Дело происходило в зоне ответственности ОБСКР №9 Краснознаменного Тихоокеанского пограничного округа, г. Корсаков; служил на ПСКР-680, борт. № 022 (весна 1990- осень 92 гг.).
В 1992 году, в июне или июле – точно уже не припомню за давностью, сторожевой корабль, на котором я служил, неспешно шёл проливом Лаперуза. Я стою на вахте на мостике, сигнальным наблюдателем. Время около 1 часа ночи. Тихо, ни ветерка. Почти не болтает, так… обычная легкая зыбь. Скорость – 10 узлов, рутинно ползаем взад-вперед по госгранице. По левому борту – Сахалин, темный как задница негра, ни огонька; по правому борту – обжитой и разноцветно иллюминирующий о. Хоккайдо. Шли как раз по кромке территориальных вод Японии, то есть в 12 милях от их берегов, хорошо виден г. Вакканай, даже различимо движение автомобилей по прибрежной трассе… Курс – ост. Прямо по носу вплоть до самой Америки – ничего, тысячи миль Тихого океана, пустота (не считая Курильской гряды в 350 милях).
На вахте скучно, впереди ещё 3 часа однообразной ночи. И тут я увидел где-то в 10 градусах по левому борту огонек. Просто огонек чуть выше горизонта. И ни хрена больше. Пару минут глазел на него в бинокль, прикидывая дистанцию (ночью с этим тяжело, ибо силуэт судна не виден). Ходовых огней нет (ни красного, ни зеленого), значит судно стоит на якоре? Но огонек едва заметно смещался… значит на ходу. Если это – топовый огонь, и притом один – это означает “судно длиною менее 50 метров”. Короче – доложился на ГКП – так мол и так, какая-то фигня неопознанная, 10 левого борта, движется, похоже параллельным курсом. Тут же выскакивает на мостик радиометрист Олег и выражается невежливо в мой адрес: мол, если ты глюки ловишь, то лучше бы молчал и не докладывал всякую хрень! У него на экране “Наяды” (самая мощная их наших бортовых РЛС) в указанном мной секторе – пустота. Слегка взбесившись, я сунул “метру” бинокль в лицо и ткнул пальцем в направлении шарика. … Поглазев в окуляры, Олег резво скакнул обратно в дверь ГКП… я последовал за ним: выкрутив до отказа верньеры усиления сигнала, так что четко стала видна даже зеленоватая рябь от зыби, Олег успеха не добился. Вот наш берег, вот японский, и никого/ничего больше. Прямо по курсу – никакого намека на какую-либо цель. “Огонек” не “отбивался” на экране радара. На максимальном усилении “Наяда” давала дальность обнаружения 64 мили, то есть 118 км. Техника бесстрастно фиксировала – сектор прямо по курсу чист.
Тем временем, огонек чуть приблизился, вернее – он стал больше в размерах, и в бинокль стало видно, что он имеет шарообразную форму. Кроме того, спектр света был явно не от лампы накаливания, скорее он напоминал газоразрядную трубку. При этом, оттенок света был теплый. Дистанцию определить было решительно невозможно – огонек смещался и временами казалось, что я, на пределе чувствительности глаза, вижу его маневры. “Огонек” не шел по воде, он, судя по всему, летел чуть выше поверхности воды.
Скоро на мостике собрался консилиум из вахтенного офицера, штурманского, метриста и меня… не считая того, что вся вахта машинного отделения уже выползала по очереди из трюмов, дабы полюбоваться на “нечто”. Слово НЛО мы, почему-то, даже боялись произнести вслух. В итоге, вахтенный кап-лей дал команду увеличить ход до 20 узлов и следовать за этим чертовым светящимся шариком. Вероятно, он надеялся его хотя бы рассмотреть поближе… Взревели дизеля, мы убыстрили движение, пытаясь сократить дистанцию до неопознанной чертовщины. Но парадокс – мы шли за ним минут этак 30, благо курс не заставлял нас особо отклоняться от обычного маршрута по охране границы – и шарик даже не приблизился. На радаре его по- прежнему не было, иногда он посверкивал особенно сильно, иногда казалось что он увеличивает высоту полета, а потом опять “прыгает” почти на уровень воды. И все это время мы пытались обнаружит хоть какие-то его следы приборами. Была запущена МР-212 “Печора”, даже стрельбовая РЛС МР-104 “Рысь” (дающая целеуказание для арткомплекса). Ни-че-го. А шарик насмешливо маячил впереди нас, ни на йоту не приближаясь и было совершенно непонятно, что это такое светится в океанских далях.
В итоге, погоня была прекращена за отсутствием перспектив. Покрутив задумчиво ус, вахтенный офицер дал команду: никаких записей в навигационно-вахтенном журнале не делать. Бригаду в известность не ставить. И вообще – по возвращении в базу поменьше трепать про это дело языком. Всё логично – если доложить по команде, что ПСКР учинил погоню за НЛО, подло не оставившим никаких следов своего существования в показаниях приборов – геморроя с проверяющими не оберешься; объяснительные, рапорты всякие, 2-ой отдел докопается – это уж как пить дать. А так – считать НЛО не бывшим. Приказано забыть.
Мы сбавили ход и взяли резко на север, к Корсакову. Наши с «шариком» пути расходились окончательно. Какое-то время я еще различал мерцание в антрацитовой ночи, а затем и оно перестало угадываться. Загадочный объект продолжил свой вояж, а мы всё стояли на мостике и молчали, понимая, что прикоснулись к неведомому, к чему-то, что мы не силах объяснить, а потому никогда не сможем забыть.
P.S. И конечно, мне тогда моментально пришла на ум аналогия с рассказом С. Лема “Патруль” (где молодой астрогатор Пиркс гоняется в космосе за призрачным таинственным объектом, едва при этом не погибнув): “Пятнышко сначала давало себя догонять. Оно было в 80, 70, 50, 30 километрах от носа ракеты. Потом оно снова рванулось вперед. Он увеличил скорость до 75 километров в секунду. Пятнышко делало 76. Пиркс снова значительно увеличил тягу: он сразу дал половину мощности в дюзы – ракету словно выстрелило вперед. Утроенное земное тяготение вдавило Пиркса в подушки кресла. АМУ имел малую массу покоя, поэтому он брал разгон, как гоночный автомобиль. Через минуту он делал уже 140 километров в секунду. Пятнышко делало 140,5.” Однако, более поклонников творчества пана Лема на борту не присутствовало и делиться соображениями по сему поводу я не рискнул.
*Морские части пограничных войск
Публикуется впервые