Раздел шестой: Источники по истории России XVIII в.

26 сентября, 2019

 

[203]
 
РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ
 
ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ РОССИИ XVIII в.
 
глава XVI
АКТОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ
 
§ 1. Законодательные акты
Архивы XVIII в. дошли до нас не полностью, но все-таки сохранились гораздо лучше, чем архивы более раннего времени. Кроме центральных хранилищ, архивные материалы XVIII в. имеются во многих провинциальных городах, особенно в тех, где в этот период находились различные ведомства и правления. Многие из архивов погибли уже в XVIII в., другие находились в небрежении. Ценные архивные материалы нередко погибали от невнимания к ним, и только в советское время положение с хранением старых документов значительно улучшилось, а материалы XVIII в. больше стали привлекать к себе внимание историков.
Правительственная деятельность в XVIII в. осуществлялась при посредстве крупных центральных и областных учреждений, ведавших различными отраслями политической и хозяйственной жизни империи. При каждом из таких учреждений создавался свой архив.
Для историка большое значение имеют законодательные акты XVIII в., связанные с преобразованием учреждений. Таков прежде всего «генеральный регламент или устав, по которому государственные коллегии, тако ж и все оных принадлежащих к ним канцелярий и контор служители, не токмо во внешних и внутренних учреждениях, но и во отправлении своего чина, подданейше поступать имеют». Генеральный регламент 1720 г. состоит из 56 небольших глав, устанавливавших внутренний распорядок действия коллегий и их сношений с другими учреждениями и царем. Впрочем, генеральный регламент дает материал, главным образом, для суждения о ходе производства дел в коллегиях, а не о содержании самих дел. Такой же характер имеет «регламент или устав главного магистрата» 1721 г., определявший управление городами и купечеством; это управление Петр I на своем образном языке назы –
[204]
вал «рассыпанной храминой», вновь собранной после создания Главного магистрата. Крупное историческое значение имеют военный и морской уставы и регламент адмиралтейства и верфи.
Характер важного политического документа носит духовный регламент, составленный Феофаном Прокоповичем и посвященный организации духовного коллегиума, т. е. Синода, так как именно в области церковного управления Петр I вынужден был особенно резко порвать с традициями прошлого, упразднив патриаршество. Духовный регламент не только устанавливает распорядок работы Синода, но и поясняет выгоды духовного коллегиального управления: «известнее взыскуется истина соборным сословием, нежели единым лицем». По указанию регламента, «в таковом правительстве Соборном, будет аки некая школа правления духовного».
Из других важнейших законодательных актов царствования Пегра I следует отметить табель о рангах и таможенный тариф 1724 г. Табель о рангах 1722 г. определяет положение морских и сухопутных чинов, «кто с кем одного ранга, хотя и старее в чине, на море командовать морскому над сухопутным, а на земле сухопутному над морским». Табель устанавливает 14 параллельных рангов для морского, сухопутного (военного) и гражданского ведомств, начиная от коллежского регистратора в гражданском и прапорщика или корнета в военном — вплоть до канцлера и фельдмаршала. Табель о рангах надолго определила бюрократическую лестницу гражданских и военных чинов, в основном продержавшись вплоть до отмены чинов Октябрьской революцией.
Таможенный тариф 1724 г. устанавливает пошлины на разные товары, ввозимые в Россию. Он очень интересен для характеристики как внешней торговли, так и промышленности России в начале XVIII в., показывая направление правительственной политики на развитие отечественных мануфактур («на парусные (полотна) положить 377г для того, что оные делаются в России с довольством, которые оные за море посылаются немало» и т. д.).
Важнейшими законодательными актами второй половины XVIII в. являются «Учреждение для управления губерний» и Жалованные грамоты дворянству и городам. Учреждение о губерниях 1779 г. состоит из 31 главы, разделенной на 491 статью.
В главе I устанавливается примерный штат губернии, причем в первой же статье указывается, что, «дабы губерния могла быть управляема, полагается во оной от трех до четырех сот тысяч душ». Главы IIIV говорят о губернских чинах и порядке определения в должности. Следующие за этим главы устанавливают основные учреждения и должности в губернии и уездах: губернское правление (глава V), палату уголовного суда (глава VIVII), палату гражданского суда (глава VIII) и казенную палату (глава IX), причем дополнительная X глава определяет общие права палат, вводя порядок гласного оповещения об их по –
[205]
становлениях («палатские решения не инако объявляю гея, как прочтением при открытых дверях решительного определения той палаты»). В главах XIXIII говорится о должности уездного казначея, о сборе и хранении казенных сумм. Следующие за этим главы рассматривают компетенцию судов: верхнего земского (глава XIV), уездного суда (глава XV), дворянской опеки (глава XVI), нижнего земского суда (глава XVII). Главы XVIIIXIX говорят о губернской и уездной администрации: земском исправнике, или капитане, и городничем. Главы XXXXII трактуют о городских учреждениях и их компетенции (городовые магистраты, или ратуши, городовые сиротские суды и губернские магистраты). В главах XXIII и XXIV говорится о судах для государственных крестьян (нижняя и верхняя расправа). Остальные главы рассматривают компетенции приказа общественного призрения (глава XXV), совестного суда (глава XXVI), прокурорской и стряпческой должности (глава XXVII) и устанавливают некоторые общие правила распорядка: о пребывании учреждений (глава XXVIII), о взаимоотношении учреждений между собой (глава XXIX), о верхнем надворном суде (глава XXX) и о нижнем надворном суде (глава XXXI).
 
«Учреждение для управления губерний» заключает материал, главным образом, относительно губернских учреждений. Но этот памятник крайне интересен и для характеристики порядков Российской империи XVIII в. и классового значения губернской реформы при Екатерине П. Внимание законодателя обращено на охрану интересов дворянства и купечества. Целые главы отведены вопросу о дворянской опеке, в которой «председает уездный дворянский предводитель по выбору дворянскому через всякие три года», и городовому сиротскому суду, под председательством городского головы. Наоборот, основная масса населения России XVIII в. — владельческие крестьяне — как будто отсутствует. Впрочем, в главе о Приказе общественного призрения упоминаются «рабы непотребные, которых никто в службу не принимает, рабы ленивые и гуляки». Помещик мог отсылать таких людей в смирительный дом, оплачивая их содержание. Самые же смирительные дома учреждаются якобы по той причине, что «доброучрежденный смирительный дом ограждает от многих продерзостей, добронравие повреждающих». Учреждению о губерниях предпослано введение, в котором в кратких, но напыщенных выражениях объясняется значение нового закона.
Жалованная грамота дворянству 1785 г. делится на 4 раздела. В первом говорится «о личных преимуществах дворян», которые основаны якобы на том, что «дворянское название есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствовавших в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем обращая самую службу в достоинство, приобрели потомству своему нарицание благородное». В разделе II устанавливается «дворянское общество», выборные дворянские должности и учреждения, в III—IV дается инструкция к составлению родословных книг и требованию доказательств дворянства.
Жалованная грамота городам 1785 г. устанавливает городовое положение, т. е. права городов и их жителей,
[206]
после чего говорит о городских выборных учреждениях, книгах для записи городских обывателей, о купеческих гильдиях и цехах для ремесленников.
Обе жалованные грамоты являются памятниками классовой политики царизма в XVIII в., направленной в пользу дворянства и купечества. В Жалованной грамоте городам устанавливаются права купцов трех гильдий. Купцы первой гильдии получают преимущества: «первой гильдии не токмо дозволяется, но и поощряется производить всякие внутри и вне Империи торги, товары выписывать и отпускать за море, оные продавать, выменивать и покупать оптом или подробно, на основании законов». Первой гильдии не запрещается иметь или заводить фабрики, заводы и морские всякие суда. Первой гильдии дозволяется ездить по городу в карете парой. Первая гильдия освобождается от телесного наказания.
Особая глава устанавливает выгоды именитых граждан, а инструкция о выборах в городскую Шестигласную думу составлена с таким расчетом, чтобы всегда давать перевес богатейшей верхушке городского общества.
§ 2. Дела правительственных учреждений и частных
архивов
Среди центральных учреждений России XVIII в. на первом месте, безусловно, должен быть поставлен высокий, или правительствующий, Сенат. Он был учрежден 22 февраля 1711 г. Первоначальное значение Сената выясняется из указа о нем Петра I: «Сенату всяк да будет послушен так, как нам самому». Сенат в течение всего XVIII в. оставался главным правительственным центром управления страной. Наибольшее значение он имел при Петре I и Елизавете Петровне, значительно меньшее — в царствование Екатерины II.
Чтобы представить себе значение сенатских дел, необходимо прежде всего познакомиться с их составом. В составе сенатского делопроизводства в собственном смысле слова первое место занимают протоколы Сената. В них кратко отмечалась сущность решаемых дел, прения и постановления Сената по тому или иному вопросу. Запись протоколов обычно совершалась по определенной формуле: например, «слушали» такое – то дело, после чего записывается приговор («1713 года, июля в 22 день, правительствующий Сенат приказали» или «слушав сей выписки приказали»). Так как через Сенат проходили все важнейшие правительственные распоряжения, то в его фондах (хранящихся в Ленинграде) имеются указы и повеления верховной власти с 1704 г. (в Москве же хранятся бумаги с императорским титулом Иоанна Антоновича, предназначенные первоначально к уничтожению в царствование Елизаветы Петровны). В Сенате же сосредоточены были дела по сношениям с губернаторами.
[207]
         Для пользования делами Сената имеет значение знакомство с его внутренним делением в XVIII в. на экспедиции. Уже в 1742 г. все дела, ведавшиеся в Сенате, были разделены между тремя экспедициями, или отделениями.
В первой экспедиции, носившей название обер – секретарской, рассматривались дела трех важнейших коллегий: Иностранной, Военной и. Адмиралтейской, а также Вотчинной и Юстиц-коллегии. К первой экспедиции относились также дела по управлению укрепленными линиями.
Вторая экспедиция ведала делами Камер – коллегии, Штатс – контор и Ревизион – коллегий, а также Коммерц, Берг – и Мануфактур – коллегий. К ней же относились дела «Камчатской экспедиции».
Третья экспедиция Сената рассматривала дела, относящиеся к деятельности Синода и Коллегии экономии. В этой же экспедиции ведались отдельные области, присоединенные к России в XVIII в. и управлявшиеся на особых началах, — Лифляндия, Эстляндия, Выборг и Нарва, — а кроме того, дела по управлению Украиной. Впрочем, украинские («малороссийские дела») перешли в третью экспедицию сравнительно поздно.
Деление Сената на три экспедиции не было постоянным. Кроме того, само распределение дел по экспедициям, по существу, зависело не от каких – либо принципиальных соображений, а от желания разделить все дела между Сенатом и его экспедициями «по препорции».
Дополнительными материалами к сенатским делам являются документы Московской сенатской конторы, которая несколько раз начинала и прекращала свою деятельность. Однако надобность в Сенатской конторе в Москве чувствовалась постоянно, так как, при отсутствии железных дорог, местонахождение Петербурга на северной окраине России было очень неудобным для ведения дел. Московские департаменты Сенатской конторы ведали такими же делами, как и экспедиции Сената, хотя между теми и другими и было некоторое разграничение функций.
Авторы указателя к документам и бумагам б. Архива министерства юстиции (теперь ГАФКЭ), в котором хранился архив Сената за XVIII в., так характеризуют состав сенатского архива. В нем сохранялись «журналы, протоколы, указы, сношения и пр. по делам, как поступавшим к нему непосредственно, так в особенности по делам разных учреждений, состоявших под его указами, в том числе и таких, коих производства не сданы в архив особо, почему относящиеся до них сведения могут быть отысканы только в делах сенатских, именно производства, касающиеся: Академии Наук, Кабинета, губернских и других местных Канцелярий: Дворцовой, Егермейстерской, Конюшенной, Монетной, Полицеймейстерской, Провиантской, Ямской и Канцелярии строений; Коллегий: Адмиралтейской, Берг – Коллегии, Военной, Вотчинной, Иностранной, Камер – Коллегий, Коммерц и Мануфактур Коллегий, Коллегии Экономии и Юстиц – Коллегии; Комиссий: Печальной, о коронации, о весах и заводах и Следственной; Банковой, Герольдмейстерской, Печатной, Соляной. Между этими производствами сохранились крепостные книги разных названий: по духовным завещаниям, дымного сбора, жилых сборов, заемные, закладные, избные, контрактные, лавочные, мельничные, подрядные, приказные, рядные, товарные» (Описание документов и бумаг Архива министерства юстиции, т. I, стр. XIXXX).
 
В состав сенатского архива позже вошли дела генерал – прокуроров, в руках которых был сосредоточен надзор над Сенатом и администрацией в провинции. Основные документы Сената сосредоточены в Москве в ГАФКЭ. Они состоят из 9 тыс. книг и вязок с 1711 по 1797 г.
[208]
В состав сенатских документов включены дела Верховного тайного совета, который в составе 6 членов был учрежден 8 февраля 1726 г. Уже на первых порах возникли некоторые конфликты между Советом и Сенатом. Однако фактически Верховный тайный совет продолжал держать в своих руках власть до начала царствования Анны Ивановны (1730). Важнейшим памятником деятельности Совета являются его протоколы. Они представляют ценнейший источник по истории России за 1726—1730 гг. Через Верховный тайный совет проходили все наиболее крупные политические дела. Совет получал от коллегий и других учреждений различного рода донесения. В свою очередь он посылал указы в Сенат, что иногда вызывало протесты последнего. Дела Верховного тайного совета хранятся в Ленинградском отделении Центрального исторического архива.
С 1731 по 1741 г. действовал Кабинет министров, пришедший по своему значению в управлении на смену Верховному тайному совету. Дела Кабинета министров времен Анны Ивановны входят в состав б. сенатского архива в Москве.
Важные материалы заключаются также в делах «кабинета его величества». Кабинет стал играть большую роль как собственная канцелярия императора. Сюда сходились различного рода бумаги и донесения, направляемые к Петру I. Поэтому кабинет – секретарь, известный А. В Макаров, приобрел при Петре I большое влияние. Позже кабинет обратился в центральный дворцовый орган. Особенный интерес представляют дела кабинета, относящиеся к царствованию Петра I (секретные дела, в том числе подметные письма). Дела кабинета хранятся в Ленинграде в составе бумаг «кабинета его величества» (кроме дел кабинета Петра I, находящихся в Москве).
Важнейшие политические дела в XVIII в. разбирались Тайной канцелярией или, позже, Экспедицией. Предшественником Тайной канцелярии был Преображенский приказ, названный так по селу Преображенскому, где находилась резиденция Петра I. В 1729 г. он был упразднен, а в 1731 г. был восстановлен под названием Тайной канцелярии, или Канцелярии тайных розыскных дел, вместо которой в царствование Екатерины II была создана Тайная экспедиция. Преображенский приказ, Тайная канцелярия, как позже и Тайная экспедиция, ведали в XVIII в. тайной полицией. Политические дела первоначально расследовались в них, здесь допрашивали и обычно пытали заподозренных. При Петре I здесь производились розыски по так называемому «слову и делу», т. е. по доносам о политических преступлениях.
Архив этого учреждения, просуществовавшего под разными названиями весь XVIII в., заключает в себе дела большой ценности. К ним относятся прежде всего разного рода политические процессы (например, процесс кабинет – министра Волынского в 1740 г., закончившийся казнью обвиняемого). Мелкие по –
[209]
литические дела разрешались в стенах самой Тайной канцелярии (Экспедиции). Особенно любопытны дела о самозванстве, весьма распространенном в XVIII в. Таковы дела о самозванцах, выдававших себя за царевичей Петра и Алексея. Дела о раскольниках также находились в ведении Тайной канцелярии. В XVIII в. были очень распространены и дела о предерзостных речах о государе и его приближенных. Вообще дела Тайной канцелярии очень важны для знакомства с общественным недовольством широких народных масс, которое в конечном итоге выливалось в грандиозные народные восстания XVIII в. В Тайной канцелярии и Экспедиции рассматривались и самые дела о восстаниях (башкирские восстания, крестьянская война под предводительством Пугачева и т. д.).
После Сената важнейшими центральными учреждениями XVIII в. были коллегии. Коллегии по характеру их дел могут быть разделены на три группы. К первой относятся наиболее важные коллегии: иностранных дел, военных, адмиралтейских дел.
В делах Коллегии иностранных дел мы встречаем большое количество материалов, относящихся к дипломатическим сношениям России XVIII в. Такова дипломатическая переписка и донесения русских послов и агентов за границей. В документах той же коллегии мы находим громадный материал не только по истории России, но и по истории тех стран, с которыми Россия поддерживала сношения. К этому времени относятся обширные материалы, рисующие положение славянских народностей за пределами России (сербские, болгарские, хорватские, черногорские дела) и имеющие большую ценность для истории Балканского полуострова в XVIII в. Дела Коллегии иностранных дел расположены по странам и делятся на старые (до 1762 г.) и новые (до 1800 г.).
Особо следует отметить значение материалов Коллегии иностранных дел для истории народов СССР: дела грузинские, кабардинские, крымские, кумыцкие, молдавские, туркменские, хивинские и т. д. К сожалению, дипломатические материалы Коллегии иностранных дел изданы лишь частично и довольно отрывочно.
Крупный исторический интерес имеют договоры и мирные трактаты России с другими государствами, заключенные в XVIII в.
Таков прежде всего договор 1700 г., заключенный между Россией и Турцией, о перемирии на 30 лет и о переходе Азова из владения Турции под власть России. Еще большее значение имеет договор 1721 г., или Ништадтский трактат, завершивший Северную войну. Договор устанавливал новые границы между Швецией и Россией, со включением в состав последней Лифляндии и Эстляндии. Большой интерес имеет договор 1760 г., носящий название: «Конвенция, учиненная в Санкт – Петербурге между российским и венским дворами, о продолжении противо прусского короля войны». К 1773 г. относится союзный договор между Россией и ханством Крымским, а к 1774 г — известный Кучук – Кайнар –
 
[210]
джийский договор, окончивший долгую войну с Турцией. В 1791 г. был заключен в Яссах новый договор между Турцией и Россией, закончивший вторую турецкую войну.
 
Ценнейшим материалом по истории XVIII в. является дипломатическая переписка. Многие дипломатические документы XVIII в. до сих пор не изданы. Количество их настолько велико, что для издания выбираются обыкновенно лишь наиболее важные и выдающиеся акты. Особенно интересны для понимания международного положения России в XVIII в, донесения русских послов, находившихся при иностранных дворах. Таковы, например, донесения князя Репнина в Петербург о положении в Польше в период «разделов», вводящие нас в жизнь Речи Посполитой последних лет ее существования. Вместе с тем эти донесения показывают дипломатическую и военную подготовку к разделам Речи Посполитой в России. Чрезвычайно интересны донесения русского посла в Париже в эпоху французской революции и т. д.
Исключительно большой интерес имеют дела Военной коллегии. В ее ведение входило не только устройство и управление армией, но и участие во внутреннем управлении Россией. Наибольшее значение имеют доклады и протоколы. Дела казачьих войск — Донского, Терского, Яицкого (позднее Уральского) надо искать в делах Военной коллегии и ее учреждений.
Не меньшее значение в XVIII в. имела Коллегия адмиралтейских дел, в особенности при Петре I. В бумагах Адмиралтейской коллегии находим материал не только по истории собственно морского флота, но также о снаряжении научных экспедиций, о фабриках и заводах морского назначения и т. д.
Ценные и важные материалы имеются в делах остальных коллегий. Три коллегии ведали в основном финансовыми делами России XVIII в.: Камер – коллегия ведала сбором доходов; через Штатс – контор – коллегию шли сведения о расходах; на Ревизион – коллегии: лежал надзор над расходованием и приходом государственных денег. В делах Камер – коллегии имеются также документы по доходным статьям от земледелия, скотоводства и рыбной ловли. В состав дел Ревизион – коллегии входят документы о взыскании недоимок и материалы по составлению переписей.
Три другие коллегии ведали делами торговли и промышленности. В делах Коммерц – коллегии находим данные о состоянии: и развитии промышленности и торговли, сведения о деятельности заводов, фабрик и горных рудников, материалы, связанные с таможенной политикой. Мануфактур – коллегия имела в своем ведении фабрики, а Берг – коллегия — заводы. Документы этих коллегий весьма разнообразны и имеют исключительно важное значение для экономической истории России XVIII в.
[211]
Несколько иной характер имеют дела Юстиц-коллегии, которая действовала с 1718 по 1787 г. В ее бумагах находятся «судные и розыскные дела» как гражданского, так и уголовного характера. В особенности любопытны дела о должностных преступлениях.
Центральным учреждением особого типа была Вотчинная коллегия, образованная в 1725 г. Ведомству этой коллегии подлежала «записка по купчим и закладным, справка за детьми после отцов и других родственников по наследству», выдача справок по челобитьям и рассмотрение спорных дел об имениях. Как видно из этого перечисления, Вотчинная коллегия заменила собой Поместный приказ. Ее документы заключают в себе громадный материал по истории крестьянства и дворянства в XVIII в.
По кругу своей деятельности к коллегиям относится и Синод. В XVIII в. Синод обладал широкими полномочиями по борьбе с различного рода уклонениями от учения господствующей церкви. Он проводил борьбу с расколом и многочисленными ересями (хлыстовство и пр.). Бумаги о деятельности церковных миссий за границей и на окраинах России рисуют роль православной церкви как проводника политики царизма. К ведомству Синода относилась так называемая Коллегия экономии, которая ведала делами церковных вотчин, а с 1764 г. управляла секуляризированными монастырскими и церковными владениями.
Наряду с коллегиями в XVIII в. существовали другие центральные учреждения с брлее узким кругом деятельности, носившие названия контор, ревизий, комиссий и т. д.
Некоторые архивы этих учреждений имеют большое историческое значение. Таковы дела Герольдмейстерской конторы (ведавшей дворянскими списками; определением и увольнением от должности и т. д.), документы Канцелярии конфискаций (за 1729—1783 гг.), соляных и акцизных контор, рентерей, или казначейств, и т. д.
 
История науки в XVIII в. получила наибольшее отражение в делах Академии наук и Московского университета.
В XVIII в. вновь присоединенные области нередко имели свое особое управление. К их числу прежде всего принадлежала Украина, сохранявшая некоторые черты автономии. До Екатерины II она управлялась Малороссийской коллегией, а после упразднения гетманства (1733) генерал – губернаторами. Гетманство было возобновлено в 1747 г., когда вышел указ об учреждении в Малороссии гетманства «по прежним тамошним правам и обыкновениям». Окончательно гетманство было упразднено при Екатерине II в 1764 г.
Уже в 1747 г. при утверждении в гетманстве Разумовского было указано: «Понеже оные дела о гетманах прежде всегда были в Коллегии Иностранных Дел, откуда и в Сенат взяты, велено как о выборе гетманов, так и все прочие малороссийские дела отдать из Сената в оную коллегию, по прежнему, в которой Малую Россию по всему делать и ведать». Таким образом, дела об Украине следует искать в бумагах
[212]
Коллегии иностранных дел, а позже — Сената. Только в 1794 г. дела об Украине были опять переданы в Иностранную коллегию.
Особая Малороссийская коллегия для управления Украиной существовала, с перерывами, с 1722 по 1727 и с 1767 по 1786 гг. Архив Малороссийской коллегии первоначально хранился в Глухове, а по ее упразднении был перевезен в Чернигов (в настоящее время находится в Харькове). Ценность документов Малороссийской коллегии для внутренней истории Украины в XVIII в. очень велика. Особый интерес имеют ревизские книги Украины и малороссийских полков.
Вновь завоеванные области Прибалтики (Эстляндия, Лифляндия и часть Финляндии) с 1742 г. по конец XVIII в, находились в ведении особой Камер – конторы лифляндских, эстляндских и финляндских дел. До 1742 г. для управления этими областями существовали также особые конторы.
 
При изучении архивных материалов XVIII в. не следует упускать из виду, что при кажущейся стройности управления XVIII в. чересполосица и неясность функций того или иного учреждения оставались постоянным явлением; поэтому не всегда легко установить, где ведалось то или иное дело. Так, дела по экспедиции Беринга, окончательно установившей существование пролива между Азией и Америкой, разбросаны в архивах разных учреждений (в том числе Тайной канцелярии, как будто не имевшей прямого отношения к такому предприятию). Дела казачьих войск ведались Военной коллегией, хотя следовало бы думать, что они будут рассматриваться в Сенате, ведавшем в XVIII в. окраинами России. Наоборот, дела по Оренбургской экспедиции ведались в третьей экспедиции Сената, хотя Оренбургская экспедиция представляла собой предприятие полувоенного характера, ведая крепостями в Оренбургской губернии.
Ценный материал заключают бумаги законодательных комиссий XVIII в. Устарелость Соборного уложения как основного закона государства ясно чувствовалась в XVIII в. Соборное уложение дополнялось отдельными указами и постановлениями. Уже в 1741 г. был выпущен указ о ревизии всех указов, вышедших после Петра I, т. е. был произведен пересмотр правительственных постановлений, изданных за 16 лет (1725—1741). В конце царствования Елизаветы Петровны была организована специальная комиссия по составлению нового Уложения. Отдельные части Уложения — судная и криминальная—  были составлены в 1756 г. Предполагалось все Уложение провести через обсуждение собраний депутатов от дворянства и купечества. Но эти выработанные части так и остались только проектами. Деятельность комиссии была возобновлена снова в 1767 г. Среди наказов в екатерининскую комиссию по составлению нового Уложения крупное место занимают наказы от городов и от представителей отдельных народностей.
Так, например, имеются наказы от украинских городов — Переяславля, Полтавы, Нежина, Новгорода Северского, Почепа, Стародуба, Остра, Козельца, Чернигова, Глухова. Кроме городских наказов, имеются наказы представителей отдельных слобод, например Стрелецкой слободы города Шацка. В наказе от жителей города Белгорода мы встречаем пункты от
[213]
приказных служилых, от купечества, от однодворцев Поданы были особые наказы от разных групп астраханских жителей: от купечества, от мещан — армян католического вероисповедания и т. д. Наказ от  города Тобольска заключает в себе отдельные наказы от приказных, дворян и купечества.
Для истории XVIII в. крупное значение имеют материалы провинциальных правительственных учреждеиий. Таковы дела губернских канцелярий, среди бумаг которых имеются сведения по статистике городов и областей, судные и следственные документы, дела о поимке беглых крестьян и т. д. В хорошем порядке сохранились дела Московской губернской канцелярии за 1708—1782 гг., Дмитровской воеводской канцелярии и др. Подобные ценные архивы находятся во многих городах, имевших значение губернских и уездных центров в XVIII в.
Для истории городов интересны дела бывших магистратов и ратуш городов XVIII в. Некоторые документы магистратов — с виду узко провинциального значения — представляют на деле большой исторический интерес. Таковы дела Дмитровского магистрата за XVIII в.
Интереснейшие материалы имеются в бумагах судебных органов XVIII в., в частности в архивах уездных судов (с 1775 г., но с более ранними делами). Особенно крупное значение документы местных учреждений имеют для истории народов СССР. Уездные суды Казанской губернии и позднее Оренбургской губернии и т. д. дают значительный материал по истории народов Поволжья и Приуралья.
В провинциальных архивах хранятся также дела епархиальных управлений, иногда очень любопытные с бытовой точки зрения; в архивах монастырей и церквей — хозяйственные документы, важные для истории землевладения и крестьянства в XVIII в.
От XVIII в. в довольно значительном количестве сохранились частные архивы. На первом месте должны быть поставлены архивы видных политических деятелей и знатных фамилий XVIII в. Среди них выделяются бумаги Меншикова, Куракиных, Воронцовых, Шереметевых, Строгановых, Шуваловых и т. д. По содержанию документы частных архивов отличаются большой пестротой: тут – и переписка, и некоторые официальные документы, и дела по управлению вотчинами и т. п. Вотчинные архивы являются незаменимыми пособиями для изучения положения крестьян. Таковы, например, дела шереметевских вотчин начала XVIII в. (Архив села Вощажникова) и целый ряд других. Этот материал до сих пор остался почти нетронутым исторической наукой.
§ 3. Особенности актов XVIII в.
 
Акты XVIII в. отличаются от актов более раннего времени по своему построению и внешнему виду. В XVIII в. столбцы уже не употреблялись. Документы XVIII в. написаны на листах писчей бумаги; листы для
 
[214]
удобства складывали в связки или иногда переплетали в книги. Типы актов XVIII в. многочисленны. К ним относятся прежде всего манифесты и указы, которые составлялись по определенной форме. Материал этот имеет крупное значение, но требует постоянной и очень серьезной проверки. Особенно это относится к манифестам, сообщающим о тех или иных крупных событиях. Так, при восшествии на престол Екатерины II было издано три манифеста, причем ни один из них не давал правдивого объяснения смерти Петра III, который был задушен Орловым и его товарищами в Ропше (манифест Екатерины указывал, что Пегр III скоропостижно скончался от «геморроидальной колики»). То же самое надо сказать о царских указах, относящихся к крестьянской войне под предводительством Пугачева. Тщетно в них искать каких – либо точных указаний на причины восстания или правильного отображения событий.
В XVIII в. было издано громадное количество указов. Различали указы: «именные», «данные Сенату», «именные, объявленные из Сената». Именные указы представляли собой распоряжения, о которых императорская власть сообщала Сенату. Через указ «именной, объявленный из Сената», объявлялось то или иное постановление. Под сенатскими указами известны были указы, посылаемые от самого Сената. Указы, объявленные из Сената, а также непосредственно от императорского имени, «имели характер законов, которыми руководствовались в тех или иных случаях в центре и в провинции». Обилие указов создавало ряд трудностей для пользования ими. Поэтому в XVIII и XIX вв., до выпуска свода законов Российской империи, многие дельцы пользовались этим для затягивания какой – либо большой тяжбы, тянувшейся иногда по нескольку лет.
В Сенат и в другие учреждения поступали с мест доношенил. Подобный материал требует значительной исторической критики, в особенности, когда речь идет о документах политического характера.
 
ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XVI
Реформы Петра I. Сборник документов. Составитель В. И. Лебедев, Соцэкгиз, М. 1937. — Акты царствования Екатерины II, под ред. Г. Н. Шмелева, 1907. — Доклады и приговоры Правительствующего сената в царствование Петра Великого, под ред. Н. В. Калачова, т. I—III (за 1711—1712 гг.). — История Правительствующего сената за двести лет (1711—1911), т. I—V, Спб. 1911. — Градовский, Высшая администрация России XVII ст. и Генерал – Прокуроры, 1867. — Н. Баранов, Архив Правительствующего сената, т. I—III (1704—1762).—Протоколы Верховного тайного совета (Сборник Русского исторического общества, тт. LV, LVI, LKIII, LXIX, LXXIX, LXXXIV, XCIV, СI). – Бумаги Кабинета министров (Сборник Русского исторического общества, т. CIV, CVI, CVIII, CXI, CXIV, CXV1I, СХХ, CXXIV, CXXVI, СХХХ). — Письма и бумаги Петра Великого, т. I—VI, под ред. А. Ф. Бычкова. — 200 – летие кабинета его императорского величества 1704—1904, Спб. 1911. — М. И. Семевский, Очерки из русской истории (в том числе Тайная канцелярия при Петре Великом).— Люди старого века, Спб. 1880 (по материалам Преображенского приказа и Тайной канцелярии). — Сборник Московского главного архива министерства иностранных дел, т. I—IV, М. 1880—1883 (дипломатические отношения с Востоком в XVIII в.). — Описание дел Архива морского министерства с половины XVIII до начала XIX в., т. I—IV, 1887—1893, под ред. Ф. Ф. Веселаго. — Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшего Правительствующего синода, Спб. 1868—1917, т. I— XXXIX. — Полное собрание постановлений по ведомству православного исповедания в России, т. I—V (за 1721—1727 гг.). — П. Кайданов, Систематический каталог делам государственной Коммерц – коллегии, Спб. 1884. — В, С. Иконников, Опыт русской историографии, т. I, кн. I, Киев 1891, стр. 377—686 (обозрение архивов). — Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве министерства юстиции, кн. I, Спб. 1889, стр, XIII—XXXVIII. — Архивы СССР, Ленинградское отделение Централь –
[215]
 
ного исторического архива, Л. 1933. — Сборник Русского исторического общества, т. IV, VIII, XIV, XXXII, XXXVI, XLIII, LXVI1I, XCIII, CVII, CXV, CXXIII, CXXXIV (наказы в Комиссию по составлению нового Уложения). — Архив кн. Воронцовых (многотомное издание). — Архив кн. Куракиных (многотомное издание).
ГЛАВА XVII
 
ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ОПИСАНИЯ, КАРТОГРАФИЯ
И ПЕЧАТНЫЕ ИСТОЧНИКИ
ПО СОЦИАЛЬНО – ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ РОССИИ
В XVIII в.
 
§ 1. Географические описания
 
Ценнейший материал по истории России XVIII в. содержится в описаниях отдельных частей страны, в отчетах об экспедициях Академии наук и в картографическом материале XVIII в.
Географическое и естественно – историческое изучение России началось сравнительно поздно. Научные экспедиции в разные области России стали производиться только с эпохи Петра I, когда петровские реформы потребовали детального изучения отдельных частей России. Особенно большую роль сыграли экспедиции Академии наук.
Насколько Россия XVIII в. еще не была изучена, показывает то обстоятельство, что даже центральные области России и Поволжье в это время были территориями относительно мало известными. Что же касается Северного Кавказа, Урала, Восточной и Западной Сибири, то о них ходили самые недостоверные рассказы. До экспедиции Беринга было неизвестно о существовании пролива между Азией и Америкой. Описание Камчатки впервые было сделано также только в первой четверти XVIII в.
Важнейшей географической экспедицией, задуманной при Петре I, является путешествие Беринга, совершенное уже после смерти Петра.
В 1733 г. была снаряжена вторая экспедиция Беринга, которая более подробно изучила берега Тихого океана. Во время этой экспедиции, в 1741 г., умер сам Беринг. Экспедиции Беринга дали толчок к изучению России XVIII в. В них участвовали некоторые из ученых, имена которых мы встречаем впоследствии в числе имен путешественников. Материалы экспедиции Беринга изданы только отчасти и хранятся в Ленинградском архиве в виде особого фонда.
Исследование Сибири продолжалось с большой интенсивностью. В 1737—1741 гг. экспедиция Крашенинникова посетила Камчатку. В 1755 г. вышла его книга «Описание земли Камчатки». Крашенинников писал на основании собственных наблюдений. Первый том посвящен географическому положе –
[216]
нию Камчатки и ее естественно – историческим данным. Во втором рассказывается о жителях Камчатки и описываются условия местной жизни (быт камчадалов, их нравы и обычаи, занятия и т. д.). Сочинение Крашенинникова является основным источником по истории Камчатки первой половины XVIII в.
Для истории Сибири этого времени важна работа Иоанна Георга Гмелина, принимавшего участие во второй экспедиции Беринга. Будучи по образованию натуралистом, Гмелин главное внимание обращал на естественно – исторические вопросы и сведения. Сочинение его было издано в Геттингене в 1751 — 1752 гг., на немецком языке.
Изучение России особенно широко развернулось со второй половины XVIII в. К этому времени относится организация больших экспедиций, снаряженных Академией наук, для изучения отдельных частей страны. Особенно важное значение имеют экспедиции 1768—1774 гг. В трудах Лепехина, Палласа и других путешественников имеется описание многих частей России XVIII в., которые несколько лет спустя были охвачены крестьянской войной 1773—1774 гг.
Наиболее ценно сочинение Петра Симона Палласа, путешествовавшего в 1768—1773 гг. Виднейший ученый – натуралист своего времени, являвшийся членом многих академий и научных обществ, Паллас главное внимание в своих записках обращает на естествоведение. Но он не замыкался в узком круге естественно – исторических наблюдений, подробно описывая не только естественные богатства страны, но и обычаи жителей, внешний вид городов и селений, а также памятники старины. Особенно интересны его заметки о населенных пунктах и крепостях.
Первая книга начинается с рассказа о выезде из Петербурга и заканчивается приездом Палласа в Уфу. Во второй книге рассказывается о дальнейшем путешествии вплоть до прибытия в Красноярск. В ней особенно подробны сведения о Башкирии. В третьей книге говорится о дальнейшем путешествии до Селенгинска, обратном пути в Европейскую Россию и о путешествии вниз по Волге до Астрахани, а оттуда — вдоль Дона — в Москву. Маршрут Палласа охватил, таким образом, значительную часть России.
 
Почти одновременно с Палласом путешествовал Лепехин. Он с большим интересом изучал этнографию и историю тех местностей, по которым проезжал, уделяя немалое внимание сбору различного рода легенд и преданий. Лепехин посетил верхнее и среднее Поволжье, Урал и северные области Сибири и Европейской России.
 
Приведем описание Лепехиным вогульского жилья: «Зимние вогульские жилища, юртами прозываемые, состоят из немногих изб, ибо они живут больше сродными семьями, не во множестве, к чему их не так хлебопашество как звериные промыслы приучили, ибо всякой семье или юрте только в своих дачах ловить рыбу и промышлять дозволяется; избы их весьма неудобны и худо хижины, несмотря на то, что в лесах обитают: редкую увидишь с кровлею избу, но дерн и всякий дрязг составляют их крышу».
[217]
 
Из других сочинений XVIII в. особенно интересны работы Самуила Гмелина и Гильденштедта. Самуил Гмелин (племянник Иоанна Гмелина, путешественника по Сибири) совершил большое путешествие по Поволжью и Северному Кавказу.
Описанию Кавказа посвящено сочинение Гильденштедта, в 1768—1775 гг. посетившего Закавказье, в том числе Грузию.
В XVIII в. впервые появляются в печати географические сочинения, посвященные описанию отдельных областей и провинций России. Для историка эти сочинения имеют значение не меньшее, чем отчеты о больших академических экспедициях, давая возможность составить экономическую характеристику ряда областей. Примером большого историко – географиче – ского труда XVIII в. является «Топография Оренбургской губернии» Петра Ивановича Рычкова, напечатанная в 1762 г. в «Ежемесячных сочинениях к пользе и увеселению служащих». «Топография» была написана в виде объяснения к карте Оренбургской губернии, составленной Красильниковым в 1755 г. Рычков дает описание и историю Оренбургской провинции и ее населения. Оренбургская провинция была тогда окраиной государства, за которой простирались казахские степи. В «Топографии» Рычкова особенно интересны сведения о Башкирии и населенных пунктах вдоль Самарской укрепленной черты. Для историка интересны описания различных городов и провинций Российской империи, получившие особенное распространение со второй половины XVIII в. Историческая ценность подобных описаний очень велика. На основании их можно представить черты общественной и экономической жизни городов XVIII в.
Небольшое, но ценное издание было выпущено по случаю путешествия Екатерины II по Волге. В нем даны планы и краткие сведения о поволжских городах от Твери до Саратова. Любопытны описания Москвы, Твери, Петербурга и др. Впрочем, количество напечатанных географических работ XVIII в. сравнительно невелико. Большая часть описаний областей и городов сохранилась только в рукописях. Известны составленные историком Миллером описания городов Московской губернии, в том числе Коломны и Дмитрова. Миллер рисует Дмитров XVIII в. как один из крупных центров тогдашней России.
К половине XVIII в. относятся труды Г. Ф. Миллера по изучению Сибири. В 1750 г. было напечатано его сочинение «Описание Сибирского царства» (второе издание вышло в 1787 г.). Кроме того, сохранилось большое количество рукописных трудов Миллера — «Географические описания, составленные во время пути Г. Ф. Миллера или под его наблюдением студентами или сибирскими канцеляриями».
В XVIII в. появляются географические словари Российской империи. Первым был словарь, составленный историком В. Н. Татищевым и начатый изданием в XIX в. (изданы только буквы А — К). «Лексикон российский» Татищева дает объяснения географических названий. Он в особенности важен для истории Башкирии, Поволжья, Урала. Крупный исторический интерес представляют заметки «Лексикона» о некоторых исторических памятниках. Несколько позже был составлен географический лексикон Ф. Полунина,
[218]
В конце XVIII в. появился «Большой географический словарь Российского государства» Щекатова (в пяти томах убористой печати). В этом словаре помещены сведения о городах и наиболее значительных селах XVIII в., реках, урочищах и т. д. Описания построены по определенному порядку. Сначала дается название местности, иногда с объяснением, дальше идут краткие исторические сведения о данном городе или селении, после чего описывается его современное состояние.
§ 2. Картографические материалы
Для истории России XVIII в. незаменимым пособием являются карты.
Первые работы по составлению карт (своеобразных по выполнению) появились в России уже в XVI в. Есть указания, что в 1552 г. Иван, Грозный предпринял составление чертежа Московского государства. Ог XVII в. сохранилась известная «Книга — большой чертеж», составленная как описание к карте Московского государства, которая к царствованию Михаила Романова стала уже ветхой. Чертеж Московского государства XVIXVII вв. до нас не дошел, и сохранилась лишь «Книга большого чертежа». Она содержит сведения о расстояниях между городами и пунктами Московского государства.
Более или менее подробные чертежи России; появляются в конце XVII — начале XVIII в. Таков сибирский атлас Семена Ремезова «Чертежная книга Сибири». Составленная по указу 1696 г. и оконченная в 1701 г. в Тобольске, книга эта представляет собой схематический чертеж Сибири, сделанный без градусной сети. Атлас Ремезова является ценнейшим историческим источником. При ознакомлении с атласом надо иметь в виду, что, в то время как современные карты ориентированы на север (т. е. верх карты признается в них за север), чертеж Ремезова ориентирован в обратную сторону — на юг.
Настоящие геодезические работы были начаты только при Петре I. С 1724 г. геодезисты были посланы в Сибирь ив провинции Европейской России. Акад. Делиль в 1728 г. составил проект большого атласа Российской империи. На основании этого проекта был составлен атлас из 14 карт (Atlas Imperii Russici), напечатанный Иваном Кирилловым в 1726—1731 гг. В 1745 г., по специальной проекции, разработанной также Делилем, был издан второй «Атлас российский» в двух параллельных изданиях — русском и латинском. Составление такого атласа в России представляло особенные и во многих случаях чрезвычайные трудности, так как полную геодезическую съемку всей страны было невозможно произвести.
Появление «Атласа российского» 1745 г. было крупным событием в мировой географической науке. Достаточно сказать, что в половине XVIII в. только одна Франция имела атлас, который мог сравниться с русским. Знаменитый математик Эйлер, принимавший участие в составлении русского атласа, писал в 1746 г.: «Я уверен, что география российская приве-
[219]
дена гораздо в исправнейшее состояние, нежели география немецких земель». Для историка атлас 1745 г. имеет особенно крупное значение. Впервые появляется сколько – нибудь надежная опора для восстановления исторической географии России XVIII в.
Еще ценнее для исторической науки материалы генерального межевания земель, к которому было приступлено в 1765 г. Практически началось оно в 1766 г. с Московской губернии и проводилось неравномерно. Обмежованы были, главным образом, части тех губерний, которые примыкали к Москве и к Петербургу. Межевание затянулось надолго и закончено было только в XIX в., да и то лишь для 36 губерний. В результате межевания были составлены карты, по одной на каждый уезд, в большом масштабе (верста в дюйме). К картам генерального межевания в XVIII в. были составлены экономические примечания, являющиеся ценнейшим и почти нетронутым источником для историка. В этих примечаниях приводятся основные данные о важнейших городах и селениях.
§ 3. Другие издания XVIII в.
Особый отдел источников составляют печатные издания XVIII в., характеризующие промышленность и сельское хозяйство. Для историка эти издания ценны тем, что концентрируют большой и важный материал в печатном виде, сравнительно более доступном и удобном для пользования по сравнению с архивными источниками. Капитальным изданием по истории экономики в XVIII в. является многотомное «Историческое описание Российской Коммерции» Чулкова.
Чулков пользовался самыми различными источниками. Так, в его руках находились ведомости и другие официальные материалы, которые он почти целиком поместил в своей работе. Автор подробно останавливается на описании крупных отпускных центров и портов, через которые шла большая внешняя и внутренняя торговля (Петербурга, Москвы, Казани, Нижнего Новгорода и других городов), а также наиболее важных водных путей.
Другим большим изданием XVIII в. являются «Труды Вольного экономического общества», которое было образовано в 1765 г. с целью изучения сельского хозяйства. Вольное экономическое общество возникло из Патриотического общества, созданного в придворных кругах в первые годы царствования Екатерины II и носило ярко выраженный помещичий характер. В «Трудах Вольного экономического общества» помещено множество статей, отчетов и ответов на анкеты о сельском хозяйстве. Таким образом, перед нами ценнейший материал по истории крепостного хозяйства XVIII в.
В XVIII в. появился ряд ценных сочинений по экономике России. Важнейшим из них является многотомная книга Шторха
[220]
«Историко-статистическое описание Российской империи к концу XVIII века, при правлении Екатерины II». Книга Шторха является основным источником по экономической истории России в XVIII в. В ней встречаем подробное описание России, основанное на официальных данных. Шторх говорит о различных отраслях русской промышленности, перечисляя мануфактуры. Первоначально Шторх предполагал написать только три части: обитатели, устройство и управление России. Позже он расширил свою работу и начал изложение с исторических данных о России.
Другое сочинение столь же большого исторического значения написано Георги.
В XVIII в. появились первые русские периодические издания. С января 1703 г. стали издаваться «Ведомости». Позже периодические издания появились в других больших городах. Из них наибольшее историческое значение имеют «Московские» и «С. – Петербургские ведомости», в которых встречается много материала по экономической и социальной истории России XVIII в.
ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XVII
 
Л. С. Берг. Открытие Камчатки и камчатские экспедиции Беринга, Птгр. 1924. — Степан Крашенинников, Описание земли Камчатки, т. I и II, Спб. 1755.— J. Gmelin, Reise durch Sibirien, В. III, Göttingen 1751— 1752. — П. С. Паллас, Путешествие по разным провинциям Российской империи в 1768—1769 гг., ч. IIII; пер. Б. Зуева, Спб. 1773, 1786 и 1788.— И. Лепехин, Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства, т. IIV, Спб. 1771, 1772, 1780, 1805.— С. Гмелин, Путешествие по России для исследования трех царств естествя, т. IIII, Спб. 1771, 1777, 1785. — П. Рынков, Топография Оренбургской губернии, Спб. 1762 (изд. 2-е, отделения Русского географического общества в Оренбурге, 1887). — Г. Ф. Миллер, История Сибири, изд. Академии наук СССР, 1937, стр. 59—144 и стр. 543—562). — В. Н. Татищев, Лексикон российской.— Ф. Полунин, Географический лексикон Российского государства или словарь обширной Российской империи, М. 1773.—Географический словарь Российской империи (Щекатова), т. IV.— Л. С. Берг, Очерк истории русской географической науки, Л. 1929, стр. 21—27 (там же указана библиография всех важнейших изданий, относящихся к путешествиям по России, картам и атласам). — Н. Storch, Historischstatistisches Gemälde des Russischen Reichs am Ende des achtzehnten Jahrhunderts und unter der Regierung Katharinas der Zweiten, B. IVIII, Riga 1797, 1799. — J. A. Georgi, Bemerkungen einer Reise im Russischen Reich, B. III, St. – Petersburg 1775.
ГЛАВА XVIII
 
МЕМУАРНАЯ ЛИТЕРАТУРА XVIII в.
 
§ 1. Особенности мемуарной литературы
В XVIII в. получает большое развитие мемуарная литература — различного рода дневники, записки и воспоминания. Отличительной особенностью мемуарной литературы является ее субъективность, которая резко бросается в глаза при сравнении
[221]
рассказов различных авторов об одном и том же событии. В этом смысле интересны мемуары о перевороте 1762 г., в результате которого Петр III был свергнут с престола. Екатерина II — главное действующее лицо в перевороте — описывает его в несколько, туманных выражениях. Она готова объяснять внезапный переворот случайными обстоятельствами. Другой участник переворота 1762 г. — княгиня Дашкова, впоследствии рассорившаяся с Екатериной II, — описывает события таким образом, что читатель невольно должен притти к мысли о крупнейшей роли, какую в перевороте играла сама Дашкова. Иную оценку событий найдем в записках Державина, ювелира Позье и других свидетелей или участников переворота 1762 г.
Субъективизм мемуарной литературы нередко затрудняет исторические оценки. Автор воспоминаний или дневника находится под непосредственным влиянием личных симпатий и антипатий. Поэтому один и тот же деятель в различных записках получает порой совершенно противоположные характеристики. Например, одни современники рисуют Потемкина как настоящего самодура, другие говорят о нем, как о великом деятеле второй половины XVTII в. Этот субъективизм оценок мемуариста всегда должен приниматься во внимание. Кроме того, не надо забывать, что многие мемуары писались в расчете на позднейшее опубликование. Так как не обо всем было удобно писать, авторы воспоминаний многое описывали в искаженном виде, а о многом совершенно умалчивали.
В мемуарной литературе мы должны различать два ее вида: 1) дневники и 2) воспоминания. Наибольшей точностью отличаются дневники, так как они велись изо дня в день под непосредственным впечатлением от только что происшедших событий. Однако и в дневниках мы не всегда найдем правдивый и искренний рассказ о случившемся. Многие авторы дневников говорят своего рода эзоповским языком. Тем не менее дневники всегда отличаются значительно большей точностью по сравнению с воспоминаниями. Лица, пишущие воспоминания (чаще всего на склоне лет), очень многое забывают из того, что происходило раньше. Некоторые мемуаристы откровенно замечают, что о том или ином событии они рассказывают только по памяти. Память же имеет способность изменять автору и видоизменяться под влиянием позднейших событий. Каждый знает, что чтение газет, журналов и пр. оказывает определенное влияние на читателя. Через некоторое количество лет иногда невозможно отделить впечатление, сложившееся на основании рассказов и различных литературных источников, от непосредственных личных впечатлений. Кроме того, с годами меняются взгляды самого автора воспоминаний. Молодые либералы, например, нередко превращались в ярых консерваторов в старости. Поэтому даже свидетельство очевидца о том или ином событии, заключенное в записках, не всегда является гарантией правильности изложенного. Тем не
[222]
менее, при всей своей субъективности, мемуарная литература имеет громадное значение для историка. Она вводит нас в круг общественной жизни и быта. Красочный рассказ о быте дворян XVIII в. представляют нам, например, знаменитые записки Болотова. Дневник Беркгольца, при всей его сухости, ярче рисует личность Петра I, чем груда архивных материалов, и т. д.
§ 2. Мемуарная литература первой половины XVIII в.
Подлинная мемуарная литература появляется в России только в XVIII в., хотя и от более раннего времени остались кое – какие записки (например, автобиография протопопа Аввакума, записки Сильвестра Медведева и др.). Почти все воспоминания и дневники XVIII в. были составлены представителями господствующего помещичьего класса, — главным образом, дворянами. Лишь в конце XVIII в. появляются записки разночинцев из мелкого чиновничьего круга.
К эпохе Петра I относятся записки Желябужского и Неплюева. Иван Афанасьевич Желябужский принадлежал к кругу московского дворянства средней руки. При царях Петре и Иоанне он дослужился до окольничего. В своих «Дневных записках» он дает краткий обзор событий за 1682—1709 гг., начиная со смерти царя Федора Алексеевича и кончая Полтавской битвой.
Время правления Софьи описано Желябужским очень кратко, однако с привлечением некоторых архивных материалов. Более подробным становится рассказ с 1694 г., оставаясь таким еплоть до 1700 г. Эта часть записок Желябужского особенно интересна. Здесь записаны многочисленные случаи казней, расправы и сыска, связанные с заговорами против Петра I. Таково повествование о стрелецком восстании 1698 г. По словам Желябужского, «и в Преображенском те стрельцы распрашиваны порознь… А всех было 20 застенков, и в тех разных застенках было у всякого застенку бояре, и окольничие, и думные дворяне». Некоторые заметки ясно указывают на большую осведомленность Желябужского в делах, например: «В том же году [1698] пытан Микифор Ширнов Рыленин… в государственном великом доводном деле, а то дело в Розряду у подьячего Василья Юдина». Желябужский пишет бесстрастным эпическим слогом, перемежая рассказ о казнях чисто бытовыми заметками: «и на тот богоявленьев день был дождь, и капели великия, и лужи». Менее интересны записки Желябужского за 1700—1709 гг. (главным образом, краткие заметки о военных действиях против шведов).
Младшим современником Желябужского был Ив. Ив. Неплюев. В 1716 г. он, был послан за границу для ученья и, по-видимому, вел краткий дневник своего пребывания в Западной Европе (за 1716—1720 гг.), вошедший в состав его записок. По возвращении на родину Неплюев должен был выдержать экзамен у самого Петра. В 1748 г. Неплюев был сделан начальником Оренбургской экспедиции. Его краткие записки об управлении Оренбургским краем во многом интересны, в особенности его рассказ о башкирском восстании Батырши в 1755 г., которое Неплюев подавлял. В частности он сумел поссорить
[223]
башкир с казахами и натравить последних на восставших башкир. В царской грамоте к киргизскому (казахскому) хану «милует ея величество, т. е. жалует киргизцев женами, и дочерьми, и имением перебежавших к ним башкирцев». Казахи делали такие насилия в Башкирии, что вызвали вооруженный отпор со стороны башкир. «Сие происшествие положило таковую вражду между теми народами, что Россия навсегда от согласия их может быть безопасна», — утверждает Неплюев. В 1758 г. он покинул Оренбург. Остальная часть записок Неплюева, доведенная до 1773 г. (год его смерти), уже менее интересна.
Для истории Украины интересны дневники Николая Денисовича Ханенко. Он был участником украинской депутации, посланной просить Разумовского быть гетманом. Ханенко принадлежал к украинской старшине и уже в 1722 г. был в Москве вместе с гетманом Скоропадским.
По своим бытовым подробностям для истории Украины интересен дневник генерального подскарбия Як. Марковича, охватывающий 1716—1768 гг.
От второй четверти XVIII в. осталось незначительное количество записок. Однако и для этого времени, непосредственно следовавшего за временем Петра I, мы имеем ряд ценных мемуарных сочинений. К их числу принадлежат записки Манштейна. Бестужев-Рюмин называет их «драгоценнейшим» источником, но почему-то относит к запискам иностранцев. Манштейн (1711 —1757) был сыном одного из иностранцев, приехавших в Россию при Петре I. «Пробыв большую часть моей жизни в России, — говорит он, — я успел достаточно познакомиться с обычаями этой страны, выучиться русскому языку и быть свидетелем многих интересных событий». Составленную им на французском языке рукопись Манштейн начал писать в конце 1740 г. Свой рассказ он ведет с царствования Петра II, довольно подробно описывает падение Меншикова и говорит о времени Анны Иоанновны. Для ее царствования и регентства Бирона, а позже — Анны Леопольдовны записки Маыштейна являются особенно ценными. Они охватывают время с 1727 по 1744 г. Манштейн был вместе с фельдмаршалом Минихом в турецких походах и принимал личное участие в свержении Бирона.
Интереснейшим памятником мемуарной литературы XVIII в. являются записки княгини Натальи Борисовны Долгорукой. Княгиня Долгорукая (род. в 1714 г.) была дочерью фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева. В начале 1730 г. она вышла замуж за фаворита Петра II, известного князя Ивана Алексеевича Долгорукого, несмотря на возражения родных, предвидевших скорую опалу Долгоруких. Действительно, новобрачные вскоре были сосланы в Березов, а в 1738 г. Долгорукий был отвезен в Новгород и через год мучительно казнен (колесован). После смерти мужа Долгорукая воспитывала своих детей, а в 1758 г. постриглась в одном из киевских монастырей (ум. в 1771 г.).
Краткие записки Долгорукой написаны в 1767 г. Долгорукая вначале рассказывает о своем детстве, встрече с женихом, обручении и браке. Далее следует рассказ о ссылке в деревню, под Касимов, а оттуда в Бе –
[224]
резов. Записки Долгорукой привлекают задушевностью тона, но отличаются крайним пристрастием. Во фрагменте записок Долгорукая восхваляет своего мужа («я не постыжусь описать его добродетели, потому что я не лгу»). Между тем Иван Долгорукий был одной из отвратительнейших фигур среди фаворитов XVIII в. Ссылка и гонение на фамилию Долгоруких рассматриваются в записках как личное дело Анны Ивановны и фаворита (Бирона): «он старался наш род истребить, чтобы его на свете не было, по той злобе, что когда ее выбирали на престол, то между прочими пунктами написано было, чтобы онаго фаворита… в наше государство не ввозить».
Дополнением к указанным выше сочинениям являются записки графа Эрнста Миниха – сыиа, которые он написал во время ссылки. Миних – сын не играл большой роли, но хорошо был осведомлен в ряде политических вопросов. В его записках имеются интересные подробности о дворе Анны Иоанновны и времени регентства Анны Леопольдовны. Миних – отец, фельдмаршал, также оставил краткую записку «О способе правления в России».
§ 3. Мемуарная литература второй половины XVIII в.
Во второй половине XVIII в. мемуарная литература начинает быстро увеличиваться, но попрежнему ценность отдельных произведений этой литературы неодинакова. На первом месте по политическому значению стоят записки Екатерины II.
Воспоминания Екатерины II закончены, по – видимому, уже в конце ее царствования, во всяком случае не ранее 1783 г., так как Екатерина говорит о графе Никите Панине, умершем в марте 1783 г., как о покойнике. Мемуары написаны на французском языке и рассказывают, главным образом, о царствовании Елизаветы Петровны. Екатерина II останавливается там, где историк ждет рассказа о новом царствовании. Главный герой воспоминаний Екатерины II —ее несчастный муж, Петр III. Трудно найти более яркую и в то же время более пристрастную характеристику Петра III, чем в мемуарах Екатерины II. Как известно, супруги никогда друг друга не любили, но к неприязни Екатерины II примешивались еще обстоятельства чисто политического свойства: Петр III стал жертвой переворота, совершенного его женой. Екатерина тщательно выставляет на первый план свою пресловутую набожность. Она прекрасно учитывала влияние духовенства и с первых же шагов при дворе Елизаветы очаровала своих духовных наставников соблюдением всех правил православной церкви. В воспоминаниях говорится о жизни в летнем дворце при Елизавете Петровне. Любопытны указания на пестроту дворцового уклада жизни: с одной стороны, богатство и пышная обстановка в комнатах, с другой — отсутствие самых простейших удобств и комфорта. В дворцовых покоях постоянно дуло из окон и дверей, уборные находились в безобразном состоянии. Екатерина рисует свое положение при дворе, говорит о врагах, которые были приставлены к ней для постоянной слежки. Попутно она передает различные придворные сплетни. Для характеристики царствования Елизаветы записки Екатерины являются ценнейшим историческим источником. Однако не следует забывать и субъ –
[225]
ективностй высказываний Екатерины, которая старалась защитить себя от возможных обвинений. Так, она совершенно умалчивает о своих взаимоотношениях с английским послом, от которого получала субсидии, молчит и о своих любовных авантюрах с придворными. И тем не менее некоторые страницы воспоминаний Екатерины II дают яркие картины политической и придворной жизни середины XVIII в.
С воспоминаниями Екатерины II любопытно сравнить записки Екатерины Романовны Дашковой, дочери канцлера Воронцова. Дашкова была очень энергичным и в то же время честолюбивым человеком. Она принимала участие в перевороте 1762 г. на стороне Екатерины II и приписывала себе значительную долю в успехе этого предприятия. Впоследствии между Дашковой и Екатериной II начался разлад. Екатерина поспешила отстранить Дашкову от участия в политических делах. Особенный интерес представляют записки Дашковой для времени Петра III и переворота 1762 г., а воспоминания, относящиеся к продолжению царствования Екатерины II, уже менее интересны.
Представителем другого придворного лагеря, дружественного Петру III, был его воспитатель, акад. Штелин, также оставивший записки.
Из всех мемуарных сочинений XVIII в. наиболее обширны и важны знаменитые записки Андрея Тимофеевича Болотова. Он родился в 1738 г., 18 лет отроду поступил на действительную службу сержантом; принимал участие в Семилетней войне. На основании грамоты о вольности российского дворянства, разрешавшей дворянам по их желанию не служить в войсках, Болотов поселился в Тульской губернии в своем поместье и, прожив 96 лет, умер в 1833 г. В 50 – летнем возрасте Болотов начал свой труд и писал его около 30 лет, закончив примерно в 1816 г. Болотов не принадлежал к разряду высшего дворянства и не принимал большого участия в политических событиях, но зато прекрасно знал быт и общество XVIII в. Он начинает с истории своих предков и своих детских лет; дальше описывается жизнь в пансионе, где учился Болотов. Немало внимания уделяет автор рассказу о походе в Пруссию, где он принимал участие в переправе через реку Прегель и в Цорндорфской битве.
Болотов подробно и в то же время интересно пишет о мелочах жизни небогатого провинциального дворянина XVIII в. Нередко автор не может скрыть иронии, описывая празднества провинциальных дворян, своих знакомых и приятелей. Склонность к критицизму и легкой иронии заметна на многих страницах записок Болотова.
Гораздо меньшее значение имеют записки Фонвизина (автора «Недоросля» и «Бригадира») «Чистосердечные признания в делах моих и помышлениях». Особенно любопытен у Фонвизина рассказ о Московском университете, в котором он учился. Забавны анекдотические описания экзаменов, показывающие уровень знаний и обучения в лучшем из учебных заведений XVIII в. в России.
[226]
Семен Андреевич Порошин, бывший воспитателем цесаревича Павла, записывал изо дня в день все крупные и мелкие события, случавшиеся при дворе. Его дневник дает интересный материал для личной характеристики Павла I. Записки Порошина обнимают период больше года: с сентября 1764 по декабрь 1766 г.
Ко второй половине XVIII в. относятся замечательные записки Гавриила Романовича Державина, игравшего заметную роль в политической и несравненно большую в литературной жизни второй половины XVIII в. Он начал свою карьеру офицером и принимал участие в перевороте 1762 г., хотя никаких выгод от этого не получил. Державин был наиболее выдающимся поэтом XVIII в., и Пушкин считал его своим непосредственным учителем и предшественником. В записках Державина помещены рассказы о начале царствования Екатерины II, очень подробные сообщения о крестьянской войне под предводительством Пугачева (в подавлении которой Державин принимал участие), о службе Державина в провинции и в Петербурге.
В конце царствования Екатерины II в числе ее приближенных были Грибовский и Храповицкий, оставившие любопытные записки. Записки Грибовского начинаются с 1792 г. Грибовский был креатурой Платона Зубова. Он дает портреты деятелей конца екатерининского царствования (вице – канцлера Остермана, графа Безбородко, графа Моркова, Попова — секретаря Потемкина). Любопытно описание личной жизни Екатерины II. Особый панегирический характер имеет «Изображение Екатерины II». Меньший интерес имеют его же «Краткие записки прежних лет» за 1783—1802 гг.
Значительно интереснее записки Александра Васильевича Храповицкого, охватывающие 1782—1793 гг. Храповицкий записывал отдельные замечания Екатерины II по важным политическим вопросам. Он дает большое количество материала для суждения о политике петербургского двора в конце XVIII в. и об отношении Екатерины II к французской буржуазной революции.
Для времени Павла I особенно важны записки Николая Александровича Саблукова. Саблуков не был врагом Павла I, однако прекрасно чувствовал тягость его царствования для придворных.
Саблуков рассказывает историю высылки его отца, который был директором одного из департаментов.
Император приказал выработать на русских фабриках сукно определенного цвета и образца для гвардейских полков. Однако в силу технических причин добиться полностью требуемого цвета было чрезвычайно трудно. Сукно выпустили с некоторым отступлением от предписанных правил. На параде император обратил внимание на цвет мундиров и спросил, кому было поручено выполнить его приказание? Ответили — Саблукову. Павел I приказал немедленно выслать Саблукова из Петербурга. Тот был в это время тяжело болен, лежал в жару и в бреду, почти без сознания. От генерал – полицмейстера Палена, славившегося беспощадностью в выполнении приказов Павла, явился офицер. Больной Саблуков зимой был посажен в повозку и отвезен за Петербург в  пригородную усадьбу.
Саблуков рисует картину постоянной тревоги, в которой при Павле жил Петербургский гарнизон. Сборы на парад отнимали громадное количество времени. Совершалась процедура одевания солдат, очень тяжелая для них и требующая большого внимания и сил. На солдата надевали лосины, предварительно размочив их в воде, и оставляли сохнуть
 
[227]
на ногах. Мотом являлся кауфер (парикмахер), и начиналось Причесывание. Сначала на солдатской голове создавалось нечто вроде коры путем посыпания волос мукой, разведенной в воде. Когда кора высыхала, волосы укладывались в прическу, посыпались пудрой, и привязывалась косичка. Офицер, отправляясь на парад, не знал, что с ним будет: вернется ли он домой, будет ли вызван во дворец и пожалован какой – нибудь более высокой должностью или чином, или, может быть, отправится с фельдъегерем в места, не столь отдаленные. Поэтому каждый брал с собой на парад на всякий случай деньги. Если офицер, которого император приказывал сослать немедленно, не запасся деньгами, то другие офицеры охотно давали ему в долг.
Любопытны мемуары Добрынина, который происходил из духовного сословия и сначала служил при севском архиерее, а потом — гражданским чиновником в Белоруссии. Он написал три тома «Истинного повествования», изображающего быт разночинцев и чиновников в XVIII в. Добрынин ставил своей целью запись рядовых происшествий.
Важнейшим дополнением к запискам являются письма XVIII в., которые, как и мемуарная литература, отличаются значительной субъективностью. Письма нередко вскрывают такие исторические моменты и мотивы действия отдельных лиц, которые мы не можем узнать из других источников. Таковы, например, письма Суворова (к его дочери «Суворочке» и др.), сохранившиеся письма Петра I, Меншикова, Екатерины II и т. д.
ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XVIII
Записки Желябужского с 1682 г. по 2 июля 1709 г., Спб. 1840. — Записки Ивана Ивановича Неплюева (1693—1773), Спб. 1893. —И. П. Сахаров, Записки русских людей, Спб. 1841. — Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1858, кн. I (диариуш Ханенко). — Дневные записки с 1716 по 1768 г. Як. Марковича, М. 1859, ч. III. — Записки Манштейна (несколько изданий). — Записки княгини Натальи Борисовны Долгорукой, Спб. 1912. — Записки графа Миниха, сына фельдмаршала, писаны им для детей своих, Спб. 1817. — «Русский вестник», 1842, № 1 (записка Миниха – отца). — Записки Екатерины II, изд. Суворина, Спб. 1906. — Записки кн. Е. Р. Дашковой, под ред. и с предисл. Н. Д. Чечулина, Спб. 1907. — Записки Штелина (Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1866, кн. IV). — Сочинения Фонвизина (в них помещены и записки). Семена Порошина записки, Спб. 1844. — Г. Р. Державин, Сочинения, т. VI (Записки), изд. Академии наук СССР. — Цареубийство 11 марта 1801 г. Записки участников и современников (Саблукова и др.), Спб. 1907. — А. М. Грибовский, Записки об императрице Екатерине Великой, изд. 2-е с дополнениями, М. 1864. — Записки Храповицкого (Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1862, кн. IIIII). — Жизнь Гавриила Добрынина (1752—1823), Спб. 1872.
 
ГЛАВА XIX
 
СОЧИНЕНИЯ ИНОСТРАНЦЕВ О РОССИИ В XVIII в.
 
§ 1. Сочинения иностранцев первой половины XVIII в.
 
Дополнением к русским источникам по истории XVIII в. являются сочинения иностранцев. Впрочем, относительная ценность этого вида источников по сравнению с более ранним временем значительно уменьшается в связи с резким увеличением
[228]
числа русских источников. Общая Достоверность сочинений иностранцев, писавших о России в XVIII в., остается столь же неравномерной, как и раньше. Наряду с ценнейшими работами, подобными запискам герцога де Лириа, имеется громадное количество сочинений явно недостоверного характера. Степень исторической ценности в данном случае зависела, главным образом, от личности автора и нередко от степени его осведомленности. Укажем лишь наиболее ценные сочинения иностранцев, чтобы дать основные вехи для знакомства с этими многочисленными и очень пестрыми по своему значению источниками.
Для начала XVIII в. наиболее важны обширные записки Корнелия де Бруина, известного путешественника и художника. В 1701—1708 гг. де Бруин путешествовал по России. Прибыв в Архангельск, он оттуда проехал в Москву, где пробыл почти год. В 1708 г. де Бруин начал новое большое путешествие по Москва – реке, Оке и Волге, добравшись до Астрахани, откуда в товариществе с тремя армянами проехал в Персию, Восточную Индию, на Цейлон и Яву, после чего вернулся обратно на родину снова через Астрахань, Москву и Архангельск. В 1711 г. им было напечатано «Путешествие через Московию». Де Бруин лично знал Петра I и писал портреты с него и царского семейства. Он ведет рассказ в порядке своего путешествия. Очень ярко описывает жизнь ненцев («самоедов»), город Архангельск и его торговлю, путь от Архангельска в Москву. Чрезвычайно интересны главы о пребывании де Бруина в Москве и в Воронеже.
Другой иностранец, Юст Юль, написал дневник о пребывании датского посольства при русском дворе в 1709—1711 гг. Записи начинаются с апреля 1709 г. Особенный интерес они имеют для истории Прутского похода.
Конец правления Петра I описан в знаменитом дневнике Фридриха – Вильгельма Беркгольц а, гольштинского дворянина, поступившего на русскую службу и, в должности генерал – лейтенанта, причисленного к свите гольштинского герцога Карла – Фридриха. Пребывание Беркгольца в России относится к 1721 —1725 гг. Позже Беркгольц служил – при дворе в Голыитинии, а потом жил в Германии, находясь в отставке.
Беркгольц на протяжении четырех лет подробно описывает жизнь в Петербурге. Записи с апреля 1721 г. по сентябрь 1725 г. ведутся изо дня в день. Находясь в непосредственном приближении к петербургскому двору, автор их был хорошо осведомлен в официальных и придворных делах, был лично знаком со всеми выдающимися деятелями конца царствования Петра I. Будучи наблюдательным, Беркгольц тщательно описывает бытовые условия петербургской жизни. По точности и подробности изложения дневник Беркгольца выгодно выделяется среди иностранных сочинений о России начала XVIII в. Но не следует забывать официального положения автора, которое накладывало на дневник свой отпечаток. На первом месте
[229]
стоят описания бесконечных пиров, празднеств, подобных торжественной встрече петровского ботика, а также ухаживаний гольштинского герцога Карла за цесаревной. В своих записках Беркгольц рисуется аккуратным, но недалеким бытописателем.
Сочинение гольштинского министра Бассевича (записки о 1713 г.) относится почти к тем же годам и любопытно для характеристики петровского времени.
В сочинении Вебера, прожившего в России шесть лет — с 1714 по 1720 г. — в должности резидента (посланника) Брауншвейга, находим изложение и характеристику петровских реформ. Автор дает им своеобразную оценку, останавливаясь на причинах, которыми они вызваны. Сочинение носит название: «Изменившаяся или реформированная Россия».
Своеобразный характер имеет сочинение Страленберга, шведского офицера, взятого в плен под Полтавой, сосланного в Сибирь и вернувшегося на родину только после Ништадтского мира. Страленберг прожил в Сибири 13 лет. Его сочинение — «Север и восточная часть Европы и Азии» — для истории Сибири начала XVIII в. имеет крупное значение, так же как и вообще для времен Петра I. Однако оно отличается пристрастностью и враждебностью к Петру I.
Весьма любопытна краткая записка «О нынешнем состоянии государственного управления в Московии», написанная в 1710 г. Оттоном Плейером, австрийским поверенным в России. Особенно любопытно приложенное к донесению Плейера сообщение о важнейших русских сановниках.
К началу второй четверти XVIII в. относятся весьма достоверные записки герцога де Лириа, который был испанским послом при дворе Петра II. Они начинаются с 1727 г., когда герцог был послан ко двору Екатерины I, скончавшейся до его прибытия. Большой интерес записки де Лириа имеют для истории царствования Петра II и воцарения Анны Ивановны. Обрываются записки на октябре 1730 г. Де Лириа рисует нам чрезвычайную власть фаворита Петра II, князя Ивана Долгорукого.
Несколько иной характер имеет сочинение Фоккеродта. Это скорее деловой отчет о виденном в России, чем записки. Записки Фоккеродта написаны в 1734 г. Фоккеродт был секретарем прусского посольства в России. Он дает характеристику России и русских при Петре I, начиная первую главу характерным заголовком: «Действительно ли прежние русские были так дики и скотоваты, как расславляют о них». Фоккеродт характеризует преобразования, проведенные Петром I в положении церкви, в образе правления, в военном деле, в торговле и промышленности, в создании новых водных путей, в образовании, в одежде русских и т. д. Замечания Фоккеродта о России XVIII в. крайне интересны. Он исчисляет количество жителей в России в 13—14 млн., отмечая, что «доходы России вовсе несоразмерны с величиной этого царства».
§ 2. Сочинения иностранцев второй половины XVIII в.
Вторая половина XVIII в. представлена очень большим количеством иностранных сочинений о России. К ним принадлежат
[230]
записки и воспоминания, исторические сочинения и даже романы и повести. Обзор этих сочинений сделан в работе В. А. Билъбасова («История Екатерины Второй», т. XII). Впрочем, из них лишь относительно немногие имеют ценность для истории, большинство же отличается недостоверностью или чересчур явной пристрастностью оценок.
Одним из важнейших сочинений о перевороте 1762 г. является книга Рюльера. Он был секретарем французского посольства в Петербурге, где прожил 15 месяцев и имел некоторые личные знакомства в придворных кругах Петербурга, в частности хорошо знал Миниха. К сожалению, он описал «революцию 1762 г.» только спустя шесть лет, когда многое у него изгладилось из памяти. Екатерина II была крайне недовольна появлением труда Рюльера и делала попытки уничтожить его рукопись. Бильбасову представляются особенно ценными сообщения Рюльера о поведении фельдмаршала Миниха, о двух группировках при дворе Екатерины II — Орлова и Дашковой,— о поведении Измайловского полка и т. д.
Секретарь саксонского посольства Гельбиг, живший в Петербурге в 1787—1796 гг., написал биографию Петра III в двух томах. Он тщательно собрал письменный материал и воспользовался рассказами людей, лично знавших Петра III. Гельбиг сохранил большое количество известий, подтверждаемых другими историческими свидетельствами, в том числе записками Екатерины II. При всем своем сочувствии к Петру III он должен был отметить, что переворот произошел при полном спокойствии жителей и что «сам император весьма виноват в том, что возмущение могло возникнуть и успешно закончиться».
О том же дворцовом перевороте 1762 г. пишет ювелир Позье, непосредственно связанный с императорским двором. Впрочем, во многих случаях Позье допускает весьма значительные ошибки при рассказе о перевороте 1762 г.
Ряд иностранных сочинений посвящен истории военных действий России в XVIII в. Особенно любопытны записки Ресми Ахмеда – эффенди, представителя Турции в Вене и позже в Берлине. Он был уполномоченным Турции при заключении Кучук – Кайнарджийского мира и с 1769 г. писал официальные записки о военных действиях. Ресми Ахмед написал свои «Существенные размышления» в 1776 г. Весь труд состоит из введения и 6 глав, рассказывающих о деятельности турецкого правительства и великих визирей. Для истории России особенно интересно добавление к книге, в котором объясняются причины русских побед. Ресми указывает на то, что русские давно уже готовились к войне и не только в Крыму и на Дунае, но и на Кавказе и в Греции (Морее). Русские войска применили новые тактические приемы. Немалую помощь им оказало восстание в Египте.
Той же войне посвящен труд другого турецкого писателя Вассифа-эффенди, который в 1770 г. сопровождал турецкие войска. Он писал «почти все секретные рапорты к султану от великого визиря». Особенно интересны сведения о переговорах турецких и русских уполномоченных в Фокшанах, Бухаресте и Кучук – Кайнарджи. Вассиф правдиво описывает переговоры и замечает следующее: «Грубость характера Османа – эффенди была главной причиной прекращения совещаний у города Фокшан… Его вызывающий тон с первого же раза восстановил русских уполномоченных, которые спрашивали друг у друга, не имеют ли они дело с сумасшедшим». По поводу Кучук – Кайнарджийского мира Вассиф пишет: «хотя условия этого мира давали все преимущества России, Порта тем не менее была счастлива получить ценою этих уступок спокойствие, в
 
[231]
котором она нуждалась». Особенно интересны известия Вассифа о военных действиях — осаде Хотина, плохой интендантской части у турок, внезапности появления русского флота в Эгейском море («невозможно, чтобы русская эскадра могла притти из Петербурга в Средиземное море») и т. д.
К этому же времени относятся записки барона де Тотта, французcкого посланника в Константинополе, который оставил труд, важный в особенности для истории Крыма.
Для истории войны с Швецией ценны так называемые мемуары графа Стединга (1746—1839). Они фактически составлены его зятем генералом Бьернштерна, который написал мемуары от имени Стединга, вставив в них письма и другие бумаги умершего. Из них наибольшую ценность имеют материалы по истории русско-шведской войны 1788—1790 гг. При всей ненависти Стединга к русским он вынужден был признать высокие качества русских войск: «русская пехота — великолепна, никакой солдат в мире, за исключением русского солдата, не выдержал бы терпеливо столько трудов». В другом своем письме он признается, что «финские полки не расположены к войне».
Для истории разделов Речи Посполитой и связанной с этим политики России особенно интересны сочинения, исходящие из лагеря, враждебного политике царизма.
Граф Михаил Огинский (1765—1833), видный польский деятель, а позже русский сенатор, составил в 1815 г. записки, основанные на более ранних заметках. Он рассказывает о заключении в Амстердаме займа для Польши, а также о встречах с Потемкиным, Зубовым и другими представителями двора Екатерины II. Рассказав о восстании в Вильно, Огинский замечает: «12 августа русские вошли в Вильну, и надо отдать им справедливость, что они не совершили тех преступлений, в которых их обвиняют». Вообще Огинский в отличие от других польских авторов довольно благоприятно относится к русским. Бильбасов так характеризует сочинение Огинского: «Записки в высшей степени интересны и важны. В них встречаются ошибки, но, по большей части, мелочные; в существенном же верно передаются главнейшие события».
Записки Яна Килинского дают немало сведений о политике России в Польше и о последних годах Речи Посполитой. Кил и некий жил в Варшаве с 1780 г., имел два каменных дома и был выбран в городской магистрат. В 1794 г. он принимал участие в восстании, стоя во главе мещан и ремесленников в качестве полковника. Посланный в Познань, чтобы поднять в ней восстание, Килинский попал в плен к пруссакам, а позже был препровожден в Петербург, где некоторое время содержался в крепости. Его записки любопытны подробностями, нередко помогающими установить топографию восстания. Автор непрочь приписать себе большее влияние на ход событий, чем это было в действительности.
Для бытовой и отчасти политической истории Речи Посполитой второй половины XVIII в. любопытны записки Яна Дуклана Охотского, писавшего уже на 76 году своей жизни, по воспоминаниям. Охотский, отличаясь болтливостью, постоянно хвастает своими любовными успехами, но наряду с этим сообщает интересные и ценные сведения о политических событиях последних времен Речи Посполитой.
Особый характер имеют записки иностранцев, служивших при русском дворе во второй половине XVIII в. Блестящие по форме и очень интересные по содержанию записки составил граф Сегюр. Он находился в России в 1785—1789 гг. и путешествовал вместе с Екатериной II по Днепру, где был свидетелем «потемкинских деревень». К сожалению, Сегюр писал уже в старости, когда многое успел забыть. В записках Сегюра помещены характеристики многих вельмож при дворе Екатерины II.
[232]
§ 3. Дипломатические документы
 
Для истории России XVIII в. большое значение имеют дипломатические документы, в первую очередь депеши послов иностранных государств, находившихся при русском дворе. Донесения дипломатов написаны людьми, очень осведомленными в международном и политическом положении России. Французские, английские и прусские послы не только участвовали в дипломатических переговорах, но вмешивались и во внутреннюю политику России. Французские и английские послы принимали участие в дворцовых переворотах XVIII в. Некоторые группировки при русском дворе субсидировались иностранными послами. Так, известный французский посол маркиз Шетарди активно участвовал в свержении Ивана Антоновича и воцарении Елизаветы Петровны. Позже, уже при Елизавете, английский посол поддерживал вице – канцлера Бестужева – Рюмина и т. д. Восшествие на престол Екатерины II было обеспечено в значительной мере помощью английского посла, который получал от цесаревны Екатерины, впоследствии императрицы, сведения секретного характера.
Дипломатическая переписка велась на языке тех стран, которые были представлены при петербургском дворе.
В донесениях английского посла, например, мы находим массу указаний различного характера. Все дипломатические дела, проходившие в это время так или иначе через Петербург, находят здесь свое отражение. Возьмем для примера донесения посла в конце 1741 г. 7 октября посол пишет, что «ходит известие о возобновлении оборонительного союза с Пруссией». 11 октября он сообщает о болезни старого князя Черкасского и о том, что стараются отклонить царицу от совместного с Англией участия в делах Швеции. 14 октября он говорит о старании Швеции и Франции возбудить Турцию против России; 25 октября — о намерении императрицы переехать из Москвы в Петербург; 30 октября — о намерении России заручиться содействием Англии для поддержки своего кандидата на шведский престол и т. д. Встречаются указания на внутренние политические события. Так, 7 ноября 1742 г. сообщается о миропомазании герцога Гольштинского по обрядам греческой церкви и о наречении его наследником русского престола (речь идет о будущем императоре Петре III). Дипломатические материалы напечатаны в сборниках Русского исторического общества.
Дипломатические материалы очень своеобразны. Каждый посол защищал интересы своего государства и с точки зрения этих интересов расценивал разных политических деятелей. Английский посол очень благоприятно относился к Бестужевым. Совершенно иную характеристику Бестужевых мы найдем у соперников Англии, хотя бы в донесениях французских послов.
ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XIX
Корнелий де Бруин, Путешествие через Московию (Чтения в Обществе истории и древностей российских, кн. I, II, III, IV, 1873).— Записки Юста Юля (Чтения в Обществе истории и древностей российских, 1899, кн. II, III, IV). — Дневник камер – юнкера Беркгольца, перевел с немецкого И. Аммон, ч. IIV, М. 1857—1860. — Записки Бассевича
[233]
(«Русский архив» за 1865 г.). — Записки дюка Лирийского (1727—1730), пер. Д. Языкова, Спб. 1845. — Сочинения Фоккеродта и Плейера (Чтения в Обществе истории, и древностей российских, 1874, кн. II). — Ресми Ахмед – эффенди, Сок достопримечательного (Сеньковский, Сочинения, т. IV). — В. А. Бильбасов, История Екатерины II, т. XII, Берлин (без обозначения года); подробная библиография. — К. Бестужев – Рюмин, Русская история, т. I, Спб. 1872 (издание Кожанчикова), стр. 165—208 (сказания иностранцев).
 
ГЛАВА XX
 
ПОЛИТИЧЕСКИЕ СОЧИНЕНИЯ XVIII в.
 
§ 1. Сочинения первой половины XVIII в.
 
Как и в более раннее время, в России XVIII в. появлялись многочисленные сочинения, посвященные различным вопросам политики и экономики. Будучи проявлением борьбы классов в области политической идеологии, эти сочинения нередко вскрывают отрицательные и реакционные стороны общественной жизни. Обильная публицистическая деятельность восходит уже ко времени петровских преобразований начала XVIII в., когда «Петр Великий сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождавшегося купеческого класса», как отметил товарищ Сталин («Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом», Огиз, 1938, стр. 3). При Петре I появляется целый ряд литературных произведений, в которых для России предлагаются реформы.
Среди публицистов начала XVIII в. на первом месте необходимо поставить Посошкова. Иван Тихонович Посошков родился в 1652 или 1653 г. В одном из своих писем к Стефану Яворскому он подписывается: «убогий мирянин, села Покровского крестьянин». В действительности Посошков только по названию принадлежал к крестьянам, отец его был серебряником, т. е. ювелиром. Он родился и жил в дворцовом селе Покровском, населенном ремесленниками, работавшими на дворцовые надобности. В конце XVII в.   Посошков поселился в Москве и выкупил из залога родовой двор за Яузой. Он был арестован по делу о каких – то обличительных тетрадях, но вскоре освобожден и стал принимать участие в ряде предприятий, типичных для петровского времени. Он пытался организовать компанию для производства игральных карт. В 1707 г. Посошков сидит «у водочного сидения», сначала в Москве, позже—как водочный мастер—в Новгороде (с 1710 по 1715 г.). К   концу жизни Посошков купил дом в Петербурге, деревни в Новгородском, Кашинском уездах. В 1725 г., вскоре после смерти Петра I, Посошков опять был арестован. Причиной, по – видимому, являлись связи Посошкова с новгородским архиепископом Феодосией Яновским, оппозиционно настроенным по отношению к правительству Екатерины I, во главе которого  стоял князь Меншиков. Посошков попал под следствие Тайной канцелярии и умер в тюрьме в 1726 г.
[234]
Уже в 1708 г. Посошков написал книгу под названием «Зерцало очевидное», направленную против раскольников и лютеран. В 1718—1719 гг. он пишет другую большую работу под названием «Завещание отеческое». Эта книга написана в форме наставления для сына Посошкова, но, конечно, Посошков предусматривал, что книга будет прочитана не только в кругу его семьи.
«Завещание отеческое к сыну своему» состоит из 9 глав и небольшого «предречия». В первых главах («Об отроческом житии», «О брачном житии», «О начале мирского жития», «О мирском молении и молитве») излагаются правила общежития. Эта часть «завещания» любопытна прежде всего как источник, рисующий пороки и нравы некоторых общественных кругов начала XVIII в. Интересна глава V («О гражданском житии»). Посошков как бы рисует перед сыном различные жизненные пути. Наиболее бедственной представляется ему доля поденщика – земледельца. Отец рекомендует ее сыну лишь как последний выход: «аще, сыне мой, и весьма оскудевши, и от тоя великия скудоты, чем пропитатися не воз – можеши, то и тогда, сыне мой, во отчаянии ни во уныние не вдавайся, и ни к каковому воровству и неправедному делу не касайся… но, возложа надежду свою на бога, иди в земледельную работу». За усердную работу Посошков обещает только награду от бога.
В таком же духе Посошков рисует жизнь раба, ремесленника, купца, солдата, крестьянина, даже нищего. В главе VI («о приказных порядках») Посошков с большим знанием дела описывает жизнь подьячего. Эта глава едва ли не самая интересная ео всем «Завещании» по своей необычайной конкретности. Последние три главы сочинения Посошкова говорят о церковных людях (о житии белого духовенства, иноков и архиереев).
В «Завещании отеческом», написанном Посошковым, форма обращения к сыну лишь прикрывает обличение общественных недостатков, которым противопоставляются идеальные, с точки зрения автора, образы людей различных общественных кругов. Стоит снять налет церковности и фарисейства (наличие которых у Посошкова напрасно отрицается некоторыми авторами), чтобы за поучительными словами «Завещания» увидеть неприглядную картину русского крепостнического общества XVIII в.
Особенно большой исторический интерес представляет третье сочинение Посошкова «Книга о скудости и богатстве». Своеобразна была судьба этой книги. Сочинение Посошкова носит заглавие: «Книга о скудости и богатстве си есть изъявление, отчесого приключается напрасная скудость и отчесого гобзовитое богатство умножается. Изданная чрез Ивана Посошкова 1724 года». Хотя на титульном листе рукописи и указан год издания 1724, книга Посошкова не была напечатана в XVIII в., и даже в XIX в. попытки издать ее полностью встретили сопротивление царской цензуры. Таким образом, в 1724 г. книга была распространена, по-видимому, лишь в нескольких списках.
Книга начинается с посвящения Петру I: «Аз, мизирный его императорского величества рабичищ, мнение свое сицевое предлагаю о собрании царских сокровищ, сице, еже верным его величества рабом тако подобает пещися, еже бы елико о собрании казны старатися толико и о еже бы и собранное туне не погибало, и не токмо собранного, не собранного прилежно смотрети дабы даром ничто нигде не лежало и не погибало».
[235]
Те задачи, которые ставит себе Посошков, кажутся несколько узкими. На самом же деле перед нами настоящий проект реформ, касающийся многих важных сторон общественной жизни XVIII в.
Сочинение состоит из 9 глав. Глава I посвящена вопросу о духовенстве, которое есть «столп и утверждение всему благочестию». Требуя большого внимания к духовенству, Посошков в то же время резко о нем отзывается. Глава начинается с характерных слов: «В духовном чине, аще будут люди неученые и в писании неискусные и веры христианские всесовершенного основания неведующии и воли божией неразумеющии, к тому же аще будут пьяницы… то благочестивая наша вера вся исказится и весьма испразднится». Посошков приводит несколько рассказов, основанных на личных наблюдениях. Он упоминает о священнике, служившем в доме Нарышкиных, который «и татарке против ее задания ответу здравого дать не умел». Посошков требует, чтобы были заведены училища для обучения духовенства. Он рекомендует обратить внимание даже на одежду духовенства: «шапка бы была з бобром или с лисицею круглая, сапоги бы были ниские, переды круглые, а лаптей бы отнюд ни в каковых местех не носили».
Глава II носит название «О воинских делах». Чтобы иметь хорошее войско, его надо хорошо содержать. Солдат должен получать исправную амуницию и сытную пищу, чтобы у него не было побуждений заниматься грабежом: «есть слух, что иным солдатам и по десяти алтын на месяц денежнаго жалованья не приходит и о таковой их скудости, чаю, что никто великому государю не донесет, но, чаю, доносят, бутто вси сыти и всем довольны». Картина солдатской жизни, нарисованная Посошковым, весьма непривлекательна. Посошков вспоминает: «Я истинно видел в Санкт – Петербурге: солдат купил мяса на грош на последней недели рожественского мясоеда и говорит: „хотя бы де для заговенья оскоромиться. И сие не самая ли нужда, что весь мясоед ел сухой хлеб». Глава III — «О правосудии». О «правосудии» Посошков говорит особенно подробно, и это, конечно, не случайно: Посошкову больше, чем кому-либо, приходилось сталкиваться с различного рода судейскими неправдами. Он начинает характерными словами: «Бог правда, правду он и любит.. .» Впрочем, Посошков не уверен, можно ли добиться правого суда: «мой ум не постизает сего, како бы прямое правосудие устроити, но елико ми бог дарует, готов, написав, предложити». Без судейского рассмотрения в тюрьмах гибнет множество людей. Посошков ссылается на то что в 1719 г. он сам, по приказу Дмитрия Михайловича Голицына, сидел под арестом, подав просьбу о построении винокуренного завода: «и я, кажетца, и. не последней человек, и он, князь Дмитрей Михайлович, меня знает, а просидел целую неделю ни за что, кольми же паче коего мизирного посадят, да и забудут. И тако многое множество безвинно сидят и помирают безвременно».
Глава IV — «О купечестве». Посошков указывает, что русские купцы не могут развивать своей инициативы. Между тем «и купечество в ничтожность повергать не надобно». Прежде всего необходимо, чтобы торги в России сделались свободными: «егда бо торг дан будет рускому купечеству свободной, чтоб не токмо иночинцы, но и иноземцы в торгу русским людям помешательства ни малого б не чинили, то и пошлиной збор будет не в том счислении».
Защищая русское купечество, Посошков в то же время указывает на его недостатки. Среди русских купцов в обычае обманы и сокрытие доходов от царских податей, «а сей древней купецких людей обычай вельми есть неправ». Посошков предлагает ввести для купечества особый регламент, возвращаясь к своей излюбленной мысли о том, что и купечество, подобно духовенству, должно выделяться не только своим положением, но даже одеждой. Это представление о какой – то особенной форме для каждого общественного слоя России крайне характерно для Посошкова, который предлагает: «а кто выше своея меры платье себе
 
[236]
зделает, и по доношению то платье снять с него и отдать тому, кто о том непристойном платье обличит ево».
Глава V — «О художестве» — представляет особый интерес. В ней Посошков развивает идеи меркантилизма. По его мнению, незачем обращаться в иностранные государства за товарами, — надо создать в своей стране фабрики и заводы: «о сем же всячески надлежит потщатися, чтобы завести в Руси делать те дела, кои делаются изо лну и ис пенки, то есть трипы, бумазеи, рубки, миткали, камордки и парусныя полотна и прочие дела, кои из русских материалов делаютца. Сие бо велми нужно, еже кои материалы, где родятся, тамо бы они и в дело происходили. Аще бо лен и пенку за море не возя, делать тут, где что родилось, то тыя полотна заморскаго вдвое или втрое дешевле ставитца станут, а люди бы российский богатились». Посошков указывает на необходимость упорядочить положение ремесленного люда в России.
Глава VI — «О разбойниках» — кажется по своему заглавию несколько неожиданной, но заключает в себе дальнейшее развитие взглядов По – сошкова на общественный порядок в России XVIII в. Разбойничество было тогда постоянным явлением. Впрочем, меры, предлагаемые Посош – ковым, не идут далее предложений о строгом преследовании разбойников.
Глава VII — «О крестьянстве». Посошков вовсе не был сторонником освобождения крестьян. Вопрос о крестьянстве он рассматривает, главным образом, с точки зрения казенной выгоды. Характерно начало главы, показывающее, как разрешался Посошковым вопрос о причинах разорения крестьянства: «Крестьянское житие скудостно ни от чего иного, токмо от своея их лености, а потом от неразсмотрения правителей и от помещичья насилия и от небрежения их». Посошков требует регламентации крестьянских работ: «а о крестьянех мнитца мне, лутче так учинить: егда кой крестьянин пожиток свой сполна помещику своему заплатит, то уже бы никакой помещик сверх уреченного числа ни малого чего не требовал с него и нечем бы таковых не теснил, токмо смотреть за ним, чтоб он даром не гулял, но какую мочно к прокормлению своему работы бы работал».
Глава VIII — «О земленых делах» — говорит о размежевании земель. Последняя (IX) глава — «О царском интересе» — является как бы добавлением к главе «О художестве». Посошков указывает меры к повышению доходов казны. Среди них большое место занимают предложения о развитии торговли и промышленности, о заведении отечественных предприятий, чтобы не приходилось обращаться за товарами за границу.
Обзор содержания «Книги о скудости и богатстве» показывает значение этого произведения. Сочинение Посошкова многое объясняет в истории начала XVIII в., рисуя нам общественные условия, в которых вырастали реформы Петра I.
Посошков был выразителем того «нарождавшегося купеческого класса», о котором говорит товарищ Сталин в связи с характеристикой деятельности Петра I. Представителем иной общественной группы был другой публицист петровского времени Федор Степанович Салтыков. Фамилия Салтыковых уже в XVII в. породнилась с царями и принадлежала к высшей аристократии. В 1697 г. Салтыков был послан за границу в числе 60 других стольников. Он научился мореходству и получил звание корабельного мастера. Как известно, Петр I придавал колоссальное значение судостроению, вследствие чего знание корабельного дела открывало путь к царским милостям. Впрочем, Салтыков так и не сделался приближенным Петра, всегда относившегося к нему с известным предубеждением.
[237]
В Середине 1711 г. Петр отправил Салтыкова в секретную заграничную командировку. Ему было велено выдавать себя за простого дворянина российского, в корреспонденции иметь известную осторожность и обо всем писать цифирью, т. е. тайнописью. Прямая обязанность Салтыкова состояла в покупке различного рода кораблей для России. В 1715 г. Салтыков умер, так и не вернувшись на родину.
Находясь за границей, он написал проекты реформ. Первый из них носит название «Пропозиции», второй — «Изъявления прибыточныя государству». Салтыков особенно настаивает на необходимости развития народного просвещения в России, ссылаясь на другие страны, в особенности на пример Англии. Он предлагает завести академии и гимназии: «Мы по сему образу сравняемся в краткое время во всех свободных науках со всеми лучшими европейскими государствами, а без наук и без добрых рукоделий не может государство стяжать себе умением именье».
Салтыков предлагает также устроить в России библиотеки по примеру Оксфордской и Кембриджской. Для этой цели он рекомендует использовать монастыри, в которых есть каменные строения, собрав в них старинные и новые книги, — «рукописные и печатные… и такия книги будут на похвалу старости российского государства и в ведомость о различных книгах».
В своих проектах реформ Салтыков стоит на дворянской точке зрения. Он настаивает на строгом обособлении дворянского сословия от купцов: «Ежели кто, будучи из простых чинов, — замечает он, — придут в богатство, и тем не покупать дворянских стяжательств, сиречь вотчин, понеже сие надлежит дворянам».
Кроме того, он предлагает установить ряд новых титулов на западноевропейский образец (ландграфы, маркизы, графы, бароны и т. д.), смотря по величине земельных владений (от 50 до 2 тыс. дворов).
Салтыков выдвигает проекты увеличения государственных доходов. Он особенно ополчается на церковные вотчины, предлагая взимать с них налогов в полтора раза больше против дворян: «На все церкви довлеет положить дани на жалование солдатам, понеже церкви и вера защищаются от неприятелей ими, а те священники довольно имеют свои доходы от детей своих духовных и от приходов, и когда на них будет больше дани, тогда они будут благочиннее и простираться будут к чи – танию книг». Для взглядов Салтыкова особенно характерны «Изъявления прибыточныя государству» 1714 г. В первой главе этого сочинения говорится относительно новых провинций России — Лифляндии, Ингрии и Карелии — и об их управлении. В следующей главе предлагается проект «о содержании нищих и сирот как мужеска, так и женска пола, младенческих лет и середовых лет». Салтыков предлагает организовать госпитали, где можно было бы учить сирот мужского пола наукам: цифири, навигации, архитектуре гражданской, архитектуре воинской, механике, рисованию, живописному делу и т. д. В главах о развитии торговли и промышленности говорится о производстве пеньки и льна и об учреждении ярмарок, после чего Салтыков довольно непоследовательно
[238]
Переходит к вопросу о сочинении «Гистории Вашего Царского величества. В такой же непоследовательности расположены другие главы «Изъявлений». Рассмотрев вопросы об управлении «Украины и Петербургской губернии», Салтыков вновь выдвигает проекты о введении новых отраслей промышленности и сельского хозяйства. Он говорит о необходимости устройства заводов шелковой парчи, о сеянии табака и размножении винограда, о суконных, бумажных, стекольных, игольных, булавочных и других заводах, о рыбных промыслах, об отыскании алебастра и мрамора, о звериной ловле, о смоляных заводах.
В особой главе Салтыков останавливается на вопросе об отыскании морского пути «от Двины реки и даже до амурского устья и до Китая». Большой интерес для историка имеют другие записки прибыльщиков начала XVIII в. Среди них выделяется записка Алексея Александровича Курбатова, сперва дворового человека боярина Шереметева, а позже — известного фискала. Курбатов в должности дворецкого сопровождал Шереметева в Польшу, Австрию, Италию и на остров Мальту. Он представил царю проект, согласно которому все официальные документы должны были писаться на бумаге с орлами или с гербом. Гербовая, или орленая, бумага была введена в 1699 г. Курбатов произведен был в «первые прибыльщики государства». В 1705 г. он был сделан обер – инспектором ратуши. В 1711 г. Курбатов был назначен начальником Архангельской губернии. Отставленный от должности по обвинению в присвоении казенных сумм и во взяточничестве, Курбатов долгое время находился под следствием. Умер он летом 1721 г.
В 1721 г. Курбатов представил проект под названием: «Пункты о кабинет – коллегиуме». Он предлагал учредить особый «кабинет – коллегиум», который должен быть законодательным учреждением и высшей судебной инстанцией; при нем должны находиться особые люди, посылаемые во все города для ревизии управления губернаторов, воевод, судей и других должностных лиц. «Пункты» Курбатова дают нам материал для истории образования ряда петровских учреждений, в частности Сената и коллегий.
Сын известного Никиты Зотова, Конон Никитич, написал любопытный проект под названием: «Копия с письма к брату моему о генерал – ревизоре, что ныне во Франции называется генерал – прокурор, с отметками и с примерами нынешнего состояния Великороссии».
В числе других проектов, поданных Петру I, интересна записка Лю – бераса, по происхождению гольштинца, бывшего вице – президентом Берг – и Мануфактур – коллегии. Люберас настаивает на развитии мореплавания, промышленности и заведении мануфактур в России.
§ 2. Сочинения второй половины XVIII в.
Во второй половине XVIII в. появляются сочинения, связанные с вопросом об усилении крепостного гнета. В 1765 г. в придворных кругах образовалось «Патриотическое общество для поощрения в России земледелия и экономии». После утверждения устава общества, как уже упоминалось выше, Оно стало называться Вольным экономическим обществом приращения в России земледелия и домостроительства. В этом обществе рассматривались, главным образом, вопросы экономики сельского хозяйства в крепостной деревне. Вольное экономическое общество объявило конкурс на тему: «В чем состоит или состоять должно для первого распространения земледельчества — имение и наследие хлебопашца». В апреле 1768 г. было прислано 162 сочинения, в большинстве случаев теоретического характера. Почти все сочинения были написаны на иностранных языках (129 — на немецком, 21—на французском, 3 — на латинском и только 7 — на русском).
Как ни осторожны были суждения авторов о крепостном хозяйстве и крепостном праве, тем не менее некоторые из конкурсных сочинений высказывались неодобрительно, о порядках, царивших в поместьях русских дворян. Такова была, например, работа Поленова. Автор ее
[239]
учился в Германий, в университетах Страсбурга и Геттингена. За свою работу он был награжден медалью в 12 червонцев. Но сочинение его не было напечатано, так как мысли Поленова найдены были «по здешнему состоянию неприличными». Поленов исправил свое сочинение, и, таким образом, возникли две редакции: одобренная и неодобренная.
Поленов указывал, что крестьяне в России «в своем имении не вольны», между тем как необходимо, чтобы крестьянин был владельцем своей земли и имущества. Крестьянин – собственник лучше обрабатывает землю и платит налоги, а угнетенный крестьянин, наоборот, восстает. Поленов приводил несколько примеров крестьянских восстаний (восстание илотов в Греции, рабов в Италии, казацкие восстания на Украине). Поленов не стоял за отмену крепостного права, но он предлагал завести школы для крестьян и считал необходимым, чтобы крестьянин имел землю для скотоводства и хлебопашества в своем владении. Поленов предлагал точно определить сумму податей, идущих с крестьянства, установить сельские суды, позволять богатым крестьянам записываться в мещане и т. д.
В основном ко второй половине XVIII в. относится политическая деятельность князя Михаила Михайловича Щербатова (1733—1790). В его лице мы встречаемся с убежденным идеологом реакционной части дворянства XVIII в. Взгляды Щербатова на значение дворянства в России проявились уже во время его деятельности в Комиссии по составлению нового Уложения (1767), в которую он был послан от ярославских дворян. В одном из своих сочинений он описывает порядки некоего «Офирского» государства, рисуя значение дворянства в управлении этим аллегорически надуманным государством. Щербатов оппозиционно настроен против Екатерины И.
Наиболее интересно для историка сочинение Щербатова «О повреждении нравов в России». Смысл этой работы выясняется с первых же вступительных слов: «Взирая на прежнее состояние отечества моего с таковым оком, каковое может иметь человек, воспитанный по строгим древним правилам, у коего страсти летами в ослабление пришли, а довольное испытание подало потребное просвещение, дабы судить о вещах, не могу я не удивиться, в коль краткое время повредились по – всюдно нравы в России». Щербатов вначале рисует состояние нравов до Петра I, когда якобы «почти всякой по состоянию своему без нужды мог своими доходами проживать и иметь все нужное, не простирая к лучшему своего желания, ибо лучше никто и не знал». Далее описывается «нужная, но, может быть, излишняя перемена Петром Великим». Эта вторая часть сочинения имеет особый интерес для историка, поскольку в ней даны характеристики наиболее известных деятелей XVIII в.
Резко отзывается Щербатов о Екатерине II: «Дружба чистая никогда не вселялась в сердце ее, и она готова лучшего своего друга и слугу предать в угодность любовника своего. Не имеет она материнских чувств к сыну своему и обо всех за правило в себе имеет ласкать безмерно и уважать человека, пока в нем нужда состоит, а потом, по пословице своей, выжатый лимон кидать».
Наиболее выдающимся политическим писателем второй половины XVIII в., оказавшим громадное влияние на последующие
[240]
поколения и в то же время бставившим правдивейшее и ярчайшее изображение крепостного права, был Александр Николаевич Радищев. Он родился в дворянской семье в Саратовской губернии в 1749 г., учился в Пажеском корпусе, а в 1766 г., в числе 12 молодых людей, послан был за границу, откуда вернулся в Петербург в 1771 г.
Радищев рано стал заниматься литературой. Один из первых его очерков был напечатан в журнале «Живописец» в 1772 г., являясь как бы первым наброском знаменитого «Путешествия из Петербурга в Москву». «Путешествие», написанное в 1790 г., было напечатано анонимно и в небольшом количестве экземпляров. Появление этой книги вызвало негодование придворных кругов и самой Екатерины II, тем более что «Путешествие» появилось в годы французской революции, к известиям о которой с большой тревогой прислушивался петербургский двор. Екатерина II сама прочла «Путешествие» и написала свои замечания на полях. Об авторе она выразилась так: «он — бунтовщик хуже Пугачева». Радищев был арестован. Следствие по его делу вел знаменитый Шешковский. Дело перешло на суд уголовной палаты, которая 24 июля 1790 г. вынесла Радищеву смертный приговор. Екатерина II заменила смертную казнь ссылкой на 10 лет в Сибирь, в Илимский острог. Когда при Павле I происходил возврат ссыльных, Радищев также был возвращен и поселился в Калужской губернии, где находился под надзором полиции. Только при следующем императоре Радищев получил право въезда в столицу, причем был привлечен к работе в комиссии по составлению законов. Эта работа оказалась для него роковой. Предполагают, что он составил проект «всемилостивейшей грамоты российскому народу», который навлек на него новые преследования. 12 сентября 1802 г. Радищев кончил жизнь самоубийством.
Из всех работ Радищева наибольшее значение имеет «Путешествие из Петербурга в Москву». К книге взят эпиграф из того места «Телемахиды» (поэмы Третьяковского), где описываются мучения порочных людей в загробном мире: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно, и лаяй». Под чудищем Радищев понимал крепостной строй России XVIII в.
«Путешествие» написано в виде путевых очерков, но рассказ о путешествии является только рамкой для сочинения, направленного против крепостного гнета. Книга разделена на главы, носящие названия почтовых станций («София», «Тосна», «Любань», «Чудова», «Спасская Полесть», «Подберезье», «Новгород», «Бронницы», «Зайцево», «Крестьцы», «Яжел – бицы», «Валдай», «Едрово», «Хотилов», «Вышний Волочек», «Выдропуск», «Торжок», «Медное», «Тверь», «Городна», «Завидово», «Клин», «Черная Грязь»).
Книга Радищева дает ценнейший исторический материал о положении владельческих крестьян в XVIII в.
В сочинениях Радищева ясно чувствуется идейное влияние буржуазной французской революции. В главе «Тверь» Радищев помещает известную оду «Вольность», которая в книге
[241]
дана, впрочем, в выдержках, хотя известна и в полной редакции.
Большой исторический интерес имеют и другие сочинедия Радищева, в том числе «Житие Федора Васильевича Ушакова», в котором описывается заграничное путешествие Радищева. Произведения Радищева являются для конца XVIII в. историческими источниками важнейшего политического значения. В. И. Ленин в 1915 г. дал такую оценку деятельности Радищева в статье «О национальной гордости великороссов»: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной “гордости? Конечно, нет. Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т. е. 9 /10 ее населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти – насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великоруссов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров – разночинцев 70 – х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом, начал свергать попа и помещика» (Соч., т. XVIII, стр. 81).
Несомненно публицистический характер имеют и некоторые статьи в сатирических журналах второй половины XVIII в., издававшихся Николаем Ивановичем Новиковым (1744— 1818). В 1769—1770 гг. выходил его журнал «Трутень». Позже Новиков пытался издавать журнал «Пустомеля», выпустив два номера; в 1772—1773 гг. выходил журнал «Живописец» и в 1774 г. — «Кошелек». Издательская деятельность Новикова, как и вся его деятельность, вызывала постоянные подозрения правительственных кругов. В 1773—1775 гг. он напечатал десять томов «Древней Российской Вивлиофики», впервые опубликовав в ней многие исторические памятники. В 1779 г. Новиков взял в аренду типографию Московского университета и вновь начал издавать журналы: «Московское ежемесячное издание» (1781), «Вечерняя заря» (1782), «Покоящийся трудолюбец» (1784—1785). В 1792 г. Новиков был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость, откуда вышел только после смерти Екатерины II.
В сатирических журналах Новикова находим ряд статей, направленных против крепостного права.
До последней четверти XVIII в. Крым, а Кавказ и Средняя Азия в некоторых своих частях даже до второй половины XIX в. не входили в состав России. Поэтому источники по истории этих стран за XVI—XVIII вв. удобнее рассмотреть в особом разделе.
[242]
ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ XX.
 
Завещание отеческое, сочинение И. Т. Посошкова. Новое издание, д0. полненное вновь открытою второю половиною завещания, под ред. Е.М. Прилежаева, Спб. 1893. – Я. Т. Посошков, Книга о скудости и богатстве. Редакция, вступительные статьи и примечания Б. Б. Кафенгауз, М 1937 —Павлов – Сильванский, Проекты реформ в записках современников Петра Великого (изданы проекты Салтыкова, Курбатова, Зотова и др.) Спб 1897— В. И. Семевскии, Крестьянский вопрос в XVIII и в первой половине XIX в. в России, т. I, Спб. 1885.— Сочинения кн. М. М. Щербатова, т. 1—II, Спб. 1898. —Д. Н. Радищева, Полное собрание сочинений, т. I, изд. Академии наук СССР, М.—Л., 1938. — В. П. Семенников, Русские сатирические журналы.
материал размещен 22.08.2006

(3.1 печатных листов в этом тексте)
  • Размер: 129.48 Kb

 

© Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов). Копирование материала – только с разрешения редакции