О комаре и о лве
Комар пришед ко лву, рече: «Ниже боюся тя, ниже сильнейши еси мене, аще и укусишь мя, кая ти есть сила и крепость, яко дрожиши ногами и грызеши зубами. Сие же на службах бранящиеся творят. Аз же зело есть тебе сильнейши, аще же хощеши, изыдем на брань». И вострубив, комар полете, угрызая окрест носа его, безвласное лвово лице грызый. Лев же своими ногтями драше самого себе, донележе изнемог, лежаше. Комар же, победив лва, воструби и бедную песнь воспев, полете. Паук же сеть извязав паучиную. Во ню же летя комар впаде, и паук его снеде. Снедаемый же комар плакате: «Яко с великими воюяися, от малаго животнаго паука погибох».
Толк. Притча к победившим великих, от малых же низложенных.
О конике, сиречь о кузнечике, и о муравле
Во время осени и зимы пшеница поспеющим муравли зимою от трудов своих питахуся. Коники же умирающе просиша у муравлей пища. Муравли же рекоша к ним: «Чесо ради весною не собирали есте пищи?» Они же рекоша: «Недосуг было, ибо в мусики играюще пехом». Муравли же, восмеяшась, глаголюще: «Но аще в весненное время пелесте играюще, ныне, зимою, согревающе пляшете».
Толк. Притча являет, яко не подобает никому же с небрежением всяко вещи жити, да некогда со скорбию бедствовати будете.
О лисице и о козле
Лисица и козел жаждуще влезоша в кладез. И егда напившися, козел смотряше и, неизходное место видев, усумъвнеся оттуду изысти. Лисица же рече: «Дерзай, козле, потребное аз нечто убо имать себе и тебе к свобождению умыслих. Стани прост, предние ноги к стене приложщи, и роги такожде наперед поклонивши. Аз же потеку, скочив чрез твои плечи и роги, и из кладезя тамо изскочив, посем и тебя отселя извлеку». Козел же увери словесем ея, сие дело готово сотвори. Она же, тако от кладезя по его плечам искочивши, скакаше окрест устия кладезнаго, веселяшися. Козел ю обличаше, яко преступила есть обеты и не сотвори по своему завету. Лисица же к нему рече: «Но аще бысть толику разуму имел, о козле, елико в своей браде имееш власов, не первие вшел бы еси в кладез, прежде даже не размотрив низходное от него».
Толк. Притча являет, яко тако и разумному мужу подобает преже конец зрети вещей, по сем же тако к вещем приступати.
О волке и о жаравле
Волку в шее кость увязне, жаравлю мзду дати обещав, аще главу свою вложи, кость из шеи волчьи извлечет. И жаравль на мзде долгою своею шеею извлекши кость от злестраждущаго волка мзды прошаше. Волк же возсмеявся и зубами стиская рече: «Довлеет ти ся мзда едина, яко от волчих уст и зубов всеядных изнесл еси главу свою целу, ничто же не пострадавши».
Толк. Притча к мужем, иже от бед спасшеся когда, благодетелем же сицевая воздают злобою благодать.
О ластовице
Ластовица с вороною о красоте пряхуся. Отвещавши же ворона к ластовице рече: «Но убо твоя красота в весеннее время процветает, мое же тело зиму удобь претерпевает».
Толк. Притча знаменует, яко крепость плоти лутчи есть благолепия.
Комментарий
Эзоп – как автор, а басни – как жанр пришли в Россию в непростое время. Первый перевод басен был осуществлен в 1607 году служащим Посольского приказа Ф.К. Гозвинским. Казалось бы, тогдашнему читателю держать под подушкой «Временник» Ивана Тимофеева, ан нет: совсем мирное чтиво. Впрочем, может быть, именно слом привычных отношений между людьми, описанный в баснях, и привел, в конечном счете, к Смуте.
XVII век – век революционный, в литературе – особенно. Басни, с их абсолютно светскими проблемами, были серьезным ударом по мозгам не только содержанием, но и по форме. Любителям «плетения словес» было негде развернуться в краткой афористичной манере изложения античного автора. Особенно традиционалистов возмущало то, что у зверей, по большей части заменивших в повествовании человека, предполагать наличие идеи Бога просто абсурдно. Без реакции со стороны церкви это не осталось.
Нам же, людям XXI века, эти проблемы 400-летней давности до фонаря, а с учетом архаичности языка удовольствие от чтения двойное – и забавно, и полезно.
Публикуется по изданию: Памятники литературы древней Руси. XVII век. Книга вторая. М.,1989.