На прошедшем осенью 2020 года XXVIII международном архитектурном фестивале “Зодчество 2020” за монографическое исследование “Архитектура Твери XVII века” золотого знака этого форума был удостоен доктор искусствоведения Алексей Маратович Салимов. Его фундаментальный труд посвящен каменной архитектуре города и его окрестностей, относящейся к XVII столетию. Все эти постройки были утрачены в XVIII – XX веках, информация о большинстве из них содержится только в письменных источниках. Целый ряд зданий и архитектурных комплексов представлен в монографии графическими реконструкциями. Описание памятников зодчества сопровождается многочисленными фотографиями, планами и схемами.
Для читателей «Открытого текста» автор любезно предоставил «Заключение» к своей книге.
АРХИТЕКТУРА ТВЕРИ XVII ВЕКА. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
А.М. Салимов
Как и подавляющее большинство крупных городов Древней Руси, которые до конца XV – начала XVI века являлись столицами удельных княжеств, Тверь XVII века во многом утратила зримые следы былого великолепия. И существенный урон архитектурным и градостроительным достоинствам города нанесла, конечно же, Смута.
Последствия польско-литовского разорения ещё долго сказывались на жизнедеятельности столицы Верхневолжья, что выразилось в медленном росте населения после его резкой убыли в начале XVII столетия. Этот фактор сказывался в Твери, по всей видимости, вплоть до петровского времени, не давая в полной мере сформироваться классу состоятельных заказчиков. В этом, вероятно, причина весьма незначительного по объёму каменного посадского строительства, поскольку к концу XVII века на тверских посадах было возведено только два-три каменных храма.
Смута внесла изменения и в планировочную структуру города, хотя вплоть до второй половины XVIII века она сохраняла средневековый принцип организации. Вполне вероятно, что в первой четверти XVII века «досмутный» облик был воспроизведён при восстановлении оборонительных сооружений Тверского кремля. Эти же параметры тверская крепость сохранила, по всей видимости, вплоть до начала XVIII столетия.
В целом первая половина XVII века стала для Твери временем обновления ряда значимых сооружений, таких как Спасо-Преображенский собор, церковь Белой Троицы, вероятно, комплекс Владычного двора. Ремонтом собирались ограничится и при перестройке собора Жёлтикова монастыря, но в итоге был создан новый храм, который, правда, поставили на фундаментах более раннего здания.
Особняком среди рассматриваемых памятников и по местоположению и по времени постройки стоит Успенская церковь в Завидово. Однако её относительная близость к столице Тверской земли, возможное ктиторство человека, который в 1610-е годы был тверским архиереем, и, главное, откровенно ранняя датировка храма (10-е – начало 20-х годов XVII века), дали основание рассмотреть его в качестве альтернативы ремонтно-восстановительным работам, проводимым в Твери в первой половине XVII века.
Реконструируемая на основе документальных данных и визуального осмотра церковь может быть включена в круг известных московских построек первой половины XVII века, таких как Казанский собор на Красной площади и церковь Троицы в Никитниках. Если же ряд элементов завидовского храма (угловые полуколонки) действительно принадлежат первой четверти XVII века, и, следовательно, опережают их использование при декорировке Троицкой церкви в Никитниках, то тогда у нас есть основание предполагать, что подобная особенность фасадного убранства до появления в столице прошла апробацию на периферии.
Стремление властей уже в первые послесмутные годы заняться ремонтом пострадавшего в период лихолетья кафедрального собора и способствовать элементарному благоустройству кремлёвской территории, лишний раз подчёркивает значение кремля для столицы Верхневолжья.
Рост числа строительных инициатив приходится здесь на вторую половину XVII века и продолжается вплоть до конца столетия. XVII век перераспределил значимость ансамблевых акцентов Тверского кремля, поскольку светская власть в лице воеводы в отличие от тверского князя XIII – XV веков и даже великокняжеского, а затем царского наместника XVI века оказалась не способна к восстановлению княжеской резиденции на территории кремля в послесмутное время. В последовавшие после польско-литовского разорения десятилетия тверской воевода не стал возрождать застройку Княжьего двора с его возведёнными в период независимого Тверского княжества каменными храмами и палатами. Для своего пребывания он предпочёл комплекс деревянных зданий, выстроенных вне Княжьего двора, тем самым способствуя разрушению и последующему исчезновению бывшей резиденции тверских князей.
Роль активного градостроителя в XVII веке закрепилась за владыкой, который не только сохранил каменные сооружения прошлых столетий, но и приумножил ансамбль Архиерейского двора. По его же инициативе была создана единственная каменная башня Тверского кремля, возведена в камне приходская Никольская церковь и выстроен новый кафедральный Спасо-Преображенский собор. В рамках масштабных архитектурно-строительных работ, проведённых во второй половине XVII века, архиепископ реконструировал оригинальный по своей архитектуре храм начала XV века (изначально – церковь Иоанна Милостивого, в XVII веке – Происхождения честных древ Креста Господня). В итоге было создано центрическое сооружение с лепестковой композицией нижнего яруса, которое, по сути дела, явилось начальной точкой отсчёта в развитии новой типологии на Руси XVII века.
К концу XVII века на месте неоднократно перестроенного кафедрального собора, являвшегося ключевой постройкой Тверского кремля, по инициативе владыки был создан новый соборный храм, архитектура которого опосредованно повторила формы Успенского собора Московского Кремля, выстроенного во второй половине XV века Аристотелем Фиораванти. Таким образом, тверской архиерей вошёл в число тех заказчиков, которые в XVII веке при сооружении больших городских или монастырских соборов ориентировались на главный храм русского государства.
В XVII веке каменное строительство в тверских монастырях ведётся, как правило, во второй половине столетия. Исключение составляет Жёлтиков монастырь, одна из наиболее значимых обителей в окрестностях столицы Верхневолжья. Вероятно, поэтому ещё во второй четверти XVII века здесь был возведён новый соборный храм, создание которого совпало с обновлением кафедрального Спасо-Преображенского собора.
Не исключено, что именно в Жёлтикове во второй половине XVII века начался новый этап каменного «здательства», затронувший ряд монастырских комплексов, расположенных в окрестностях Твери. Основной массив этих работ пришёлся на 1670-е годы, что, по всей видимости, было обусловлено завершением к тому времени масштабной строительной деятельности в Тверском кремле. И следует отметить, что в последней четверти XVII века создавались не только каменные соборные храмы, но и небольшие тёплые церкви (Николо-Малицкий и Савватьев монастыри). В наиболее древних и самых крупных тверских монастырях – Жёлтикове и Отроче, там, где главная постройка обители уже давно существовала как каменное сооружение, упор был сделан на создание или кардинальную перестройку трапезных комплексов и жилых зданий. Неотъемлемой частью этой деятельности стало строительство колоколен, которые сооружались, как правило, в единстве с соборным храмом: Жёлтиков, Малицкий, Савватьев монастыри. Исключением стал Отрочь монастырь, где согласно давней традиции колокольню возвели в стороне от главного сооружения обители. Но и здесь предпочли ориентацию на основополагающую установку XVII столетия, поскольку новую монастырскую доминанту увязали с тёплым (или трапезным) храмом.
В 1680-е годы масштабы каменного монастырского строительства, вероятно, снизились. С уверенностью можно сказать, что небольшие зимние церкви выстроили в это время в Малицком и Савватьевом монастырях, однако затем на долгие десятилетия подобная деятельность была прервана в Николо-Малицкой обители, а в Савватьевой пустыни новые каменные здания не возводили вплоть до начала XXI века.
В отличие от Малицкого и Савватьева монастырей в двух других более значимых тверских обителях создание каменных сооружений продолжилось в начале XVIII века, что стало своеобразной реакцией на петровский указ вести каменное строительство только в новой российской столице – Санкт-Петербурге.
Наиболее плодовитыми для каменного «здательства» в Твери стали 1670-е годы, когда завершилась кардинальная реконструкция Владычного двора. В это десятилетие были созданы соборные храмы Малицкого и Савватьева монастырей, церковь Николы в Капустниках и Симеоновский приходской храм, возведена единственная каменная башня Тверского кремля. Общим для всех культовых сооружений этого периода стало пятиглавие основного объёма. В остальном их объёмно-пространственные композиции имели отличия. Так, например, у монастырских храмов приделы являлись самостоятельными пристройками: у Малицкого собора их было два, у Савватьевского – один. Одним внешним приделом располагала и приходская Симеоновская церковь, а вот придел Никольского храма находился, похоже, внутри четверика.
Что касается стилистических особенностей хронологически близких сооружений, то можно предположить, что сдержанное фасадное убранство отличало не только собор Савватьева монастыря, сохранившего, по всей видимости, часть своего первоначального декора вплоть до разрушения в 1930-е годы, но и соборный храм Николо-Малицкого монастыря. В последнем случае особенности его убранства могли быть обусловлены заказом, ориентирующим зодчих на московский «протограф» XVI века. Стилистика двух других церквей – Никольской и Симеоновской могла также лежать в орбите вышеупомянутых монастырских храмов, однако не исключено, что и кремлёвская церковь Николая Чудотворца, и приходской храм Симеона Столпника могли иметь более развитый фасадный декор, который, возможно, был сравни тому узорочью, что в конце XVII века украсило кафедральный собор и церковь Ильи Пророка.
Существенной проблемой в деле изучения тверского зодчества XVII века является поиск источников, которые бы зафиксировали авторство того или иного храма. Исключение составляют соборы Жёлтикова и Малицкого монастырей, созданные под руководством московского и ярославского мастеров. В 1650-е – начале 1670-х годов в Тверском кремле работали калязинские зодчие. Иногородний статус этих архитекторов пока не даёт основания исключать из числа руководителей других артелей собственно тверских мастеров, но эта версия требует документального подтверждения, поскольку таких артелей в последней четверти – конце XVII века могло быть несколько. Предварительно эта гипотеза работает при анализе архитектуры двух хронологически близких памятников: Спасо-Преображенского собора и церкви Ильи Пророка, хотя временна́я рядоположенность позволяет предположить, что в строительстве приходского храма могли быть задействованы зодчие, возводившие тверской Спас. Однако отсутствие документальных свидетельств, а также иная типология и, что немаловажно – другой декоративный набор Ильинской церкви, не дают возможности рассматривать эти постройки в качестве результатов деятельности одной группы мастеров, особенно учитывая тот факт, что в XVII веке в Твери работали представители разных земель. Хотя, конечно же, различия в архитектуре этих двух храмов могли быть обусловлены условиями заказа, определившими творческую вариативность в деятельности одной строительной организации.
По всей видимости, пятиглавие вплоть до начала XVIII века так и осталось единственной формой завершения для тверских храмов традиционного облика. В позднесредневековой культовой архитектуре Твери оно сохраняло своё влияние вплоть до 1710-х годов. Последней постройкой этого типа стал Успенский собор Жёлтикова монастыря, заложенный в 1713 году, но уже во второй половине 1710-х годов Симеоновскую церковь перестроили с учётом иной типологии, набиравшей силу после основания Петербурга. Окончательно же новый тип храма (восьмерик на четверике) обозначивший тот рубеж, за которым надолго прервалось использование «освящённого» пятиглавия, утвердился в начале 1720-х годов практически одновременно с завершением пятиглавого собора Жёлтикова монастыря, поскольку тогда же, в 1722 году, был выстроен Успенский собор Отроча монастыря. Четверик возведённого в этом году отроческого храма вместо изящного пятиглавия увенчал мощный гранёный объём, который на долгое время стал визитной карточкой в церковном строительстве Твери.
К началу XVIII века, когда состоялось освящение церкви Ильи Пророка, по-видимому, последней каменной постройки XVII столетия, в арсенале столицы Верхневолжья находилось немало каменных сооружений, появившихся на протяжении этого века, однако уже к середине XX столетия все они были утрачены. Перестал существовать грандиозный пласт отечественной культуры, зримое представление о котором в настоящее время возможно лишь благодаря источникам и литературе.
