Раздел 2. Вопросы музейной практики

Часть 1. Практика комплектования музейных фондов.

1.1. Проблемы и принципы комплектования музейных коллекций

В музееведении долгое время существовал термин «собирательская работа». Только в 1970-е гг. собирательство стало постепенно заменяться научным комплектованием. Но проблем от этого не убавилось. Поэтому рассмотрение вопросов, связанных с организацией и проведением комплектования, следует начать с изучения существующих проблем.

Какое понятие вкладывается в понятие «научное комплектование»? Какое содержание видят в нем музейные работники? Каковы пути его осуществления?

Эти и другие вопросы, связанные с формированием музейного собрания, всё больше и больше волнуют музейную общественность[1].

Если ретроспективно бросить взгляд на недавнюю историю музейного дела 1930-1970-х годов, то можно увидеть, что эта проблема особых сомнений и затруднений не вызывала. Поскольку существовала собирательская работа, постольку музеи, “собирали” всё, что лежало на поверхности, и всё то, что определялось партийно-государственным аппаратом, который исходил из сиюминутных задач, подчас конъюнктурных соображений, не заботясь о действительном сохранении социальной памяти, заключённой в музейных предметах.

Журнал “Советский музей”, выходивший в 1930-е годы, был, несомненно, хорошим профессиональным журналом (в нём ещё публиковали свои статьи музейные работники и учёные, получившие образование в дореволюционной России). Но вот какова направленность заголовков многих статей, в том числе передовых: Решения очередных съездов и партийных конференций … и задачи музея. Как будто задачи музея исходят не иначе, как от партийных постановлений и указаний руководящих органов. Было бы, конечно, правомернее поставить вопрос иначе: деятельность музея и исходящие из этого задачи партийных организаций. Но зависимость музея от партийно-государственного аппарата просуществовала до конца 1980-х годов.

Какую же выгоду получили музеи от такой зависимости, постоянной и неусыпной заботы? Пожалуй, лишь ту, что исторические и краеведческие музеи пришли к однообразию своих собраний, безликости экспозиций, заформализованным методам работы.

С демократизацией общества наступили иные времена. Музеи получили полную свободу и самостоятельность, сами определяют содержание и направленность своей деятельности. Однако, каково же состояние музейных собраний?

Оно вызывает во многих случаях серьёзную озабоченность, особенно в многочисленных, так называемых муниципальных музеях. Музейные фонды, с одной стороны, перенасыщены тиражированными материалами, прославляющими успехи социализма и торжество идей КПСС (как результат собирательской работы прошлого), а с другой – в них обнаруживаются зияющие пустоты, в результате чего многие исторические явления, события, факты, людские судьбы, технологические процессы и т.д. оказались за пределами внимания музейных работников. А в этом-то и заключается опасность фальсификации исторического процесса.

Во избежание устаревших догм и стереотипов мышления следует осмыслить некоторые установки, которым когда-то необходимо было следовать неукоснительно. Вот строки из научной концепции одного из краеведческих музеев за 1988 год: “Формирование личных фондов наших современников ориентировано на создание коллекций, характеризующих представителей ведущих социальных групп общества, жизнь людей и их деятельность, играющих активную роль в решении современных задач в сфере производства, науки, художественного творчества. Это лучшие люди города и района: делегаты партийных съездов, Герои Социалистического Труда, лауреаты государственных премий…”.

Такая постановка проблемы комплектования ни у кого не вызывала сомнения. Сегодня же мы вправе усомниться в истинности приведенного тезиса, из содержания которого возникает несколько вопросов.

Почему, например, музей должен формировать коллекции представителей только “ведущих социальных групп”? А как быть с другими социальными группами? Оставить без внимания – значит заведомо исказить существующую реальность. Через какие-нибудь 100-200 лет при подобной музейной информации будущее наше поколение может заключить, что социалистическое общество состояло только из делегатов, депутатов, героев, лауреатов – и тем самым сделать вывод о высочайшей степени его развития. В самом деле, в подавляющем большинстве случаев, в музеях отсутствует информация о женщинах в оранжевых куртках, работающих на ремонтных работах, санитарках и поварах, учителях с их нищенской зарплатой, инвалидах в примитивных колясках и т. д.

Понимание музея как хранилища социальной памяти определяет и характер формирования музейного собрания. Этот характер предполагает не простое собирательство, а комплектование на научных принципах. Этими принципами являются:

комплексность источников;

неделимость фонда;

мемориальность;

достоверность;

изучение среды бытования;

краеведческий;

Задумываясь сегодня над концепцией научного комплектования, необходимо осознать простейшую истину: прославление отдельных сторон жизни общества (социалистического, капиталистического – любого), одних только его успехов[2] – есть не что иное, как одностороннее, тенденциозное, однобокое отражение действительности и, в конечном счете – фальсификация истории. Так с лёгкой руки ретивых исполнителей (каковыми музеи нередко бывали) чужой воли (в лице партгосаппарата) происходило “документирование” событий. А такое документирование, конечно же, не соответствовало социальной функции музея – сохранению социальной памяти.

Это ли не проблема сегодняшнего дня? Это ли не предмет первоочередной задачи тех, кто искренне озабочен состоянием и перспективой развития музейного дела?

Возникают и другие вопросы. Допустим, что музей скомплектовал коллекции этих самых представителей “передовых” социальных групп. Но какой состав этих коллекций? Какая их деятельность фиксируется и какими документами? Нет ли и здесь той же однобокости в отражении человеческих судеб? Как показывает практика – да, всё это имеет место: документы в персональных коллекциях однотипны, фрагментарны, деятельность человека в полном объёме не отражают. В персональных коллекциях, как правило, везде и всюду в наличии почётные грамоты, удостоверения, свидетельства, мандаты, благодарственные письма и т.п.

В Вологде, в рамках “Вологодской программы”, завершена работа по выявлению, описанию и опубликованию памятников письменности всех видов во всех музеях области. При описании личных фондов и персональных коллекций в изданном каталоге-путеводителе[3] даётся краткое описание их состава. Простой сравнительный анализ памятников письменности советского периода[4] показывает, что почти все коллекции одинаковы. В них один и тот же состав документов как по виду источников и названию (удостоверения, членские билеты, почётные грамоты, свидетельства, фотографии, иногда письма и воспоминания), так и по содержанию. В персональных коллекциях, как правило, формируются только те документы, которые, опять-таки, представляют личность лишь как делегата, депутата, участника войны и т.д. По содержанию документов в какой-то степени можно узнать о парадной стороне жизни человека. Но понять его как личность, выяснить условия, в которых эта личность сформировалась – весьма затруднительная задача, для решения которой необходимы дополнительные научные исследования. Такие коллекции, конечно же, требуют значительных усилий по дальнейшему их комплектованию и научному изучению.

Есть здесь и ещё одна немаловажная деталь. Как правило, музеи формировали музейные коллекции, объединяя их по тематике: “Участники революции и гражданской войны” (и только те, кто защищал Советскую власть, участников с противоположной стороны, так называемых белогвардейцев, как бы и не существовало), “Герои Советского Союза”, “Рационализаторы и изобретатели”, “Работники народного образования” (и опять только заслуженные и выдающиеся) и т.д. Состав документов в этих коллекциях соответствует только одной тематике. Например, в персональной коллекции участника революции находятся удостоверения, справки, мандаты, фотографии, отражающие его деятельность только как участника революции. А документы, характеризующие его участие в трудовой жизни, семейные взаимоотношения, как правило, отсутствуют. В коллекциях участников Великой Отечественной войны нет документов предвоенных лет. Документы учителя могут находиться в тематической группе “Народное образование”, а документы его фронтовой жизни или депутатской деятельности зачастую отсутствуют.

Одна из причин этого явления кроется в недопонимании принципа комплексности источников при формировании любой коллекции (персональной, тематической). Если же не дооценивается принцип комплексности, то тем самым сложившиеся в среде бытования источники заранее обрекаются на распыление, а информационное их поле сужается.

Комплексность в данном случае имеет два значения. С одной стороны, это предполагает комплекс видов источников – вещевых, письменных, изобразительных и т.д. С другой – необходимость отражения в этих источниках событий, явлений, жизни человека комплексно, со всех сторон, во всей многогранности исторических, культурологических и прочих характеристик.

Модель научного комплектования разработана[5]. Но на практике зачастую не выполняются простейшие правила, начиная с необходимости предварительного изучения объекта комплектования, среды бытования предмета, сферы деятельности человека. Нередко экспедиционная группа ограничивается в своей деятельности тематикой комплектования. А при тематическом комплектовании возникает эффект “зашоренности”. Жёсткие установки на тематику не позволяют посмотреть на явление (и естественно – на документы, отражающие его) более глубоко и многосторонне, комплексно.

Например, музей комплектует коллекцию по истории Великой Отечественной войны. Формируется персональная коллекция участника войны И. П. Петрова. Но из поля зрения музейного работника выпало то обстоятельство, что И. П. Петров после войны работал врачом в местной больнице. Документы, отражающие его послевоенную деятельность, остались в его семейном архиве (который благодаря такому вниманию музейного работника уже частично разрушен). Через год-другой музей заинтересовался темой “Здравоохранение”. Происходит новая встреча с И. П. Петровым, и документы его врачебной деятельности попадают в новую тематическую коллекцию. Так документы одного лица оказываются в двух (иногда в трех-четырех) коллекциях или даже в разных музеях. Такое выборочное и узконаправленное комплектование приводит к разрушению источниковой базы, что затрудняет проведение исторических или иных научных исследований.

Узко тематический подход приводит к тому, что семейные архивы распыляются по нескольким тематическим коллекциям или даже по нескольким музейным фондам (иногда в разных регионах страны). А “собиратели” (порой разные лица) могут даже и не подозревать, что личный или семейный архив одного лица оказался распыленным по разным фондохранилищам. Мало того, “собиратели” иногда позволяют себе выбирать из сложившегося в среде бытования комплекса источников те документы, которые их в этот момент более всего интересуют, избавляясь от того самого “конвоя” источников, без которого подчас сам документ может оказаться немым, не информативным. Так появляются в фондах документы с “глухой” информацией.

Всё это приводит к нарушению принципа неделимости фонда, когда документы и вещи одного лица (одного предприятия, организации, учреждения) могут оказаться в разных музеях, в составе разных коллекций, что потребует дальнейших неоправданных усилий на выявление их местонахождения.

Нельзя забывать, что при таком подходе к процессу комплектования многие вещи на местах просто утрачиваются, если на них не обратил внимание музейный работник, являющийся авторитетом в глазах местных жителей, владельцев семейных архивов. Иногда в семьях попросту избавляются от тех документов, которые проигнорировал сотрудник музея. Иногда вещь перестает быть семейной реликвией, если из нее “изъят” какой-либо фрагмент (фотография отца из семейного альбома, фронтовые письма из семейной переписки, погоны с офицерского кителя и т. д.).

В тесной взаимосвязи с принципами комплексности источников и неделимости фонда находится принцип изучения среды бытования предметов музейного значения. Для документирования исторического процесса недостаточно скомплектовать документы и вещи, его отражающие. Важно выявить, изучить ту среду, в которой они появились, обстановку, в которой существовали; узнать, что влияло на их прогресс или стагнацию, кто ими владел, как пользовался. При изучении среды бытования важно всё: каждая деталь, каждая особенность бытия человека и тех вещей, которыми он пользуется. Необходимо показать взаимоотношения всех социальных слоев и групп населения. Быт, нравы, обычаи в каждой среде разные. По-разному используются предметы труда и быта. Всё это по-разному влияет на воспитание детей, формирование личности. Одни и те же предметы, попадая в различную среду бытования, приобретают различную поливалентность, различную информационную насыщенность, что и необходимо в комплексе изучать. Без этого невозможно составить достоверную легенду предмета. Нельзя забывать, что подчас легенда эта носит вымышленный характер.

Изучение среды бытования взаимосвязано с краеведческим принципом комплектования, что предполагает изучение и документирование исторических процессов и природных явлений на местном уровне и лежит в основе написания своеобразной летописи родных мест. Музей формирует свои коллекции на территории своего края. Если его интересы выходят за рамки района, области, необходимо согласовывать деятельность с тем музеем, который находится на данной территории. Тематика экспедиций согласовывается заблаговременно со всеми заинтересованными музеями и организациями. На договорных началах, после экспертного заключения специально создаваемых научных групп решается вопрос о месте хранения и формах использования коллекций, скомплектованных разными музеями на одной территории, но преимущественное право при этом имеет местный музей. По степени же значимости памятника он может быть передан на хранение в муниципальный или государственный областной или центральный музей.

При комплектовании нельзя обойтись без соблюдения принципа мемориальности. При экспертизе предмета музейного значения выявляется его мемориальная ценность, т.е. значимость предмета как памяти об историческом событии или человеке, определяемая историей возникновения и бытования, а не его атрибутивными признаками. Если в самом предмете не зафиксированы следы его связи с событием или лицом (рукопись, подпись, пометы, записи, знаки, рисунки, клейма, печати, экслибрисы и т.п.), то для установления мемориальной ценности необходима документация, подтверждающая принадлежность предмета. Музейные предметы приобретают более высокую значимость и ценность при выявлении автора, владельца, дарителя, продавца, покупателя, наследника. Информационное поле источника расширяется не только информативно, но и эмоционально, качественно. Предметы приобретают духовную значимость, если выявляется, кто был мастер-изготовитель, каковы его привычки, приёмы труда, каков его характер, каковы правила в использовании вещи соблюдались, какие семейные традиции сохранялись.

Однако использовать мемуары в качестве источников следует очень осторожно. Всякую содержащуюся в них информацию нужно оценивать критически, проверяя её другими источниками. Мемуары создаются на основе памяти. А память, как известно, подвержена наслоениям последующей информации, которую автор мемуаров получает в ходе своей творческой деятельности и жизненного опыта. Комплектуя мемуары или записывая воспоминания, всегда необходимо выявлять степень их объективности, ибо “нет таких свидетельств, чьи слова всегда и при всех обстоятельствах заслуживали бы доверия”[6].

При всём при этом важно соблюдать принцип достоверности. Достоверность, это, во-первых, форма существования истины, обоснованной каким-либо способом – экспериментом, логическим доказательством; а во-вторых, правдивость и объективность отражения истины. Достоверность в музейном деле следует рассматривать с двух сторон. С одной стороны – определение достоверности, оригинальности, подлинности самого комплектуемого предмета. Здесь следует опасаться того, что он может оказаться подделкой или воспроизведением. С другой – достоверность сведений об этом предмете, связанных с ним событий, способе производства, авторстве, принадлежности, среде бытования и т.д. Иногда местные жители, пытаясь как можно более выгодно продать предмет, сообщают совершенно невероятные истории, уверяя в их достоверности. Поэтому все сведения местных жителей требуют дополнительной и тщательной проверки. Проверить их можно как по информации соседей, так и в официальных учреждениях и организациях. А когда предмет или коллекция окажутся уже в музее, информацию, полученную при комплектовании, следует проверять по документам архивных учреждений.

Весьма распространённым в комплектовании историко-бытовых и этнографических коллекций является их формирование из предметов быта, труда, вышивки, ткачества, кружевоплетения, различных других народных промыслов. Но ведь история, этнография, сельский или городской быт не только в этом проявляются. Сотрудники музеев часто проходят мимо явлений, характеризующих нравы, мораль, совесть, этику, мудрость народную. Во всяком труде и быте заключена, и довольно глубокая, нравственная сторона (с развитием технократической цивилизации всё более и более утрачиваемая). Поэтому важно изучать такие понятия как взаимопомощь и милосердие, честь и достоинство, репутация и вера, трудолюбие и побратимство, уважение к старшим и так далее. В этом случае характер и образ народа будет более понятен. Жизнь отдельных групп населения предстанет в более полном объёме, если она изучается не только (и не столько) как технологический процесс (посева, жатвы, сенокоса, лесозаготовок, рыбной ловли), но и как явление (страда, помочь, забота, артельность, гостеприимство). В любой трудовой деятельности заключена характерная для каждой общности духовность. Но духовность, самосознание можно выявить при изучении народной жизни во всех её проявлениях (труд и отдых, праздники и забавы, обычаи и нравы, поверья и предания, фольклор и народная смекалка). Да и всё здесь перечисленное будет понято лишь в совокупном изучении, когда святки, масленица, посиделки, хороводы исследуются не сами по себе, а как неотъемлемые составные части трудовой и духовной жизни человека.

Среди музейных работников иногда бытует мнение, заключающееся в том, что комплектование нужно проводить бесстрастно, без каких-либо эмоций, дабы не впасть в субъективность, предвзятость, тенденциозность в освещении явлений. Может быть, это и так, а может быть, и нет. Нельзя уж быть совсем отрешённым от насущных проблем человека, его переживаний и чувств. Прежде всего, необходимо поставить себе за правило: при изучении личности пользу принесёт понимание человека. А чтобы его понять, надо войти в его мир, приобщиться к его труду, разобраться в хитросплетениях человеческих взаимоотношений. Да и объект нашего изучения (человек, семья, община) должен проникнуться уважением к исследователю, доверием к нему. Только при взаимном понимании можно добиться успеха, как в комплектовании коллекций, так и в изучении историко-бытовых и этнографических процессов. Вот почему большее внимание уделяется не тому, где, какие предметы или коллекции комплектовать, а какую информацию получить относительно их функционирования в среде бытования, в каких процессах они участвуют, как в быту и хозяйственной деятельности используются. Для музея, как хранителя социальной памяти, важно ведь сохранить не столько предмет, сколько сам процесс, в котором он задействован. Для предмета, коллекции создаются лишь условия более длительного их существования, а процесс, социальную память музей хранит вечно.

Полнота и глубина отражения реальной действительности во многом зависит от применения различных вариантов и форм обследования. Одна и та же проблематика может рассматриваться по-разному. Например, полевые работы можно изучать как самостоятельный вид крестьянской деятельности, как составную часть цикла годовых работ или как необходимое условие существования человека. Так же и духовная жизнь: c одной стороны может быть предметом целенаправленного изучения, с другой – изучаться в непосредственной связи с трудовой деятельностью, с третьей – выявляться различные стороны взаимовлияния духовной жизни и трудовой деятельности, что составляет многообразное, но единое целое.

В современных условиях появляются новые проблемы комплектования, связанные с изменением социально-политических отношений и развитием форм и методов альтернативного хозяйствования. Появляется новая среда бытования, требующая внимательного изучения. Необходимо своевременно зафиксировать новые явления, которые могут незаметно исчезнуть. Музей стоит перед необходимостью чуткого реагирования на политические и социально-экономические перемены в обществе и выработки новых взаимоотношений с отдельными лицами, семьями, трудовыми и производственными коллективами. Новое время требует установления новых взаимовыгодных отношений с ними, заинтересовывая их в рекламе, образовательно-воспитательной деятельности, организации досуга. Не исключены и договорные отношения с предприятиями на комплектование, в том числе при проведении музейных праздников, тематических выставок, научных исследований по истории предприятий и т. д.

Представляется важным не только заинтересовать частные лица и коллективы в музейной деятельности, но и утвердить особый статус музея как хранителя социальной памяти. Резонно, например, поставить вопрос таким образом, чтобы государственные и частные предприятия (да и отдельные лица тоже) были сами заинтересованы в передаче музею своего оборудования, образцов продукции, новых изделий. Идеальный вариант – когда музей получает определенное вознаграждение за сохранение и научную обработку документов и предметов производства или произведений интеллектуальной деятельности. Ведь кроме научного исследования и хранения музей, принимая коллекции или предметы предприятий, осуществляет и рекламу своими музейными средствами. Производителям материальной и духовной культуры следовало бы в условиях конкуренции получить право хранения своей продукции в музеях, что являлось бы признанием важности и необходимости их деятельности. Но для этого необходимо формировать общественное сознание, с тем, чтобы оно (как у государственных лиц, так и у рядовых тружеников) было выше личных (порой корыстных) интересов, поднималось до уровня исторического.

Существует ещё один аспект проблемы научного комплектования. Это его взаимосвязи и взаимозависимость с научно-исследовательской работой музея. Не секрет, что в музеях не всегда задумываются над тем, какой научный выход может дать комплектование, какая будет проводиться исследовательская работа в связи с новыми поступлениями коллекций.

Командировки по комплектованию нередко преследуют узкие цели. Например, комплектование для тематической выставки. При этом мало кого интересует вопрос, как будут использоваться коллекции после выставки. Естественно, что это обрекает на поверхностный сбор материала (а не научное комплектование), игнорирование изучения среды бытования, истории предприятия, развития технологических процессов и производственных отношений.

В связи с отсутствием научно-исследовательского подхода к изучению поставленной проблемы и возник в свое время метод комплектования на выставку, где конечной целью определялось не документирование исторического процесса или социального явления, а организация выставки на злобу дня. Смысл рассуждения при этом был прост. Отобранные на выставку предметы проходят своеобразную апробацию, становясь объектом внимания посетителей. Затем предметы, вызвавшие наибольший интерес у посетителей, поступают в фонды музея. По отзывам музейных работников[7], это очень эффективный метод, не позволяющий засорять фонды музея. С этим можно согласиться, если будут решаться не только задачи конкретной выставки, не одно только выяснение мнения посетителей, а общие концептуальные подходы к формированию музейного собрания, когда предмет поступает в музей не только для “показа”, но и для изучения отражаемой им реальности. Заметим в скобках, что вряд ли правомерно ссылаться на мнения посетителей в определении судьбы музейного предмета. Это мнение можно только учитывать, но никак не следовать ему беспрекословно. Если уж специалисты порой затрудняются определить музейное значение предмета, то почему музей должен слепо доверять посетителю, который, к тому же, судит исходя из своих собственных представлений о месте данного предмета в среде бытования и в музее. Да и решает посетитель поставленную задачу “сходу”, только ознакомившись с ним на выставке.

Признавая необходимость обращения к посетителю в подобных вопросах (как и в других случаях, касающихся музейной деятельности), примем за истину необходимость сочетания задач научно-исследовательской, научно-просветительной и экспозиционно-выставочной деятельности при проведении научного комплектования. Если оно осуществляется только для экспозиции или выставки, то при этом забывается (даже из чисто житейских соображений) необходимость научного познания как самого предмета, так и явления (события), памятником которого он является. К тому же научное изучение предмета подчас приводит к пониманию того обстоятельства, что кажущееся завершение работы по изучению поставленной темы, на самом деле, является лишь началом более глубокого её исследования, то есть законченная сегодня работа может стать лишь началом предстоящей работы завтра. При методе комплектования на выставку возникает опасность незавершённого исследования, и, следовательно, поступления в фонды музея предметов в достаточной степени не изученных. А это, в свою очередь, влечёт за собой утрату информации, заключённой в предмете. В лучшем случае, может быть зафиксирована односторонняя информация, связанная с тематикой выставки. В целом же информационное поле предмета может оказаться недосягаемым для музейного работника, а значит и для посетителя.

Комплектование на выставку само по себе не является изобретением музееведов 1980-х годов. Оно получило соответствующую интерпретацию применительно к условиям времени. Вспомним, что многие музеи, особенно сельскохозяйственные, во второй половине XIX века формировались на основе коллекций, поступавших на сельскохозяйственные и художественно-промышленные выставки. На выставках, естественно, были представлены лучшие образцы производства, передового опыта того времени, научных достижений. В такой ситуации «происходил отрыв документирования от первичной реальности, выбиралось “лучшее из того, что создавалось в жизни. Это значительно снижало эффективность ретроспективного осмысления пройденных этапов развития”[8]. Cледовательно, сама среда бытования, непосредственная реальная жизнь представлялась не в полном объёме, не во всех её лицах и красках.

Русская коллекция в Музее человека в Париже комплектовалась полностью на российских художественно-промышленных и сельскохозяйственных выставках. В её составе есть уникальные предметы, которых не всегда сыщешь в наших отечественных музеях. Но полноту русского быта, а тем более характер жизни русского человека они не передают.

Среди организационных проблем комплектования одной из актуальных является согласованность между различными музеями относительно своих тем и объектов комплектования. Интересы многих (и не только краеведческих) музеев нередко сталкиваются, в том числе и в ходе экспедиционной работы. Так, одновременно встречались представители разных музеев из разных регионов страны при открытии Байкало-Амурской магистрали, проведении различных юбилейных праздников, фольклорных праздников, партийных съездов и т.д. Совпадение интересов неизбежно. Но, как и во всяком деле, здесь следует искать разумный подход к организации самого процесса комплектования, его планирования.

При подготовке к экспедиции предварительно изучается регион, объект комплектования, документы архивов, литературные и иные источники, устанавливаются связи с самими объектами комплектования (предприятиями, учреждениями). Всё это, как правило, “собиратели” знают, а в случае необходимости могут обратиться к опубликованным работам[9]. Но при этом они порой забывают о существовании своих коллег в других музеях, которые могут проделать ту же работу, по той же теме и выехать на тот же объект комплектования. И тогда начинается нездоровое соревнование, кто больше (или быстрее) соберет материалов. Именно “соберет”, а не скомплектует. “Материалов” – а не музейных предметов, ибо в таких условиях происходит поспешное собирательство, а не продуманная, спокойная работа по научному комплектованию. Порой такое столкновение интересов приводит к “дележу” предметов, доходящему до курьёзов. Где уж тут говорить о научном изучении среды бытования предметов, выяснении их легенд, исследовании технологических процессов и т. д. Успеть бы хоть что-нибудь собрать да отчитаться перед руководством музея. К тому же, как отмечалось выше, сложившийся в среде бытования комплекс источников разрушается, а предметы растаскиваются по разным сусекам.

Во избежание подобных ситуаций следует придерживаться хотя бы двух известных правил.

Первое. При подготовке к экспедиции или научной командировке следует выяснить всех возможных потенциальных “соперников” или союзников (как среди центральных, так и местных музеев разных профилей, в том числе школьных), интересующихся или могущих интересоваться данной темой. Кроме установления прямых связей друг с другом можно каждой из сторон выяснить предварительно, кто и когда был, что и как изучил на месте предполагаемого комплектования. Установив возможных “конкурентов”, можно превратить их в союзников или хотя бы договориться о “сферах влияния”.

Второе. Это правило теснейшим образом связано с первым. Каждому музею соответствуют коллекции не только по своей профильности, но и по значимости в среде бытования. Так, предметы могут отражать события местного или государственного значения. Но существуют и памятники мирового значения, которые, в то же время, корнями связаны с конкретной территорией. Каждому из памятников соответствует и место его хранения, если уж он оказался музейным предметом. Памятникам федерального значения место в государственных центральных музеях, муниципального –– в муниципальном. И местный музей, на “подведомственной” территории которого найден памятник республиканского значения, не вправе возражать против хранения его в государственном музее, где создаются более благоприятные условия для его хранения, изучения, использования. Конечно, это возможно лишь при условии изготовления копий и муляжей для местного музея. На таких же условиях может осуществляться передача в центральные музеи уже собранных предметов и коллекций.

Правда, здесь есть одно немаловажное обстоятельство. Оно в определённой степени противоречит только что высказанному соображению. Это обстоятельство можно назвать третьим правилом: памятники, обнаруженные в определенной среде бытования, передаются на хранение в соответствующий по своему территориальному расположению и профильности музей. Иначе говоря, здесь проявляется краеведческий принцип комплектования (и не только относительно краеведческих музеев). Не случайно, мемориальные музеи возникают на определенной территории, связанной с жизнью и деятельностью конкретных людей.

Это противоречие между краеведческим принципом и исторической значимостью предмета становится одним из основных объектов внимания при подготовке к комплектованию. Разумный компромисс всегда можно найти, если описанную ситуацию каждая из сторон будет в принципе предполагать и заранее разрабатывать возможные варианты решения спорных вопросов. Всякий раз научному сотруднику музея следует психологически настраиваться на то, чтобы ряд непрофильных предметов передать своим коллегам, другому музею.

К этому следует добавить одно замечание. С одной стороны, исходя из экспозиционных задач, каждый музей заинтересован, чтобы раритетная вещь (пусть даже несколько не профильная), находилась в составе его фондов. Но ведь музей – не только экспозиция. Это еще и научно-исследовательский институт. Для науки же гораздо важнее не столько территориальное местонахождение источника, сколько возможность получения полной информации о нём. Для учёного важен научно-справочный аппарат, который позволил бы найти сведения и о месте нахождения, и степени изученности, и условиях изучения источника.

Отсюда возникает ещё одна проблема, которую следует иметь в виду на стадии организации комплектования, при формировании музейного собрания, а не только на стадии его научной обработки. Проблема эта заключается в подготовке и издании справочников и каталогов-путеводителей[10]. Эти каталоги должны включать любую информацию о музейном предмете или коллекции: содержание, состав, тематику, степень изученности, связь со средой бытования, мемориальность, сохранность, библиографию, место хранения и сведения о дополнительной информации и т.д. Такие каталоги могли бы составить единый Свод музейных предметов, объединяющий собрания государственных, муниципальных, академических, ведомственных, школьных, общественных и частных музеев.

Необходимость такого рода Свода памятников обусловливается ещё и тем, что музеи осуществляют компьютеризацию фондов. А введение в электронную память всего музейного фонда страны, подключение автоматической поисковой системы к международному банку данных (через Интернет), разработка и создание единого научно-справочного аппарата без таких сводных каталогов по всем регионам страны практически невозможны, ибо для машины с электронной памятью важны единые принципы введения информации, единая система в освоении музейного банка данных.

Научное комплектование связано с многими проблемами[11]. Это и определение задач формирования музейного собрания, и реальное отражение действительности в музейных коллекциях, комплексность и полнота коллекций, неделимость фонда, дробность и распыленность личных фондов и семейных архивов, изучение среды бытования, достоверность отражения исторического процесса и т. д.

Итак, здесь затронута только часть проблем, связанных с комплектованием музейных коллекций. Многие из них выходят за рамки непосредственного процесса комплектования, но имеют важное музееведческое значение. Можно надеяться, что решение этих проблем, самих принципов комплектования, стремление к их практической реализации позволят сформировать полноценное музейное собрание с глубокой источниковой базой, отражающей полный спектр и многообразие реальной действительности, и тем самым избежать фальсификации исторического процесса. Ключ к решению этих задач в соблюдении принципов научного комплектования:

Отошедшие в прошлое принципы партийности и классовости недопустимо заменять беспринципным, субъективным “собирательством”. Только следование объективным принципам научного комплектования, свободного от партийных установок, субъективных волевых решений или сиюминутных увлечений, может способствовать созданию настоящих музеев и предотвратит их от гибели в изменяющихся социально-политических условиях. Музеи как хранилища социальной памяти должны существовать вечно при любых обстоятельствах в нашем многообразном постоянно изменяющемся мире. Тем более, что в современных условиях всё более и более актуально звучит тема «Музей и общество», всё в большей и большей степени ставится проблема служения музея обществу в целом, а не отдельным его социальным группам. Музей хранит социальную память для общества, а общество всё более и более нуждается в музеях.

1.2. Источники комплектования

В составе музейной сети России большинство составляют краеведческие музеи. Но это отнюдь не означает, что они доподлинно и всесторонне отражают в своих коллекциях историю края.

Изучая музейные коллекции, сегодня нельзя с уверенностью сказать, что на их основе можно написать сколько-нибудь развёрнутую историю села, деревни, города, края? Из документов фондов можно лишь схематически представить, как возникали и развивались населённые пункты, каковы были их взлёты и падения, успехи и утраты; кто, когда и как прославлял свой край или, наоборот, своей деятельностью создавал проблемы в развитии хозяйства, культуры, экологии; что известно о первопоселенцах, первых названиях улиц, площадей; в каких взаимоотношениях находились города с другими населёнными пунктами и территориями; как общались между собой представители разных сословий; кто и когда больше влиял друг на друга – город или деревня.

Эти и многие другие подобные вопросы остаются пока без ответа.

Так, без полного ответа остаётся пока история Северодвинска, хотя в музее сформирована значительная коллекция документов о первостроителях города[12].

Да она и не может быть иной, ежели долгое время были закрыты для изучения темы, за которыми скрывается сама сущность истории строительства и развития города. Что это за темы? Во-первых, возведение строительных объектов силами заключенных одного из подразделений ГУЛАГа и, во-вторых: назначение самого строительства – создание атомного подводного флота. Сегодня обе эти темы открыты. Но сохранились ли и в какой мере документы, свидетельства той эпохи? В музее предприятия мы увидим документы всё тех же передовиков труда, энтузиастов социалистического строительства, коих много в любом заводском музее. На уровне современных знаний и сохраненных документов сегодня, пожалуй, нельзя написать всеобъемлющую историю города. Это можно сделать только завтра. Но для этого должны быть в наличии источники. Кому как не музею об этом позаботиться.

Часто учёные обращаются к истории городов древних, существующих не одно столетие. Конечно, за многие века сохранились источники, из которых можно сложить мозаику исторического прошлого. Но как быть с городами молодыми, да ещё и зачастую отличающимися своей закрытостью.

Есть в Подмосковье город Зеленоград, строившийся как спутник Москвы и ставший потом одним из районов столицы. Он стал известен как центр отечественной микроэлектроники, что само по себе является важной страницей в истории России. Есть в Зеленограде и историко-краеведческий музей (ныне Музей Зеленограда). Но только в последнее время музею стала доступна тема микроэлектроники. Восстанавливать сегодня страницы истории науки весьма сложно в связи с отсутствием информации. Нет уже многих документов. Утрачены многие образцы продукции. Да и живых свидетелей, носителей информации становится всё меньше и меньше.

Во избежание утраты информации музей во все времена, независимо от социально-политической обстановки, призван формировать свои фонды всевозможными и разнообразными источниками (даже если сегодня их нельзя придать гласности – это можно будет сделать завтра). А потому важно, чтобы источники эти были разноплановыми, комплексно отражающими историю края.

Особо важное значение имеют нетрадиционные источники. Что к ним относится? Да всё то, что не подлежит обязательному хранению по архивным правилам. Если в архиве хранятся приказы по основной деятельности, протоколы, решения, годовые планы, отчеты и т.д., то заявления граждан, жалобы, объяснительные записки, характеристики, ходатайства и другие документы, касающиеся личной деятельности человека и его взаимоотношений в быту, списываются и уничтожаются по истечении определенного срока хранения при очередной инвентаризации или подготовке архива предприятия для передачи на государственное хранение. А в них-то порой и фиксируется максимальная информация о среде бытования, о той психологической обстановке, тех социальных условиях, в которых живёт человек. Эти-то документы и предметы, отражающие повседневность, становятся предметом пристального внимания музея, если он стремится создать полноценное музейное собрание.

Далее, сведения по истории края имеются во многих, на первый взгляд, совершенно не исторических документах. Обратимся к примеру. В Тотемском районном краеведческом музее Вологодской области (ныне это музейное объединение) хранятся проектные разработки, предваряющие строительство местной железнодорожной линии. В силу различных причин и обстоятельств железная дорога через Тотьму не прошла. Но в документах, в том числе, в так называемой “Экономической справке” (объёмом более 400 машинописных страниц), содержится разнообразная информация о крае: его истории, геологии, географическом положении, природных условиях, экологическом состоянии, населённых пунктах, путях сообщения и средствах передвижения, учреждениях культуры, предприятиях народного хозяйства, составе населения и т.д. и т.п. Значение такого нетрадиционного источника трудно переоценить.

Обратимся к примерам по Омской области, к числу небольших городов которой можно отнести Тюкалинск. Это один из уездных центров бывшей Тобольской губернии, небольшой, но достаточно старый сибирский город, возникший на Сибирском тракте в 1762 г. К 1914 г. в нём проживало не многим более восьми тысяч человек. Домов насчитывалось 575, имелось две каменных церкви да две каменных же часовни. Для обучения детей были открыты мужское и женское двухклассные училища и церковно-приходская школа[13].

Подобные сведения можно найти по истории любого города, достаточно открыть для этого хотя бы Словарь Российской империи. Но что кроется за приводимыми там цифрами? Можно ли составить картину исторического развития города? Пожалуй, можно, но при условии привлечения иных различных источников. Различных по своему составу, тематике, направлениям, видам, времени, месту и способу происхождения. Следовательно, прежде всего, необходимо иметь эти источники, знать, где они находятся, как хранятся, как зафиксированы – в устной или письменной традиции?

Как известно, история совершается людьми. История края – это история жизни и результат деятельности его жителей. Как же отражаются людские судьбы в музейных коллекциях? Вопрос далеко не праздный и, можно сказать, что он тоже остаётся без достаточно полного ответа. В музейных фондах, с одной стороны, имеются персональные коллекции и даже личные фонды. Но с другой-то стороны, большинство из них по составу, как отмечалось выше, однотипны: удостоверения, справки, почётные грамоты, дипломы, газетные вырезки, фотографии. Причём, как правило, они сформированы по узко направленной тематике и не отражают все стороны биографии того или иного лица, а лишь его профессиональную или социальную принадлежность (ветеран войны, известный врач, писатель, депутат, хотя часто один и тот же человек может быть и первым, и вторым, и третьим). В таких коллекциях мало документов личного происхождения, писем, воспоминаний, научных и иных творческих работ. Да и по содержанию в таких документах отражается лишь жизнь тех людей, которые представляют интерес для научных сотрудников музея, проводящих комплектование и выполняющих так называемый социальный заказ.

Формируя личные архивные фонды по принципу “знатности”, обращая внимание только на “выдающихся” людей – не фальсифицируем ли мы тем самым историю?

Рассмотрим проблему изучения истории края с другой стороны. Многие краеведы, в том числе школьники, считают своим долгом написать исторический очерк своего города, историю образования, детского движения. Задача, конечно, непосильная – написать историю. Гораздо важнее изучить конкретный опыт, конкретный эпизод, жизнь и творчество конкретного человека, чем браться за такую глобальную тему, как история. Историю пишут историки, умудрённые опытом и знаниями. Порой целые институты работают над раскрытием какой-либо исторической темы. А музей в написании такой истории вносит свой конкретный вклад по изучению конкретного события, явления, факта, производственного коллектива или личности.

Сегодня практически о каждом городе России изданы книги. Это может быть путеводитель, справочник, буклет, сборник статей. Хорошо? Да, безусловно. Мало того – прекрасно! Но вчитайтесь внимательно в текст книг, изданных в 1950-1970-е годы. Вы опять увидите односторонность в отражении событий (как и в музейных коллекциях). В них героями выступают все те же передовики и ударники труда, депутаты и делегаты; снова мы читаем об успехах социалистического соревнования, славных делах партии и комсомола (чем часто завершались эти славные дела – мы сегодня знаем). Но самой-то истории, живых дел горожан нет. Нет описаний их быта, нравов, традиций, особенностей языка, верований. Нет самобытности исторической, этнической, культурной. А потому в большинстве своём очерки по истории городов похожи друг на друга и, следовательно, не интересны. А ведь было бы интересно узнать (да и полезно), что, например, в Сургуте до революции проживало полторы тысячи человек в двухсот двадцати шести домах; были здесь каменная и деревянная церкви, мужское приходское училище и женская школа епархиального ведомства да инородческая (то есть для коренного населения) больница. А что за производство было в Сургуте? Какими ремеслами занимались горожане? Что это за профессия – «доставка пароходских дров»? Знаем ли мы что-либо о таких должностных лицах, как городской староста, уездный исправник, мировой судья? Отложились ли в наших музейных фондах документы о деятельности торгово-промышленных предприятий, торговле земледельческими машинами и земледельческими орудиями, пушниной и рыбой, о том, чем занимались горожане, ходили ли они в парикмахерскую и фотографию, посещали ли аптеку, какие читали книги и где их приобретали, в какие общества объединялись, каким городским транспортом пользовались, какие велосипеды приобретали…?

Перечень вопросов здесь не случаен. Это предпринято для того, чтобы вызвать вопрос: а почему, собственно, нас призывают к выявлению истории торгово-промышленного (и притом мелкотоварного) капитала? Уж не потому ли, что в наше время появился новый социальный заказ? Отчасти именно поэтому. Но лишь отчасти! На самом деле – это всё из истории наших городов. Эти и иные вопросы становятся предметом пристального внимания музеев, если мы задумали написать действительно исторический очерк и не следуем велению времени и идеологическим установкам. Выполняя социальный заказ и идеологические установки, мы получаем лишь хвалебные очерки либо развитому социализму, либо мелкотоварному капитализму. То и другое отдельно взятое есть не что иное, как фальсификация истории в целом. Чтобы не допустить подобной фальсификации, необходимо комплексное изучение края, по комплексу проблем, при разностороннем использовании всевозможных источников, какими бы односторонними и субъективными они ни были, какие бы отдельные стороны ни показывали.

А направлениями в изучении края, среди всего прочего, могут быть: исторические события, природные явления, культурная жизнь, занятия горожан, социальные слои, людские характеры, сельская семья, родословные, местные таланты, промыслы, занятия, игры, идеалы сословий, грамотность, круг чтения, праздники, обычаи, традиции, взаимоотношения взрослых и детей, мужчин и женщин, городской и сельский фольклор, милосердие и взаимопомощь, честь и достоинство, репутация и трудолюбие и другие понятия, темы, проблемы.

К числу источников по изучению различных уровней жизни можно отнести документы (в том числе хозяйственного назначения, личные, семейные, родовые), хранящиеся в архивах, музеях, библиотеках, а также непосредственно у граждан, их союзов и объединений. Интересную пищу для размышлений дадут нам старые вещи и документы, оставляемые жителями городских домов на чердаках и в подвалах[14]. Прольют свет на историю края произведения художественной литературы и кинематографии. Осмыслению событий в истории края будет способствовать комплексный и критический анализ краеведческих очерков, написанных ранее разными авторами и по различной проблематике. Безусловно, что с одних позиций выступает священник, описывающий историю края, с других – выпускник партийной школы или университета марксизма-ленинизма. В том и другом случаях будут наличествовать элементы субъективизма, приводящие к искажению общей картины событий. Но они раскрывают разные стороны одной истории, а потому очерки, написанные разными авторами, стоящими на разных идеологических позициях, представляют для музея одинаковый источниковедческий интерес.

Среди разнообразных проблем изучения истории города отметим сложность познания городской культуры. Если культура села, крестьянской жизни более устойчива и потому постоянно привлекает к себе внимание этнографов, то культура города, более подвижна, изменчива, быстрее вбирает в себя элементы других культур и в меньшей степени привлекает к себе внимание учёных. Городская культура оказалась менее изученной. Этот пробел может быть восстановлен усилиями музейных работников совместно с теми же этнографами, а также представителями других наук (социологии, психологии, статистики, демографии т.д.). Из этого следует необходимость проведения более интенсивной работы по комплектованию предметов городского быта, их разностороннему изучению, своевременной фиксации происходящих событий и привлечению различного рода информаторов с их воспоминаниями и рассказами об ушедшей жизни, обычаях, нравах, традициях[15].

Небезынтересно было бы проследить, например, изменения общественного сознания в восприятии тех или иных сторон культурной жизни. В свое время старшим поколением многие песни Владимира Высоцкого воспринимались, как “блатные” и потому осуждались. Потом, с его же подачи, их стали относить к жанру городского романса. В обществе появились крайние оценки творчества известного барда – от прямого осуждения и неприятия до фанатического поклонения. Музею же следует фиксировать все мнения, а не занимать какую-либо одностороннюю позицию.

Отметим ещё один сюжет в связи с тем, что в музееведении всё чаще стали говорить о хранении не только предметов материальной культуры, но и тех процессов, в которых они были задействованы. Отсюда интерес к возрождению и развитию музеев под открытым небом, в том числе урбоскансенов и экомузеев (или хотя бы подобных отделов или филиалов в краеведческих музеях). На состоявшейся в Красноярске научной дискуссии “Музейные Биеннале” была высказана интересная мысль: “Развитие индустриальной Сибири повышает роль экомузея, гармонично соотносящегося с природной средой, с возрождением экологической культуры. Экомузей становится важным средством идентификации современного этноса с его культурными традициями и природным окружением, развития утрачиваемого чувства общинной солидарности. Как никакое другое учреждение, экомузей может научить, просветить, увлечь население, побудить его отказаться от равнодушного отношения к своему культурному наследию, составить представление о его действительной ценности”[16].

Ещё одна сторона дела. В последние годы в краеведении стали звучать так называемые “популярные” темы. Появляются в центральных и местных изданиях очерки о дворянах, предпринимателях, меценатах, занимавших когда-то господствующее положение в обществе. Прослеживается даже некая ностальгия по ушедшему прошлому. Но почему-то это прошлое у многих ассоциируется непременно с идиллической картиной дворянского благополучия и той же доблести и славы, которые воспевались и в советское время только по другому адресу. Изучение же крестьянской жизни, рабочих, мещан в дореволюционное время, трудовой жизни и общественной деятельности в годы советской власти становится крайне не популярным. Но для исторического исследования не может быть популярных и не популярных тем. Для истории всё важно: дворянский быт и нравы крестьян, дела купеческие и образ жизни чиновников, деятельность большевиков и служителей церкви, коллективизация сельского хозяйства и его приватизация, культура местного и пришлого населения. В истории не могут быть одни только красные герои и борющиеся против них белогвардейцы. В истории присоединения окраин России не могут быть только одни доблестные покорители, ибо кого-то они покоряли, на кого-то дань накладывали, чьи-то обычаи воспринимали, от кого-то в своих острогах оборонялись, у кого-то приёмам охоты и рыбной ловли учились, а кого-то и сами учили. История многажды разнообразна. В ней есть не только красные и белые. Рядом с ними зеленые и синие, желтые и чёрные, трехцветные и бесцветные сословия, общества, союзы, объединения, а также и те, кто никого из них не поддерживает. Все они заслуживают внимания музея, все они интересны. Только полноцветная палитра красок может создать действительную картину мира, а не предвзятое толкование отдельных его сторон.

Неоднократно подчеркивая необходимость комплексного подхода к изучению истории края, следует всё же заметить, что простое, механическое сложение комплекса источников мало поможет делу. Необходим ещё и комплекс методов и средств исследования, применяемых в различных отраслях науки (истории, этнологии, литературоведении, географии, культурологии, географии, экономике, фольклористике, психологии) и логическое осмысление данных археологии, антропологии, лингвистики, архивоведения, градостроительства, топонимики, вспомогательных исторических дисциплин и т.д. Здесь вполне приемлемо мнение академика В. Алексеева, высказанное им по поводу изучения этногенетических проблем. Рассуждая об использовании в исследовании различных по виду материалов, он пишет: “Только их совокупное рассмотрение, наложение результатов разных исследований друг на друга и их взаимная проверка дают… полноту информации”[17].

Подчеркнём ещё одно важное обстоятельство. Формируя музейные коллекции, следовало бы нам задуматься над тем, что музей хранилище не предметов, а социальной памяти, заключённой в этих предметах. Поэтому изучая и храня социальную память[18], музей изучает не только исторические факты, но и их восприятие различными категориями людей в различные периоды истории. Объектно- и процессо- хранительская функция музея[19], формирование исторического и мифологического сознания[20], возможно, и приведёт (как музейных деятелей, так и посетителей) к объективному восприятию прошлого и существующей действительности, что будет, в свою очередь, способствовать их сотрудничеству, то есть такому положению, когда музей превращается в собор лиц, призванный укреплять братское состояние общества, в чем видел сущность и предназначение музея Н. Ф. Федоров[21].

Может быть, тогда история края будет восприниматься не как чуждое и отвлечённое, не как экзотика, а как своё родное, близкое. Да и сами жители городов и сёл откликнутся и будут помогать музею в создании действительно интересной и всеобъемлющей истории родных мест, а жители иных населённых пунктов узнают, что у их соседей не менее интересная и самобытная история. Можно надеяться тогда, что у людей в большей степени будет развиваться чувство любви к своей малой родине и уважения к людям, живущим в иных городах и странах.

Музей же, исходя из принципа комплексности источников, сможет более успешно решать проблемы отражения истории края в своих коллекциях, привлекая для этого разнообразную информацию, изучая деятельность, жизнь и быт конкретных лиц в конкретной среде бытования. И специалисты-исследователи, опираясь на эту источниковую базу, напишут всеобъемлющую историю городов и посёлков, сёл и деревень. Именно – специалисты. И это не оговорка автора, а позиция.

В последние годы в изучении истории края наметилась довольно опасная тенденция, связанная с сотрудничеством музеев с местными краеведами. Как в музейном деле, так и краеведении, всё больше и больше проявляется дилетантизм, научный подход уступает место идеологически направленной публицистике. Люди, мало сведущие в истории, географии, литературе, экономике и т.д., начинают писать очерки по истории края, пользуясь первыми попавшимися источниками (как правило, опубликованными), не подвергая их научной критике и источниковедческому анализу. Появляются публикации (сейчас ведь можно опубликовать всё, что угодно, были бы деньги), в которых перефразируется информация, почерпнутая из книг дореволюционных изданий. Обычный реферат выдается за исследование. Развивается своеобразное графоманство, нередко агрессивное. Оно усиливается призывами к массовости в краеведческом движении. Появилась уже и крылатая фраза: “Краеведение – самый массовый вид науки”[22]. Сторонникам этого подхода к краеведению следует напомнить фразу известного историка В. Т. Пашуто: “Время дилетантов от истории прошло, и повышение уровня исторического образования представителей всех видов искусств – дело, не терпящее отлагательства. Это полезно знать тем, кто думает, что история – наука легко доступная, что стоит только захотеть и можно сочинить исторический роман или сценарий”[23].

Нет, краеведение не должно быть массовым. Им должны заниматься грамотные, всесторонне образованные люди, любящие свой край, увлеченные поиском неизведанных страниц его истории. Являясь собирателями информации и хранителями памяти, они все вместе и в содружестве с учёными могут, всесторонне изучая свой край, написать в конечном итоге его всеобъемлющую историю. Именно об этом неоднократно говорилось на Всероссийских конференциях участников туристско-краеведческого движения “Отечество”[24]. Другое дело – краеведческое знание должно быть массовым. Иное дело – для широких масс необходимо распространять те знания, которыми владеют краеведы. Результат их творческой деятельности, результат совместного сотрудничества с учёными и будет достоянием массового сознания. А сама по себе массовость в исследованиях приведёт лишь к поверхностному ознакомлению с историей, природой и культурой края и переписыванию уже известных страниц. Только тот, кто глубоко и заинтересованно изучает конкретную тему, может стать настоящим краеведом и свои знания передаст массам. Массовость краеведения можно понимать лишь в том смысле, что часть наиболее методически подготовленных краеведов изучает родной край и свои знания передает всем остальным. Знать свой край, конечно же, надобно всем. Краеведа можно сравнить с разведчиком-следопытом. Он узнаёт путь-дорогу, определяет её безопасные места, объясняет правила передвижения. А уж потом все остальные соплеменники, овладев полученными знаниями, отправляются в эту самую путь-дорогу.

Для этого необходимо искать, изучать самые разнообразные и всевозможные источники, комплексно их исследовать, делать на их основе новые открытия. Тем самым краеведы могут оказать существенную помощь учёным в познании историко-культурных процессов. А музеи в этом отношении могут широко использовать разнообразные источники, которыми обладают местные краеведы. Это, как раз, и можно считать одним из видов нетрадиционных источников комплектования.

1.3. Формы комплектования

В практике музейной деятельности сложились различные методы и способы формирования музейного собрания, начиная от собирательства и кончая научным комплектованием.

Самой эффективной и продуктивной формой комплектования является полевая экспедиция (историко-бытовая, этнографическая, археологическая, географическая, археографическая, топонимическая, фольклорная, экологическая, геологическая и т.д.). Вместе с тем, это самая сложная форма работы по изучению среды бытования и извлечения из неё предметов музейного значения. Поэтому экспедиции посвящена отдельная глава (см. далее).

Вначале рассмотрим другие формы комплектования.

Научная командировка.

1. Форма научного комплектования фондов музея; поездка с целью приобретения предметов музейного значения. Проводится по утверждённой программе в соответствии с годовым планом комплектования. 2. Поездка с целью обследования региона или объектов комплектования в процессе подготовки к музейной экспедиции.

Для подготовки командировки по комплектованию в соответствии с планом научного комплектования разрабатывается программа. Она является документом, отражающим цели и задачи, порядок проведения по конкретной теме на конкретном объекте комплектования. В программу включается: тема комплектования, цель и задачи, объекты комплектования, предварительное определение круга предметов музейного значения, представляющих интерес музея по теме исследования, которые предполагается выявить и приобрести; перечень полевой документации; состав участников с указанием их обязанностей и сроки командировки.

Научная командировка осуществляется по конкретной тематике и отличается кратковременностью. Как правило, в научную командировку направляются научные сотрудники музея на предприятия, в учреждения, в сельскую местность и т.д., то есть в конкретное место и с конкретной целью. Например, политехнический музей изучает проблемы внедрения новых технологий и направляет своих сотрудников на предприятие, где эти технологии эффективно разрабатываются и внедряются. Исторический музей, изучая проблемы современности, организует научную командировку в город, где успешно решаются вопросы социокультурной жизни. Литературный музей может направить научных сотрудников в научную командировку в соседний город по изучению литературных традиций и творчества местных писателей. В каждом конкретном случае изучается среда бытования и комплектуются коллекции для пополнения своего музейного собрания. Для осуществления научной командировки предварительно изучается объект исследования по имеющимся документам. Затем организуется связь с людьми на местах для получения необходимой информации. Это и представители местной власти, и сотрудники местного музея, и краеведы. На места отправляются письма с изложением своей цели  и с просьбой оказать необходимую помощь. В письмах следует заинтересовать местную общественность в совместной работе по изучению темы и разграничить круг интересов. В ходе научной командировки выявляются предметы музейного значения и по согласованию с местными органами культуры и музеями изымаются из среды бытования и определяется их место хранения – в местном музее или в том, который осуществляет научную командировку.

Краеведческий поход.

Он предпринимается с целью изучения среды бытования, представляющей интерес для музея. Это своеобразная разведка местности, в ходе которой накапливается информация о памятниках отечественной культуры и устанавливаются связи с местным населением. Если во время такого похода выявляются предметы для комплектования, то они могут быть изъяты из среды бытования при соблюдении методики полевой экспедиции и при заполнении соответствующей полевой документации. Во время краеведческого похода выполняется комплекс задач: изучение края, разработка экскурсионных маршрутов, накопление информации для проведения научно-просветительной работы, установление связи с местными знатоками края – краеведами, пополнение музейного собрания новыми поступлениями.

Поход может быть пешеходным, водным, лыжным, велосипедным и т.д. Каргопольский музей Архангельской области совершил водный поход на лодках-каргополках от озера Лаче до Белого моря с целью разработки экскурсионного маршрута. В ходе путешествия была изучена обстановка по реке Онеге, создан видеофильм, записаны воспоминания старожилов и скомплектованы различные предметы. Зеленоградский музей организует походы в окрестные деревни с целью изучения социокультурной обстановки исчезающих селений. Устанавливая связи с местным населением, музей организует затем и работу по комплектованию историко-бытовых коллекций.

Полевой лагерь.

Он может быть разного типа: этнографический, экологический, геологический и т.д. Как правило, работа полевого лагеря разбивается на два этапа. На первом этапе изучается обстановка по теме исследования, проводятся беседы с информаторами, выявляются предметы музейного значения. На втором этапе совместно с местными жителями проводится реконструкция событий на основе выявленной информации. Это может быть своеобразное театрализованное представление с использованием полученных предметов. Например, свадебный обряд, местное чаепитие, народная игра, воспроизведение какого-либо местного события и т.д. Происходит, условно говоря, реанимация событий, обычаев, традиций. При этом местные жители дают более подробную информацию, что позволит в дальнейшем эффективно использовать сформированные коллекции в экспозиционно-выставочной и научно-просветительной работе. Интересный опыт накоплен в Кемеровском областном краеведческом музее, который проводит полевой лагерь под названием «Томская писаница». Кенозерский национальный парк Архангельской области ежегодно летом проводит этнографический лагерь, где после изучения народных ремёсел и обрядов проводится театрализованное представление, воспроизводящее события деревенской жизни прошлых лет по материалам, изученным в условиях полевого лагеря..

Комплектование для организации научно-просветительной работы.

Ярким примером такого комплектования может служить опыт Восточно-Казахстанского этнографического музея. Там создан научно-фольклорный ансамбль «Беловодье», состоящий из научных сотрудников, являющихся одновременно и специалистами в области музыкального образования и песенного творчества. Каждое лето ансамбль выезжает в места компактного проживания коренных казахов, переселенцев из России или станиц, основанных казаками для охранной службы. Изучая непосредственно в среде бытования местный фольклор, ансамбль фиксирует мелодии, песни, старины, былички, комплектует музыкальные инструменты и всё, что связано с музыкальным и устным народным творчеством. Зимой по результатам проведённой летом работы, в музее организуются так называемые «Самоварные». В специально оборудованном экспозиционном зале проводятся творческие вечера с демонстрацией фольклорного творчества в исполнении научно-фольклорного ансамбля «Беловодье». Достигается высокий результат достоверности, когда участники экспедиции сами изучили, сами обработали, сами же и исполнили. Кроме организации «Самоварных» ансамбль принимает активное участие в проведении фольклорных праздников и народных гуляний в Музее под открытым небом в Заиртышье, где расположены три тематические зоны: казахи периода перехода на оседлость, казаки в период несения пограничной службы и русские в период переселения.

Закупка.

В дореволюционной России, когда создавались частные музеи, коллекции преимущественно закупались.

В настоящее время закупка осуществляется через учреждения и организации, а также у частных лиц за счёт специальных ассигнований, предусмотренных сметой музея и его госзаказом. При этом в ходе экспертизы в соответствии с принятыми расценками устанавливается закупочная цена – денежная стоимость музейного предмета, приобретённого путём закупки.

Закупка осуществляется различными способами. Можно купить интересующие предметы или коллекции у предприятий, организаций, учреждений, частных лиц, коллекционеров, букинистов, на выставках и аукционах. На закупку выделяются специальные бюджетные средства или изыскиваются иные варианты. Для музея представляет интерес форма сотрудничества с букинистами, антикварами и устроителями аукционов. Как правило, с ними заключается договор, по которому преимущественное право закупки выставленных на продажу предметов имеет музей. Если музей отказывается от них (в том числе и по недостаточности средств), предмет или коллекция поступает в общую продажу или выставляется на аукцион для всех желающих. Какое-либо произведение искусства может быть приобретено по специальному предварительному заказу, когда автор выполняет работу специально по заказу музея. Иногда осуществляется закупка с выставок, в том числе персональных. Если выставка организуется в своём музее, то у авторов произведений по договорённости можно закупить его работы на льготных условиях.

Комплектование на выставку.

Когда у музея возникает необходимость в организации тематической выставки, а достаточного количества предметов для этого нет, можно спланировать научную командировку или краеведческий поход для комплектования коллекций именно для этой выставки. Такая форма комплектования удобна тем, что можно широко и разносторонне «по горячим следам событий» отразить тему выставки. В ходе самой выставки можно путём анкетирования посетителей выявить, какие предметы произвели на них наибольшее впечатление. Учитывая мнения посетителей, можно определить, какие предметы будут включены в основной фонд. Правда, здесь важно решить две проблемы. На сколько мнения посетителей объективны и как поступить с теми предметами, которые на выставку скомплектованы, а в фонд музея не вошли. Возвращать обратно в среду бытования не всегда представляется возможным. Оставлять на временное хранение не всегда позволяют условия в фондохранилищах. Так что комплектование на тематическую выставку имеет свои позитивные и негативные стороны.

Комплектование с выставок.

Иногда интересующие музей предметы и коллекции встречаются на различных выставках, в том числе музейных. Если выставка-продажа, то при наличии средств можно приобрести необходимые вещи. Если выставка персональная или художественная, промышленная, сельскохозяйственная, народных мастеров, можно договориться с авторами или организаторами выставок о приобретении выставленных предметов. Показательным примером является опыт Музея Человека в Париже. Первоначально он был просто этнографическим. Его сотрудники во второй половине XIX в. выезжали на всевозможные международные и национальные выставки художественного и кустарного производства и закупали там не только отдельные предметы, но и полноценные коллекции. Самой представительной стала коллекция этнографических предметов из России.

Дарение.

Дар, дарение – безвозмездная передача в собственность музея коллекции или предмета музейного значения организацией или частным лицом. Оформляется актом приёма на постоянное хранение.

Даритель – лицо или организация, безвозмездно передавшие в собственность музея коллекции или предметы музейного значения. В соответствии с инструкцией дарителю выдаётся третий экземпляр акта приёма предмета или коллекции. В музеях ведётся книга или картотека дарителей.

Дарение музею личных вещей, семейных реликвий, иногда коллекций достаточно распространённое явление. Чем более активно музей сотрудничает с населением, тем больше примеров передачи в музей предметов в качестве дара. Так например, Зеленоградский музей (Москва) после серии публикаций в местной печати об известных людях пригласил их в музей на творческую встречу. И выступавшие, не сговариваясь, дарили музею свои памятные вещи, красочно описывая историю их происхождения.

В музеях можно устраивать встречи с местными жителями по самым разнообразным вопросам. Когда музей обращает внимание на своих сограждан, они непременно отвечают взаимностью и могут дарить музею свои семейные реликвии. Дарить могут авторы, владельцы, наследники. Мастера, художники, коллекционеры, меценаты, друзья музея – иногда почитают за честь, чтобы их произведения хранились в музее и были достоянием широких слоёв населения. Многие дарят не просто для того, чтобы хранилось в музее, а для того, чтобы экспонировалось. Достаточно часты случаи, когда в музей приходят ветераны или их родственники, наследники и выражают неудовольствие, если  переданные награды и документы не представлены в экспозиции. Отечественная история знает много случаев, когда на основе дарения создавались музеи. Это всемирно известная Государственная Третьяковская галерея, Театральный музей им. Бахрушина, а также  музеи областных и районных городов. Так например, Каргопольский музей в Архангельской области создан на основе дара К. Г. Колпакова, передавшего городу свои коллекции.

Передача по завещанию.

Друзья музея могут завещать свои личные архивы, коллекции или отдельные реликвии музею, если не уверены, что наследники смогут благоразумно ими распорядиться. Такие завещания могут оставить учёные, писатели, коллекционеры, краеведы, если, конечно, с музеем поддерживаются постоянные дружеские отношения.

Пожертвования.

Это разновидность дарения, если оно осуществляется в крупных размерах. Человек может пожертвовать городу часть своего достояния. При этом заключается соответствующий договор между жертвователем и принимающей стороной. Так например, в Москве именно в качестве пожертвования были приняты коллекции художников Александра Шилова, а затем Ильи Глазунова и созданы художественные галереи, вошедшие в подчинение Комитета (ныне Департамента) культуры Москвы. На основе пожертвования в Москве создан и Музей моды Валентина Юдашкина.

Спонсорство.

Это целенаправленное вкладывание финансовых средств для поддержки деятелей культуры, культурных начинаний, проектов и учреждений субъектами, обладающими для этого материальными ресурсами, и предусматривающее получение определенных договоренностями встречных услуг; одна из форм маркетинговых коммуникаций. Цель спонсорства – создание положительного имиджа и повышение конкурентоспособности спонсора посредством формируемых ассоциаций с объектом спонсорства среди целевой аудитории. Спонсорство в сфере культуры – это особый вид социальных инвестиций на основе взаимовыгодного сотрудничества. Привлечение спонсоров является составной частью музейного маркетинга. Известны примеры спонсорской поддержки музеев в деле приобретения и реставрации объектов наследия, организации выставок и культурно-образовательных программ.

Благотворительность.

В отличие от спонсорства нашей отечественной традиции более соответствует благотворительность. Музейным же работникам важно убедить благотворителей, чтобы выделяемые ими средства предназначались для приобретения музейных предметов и коллекций. Например, Государственный Зеленоградский историко-краеведческий музей приобрёл коллекцию военно-исторической миниатюры у местного жителя, не имея своих собственных средств. Коллекцию у автора закупила фирма, арендовавшая в то время одно из помещений музея, и передала безвозмездно музею.

Передача конфискованного имущества.

Конфискованное имущество может поступать из таможни или следственных органов по специальному заключению. Информация о конфискованном имуществе поступает в органы культуры на местах, которые, в свою очередь, информируют музеи о возможности его приобретения. Музеи могут самостоятельно заключать договоры с таможенной службой на предмет получения конфискованного имущества.

Приобретение в пунктах сбора вторичного сырья и заготовительных конторах.

В прошлые времена, когда повсеместно существовали пункты сбора макулатуры, нередко среди старых бумаг, журналов можно было обнаружить уникальные документы, редкие книги, раритетные издания. Если в настоящее время такие пункты ещё действуют, музею следует находиться с ними в постоянном контакте. Уникальные вещи можно было обнаружить в пунктах сбора бытовой техники и предметов домашнего быта. Среди металлоизделий могли оказаться приборы и различное оборудование, представляющее интерес для музея. После реставрационных работ такие предметы можно экспонировать. К сожалению, в этом случае почти невозможно выяснить легенду предмета, но как образец того или иного памятника эпохи он представляет собой определённую ценность.

Передача.

Передача новых образцов изделий, оборудования, а также устаревших приборов от предприятий, фирм, акционерных обществ – одна из важных форм комплектования. Музею следует поддерживать деловые отношения с производственными предприятиями, которые периодически избавляются от устаревшего оборудования и приборов. Немаловажно и заинтересовать производителей в рекламе их продукции и пропаганде новых современных технологий. Интересный опыт был проведён краеведческим музеем в Актюбинске. После организации очень интересной выставки о батырах (народных героях) Казахстана в музей обратились руководители местной фирмы с предложением организовать выставку о их производстве. Для этого они предоставили образцы своей продукции и оборудование, а также  финансировали выставку. По завершению выставки всё осталось в фондах музея.

Образцы продукции и оборудование, как правило, комплектуются музеями предприятий. На такой основе созданы Музей Волжского автомобильного завода в Тольятти, Геологический музей в Альметьевске, где начиналась нулевая отметка нефтепровода «Дружба». Если музей внимательно отслеживает социально-политические события, то можно своевременно комплектовать документы и вещи исчезающих, закрывающихся или перепрофилирующихся предприятий и организаций.

Музею могут также передавать на хранение городские сувениры, полученные к юбилейным датам, спортивные кубки и вымпелы, памятные значки и медали. Могут быть переданы и конкурсные работы мастеров после проведения городских или районных выставок, фестивалей, смотров. Так на основе конкурсных работ архитекторов и скульпторов в Комсомольске-на-Амуре создан Музей парковой скульптуры.

Передача коллекций или предметов по акту из других музеев.

Она может происходить в случае закрытия местных музеев или их перепрофилирования.

Текущее комплектование.

Комплектование по месту жительства, по переписке и архивным розыскам. Это приём от местных жителей, добровольно сдающих свои документы и вещи на хранение в музей. Это формирование подборок местной периодической печати, документов местных органов власти, всякого рода рекламной продукции, в том числе издаваемой во время избирательных компаний.

Обмен.

Музей может обменивать дублетные и непрофильные материалы на предметы соответствующие его профилю и характеру музейного собрания, у других музеев и коллекционеров. Как правило, в музеях создаётся обменный фонд. Он формируется в ходе различных форм комплектования. В ходе экспедиции, например, обнаруживаются непрофильные предметы, но имеющие важное музейное значение. Оставлять их на месте нельзя, ибо они могут быть утрачены. Поэтому такие предметы предназначаются для обменного фонда. Местные жители могут принести раритетные предметы не профильные для музея. Такие предметы хранятся в обменном фонде и могут быть обменены на профильные предметы из других музеев.

Подворный обход.

Осуществляется как регулярное посещение домов и квартир в соответствии с программой и планом научного комплектования. Подворный обход может осуществляться как во время экспедиций, так и в ходе повседневной работы музея. Цель такого обхода может быть тематической или комплексной. С одной стороны, обходя дом за домом, квартиру за квартирой, выявляются предметы музейного значения по тематике исследования. С другой – музей комплексно исследует наличие источниковой базы в местах проживания людей. Совсем не обязательно ставить задачу непременного и сиюминутного комплектования предметов при подворном обходе. Изначальная задача – выяснить обстановку, где и в каких условиях можно начинать комплектование. Сотрудники Тотемского музея Вологодской области, обследуя деревенские дома, обнаружили у одной старушки полноценную этнографическую коллекцию. Но скомплектовать её смогли только в третий раз посещения, когда хозяйка убедилась, во-первых, в добропорядочности гостей, а во-вторых, в том, что её вещи не станут средством личной наживы, будут надёжно храниться в музее.

Наблюдение за земляными и строительными работами.

Возведение жилых домов, производственных построек, прокладка дорог и путепроводов сопровождается неминуемым нарушением культурного слоя. Поэтому музею следует внимательно следить за всеми подобными работами, присутствовать при вскрытии культурного слоя и, по мере обнаружения, изымать предметы из-под ковша экскаватора или лопаты землекопа. При этом необходимы фотофиксация и полная полевая документация.

Поиск вещей и документов на чердаках старых домов и в подвалах.

Условно эту форму комплектования называют «чердачной и подвальной археологией». Зародилась она в Москве, где на проспекте Мира был создан упоминавшийся выше Музей Мещанской слободы. Коллекции музея были сформированы в результате обходов чердаков и подвалов в тех домах, которые были предназначены для ремонта или реконструкции. Естественно, что для этого нужно было получить соответствующее разрешение домоуправлений. Нередко при таких обходах обнаруживались уникальные вещи, от которых избавлялись жители домов ещё в стародавние времена. Проблематичным здесь является установление легенды предмета. Но как памятники городского быта в экспозиции музея они вызывали у посетителей большой интерес.

Несистематические поступления.

Это могут быть перераспределения Музейного фонда РФ, передача предметов и произведений искусства из Фонда культуры, творческих союзов и общественных организаций.

Случайные поступления.

Иногда в музей приносят вещи, которые по мнению владельцев-наследников перестают быть семейной реликвией. Порой приносят случайно найденные предметы при проведении хозяйственных работ на огородах. Нередки случаи, когда всякого рода кладоискатели предлагают музею купить у них найденные предметы.

1.4. Организация экспедиций

Экспедиции музеями проводятся издавна. Активно они начали проводиться ещё во второй половине XIX века. В период пореформенных преобразований, когда в России стали осуществляться демократические свободы, в обществе возник интерес к изучению своей собственной истории, народного быта, народного творчества. Значительную роль в этом сыграли наши знаменитые соотечественники, вошедшие в историю как народоведы и бытописатели. К их числу относятся Е. В. Барсов, А. Е. Бурцев, В. И. Даль, В. Дашков, А. С. Ермолов, П. С. Ефименко, М. Забылин, Д. К. Зеленин, Н. А. Иваницкий, А. А. Коринфский, Г. И. Куликовский, С. В. Максимов, В. И. Семевский, Н. М. Снегирев, В. В. Тенишев, А. Терещенко, Г. И. Успенский, П. В. Шейн, Н. М. Ядринцев и др.

Экспедиции издавна являются неотъемлемой частью музейного дела. Они проводятся практически всеми музеями. Особый интерес к их организации и проведению отмечался во второй половине XIX в., когда повсеместно создавались музеи научных обществ, краеведческих организаций и земских учреждений, и интерес к комплектованию раритетов, произведений античности и живописных полотен сменился интересом к формированию коллекций, отражающих жизнь и быт различных племён и народов. Многочисленные экспедиции Императорского географического общества, Вольного экономического общества, различных научных обществ и краеведческих организаций приковывали к себе внимание передовой общественности России. Скомплектованные в ходе этих экспедиций этнографические коллекции стали основой многих музеев. История народа, его жизнь, быт, нравы, способы производства, верования, обрядность и другие темы стали играть ведущие роли в создании музейных собраний. Интерес к историко-бытовым и этнографическим коллекциям сохранялся и в годы советской власти. Наряду с этнографическими отделами историко-краеведческих музеев был создан и Государственный музей этнографии народов (ГМЭН) СССР (ныне Российский этнографический музей – РЭМ), имеющий богатейшие коллекции, отражающие сложный спектр этнографии практически всех народов, населяющих нашу страну. Он же стал и научно-методическим центром для всех музеев, занимающихся изучением жизни, быта и культуры различных народов и национальностей. Более разнообразную тематику (этнографию народов мира) отражает один из научных центров – Научно-исследовательский институт “Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого Российской Академии Наук”, более известный широкой публике как Кунсткамера.

Опыт организации экспедиций музеями России накоплен ещё с дореволюционного времени. К сожалению, в современных условиях многие музеи не проводят научные экспедиции в полном объёме и в содружестве с учёными и с коллегами из других музеев. Мало того, экспедиция нередко подменяется научной командировкой, которая во многом уступает экспедиции как в комплектовании коллекций и изучении среды бытования, так и в документировании исторического процесса в целом. Да порой и научность командировок по комплектованию вызывает сомнение.

Как организуется экспедиция, каковы формы её работы, какие в её ходе применяются методы исследования, как обрабатываются коллекции в полевых условиях – обо всем этом имеются соответствующие исследования и методические разработки[25]. Рассмотрим одну из важных проблем – организацию научных экспедиций, опираясь на имеющийся практический опыт.

В организации и проведении экспедиций выделяются 4 этапа:

1.  Подготовка к экспедиции.

2.  Организационная работа.

3.  Практическое выполнение заданий, полевые работы.

4.  Отчет об экспедиции.

Важным элементом экспедиционной деятельности является подготовка состава участников экспедиции с учётом их профессиональных знаний и непосредственная работа по сбору информации, отбору, описанию и учёту скомплектованных предметов. Большим заблуждением является то, что “собиратель” обязан лишь найти предметы и доставить их в музей не атрибутированными. Процесс научной обработки начинается уже в период полевой работы. И у истока этого процесса всегда находится “собиратель”. В большинстве случаев он имеет возможность зафиксировать ту исходную информацию, определение которой впоследствии будет невозможным. С момента встречи с предметом в среде бытования начинается его изучение. А от качества, уровня, содержания зафиксированной во время экспедиции первичной информации во многом зависит место музейного предмета в фондах музея и его дальнейшее использование.

От подготовительного этапа зависит ход и результат самой экспедиции. Вначале изучается район пребывания подготавливаемой экспедиции. Изучение района экспедиции проводится по архивным и литературным источникам, а также по письменным запросам, направляемым в адрес располагающихся на территории будущей экспедиции органов власти, предприятий, учреждений, организаций и краеведов, которые могут дать необходимую информацию о регионе исследования.

Для подготовки экспедиции составляется план работы: Он может выглядеть следующим образом

После подготовительной и организационной работы музей приступает непосредственно к проведению самой экспедиции.

Перед научным сотрудником музея стоит задача не просто найти предмет, а выявить его свойства и связи, его информационный потенциал, то есть из массы вещей отобрать те, первичная информация которых свидетельствует, что они являются (может быть пока потенциально) источником знаний. И для решения этой задачи необходимо представить, заранее определить круг информации, иначе говоря, постоянно помнить сумму вопросов, относящихся к определению, происхождению, отличительным внешним признакам предмета, наличию его функциональных связей со средой бытования, историческими событиями, лицами, и стремиться получить на них максимально полные ответы. Участникам экспедиции необходимо владеть определёнными знаниями характерных признаков памятников, оперативно решать, насколько исходная информация может оказаться полезной и будет достаточной для включения предмета в музейный фонд. Но не менее важно также и умение точно, научно, грамотно сформулировать свои определения и правильно зафиксировать полученную информацию в полевых документах.

Беседы с местными жителями требуют высокой организованности, деловитости, такта, чёткости и точности в вопросах и записи ответов. Необходимо полностью записывать все сведения (в том числе кажущиеся ошибочными), так как какие-либо из них могут оказаться (и часто оказываются) единственными источниками информации. Недостаточная пунктуальность, поспешность могут привести к невольным утратам ценных сведений. Все записи рассказов и воспоминаний следует повторно сверять в беседе с информатором и, если потребуется, дополнять информацию, не откладывая эту работу на будущее, а сомнительную информацию – перепроверять по другим источникам.

Необходимо своевременно записывать в полевую опись все скомплектованные предметы, следя за соответствием номеров записи и шифров на самих предметах или бирках к ним[26].

Методика заполнения полевых документов рассматривается в соответствующей литературе[27]. При проведении археологических, археографических, геологических и других экспедиций есть свои специфические правила заполнения полевых документов.

Научные экспедиции в современных условиях более результативны, если их организация и проведение тесно связаны со сложившимися традициями. Об этом, в частности, свидетельствует опыт Воронежского областного краеведческого музея.

Он образовался при губернском статистическом комитете в конце XIX века, при этом большую роль в его становлении сыграла Воронежская губернская ученая архивная комиссия. Одной из основных форм создания музейных коллекций изначально была археологическая экспедиция, действовавшая в течение многих лет. Широкое её распространение было обусловлено тем, что Воронежский край насыщен археологическими памятниками разных эпох, начиная с палеолита. В 1879 году русский естествоиспытатель и путешественник И. С. Поляков обнаружил в селе Костёнки палеолитические стоянки, имеющие мировое значение. В 1910 году начались раскопки известного памятника скифского времени – могильника “Частые курганы”. Изучение заселения Воронежского края вызвало интерес к этнографическим исследованиям и привело, в частности, к изданию “Воронежского этнографического альбома”. Кроме зарисовок жителей губернии в праздничных и домашних костюмах, альбом содержал исторический очерк заселения края. Это положило начало этнографической коллекции музея. Таким образом, дореволюционные историко-краеведческие исследования, научный уровень которых был достаточно высок, заложили прочные основы для последующего изучения истории края.

Толчком к активизации этнографических изысканий послужило участие Воронежского музея в подготовке и проведении Всероссийской кустарно-промышленной выставки по отделу крестьянского быта. Но полезнее всего оказался сделанный сотрудниками музея после выставки вывод о необходимости постоянного пополнения этнографической коллекции. В 1924 году с экспедиции в селе Таврово начинается специальное и планомерное обследование сёл губернии, ставшее затем системой. Эта система позволяет без особых проблем организовывать экспедиции и в настоящее время. Экспедиция как форма комплектования фондов даёт возможность для наиболее полного изучения памятников в течение длительного времени. Она может преследовать разные цели комплектования: при тематическом комплектовании организуются экспедиции с включением в них различных специалистов; при систематическом – проводятся экспедиции одного профиля (например, археологические).

Однако, как бы ни была отлажена система, в жизни постоянно возникают непредвиденные обстоятельства, меняется социально-политическая обстановка, что влияет на изменение культурно-исторической среды и возможности её изучения. Областью наиболее интенсивной разработки и применения научных методов документирования действительности, как отмечалось выше, являются специальные полевые исследования музеев. Интересная деятельность в этом направлении сложилась в 1980-е гг. в Азовском краеведческом музее Ростовской области, где экспедиции тоже стали системой, но имеют свою специфику. Во-первых, музей тесно сотрудничал со школами, организуя в них археологические кружки (что создает базу подготовки кадров). Во-вторых, музей держал под своим контролем все строительные работы в городе, экспертную оценку всех намечающихся строительных площадок, проводил необходимую археологическую разведку и при необходимости раскопки за счёт заказчиков. В своё время полученных средств за эти работы хватало и на проведение собственно полевых археологических исследований по плану музея на территории области.

Археологи, как правило, привязаны к одному объекту. В отличие от них, участники историко-бытовой или этнографической экспедиции более свободны в своем выборе. Их успех в немалой степени зависит от хорошей погоды и энтузиазма сотрудников музея. Но действовать здесь надо более оперативно. Если памятники археологии могут пролежать в земле еще десятки и сотни лет (исключая, конечно, территорию крупных индустриальных центров, где ведётся интенсивное строительство и памятники подвергаются усиленному техногенному воздействию), то этнографические памятники гибнут быстро. Кроме того, в отличие от памятников материальной культуры памятники устного народного творчества умирают буквально на глазах, с уходом в мир иной их хранителей. Новое поколение с трудом воспринимает уходящее, ибо испытывает на себе огромное влияние новой массовой культуры, порой чуждой духу нации, но активно насаждаемой средствами массовой информации. Изучение складывания взаимосвязей представителей разных народов, различных культур, фиксация современных событий и явлений, зависящих от изменения социально-политической обстановки – ещё одна насущная задача музея.

Проблема комплектования коллекций, отражающих социально-политическую историю, в том числе в многонациональных регионах, сегодня не только актуальна, но и многосложна. Это тема особого серьёзного обсуждения, требующая глубокого научного анализа. И положительным здесь является то обстоятельство, что многие музеи решают эту проблему самостоятельно, внедряя свои собственные формы и методы работы.

В результате деятельности в Усть-Каменогорске[28] научно-фольклорного ансамбля “Беловодье”, который ежегодно проводит экспедиции в места компактного проживания казахов, бывших русских переселенцев и казачества, этнографическому музею удалось открыть (кроме трёх основных зданий в городе) музей под открытым небом на левом берегу Иртыша с реконструкцией поселений казахов периода перехода их на оседлость, казаков и переселенцев конца XIX – начала XX в. Здесь регулярно проводятся фольклорные праздники, выступления казахских народных коллективов, казачьи свадьбы, фестивали и смотры профессиональных и самодеятельных коллективов народного творчества, работают ярмарки и мастерские народных умельцев. В самом же музее проводятся посиделки под названием “Самоварные”, различного рода игровые и театрализованные представления, концерты филармонии в музыкальной гостиной музея. Ансамбль “Беловодье” после возвращения из экспедиции и научной обработки собранного фольклорного материала сам выступает с исполнением народных песен на музейных вечерах, встречах, праздниках, возрождая утраченные традиции и обряды.

Таймырский окружной краеведческий музей изучает культуру и быт народов Севера. Одним из результатов проведенного исследования было издание красочного альбома одежды местного населения. Музей разработал новую концепцию[29], направленную на изучение, как традиционной культуры, так и новых проявлений в области культуры и быта.

Объектом внимания многих музеев стала провинциальная культура. Это находит свое отражение в открытии различных выставок местной культуры (быт, нравы, обычаи рабочих и крестьян, дворян и мещан, купцов и фабрикантов). Наряду с выставками публикуются интересные, ранее неизвестные источники по истории дореволюционной России в научно-популярных сборниках и краеведческих альманахах, что стало возможным при новом, комплексном подходе к комплектованию музейного собрания и его изучения[30].

В тематических историко-бытовых и этнографических экспедициях важно выяснение не только предназначения вещи, но и её исторического происхождения, взаимовлияния различных культур. Так, сотрудники Луганского краеведческого музея в беседах со старожилами одних сёл установили, что для русского населения края были характерны протканые скатерти (соединённые кружевом два рисунка), посуда с зелёной поливой. А во время бесед с жителями других сёл было отмечено, что для украинского населения края характерен узор, вышитый красными и чёрными нитками (в послереволюционное время – красными и серыми), пасхальная вышивка с изображением мака, павлинов, конька-горбунка, а также надписи типа “Христос воскресе воистине”. Национальные особенности и разнообразия в одежде, быту, поведении музейные работники порой не улавливают и приводят посетителя в заблуждение, как это произошло в одном из школьных музеев, в котором старинная русская одежда выдавалась за одежду вепсов только потому, что вепсы, проживающие в одном из сёл Ленинградской области, утратив свою национальную одежду, использовали в своем обиходе старинную русскую.

Экспедиция, по мнению многих музееведов, является одной из сложных форм комплектования музейного собрания[31]. Но она же и более результативна, если, конечно, проводится регулярно, систематически, с соблюдением выработанных практикой и зафиксированных в нормативных документах правил.

Основными из них являются:

– изучение среды бытования предметов, в том числе с точки зрения ее исторического и социально-политического развития;

– своевременное и методически правильное заполнение полевых документов;

– точная фиксация первоначальной информации, без чего невозможны научная организация и использование музейного фонда;

– взаимодействие с учёными, специалистами в конкретной области знаний и местными краеведами, владеющими информацией по истории края;

– учёт психологических, демографических, этнических особенностей, духовного склада местного населения;

– этика поведения, уважительное отношение к людям, сотрудничество с ними, что обеспечит музею более глубокое проникновение в сущность изучаемых фактов, событий, явлений.

Итак, мы завершили экспедицию. Заполнили полевые документы. Записали воспоминания. Установили новые связи. Упаковали в соответствующие коробки, папки, пакеты приобретенные предметы. Составили необходимые документы (акты передач, договоры на дарения, документы по закупке и т.д.).

Завершающим этапом экспедиции является отчёт. Он проводится в двух формах: научный и популярный.

Научный отчет – это, прежде всего, изложение содержания выполненной в ходе экспедиции работы, подведение итогов по выполнению задач исследования. Научный отчёт содержит информацию о ходе экспедиции, выполнении поставленных задач, сделанных открытиях и находках, а также рекомендации для последующих экспедиций. К научному отчёту прилагаются полевые документы.

Популярный отчет проводится в форме краеведческой конференции, устного журнала, встречи с краеведами, литературно-музыкальной композиции и т. д. На такие отчёты приглашается публика, научные сотрудники других музеев и архивов, журналисты, местная общественность. Проводятся также подготовленные к этому событию выставки, конкурсы творческих работ и т.п. Объявляются задачи экспедиционных исследований на следующий год. Организуется передача собранных коллекций в музейное собрание.

Современные исследователи отмечают: “Особенно ценны материалы, полученные в ходе краеведческих, археологических, экологических экспедиций. Такие исследования помогают ввести в научный оборот новые, ранее неизвестные факты и явления, становятся серьезным вкладом в осмысление историко-культурного наследия регионов”[32].

Полевым исследованиям пристальное внимание уделяют ученые, в частности археографы. Археографическая комиссия РАН совместно с секцией документальных памятников ВООПИК и Союзом краеведов России проводят научные конференции и съезды с привлечением широкого краеведческого актива. Для руководителей местных музеев и краеведов издаются различные учебные пособия, в которых раскрывается и необходимый для проведения экспедиций инструментарий документирования историко-культурных процессов[33].

Экспедиции по исследованию родного края имеют ещё и то непреложное значение, что они прямым образом влияют на повышение эффективности в деятельности музеев. Специалисты в различных областях знаний приходят к единому мнению: “Наиболее качественный, интересный и оригинальный материал» имеют научные сотрудники, «систематически и целенаправленно работающие в краеведческих, этнографических, историко-бытовых экспедициях на местах». Приобретенные ими коллекции являются «мощным определяющим стимулом для корректировки планов проведения дальнейших поисково-исследовательских экспедиций, т.к. даёт возможность определить малоисследованные области народной культуры – “лакуны” и сконцентрировать внимание на изучении и комплектовании того или иного материала”[34].

Формой экспедиционной работы может быть, как отмечалось выше, подворный обход. Это своеобразная долговременная экспедиция по месту жительства, когда обследуются дома, улицы, предприятия, находящиеся неподалеку от музея. Такая работа по месту жительства ведётся в течение всего года. При этом полевые документы заполняются точно так же, как и на единую, длительную экспедицию. Преимущества подворного обхода заключаются в том, что исследователь всегда может при необходимости возвратиться на объект комплектования для уточнения информации или приобретения новых предметов.

Подворный обход применяется и при проведении полевой экспедиции. В этом случае коллектив музея может работать в одном населённом пункте, постепенно обследуя все дома местных жителей.

Итак, мы вооружились необходимой фиксирующей техникой и приборами, составили перспективный и текущие планы комплектования, разработали тематику, выбрали варианты программы, подготовили необходимое оборудование, изучили среду бытования, выявили информаторов, определили порядок работы с ними, заинтересовали местных жителей, сдружились с ними, стали участниками их трудовой деятельности и их празднеств, вникли в их духовную жизнь, организовали экспедицию, пополнили музейные фонды, сделали отчет – и можем надеяться на успех в проведении дальнейшего научного комплектования, пополнения музейного собрания и совершенствования форм музейной деятельности.

Непременным условием научной экспедиции являются полевые документы, о чём и пойдёт речь в следующем разделе.

1.5. Полевые документы

К числу полевых документов, которые заполняются во время экспедиции, относятся:

полевой дневник;

тетрадь записи воспоминаний и рассказов;

полевая опись;

тетрадь (или блокнот) фотофиксаций;

тетради фоно- и видеофиксаций.

В ходе экспедиции оформляются также акты приёма-передачи, дарственные и договоры о передаче предметов в музей на хранение или в вечное пользование. По результатам экспедиции составляется научный отчёт.

Все листы полевых документов нумеруются (в правом верхнем углу каждого листа, а не страницы), прошиваются по корешку, заверяются музейной печатью и подписью учёного секретаря, шифруются и сдаются в научный архив музея.

Полевой дневник

Он ведётся в общей тетради в коленкоровом переплёте, заполняется на правой стороне листа простым карандашом 2 ТМ. Поля оставляются слева, у корешка (что необходимо для последующей прошивки при передаче дневника в научный архив музея). На титульном листе указывается название музея с указанием музея, тема экспедиции, её регион дислокации, маршрут, населённый пункт, дата, фамилия, имя, отчество руководителя. На следующей странице приводится список участников экспедиции с указанием должности в музее (или ином учреждении, если в экспедиции принимают участие специалисты) и обязанности в экспедиции.

Затем следует подневное описание: дата, место полевой работы (или маршрут продвижения), задача дня, ход её выполнения, итоги дня с указанием непредвиденных обстоятельств и соответствующего изменения задачи на последующий день; фамилия, имя, отчество и подпись ведущего запись в дневнике. В полевой дневник не заносятся фактические сведения (рассказы, воспоминания, описания предметов и т.д.). В нём фиксируется только выполнение задачи с отсылками: где, в каком документе (в тетрадях или описи) зафиксированы сведения о событиях или скомплектованных предметах.

Например. Записи в дневнике могут быть такого содержания: “В деревне Ивановское разыскали сказительницу и записали с её слов местные легенды и предания (см. тетрадь записи воспоминаний и рассказов – с. 12-25)”;  “У разъезда Дубосеково сфотографировали памятник воинам – участникам битвы под Москвой (см. тетрадь фотофиксаций № 3-7)”; “На чердаке старого дома разыскали предметы крестьянского быта (см. полевую опись № 16-23)”; “На фольклорном празднике отсняли видеосюжет фольклорной группы “Беловодье” (см. тетрадь видеофиксаций № 12)” и т.д.

Таким образом, все фактические сведения соотносятся с другими полевыми документами, куда заносится содержательная часть поисковой работы.

Полевой дневник, как и другие полевые документы, заполняется на одной стороне листа и карандашом по простой причине: в случае подмокания бумаги текст не расплывается, а в случае выгорания текста от долгого пребывания на свету, его можно прочитать по следам вдавленности от карандаша. В конце записи событий каждого дня ставится дата, фамилия и подпись ведущего дневник. Если дневник ведёт один человек на время всей экспедиции, его фамилия и подпись ставится в конце дневника, с указанием, что он вёл дневник целиком за весь период экспедиции. Указывать фамилию автора полевого дневника необходимо для того, чтобы к нему можно было обратиться последующим исследователям для получения какой-либо незафиксированной информации.

Образец заполнения полевого дневника

Лист 1. Титульный лист. Указывается название музея, тема экспедиции, время и место проведения экспедиции (или маршрут) с указанием фамилии, имени, отчества научного руководителя экспедиции.

Лист 2. Список участников экспедиции. Указывается должность в музее или ином научном учреждении (если в экспедиции принимают участие специалисты музейного дела) и обязанность каждого в экспедиции или походе. Указывается полностью фамилия, имя отчество каждого участника экспедиции и его точный домашний адрес, рабочий и домашний телефон, факс, E-mail.

Последующие листы – подневные описания:

Дата и место проведения работы, название населенного пункта с указанием административно-территориальной подчиненности.

На каждый день определяется задача дня (конкретная с учётом общей цели экспедиции, её плана работы и ежедневно вносящихся коррективов).

Затем описывается выполнение поставленной задачи с обязательным указанием в скобках, в каких полевых документах фиксируется информация (в полевой описи, тетради записи воспоминаний и рассказов, тетради фотофиксаций и т.д.).

По каждому эпизоду фиксируются результаты дня с выводами для постановки задачи на следующий день полевой работы.

В конце дневника подводятся итоги всей работы. Итоговая запись проводится со слов начальника экспедиции.

Дневник заверяется подписями начальника экспедиции и ведущего записи в дневнике.

Пример заполнения подневных записей

12.07.2003. Третий день пути (пребывания в экспедиции).

Село Андреевское, Дмитровского района, Московской области.

Задача дня: описать усадьбу и обстановку дома семьи Семёновых по адресу: Кривой переулок, № 5.

Выполнение задачи. Познакомились с семьей Семеновых, описали обстановку дома (см. тетрадь записи воспоминаний рассказов – с. 1-5), сделали несколько фотоснимков (см. тетрадь фотофиксаций – кадры 1-14). Историю семьи и строительства дома зафиксировать не удалось, так как основной информатор, старший сын умершего хозяина (Семенова Петра Тихоновича) живёт в другом селе. Не описали и усадьбу, так как начался дождь. Удалось скомплектовать несколько вещей из обстановки дома (см. полевую опись – № 1-5).

Итог дня. Описали обстановку дома Семеновых. Для выяснения истории семьи и дома завтра необходимо встретиться с Семеновым Николаем Петровичем.

Записал… Подпись.

13.07.2003. Четвертый день. Село Андреевское, дом № 17 по ул. Центральной.

Задача дня. Встретиться с Николаем Петровичем Семёновым, записать его воспоминания и описать обстановку дома.

Выполнение задачи. Утром пришли к Н. П. Семёнову. Он был занят, но согласился побеседовать с нами вечером. Мы помогли хозяйке дома прополоть грядки. Описали усадьбу и обстановку дома (см. тетрадь записи… – с. 6-12). После обеда описали усадьбу Семёновых в Кривом переулке (см. тетрадь записей… – с. 13-18) и сделали несколько фотографий (см. тетрадь фотофиксаций – № 15-25). Вечером встретились с Николаем Петровичем, записали его воспоминания (см. тетрадь записей… – с. 19-30), сделали несколько фотоснимков (см. тетрадь фотофиксаций – № 26-32). Николай Петрович передал нам рукопись своего отца, несколько семейных фотографий и предметов домашнего быта  (см. полевую опись – № 6-12), посоветовал встретиться с местными жителями и назвал фамилии, которые могут представлять для нас интерес. Это мастер глиняной игрушки и председатель артели Петров Николай Викторович, библиотекарь Смирнова Мария Васильевна и колхозный конюх Семен Иванович Федоров.

Задача дня выполнена. По информации Н. П. Семёнова завтра надо разыскать бывшего председателя артели по производству местной глиняной игрушки Петрова Николая Викторовича и узнать историю местных промыслов.

Подпись.

14.07.2003. Пятый день. Село Андреевское. Дом Петрова Николая Викторовича по ул. Центральной, № 7.

Задача дня. Записать воспоминания Н. В. Петрова. Разыскать М. В. Смирнову и  С. И. Федорова.

Выполнение задачи. Встретились с Н. В. Петровым, записали его воспоминания (см. тетрадь записей… – с 31-40). Разыскали библиотекаря М. В. Смирнову, договорились с ней о встрече на завтра. С. И. Федорова не оказалось в селе, уехал в гости к сыну в Москву.

Итог дня. Подпись.

Таким образом, записи в полевом дневнике лаконичны, немногословны. Они фиксируют только существо вопроса: как проводился поиск и его результат с указанием, в каких полевых документах проведены записи и зафиксирована информация, связанная с изучением поставленной задачи и комплектованием коллекций.

Тетрадь записи воспоминаний и рассказов

Она предназначена для фиксации информации мемориального характера и памятников фольклора в ходе музейной экспедиции или научной командировки по комплектованию.

Запись ведётся в общей тетради в коленкоровом переплёте на одной стороне листа.

Титульный лист оформляется, как и в полевом дневнике.

2 лист. Название населённого пункта и его точный почтовый адрес.

Указывается фамилия, имя, отчество (полностью) и анкетные данные собеседника, свидетеля, очевидца, старожила.

Далее следует запись воспоминаний, переписанная набело по полевым записям. Ведётся как можно ближе к тексту рассказчика от первого или третьего лица.

Завершается заверительной записью собеседника и его собственноручной подписью. Заверительной записью может быть: “С моих слов записано правильно (или верно)”, “Замечаний к записи не имею”, “Записанному с моими замечаниями и поправками верить” и т. д. Указывается дата записи.

Правку в тетрадь записи воспоминаний и рассказов можно вносить до последней заверительной записи собеседника. После этого никаких правок, исправлений вносить нельзя, так как в этом случае тетрадь имеет значение подлинника, содержание которого можно использовать в различных целях и по различному поводу, цитировать или пересказывать (с соответствующей сноской), но исправлять ничего нельзя. Тетрадь, как документ, сдаётся в музейное собрание, возможно, в тематическую, персональную коллекцию или в личный архивный фонд, где получает свой учётный номер.

В неё вносятся все сведения как взятые у собеседников-информаторов (старожилов, очевидцев, знатоков края), так и свои собственные наблюдения и описания. На титульном листе тетради записи воспоминаний и рассказов указываются те же данные, что и в  полевом дневнике. В самой тетради необходимо чётко указывать полный почтовый адрес, фамилию, имя, отчество и анкетные данные собеседника.

Тетрадь записи воспоминаний и рассказов – это итоговый документ, фиксирующий беседы с местными жителями. Ей предшествуют записи самих бесед, которые ведутся по определенной методике и фиксируются в черновых (рабочих) полевых записях.

Наиболее оптимальным вариантом рабочей записи рассказов и воспоминаний является тот, когда беседу ведут три человека. Первый участник экспедиции ведёт беседу, второй и третий только записывают ответы. Ведущий задаёт вопросы в соответствии с заранее намеченным планом, второй участник экспедиции записывает ответы на вопросы №№ 1, 3, 5 и т.д., третий записывает ответы на вопросы №№ 2, 4, 6 и т.д. Записывающие информацию в беседу не вступают. Их задача: как можно полнее и ближе к авторскому тексту передать содержание беседы. Ведущий же беседу должен обладать качествами коммуникабельности, тактичности; уметь направлять беседу в нужном направлении, не перебивать рассказчика, но и не давать ему увлекаться. Записывающие должны обладать скорописью и, вместе с тем, хорошим разборчивым почерком.

После проведения беседы записи переписываются набело в одной тетради. С беловой записью при повторной встрече следует ознакомить собеседника, с тем, чтобы он внёс свои коррективы, исправления, дополнения. Если же он сделает собственноручную запись о том, что записано с его слов верно, поставит дату и распишется, то в таком случае мы получаем новый документ, имеющий, как отмечалось выше, значение подлинника, который передаётся потом не в научный архив, как остальные полевые документы, а в фонд музея (может быть, непосредственно в личный фонд или коллекцию воспоминаний). В научный архив передаются черновые записи беседы.

К беседе с будущим автором воспоминаний необходимо тщательно подготовиться; изучить характер и наклонности человека, узнать его нужды и потребности, завязать с ним дружеские отношения. Во время встречи – окружить его теплотой и заботой, расположить к себе, вежливо и ненавязчиво дать ему понять важность и историческую значимость воспоминаний, проявить в нем заинтересованность. И только потом приступать к самой записи, убедившись в полной предрасположенности к беседе интересного для музея человека. Если собеседник передаёт в музей свои вещи или документы, то легенду о них в текст воспоминаний можно не включать, так как она войдет в полевую опись.

В тетрадь вносятся не только записи воспоминаний собеседников, старожилов, краеведов или иных информаторов, но и свои собственные наблюдения, описания происходящих событий или человеческих судеб. Сюда вносятся документальные рассказы, написанные самими исследователями на основе полученной информации. Но при этом необходимо обязательно указывать источники информации, называть фамилии людей, фиксировать их адреса. А если описание сделано с “натуры”, проведены собственные наблюдения, замеры, вычисления и так далее, то необходимо указывать точное топографическое, географическое, административно-территориальное место объекта описания.

Полевая опись

Полевая опись заполняется в таблице на развороте листа и так, чтобы оборотная сторона записей была чистой, свободной от текста.

Итоговая запись:

Всего в полевую опись внесено [35] предметов с № [1] по № [28]. Ответственный: фамилия, имя отчество, подпись, дата.

При заполнении полевой описи соблюдаются следующие правила.

1. В первой графе указывается номер предмета, записываемый по порядку поступления. Этот номер является первым учётным номером музейного предмета. Во всех последующих документах (акте приёма-передачи, книге поступлений, инвентарной книге, паспорте, справочной карточке и др.) необходимо указывать номер описи и порядковый номер предмета по этой описи.

2. Во второй графе указывается полная дата обнаружения памятника: день, месяц, год. Причем год указывается полностью: 1939, 2003. Указывать только две последние цифры нельзя. День и месяц указываются двумя цифрами, год – четырьмя: 27.04.1939; 04.12.2004.

Место обнаружения памятника фиксируется точно с указанием полного почтового адреса (почтовый индекс, населенный пункт, район, область, республика, страна). Указывается официально принятое на момент исследования название населённого пункта. Выясняются также все предыдущие названия и принадлежность к району, уезду, области, губернии и т. д. Приводятся и бытующие в просторечии названия

3. Наименование предмета даётся общепринятое официальное, а потом в формулировке собеседника (дарителя, владельца, продавца) с указанием его литературного произношения. Там, где в названии предмета есть прилагательное, оно пишется после имени существительного. Например: каска солдатская, письмо фронтовое, погоны офицерские, а не наоборот. При этом устанавливаются все разновидности названия предмета, бытующие в данном регионе (крынка-кринка; калоши-галоши; овраг-враг и т.д.).

4. Количество предметов указывается в том случае, когда приобретается несколько совершенно одинаковых предметов, точнее – один и тот же предмет в нескольких экземплярах. Если у нас две монеты номиналом в 5 копеек одного года производства и одного монетного двора – это 2 единицы одного предмета. А если эти же монеты, но разной даты происхождения, то это два разных самостоятельных предмета по одному экземпляру. Для письменных источников указывается количество листов, для книг – количество страниц по её выходным данным. Если в книге имеются утраты листов (что фиксируется в графе “сохранность”), то указывается фактическое их количество.

5. Материал и способ изготовления устанавливается на месте с помощью информаторов. Фиксируется лишь предварительная и общая информация. Детально всё будет выясняться при проведении стационарного исследования. Например, в полевой описи фиксируется, что предмет изготовлен из металла или дерева. А какой металл (железо, сталь, медь, бронза, сплав и т. д.), какое дерево (дуб, береза, ель, сосна) – это устанавливается позднее, при специальном изучении специалистами. Если предмет состоит из нескольких материалов, то они указываются все в порядке их твердости: камень, металл, дерево, кожа, ткань, бумага. Для определения способа изготовления предмета нужно обращаться к информатору или владельцу. Нужно владеть и собственным опытом определения способа производства. Например, нужно уметь отличить чеканку от литья, рукопись от печати, ручной способ от машинного и т. д. Если предмет изготовлен с помощью различных способов или он состоит из различных деталей, изготовленных разными способами, все их надо указывать. Например: серп на деревянной ручке – металл, дерево, ковка, чеканка, токарная (или ручная) работа; книга – картон, бумага, типографская печать, тиснение на обложке, позолота по обрезу.

6. Назначение памятника, его функциональность определяется по времени его создания (то есть для чего предназначался предмет при его создании). В своей дальнейшей “жизни” предмет может менять свои функции (например, предмет труда может служить оружием), но это уже будет относиться к его легенде, которая фиксируется в другой графе полевой описи.

7. Легенда предмета – это история его возникновения и бытования, авторская принадлежность. Нужно указывать, кто и когда изготовил, кто владел предметом, как предмет использовался, где и как хранился, какое имеет реликвийное значение в семье, когда и какие появились на нём надписи, пометы, изображения, переделки, деформация, утраты деталей и т. д. Фамилия, имя, отчество автора записывается полностью, без каких-либо сокращений. Сюда же вносятся псевдонимы, клички, прозвища, имена, употребляемые в просторечии, все варианты фамилий в порядке их сменяемости (для женщин указывается фамилия в девичестве). Историческая справка должна отражать бытование предмета от времени и места его возникновения, автора и способа производства до момента обнаружения, причём следует описать и условия, в которых он существовал. Все сведения о легенде предмета могут быть записаны и в другом месте (например, в тетради записи воспоминаний и рассказов). В таком случае в этой графе полевой описи указываются лишь основные сведения и делается отсылка на документ, где зафиксирована основная информация.

8. Описание предмета – это указание на внешние его признаки: форма, цвет, детали. Вес в полевых условиях не определяется. А вот размеры указываются в строго определенном порядке:

а) все измерения даются только в сантиметрах;

б) вначале указывается высота предмета, потом ширина и только затем (для трёхмерных предметов) – толщина. Если предмет круглой формы, указывается его диаметр. Для предметов неправильной, многосложной формы параметры размеров указываются по его габаритам. Если указывается два измерения (12х8), это означает, что перед нами плоскостной предмет (например, фотография в вертикальном изображении, высотой 12, шириной 8 сантиметров); размер 8х12 указывает на горизонтальность формы предмета. Если указывается три измерения (8х12х3), это означает, что перед нами трёхмерный предмет высотой 8, шириной 12 и толщиной 3 сантиметра. Размер 3х12х8 означает, что перед нами предмет высотой 3, шириной 12 и толщиной 8 сантиметров. Если указывается одна цифра с буквой Д (например, Д-8), это означает круглый предмет, шар, диаметром 8 сантиметров. Размер 12хД-8 свидетельствует, что перед нами цилиндр высотой 12 и диаметром 8 сантиметров. Понятие длина употребляется только в тех случаях, когда предмет действительно имеет свою длину (веревка, лента, шнур, цепь) и в таком случае надо указать, что это длина. А указание на высоту, ширину и толщину не указывается, так как это сразу определяется по порядку расположения цифр: высота, ширина, толщина. Эти параметры устанавливаются по лицевой стороне предмета.

9. В графе “владелец” указывается точно и полностью фамилия, имя, отчество и точный почтовый адрес, а также телефон, факс, электронная почта. Указывается, кем является владелец по отношению к автору и кто он по своей профессиональной деятельности.

10. Степень сохранности описывается подробно с указанием всех утрат, повреждений, деформации, ветхости, загрязнения, пожелтения, надрывов, проколов, ржавчины и т. д. Например: листовка – пожелтение по всей поверхности, правый верхний угол помят, левый нижний угол надорван и загрязнен, по середине листа след горизонтального сгиба, в левом верхнем углу след ржавчины от скрепки. Самовар – общее загрязнение, клейма и надписи не прочитываются, колосник утрачен, по бокам вмятины, деревянная часть правой ручки расколота и связана медной проволокой.

11. В примечаниях вносится дополнительная информация. Указывается, куда предназначается поступление предмета – в фонд музея или архива, прежнему владельцу и т. д. Отмечается, где и когда поместить информацию о находке, в каких средствах массовой информации поместить репортаж, кого известить о найденном предмете.

В конце полевой записи производится обобщающая запись: сколько в неё занесено предметов и с какого по какой номер. Обязательно указание даты и фамилии ответственного за заполнение полевой описи с его росписью.

Тетрадь (или блокнот) фотофиксаций.

Основным требованием при её заполнении является точное и полное наименование объекта фотосъёмки, сюжета, действия человека или группы лиц. Запись объекта фотосъёмки представляет собой своеобразную аннотацию будущей фотографии. Должно быть ясно записано, кто изображён (или что изображено), когда происходило событие, при каких обстоятельствах сделан фотоснимок, какие действия совершают изображенные на нем лица и т.д.

Образец заполнения тетради фотофиксаций

Всего в описи зафиксировано 50 сюжетов в 72 кадрах на двух пленках.

Тетрадь фотофиксаций заполнил.                    Дата

По мере необходимости при соответствующих условиях в качестве полевых документов (или фиксирующих документов) могут быть тетради фоно-, кино-, видеофиксаций. Их форма и характер заполнения могут соответствовать тетради фотофиксаций.

На предметы, поступающие в ходе комплектования от учреждений, организаций или частных лиц, составляется акт приема-передачи.

Акт приема-передачи предметов

на постоянное (временное) хранение

Всего в акте записано (…) предметов с № (1) по № (…)

Передал                                 Принял

Свидетели

Заверительная запись дарителя

Заверено (официальным органом подписью и печатью)

Нельзя забывать, чтобы своевременно и с соблюдением соответствующих правил и юридических норм составлялись дарственная (при дарении), завещание или договор. Здесь важно одно обстоятельство. На любых документах даритель, завещающий или продавец должны сделать собственноручную запись о том, что они полностью подтверждают факт передачи в музей всех поименованных в акте предметов. Записи эти следует заверять в нотариальных конторах или свидетельскими записями. Во избежание всякого рода неприятностей следует строго следовать “Инструкции по учёту и хранению музейных ценностей”[35] и другим нормативным документам (см. список литературы).

Для организации работы по научному комплектованию необходима разработка соответствующих документов. К ним относятся:

– научная концепция комплектования;

– программа научного комплектования;

– план перспективного комплектования;

– план текущего комплектования;

– программа и план экспедиции;

– полевые документы;

– акты приёма-передачи предметов музейного значения;

– дарственные, завещания;

– договоры при передаче;

– товарные чеки при закупке;

– протокол экспертной фондово-закупочной комиссии о приёме скомплектованных предметов в состав музейного собрания.

Комплектование достигает своей цели, если оно осуществляется действительно на научных основах с учётом теории и методики, вырабатываемых музееведением, и основывается на научных принципах комплектования (комплексности источников, неделимости фонда, мемориальности, достоверности, изучения среды бытования, краеведческом).

Концепция комплектования фондов зависит от научной концепции музея (в свою очередь, вся деятельность музея основывается на его коллекциях).

Ведущей формой комплектования является экспедиция, требующая сложной, многотрудной работы и значительных материальных средств.

Большое значение имеет изучение опыта работы своих коллег из других музеев и научных учреждений.

От организации научного комплектования зависит состав музейного собрания, степень объективности и полноты отражения реальной действительности и возможности использования коллекций во взаимодействии и сотрудничестве с посетителем музея.

Сформированное в результате научного комплектования музейное собрание определяет направления и результативность музейной коммуникации.

Подводя общие итоги, можно сказать, что научное комплектование всегда будет оставаться насущной проблемой, если мы будем понимать музей как храм муз и форум, собор лиц и место передачи опыта отцов, школу и научно-исследовательское учреждение, театр и клуб, склад и магазин и в целом как хранилище социальной памяти, заключенной в музейных предметах и направленной на созидание, продолжение рода человеческого в лучших его проявлениях.

Результативность комплектования и формирования музейного собрания зависит от выработки концепции создаваемого или перепрофилируемого музея в целом и концепции комплектования его коллекций в частности, а также от правильного заполнения полевых и учётных документов музейного фонда. Полнота и достоверность отображения действительности в музейных коллекциях, то есть документирование историко-культурных процессов будет иметь успех при планомерном и систематическом проведении комплектования в постоянно изучаемой среде бытования.

Публикуется впервые