Устав о цензуре 1826 г. – ОТКРЫТЫЙ ТЕКСТ

Устав о цензуре 1826 г. (9.34 Kb)

УСТАВ О ЦЕНЗУРЕ 1826 г. Устав, в котором закреплены цензурные изменения в связи с переменой правительственной политики в области народного просвещения и сменой руководства ведомством. Утвержден 10 июня 1826 г. В 1824 г. было расформировано Министерство духовных дел и народного просвещения, Министерство народного просвещения восстановлено в прежнем составе, а министром назначен А. С. Шишков. Политика космополитического мистицизма его предшественника кн. А. Н. Голицына вызывала недовольство как иерархов Русской православной церкви, так и образованного общества (что выразилось, например, в «Первом» и во «Втором послании цензору» А. С. Пушкина. После восстания декабристов политика правительства была направлена на усиление идеологического (в том числе цензурного) контроля. Кроме того, практика применения Устава о цензуре 1804 г. вскрыла ряд объективных затруднений, порожденных излишней краткостью этого устава и недостаточной конкретностью содержащихся в нем формулировок.

У. принято считать наиболее реакционным в истории российской цензуры. Этот устав вошел в историю под названием «чугунного». Основные цели цензуры, сформулированные в У., заключались в том, «чтобы произведениям словесности, науки и искусств при издании их в свет посредством книгопечатания, гравирования и литографии дать полезное или, по крайней мере, безвредное для блага Отечества направление». В обязанности цензуры входило «ограждение святыни, престола, постановленных от него властей, законов отечественных, нравов и чести народной и личной от всякого не только злонамеренного и преступного, но и неумышленного на них покушения». Таким образом, по У. цензуре было вменено в обязанность не только разрешение «безвредных, т. е. не содержащих явных нарушений закона произведений, но и одобрение этих произведений, т. е. признание их полезными.

У. весьма подробно описывал правила, которыми должны были руководствоваться цензоры при рассмотрении книг и отдельных сочинений. Число законных поводов для запрещения было увеличено, а сами поводы конкретизированы.

Все сочинения, относящиеся к православному исповеданию, подлежали духовной цензуре. В случае сомнений при рассмотрении произведений, в которых затрагивались вопросы религии, цензоры должны были консультироваться с духовной цензурой.

Запрещалось под видом защиты своего вероучения какое-либо порицание любого из христианских исповеданий.

У. запрещал издавать произведения, в которых излагалось учение каких-либо тайных обществ, мистические и т. п. учения, ссылающиеся на особую древность их происхождения, сочинения магические, астрологические, кабалистические и прочие. Это запрещение довольно последовательно осуществлялось и на практике.

Все учебные книги должны были рассматриваться сначала в высших учебных заведениях и научных учреждениях (Академии наук) и только после получения соответствующего одобрения поступали в общую цензуру. Статьи, касающиеся государственного управления, не могли быть отныне напечатаны без согласия министра, «о предметах коего в них рассуждается». Запрещалось также публиковать стихи, посвященные императору и членам императорской фамилии без их разрешения (которое могло испрашиваться через Министерство императорского двора). Была запрещена публикация записок частных лиц по тяжебным делам, т. е. любая неофициальная информация о судебных процессах.

Запрещались публикации, «не имеющие полноты содержания» в отношении к нравственной полезной или, по крайней мере, безвредной цели. В отличие от Устава о цензуре 1804 г., все места, имеющие двойной смысл, подлежали запрещению, если один смысл мог представляться предосудительным. Запрещено было заменять в публикуемых текстах отдельные «целые места» точками.

Значительное внимание в уставе уделялось литературной критике. Критические статьи должны были быть основаны на беспристрастных суждениях «то в таковом случае, хотя бы содержали в себе неприятные, но справедливые возражения и нужные для пользы языка и словесности обличения в погрешностях, беспрепятственно одобряются к напечатанию». Но при этом в критических статьях не допускалось личных оскорблений, а также, «чтобы они не обращались в бранную, совершенно бесполезную для читателей переписку».

Запрещалась публикация произведений, нарушающих правила и чистоту русского языка (как и других языков, на которых в России издавались книги и журналы). Безусловно запрещались публикации, содержащие грамматические ошибки и т. п.

Особая пространность нового устава (всего 230 параграфов) объяснялась не только усилением цензурных строгостей, но и большей конкретизацией вопросов, касающихся профессиональной литературной деятельности.

Так, в частности, впервые устанавливалось правило, по которому издатель того или иного произведения, если он сам не являлся его автором, должен был представить в цензуру письменное удостоверение, что он обладает законным правом собственности на это произведение. § 74 гласил: «Имея в виду, что сочинители, переводчики и вообще издатели желают сколько можно более усовершенствовать труды свои прежде появления их в свет, и что несправедливо было бы отнять у них всякую к тому возможность после одобрения их цензурою, позволяется им при чтении корректурных листов делать нужную по усмотрению их перестановку слов и переменять некоторые выражения, под строгою однако ответственностию, чтобы таковые сделанные ими изменения отнюдь не превращали смысла».

У. впервые подробно описывал правила, на основании которых разрешалось заводить типографии и издавать газеты и журналы. Содержатели типографий и литографий должны были представлять свидетельства о благонадежности. Право на выпуск повременных изданий могло быть предоставлено только лицам «добрых нравов», известным на поприще отечественной словесности, доказавшим сочинениями «хороший образ мыслей» и способным направлять общественное мнение к полезной цели. У. подробно описывал порядок получения разрешения на повременные издания.

Органы цензуры должны были осуществлять попечение о науках, о «нравах и общей безопасности» и о «направлении общественного мнения согласно с настоящими политическими обстоятельствами и видами правительства».

С этой целью создавался Верховный цензурный комитет, состоящий из министров народного просвещения, внутренних дел и иностранных дел. Этот комитет должен был осуществлять высшее руководство цензурой и определять главные направления цензурной политики.

Цензура по-прежнему должна была входить в компетенцию Министерства народного просвещения. Центральным органом управления цензурными учреждениями становился Главный цензурный комитет, образованный путем переименования Петербургского цензурного комитета. Этот комитет, состоявший из председателя и шести членов, подчинялся непосредственно министру народного просвещения. Главному цензурному комитету подчинялись Московский, Дерптский и Виленский цензурные комитеты, и состоявшие из трех членов. Все указания министра народного просвещения эти цензурные комитеты получали через попечителей соответствующих учебных округов. Жалобы на решения цензурных комитетов можно было подавать в Главный цензурный комитет, а на последний — в Главное правление училищ.

У. действовал менее двух лет. Главной причиной столь скорой замены его новым уставом была не столько его реакционность, сколько стремление правительства объединить в рамках одного ведомства все виды цензуры.

Лит.: Сборник постановлений и распоряжений по цензуре с 1720 по 1862 г. СПб., 1862; [Щебальский П. К.] Исторические сведения о цензуре в России. СПб., 1862. С. 11—12, 34, 37; Материалы, собранные Особой комиссией, высочайше учрежденной 2 ноября 1869 г. для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати. СПб., 1870. Ч. 2; Варадинов Н. В. Сборник узаконений и распоряжений правительства по делам печати, СПб.; М., 1878; Скабичевский А. М. Очерки по истории русской цензуры, 1700—1863, СПб., 1892; Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения, 1802—1902, СПб., 1902; Лемке М. К. Очерки по истории русской цензуры и журналистики ХIХ столетия. СПб., 1904; Мезьер А. В. Словарный указатель по книговедению. М.; Л., 1934. Ч. 3; Оксман Ю. Г. Очерк истории цензуры зарубежных изданий в России в первой трети ХIХ в. // Учен. зап. Горьков. гос. ун‑та им. Н. И. Лобачевского. 1965. Вып. 71; Раскин Д. И. Российская империя ХIХ — начала ХХ в. как система гос. учреждений, службы, сословий, гос. образования и элементов гражд. общества. Lewiston-Queenston-Lampeter, 2001; Жирков Г. В. История цензуры в России XIX в.: учеб. пособие, СПб., 2000; Гринченко Н. А. История цензурных учреждений в России в первой пол. XIX в. // Цензура в России: история и современность: сб. науч. тр. СПб., 2001. Вып. 1.

Д. И. Раскин

(0.3 печатных листов в этом тексте)

© Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
Копирование материала – только с разрешения редакции

На сайте ведутся технические работы