эмбрионального развития сдвигаются у Ч. вниз, у прочих приматов – вверх. - Некоторые случаи хвостатых людей свидетельствуют о происхождении человека от хвостатой формы. Хвост отсутствует также у Ч.-обр. о., бесхвостого макака и лори.

   Рука Ч., помимо своей относительной короткости (около 150% длины туловища против 180% у шимпанзе и до 247% у гиббона), характеризуется своей большей способностью

к вращательным движениям и наличием в составе кисти мощного большого пальца, противопоставляющегося всем остальным. Форма кисти унаследована Ч. от древесных предков, видоизменена длительными трудовыми процессами, способна к тончайшим манипуляциям и мастерству. Нередко 2-й палец длиннее 4-го (радиальная форма кисти), что является характерным для Ч. и, в меньшей степени, для гиббона. Между пальцами сохраняются остатки плавательных перепонок (рис. 7), к-рые гораздо сильнее развиты у эмбриона Ч. Кожные линии образуют на ладонной поверхности кисти Ч. чрезвычайно сложные узоры, отличающиеся от б. ч. прямолинейных узоров прочих приматов (см. Дактилоскопия). Ногти на кисти у Ч. площе, чем у прочих приматов, на мизинце ноготь уже, чем на прочих пальцах. На стопе ноготь мизинца резко деформирован (рис. 8).

   Нога Ч. резко отличается от ноги прочих приматов особым строением стопы с ее выраженным сводом и крупным большим пальцем, охваченным общей с остальными пальцами поперечной метатарзальной связкой и не могущим противопоставляться остальным, в то время как

у прочих приматов свода нет, связка же охватывает лишь 4 пальца, которым большой палец и противопоставляется, как на руке (рис. 9) Из пальцев стопы главный упор при ходьбе падает у Ч. на большой палец. Он же б. ч. и самый длинный. У айну в 90% случаев 2-й палец длиннее 1-го (примитивный признак). Мизинец редуцирован. Стопа Ч. может быть выведена из типа стопы Ч.-обр. о. Приматы, ведущие наземный образ жизни, имеют также укороченные пальцы; стопа гориллы и шимпанзе наиболее похожи на стопу Ч. Кожные узоры и линии на стопе Ч. частью сложнее, частью проще, чем у прочих приматов.

   Кожа Ч. несет пигмент гл. обр. в эпидермисе, меньше в кориуме: такое расположение среди приматов замечается лишь у шимпанзе и капуцинов. В то время как у приматов вариации цвета кожи весьма невелики, у Ч. замечается большая групповая (расовая) и индивидуальная изменчивость. Цвет кожи является наряду с цветом и формой волос, формой головы, носа, губ и пр. одним из важнейших расовых различий (см. Расы). Количество пигмента при рождении незначительно даже у черных рас. Способность усиленного образования пигмента, напр, под влиянием солнечных лучей, служит одним из указаний на скорее темный цвет кожи у древнейших гоминид, появившийся на место более светлого в связи с ослаблением волосяного покрова. У прочих приматов цвет кожи на местах, покрытых шерстью, б. ч. светлый, на открытых—темный.—Из кожных желез характерно слабое развитие апокринных желез («большие потовые железы»), к-рые сильнее развиты у австралийцев, слабее у европейцев.—Волосяной покров Ч. относительно слаб. У Ч.-обр. о. нет подшерстка (кроме гиббонов), и кожа просвечивает особенно на груди, животе. Среди людей наиболее волосаты некоторые австралийцы, многие кавказские народы, айну, греки и др., наименее— монголы, негры и др.  У  плода Ч. на 1 см ² на спине имеется до 700 волос, на голове—до-900, а у плода шимпанзе лишь ок. 420 и 400. Постоянный волосяной покров Ч. напоминает покров новорожденной Ч.-обр. о. Характерным для Ч. является усиленный рост волос на голове. Лоб, лишенный волос, встречается кроме Ч. у оранга и «лысого» шимпанзе. Поседение волос на висках начинает проявляться у европейцев в среднем в 34 года, у негров позже— в 42 г.; поседение к старости замечается и у обезьян (горилла, оранг и др.). Случаи «волосатых людей» б. ч. объясняются разрастанием зародышевого пушка (lanugo), который в свою очередь ведет свое происхождение от покрова волосатых предков, судя по расположению группками по 2—3 волоска и по направлению токов волос. На руке у взрослого человека волосы сходятся к локтю, как и у Ч.-обр. о., но на спине плода к позвоночнику, а не от него, как у последних. Цвет, форма и поперечный разрез головных волос характерны для разных рас Ч. Ч. характеризуется определенными пропорциями тела. Относительная коротконогость характерна для б. ч. монголоидов, длинноногость—для негров, австралийцев. Вообще же пропорции Ч., как двуногого примата, специфичны, характеризуясь более длинными по отношению к туловищу ногами, чем у прочих приматов, при одновременно более коротких, чем у Ч.-обр.о., руках. Ближе к Ч.по пропорциям из Ч.-обр. о. стоят шимпанзе и горная горилла. Тело взрослого Ч. не приспособлено к передвижению на четвереньках. Пропорции тела плода и новорожденного гораздо ближе к таковым у Ч.-обр. о. (руки длиннее ног и т. п.) (рис. 10). Для пропорций тела важно также раз-

витие его в ширину (плечи, таз), а также отношение высоты головы к длине тела и т. п. (см. Каноны тела).—В наружном виде и в строении ряда внутренних органов (сердце, мозг) Ч. имеется ряд асимметрий, сильное развитие к-рых именно у Ч. можно поставить в связь с развитием прямохождения и преимущественным употреблением органов правой или левой половины тела. Конституциональные типы строения тела Ч. многообразны (см. Конституция). Типы строения Ч.-обр. о. и прочих приматов варьируют весьма мало. Сложность картины типов морфологической конституции у Ч. увеличивается процессами междурасового скрещивания, причем в пределах одной и той же расы встречаются, как правило, оба основных конституциональных типа Вейденрейха (евризомный и лептозомный). В течение жизни конституциональный тип человека подвержен изменениям. Степень развития подкожной жировой клетчатки, мускулатуры, строение костяка, пропорции тела и пр. являются одними из важнейших элементов конституции человека. В мышечной системе Ч. характерна сложноразвитая мимическая мускулатура лица одновременно с редукцией мышц ушной раковины и надчерепной мышцы. Слабости жевательных мышц соответствует весьма слабый рельеф черепа. Шейные мышцы слабее, чем у человекообразных обезьян; в связи с этим затылочная часть головы явственно выступает. Специфически характерна для Ч. далее новая по сравнению с прочими приматами мышца руки, именно мышца «длинный сгибатель большого пальца». На туловище характерны рудименты хвостовых мышц, усиленное развитие мышц в области ягодиц, на ногах—икроножные мышцы и новая мышца стопы—«третья малоберцовая». Мышечная система Ч. отличается наряду с новыми мышцами наличием большого числа рудиментарных и обнаруживает значительные вариации.

   Костная система Ч. В черепе лицевой отдел ортогнатен (см. Ортогнатизм) и кажется придатком к мозговому; в последнем характерны: высокий лоб со слабо развитыми надбровными дугами, поднятая теменная часть, особая форма птериона (см.), развитые сосцевидный (хорошо выраженный уже у солойского неандертальца) и шиловидный отростки височной кости, сравнительно короткий  костный

слуховой проход, положение большого затылочного отверстия ближе к середине основания черепа (рис. 11). В лицевом черепе человека характерны: постоянное сращение межчелюстной кости с верхнечелюстными (что встречается часто также у шимпанзе); выступающие, не-слитые (в отличие от человекообразных обезьян) носовые косточки; наличие подбородочного выступа; укороченные челюсти.—3 у бы Ч. по количеству и составу соответствуют зубам прочих узконосых приматов (2 резца, 1 клык, 2 предкоренных, 3 коренных в половине каждой челюсти). Они образуют ровные ряды, из к-рых (в отличие от всех приматов, кроме нек-рых игрунковых обезьян) клыки, как правило, не выступают. Между клыками и соседними зубами нет в связи с этим т. н. «диастем» (широких промежутков для вхождения клыка). Это позволяет человеку производить жевательные движения в разных направлениях, а не только вверх и вниз, как это характерно для приматов. На верхних коренных зубах б. ч. по 4 бугорка (у Ч.-обр. о. б.ч. по 5). У предкоренных зубов корень нередко раздвоен на щечный и язычный корни, в отличие от прочих приматов, у к-рых эти корни располагаются вдоль ряда зубов. Последние коренные зубы не всегда прорезаются, особенно у белой расы. Редукция замечается и среди резцов и предкоренных зубов. Корень клыков непропорционально длинен, что является одним из указаний на более крупные размеры клыков у предков человека. Половые отличия в зубах весьма мчлы.—Для позвоночного столба характерны четыре изгиба: шейный и поясничный—вперед,

грудной и крестцовый — назад. Эта S-образная форма позвоночника, давая больше опоры для мышц, позволяет им выдерживать тяжесть головы и туловища с руками при выпрямленном положении тела человека. В позвоночнике Чел.-обр. о. S-образность лишь намечается, зато редукция копчиковой косточки—этого остатка костного хвоста — зашла дальше: 1—4 слившихся позвонка против 4—6 у Ч. — Грудная клетка Ч. имеет 12 (изредка 11 и 13) пар ребер, как и у оранга, в отличие от гориллы и шимпанзе с их 13 парами. У зародыша Ч.—13 пар ребер. Грудина у Ч. широкая, как и у Ч.-обр. о., в отличие от прочих приматов.—В скелете руки плечо длиннее предплечья (у гиббонов наоборот); плечевой сустав позволяет осуществлять более разнообразные движения, чем даже у Ч.-обр. о.; в запястьи отсутствует центральная кость (как и у гориллы и шимпанзе).— Форма таза и его наклон у Ч. позволяет удерживать не только тяжесть внутренних органов, но у женщины и тяжесть плода, а также рождать ребенка со специфически для Ч. крупной головой (рис. 12).—В скелете ноги характерны: длинная шейка бедра, выпрямленность в коленном сочленении, малое выступание пяточных костей назад, костный свод стопы, плоские площадки сочленовных поверхностей 1-й плюсневой кости и 3-й клиновидной кости предплюсны, не позволяющие большому пальцу противопоставляться прочим пальцам, случаи слития 2-й и 3-й фаланг 5-го пальца, сильное развитие скелета 2-го и особенно 1-го пальцев.

   Нервная система Ч. Величина головного мозга Ч. зависит гл. обр. от разросшихся полушарий с их богатой извилинами и бороздами корой. Мозг крупных Ч.-обр. о. наиболее похож на мозг Ч., уступая ему в то же время весьма сильно по абсолютным размерам (в 2—4 раза) и в меньшей мере—по сложности строения. Передние части лобных и нижние части теменных долей, которым принадлежит весьма важная роль в осуществлении мыслительных способностей Ч., сильно развиты по сравнению с Ч.-обр. о. Эти отделы мозга наиболее поздно появляются в филогении и онтогении Ч. Нервные пути, соединяющие главнейшие центры мозга, наряду с чрезвычайной сложностью тончайшего строения коры достигают особого развития. Слепки внутренней полости мозговой коробки ископаемых гоминид—неандертальцев, синантропа, питекантропа,— не позволяя с уверенностью судить о степени развития извилин мозга, показали все же не только увеличение абсолютных размеров мозга (начиная с 900 см³ у питекантропа), но и развитие лобных и теменных долей вместе с усилением левого полушария в связи с развитием праворукости и правоногости.—Из органов чувств Ч. наиболее развит орган зрения, наименее—орган обоняния. Особого развития достигает чувство осязания (в частности в кожных окончаниях чувствительных нервов на руках) при одновременном исчезновении вибрисс на голове (у Ч.-обр. о. 2 пучка вибрисс, у лемуров 4—5). Находящиеся в головном мозгу 2 железы внутренней секреции—эпифиз и гипофиз (см.)—являются видоизмененными пережитками древних органов иного назначения.

Органы пищеварения- Ч. характеризуются средней длиной кишечника и строением зубов, указывающим на всеядный характер питания Ч. Червеобразный отросток слепой кишки более рудиментарен, чем у Ч.-обр. о. Печень Ч. менее дольчата, чем у Ч.-обр.  о.

Случаи добавочной так наз. «хвостатой дольки» в печени Ч. являются возвратом к типу печени шимпанзе (рис. 13).—Среди органов кровообращения характерны сложно разветвленная сеть сосудов головного мозга, отхождение от дуги аорты трех, а иногда даже и 4 самостоятельных стволов (2 сонных и 2 подключичных артерий) и пр. Лимфатических желез у Ч.—48 групп, у оранга—20, у шимпанзе—21. Кровь Ч. наиболее сходна с кровью шимпанзе как по морфологии лейкоцитов, так и по биохимическим свойствам; она весьма сходна и с кровью гориллы. Кровь оранга и гиббона более сходна с кровью низших узконосых. Кровь долгопята и лемуров обнаруживает лишь отдаленное сходство с кровью Ч. (рис. 2).

   Из желез внутренней секреции Ч. выдающаяся роль принадлежит половым железам; яичники относительно весьма крупны. Заболевания щитовидной, и др. желез внутренней секреции вызывают характерные аномалии морфологического типа (зоб, карликовость, гигантизм и др.). Инкреция и нервная система являются главнейшими направляющими моментами жизнедеятельности тела Ч., начиная с определенной стадии утробного развития Ч. Нек-рые отводят железам внутренней секреции видную роль в объяснении антропогенеза, в частности щитовидной железе (Кис), но, как и все односторонние гипотезы, пытающиеся придать исключительное значение отдельной системе тела Ч., этот взгляд не выдерживает критики. — Среди органов выделения почки имеют до 12 пирамид и папилл против меньшего числа их в почке даже Ч.-обр. о.—В    системе органов дыхания Ч. характерно  весьма  слабое развитие «морганьевых
желудочков», которые у б. ч. Ч.-обр. о. развиваются в весьма крупные горловые мешки. Наличие рудимента добавочной доли правого легкого служит указанием на многодольчатость легких у более древних предков Ч.

Органы размножения Ч. У женщины характерно развитие больших губ, гимена (девственной плевы) и пр. (см. Женщина). -Кость мужского члена (имеющаяся у обезьян и лемуров) и клитора (лемуры) у Ч. отсутствуют. Форма и величина сперматозоидов Ч. весьма сходны с таковыми у шимпанзе, а у оранга— с макаком (рис. 1). Число хромосом у Ч.—48, у макака-резуса—48, у капуцина—54. Период беременности длится у шимпанзе и гориллы ок. 9 мес, у оранга и гиббона—7—¹/₂ что в связи с иными моментами теснейшего родства Ч. с африканскими человекообразными обезьянами (сходство плаценты и пр.) позволяет предполагать
успешность опытов по скрещиванию между ними и Ч. (с помощью метода искусственного осеменения). Возможная помесь явилась бы ценнейшим объектом научного исследования, как одно  из  ярких  доказательств  родства  Ч. с
Ч.-обр. о. Менструации у Ч.-обр. о. хотя и сопровождаются развитием опухолей в задней части тела, как у павианов и макаков, но характеризуются выделением крови, как у Ч., в отличие от низших обезьян с их преимущественно
слизистым характером выделений. По долговечности Ч. превосходит большую часть прочих млекопитающих.

   Таким образом особенности строения тела Ч. выделяют его среди узконосых приматов, как особый тип специализированного двуногого прямоходящего примата с особым устройством мозга, черепа, руки, позвоночника, стопы и т. д., но в то же время человек обладает множеством рудиментов древних органов и разделяет с прочими приматами многие примитивные особенности даже в строении кисти. Форма и размеры тела Ч. могут быть выведены от предка, общего Ч. и африканским Ч.-обр. о. Вышеуказанные особенности физиологии и биохимии тела Ч., к к-рым можно присоединить данные из области сравнительной патологии, также говорят о ближайших родственных отношениях Ч. с Ч.-обр. о. несмотря на более высокую t° у них (выше 37°) и пр. отличия.

   Аномалии тела Ч. (волосатость, шейные фистулы, гермафродитизм и т. п.) объясняются из особенностей зародышевого развития Ч., которое в свою очередь получает объяснение из филогении (см. Эмбриология, Атавизм, Уродства). Самые ранние стадии развития зародыша

Ч. (до 8—10 дней) неизвестны. В возрасте нескольких недель зародыш Ч. проходит рыбообразную стадию развития (рис. 14). Дольше всего плод Ч. сохраняет сходство с плодами Ч.-обр. о. (рис. 15) Молодые Ч.-обр. о. гораздо больше, чем взрослые, напоминают тип строения Ч. по соотносительному развитию мозгового и лицевого черепа и т. д. (рис.16). Болк и дp. придают ходу зародышевого развития преимущественное значение в эволюции и сформировании ти-

па современного Ч., считая Ч. как бы за «неотеническую личинку» (см. Неотения), как бы за остановившийся в своем развитии плод, в доказательство чего приводят большее преобладание мозгового черепа над лицевым, сходство постоянного волосяного покрова Ч. с волосяным покровом новорожденных Ч.-обр. о. и пр. Однако ряд других особенностей—сложное строение головного мозга, крупный большой палец на кисти и на стопе и пр.—вовсе не могут быть объяснены таким путем (рис.17).

   Строение тела Ч. нельзя объяснить без учета моментов общественности и трудовой деятельности; так напр., сильное развитие головного мозга у Ч. последовало в значительной мере вследствие процессов общественного развития; пропорции тела Ч. являются в значительной степени следствием особого способа его передвижения на двух ногах, а передвижение Ч. совершен-

ствовалось в зависимости от развития трудовых процессов, требовавших лучшего равновесия и освобождения рук. К этим общим моментам, определявшим и определяющим характер биологической стороны эволюции Ч., присоединились позже влияния социальных моментов (классового, профессионального и др.), к-рые в наст, время обусловливают на основе законов наследственности происхождение разнообразия физического строения, морфологического типа современного Ч. Предпосылками к такому многообразию служили также влияния климата и вообще географических условий, действовавших на Ч. в преломлении через социальную среду; значение этих моментов было в более древние времена человечества гораздо большим, чем в более поздние. Развитие орудий и средств охраны жизни (огонь, жилище, одежда) и наконец общественная дифференциация определили новые отношения с окружающей средой, в первую очередь с миром животных и растений. Новые источники питания, в частности мясная пища, открывшиеся благодаря применению орудий и общественной кооперации, оказали немалое влияние на организм Ч. и его дальнейшую эволюцию. На этой социальной основе развились многообразие рас и разные типы конституций Ч. аналогично домашним животным. Однако процессы «одомашнивания» или вернее «самоодомашнивания»у Ч.нельзя отождествлять с тем, что имеет место у домашних животных, как это делают Фишер и др. (см. ниже). Считать, что человек есть как бы домашнее животное, это значит стереть

 

различие между ним, как существом социальным, и домашними животными, как организмами, изменяющимися в условиях искусственного отбора. Расы Ч. сформировались без участия искусственного отбора (см. Расы). Биологические закономерности, продолжающие действовать в человеческом обществе, подчинены закономерностям общественного развития. Генетика Ч. (антропогенетика) не дает оснований для утверждения примата биологического над социальным, чего не хотят видеть буржуазные генетики и евгенисты, извращающие в угоду классовым целям как законы биологии, так и законы общественного развития. Попытки рассматривать популяции Ч., размножение и пр. чисто биологически приводят к явно несостоятельным и реакционным теориям. Изменчивость, наследственность и отбор сильно модифицированы у Ч. и подчинены соц. закономерностям, которым подчинен следовательно весь процесс антропогенеза, эволюция строения и функций Ч.

 

 

   Строго научную, диалектико-материалистическую концепцию антропогенеза дал Энгельс, по к-рому труд есть «первое основное условие человеческого существования,—и это в такой мере, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека». Энгельс, отправляясь от основных законов общественного развития и от дарвинизма, устанавливает следующие основные этапы антропогенеза: 1) переход предков Ч. («необычайно высоко развитой породы человекообразных обезьян») к прямохождению; 2) освобождение в связи с этим передних конечностей от функций передвижения («этим был сделан решительный шаг для перехода от обезьяны к человеку»); 3) пользование с помощью рук природными предметами как орудиями и оружием и наконец изготовление искусственных орудий,—все это в теснейшей связи со стадным, а затем общественным образом жизни предков Ч. и древнего Ч.

   Труд с помощью орудий—основное различие между обществом Ч. и стадом обезьян: «животное, в лучшем случае, доходит до собирания средств существования, Ч. же производит их» (Энгельс), предвидя последствия труда. В процессе трудовой деятельности совершенствовались прямохождение Ч., способность к бегу и сохранению равновесия при действии подчас тяжелым оружием или метании им (дубина, камень), открывались новые источники питания (мясная пища), развивалась нервная система; особенно сильное развитие испытал головной мозг в связи с развитием членораздельной речи, возникшей на основе языка жестов и животных звуков в силу необходимости согласования трудовых действий членов коллектива. Рука Ч. явилась не только органом труда, но и его продуктом. В эволюции Ч., как и всякого животного, большую роль играл также закон соотношения частей в организме, согласно к-рому изменение одних органов сопровождается изменением и других, однако в различной степени взаимозависимости. Ч. как «животное с мыслящим мозгом», «в котором природа дошла до познания самой себя», смог появиться на земле только в результате предшествовавшего развития организмов, в процессе к-рого шла эволюция нервной системы у животных: «Без этой предистории существование мыслящего человеческого мозга остается чудом» (Энгельс). Дарвин, в поисках сходств Ч. с животными, не учел, в отличие от Энгельса, ряда коренных различий между Ч. и животными. В этом сказались ограниченность и упрощенство со стороны Дарвина, преувеличивавшего роль полового отбора и значение расовых отличий во взаимоотношениях групп Ч., переоценивавшего роль естественного отбора и т. п. в человеческом обществе. Хотя происхождение Ч. от обезьяны обосновывалось материалистически и до выхода труда Дарвина (напр. геологом Котта в 1848, Гексли и Геккелем в 60-е гг.), большой заслугой Дарвина является то, что он систематизировал известные в его время доказательства животного происхождения Ч. как из области общей биологии, сравнительной анатомии, эмбриологии, физиологии и систематики, так и из области палеонтологии (хотя и в меньшей мере). Он считал, что ближайшим предком Ч. должна была быть ископаемая древесная третичная Ч.-обр. о. типа дриопитека. Предшествующей стадией были четвероногие древесные низшие узконосые обезьяны, имевшие остроконечные уши на подобие ушей макаков, хвост и т. п. Арсенал доказательств, представленных Гексли, Геккелем и Дарвином, составил основу для дальнейшего развития т. н. «обезьяньей», или «симиальной гипотезы» (Simia—обезьяна) антропогенеза в отличие от позже появившейся «тарзиальной» гипотезы [Tarsius—долгопят (см.)]. Присоединившиеся впоследствии к доводам 60—70-х гг. новые доказательства из области микроскопической анатомии, эмбриологии, физиологии, биохимии, психологии и пр. подтверждают неопровержимость вывода, ранних эволюционистов-материалистов о происхождении Ч. от ископаемой обезьяны.

   Ожесточенная борьба против дарвинизма, окончательно ниспровергшего последний оплот религии—учение о сверхъестественном происхождении Ч.,—в последнее время возгорелась с новой силой в капиталистических странах, о чем свидетельствует запрещение преподавания учения Дарвина в школах и возникающие в связи с этим преследования учителей, преподающих учение о происхождении Ч. от ископаемой обезьяны («обезьяньи процессы» в САСШ в 1925 и в Болгарии в 1932). В своей теории антропогенеза Дарвин имел ряд предшественников. Так, происхождение Ч. от обезьяны, в частности от Ч.-обр. о., принималось некоторыми учеными уже в 18 в. (Монбоддо, Доорник) и начале 19 в. (Ламарк и др.). Однако их доказательства опирались на слабо еще развитые анатомию и физиологию и часто наряду с верными идеями содержали фантастические спекуляции. Правильное понимание антропогенеза стало возможно лишь в 19 в. в связи с расширением научных познаний о земле и о населяющем ее животном мире, в частности в результате расширения знакомства с различными обезьянами, гл. обр. с Ч.-обр. о. (открытие гориллы) и человеческими расами (австралийцы и др.), а также после установления Марксом законов развития человеческого общества. Попытки примирить науку с религией в вопросе о происхождении Ч. делались неоднократно, начиная с Уоллеса (1869), который допускал, что тело Ч. имеет животное происхождение, а духовная сторона человека особое—божественное—происхождение. В новейшее время идеалистические попытки опровергнуть Дарвина были сделаны Клейншмидтом, Даке, Вестен-гофером и др. Дяке не только пытается «научно» обосновать библейские мифы о чудесном творении первых людей, но и произвести обезьян от Ч. Своеобразной попыткой в этом направлении является работа Де-Сноо (1933), к-рый, основываясь на отсутствии перистальтики беременной матки у Ч. и у обезьян и по др. их особенностям, считает, что общими предками Ч. и обезьян были не четвероногие, а двуногие животные. С иной точки зрения подходит Осборн, который утверждает (1927), что Ч. имеет якобы древность, восходящую к середине третичного периода и основывает это заключение в частности на ненадежном эоантропе (см.). Это мнение Осборна отвергается знатоками палеоантропологии. Наряду с этим существует ряд гипотез, отвергающих еще и в настоящее время происхождение Ч. от Ч.-обр. о. Немногочисленные авторы (Амегино и другие) производят Ч. от американских обезьян. Однако эти обезьяны развились совершенно самостоятельно от раннетретичных американских тарзиоидов и приобрели нек-рые внешние черты, приближающие их к Ч. в процессе параллельного развития путем конвергенции. В последнее время Вуд Джонсом вновь настойчиво защищается гипотеза, производящая Ч. от древних долгопятов непосредственно, минуя все обезьяньи стадии. Вуд Джонс старается доказать, что Ч.-обр. о. имеют гораздо больше сходств с низшими узконосыми (макаками, павианами и пр.), а Ч. с его многими примитивными чертами—с долгопятом, или тарзиусом,—этим «живым ископаемым». Эта гипотеза Вуд Джонса противоречит блестяще подтвердившемуся всем ходом дальнейшего научного исследования питекометрическому положению Гексли, согласно которому Ч.-обр. о. стоят ближе к Ч., чем к низшим обезьянам. Она не выдерживает критики и по той причине, что совокупность данных об отношениях современных и ископаемых долгопятов к прочим приматам позволяет лишь сделать вывод о том, что некогда, в начале третичного периода, древние, еще не столь специализированные, долгопяты Европы дали начало общему предку низших и высших узконосых. По мнению Абеля, ископаемые лемуры и долгопяты не могут быть включены в родословную обезьян и Ч., а представляют собой очень специализированные формы. Грегори (1930) считает, напротив, что эволюция приматов шла от лемуроидных форм через примитивных ископаемых тарзиоидов к обезьянообразным приматам, в том числе к Ч., что является более верным. Происхождение Ч. от Ч.-обр. о. отвергалось и Кольманом (1905), к-рый подробно разобрал известный еще и до него вопрос о сходстве между формой черепа у молодых обезьян с таковой у взрослого Ч. Из этого сходства Кольман сделал вывод, что Ч. произошел не от формы взрослой ископаемой Ч.-обр. о., а от формы, соответствующей скорее плоду последней, и что предком Ч. и Ч.-обр. о. была форма с более генерализованным черепом. Ближе всего, по Кольману, к исходной форме среди обезьян шимпанзе, а среди людей пигмеи, к-рые т. о. являются как бы видоизмененными пережитками, сохранившимися с древнейших времен. Эта сторона учения Кольмана была подхвачена католическим патером Шмидтом и др. Однако гипотеза Кольмана несостоятельна, так как пигмеи являются позднее развившимися из крупнорослых рас особыми малыми формами, характеризующимися смешением черт примитивности (широкий нос, рунный покров и по.) и специализированности (сильное развитие мозгового черепа, курчавость и пр.). Мнение об округлом черепе, как генерализованной форме черепа млекопитающих, было еще раньше доведено до абсурда Ранке (1897), к-рый считал, что якобы «наивысшая форма образования черепа, именно человеческая, есть общий исходный пункт для развития черепа во всем ряду млекопитающих». Швальбе (1906) справедливо возражал, что при такой постановке вопроса надо не только Ч.-обр. о., но и низших обезьян, да и всех млекопитающих производить от Ч. В борьбе против симиальной гипотезы антропогенеза ясно вырисовывается классовая направленность реакционных ученых, боровшихся против дарвинизма, к-рая в свое время заставила например Рудольфа Вирхова объявить черепа неандертальцев патологически измененными черепами II. sapiens. С этой же точки зрения понятна и та ожесточенность, с к-рой Вирхов нападал на утверждение Дюбуа о том, что питекантроп являет собой переходную ступень— «недостающее звено»—в развитии Ч. из Ч.-обр.о. Однако находки синантропа и др. ископаемых гоминид подтвердили мнение Дюбуа. Геккеля, Швальбе и др.

   Наиболее достоверной является та группа симиальных гипотез, к-рая принимает происхождение Ч. от общего предка с Ч.-обр. о. Здесь можно противопоставить друг другу 2 группы гипотез: одни связывают Ч. с гиббоном или орангом, другие—с гориллой пли шимпанзе. В пользу сторонников мнения о гиббонообразности предков Ч. (Пильгрим, Верт и др.) можно было бы привести то, что гиббон ближе к Ч. по форме коренных зубов, развитию подбородочной части, по гладкости мозгового черепа, по широкой и короткой грудинной кости, по сильному развитию второго пальца кисти и первого пальца стопы, по положению внутренних органов в связи с его хождением по земле на двух ногах с балансированием передними конечностями и т. д. (рис. 18). Однако ряд весьма примитивных особенностей головного мозга, седалищные мозоли, подшерсток, менее близкий состав крови и пр., а также резко отличные пропорции тела заставляют многих антропологов отвергнуть гиббоновую гипотезу. Сильный удар этой гипотезе был нанесен Вейнертом (1925),

показавшим, что питекантроп, по наличию у него лобных пазух, должен быть причислен к группе «Ч.—шимпанзе—горилла», а вовсе не к гиббоновой группе, как это до тех пор многие принимали (Дюбуа относит питекантропа к группе крупных Ч.-обр. о.).

   Равно несостоятельными оказались взгляды и тех ученых, к-рые отводили видное место в антропогенезе другой азиатской Ч.-обр. о.—орангу. Еще Кляч считал, что оранг дал начало ориньякскому  Ч.,  а  горилла—неандерталь-

скому. Эта идея была впоследствии развита и видоизменена Мельхерсом, Фриденталем и др. При всех своих сходствах с Ч. оранг обладает чертами крайней специализации. Он повидимому отделился от общего ствола крупных Ч.-обр. о. еще в середине третичного периода раньше африканских человекообразных обезьян. Ветвь древних орангов привела к современному орангу с его рыже-коричневой шерстью, с единственным в отряде приматов характером поперечного среза волос (гофрированный край), щечными наростами у самцов, резко изборожденными зубами, отсутствием язычка, неподразделенными легкими, редукцией большого пальца ноги и ногтя на нем, очень длинными передними конечностями (размах рук— до 2 м 60 см и больше) и пр. специализациями одновременно с чертами, сближающими его с гиббонами: центральная косточка запястья, грубая голая кожа на месте седалищных мозолей и пр.

   Таким образом ближайшими родичами Ч. оказываются африканские Ч.-обр. о., из    к-рых одни авторы ближе к Ч. ставят гориллу, другие (большинство)—шимпанзе. Грегори считает, что достаточно сравнительно небольших изменений в строении гориллоидной стопы, чтобы она преобразовалась в человеческую; тем легче допустить формирование единственной среди приматов стопы Ч. из более индифферентной стопы общего предка Ч. и гориллы с шимпанзе (к этому предку, по мнению Грегори, ближе всего по типу стоит шимпанзе). Стопа Ч. представляет собой один из важнейших и в то же время труднейших пунктов в объяснении трансформации Ч. из Ч.-обр. о., т. к. от ее возможностей эволюировать в сторону образования прочной опоры зависел успех развития прямохождения, а без последнего не могли освободиться руки и следовательно начаться труд. Кроме стопы основными моментами в формировании тела Ч., зависящими б. ч. также от пря-

мохождения, являются: уменьшение наклона таза, образование 4 изгибов позвоночника, формирование грудной клетки с ее меньшим передне-задним (чем поперечным)диаметром, перемещение большого затылочного отверстия вперед и уравновешенность черепа на позвоночнике, относительное и абсолютное увеличение мозгового отдела черепа (рис. 20), ослабление его рельефа с одновременным уменьшением лицевого черепа и редукцией челюстей и клыков, прогрессивное увеличение размеров и усложнение строения головного мозга, а также эволюция рук с их противопоставляющимся шнм пальцем, изменения витии мускулатуры. К этим «основным» признакам присоединяются: изменение пропорций тела в сторону относительного удлинения нижних и укорочения передних конечностей, общее ослабление волосяного покрова с одновременным усилением его в определенных местах тела, перестройка всего организма Ч. по линии приспособления к вертикальному положению тела, развитие наружного носа и пр. Если некоторое развитие прямохождения явилось необходимой предшествующей ступенью к развитию трудовой деятельности, то эта последняя была могущественным стимулом, заставлявшим древнейших и более поздних людей вплоть до современности совершенствоваться в прямохождении, обусловливая тем самым общую перестройку человеческого opганизмa, в частности руки, как ближайшего органа труда. Оставшиеся же в условиях тропического леса и продолжавшие вести древесный образ жизни наши древние собратья видоизменились в формы с типичными пропорциями Ч.-обр. о. Исходной предковой группой для Ч. и африканских Ч.-пбр. о. являются дриопитеки второй половины третичного периода, к к-рым примыкают родственные формы сивапитека, палеопитека и др. Нек-рые характерные особенности

зубов дриопитеков (особый узор жевательной поверхности коренных зубов) удалось проследить на зубах древнейших неандертальцев из Крапины и Эрингсдорфа.

   В результате всей совокупности научных данных имеется возможность наметить главные этапы эволюции приматов, в том числе и Ч.: 1) меловые насекомоядные (пример: плезиадапис), 2) тупайеобразные приматы с чертами насекомоядных конца мела (пример: тупайя), 3)лемурообразные приматы конца мела—начала палеогена (пример: нотарктус) (рис.21), 4) тарзиоидные формы палеоцена—эоцена (пример: анаптоморфус),5) обобщенные предки узконосых

приматов конца эоцена — начала олигоцена (пример: парапитек) (рис. 22), 6) обобщенные предки человекообразных приматов начала олигоцена (пример: проплиопитек), 7) общие предки группы Ч.—шимпанзе — горилла(пример: дриопитек),8) питекантропы начала  плейстоцена, 9)         неандерталоидные формы (синатроп и др.), 10) неандертальцы (рис.23), 11) тип современного Ч. (рис.24). Более древними предками для все более широких кругов животных были: в мезозойской эре—ископаемые сумчатые (пример: опоссум), яйцеродные (пример: утконос); в палеозойской эре— пресмыкающиеся с признаками млекопитающих (пример: циногнатус), земноводные (примеры: сеймурия, дипловертеброн), кистеперые рыбы (пример: эустеноптерон), примитивные рыбы (пример: хейролепис); в археозойской эре—бесчерепные (пример: ланцетник), глубже—черве-

образные и еще раньше кишечнополостные беспозвоночные. Наконец первые простейшие (одноклеточные) организмы явились исходным пунктом развития всех организмов, в том числе и для Ч. Некоторые стадии этого филогенетического хода развития находят себе отражение в онтогенетическом развитии Ч., как бы повторяющем его (см. Биогенетический закон). Графически эта эволюция изображается в форме «родословного древа», впервые разработанного в подробностях Геккелем. Современные

«родословные древа» эволюции Ч. и высших приматов являются в общем видоизменениями распространенной схемы Грегори (рис. 25V Для всех приматов наиболее соответствует истине схема Зонтага (1924) (рис.26). Человек появился на земле лишь 1—2 млн. лет назад, т. е. с начала четвертичного периода, представляющего ничтожно малый последний отрезок длительной истории животного мира (рис. 27) Некогда Дарвин допускал возможность того, что Ч. мог появиться еще в эоцене, но это предположение вовсе не было обосновано. В качестве доказательства существования третичного Ч. нередко приводились т. н. эолиты (см.), — якобы простейшие каменные орудия со следами искусственной их обработки, находимые уже в отложениях середины третичного периода. Однако в связи с тем, что такие же камни механически получаются при ударах самих камней друг о друга в нарочитых опытах, эолиты оказались весьма шаткой опорой для приверженцев мысли о третичном человеке.

   К концу третичного периода все же предки Ч. достигли такой степени двуногого передвижения, что к началу плейстоцена, а может быть и к концу третичного периода смогли появиться первые люди (гоминиды). Эолиты плиоцена м. б. являются их первыми орудиями. Взгляд на питекантропа как на еще древесную форму является недостаточно обоснованным: многие данные говорят в пользу его наземного образа жизни. Первоначальные стадии перехода предков Ч. к пр-мохождению следует отнести уже ко второй половине третичного периода, еще во время их жизни на деревьях. Передвижение по деревьям с выпрямленным туловищем, развитие кисти с большим крупным пальцем как модификация кисти Ч.-обр. о. и развитие стопы как опоры при ходьбе по ветвям — все это и явилось той предпосылкой, которая позволила предкам человека сменить древесный образ жизни на наземный с одновременной сменой способа передвижения на двуногий. Сама смена образа жизни могла последовать еще в условиях тропического леса. За этим уже возникла для предков Ч. возможность добывать пищу и совершенствоваться в прямохождении в условиях лесостепного или паркового ландшафта с полянами и рощами после выхода предков Ч. за пределы сплошных лесных массивов по мере развития двуногого способа передвижения.

Выход предков Ч. на более открытое пространство явился вероятно заключит, стадией их распространения за пределы прародительских лесов. В противоположность этому Ч., по мнению Сушкина и Абеля, мог развиться только в условиях скалистого горного ландшафта Центральной Азии (рис. 28). По их мнению выпрямление тела при лазании по скалам и высматривании добычи или хищников явилось побудительной причиной к усвоению вертикального положения тела Ч., бывшие же здесь в изобилии обломки камней послужили естественным материалом для первоорудий. Можно думать, что для первоначального перехода предков Ч. к прямохождению условия ландшафта на их прародине могли играть и подчиненную роль. Значение географической среды в эволюции предков Ч. не подлежит однако сомнению, т. к. с выходом на открытые пространства эволюция прямохождения должна была получить новый толчок: в частности особую остроту приобрела необходимость высматривания хищников, убегания от них, поисков пищи на относительно больших участках. Со времени же возникновения трудовой, согласованной при помощи языка жестов и, позже, членораздельной речи, деятельности людей влияние географических условий, равно как и других природных факторов, стало все более преломляться через социальные условия. Это необходимо подчеркнуть в противовес взглядам Плеханова, а также многих антропогеографов, особенно антропогеографов-ламаркистов, переоценивавших прямое влияние географической среды на человеческое общество.

   Для большинства буржуазных гипотез антропогенеза характерно то, что они кладут в основу  объяснения  специфических особенностей Ч. лишь биологические моменты, к тому же подчас с явным преувеличением значения одно-

го из них. Сюда принадлежат уже упомянутые выше гипотезы, придающие односторонне боль-

шое значение деятельности желез внутренней секреции. Не нашла большого числа последователей и сходная .гипотеза Болка (см. выше), согласно к-рой формы человека и др. животных развиваются независимо от условий среды, естественного отбора и т. д., а благодаря «внутреннему органическому принципу, приводившему к укреплению зародышевой стадии» (гипотеза «фетализации» от foetus—зародыш). Против этой идеалистической гипотезы говорит в частности наличие у человека множества органов, вовсе не оставшихся на стадии зародыша, а, напротив, очень далеко от нее ушедших (стопа, полушария мозга, ушная раковина и т.д.). Несостоятельна и гипотеза «доместикации» Фишера (см. выше), к-рая однако заставляет обратить внимание на несомненно большую изменчивость, как групповую, так и индивидуальную, у Ч., чем у диких и даже нек-рых домашних животных, на укороченность лицевого скелета и пр. особенности; но все эти моменты объясняются действием своеобразного сочетания природных и социальных условий. Все гипотезы о происхождении Ч. можно подразделить еще на основании того, принимается ли происхождение от одного вида или от разных видов приматов—на моно- и полигенистские. Приверженцы полигенизма преувеличивают физические различия между современными расами Ч., возводя их даже в ранг родов, как это напр, делает Серджи (3 рода, включающих 11 видов и 41 более мелкую единицу). Благодаря такому приему полигенисты делают вывод о происхождении человечества от разных видов Ч.-обр.о., объясняя сходства между расами следствием конвергентного развития (см. Расы). Среди полигенистов имеются дигенисты (Кляч), тригенисты (Арльдт), тетра-, пентагенисты и т. д. Гипотезы полигенистов нашли своеобразное выражение в гипотезе «ологенизма» Монтандона (1928), к-рая является приложением к Ч. ортогенетической теории ологенеза (см.) Роза. По Монтандону, люди возникли одновременно на всех материках (кроме Австралии) совершенно независимо друг от друга, при-

чем эта независимость ведет начало с момента возникновения жизни (к-рое, якобы, произошло сверхъестественным путем). Разбивка Монтандоном современных рас на прогрессивных (белая раса) и уже утерявших способность к усовершенствованию (цветные расы), вытекающая из принимаемого им принципа самопроизвольной дихотомии видов и рас, ярко характеризует буржуазно-классовые устремления Монтандона. Один из главнейших фактов, разбивающих наголову полигенистов, это—успешное скрещивание представителей всех современных рас между собою и плодовитость полученного помесного потомства. Полигенизм является неприемлемым, служа «научным» оправданием для построения реакционных расовых теорий.

   В наст, время все данные говорят в пользу моногенизма, по к-рому все расы Ч. произошли от одного вида Ч.-обр. о. Нельзя сказать, чтобы и при доказательстве моногенизма не возникало ряда затруднений, к-рые при настоящем уровне антропологии еще трудно объяснить полностью. Так напр., большие затруднения возникают при попытках объяснить широкое распространение уже древнейших гоминид (питекантроп на Яве, синантроп в Китае, гейдельбергский Ч. в Европе, родезиец в Юж. Африке) и их предшественников и родственных форм (дриопитеки в Европе, Индии, Египте, австралопитек в Юж. Африке и т. д.). Широкие миграции древнейших людей вряд ли имели место. Скорее надо полагать напр., что заселение Америки произошло в позднейшие времена с помощью миграционных потоков, направлявшихся из Старого Света. Поэтому естественнее допустить, что предковый вид, из к-рого развился Ч., населял достаточно обширную территорию Старого Света. Вероятно он подразделялся уже тогда на разновидности, к-рые затем благодаря процессам отбора, мутаций, скрещивания и пр. в условиях общественного развития дали начало позднейшим расам. При этом допущении, основанном на факте обширности географического распространения предчеловеческих и раннечеловеческих форм, прародина Ч. должна была занимать примерно район юж. половины Азии с прилегающими частями Европы и сев. половины Африки. На этой территории мы встречаем и предка всех человекообразных приматов—проплиопитека и более древнего парапитека и ряд плиопитеков и других третичных Ч.-обр. о. Миграции из этого района в Зап. Европу, Юж. Африку и Ю.-В. Азию (Ява) не

должны были представить особых затруднений на протяжении имевшихся достаточных периодов времени. При таком представлении становится понятной несостоятельность прежних гипотез о прародине Ч., искавших ее где-нибудь на весьма ограниченном участке Старого или Нового Света. Так, Амегино безуспешно искал ее в Юж. Америке, Шётензак—в Австралии. Ближе к истине Дарвин, Кис и др., к-рые указывают на «Черный Материк» (Африка), где до сих пор живут ближайшие родичи Ч.—шимпанзе и горилла. Не далеко от истины и мнение Осборна, Сушкина, Абеля и др., указывающих на Центр. Азию, как на колыбель человечества. На указанной выше территории Европы—Африки—Азии и происходило первичное формирование человечества. Ничто не противоречит допущению того, что переход к прямохождению мог происходить в пределах данного вида в ряде стад, находившихся в разных местах ареала. Напротив, вряд ли можно допустить, чтобы первая же попытка применить палку или камень в качестве орудия в одном стаде повлекла бы за собой непременно упрочение трудовой деятельности. Совершенно новая качественная форма существования, отличная от всех прочих животных, должна была пройти через жизненное испытание во многих местах и в течение продолжительного времени, прежде чем утвердиться.  Допущение  зарождения  человечества из одного единственного стада, едва ли не от одного-двух «умных» предков, является неправильным пониманием моногенизма, порождаемым отчасти и тем, что большинство антропологов вообще трактуют проблему антропогенеза, как происхождение индивидуального  Ч. То, что стадность предков Ч. являлась (как на это указывает Энгельс) одним из важнейших условий антропогенеза, осталось в пренебрежении у творцов многочислнных гипотез происхождения Ч. Между тем именно стадность предков Ч. позволила развиться человеческому обществу. Из современных Ч.-обр. о. значительные стада образуют некоторые гиббоны, собираются стадами в несколько десятков особей шимпанзе; гориллы образуют стада иногда до 50 экземпляров. Оранги живут б. ч. небольшими семьями. Семейные группы являются структурными единицами некоторых стадных видов обезьян, у которых вообще, по Г. Миллеру, ясно обнаруживается промискуитет (беспорядочность отношений между полами); прослеживаемый в древних стадиях человеческого общества, он возник в нем на основе половых взаимоотношений, имевших место еще в стадах обезьян—предков человека. Возможно, что предки Ч. жили сравнительно немногочисленными стадами, но что переход их к жизни на земле, а тем более в открытой или полуоткрытой местности, способствовал укрупнению их стад, биологическим обоснованием чего была необходимость защиты от возросшей опасности нападения хищников на относительно слабых физически и лишенных когтей, сильно развитых клыков и т. п. предков Ч. Первые люди возникали в тех стадах предков Ч., в к-рых употребление природных предметов в качестве орудий и затем изготовление искусственных орудий из случайного сделалось необходимым, упрочилось и стало специфически характерной их особенностью. Употребление и изготовление орудий, легшее затем в основу производства, положило начало развитию совершенно новых взаимоотношений между Ч. и природой, в первую очередь по линии расширения источников пищи. В процессе труда люди начали создавать необходимую для них искусственную среду. «Люди своим трудом выбились из первоначального животного состояния» (Маркс). Эта создаваемая самим Ч. искусственная социальная среда оказывала могущественное влияние на формирование тела Ч. Дальнейшая эволюция тела Ч. характеризуется ослаблением обезьяньих и усилением человеческих черт в наружном виде и внутреннем строении. Явившись первоначально и биологически и социально выгодным моментом в приспособлении Ч. к природе, труд впоследствии стал мощным средством активного познания природы и покорения ее стихий в процессе активного воздействия на нее Ч. в отличие от пассивного использования природы всеми прочими организмами. В связи с этим процессы прогрессивного развития одних сторон организма Ч. (стопа, таз, изгибы позвоночника, кисть, органы речи, мозг и пр.) сопровождались одновременно процессами редукции других частей (челюстного аппарата, рельефа черепа, волосяного покрова и пр.). Процесс перехода к прямохождению не вполне закончился еще и кнастоящему моменту, что подтверждается сравнительно частыми у Ч. случаями воспаления червеобразного отростка слепой кишки, заворота кишок, грыж, выпадения матки и пр. Несомненно переход к прямохождению в первые времена человечества сопровождался рядом трудностей, вплоть до вымирания хуже приспособленных к нему. В частности для женщин этот переход имел особые трудности, т. к. беременность в новом положении тела не могла бы протекать без дополнительной коренной перестройки костного таза, а также внутренних органов и тканей по линии упрочения связей, удерживающих тяжелую беременную матку (см. Женщина). Для мужчин с развитием охоты на мелких, а впоследствии и крупных животных потребовалась особая выдержка в длительном упорном беге и убое животных с помощью нередко тяжелых орудий, на что в силу физиологических особенностей своего организма женщина не во всякое время была в состоянии. Охота на животных способствовала большему разделению труда и усилению координации действий, начатки чего должны были возникнуть с первых моментов развития человеческого общества («стада»); усиление этого процесса можно усматривать уже со стадии неандертальца, судя по находкам в стоянках костей крупных животных (мамонтов и др.), & также более дифференцированных форм орудий; особенно же ярко развитие производства проявилось, начиная с верхнего палеолита. Могучим стимулом к развитию мозга явилось развитие членораздельной речи, в свою очередь зародившейся на основе языка жестов и животных звуков в процессе трудовых действий, во время которых «формировавшиеся люди пришли к тому, что у них явилась потребность что-то сказать друг другу» (Энгельс), т. е. согласовать обоюдные действия. Членораздельная речь помогла людям развить специфически характерное для Ч. логическое мышление при помощи понятий, отображавших представления, связанные с повседневным бытом и опытом. О времени возникновения членораздельной речи имеются лишь неопределенные косвенные данные, позволяющие думать, что это произошло в древнем палеолите.

   Труд носил первоначально «животнообразные, инстинктивные формы» (Маркс). Древние люди «вступили в историю еще в полуживотном состоянии: дикие, беспомощные перед силами природы, незнакомые со своими собственными силами, они были- бедны, как животные, и производили немногим больше их» (Энгельс), «но каждый шаг вперед на пути к культуре приближал их к свободе» (Маркс). Уже первые моменты употребления орудий сразу как бы увеличили физическую ситу Ч., увеличили и диапазон его действия благодаря тому, что «предмет, данный самой природой, становится органом... деятельности..., удлиняя т. о. вопреки библии естественные размеры тела Ч.» (Марк с). По Франклину, Ч.—это «tool making animal», т. е. «животное, делающее орудия», в процессах общественной трудовой деятельности протекала биологическая эволюция Ч. после возникновения Ч. и до наших дней. Теперь еще можно повторить слова Энгельса с тем, что «...даже материалистически мыслящие естествоиспытатели из школы Дарвина не могут себе составить ясного представления о происхождении человека, так как в силу... идеалистического миросозерцания они не видят роли, которую играл при этом труд». Сам Дарвин считал, что для человека законы биологии применимы в полной силе, и что изменчивость, наследственность, естественный отбор, половой отбор и т. п. являлись главными факторами, благодаря которым человек поднялся до своего нынешнего состояния. Процесс антропогенеза являет нам однако новую ступень в развитии органической материи, появление социального на основе биологического, появление нового качества, новых закономерностей развития материи; точное представление «о развитии Ч... может быть приобретено только путем диалектики, только принимая... в соображение общее взаимодействие... между прогрессивными изменениями и изменениями регрессивными» (Энгельс). Человеческое общество по мере своего развития стало все в большей мере как бы противостоять той самой природе, порождением к-рой Ч. является. Новая деятельность тела Ч. не могла не отразиться соответствующим образом на изменении его строения наподобие того как в мире животных деятельность в новых условиях заставляет организм приспособиться к этим новым условиям. Но отличие здесь состоит в том, что при этом изменение формы и функций тела у животного (и растения) происходит пассивно в процессе естественного отбора, в то время как у Ч. изменение организма шло по пути как пассивного стихийного приспособления к изменениям природы и социальной среды, так и прогрессирующего активного приспособления к ним.

   На фоне развития первобытной техники (см. Первобытная культура, Каменный век), выделки в связи с усложнением производства все более разнообразных по материалу (дерево, камень, кость) и способу обработки (обивка, отжим и пр.) орудий, появления одежды, жилища и пр. особое место занимает использование и освоение огня: изобретение разных способов его добывания (природные агенты, искра при выделке кремневых орудий, трение) и длительного сохранения. Следует отметить, что материал по ископаемым древнейшим людям еще очень ограничен, а восстановление условий существования Ч. в древнейшие времена часто не представляется возможным. Механическое и химическое изменение пищи с помощью огня совместно с другими последствиями этого изобретения для организма Ч. повлекло за собой несомненно ряд изменений, напр, в челюстном аппарате, в мозгу и в др. органах. В частности ослабление челюстного аппарата объясняется также предварительным размельчением пищи при помощи орудий. В результате длительной эволюции Ч. достиг современного уровня развития своего тела, которое продолжает эволюционировать. Но прогрессивное развитие тела Ч., его физических и психических способностей, тормазится в условиях капиталистического общества. Только в коммунистическом обществе, когда «...человек окончательно выделится из царства животных и из животных условий существования перейдет в условия действительно человеческие» (Энгельс), Ч. будет гармонично развиваться, совершенствуя не только свои умственные способности. но и физические органы.

  

 

   Лит.: Положение Ч. в системе животного мира и особенности человеческого тела—Гёксли Т. Г., О положении человека в ряду органических существ, СПБ, 1864; Видерсгейм Р., Строение человека с сравнительно-анатомической точки зрения, М., 1900; Кис А., Человеческое тело, M., 1926 (попул.); Ранкe И., Человек, т. I—II, 3 изд., СПБ, 1903; Биркнeр Ф., Расы и народности человечества, СПБ, 1914; Воробьев В. П., Анатомия человека, т. I, М., 1932; Вeйдeнрeйх Ф., Расаи строение тела, М.—Л., 1929; Бернштейн Н. А., Общая биомеханика (Основы учения о движениях человека), Москва, 1926; Сименс Г. В., Введение в патологию наследственности человека, 2 издание, М.—Л., 1927; Боас Ф., Ум первобытного человека, М.—Л., 1926; Кёлер В., Исследование интеллекта человекообразных обезьян, М., 1930; Гарнер Р. Л., Язык обезьян, СПБ, 1899; Martin R., Lehrbuch der Anthropologie, B-de I—III (III B.- Lit.), 2 Aufl., Jena, 1928; Braus H., Anatomie des Menschen, 3 Bände, В., 1921—32; Salier K., Leitfaden der Anthropologie, Berlin, 1930; Duckworth W. L. H., Morphology and Anthropology, 2 ed., London, 1915; Sonntag Ch., The Morphology and Evolution of Apes and Man, L., 1924; S t г a t z С. H., Naturgeschichte des Menschen (Grundriss der somatischen Anthropologie), 3 Aufl., Stuttgart, 1922; LothE., Anthropologie des parties molles, P., 1931; Friedenthal H., Beiträge zur Naturgeschichte des Menschen, Lfg 1—5, Jena, 1908—10; Friedenthal H., Die Sonderstellung des Menschen in der Natur (Mensch, und Affe), В., [1921—25]; PoljakS., The Brain Afferent Fiberbystem of the Cerebral Cortex in Primates, 1932; T i 1-n e у F., The Brain from Ape to Man, v. I—II, N. Y., 1928; Ludwig W., Das Rechts-Links Problem im Tierreich und beim Menschen, Berlin, 1932; Sсheidt W., Allgemeine Rassenkunde, als Einführung in das Studium der Menschenrassen, München, 1925; Miller S. G., Human Hair and Primate Pattering, Washington, 1931; Reynolds E., The Evolution of the Human Pelvis in Relation to the Mechanism of the Erect Posture, Cambridge, 1931; Sokolowsky A., Beobachtungen über die Psyche der Menschenaffen, Frankfurt a/M., 1908; Соwdгу E. V. (ed.), Human Biology and Racial Welfare, L., 1930.  

   Происхождение Ч.—Дарвин Ч., Происхождение человека и половой подбор, Собр. соч., под ред. М. А.Мензбира,т.11,кн.1,М.—Л., 1927; Энгельс Ф., Роль труда в процессе очеловечения обезьяны, в его кн. Диалектика природы, 5 изд., М.—Л., 1931, стр. 60—73 (см. ташке стр. 43—45, 120, 125, 155—156, 274—275, 283—285, 302—303); M а р к с К., Капитал, т. I (Введение, гл. V, § 1); H у а р e Л., Орудие труда и его значение в истории развития человечества, Киев, 1925; К а п п Э. ц др., Роль орудия в развитии человека, Л., 1925; Учение Дарвина и марксизм-ленинизм (Сб. статей под ред. П. И. Валeскалн и Б. П. Токина), М., 1932; Бухарин Н. И., Дарвинизм и марксизм, 2 изд., Л., 1932; Геккель Э., Естественная история миротворения, ч. 1—2, П., 1915; Геккель Э., Происхождение человека, П., 1919; Клаач Г., Происхождение и развитие человеческого рода (Вселенная и человечество, под ред. Крэмэра, т. II), СПБ, |1909| ; Лexe В., Человек, его происхождение и эволюционное развитие, М., 1913; Гюнтeр К., Происхождение и развитие человека, 2 тома с атласом, СПБ, 1909; Эволюция человека (Сб. статей под ред. М. А. Гремяцкого), М.,1925; Анучин Д. Н., Происхождение человека, 3 издание, М.—Л., 1927 (попул.); Вишневский Б.Н., Как произошел человек, М., 1930 (попул.); его же, Дарвин и вопросы антропогенеза, «Природа», Л., 1932, № 6—7; e г о ж е, Синантроп, там же, 1931, № 6; Жуков Б., Происхождение человека, 5 изд., М.—Л., 1931 (попул.); Сушкин П. П., Происхождение человека, «Природа», Л., 1928, № 3; Полетика Н., «Обезьяний процесс» в Америке, М.—Л., 1926; Осборн Г. Ф., Человек древнего каменного века, Л., 1924; Обeрмайeр Г., Доисторический человек (Человек в его прошлом и настоящем, т. I), СПБ, 1908; Швальбе Г., Доисторический человек, Харьков, 1906; Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, Партиздат, М., 1932; Первобытное общество (Сб. статей под ред. H. M. Maторина), Л., 1932; Мещанинов И. П., Палеоэтно-логия и Homo Sapiens, «Известия Гос. академии истории материальной культуры», Л., 1930, т. VI, вып. 7, стр. 5—36; Haeсkel E., Unsere Ahnenreihe (Progonotaxis Hominis), Jena, 1908; Sсhwalbe G., Die Abstammung des Menschen und die ältesten Menschenformen, «Die Kultur der Gegenwart», 3 T., 5 Abt.—Anthropologie, Lpz.—В., 1923; Weinert H., Ursprung der Menschheit, Stuttgart, 1932; Gregory W. K., Origin and Evolutionof the Human Dentition. Baltimore, L., 1922; его же, Our Face from Fisch to Man, N. Y., 1932; его же, The New Anthropogeny (Twenty Five Stages from Urfish to Man), «Science», N.Y., 1933, January 13; Wood Jones F., Man"s Place among the Mammals, L., 1929; A b e 1 O., Die Stellung des Menschen im Rahmen der Wirbeltiere, Jena, 1931; Mollison Th., Phylogenie des Menschen, В., 1932; Maurer F., Der Mensch und seine Ahnen, В., 1928; HootonE.A., Up from the Ape..., N. Y., 1932; S m i t h C. E., The Evolution of Man, 2 ed., L., 1927; Wilder H. H., The History of the Human Body, 2 ed., N. Y., 1923; Broom R., The Origin of the Human Skeleton, L., 1930; Edinger Tilly, Die fossilen Gehirne, В., 1929; Naef A., Die V or stuf en der Menschenwerdung..., Jena, 1933; Spiller G., Origin and Nature of Man, L., 1931; Mac С u r d y G., Coming of Man, N. Y., 1932; Кlaatsсh H., Der Werdegang der Menschheit und die Entstehung der Kultur, 2 Aufl., В., [1922]; Sergi G., Le origine umane, Milano—Roma, 1913; В о 1 к L., Das Problem der Menschenwerdung, Jena,1926; Fischer E., Rasse und Rassenentstehung beim Menschen, Berlin, 1927; M о n t a n d о n G., L"ologenèse humaine, Paris, [1928]; Kohlbrugge J.F. H., Die morphologische Abstammung des Menschen (Studien und Forschungen zur Menschen- U.Völkerkunde, B.II), Stuttgart, 1908; Calvertоn V. F., Making of Man, New York, 1931; Smith E. and others, Early Man, his Origin..., L., 1931; Zucker-m a n S., The Social Life of Monkeys and Apes, L., 1932; V e г n e a u R., Les origines de l"humanité, Paris, 1926; Boule M., Les hommes fossiles, 2 éd., P., 1923; Keith A., The Antiquity of Man, 2 vis, L., 1929; его же, New Discoveries relating to the Antiquity of Man, L_., 1931; Mac С u r d y G., Human Origins (A Manual of Prehistory), 2  vis, N. Y.—L., 1924; Werth E., Der fossile Mensch,.
В: I—III, В., 1921—28; Hоernes M., Natur und Ure
schichte des Menschen, 2 B-de, W., 1909; Bayer J., Der Mensch im Eiszeitalter, B.I—II,W., 1927; Mооdie R.L., Paleopathology, Illinois, 1923; Paies L., Paléopathologie et pathologie comparative, P., 1930.   M. Нестурх.

 

---