Дианов, С. А. НЕ политическая цензура: органы Главлита в Пермском крае (1922-1966 гг.): монография. Пермь, 2017. Глава 1. Параграф 3.

§ 3. Молотовскийобллит в период Великой Отечественной войны

«Мы с уважением произносим фамилии

этих людей, так как на их долю выпал труднейший

долг – защищать тайны государства в сложное время

Великой Отечественной войны…»

(Л.Г. Битюцкая, Пермский обллит, 1982 г.)

Великая Отечественная война стала серьезным испытанием на прочность органов Главлита. Только за первые полгода войны кадровый состав Главлита сменился на 80%, работники цензуры уходили на фронт. Как и во всех учреждениях страны в центральном аппарате Главлита и в крайобллитах шла перестройка работы на военный лад. Приказами  уполномоченного СНК СССР по охране военных тайн в печати и начальника Главлита № 700 от 7 октября 1941 г. и № 184 от 17 апреля 1942 г. в Главлите были созданы группа самозащиты, звено связи и охраны порядка, пожарное и восстановительно-аварийное звено, санитарное звено и другие подразделения[1].

В первые дни войны численность аппарата управления Молотовскогообллита, включая цензоров по областному центру, составляла 14 человек. В районах работу по цензуре вели 52 уполномоченных, из них штатных («освобожденных») – 11 чел.[2] Накануне войны пермские цензоры периодически призывались на военные сборы, проходили военную подготовку. Вместе с тем, мало кто предполагал, что война настолько близка. Ее внезапное начало застало врасплох все учреждения и организации Молотовской области. Примерно треть штатных работников обллита находилась в отпуске, многие из районных уполномоченных были заняты в колхозных кампаниях.

Только 25 июня 1941 г. по обллиту был издан приказ № 36, в котором объявлялось о введении в Управлении военного положения и отозвании в срочном порядке из отпуска И.В. Леонтьева и П.Н. Новикова (Управление), Н.Н. Колыванова (Лысьва), Ф.Г. Хабибуллина (Кизел). Первые трагические дни войны показали насущную потребность в добровольцах. До конца июня 1941 г. в действующую армию с формулировкой «мобилизован в РККА» были призваны зам. начальника обллита С.К. Дегтярев (г. Молотов), уполномоченные в районах С.И. Тиунов (Верещагинский район), Г.К. Федотов (Нытвенский район), П.А. Пискунов (Чернушинский район), Игошев (Уинский район), Денисов (Кудымкар), Н.Я. Тюфяков (Кочёвский район), Г.И. Ипполитов (Чермозский район), А.М. Кузнецов (Черновской район), А.Я. Кривощеков (Гайнский район), В.А. Рыбъяков и А.А. Калин (Юсьвенский район).

В июле 1941 г. на фронт ушли тринадцать работников обллита, среди них: Н.Л. Елохов (Краснокамский район), А.А. Трясцын (Кунгурский район), П.В. Новиков (Пермско-Ильинский район), В.А. Шиловский (Очерский район), В.Н. Гагарин (Коми-Пермяцкий нац. округ), К.А. Арапов (Ординский район), И.Н. Швецов (Соликамский район), А.К. Безденнов (Частинский район), Н.Т. Тимофеев (Чернушинский район), А.А. Шилов (Суксунский район), Ф.А. Южанинов (Ныробский район), Г.Я. Нелюбин (Большеусинский район), К.И. Волков (г. Молотов, обллит).

В течение августа 1941 г. в ряды сражающейся с врагом Красной Армии вступили еще тринадцать человек. Кадры в буквальном смысле таяли на глазах. Так в Березовском районе одновременно освободились сразу две ставки: уполномоченный обллита Г.Н. Федосеев и его заместитель А.В. Головин, согласно приказу по обллиту № 53 от 1 сентября 1941 г., с 26 августа 1941 г. были объявлены «мобилизованными в РККА»[3]. В числе ушедших на фронт уполномоченных обллита были М.Т. Садков (Гайнский район), М.И. Захаров (Кизеловский район), Н.П. Двинских (Соликамский район), А.Н. Костин (Кочёвской район), В.П. Погадаев (Кишертский район), И.Д. Мичуров (Пермско-Ильинский район), К.А. Горбунов (Ординский район), П.Г. Пономарев (Карагайский район), Н.В. Бусовиков (Кировский район, г. Молотов), М.Д. Волков (пос. Пашия) и П.А. Неволин (Суксунский район)[4].

В ряде районов Молотовской области обллит не успевал назначать «временно исполняющих» обязанности цензора. В сентябре 1941 г. было мобилизовано еще семнадцать человек, среди них: И.В. Леонтьев (зам. начальника обллита), П.Г. Назаров (уполномоченный обллита при редакции областной газеты «Звезда», г. Молотов), В.Н. Вечтомов (Верещагинский район), П.М. Вавилин (Кочёвский район), Т.Ф. Собянин (Куединский район), Н.Г. Юсуфкулов (Бардымский район), А.С. Ошев (Очерский район), С.И. Новиков (Верхнегородковский), В.С. Кондаков (Карагайский район), Г.Е. Двинянинов (Пермско-Сергинский район), С.И. Кичигин (Еловский район), И.А. Оборин (Юрлинский район), Н.Н. Попов (Большеусинский район), В.Ф. Черепанов (Фокинский район), А.И. Писарев (Очерский район), М.М. Баландин (Оханский район), П.И. Мехоношин (Юсьвенский район).

До конца 1941 г. на фронт ушли Ф.Ф. Астафьев[5], Ф.Т. Стефанцев (Сивинский район), Д.С. Старцев (Большесосновский), П.А. Улитин (Краснокамский район) и П.И. Топычканов (Кишертский район). Таким образом, в 1941 г. в действующую армию были призваны 60 человек, большинство из которых имели стаж цензурной работы с момента создания обллита. Несколько человек успели поработать еще в штатах Свердловскогообллита (П.И. Мехоношин, П.А. Пискунов, Н.Т. Тимофеев, П.В. Новиков, Погадаев В.П., и др.). Петр Иванович Топычканов начинал работать еще в Уралобллите, в середине 1920-х гг., на должности уполномоченного по Кишертскому району[6].

Наибольший отток кадров имел место в самом управлении обллита (С.К. Дегтярев, И.В. Леонтьев, К.И. Волков, Н.В. Бусовиков, П.Г. Назаров), а также в Верещагинском, Очерском, Краснокамском, Кишертском, Пермско-Ильинском,  Ординском, Гайнском, Кочёвском и Юсьвенском районах.

Перед начальником обллита М.Н. Пермяковой стояла задача в короткие сроки находить замену работникам, уходившим на фронт. И если в аппарате управления ей удавалось возмещать кадровые потери за счет перераспределения обязанностей и полномочий между людьми, которых она лично знала и которым доверяла[7], то в районах подбор кандидатуры на должность цензора напрямую зависел от позиции местных властей, в своих интересах распределявших кадровые резервы. Обллиту оставалось лишь давать формальное согласие и утверждать приказом предложенную парткомом кандидатуру. Причем райкомы партии производили мгновенные перестановки, о чем обллит узнавал намного позднее.

Так, например, после троекратной смены уполномоченных в Верещагинском районе приказом Пермобллита № 11 от 17 марта 1942 г. обязанности по цензуре были возложены на А.С. Носова, зав. отделом агитации и пропаганды райкома ВКП (б)^[8]. Кандидатура была согласована с партийным комитетом. М.Н. Пермякова, очевидно, посчитала, что вопрос закрыт и положен конец частой смене цензоров в районе. Однако в тот же день Верещагинский райком ВКП (б) возложил обязанности цензора по совместительству на другого своего работника – Л.П. Марголину. Об этом управлению Пермобллита некоторое время было неизвестно. Приказ обллита о назначении Л.П. Марголиной был издан только 11 апреля 1942 г.[9] Через полтора года, осенью 1943 г. должность цензора снова оказалась вакантной по причине перевода Л.П. Марголиной в штаты Смоленского обкома ВКП[10] (б). После чего история вновь повторилась. Приказом обллита исполнять обязанности цензора был назначен А.С. Носов, однако, по словам М.Н. Пермяковой «в Верещагино райком партии освободил Носова и санкционировал передачу секретных документов утвержденному товарищу Гельфанд, а в обллит сообщил об этом спустя 2 месяца»[11]. Допуск к секретным документам и санкцию Пермобллита Р.В. Гельфанд получила только 18 марта 1944 г.[12] В отчетном докладе за 1944 г. начальник обллита сообщала в Главлит и о других «неправильных действиях некоторых райкомов партии», которые приводили к сбою цензурной работы.

Периодически местные власти инициировали переброску кадров в нужные им сферы деятельности. Наиболее ценным специалистам, выполнявшим цензорскую работу, предлагали перейти на другую работу. Так, в Кишертском районе в октябре 1942 г. уполномоченный обллита Е.Г. Шаронова была переведена на должность редактора районной газеты «Коммунистический труд»[13]. Подобные случаи сводили на нет усилия Пермобллита.

Уполномоченные обллита в районах все активнее привлекались в весенне-летние сельскохозяйственные кампании. Например, работник управления Пермобллита П.Н. Новиков в августе 1942 г. был командирован в Пермско-Сергинский район с целью «оказания помощи в агитационно-массовой работе в колхозах в период уборки урожая»[14]. По времени командировка заняла немногим более месяца. Соответственно его нагрузка по предварительному и последующему контролю была возложена на коллег по управлению. «Перегруженность», конечно, влияла на результативность деятельности обллита.

В 1942 г. на фронт было призвано еще двенадцать служащих Пермскогообллита, среди них: И.А. Крищенко (г. Губаха), К.М. Южаков (бухгалтер обллита, г. Молотов), И.И. Симонов (Ныробский район), М.М. Кисельков (Березовский район), Х. Насрутдинов (Бардымский район), П.Г. Возженников (Сивинский район), В.В. Муравьев (Чусовской район), Е.И. Дудин (Верещагинский район), Ф.Г. Хабибуллин (Кизеловский район), М.Г. Горбунов (Черновской район), И.М. Бурылов (Верхнемуллинский район) и А.М. Безруков (Кизеловский район).

Спустя 40 лет после описываемых событий работник Пермского обллита Л.Г. Битюцкая, готовясь к 60-летнему юбилею органов Главлита, написала небольшой реферат о цензорах военных лет. В духе своего времени Л.Г. Битюцкая старалась подчеркнуть самоотверженность людей, ставших цензорами по призыву: «В цензуру приходили новые сотрудники, не владеющие цензорским делом. Но сотрудники, в большинстве случаев коммунисты, политически подготовленные и имеющие достаточное общее образование, они понимали цену малейшей ошибки и трудились с полной отдачей своих сил…»[15].

Обратившись к будням военного времени можно увидеть не столь радужную картину.

Уже 26 мая 1942 г. Главлит издал приказ № 270, в котором деятельность крайобллитов по подбору и воспитанию кадров цензуры подверглась жесткой критике. Подавляющая часть цензоров-совместителей была признана профессионально непригодной. В частности в приказе Главлита говорилось: «Такие сотрудники слабо знают Перечни и дополнения к ним, не изучают инструкции и информационные письма, недостаточно повышают свой идейно-политический и общекультурный уровень…»[16]. В приказе были перечислены областные управления, где работа с подбором кадров была поставлена особенно плохо, в частности, названы ближайшие соседи пермяков – Главлит Башкирской АССР, Новосибирский крайлит.

Молотовскийобллит не попал в «черный» список. Однако, судя по содержанию годовых отчетов о работе Молотовскогообллита за 1941-1945 гг., заметна тревожность автора-составителя за коллектив служащих. «У нас в обллите кадры по образованию и общему политическому кругозору недостаточно сильны, не имеют специального литературного образования…», – признавала М.Н. Пермякова[17]. Не придавало уверенности и обстоятельство роста количества вычерков и необоснованных вмешательств цензоров. Так, если в 1942 г. в материалах областной и районной печати цензоры нашли 372 случая разглашения гостайн, то в 1943 г. – уже 524 случая, число же необоснованных вмешательств выросло с 30 до 56 [18]. В 1944 г. этот показатель пошел на спад (391 и 11), однако по содержанию вмешательств можно сделать вывод о нервозности в работе цензоров, чувстве боязни, выражающемся встремлении скорее не допустить сведения в печать, чем, непредвзято разобравшись, пропустить. Ярким примером, иллюстрирующим это явление, может служить ситуация с контролем микрофонного материала для радиопередач в Кунгурском районе. В тексте выступления секретаря комсомольской организации Промколонии № 3, в частности, говорилось:

«Каждый просверленный винтик, каждая хорошо отточенная деталь, без брака проведенная операция – это частица того большого снаряда, которым разят на фронте немецко-фашистских бандитов…».

В этом предложении цензор Голованов усмотрел нарушение Перечня военных тайн и вычеркнул последнюю фразу. В итоге получился такой вариант:

«Каждый просверленный винтик, каждая хорошо отточенная деталь, без брака проведенная операция…»[19].

Политредактор последующего контроля А.Г. Пигасова пропустила этот вычерк, так как посчитала действия предварительной цензуры «вполне обоснованными». Однако в Главлите данный вычерк был признан необоснованным, и в адрес Пермобллита поступило соответствующее указание.

В 1942-1943 гг. цензоры вычеркивали из материалов, предназначенных к печати, специальные воинские звания и должности, как-то: «капитан», «майор», «полковник», «командир подводной лодки», «начальник №-ского госпиталя», «старший инспектор пожарной охраны НКВД», и др.[20] В районной печати некоторые цензоры убирали из текстов заметок и статей понятия «боевая продукция», «спецтара», «полигон», «продукция для фронта», «стрельбище Осовиахима», «эвакуированный завод», и т.д. Начальник обллита называла несколько причин «всех этих ошибок»: частая смена цензоров в районах, увеличение общественно-хозяйственной нагрузки на райуполномоченных и неспособность Управления последующим контролем максимально закрыть недочеты предварительной цензуры.

В течение 1943 г. в 23 районах Молотовской области сменилось 26 уполномоченных обллита. В марте 1943 г. на фронт были призваны С.И. Костарев (зав. секретной частью обллита, г. Молотов) и К.Я. Бушуев (Косинский район). «Смена работников отразилась отрицательно на работе в том смысле, что вновь пришедшие кадры не сразу осваивают вопросы цензорского контроля, отсюда ошибки… Проводить совещания нет средств, да и трудно отрывать совместителей в военное время от основной работы», – писала М.Н. Пермякова[21]. В 1944 г. смена цензоров произошла в 24 районах, в том числе в Александровском,  Большеусинском, Березовском, Щучье-Озерском, Кунгурском, Усольском и Чермозском[22].

«Штат полный, а фактически все кого-нибудь не хватает и работать приходится с напряжением!» – в таких словах начальник обллита характеризовала общественно-полезную занятость работников цензурного ведомства[23]. Целые недели и месяцы уходили на «дровозаготовки», «хлебопоставки», «уборочные», «организацию огорода» и т.д. Много цензоров в 1943 г. переболело гриппом, трое уполномоченных покинули обллит по причине болезни, а сама М.Н. Пермякова пробыла на больничном более двух месяцев.

В 1944 г. проверяющие Главлита еще четыре раза уличили пермских цензоров в чрезмерном усердии. Так, политредактор обллита Х.М. Залманова в материале к газете «Звезда» необоснованно убрала сведения о количестве населения Юго-Камского района: «10 тысяч жителей поселка Югокамский»[24]. Очевидно такой показатель как численность населения в районах области не был включен в перечень экономических и военных тайн. Политредактор А.Г. Пигасова вычеркнула из заметки о городском спортобществе аббревиатуру «КИМ». Цензурный вычерк был произведен в статье о шахте, выдавшей «сверх плана 35 тыс. тонн угля».

Вместе с тем следует признать, что уполномоченные обллита проводили действительно большую работу по защите военно-экономических тайн от разглашения в СМИ и радиовещании. На территории области размещались эвакуированные объекты обороной промышленности, пермские заводы увеличивали объемы выпуска военной продукции (артиллерийские орудия, снаряды, каски, химические вещества, бумага и т.д.). В отчете обллита за 1943 г., в частности, говорилось: «В 1943 г. в области построены и пущены ряд заводов, открыты новые месторождения угля и нефти. Строятся судоверфи, железные дороги, но многое из этого нового по экономике области не освещается в открытой печати…»[25]. О напряженной работе работников аппарата Управлениясвидетельствуютобъемы их нагрузки. Так, три цензора (М.П. Черных-Найданова, А.Г. Пигасова, Х.М. Залманова) вели предварительный контроль материалов 10 газет («Звезда», «Локомотив», «Ударник», «Сталинская путевка» и др.), полугодовая верстка которых составляла 672 п.л. Они же осуществляли весь последующий контроль: 79 городских и районных газет, ежемесячный объем материалов которых превышал 524 п.л.[26] При этом М.П. Черных-Найданова с середины 1943 г. исполняла обязанности начальника секретной части обллита, а А.Г. Пигасова в 1942-1943 гг. была заместителем начальника обллита, а в отсутствие М.Н. Пермяковой замещала руководителя. Трудовые будни своих работников начальник обллита характеризовала примерно так: «Цензору в районе 2-3 часов ночи приносят газету на подпись в печать. Спросонья, при слабом свете он многое может не заметить… Все цензоры жалуются, что обносились, а промтоваров не получают, особенно обижаются на низкую зарплату»[27].

Периодически проводя в обллите процедуру аттестации кадрового состава, М.Н. Пермякова писала характеристики на цензоров. В нашем распоряжении имеются две выдержки из характеристик на М.П. Черных-Найданову. Первая от 23 сентября 1941 г.: «Тов. Черных исключительно внимательно читает поступившие материалы, проявляет бдительность и предупредила ряд серьезных разглашений в печати. Задания начальника выполняет своевременно и качественно. Нормы читки за август выполнила на 157% и 171 номер по мелко-печатной продукции»[28]. Вторая от 12 марта 1943 г.: «К работе относится добросовестно. За период войны существенных разглашений гостайн не пропускала. За два месяца с 15 декабря 1942 г. по 15 февраля 1943 г. предупредила разглашения в семи случаях». В другой характеристике, датированной 23 января 1945 г., предстает образ Н.Н. Колыванова, зам. начальника обллита в 1943-1945 годах, как-то: «За период войны предотвратил ряд ошибок и разглашений гостайн в печати. Работает, не считаясь со временем»[29]. Ниже приведены случаи из цензурной практики работников обллита.

В многотиражной газете «Камский бумажник» (выпуск № 15 от 14 октября 1944 г.) был размещен текст приказа по краснокамскомубумкомбинату, в котором содержались сведения о превышении производственного плана выпуска продукции «на 1022 тысячи рублей, в том числе 4% спец. целлюлозы». Цензор И. Комская произвела вычерк данных о «спец. целлюлозе», так как это вещество являлось сырьем для производства пороха.

В тексте приказа военкомата Сталинского района г. Молотова о всеобщем военном обучении призывников седьмой очереди Н.Н. Колыванов вычеркнул сведения о трех военных заводах, размещенных на территории города.

Из микрофонного материала для радиопередачи, предназначенной в эфир 9 декабря 1944 г., представляющего собой текст речи директора завода им. Кирова, М.Н. Пермякова вычеркнула абзац, из которого было видно, что «на базе завода им. Кирова (№ 98) в короткий срок закончилось строительство нового мощного военного завода».

Х.М. Залманова предложила редактору газеты «Звезда» в материале от 17 ноября 1944 г. (№ 225) переделать заголовок статьи «Боевые машины сверх плана для 40 воинских частей», а из ее текста убрать предложение о том, что «завод на 15 ноября 1944 г. вооружил 40 воинских частей боевыми машинами сверх плана».

В целом только за 1944 г. цензоры произвели 95 изъятий наименований 28 заводов, выпускающих военную продукцию, четырех складов Наркомата обороны и ВМФ СССР, а в 44 случаях были вычеркнуты фамилии руководящих работников администрации военных предприятий. Иллюстрируя эти и другие факты в отчете обллита за 1944 г. М.Н. Пермякова подводила адресата к мысли: «Такие сведения, безусловно, не могли не привлечь внимание неприятельской разведки»[30]. Казалось бы, какой враг сможет пробраться в местность, находящуюся за тысячи километров от линии фронта, но мы видим, что о шпионаже цензор знала не понаслышке.

Кроме деятельности по защите военных тайн пермские цензоры вели работу по искоренению опечаток и искажений «политико-идеологического» характера. В номере газеты «Сталинец» г. Кизела от 8 ноября 1944 г. последующим контролем было обнаружено искажение сути приказа Верховного Главнокомандующего:

 «Советские удары Красной Армии и англо-американских войск по гитлеровской Германии…».

Обллит признал словосочетание «советские удары» ‒ грубейшим искажением приказа И.В. Сталина. «Пока что английские войска далеко не советские, если у них поднимается рука стрелять в греческих партизан. Исправлено на “совместные” удары…», ‒ сделала вывод начальник обллита.

В номере 49 от 18 декабря 1944 г. газеты «На посту», органа политотдела управления милиции УНКВД, в статье «27 лет ВЧК-ОГПУ-НКВД» цензоры обнаружили следующую опечатку:

«В дни Великой Отечественной войны советского народа против банды фашистских захватчиков НКВД, руководимый  сталинским наркомом тов. Берия выкорчевывает и уничтожает агентов фашистских разведок, шпионов и диверсантов, помогая Красной Армии добивать ненавистного врага…».

По словам начальника обллита, из-за неправильного построения предложения запятая оказалась не на том месте и получилась «контрреволюционная» фраза[31]. Редактору объявили выговор.

Кроме своих прямых обязанностей М.Н. Пермякова и ее подчиненные считали возможным вмешиваться и в содержание самих материалов статей, заметок, а также и по «вопросам верстки». В данном случае цензоры заходили на поле сектора печати молотовского обкома ВКП (б). Считаем нужным привести пример от первого лица – М.Н. Пермяковой:

«Вот конкретный случай.

В многотиражной газете «Стахановец» (завод № 260) № 8 за 26 июня 1944 г. (отв. ред. Шатохин) на первой полосе напечатаны “Три года Отечественной войны Советского Союза”. На второй полосе дано пять отрицательных статей и заметок: причем охаяно все руководство завода, партийные и профсоюзные организации, начальники цехов, хозяйственники.

“Коллектив завода своевременно не был мобилизован на снижение себестоимости ни со стороны руководства завода, ни со стороны партийных и профсоюзных организаций…“, – читаем мы в одной заметке и ниже. “Начальники цехов не ведут борьбы с браком. Многие хозяйственники желают получить экономию, не затратив труда и времени“.

Получилось, что виноваты все и никто конкретно, так как фамилий газета избегает. Перерасход по укупорке на 86 тысяч рублей по заводу, перерасход металла на 400 тысяч рублей, убытки от брака и т.д. и т.п. – пестрит в этих заметках. Я спросила редакцию:

– Что же, есть у Вас на заводе передовые цеха и начальники цехов, которые не имеют брака, сэкономили материалы, выполнили программу за квартал? Неужели у Вас на заводе нет хороших рабочих, стахановцев?

– Есть. – отвечает представитель редакции.

– Так почему бы их не показать в таком номере, когда Вы печатаете об успехах Красной Армии? Ведь рабочие тыла помогают Красной Армии.

Далее разъясняю, что критика в газете должна быть и очень крепкая, но конкретная, а не вообще. В данном случае лучше было сделать подборку из положительных заметок…»[32].

Стремление доказать безыдейность авторского материала, выставить редакцию газеты политически «близорукой» давало обллиту ряд преимуществ. Во-первых, постоянно показывать властям региона свою компетентность и незаменимость в деле освещения СМИ нужных событий и достижений. По вопросу «О чем писать?» М.Н. Пермякова, ссылаясь на «большую поддержку» работников сектора печати обкома партии, говорила прямо журналистам: о единстве фронта и тыла, об ударной работе пермских «стахановцев» и т.д. Во-вторых, обллит мог использовать этот ресурс в борьбе со строптивыми редакциями газет. В отчетах цензурного ведомства неоднократно освещался вопрос о конфликтах с редакторами, авторами статей. В частности довольно активно вели себя работники редакции «Звезды», требуя от цензоров не задерживать материалы номера к выпуску в свет[33]. Вполне уместно говорить и о субъективных качествах руководителя обллита. Историко-педагогическое образование в сочетании с твердо усвоенными принципами коммунистической этики не позволяли пройти мимо материалов экспрессивного характера.

В годы войны пермские цензоры проводили мероприятия по контролю книжной торговли на территории области. Совместно с сотрудниками УНКВД уполномоченный обллита Е.Л. Гуревич проводила кампании по проверке книжного фонда букинистического магазина г. Молотова. Только в 1943 г. из продажи было изъято 29 книг, согласно алфавитного перечня, присланного Главлитом[34]. В 1944 г. обллит разрешил к демонстрации 11 выставок, в первом полугодии 1945 г. – еще четыре, среди которых по тематике: «27 лет Красной Армии» (50 экспонатов), «75 лет со дня рождения В.И. Ленина» (73 экспоната), «Урал – кузница оружия» (286 экспонатов). Среди других объектов «изопродукции», прошедших предварительную цензуру, назовем т.н. агитокна, табель-календари, плакаты, детские книжки-картинки и т.д.[35]

В середине войны отток кадров на фронт продолжился. В марте 1943 г. аппарат управления покинул Сергей Иосифович Костарев. Примечательно, что С.И. Костарев воевал в составе знаменитой 62-ой Гвардейской танковой Молотовской бригаде 10-го Гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса. В штабе бригаде он занимал должность зав. делопроизводством технической части. Зачастую С.И. Костарев оказывался на передовой, где проявлял мужество и героизм. За участие в боях он был награжден орденом «Красной звезды» (1945), медалями «За боевые заслуги» (1944), «За взятие Берлина» (1945), «За освобождение Праги» (1945),«За победу над Германией» (1945). Приведем выдержку из наградного листа (1945): «Находясь с оперативной группой штабрига под непрерывным огнем противника уточнял наличие и техническое состояние танков с последующей информацией в техотдел корпуса и командование бригады. Проявил инициативу и принял личное участие в организации помещения и переноске раненых во время боев за переправу через р. Одер у дер. Штейнау. Будучи раненым, во время горения машины отказался уйти в госпиталь и продолжал выполнять возложенную на него работу. Достоин правительственной награды орденом “Красная Звезда”»[36]. Демобилизовавшись в декабре 1945 г., он вернулся в обллит на свою прежнюю должность заведующего секретной частью обллита. Выше уже упоминалось, что в его отсутствие эту ответственную работу выполняла М.П. Черных-Найданова. Кстати, после демобилизации в 1948 г. восстановился в должности уполномоченного обллита и Александр Алексеевич Трясцин.

Подбор людей в обллит велся лично М.Н. Пермяковой. Нельзя не отдать должное ее профессионализму в этом деле. В конце июня 1943 г. из Лысьвенского района в аппарат управления был переведен Николай Николаевич Колыванов. С 1 июля 1943 г. он стал заместителем начальника обллита[37]. В обллите Н.Н. Колыванов проработал без малого 20 лет и вышел на пенсию в 1962 г. Его главным профессиональным делом в годы войны был контроль над деятельностью 15 городских и 58 районных типографий. Спустя два года после окончания войны М.Н. Пермякова с удовлетворением отметила: «К цензорской работе относится с любовью… К руководящей работе способен. Навел порядок в типографиях»[38].

Последний доклад о результатах работы Молотовскогообллита в период войны М.Н. Пермякова представила в Главлит 23 июня 1945 г. К этому времени заслуги начальника обллита и ее коллег были отмечены. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 года М.Н. Пермякова была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне в 1941-1945 годах». Этой же награды были удостоены М.П. Черных-Найданова и Н.Н. Колыванов.

Публикуется впервые

Дианов, С. А. НЕ политическая цензура: органы Главлита в Пермском крае (1922-1966 гг.): монография / С. А. Дианов; – Пермь, 2017.

Глава 1. Параграф 3.

© Дианов С.А.

• Размещено: 11.05.2017
• Автор: Дианов С.А.
• Размер: 39.44 Kb
• © Дианов С.А.
• © Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
  Копирование материала – только с разрешения редакции