Сургуладзе М.К. Дипломатические термины и принципы классификации исторических актов

[62]

Поиски новых методов анализа исторических источника характеризующие современное источниковедение, вновь поставили на повестку дня проблему классификации источников вообще и в частности проблему их классификации в рамках каждой отрасли источниковедения.

В настоящее время еще не прекратились споры относительно того, представляет ли собой дипломатика отдельную самостоятельную дисциплину или вспомогательную. Более того, ставится под сомнение целесообразность отдельного существования в этой отрасли знания по той простой причине, что задачи дипломатики полностью совпадают с задачами текстологии[1].

Такой вопрос возникает лишь тогда, когда недооцениваются языковые особенности объекта дипломатики – исторических документов. Если исследователь будет отрывать друг от друга форму и содержание источника, тогда, конечно, от специфических задач дипломатики ничего не останется, но если под понятием акта будут понимать особую языковую структуру, отличную от всякой другой структуры исторических источников, тогда, естественно, у дипломатики останется свой объект исследования. Нераздельность формы и содержания исторического источника как раз является, на наш взгляд, важным методологическим принципом, которого следует придерживаться во время изучения источника. Игнорирование этого принципа приведет к недооценке самого текста памятника и отвлечет внимание исследователей от информации, заключенной в самом способе построения текста. Языковые особенности документальных источников, в частности, актового материала, заставляют специалистов в области дипломатики искать более совершенные методы для анализа текста: сюда же входят поиски новых классификационных принципов.

В грузинской дипломатике первая попытка классификации исторических актов принадлежит И. А. Джавахишвили. Следует

[63]

отметить, что в его работе, посвященной грузинской дипломатике, теоретические основы классификации документов не рассмотрены. В этой монографии И. А. Джавахишвили особое внимание уделяет дипломатическим терминам, сохранившимся в исторических источниках, анализирует их и использует в качестве научных понятий, т. е. придает этим терминам новую значимость. Он отдельно рассматривает лишь царские грамоты, которые, по его наблюдениям, в самих документах обозначены: термином сигели. Этот термин он противопоставляет термину дацерили, который, по его мнению, употреблялся для обозначения всех остальных документов нецарского происхождения[2]. Таким образом, эти два термина используются как классификационные понятия. По этой классификации документы отличаются друг от друга по признаку авторства. Это деление основывается на распространенном представлении о феодальном праве, в котором якобы различаются публично-правовые и частноправовые нормы.

Такой взгляд в советской, и в частности в грузинской историографии, историками феодального права уже давно преодолен, но термины, которые иллюстрируют именно такой подход к источнику, все же остались в научном обороте.

Перед исследователями во время каталогизации и при издании актового материала всегда возникает проблема — как определить источник? Часто мы наблюдаем такое решение проблемы: издатели просто повторяют терминологию акта. Но всем, кому приходится работать над актовым материалом, хорошо известно, какая неопределенность существует в этом отношении в документах. Одни и те же юридические сделки нередко обозначены разными, в лучшем случае, синонимными понятиями, а разные явления называются идентичными терминами. Такая неточность в области терминологии вообще характерна для актовых источников.

Излишне утверждать, что дипломатические термины, как и всякие исторические термины, являются носителями богатой информации и изучение этих терминов или разгадка заложенной в них информации является важнейшей задачей дипломатики. Но, употребляя эти термины в качестве современных научных понятий, не закрепив за ними конкретного смысла, означает вести разговор на непонятном языке.

Совершенно ясно, что в этом направлении еще многое предстоит сделать. Необходимо разработать научную дипломатическую терминологию, учитывая терминологические данные самого источника. При этом выбор исторического термина должен быть обоснованным и не должен противоречить общепринятым принципам классификации исторических источников.

[63]

Соприкоснуться с принципами, которые помогли бы сгруппировать материал, приходилось каждому исследователю, который занимался изучением или изданием документального материала. Например, в публикациях С. Какабадзе церковными считаются все документы, адресатами которых является церковь[3]. А в изданиях И. Долидзе дело обстоит совершенно иначе. Церковными актами сочтены только те документы, которые выданы церковью или духовными лицами. Акты, выданные светскими лицами, независимо от того, их адресатом является церковь или светское лицо, считаются гражданскими[4]. Одни и та же документы в разных изданиях могут служить то примером церковного права, то светского. В других изданиях документы сгруппированы по региональному и хронологическому принципу и т. д. Все эти издания могут служить примером систематизации актов, но не их классификации.

Классификационными терминами в грузинской дипломатике по сей день остаются сигели и дацерили. На взаимоотношения этих терминов обратил внимание Н. Бердзенишвили. На основе изучения нарративных и документальных источников он сузил хронологические рамки, которые, по выводам И. А. Джавахишвили, отделяли друг от друга эти термины[5]. Лишь в продолжение XII и XIII вв., согласно Н. А, Бердзенишвили, сигели и дацерили имели разное назначение, по содержанию они всегда были идентичны. Наблюдение над случаями употребления этих двух терминов дает возможность еще более сузить хронологические рамки их чередования и установить функциональное тождество между ними.

Даже при наличии четкой грани между этими двумя терминами мы не можем воспользоваться ими как классификационными понятиями, так как они никогда не указывали на отдельные виды документов. Они подтверждают лишь иерархическое различие между дателями документа. В частности, термин сигели выражал феодальную престижность дателя документа. Юридическая сделка в этих терминах не заключена.

Оба термина можно квалифицировать как общие названия юридического акта, для определения которого они всегда нуждаются в добавлении конкретной юридической характеристика

В одной из работ М. М. Бердзенишвили мы находим по-

[65]

пытку охарактеризовать документы по их юридическому назначению[6].

Для классификации актов в качестве главного критерия целесообразным считаем брать не дипломатическую терминологию, а юридическую функцию. Внутри одного вида актовых источников при наличии одной языковой структуры различительным знаком может служить только юридическая функция, которая выражается обязательно специальной дипломатической формулой.

Но при юридической характеристике каждого подвида актов возникает другая опасность, охарактеризовать юридическую сделку феодального общества современными нам юридическими понятиями и тем самым оторвать источник от исторической почвы. Поэтому выбор юридической терминологии должен происходить на языковой базе исторической дипломатической терминологии, в строгом соответствии с результатами исследований историков феодального права.