Московское издательство «Три квадрата» выпустило в свет уникальный труд выдающегося финского историка архитектуры Ларса Петтерссона, осуществившего в годы Второй мировой войны колоссальную работу по инвентаризации деревянных церквей и часовен Заонежского полуострова Карелии. Опубликовано свыше 150 авторских фотографий, до 200 чертежей, рисунков и других материалов из фонда Петтерссона в Национальном архиве Финляндии, а также акварели его помощника художника О. Хелениуса. Вторая часть издания представляет собой перевод завершающего труда ученого по материалам его полевых работ в Заонежье, вышедшего в Хельсинки в 1950 году и являющегося основным источником по истории деревянного зодчества этой части Карелии.
В связи с этим, ЭПИ «Открытый текст» публикует статью исследователя архитектуры Русского Севера кандидата искусствоведения Михаила Исаевича Мильчика, посвященную гражданскому подвигу его финского коллеги.
М.И. МИЛЬЧИК
ЛАРС ПЕТТЕРССОН – ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЬ
ЦЕРКОВНОЙ ДЕРЕВЯННОЙ АРХИТЕКТУРЫ ЗАОНЕЖЬЯ
В 2018 году – исполнилось сто лет выдающемуся финскому историку архитектуры Финляндии, Скандинавии, Карелии и Византии профессору Ларсу Петтерссону (12.08.1918–03.04.1993) – человеку, в суровых условиях Второй мировой войны, совершившему настоящий подвиг, защитившему архитектурное наследие России – тогда противника Финляндии. Мне неизвестно второго подобного случая, чтобы с такой тщательностью и любовью изучалось архитектурное наследие на оккупированной территории. Начиная с октября 1942 года он, 24-хлетний лейтенант, незадолго перед тем закончивший Хельсинский университет, вместе со своим другом художником и скульптором Ойвой Хелениусом (1910 – 1976) провел детальную инвентаризацию всех 242-х существовавших тогда деревянных церквей и часовен, в основном, Заонежского полуострова. Было сделано 2533 фотографии, 237 обмерных чертежей, составлены краткий каталог и описания всех памятников, иногда с выписками из церковных архивов, собраны устные свидетельства о плотницком и иконописном мастерстве.
Как защитить во время войны памятники и тем более такие беззащитные, как деревянные? Прежде всего зафиксировать их, чтобы спасти от забвения, а, может быть, на этой основе и восстановить, если они погибнут. Кстати, именно так и было сделано с царскими дворцами в пригородах Ленинграда, правда, там все же оставались стены, а также многочисленные фотографии, рисунки и обмеры…
Действительно, в большинстве случаев эти материалы Петтерссона оказались единственной фиксацией бесценных памятников народного зодчества. Большая часть их погибла, но не во время войны, а в послевоенные десятилетия. От непонимания и безразличия исчезло то, что могло бы стать нашим вкладом в мировое культурное наследие…
Начало изучения деревянной архитектуры Заонежья, поистине заповедной территории Карелии, положила экспедиция Ленинградского института истории искусств, организованная в 1926 году выдающимся историком архитектуры Константином Константиновичем Романовым (1882 – 1942), но она пробыла там всего месяц и успела изучить только пять крестьянских усадеб, четыре шатровых церкви и несколько часовен (1). Из всех зафиксированных Петтерссоном и Хелениусом памятников Заонежья и прилегающих к нему территорий теперь осталось всего 32, считая и знаменитый ансамбль Кижского погоста. Только благодаря Петтерссону это бесценное наследие не исчезло полностью!
Я счастлив, что летом 1989 года во время конференции, посвященной 275-летию Преображенской церкви в Кижах, в которой участвовал и Петтерссон (это была его первая и последняя поездка в Карелию после войны), во всеуслышание сказал о его великом вкладе не только в русскую, но и в мировую культуру. В ответ он смутился, заметив, что и не думал ни о каком вкладе, а делал лишь потому, что ему было интересно, понимая, что это удивительное разнообразие архитектурных форм и решений никогда и никем не изучалось, что во время войны многие постройки могут погибнуть, оставшись никому неизвестными, а между тем здесь, по его убеждению, таятся истоки традиционной архитектуры Финляндии. В первые послевоенные годы он написал книгу о церквах Кижей, об иконописании Карелии, но опубликовать эти труды было невозможно из-за политической ситуации, царившей тогда в его стране. И до сегодняшнего дня они остаются в рукописях (2). Однако он не ограничился одной фиксацией памятников, а впоследствии, уже после окончания войны, разработал типологию церквей и часовен, выделил их строительные этапы и предложил датировки каждого из них. Итогом исследований военного времени стала его двухтомная диссертация «Церковная архитектура Заонежья», а в 1950 г. на ее основе в Хельсинки под тем же названием была издана монографии, уже давно ставшая библиографической редкостью даже в Финляндии (3). С тех пор прошло 70 лет, но только теперь эта книга публикуется в нашей стране. Сколько возможностей сохранить хотя бы что-то из того, что представлено в ней, было упущено навсегда! Когда в преддверии столетия ученого, я предложил руководству Кижского музея-заповедника издать уже существующий перевод на русский этой замечательной книги с чертежами и фотографиями, благо все они сохранились (лучше поздно, чем никогда!), то в ответ услышал, что музей публикует только труды своих сотрудников, а Петтерссон, к сожалению, никогда у них не работал… Между тем в 1989-м году ученый безвозмездно передал музею многочисленные копии своих бесценных чертежей и негативов, репродукции акварелей О. Хелениуса, зарисовки различных строительных деталей, копии старинных церковных инвентарных книг Заонежья, также по большей части погибших. Казалось бы, издание главного труда финского ученого стало бы признанием его заслуг перед нашей страной, а также и формой благодарности, пусть запоздалой, не говоря уже о его важности для изучения всего русского деревянного зодчества, но в Карелии эта инициатива никого не заинтересовала. Стена непонимания оказалась непробиваемой.
Однако вернемся ненадолго назад. В 1942 году Ларс был призван на фронт и прибыл в оккупированное тогда Заонежье в составе 7-й армии генерала Хеглунда. Начинающему ученому удалось убедить генерала, что там могут начаться активные боевые действия, и памятники неизбежно пострадают, а потому их необходимо изучать, то есть сделать обмеры и фотоснимки… В качестве помощников Ларс просил дать ему художника – его друга Ойву Хелениуса и чертежника. В течение полутора лет (7 октября 1942 г. – 15 июня 1944 г.) они работали без отпусков и выходных, переезжая, чаще всего на лодках, потому что другого транспорта у них не было, от одной деревни к другой. Летом 44-го года разведка доложила, что на островах стали появляться советские десантники, а может, и партизаны, у которых якобы была задача поджечь деревянные церкви и часовни, «чтобы они не достались противнику». Тогда Ларс и получил приказ из них вывозить в Петрозаводск иконы. Ларс вспоминал, что они решили не уходить из Усть-Яндомы, пока не закончат обмер, хотя артиллерийские снаряды наступающих советских частей взрывались все ближе и ближе… Это был последний день их работы – 15-е июня 1944 года. Успели.
А вот, как он пишет о своем первом впечатлении от Кижского погоста: «Пароход остановился у пристани Кижей, и мы увидели летнюю Преображенскую и зимнюю Покровскую церкви… Эти многоглавые храмы на сумеречном фоне безлесного острова показались не красивыми в обычном смысле этого слова, но удивительными и загадочными: сложные сужающиеся кверху членения летней церкви напомнили восточную пагоду, не похожую на европейскую церковь…, поскольку башня, венчающая ее, как и многие другие заонежские церкви, находится не в западной части, а над верхом восточные части… и не имеет никакого практического значения, так как внутри ее – темный чердак». Потом ученый уже не будет обращаться к столь далеким ассоциациям, как индийская падога, а станет анализировать своеобразие многих конструктивных и образных решений без объяснения их заимствованиями – далекими или близкими.
Демонтированные финскими исследователями доски «небес» – расписного потолка этого храма были сложены в каменной школе Петрозаводска с сопровождающей запиской на нескольких языках с указанием, что это иконы из Преображенской церкви. Финская армия стремительно отступала и вывезти этот груз уже не было возможности. Петтерссон надеялся, что в каменном доме они не пострадают от пожара. Однако они были сожжены уже после освобождения столицы Карело-Финской ССР.
Судьба икон, увезенных в Финляндию, слава Богу, оказалась более благополучной: Петтерссон и другие исследователи успели составить полный каталог икон, готовя их к выставке 1944 года в Хельсинки, которая так и не состоялась, а после заключения мирного договора, все они до единой по списку возвращены в СССР и переданы Карельскому краеведческому музею. Затем, когда в 1966 году был создан Кижский музей-заповедник, они перешли туда. Обмерные чертежи, фотографии Петтерссона и акварели Хелениуса в большинстве случаев – единственные источники наших знаний об исчезнувших памятниках Заонежья.
Однако заслуга Петтерссона не только в этом. Он впервые при изучении традиционной деревянной архитектуры использовал метод комплексного типологического исследования, дополнив его методом датировки на основе археологического (натурного) изучения. В результате были выявлены основные типы расположения церквей и часовен на местности и в отношении к селениям; памятники по объемно-планировочным характеристикам объединены в 24 группы (типа). Одновременно разработана поэлементная типология строительных приемов и форм. Причем, как постройки в целом, так и их отдельные элементы рассматривались им в развитии, что позволило определить их строительные периоды, датировать по сумме признаков и разработать поэтапные графические реконструкции. Перелом в развитии исследователь отнес к третьей четверти ХVIII века, когда колокольни стали блокироваться с храмами. Переход к новым конструктивным формам он определяет серединой ХIХ века. Ничего этого не было известно до 1950 года – до выхода его новаторского труда.
В последующие десятилетия петрозаводский профессор В.П. Орфинский и его ученики развили и пересмотрели типологию Ларса Петтерссона, введя ступенчатую структуру классификационной системы и уточненную архитектурно-археологическую шкалу, опирающуюся на статистический анализ и отражающую эволюционные направления в церковном деревянном зодчестве всего Российского Севера. Тем не менее, Петтерссон остается первооткрывателем большинства выдающихся памятников Заонежья, определивший пути их эволюции и заложивший основы принципиально нового и эффективного метода исследования, которые с определенными оговорками можно было бы распространить и на другие области России.
Фотографии Ларса Петтерссона и акварели Ойвы Хелениуса, запечатлевшие одни и те же памятники, здесь публикуется парами, чтобы можно было сравнить, что увидел объектив фотоаппарата, а что – глаз художника. Таким образом, легко убедиться: они дополняют друг друга. При этом не будем забывать, что это совсем малая часть того, что вопреки войне сумели сохранить – пусть опосредованно – для нас, для нашей культуры эти два самоотверженных человека.
- Романов К.К. Заонежье в историко-бытовом и художественном отношении // Искусство Севера: Заонежье. Л., 1927. С.11-49; Мильчик М.И. Заонежье: история и культура. СПб., 2007. С.7-10. В моей книге опубликовано более двухсот фотографий и чертежей, сделанных ленинградской экспедицией 1926 г., а также Л. Петтерссоном в 1942 – 1944 гг. Однако это лишь малая часть богатого наследия финского ученого, относящаяся к Карелии.
- Мною опубликована в переводе на русский язык лишь его статья «Иконописная мастерская в Заонежье» об Иване Михеевиче Абрамове, жившем в Космозере (Мильчик М.И. Заонежье… С.152 – 160).
- Lars Pettersson. Äänisniemen kirkollinen puuarkkitehtuuri. Aineiston esittely. Helsinki, 1950.