Александра Степанова (6 кл.) В запыленной связке старых писем (16.71 Kb)
Весточка тревожная до боли,
Проложила к сердцу торный след.
Мятый помятый треугольник,
В нем вопрос, признание, ответ.
Н. Наталушко
Предо мною маленький листочек
Вот он, с фронта, прямо из войны,
Пусть с ошибками, без нужных точек,
Нет ему сегодня цены.
Пробудись, вчитайся в эти строки,
Это память предков как набат.
Деревенский наш, светловолосый,
Земледельцем был, теперь солдат.
Плуг оставил, прямо по повестке.
Прибыл он на сборный пункт, в Урень,
И ждала семья от мужа весточки,
Ждали все родные с деревень.
« Добрый день! Моя дорогая семья Нина и сын Панушко. Во-первых, сообщаю вам, что меня привезли из Ветлуги в Урень 29 числа вечером. В Урене ночевали в клубе, а 30 виделся с земляком Сергеем Щегловым. Отправка наверно будет вместе, но когда и куда неизвестно. Пока мы все свои находимся вместе, Нина передай Пономаревым, что Федя тоже в Урене, но я его пока не видел. Пока до-свидания. Жалею вас сердечно, целую Нину и Панушка. Адреса пока нет. 30 июля 1941 года. В. Сорокин».
Предо мною фронтовые письма, они написаны в Великую Отечественную войну. Тетушка моя чудом их сохранила. Эти письма адресованы Сорокиной Нине Ивановне от Сорокина Василия Николаевича.
Мне кажется это чудом – письма из войны, далекой, жестокой, кровопролитной. Я читаю их с болью, и одновременно горжусь тем, что и мой родственник, односельчанин – дядя Вася оставил нам о себе память не только добрую, но и героическую, хотя он и был простым рядовым солдатом. Я представляю сборный пункт в Урене, как много их там было, моих земляков. Они знали, что едут на войну и наверно боялись, но ни в одном письме не прозвучали строки о страхе и боли. Каждое письмо было обнадеживающим. Куда едут? В какое пекло воины попадут?
«Добрый день моя дорогая жена Нина и сын Панушко! Во-первых, спешу вам сообщить, что нас одели в полное военное обмундирование. Нахожусь в городе Пушкин. Из Пушкина мы уезжаем завтра. Здесь я встретился со своим земляком с Денисова Валентином Саликовым и Дурневым с деревни Юриха, а также с Валентином Павловичем Виноградовым с Березовских Хуторов. Все наши ребята остаются пока в городе Пушкине. Ниночка, ты мне на этот адрес не пиши, письмо меня не застанет. Поеду бить фашистов и надеюсь, что мы уничтожим коричневую чуму. Береги как можно пуще себя и сына Панушка. Насчет скотины регулируй сама как для тебя лучше, так и делай. Целую тебя и Панушка крепко- крепко».
Дядя Вася описал, кого увидел, как встретился с земляками. Наверно, было радостно, чувствовали, ведь они не одиноки. Это горе охватило всю страну, все ехали на фронт, в неизвестность. Беспокоится о хозяйстве, осознает, как будет трудно тете Нине с хозяйством, с коровой, как трудно ей будет поднимать сына – Павла Васильевича Сорокина. Это письмо он писал сидя на полу. Предавал привет всем родственникам. Я представляю, как тетя Нина идет с этим письмом к соседям и родным.
Вот тогда-то сплачивались люди
В горе нет ни зависти, ни ссор,
Но, а если весточка прибудет,
Всей деревней шли читать письмо.
Маленький, бумажный треугольник
Что он значил для родных тогда!
Свет в окне, большая сила воли
Общие и радость и беда.
Каждое письмо – кусочек сердца,
В каждом – за страну родную боль
И хотелось здесь, в тылу надеяться,
Что не будет больше литься кровь.
«Дорогие Нина и Панушко! Пишу вам из Владимира. Эшелон продвигается дальше. Где мы будем? Пока нам не говорят. Еду в полном военном обмундировании. С нами командиры. Ходят слухи, что война эта будет кровопролитной.
г. Владимир 22 июля».
Письма из Владимира короче,
Едет в путь на битву эшелон,
Слезы, слезы вместо многоточий…
Вера в возвращение сквозь стон.
Этот стон незримый явно слышен
Родины моей саднящий пульс
Словно бы воочию все вышли
Указать нам верный в жизни курс.
Мне кажется, что не мог писать длинные письма с дороги, тем более, что путь пока неизвестен. Я представляю его стоящим в вагоне поезда с сосредоточенным и печальным лицом, он смотрит в окно и думает о доме.
«Дорогие Нина и Панушко! Пишу вам из города Великого Новгорода. Не знаю, куда нас перекинут, но говорят, что здесь скоро будут жестокие бои. Почему-то стало болеть сердце за вас, за тебя Ниночка и сына. Если что со мной случится, может, убьют, береги сына и сама себя воспитывай его. Обнимаю вас и целую крепко твой Василий».
Письма-треуголки,… сколько в них преданности и заботы. Сколько чувств, наказов, наставлений.
А в тылу?
Здесь жили мужественные, сильные женщины, закаленные в труде. Разлука с любимым сближала соседей и односельчан. Если приходила кому-то весточка, радовались вместе, плакали, успокаивали друг друга и снова работали, работали. Дети росли, рос и мальчик Павлик Сорокин, которому едва исполнилось четыре года.
Та война детишек не щадила
Голод всех работать заставлял,
Но какими дружными все были,
А мальчишка папу ожидал…
Больше писем не было…
Шесть лет провела тетя Нина в бессоннице, плакала и ждала… Не было писем в сорок втором и в сорок третьем, не было весточки и в сорок пятом.
И когда с победой возвращались
В Белышеве плакали вдвойне,
Вдовы с плачем слезно вопрошали:
– Не встречал ли мужа на войне?
А детишки, затаивши горе,
Спрашивали об отце своем.
Стая воробьишек на заборе,
Опаленная войны огнем.
материал размещен 3.03.06
(0.2 печатных листов в этом тексте)
Размещено: 01.01.2000
Автор: Степанова А.
Размер: 16.71 Kb
© Степанова А.
© Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
Копирование материала – только с разрешения редакции