Батулин П.В. Советские военные цензоры Гражданской войны: попытка портрета

20 октября, 2019
Батулин П.В. Советские военные цензоры Гражданской войны: попытка портрета (52.35 Kb)

 

Личный состав сотрудников спецслужб и органов цензуры в последнее время является актуальной темой [1]. В ней тесно переплетаются важнейшие проблемы отношений государственной власти и общества: технологии власти, формирования бюрократии, механизмов идеологического воздействия. В нижеследующих тезисах попытаемся раскрыть социальное лицо военных цензоров периода Гражданской войны: источники не позволяют провести полный статистический анализ данных о социальном составе цензоров, но позволяют дать приблизительную оценку составу служащих военной цензуры, способу ее комплектования и идеологическим воззрениям цензоров (используя имеющиеся данные для суждений по аналогии)[2].

Складывание и изменение состава цензоров проходило в несколько этапов, соответствующих следующим периодам развития советской военной цензуры:

– борьба военно-цензурных учреждений старого режима за самосохранение (аппарат сократился в течение года после Октября с 4271 чел. до приблизительно 350, причем только в Москве и Петрограде, а местная сеть исчезла);

– создание Военно-цензурного отделения Оперода Наркомвоена – нового центрального органа цензуры печати – в мае-июне 1918 г. и формирование им сети местных военных цензоров в августе-сентябре 1918 г. (с ростом численности с 3 чел. в мае до 35-40 чел. сотрудников ВЦО после его сформирования в конце июня, еще 22  в Петрограде с июля, и еще 14 губернских военных цензоров печати к октябрю);

– подчинение оставшихся двух старых органов почтово-телеграфного контроля ведению «Бюро печати» Отдела военного контроля Регистрационного управления Полевого штаба РВСР в ноябре-декабре 1918 г., создание на его базе Отдела военной цензуры (с численностью, возросшей с 14 чел. при создании до 83 чел. в сентябре 1919 г.) для развертывания сети местных учреждений;

– создание ОВЦ сети местных учреждений почтово-телеграфной цензуры в течение 1919 г., выделение его в самостоятельный орган Полевого Штаба РВСР (точная численность сотрудников и даже количество учреждений неизвестны, поскольку некоторые Особотделы и ЧК тоже пытались создавать такие органы);

– передача военной цензуры почт и телеграфа в ВЧК в августе – ноябре 1920 г. (из-за частичной переориентации ВЧК на борьбу с «технической контрреволюцией» и на использование скрытных методов наблюдения), с разделением учреждений между ВЧК и военным ведомством, и оставлением к февралю 1921 г. в военном ведомстве 944 сотрудников, в том числе в Управлении военной цензуры 88 чел.

– передача, с началом демобилизации  армии, военной цензуры печати в ВЧК в августе 1921 г., передача ее функций Главлиту в июне 1922 г. при сохранении перлюстрации в политконтроле ГПУ[3]. Последний период выходит за рамки нашего сообщения, но следует отметить, что Главлит формировался на основе Политотдела Госиздата, а не органов ГПУ,  в составе которого остался аппарат перлюстрации. Таким образом, социальный опыт и состав военных цензоров периода Гражданской войны непосредственно повлиял только на дальнейшее функционирование перлюстрации ГПУ. Однако, и в органы Главлита транслировался этот опыт – через нормативные документы, разработанные с участием военных цензоров.

Наиболее действенным способом формирования сети местных учреждений были командировки сотрудников центрального органа – в противном случае, при «телеграфном создании их по приказу» не было гарантии, что учреждения будут подчиняться ОВЦ и выполнять его требования, и что вообще будут созданы [4]. Так, на Восточном фронте его ВЦО в Симбирске только в июне 1919 г. было снабжено инструкциями и переводилось на финансирование из центра, хотя продолжило числиться при Особом отделе, где оно было ранее создано слиянием почтово-телеграфных цензур Разведывательного отделения РВС и ГубЧК, занимавшихся перлюстрацией гражданской корреспонденции, а не цензурой военной  корреспонденции [5]. При этом подбор кадров, вероятно, сильно зависел от личности уполномоченного: обычно, видимо, он вступал в контакт с местными представителями военной администрации и при возможности получал рекомендации (на разных лиц – в военные цензоры), исходя из своих личных критериев. Так, в августе – сентябре 1918 г. цензор Л.Д.Кампанари добивался назначения цензорами печати военнослужащих (по рекомендации не только военкомов, но и военрука – в Курске), а Е.Р.Фричинский – совместителей-коммунистов по рекомендации исключительно военкомов [6].

Источники позволяют на примере центрального органа (ВЦО/ОВЦ середины 1918 – начала 1920 г.)  рассмотреть профессиональные качества, а также способ и мотивы прихода на службу сотрудников военной цензуры[7]. При сформировании ВЦО не испытывало дефицита кадров (37 чел. к июлю 1918 г. были назначены в несколько приемов, исходя из запросов начальника ВЦО, среди их было много совместителей, работавших в ГУВУЗе и др. военных учреждениях), но в долговременной перспективе, с мобилизацией офицеров с одной стороны, и с необходимостью развивать местную сеть – с другой,  оно столкнулось с их недостатком. В ноябре 1918 г. в ВЦО было по списку 33 чел. (при штате 41 чел.), штат ОВЦ от 23.12.1918 г. (32 чел.) был заполнен почти полностью лишь к февралю 1919 г. (причем сначала было назначено лишь 14 чел.,  а должность помощника начальника ОВЦ по почтово-телеграфному контролю так и оставалась вакантной). В апреле предполагалось увеличить его до 86 чел. – и фактически утвержденный 12.07.1919 штат в 107 чел. так и не был заполнен (в июле – 56 чел., начале сентября – 83 чел. и в конце января 1920 г. – 87 чел.[8]).  Текучесть л/с характеризуется таблицей (в скобах указано число служащих, непосредственно занятых цензурой):

 

ВремяОбщее число служащих в Отделе военной ЦензурыИз них число служивших ранее в ВЦО в 1918 г.Число служащих, оставшихся из поступивших на службу от предшествующего времени до

 

   24.12.1806.02.1905.09.19  23.01.20
24.12.191814(3)11(3)14(3)
06.02.191930(7)13(4)14(3)16(4)
05.09.191983(36)17(7)9(1)12(2)62(33)
23.01.192087(37)14(8)8(2)12(3)46(22)21(10)

 

Добавим, что ранее из 37 лиц, принятых к июлю, в ноябре 1918 г. осталось 24 (и из них из 24 цензоров осталось 15), в дальнейшем при разделении кадров между ОВЦ и окружным отделением часть ушла туда, но к сентябрю из служивших ранее в ВЦО 7 чел. в ОВЦ вернулись.  Данные о текучести говорят, что в ВЦО/ОВЦ образовалось ядро из долго служивших руководящих и технических работников и цензоров прежнего ВЦО,  а цензоры, не входившие в ядро, менялись даже чаще, чем не входившие в ядро технические сотрудники. В целом же следует сделать вывод о том, что неукомплектованность ОВЦ была вызвана невозможностью подобрать нужных сотрудников (а не тем, что наличные справлялись) и что профессионализм был одним из критериев их подбора. Об этом критерии также говорят данные о прежнем месте службы и занятии (данные табл. – на январь 1920 г.) – военнослужащие составляли 34 из 87 сотрудников, причем из цензоров-военнослужащих было 18 из 34 военнослужащих (а цензоров-штатских – 19 из 53 штатских), цензуру печати как более ответственную осуществляли наиболее опытные сотрудники (из 19 – 2 ранее работали в области печати, 5 – из ядра ВЦО 1918-го г., 2 – из учреждений прежнего режима, 4 – бывшие руководящие работники), они же – более старшие по возрасту:

 

 Виды работы, выполняемой сотрудниками в Отделе Военной Цензуры:
Прежние, до прихода в ОЦРуковод-ство

отделом

Уполно-

мочен-

ные

Цензура

печати

Цензура

почтель

Делопро-

изводст-

во

Бухгал-

терия

Хозяй-

ство,

курьеры

 

ВсегоПримечание
Область деятельности или занятие
Офицеры, солдаты

3

3

6

6

1

6

25

9 военнослужа-

щих включены в другие графы помимо первой

Печать и

Информа-

ция

2

2

4

 
Руково-

дящие

2

4

2

8

 
Делопро-

изводство

2

3

6

8

2

21

 
Финансы,

бухгалте-рия

2

1

2

4

2

11

 
Хозяйство,

курьеры

3

3

 
Культура,

образование

1

2

1

1

5

 
Рабочие

1

3

4

 
Учащиеся

1

1

2

 
Не работали

1

1

2

 
Неясно

1

1

2

 
Место работы, службы
Советская

военная

цензура

2

2

5

5

2

2

18

 
Центральн. военные

учреждения

1

2

1

1

5

 
Местные

Военные

учреждения

1

1

1

3

 
Воинская

часть

1

3

1

2

7

 
Отраслевые

наркоматы

и главки

1

1

6

3

2

1

1

15

 
В том числе

Центротек-

стиль

3

1

1

1

6

 
Учреждения

прежнего

режима

2

2

Н.И.Сергиевич – «В должности

генерала»

Совдепы и

др. местные

гражданские

учреждения

2

2

2

2

2

1

11

 
Газеты, редакции

1

1

2

 
Союз беженцев

1

1

2

Частные

фирмы

1

1

1

3

Театр

2

1

1

4

Неизвестно

2

6

7

15

Всего по области деятельности, занятию:

7

8

19

18

17

4

14

87

 
Суммы «по месту работы, службы» не сходятся из-за двойного счета прежних мест занятости для некоторых лиц в случае необходимости

 

Данные июня 1918 г. еще ярче: из 18 кандидатов в сотрудники ВЦО только 1 не был связан с армией.

Все же военнослужащие составили только 10 из 18 контролеров почты и телеграфа и 8 из 19 – цензоров печати, т.е. хотя военнослужащих стремились использовать в цензуре, профессионализм не был единственным критерием подбора. Видимо, важную роль в подборе кадров играли также личные связи что видно из диспропорции: 6 из 15 сотрудников, работавших ранее в наркоматах и главках, ранее работали в Центротекстиле (1 – условно, но весьма красноречиво: монтер для налаживания связи с ним из Сокольнического райсовета!), 4 – из театра (2 – точно из Латышского) и др. Что касается мотивов прихода в цензуру самих сотрудников (в противоположность подбору их руководством), то как раз заработок и паек были, видимо, существенными мотивами (в 1918 г. были выданы одежда, обувь и продукты – последние, считая и членов семей, на 177 чел.). Таким образом, экономические мотивы кандидатов и наличие могущих дать рекомендацию знакомых среди уже устроившихся на службу, видимо, были поддерживающими друг друга факторами формирования личного состава военной цензуры.

Еще одним критерием была лояльность, собственный критерий которой изменился. В 1918 г. ВЦО было задумано не только как орган цензуры, но и информационный орган разведки и контрразведки, поэтому военная подготовка кандидатов и связь их с руководством Оперода и ВЦО была ее главным критерием. Но первый начальник ВЦО Н.В.Мустафин был левым эсером, и, хотя он публично осудил июльское восстание, в конце августа он был арестован ВЧК (примерно в одно время с ним были уволены его жена или сестра и рекомендованное им лицо – Н.К.Гартунг), также был арестован С.Д.Михно (но позже выпущен)[9]. Однако, далее последовал еще один удар: цензор-совместитель (из ГУВУЗа) Е.М.Голицын оказался агентом американского шпиона К.Каламатиано ![10] После этого критерии лояльности изменились – ВЦО стало усиливаться коммунистами (в том числе будущим первым начальником ОВЦ Я.А.Грейером, молодым человеком 1894 г.р. без определенной профессии и партстажем с 1917 г. без указания месяца). Приток коммунистов усилился с введением увеличенных штатов 12.07.1919 г., совпавшим с арестами в среде военных консультантов и сотрудников Региструпра, с которым был тесно связан ОВЦ, являясь его частью. К февралю 1920 г. число коммунистов достигло 16 чел. – главным образом на почтово-телеграфном контроле (10, из них 5  были с довоенным партстажем) и руководителей (включая нового начальника ОВЦ – известного историка партии Н.Н.Батурина); коммунистов было мало только среди цензоров печати (собственно цензор – 1). Коммунистов (кроме начальника ОВЦ) отличал не очень высокий уровень образования: если среди беспартийных цензоров печати некоторое время был бывший консул в Дамаске Б.Н.Шаховской (специалист по восточным языкам) и лица, окончившие академию Генштаба, то среди коммунистов был и сапожник, и актер, и народный учитель (хотя, возможно, они знали иностранные языки, т.к. принадлежали к национальным меньшинствам, доля которых была значительной, судя по фамилиям[11]). В целом, представляется, в начале 1920 г., несмотря на указание собственного начальника на неудовлетворительный состав[12], ОВЦ стал лояльным советским учреждением (хотя далеким от идеального, желаемого).

Исходя из выявленных критериев подбора кадров в ОВЦ (профессионализм, лояльность, но и личные связи) и сказанного выше об особенностях формирования местной сети (о большом значении в нем личного фактора), можно предположить, что и местная сеть была заполнена лицами сходного облика и со сходными мотивами. Косвенным подтверждением является постоянная потребность в чистке (отмеченная в упомянутом рапорте Н.Н.Батурина). Характерной особенностью местных органов было большое число женщин на цензорских должностях (например, в ВЦО при РВС 7А из 22 цензоров  – 9 женщин[13]), тогда как в ОВЦ женщин – цензоров печати не было вообще, а почтель контролеров – 3 из 18 (и еще начальник отделения, О.М.Зустер, единственная в ОВЦ женщина-руководитель).

Что касается идеологических воззрений сотрудников, то из скудных источников некоторое о них представление дают протоколы комячейки ВЦО РВС Западного фронта и общих собраний его сотрудников (январь – сентябрь 1920 г.) [14]. Ячейка активно занималась образованием своих членов, постоянно назначая докладчиков по текущему положению и разным темам (наиболее интересно заседание 07.02.1920 г.: члены компартии очень бурно обсуждали вопросы религии, причем прозвучало заявление представителя нацменьшинства, что в лютеранской церкви нет таких «упущений» как в православной…), а также командировками своих членов в отряды ЧОН, агитацией в рядах беспартийных и др. партработой. Интересно также позиция сотрудников военной цензуры (не только ячейки) по вопросу об отчислении однодневного заработка в пользу Красной Армии в январе 1920 г.: военцензоры выступили за, тогда как собрание комячеек Штаба Запфронта выступило против (так беспартийные на 3/4 состава цензоры оказались более самоотверженными сторонниками советской власти, чем коммунисты). В целом же можно предположить, что в среду достаточно грамотных цензоров быстро проникали и делались популярными революционные идеи, и цензоры (по меньшей мере их часть) становились на своем посту инициативными работниками, а не просто чиновниками, только буквалистски исполняющими инструкции. Возможно, эта быстрая индоктринация объясняется тем, что сотрудники были молоды (по аналогии с ОВЦ, где на январь 1920 г. 47 из 87 чел. – молодые люди до 30 лет, в том числе 5 из 7 руководителей, 6 из 8 уполномоченных, 12 из 18 почтель контролеров), или же тем, что новые идеи были символом женской эмансипации сотрудниц:

 

Возраст, летРуковод-ство ОВЦУполно-

моченные

Цензура печатиЦензура почтельДелопро-изводствоБухгал-

терия

Хозяйство, КурьерыВсего
до 20

5м,2ж

от 20 до 30

4м,1ж

5м,1ж

7м,2ж

3м,8ж

28м,12ж

от 30 до 40

4м,1ж

2м,2ж

21м,3ж

от 40 до 50

2м,1ж

10м,1ж

от 50 до 50

1м,1ж

2м,1ж

от 60

Всего

6м,1ж

7м,1ж

19м

15м,3ж

5м,12ж

12м,2ж

68м,19ж

В одном случае пол не вполне ясен: об одном из уполномоченных указано “Евг. Як. Калнен”, ранее в списке 5 сентября 1919 г. упомянута “Евгения Яковл.” – уполномоченная с неразборчивой фамилией (“Кал…”) – похоже, что это одно лицо.

 

Или же – социальной мимикрией примкнувших к революции обывателей: лишь 4 сотрудников ОВЦ – бывшие рабочие, тогда как 21 ранее работал по делопроизводству, 11 – по финансам и бухгалтерии, а еще 25 либо были профессиональными военными, либо до армии не имели профессии.

 

Расширенный автором вариант статьи ранее опубликованной в издании: Государственная власть и общество России в XX в.: Материалы межв. науч. конф., Москва, 15 мая 2004 г. / РГГУ, Ист.-архив. ин-т, Каф. ист.гос. учр. и обществ. орг.  М.: РГГУ, 2004 С.216-223 (добавлены таблицы прежних мест службы и половозрастного состава сотрудников ОВЦ, не вошедшие в печ. публ. из-за ограничений объема).


[1] Следует отметить работы О.И.Капчинского в рамках подготавливаемой им диссертации о кадрах ВЧК-ОГПУ (Кто служил в ВЧК – ОГПУ // Военно-исторический архив – № 7 (22)  – 2001 – С. 155 – 177, № 9 (24) – 2001 – С. 3 – 19) и справочное издание В.М. Лурье и В.Я. Кочика о военных разведчиках  (ГРУ: Дела и люди – С-Пб.: Нева, М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002 –  639 с.), а также публикации авторов, работающих над биобиблиографическим словарем «Цензоры Российской империи»: Новое литературное обозрение – 2000 – № 44 – С.409-433 (цензоры Москвы), Фут П. Санкт-Петербургский цензурный комитете: персональный состав (1828 – 1905) // Цензура в России: история и современность: Сб.науч. труд. – Вып 1. – С-Пб: РНБ, 2001 – С. 47 – 65, Книжное дело в России в XIX – начале XX в .в. – Вып. 11 –  С-Пб: РНБ, 2003 – С. 121 – 172 (Прибалтийские цензоры), Измозик В.С. Российские чиновники “Черных кабинетов” в начале XX в. // Россия в XIX – начале XX в.в.: Сб.ст. к 70-летию Р.Ш.Ганелина – С-Пб: Дм.Буланин, 1998 – С.218 – 225, его же МВД и служба перлюстрации в Российской империи в в XVIII – начале XX в.в. // Министерство Внутренних Дел России: Страницы истории (1802 – 2002)- С-Пб: Ун-т МВД, 2001 – С.46 – 66 (этот автор сейчас полностью переключился на дореволюционный период, тогда как раньше вышли его работы о политическом контроле над советским населением, в том числе путем перлюстрации, но вопрос о личном составе там не является специальной проблемой: Глаза и уши режима – С-Пб, 1995 и др.).

[2] Архив Отдела военной цензуры при передаче ее из военного ведомства был передан в ВЧК и не разыскан (об истории военной цензуры см. наши статьи в сборниках предыдущих конференций, проводимых кафедрой ИГУ ИАИ РГГУ). Источниками по личному составу являются списки сотрудников центрального органа – Военно-цензурного отделения и далее Отдела военной цензуры с указанием разнообразных данных  (РГВА, ф. 1, оп. 2., д. 9, л.21, 45, оп.3, д.89, л. 93, 227-230, ф.6, оп.1, д.7, л. 32, 356-360, д.16, л.87-88, оп.3, д. 134, л.1-3, 5, 6, 52-59, оп.12, д.21, л.12 и об.), а также разного рода переписка о местных органах. Возможно, наш подход к теме будет интересен и другим авторам, сталкивающихся со скудностью источников при изучении личного состава других учреждений.

[3] На апрель 1922 г.  по данным председателя комиссии по выработке положения об объединении всех видов цензуры А.И.Рыкова количество цензоров составляло (за счет типографских) более 2500 чел. РГАСПИ, ф. 17, оп. 84, д.419, л. 4

[4] Так, хотя по справке ВЦО в Смоленске военная цензура печати была введена к 10.09.1918 г., по позднейшему отчету к 19.01.1919 г. ее там не было, т.к. осенью 1918 г. не было посещения города уполномоченным из центра, и окончательно она была создана лишь в ходе командировки сотрудников ОВЦ для сформирования военной цензуры почт и телеграфов в Белоруссии. РГВА, ф.1,оп.2, д.181, л.152, ф.25833, оп.1, д.87, л.69

[5] РГВА, ф.6, оп.3, д.132, л.11-13

[6] РГВА, ф.1, оп.1, д. 89, л.137, 287,

[7] Изучение центрального органа представляется более продуктивным для оценки местного аппарата по аналогии, поскольку и тот, и другой создавались заново, а не путем реорганизации аппарата старого режима. Попытка В.С.Измозика дать оценку кадрам военной цензуры по аналогии с Московским ВПТКБ (Перлюстрация в первые годы советской власти // Вопросы истории – 1995 – № 8 – с.30-31) представляется неудачной, т.к. МВПТКБ было нетипичным органом, поскольку сохранилось от прежнего режима, пусть в урезанном и измененном виде.

[8] При передаче перлюстрации в ВЧК штат был сокращен с 114 чел. до 88, но списков за этот период не обнаружено, поэтому мы вынуждены вынести время после января 1920 г. за рамки рассмотрения. –  РГВА, ф.7., оп.1, д. 200, л. 17.

[9] РГВА, ф.1, оп.2, д.33, л. 59, оп.3,д.71, л.360, д.89, л.93

[10] РГВА, ф.1, оп.2, д.33, л. 137 об. Руднев Д., Цыбов С. Следователь Верховного Трибунала [В.Кингисепп] // На Севере дальнем: литературно-художественный альманах – № 1 (30) – Магадан, 1967 – С.62-63

[11] Ввиду неправомерности использования фамилий как показателя нац. принадлежности (особенно у женщин) данных не даю.

[12] РГВА, ф. 33987, оп. 2., д.113, л. 186 и об. Рапорт Батурина Троцкому.

[13] РГВА, ф.6, оп.2, д.39, л.84

[14] РГВА, ф.104, оп.14, д. 194.

 


(0.8 печатных листов в этом тексте)
  • Размещено: 02.06.2014
  • Автор: Батулин П.В.
  • Размер: 52.35 Kb
  • © Батулин П.В.
  • © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
    Копирование материала – только с разрешения редакции
© Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов). Копирование материала – только с разрешения редакции