ПАМЯТИ ЕВГЕНИЯ НИКОЛАЕВИЧА ПОЗДНИНА
(1943 – 2020)
Р.А. Гоголев. «Горькое горьковедение» Евгения Позднина
Жизнь подарила мне сильнейшую чувствительность, нежность, огромную любовь к ней и к людям.
Е.Н.Позднин. Из неотправленного письма Ларисе N
Литературовед и горьковед Евгений Николаевич Позднин (1943-2020) прожил поразительно одинокую и насыщенно несчастную жизнь.- Постоянно находясь в гуще событий, в центре коллектива, на острие горьковских штудий, он до конца жизни так и не смог обзавестись ни прочными связями, ни друзьями, ни близкими людьми.-
Отчасти причиной тому был его непростой характер – горделивый, бескомпромиссный, с обостренным чувством собственного достоинства.- Отчасти вредило заикание, заметно усилившееся после инфаркта в 1996 году.- В совокупности со стеснительностью оно обрекло Евгения Николаевича на молчание, которое он с большим трудом нарушал отрывистыми, вынужденно краткими фразами.- Редкий собеседник был готов его выслушать до конца… Все это угнетало Позднина, тяготило, но так и не смогло сломить.- Он всегда выглядел подтянутым и спортивным.- Чемпион школы по теннису, шахматист, капитан районной футбольной команды, он и умер стоя.- Выйдя из автобуса, он едва прошел несколько шагов, как сердце остановилось… Через мгновение он упал на декабрьский мерзлый асфальт.-
По своему мировоззрению Позднин, как это ни парадоксально прозвучит, был субъективным идеалистом.- Он всю жизнь прожил в мире собственных представлений о действительности, а когда они слишком резко расходились с происходящим, объяснял это с помощью всевозможных заговоров и тайных пружин истории.- Если не помогало и это – разрыв становился непереносимо мучительным, он конструировал собственную реальность, в которую охотно приглашал других «труждающихся и обремененных».- Несмотря на то, что он был последовательным приверженцем социалистических идеалов (в личном архиве сохранилось до полудюжины толстенных тетрадей с конспектами классиков марксизма), это была особая версия советского социализма, которая уже в Хрущеве усматривала предательство идеалов Ленина-Сталина.- В одном из писем он оговаривается, что хотя советские либеральные диссиденты пользуются повышенным интересом у изучающих историю инакомыслия в СССР, правые диссиденты, (к коим он причислял и себя), выступавшие за возвращение к сталинской модели развития страны, упорно игнорируются.- Немудрено, что с такими взглядами его заявление на вступление в КПСС несколько раз отклонялось, а в перестройку, которую он встретил с возмущением, им заинтересовался всесильный КГБ.- Впрочем, в партию он всё же вступил – в конце 1990 года, когда оттуда другие предпочитали бежать, а кое-кто даже публично сжигал партбилет в эфире государственного телеканала.-
Любые столкновения Позднина с реальностью лишь усугубляли глубину пропасти, разверзшейся между ним и окружающим миром.- В конце концов он решил, что общество и повседневность отторгают его не потому, что он неправ, а потому что правды нет в них самих.- Так он переписал сначала ключевые сюжеты истории XX века, в которой Царскую семью никто не расстреливал, Жуков был подменен на потомка Романовых, мудрого Сталина предал и убил буржуй-Хрущев, а масоны сплели заговор, чтобы уничтожить СССР… В этой конспирологии просматривались изломы его собственной биографии, а подчас и рухнувшие чаяния целого поколения.- Бедное, но относительно сытое и честное детство при Сталине; крах мечты о карьере военного моряка с Хрущевской реформой армии, ударившей не только по численности вооруженных сил, но и по её престижу; застой 1970-х, когда «пассионарная» молодежь задыхалась от лицемерия и невостребованности в обстановке тотального дефицита товаров; политическая турбулентность 1980-х, окончившаяся крахом СССР в тот момент, когда Позднин только обрел свое призвание горьковеда и, казалось бы, встал на крыло… Последовавшая затем ревизия всего советского наследия, включая личность и творчество Горького, предопределила конец академической карьеры «советского правого диссидента», а несостоявшийся реванш КПРФ на президентских выборах 1996 года совпадает с инфарктом и окончательной потерей Поздниным трудоспособности…
В поле искривления реальности, когда обманутым и преданным оказывается целый народ, неуместно и малодушно думать лишь о себе… А малодушным Позднин никогда не был: с открытым забралом он атакует все более ранние события русской истории, разбираясь с родословием Ульяновых, тайнами дома Романовых, сокрушает мифы христианства и даже гомеровской Трои.- Человек, лишенный государством возможности достойно жить на пенсию по инвалидности, с методичностью мануального терапевта пытается вправить суставы истории.- Ибо не может же быть нормальной ситуация, когда человек труда, который всякий призыв страны «ключицами своими подпирал» – будь то всесоюзная стройка или целина, оказавшись один на один со своей бедой, не может рассчитывать, что Родина придет к нему на помощь.- В 1997 году когда Позднин проходил реабилитацию после инфаркта, и в семье не было средств, он наивно попросил департамент соцзащиты города о единовременном выделении небольшой суммы на покупку препаратов для восстановительного лечения.- Чиновники отписали, что совокупные доходы его семьи в пересчете на одного человека соответствуют прожиточному минимуму, а потому помощь быть выделена не может…
Когда к власти в области ненадолго пришел коммунист Г.М.Ходырев, Позднин снова воспрял и предложил себя в команду к избранному губернатору.- В личном письме он написал: «с врачами у меня договорённость – как только я нахожу работу себе, они снимают с меня инвалидность. И, в самом деле, какой я, к черту, инвалид»?! Он был готов к любой работе, кроме тяжелого физического труда, который, наряду с ночными сменами, ему запретили врачи.- Но Ходырев в тот момент уже готовился к выходу из КПРФ, поэтому не был заинтересован получить в команду советского идеалиста.- Снова трагическое несовпадение с реальностью… В итоге горьковед стал «гореведом» и оказался обречен на лишь на редкие гонорары за статьи краеведческого содержания и историческую публицистику.-
Но в 2017 году, в канун 150-летия со дня рождения М.Горького – писателя случилось почти невозможное… Про Позднина вспомнили, вернее, он сам напомнил о себе.- На вышедший накануне в издательстве «Деком» путеводитель по горьковским местам Позднин написал разгромную рецензию под остроумным заголовком «Горькое горьковедение».- Поскольку издание было осуществлено в том числе за счет бюджетных средств, выделенных правительством Нижегородской области, в высоких кабинетах призвали к ответу участников проекта – издательство и Государственный ордена Почета музей А.М.Горького.- В итоге издательство, разобравшись с какого уровня специалистом имеет дело, от дискуссий с Поздниным перешло к сотрудничеству, в результате которого на свет появилась книга «Жизнь и судьба Василия Каширина…»
Горький, которому Позднин посвятил десятилетия научно-исследовательской и архивной работы, как будто протянул руку своему биографу, вывел его из забвения и показал, что и в 75 лет можно быть не только действующим ученым, но и автором настоящих открытий.-
Впрочем, Позднину было не впервой…
Когда в 1987 году филологический факультет Нижегородского университета рекомендовал Позднина для поступления в аспирантуру ИМЛИ, то к официальному представлению был приложен перечень уточнений, сделанных соискателем к биографии А.М.Горького… на 6 (sic!) листах.- Фактически это означало необходимость полного пересмотра первого тома «Летописи жизни и творчества А.М.Горького», изданного в 1958 году.- Сенсационной стала и тема кандидатской диссертации: «Документальная основа повести М.Горького «Мои университеты», которую Позднин защитил в 1993 году, в год 125-летия со дня рождения своего кумира, уже после выхода нашумевшей монографии «Друзья молодого М.Горького» (1990).- Сравнить это событие можно было только с неожиданным появлением на небосклоне кометы… Из ниоткуда, появился сотрудник службы безопасности горьковского аэропорта, который, пройдя ниже уровня всех горьковедческих радаров в возрасте 45-и лет заново переписал юношеский период биографии писателя.- Казалось бы, все написано, все открыто – литературоведы и горьковеды за полвека давно просеяли все архивы сквозь мелкое сито… Но – нет!- Это все равно как пойти в городской парк за грибами и вернуться с полной корзиной отборных белых.- Излишне говорить, что понравилось это далеко не всем… Поэтому исчезновение с горизонта въедливого, самолюбивого персонажа с крайне ретроградными, немодными политическими предпочтениями, некоторые восприняли с облегчением…
Но скрывшись от наблюдателя комета сделала полный оборот через забвение, кромешную нищету, тьму одиночества, чтобы вновь пройти над горизонтом в год 150-летия М.Горького с исследованием документальной основы двух других книг автобиографической трилогии – «Детства» и «В людях».- Дважды, с перерывом в четверть века войти в одну и ту же воду способен лишь выдающийся ученый или… настоящая звезда.- И это – Евгений Позднин.-
Биографическая справка[1]
Я, Позднин Евгений Николаевич, родился и вырос «под городом Горьким, где ясные зорьки», на Волге, в одной из главных судоремонтных баз с самым громким на её берегах названием – «Память Парижской Коммуны». Волга стала моей наставницей, путеводителем по жизни и духовной матерью, за что ей нижайший поклон!
Мой дед по материнской линии Матвей Миронович Позднин являлся земляком отца М.Горького и, как и он, имел прозвище «пермяк солены уши». Родился он 12 ноября 1876 года в селе Перемское Пермского уезда Нижегородского наместничества в крестьянской семье Мирона Михайловича Позднина и его жены Пелагеи Абросимовны, православного вероисповедания. Его рождение и крещение зарегистрированы в местной Богоявленской церкви.
Воспитание и образование дед получил в Пермском духовном училище. Не исключено, что именно в нём судьба свела его с братьями Иваном[2] и Петром[3] Павловичами Ладыжниковыми. Первый из них стал в дальнейшем, как известно, большевиком и издателем М.Горького, а второй подарил моему деду 29 января 1891 года свою фотографию с дарственной надписью. Она была сделана в центральной фотографии Перми А.А.Якунина, находившейся на центральной улице города Петропавловской в доме купчихи Сердобинской.
После окончания в 1893 году Пермского духовного училища Матвей Миронович был определен псаломщиком Спасо-Преображенского собора в селе Лысково в Макарьевского уезда. 25 июля 1901 года он был перемещён в Казанскую церковь села Ближнее Константиново Нижегородского уезда. Здесь 29 января 1903 года он женился на мелкопоместной дворяночке Анне Михайловне[4], а 6 декабря того же года у них родился первенец, которого назвали Евгением.
1 мая 1905 года Позднин был переведен <в приход> Троицкой церкви села Бармино Макарьевского уезда, где 24 декабря 1906 года был рукоположен в диакона, а с 1916 года состоял законоучителем земского училища соседней деревни Кремёнки. В Бармино у него родились <дети>: 14 декабря 1905 года дочь Валентина, 26 сентября 1908 года – Зинаида, 13 апреля 1913 года – Борис, в 1916-м – Николай, скончавшийся в младенчестве.
В 1917 году Матвей Миронович был перемещён <в приход> церкви Преображения Господня села Кадницы того же Макарьевского уезда, а с установлением в Кадницах Советской власти стал преподавателем и член-секретарём президиума школьного Совета Кадницкой школы 2-ой ступени. 25 марта 1919 года он переехал с семьёй на противоположный берег Волги в Жуковский затон, переименованный в затон “Память Парижской Коммуны”, где стал делопроизводителем на судоремонтном заводе. Скончался 6 февраля 1926 года.
Его дети шагали в ногу с революционным временем и стали в затоне первыми пионерами и комсомольцами, а сын Евгений – первым пионервожатым. Он работал на заводе в конструкторском отделе чертёжником-механиком, когда осенью 1926 года был призван на службу в Красную Армию. В результате, оказался в Кронштадте учеником моториста на подводной лодке “Коммунар”. Однако в октябре 1928 года был комиссован по состоянию здоровья и возвратился домой на прежнее место работы. В конце 1933 года с ним что-то стряслось, и он уехал в Сибирь на Енисей, где устроился на работу в конструкторский отдел Красноярского судоремонтного завода. Здесь и нашёл свою кончину, уйдя в мир иной в 1934 году после тяжелой болезни, будучи холостым.
Валентина Матвеевна окончила Арзамасское педагогическое училище и работала воспитателем в затонском[5] детсаде. В марте 1939 года она вышла замуж за уроженца села Шава Кадницкой волости Николая Васильевича Зудина[6], работавшего в затоне шофёром. С началом Великой Отечественной войны он был призван в действующую армию. Воевал на Ленинградском фронте, с которого вернулся домой в конце 1942 года без правой ноги, с орденами Красного Знамени и Красной Звезды, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Славы 3-й степени, а также медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», а 18 ноября 1943 года у него родился сын, названный в честь Евгения Матвеевича тоже Евгением.
Отец по природе своей был очень смелым человеком, за что ещё до войны получил прозвище «Герой». С фронта он вернулся психически травмированным человеком. Вместе с другими такими же калеками он целыми днями пропадал в огромной заводской столовой, заливая своё горе вином, и возвращался домой в кашу крохотную 9-и метровую комнатку пьяным, напрягая всех вокруг. (Через стенку в большой комнате нашей 2-х комнатной квартиры жили бабушка и тётя Зина, а дядя Боря, став журналистом, выпорхнул из родительского гнезда еще до войны и жил в Горьком.) С таким образом жизни отец не мог вписаться в нашу семью и вскоре, получив в наследство от своих скончавшихся родителей дом в Шаве, перебрался жить туда. С моей матерью он развёлся и обзавелся другой семьёй. Так в два года я остался без отца.
Многие события из моей памяти сегодня выветрились, но события, вызванные моим появлением на Белый свет из утробы матери, она хранит и поныне… Я помню и поныне лицо своей акушерки, коей была наша соседка Тамара Полуэктова, помню бело-голубой цвет палаты, в которой я родился… Помню свою первую военную зиму, когда мать повезла меня на санках через Волгу в первое моё «странствие по Руси» в Шаву к отцу, у которого была корова. Рос я свою первую, для всех голодную зиму в отцовском доме на коровьем молоке, где под трель гармошки, на которой отец играл виртуозно, за мной ухаживала его вторая женщина. Помню, как мать, едва я научился ходить, не раз посылала меня в затонскую столовую за отцом, и сидевший в компании пьяный отец предлагал мне попробовать своё зелье… А как забыть своё второе «странствие по Руси», когда моя мать-одиночка повезла меня, шестилетнего, на пароходе «Станиславский» в Москву? Я умел уже читать и писать, а потому взял с собой тетрадку, ручку и, не отрываясь от иллюминатора, вносил в тетрадь названия всех пароходов, встречавшихся нам в пути… А разве забудешь сцены того, как я учился ходить, ползая на четвереньках по комнате, а, встав на ноги, отправился в свой первый поход под кухонный стол? Разве забудешь свою первую детскую деревянную кроватку на четырех колесиках и свои первые игрушки: погремушку, тряпичные куклы, мяч, таракана в спичечной коробке и медали отца? Помню, как мать возила меня на санках в ясли, где меня поили рыбьим жиром, материнские побои за мои проказы-непослушания и тот угол печки, в который меня ставили… Помню материнские слёзы и пьяные песни отца, как, втихаря ел глину, отковыривая теплые кусочки от печки, и уголь из подтопка. Помню, как меня воспитывали в детском садике, включая обтирание холодной водой перед тихим часом. Да мало ли чего еще я помню из своего счастливого детства?!
До сих пор перед глазами стоят, словно живые картины, дошкольные сцены, когда я часто перед сном зелезал в постель к бабушке и, с замирание сердца, слушал её «уроки»: она пела мне песенки и рассказывала сказки, под которые я засыпал. Бабушкины «уроки» постепенно становились всё серьезнее. Далее она читала мне детские рассказы из дореволюционных книг нашей домашней библиотеки. Особенно мне правились «Каштанка» и «Ванька Жуков», и я слёзно просил бабушку читать их еще и ещё… Днём же я читал в своей комнате подаренную мне дядей Борей великолепно изданную большую толстую книжку под названием «Сказки, песенки, загадки». Перед самой школой, бабушка читала мне уже «Детство» М.Горького. Короче говоря, я, росший без отца, в школу пошёл, уже будучи «грамотным».
В школе обратили внимание на мои лидерские качества, благодаря которым я поднимался по общественной лестнице всё выше и выше, пройдя путь от звеньевого пионерского отряда, старосты класса и классного библиотекаря до запевалы хора, председателя Совета пионерской дружины и Комитета комсомола.
Вскоре после убийства И.В.Сталина, был убит и мой отец. Случилось это 20 июля 1958 года в Шавском лесу, когда он возвращался из районного центра Работки домой. Преступление это было совершено местными бандитами и до сих пор остаётся нераскрытым.
Жили мы с матерью бедно. Мать подрабатывала рукоделием: вязала и вышивала. Дабы облегчить ей жизнь, после 9-го класса я поступил учиться в знаменитое Горьковское речное училище (ГРУ) имени И.П.Кулибина на судомеханическое отделение. Мой мечтой было стать моряком, а училище в то время было военным, готовило из своих курсантов специалистов двойного назначения: для ВМФ и речного флота. Но, в 1961 году Н.С.Хрущёв поставил на моей мечте жирный крест. В угоду США, он объявил о сокращении самой мощной в мире Советской Армии на миллион человек[7]. Под это сокращение попало и ГРУ, в котором военная кафедра была ликвидирована. Это событие повергло меня в шок и круто изменило жизнь. Я решил уйти из училища и сменил свою отцовскую фамилию на материнскую.
Из училища я ушёл летом 1963 года во время практики, которую я проходил на Красноармейском судоремонтном заводе в Волгограде на самоходке «Актюбинск» в должности рулевого-моториста.
Начальник училища капитан I ранга <И.В.> Любимцев[8] долго не подписывал моё заявление об увольнении, уговаривал меня не делать этого, но я стоял на своём. В ожидании его подписи, я устроился на работу в Горьковский речной порт, где меня взяли 20 июля матросом на т/х «Шлюзовой–5», а через три недели перевели рулевым на баркас «Ледокол–2». В первых числах сентября моё заявление об уходе из училища было подписано, и я прибыл домой. Тут же устроился слесарем на завод и написал заявление о приёме в 10-ый класс затонской вечерней школы рабочей молодёжи. Делал я это с особым прицелом: получив Аттестат зрелости, поступить учиться в самый престижный в то время ВУЗ страны – Московский физико-технический институт (МФТИ), в который поступила моя любимая девушка Надежда Берёзкина из Новомосковска (с ней я познакомился в затоне, куда она приезжала на летние каникулы к своей бабушке). Аттестат зрелости я получил, но в МФТИ не поступил – силёнок не хватило. Вскоре моя любовь вышла замуж за сына генерала, родила дочь Александру, стала кандидатом физико-технических наук.
Я же, будучи воспитанным на «Морально-нравственном Кодексе строителей Коммунизма», искренне веря в светлое будущее своего народа-победителя, отправился летом 1964 года по Комсомольской путёвке в Сибирь, куда страна позвала меня на электрификацию Великой Сибирской железнодорожной магистрали. Получая Комсомольскую путёвку в Обкоме Комсомола, я полагал, что на Всесоюзные ударные комсомольские стройки едет передовая молодёжь. Как я был наивен! Группа, в составе которой я отправился из Горького в Сибирь, состояла из молодёжи “токсичной”, от которой город просто избавлялся, а половина девушек была беременной и покидала дом, чтобы скрыть этот факт и родить в Сибири.
Как бы то ни было, а в Сибири я оказался в строительно-монтажном поезде №301 треста Омсктресттрансстрой в должности разнорабочего. Реализовывать же мне пришлось хрущёвскую программу по превращению деревни в город. Занимался я строительством двухэтажных каменных жилых домов на станции Токуши в Северо-Казахстанской области. В разгар хлебоуборочной страды меня командировали в совхоз Марьино, где в должности помощника комбайнёра я занимался сбором 10-го юбилейного Целинного урожая, чем до сих пор горжусь. 12 декабря того же 1964 года я уволился с поезда и возвратился домой, устроившись на завод разметчиком в токарный цех.
Однако пришла весна, и я снова оказался в объятиях Волги. Организовав первый в её истории комсомольско-молодёжный экипаж, я со своими товарищами устроился кочегаром на трёхпалубный туристический <теплоход> «И.С.Тургенев», возглавив его комсомольскую организацию. Это было в 1965-м, а в январе 1966-го я был переведён из затона в Горький в управление Волжского Объединённого речного пароходства, в службу судового хозяйства на должность техника теплотехнической партии.
С января 1968 года я – техник-конструктор технического отдела судоремонтного завода «Память Парижской Коммуны» до ближайшей весны, когда я ушёл плавать матросом на пассажирский теплоход «Андрей Жданов», ходивший по маршруту Москва – Астрахань. Но плавал лишь до середины лета – оскорбленный первым штурманом, я сошёл на берег и устроился в токарный цех завода сверловщиком. Через пару месяцев меня перевели на должность инструктора методиста по производственной гимнастике.
В это время, страна начале готовиться к празднованию 100-летия со дня рождения В.И.Ленина, широко освещавшееся в прессе. Советский народ готовил к юбилею трудовые подарки. Разумеется, я не мог оставаться в стороне и добился через ЦК Комсомола Комсомольской путёвки на строительство Ленинского мемориального комплекса в селе Шушенское, куда и отправился в индивидуальном порядке в середине лета 1969 года.
На стройку я был принят плотником, а после рабочего дня бегал учиться в Шушенскую музыкальную школу по классу фортепьяно, чтобы научиться играть своё любимое произведение «Лунную сонату» Бетховена. Кроме того, в Шушенском я прочитал все художественные произведения Достоевского. Покидая после юбилея Шушенское с подарком за доблестный труд от треста «Шушспецстрой» в виде 5-томного собрания «Воспоминаний о В.И.Ленине», я уже исполнял «Лунную сонату» по памяти.
С берегов сурового Енисея я возвратился на берега своей Матушки-Волги домой, устроившись на завод слесарем опять же до ближайшей весны. Весной я ушёл плавать матросом на т/х «Профессор Звонков» вместе со своей женой Светланой (я женился 13 февраля 1971 года)[9], устроившейся официанткой.
Женитьба не остудила мою романтическую душу, не погубила мои творческий потенциал, но заставила вить своё собственное гнездо. Случай подвернулся быстро… Один из моих затонских друзей, живший в Горьком, возглавил отдел кадров спецуправления “Спецэнергожилстрой” и пригласил нас с женой к себе на работу, пообещав через 2-3 года обеспечить нас жильём. Мы согласились; я устроился в названную организацию слесарем-монтажником, а жена – отделочником. Так я оказался в 1972 году на жительстве в городе Горьком. Однако вскоре выяснилось, что получить квартиру в Горьком не так просто, как нам обрисовал друг[10].
Однажды в городе я случайно наткнулся на объявление, приглашавшее на работу в войсковую часть № 36942 коменданта ЖКХ. Зарплата небольшая, но должность реально приближала меня к решению жилищной проблемы, тем более что часть эта была строительной и занималась, помимо возведения военных объектов, и строительством в городе жилых домов. В результате, в 1974 году я стал комендантом ЖКХ названной части, штаб которой находился на площади Лядова. Часть имела в центре города свой довольно солидный жилищный фонд, и мне сразу же дали комнату в одном из ветхих бараков, предназначенных на слом, в Оранжерейном тупике, откуда на работу я ходил пешком.
И здесь надо сказать следующее: к поэтическому слову и литературе меня влекло с самого рождения. В юности я начал сочинять стихи и мечтать о славе выдающегося писателя, каким был М.Горький. Для того, чтобы им стать, мне необходимо было познать жизнь своей страны и народа изнутри. Этим я и занимался в странствиях по Руси, занося свои наблюдения и впечатления в дневники, призванные послужить мне материалом для будущих книг. Кроме того, я всю свою сознательную жизнь занимался самообразованием, считая, что культурным и грамотным человеком можно стать и без высшего образования. В Горьком я приступил к формированию своей домашней библиотеки, стал изучать труды Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, начал публиковаться в газетах, вступил в творческое объединение поэтов «Данко», посылал в толстые журналы свои рассказы и повести, которые мне возвращались. Это заставило меня в 1979 году поступить учиться на четвёртом десятке лет («в жизни всегда есть место подвигам») в Горьковский университет, с целью получения высшего филологического образования.
Первая же моя курсовая работа на кафедре Советской литературы, которую возглавлял знаменитый И.К.Кузьмичёв[11], была позднее опубликована в академическом сборнике «Горький и его эпоха»[12]. Дальше – больше: я становился всё более известным горьковедом, начал печататься в журнале «Волга». Университет я окончил с красным дипломом и был оставлен на кафедре. Тут же поступил в аспирантуру Института мировой литературы им. А.М.Горького Академии Наук СССР, где моим научным руководителем стал заведующий сектором М.Горького член-корреспондент А.И.Овчаренко[13].
В 1990 году Волго-Вятское книжное издательство опубликовало мою первую книжку «Друзья молодого М.Горького»[14]. В 1993-м я защитил кандидатскую диссертацию «Документальная основа повести М.Горького «Мои университеты».
Во время учёбы в университете, я, возможно единственный из горьковедов, с научно-исследовательской целью повторил путь странствований Горького «По Руси», собирая по крупицам информацию о нём и его друзьях в областных архивах центральной России, Поволжья, республиканских архивах Украины, Грузии и Татарстана, архивах Москвы. Когда же предатели Горбачев и Ельцин воткнули нож в спину моей Родины – Советскому Союзу и начали громить Высшую школу. М.Горький попал под их каток: кафедра Советской литературы была разгромлена и переименована. В знак протеста, в мае 1995 года я ушёл из университета, а через некоторое время у меня случился обширный инфаркт[15]. В следующем году я получил II группу инвалидности и сошел со сцены…
Пока в XXI веке не оказался востребован вновь по случаю 150-летия со дня рождения моего кумира. Этот юбилей я отметил книгой «Жизнь и судьба Василия Каширина и внука его Алёши»[16], которая была заказана мне нижегородским издательством «Деком».
Февраль, 2020.
[1] © Подготовка текста и комментарии Р.А.Гоголева.
[2] Ладыжников Иван Павлович (1874-1945) – типограф, издатель, деятель революционного движения. Один из организаторов и ученый секретарь Архива М.Горького при ИМЛИ РАН (1937). Сведений о его знакомстве с М.М.Поздниным не выявлено, в отличие от своего брата – Петра Павловича, он окончил Далматовское уездное духовное училище при Успенском мужском монастыре (среди его выпускников ученый-византинист, начальник русской духовной миссии на Святой Земле архим. Антонин (Капустин) (1831), изобретатель радио А.С.Попов (1871).
[3] Ладыжников Петр Павлович (1871-1938?) – священнослужитель Русской православной церкви. На год раньше М.М.Позднина – в 1892 году окончил в Пермское духовное училище, рукоположен в священника в том же году и с тех пор служил на приходах Екатеринбургской епархии. В 1921 г. арестован ГубЧК и, несмотря на заступничество М.Горького, два года провел в заключении. Вторично арестован в августе 1937 года. Этапирован в Темиртау (Кемеровская обл.) еще до вынесения приговора за контрреволюционную деятельность (10 лет лагерей), где пропал без вести.
[4] Позднина Анна Михайловна (1884-1963).
[5] Здесь и далее – «затонский», имеющий принадлежность к малой родине Е.Н.Позднина – затону «Памяти Парижской коммуны.
[6] Зудин Николай Васильевич (1913-1958). «Принимал участие при героической обороне Ленинграда с 1941 г. по VI-1942 г. В 1942 г., когда части Красной Армии перешли в наступление, тов. Зудин также в составе 141 стрелкового полка 85-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта участвовал на должности командира стрелкового отделения в боях за освобождения Урицкого р-на г. Ленинграда. В бою, при наступлении, погибли товарищи и, оставшись один с ручным пулемётом продолжал выполнять приказ командования, уничтожив немало немцев. 22 июня 1942 г. был тяжело ранен в правую ногу, которая в настоящее время ампутирована, и, одновременно раздроблена кость левой ноги». Источник: http://podvignaroda.ru/?#id=80615249&tab=navDetailManAward
[7] 15 января 1960 г. Верховный Совет СССР без обсуждения утвердил Закон “О новом значительном сокращении Вооруженных Сил СССР”. Из армии и флота должны были уволить до 1 миллиона 300 тысяч солдат и офицеров – более трети от общей численности Вооруженных Сил. Основные мероприятия во исполнение нового закона были окончены к 1965 году.
[8] Любимцев Иван Владимирович, капитан I ранга, начальник Горьковского речного училища (1949-1965).
[9] В браке родилась со Светланой Ивановной Поздниной, в девичестве Морозовой (1946-2018) родилась дочь – Наталья (1972 г.р.)
[10] Собственную квартиру (28 кв. м) в микрорайне Мещерское озеро супруги Позднины получили в ноябре 1980 г.
[11] Кузьмичев Иван Кириллович (1923 г.р.) – выдающийся нижегородский литературовед, горьковед, доктор филологических наук, профессор. С 1979 года бессменный научный руководитель, автор предисловий к обеим книгам Е.Н.Позднина (1992, 2018).
[12] Позднин Е.Н. Героиня рассказа «О первой любви». (Документы к портрету) // Горький и его эпоха. Вып. 1: Неизвестный Горький: Материалы и исследования. М., 1989. С. 120-127.
[13] Овчаренко Александр Иванович (1922-1988)- заведующий «горьковским» сектором, на самом деле дважды баллотировался в члены-корреспонденты АН СССР, но оба раза его кандидатура была отклонена из-за сопротивления коллектива ИМЛИ. См.: Яневич Н. Институт мировой литературы в 1930-е – 1970-е гг. / Исторический сборник «Память», Париж, 1982. Выпуск 5. С. 144-148.
[14] Позднин Е.Н. Друзья молодого М.Горького. Горький, ВВКИ, 1990. – 112с.
[15] В письме Г.М.Ходыреву от 21.08.2001 г. Е.Н.Позднин несколько иначе объясняет свой уход из университета: «О карьере я никогда не думал. Я, как старуха Изергиль, ценил в жизни больше всего свободу. <…> В 1995 ушел из университета по двум причинам: не смог сработаться с новым «демократическим» начальством, и не на что было жить. Вернулся в Аэропорт <Международный аэропорт «Нижний Новгород» – Р.Г.> на должность пожарника (и зарплата в два раза выше университетской, и времени для занятий наукой было предостаточно. Но в декабре 1996 года я умудрился схватить инфаркт. Поскольку пожарников с инфарктами не бывает, а в Аэропорту шло повальное сокращение, меня уволили летом 1997 года по собственному желанию. Такова была моя воля, потому что со своим «советским» менталитетом», я не сомневался, что найду работу по специальности. Однако я ошибался. Простояв полгода на Бирже труда, я так и не был востребован. Требовались торговцы, менеджеры, а эти занятия я считаю ниже своего человеческого достоинства. Пришлось, чтобы хоть на что-то жить, уйти на инвалидность по II группе. Сначала было очень стыдно, а потом привык».
[16] Позднин Е.Н. Жизнь и судьба Василия Каширина и внука его Алёши. Нижний Новгород, 2018. – 203 С.