Введение

Хрестоматия по археографии: пособие для студентов Московского государственного историко-архивного института / под ред. проф. Г. Д. Костомарова. – Москва: [б. и.], 1955. – 296 с.

[3]

Хрестоматия  предназначена для студентов Московского государственного историко-архивного института и призвана помочь им усвоить лекционный курс, расширить и углубить свои знания по истории развития археографии путем самостоятельного изучения основных материалов, отражающих важнейшие этапы разработки принципов и правил публикации документов как в дореволюционное время, так и, особенно, в советский период.

Историческая наука и вспомогательная историческая дисциплина – археография играют большую роль в повышении культуры и идеологическом воспитании народа.

Идеологической работе среди трудящихся Коммунистическая партия всегда уделяла и уделяет большое внимание на всех этапах своей деятельности, особенно важное значение приобретает идеологическая работа в условиях постепенного перехода от социализма к коммунизму.

XIX съезд Коммунистической партии Советского Союза, наметивший грандиозную программу строительства коммунизма, в своих исторических решениях много места отводит вопросам идеологической работы. Решения XIX съезда КПСС и последующие постановления ЦК КПСС нацеливают работников науки и культуры на борьбу с пережитками капитализма в сознании людей, на воспитание трудящихся в духе советского патриотизма, нерушимой дружбы народов СССР, пролетарского интернационализма, на воспитание коммунистической морали, нравственности.

Историческая наука и археография, путем более усиленной разработки проблем и подготовки публикаций документов по истории советского общества, должны показать, как рабочие и крестьяне под руководством Коммунистической партии совершили Великую Октябрьскую социалистическую револю-

[4]

цию, построили социалистическое общество и идут к коммунизму.

Глубокое научное освещение истории советского общества в работах и публикациях документов будет способствовать укреплению уверенности у советских людей в победе коммунизма, их активному участию в обеспечении быстрейшего решения главной всенародной задачи – ускоренного развития тяжелой индустрии, сельского хозяйства и на этой базе значительного улучшения благосостояния советских людей. История советского общества служит вдохновляющим примером для строительства социализма в странах народной демократии, для освободительного движения трудящихся капиталистических, колониальных и зависимых стран.

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза в своем постановлении в декабре 1953 г. «О серьезных недостатках в работе Государственного издательства политической литературы» отметил, что мало выпускается монографических работ по экономике, философии, истории, особенно по экономике и истории советского общества. В свете этого постановления, имеющего непосредственное отношение к археографии, а также в свете других постановлений ЦК КПСС, принятых за последние годы, перед научными учреждениями СССР встала задача значительно активизировать публикацию документов по истории развития производительных сил и производственных отношений, в первую очередь советского общества, по истории самих производителей материальных благ – рабочего класса и крестьянства; истории Коммунистической партии; истории трех русских революций, особенно Великой Октябрьской социалистической революции; истории союза рабочего класса и крестьянства; истории социалистического строительства на различных его этапах – социалистической индустриализации, социалистического сельского хозяйства, культурной революции; истории Великой Отечественной войны Советского Союза; послевоенной истории советского общества, успешно развивающегося по пути к коммунизму; истории борьбы Советского Союза за мир; истории народов СССР.

В публикациях документов на основе марксистско-ленинской теории должны раскрываться действия объективных экономических законов; глубокие изменения в общественном развитии при показе ожесточенной классовой борьбы, в условиях которой они осуществлялись, а также трудностей и недочетов, преодолеваемых по мере накопления опыта. В них должны раскрываться не «безлико» роль и значение народных масс в социалистической революции и социалистическом строительст-

[5]

ве, роль и значение организующей и направляющей деятельности Коммунистической партии и Советского государства в мобилизации трудящихся масс на борьбу за построение социализма, за достижение исторических побед.

Расширение издания многотомных, серийных и отдельных сборников документов, предназначаемых для целей научного исследования, позволит историкам глубже и всестороннее разработать ряд важных проблем, будет способствовать развитию исторической науки.

Расширение издания сборников документов с агитационно-пропагандистскими целями, включающих наиболее яркие документы по вышеуказанной тематике, будет способствовать еще более активному участию широких народных масс в строительстве коммунизма.

Публикации документов с успехом оправдают свое важное назначение, если научный уровень их подготовки будет высоким. Поэтому большой, серьезной задачей археографии является дальнейшее совершенствование методов и приемов публикации документов.

Разрешать все эти ответственные задачи смогут лишь хорошо теоретически и практически подготовленные кадры советских археографов, способные готовить к изданию публикации документов, разнообразные по своему характеру и форме, по времени происхождения, способные развивать дальше теорию советской археографии.

Коммунистическая партия и Советское правительство, придавая большое значение подготовке, распределению и использованию специалистов с высшим и средним специальным образованием, требуют от работников высшей школы подготовки специалистов широкого профиля, создания в ближайшие 3-4 года стабильных учебников и учебных пособий для вузов по всем основным учебным дисциплинам.

Теория археографии создавалась путем обобщения опыта публикаторской деятельности научных учреждений и отдельных лиц, поэтому ее развитие в предисловии будет рассматриваться в связи с историей археографии в целом. Отражение в хрестоматии указанной связи представляется возможным путем включения, наряду с правилами публикации документов, предисловий к отдельным изданиям документов, которые свидетельствуют о практическом применении правил и дальнейшем развитии методики публикации документов.

Хрестоматия состоит из трех разделов. Первый раздел включает отдельные работы В. И. Ленина и И. В. Сталина и постановление ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 года «О поста-

[6]

новке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)», имеющих прямое отношение к советской археографии.

Второй раздел посвящен истории развития методов публикации документов в дореволюционной России. Третий раздел – истории развития основных принципов и методов публикации документов в советский период.

В первом разделе документы расположены в хронологическом порядке; во втором разделе – по подразделам в соответствии с основными этапами развития археографии; в третьем разделе – по подразделам с целью выделения постановлений Совета Народных Комиссаров, положивших начало советскому архивоведению и археографии, и документов, характеризую­щих методы издания ИМЭЛС произведений классиков марксизма-ленинизма.

Основные принципы советской археографии базируются на марксистско-ленинском учении, его теоретическом фундаменте – диалектическом и историческом материализме. Исторический материализм главную силу в развитии общества видит в развитии производительных сил и производственных отношений. Марксистская диалектика учит нас правильному подходу к изучению общественных явлений с учетом объективных законов, которые управляют развитием явлений, с учетом конкретного проявления общих законов, специфических сторон явлений в их связи и взаимной обусловленности, в развитии.

Основные принципы советской археографии являются надежным руководством в публикации документов, т. к. они базируются на марксистско-ленинской теории.

Марксистско-ленинское понимание значения исторических источников, методов их использования составляет главную задачу советских археографов и архивистов.

Классики марксизма-ленинизма большое значение придавали собиранию, охране, и использованию документальных материалов для целей политической борьбы ненаучного исследования. К. Маркс и Ф. Энгельс очень бережно относились к сохранению документов архива I Интернационала и своего архива и широко использовали их в политической борьбе. Не имея доступа к государственным архивам, К. Маркс и Ф. Энгельс вынуждены были прибегать к опубликованным источникам в официальных изданиях, которые они критически исследовали при написании научных трудов.

В первые годы существования Советской республики был издан ряд декретов, подписанных В. И. Лениным, об архивном строительстве, на основе которых оно успешно развивается в Советском государстве.

[7]

По инициативе В. И. Ленина созданы партийные архивы, положено начало собиранию материалов для истории граж-1.1 некой войны и истории Советской республики[1].

Предостерегая трудящихся от заблуждения при обращении к документам, вышедшим из чуждого им лагеря[2], В. И. Ленин, не имея доступа в условиях царизма к архивам так же, как К. Маркс и Ф. Энгельс, сам критически использовал для научных трудов официальные, ведомственные и частные статистические сборники и публикации документов.

Ввиду методологически ошибочного подхода буржуазных статистиков к обработке материалов В. И. Ленину приходилось производить их перегруппировку, заново составлять таблицы[3]. Принятие чего-либо на веру, исключение критического подхода он считал тяжким грехом[4].

Марксистско-ленинский анализ источников приводил к единственно правильным, научным выводам, кардинально противоположным выводам буржуазных историков, ранее исследовавших те же источники, которые позднее исследовались Лениным (например, в работе В. И. Ленина «Анкета об организации крупного капитала»)[5].

Буржуазно-либеральному методу исследования В. И. Ленин противопоставляет марксистский – «…точка зрения марксиста всегда будет требовать «оценки» глубокой, а не поверхностной, всегда будет вскрывать убожество либеральных извращений, недомолвок, трусливых прикрытий»[6], увлечение «большими» цифрами», будет требовать умения читать цифры и по партийному их оценивать[7].

Использование достижений буржуазной науки В. И. Ленин считал необходимым, но при обязательном критическом отношении к ним, не поступаясь своим миросозерцанием, не пасуя перед буржуазной наукой[8].

Марксистско-ленинский критический метод исследования исторических источников в применении к археографии, в частности, при выявлении и отборе документов для печати, при их

[8]

комментировании, обеспечит осуществление этой работы с партийных позиций. Выявление и отбор документов для печати являются наиболее важными процессами подготовки публикации документов и определяют научное качество и идейное содержание публикации[9].

В работе В. И. Ленина «Партийная организация и партийная литература», которой открывается первый раздел хрестоматии, подчеркивается, что литература не может быть беспартийной, что она должна быть частью общепролетарского дела[10]. Это указание относится также и к публикации документов – к теме ее, составу и содержанию документов, к их археографическому оформлению и к научно-справочному аппарату.

Другое высказывание В. И. Ленина о литературе также имеет прямое отношение к документальным изданиям. В нем имеется предостережение против беспринципных и оппортунистических отклонений от революционного марксизма в литературной деятельности, вносящих «путаницу в умы, столь опасную для нашего движения…»[11].

Руководствоваться марксистско-ленинской методологией, ленинским требованием партийности в науке при отборе документов для печати – значит определить правильное идейное содержание публикации в освещении исторических явлений. Поэтому недопустимо включение в публикацию документов клеветнического характера, документов, протаскивающих враждебную нам идеологию и искажающих историческую действительность.

Руководители Коммунистической партии и Советского правительства неоднократно подчеркивали недопустимость проникновения в печать идейно-враждебных документов и книг[12].

Важное значение для правильного решения вопроса об отборе документов для печати имеет данная И. В. Сталиным классификация документов прошлого.

Разоблачая в 1925 г. троцкистов, пытавшихся свою контрреволюционную теорию «перманентной революции» оправдать

[9]

ссылками на то, что она уже принадлежит, так сказать, к документам прошлого, И. В. Сталин показал, что документы прошлого бывают разные «…есть документы, которые в свое время имели силу и потеряли ее потом. …Есть и такие документы, которые имели и продолжают иметь руководящее значение для партии. …Есть также такие документы, которые имели исключительно отрицательный характер, отрицательное значение, и с которыми партия не может мириться»[13].

При изучении исторических источников следует строго учитывать их содержание, происхождение, давая им соответствующую оценку.

К партийной бдительности призывает письмо И. В. Сталина в редакцию журнала «Пролетарская революция» «О некоторых вопросах истории большевизма»[14], которое было направлено против троцкистских фальсификаторов истории, этих агентов империалистических разведок. В нем указывается на необходимость проверки показаний документов делами, на использование документов только во взаимосвязи их друг с другом: «…метод копания в случайно подобранных бумагах» является ненадежным методом – нельзя делать выводы на основе отдельных документов и двух-трех личных писем[15].

В. И. Ленин указал на основное положение марксистской диалектики применительно к изучению истории – факты нужно брать в их целом, в связи и взаимозависимости, с учетом конкретной исторической обстановки и что только при этом условии они будут убедительными и доказательными. Факты же отрывочные, взятые произвольно, могут принести только вред[16]; каждое явление в истории нужно рассматривать в развитии, как оно возникло, какие главные этапы в своем развитии проходило и каково оно стало в результате этого развития[17].

Изложенные в работах классиков марксизма-ленинизма требования марксизма лежат в основе принципа выявления и отбора документов для печати:

наиболее полное и всестороннее выявление документов, отражающих факты и явления в их исторической связи и взаимозависимости, которое обусловливает партийно-целеустрем-

[10]

ленный отбор документов, объективно раскрывающих сущность общественных явлений во всем их многообразии.

При отборе документов для публикации на определенные темы важно также учитывать опыт классиков марксизма-ленинизма по использованию документов врагов рабочего класса для борьбы с ними.

Документы враждебного трудящимся лагеря могут быть опубликованы по определенным темам при наличии, например, в них необходимого фактического материала, а также, если они носят конфиденциальный характер и в силу этого – отражают разоблачающие врагов признания, планы, действия и т. д. При использовании такого рода документов для публикации необходимо особенно острое критическое отношение к ним[18] в целях установления тенденциозности в изложении фактов и событий.

Большое значение для развития исторической науки и тесно связанной с ней археографии имеют постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) 1934 и 1936 гг. по вопросам истории, «Замечания по поводу конспекта учебника по истории СССР» И. В. Сталина, А. А. Жданова, С. М. Кирова 1934 г. и постановление ЦК ВКП(б) 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)». Они были направлены против антимарксистской, антиисторической концепции т. н. «школы» Покровского, против отвлеченности, схематизма и вульгаризации в исторических трудах.

В «Замечаниях по поводу конспекта учебника по истории СССР»[19] указывается на необходимость разработки истории народов СССР, а не только истории России, четкого разграничения отдельных периодов истории, четкого определения разных по своему характеру революций, исторических событий, указывается на недопустимость затасканных формулировок, как-то «полицейский террор Николая I», «Разинщина» и т. п.

«Наши историки – говорится в «Замечаниях…» – обязаны преподать нашей молодежи марксистские, научно-обоснованные определения»[20].

Это указание имеет важнейшее значение для выбора темы,

[11]

выявления и отбора документов для печати, а также для всех остальных процессов публикаторской работы.

В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г.[21] отмечается, что основным пороком т. н. «школы» Покровского является то, что она «толковала исторические факты извращенно, вопреки историческому материализму освещала их с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в обстановке которых протекали исторические события, и, тем самым, искажала действительную историю»[22]. Этот основной порок вытекает из ошибочной формулы Покровского, что «история – это политика, опрокинутая в прошлое», которая и приводила к субъективизму и произволу в исторической науке, к ее построению в соответствии с надуманной им схемой.

Антимарксистские взгляды М. Н. Покровского, его субъективизм, сочетавшийся с буржуазным объективизмом, в значительной степени отразились на многих публикациях Центрархива и других научных учреждений: на тематике их, составе и содержании, на археографическом оформлении, научно-справочном аппарате.

Марксизм-ленинизм учит, что историю нельзя ни ухудшать, ни улучшать, учит последовательному проведению принципа партийности, раскрытию объективных закономерностей в развитии общества.

Принцип партийности обязывает при помощи документов объективно раскрыть исторические факты, явления, события и нацеливает на борьбу против бесстрастного, безразличного отношения ко всякого рода извращениям в них действительности, что так характерно для буржуазного объективизма.

В. И. Ленин указывает на коренное отличие объективности марксистской исторической науки от буржуазного объективизма:

«Объективист говорит о необходимости данного исторического процесса; материалист констатирует с точностью данную общественно-экономическую формацию и порождаемые ею антагонистические отношения. Объективист, доказывая необходимость данного рода фактов, всегда рискует сбиться на точку зрения апологета этих фактов; материалист вскрывает классовые противоречия и тем самым определяет свою точку зрения. Объективист говорит о «непреодолимых исторических тенденциях»; материалист говорит о том классе, который «заведует» данным экономическим порядком, создавая такие-то формы противодействия других классов. Таким образом, материалист,

[12]

с одной стороны, последовательнее объективиста и глубже, полнее проводит свой объективизм. Он не ограничивается указанием на необходимость процесса, а выясняет, какая именно общественно-экономическая формация дает содержание этому процессу, какой именно класс определяет эту необходимость… С другой стороны, материализм включает в себя, так сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку зрения определенной общественной группы»[23].

Следовательно, археографы, руководствуясь указаниями В. И. Ленина, должны останавливаться при отборе документов для печати на таких документах, которые наиболее глубоко раскрывают действительный ход событий, социальную сущность явлений в их развитии, которые раскрывают объективную закономерность исторического процесса. Оценка отраженных в документах явлений прошлого производится с партийных позиций, с точки зрения современной науки, в связи с исторической обстановкой, в которой они происходили.

Решения Партии и Правительства, вскрывшие ошибки т. н. «школы» Покровского, вывели историческую науку и археографию на правильный путь развития, основывающийся на марксистско-ленинской теории. Важнейшей задачей советских археографов является преодоление остатков влияния ошибочных взглядов т. н. «школы» Покровского. Особенное внимание должно быть обращено на борьбу с ошибками буржуазно-объективистского характера.

Ценные руководящие указания имеются в трудах классиков марксизма-ленинизма и по другим вопросам издания источников: выбора и передачи текста документов, археографического оформления, составления научно-справочного аппарата.

При подготовке Ф. Энгельсом к изданию II тома «Капитала» К. Маркса значительные трудности возникли в отношении выбора текста, поскольку некоторые части тома имели несколько редакций. Необходимо было решить, какая из имеющихся редакций должна быть положена в основу издания. В предисловии ко II тому Ф. Энгельсом дано следующее решение этого вопроса: «…где только было возможно, я ограничил свою работу простым выбором между различными редакциями; притом так, что в основу клал последнюю из имеющихся редакций, сличая ее с более ранними. Действительные затруднения, т. е. не только технические, представляли при этом лишь первый и третий отделы, но зато это были не малые затруднения.

[13]

Я старался их разрешать исключительно в духе автора»[24].

Как видно, при наличии нескольких редакций той или иной части тома в основу издания Ф. Энгельсом брался наиболее законченный текст, который полнее, а также более совершенно по форме отражал взгляды К. Маркса.

Таким текстом, как правило, являлась последняя авторская редакция. Остальные редакции привлекались в качестве добавлений к основному тексту, которые помещались Ф. Энгельсом в текстуальных примечаниях или в прямых квадратных скобках в самом публикуемом тексте.

По вопросу о выборе текста записей речей имеется ценное указание В. И. Ленина в «Послесловии» к его брошюре «Успехи и трудности советской власти». В нем В. И. Ленин просит издателей своих речей не полагаться на стенографическую или какие-либо другие записи его речей, ввиду неудовлетворительности записей. «Лучше хороший отчет о речи, чем плохая запись речи», – говорил В. И. Ленин[25].

Указания Ф. Энгельса и В. И. Ленина по вопросу о выборе основной редакции текста произведения, а именно выбор такой редакции, которая более соответствует замыслу автора, очень важны для археографа. Выбор основной редакции, соответствующей замыслу автора, в наибольшей мере обеспечивает подлинность, достоверность источника.

На это нацеливают высказывания классиков марксизма-ленинизма и по вопросу о передаче текста источников.

Во время подготовки Ф. Энгельсом к печати III тома «Капитала» находилось немало лиц, советовавших Ф. Энгельсу подвергнуть «Капитал» переработке, сделав его, так сказать, более доступным читателю. Ф. Энгельс дал достойную отповедь такого рода «советчикам». Он не считал возможным переработать текст Маркса, жертвовать его подлинностью. Переработку текста Энгельс понимал, как отступление от подлинника, как комментарий к нему. Подлинный текст, ввиду переработки был бы не доведен до читателя[26].

В. И. Ленин, предпринимая в 1904 г. переиздание своей брошюры «Письмо к товарищу о наших организационных задачах», оставил текст «Письма» без изменений. В предисловии к брошюре В. И. Ленин писал: «После того, как мои оппоненты выражали не раз желание пользоваться этим письмом в качестве документа, я бы считал с своей стороны внесение ка-

[14]

ких-либо изменений при перепечатке прямо даже… как бы это помягче выразиться?… неловким»[27].

Прямое отношение к вопросам публикации документов, в том числе к вопросу передачи текста, имеет труд И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». И. В. Сталин учит, что грамматический строй языка, как и язык в целом, является продуктом длительного исторического развития. В процессе этого развития «он совершенствуется, улучшает и уточняет свои правила, обогащается новыми правилами…»[28].

Из основных законов развития языка, рассмотренных И. В. Сталиным, следует, что при передаче публикуемого текста необходимо осуществлять исторический подход к документам. Недопустима модернизация языка. Передавая текст источника, археографы обязаны полностью сохранять особенности языка эпохи, с которой связан публикуемый источник.

Марксистское положение, изложенное в этом же труде, о необходимости при цитировании произведений учитывать исторические условия, о которых трактуют цитаты, осуществлять цитирование не формально, а вникая в существо дела[29], – основное требование при публикации извлечений из документов.

Таким образом, точная научная передача текста документа при сохранении в неприкосновенном виде содержания, смысла, формы языка документа, фонетических его особенностей, специфических выражений, свойственных определенной эпохе, территории, среде, является одним из основных принципов советской археографии.

Передача текста осуществляется на научно-критической основе. Критика текста находит отражение в текстуальных примечаниях и, при необходимости, в других частях научно-справочного аппарата.

Ценные указания археографы находят в произведениях классиков марксизма-ленинизма и по вопросам археографического оформления документов и составления отдельных частей научно-справочного аппарата. Так, В. И. Ленин уделял большое внимание заголовкам к книгам, требуя соответствия формы их содержанию. Например, подвергнув резкой критике заглавие книги З. Шильдера «Тенденции развития мирового хозяйства» (Берлин, 1912) и ее подзаголовок «Планомерные

[15]

воздействия на мировое хозяйство», В. И. Ленин указал, что заглавие слишком широко, а подзаголовок «прямо шарлатанский», т. к. в книге говорится о таможенной политике, а планомерное воздействие на мировое хозяйство при посредстве таможенной политики невозможно[30].

Из марксистско-ленинского требования соответствия формы содержанию вытекает необходимость точного раскрытия в заголовке сущности документа. Археографы находят ряд примеров из опыта политического и литературного редактирования В. И. Лениным и И. В. Сталиным текстов рукописей, показывающего какое значение они придавали политической и литературной четкости, краткости формулировок текста, которые правильно раскрывают сущность вопроса[31].

Заглавия работ самих классиков марксизма-ленинизма являются для нас образцом точного соответствия их содержанию, образцом политической заостренности.

Большое значение В. И. Ленин придавал и правильному расположению документов[32]. Расположение документов основывается на диалектическом методе раскрытия отраженных в документах исторических закономерностей явлений в их развитии. Система расположения документов определяется конкретной темой, составом документов и задачами издания.

Научно-справочный аппарат к публикации документов составляется на основе марксистско-ленинских требований о политической направленности, в соответствии с принципом партийности.

В. И. Ленин подверг суровой критике предисловия Эд. Бернштейна к 4-томному изданию «Переписки Маркса с Энгельсом» за то, что предисловия к изданию проникнуты оппортунизмом, фальшивы и содержат ряд клеветнических выпадов в отношении К. Маркса и Ф. Энгельса[33].

Разоблачая оппортунистические тенденции и антинаучные приемы составления научно-справочного аппарата в издании Бернштейна, В. И. Ленин со всей силой подчеркивает необходимость строго научного марксистского подхода к составлению научно-справочного аппарата[34]. В письме к В. В. Адоратскому, подготавливавшему по поручению В. И. Ленина к

[16]

изданию сборник «К. Маркс и Ф. Энгельс «Письма. Теория и политика в переписке Маркса и Энгельса»», В. И. Ленин дает конкретные указания о приемах составления предисловия. Он предлагал сократить предисловие, «много отчетливее формулировать, более продумав формулировки», сочетать включаемые в предисловие выдающиеся цитаты из писем с другими произведениями Маркса[35].

Образцом для археографов служат исторические введения[36] к изданиям документов и произведениям классиков марксизма-ленинизма. В исторических введениях с большой убедительностью показываются условия возникновения произведений, устанавливается связь между документами, вскрывается основной смысл и значение публикуемых документов и произведений, выделяется главное политическое и научное значение их в связи с конкретной исторической обстановкой. Например, в историческом введении, написанном В. И. Лениным в 1907 г. к изданным под его редакцией «Письмам К. Маркса к Л. Кугельману» в русском переводе, он подчеркивает, что для рабочего класса России имеют значение те места писем, которые содержат теоретический и политический материал. В нем приводится оценка писем, показывается, что в них могут найти рабочие, какие выводы сделать из содержания писем для революционной борьбы[37].

В историческом введении, написанном И. В. Сталиным к I тому своих Сочинений, дается характеристика исторической обстановки, в которой создавались вошедшие в том произведения, оценка их и указывается, как следует, понимать произведения в связи со взглядами автора в период их написания[38].

Исторические введения В. И. Ленина и И. В. Сталина помогают правильно понять и использовать произведения, документы, которым они предпосланы. О том значении, которое В. И. Ленин придавал примечаниям, можно судить по его письму М. Н. Покровскому от 2 июля 1916 г. В. И. Ленин выразил огорчение по поводу издания рукописи своей книги «Империализм, как высшая стадия капитализма» в несколько сокращенном виде и просил сохранить примечания:

«…Вы увидите из № 101, что они для меня сугубо важны; затем в России читают ведь и студенты…: им указания литературы нужны». Заявляя, что примечания занимают всего две

[17]

странички, В. И. Ленин еще раз просит оставить их: «Очень прошу оставить примечания или походатайствовать перед издателем об оставлении их»[39].

Примечания В. И. Ленина так же, как и его предисловия, являются образцом для археографов. Например, в Примечании к статье «Финансы России и революция» (1905 г.) В. И. Ленин подтверждает и дополняет выводы этой статьи цифровыми сведениями из вышедшей в Берлине книги Рудольфа Мартина «Будущность России и Японии», раскрывает их смысл и делает острый политический вывод: «Европейская буржуазия спешит вывернуться, предвидя неизбежность русского краха»[40].

Ленинские примечания учат археографов конкретному, содержательному освещению комментируемых вопросов в революционном духе[41].

В примечаниях В. И. Ленина к произведениям разных авторов подчеркивается его солидарность с высказываемыми ими взглядами, или наоборот, выражается протест против тех, с которыми он не согласен; приводится необходимый библиографический, цифровой и другой материал.

Примечания В. И. Ленина к отдельным местам его произведений насыщены библиографическими и другими справками, политически острыми пояснениями, бичующей оценкой буржуазных ученых, народников, экономистов, либералов, меньшевиков и т. п., против которых часто была направлена полемика в ряде трудов, напр., «Развитие капитализма в России», «Критические заметки по национальному вопросу», «Московские зубатовцы в Петербурге» и др.

Ленинские примечания помогают в изучении произведений, к которым они составлены, помогают придти к наиболее правильным, глубоко научным и политическим выводам.

Постановление ЦК ВКП(б) 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)» нацеливает советских археографов на составление кратких примечаний в партийном остром духе[42].

В приведенных ранее высказываниях В. И. Ленина имеются указания о том, что примечания должны составляться

[18]

кратко, политически правильно[43], содержательно[44], что через их посредство должна быть установлена связь между документами. О последнем, а также о составлении кратких по форме примечаний говорится в «Предисловии к брошюре Н. Шахова «Борьба за съезд»: «Наша работа ограничилась приведением документов в хронологический (по возможности) порядок и добавлением самых кратких пояснений для указания связи между документами»[45].

Политической остротой, точностью, краткостью и содержательностью отличаются примечания Института Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина (ИМЭЛС) к Сочинениям К. Маркса и Ф. Энгельса, к 4-му изданию Сочинений В. И. Ленина, Сочинениям И. В. Сталина и другим его изданиям, поэтому они являются образцом в составлении этой важной части научно-справочного аппарата к документальным публикациям.

Значение указателей, помогающих читателю в изучении материалов, неоднократно подчеркивалось В. И. Лениным в ряде произведений[46]. В рецензии на книгу «Экспонаты по охране труда на Всероссийской гигиенической выставке в С.-Петербурге в 1913 г. СПб. 1913 г. стр. 78» В. И. Ленин, отмечая, наряду с другими ее положительными сторонами, наличие библиографического указателя, указывает, что недостатком книги является отсутствие во многих случаях абсолютных цифр и «общего предметного указателя, который давал бы возможность быстро находить соответствующие данные по отдельным вопросам». Он высказывает пожелание, чтобы при следующих изданиях эти недостатки были исправлены[47].

Советское правительство и Коммунистическая партия придают большое значение качеству советских изданий. Еще в 1919 г., в условиях иностранной военной интервенции и гражданской войны, жесточайшей хозяйственной разрухи, В. И. Ленин обращал серьезное внимание па качество изданий. В письме к В. В. Воровскому, заведывавшему Государственным издательством, В. И. Ленин подверг резкой критике сборник материалов «III Интернационал 6-7 марта 1919 г.». Он указал, что сборник издан неудовлетворительно во всех

[19]

отношениях: документы не просистематизированы, неточно передан текст, не выделены решения от речей, статей, заметок, отсутствовали предисловие, протоколы.

В. И. Ленин потребовал наказания виновных в этом и наметил ряд мер, направленных на повышение качества печатных изданий[48].

Внешне-техническое, полиграфическое и художественное оформление издания сборников документов имеет важное значение. Оно способствует печатной выразительности текста сборника, более яркому, образному представлению об их содержании.

Решения XIX съезда Коммунистической партии Советского Союза об улучшении качества печати и оформления книг[49] обязывают археографов неукоснительно им следовать.

Таким образом, постановления Партии и Правительства, указания классиков марксизма-ленинизма учат нас научно-критическому подходу к документам, учат оценивать их по существу, неизменно руководствоваться принципом партийности в науке, проявлять постоянную заботу об интересах читателей, соблюдать научные принципы публикации документов, строго основанные на марксистско-ленинской методологии.

Второй раздел хрестоматии включает материалы, начиная с XVIII века, когда впервые было осуществлено теоретическое обобщение предшествующего опыта публикаторской деятельности в России, и когда археография начала складываться как вспомогательная историческая дисциплина.

Развитие социально-экономических и политических отношений, культуры древнерусского государства приводит к необходимости обоснования и закрепления его достижений. В связи с этим видно, например, как в «Повести временных лет» появляются договоры Руси с греками. Летописцы понимали значение документов для доказательства роли древнерусского государства в международных отношениях. Они применили определенные приемы в передаче текста договоров и обеспечили их сохранность и распространение.

Таким образом, первые зачатки археографических навыков в России относятся, примерно, к XII веку. Позднее летописи распространяются в виде многочисленных списков, хотя и в различных редакциях и вариантах. Распространяются и другие исторические памятники, из которых наибольшую известность в списках получил важнейший памятник истории древнерусского государства – «Правда Русская».

[20]

Развитие экономических и социальных отношений и складывание централизованного многонационального государства сопровождается появлением большого количества духовных, договорных и различного рода жалованных грамот великих и удельных князей, актового материала духовных и светских феодалов на право владения землями. В целях обеспечения сохранности документов и удобства их использования в монастырях составлялись копии с документов, которые включались в копийные книги. Это объективно содействовало развитию археографических приемов (передача текста документов).

По мере роста политического самосознания и культурного развития общества в XV-XVI веках увеличивается количество политических, юридических, литературных, церковных произведений, распространяемых в виде либо отдельных рукописных списков, либо в виде сборников.

В XVI и XVII веках появляются уже определенные нормы точной передачи текста тех или иных источников. Так, в Судебник 1550 г. и Соборное уложение 1649 г. были включены указания, обеспечивающие правильное составление списков с земельных и судебных документов, в Стоглав 1551 г. – требования точного копирования книг. Следует отметить, что сам Стоглав в то время был распространен в большом количестве списков.

Появление книгопечатания способствовало распространению источников в больших масштабах и дальнейшему развитию их археографической обработки.

Особенно возрастает количество публикаций источников с середины XVII века, когда усиливаются экономические связи между отдельными областями, усиливается многонациональное единое государство. Появляются официальные издания правительственных законов: в 1649 г. Соборное уложение Алексея Михайловича, в 1654 т. Уставная грамота о мостах и перевозах, в 1667 г. Торговый устав.

Таким образом, наряду с распространением исторических источников и различных произведений, опубликованием законов и других официальных документов происходила на протяжений XII-XVII веков выработка известных археографических навыков.

Эти навыки способствовали развитию в России собственно археографии, вызванной к жизни, начиная с XVIII века, крупными сдвигами во внутреннем и внешнем положении страны. В недрах феодально-крепостнического общества XVIII века все более вызревают элементы капиталистических отношений. У дворянства возрастает интерес к историческому прошлому страны в целях обоснования своей идеологии и укрепления

[21]

своего господствующего положения. Развитие археографии вызывалось также необходимостью усилить международную роль России. В период царствования Петра I осуществляются попытки написания истории России, для чего требовалось большое количество исторических источников. Последние были призваны играть и самостоятельную политическую и практическую роль. По инициативе Петра I начинает осуществляться одна из задач археографии – выявление и собирание исторических источников.

В 1720 и 1722 гг. издаются специальные указы о присылке в Сенат и Синод из монастырей и епархий жалованных грамот, рукописей, летописей и книг[50]. Еще раньше, в 1716 г. по распоряжению. Петра I была снята копия с Кенигсбергского, списка летописи в Радзивилловской библиотеке.

В тот же период в политических и практических целях был опубликован ряд исторических источников[51].

С 30-х годов XVIII в. внимание историков и археографов все более приковывается к использованию летописей в исторических трудах и публикациях.

Известный дворянский историк В. Н. Татищев первый использовал в широком плане летописи, как источник для написания русской истории. Наряду с большой государственной деятельностью В. Н. Татищев находил время для научных занятий. Последним он придавал, большое значение: без знания истории ни один человек «мудр и полезен быть не может», – писал Татищев.

Кроме того, по его вполне справедливой мысли, разработкой истории осуществлялась и патриотическая задача:

«Больше же всего, – говорил Татищев, – русская история нужна потому, что через нее неприятелей наших… басни и сущие лжи, к поношению наших предков вымышленные, обличатся и опровергнутся»[52].

В «Истории Российской с самых древнейших времен» В. Н. Татищев не только использовал 15 списков летописей в качестве источника для написания истории, но и передал текст их, правда, в значительной степени модернизируя его. Следовательно, с указанной оговоркой, можно считать, что он

[22]

опубликовал летописи. В силу этого они заменяют утраченные позднее подлинники использованных Татищевым летописей.

О методе точной критической передачи текста летописей говорится в публикуемом в хрестоматии извлечении из «Предизвещения» к I т. «Истории Российской…»[53]. Это высказывание является первым теоретическим обобщением предшествующего опыта работы по передаче текста документов. Кроме того, Татищев, сопроводив публикуемые летописи историческими, этнографическими и хронологическими примечаниями, указал последующим археографам пути развития археографии на основе критического отношения как к летописям, так и к другим историческим памятникам.

Все сказанное ставит В. Н. Татищева в первые ряды русских археографов. После В. Н. Татищева попытки к изданию летописей предпринимались в Академии наук. В ее обращении от 1734 г. в Синод о разрешении издавать летописи ясно видно, какое значение придавалось изданию этих источников:

«…Можно надеяться, – что чрез сей способ российская история будет приведена со временем в лучшую ясность… и народу чтением оных (летописей – ред.) приятное упражнение…»[54].

В этом обращении Академия высказала и определенные взгляды на приемы публикации летописей, намереваясь печатать летописи «не переменяя в оных ни наречия, ни материи, кроме некоторых мест, которые со историею светскою никакого союза не имеют, но токмо до духовности касаются»[55].

Указанный метод передачи текста летописей в какой-то мере нашел применение в труде В. Н. Татищева «История Российская…» и в подготовленном к изданию сотрудником Академий наук И. Барковым «Кенигсбергской летописи»[56]. И. Барков был последователем критических методов публикации В. Н. Татищева.

Развитие русской археографии проходило в постоянной и острой борьбе. В 1767 г. появляется публикация 1-й части Никоновской летописи, подготовленная к изданию Шлецером. По

[23]

существу, издание Никоновской летописи было копией со списка, с воспроизведением буква в букву всех ошибок переписчиков, без соответствующего научно-справочного аппарата.

Таким образом, приемы публикации, примененные Шлецером, носят антинаучный характер. Шлецер придерживался реакционной националистической норманской теории о происхождении русского народа. Не зная русской истории, он не видел самобытности в развитии русского народа, самостоятельного происхождения русских летописей, отыскивая для них источники в византийских хрониках. Незнание генезиса русского летописания привело его к ошибочному методу в исследовании летописей, попыткам установления т. н. «очищенного Нестора». Шлецер не понимал, что летопись является сводом, а не трудом одного лица. Формальные приемы исследования текста летописей не могли привести его к положительным результатам.

Метод и приемы Шлецера в изучении и издании летописи в го время не могли быть всеми оценены как ошибочные и нашли своих последователей. Так, реакционный дворянский историк М. М. Щербатов, солидаризируясь в своих «Примечаниях на ответ генерал-майора Болтина»[57] с В. Н. Татищевым в вопросе о критическом методе исследования источника, при издании «Царственной книги» в 1769 г.[58] все же допустил некритический подход. Не изучив содержания летописи и не обратив внимания на то, что листы ее перепутаны, он, слепо следуя приему буквального воспроизведения текста источника, в таком виде ее и опубликовал.

Издание летописей Академией наук усиливается в последние десятилетия XVIII в., когда интерес к историческим источникам возрастает у дворянства в связи с работой Екатерининской комиссии по составлению нового уложения 1767 г., в связи с крестьянской войной под руководством Е. И. Пугачева, зарождением революционных идей А. Н. Радищева и просветительской деятельностью Н. И. Новикова. Ссылкой на древние традиции, которые отражены в документах, дворяне стремились закрепить свои права и привилегии. Собственно, такими же побуждениями руководствовалась и Екатерина II, приказав в 1778 г. Синоду снять копии с хранящихся в Московской синодальной и типографской библиотеках летописей и напечатать их[59]. С позиций дворян-крепостников написана

[24]

М. М. Щербатовым и «История Российская с древнейших времен».

С 1781 г. начинает издание летописей также и Московская синодальная типография. Методы публикации этого учреждения и Академии наук мало чем отличались от методов, примененных при публикации 1-й и 2-й частей Никоновской летописи[60].

В издании актового материала применение научных методов началось так же, как и в издании летописей в середине XVIII в. Буржуазная историография ошибочно утверждала, что начало научному изданию актового материала было положено Г. Ф. Миллером. Публикация юридических памятников и актового материала (для политических и практических нужд) производилась еще в середине XVII и начале XVIII вв. Позднее В. Н. Татищев разыскал и подготовил к изданию первостепенной ценности исторические памятники: Русскую Правду и Судебник. 1550 г.

Методы публикации этих памятников основаны на критическом подходе: документы снабжены текстуальными примечаниями, примечаниями по содержанию и общим указателем, но при передаче текста этих источников Татищев его в некоторой степени модернизировал.

Последователем Татищева в издании исторических памятников был С. Башилов, подготовивший к изданию Судебник царя Ивана Васильевича и дополнительные законы к нему[61]. Башилов по сравнению с Татищевым применил более научные методы передачи текста, осуществив передачу текста по современной ему орфографии, с расстановкой знаков препинания, разделением текста на статьи, сохранением особенностей древнего языка, восполнением из других списков пропусков текста с указанием откуда они заимствованы. Рассмотренные методы изложены Башиловым в «Критических примечаниях» к Судебнику[62].

Публикаторская же деятельность Миллера носит на себе следы его реакционного взгляда на русскую историю и ее источники, с позиций т. н. «норманской теории», разоблаченной гениальным русским ученым М. В. Ломоносовым. Вполне справедливо М. В. Ломоносов обвинял Миллера в использовании им в своей работе в большей мере ино-

[25]

странных источников и пренебрежительном отношении к русским историческим памятникам. Приемы археографической работы Миллера не совершенны. Во время своего пребывания в Сибири в составе 2-й Камчатской экспедиции Беринга, Миллерсо своими помощниками допускал большую вольность при снятии копий с документов, часто искажая смысл их. При подготовке к публикации Степенной книги, он, сравнивая с нею другие списки, не приводил разночтений и опускал отдельные места Степенной книги. Так же вольно Миллер (поступил при подготовке к изданию «Ядра Российской империи» Манкиева, выбросив посвящение Петру I. Много других мест было им исправлено ошибочно. Кроме того, авторство этой книги он приписал Я. И. Хилкову. Другую крупную, ошибку он допустил, когда приписал авторство «Повести временных лет» Феодосию Печерскому[63].

Все это свидетельствует о ненаучном, подходе Миллера к изучению источников и к методам их публикации, хотя его заслуги перед археографией значительны: Миллером собрано большое количество документальных материалов, составивших так называемые «Портфели Миллера».

В публикации актового материала так же, как и, в публикации повествовательных источников, основы научно-критического метода заложили русские историки и археографы – Татищев, Барков, Башилов. Позднее, в конце XVIII века, их развили Новиков и Голиков. И Щербатов, начиная с 3-го тома «Российской истории с древнейших времен», пишет ее на основании актового материала, значительную часть которого он публикует в виде приложений[64]. Специальными публикациями, посвященными Петру I, он расширил хронологические рамки публикуемых источников до начала XVIII в.[65] Сопровождение документов примечаниями по их содержанию, хотя и не лишенными ошибок, а также историческим введением, свидетельствует о применении критического метода в археографической практике[66].

Исключительно большое место в археографии занимает

[26]

публикаторская деятельность русского просветителя Н. И. Новикова.

Интерес к просветительской деятельности среди народа и, в частности, к распространению исторических знаний путем публикации документов у Н. И. Новикова стал особенно заметным во время работы в Екатерининской комиссии по составлению нового уложения 1767 г., когда крепостниками и их противниками был поднят вопрос о путях развития России. Этот интерес усилился в период крестьянской войны под руководством Е. И. Пугачева и в связи с зарождением революционно-демократических идей А. Н. Радищева, – появлением в свет его знаменитой книги «Путешествие из Петербурга в Москву».

Н. И. Новиков подготовил и издал с 1773 по 1775 гг. в 10-ти томах «Древнюю российскую вивлиофику», включающую большое количество документов по внутренней и внешней истории.

Высоким патриотическим чувством и пониманием значения распространения исторических знаний проникнуты его слова о назначении этого издания в предисловии к 1-му тому:

«Не все у нас заражены Францией, а многие заинтересуются описанием предков, нравов и обычаев, и с восхищением познают великость духа их, украшенного простотою… Полезно и похвально знать об иностранцах, но гораздо полезнее знать о прародителях.

…Стыдно презирать своих соотечественников, а еще пуще и гнушаться оными»[67].

Н. И. Новиков написал статью, содержащую правила публикации документов[68], которая подвела итог всему предшествующему археографическому опыту.

С 1788 по 179Г гг. вышло 2-е дополненное издание «Древней российской вивлиофики» в 20-ти томах, в котором Н. И. Новиков не смог полностью применить свои правила, в частности, по составлению научно-справочного аппарата.

В предисловии к 1-му тому 2-го издания «Древней российской вивлиофики» Н. И. Новиков выдвигает новое теоретическое положение в археографии, дополняющее правила, именно о расположении документов в публикации:

«Привесть оные в возможной хронологической порядок, и, по крайней мере, в каждом томе сближить пиесы, относящиеся к одному предмету…»[69].

Если в первом издании «Древней российской вивлиофики»

[27]

не было строгой системы в расположении документов, так как Н. И. Новиков публиковал их по мере собирания, то во 2-м издании документы уже расположены по разновидностям и в хронологическом порядке.

Этими изданиями впервые исторической науке были предоставлены в большом количестве ценные источники.

Достижения в области археографии были учтены активным собирателем и публикатором документов о деятельности Петра – И. И. Голиковым, который подготовил на основе правил Н. И. Новикова и издал в 1788-1789 гг. 12 томов «Деяний Петра Великого…»[70] и с 1790 по 1797 гг. – 18 томов Дополнений к ним[71].

В начале XIX в. в условиях развития элементов капиталистической формации, и усилившегося в связи с этим процесса разложения феодально-крепостнической системы в России появляются первые дворянские революционеры-декабристы. Распространение их социально-политических и философских воззрений, выступление с оружием в руках против самодержавного строя и крепостного права всколыхнули передовые слои общества. В это время особенно обостряется интерес к историческому прошлому России, в котором, стремились найти ответ о настоящих и последующих путях ее развития.

Многие декабристы, будучи историками, используя в своих трудах архивные и опубликованные документы, большое значение придавали археографической деятельности. Их взгляды на методы публикации документов, были прогрессивными. Так, Н. М. Муравьев и Н. А. Бестужев высказывались за тематическое, комплексное и комментированное издание документов.

Интерес к историческому прошлому России повысился также в связи с развернувшейся борьбой между представителями так называемой «скептической школы» и их противниками по вопросу о характере общественного и государственного строя и культуры древнерусского государства.

В целях освещения проблем древней истории русские ученые поставили перед собой задачу собирания и издания в .широком плане источников по истории русского народа. Для выполнения этой задачи по их инициативе с начала XIX в. был создан ряд научных учреждений и в 1829-1834 гг. осущест-

[28]

влена известным русским археографом П. М. Строевым Археографическая экспедиция.

‘Русские ученые постепенно вырабатывали методы и приемы издания национальных исторических источников, отбрасывая некритические или формально-критические приемы западных ученых. Правила издания документальных текстов, выработанные Н. И. Новиковым, на основании предшествующего и собственного опыта в конце XVIII в. и не реализованные полностью им самим, были освоены и развиты впоследствии русскими археографами и прочно вошли в практику археографических учреждений.

Одним из первых учреждений, занявшихся разработкой методов издания актового материала, была Комиссия печатания государственных грамот и договоров при Московском архиве коллегии иностранных дел (1811 г.).

В хрестоматию включен доклад стоявшего во главе этой Комиссии государственного канцлера Н. П. Румянцева Александру I, два письма Румянцева управляющим Архивом коллегии иностранных дел Н. Н. Бантыш-Каменскому и А. Ф. Малиновскому и предисловие к III тому «Собрания государственных грамот и договоров»[72]. Эти документы дают материал для изучения вопроса о разработке методики издания актовых источников. Они показывают, с одной стороны, консерватизм Н. П. Румянцева, проявившийся, в частности, в стремлении к буквальной передаче текста, в слепом преклонении перед образцами западной, археографии (издание Дюмона), с другой стороны, преодоление некоторых устаревших установок Румянцева русскими археографами П. М. Строевым и К. Ф. Калайдовичем, развитие и освоение ими методов и приемов издания исторических источников, выдвинутых Н. И. Новиковым.

Еще более острая борьба среди русских историков происходила в начале XIX века по вопросу о методах издания русских летописей. В начале XIX века с целью научного издания летописей организуется специальное Общество истории и древностей российских при Московском университете (1804 г.)[73]. Общество поставило перед собой задачу собрать как можно большее количество списков летописей, выбрать из них наиболее древний и полный и издать его с приведением разночтений из других списков. Деятельность Общества в этой области не увенчалась успехом. Причины неудачи кроются в ошибочных

[29]

взглядах профессоров университета, занимавшихся подготовкой летописей к изданию (Чеботарев и Черепанов), на различные летописи, как списки с одного протографа. Профессор Тимковский, сменивший Чеботарева в работе по подготовке к изданию летописи, пошел по пути издания одного списка (Пушкинского), с привлечением разночтений только из шести других списков, генетически связанных с первым. По вопросу о методах и приемах издания летописей высказывались различные суждения, часть из которых нашла отражение в документах настоящей хрестоматии. Прямо противоположные суждения по этому вопросу высказали член Общества и ближайший помощник Тимковского – К. Ф. Калайдович[74], с одной стороны, и директор Петербургской публичной библиотеки А. Н. Оленин[75], с другой.

Оленин выступал за буквальное воспроизведение летописных текстов; Калайдович требовал научного подхода к изданию, критически оценивая источник и исправляя погрешности и ошибки переписчиков. Этот новый принцип передачи текста был наиболее отчетливо сформулирован П. М. Строевым в предисловии к изданному им в 1820-1822 гг. «Софийскому временнику»[76].

Большая роль в области развития русской археографии в XIX в. принадлежит Петербургской археографической комиссии[77].

Ко времени учреждения Археографической комиссии был накоплен значительный опыт в области русской археографии. В 1823 г. в заседании Общества истории и древностей российских П. М. Строев четко сформулировал план собирания и издания исторических, памятников[78], без которых была невозможна разработка русской истории. Однако осуществления этой идеи Строеву удалось добиться только в 1829-1834 гг., да и то далеко не полностью: экспедиция была прервана, не обследовав архивов Украины, Белоруссии и Литвы; собранные памятники были изъяты из ведения Академии наук, по поручению которой Строев проводил экспедицию, и переданы в специальную комиссию при Министерстве Народного просвещения.

Собранные экспедицией акты в результате обследования до двухсот архивов и библиотек в городах и монастырях Северо-

[30]

восточной части России вместе с частично выявленными в столичных и местных архивах и библиотеках документами были изданы в 1836 г. в четырех томах под названием «Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею императорской Академии наук» и вошли в русскую библиографию под кратким названием – «Акты археографической экспедиции». Кроме того, был издан еще один том – «Акты юридические».

После этих изданий Археографическая комиссия продолжила работу по собиранию исторических источников в столичных и местных архивах и библиотеках. Кроме того, обследовались некоторые иностранные архивы, а также фамильные и личные библиотеки.

В результате проведенного собирания исторических источников, Археографическая комиссия во 2-й половине XIX столетия развернула публикаторскую деятельность по двум основным линиям: по линии издания «Полного собрания русских летописей» и по линии издания актовых материалов («Акты исторические» и «Дополнения к актам историческим», «Акты Западной России», многотомная серия под общим названием «Русская историческая библиотека» и др.).

Большинство названных изданий по своему составу представляют коллекции документов, расположенных в хронологическом порядке.

Для издания исторических источников Археографическая комиссия разработала методы и приемы публикации как документальных, так и повествовательных текстов, в основу которых был положен предшествующий опыт отечественных изданий. Были выработаны приемы научной передачи текста исторических источников до XVIII столетия путем исправления погрешностей с объяснением их в текстуальных примечаниях, приемы археографического оформления документов заголовками и контрольно-справочными сведениями, формы археографического предисловия и указателей.

Однако, Археографическая комиссия не сумела полностью применить на деле разработанную ею методику публикации документов. Издания Археографической комиссии не лишены недочетов, сказавшихся как в недостаточно точной передаче текста, так и в подчас громоздких и не всегда правильно составленных заголовках к документам, в формализме и буржуазно-дворянском подходе к выбору некоторых предметов и терминов при составлении указателей к изданиям. Методы и приемы издания исторических источников, разработанные Археографической комиссией, в краткой форме были сформулированы в предисловиях к ее изданиям.

[31]

В хрестоматии приводятся «Правила для руководства Археографической комиссии 1837 г.»[79], извлечения из предисловия к I тому «Актов Археографической экспедиции»[80], к I тому Актов исторических»[81] и предисловие к I тому «Актов, относящихся до юридического быта древней России»[82] с изложением задач и общего плана работы комиссии и основных методов и приемов издания исторических источников. В «Правилах для руководства» нашли также отражение взгляды ученых того времени на методы издания летописей и план издания «Полного собрания русских летописей» (ПСРЛ). Последний в ходе подготовки к печати этого издания подвергся изменению и уточнению в соответствии с уточнением классификации летописей.

В основу методов издания ПСРЛ была положена классификация летописных списков на разряды по их происхождению, в зависимости от основных черт, отличающих одни списки от других. На основании такой классификации комиссия выбирала лучшие списки каждого разряда, точно воспроизводила их тексты, с приведением к ним вариантов других списков. Первые тома ПСРЛ страдали существенными недостатками. Основные недостатки первых семи томов ПСРЛ заключаются: 1) в допущении ошибок в классификации летописей; 2) в искусственном отделении от Ипатьевской и Новгородских летописей начала – «Повести временных лет» – и издания этих летописей без начала; 3) в выделении из текста отдельных, с точки зрения издателей, «вводных статей» и в перенесении их в конец соответствующего тома:

Недостатки издания ПСРЛ объясняются отчасти неизученностью летописных источников, и в большей степени формальным механическим подходом к летописным памятникам, без достаточного учета их сложного состава как по содержанию источников, вошедших в них, так и по времени их переработки.

Но эти недостатки ПСРЛ не умаляют большого положительного значения для русской исторической науки уже самого факта осуществления грандиозной публикации летописей – этой гордости культуры русского народа.

Некоторые вопросы методики издания летописей обсуждались в 1869-1870 гг. русскими учеными. Археографическая комиссия собрала мнения по этому вопросу от 39 ученых и приняла решение о переиздании первых трех томов ПСРЛ,

[32]

внеся некоторые уточнения в разработанные ранее приемы издания[83].

В хрестоматию не вошли документы, характеризующие ме­тоды публикации местных археографических комиссий[84]. Все они в той или иной степени заимствовали опыт Петербургской археографической комиссии и не внесли существенных изменении в установившуюся к этому времени методику издания актовых источников.

К 60-м годам XIX в. растет крестьянское движение, отражающее увеличившиеся противоречия между феодально-крепостническими отношениями и развивающимся капиталистическим способом производства.

В 1859-1861 гг. в стране была революционная ситуация, готовая перейти в революционный взрыв[85]. Одним из проявлений ее была идеологическая борьба на страницах печати защитников интересов крестьянства – революционеров-демократов против либералов по вопросу о крестьянской реформе, о путях развития России. Естественно, что в этот период значение развития исторической науки и публикации документов повысилось.

Революционеры-демократы, еще в 40-х годах В. Г. Белинский, позднее Н. Г. Чернышевский и П. А. Добролюбов, придерживаясь прогрессивных исторических взглядов, высоко ценили публикаторскую деятельность отдельных лиц и учреждений. Их высказывания в области методики публикации документов значительно определили взгляды их современников-археографов.

Так, В. Г. Белинский, подвергнув критике имевшиеся издания летописей, высказался за научное издание летописи в настоящем ее виде «с вариантами, примечаниями, комментариями, снимками»[86].

П. Г. Чернышевский в своих высказываниях о методах публикации документов касался ряда вопросов, связанных с отбором документов для печати, с составлением научно-справочного аппарата к публикации и др. Например, в рецензии на изданную Комиссией печатания государственных грамот и договоров переписку Петра I с Екатериной он критикует издателей за опубликование писем, которые в своем подавляющем большинстве представляют никакого исторического интере-

[33]

са[87]. Будучи редактором «Военного сборника», Н. Г. Чернышевский приводил к отдельным местам публикуемых в нем статей примечания, написанные с революционно-демократических позиций[88]. Как говорил В. И. Ленин, Н. Г. Чернышевский умел и подцензурными статьями воспитывать настоящих революционеров.

После крестьянской реформы, несмотря на ее половинчатость, Россия быстрыми шагами пошла по пути капиталистического развития. Ограбление крестьян в результате крестьянской реформы 1861 г. вызвало подъем революционного настроения, распространение демократических произведений. В. И. Ленин говорил, что «эпоха 60-70-х годов знает целый ряд начавших уже идти в «массы» бесцензурных произведений печати боевого демократического и утопически-социалистического содержания[89].

В такой обстановке буржуазная историческая наука, не желая и, не умея, ввиду своего классового существа и идеалистической методологии, дать ответ на насущные вопросы современности, вступает в кризисное состояние, особенно усилившееся в период империализма. Кризис находит выражение в отказе буржуазных историков от постановки и разрешения проблем общеисторического значения и в занятии узко специальными темами, разрешение которых носит описательный, формально-источниковедческий характер.

Указанное направление буржуазной исторической науки не устраняло необходимости в расширении публикаторской деятельности. Буржуазные ученые, являясь верными слугами царского самодержавия, стремились направить образ мыслей общественных кругов в нужное ему русло, противопоставить произведениям демократического направления, произведения, а также издания документов, которые способствовали бы укреплению самодержавия, господствующей бюрократии. Для этих целей создаются новые археографические учреждения, продолжаются начатые ранее правительственные издания.

В 1866 г. было создано Русское историческое общество как археографическое учреждение, которое публикацией, главным образом, документов по истории царствования Екатерины II стремилось представить ее в исключительно выгодном свете.

Русское историческое общество, опубликовавшее за период своей деятельности 148 томов «Сборника», не занималось спе-

[34]

циальной разработкой методов публикации документов и потому не оставило после себя каких-либо зафиксированных правил или проекта. В своей практической деятельности оно также пользовалось накопленным опытом предшествующих учреждений, причем в научной обработке документов для издания отсутствовало единообразие.

Большинство изданий документов Русского исторического общества вышло в тематически связанных между собой многотомных сборниках и сериях. Самым крупным многотомным изданием является «Дипломатическая переписка иностранных послов и посланников при русском дворе», которое насчитывает 47 томов.

Многотомными изданиями сборников документов, насчитывающими меньшее количество томов, являются «Материалы по истории Екатерининской комиссии для сочинения проекта нового уложения 1767 г.», «Материалы для истории высших государственных учреждений России в XVIII в.», «Бумаги Екатерины II, хранящиеся в Государственном архиве Министерства иностранных дел» и др.

Отбор документов во всех изданиях буржуазно-тенденциозен, такой же характер носит и передача текста (особенно в издании «Дипломатическая переписка…»), а также научно-справочный аппарат.

При всех этих крупных пороках, издания Русского исторического общества, включая публикации документов, часто недоступные в подлинном виде (в иностранных архивах), представляют большой научный интерес. Русское историческое общество, расширив хронологические рамки публикаций документов на 100 лет, издавая тематические многотомные сборники, оставило позади себя Археографическую комиссию, публиковавшую лишь коллекции документов не позднее XVII в.

С последней трети XIX в. усиливается публикаторская деятельность центральных государственных архивов. Наибольший интерес представляют издания документов, подготовленные Московским архивом Министерства юстиции – «Материалы для истории города XVII и XVIII столетий» (дозорные, писцовые, переписные книги и др.); Московским архивом Министерства иностранных дел – «О сношениях России с Кавказом 1568-1613 гг.»; Военно-ученым архивом – «Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг.», в 97-ми вып., «Отечественная война 1812 г.», в 21-м тт.

Московский архив Министерства юстиции разработал и в 1912 г. издал «Правила для переписки и издания документов», в которых нашли отражение, главным образом, вопросы пере-

[35]

дачи текста документов. Этими правилами завершается 2-й раздел хрестоматии[90].

Наступившая в 1879-1880 г. в России революционная ситуация, рост рабочего движения, широкое распространение марксизма с вступлением В. И. Ленина в революционное движение – вызвали жесточайшую реакционную политику со стороны царского правительства. Верный проводник реакционной официальной идеологии – дворянско-буржуазная историческая наука, занимая по отношению к марксизму явно враждебную позицию, находилась в состоянии упадка.

Особенно отразилось влияние кризиса дворянско-буржуазной исторической науки на археографической деятельности губернских ученых архивных комиссий, начало создания которых приходилось на годы реакции. Будучи официальными учреждениями, они помещали на страницах своих «Трудов», «Сборников», «Известий» статьи и публикации документов, в большинстве своем содержащие апологию самодержавия, религии, дворянства[91].

В царской России документы о революционном движении были под строгим запретом и только в период первой буржуазно-демократической революции 1905 года представилась возможность М. В. Довнар-Запольскому, П. Е. Щеголеву, A.            К. Бороздину и др. опубликовать некоторые материалы следственных дел декабристов.

Третий раздел хрестоматии состоит из наиболее важных документов, характеризующих основные этапы развития методов и приемов археографической работы в советскую эпоху.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции наступил новый, советский период в развитии археографии. Советская археография стала служить интересам первого в мире государства трудящихся, интересам социалистического строительства, интересам развития советской исторической науки. Исключительно благоприятные условия для осуществления советской археографией ее важных задач были созданы декретом СНК от 1 июня 1918 г., подписанным B. И. Лениным, «О реорганизации и централизации архивного дела»[92]. Образованный по этому декрету Государственный архивный фонд, который включает документальные материалы всех правительственных учреждений, общественных организаций и предприятий как советской эпохи, так и дореволюцион-

[36]

ного времени, стал доступен для широкого исследования и публикации.

Для собирания, изучения и публикации документов по истории Коммунистической партии и Великой Октябрьской социалистической революции, литературного наследства классиков марксизма-ленинизма были созданы специальные учреждения – Истпарт, Институт Маркса-Энгельса и Институт Ленина, объединенные позднее в Институт Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Деятельность этих учреждений имеет громадное значение в деле коммунистического воспитания и теоретического образования трудящихся, в деле строительства коммунизма, для развития исторической науки и археографии.

Большую роль в развитии советской археографии также сыграли новые научные учреждения: Центрархив – ГАУ СССР, Архивное управление народного комиссариата иностранных дел – Министерства иностранных дел, Историко-археографический институт – Институт истории Академии наук СССР. Эти учреждения начали публикацию документов по истории Коммунистической партии, первой русской революции 1905-1907 гг., февральской буржуазно-демократической революции, Великой Октябрьской социалистической революции, по истории экономики, крестьянского и рабочего движения, по истории развития общественной мысли и революционного движения, по истории народов СССР, по внешней политике.

Советская археография базируется на марксистско-ленинской теории, в силу чего она стала подлинно научной вспомогательной исторической дисциплиной. В этом, а также в новой, поднятой ею социально-экономической тематике публикаций документов, в служении интересам народа – коренное отличие советской археографии от дореволюционной.

Первая публикация – «Сборник секретных документов из архива бывшего Министерства иностранных дел»[93] под ред. Н. Г. Маркина, осуществленная по прямому указанию В. И. Ленина, имела огромное значение для развития молодой советской археографии. Этой публикацией Советское правительство разоблачило перед всем миром тайную дипломатию европейских буржуазных правительств, в том числе самодержавного и буржуазного временного правительства России. Она вскрыла империалистическую сущность первой мировой войны и показала ее истинных виновников.

Сборник «Секретных документов…», выпущенный в первые дни существования Советской республики, вскоре после про-

[С. 37-70 – отсутствуют]

• Размещено: 16.07.2016
• Размер: 104.59 Kb
• © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)