Norman Hugh Redington. История Растафарианства c точки зрения эфиопского православия.

История Растафарианства

С точки зрения эфиопского православия и c комментариями растафарианца.

Православие появилось в Новом Свете вместе с иммигрантами из Восточной Европы. Однако в отношении Аляски и островов Карибского моря это не так. О том как крестили исконное население Аляски рассказано много, в то время как невероятная история появления на Ямайке Эфиопской православной церкви до сих пор не рассказана.

Родившийся на Ямайке Маркус Гарви (Marcus Garvey) был лидером основанной им Всемирной ассоциации негритянского развития (Universal Negro Improvement Association – UNIA), которая в 20-х годах нашего столетия стала самой влиятельной в США негритянской организацией . Хотя сам он был католиком, Гарви настаивал на том, чтобы его последователи представляли себе Христа негром и основали свою церковь. Эта новая церковь не была ни католической ни протестантской, что и было подчеркнуто в ее названии – “православная” (orthodox), а в службе была опущена filioque (фраза, которая в раннем средневековье была добавлена к латинской версии символа веры и впоследствии отвергнута теми, кто с тех пор стал именоваться православными христианами).

Африканская православная церковь вступила в переговоры с русской метрополией о своем формальном признании, однако они не увенчались успехом в связи с тем, что метрополия потребовала неприемлемую степень административного контроля, а гарвииты желали провозглашать все, что им вздумается. Гарвиитам по прежнему был необходим статус действующей христианской церкви и они продолжили свой поиск. В итоге, африканский “православный” епископ принял посвящение в сан у “американских католиков” – церкви отвергшей авторитет римского папы, но в остальном схожей с Римской католической церковью. Это означало появление у Церкви гарвиитов официального статуса.

Церковь гарвиитов насчитывала тысячи прихожан на трех континентах и в свое время являлась символом борьбы против колониализма в Кении и Уганде. В этих странах Африканская православная церковь вскоре порвала отношения со своим центром в Нью-Йорке и напрямую примкнула к Александрийской патриархии, став таким образом православной по праву. Та же история повторилась совсем недавно в Гане, где брат Квами Лабе, выпускник Семинарии Св. Владимира в Нью Йорке, построил сплоченную православную общину на заложенных гарвиитами основах . Многие из них, к сожалению, сейчас стыдятся своего “еретического” прошлого и всячески отмежевываются от него.

В настоящее время Африканская православная церковь как таковая не существует, хотя приход Св. Джона Колтрэйна в Сан-Франциско процветает. [John Coltrane – недавно умерший саксофонист, канонизированный гарвиитами]

Чернокожие рабы всегда ощущали очевидную близость с порабощенными иудеями. Некоторые из них развили эту симпатию до своего логического завершения, заявив о том, что они на самом деле и есть евреи, упомянутый в Библии народ. Приверженцы этой идеи жили в США еще во времена рабовладения, по крайней мере известно об одном чернокожем, принявшим иудаизм и жившем в синагоге Антебел (Чарлестон). Весть о том, что в Эфиопии существует иудейское меньшинство Фалаша,безусловно повлияло на рост Черного Иудаизма в конце ХIX века, и в северных штатах бок о бок с мусульманскими сектами в гетто появлялись еврейские. Многие из них активны и поныне наряду с другими схожими им по духу сектами , появившимися позже.

Секты, исповедующие эту идею (некоторые из них в своих претензиях на то, что они являются “настоящими евреями”, дошли до рьяного антисемитизма) зачастую являются “христианскими”, хотя и с упором на Ветхий Завет. Нередко они утверждают, что белые исказили текст Библии и хорошо известны их попытки “восстановить” текст Святого Писания.

Одной из таких попыток, непосредственно относящейся к нашему рассказу, является так называемая Holy Piby – оккультная библия, якобы переведенная с амхарского, в которой делается упор на разрушение белого Вавилона и возвращение израильтян в Африку – истинный Сион. Holy Piby была принята растафарианцами в качестве источника литургических текстов.

В исторических пособиях Маркус Гарви является нам как политический лидер, ратовавший за экономическое равноправие черных и белых. Однако в устной традиции он предстает пророком и провозвесником Хайле Селассие I. Ему приписываются многие чудеса и сбывшиеся пророчества, главным из которых безусловно является предсказание о том, что в Африке взойдет на престол “могущественный царь”, призванный принести освобождение от Вавилонского ига всем униженным и угнетенным . Когда эфиопский Принц Рас-Тафарай был с помпой коронован Императором, многие на Ямайке сочли это событие очевидно сбывшимся предсказанием Маркуса Гарви. Так родилось Растафарианское движение.

Гарви тогда еще был жив. Его движение к тому времени потерпело крах, а сам он попал в тюрьму по обвинению в мошенничестве (впоследствии выяснилось, что обвинение было ложным). Гарви не признал в Хайле Селассие I предсказанного им ранее Спасителя, отметив в частности то, что в Эфиопии до сих пор существовало рабство. Растафарианцев Гарви назвал безумными фанатиками и ни раз высказывался против них. Они, тем не менее продолжали относиться к нему с почтением, простив ему его слепоту, ссылаясь на Иоана Крестителя, который тоже сомневался в Христе!

С 1930 по середину 60-х годов, Растафарианство было местным ямайкским религиозным движением с незначительным присутствием за пределами острова. Некоторые лидеры гарвиитов утверждали, что в лице Хайле Селассие I сбылось предсказание Маркуса Гарви. Растафарианское движение оставалось под руководством независимых Старейшин, придерживавшихся самых разнообразных убеждений. Всеямайская растафарианская церковь в то время не была еще сформирована, и даже не существовало согласия по поводу основной доктрины и общего для всех канонического писания; некоторые из Старейшин пользовались Holy Piby и вариантом Библии Джеймса I, ничтоже сумняшеся дополняя их и “исправляя”.

Классические растафарианцы видели в такой “анархии” и в беспорядке положительную сторону своего учения. Растафарианство не было религией, организацией или философией, растафарианство было активной попыткой распознать волю Джа и действовать сообразно с ней. Раста того времени были в основном необразованными крестьянами нищего Третьего Мира, однако они обращались к Растафарианству в чуть ли не талмудичеком духе, собираясь на свои “разумения” (отчасти теологические дебаты, отчасти коллективные моления), в ходе которых они пытались найти Истину.

Их подход отличался от того, как толковали Библию протестанты. Они были абсолютно уверены в том, что под божественным руководством придут к сверхниманию Истины, которую нельзя постичь лишь человеческими усилиями, Джа-Джа должен сойти на я-да-я и тогда люди становятся сопричастны Единому, который и есть Истина.

Ранний растафарианский мистицизм ставил ударение на непосредственное присутствие Джа в “убоявшемся Бога” (dread). Божественная доктрина растафарианцев была тщательно разработана (хотя и не все из Старейшин правильно отличали сущность от энергии). Через единение с Джа убоявшийся становится тем, кем он является в действительности, но никогда не имел возможность быть. Этот процесс самопознания возможен только через покаяние. По этой же причине Раста никогда не пытаются обратить других в свою веру, а полагаются на ниспосланное Джа раскаяние. Мистический союз выражается местоимением “Ian”I” (я-да-я), которое может означать “я”, “мы” или даже “ты” – все это в присутствии Джа.

Многие Раста жили и живут в джунглях, в лагерях, руководимые Старейшинами. В некоторых из таких лагерей существует разделение полов., и они напоминают монастыри (вплоть до гонга у ворот). Гораздо чаще – это восстановленные западно-африканские деревни. Убоявшиеся соблюдают предписания “диеты ital“, основанной на Пятикнижии с различными добавлениями, и ведут духовный образ жизни. Мужчины в этих общинах обычно отращивают бороду (что редко можно было увидеть на Ямайке в тот период, о котором идет речь, так как тогда это могло стать причиной социальной и религиозной дискриминации и тем раста, кто имел рабочее место приходилось скрывать свою принадлежность и быть “гололицыми” (baldfaces).

Знаменитые “dreadlocks” ( локоны убоявшихся) в классический период были лишь у малой части раста, в основном у тех, кто принял обет Назаретянина (oath of Nazirite). Совсем недавнее историческое исследование указывает на то, что dreadlocks стали популярны благодаря монашескому движению, противостоявшему неограниченной власти Старейшин, изначально несущей в себе зачатки коррупции. Эти “Воины Ниябинги” (nyabinghi warriors), принявшие обет безбрачия, почти пуритане, особенно осуждали “языческие пережитки” в Растафарианстве, а именно, продолжавшие существовать в среде убоявшихся ритуальные практики, относящиеся к похожей на “вуду” народной религии сельского населения Ямайки.

Одним из языческих влияний на среду растафарианцев была религия многочисленных восточно-индийских рабочих, завезенных на Ямайку после отмены рабства. Классический Индуизм имеет значительное влияние на всех островах Карибского моря, особенно на Тринидаде, однако его влияние на Растафарианцев мало кем было отмечено. Патлатый, курящий “ганджу” бродячий аскет “саддху” в Индии – хорошо известная фигура. Живут саддху зачастую в лагерях – точь-в-точь как растаманы, и курят марихуану в формально освященных общинных трубках-челумах (chalice pipes). Индуистская доктрина реинкарнации имеет своих приверженцев и среди растаманов, хотя нередко с тонким различием, например, раста говорят, что сегодняшние ямайкцы – это переродившиеся израильтяне, а такое высказывание как: “я сам чувствую на себе плеть надсмотрщика”, для многих из них означает не то, что они жили раньше, а то что их солидарность с предками настолько велика, что существует “единение чрез века”.

Среди немногих вещей, по поводу которых между Старейшинами не существовало разногласий, было то, что Хайле Селассие I – “божественного происхождения”, хотя и было много споров вокруг того, что именно это означало. Кроме того, все без исключения были уверены в том, что он имел намерение вернуть негров из Нового Мира в Африку. Хотя мистическая интерпретация “возвращения на родину” и являлась передовой, нет никаких сомнений в том, что все ранние Старейшины, а также большинство современных, ожидали также и буквальной, физическй репатриации. Это придало Растафарианству очевидный политический характер: все без исключения растафарианцы желали незамедлительно иммигрировать в Эфиопию. За исключением сионизма, это положение не имело аналогов в мире, и ямайкские власти оказались неспособными справиться с ситуацией. Революционеры – это еще ничего, а тут вместо “Вся власть народу!” – растафарианский клич: “Отпустите мой народ!” Шло время, это требование не выполнялось и их беспокойство по этому поводу становилось взрывоопасным.

Ситуация стала особенно напряженной после 1954 года, когда правительство разогнало растафарианское крошечное государство Пиннакл (Pinnacle), которым управлял Старейшина Леонард Хоуэл точь-в-точь, как типичный западно-африканский вождь. Последователи Хоуэла мигрировали в трущебы Кингстона и его движение, бывшее деревенско-сепаратистским, продолжало развиваться теперь уже по типу гетто в столице. В конце 50-х начале 60-х годов некоторые растафарианцы в отчаянии отвергли принцип ненасилия, которого придерживались все настоящие Старейшины, и подняли ряд буйных восстаний, достигших апогея в кровавой перестрелке между растафарианцами и британскими солдатами.

Эти беспорядки принесли растафарианцам не лучшую славу. Спустя несколько лет, когда станет популярна танцевальная музыка Реггей, они произведут совсем другое впечатление. Классический период изоляции и отчуждения подходил к концу.

Упоминаемая в Библии, единственная африканская страна, отстоявшая свою независимость перед лицом мирового колониализма, Эфиопия всегда стояла особняком в сознании негров Нового Света, однако связь с ней почти отсутствовала вплоть до начала Второй мировой войны. В 1937 году правительство Хайле Селассие I в изгнании основало ВЭФ с целью собрать средства в помощь Эфиопии, воюющей с итальянцами, и организовать политическую поддержку негритянских националистов на Западе. ВЭФ продолжала существовать и после окончания войны, и хотя многие из ее филиалов находились под полным контролем активистов на местах, все они обеспечивали минимальную связь с Абиссинией.

В 1940 году гарвиитский священник по имени Эдвин Коллинз объявил об учреждении, по его словам, легитимной коптской церкви, напрямую относящейся к Александрийской епархии. Однако копты-гарвииты гораздо больше относились к Африканской православной церкви, чем к Египту, и многие сомневались в каноническом статусе церкви. В 1952 году епархия коптов-гарвиитов на островах Тринидад и Тобаго откололась и провозгласила свою принадлежность к Аддис-Абеба. На острова из Африки были присланы священники, и в результате была основана каноническая церковь. Тринидад и Тобаго стали большой победой Эфиопской Православной церкви. Вскоре были посвящены в сан священники из местных жителей (среди них были и гарвиитские вожди). Были открыты приходы по всей стране и в Гуайане.

В 1959 году церковь коптов-гарвиитов в Нью-Йорке попыталась улучшить свой канонический статус. В Эфиопию отправился их архиепископ, где его по его словам его повысили в сане, и вернулся он не один, а с группой молодых эфиопских священников: им предстояло поступить в американские университеты. Вновь прибывшие почти немедленно порвали с гарвиитами и основали приходы более ориентированные на потребности эфиопских эмигрантов. Спонсировавшая их приезд церковь пришла в непоправимый упадок. Один из приехавших молодых людей вскоре стал главным представителем Эфиопской православной церкви за пределами своей страны, имя его – Лаике Мандефро, экзарх Западного полушария, многие добавят: Апостол Карибского моря.

Все вышеописанные события происходили вне связи с растафарианским движением, которое пока еще ограничивалось пределами острова. Отделение ВЭФ открылось на Ямайке еще в 1938 году и незамедлительно попало под контроль растафарианцев, в частности таких людей как выдающиеся Старейшины Joseph Hibbert и Archibald Dunkley. Оба они были мистиками, основателями чисто негритянской “Коптской” масонской ложи в Коста Рике, и многим может показаться парадоксальным то, что именно они более чем кто-либо причастны к прибытию на Ямайку Эфиопского православия.

Считается, что в связи с успехом Эфиопской православной церкви на островах Тринидад и Тобаго, Хайле Селассие I получил приглашение посетить эту страну в 1966 году. В это время Ямайка переживала социальный кризис. Ямайкский эстаблишмент видел в растафарианцах революционную угрозу, которую необходимо было нейтрализовать. Группа ученых социологов посоветовало правительству, в качестве одного из способов достижения этой цели, укрепить отношения с Эфиопией. Правительство прислушалось к их совету и предложило Императору сделать остановку на Ямайке.

21 апреля Хайле Селассие I прибыл в аэропорт Кингстона. Отныне этот день будет называться у растафарианцев – “Grounation Day”, “День вступления Его Величества на землю Ямайки”. Вопреки широко распространенному мнению о том, что Император был “изумлен, узнав” о существовании растафарианцев. Есть достаточно много свидетельств тому, что самой целью приезда Хайле Селассие I на Ямайку была встреча с лидерами растафарианцев. В аэропорту его встречали тысячи дредов в белых одеждах, распевавших “Осанна Сыну Давидову!” Хайле Селассие принял делегацию известных Старейшин, среди которых были Mortimo Planno и, возможно, Joseph Hibbert. Точные детали этой исторической встречи восстановить невозможно, так как существует бесчисленное множество ее версий в ямайкской устной традиции. Почти нет сомнений в том, что Его Величество призвал их принять православие, а также пообещал предоставить переселенцам из Ямайки земельные участки в Южной Эфиопии. В большинстве версий этой встречи подчеркивается то, что Его Величество передал Старейшинам тайное послание, вполне соответствующее его политике по отношению к развитию стран Третьего Мира: “Сначала постройте Ямайку”.

В 1970 году, приехав по приглашению Хибберта, Абба Лайк Мандефро стал крестить растафарианцев одного за другим. За год он окрестил 1200 дредов, заложив тем самым основы дальнейшему росту церкви. Его деятельность вызвала яростное сопротивление со стороны тех Старейшин, которые учили, что Хайле Селассие I является Джа по сути, и призывали крестить “во имя Рас Тафари”. В Монтего Бэй лишь один дред принял Православие, и Лайк Мандефро окрестил его Анаду (Один Человек).

Большой кризис поразил молодую церковь в 1971 году, когда в Кингстоне прошла межконфессиональная праздничная служба по случаю девятой годовщины независимости Ямайки, в которой участвовали духовные наставники от Англиканской, Римской католической и Православной (греческой и эфиопской) церквей. Растафарианцы были шокированы тем, что православные молятся с представителями “лже-религий”; сотни крещеных отступили от Православной веры, и был потерян целый приход. Многие из них, несомненно, присоединились к возникавшим в то время Растафарианским церквям, которые пришли на смену традиционной системы Старейшин. В разной степени, однако все эти церкви подверглись влиянию Эфиопской православной церкви.

Православная теология различает несколько уровней божественности:

·        Лишь Несотворенный является “Божественным по сути”.

·        Люди могут стать “божественным по причастию”.

·        Иконы – это видимые каналы, по которым божественная энергия попадает в мир.

Вопрос о том, к какому рангу божественности отнести Императора Хайле Селассие I и является камнем преткновения между православными и неправославными. Православные говорят, что он божественен по причастию и образу (iconicity), и заслуживает “дулеи” – почитания; “Двенадцать Колен Израиля” же говорят, что Он божествен по сути и заслуживает “латреи” – абсолютного поклонения.

В то время музыка реггей была на вершине своей популярности, причем религиозные тексты песен были нормой реггей. Многие популярные ансамбли были православными. The Abyssinians – группа с выраженными монастырскими и проповедническими мотивами. Семья суперзвезды реггей Боба Марли была в основном православной. Правда сам Марли большую часть своей жизни был членом секты Двенадцати Колен (Twelve Tribes of Israel). Последние годы его жизни ознаменовались не только неизлечимой болезнью, но и заметным духовным перерождением, которое отразилось на его музыке и выразилось в его крещении. В 1981 году десятки тысяч скорбящих пришли на его похороны, которые справлялись по православному обычаю.

В 1975 году пришло известие о смерти Хайле Селассие I. Многие раста не верят этому и по сей день. Эфиопская церковь, по примеру всех православных церквей под властью коммунистов пережила гонения, которые смогла несколько облегчить лишь пойдя на компромисс с гонителями. В Аддис-Абебе марксисты не были рады тому, что где-то на земном шаре процветал культ свергнутого ими царя, в то время как, по их мнению, мир уже был готов к пролетарской революции. Ставшие многочисленными на Западе эфиопские иммигранты, в основном люди среднего сословия, смотрели на растафарианцев свысока. Набожные люди из их Среды с недоверием относились к православию растафарианцев (и не зря, очень вероятно, что многие “православные” растафарианцы в тайне лелеяли еретические мысли); просто степенных эфиопов отпугивала связь растафарианцев с трущобами и со знаменитым негритянским криминалом. Последнее особенно справедливо в отношении Лондона, где в 70-х годах все формы растафарианства получили широкое распространение в среде иммигрантов из Вест-Индии. Важно отметить, однако, что эфиопская община в Англии оказала правовую и другую поддержку растафарианцам, подвергшимся в это время нападениям со стороны расистов и полиции, особенно в той части Бирмингама, которая называется Хэндсуорс.

По какой-то причине, в 1976 году всем православным растафарианцам было вменено остричься в знак формального отречения от еретического поклонения царю. Не будем давать оценку этому указу, отметим, что он заставил многих принять внезапное решение и прекратить попытки по-своему обрести сверхнимание. Этот чисто внешний акт – острижение многолетних локонов, многим казался отречением от наследия движения.

Вопреки этим значительным конфликтам, своим распространением в Вест Индии Эфиопская православная церковь обязана именно растафарианцам. Хотя лишь малая часть растафарианцев стали истинно православными, почти все они остались под впечатлением православия. Используемый эфиопскими православными священниками молельный жезл – “маквамья”, часто встречается у “убоявшихся”. Растафарианцы часто появляются в культовых одеяниях. На раста-художников очень повлияла эфиопская иконография. Синкретизм очевиден в организованных сектах, которые отчасти вытеснили систему харизматических Старейшин.

Возможно самая большая и популярная из всех сект (никак не относится к различным одноименным негритянским еврейским церквям). Основана в 1968 году Верноном Каррингтоном (пророк Гад). Члены секты утверждают, что Хайле Селассие I – Иисус Христос, вернувшийся во всем своем царском величии, и Второе Пришествие уже свершилось. Связная доктрина и жесткая дисциплина обеспечили секте рост численности; кстати, в этой секте состояло большинство исполнителей реггей 70-х годов. Отголоски синкретизма поздних растафарианцев особенно видны в художественном оформлении альбома Zion Train Рас Майкла (превосходного сочинителя гимнов, одного из самых впечатляющих выразителей идеи Растафарай из ныне живущих). На обложке мы видим двух дредов в церковных тюрбанах, стоящих перед Царскими воротами иконостаса, за которыми – вид на горы на фоне красного неба.

Основатель другой большой секты, “Принц” Эдвард Эммануэль был знаменитым Старейшиной в классический период. По его инициативе в 1958 году был созван первый Все-растафарианский синод “Ниябинги”. К моменту созыва синода, Принц Эдвард уже наделал много шума, заявив, что вместе с Хайле Селассие I и Маркусом Гарви он составляет Святую Троицу. Полагают, что он рассчитывал получить признание Ниябинги, но этого не случилось. Тогда Принц занялся организацией большой группы своих последователей и созданием своей церкви со всеми полагающимися атрибутами – догматами, литургией, иерархией и подобием монашества. Жрецы церкви, некоторые из которых побывали в Эфиопии, носят православные одежды.

В 60-х годах эта отживавшая свой век гарвиитская православная церковь испытала подъем сначала благодаря притоку новообращенных белых хиппи, а затем и ямайкских негров, разочарованных в официальной церкви. Настаивая на легитимности своей православной деноминации “копты”, тем не менее, позволяют себе очень сомнительные рассуждения, граничащие с гностицизмом. Их заслугой стало то, что они пошли гораздо дальше канонической церкви во внедрении в церковную жизнь всего лучшего, что дала классическая растафарианская культура, сохранив в том числе и дредлокс и барабаны ниябинги, что привлекло в лоно церкви множество народа. Успех этой церкви отразился на ее материальном богатстве, за которое ее не раз критиковали, ведь она считается крупнейшим на Ямайке землевладельцем. Один из аспектов ее “обратного синкретизма” получил большую огласку, и стал причиной конфронтации с властями, в результате которой многие члены церкви оказались за решеткой. Имеются в виду их гностические теории, обосновывающие ритуальное принятие марихуаны.

Вопреки общепринятому мнению, набожные растафарианцы не курят ганджу ради развлечения, а некоторые не принимают ее вообще, например, члены канонической Эфиопской православной церкви, а также многие из классических Старейшин. Однако большинство растафарианских проповедников отстаивали практику ритуального раскуривания “травкой мудрости”. Раскуриваться можно частным образом, в качестве подспорья для медитации или же вместе с общиной и тогда это уже будет “приятным осподу воскурением”. Такой обычай аргументируется тем, что ганджа – это та самая “зеленая трава”, одобряемая в Библии Джеймса I, и ее употребление можно считать более коротким путем к той же цели, которая достигается методами традиционного аскетизма. Эфиопская православная церковь, конечно же выступает против этого. Православные монахи, имея в этом многовековой опыт, знают, что эти пути в лучшем случае опасны, а в худшем приводят к духовной гибели. Пресса, конечно же, неимоверно раздула все разногласия в угоду расистскому стереотипу представления о растаманах как об “обкурившихся преступниках”.

Мне кажется, что растафарианцы слишком недооцениваются окружающим миром, в том числе и православными общинами. Классические раста были утонченными теологами и философами, а не какими-то сектантами, поклоняющимися газетным фотографиям африканского деспота. Они собственными силами открыли для себя множество изящных теологических концепций и отчасти вновь прошли по пути теологических дебатов, имевших место на заре христианства. Растафарианцы принесли по-настоящему богатое культурное и художественное наследие, в том числе и религиозные гимны, быть может самые волнующие из всех созданных в XX столетии.

Тем не менее, многим растафарианцам часто предлагается стать эфиопами для того, чтобы стать православными. Многие готовы это сделать – так велика их жажда Истины и так остро они ощущают свою потерю африканской культуры. Однако многие противятся такому подходу и по-своему они правы. Церковь в убытке, когда она вместо того, чтобы принять то лучшее, что дал опыт растафарианцев, постоянно подчеркивает “ересь царепоклонства” и “шаманство”. При этом забывается, что само существование растафарианства – чудо.

Всеми забытые, утратившие свою культуру люди, путем “разумения” поднимают себя до уровня православия. Воистину это – сверхъестественное событие, и таковым его видят православные растафарианцы.

Автор: Norman Hugh Redington
Комментарии: Kris Reynolds
Перевод: Шогди Нагиб
Источник: http://www.preferred.net