Нижегородская археолого-этнологическая комиссия в 1929 г.

НАЭК работу свою проводила в увязке с Государственной Академией Материальной Культуры, с которой были согласованы план работы и смета Комиссии. В ГАИМК особым совещанием Академии 5 июля 1929 г. был заслушан отчетный доклад НАЭК за 1928 г. и первую половину 1929 г.[1]

Общие собрания и заседания Ученого Совета

В 1929 г. общих собраний членов состоялось 10, заседаний совета – 14. В 1928 г. первых состоялось 5, вторых – 14.

Заслушано докладов и сообщений 27, против 13 в 1928 г. на следующие темы.

История материальной культуры

НАЭК приняла на себя инициативу организации в Нижнем комитета содействия созыву I Всесоюзного Археологического съезда, постановила субсидировать изготовления двух карт археологических и палеонтологических находок на территории б. Нижегородской губернии, 4 июля 1929 г. доложила особому совещанию при Пушкинском Доме Академии Наук СССР о ходе работ Комиссии, связанных с устройством в Болдине государственного заповедника и пр. Совещание одобрило действия  и постановления НАЭК, постановило оказать Комиссии максимальное содействие, признало желательным образование общества друзей Болдинского заповедника и осуществление издания документов о Болдине эпохи Пушкина, намеченного НАЭК к изданию в связи с объявлением Болдинского парка государственным заповедником. Совещание это решило также «просить Академию Наук: 1) об авторитетной поддержке начинаний и предположений Комиссии; 2) об установлении постоянной связи, – при содействии Пушкинского Дома АН СССР по важнейшим вопросам, касающимся Болдина и 3) снабжении экспонатами и литературой. При этом, по предложению президента Академии Наук и директора Пушкинского Дома, постановлено: для более успешного прохождения обращений Комиссии в надлежащие учреждения АН, избрать Пушкинский Дом посредником Комиссии»[3].

Предпринятая НАЭК кампания за объявление парка в Болдине государственным заповедником, завершилась постановлением Наркомпроса РСФСР от 28 мая 1939 г.: «В порядке п. 5 постановления СНК и ВЦИК от 05.X.1925 г., объявить парк в селе Болдино Лукояновского уезда Нижегородской губернии, государственным заповедником. Предложить Главнауке, при распределении субсидиального фонда, рассмотреть дотацию указанному заповеднику». В связи с этим, Коллегия при Крайоно 25.X.1929 г. постановила: «Присвоить Больше-Болдинской школе название имени А. С. Пушкина, предложив Окроно обеспечить переход на программы ШКМ по всем дисциплинам в текущем учебном году. Возбудить ходатайство перед Крайсельбанком о предоставлении Больше-Болдинской ШКМ имени Пушкина долгосрочного кредита на организацию учхоза». Для дальнейшей работы, в связи с предстоящим 100-летием приезда А. С. Пушкина в Болдино, НАЭК предложила Крайоно созвать общественный Пушкинский комитет, ем более, что предложениям Главнауки и Правления Нижегородского Краевого Научного Общества, работы по Болдину Комиссия из своего производственного плана должна исключить.

Сообщение ак. А. Н. Самойловича поставило Комиссию перед востоковедной проблемой. Постановка вопроса о вымирании марийцев б. Тоншаевской волости Ветлужского уезда, приблизило ее к работе по национальным меньшинствам Края. И, наконец, доклад А. С. Ляпуновой завершился сближением НАЭК с научным объединеним профессоров, преподавателей и студентов Государственной Консерватории в Ленинграде «Музыкально-Краеведческим кружком».

По предложению и при содействии комиссии кружок намечает ряд музыкально-этнографических работ на территории Края.

Комиссия принимала участие во вскрытии гробниц в б. кафедральном соборе (делегирован был Н. В. Ильин) и в наблюдении за земляными работами в Кремле (С. М. Парийский и И. Л. Хуртин), передала в литературный музей им. М. Горького принадлежавшие ей рукописи В. Г. Короленко по описанию дел «Балахонского магистрата», обратилась в этот музей с просьбой собирать рукописный и т.п. материал, относящийся к жизни и работе писателей и ученых нижегородцев.

Для сношения с центральными и периферийными научно-общественными организациями были выделены члены, с ЦБК член-корреспондент В. Т. Илларионов, и с организациями Вятского округа И. А. Шубин. Членами-корреспондентами Комиссии избраны: П. Н. Луппов (Вятка), А. С. Ляпунова (Ленинград), И. И. Квасов (Муром), Гаворская (Котельнич), П. П. Петров (Чебоксары), тов. Ильинский (Красные Баки).

Комиссия принимала участие в I-й Краевой Конференции музейных работников и краеведов, состоявшейся в Нижнем в сентябре 1929 г. (В. Т. Илларионов, С. И. Святицкий, Н. А. Саввин). Доклады о деятельности Комиссии состоялись в правлении Нижегородского Краевого Научного Общества и в Канавинском обществе изучения края им. М. Горького. Производственный план был доложен, кроме того, – Коллегии Крайоно (письменно), Главнауке и Академии Истории Материальной Культуры. Деятельность Комиссии всеми ими одобрена, план археолого-этнологических работ также. Избрана Комиссия по пересмотру устава НАЭК (С. М. Парийский, В. Т. Илларионов и Н. Ф. Козлов).

В отчетном году изданы «Болдино и А. С. Пушкин», Н. А. Савина и «Нижегородская Археолого-Этнологическая Комиссия в 1927 и 1928 гг.». Первое из этих изданий, вышедшее из печати под наблюдением члена Комиссии, конструктора книги Н. В. Ильина, в значительной части было распродано, а также как и второе издание – рассылалось в порядке книгообмена научным учреждениям и обществам, преимущественно тем, которые ведут разработку вопросов в разрезе задач Комиссии. Особо отмечается получение от Археографической Комиссии Академии Наук ее многотомных и весьма ценных изданий, вышедших за последнее десятилетие.

Командированы были: В. Т. Илларионов для ознакомления с Антропологическим Институтом I Московского Государственного Университета, в Главнауку и ЦБК, по делам Комиссии. П. О. Пилашевский в старообрядческий Хахальский район бывшего Семеновского уезда для работы на тему «Старообрядческое народное творчество и влияние на него современности», Н. А. Саввин для доклада о работе НАЭК – в Академию Истории Материальной Культуры и Пушкинский Дом Академии Наук СССР и в с. Болдино, М. П. Званцов в Арзамас, для фотографирования архитектурных памятников.

Производственный план полевых работ Комиссия не выполнила, вследствие неполучения субсидии. (На 1930 г. субсидия дана вновь).

Библиотека Комиссии по числу экземпляров увеличилась с 350 до 420 экземпляров.

Состав членов и членов-корреспондентов Комиссии в 1929 г. увеличился до 60, против 47, бывших в 1928 г.[4]

Имеется свыше 15 печ. л. работ членов НАЭК.

Бюджет НАЭК

за 1928/29 год

На 1-е октября 1929 года за Археолого-Этнологической Комиссией числится в долгу Нижполиграфу 103 руб. 83 коп.

Личный состав НАЭК в 1930 г.

Почетные члены – Академики:

Н. Я. Марр, С. Ф. Ольденбург и С. Ф. Платонов.

Ученый совет:

Председатель В. Т. Илларионов,

Заместитель председателя Н. В. Ильин,

Ученый секретарь С. И. Святицкий.

Члены: С. М. Парийский, С. С. Аверкиев и С. М. Папарин.

Кандидаты в члены Совета: Н. И. Умнов, В. А. Ликин и Н. Ф. Козлов.

Члены Ревизионной комиссии: И. Л. Хутрин, Н. Ф. Карбовец и И. А. Милотворский.

Члены НАЭК: Аверкиев С. С., Архангельский С. И., Баранов А. И., Богодуров А. А., Вицинский В. П., Горбачев А. М., Дмитриев А. М., Дмитриев М. П., Дроздова С. И., Жуков П. С. (Москва), проф. Задарновский В. К., Званцов М. П., Зеленов И. К., Иванов И. И., Иконников А. И., Илларионов В. Т., Ильин Н. В., Карбовец Н. Ф., Кислицын Н. Ю., Козлов Н. Ф., Крылов А. А., Крылов П. И., Куль И. С., Линьков А. Н., Ликин В. А., Луппов П. Н. (Вятка), Марков Д. А. (Ветлуга), Мельников А. П., Милотворский И. А., Мощанский А. А., Окулич И. С., Папырин С. М., Парийский С. М., Петров (Чебоксары), Пилашевский П. О., Приматов А. Ф., Прокопьев Д. В., Пушкарев В. С., проф. Романов К. К. (Ленинград), проф. Романов Н. М., Саввин Н. А., Садовская А. И., Садовский А. А., акад. Самойлович А. Н. (Ленинград), Святицкий С. И., Соколова М. А., проф. Спицын А. А., проф. Станков С. С., Умнов Н. И., Хуртин И. Л., Шубин И. А.

Члены-корреспонденты: Гонорская Н. М. (Котельнич), Ильинский С. Ф. (Красные Баки), Квасов И. И. (Муром) и Ляпунов А. С. (Ленинград).

Рефераты докладов и сообщений, прочитанных в НАЭК в 1929 г.

Нижегородский край и востоковедение

Академик А. Н. Самойлович

Нижегородская археолого-этнологическая Комиссия за 1927-28 годы предусматривает в докладе Н. Ф. Карбовца необходимость подготовительной работы для развертывания деятельности Комиссии и других научных организаций в центре Нижегородского края. Эта подготовительная работа не может не затронуть среди других вопросов и вопроса об обеспечении изучения прошлого и настоящего состояния национальных меньшинств, большинство из коих в Нижегородском крае принадлежит к так называемым (я лично являюсь противником этого названия) восточным народам.

По линии интересов нацменьшинств Комиссии принадлежит таким образом наметить востоковедные задачи применительно к потребностям края.

В числе членов Комиссии имеется два востоковеда: академики Н. Я. Марр и С. Ф. Ольденбург, возглавляющие современное востоковедение в СССР и по своим научным и общественным интересам стоящие близко к нацменам Нижегородского края как турецкой (чуваши, мишари, татары), так и финской (вотяки, марийцы, мордва) групп. Участие этих академиков в деятельности Комиссии в высшей степени облегчает  предстоящую ей востоковедную работу и получение содействия в этой работе со стороны востоковедных учреждений Ленинграда и Москвы.

Главное содействие в области археолого-этнологического изучения турецких и финских народов нашего края Комиссия может и должна получить в Ленинграде от Туркологического кабинета и Комиссии по изучению племенного состава населения СССР при Академии наук, от Академии истории материальной культуры и от Этнографического отдела Русского государственного музея. Для Комиссии было бы весьма полезно связаться с названными учреждениями в период подготовительной работы по вопросам востоковедения ради согласования планов и распределения предстоящей деятельности. Некоторые из сотрудников помянутых учреждений могли бы явиться активными членами Комиссии.

Делом первостепенной важности для Комиссии необходимо вместе с тем признать установление теснейших связей с национальными научно-исследовательскими и культурно-просветительными организациями восточных народов края и привлечение их представителей в состав Комиссии. Опыт научных учреждений Союза показывает, что неизбежны затяжные трения, поглощающие много времени и энергии и тормозящие творческую работу, если с самого начала не проявляется со стороны Краевых учреждений чуткости к законным стремлениям национальностей и свежести взглядов при подходе к вопросу о нормах отношений с местными научными организациями.

При наличие в составе населения Нижегородского края до 20% представителей Востока, Археолого-этнологическая Комиссия не может не быть заинтересована в том, чтобы край приступил к подготовке собственных востоковедов, для чего необходимо содействовать созданию востоковедных кафедр при краевых вузах и организации или расширения востоковедных отделов при краевых библиотеках и музеях.

Нижний Новгород, лежащий на древнем водном пути торговых и культурных сношений между Западом и Востоком, превратившись теперь в центр нового края, который заключает в себе часть Советского Востока, должен стать одним из видных очагов советского востоковедения.

1. Задачи НАЭК в связи с созывом I-го Всесоюзного археологического съезда.
2. Работы в России по составлению археологических карт.

В. Т. Илларионов

1. Созываемый Всесоюзный археологический съезд существенно отличается от Всероссийских археологических съездов, в работе которых канвой проходит собирательство, разнохарактерность (доисторическая археология, классическая, восточная. русская, церковная, искусство и др.) и специфическое любительство.

Всесоюзный съезд собирается по инициативе Главного Управления по делам научных учреждений, в условиях далеко отличных от дореволюционных: за период, истекший со времени последнего Всероссийского Съезда, в нашей науке возникли новые гипотезы, методологические вопросы, новые организационные формы и условия научной работы в музеях, обогатившихся за годы революции, в университетах, где впервые возникли кафедры археологии и в краеведении, которое мощно и организованно помогает археологическим исследованиям. Археологическая наука становится на путь государственного планирования, которое одно только в состоянии обеспечить дальнейшее ее мощное развитие.

Предварительный Комитет по созыву Съезда в Москве, и комитеты содействия созыву, организуемые в крупнейших центрах СССР должны обеспечить успех работам Съезда. От них требуется подготовить порайонные итоговые доклады об успехах археологии за годы революции, участвовать в выработке проекта плана археологических работ в республиках, обозреть археологические собрания музеев, учесть практикуемые методы учета и охраны памятников, составить научные каталоги таких памятников, подытожить популяризаторскую деятельность мест, наметить в этом отношении дальнейшие планы и вообще мобилизовать вокруг созыва Съезда научную общественность. Съезд будет посвящен назревшим вопросам теории, методики, планирования строительства археологических отделов в музеях, издательства, кадров, популяризации и др.

Перед НАЭК, в связи с созывом Съезда также стоят эти задачи, разрешить которые возможно лишь  при активном участии в работе Нижегородского комитета содействия созыву Съезда местных научных учреждений, научных и общественных организаций. Но в Нижнем подготовительная работа будет затруднена из-за только что проведенного районирования.

Нижегородский Комитет содействия созыву I Всесоюзного Археологического Съезда должен поставить и разрешить такие вопросы в первую очередь, как учет, собирание и библиографирование археологической литературы, изданной в границах Нижегородского края за годы революции; организация сети членов-корреспондентов  в округах и автономиях (Чувашской Республике, Вотской и Марийской А.О.), составление ко времени созыва Съезда карт расселения неолитического человека на территории Нижегородского края, палеонтологических находок четвертичного периода и отчетного обзора археологических работ за период, истекший со времени Новгородского Съезда. Нижний должен найти необходимые средства, для посылки делегатов на съезд и на издание отчета о работах Комитета содействия или специального труда. Вопрос о полевых археологических работах в крае зависит целиком от того времени, на которое будет созван Всероссийский Археологический Съезд.

1. Представлен обзор работам в СССР по составлению археологических карт. Особо освещена в этом отношении роль Московского Археологического Общества. Даны перечень составленных и подготовлявшихся карт и обзор многочисленных материалов, изданных в разное время, которые могут служить делу составления археологической карты СССР.

Изложена история вопроса, начиная с периода, когда М. В. Ломоносов, заведуя Географическим Департаментом Академии Наук, разослал «местным людям», в связи с работой над «ландкартой Российской», известную анкету, в которой, между прочим, требовалось «показать, где есть следы старых рек, которые ныне заросли и высохли, в которую сторону простираются, как их ныне называют» и «назначить, где есть старых городов оставшиеся развалины или городища, в каких состоят остатках и признаках и как их называют», – до последних лет, еогда регистрация археологических памятников поставлена особенно широко. Отмечена особо роль архивных комиссий, статистических комитетов и попытки, в связи с составлением карт, суммировать громадный количественно, археологический материал.

Первобытное судоходство на Волге.

И. А. Шубин.

Доклад был основан на многолетних работах автора по изучению Волги и Волжского пароходства. Представлен был обзор восточным сказаниям о начале судоходства и законодательства о судоходстве древнейших времен.

Охарактеризованы типы первобытных плотов, лодок, судостроение. В связи с темой доклада даны перечень и описание рисунков судов, найденных при раскопках на Ладожском озере, в Киеве и др.

К материалам о «балахонских кирпищиках».

С. М. Парийский.

Капитальное строительство в крае, в связи с реконструкцией сельского хозяйства, невольно обращает наши взоры, согласно с целями и задачами Комиссии, на наших древних нижегородских строителей-плотников и балахонских «кирпищиков». Первые сыграли свою роль в истории Волжского судостроения, вторые – вопрос является далеко не разработанным. Первые сыграли свою роль в истории Волжского судостроения, вторых – вопрос является далеко не разработанным.

Основным материалом по истории «балахонских кирпищиков» являются «Писцовая книга по г. Балахне» и «Нижегородские платежницы». Материал этот трактует о числе этих «кирпищиков», их хозяйственном инвентаре, усадьбе, кирпичных сараях, а платежницы устанавливают тот факт, что кирпищики были освобождены от податей и повинностей по своему «ремеслу».

Грамота 1666 г., по которой «все, до одного человека – каменщики и кирпичники» должны собираться в Москву «для старания» говорит, несомненно, о том, что сфера деятельности балахонских кирпищиков выходит за пределы Нижегородского края.

Приготовленный кирпич шел на ремонты, например, Нижегородского кремля, Печерского монастыря и т. д., на «церковное строение», как об этом свидетельствует договор Иноземцева с церковными старостами Головановым и Скрыпиным 1752 г. о сделании 60000+15000 кирпича на церковное строение по 1 р. 25 к. за тысячу, без доставки. Журналы Наместнического Правления дают сведения о том, что «на кирпичных заводах в Балахне приготовляется до 400 000 кирпича в год. Цена им 4 руб. тысяча, размер кирпича = 7 × 3 ½ × 1 ¾ вершка».

Данные до XVII столетия крайне разбросаны и требуют тщательной проверки и обработки. Имеющиеся данные, однако, дают возможность, хотя и не полностью, восстановить картину промысла и установить их экономическую ценность. Промысел развивался под новгородским и псковским влиянием.

1. Из истории с. Болдина (по новым документам).
2. 130-й юбилей приезда А. С. Пушкина в с. Болдино.

Н. А. Саввин.

История Болдинской крепостной крестьянки. В 30-х годах XVIII века, при дяде поэта, Льве Александровиче Пушкине, том самом дяде, который по свидетельству поэта-внука «весьма феодально повесил учителя-француза за связь с женою помещика», одна болдинская крестьянка вышла замуж за крестьянина ближайшего села […], принеся ему в приданое детейот первого мужа и свой скарб вместе с лошадью, но все это было сделано без воли помещика. Началось дело. Крестьянку заставили отправиться во Владимир, в консисторию, но, по-видимому, расторгнуть брак было нельзя. Через шестнадцать лет после этого началось преследование священника, повенчавшего этих двух крепостных. С ним тоже поступили сурово: через полтора десятка лет назначили эпитимию. Одна из страничек крепостного быта.

Духовенство в Болдине в 1829 году. Сохранилась книга – опись всех церквей Лукояновского уезда с содержанием сведений о церкви и церковном причте.

Оказывается, в год первого приезда Пушкина в Болдино, церковная колония насчитывала 42 члена, она занимала целый обособленный поселок, владели собственными домами, пользовались землею (в количестве около 50 десятин).

Было три священника, между ними точно были поделены крестьяне-прихожане как в Болдине, так и в деревушках, приписанных к Болдину; в среднем на каждого священника падало около 1200 человек-прихожан. В общем, это был довольно богатый приход, приносивший много дохода духовенству.

Болдинцам не дешево обошлась их каменная церковь за сто двадцать лет ее существования.

История продажи Болдина казне. После революции 1905 года Л. А. Пушкин, внук Льва Сергеевича, беспутного брата поэта, серьезно обеспокоился своим положением и предлагает правительству купить у него Болдино, как связанное с творчеством поэта, причем откровенно признается в своем заявлении о трудности жизни помещиков в деревне, в виду враждебного отношения крестьян. начались бесконечные заседания у губернатора по этому поводу, с высказыванием самых разнообразных предположений об увековечении памяти поэта вплоть до высказанного одним из участников заседания проекта построить в Болдине школу кройки и шитья на том основании, что любимая героиня Пушкина, Маша, в «Капитанской дочке», и она была скромная, смиренная девушка, любившая заниматься шитьем. В конце концов Болдино было передано земству, и оно построило там начальную школу имени Пушкина. Как это далеко от объявления Рабоче-крестьянской властью Болдинского парка государственным заповедником.

1. В связи с предстоящим осенью 1930 г. 130-летним юбилеем докладчиком были поставлены задачи, в большинстве уже осуществленные: объявление парка в с. Болдино Государственным заповедником, присвоение школе имени А. С. Пушкина, организация библиотеки в с. Болдино и т. д. Не осуществлено, из-за недостатка денежных средств, издание документов о с. Болдине.
2. Нижегородика ленинградских и московских архивов.
3. Бытовое достояние Выксы.

III. Памятники Павлова 19 века.

Д. В. Прокопьев.

В архивах Ленинграда и Москвы докладчиком выявлено большое число документов, планов, чертежей, фотографий, зарисовок г. Нижнего Новгорода и местной губернии, относящихся к разным народам. Зарегистрированный картографический и иллюстративный материал является прекрасным дополнением к труду нижегородских краеведов-историков, работавших десятилетия над архивными материалами.

1. Выкса представляет исключительный интерес для историка-искусствоведа: здесь сохранилось значительное количество памятников бытовой истории усадьбы-завода с половины 18-го века до наших дней. Особую ценность представляет комплекс сооружений, доходящий до самой редкой категории бытовых памятников – рабочих жилищ конца 18 – начала 19 века. При посредстве собранных на месте материалов, архивных данных, воспоминаний старожилов, личных обследований фото и зарисовками дана характеристика отдельных групп усадебных сооружений. Из них первостепенный интерес имеет дом основателя завода И. Р. Баташева 1760-76-х гг. и очень интересными барочными воротами и охотничий домик 18 века в Досчатом («Мыза» или «Гульбище») в псевдо-готических формах с останками прекрасной росписи стиля Людовика XVI внутри. Много художественных ценностей сохранилось в церкви завода, построенной в 1773 году: резной иконостас Рокайль, чугунное литье (полы, решетки, лестницы, ограда). Трапезная церкви в стиле Ампир с живописным плафоном Басина. Кладбище Выксы – музей чугунного литья. Ряд памятников начала 19 века в виде урн, плит, колонок с вазами, стел, – работы Сноведского завода, который, по выражению местного летописца, в начале 19 в. «литьем изящным щеголял». От старого помещичьего быта Выксы особенно 1820-30-х гг. остались богатые театральные вспоминания. Роскошное здание театра было сломано в 1890-х гг., но уцелел по сие время так называемый «школьный дом» или «гарем» – флигель в турецком стиле, в котором жили крепостные актрисы эпохи 2-го владельца Выксы – Шепелева, бывшего страстным театралом.

Наряду с монументальными и светлыми постройками выксунских «господ», впечатляющи старинные рабочие дома завода: мрачные и темные с высокими и крутыми крышами. На некоторых домах имеются украшения из чугунного литья. Некогда эти постройки принадлежали заводу, с 1860-х годов многие были проданы в собственность рабочим. Этих домов осталось уже немного. Вместо них вырастают постройки нового рабочего поселка, но их старинная мрачность и бытовая выразительность заслуживают фиксации фотоаппаратом и кистью художника.

III. 19-й век в Павлове типичен особой экономической ролью в жизни этой промышленной вотчины «графа-государя» Шереметева группы крепостных богатеев, так называемых первостатейных или капиталисных крестьян. Их ревностностью и средствами сооружены богатые церкви с. Павлова. Одна из них церковь Богоявления – произведение талантливого арзамасского уроженца М. П. Коринфского (1788-1851) – автора многих классических сооружений в губерниях Поволжья. Павловская постройка Коринфского датируется 1814 г. и великолепно сохранила ансамбль начала 19 века. Живопись церкви фресковая «города Ярославля», иконописного художества мастера Ф. Б. Банщикова и К. Смирнова 1818-21 года. Среди предметов внутреннего убранства престольная одежда из коронационной робы императрицы Марии Федоровны, исполненной в Лионе и опоздавшей к коронации. Помимо упомянутого первоклассного памятника церковной архитектуры Павлово имеет интересные дома, стиля Ампир, характерные для капиталистического быта дворянской вотчины, купеческие дома, эпохи «после воли», отделанные с претенциозной роскошью. Поблизости Павлова был обследован «купеческий» монастырь Абабковский, сохранивший интересные бытовые материалы, ныне вывезенные в Нижегородский государственный музей.

Доклад иллюстрировался фотоснимками.

1. Памятники архитектуры XVII-XVIII вв. в Павлове и Павловском уезде.
2. Ремонты памятников старины в Нижнем Новгороде в 1928 году.

А. Иконников.

1. Спасо-Преображенский собор г. Павлова построен в 1643-1666 гг. князем Я. К. Черкасским. По своей конструкции, плану и обработке – это типичный московский «бесстолпный храм» середины XVII в., со многом близкий, например, церкви Успения в Гончарах в Москве (1654 г.). Архитектура его не имеет никаких признаков провинциализма – это сооружение возникло не по местному «социальному заказу», оно явилось результатом строительной деятельности боярина, видного представителя московской аристократии.

Несколько искаженный снаружи переделками (особенно портит памятник цементная штукатурка, сделанная в 1904 г.) и поновлениями, собор внутри не сохранил и следов первоначальной обработки. Уцелел в темном приделе иконостас XVII в. с басмой царские двери его, судя по церковной летописи, работы изографа Дорофеева. Имеется ряд икон XVII и XVIII вв., подписанных местным мастером.

Здание собора предположено использовать для размещения музея, что нужно признать вполне рациональным, при условии сохранения внешнего вида памятника.

Памятником XVIII в. в г. Павлове является церковь «Воскресения» (1778). Это сооружение возникло целиком на местной почве «тщанием прихожан» – богатых крепостных гр. Шереметева. В противоположность собору, архитектура которого вполне столичная, здесь налицо провинциальное запоздание (на целое столетие) архитектурных форм конца XVII века.

Как и в других памятниках архитектуры Павлова в Воскресенской церкви имеется ряд подписанных работ местных иконописцев XVIII в.

Другой памятник XVIII в. в Павлове – «Покровская» церковь (1782), мало интересна и сильно искажена.

Ворсменский «Острово-озерский» монастырь – комплекс построек 1680-1690 гг., «вотчинный монастырь», центр больших вотчин кн. Черкасских.

Собор монастыря (1698) архаизированного стиля, куб, со строгим «троечастным» делением фасадов, с полуциркульными закомарами. Другая церковь (1694) и колокольня довольно типичные образцы московского строительства второй половины XVII в. Стены и башни имеют декоративный характер, корпуса келий мало сохранили свои первоначальные формы.

В имуществе монастыря мало сохранилось вещей от времени его расцвета, но все же в Нижегородский Государственный музей вывезен ряд интересных предметов: шиье, ткани и пр. XVII-XVIII вв.

Деревянная церковь в с. Абабкове Павловского уезда (1733 г.) сохранила внутри целиком наивную «деревенскую» обработку. Снаружи памятник несколько попорчен, но все же типичная деревенская церковь начала XVIII в. Уцелели по-видимому, из первоначально существующей здесь церкви расписные «тощие свечи», вывезенные в Нижегородский государственный музей, являющиеся образцами декоративного искусства XVII в.

2. Отремонтированы два памятника XVII в. – Настоятельские покои «палат» в бывшем Печерском монастыре и дома так наз. «Пушникова» № 44 по ул. Гоголя.

Первое здание поступило в ведение Губмузея полуразрушенным вследствие пожара. Недостаток средств не позволил провести полное восстановление памятника и ради спасения от разрушения наиболее древней части сооружения (нижних этажей) пришлось пойти на разборку верхнего этажа, надстроенного, по-видимому, в начале XVIII в. Перед разборкой верхнего этажа здание было обмерено. Нижние этажи XVII в. были капитально отремонтированы, причем была частично восстановлена утраченная первоначальная декоративная обработка фасадов – карнизы и наличники.

В доме «Пушникова» ремонт заключался в восстановлении разрушающихся частей и поддержании пристройки крыльца.

Был дан стилистический анализ обоих памятников. Сообщение сопровождалось демонстрацией фотографий и чертежей.

К изучению старообрядческого фольклора Семеновского Заволжья.

П. О. Пилашевский.

Работы намечены в отдаленном Хахальском районе, бывшего Семеновского уезда и ставили задачу – исследовать влияние современности на старое, народное, главным образом, скитское творчество.

Работы проведены летом 1929 года.

1. К вопросу о вымирании марийцев в бывшей Тоншаевской волости Ветлужского уезда.
2. К вопросу о колонизации Ветлужского края.

Н. Ф. Козлов.

1. В Тоншаевском районе, вошедшем в состав Котельнического округа, сохранилась народность марийцев, группы луговых, аборигенов Поветлужья.

Еще в XVIII веке по всей Верхней и Средней Ветлуге и ее притокам сидело сильное племя марийцев, образовав своей независимостью в последующее время серьезный барьер усиливающейся Москве в ее попытках к обладанию Уралом. Самостоятельности марийцев много способствовала местная природа с огромнейшими массивами непроходимых лесов, болотами, лесными речками.

Свою политическую самостоятельность ветлужские марийцы утратили в XV веке, подпав под власть казанских татар и, вскоре после этого, вслед за падением Казани, – под власть Москвы. Но национальная самостоятельность их сохранилась до сего времени.

Теперь по всей верхней Ветлуге марийцы живут только в Тоншаевском районе. В остальной части бывшего Ветлужского уезда от них остались лишь названия рек, деревень, большое количество городищ и могильников.

В пятилетие 1910-1915 гг. марийцев в волости насчитывалось около одной трети общего количества населения в 16 тысяч человек, стало быть свыше 5 тысяч человек. Только деревня Ошары была исключительно марийской.

Около 1912 года вернулся в Ошары с действительной военной службы солдат-мариец и женился на русской девушке. Эта невестка и была, по словам старожилов, первым русским человеком в Ошарах.

В остальных случаях марийцы жили бок о бок с русскими.

В сравнении со здоровым, цветущим русским населением, марийцы отличались худосочием, тщедушностью, почти поголовно болели трахомой и являлись ярким доказательством бесспорного физического вырождения. По целому ряду признаков так и было принято полагать, что тоншаевские марийцы находятся в стадии, близкой к вымиранию.

Прекрасный знаток местного населения П. В. Зорин назвал марийцев «исчезающим» народом, «история которого тянется к своей последней странице»[5].

В 1928 году было произведено «обследование состояния национальных меньшинств Тоншаевской волости» инструктором Нижегородского Губисполкома по делам нацмен т. Худиновым, совместно с председателем ВИКа т. Чиркиным и председателем сельсовета т. Смирновым.

Обследователи зафиксировали в своих материалах: «Что касается вымирания марийцев, то такового явления нет, есть факты роста населения мари, так например, участник русско-турецкой войны Зверев К. Д. говорит, что в 1882 году деревня Ошары была 80 дворов, а теперь 128 дворов и 3 хутора; другой старик Аверьянов Д. К. говорит, что деревня с 1906 по 1918 год прибыла на 12 человек, согласно раздела земли».

В материалах этих имеется ряд противоречий. В другом месте встречается также зафиксированным: «часть марийцев постепенно вырождается…» и др. определения, подтверждаемые некоторыми фактическими справками. Здесь указывается между прочим, количество марийцев уже 4000 человек.

Результаты этого обследования усыпили внимание к вопросу о тоншаевских марийцах[6].

1. Отмечено наличие в Ветлужском Крае значительного количества древних городищ и могильников. Эти городища рассеяны всюду, в особенности – по берегам Ветлуги и ее истоков.

При раскопках городищ и могильников находили орудия каменного века, кости, но они встречались в большем количестве случаев, вместе с металлическими предметами. Находили также гончарные изделия.

В XIV веке возникает между Новгородом и «низовой землей» спор за обладание «заволжьем» и «поморьем». За окрестности Вологды и за берега Сухоны также долго шла постоянная глухая борьба между новгородской и низовской властью. В 1323, а затем в 1329 году устюжские князья били новгородцев, в 1397 году новгородцы прогнали Москву из Заволжья, «взяли на щит» Белоозеро, «…около Вологды воеваша, Устюг город пожгоша… только за днище до Галича не доходиша»[7].

Была ли Ветлуга предметом спора Москвы с Новгородом? Очевидно – нет. Опорным пунктом влияния Москвы на севере был Великий Устюг, имевший, по отношению к Новгороду, реки Юг и Ветлугу своим тылом. И здесь «господин Великий Новгород» от поры до времени заявлял о себе только в форме набегов новгородских ушкуйников. Их грабежам подвергалась Ветлуга и Вятка и даже Волга и Сура.

Находясь в сфере влияния Москвы, Ветлуга, вместе с тем, представляла собою трудно преодолимую преграду для колонизаторских мероприятий. Здесь залегали громаднейшие непроходимые леса, служившие серьезным естественным препятствием. Кроме того, все попытки русских – продвинуться на Ветлугу, долгое время встречали упорное сопротивление со стороны сидевших здесь марийцев.

В XV веке марийцы подпали под власть казанских татар и сделались более активными. Они не только отражали русских, но и сами нападали на русские города. В ветлужских и унженских лесах «беспрестанно шла черемисская война».

Только в XVI веке, с покорением Казани, русскими усмирены были окончательно и ветлужские марийцы, и через их землю «прошла дорога» из Москвы в Сибирь от Нижнего до Яранска на Урал и другая дорога с Унжи на Вятку через Котельнич. С этого времени и возникает колонизация Края.

Начало русской колонизации Ветлужского Края относится ко второй половине XVI века.

Первые русские люди на Ветлуге были, правда, как редкое явление, в отдельных случаях, еще лет за полтораста до этого.

В первой половине XV века на Ветлугу пришел отшельник Варнава и прожил здесь 28 лет. (Умер он 11 июня 1445 года. «По кончине его на место сие святое приходили на жительство от разных стран многие монахи и к ним земледельцы, а иные поселились на берегу тоя реки в верхнюю и нижнюю страну и размножашеся по всей той реке народ мног, даже до великия реки Волги»[8]).

Позднее образовалась в верховьях Ветлуги Кажировская пустынь. Эти два пункта не были единственными русскими поселениями того времени, т. е. до подчинения ветлужских марийцев, но материалом докладчик располагал только о них.

Около того же времени на Ветлуге появились «беглые люди», спасаясь в дремучих лесах от княжеской опалы, ратной службы и пр.

Оседание здесь неизвестных беглых людей продолжалось до XVIII века.

Если новгородский колонизаторский поток на север имел характер промыслово-капиталистический, то московскую колонизацию принято считать колонизацией крестьянский, земледельческой, трудовой.

Колонизация Ветлуги не должна быть отнесена ни к тому, ни к другому виду: она отлична от возникновения городов и «волостей» новгородских и от естественно-исторического роста и развития русских уделов. Она была колонизацией, так называемой, монастырский.

«Беглые люди» послужили последующим по своей значимости фактором образования русских поселений.

Гончарный промысел в Ветлужском крае.

Д. А. Марков.

Доклад построен на материале обследования деревень Баженихи и Варганихи бывшего Ветлужского уезда и содержит экономические данные и общие сведения об этих деревнях, практикуемых способах добывания и обработки глины, формовке, обжиге и отделке посуды, санитарных вредностях гончарного производства. Приведена историческая справка о возникновении промысла.

Народные песни 90-х годов XIX столетия южной части Арзамасского уезда.

А. А. Богодуров.

Из общего числа 55 песен были упомянуты 20: они чисто народные, в известных сборниках не встречаются.

Тексты и напевы записаны с 1888 по 1903 г. на юге Арзамасского уезда и представляют песни бытовые, любовные, комические, исторические, рекрутские, солдатские и др. Сказывали их подлинные местные люди, крестьяне, сельские рабочие, часто женщины.

Сделаны попытки привести музыкальный вид песни к ее естественному состоянию, что необычайно трудно. Песни записаны литературно-книжным языком (произведением), а следовало бы удержать особенности местных говоров.

Композитор Балакирев и А. Д. Улыбышев по нижегородским архивным и др. материалам.

А. С. Ляпунова.

Работа по вопросу велась в двух учреждениях: Нижегородском Губернском архивном Бюро и Центральной Библиотеке им. М. И. Ленина.

В Губархивбюро были просмотрена архивы Александровского института и гимназии, откуда сделаны выписки и сняты копии с документов, относящихся к поступлению М. А. Балакирева в вышеуказанные учебные заведения, его успехах, поведении и т. д. Кроме того, в части архива А. С. Гациского, находящегося в ведении Губархивбюро, были найдены 4 письма и 2 телеграммы Балакирева к Гацискому, с которых также сняты копии. В Центральной Библиотеке работа шла преимущественно по архивам Гацисского.

Материал, найденный там, не менее значительный. Наиболее ценным является письмо А. А. Савельева к А. С. Гацискому об Улыбышеве, т. к. биографические сведения о нем очень скудны. Кроме того, сняты копии с документов, относящихся к предкам и родственникам Балакирева, например, патентов, выданных на имя Степана Балкирева (прадед композитора) и Николая Балакирева (дядя композитора) и некоторых других документов, имеющих второстепенное значение.

Приходится отметить крайнюю скудость материалов, что объясняется, главным образом, тем, что доступ к архивам очень затруднен из-за их неразобранности.

Можно надеяться, что материал об Улыбышеве и Балакиреве, хранящийся в нижегородских архивах, не исчерпывается немногими перечисленными документами.

1. Реорганизация отделения палеоэтнологии и этнографии Нижегородского государственного краевого музея.
2. Архитектурные памятники Арзамаса.

М. П. Званцов.

1. В июне 1928 года открыто в новой экспозиции отделение палеоэтнологии и этнографии. Отделение расположилось в 8-ми комнатах нижнего этажа Историко-Бытового отдела. Первые две комнаты отведены под палеоэтнологические коллекции, среди которых развернуты новые коллекции по городищам Поветлужья и коллекция по финскому могильнику 9-го столетия. Весь новый и старый материал расположен по рубрикам: орудия труда и охоты и способы их приготовления, украшения, искусство, верования.

Выделена специальная коллекция, так называемая популяризационная, для демонстрирования перед экскурсиями приемов изготовления и употребления первобытных орудий. Впоследствии, по получении материалов из Москвы от Антропологического Института, производившего раскопки, – коллекции по городищам будут снабжены обильно иллюстративным материалом.

Этнографические коллекции, на 90% новых сборов, расположены по следующим разделам: националы Нижегородской губернии, русские северо-западной части Арзамасского уезда (наиболее характерны для горной части Нижегородской губернии), заволжские русские, крестьянская техника и искусство. Отдельными коллекциями для каждого раздела являются коллекции по пережиткам первобытной культуры. Главное место в экспозиции занимает костюм, как наиболее характерный этнологический признак. Большое внимание также уделено искусству нижегородского крестьянства. Крестьянская техника представлена наиболее примитивными из кустарных промыслов. Коллекции по кустарным промыслам дают понятия о готовой продукции, о способах ее изготовления и орудиях производства.

1. Зимой 1929 года членами Комиссии тт. Званцовым и Иконниковым произведена поездка в г. Арзамас, для фотографирования памятников старины и искусства, главным образом, подлежащих закрытию церквей. Съемка производилась по указаниям научного сотрудника Главнауки П. Р. Левенсон. При съемке было обращено внимание на фиксацию росписей в церквах, принадлежащих школе Ступина. Всего произведено 42 снимка.

Раскопки в б. Кафедральном соборе.

Н. В. Ильин.

Докладчик присутствовал при вскрытии в б. Кафедральном соборе могил Нижегородских князей. Кроме костей в могилах ничего не оказалось. Кости в гробах были сложены небрежно. Отсутствие предметов культа и т. п. дает право предполагать, что при переносе могил в б. собор до революции, они были ограблены. В склепе кн. Симеона найдены 75 электрических лампочек, положенных туда, видимо, старостой собора в первые месяцы Октябрьской Революции. Раскопки производились персоналом Государственного Краевого Музея, где и находится их дневник.

[1] Из протокола этого совещания ГАИМК «Работа Комиссии признана весьма полезной и нуждающейся в поддержке. Академия приветствует усиление связи с Комиссией».

[2] «Нижегородская археолого-этнологическая комиссия в 1927 и 1928 г.» Н. Новгород, 1929. стр. 30.

[3] Протокол особого Совещания при Пушкинском Доме Академии Наук СССР от 4 июля 1929 г.

[4] В состав Комиссии вступили членами: А. Н. Самойлович, С. И. Дроздова, И. А. Шубин, Н. Ф. Козлов, С. М. Папырин и названные выше члены-корреспонденты.

[5] П. Зорин. Песни черемис Ветлужского Края. Этнографический сборник Костромского научного общества, вып. VIII, изд.

[6] Вопрос о тоншаевских марийцах НАЭК ставила в 1929 г. перед исполкомами – краевым и Марийской автономной Области. В настоящее время он не разрешен.

[7] С. Ф. Платонов. Прошлое русского севера.

[8] Костромская старина, вып. 1, изд. 1890 г.

Опубл: Нижегородская археолого-этнологическая комиссия в 1929 году. Н. Новгород, 1930. 22 с. Машинопись.