К вопросу о столах Разрядного приказа

Центральные органы власти

            [370]

К вопросу о столах Разрядного приказа

Изучение внутренней истории Разрядного приказа получило особенный интерес после статьи г. Голомбиевского «Столы Разрядного приказа в 1668—1670 годах»[1]. Г. Голомбиевский доказал произвольность архивного деления документов Разрядного приказа на 9 столов и поставил на очередь вопрос о времени существования каждого стола и о более точном определении круга деятельности столов. Настоящая статья имеет целью дать некоторые дальнейшие сведения по этому вопросу.

Самым обширным из столов был Московский стол; несомненно, он существовал при первом делении на столы. Деятельность Московского стола можно разделить на два отдела: дела придворные и военные. Последние представляют больший интерес, и потому к ним и обратимся.

Московский стол ведал военные силы городов: замосковных, украйных, рязанских, заоцких, Севского и Белгородского полков. Вновь построенные города на юге России входили в ведомство Московского стола. Таким образом, число городов не было постоянным, тем более, что Московский стол выделял из себя другие территориальные столы: Севский, Белгородский и др. Вместе с ратными людьми Московский стол должен был ведать городские укрепления и засечное дело. Так, отписка о капитане засечного дела Б. Апушкине отдана в Московский стол: «Такова отписка отдана подьячему Федору Посникову, потому что засечное дело у него»[2]. Однако этого нельзя принять общим правилом. То и другое относительно некоторых городов ведалось в Пушкарском приказе. Например, на отписке из Серпухова находим такую дьячью припись: «Городовое всякое строенье ведомо в Пушкарском приказе, а дворцовыя волости в Приказе Большого дворца»[3]. Точно так же на жалобе из Веневы на засечного

[371]

голову находится такая дьячья припись: «Отпуск ему (т. е. засечному голове) из Пушкарскаго приказа, а кружечных дворов головы ведомы в Приказе Большие казны»[4].

Московский стол разделялся на несколько повытий; число их изменялось. Распределение городов по повытьям можно проследить: 1) по списку подьячих Московского стола, помещенному в Записной книге Московского стола 1634 г.; 2) по такому же списку 1664 г., помещенному у Лихачева в его «Разрядных дьяках»; 3) по списку 1668 г. в книге Московского стола № 61; 4) по Башмаковской описи 1668 г.

В 1634 г. стол делился на 4 повытья[5]:

I.         Ивана Северова; города: Владимир, Суздаль, Коломна, Кашира, Арзамас[6]. Северские с людьми: Брянск, Путивль, Рыльск, Севск.

II.        Семена Мальцева: Рязань всех станов, Тула, Одоев, Алексин, Серпухов, Можайск, Звенигород, Верея. Северские с людьми: Новгородок, Стародуб, Рославль, Трубчевск.

III.      Пятого Спиридонова: Калуга, Воротынск, Мещевск, Серпейск, Козельск, Лихвин, Перемышль, Белев, Карачев, Мценск, Орел, Новосиль, Чернь, Белгород, Курск, Воронеж, Оскол, Волуйка.

IV.      Петра Обрамова: Нижний, Муром, Юрьев, Рязский, Лух, Лебедянь, Данков, Переславль-Залесский, Волок, Руза, Боровск, Ярославец Малый, Епифань, Ливны, Елец.

Трудно подметить принцип деления городов на повытья. Если принять территориальный принцип деления, то он весьма слабо выдержан. Например, в двух первых повытьях сочетание замосковных городов с северскими.

Число повытий постепенно увеличивалось и в 1664 г. достигло цифры 7[7]:

I.         Повытье В. Семенова — то же, что и повытье Северова, кроме северских городов.

[372]

II.        Семен Домашнев ведает города рязанские. Коломна, впрочем, осталась в первом повытье. Образование этого повытья, может быть, вызвало присоединение к ведомству Московского стола городов: Михайлова, Пронска, Ефремова, Сапожка, Зарайска, Гремячего, Печерников, Веневы. Следует, впрочем, оговориться, что в росписи 1634 г. под названием «Рязань всех станов», вероятно, подразумеваются некоторые из этих городов[8]. Кроме того, Епифань и Рязский взяты в это повытье из повытья Петра Обрамова. Таким образом повытье Домашнева представляет территориально объединный округ в пределах теперешней Рязанской и восточной части Тульской губернии. Оно впоследствии носило название Рязанского: «Отписать в Московский стол к Рязанскому повытью из Приказного стола»[9].

III.      Иван Малышев[10] стал во главе нового повытья, выделенного из повытья Пятого Спиридонова; именно, выделены города: Белгород, Курск, Оскол и Волуйка. К ним присоединены 27 южных городов, не упомянутых в росписи 1634 г. Это повытье представляет из себя нечто цельное: оно обнимает собой весь юг России, кроме северских городов.

IV.      Повытье Федора Посникова[11] соответствует повытью Петра Обрамова, кроме Рязского и Епифани; прибавлены города Шуя и Чернавский, не упомянутые в 1634 г.

V.        Северские города Ивана Северова с новыми городами Недрыгайлов, Каменное, Сумин, Лебедин образовали отдельное повытье Федора Оловеникова. Западные северские города повытья Семена Мальцева не упоминаются в росписи 1663/64 г.

VI.      Повытье Федора Бахтеярова составлено из северной части территории повытья Пятого Спиридонова; прибавлены не упоминавшиеся раньше города: Мосальск и Медынь. Образовалась сплоченная территория в пределах большей части теперешней Калужской губернии и северной части Орловской.

VII.     Города Перфилия Аяпина те же, какие были в ведомстве Семена Мальцева, кроме Рязани и северских. Прибавлены новые, не упомянутые в росписи 1634 г.: Дедилов, Солова, Таруса, Кромы. Это повытье также представляет некоторую цельность; оно образует широкую полосу на юг от Звенигорода и Можайска. Города этого повытья по Башмаковской описи составляют «Тульский список».

Как видно из этого обзора, деление городов по повытьям составлено гораздо систематичнее. Тут уже намечены главные основания устроенных впоследствии территориальных столов.

[373]

По росписи 1667/68 г.[12] повытье Оловеникова уже носит название Хлебного стола, другие повытья остались при том же распределении городов, изменился несколько состав подьячих. Василий Семенов назначен дьяком[13], Иван Малышев переведен в его повытье[14], на место Малышева назначен Алексей Яцкой из молодых подьячих, получавший в 1663/64 году только 9 руб.[15] Эти перемещения показывают, что повытья имели свою градацию; одно считалось выше, другое ниже. Судя по росписи 1667/68 г., Московский стол лишился городов: Звенигорода, Вереи, Рузы, но вошли новые: Салтов, Мояцкой, Валки, Шацкой, Талецкой, Боровня.

В последней четверти века два последних повытья (VI и VII) потеряли много городов и, вероятно, слились с другими повытьями. Действительно, после уничтожения Хлебного стола (см. ниже) северские города не одни уже составляли повытье, как в 1663/64 г. К ним присоединились города Севского полка и заоцкие. В 1683/84 г. Судейкин вместе с городами северскими ведает Волхов, Орел, Белев, Карачев, Кромы, Воротынск[16]. Состав этого повытья указывается в сметных книгах 1677/78 г., где после смет северских городов находится такая припись: «Заоцкие семь городов да Севскаго полку шесть, северских с пригороды пять городов годовыя сметныя росписи справил Юшко Охотницкий»[17]. Действительно, в 1676/77 г. подьячий Юрий Охотницкий вместе с северскими городами ведает Волхов, Кромы, Калугу, Мосальск, Орел и пр.[18] Таким образом, надо признать, что повытье заоцких и Севского полка городов, которым по росписи 1663/64 г. управлял подьячий Федор Бахтеяров, покончило свое самостоятельное существование и слилось с повытьем северских городов.

С другой стороны, Тула и Мценск отошли к подьячему Ивану Паукову[19], бывшему у «Белгородских дел»[20]; Верея и Звенигород вышли из ведомства Разряда, как видели выше; Алексин находим в повытьи Ивана Максимова вместе с городами Белгородского полка[21]. Таким образом, главнейшие города вышли из повытья, ведавшего «Тульский список»; оно также не могло продолжать самостоятельного существования и, вероятно, слилось с Белгородским повытьем.

Значение Белгорода и Севска, как центров военных округов, достаточно уже выяснено. Интересно бы также определить сферу деятельности воронежского местного

[374]

управления. Воронежский воевода близко стоит к «донскому отпуску». В книге Московского стола № 130 читаем: «Великие государи указали послать грамоту к нему ж Василью (Лаговчину, воронежскому воеводе) за то струговое скорое дело с похвалою, а в городы к воеводам писать о том с великим подкрепленьем, и у кого что сделано, о том для ведома писать на Воронеж, потому что донской отпуск он ведает»[22].

Список городов Новгородского стола приведен у Загоскина в его брошюре «Столы Разрядного приказа». О некоторых городах надо заметить отдельно. В 1667/68 г. Белоозеро, Дмитров и Углич «ведомы в Приказе Большаго дворца»[23], но тем не менее упоминаются в общем списке городов Разряда. В том же приказе эти города в 1668/69 и 1673/74 гг.[24] Романов в 1668/69 г. в Посольском приказе: «На Романове воевода князь Гр. Вас. Пестриков, отпуск и смета в Посольском приказе»[25]. В 1673/74 г. Романов в Приказе Большого дворца[26]. В списке воевод 1686/87 г. оставлены пробелы для городов: Романова, Вологды, Белоозера, Дмитрова, Кашина, Углича, Бежицкого Верха[27] , вероятно, ведомых отпуском воевод не в Разряде. Кроме того в этом же году отпуск воеводы в Ярославль был из Костромской чети[28].

Новгородский стол пользовался полной самостоятельностью, мало входил в сношения с другими столами. Судя по описи дел Новгородской приказной избы[29], в столе сосредотачивались военные, судные и денежные дела городов Новгородского разряда. Их не касались ни Приказный, ни Денежный столы Разряда. Сочетание Новгородского стола с другими встречается очень редко. Но Московский стол составлял годовые сметные списки также городов Новгородского стола. Например, годовой сметный список, присланный из Торжка подьячим Новгородского стола передан в Московский стол[30]. Среди книг Московского стола находятся годовые сметные списки всех городов Разряда, включали Новгородские города[31]. Даже «книги отпискам» были свои у Новгородского стола: «Взято в Разряд к двум записным книгам отписок нынешняго 185 [1676/77] года сентябрьские и мартовские половин на переплет…»[32]. Интересно было

[375]

бы определить, что такое была «книга приходная и расходная и отпуск золотым Московскаго и Новгородскаго стола с 121 [1612/13] по 127 [1618/19] год», помещенная среди книг Приказного стола в описи 1626 г.[33], и насколько титул книги согласуется с мнением, что первыми столами были Московский и Новгородский, а прочие столы выделились из Московского[34].

Несмотря на разнохарактерность дел Новгородского стола, деление на повытья было территориальное и притом ни в одной известной росписи городов по подьячим не упоминается о специальных занятиях повытчиков. Стол делился на три повытья[35]:

I.         Города Новгородского разряда. Сравнительно с описью 1663/64 г. в описи 1667/68 г. значатся лишние города: Луки, Невль, Порхов, Гдов, Опочка, Остров, Изборск, Печерский монастырь. Может быть, некоторые из этих городов в описи 1663/64 г. не упомянуты как пригороды.

II.        Города Смоленского разряда и из замосковных: Ярославль, Кострома, Галич, Вязьма, Клин. В 1667/68 г. не упоминаются: Полоцк, Витебск, Велиж, Рославль.

III.      Прочие замосковные города, ведомые Новгородскому столу.

Новгородские стрельцы подчинялись Новгородскому столу даже тогда, когда находились в городах других столов. Например, разрядный подьячий Ядин послан в Путивль по письму Новгородского стола[36]. Оказывается, что в Путивле стояли новгородские стрельцы[37]. На том же основании по письму Новгородского стола отправлен разрядный сын боярский в Тамбов[38].

Обратимся теперь к Хлебному столу. По Башмаковской описи дела Хлебного стола определяются таким образом[39]: «По указу великаго государя Алексея Михаиловича города и тех городов списки и всякия дела ведает подьячий Федор Оловеников: Брянск, Севск, Рыльск, Путивль, Недрыгайлов, Каменное, Сумино, Лебедин; донской отпуск и всех городов опричь Новгородскаго разряда хлебные запасы». Упомянутые города в списке городов 1663/64 г. (см. у г. Лихачева) составляют отдельное повытье Московского стола, которое трудно считать за выделившийся уже Хлебный

[376]

стол, так как в списке и до городов северских, и после них помещены повытья Московского стола. При этом не упомянуто о специальной деятельности Хлебного стола — заведовании хлебными запасами всех городов. Для более ранних годов мы имеем положительные указания, что Хлебного стола еще не существовало. Например, в Записной книге Московского стола 1661/62 г. записаны дела, которые согласно с определением Башмаковской описи должны бы принадлежать Хлебному столу. В упомянутой книге находим такие приказы: севским уездным людям везти в Севск хлебные запасы для осадного времени; стольнику Зиновьеву везти в Брянск из Белева собранный хлеб; дело об устройстве в Севске хлебных житниц и пр.[40] Первое, найденное мною, упоминание о Хлебном столе принадлежит 1664/65 г.[41] Принимая, что в 1663/64 г. северские города еще входили в состав Московского стола, можно с уверенностью сказать, что учреждение Хлебного стола относится к концу 1663/64 или к началу 1664/65 г.

Однако Хлебный стол просуществовал недолго. Его уже нет в книгах 1676/77 и 1677/78 гг. В 1676/77 г. по письму Московского стола выдавались прогонные деньги в Севск, Рыльск, Брянск[42]. В 1677/78 г. по письму Московского стола выданы прогонные разрядному подьячему, посланному по делу о сборе четверикового хлеба в заоцких городах и о посылке в Севск наличного хлеба городов Белгородского полка[43]. Таким образом можно сказать, что в 1676/77 и 1677/78 гг. дела северских городов и о хлебных запасах перешли в Московский стол.

Следующие документы наводят на мысль, что дела о хлебных запасах на время выходили из круга деятельности Разряда. Может быть, такое уменьшение сферы деятельности приказа и послужило причиной упразднения Хлебного стола. В Записной книге Московского стола 1673/74 г. находится «Запись о хлебных и винных запасах, которые по памяти из Приказа великого государя тайных дел велено выдать в Разряде»[44]. Память из Приказа тайных дел помещена при записи, но в некоторых местах от плесени разобрать совершенно невозможно. Память начинается так: «Лета 7182 [1674] марта в 20-й день по государеву и великого князя… указу запасы, которые по наряду из Приказа его государевых тайных дел строили в Севску и в Путивле стольник Федор Хрущев да Приказа его государевых тайных дел подьячий Перфилий Оловеников, ведать в Разряде, и дворян, и целовальников, которые ныне у тех запасов, переменить» и т. д. Подобную же память из Приказа тайных дел находим в 1675/76 г.[45]: «Велено при великом государе Алексее Михаиловиче для крымскаго промыслу отпустить в Белгород ратным людям на жалованье хлебных запасов из горо-

[377]

дов: Белева, Болохова, Орла, Кром, Карачева, Брянска, Севска, Рыльска, Путивля… и ныне великий государь Феодор Алексеевич указал отпуск тем хлебным запасам ведать в Разряде… роспись и выписки и всякия дела и отпуски в столпу посланы к тебе (разрядному дьяку Титову) с сею памятью. Помета на памяти дьяка Василия Семенова: Учинить по сему великаго государя указу, а столп принять осмотря и ведать то дело подьячему Ивану Максимову с своими товарищи». Иван Максимов в 1667/68 и 1676/77 гг. был в Московском столе и, судя по именам городов, принадлежал к Белгородскому повытью[46]. Хлеб, вероятно, как платежное средство, ведался также в Денежном столе. Например, в 1685/86 г. отписки об елецком и данковском хлебе отданы подьячему Замятнину[47], бывшему в Денежном столе[48]. В третьей книге Башмаковской описи есть указание, что при Хлебном столе существовало Киевское повытье, хотя оно и не имело особого подьячего: «Да подьячий же Федор Оловеников ведал городы: Киев, Переяславль, Нежин, Чернигов и тех городов книг и всяких дел». Ранние книги по Киеву относятся к 1653/54 г.

Одним из древнейших столов был стол Денежный. По Башмаковской описи в Денежном столе «городы ведомы таможенным и кабацким сбором и всякими доходы»[49]. Руководствуясь этим указанием, можно в описи 1626 г. выделить города Денежного стола. Оброки, таможенные и кабацкие сборы брались с «польских» городов: Воронежа (с 1595/96 г.), Курска (с 1611/12 г.), Волуек (с 1615/16 г.), Белгорода (с 1617/18 г.), Оскола (с 1614/15 г.), Ельца (с 1598/99 г.), Ливен (с 1613/14 г.). Лебедяни (с 1623/24 г.)[50]. В 1635 г. число городов Денежного стола увеличилось пятью, присоединились: Карачев, Кромы, Мосальск, Мещевск, Серпейск, но не упоминается Лебедянь[51]. В 1652 г. мы видим еще целый ряд городов, присоединенных к ведомству Разряда: Хотмышск, Козлов, Яблонов, Короча, Чернавск, Севск, Комарицкая волость, Ольшанск, Коротояк, Новый Царев Алексеев, Карпов, Сокольский, Доброе городище, Валки, Недрыгайлов, Крупецкая волость[52]. Далее, указом 1665 г. Разряду велено ведать доходы городов Белгородского и Севского полков[53]. Таким образом, число городов увеличилось до той значительной цифры, которую дает нам Башмаковская опись (около 70 городов).

Однако не все эти города в денежном отношении были вполне подчинены Разряду. Сборами с целого ряда городов он должен был поделиться с Приказом Большого прихода. Сохранилась «Роспись городов, которые ведомы в Приказе Большого при-

[378]

ходу всякими денежными доходы, а таможнями по указу великаго государя ведомы в Разряде»[54]. Города эти следующие: Мценск, Новосиль, Чернь, Лихвин, Белев, Орел, Волхов, Карачев, Брянск, Рыльск, Путивль, Мещевск, Мосальск.

Белгород и Севск были центрами, куда стекались денежные доходы из округов. Это неоднократно подтверждалось указами из Разряда. В 1676 г. было сделано распоряжение посылать в Белгород денежные доходы из подведомственных ему городов[55]. Точно так же видим, что севскому воеводе «велено Севскаго полку во все городы к воеводам и приказным людям, опричь Путивля и Брянска, от себя писать и для записи сбору таможенных пошлин и кабацкие и питейные прибыли послать тетрадь дьяку Борису Остолопову» и т. д.[56] Итак, Путивль и Брянск в финансовом отношении не подчинены Севску. Может быть, на Путивль также смотрели, как на финансовый центр. В приходо-расходных книгах по Путивлю за 1634 г., т. е. когда Путивль еще не был подчинен Разряду[57], читаем: «да в остатке от Рыльские присылки привозу новгородца Ф. Волкова 163 руб. 25 алт. 2 ден., да в остатке ж казацких откупных денег сбору нынешняго 142 [1633/34] года 65 руб. 29 алт. у2 ден.»[58]. Может быть, Рыльск был приписан к Путивлю, как в 1665 г. к Путивлю были приписаны Недрыгайлов и Каменное[59].

Города Разряда доставляли значительную сумму, но ее не доставало для покрытия обширных расходов на военное дело; дополнительные суммы доставлялись из других приказов, особенно из четвертей[60]. Однако и Разряд покрывал издержки некоторых приказов. В 1677 г. были отпущены суммы в приказы: в Каменный — на палатное строение, в Новгородский — на покупку бумаги, в Мастерскую палату, в Посольский — на окуп, в Большой дворец — на воск и свечи в дворцовую церковь[61].

Приказный стол имел ведомство не менее обширное, чем Денежный стол. Ему принадлежала судебная и полицейская власть в городах Разрядного приказа, кроме городов Новгородского разряда. Кроме того он заведует группой городов[62] по всем делам кроме денежных и хлебных. В этих городах Приказный стол помимо Московского стола назначал воевод и приказных людей. В 1666/67 г. в столе находились списки воевод городов: Козлова, Доброго, Сокольска, Чернавского, Белоколодского,

[379]

Бельского[63]. Почему в этом списке не упомянуты воеводы городов: Тамбова, Воронежа и Усмани, которые в этот год ведались в Приказном столе[64], определить трудно.

С течением времени Приказный стол, по-видимому, теряет свой специальный судебный и полицейский характер и становится территориальным. В Московский стол шли дела чисто судебного характера. Например, Иван Максимов взял такие отписки: из Лебедина — о людях на поимку воров; из Верхососенска — о разбойниках; из Коротояка — об изветном челобитьи; из Курска — о воровском письме и пр.[65] Иван Пауков берет отписки из Коротояка — о заплечном мастере, из Тулы — о колоднике, посланном в Мценск, и пр.[66] Таким образом Приказной стол отдал дань стремлению правительства провести территориальный принцип, стремлению, которое преобразовало повытья Московского стола и из Хлебного стола образовало Севский.

Приказный стол имел также некоторое финансовое значение для городов Разряда. В 1651 г. царским указом было предписано пошлины от судных дел из замосковных и украйных городов посылать в Разряд[67]. Поэтому в Приказном столе велись книги, в которых записывалось, сколько взято пошлин с челобитчиков[68].

Одним из позднейших столов был Белгородский. Первое упоминание об этом столе, найденное г. Голомбиевским, относится к 1688 г.[69] В 1687 г. Белгородское повытье, по-видимому, еще не выделилось из Московского стола. На памяти из Приказа Малой России о сторожах на почтовых дворах в Китай-городе и в Полтаве находится такая припись: «Подлинная память отдана к Белгородским делам подьячему Ивану Поукову»[70]. Из того обстоятельства, что память записана в книге Московского стола и что Паукову дело отдано не «в Белгородский стол», как наверное написали бы, если бы он существовал, а «к белгородским делам» (слово «повытье» употребляется редко), можно заключить, что эти белгородские дела ведались в Московском столе. Таким образом есть основание заключить, что Белгородский стол основан в 1687 или 1688 г. Обширная территория Белгородского стола побудила разделить новый стол на несколько повытий. В 1708 г. упоминается повытье Савостьяна Германова[71].

Опубл.: Богоявленский, С. К. Московский приказный аппарат и делопроизводство XVI–XVII веков / отв. ред. и авт. предисл. С. О. Шмидт; сост., авт. вступит. ст., коммент., подгот. А. В. Топычканов. – М.: Языки славянской культуры, 2006. – 608 с. – (Наследие москвоведения).

размещено 12.09.2011

• Размещено: 01.01.2000
• Автор: Богоявленский С.К.
• Размер: 39.58 Kb
• © Богоявленский С.К.