Краснов В.В. О мифическом Петцольде и реальном Пельцеле в Нижнем Новгороде

В.В. Краснов (ООО «Асгард», г. Нижний Новгород)

В монографии О.Н. Ворониной «Ландшафтная архитектура нижегородских парков», бегло коснувшись истории создания Александровского сада на Нижегородском Откосе, автор делает следующее заключение: «В 1836 году для детальной проработки общественного сада император Николай I прислал придворного садовника Карла Петцольда (Карл Эдуард Адольф Петцольд), приглашенного в Россию из Германии. В литературных источниках его фамилия искажена и звучит как Пельцель. К. Петцольд был достаточно широко известен в Германии, где работал вместе с Пюклером Мюскау над формированием парка Браниц в городе Коттбусс [Котбус. – В.К.]. Можно предположить, что садовое искусство К. Петцольда было замечено Российским императором в парке Бельведер в городе Веймаре, где император любил гостить вместе с семьей» [4, с. 22].

Тем же «крупнейшим ландшафтным зодчим своего времени» был запроектирован, по мнению О.Н. Ворониной, и сад при резиденции нижегородских губернаторов в Нижегородском кремле [4, с. 30].

Очень скоро это утверждение разошлось по просторам Интернета и нашло отражение в справочной литературе [10, с. 286; 16, с. 89 – 93].

Специалиста по ландшафтной архитектуре совершенно не смутил тот факт, что Карл Петцольд (1815-1891), «лучший ученик гениального князя» Германа Пюклера фон Мускау, ко времени устройства садов в Нижнем Новгороде лишь начинал свою карьеру паркостроителя (его первая самостоятельная работа относится к 1835-1838 годам). Должность садовода в Веймаре Петцольд получил в 1844 году. Впрочем, по другим данным, когда в 1845 году Пюклер из-за долгов продал принцу Фридриху Нидерландскому свое владение Мускау, тот «уступил <…> в придачу своего лучшего ученика, высокоталантливого Е. Petzold, тогда же произведенного принцем в должность главного директора его парков и садов» [19, с. 112, 118].  В любом случае, в эти годы основной объем работ в Нижнем Новгороде был уже выполнен. Не был принят во внимание О.Н. Ворониной и вывод некоторых исследователей об опосредованном влиянии «пюклеровского круга» на садово-парковое искусство России начиная приблизительно с середины XIX века [13, с. 113 – 121].

Говоря о «литературных источниках», О.Н. Воронина имеет в виду работы Н.Ф. Филатова, впервые установившего фамилию садовника [22, с. 148; 23, с. 119], а также В.В. Баулиной и И.О. Еремина [2, с.131; 5, с. 61-67]. Но на основании очень кратких сведений, содержащихся в этих работах, делать вывод о том, что под фамилией «Пельцель» скрывался другой человек, представляется некорректным. Необходимы более весомые аргументы. Однако проведение полноценных архивно-библиографических изысканий О.Н. Воронина посчитала для себя излишним.

В известных нам документах, начиная с 1836 года, когда с устройством садов в Нижнем Новгороде определились окончательно, Пельцель именуется «главным садовником собственного Его Величества дворца Александрии». Дополнительные сведения содержатся в письме барона Л.К. Боде на имя военного губернатора М.П. Бутурлина: «Московская дворцовая контора от 26-го сего августа уведомила <…> о командировании к Вам на короткое время, вследствие Высочайшей воли, ведомства ее главного садовника Пельцеля для составления проекта сада на указанном Его Величеством месте. Означенного г. Пельцеля, который будет иметь честь представить <…> сие письмо, прошу покорнейше принять в милостивое ваше расположение и оказать ему всевозможное <…> покровительство и пособие – все сие он в полной мере заслуживает. А так как он по занятиям своим нужен и дворцовой конторе, то я прошу покорнейше <…> не удерживать его в городе долее того времени, которое потребно будет для выполнения Высочайшей воли» [24, л. 6 – 6 об.].

Дошли до наших дней и автографы садовника, сделанные латиницей и кириллицей. В первом случае подпись, нанесенная на варианте проекта Александровского сада 1838 года (хранится в фондах НГИАМЗ), читается как «F. Poelzel». Во втором – содержится под текстом «накладной записки» на имя М.П. Бутурлина от 16 июля 1837 года. Сообщая о двух расписках на приобретение и доставку в Нижний Новгород «англинских лопат», он засвидетельствовал свое почтение в соответствии с нормами эпистолярного этикета: «В продчем имею честь быть Вашего Превосходительства, милостивейший государь, всепокорнейший слуга Ф. Пельцель» [24, л. 70 – 70 об.].

Все эти детали позволяют предположить, что перед нами – Франц Семенович Пельцель, принятый в 1828 году по предложению князя Н.Б. Юсупова на должность главного садовника Экспедиции Кремлевского строения (позднее – Московская дворцовая контора Министерства императорского двора и уделов). В ведении его находились все московские дворцовые сады и оранжереи [11, с. 40 – 41].

Вполне закономерным представляется выбор кандидатуры Пельцеля для Нижнего Новгорода. К этому времени он уже имел опыт разбивки («переделки») паркового пространства в условиях сложного рельефа местности. Таковым стал английский сад при указанном выше императорском Александринском (Майском) дворце в Москве, у Калужской заставы [1, с. 53 – 56; 9, с. 2 – 22; 21, с. 34 – 40]. Устроенный под руководством главного архитектора Московской дворцовой конторы Е.Д. Тюрина, сад занял участок крутых и овражистых склонов высокого правого берега Москвы-реки.

Являясь частью Нескучного сада, в окончательном виде «составившегося» в начале 1840-х годов путем приобретения дворцовым ведомством нескольких смежных частных владений, парк летней царской резиденции неоднократно упоминается в литературе. Наиболее восторженный отзыв оставил французский философ и литератор Андре Лефевр: «Четырехверстное пространство между дворцом и Нескучным садом занято великолепным парком, чрезвычайно живописно расположенным: спускаясь к Москве реке то крутыми обрывами, то красивыми долинами, то глубоко врезавшимися ложбинами, засаженными громадными тополями и превосходными каштанами, он повсюду представляет прелестные, дикие убежища. С дворцового возвышения открывается взорам обширная, восхитительная картина: прекрасно сгруппированные купы дерев, сквозь которые просвечивают Воробьевы горы, великолепный Девичий монастырь, роскошный Кремль с золотыми куполами, необозримые луга и, наконец, Москва река с ее красивыми берегами, пестреющими хижинами рыбаков» [15, с. 294 – 295].

Отечественные исследователи садово-паркового искусства более сдержанны в оценках. Так, В.Я. Курбатов, указывая на «исключительную выгодность» места, писал: «Разбивка сада малоинтересна и вознаграждается лишь видами на Москву, чудесным «Летним домиком» <…> и прелестною «Ванною» на берегу пруда» [14, с. 624]. Похожее находим в работе А.Э. Регеля: «Нескучный сад разбит в естественном стиле и притом – благодаря блестящей природной обстановке – крайне удачно; но одна часть, преимущественно состоящая из длинных прямых аллей, обсаженных высокими вековыми липами, отличается регулярностью. То – бывший Голицынский сад, приобщенный к Нескучному лишь впоследствии» [19, с. 202].

Современные исследователи достаточно высоко оценивают мастерство садовника: «Берега Москвы-реки с холмами и оврагами идеально подходили к созданию пейзажного парка с обращением его ансамблей с их архитектурными и природными элементами на реку, ставшую главной композиционной осью дворцово-паркового комплекса. Учитывая особенности местности, Пельцель разделил территорию парка на несколько ансамблей, располагая их на склонах берега реки и в оврагах, предназначая их элементы для отдыха, единения с природой, смены впечатления и настроений при прогулках в парке. <…> Многочисленные дорожки, лесные тропинки и аллеи, покрытые мелким гравием и песком с примесью толченого кирпича, с боковыми желобами для стока дождевой и талой воды, открывали гуляющим «лучшие виды» [12, с. 156 – 157; 20, с. 51 – 60].

Конечно, порученное ему в Нижнем Новгороде Пельцель воспринял как тяжелую обузу, периодически упоминая в переписке о своих более важных делах «по должностным». Например, в июне 1838 года он указывал, что приехать в город «по весьма большим занятиям во вверенных мне от дворцовой конторы местах, ныне сделать весьма затруднительно, ибо мне предписано <…> во-первых, сдать Слабодский сад в ведение Московского кадетского корпуса, при чем я необходимо должен быть, во-вторых, при Царицынских оранжереях должна производиться в течении сего лета починка и перестройка оранжерей, – и прочие, при других садовых заведениях, садовые работы, требующие непременно моего личного надзора, отлучиться теперь не позволяют» [24, л. 86].

Но не помыслив ослушаться царской воли и зная строгие требования руководства дворцовой конторы, пресекавшей даже малейшие отступления от «начальнических предписаний», Франц Пельцель выполнил не только проекты (пересоставив затем их «сообразно местному положению») и сметы, но и лично контролировал ход работ, периодически наведываясь в Нижний Новгород. Надежды на его помощника – австрийского подданного Ивана Ивановича Свободу, не оправдались. Заявив, что «все <…> назначенные садовые работы, как-то: в крепости и по Волжскому Откосу могу исполнить без особенного его [Пельцеля] надсмотрения» [24, л. 60], в устройстве сада «на скосе» Георгиевской горы Свобода не преуспел. Озлобившийся М.П. Бутурлин заявил даже, что если Свобода не закончит сада, то он распорядится «отпускать <…> жалованье по мере успеха, а не по времени, ибо я примечаю, что прошедшие времена с получением жалованья, делает Вас слишком покойным» [24, л. 131 об.; 28, л. 44 – 48 об.]. Форсирование темпов работ привело к тому, что в последующие десятилетия этот участок в северо-восточной части кремля стал большой проблемой для местных властей [5, с. 61 – 67].

Что же касается Александровского сада, то к нему долго не могли приступить, так как решили «для пользы казны» устройство производить не иначе, как «совокупно с работами самого Волжского Откоса» [24, л. 42]. А они затянулись, велись напряженно, довольно хаотично и утопали в бюрократической переписке, впрочем, как и все «новшества» в городе того времени. Лишь 11 июля 1841 года М.П. Бутурлин сообщил руководителю строительных работ П.Д. Готману: «По Высочайшей воле придворный садовник Пельцель прибыл ныне <…> рекомендую <…> сделать распоряжение, чтобы ежедневно было к нему посылаемо вольнонаемных хороших рабочих людей 25-ть человек, а потом, когда потребует, и до 50-ти умножать; людям сим быть с садовником Свободою на Волжском же Откосе, где Пельцель будет разводить сад. Причем рекомендую <…> находиться и получать от Пельцеля все подлежащие по сему предмету сведения <…> капитану Яфимовичу, которого совершенно успешное устройство в Кремлевском саду дает мне полную надежду, что и на Волжском Откосе он с таковым же усердием и успехом и сей сад к желаемому устройству приведет [25, л. 15 – 15 об.].

Месяц спустя, 12 августа 1841 года, из канцелярии губернатора на имя П.Д. Готмана ушло очередное уведомление: «Придворный садовник Пельцель, возвращаясь к своему месту в Москву, имеет быть сюда в течении сентября месяца, доложил мне, что он для безостановочного продолжения работ по саду на Волжском Откосе сделал на месте все надлежащие указания, как-то: назначены выемка по местам и насыпки куда следует земли, обозначение клумб и дорожек и <…> отделки сих последних, равно и назначение той местности, которая к выстилке дерном подлежит» [25, л. 22 – 22 об.].

Другим человеком, на которого рассчитывал М.П. Бутурлин, был Мурашкин – помощник Свободы, производивший работы «как при Пельцеле, так и в отсутствие его <…> с большим усердием и успехом, признаваемым и по возвращении Пельцеля из Москвы». Толково проявил себя и подрядчик – нижегородский купец 1-й гильдии Д.И. Климов, принявший в октябре 1841 года поставку деревьев для сада на Откосе «согласно предъявленному мне отношению главного садовника Пельцеля» [25, л. 26 об., 28 – 28 об., 89].

Наконец, в ноябре 1841 года в письме на имя Главноуправляющего путей сообщения и публичных зданий генерал-адъютанта графа К.Ф. Толя М.П. Бутурлин сообщал, что «отделка сада производима была в нынешнем лете главным придворным садовником Пельцелем весьма успешно, так что начав работу в конце лета, он отделал почти половину сада, более же потому не мог распространить отделку, что местность не вся еще свободна от земли, которую должно свезти на окончание работ Откоса и исправление сделавшихся на оном обвалов» [26, л. 105 об.]. Вероятно, не стало особой помехой и аномальное погодное явление – снег, выпавший в Нижнем Новгороде в первых числах сентября и покрывший землю «до 5 дюймов» (около 13 см) [17, с. 303].

Основные работы продолжались до 1844 года. Около же этого времени (в сентябре 1843 года?) прекратились и поездки Пельцеля в Нижний Новгород, растянувшись, таким образом, почти на восемь лет Одним из последних свидетельств о его пребывании в городе стал рапорт на имя М.П. Бутурлина от 6 октября 1842 года, в котором он сообщал о необходимости устройства колодца «для поливки дерев в саду, устраиваемом при Волжском Откосе» [24, л. 129 – 129 об., 138 – 138 об.; 27, л. 1 – 1 об.].

После завершения дел в Нижнем Новгороде, Пельцель оставался главным садовником при Александринском дворце, являлся инспектором садов дворцового ведомства, а также состоял действительным членом Российского общества любителей садоводства и принимал участие в устраиваемых Обществом выставках [6, с. 98; 7, с. 111, 116, 117 – 118; 8, с. 242]. В преддверии одной из них, в апреле 1856 года, Ф.С. Пельцель был награжден малой золотой медалью «за сорокалетние вполне добросовестные труды по садоводству» [3]. Год спустя сообщалось об избрании его действительным членом Комитета акклиматизации растений, учрежденного при Императорском Московском обществе сельского хозяйства с целью «содействия к отысканию, водворению и распространению полезных растений в России» [18].

Более детальный портрет садовника возможно представить в ходе дальнейшего изучения источников, в частности, документов из фонда Дворцового отдела Российского государственного архива древних актов (РГАДА, г. Москва). Не исключено, что содержащиеся в них сведения дадут возможность более подробно осветить и его «нижегородский след».

Тем не менее, все вышесказанное позволяет уже сейчас сделать вполне определенный вывод: Карл Петцольд, автор блестящих произведений, выполненных в ряде стран, не имел никакого отношения к устройству Александровского и Кремлевского садов. Напротив, добросовестный ремесленник-садовод Франц Семенович Пельцель – человек, причастный к масштабным градостроительным преобразованиям Нижнего Новгорода эпохи Николая Первого.

План Александровского сада в г. Н. Новгороде, 1838 г. В правом нижнем углу – подпись Ф. Пельцеля (НГИАМЗ)

Источники и литература

1. Александров Л.П. Прошлое Нескучного сада. Историческая справка. М., 1923.

2. Баулина В.В. Сады и парки Горьковской области. Горький, 1981.

3. Внутренние известия //Московские ведомости. 1856, 10 мая. № 56.

4. Воронина О.Н. Ландшафтная архитектура нижегородских парков. [Электронный ресурс]: монография. Н. Новгород: ННГАСУ, 2013.

5. Еремин И.О. Противооползневые работы на территории при доме военного губернатора: исторический опыт и перспективы //Нижегородский кремль. К 500-летию памятника архитектуры XVI века: Материалы второй областной научно-практической конференции 5-6 декабря 2001 года. Н. Новгород. 2002.

6. Журнал садоводства, издаваемый Российским обществом любителей садоводства. 1861. Том. I. № 5. Май.

7. Журнал садоводства, издаваемый Российским обществом любителей садоводства. 1861. № 6. Июнь.

8. Журнал садоводства, издаваемый Российским обществом любителей садоводства. 1861. № 11. Ноябрь.

9. Иванов О.А. Из истории Нескучного сада //Московский журнал. 2007. № 6.

10. Иллюстрированный каталог объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) федерального значения, расположенных на территории Нижнего Новгорода: в двух книгах / [отв. ред. А.Л. Гельфонд]. Н. Новгород, 2017. Книга I.

11. Касаткин А. Село Царицыно. Рукопись, извлеченная из архива /Публикация, предисловие и примечания Е.Д. Кокоревой //Московский журнал. 2012. № 8.

12. Киприн Владимир, Шаляпина Галина. Нескучный сад //Москва. 1989. № 1.

13. Кищук Алла. Пюклер фон Мускау, выдающийся паркостроитель XIX века, и его влияние на устройство садов и парков Западной Европы и России //Садово-парковая культура России: Материалы III научно-практической конференции памяти В.А. Агальцовой «Сады и парки России» (16-20 мая 2012 года) и научно-практической конференции «Вклад европейских ландшафтных архитекторов в формирование садово-парковой культуры России» (4-8 сентября 2013 года): [сб. ст.]. Сельцо Михайловское: Пушкинский Заповедник, 2014.

14. Курбатов В.Я. Сады и парки. Пг., 1916.

15. Лефевр Андре. Парки и сады. СПб., 1871.

16. Орельская О.В., Петряев С.В. Набережные Нижнего Новгорода. Правобережье. Верхние набережные. Н. Новгород, 2016.

17. Происшествия //НГВ. 1841. Прибавление к №44.

18. Протокол экстраординарного собрания Комитетов акклиматизации растений и животных //Московские ведомости. 1857, 30 июля. № 91.

19. Регель А.[Э.] Изящное садоводство и художественные сады: Историко-дидактический очерк. СПб., 1896.

20. Семенова–Прозоровская Е.А. Историческая характеристика формирования Нескучного сада //Лесной вестник. 1998. № 4.

21. Тюрина-Митрохина С.А. Евграф Тюрин – архитектор и коллекционер (Исторические разыскания к биографии). М., 2005.

22. Филатов Н.Ф. Нижегородское зодчество XVII – начала ХХ века. Горький, 1980.

23. Филатов Н.Ф. Нижний Новгород. Архитектура XIV – начала ХХ в. Н. Новгород, 1994.

24. Центральный архив Нижегородской области (далее – ЦАНО). Ф.669. Оп.318. Д.311.

25. ЦАНО. Ф.669. Оп.318. Д.597.

26. ЦАНО. Ф.669. Оп.318. Д.721.

27. ЦАНО. Ф.669. Оп.318. Д.881.

28. ЦАНО. Ф.669. Оп.318. Д.1049.

Публикуется впервые.