Павлов М.А. Государственная регламентация чтения в России 1890-1917 гг.

Работа из библиотеки НОО РОИА размещается исключительно в целях ознакомления читателей с историей цензуры в России.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВ

Павлов Максим Анатольевич

Специальность: 05.25.04 – «Книговедение»

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург – 2000

[2]

падением в феврале 1917 г. навсегда исчезла как составляющая внутренней политики государства. Напротив, данный способ контроля над умами сограждан был востребован пришедшими к власти большевиками, которые, в отличие от царской власти, особо не церемонились с печатным словом. Признание Советской властью нежелательной для чтения рабоче-крестьянской средой почти всей русской дореволюционной и западной буржуазной литературы, привело к планомерным очисткам массовых библиотек, посещаемых именно этими социальными слоями, от данной литературы в 1924, 1926 и 1929-31 гг. Данная идея очистки массовых библиотек от идеологически чуждой или ненужной для постройки нового общества литературы не была придумана большевиками, её теоретические истоки в народнических общедоступных библиотеках. Уже в XIX веке эта доступность понималась в российских народнических кругах специфически: речь шла о резком, если не сказать -революционном, преобразовании «народа» в «читателей». Здесь родилась социально-педагогическая концепция библиотечного дела, считавшая, что цель библиотеки только в «формовке читателя», а книга – лишь «лекарство», «орудие» для воспитания народа[1]. Практические средства для осуществления контроля за чтением народа тоже не пришлось изобретать. В памяти еще оставались примеры недавнего прошлого. Функции Учёного комитета Министерства народного просвещения, контролировавшего состав бесплатных народных и школьных (ученических и учительских) библиотек, принял на себя Главный политико-просветительный комитет (Главполитпросвет) и Центральная междуведомственная библиотечная комиссия при нем. Таким образом, выстраивается непрерываемый, а лишь дополняемый в теоретическом и практическом плане с учётом современности, процесс контроля властью над умами граждан. И этот процесс продолжается и по сегодняшний день. Только сейчас надо говорить не о государственной регламентации чтения, так как печатное слово в наше время не главный распространитель информации как в конце XIX – начала XX вв., а о регламентации информации на всех видах СМИ (печатных, электронных) владельцами данных источников информации, различными властными и финансовыми элитами, не допускающих оппонентов

[3]

и конкурентов к своему средству воздействия на социум, а также прикладывающих все силы для ликвидации действия данного средства у противоборствующей стороны. Единственное существенное отличие современной регламентации от дореволюционной в том, что регламентируется информация не для различных социальных слоев или групп, а для всего населения, находящегося в сфере действия данного СМИ. Отсюда усилия владельцев определённого масс-медиа подавить такой же источник у конкурента, чтобы самим безраздельно властвовать над умами сограждан и формировать их мысли и деятельность в нужном для себя ключе. Этот частный пример преемственности по сути одного явления показывает, что исторический процесс целостен, а не является не связанным между собой калейдоскопом событий; отсюда актуальность данной работы в том, что она раскрывает один из исторических отрезков, до сих пор обстоятельно, в отличие от цензурного контроля, не изучаемого, данного процесса контроля властью над средствами массовой информации, в нашем случае, поскольку речь идёт о дореволюционной эпохе, за циркуляцией печатного слова в обществе.

Целью исследования является попытка дать всестороннюю, целостную картину такого социально-политического и социокультурного явления как государственная регламентация чтения в России в период 1890-1917 гг.

Для достижения этой цели предполагается разрешить следующие научные задачи:

1. Определить основные этапы государственной регламентации чтения в указанный период;

2. Выявить и охарактеризовать правовую базу государственной регламентации чтения на каждый период;

3. Установить социальные слои и группы, являющиеся объектами приложения государственной регламентации чтения;

4. Выявить и охарактеризовать литературу, являющуюся объектом приложения государственной регламентации чтения;

5. Определить оппонентов государственной регламентации чтения и рассмотреть их деятельность;

6. Выявить взаимосвязь государственной регламентации чтения с другими социально-политическими процессами.

 [4]

Объектом исследования является государственная регламентация чтения как социально-политическое и социокультурное явление, а предметом -деятельность государства по ограничению доступа определенной литературы в определённые социальные слои и группы российского общества в означенный период.

Методы исследования. Помимо общенаучных методой анализа и синтеза, методологической основой данной работы является принцип историзма, то есть рассмотрение явлений в их историческом развитии и в связи с социальными, политическими и общекультурными процессами. Кроме того, в соответствии с задачами исследования применялся комплекс взаимодополняющих методических подходов: историко-сравнительный, историко-правовой при изучении влияния государственной регламентации чтения на культурную жизнь социума рассматриваемого периода продуктивным оказалось сочетание книговедческого и культурологических подходов к анализу материала.

Хронологические рамки {1890 – !917 гг.), исследуемые в данной работе не случайны. Именно в этот временной отрезок, с 15 мая 1890 года до 20 апреля 1917 года такое явление, как государственная регламентация чтения, достигло своего чётко выраженного, кульминационного развития. До 1890-х годов государственная регламентация чтения не была отдельным направлением внутренней политики государства в виду отсутствия проводников объектов чтения (массовых библиотек, земских книжных складов, народных школ) в народную среду. «Правила о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за ними», утверждённые Министерством внутренних дел 15 мая 1890 года положили начало этому периоду полного проявления государственной регламентации чтения в жизни российского общества, который продлился до 20 апреля 1917 года, когда государственная регламентация чтения была отменена постановлением Министерства народного просвещения Временного правительства.

Практическая ценность работы состоит в обогащении знаний по истории контроля государства за средствами информации. Материалы диссертации могут быть использованы при дальнейшей научной разработке исследуемой проблематики, а также в педагогической сфере.

[5]

Апробация исследования. Различные фрагменты работы раскрыты в выступлениях на Петербургских чтениях 1998 г., XI Смирдинских чтениях (1999 г), а также на Аспирантской научной конференции Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств 8 апреля 1999 года.

Особенность изученности данной темы в том, что все исследования по контролю за печатным словом по рассматриваемому нами периоду, как дореволюционные (Опацкий В. «Опека над печатью», «Русская пресса и цензура: материалы для характеристики русской прессы» (без указания автора), Энгельгардт Н.А. «Очерк истории русской цензуры в связи с развитием печати (1703 – 1903)», Розенберг В. «Русская печать и цензура в прошлом и настоящем. Статьи Вл. Розенберга и В. Якушкина» и «Летопись русской печати (1907 -1914)» и др. работы), так и послереволюционные (Добровольский Л.М. «Запрещённая книга в России. 1825 – 1904. Архивно-библиографические разыскания», Бережной А.Ф. «Царская цензура и борьба большевиков за свободу печати (1895 – 1914)» и др.) относятся лишь собственно к цензуре, а именно, как мы уже указывали к прямому запрету определённой литературы, данное исследование же впервые рассматривает именно регламентацию чтения, хотя автор данных строк признает что регламентация чтения и цензура могут соприкасаться, как это было во время I Мировой войны, когда военной цензурой и губернаторами были запрещены для распространений определённые периодические издания в губерниях, близких к фронтовой полосе, хотя в остальной части Российской Империи они не были запрещены. Из вышеперечисленных дореволюционных работ хочется отметить информационно богатую работу Н. Энгельгардта «Очерк истории русской цензуры в связи с развитием печати (1703 – 1903)», представляющую из себя исторический обзор отношений прессы и цензуры за 200 лет. Из близко стоящих работ по теме регламентации чтения можно назвать монографию Б.В. Банка «Изучение читателей в России (XIX в.)», где в третьей главе даётся анализ деятельности Особого отдела Учёного комитета Министерства народного просвещения в 70 – 80 годы XIX века, а из дореволюционных следует отметить публикации Я.В. Абрамова в журнале «Русская школа» в разделе «Хроника народных библиотек» и «Хроника народного образования» и отдельную работу Е. Звягинцева «Правовое положение народных библиотек за 50 лет». Я.В. Абрамов в своих публикациях подробно анализирует каталог

[6]

Ученого комитета Министерства народного просвещения, регламентирующий
состав бесплатных народных библиотек, используемых, в основном,
малообеспеченными слоями населения, а также вскрывает злоупотребления на
местах, в провинции, местных властей, которые зачастую в усердии не
допустить в народ «вредной» литературы стремились превзойти и
Министерство народного просвещения, и Министерство внутренних дел. Работа
Е. Звягинцева «Правовое положение народных библиотек за 50 лет», как и
весьма информационно содержательная статья в «Русской школе» Т
Надеждина «Законоположения о народных библиотеках и народных чтениях»
дают подробнь1Й..аналиа.дакрнрдательства о библиотеках и институте народных
чтений с середины XIX в., и законы, регламентирующие литературу для народа
“выделены в них отдельным аспектом. Ценность статей Я.В. Абрамова в богатом
фактическом материале, но и его, и публикации других авторов того времени, в
частности, статьи В.И. Чарнолуского, А.В. Мезьер, НА. Малиновского, А.А.Локтина, Е Звягинцева рассматривают данный вопрос не как самостоятельный, а лишь в контексте библиотечной политики правительства, рассматривают регламентацию чтения как один из аспектов этой политики наравне с финансированием библиотек, кадровым составом, их местоположением.
Научная новизна данной работы обусловлена тем, что государственная
регламентация чтения впервые становится объектом специального
исследования. Определены социальные слои и группы, которые подпадали под
данное явление. Дан развёрнутый обзор инструментов контроля за народным
чтением. Выявлены категории литературы, не регламентированные
государством для чтения определённым социальным слоям (рабочие, крестьяне)
и группам (военнослужащие, учащие и учащиеся школ ведомства Министерства
народного просвещения). Показана взаимосвязь государственной
регламентации чтения с другими социально-политическими процессами, в
частности, с революцией и реформами 1905 – 3907 гг., которые вызвали почти
полное исчезновение государственной регламентации чтения из правового поля
страны, и с I Мировой войной, когда к регламентации чтения присоединилось,-
помимо министерств народного просвещения и внутренних дел, и Военное
ведомство, и в отдельных, в основном, прифронтовых, областях страны
оказалось запрещенным или нежелательным к чтению то. что оставалось
разрешённым в других регионах страны.

[7]

Научная новизна настоящего исследования заключается также в том, что здесь, в отличие от предшествующих работ, рассматривающих данную тему в библиотековедческом аспекте, сделана попытка представить её с книговедческих позиций. Исследуется государственное регулирование чтения различных социальных слоев и групп, а библиотеки и библиотечное законодательство рассмотрены именно в книговедческом аспекте, то есть как главные на ту эпоху проводники объектов чтения (периодического и непериодического печатного слова) в народную среду.

Основными источниками, использованными при создании данной работы, послужили документальные материалы, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве (фонд 734 «Учёный комитет Министерства народного просвещения»), и русская журнальная периодика за указанный период. Из неопубликованных материалов использовались документы из журнала Учёного комитета Министерства народного просвещения, а также циркулярные распоряжения Министерства народного просвещения. Из журнальной периодики указанного периода использовались следующие периодические издания: «Журнал Министерства народного просвещения», «Известия по народному образованию», «Циркуляр по управлению Кавказским учебным округом», «Педагогический вестник Московского учебного округа. Средняя и низшая школа», «Книговедение», «Библиотекарь», «Русская школа», «Вестник воспитания», «Вестник народного образования», «Для народного учителя», «Народный учитель», «Русский учитель», «Внешкольное образование», «Земство и народное образование», «Народное образование», «Народная школа», «Внешкольное образование и самообразование», «Законы, циркуляры и сенатские разъяснения по народному образованию». В данных изданиях были внимательно изучены публикации Я.В. Абрамова, А.В. Мезьер, Н.П. Малиновского, А.А. Локтина, Е. Звягинцева и других по данному вопросу; рассмотрены циркуляры, предложения и другие документы Министерства народного просвещения, Министерства внутренних дел, Военного ведомства, Св. Синода, Главного тюремного управления и Государственной Думы, местных органов власти по данной теме; а также был почерпнут богатый фактический материал об осуществлении регламентации чтения на всей территории России и связанных с этим злоупотреблений и превышений полномочий как центральной, так и местной властью. Большое

[8]

количество документов Министерства народного просвещения, особенно за период 1890 – 1905 годы, относительно регламентации книжного состава народных библиотек, было почерпнуто из изданных в конце XIX – начале XX века сборников законов, циркуляров, инструкций по библиотечному и книготорговому делу. Из них, в частности, можно отметить, составленный В И. Чарнолуским «Сборник законов и справочных сведений о печати, собраниях, съездах, лекциях, народных чтениях, курсах для взрослых, обществах, союзах, библиотеках, книжной торговле, театре, увеселениях, и т.д.», сборник Г.А Фальборка «Библиотеки (общественные и народные) и книжная торговля. Систематический свод законов, распоряжений, правил, инструкций, уставов, справочных сведений и пр.», работу С.Л. Каменешдаго «К вопросу о праве открытия библиотек. (Ст. 175-ая уст. о цензуре и печати)». Особо следует выделить составленный В.И. Чарнолуским сборник «Настольная книга по внешкольному образованию», представляющий из себя полный систематический сборник законов, циркуляров, разъяснений сената и справочных сведений: о библиотеках, книжной торговле, обществах и союзах, собраниях и съездах, публичных лекциях и народных чтениях, школах и курсах для взрослых, театрах, кинематографах и общественных увеселениях, музеях, печати, выставках и других областях внешкольного образования.

            На защиту выносятся следующие положения;
1. Государственная регламентация чтения в период 1890 – 1917 гг. не

была продуманной долгосрочном концепцией контролирования народного чтения, а являлась лишь реагированием власти на определённые социокультурные и социально-политические изменения в государстве;

2. Государственная регламентация чтения была отдельным самостоятельным направлением внутренней политики государства, а не частью цензурной политики;

3. Содержание и характеристика правовой базы государственной

регламентации чтения;

4. Определение социальных слоев и групп, как объектов применения государственной регламентации чтения;

[9]

5. Определение тематико-типологического состава литературы, не регламентированной государством для чтения;

6. Оппоненты государственной регламентации чтения как субъекты государственной власти и социально-политических процессов в государстве.

Данное исследование состоит из вводной части, четырёх глав и заключения.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются задачи, объект и предмет исследования, сформулированы научная новизна и практическая ценность, представлена характеристика источников.

Первая глава «Регламентация чтения в России в 1890 – 1905 гг.» состоит из пяти разделов: «Предыстория вопроса», «Правила от 15 мая 1890 г. и каталоги разрешенных и запрещённых книг», «Контроль за Народными Чтениями», «Регламентация литературы для школьной программы по русской словесности», «Регламентация чтения на местах и борьба за отмену «Правил» от 15 мая 1890г.»

В разделе «Предыстория вопроса» в краткой форме показано, почему такое значимое явление внутренней политики как государственная регламентация чтения могла возникнуть в России лишь в 80-х годах XIX в., а не ранее.

В разделе «Правила от 15 мая 1890 г. и каталоги разрешённых и запрещённых книг» показаны причины появления государственной регламентации чтения в России, проанализированы разрешительные каталоги Министерства народного просвещения, приведены мнения современников о возникшей системе контроля за народным чтением, показано юридическое несоответствие введёной разрешительной системы контроля существующему на тот момент законодательству страны, указано на существование регламентации или скорее даже дискриминации чтения по национальному признаку. В частности, под большим запретом был допуск в библиотеки литературы на украинском языке. В данном разделе показано, что в России до 15 мая 1890 года

существовал единый запретительный каталог для всех публичных библиотек

страны, содержащий более сотни книг и около десятка периодических изданий.

В связи с ростом бесплатных народных библиотек с 80-х годов ХIХ в. в

[10]

правительстве была забита тревога, в частности обер-прокурором Святейшего Синода К.П. Победоносцевым, о проникновении в народ через бесплатные библиотеки нежелательной литературы. В результате в течение 1888 – 1890 гг. была построена, в обход существующего на тот момент законодательства, для бесплатных народных библиотек разрешительная система допуска литературы вместо запретительной, и в бесплатные народные библиотеки стала допускаться только та литература, которая разрешалась «Правилами для бесплатных народных библиотек-читален» от 15 мая 1890 года и каталогами Учёного комитета Министерства народного просвещения. Но помимо правил от 15 мая 1890 г., разрешительных каталогов, книжный состав библиотек также ограничивался многочисленными циркулярами Министерства народного просвещения. Так, циркулярными распоряжениями Министерства народного просвещения от 19 июня 1896 г. за №15075 и от 3 марта 1897 г. за №5587 выписка периодических изданий для библиотек низших учебных заведений разрешалась лишь за те годы, которые были предварительно рассмотрены и одобрены Ученым комитетом. И только циркуляр №10987 от 28 апреля 1901 г разрешил ученическим библиотекам низших училищ и бесплатным народным библиотекам выписывать наперёд те журналы, которые одобрялись за один или два прошедших года Министерством народного просвещения. Также выходили циркуляры, изымавшие из народных библиотек ранее допущенные в них издания или определенный номер издания, в котором усматривалась какая-либо неблагонадёжность. Существовали ограничения по выбору книг и для книготорговли, организуемой земствами. До 1897 г. при открытии земствами книжных складов (оптовых книжных баз) требовалось, чтобы в складах не продавались книги, не вошедшие в каталог допущенных в низшие учебные заведения. Но совсем иначе обстояли дела с распространением «лубочной» литературы частными торговцами. В особом циркуляре Министерства внутренних дел №2783 от 12 июля 1881 г. губернаторам рекомендовалось не препятствовать деятельности торговцев лубочными изданиями потому, что продаваемые данными торговцами произведения, по мнению власти, соответствуют народному менталитету и их распространение не производит никаких вредных для государственной власти последствий. В разделе также рассматриваются разрешительные каталоги для библиотек учебных заведений, показан некий либерализм Учёного комитета, допускавший в ученические •

[11]

библиотеки средних учебных заведений (гимназий) многое из того, что запрещалось для учительских библиотек низших учебных заведений, а также считалось нежелательным для чтения учеников многими педагогическими советами средних учебных заведений. В конце раздела показана реорганизация разрешительной системы допуска литературы, проведённая в 1903 году, в целях придания ей большей четкости и эффективности, а также рассмотрены «Правила о народных библиотеках при низших учебных заведениях ведомства министерства народного просвещения» от 18 января 1904 г. и «Правила для библиотек, открываемых для пользования публики при начальных училищах» от 27 января 1905 г. Показано, что до реформ 1905 года никаких изменений в деле допуска литературы б народные библиотеки не произошло.

В разделе «Контроль за Народными Чтениями» рассматривается история народных чтений в России и контроль со стороны государства за литературой, читаемой на них. В данном разделе показано, что контроль за данной литературой был на порядок строже, чем за допускаемой в народные библиотеки. По правилам 1876 г. народные чтения разрешались только в городах и до середины 90-х годов, в течение 20 лет, вне губернских городов народные чтения были запрещены. С 1894 г. их разрешение было обусловлено для каждой отдельной деревни или школы согласием 3-х министров: внутренних дел, народного просвещения и обер-прокурора Св. синода. Вскоре, разрешение данных трёх сановников сменило согласие приходского священника. Согласно тем же правилам 1876 года разрешённые для публичного чтения сочинения не произносятся, а читаются по тексту без всяких изменений и дополнений, а за малейшее нарушение установленных для народных чтений условий они подлежали немедленному прекращению по распоряжению местного губернатора О характере литературы, допущенной для народных чтений, говорит тот факт, что в IV отделе «Каталога книг для употребления в низших училищах ведомства министерства народного просвещения» «Книги для публичных народных чтений» имеется примечание, что указанная здесь литература годна также и для учеников начальных школ, т.е. маленьких детей.

Только с началом XX в. начались некоторые послабления; право разрешения народных чтений было передано сначала попечителям учебных округов, потом директорам народных училищ, наконец, училищным советам, но с согласия губернатора «Правила о народных чтениях, устраиваемые при

[12]

учебных заведениях ведомства министерства народного просвещения» от 3 декабря 1902 г. отменяли обязательное чтение “по бумажке” и разрешали даже, с разрешения директора народных училищ, брать для прочтения сочинения, не вошедшие в утверждённые каталоги. В заключение раздела подчёркивается, что до реформ 1905 года никаких кардинальных изменений в порядке доступа литературы для народных чтений не произошло

В разделе «Регламентации литературы для школьной программы по русской словесности» рассмотрено ограничение чтения, путём сознательного затягивания ввода в школьные программы по литературе произведений писателей второй половины XIX в., такой социальной категории, как учащиеся Обсуждение ввода в школьные программы по литературе писателей второй половины XIX в. началось в Учёном комитете Министерства народного просвещения ещё в конце XIX в. И лишь в 1905 году этот вопрос был наконец решён, и школьная программа по литературе в средних учебных заведениях, заканчивающаяся до той поры Н.В. Гоголем, была дополнена изучением творчества Н.А. Некрасова, А,Н. Островского, И.А. Гончарова, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, Ф.М Достоевского В разделе приведены мнения членов Учёного комитета Министерства народного просвещения, составлявших школьные программы по литературе, о вводе в программу по литературе новых имён, показан критерий отбора, которым они руководствовались. В частности, предлагалось вносить в школьную программу по литературе только те произведения, в которых проповедуется христианская мораль, а из произведений «обличительною) литературы предлагалось внести лишь те, которые имеют уже историческое значение, не затрагивают злободневных проблем современности. Также в разделе показано, как нерешённость вопроса с включением новых произведений в школьную программу тормозила учебный процесс на местах, и приведён критерий отбора книг для программы для чтения в начальных училищах.

В разделе «Регламентация чтения на местах к борьба за отмену «Правил» от 15 мая 1890 г.» рассмотрены многочисленные перегибы, злоупотребления со стороны местных властей (губернаторов, духовенства, инспекторов народного образования и т.д.) в деле контроля, за книжным составом народных библиотек, а именно недопущение в народные библиотеки литературы, разрешённой каталогами Министерства народного просвещения,

[13]

самовольные изъятия литературы, а также борьба земских учреждений, культурно-просветительских обществ, демократически ориентированных педагогических журналов, отдельных граждан за отмену ограничительных «Правил» от 15 мая 1890 года, и всех связанных с ними ограничений и запрещений. С момента появления вышеуказанных правил со стороны земств появилось немало ходатайств относительно условий открытия и деятельности народных библиотек, но все эти ходатайства в подавляющем большинстве касались отдельных требований министерских правил (напр., о расширении круга лиц, могущих быть наблюдающими за народными библиотеками, о допущении в народные библиотеки тех или иных книг, об общем расширении каталога допущенных книг и т.д.), но не затрагивали вопроса о полной отмене правил, как незаконных и нецелесообразных. В 1904 году, после выхода Высочайшего указа от 12 декабря 1904 года, которым предписано было принять и меры к восстановлению законности в жизни российского общества, ситуация коренным образом изменилась, и требования-ходатайства по отмене Правил от 15 мая 1890 года посыпались как из рога изобилия, так как, по общему мнению, эти правила, введённые административным порядком, противоречили предшествовавшему законодательству. Если обобщить все требования земств, касающиеся вопроса доступа литературы в народные и школьные библиотеки и других ограничений, в частности на земскую книжную торговлю, к декабрю 1905 г. (а именно тогда были отменены «Правила» от 15 мая 1890 г), то получится перечень из следующих пунктов:

1) в учительские библиотеки должны быть допущены все книги и периодические издания, разрешенные общей цензурой;

2) во все народные библиотеки и читальни, как самостоятельные, так и при учебных заведениях, должны допускаться все книги и периодические издания, обращающиеся в публичных и общественных библиотеках, что касается, в частности, правил 1904 г. о народных библиотеках при низших учебных заведениях, то их надо подчинить надзору училищных: советов, и в помещении библиотек должно допускаться также чтение книг;

3) правила 1904 г, о книжных складах-магазинах при низших учебных заведениях должны быть изменены в следующем направлении; разрешение открытия их и общий надзор за ними должны принадлежать училищным советам; к продаже в складах должны допускаться все книги, разрешённые

[14]

общей цензурой; в области книжной торговли необходимы следующие меры: отмена запрета земствам издавать книги, не помещенные в каталоге книг, допущенных Учёным комитетом; предоставление земским управам права посылать офеней из лиц, не состоявших под судом, следствием или надзором полиции, с ведома уездного училищного совета, но без особого каждый раз утверждения офеней администрацией;

4) в круг компетенции училищного совета должно быть включено разрешение и наблюдение за внешкольными средствами образования, т.е. народными библиотеками, воскресными школами, народными чтениями, раздачей и продажей книг населению;

5) выбор школьных учебников и пособий должен принадлежать местным
училищным и школьным советам, сам выбор производится из всех учебных
книг, разрешённых общей цензурой;

6) Учёному комитету Министерства народного просвещения должна

принадлежать только запретительная санкция, а не специальное разрешение;

книг для школьных библиотек, и все книги, не запрещённые им для обращения в этих библиотеках должны считаться разрешёнными для них.

В заключении раздела приведены мнения, выводы представителей . либерально-демократической интеллигенции того времени о неизбежной отмене разрешительной системы допуска литературы, введённой только для одной отдельной категории публичных библиотек – народных бесплатных библиотек, так как существование этой системы привело к тому, что в подавляющем большинстве земских народных библиотек почти половина книг имела возраст от 15 до 24 лет, а в некоторых библиотеках до 70 – 80 % (2/3) книг были старше 15 лет, и уже все просветительные общества высказались в пользу необходимости допуска в народные библиотеки всех книг, не запрещённых цензурой.

В заключении главы подводится итог политике государственной

регламентации чтения в указанный период, рассмотрена идеология, на которой

базировалась эта политика в данную эпоху, выявлены причины сдерживания

многих авторов от допуска в народную среду, подчёркнут полный контроль

данной политики за народным чтением в 1890 – 1905 гг.

Во второй главе «Регламентация чтения в период 1905 – 1907 годов. Реформы» рассмотрена подготовка и проведение реформ со стороны

[15]

министерств народного просвещения, внутренних дел в области регламентации чтения в период 3905 – 1907 годов. Показаны противоречия в процессе реформирования контроля за чтением различных социальных групп (учителей, учащихся), когда власть, выпуская зачастую противоречащие друг другу распоряжения, пыталась таким образом и контроль сохранить, и реформы провести. Наряду с этим приведены многочисленные факты нарушений, самоуправства, в основном, со стороны местных властей в деле недопущения литературы, периодических изданий в библиотеки, по подписке, к продаже

Инициатором реформ в регламентации чтения выступило в начале 1905 года Министерство внутренних дел, представив в Учёный комитет Министерства народного просвещения доклад о неэффективности разрешительной системы допуска литературы в бесплатные библиотеки-читальни и нецелесообразности дальнейшего действия Правил от 15 мая 1890 года. Мотивировка Министерства внутренних дел была практически такая же, что и у публицистов демократических изданий; Я. Абрамова, Е, Звягинцева и др. Министерство внутренних дел обвиняло Учёный комитет в медлительности рассмотрения литературы для народных библиотек, указывало на его неспособность рассмотреть и критически оценить все произведения текущей русской литературы (по данным «Правительственного Вестника» за 1901 г. в России издано более 100 000 названий), на случайность и несистематичность в порядке одобрения книг для народных библиотек. Были приведены многочисленные факты, подтверждающие это. Учёный комитет отмёл упрёки в адрес своей работы, но с доводами Министерства внутренних дел касательно отмены разрешительной системы согласился. Реформы начались после издания Манифеста от 17 октября 1905 года. Сначала последовало разрешение о допуске всех книг, разрешённых для публичных библиотек, в учительские библиотеки при низших учебных заведениях, затем 2 декабря 1905 г. последовала отмена правил о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за ними от 15 мая 1890 г. В феврале 1906 г. Министерство народного просвещения предоставило педагогическим советам средних учебных заведений при выборе книг в ученические библиотеки руководствоваться собственным усмотрением. В области народных чтений хронология реформ была следующая. В конце ноября 1905 г. вышло циркулярное предложение Министерства народного просвещения попечителям учебных округов о народных чтениях, в котором

[16]

указывалось, чтобы директора народных училищ в отношении разрешения устройства народных чтений и подбора материала для чтений действовали согласно Манифесту от 17 октября 1905 г. 4 марта 1906 г. вышли правила о публичных собраниях, но к народным чтениям они не применялись до 31 января 1907 г., когда состоялось Высочайшее повеление об отмене всех прежних правил по устройству народных чтений и об установлении взамен явочного порядка их открытия по временным правилам 4 марта 1906 г. о публичных собраниях. Согласно правилам от 4 марта 1906 г. выбор из числа разрешённой цензурой литературы для народных чтений не ограничивался никакими регламентирующими рамками, но устройство народных чтений в школьных зданиях было поставлено в зависимость от разрешения инспекции по народному образованию; от неё зависело разрешение чтений и их тематика, что ограничивало возможность проведения чтений. Также в 1907 году вышло распоряжение министра внутренних дел П. А. Столыпина об отмене запретительного каталога для всех публичных библиотек и разрешении допуска во все публичные библиотеки всех книг и периодических изданий, допущенных цензурой. Но все эти отмены, разрешения, выпускаемые, декларируемые центральной властью происходили на фоне постоянных нарушений и самоуправства со стороны местных властей, предпринимавших, зачастую с дозволения и указания той же центральной власти, драконовские меры относительно печатного слова. Всё это подчеркивает противоречивость процесса реформ, где с одной стороны декларируемого, свобод, а с другой секретные инструкции с запретительными установками по недопущению проникновения в народ печатного слова. Так, одновременно с выходом указа об отмене запретительного каталога для всех публичных библиотек, Министерство внутренних дел выпустило инструкцию, запрещавшую почтовым конторам выдачу по подписке волостным и сельским правлениям газет демократического направления.

В заключении главы подчёркивается, что свершенные преобразования, проведённые властью под нажимом революционной ситуации в стране, в деле регламентации чтения, независимости библиотек в пополнении собственных фондов были половинчатыми и незавершёнными; библиотеки по-прежнему оставались под неусыпным контролем властей.

[17]

Третья глава «Регламентация чтения в период 1908 – 1914 гг. Реакция» охватывает период правления двух министров народного просвещения А.Н. Шварца и Л. А. Кассо и состоит из трёх разделов «Контрреформы в регламентации чтения», «Контроль за книжным составом школьных библиотек» и «Ужесточение контроля за чтением в связи с I Мировой войной». В данной главе рассматривается усиление регламентирующего контроля в послереволюционную эпоху, показывает наступившую в политике Министерства народного просвещения реакцию, сведение на нет, «откат» от многих достижений в области ослабления контроля за народным чтением в 1905 – 1907 годах. В то же время отмечается подъём общественного движения в стране за перемену библиотечной политики правительства в целом, и отмену какой бы то ни было регламентации чтения, в частности; показывается критическое отношение к проводимой государством регламентации чтения, как правых, так и левых политических движений.

В разделе «Контрреформы в регламентации чтении» показано усиление самоуправства, злоупотреблений со стороны местных властей в – политике регламентации чтения; приведены многочисленные факты закрытия, разгрома неугодных библиотек, недопущения в библиотеки, гражданам но подписке, особенно в сельской местности, периодических изданий демократического направления, изъятия из библиотек литературы, неугодной властям, в частности писателей, экономистов, общественных деятелей социал-демократического, народнического, либерально-буржуазного направления. Вместе с тем показано насаждение в те же библиотеки путём указов, распоряжений, циркуляров литературы православно-монархического и черносотенно-националистического характера. Отдельные губернаторы стали составлять для библиотек, находящихся в их подчинении, специальные каталоги разрешённых и желательных периодических изданий. В частности, тамбовский губернатор в своём циркуляре[2], предназначенном для земских учреждений, разделил периодическую печать на две чётко выраженных группы: православно-консервативную и революционно-либеральную. В связи с чем губернатор б данном циркуляре разделил поступающие б библиотеки и читальни периодические издания на следующие группы: «Желательные», «Не

[18]

особенно желательны, но терпимы», «Не желательны», «Безусловно недопустимы». Изданиям попавшим в последнюю группу циркуляр запрещал допуск в библиотеки читальни и выписку в городские и земские учреждения

Также стали создаваться многочисленные препятствия в деле организации народных чтений. Не разрешались к прочтению биографии и рассказы писателей, стоящих в оппозиции или критически относящихся к существующей власти, в частности Л.Н. Толстого, Н.А. Некрасова, В Короленко. Особенно много ограничений на репертуар народных чтений было наложено к 50-летию крестьянской реформы (19 февраля 1911 г.); многие губернаторы по этой теме допускали для чтения лишь издания всероссийского национального клуба, проправительственной, монархической организации. Апофеозом реакционных постановлений стал выход 9 июня 1912 года «Новых правил о народных библиотеках при низших учебных заведениях ведомства народного просвещения», которые возвращали народные библиотеки при низших училищах почти (а именно такой тип народных библиотек был наиболее распространён) к дореформенному положению, к тому времени, когда действовали «Правила» от 15 мая 1890 г., параграф «4» которых ограничивал состав народных библиотек книгами и журналами, одобренными л допущенными в эти библиотеки Учёным комитетом Министерства народного просвещения. В результате ввода новых правил началась волна изъятий и запретов допуска литературы в народные библиотеки данного типа. Из пришкольных народных библиотек инспекторами народных училищ, под чей контроль они попали, зачастую стала изгоняться вся та литература, которая не попала в рекомендательные каталоги Учёного комитета, которые тот стал выпускать после отмены разрешительных каталогов для помощи народным библиотекам в ориентации на книжном рынке. С вводом новых правил ужесточилось со стороны инспекторов народного образования отношение и к народным чтениям. Стали запрещаться во многих уездах для крестьянского населения чтения на сельскохозяйственные, агрономические темы, а также по ветеринарии, ботанике. В этот же период 1908 – 19! 4 гг. усилились репрессивные меры, в основном изъятия неугодной властям литературы, и ее стороны Министерства внутренних дел в отношении народных библиотек, находящихся вне учебных заведений. Но на фоне разгула реакции в разделе подчёркнуты факты положительных сдвигов в деле регламентации чтения.

[19]

правда весьма немногочисленных и иногда недолговечных. Так, в 1908 году Сенат отменил сделанное в 1901 году министром внутренних дел распоряжение, по которому права земств в книгоиздательстве ограничивались каталогом народных библиотек и училищ. Правда, это постановление было из серии недолговечных. В 3910 году его действие было ограничено сенатским разъяснением, указывающим что в попечение земства о развитии средств народного образования не входят заботы о политическом и общественном воспитании населения путем распространения книг, специально политического направления. Также в разделе отмечается рост общественного движения в поддержку реформ в области регламентации чтения, приведены выдержки из докладов и постановления отдельных съездов, в частности постановления I Всероссийского съезда по библиотечному делу, проходивший в С.-Петербурге с 1 по 7 июня 1911 г. В заключение раздела приведён пример усиленной пропаганды властью отдельных произведений, в данном случае книги А.Д. Нечволодова «Сказания о Русской Земле»

В разделе «Контроль за книжным составом школьных библиотек» выявляется резкое усиление контроля со стороны Министерства народного просвещения за книжным составом библиотек низших учебных заведений и учебниками для классного употребления в данных учебных заведениях. В 1910 году Сенатом было отменён циркуляр Министерства народного просвещения от 1905 г., разрешающий допуск в учительские библиотеки низших учебных заведений всех разрешённых цензурой изданий. Деятельность самого Учёного комитета Министерства народного просвещения в указанный период находилась под сильным воздействием, влиянием ультраправых, монархических и националистических, организаций. Ультраправые обвиняли Учёный комитет в том, что целый ряд хрестоматий, допущенных Учёным комитетом в начальные училища и находящихся на руках у детей 8-12 лет, проникнуты революционными и атеистическими идеями. Под их нажимом из ученических библиотек стали изгоняться учебники, книги для внеклассного чтения, допущенные Министерством народного просвещения в период реформ 1905 – 1907 годов. Данные издания были обвинены в проведении материалистического мировоззрения, в отсутствии христианской духовности и монархического мировоззрения, в подаче одних реальных знаний, в пропаганде пацифизма и антимилитаризма. Некоторые инспектора и попечители учебных

[20]

округов призывали начальников низших учебных заведений изымать из обращения учебные пособия из числа допущенных Учёным комитетом, в которых наличествует преобладание статей, дающих критический взгляд на современность и поэтому способных вызвать у учеников пессимистические настроения[3]. В разделе приводятся ряд циркуляров Министерства народного просвещения и учебного начальства на местах за период 1908 – 1914 годы, отражающих консервативную, реакционную политику властей в отношении регламентации чтения учителей и учеников Указаны и постановления Св. Синода относительно книжного состава церковно-приходских школ Рассмотрено содержание каталога ученических библиотек низших учебных заведений, выпускаемого Министерством народного просвещения, показано относительно бедное содержание его отдела художественной литературы. В заключение раздела рассмотрены постановления I Всероссийского съезда по вопросам народного образования, проходившего в С.-Петербурге с 23 декабря 1913 г. по 4 января 1914 г., относительно регламентации литературы в народных и школьных библиотеках.

В разделе «Ужесточение контроли за чтением в связи с I Мировой войной» показано ужесточение контроля за чтением населения в отдельных, в основном прифронтовых, городах и губерниях, в частности запрет на продажу отдельных изданий, а также воспрещение выпуска произведений печати на языках некоторых народов России. Также выявлено начало регламентации чтения для лиц, находящихся в госпиталях. В конце раздела рассмотрен циркуляр Министерства народного просвещения об учительских курсах, а котором данное ведомство запретило учителям на этих курсах знакомиться с неодобренными Министерством народного просвещения учебными книгами.

В заключение главы подводятся итоги деятельности Министерства народного просвещения и других органов власти в регламентации чтения населения, в целом, и отдельных социальных групп, в частности, за указанный период, отмечается, что все реформы в сфере регламентации чтения, проведённые в период 1905 – 1907 гг. под нажимом революционной ситуации, были во многом сведены к дореформенному состоянию.

[21]

Четвёртая глава «Регламентация чтения в период 1915 – 1917 гг.» состоит из двух разделов «Регламентация чтения перед Февральской революцией» и «Прекращение государственной регламентации чтения».

В разделе «Регламентация чтения перед Февральской революцией» рассмотрена смена курса в сторону демократических преобразований в политике Министерства народного просвещения в результате смены руководства, начало новых реформ в политике регламентации чтения. В тоже время отмечается их половинчатый, лакировочный характер, лишь отменяющий реакционные постановления предыдущей эпохи 1908 – 1914 годов. Так, взамен одиозных правил о народных библиотеках при низших учебных заведениях от 9 июня 1912 года, Министерством народного просвещения были выпущены 21 мая 1915 г. новые правила о народных библиотеках при низших учебных заведениях, которые были немногим лучше в смысле допуска Литературы, чем предыдущие, так как, по прежнему, книжный состав библиотеки определялся рекомендательными списками Учёного комитета, и лишь функции лица, дающего согласие на допуск литературы в библиотеки были переданы от инспектора народных училищ училищному совету. Но отмечается, что нападки на библиотеки и их книжный состав после 1915 г. со стороны Министерства народного просвещения практически прекратились, а продолжались только со стороны Министерства внутренних дел. В разделе особо подчёркивается роль Военного ведомства в деле регламентации чтения в результате военных действий. В заключение раздела подводятся итоги деятельности Министерства народного просвещения в области регламентации чтения в период 1915 – 1916 годов, делается вывод, что хотя и был проведён ряд реформ, облегчающих допуск литературы в народные и школьные библиотеки, но проведённые преобразования носили половинчатый, вынужденный самой жизнью, характер и уступали по размаху преобразованиям 1905 – 1907 годов, так как в основном отменяли перегибы в политике регламентации чтения двух предыдущих министров народного просвещения. К тому же в результате войны регламентацией чтения занялось и Военное ведомство с более жёстким и чётким, чем в Министерстве народного просвещения подходом в деле допуска литературы, а общество, вернее демократически настроенную его часть, могла удовлетворить уже только кардинальная ломка существующего порядка, что и произошло после февральской революции.

[22]

В разделе «Прекращение государственной регламентации чтения» представлено как кардинально после Февральской революции новая власть покончила с государственной регламентацией чтения в стране.

В заключении главы подчеркнуто, что после февраля 1917 года ушло в прошлое (до октября 1917 г.) отдельное направление внутренней политики государства, оказавшее значительное влияние на культурную и политическую жизнь эпохи.

В «Заключении» подводятся краткие итоги исследования. Выделены основные этапы развития государственной регламентации чтения. Выявлены и определены: I) основные категории литературы, нежелательные, по мнению правительства, для чтения народа; 2) главная задача, которую государство хотело решить с помощью регламентирования чтения народа; 3) политическая концепция, на основе которой возникло данное явление; 4) основная причина регламентации государством народного чтения. Дан сравнительный анализ царской политики регламентации чтения и политики советской власти по контролю за чтением народа. Сделан и обоснован вывод о политической «близорукости», концептуальной неопределенности, управленческой недееспособности руководства министерств народного просвещении, внутренних дел. Св. Синода, проводивших данную политику, в частности, и

общем кризисе государственного управления, в целом, что привело к

поражению в русско-японской воине, первой русской революции, а затем и к

полному перехвату управления государством в 1917 году.

1. Контроль за народными библиотеками и чтениями со стороны Министерства внутренних дел и Министерства народного просвещения в России в 1834 – 1906 гг. // Проблемы культуры и искусства: Рос. асп. конф. Тез. выст. – СПб.: СПбГУКИ, 1999. – С 40-43.

[23]

2. Министерство внутренних дел царской России – как инициатор реформ в порядке допуска литературы в массовые библиотеки // Российская культура глазами молодых учёных: Сб. тр. Молодых учёных – СПб., 1999. – Вып. 8. – С. 178 – 184.

3. Государственная регламентация чтения в России в конце XIX века // Клио: журнал для ученых. – 2000. – №10. – (В печати)