Бадалян Д.А. Cлавянофильский журнал «Русская беседа» и цензура (1856–1860)

«Русская беседа» — самое продолжительное и самое крупное коллективное издание славянофилов. Журнал выходил в течении пяти лет, за которые были изданы 20 номеров или, как тогда говорили, книг. Первая — увидела свет 28 апреля 1856 г. Последняя, датированная 1860 г. — вышла 3 января 1861 г.

Журнал издавался в Москве. Учрежден был на паях: два пая внес его издатель А. И. Кошелев, по одному — Ю. Ф. Самарин, А. С. Хомяков и кн. В. А. Черкасский[1]. Редакторами журнала являлись Кошелев и, неофициально заменявший его с августа 1858 до декабря 1859 г., И. С. Аксаков. Прежде этого соредакторами у Кошелева были: Т. И. Филиппов (1856 г.), П. И. Бартенев (1857 г.), М. А. Максимович (декабрь 1857 — май 1858 г.)[2]. Тираж журнала в самом начале ее издания составил 2400 экземпляров.

С марта 1858 г. Кошелев более года издавал и редактировал журнал «Сельское благоустройство», целиком посвященный обсуждению будущей крестьянской реформы[3]. Так как закон не позволял одному редактору руководить сразу двумя журналами, официально «Сельское благоустройство» называлось отделом «Русской беседы».

До выхода «Русской беседы» славянофилы четыре года были лишены возможности выпускать какие-либо издания. И лишь через полгода после смерти Николая I, 5 сентября 1855 г., Кошелев впервые подал на имя министра народного просвещения А. С. Норова  прошение об издании «Русской беседы». Его поддержали попечитель московского учебного округа В. И. Назимов и товарищ министра кн. П. А. Вяземский, но разрешение на издание журнала было получено лишь с нескольких попыток. Положения славянофилов усугубляло то, что пяти основным участникам будущего издания в 1853 г. распоряжением Николая I было указано публиковать свои произведения только с разрешения Главного управления цензуры.

Разрешение издавать «Русскую беседу» было подписано Александром II 16 января 1856 г. 26 января Вяземский в обход III Отделения обратился к Александру II с докладом, в котором предложил цензурные ограничения с пяти славянофилов-участников журнала[4]. Однако официальный документ о разрешении журнала министерство народного просвещения выслало Кошелеву лишь 3 февраля и вместе с тем было дано указание цензуре об особом наблюдении за этим журналом. Московский цензурный комитет обязан был «при малейшем сомнении» отправлять его статьи в Главное управление цензуры[5].

Первым цензором «Русской беседы» в Московском цензурном комитете стал Н. Ф. фон Крузе. В марте 1856 г. он представил в Главное управление цензуры статьи Хомякова и К. С. Аксакова, запрещенные в 1853 г. к публикации в составе т. II «Московского сборника». Обе статьи в «исправленном против прежнего виде» были отданы на рассмотрение чиновника особых поручений Н. В. Родзянко (он же цензуровал их в 1852–1853 гг.). Работу Хомякова «По поводу статьи И. В. Киреевского “О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России”» Родзянко как и прежде признал непригодной для печати (хотя и с изменившейся мотивировкой) и 30 марта это мнение было одобрено Главным управлением цензуры[6]. Статья же К. Аксакова «Богатыри времен великого князя Владимира по русским песням», рассматривалась на заседании Главного управления цензуры позднее — 16 июня и была разрешена к печати с некоторыми купюрами. В ее защиту на заседании выступили цензоры А. Б. Рихтер, А. О. Пржецеславский и товарищ министра Вяземский.

П. А. Вяземский тогда заявил, что цензура должна оценивать произведение, а не автора, и потому противозаконно судить о рукописи славянофила иначе, чем о рукописи представителя иного направления[7]. В итоге статья К. Аксакова увидела свет в кн. IV «Русской беседы». В кн. I Кошелев поместил комедию К. Аксакова «Князь Луповицкий», и за это ему было объявлено предупреждение[8]. Еще несколько статей из неизданного «Московского сборника» были запрещены к печати распоряжением министра народного просвещения. Среди них «О ремесленном союзе в Ярославской губернии» И. Аксакова. В 1858 г. цензуровавший «Русскую беседу» фон Крузе пропустил эту статью и за это ему был объявлен выговор. Не разрешено было напечатать в журнале и сатиру И. Аксакова «Судебные сцены, или Присутственный день уголовной палаты» и автор дал согласие на публикацию ее в «Полярной звезде» (1858. Кн. IV) А. И. Герцена[9].

В кн. II за 1858 г. появилась статья болгарина Х. Даскалова «Возрождение Болгар или реакция в Европейской Турции», посвященная чрезвычайно острому конфликту, возникшему в Оттоманской империи между болгарским и греческим духовенством. Обер-прокурор Святейшего Синода гр. А. П. Толстой 19 и 22 июня 1858 г. обращался по ее поводу к министру народного просвещения Е. П. Ковалевскому. Ссылаясь на жалобу Константинопольского патриарха, обер-прокурор заявил, что статья проникнута «ожесточением» и «клеветою» против Константинопольской Патриархии. Толстой требовал, чтобы «Русская беседа» (и «Русский вестник», напечатавший аналогичную статью Даскалова) опубликовали «Ответ Даскалову», составленный в канцелярии обер-прокурора. Вслед за тем Московский цензурный комитет потребовал объяснений по поводу этих статей от редакторов обоих журналов и их цензора фон Крузе. Ответ Кошелева, по его просьбе, подготовил Хомяков, который подчеркивал, что «странно и стыдно» было бы не отреагировать на проблему, которая близка «сердцу всякого православного и русского», и вызвала внимание всей Европы[10].

18 августа 1858 г. попечитель московского учебного округа А. Н. Бахметев переслал Ковалевскому ответы «Русской беседы» и «Русского вестника». В сопроводительном письме он признал, что хотя вопросы, которым посвящены обе статьи, требует осторожности, написаны они слишком резко. Однако Бахметев подчеркнул: статьи не касаются догматов Церкви, и для их запрещения не было оснований. В итоге ни «Русская беседа», ни «Русский вестник» не напечатали «Ответ Даскалову» (эта роль досталась «Московским ведомостям»). Но еще до того обер-прокурор объявил по «высочайшему повелению», что статьи и места в статьях «о нашей церкви, о состоянии православия на востоке и греческом духовенстве, не должны быть разрешены к печати без предварительного рассмотрения духовною цензурою». Пострадавшим в этой истории оказался один фон Крузе. Ковалевского возмутил представленный им ответ и 15 сентября министр попросил Бахметева вернуть цензору его письмо, внушив, что повторение подобного будет иметь для него «самые неприятные последствия»[11].

Став в 1858 г. редактором журнала И. Аксаков решил открыть в нем «Славянский отдел», а при редакциях «Русской беседы» и создаваемой им газеты «Парус» устроить славянскую контору, которая занималась бы развитием культурных контактов и обменом информацией со славянскими народами. Поэтому в виде листовок в сентябре были напечатаны: «Объявление об учреждении Славянской конторы» и обращение к славянам на нескольких языках, в котором Кошелев и И. Аксаков призывали их к сотрудничеству[12]. После этого министр народного просвещения затребовал от Бахметева объяснений. 16 ноября славянский отдел был запрещен как непредусмотренный программой журнала. Цензору фон Крузе, разрешившему печать «Обращения» и «Объявления», было вынесено строгое замечание (одновременно наказанию подвергся цензор Н. П. Гиляров-Платонов, пропустивший объявление о газете «Парус», где было сказано о создании в ней славянского отдела)[13].

Надо отметить, что цензор московского цензурного комитета Гиляров-Платонов был весьма близок к славянофилам и с первой книги сотрудничал в «Русской беседе». В прошлом бакалавр Московской Духовной академии Гиляров-Платонов, подготовил для кн. I «Русской беседы» за 1858 г. рецензию «“История Русской Церкви” Макария, епископа Винницкого», где речь об известной работе будущего митрополита Макария (Булгакова). Однако фон Крузе 26 января 1858 г. доложил Московскому цензурному комитету, что эта статья подлежит рассмотрению духовной цензуры (занимаясь цензурой «Русской беседы» в 1856–1858 гг. фон Крузе не боялся рисковать, пропуская статьи, посвященные крестьянскому вопросу, свободе слова и т. д.). Гиляров-Платонов направил свою статью в Московский комитет духовной цензуры, где не решились вынести о ней какое-либо заключение. Тогда он послал статью в Санкт-Петербургский комитет духовной цензуры. Служивший там архимандрит Феодор (Бухарев) рассказывал Гилярову-Платонов в письме от 6 января 1859 г., что его статью «читали с сочувствием многие», долго обсуждали ее, дважды докладывали о ней Митрополиту Григорию (Постникову). Однако митрополит ответил, что не в духе устава «одобрять уничижительный отзыв о живом архиерее», и в итоге в Санкт-Петербургском комитете духовной цензуры предпочли уклониться от принятия решения[14].

Пока еще тянулось обсуждение рукописи, Гиляров-Платонов подготовил и опубликовал в «Русской беседе» (в той самой книге, куда предполагалась первоначальная рецензия) новую статью «Несколько слов о механических способах в исследовании истории». В ней он так же рассуждал об «Истории Русской Церкви», но без упоминания имени ее автора и названия самой работы. В декабре 1858 г. фон Крузе вышел в отставку[15] и следующий номер журнала цензуровал сам Гиляров-Платонов. Затем из-за конфликта с И. Аксаковым он отказался от просмотра «Русской беседы» и журнал перешел к другому знакомому славянофилов, цензору А. Н. Драшусову. В Санкт-Петербургском комитете духовной цензуры (как и в московской духовной цензуре) рецензию «Истории Русской Церкви» сознательно рассматривали без записи о ней в журнале заседаний комитета, т. е. формально она не поступала в цензуру. Пользуясь этим, Гиляров-Платонов еще до получения окончательного ответа из Санкт-Петербурга отдал ее на цензуру к Драшусову. В итоге, статья увидела свет через полтора года после написания в кн. III «Русской беседы» за 1859 г.[16].

История упомянутого конфликта цензора Гилярова-Платонова и И. Аксакова связана с изданием «отдела» «Русской беседы» — ежемесячного журнала «Сельском благоустройстве». Большинство его книг цензуровал фон Крузе. После его увольнения журнал перешел на цензуру к Гилярову-Платонову. В январе 1859 г., не успев ознакомиться со всеми материалами новой книги «Сельского Благоустройства» он взял отпуск, т. к. должен срочно готовить отчет о прежней заграничной командировке. Непроверенные им статьи Гиляров-Платонов отдал только первый день вступившему в должность цензору Д. А. Наумову. И в этот же день Московский цензурный комитет получил циркуляр министерства народного просвещения от 22 января 1859 г., где предписывалось все сочинения по крестьянскому вопросу представлять на проверку не только в Министерство внутренних дел, но и в министерства и главные управления, в ведении которых находятся обсуждаемые в данных статьях проблемы. Буквальное следование этому требованию делало невозможным издание ежемесячного журнала с такой тематикой (на следующей кн. XIV «Сельское благоустройство» было прекращено). Даже отсылка части материалов номера в Министерство внутренних дел срывала выход журнала.

Наумов оказался в замешательстве. Тогда И. Аксаков, заведовавший конторой «Сельского благоустройства», взял статьи назад и обратился к Гилярову-Платонову (который только что пережил смерть малолетней дочери, и должен был сосредоточиться на отчете о заграничной командировке). И. Аксаков предложил Гилярову-Платонову подписать задним числом все материалы номера, включая самые важные и самые спорные в цензурном отношении, подготовленные кн. В. А. Черкасским.

Гилярова-Платонова возмутился поступком И. Аксакова (к тому же в это время по высочайшему повелению ему был объявлен строгий выговор за пропуск статьи в «Русской газете», сочувствующей аксаковскому «Парусу»). И все же Гиляров-Платонов просмотрел и подписал некоторые материалы номера, но исключая подготовленные Черкасским.

Однако после этого он отказался цензуровать «Русскую беседу» пока ее редактирует И. Аксаков, и едва не отказался от «Сельского благоустройства». В свою очередь, Кошелев упрекал цензора, что тот нанес журналу «тяжкий удар»[17]. Но и положение цензора оказалось непросто. После запроса министра Гилярову-Платонову пришлось писать объяснение, почему он не в полной мере выполняет недавний циркуляр[18].

В кн. V за 1859 г. корреспондент «Русской беседы» фольклорист П. И. Якушкин рассказал, как путешествуя по заданию редакции в Псковской губернии, он дважды подвергся аресту полицией. После этого по представлению министра народного просвещения от 31 декабря 1859 г. вышло высочайшее повеление, запрещающее периодическим изданиям направлять корреспондентов для сбора сведений о быте крестьян[19]. Министр так же объявил выговор Драшусову за пропущенные в той же книге «резкое критическое выражение» по поводу «слуха» о готовящемся разделения Московской синодальной библиотеки, а также в стихотворении Н. М. Языкова название А. С. Пушкина «опальным пророком свободы»[20].

Цензура вмешивалась и в помещаемые на страницах журнала художественные произведения, совершая купюры и вынуждая к исправлениям. В частности, были внесены исправления в отрывок из «Семейной хроники» С. Т. Аксакова, в стихотворении И. С. Никитина «Песня», и вовсе, не пропущено к печати, например, стихотворение «Кукла» Владислава Сырокомли (Л. Кондратовича) и стихи И. Аксакова.

Драшусов цензуровал в 1859 г. пять книг. В 1860 г. (когда Аксаков отправился в заграничную поездку) он вместе с Гиляровым-Платоновым участвовал в цензуре кн. I, а кн. II подписывали Гиляров-Платонов и А. Г. Петров.

На этом издание журнала прекратилось. Одна из причин тому — то, что в 1859 г. цензура не разрешила И. Аксакову стать официальным редактором «Русской беседы».

© Открытый текст