«Настало время для устройства приюта для детей героев, ибо право героев – требовать, чтобы их дети были призреваемы должным образом», – прозвучало в марте 1917 года на собрании гласных Нижегородской городской думы[1]. В это время, в 60 верстах от губернского центра, неподалеку от села Работок (тогда – в составе Макарьевского уезда), заканчивались последние приготовления в большом здании, предназначенном для этой благородной цели.
Инициатива создания школьной воспитательной колонии для сыновей «мужей славы» принадлежала магистру государственного права Сергею Михайловичу Прутченко (1868 – 1920?) – камергеру Императорского двора, губернскому земскому гласному и бывшему предводителю нижегородского дворянства. Сразу же после начала «Второй Отечественной войны» он выступил на чрезвычайном земском собрании Нижегородского уезда, указав на необходимость «обеспечить воспитание детей наших воинов, которые будут на войне убиты или ранены». Затем он заявил об этом же на чрезвычайном губернском дворянском собрании[2].
С.М. Прутченко выдвинул идею об учреждении особой «воспитательной колонии с устройством в ней низшей сельскохозяйственной школы и училища высшего типа». Земельный участок «в дачах» Макарьевского уезда – «верхней части леса, под названием Слуда и Верхние Работки», изъявила готовность пожертвовать его супруга София Владимировна[3]. Вскоре С.М. Прутченко заручился поддержкой Макарьевского уездного земства, отметив, что это «сочувствие» имеет для него «громадное моральное значение <…> как общественного учреждения, в районе которого открывается колония»[4].
В декабре 1914 года С.М. Прутченко представил подробный доклад о будущей колонии очередному губернскому земскому собранию. Объясняя выбор места, С.М. Прутченко указывал: «Для приюта совершенно достаточна высокая здоровая местность с чудным видом на Волгу <…> наличность как смешанного лиственного, так и соснового леса, возможность развести прекрасные плодовые сады по соседству с уже имеющимися, удобство устройства школьного огорода по примеру жителей села Работок, уже сделавших значительные успехи в этой области хозяйства, не говоря уже о том, что имеется полный простор для устройства площадок для игр и спортивного воспитания. <…> Совокупность всех этих условий, несомненно, благоприятна с педагогической точки зрения, так что при наличности способных талантливых воспитателей можно ручаться за здоровые плоды». Относительно построек школы-колонии сообщалось: «Для надобностей школы должны быть возведены прежде всего учебный корпус, общежитие, квартиры учителей и низших служащих, а за сим служебные здания, как-то: погреб с ледником, баня с прачешной, мастерские, конюшня и каретник. По усмотрению архитектора … здания могут быть сгруппированы по несколько вместе или наоборот, разбиты на более мелкие здания»[5].
Всецело поддерживая начинание С.М. Прутченко, председатель губернской управы П.А. Демидов заявил: «Предлагаемая колония должна явиться завершением многообразных работ, которые предпринимаются земством для облегчения положения доблестных воинов и оставленных ими семей. Нужно верить, что богатырский дух русского воинства еще более укрепится сознанием живой связи со всем народом, радующимся его радостью и печалующимся его печалями».
Собрание единогласно постановило учредить школьную колонию на 80 воспитанников, принять «дар землевладелицы Софии Владимировны Прутченко <…> выразившийся как в усадебном месте <…> мерою не менее 50-ти десятин, так и в строительном древесном материале», и отнести на свой счет «остальной расход, каковой останется непокрытым нижегородским дворянством, уездными земствами и пожертвованиями частных лиц». С вопросом о профессиональном образовании решили повременить, сосредоточив внимание «на качественном совершенствовании» Григорьевского сельскохозяйственного училища (в Лукояновском уезде). Открытие приюта запланировали на осень 1915 года. В том случае, если к этому времени строительство оказывалось незавершенным по каким-либо непредвиденным обстоятельствам, воспитанники размещались во временном помещении. В завершении, гласные выслушали стоя текст телеграммы «Верховному Вождю» (Николаю II), извещавшей о принятом решении нижегородских земцев. Еще одна телеграмма ушла на имя Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича[6].
Новое учебное заведение предполагалось причислить к ведомству учреждений императрицы Марии и принять под особое покровительство великой княгини Ольги Александровны, «своим сочувствием сему святому делу облегчившей самое его зарождение и развитие». На ходатайство о присвоении школе-колонии ее имени – «в память вернопреданного почитания губернским земством подвигов любви, явленных по отношению к раненым воинам августейшей сестрой милосердия на театре военных действий», – в январе 1915 года последовало «Высочайшее соизволение» ее старшего брата-императора[7].
Существенную лепту внесли Романовский и Алексеевский комитеты, которым направили ходатайства о помощи в строительстве и дальнейшем софинансировании учреждения. Отдельного упоминания заслужила школа-колония в докладе о деятельности Романовского комитета, сделанном в мае 1915 года в Верховном Совете его председателем – статс-секретарем А.Н. Куломзиным. А на праздновании 10-летия Алексеевского комитета 16 июня 1915 года, его управляющий делами Н.Ф. Рахманинов сообщил о колонии, как о деле уже решеном, «где в настоящее время воспитываются сироты павших на войне воинов, а в дальнейшем <…> для них будет построен учительский институт»[8]. Однако работы по ее созданию были еще только в самом начале.
Проект каменного трехэтажного главного корпуса школы-колонии выполнил профессор архитектуры Лев Петрович Шишко (1872 – 1943). Разносторонний инженер-строитель, он получил широкую известность благодаря своим первоклассным проектам именно образовательных учреждений. Воплощенные в натуре, они стали ценнейшим вкладом в отечественную архитектуру 1910-х годов и до сих пор признаются лучшими среди подобных построек этого периода времени[9]. Очевидно, инициатива сотрудничества с Л.П. Шишко исходила от С.М. Прутченко, который, в бытность свою попечителем Санкт-Петербургского учебного округа, был знаком с творчеством зодчего и, возможно, знал его лично.
После одобрения проекта, губернская земская управа приступила к подготовительным работам на строительной площадке, образовав особую комиссию. В состав ее вошли два опытных профессионала: бывший губернский инженер Константин Гаврилович Иванов и гражданский инженер, председатель Макарьевской уездной земской управы Федор Алексеевич Ермолаев. Вести строительство поручалось архитектору губернского земства Глебу Дмитриевичу Бехли; им же была составлена смета «по выполнению плана» на сумму свыше 126 тыс. руб.
Строительство здания началось в мае 1915 года и уже в начале июня газеты сообщали: «Постройка школы-колонии <…> быстро подвигается вперед. В настоящее время производится каменная закладка. На постройке работает 85 военнопленных австрийцев. По словам производящего постройку инженера г. Бехли, труд военнопленных, благодаря большому, сравнительно, умственному развитию австрийских рабочих, вполне продуктивен. Военнопленные превосходно стали с русскими рабочими и между теми и другими не возникает никаких недоразумений». Позднее в одном из докладов губернской управы указывалось: «При существующей ныне дороговизне на рабочие руки и отсутствии профессиональных рабочих <…> задачу едва ли бы возможно было выполнить. Между тем, из отпущенных на строительные работы 110 военнопленных нашлось нужное число и каменщиков, и плотников, и столяров, и других рабочих»[10].
Официальная церемония закладки главного здания состоялась 22 июля 1915 года и была приурочена к дню тезоименитства вдовствующей императрицы Марии Федоровны. В торжествах приняли участие несколько высокопоставленных лиц во главе с вице-губернатором А.Н. Мандрыкой, прибывших в Работки на пароходе «Царь». Разумеется, были и сами «жертвователи» – местные помещики С.М. и С.В. Прутченко[11]. Очевидно, знаковый день проведения мероприятия, участие в нем царской фрейлины Софии Владимировны, звучное название парохода – все это, вкупе с самим масштабным действом, невиданным дотоле в здешних местах, послужили основой для легенды о тайном присутствии на церемонии супруги правящего монарха Александры Федоровны, бытующей и в наши дни.
Незадолго до этого события, 7 июля 1915 года, вышел указ об учреждении земледельческих приютов для детей увечных и павших воинов, целью которых являлось «призрение, трудовое воспитание и обучение в условиях обычного уклада жизни местного населения детей <…> в возрасте не свыше 17 лет, без различия их исповедания, народности, пола и состояния». В соответствии с ним, новые учреждения на территории всей Российской империи состояли в ведении Главного управления землеустройства и земледелия, а непосредственное попечение о них на местах возлагалось «на испытанные в служении родине и близкие сельскому населению земские учреждения»[12]. Нижегородскому губернскому земству, таким образом, отныне отводилась ведущая роль в деле создания школы-колонии, что нашло отражение и в ее названии.
К моменту официальной закладки главного корпуса, большой объем работ был уже выполнен. Одна из нижегородских газет информировала читателей: «Постройка выведена почти наполовину. Здание обещает быть великолепным; заготовлено кирпича до миллиона шт[ук]». В заседании строительной комиссии 13 сентября 1915 года С.М. Прутченко сделал следующее сообщение: «Постройка здания приближается к концу. В настоящее время подводятся крыши и ставятся уже стропила. Здание является истинным памятником русского духа. Устройство его вышло очень хорошее и очень успешное. <…> При данном темпе работ является своевременным приступить к столярным работам и к постройке вспомогательных <…> строений»[13]. В ноябре того же года «каменное под железной крышей здание» застраховали в сумме 75 тыс. руб.[14].
При обсуждении вопроса о школьной мебели, было высказано пожелание поручить ее изготовление в зимний период времени все тем же пленным – как «оправдавшим свою трудоспособность». Вся мебель должна была «импонировать стилю здания» и выполняться «по выработанным рисункам».
Так как хозяйственны постройки (молочную, скотный двор, конюшню, свинарник, овощехранилище, баню, ледник) предполагалось выстроить с применением огнестойких материалов, составление их «планов» комиссия поручила отделу огнестойкого строительства губернской земской управы. Разнообразное назначение вспомогательных зданий привело к мысли возводить их различными способами (по системе Герарда, бетонно-набивные, из известкового камня, сплошные из обожженного кирпича, из пустотелых бетонных камней). Такой «огнестойкий поселок», помимо своего прямого назначения, служил бы наглядным примером того, «как следует строиться» – и для самих воспитанников, и для крестьян окрестных селений, часто страдавших от губительных пожаров. Давно и методично занимаясь пропагандой огнестойкого строительства в губернии, земство полагало, что «показательные постройки являются наиболее действительным средством в деле распространения огнестойких строений, возбуждая интерес населения к такого рода строительству»[15].
В условиях военного времени расходы по возведению здания значительно превысили первоначальную смету. Большим подспорьем стали пожертвования, поступавшие от ряда учреждений, уездных земств, частных лиц и некоторых общественных организаций. Наиболее крупное пожертвование сделал в декабре 1915 года М.Е. Башкиров с сыновьями, перечислив на возведение домовой церкви и строительство гимнастического зала 20 тыс. руб. Еще 10 тыс. руб. выделили на эти же цели наследники Я.Е. Башкирова[16].
Одновременно со строительством решались организационные вопросы, связанные с будущим учебным заведением, началось и «подыскание питомцев». Докладывая об этом 51-му очередному губернскому земскому собранию, управа сообщала, что «она предполагает обратиться с просьбой к военному ведомству указать, кто из воинских чинов, наиболее отличившихся и наиболее достойных, нуждается в призрении своих детей, причем управа считает необходимым прежде всего обратиться в полки, стоявшие в Н. Новгороде, как имеющие нравственную связь с местным населением».
Тогда же, в конце 1915 года, решили учредить 11 стипендий, присвоив им «имена лиц, со славой павших в бою»: князя императорской крови Олега Константиновича, трех депутатов Государственной думы – А.М. Колюбакина, А.И. Звегинцова и князя В.Л. Геловани, корнета П.П. Демидова, военного летчика П.Н. Нестерова, поручика Л.Г. Кубаровского, прапорщика Г.И. Рождественского, полковника К.А. Вицнуда, капитана 1-го ранга П.Н. Черкасова и других. В дальнейшем, количество стипендий было увеличено. Кроме того, каждый, сделавший взнос в размере 5000 руб., мог по своему выбору присвоить стипендии имя «одного из павших героев настоящей войны»[17].
О принятом решении посчитали нужным уведомить родителей или ближайших родственников, предоставив им право поместить в школе-колонии портреты павших героев. Отдельная телеграмма 10 декабря 1915 года ушла на имя военного министра А.А. Поливанова в Петроград. Днем позже был получен ответ: «Глубоко тронут отрадным знаком уважения, оказанным памяти моего сына, и оценкой моих трудов на пользу нашей доблестной армии. Низко кланяюсь нижегородскому губернскому собранию за дорогое для меня внимание и твердо верую, что в единении всех преданных своему долгу русских людей хранится такая сила, против которой враги наши не устоят. Горячо благодарю вас. Военный министр Алексей Поливанов»[18].
В следующем году одобрили устав школы-колонии и избрали попечительный совет. Кроме того, признавалось желательным расширить приют, увеличив количество мест до 200 чел. Инициатором вновь выступил С.М. Прутченко: «Среди сирот увечных есть пасынки. Это дети подпрапорщиков. Подпрапорщики, оторвавшись от низшего социального слоя, не вошли в среду офицерства. Они поставлены в худшее положение, чем жены запасных. <…> Следует о них позаботиться и нам». Так как собственные средства были уже на исходе, предлагалось обратиться за помощью в Георгиевский комитет, уделявший особое внимание этой категории детей. Взамен комитету предоставлялась возможность создать отдельный павильон в составе школьной колонии для детей георгиевских кавалеров[19].
Несмотря на все усилия, в строительный сезон 1916 года работы завершить не удалось. В декабре губернская управа докладывала: «Озабочиваясь скорейшим окончанием всех <…> построек и своевременным открытием колонии, губернской управой, как и в прошлом году, были привлечены к работам военнопленные, благодаря энергии и трудоспособности которых удалось окончить вчерне гимнастический зал (кирпичную кладку, устройства верха под крышу и покрыть кровлей), затем закончить внутреннюю отделку главного корпуса, за исключением отопления, канализации и некоторой части малярных работ – окраски полов, обелки стен и потолков. Все эти недоконченные работы производятся в настоящее время, и управа надеется закончить их в недалеком будущем. Из <…> построек хозяйственного характера выстроена пока только баня, остальные же службы, благодаря общим неблагоприятным строительным условиям, остались незаконченными <…> для них в настоящее время производится заготовка нужных строительных материалов <…> чтобы в будущем 1917 году все эти постройки закончить, если не встретится каких-либо непредвиденных препятствий»[20].
Пока же, следуя ранее принятому решению, школу-колонию (в виде интерната) временно разместили в Нижнем Новгороде, арендовав помещение в «Биржевых номерах» – ярмарочной гостинице наследников А.Ф. Ермолаева, которая находилась на Нижегородской улице. Церемония открытия прошла 30 сентября 1916 года и получила довольно подробное освещение в местной прессе[21].
К концу года в интернате содержались 63 мальчика, 30 из которых являлись уроженцами Нижегородской губернии. Так как почти все дети были школьного возраста, губернская управа сочла необходимым набрать преподавательский персонал для их обучения. Заведовать колонией был приглашен священник В. Крылов. Остальной штат состоял из заведующего хозяйственной частью, фельдшерицы и 16 человек прислуги (большинство – матери питомцев). Самих воспитанников, соответственно их «возрасту и познаниям», разделили на четыре класса. В 1-й класс принимались преимущественно неграмотные, во 2-й – с некоторой подготовкой, в 3-й – прошедшие два курса начальной школы и в 4 класс – окончившие начальную школу[22].
Общая сумма расходов по содержанию учреждения в 51 тыс. руб. «превзошла всякие предположения». Как бы оправдываясь, управа сообщала: «Теперь земству <…> приходится нести <…> случайные и довольно крупные расходы. Все это с переходом предстоящею весною колонии в собственное здание, даст возможность урегулировать более или менее нормальную стоимость содержания, хотя, может быть, и не до таких размеров, какие предполагались в начале организации колонии».
В смете расходов на 1917 год предусматривались денежные средства на переезд из Нижнего Новгорода в Работки[23]. Скорее всего, он состоялся в летние месяцы, так как еще в конце мая газеты писали: «Макарьевский уездный комиссар сообщает, что военнопленные в числе 16-ти лиц, занятые на постройке школьной колонии губернского земства при селе Работках, прекратили работу. Причина – неудовлетворительность пищи и недостаточная заработная плата. Один из военнопленных, бросив работу, скрылся. По мнению уездного комиссара, жалоба на неудовлетворительность пищи неосновательна»[24]. Во всяком случае, в сентябре 1917 года, когда ярмарочная гостиница Ермолаевых была продана нефтепромышленному товариществу «Каспий»[25], приют уже размещался в собственном здании.
Далеко не все из намеченного удалось выполнить. В документах более позднего времени на территории школьной колонии указывались следующие постройки: «Помещения – главный дом 3 этажный, баня каменная, погреб каменный, 2 дерев[янных] сарая». Гимнастический зал (протяженный пристрой в два света к восточному фасаду главного корпуса) отмечен как «не устроенный»[26].
После Октябрьской революции 1917 года положение в «приюте солдатских сирот» сложилось отчаянное – общая ситуация, вызванная «текущими событиями», усугублялась прекращением выплат «установленной законной доли пособия» на содержание воспитанников и «острым финансовым кризисом» учреждения. Жизнь школы-колонии поддерживалась благодаря усилиям умиравшего земства. В распоряжении заведующего хозяйственной частью П.М. Романова оставались и военнопленные. Одному из них, некоему Вячеславу Фасту, губернская управа в марте 1918 года поручала «принять от крестьян дер. Верхние Работки захваченное ими разное имущество, принадлежащее Работкинской школьной колонии губернского земства»[27].
Двумя месяцами позднее, Макарьевский комиссариат призрения (социального обеспечения) сообщал в губернский центр о том, что «при селе Работках, в имении Прутченко, имеется приют для детей увечных воинов на 200 человек, который и по настоящее время находится в ведении нижегородского губернского земства». Комиссариат просил дать разъяснения – должен ли приют перейти под его контроль или же оставаться «на прежних основаниях»[28].
После некоторой неразберихи с ведомственной принадлежностью, 5 декабря 1918 года принимается решение о «немедленном» переходе школы-колонии «со всем имуществом и с принадлежащими ей сельскохозяйственными угодьями» в полное ведение губернского отдела народного образования. С 1 января 1919 года она стала именоваться школой-коммуной I-й и II-й ступени с совместным обучением девочек и мальчиков[29]. В одном из первых отчетов, рисующем весьма неприглядную картину жизни нового учреждения, указывалось: «Школа в Работках имеет все данные на то, чтобы на нее обратили серьезное внимание и попытались <…> поставить образцово. Школа, которая была сравнительно хорошо поставлена при старом строе, не должна быть карикатурой коммуны при советском правительстве»[30].
Учебному заведению, переименованному вскоре в школу крестьянской молодежи, пришлось пережить еще несколько очень трудных лет. Само здание, сильно пострадавшее от пожара в 1920 году, было восстановлено[31] и в дальнейшем служило делу воспитания и образования подрастающего поколения.
Главный корпус бывшей школы-колонии имени великой княгини Ольги Александровны сохранился до нашего времени. Ныне он высится среди заброшенного сада на окраине поселка Волжский (Кстовский район). Долгое время в нем размещался Работкинский сельскохозяйственный техникум, затем общежитие, средняя школа, отделение милиции. Теперь жизнь ушла из старого дома.
Двухэтажный краснокирпичный корпус, поставленный на высоком цоколе, впечатляет монументальными пропорциями и репрезентативным обликом в неоклассицистическом стиле. Главный парадный фасад здания обращен на север в сторону Волги. Его симметрия подчеркивается двумя трехосевыми ризалитами, оформленными четырехколонными портиками. Круглые массивные полуколонны ионического ордера опираются на высокие пьедесталы. Ризалиты завершены прямыми аттиками. Здание венчает полный антаблемент с гладким фризом и профилированным карнизом, дополненным рядом дентикул. На центральной оси средней семиосевой части здания располагался арочный проем парадного входа, к которому вела высокая каменная лестница. Над ним помещался балкон с ограждением из фигурных балясин. В уровне первого этажа расположены окна с полуциркульными перемычками, окна второго этажа — прямоугольные с клинчатыми перемычками. Особую репрезентативность фасаду придает декоративная отделка, основанная на контрасте фактуры краснокирпичной поверхности стен и оштукатуренных и окрашенных в белый цвет архитектурных деталей.
Здание до настоящего времени сохранило редкий первоначальный архитектурно-художественный облик, подчеркивавший его благородное назначение. Вместе с тем, время не уберегло от разрушений и утрат памятник с более чем вековой историей. На фасадах появились серьезные трещины, штукатурный декор и кирпичная кладка стен разрушаются под воздействием атмосферных осадков. Памятник остро нуждается в архитектурном обследовании и оценке конструктивно-технического состояния.
Будучи объектом культурного наследия регионального значения, здание интересно не только как образец ретроспективного направления в русской архитектуре начала ХХ века, но и как пример нового подхода в проектировании учебных заведений, а также как одна из немногочисленных капитальных построек, возведенных в тяжелых условиях военного времени. Важно отметить, что на сегодняшний день это единственная постройка на территории Нижегородской области, выполненная по проекту Л.П. Шишко, произведения которого за пределами Петербурга весьма слабо изучены.
Названное современниками «лучшим памятником Великой войны», здание бывшей школы-колонии обладает высоким мемориальным статусом и вправе рассчитывать на проведение хотя бы первоочередных ремонтно-восстановительных работ.
Проект главного здания школьной колонии. Южный фасад. Внизу подпись гражданского инженера Льва Шишко (ЦАНО. Ф.30. Оп.39. Д.8284)
Главный корпус бывшей школы-колонии. Общий вид
Фото М.И. Ростовского, 2014 г.
Главный (северный) фасад. Правый ризалит с четырехколонным портиком. Фото В.В. Краснова, 2017 г.
Центральная часть главного фасада с балконом и парадной лестницей. Фото В.В. Краснова, 2017 г.
Западный боковой фасад. Фото В.В. Краснова, 2017 г.
Гимнастический зал. Фрагмент фасада. Фото В.В. Краснова, 2017 г.
Главный фасад. Левый ризалит с четырехколонным портиком. Фото В.В. Краснова, 2017 г.
Боковой фасад левого ризалита. Фото В.В. Краснова, 2017 г.
Фрагмент дворового (южного) фасада. Фото В.В. Краснова, 2017 г.
В.В. Краснов (ООО «Асгард», г. Н. Новгород)
Расширенный вариант статьи, опубликованной: Краснов В.В. «Посвященная воспитанию детей мужей славы»: школа-колония нижегородского губернского земства в Работках //Нижегородская старина. 2017. Выпуск 3-4 (53-54). С.100-106.
[1] Чрезвычайное собрание 22-го марта //Протоколы Нижегородской городской думы за 1917 год. Б. м., б. г. Ст.47.
[2] РГИА. Ф.769. Оп.1. Д.13. Л.1-1 об., 2; Постановления и доклады чрезвычайных и обыкновенного губернских собраний дворянства Нижегородской губернии. 29-го мая, 5-го августа и 16-19 декабря 1914 г. Н. Новгород, 1915. С.41-42.
[3] ЦАНО. Ф. 42. Оп.240, Народное образование. Д.121. Л.814.
[4] РГИА. Ф.769. Оп.1. Д.13. Л.5.
[5] Там же. Л.8-23.
[6] Там же. Л.28-30; Нижегородское губернское земское собрание 50 очередной сессии 29 ноября – 8 декабря 1914 года, юбилейного заседания 28 июля 1914 г. и чрезвычайных сессий 27-го мая и 28 июля 1914 года. Часть I. Журналы собраний и доклады комиссий. Н. Новгород, 1915. С.60-63.
[7] ЦАНО. Ф.72. Оп.20. Д.2748. Л.12-12 об.
[8] В Верховном Совете //Известия по делам земского и городского хозяйства. 1915. №5. С.8; Хроника. I. Благотворительность в России //Трудовая помощь. 1915, №7. С.169-170.
[9] Исаченко В.Г. Лев Шишко //Зодчие Санкт-Петербурга, XIX – начало ХХ века. СПб., 1998. С.816-825.
[10] Доклады Нижегородской губернской земской управы 51 очередному Нижегородскому губернскому земскому собранию. Б. м., б. г. С.231-233; Хроника //Волгарь. 1915, 11 июня.
[11] Хроника //Волгарь. 1915, 23 июля; Местная хроника //Нижегородский листок. 1915, 24 июля; Школьная колония для детей пострадавших воинов //Там же. 1915, 28 июля; Очевидец. Закладка школы колонии для детей сирот воинов //Нижегородский церковно-общественный вестник. 1915, 21 авг.
[12] Узаконения и распоряжения правительства //Известия по делам земского и городского хозяйства. 1915. №7. Июль. С.3-5.
[13] РГИА. Ф.769. Оп.1. Д.13. Л.75; Местная хроника //Нижегородский листок. 1915, 24 июля; Хроника //Зодчий. 1915, 9 авг.
[14] ЦАНО. Ф. 42. Оп.240, Народное образование. Д.121. Л.824, 827-827 об.
[15] РГИА. Ф.769. Оп.1. Д.13. Л.75-76; Доклады… 51 очередному Нижегородскому губернскому земскому собранию… С.290-291.
[16] ЦАНО. Ф. 42. Оп.240, Народное образование. Д.121. Л.902, 904-904 об.
[17] РГИА. Ф.769. Оп.1. Д.13. Л.88; Нижегородское губернское земское собрание 51-ой очередной сессии 4 декабря и 15 декабря 1915 г. и чрезвычайных сессий 17 июня и 30 августа 1915 г. Часть I-ая. Журналы собраний и доклады комиссий. Н. Новгород, 1916. С.48-49, 60-62.
[18] Нижегородское губернское земское собрание 51-ой очередной сессии… С.80-81.
[19] Нижегородское губернское земское собрание 52-ой очередной сессии 16-го декабря и 21-го декабря 1916 г. и чрезвычайных сессий 5 марта и 27 июня 1916 г. Часть I-ая. Журналы собраний и доклады комиссий. Н. Новгород, 1918. С.48-49, 63; Земское дело. Постановления очередного губернского земского собрания //Нижегородская земская газета. 1917, 5 января.
[20] Нижегородское губернское земское собрание 52-ой очередной сессии… С.239-240.
[21] Местная хроника //Нижегородский листок. 1916, 2 окт.; Текущие сведения //Нижегородская земская газета. 1916, 6 окт.
[22] РГИА. Ф.769. Оп.1. Д.13. Л.127-128 об.; Нижегородское губернское земское собрание 52-ой очередной сессии… С.241.
[23] РГИА. Ф.769. Оп.1. Д.13. Л.130.
[24] В Нижнем Новгороде //Волгарь. 1917, 28 мая.
[25] В Нижнем Новгороде //Волгарь. 1917, 21 сент.
[26] ЦАНО. Ф. Р-120. Оп.2. Д.80. Л.78 об., 87.
[27] ЦАНО. Ф.42. Оп.4. Д.40. Л.13, 29.
[28] ЦАНО. Ф.Р-1984. Оп.2. Д.28. Л.2-2 об.
[29] Там же. Л.60-61 об.
[30] ЦАНО. Ф.Р-120. Оп.3. Д.72. Л.131-131 об., 132.
[31] ЦАНО. Ф.Р-1679. Оп.1, год 1927. Д.67. Л.1-18.