Глава VII. Журналистика. Памятники общественно – политической мысли

В числе исторических источников ХIХ в. важное место занимает периодическая печать: журналы и газеты. По своему содержанию, по характеру материала периодическая печать дает особенно много для изучения истории общественной мысли, истории общественного движения, истории классовой борьбы и т. д. Печать является выражением и орудием защиты интересов того или иного класса, порождением определенных условий той борьбы, какую ведет данный класс. Эту особенность журнально-газетной литературы не один раз отмечал в своих работах Ленин. Говоря о позиции буржуазной печати в 1905 г., он указывал: «…наша буржуазно – либеральная печать не по одним только цензурным соображениям, не только страха ради иудейска оплакивает возможность революционного пути, боится революции, пугает царя революцией, заботится об избежании революции, холопствует и низкопоклонствует ради жалких реформ, как основы реформаторского пути… Буржуазия оглядывается назад, боясь демократического прогресса, который грозит усилением пролетариата» (Соч., т. VIII, стр. 58).

Ленин подчеркивал, что общественное мнение буржуазной печати не может резко расходиться с интересами буржуазии, с ее классовым инстинктом.

Этот классовый характер печати должен быть прежде всего учтен историком. Классово – партийным цветом в той или иной степени окрашено вое содержание периодического издания. Не только публицистического содержания статьи, различные редакционные заметки выражают точку зрения той социальной группы, какая издает данный орган, но всякое издание старается подобрать себе соответствующий беллетристический материал, да и фактическая информация, какую сообщает Данный орган печати, обычно носит на себе определенный (партийный) классово – политический отпечаток. Так, не случайно, что из газет второй половины ХIХ в. «Русские ведомости» особенно внимательно следили за деятельностью и положением зем –

[154]

ского и городского самоуправления. Для тех либерально – народнических кругов, какие были представлены этой газетой, такого рода интерес к « … местному представительному учреждению буржуазии» (Ленин) был вполне закономерен. Характерно также то внимание, какое уделялось либеральной печатью вопросам конституционного устройства в Западной Европе. Это была замаскированная пропаганда буржуазного конституционализма,

В ряде случаев существенно не только, что и как сообщает орган печати, но и то, что он обходит молчанием. «Буржуазная пресса в „доброе старое буржуазное время», — отмечал Ленин, — не касалась „святого святых» — внутреннего положения дел на частных фабриках, в частных хозяйствах. Этот обычай отвечал интересам буржуазии» (Соч., т. XXIII, стр. 212). В этом отношении весьма характерно сообщение корреспондента «Русских ведомостей» из Орехово-Зуева (1878), содержащее описание морозовских фабрик. В этой корреспонденции вопрос об условиях труда не затрагивается совершенно. Зато превознесено «училище на 500 с лишком детей; открыты также различные ремесленные классы. Обучение бесплатное, учебных пособий изобилие, да мало того, администрация фабрики выдает еще награды детям, посещающим классы». Перечислив «благодеяния» фабриканта, газета замечает: «как и везде, здешний фабричный люд любит попьянствовать, особенно в праздничные дни и во время «получек» заработной платы. [Тогда] начинается невообразимый разгул и разные безобразия…» Ни о штрафах, ни о тягостных жилищных условиях, ни о длительности рабочего дня мы здесь сведений не найдем.

Одним из следствий обострения партийно-классовой борьбы в ХIХ в. явилось развитие правительственной прессы, при помощи которой правящий класс старался воздействовать на население. Эта пресса отличалась великодержавным шовинизмом. «Правительства, которые держатся только силой штыков, которым приходится постоянно сдерживать или подавлять народное возмущение, — писал Ленин, — давно уже сознали ту истину, что народного недовольства не устранить ничем; надо попытаться отвлечь это недовольство от правительства на кого-нибудь другого. Разжигают, напр., вражду к евреям: площадные газеты травят евреев, как будто бы еврейский рабочий не страдает точно так же, как русский, от гнета капитала и полицейского правительства» (Соч., т. IV, стр. 63). Характер правительственных газет видоизменяется на протяжении столетия, отражая в этих переменах меняющуюся конъюнктуру классово – политической борьбы и смены, в связи с этим, правительственного курса. Официально выдержанные я несколько сухие, органы правительственной печати лишь к концу века переходят к более напряженной и острой борьбе.

В целях наиболее широкого воздействия на население наряду с созданием правительственной печати имеет место и подкуп, субсидирование формально «независимой» печати.

[155]

Таким образом, уяснить себе характер издания, его партийно-классовое лицо необходимо до того, как историк приступит к извлечению из газет нужных ему данных. Это — первое требование при работе с периодической печатью.

Но в реальных условиях существования печати в России ХIХ в. выявление лица и характера данного периодического издания далеко не всегда оказывается легким делом. Печать существовала в определенных условиях цензурного воздействия. Этот цензурный режим обязательно должен учитываться при использовании печати, так как он налагал на журналы и газеты особый отпечаток.

[156]

«Вся легальная печать была не партийна, — потому что партийность была под запретом, — но „тяготела» к той или другой партии, — писал Ленин про Россию конца ХIХ в. — Неизбежны были уродливые союзы, ненормальные „сожительства», фальшивые прикрытия; с вынужденными недомолвками людей, желавших выразить партийные взгляды, смешивалось недомыслие или трусость мысли тех, кто не дорос до этих взглядов, кто не был, в сущности, человеком партии.

Проклятая пора эзоповских речей, литературного холопства, рабьего языка, идейного крепостничества!» (Соч., т. VIII, стр. 386).

«Эзоповский язык» подцензурной печати отличался некоторыми наиболее употребительными приемами обхода цен –

[157]

зурных запретов. Одним из таких приемов была подмена понятий.

Сотни тысяч народа, писал в одной из своих статей Добролюбов, «откажутся от мяса, от пирога, от теплого угла, от единственного армячишки, от последнего гроша, если того потребует доброе дело, сознание в необходимости которого созревает в их душах». Здесь «добрым делом» Добролюбов подменяет понятие революционной борьбы, крестьянского восстания.

Наконец, весьма распространенным приемом обхода цензурных ограничений была замена собственных и географических имен. Так, в ряде статей Чернышевского вместо России и Польши говорилось об Австрии и Венеции, вместо Александра II — о Бурбонах и т. д.

Таким образом, понимание материала русской периодики требует учета этих особенностей, расшифровки своеобразного «эзоповского языка».

А так как в реальной действительности классово – политические особенности данного органа с присущей ему фразеологией и другими чертами и приемы его приспособления к условиям Цензурного режима сочетались в различных комбинациях, то при анализе материала периодической печати необходимо учитывать и то и другое. Поскольку цензура распространялась на все органы печати, хотя и не в одинаковой мере

[158]

(имели Место цензурные репрессии даже и по отношению к реакционным «Московским ведомостям»), следует искать своеобразного ее отражения в каждом отдельном случае. Вскрытию особенностей трактовки вопроса отдельным журналом или газетой часто помогает сопоставление с освещением, даваемым другим органом. Желательно выбирать для сравнения такое издание, позиция которого в данном вопросе не возбуждает особых сомнений.

[159]

Так совокупность политической позиции газеты и условий цензурного режима приводит то к умолчаниям, то к искажениям реального хода событий.

Все сказанное выше относится к подцензурным изданиям, выходившим в России. Но, кроме них, были свободные издания, выходившие вне цензурных рамок. Такими были издания заграничные и нелегальные. Здесь точка зрения данной группы или партии не была ограничена цензурными рамками, а потому эти виды печати могли говорить беспрепятственно то, чего не могли высказать газеты и журналы в России. Было, правда, одно ограничение, какое, естественно, налагала на себя заграничная и нелегальная печать. Это ограничение заключалось в отказе от публикования источников своей информации; в невозможности в ряде случаев называть фамилии тех или иных лиц, связанных с газетой или представляемым ею течением, чтобы не привлечь к ним внимания полиции.

[160]

Совершенно ясна тa огромная принципиальная разница в трактовке материала, какая существовала между легальной и нелегальной, заграничной и внутренней печатью.

Вольная печать, не скованная цензурным надзором, могла открыто выражать свои взгляды. Поэтому как орган политической мысли вольные издания (заграничные и нелегальные) — источник гораздо более простой и прозрачный, по отношению к которому вопросы критического анализа лишаются тех специфических черт, о которых говорилось выше, но все же не снимаются. Заграничная и нелегальная печать не была однородной по своим классовым и политическим позициям. В ряду выходивших за границей изданий были и либерально – дворянские листки «князя – эмигранта» Долгорукого, и журналы Герцена, и органы различных течений революционного и национального движения.

Что же касается фактического материала нелегальной прессы 70—80 – х годов, то информация ее была недостаточна, хотя в некоторых отношениях очень существенна, являясь важным источником прежде всего по истории революционного движения. Нелегальная печать дает материал о жизни подпольных организаций, арестах и т. д. Иногда в нелегальных изданиях велся специальный отдел «Хроника арестов». Что касается сведений более широкого характера, их в нелегальной печати периода до 90 – х годов ХIХ в. меньше. Правда, некоторые издания этого рода помещали корреспонденции по поводу стачек, отдельных проявлений крестьянского движения, печатали некоторые документы, относящиеся к студенческому движению, цензурным распоряжениям и т. д. Верно также и то, что среди этих корреспонденции имеются отдельные замечательные произведения. Таковы корреспонденции Плеханова в «Земле и воле» по поводу волнений казаков Каменской станицы в связи с новыми правилами пользования общественными лесами или же заметки газеты «Начало» по поводу стачки на Новой бумагопрядильне в Петербурге и плехановские заметки (в «Земле и воле») о дальнейших событиях. Иногда нелегальным изданиям удавалось печатать даже большие обзоры внутренних событий, где освещалась не только революционная жизнь, но земское и национальное движение и даже чума.

Однако такого рода сведения в нелегальной печати рассматриваемого периода единичны. Они представляют огромный интерес, но отрывочность и случайность их позволяют историку СССР такой материал использовать лишь как вспомогательный к архивному и к легальным изданиям.

В связи со всеми указанными выше условиями формируется общий характер русской журналистики ХIХ в. и особенности отдельных ее представителей.

[161]

Самым ранним изданием, послужившим во многом образцом для дальнейших журналов, был журнал «Вестник Европы».

«Вестник Европы» (1802—1830) был основан Карамзиным, после него издавался Каченовским и Жуковским. В «Вестнике Европы» впервые в России появился регулярно печатавшийся политический отдел, где излагались внешнеполитические события. Точка зрения журнала была весьма консервативной; на его страницах обычны выпады против французской революции и вообще народных движений. Внутренних событий журнал почти не касался, затрагивая их лишь в общепринципиальных высказываниях весьма реакционного характера.

Главный интерес и основное содержание журнала составляли статьи по вопросам литературно – научным. Период 20 – х годов представляет наибольший историографический интерес, поскольку в эти годы особенно много публиковал Каченовский — известный глава скептической школы в исторической науке.

Все это делает «Вестник Европы» источником ограниченного значения, представляющим интерес в публицистическом, литературном и историографическом отношениях.

Другим видным журналом этого времени был «Сын отечества» (1812—1852), издававшийся известными Булгариным и Гречем.

Журнал держался дворянски – охранительных позиций. В нем было больше чисто публицистических элементов, чем в «Вестнике Европы», но характер их был тот же. Иногда журнал касался вопросов внешней политики. В первые годы выхода журнала в нем помещалось особенно много материалов, касавшихся войны 1812 г. В связи с русско-турецкой войной журнал печатал политические обзоры, записки участников войны. Выступал в это время журнал и с чисто публицистическими статьями.

Сравнительно мало места журнал уделял внутренним известиям и делам. Когда же он это делал, то касался чаще всего вопросов экономического порядка. Так, в 1829 г. «Сын отечества» предлагал для развития промышленности снизить банковский процент. Касался вопросов торговли и развития сельского хозяйства.

[162]

Но все же, как, и в «Вестнике Европы», основное внимание «Сына отечества» направлено на литературу. С точки зрения историографической интересно отметить, что «Сын отечества» выступал в 20 – х годах в защиту Карамзина против содержавших элементы либерализма нападок Погодина.

Среди русских журналов, начавших выходить в 30 – х годах, существенное место занимает «Библиотека для чтения» (1834—1864), организованная профессором востоковедения Петербургского университета О. Сенковским (литературный псевдоним: Барон Брамбеус). Журнал этот интересен тем, что одним из основных отделов его был отдел «Промышленность и сельское хозяйство». В нем участвовали лучшие экономисты 30— 40 – х годов до гр. Канкрина включительно. «Статьи по воем отраслям государственного и частного хозяйства, описания новейших изобретений, итоги сельскохозяйственных опытов, защита проектов, имевших государственное значение, обсуждение связи с западноевропейской промышленностью находят себе место на страницах этого отдела» (Каверин). Временами он превращается почти в почтовый ящик, так как на страницах этого отдела шла переписка помещиков.

[163]

«Библиотека» была изданием универсальным, энциклопедическим. Она в этом отношении подала пример дальнейшим подобным изданиям. Помещая высказывания по экономическим вопросам, позволяющие характеризовать журнал как орган буржуазного характера, «Библиотека для чтения» совмещала с этим явную политическую реакционность. «Библиотека» восхваляла австрийское правительство, ведшее войну с либерализмом. Наоборот, Англия с ее парламентом вызывала весьма враждебное к себе отношение, да и вообще, «бедная Европа, волнуемая разными политическими идеями», предавалась журналом огульному позору.

Независимо от этой политической консервативности, обилие экономического и публицистического материала делает это издание весьма полезным и интересным источником.

[164]

С 30 – х годов начинается подъем основанного раньше журнала «Отечественные записки» (1820—1884). Первоначально это был мало интересный журнал, наполненный серыми статьями в националистическом духе о «добрых ремесленниках и смышленых мужичках». Но в 1838 г. он перешел в руки известного журнального предпринимателя А. А. Краевского. Хотя и беспринципный человек, но ловкий делец Краевский сумел поднять журнал. Он организовал в нем постоянные отделы хроники, экономический, критический, научный и др.; пригласил передовые журналистские силы, как, например, В. Г. Белинского; в журнале принимали участие А. И. Герцен, В. А. Милютин, М. Е. Салтыков – Щедрин. Благодаря таким сотрудникам через несколько лет журнал занял первое по значению место.

В 40 – х годах «Отечественные записки» являлись органом утопического социализма в России. Разбирая в 1842 г. одну иностранную книгу, журнал писал: «свет победит тьму, разум победит предрассудки, свободное состояние сделает людей братьями по духу и будет новая земля и новое небо». Большое количество статей на экономические и социальные темы и соответствующие беллетристические произведения делают журнал очень ценным источником для истории социалистической мысли в России.

Таким журнал был в 40 – х годах, но в следующее десятилетие, в связи со смертью Белинского, Милютина, отъездом за границу Герцена, в связи с цензурным гнетом этого времени, журнал отходит к «благонамеренности» и в таком идеологически весьма убогом состоянии влачит свое существование до 1868 г., когда его возглавил Н. А. Некрасов, вновь пригласивший Салтыкова и соответственно подобравший весь круг сотрудников. С этого времени в журнале начинают принимать участие П. Л. Лавров, Н. К. Михайловский, в литературном отделе — Гл. Успенский, Гаршин и др. В 70—80 – х годах «Отечественные записки» становятся органом народничества.

Строгий цензурный надзор вынуждал журнал особенно широко применять на своих страницах «эзоповский язык», умалчивать о целом ряде важных вопросов. Такие события, как демонстрация 1876 г. на Казанской площади, дело 50, дело 193, выстрел Засулич в Трепова и ряд других, остались журналом не затронутыми. Но все это не спасало от репрессий, которые в разных формах сыпались на «Отечественные записки». В конце концов журнал был закрыт за связь своих сотрудников с нелегальными народническими организациями.

Независимо от материалов публицистического характера, которые сами по себе делают этот журнал одним из важнейших источников по истории общественной мысли. «Отечественные записки» ценны и в ряде других отношений. Журнал в лучшее время своего существования имел очень интересный отдел «Современная хроника России», где печатались обзоры различных событий из области государственного управления, промышлен –

[165]

ного и научного развития и т. д. Отдел этот интересен по подбору фактического материала и освещению его. Кроме того, журнал печатал мемуарные произведения различного характера. Здесь был опубликован ряд воспоминаний и записок, представляющих интерес при изучении истории Средней Азии ХIХ в., интересных для внутренней истории России, и др.

Параллельно с «Отечественными записками» выходил другой — не меньшей важности — журнал, «Современник» (1836—1866). Организованный А. С. Пушкиным в качестве чисто литературного журнала, он приобретает особый интерес с 1546 г., когда его берут в свои руки Н. А. Некрасов и И. И. Панаев. В этот период у него много общего и в характере и в круге сотрудников с «Отечественными записками». Белинский, Герцен, Милютин участвовали и здесь. «Современник» приобретает социалистическую окраску. Вскоре цензурные условия конца 40 – х — начала 50 – х годов снижают значение и яркость журнала, но с приходом в 1853 г. в «Современник» Н. Г. Чернышевского начинается подъем. Этому помогает то облегчение условий существования печати, какое имело место после Крымской войны. Борьба за крестьянские интересы в период проведения реформы 1861 г. выдвигает «Современник» на первое место в современной публицистике. Он становится оплотом революционных демократов и наиболее влиятельным из русских журналов.

После ареста и ссылки Чернышевского одно из первых мест в журнале занимает Щедрин, крупную роль играют 3. Г. Елисеев, М. А. Антонович. В 60 – х годах журнал выступает против антипольской кампании реакционных «Московских ведомостей». Усиление реакции, последовавшей за покушением Каракозова, привело к закрытию «Современника».

Как и «Отечественные записки», «Современник» говорил со своими читателями на «эзоповском» языке.

Для периода 40 – х и 60 – х годов публицистика «Современника» приобретает особое значение. Изучение важнейших исторических вопросов этого времени — периода реформ и в особенности крестьянской, польского восстания 1863 г., экономических сдвигов 60 – х годов и т. д. — без привлечения материала, даваемого «Современником», просто невозможно.

Такое значение получает «Современник» в первую очередь из – за публицистических статей, какие помещались в нем, с другой стороны, благодаря фактическому материалу. Журнал уделял значительное внимание вопросам экономики, выступая поборником постройки железных дорог, развития торгового мореплавания и тому подобных экономических прогрессивных мероприятии. Отдел «Смесь» заменял политический отдел. «Заграничные известия» содержали информацию о различных сторонах западноевропейской жизни.

В 60 – е годы наряду с ранее сложившимися журналами пошляется ряд новых органов. Органом демократизма и материализма становится «Русское слово.» (1859—1866), основан –

[166]

ное гр. Кушелевым – Безбородко. Первоначально полуславяно-фильский по направлению приглашенного издателем редактора (им был известный критик Аполлон Григорьев), журнал вскоре меняет свою физиономию. В I860 г. в редакторы был приглашен Благосветлов, в журнале начал сотрудничать Д. И. Писарев, Это сразу так решительно изменило идеологическую физиономию издания, что издателю дали понять, как сильно он себя компрометирует. Кушелев – Безбородко подарил журнал Благосветлову.

«Русское слово» стало органом того течения общественной мысли, с которым связано имя нигилизма — с его аффектированной резкостью, ниспровержением всего старого. Это лицо придавали «Русскому слову» его участники — Писарев, Зайцев, Соколов. В нем, кроме того, участвовали Шелгунов, Благосветлов, Щапов. Здесь появлялись те нападки на науку, искусство, которые создали известность журналу.

Журнал помещал художественную литературу, исторические исследования, политические обзоры, критические статьи.

Хорошо организованным, богатым по материалу был «Русский вестник» (1856—1917), издававшийся до 1887 г. под редакцией М. Н. Каткова. После его смерти, последовавшей в указанном году, журнал утратил свое значение, сойдя в число мало заметных изданий.

Когда Катков приступил к изданию «Русского вестника», он сам был либералом – западником, англоманом и конституционалистом. Поэтому в журнал он привлек крупных представителей либерализма. Здесь сотрудничали Б. Н. Чичерин, И. Бабст, В. Стасов, К. Арсенъев, С. М. Соловьев, Ф. И. Буслаев и др. В эти годы «Русский вестник» был одним из передовых либеральных органов. С начала 60 – х годов Катков стал скатываться направо, а с 1863 г. открыто перешел в ряды реакции. С этих пор журнал остался органом реакционных кругов, требовавшим «сильной власти», репрессий против революционных прогрессивных элементов.

По тематике и кругу материала это был такой же разносторонний и большой журнал, как и «Вестник Европы». Он печатал и беллетристику, и научные, и публицистические статьи, и

[167]

хронику текущей жизни. Внутреннее обозрение, которое систематически велось в журнале, является весьма существенным, так как со времени своего перехода в лагерь реакции редактор «Русского вестника» был едва ли не наиболее осведомленным журналистом своего времени.

Очень богато представлен в « – Русском вестнике» отдел мемуаров. В нем напечатан целый ряд некрупных по размерам, но чрезвычайно интересных и ценных произведений мемуарной литературы. Можно указать отрывки из известных кавказских воспоминаний Зиссермана; ряд подобного рода произведений интересен для истории Камчатки, Средней Азии и т. д. Целый ряд исторических исследований был напечатан на страницах «Русского вестника». Все это делает данный журнал небезынтересным и разнообразным источником, хотя и реакционного, на большем промежутке его существования, направления.

Органом либерально – буржуазных кругов стал в 60 – х годах журнал, заимствовавший название знаменитого карамзинского издания, «Вестник Европы» (1866—1917). Это издание было организовано М. М. Стасюлевичем — видным либеральным общественным деятелем, историком и публицистом. Журнал объединил крупных ученых, публицистов и литераторов либерального направления; в нем участвовали Н. И. Кареев, Н. И. Костомаров, И. И. Мечников, А. Н. Пыпин, А. Ф. Кони, М. П. Драгоманов и др. Журнал в области экономической был сторонником свободы торговли; с либеральных позиций он выступал против реакционной деятельности Каткова; касаясь вопроса о положении литературы, он отстаивал свободу печати. Журнал откликался на все текущие вопросы внутренней и внешней политики. Это облегчалось тем, что «Вестник Европы» помещал не только хронику, политические обзоры, внутренние и внешние, но и корреспонденции, — что имели возможность публиковать немногие современные журналы. В этих обзорах и корреспонденциях журнал внимательно следил за наиболее крупными судебными процессами, отмечал все наиболее важные моменты в жизни земства, помещал материалы о положении отдельных отраслей промышленности, излагал уставы новых акционерных обществ и т. д.

Кроме того, участие в журнале названных выше и ряда других историков и историков литературы — Брикнер, Венгеров, А. Веселовский и др. — делает «Вестник Европы» интересным источником и в историографическом отношении, давая большой подбор статей, характеризующий буржуазную историографию.

Разнообразие материала ставит «Вестник Европы» в ряд чрезвычайно ценных источников по разным вопросам истории второй половины ХIХ в.

В 60 – е годы возникает наиболее интересный из украинских журналов — «Основа» (1861—1862). Он выходил в Петербурге и печатал статьи на украинском и на русском языках. Вокруг того издания объединились бывшие участники либеральной

[168]

группы Кирилло – Мефодиевского братства — Костомаров, Кулиш. К ним примкнули украинские ученые, писатели, этнографы: Стороженко, Антонович, Лазаревский, Марко Вовчок, Кухаренко, Чубинский; печатался здесь и Шевченко. По своему направлению это было украинское либерально – буржуазное издание, отстаивавшее украинскую народность, культуру и язык как от польско-дворянских стремлений к ополячению украинцев, так и от обрусительных тенденций политики царизма. «Основа» — первый украинский журнал, где широко представлена публицистика. И в этом основное значение его как источника. Журнал категорически отрицал невежественную теорию польского теоретика – националиста Духинского, утверждавшего, что украинцы — восточные и западные — составляют славянское племя, являющееся ветвью польского. Журнал отрицал утверждение польской литературы о «благодетельности» польского влияния, ведшего к «ушляхетнению». Он правильно указывал, что «ушляхетнение» вело к порабощению украинского народа. «Я польское и я украинское разошлись в течение веков», — говорила одна из статей «Основы».

Но по своей внутренне – политической ориентации журнал был весьма умеренным и стремился к соглашению с дворянством. «Издавать его (журнал. — С. Н.) в духе примирения с панами…, ублажать панов и полюбиться им своим журналом», — так определял свою задачу издатель.

Поскольку в «Основе» собрались вое крупнейшие представители тогдашней украинской культуры и публицистики, это — наиболее важный украинский общественно – политический журнал, и кратковременность существования не умаляет его значения.

[169]

[170]

[171]

Совершенно особую группу журналов представляют исторические журналы. Целью их является публикация различных исторических материалов, монографий, иногда фольклорных, литературных и т. п. памятников, представляющих исторический интерес. Издания, выходившие в ХIХ в., чаще всего печатали мемуары, дневники, переписку и т. п. документы частного происхождения. Материалы, извлеченные из государственных архивов, на страницы их попадали реже. Больше архивных документов, в том числе по ХIХ в., публиковали исторические журналы ХХ в., а в советский период документальная публикация становится основным видом публикаций в историческом журнале.

Раньше всего из журналов этого типа возник «Русский архив» (1863—1917), основанный близким к славянофильским кругам П. И. Бартеневым. «Русский архив» не пользовался широким распространением, оставаясь журналом специального и узкого круга. Он опубликовал большое количество мемуаров, переписки и т. п. источников. С большим вниманием он издавал материалы славянофильского кружка и связанных с ним лиц — Погодина, Шевырева. Публиковал он различные военные мемуары — Муравьева-Карского о заграничном походе 1814—1815 гг., о Кавказской войне; мемуары о польских восстаниях, о подготовке крестьянской реформы и т. д. Приемы издания были весьма архаичны. Никакой попытки дать археографическую характеристику публикуемому материалу, показать историю документа мы здесь не видим. Умалчивает редакция и о своих приемах обработки печатаемых текстов. Но, несмотря на низкое качество публикаторских приемов, материалы, изданные в «Русском архиве», в значительной своей части представляют существенный исторический интерес.

Немного позже возник журнал «Русская старина» (1870—1917), издававшийся М. И. Семевским. По содержанию этот журнал был шире «Русского архива», печатая не только публикации документов, но много статейного материала, а также фольклорные источники. Авторский круг журнала весьма широк, — здесь мы видим представителей самых различных социальных групп и профессий. Одной из особенностей публикаторской манеры Семевского было стремление печатать возможно более хронологически близкий материал. Он исходил при этом из того взгляда, что чем раньше появится тот или иной источник, тем лучше он может быть проверен дополнительными свидетельствами современников. Редакция «Русской старины» не дожидалась, как «Русский архив», прихода мемуариста, она иногда применяла активные методы, стимулировала появление

[172]

произведений. Иногда по отдельным документам и отрывочным материалам редакция сама приготовляла сводку, посылая ее для авторизации. Так были составлены записки Айвазовского и некоторые другие. Все это обеспечивало «Русской старине» широкий успех. Среди публикаций «Русской старины» есть материалы по истории революционного движения — о декабристах, Герцене, о польских восстаниях; помещено много записок, касающихся истории внешней политики России, истории войн. На страницах этого журнала впервые увидели свет такие важные памятники, как «Дневник» Никитенко, записки Соболева о русской политике в Болгарии и ряд других.

Сходным по своим задачам и по характеру печатавшихся материалов с предыдущими журналами, но посвященным специально изданию материалов об Украине и Белоруссии был журнал «Киевская старина» (1882—1917). Этот журнал привлек к участию видных украинских историков — Н. И. Костомарова, Д. И. Багалея, В. Антоновича, Лазаревского и др. Но условия существования журнала были весьма тяжелы. «Единая неделимая Россия, — писал первый редактор журнала Ф. Лебединцев, — восклицают Юзефовичи, след., нечего трогать южной России, ее истории, языка и др., а, следовательно, и никакого такого журнала не нужно. Кто думает иначе, того уже и сепаратистом, и чем угодно готовы считать». Постоянные подозрения в сепаратизме вели к частым столкновениям с цензурой, следившей не только за содержанием, но и за правописанием журнала. В силу преследований журнал еле влачил существование, а цензурные условия заставляли печатать по преимуществу более старые материалы. Для истории Украины ХIХ в. журнал дает немного.

[173]

[174]

Журналом, специально посвященным истории революционного и общественного движения, являлось «Былое» (1906—1907, 1917—1927). Журнал издавался под редакцией В. Я. Богучарского (Яковлева), П. В. Щеголева, В. Л. Бурцева; последнего в числе редакторов не указывали по цензурным соображениям. В «Былом» печатались статьи и исследования, биографии, воспоминания, письма деятелей общественного движения, документы и т. д. Журнал объединил вокруг себя участников и ветеранов народничества 70 – х годов — А. А. Иванчина – Писарева, Д. А. Клеменца, Н. А. Морозова, Н. В. Чайковского и др., историков либерального и народнического толка — П. Н. Милюкова, А. А. Корнилова и т. д. и в меньшем числе представителей других течений (анархист — П. А. Кропоткин, меньшевик — В. Н. Акимов – Махновец и др.). В 1907 г. журнал был закрыт за разоблачения провокаторов и в частности Е. Азефа.

В 1917 г. журнал был возобновлен под редакцией Бурцева, В. В. Водовозова, Е. В. Тарле и П. Е. Щеголева. После Октябрьской революции редактором журнала остался П. Е. Щеголев. В связи с характером состава редакции и сотрудников журнал опубликовал очень много материала по народничеству, народовольчеству, либеральному, студенческому движению, по истории политического сыска, тюрьмы и ссылки; меньше—по крестьянскому, ничего — по массовому рабочему движению и очень мало — по истории социал-демократической партии. Материалы, печатавшиеся в «Былом», были весьма различны по характеру: значительное количество мемуаров, переписки, много материалов из архива III отделения и др.

Журнал «Голос минувшего» был основан в 1913 г. и выходил по 1924 г. В состав его редакции входили первоначально Дживелегов, Мельгунов, Сакулин, Семевский. С 1916 г. редактором остался один Мельгунов. Общее направление журнала — либерально – народническое. В нем печатались и исторические статьи и документы. Журнал интересовался по преимуществу буржуазно – интеллигентским общественным движением. Вопросы истории рабочего движения в нем не отражены.

С 1922 г. начал выходить орган Центрального архивного управления «Красный архив», продолжающий издаваться в настоящее время. Основной задачей журнала было поставлено «разоблачение тайн империалистической политики и дипломатии». Публикация документов по вопросам международно-политических отношений периода мировой войны и ему непосредственно предшествующего, материалов по истории самой вой –

[175]

ны – таково основное назначение журнала. Так акцентируя этот круг вопросов, редакция не отказывалась от издания и других исторически ценных или имеющих историко-литературный интерес документов. Но при подборе их исходили из стремления освещать «тот период русской истории и те стороны этого периода, которые ближе всего к нам по времени». Действительно, на протяжении всего периода, когда руководящим членом редакции был М. Н. Покровский, эта ориентировка на материалы только новейшего времени была определяющей. Однако документов советского периода редакция не помещала. Лишь за последние годы среди публикуемых документов, наряду с материалами ХIХ, начала ХХ в. и советского периода, постоянно появляются материалы ХVIII в. Более древние эпохи журнал не освещает, если не считать единичных публикаций по ХVII в.

Принятое по почину Покровского самоограничение журнала сужало его значение. Направление новой редакции гораздо лучше отвечает интересам советской исторической науки. Только в последнее время стали публиковаться материалы по истории народов СССР. Только теперь «Красный архив» вполне стал публикационным журналом по истории нового и новейшего времени.

За 18 лет своего существования «Красный архив» в вышедших ста томах опубликовал огромное количество весьма ценного материала по разным вопросам истории ХIХ в. Мы находим в нем ряд материалов по внешней политике России в период революции 1848 г., Крымской войны и т. д. Дан ряд публикаций по истории крестьянского движения 30—50 – х годов, периода проведения реформы 1861 г., 80—90 – х годов, имеются документы по рабочему движению. Публиковались здесь не только документы правительственных учреждений царской России, но письма, дневники, мемуары министров и других сановников.

При огромной ценности изданных документов не всегда приемы издания и вводные статьи были одинаково удовлетворительны. В смысле порчи приемов публикации поработали враги народа, дававшие неправильные подборы документов, бессодержательные по существу, но вредные по установкам вводные статьи. В связи с этим необходимо осторожное отношение к некоторым из вводных статей журнала.

Из украинских исторических изданий советского периода следует назвать «Записки Iсторично-фiлологiчного вiддiлу» Украинской Академии наук (с 1919 г.), двухмесячный журнал «Україна» (1924—1930), сборники «За сто лiт» (вышло: 6 книг), «Украiнськiй археографiчнiй збiрник». Но одно из них — последнее — совсем не напечатало ничего по истории ХIХ в., другое — «Записки» — чрезвычайно мало. Они сосредоточили свое внимание на ХVI—ХVIII вв. Что касается остальных двух изданий, то — по задачам их — они должны были публиковать документы и печатать статьи. Материалы, дей-

[176]

ствительно, печатались, это были материалы Преимущественно литературные, отчасти — по истории общественной мысли. Нельзя не отметить, что украинские буржуазные националисты, командовавшие в течение ряда лет на фронте украинской исторической науки, сделали очень мало для изучения истории Украины в ХIХ в. и очень много для одностороннего и тенденциозного ее изображения. Ни экономическая, ни социальная история Украины в указанных изданиях не отражена никак. Биографического материала, касающегося национал – либерала Кулиша, Драгоманова, Костомарова, печаталось достаточно, но революционный демократ Шевченко упоминался мельком. Подбор этот был, конечно, не случаен. Недаром редактор «Українi» М. С. Грушевский выступал в этом журнале со статьями, где старался реабилитировать Кулиша, осуждавшего, как известно, революционно – демократическую позицию Шевченко (Кулиш был идеологом помещика – «хуторянина» и то склонялся к блоку с царизмом, то тянулся к польскому пану). Самые публикации, помещавшиеся в «Українi» и сборниках «За сто лiт», были мелкими, не создававшими серьезного пополнения при огромном недостатке опубликованного документального материала по истории Украины. Поражает ничтожное количество мемуарного материала и узость его—опубликованные материалы относятся, главным образом, к концу ХIХ — началу ХХ в., затрагивая период народнического движения и касаясь культурной истории. Что касается статейного материала, то тематически он также ограничен вопросами истории литературы, отчасти общественной мысли, а по характеру проникнут такими же националистическими мотивами, как и все издание в целом.

[177]

Вслед за «Северной почтой» появился «Русский инвалид» (1813—1917) — ежедневная газета, организованная частным лицом, но вскоре ставшая органом Военного министерства. С самого начала своего выхода «Инвалид» отличался интересом к военным событиям и в 1813—1815 гг. печатал материалы, направленные против Франции и Наполеона. Источником этих сообщений была иностранная пресса. Самым «благонамеренным» настроением были проникнуты сообщения внутреннего характера. В дальнейшем внутренний отдел печатал некоторые сообщения с мест — сведения об урожаях и т. п. Но часто весь материал этого отдела состоял из официальных документов — рескриптов и приказов да сообщений дирекции императорских театров об изменении цен на места. С 1816 г. в газете появился официальный отдел, где публиковались военные приказы, перечни назначений и перемещений по армии, сведения о наградах, и газета получила значение официального военного органа. Таким образом, официальные материалы и военные сообщения — наиболее обширные отделы газеты. Статей, посвященных политическим событиям, в первой половине века газета не помещала. Печатались статьи лишь библиографические. Позже, к концу ХIХ в., «Инвалид» приближается к обычному типу газеты — появляются статьи на разные темы, — но издание все же сохраняет свой военный характер. В этом заключается и значение этого органа как исторического источника. Он важен для военной истории, при изучении истории войн и истории тех народов нашего Союза, какие были в ХIХ в. объектом агрессии царизма.

В 1869 г. возник «Правительственный вестник» (1869—1917) как основной официальный орган. Программа его включала публикацию актов верховной власти, министерских распоряжений, правительственных заявлений и предположений, придворных известий, отчетов о судебных процессах, сведений о земских и городских делах и отдельных фактах экономической, общественной и культурной жизни. Все министерства должны были сюда сообщать данные о своей деятельности. Но отношение министерств в разных случаях было неоднородно. Иногда они охотно давали сведения о своей работе и предоставляли газете публиковать свои проекты, иногда министерства отказывались сообщать какие – либо данные до утверждения их предположений в обычном порядке. Независимо от этой неровности информации «Правительственный вестник» является основным официальным изданием второй половины века, содержащим разнообразный ведомственный материал.

[178]

Представителями официальной печати в провинции были «Губернские ведомости», издание которых в губернских городах начинается с 1837 г. «Ведомости» состояли из двух — официального и неофициального — отделов. В первом помещались распоряжения губернского начальства, объявления о торгах, налогах и т. д. Этот материал дает много сведений о местной жизни. В неофициальной части” печатались исторические и географические очерки, исторические документы, статьи поместному хозяйству, этнографии и. т. д. Здесь мы находим богатейший материал для местной истории. Так как провинциальная информация и хроника в общей прессе дореформенной поры представлены были плохо, то рассчитывать найти в центральных газетах много данных о местной жизни не приходится. За этими сведениями надо обращаться к губернским «Ведомостям».

Наиболее распространенной и влиятельной частной газетой в первой половине ХIХ в. была издававшаяся Н. И. Гречем и Ф. В. Булгариным политическая и литературная газета «Северная пчела» (1825—1864).

«В глазах высших сфер „Северная пчела» считалась единственною представительницею общественного мнения. Во дворце ее только и читали; за границей она слыла придворным органом»,— говорит известный историк журналистики Лемке.

Имена издателей сами уже свидетельствуют о консервативно – охранительном характере газеты. Передовых статей, как в большей части газет этого времени, в ней не было. Политические сообщения были малы, бедны. Правда, когда речь шла о Западной Европе, «Пчела» давала перепечатки из иностранных газет,

[179]

нередко сопровождая их комментариями реакционного характера. Что касается внутренних сообщений, они подбирались, чтобы дать картину всеобщего блаженства и взаимной любви между отдельными классами.

С конца 40 – х — в 50 – х годах «Северная пчела» наполнялась по преимуществу заимствованиями из официальных изданий и губернских ведомостей, сведениями о производствах в чины да городской хроникой. Даже крупные события почти обходились молчанием. О венгерском походе «Пчела» отозвалась двумя стихотворениями да печатала военные реляции. По ряду вопросов тогда даже такие охранительные органы, как эта булгаринская газета, не могли публиковать никакого материала,

«Московские ведомости» (1756—1917) начали выходить в ХVIII в. как орган Московского университета и находились одно время в аренде у видного культурного деятеля и журналиста ХVIII в. Н. И. Новикова. В 1806 г. газету стал издавать университет. В течение первой половины века сменился ряд редакторов, пока с 1863 г. газета не попала в руки Каткова и Леонтьева, а в 1875—1887 гг. — одного Каткова. В течение всей первой половины века «Московские ведомости» были полуофициальным изданием. Только с вступлением новых редакторов в 50 – х годах положение начинает меняться. В газете остается и обширная официальная часть, не имеющая отношения к университету: рескрипты, приказы по военному ведомству, по корпусу горных инженеров и т.д., но растет отдел внутренних известий, где появляется наряду с перепечатками из других изданий («Кавказ», «Северная пчела» и др.) собственная информация. Расширяется круг иностранных известий, пополняемых сведениями из иностранных газет, а затем и от собственных корреспондентов.

О того момента, как Катков взял «Московские ведомости» в свои руки, они превратились в хорошо поставленную газету, но газету «самого реакционного» (Ленин) направления. В газете

[180]

появились передовые статьи, чего не было раньше. В силу близости к официальным сферам «Московские ведомости» начинают играть крупную политическую роль, особенно с момента вступления на престол Александра III. Тогда «Московские ведомости» становятся хотя и не правительственным органом, но часто — органом, направляющим и подгоняющим правительство. Как вдохновитель и идеолог реакции и представляет, главным образом, интерес этот орган. Но «Московские ведомости» являются важным источником и в других отношениях. В области экономической для данной газеты характерна связь с промышленными кругами, позицию которых по ряду вопросов и отражала газета. В области вопросов международной политики она была сторонницей франко – русского союза. В газете наиболее, с этой точки зрения, важен статейный материал, в первую очередь статьи самого Каткова. Но, кроме того, в «Московских ведомостях» представляют интерес и информационные заметки, значение которых повышается в силу хорошей осведомленности газеты, которая была «…самая интересная, самая последовательная и самая дельная политическая газета в России… незаменимый сотрудник революционной агитации!» (Ленин, Соч., т. IV, стр. 322, прим.).

Одной из влиятельных и распространенных газет была газета «Голос» (1863—1884), издававшаяся газетным предпринимателем А. А. Краевским. Газета «Голос» полагала, что правительство Александра II прогрессивнее общества.

Газета отличалась поверхностным, колеблющимся либерализмом, а издатель ее, Краевский, осуждая политическую идеологию славянофилов, поддерживал их практически, являясь одним из членов Петербургского славянского комитета и имея одним из своих корреспондентов славянофильского эмиссара Веселитского – Божидаровича. В некоторые — во всяком случае — периоды своей истории (конец 70 – х и начало 80 – х годов) газета находилась в связи с Министерством иностранных дел, выражала точку зрения Горчакова и играла роль официоза. Так яге бесспорна связь «Голоса» с буржуазными кругами, в частности с известным железнодорожным предпринимателем Поляковым.

Как неустойчива и туманна была политическая линия газеты, так пестрым и разнообразным был круг ее сотрудников. Наряду

[181]

с видным цензурным деятелем Феоктистовым в ней участвовал бывший нечаевец Прыжов, либерал Градовский, славянофил В. Ламанский и т. д.

«Голос» стремился дать хорошую информацию, получая корреспонденции внутри страны больше чем из 500 различных мест и из всех важнейших городов за границей.

Основателем и первым редактором «Русских ведомостей» (1863—1917) был известный писатель середины столетия Н. Ф. Павлов, ведший газету в шовинистическом тоне и привлекший к сотрудничеству Погодина. Но вскоре газета перешла в другие руки и приобрела либерально – буржуазное направление. Постепенно вокруг нее объединились наиболее крупные и яркие представители либерально – народнической публицистики. Ученые разных специальностей — экономисты, юристы, историки, общественные деятели — Каблуков, Янжул, Муромцев, Ковалевский, Джашпиев, Гольцев, Чупров, Посников, Анучин и др. были ядром авторского коллектива газеты.

Ленин называет эту газету «известным либеральным органом», а о народничестве ее говорит так: «…народничество «Русских ведомостей» отражает больше всего патриархальную Русь покорного мужика и либеральничающего барина» (Соч., т. ХVI, стр. 408).

По характеру издателей и содержанию газета получила название «профессорской». Действительно, газета давала серьезный материал, отбирая его. Она имела сеть своих корреспондентов во всех концах России и за границей, печатала информацию с отсевом и проверкой. Газета подробно освещала экономическую жизнь страны, деятельность городского и земского самоуправления, культурную жизнь.

Это был один из наиболее крупных и видных органов либеральной буржуазии.

В 60 – х годах возникла газета, «Новое время» (1868—1917). Первоначально газета носила польско-помещичий характер, но значения в этот период не имела никакого. В 1876 г. она перешла в руки популярного либерального фельетониста А. С. Суворина.

«Бедный студент, — писал о нем Ленин, — из – за недостатка средств не попадающий в университет; учитель уездного училища, служащий, кроме того, секретарем предводителя дворянства или дающий частные уроки у знатных и богатых крепостников; начинающий либеральный и даже демократический журналист, с симпатиями к Белинскому и Чернышевскому, с враждой к реакции, — вот чем начал Суворин в 50—60 – х гг. прошлого века» (Соч., т. ХХХ, стр. 192). Его появление в газете вызывало известные надежды. В «Новом времени» приняли участие Щедрин, Некрасов и др. Но газета не выставляла никаких принципиальных позиций, обещая «искренность» и уклоняясь от ответа о своей программе. Когда в 1876 т. начались осложнения на Балканах, сербо-турецкие отношения были разорваны и

[182]

между этими странами началась война, «Новое время» стало центром славянских симпатий и воинствующего национализма и добилось в связи с этим большого успеха. С этого момента газета все сильнее скатывается в националистический лагерь, все более уходя из либерально – прогрессивных рядов, и к 90 – м годам становится не только националистическим, но и консервативным органом.

«Либеральный журналист Суворин во время второго демократического подъема в России (конец 70 – х гг. ХIХ в.) повернул к национализму, к шовинизму, к беспардонному лакейству перед власть имущими. Русско-турецкая война помогла этому карьеристу «найти себя» и найти свою дорожку лакея, награждаемого громадными доходами его газеты «Чего изволите?»

«Новое время» Суворина на много десятилетий закрепило за собой это прозвище «Чего изволите?». Эта газета стала в России образцом продажных газет» (Ленин, Соч., т. ХХХ, стр. 192—193).

В организационном отношении газета была поставлена широко, имела большую сеть внутренних и заграничных корреспондентов. В силу осведомленности и приспособления к интересам широкого читателя стала одной из наиболее распространенных газет, выходя в огромном по тем временам тираже — 35 тыс. экземпляров.

Среди зарубежной русской печати в ХIХ в. особое значение имеет основанный А. И. Герценом в Лондоне «Колокол» (1857—1867). Своими задачами он ставил добиваться «освобождения слова от цензуры, освобождения крестьян от цомещи –

[183]

ков, освобождения податного состояния от побоев». «Колокол» обличал преследования раскольников, воровство сановников; «смешное и преступное, злонамеренное и невежественное, — все идет под «Колокол»» (Герцен). Появившись в период подготовки крестьянской реформы, «Колокол» «…встал горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено» (Ленин, Соч., т. ХV, стр. 466).

Политическая позиция «Колокола» отражала колебания политической линии самого Герцена, но «при всех колебаниях Герцена между демократизмом и либерализмом, демократ все же брал в нем верх» (Ленин).

«Колокол» выступал по принципиальным вопросам, обличая либералов с их колеблющейся политической линией, защищая свободу Польши, оправдывая крестьянские выступления против помещиков. «Колокол» обличал частные проявления беззакония и отдельных деятелей царской России. «Везде явились корреспонденты Герцена из министерств, — писал современник, — то были и столоначальники, и начальники отделений». Министры и другие начальники боялись разоблачений, появления сведений о своих преступлениях в «Колоколе». Эти обличения имеют но меньший исторический интерес, чем и принципиально – политические статьи.

«Герцен создал вольную русскую прессу за границей, — в этом его великая заслуга» (Ленин). Будучи свободен от цензурного гнета,” «Колокол» имел возможность свободно говорить, возможность, какой не было у периодики России. Поэтому 60 – е годы имеют огромный и ценный материал в виде «Колокола» с его статьями и заметками.

После «Колокола» за границей не один раз предпринимались издания журналов и газет. Лавристы выпускали журнал и газету под одним и тем же названием «Вперед» (1875—1876). Существовали они недолго, широкого влияния не получили и представляют интерес лишь с точки зрения истории народничества.

Д. П. Драгоманов издавал в Женеве в промежуток времени между 1878 и 1882 гг. непериодические сборники под названием «Громада» (их вышло пять). В этих сборниках Драгоманов развивал свои политические взгляды, отстаивая необходимость федеративно-общинного строя. В «Громаде» помещался фактический материал об Украине — о жизни на селе, о панах, кулаках и бедняках, о школе и т. д. В силу всего этого «Громада» представляет известный интерес.

Нелегальные органы печати, выходившие в России до 90 – х годов, в основной своей части являлись народническими. В 70 – е годы это были «Начало», «Земля и воля», «Листок земли и воли». В 80 – е годы выходили «Черный передел», «Вестник народной воли» и др. Эти издания могут явиться иллюстрацией той общей характеристики нелегальной печати данного периода, какая приведена выше.

[184]

Памятники общественно – политической мысли являются чрезвычайно важным историческим источником. В них прежде всего отражается развитие самой общественной мысли, связанное с развитием классовой борьбы. Но в то же время они содержат большой материал, касающийся и других сторон исторического развития.

Памятники общественно – политической мысли многообразны по своему характеру и литературной форме. По внешнедокументальному виду мы различаем среди них книги и брошюры, журнальные и газетные статьи, листовки и прокламации. В зависимости от условий времени и места, условий распространения произведения эти существуют в печатной или рукописной форме.

Внутреннее построение произведения определяется задачами автора, его аудиторией, характером вопроса и т. д. В одном случае автор пишет большой политический или политико-экономический трактат, составляющий целую книгу, снабженную историческими справками, литературными ссылками и т. п. Другой автор — в силу своеобразия своих задач и целей — ведет изложение в плане юридического трактата; третий, надеясь, что его мысли могут лечь в основу законодательства, излагает их по разделам и параграфам, т. е. так, как делается в законодательных актах. Иные авторы облекают свои произведения в литературно – художественную или эпистолярную форму.

Целый ряд политических и публицистических произведений является поэтому объектом изучения и историков и литературоведов. Художественная форма делает их объектом историко-литературного изучения, содержание заставляет интересоваться ими и историка. Это не значит (как и в других случаях), что для историка форма безразлична. Она представляет интерес, но второстепенный. Форма важна как свидетельство литературных вкусов; иногда она показывает предполагаемый автором способ использования своего произведения и т. д. Именно в этом последнем отношении интересна законообразная форма изложения, принятая декабристом Н. Муравьевым. Эта форма открывает надежду автора, что его произведение перерастет в законодательный акт.

В ряду памятников общественно – политической мысли многочисленную разновидность представляют произведения публицистические[1].

Публицистом мы называем человека, выступающего в печати на текущие общественно – политические темы, по вопросам, относящимся к жизни и делам народа и государства, а публици –

[185]

стикой — такие литературные произведения, в каких рассматриваются эти вопросы. Авторы публицистических произведений обсуждают те или иные вопросы, предлагают их решение, зовут к определенным действиям, к защите данного общественного или государственного строя или к его ниспровержению, преобразованиям и т. д. Свои выступления они облекают в форму журнально-газетных статей, брошюр.

Существуют и такие произведения, в которых публицистический элемент совмещается с элементом научного исследования. Это часто наблюдается в работах исторического, историко-литературного, экономического и иного содержания. Часто публицистические высказывания оказываются включенными в мемуары и другие подобные произведения.

В первой половине девятнадцатого столетия печать, журналистика, становясь прежде всего ареной политической борьбы, отражала позиции различных политически – классовых групп, еще не имевших возможностей сложиться в оформленные политические группировки и партии. Позже, когда сформируются партийные группировки, когда образуются партии, журналистика не потеряет своего значения в политических столкновениях, но станет одним из острейших орудий борьбы определенных политических партий.

Поэтому в разные исторические моменты общественно – политическая значимость периодической печати не одинакова. Печать отражает то мнения отдельных лиц и мелких кружков, то — воззрения более широких политических организаций.

Каждый автор действует не на пустом месте, он опирается на взгляды и высказывания предшественников, находится под теми или другими воздействиями. Вот почему при изучении произведения общественно – политической мысли требуется не только точное понимание непосредственных высказываний его автора, но анализ текста и состава памятника с целью выяснения процесса создания произведения и различных влияний и воздействий на автора. Источниками влияния очень часто оказываются не только сочинения авторов – соотечественников, но и авторов – иностранцев. Поэтому для изучения каждого отдельного публициста требуется широкое и детальное знакомство с предшествующей и современной автору общественно – политической литературой, русской и иностранной. Таким образом, процесс формирования идеологического содержания данного памятника и процесс создания текста самого памятника — таковы два основных вопроса, требующих рассмотрения при изучении данного вида источника.

Необходимо установить, имеется ли одна только редакция Данного произведения или несколько, в какой зависимости эти Редакции находятся между собой и чем объясняется их наличие. Словом, все вопросы внешней критики, критики текста Должны быть разрешены до того, как исследователь приступит к изучению существа и содержания высказываний публициста.

Лишь после этого можно переходить к анализу содержания. Тогда встанут вопросы, на базе какого идеологического наследства возникло данное произведение, в системе каких взглядов оно лежит, каковы влияния, испытанные автором?

Наконец, каждый автор общественно-политических сочинений затрагивает в них те или другие вопросы текущей жизни, иногда отдельных фактов и событий касается мимоходом, лишь намекая на них. Перед изучающим текст стоит задача внимательнейшего внутреннего анализа содержания, раскрытия всех этих намеков, что возможно лишь при условии очень обстоятельного изучения эпохи, ее событий и вопросов, волновавших современников.

Если с точки зрения всех этих источниковедческих задач посмотреть на наличные исторические работы, то придется признать, что указанные проблемы в ряде случаев не только не исследованы, но и не поставлены. Можно назвать лишь некоторые отдельные произведения, изученные вполне удовлетворительно, но для значительной части их работа такого рода не производилась. Как правило, имеющиеся исследования в области изучения памятников общественной мысли сводятся к рассмотрению непосредственного содержания высказываний, к обобщенному и систематизированному их изложению, короче говоря, к установлению системы взглядов того или иного автора, но не больше. И, что печальнее всего, издатели этих произведений также в большей части случаев не ставили перед собой задач, о которых мы говорим. Ни один дореволюционный издатель сочинений Добролюбова не задавался вопросом, в какой мере редактированный Чернышевским текст его сочинений может считаться основным и подлинным. Сейчас мы знаем, что Чернышевский, подвергал его правке, тем самым вносил изменения. Следовательно, для установления основного добролюбовского текста недостаточно было пользоваться приготовленным Чернышевским изданием сочинений; нужно было привлечь другие источники. Изданный текст сам по себе был источником недостаточным. По отношению к Добролюбову этот и другие вопросы, о которых мы скажем ниже, можно считать выясненными. Но для части представителей русской общественной мысли ХIХ в. такая работа не проделана, целый ряд произведений первостепенной важности до сих нор не получил настоящего научного издания, а потому и пользование ими как источником требует большой осмотрительности. Только укоренившаяся традиция не замечать указанных выше вопросов или наличие лишь мало удовлетворительных текстов вынуждают до сих пор обращаться к примитивным старым изданиям.

Большое число наиболее важных общественно – политических и публицистических произведений переиздано; некоторые из них изучены. Но качество изданий и степень изученности отнюдь не однородны и находятся далеко не на одинаковом уровне – Какое значение имеет правильный подход к рассматриваемому

[187]

источнику, станет ясно из приводимых ниже некоторых примеров.

[188]

[189]

Все это показывает, что при издании и изучении источников по истории общественной мысли часто возникает вопрос об определении, было ли данное лицо действительным автором того или иного произведения? Это особенно важно потому, что русская журналистика знает огромное количество анонимных, или неподписанных, статей. Существует большое количество безымянных брошюр, а еще большее количество таких произведений было выпущено под псевдонимом. Хорошо, когда вопрос об авторе удается решить путем такого легкого приема, который употребил в свое время издатель статей Герцена в «Колоколе» Л. Тихомиров. Он воспользовался двумя комплектами журнала с пометками сына Герцена и комплектом, принадлежавшим русскому эмигранту, другу и секретарю Герцена Н. Жуковскому. Сличая отметки двух хорошо осведомленных лиц, проверяя их показаниями издателя первого собрания сочинений Герцена (Г. Н. Вырубова), Тихомиров составил сборник статей Герцена, помещенных в «Колоколе». Сравнительно просто решается вопрос, когда исследователь встречается с часто мелькающим на страницах печати псевдонимом — он может обратиться к имеющимся словарям и указателям псевдонимов. Найдя ответ на свой вопрос, он должен будет только проверить полученный результат путем анализа

[190]

определяемого текста. Но так легко вопрос решается далеко не всегда. Обычно задача встает в гораздо более тяжелой и трудной форме — историк знает, что данный автор участвовал в таком – то журнале, некоторое количество его статей подписано, другие — нет, и что именно из напечатанного в журнале принадлежит изучаемому публицисту, об этом прямых указаний не имеется.

В этих условиях должны быть применены все орудия исторической критики, соответствующие приемы текстологического анализа.

Надо попытаться поискать указания на автора в названии статьи. Иногда заглавие содержит ценные указания. Когда в «Отечественных записках» за 1868 г. была обнаружена статья под названием «О задачах современной критики. Письмо провинциала», то анализ заглавия показал, что статья может принадлежать или М. Е. Салтыкову – Щедрину или П. Л. Лаврову, так как один был автором ряда «Писем из провинции», другой подписывал некоторые свои произведения псевдонимом «Провинциал». Но указаний на действительного автора это еще не давало. Кое-что оказалось возможным почерпнуть из текста статьи, составитель которой отмечал, что «в дальней провинции» он не располагает некоторым необходимым материалом. Биографическая справка показывала, что Салтыков в это время жил в Рязани, а Лавров — в Тотьме. Шансы авторства Лаврова возрастали. Их увеличивала подпись под статьей, где стояло: «…р…р…» Такое сокращение могло быть истолковано: Петр Лавров.

Все эти «косвенные улики» не давали все же окончательного ответа. Нужны были другие, более веские аргументы, чтобы окончательно утверждать, что автором рассматриваемого произведения был Лавров. Многое мог дать анализ языка и стиля. Каждый писатель, каждый человек имеет свой, ему присущий словесный запас, свой специфический словарь. У каждого — свои любимые словечки, привычные обороты речи, излюбленные синтаксические конструкции. Определение этих особенностей может быть сделано лишь человеком, глубоко изучавшим лексику данного автора. Практика показывает, какое большое количество ошибок является результатом легкомысленного или неосторожного обращения с этим приемом критики: статьи приписываются авторам, их никогда не писавшим. Некоторые работы Лаврова были приписаны Лесевичу, статьи Н. К. Михайловского — Лаврову и т. д. Условием языкового и стилистического анализа должно быть наличие словаря данного автора. Без такого изучения языка и манеры писать, на кажущемся сходстве базироваться нельзя. В случае, который мы привели, исследователь находился в положении, дававшем возможность решить вопрос. Многолетняя работа позволила ему изучить лексические особенности одного из предполагаемых авторов — Лаврова. Сравнивая изучаемую статью с известной ему литературной манерой

[191]

Лаврова, исследователь установил наличие в данной статье оборотов речи и манеры выражаться, специфически свойственных Лаврову –  Это позволило говорить о нем, как об авторе данного произведения, с уверенностью. Понятно, что такой литературный анализ убедителен только тогда, когда не возникает особых сомнений в возможности приписывать авторство того или другого произведения определенному лицу и при наличии идеологического созвучия данной статьи его другим высказываниям. Этот идеологический анализ — необходимый и не менее важный элемент работы. Следует установить, соответствуют ли положения спорной статьи воззрениям предполагаемого автора, кругу его воззрений. Очень важно выяснить (если это возможно), нет ли повторений каких – либо идей, развитых в других произведениях автора.

Сочетание внутреннего и внешнего анализа позволяет со значительной долей уверенности говорить об авторстве соответствующего лица. Но сказанное не устраняет обязанности исследователя обстоятельнейшим образом разыскать наличные показания современников об авторе данного произведения.

Использование всех возможных данных, могущих помочь в раскрытии анонима, обстоятельное знание особенностей литературной манеры и идеологического круга соответствующего автора (или авторов) — таково условие успешной работы над публицистическим материалом.

Надо отметить некоторое различие между вопросами, возникающими при изучении произведений, опубликованных в легальных и нелегальных изданиях. В первых мы сталкиваемся со всей совокупностью задач; и вопросы изучения редакции текста, установления подлинного авторского текста и задачи определения авторства встречаются одинаково часто. В нелегальной печати историк чаще сталкивается с проблемой установления авторства.

Своеобразным видом документов общественно-политической мысли являются листовки и прокламации. Это документ, которому присуща определенная внешняя форма — малые размеры, своеобразные приемы воспроизведения текста — часто не типографским, а каким-либо другим способом (гектограф, мимеограф, иногда рукописные), — обычно — лаконичность и отчетливость изложения, рассчитанного на доходчивость. Задача листовок — агитация, убеждение. Документ такого назначения существовал давно — о нем известно и в ХVII и в ХVIII вв. Но значительного роста эта литература достигает только в ХIХ в., в частности во второй его половине, в связи с тем развертыванием политической борьбы, какое происходит в это время. В силу своего назначения — привлечь сторонников, побудить к каким – то действиям — листовки и прокламации являются источником, рисующим стремления отдельных политических групп, кружков, партий. Они являются источником, важным для изучения отчасти идеологии, но главным образом, для исследования

[192]

проявления данной организаций вовне, изучения ее деятельности.

Расцвет прокламационной литературы в России — пореформенная пора, когда обостряется классово – партийная борьба. До того появляются они не часто, а распространение их узко и ограниченно. Только во второй половине века прокламация становится постоянным явлением, а потому и важным источником.

Самое начало 60 – х годов — время появления листков «К молодому поколению», «К солдатам», к «Барским крестьянам». Листки стремились вызвать определенный ожидаемый издателями отклик. Но эти прокламации (за исключением «К солдатам») отличаются крайней многословностью и больше похожи на отдельные оттиски статей или брошюры. Они развивают определенную политическую программу, аргументируют ее.

Такими же остаются прокламации долгушинцев (начало 70 – х годов), подробно излагающие их взгляды и стремления. Характерно, что в дальнейшем (землевольцы) предпочли уже выпуск не отдельных листков, а нелегального журнала. Эту традицию продолжила «Народная воля», хотя одновременно народовольцами в связи с отдельными событиями их деятельности и выпускались специальные листовки. Но настоящего своего развития — и с точки зрения литературной формы и в отношении массового выпуска — листовки и прокламации достигли только к самому концу века — в 90 – х годах. Выработка стиля и формы прокламаций была осуществлена социал-демократическими кружками, особенно же «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса», ряд листков которого был написан Лениным. Простое, ясное изложение, ведущее к пробуждению сознания рабочей массы, убеждающее в необходимости определенных действий, — таков характер этих листков. В этой выработавшейся в конце века форме листовка перешла в ХХ век.

Не менее важен для истории общественной мысли и классовой борьбы такой источник, как программы тех или иных групп, кружков и партий. Они рисуют задачи и методы данной организации и являются одним из важнейших памятников идеологии и борьбы тех или иных группировок. Сказанное выше об изучении документов общественной мысли в основной части относится и к программным документам, причем важное значение имеет изучение различных редакций и проектов партийных программ. Оно позволяет изучать процесс развития организаций, устанавливать его этапы. Это отчетливо показано в «Кратком курсе истории ВКП (б)», где по поводу проектов программы группы «Освобождение труда» говорится:

«Группа „Освобождение труда» составила два проекта программы русских социал-демократов (первый в 1884 г. и второй в 1887 г.). Это был очень важный шаг для подготовки создания марксистской социал-демократической партии в России.

Но у группы „Освобождение труда» были и серьезные ошибки. В ее первом проекте программы были еще остатки народниче –

[193]

ских взглядов, Допускалась тактика индивидуального террора» (стр. 16).

Для истории общественной мысли представляют интерес и произведения художественной литературы, где часто отражаются общественно-политические настроения, события и чаяния. Однако пользование художественными произведениями требует большой осторожности и тщательного критического анализа их, так как творческая фантазия автора обычно изображает действительность в преображенном виде[2].

Количество различных памятников общественной мысли ХIХ в. и число их авторов весьма велико. Но среди них есть авторы и произведения особо важные, определявшие этапы развития общественной мысли. На них мы вкратце остановимся.

Непосредственную связь традиций общественной мысли ХVIII и ХIХ вв. олицетворяет И. П. Пнин (1773—1805), автор «Опыта о просвещении относительно России», ряда более мелких произведений и значительного количества стихотворений с общественно – политическим содержанием. Незаконный сын фельдмаршала Репнина, Пнин учился в благородном пансионе при Московском университете, затем в кадетском корпусе. Прослужив ряд лет на военной службе, Пнин ушел в отставку и стал издавать журнал. Первые годы ХIХ в. были временем расцвета его публицистической деятельности. В 1804 г. он издал свое главное сочинение «Опыт о просвещении». Через некоторый срок книга была конфискована, но Александр I, к которому обратился автор, ободрил его и обещал напечатать книгу на казенный счет. На основании указания Александра I Пнин дополнил книгу соображениями о крепостном праве, но в конце концов цензура запретила ее к печати.

Таким образом, мы имеем две редакции данного сочинения. Из них вторая дает некоторое развитие вопроса о крестьянах и их освобождении.

Что касается всего произведения в целом, оно важно, так как показывает истоки общих идей Пнина в литературе французского просветительства ХVIII в. Видоизменившиеся под влиянием русской обстановки идеи просветителей получили у Пнина свой особый облик. Он признал законным сословное неравенство, но требовал уничтожения крепостного права. Освобождение крестьян Пнин мыслил как безземельное.

Вплоть до недавнего времени не существовало издания сочинений Пнина. Теперь они собраны и являются вполне доступными для изучения.

Существует и издание основных проектов и записок Н. М. Сперанского — очень важный и слабо изученный памятник политической мысли начала века.

[194]

Политические произведения Сперанского облечены в форму, среднюю между политическим трактатом и законодательным актом. От законодательных памятников заимствовано разделение на отделения, параграфы. По логическому сцеплению доказательств — это сжатый политический трактат. Произведения Сперанского важны как ранние абрисы социально – экономических и политических реформ, проекты которых вышли из-под пера этого видного государственного деятеля. Проект Сперанского — весьма умеренный — и в этом виде остался только проектом. Тем не менее он ценен как памятник истории общественной мысли, как показатель робости, с какой подходило дворянское правительство Александра I к вопросам преобразований.

В этой же связи интересна «Записка о древней и новой России» (1811) Н. М. Карамзина. Реакционер и крепостник, Карамзин считал, что «одна из главных причин неудовольствия россиян на нынешнее правительство есть излишняя любовь его к государственным преобразованиям, которые потрясают Империю и коих благотворность остается доселе сомнительною». Карамзин возражает против проектов уничтожения крепостного права, подчеркивает необходимость сохранения самодержавия. «Дворянство и духовенство, Сенат и Синод, как хранилище законов, — говорит он, — над всеми — государь, единственный законодатель, единовластный источник властей. Вот основание Российской монархии…» «Записка» Карамзина важна как исторический источник, отражающий голос тех дворянско-крепостнических кругов, какие противостояли и боролись со Сперанским.

Для изучения политических взглядов декабристов особенно важны те два памятника — «Русская Правда» Пестеля и Конституция Н. Муравьева, — о которых речь шла выше. Экономические воззрения — представлены книгой Н. И. Тургенева «Опыт теории налогов», трактатом Пестеля, свидетельствующими о влиянии А. Смита и о своеобразном усвоении его экономической теории дворянином – революционером начала века.

30—50 – е годы наполнены борьбой западников и славянофилов.

Наиболее видными представителями раннего славянофильства были И. В. Киреевский (1806—1856), К. С. Аксаков (1817— 1860), А. С. Хомяков (1804—1860).

Исходные позиции в развитии взглядов И. Киреевского представляет его статья «Девятнадцатый век» (1832) и полемический ответ А. С. Хомякову (1838). Взгляды Киреевского на различия между западноевропейским и русским развитием, содержащиеся в этих работах, наиболее полно выразились в статье «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России» (1852). Киреевский приходит к выводу, что характер исторического развития России и Западной Европы — этих двух половин европейского культурного мира — противоположен. Он подчеркивает формально – логический и юридический склад мышления западноевропейца, сло –

[195]

жившийся под влиянием римского права, Католической церкви и культурного наследия античного мира. Всего этого не знала Россия, унаследовавшая просвещение от Византии. «Римская церковь, древне – римская образованность и возникшая из насилий завоевания государственность были совершенно чужды древней России». Помимо общеисторических соображений, здесь излагаются мысли, относящиеся непосредственно к России: о характере законодательства, устройстве общины и т. п.

К. С. Аксаков развивал исторические взгляды славянофилов и, исходя из них, формулировал противоположность России и Запада в плане признания коренных различий государственного, культурного и психологического склада. Утверждая (в статье «Об основных началах русской истории» и в продолжении ее), что в России государственность возникла извне, благодаря «призванию» варягов, К. Аксаков считал, что в древней Руси государственная власть управляла землей, которая жила своей независимой жизнью, а о своих нуждах и желаниях давала знать государственной власти на земских соборах. Путь такого развития (путь правды внутренней) был нарушен Петром I, решившим европеизировать Русь. Своими реформами Петр испортил русскую жизнь, хотя окончательно исказить не мог. Указанное размежевание (государству — сила власти, земле — сила мнения) К. Аксаков считал желательным и для практического осуществления в современной ему жизни.

Свои практические цели К. Аксаков с особой отчетливостью изложил в записке «О внутреннем состоянии России», представленной в 1855 г. Александру П. В ней он высказывает и общеполитические взгляды и намечает ряд мероприятий, составлявших его политическую программу.

Всем славянофилам была свойственна религиозность, но особенно охотно этих тем касался А. С. Хомяков, который в статьях и брошюрах, в значительной части издававшихся за границей, вел борьбу с католицизмом, протестантизмом. Православие он выдвигал в качестве основы всего исторического развития России.

Но, помимо этих церковных тем, Хомяков много выступал и по другим общественным вопросам. Так, по поводу указа об обязанных крестьянах он написал статью «О сельских условиях» (1842); в связи с постройкой железной дороги из Москвы в Петербург — «Письмо в Петербург по поводу железной дороги» (1845). Имеют значение его статьи об общине и записка «Об отмене крепостного права в России» (1859). Хомяков касался и международно-политических тем (например, о Крымской войне), обращался со славянофильскими посланиями к сербам (1860), откликался на крупные факты художественной жизни («Жизнь за царя» Глинки, как официально была переименована опера, названная автором «Иван Сусанин», картина Иванова «Явление Христа народу» и т. п.).

Из других славянофильских публицистов следует отметить

[196]

А. И. Кошелева, много писавшего по различным общественно – политическим вопросам, и Ю. Ф. Самарина, внимание которого было приковано к вопросам о крестьянской реформе и о русской политике в Прибалтике, об отношении к протестантизму, к немецким помещикам и латышским крестьянам.

Славянофилам противостоял многочисленный и внутренне разнородный круг западников. Из их среды вышли и революционеры, как Герцен, и либералы, как Кавелин.

А. И. Герцен был талантливым писателем, блестящим стилистом и острым публицистом. Его перу принадлежит огромное количество статей и заметок в «Колоколе» и других журналах, ряд брошюр и книг.

Не останавливаясь на беллетристических произведениях Герцена, следует сказать, что его философские статьи 40 – х годов не лишены значительного общественного содержания, но настоящего развития публицистика его достигает в эмиграционный период. В 1849 г. он пишет «Письма русского к Маццини», осуждая в них завоевательные тенденции внешней политики Николая I. В статье «Русский народ и социализм» (письмо к английскому публицисту Линтону, 1851 г.) Герцен говорит, что Европа не знает настоящей России; вслед за тем печатает ряд статей и писем о русском народе, произволе николаевского режима и т. д. В дальнейшем Герцен печатает «Письма из Франции и Италии» (1850—1851), посвященные западноевропейским событиям и вопросам, но и в эти годы не оставляет русских тем, создавая такие памятники общественной мысли, как «О развитии революционных идей в России» (1851). Автор касается здесь широкого круга вопросов, характеризуя и политический строй и развитие литературы, специально останавливаясь и на вопросе об общине.

В последующие годы наиболее интересной является публицистическая деятельность Герцена в «Колоколе», где он освещает различные вопросы русской жизни. Здесь были напечатаны его статьи о телесных наказаниях («Сечь или не сечь мужика?»), острые заметки, связанные с вопросом о реформе («Тамбовское дворянство»), и статьи, выражающие изменение позиций Герцена, отношений его к Александру II («Революция в России», «Письмо к Александру Второму»), к революционным демократам и т. п.

Великий русский критик В. Г. Белинский (1811—1848) был одним из виднейших представителей русской общественной мысли. Уже в первой крупной работе «Литературные мечтания» (1834) он касается не только чисто литературных тем, но затрагивает вопрос о культурном отрыве дворянства от народа и говорит о необходимости такого просвещения и литературы, какие были бы неразрывно связаны с народом и основывались на подъеме его благосостояния. Он ясно высказывается в пользу европеизации страны. Белинский в эти годы выступает как радикально настроенный просветитель, находящийся под влия –

[197]

янием Шеллинга и Фихте. Но во второй половине 30 – х годов, познакомившись с идеями Гегеля, он неверно воспринял его положение о разумности существующего и в статьях о Бородинской годовщине и «Менцель, критик Гете» (1840) пытался оправдывать самодержавно – крепостнический режим. Однако на этом пункте Белинский не остановился, и в 40 – е годы у него формируется революционно – демократическое мировоззрение. В статьях о Пушкине (1842—1843) он подчеркивает значение, материальной стороны общественной жизни, показывая тяготение к материализму.

Наиболее ярким выражением революционно – демократических взглядов Белинского в последний период его жизни было его знаменитое письмо к Гоголю (1847), остававшееся запретным вплоть до 1905 г., когда оно было впервые напечатано, но и ранее широко распространявшееся в рукописных копиях. Здесь Белинский выдвигал практическую программу, указывая на необходимость отмены крепостного права, уничтожения телесных наказаний, ликвидации полицейско-чиновничьего произвола.

Для изучения взглядов Белинского важна и его переписка, позволяющая в частности думать о знакомстве Белинского с некоторыми работами Маркса.

Своеобразная форма распространения своих идей была в 40 – х годах применена петрашевцами, издавшими «Карманный словарь иностранных слов» (1845, 1846). Объяснение слов здесь было дано в духе их фурьеристских взглядов.

Одним из видных дворянских публицистов ХIХ в. был К. Д. Кавелин (1818—1885). Его произведения дают значительный материал для характеристики помещичье – буржуазного либерализма периода реформ и первых пореформенных десятилетий. Выступив в журналистике в середине 50 – х годов, он не прекращая занятий ею до начала 80 – х годов, печатая время от времени отдельные статьи. Свою публицистическую деятельность Кавелин начал с вопроса о крепостном праве. В специальной «Записке об освобождении крестьян в России» (1855) он доказывал пагубность крепостного права и необходимость его уничтожения. Освобождение крестьян он мыслил с землей, но считал необходимым вознаградить помещиков и за передаваемую крестьянам землю и за отходящие от дворян крепостные души. Будучи дворянским публицистом, Кавелин доказывал необходимость сохранения дворянства как крупноземлевладельческого класса. В записке «Дворянство и освобождение крестьян» (1862) он призывал помещиков «позаботиться о сохранении за собою своих имений, о возможном сближении со всеми классами народа, о приобретении возможно большего влияния на местные дела и управление».

В кругу вопросов, интересовавших Кавелина, видное место занимает вопрос об общине. Этой темы он касался многократно. В напечатанной в 1859 г. статье «Взгляд на русскую сельскую общину» он доказывал преимущества общинного устройства,

[198]

обеспечивающего существование неимущих при всяких колебаниях хозяйственной конъюнктуры. В пореформенное время (1881) Кавелин написал в «Вестнике Европы» ряд статей под общим заглавием «Крестьянский вопрос». Он констатировал крестьянское малоземелье, считая необходимым для облегчения его организацию переселения крестьян; отмечал недостатки наличного общинного устройства (связанность крестьянина круговой порукой), но все же считал, что спасенье крестьян в общине, лишь иначе организованной (земля — неотчуждаемая собственность общины, а крестьяне — наследственные владельцы).

Вопросов государственного устройства Кавелин также касался, хотя и в меньшей мере. Так, в брошюре «Чем нам быть?» (1875) он предлагал создание совещательного «административного сената», частично выборного, частично комплектуемого по назначению; это учреждение должно иметь право контроля и ревизии министерств, право законодательных предположений. В изданной в 1877 г. брошюре «Политические призраки» он предлагал более широкую реформу центрального и местного управления.

Специфический интерес представляют политические сочинения М. П. Погодина. Самая важная часть их относится к периоду Крымской войны. В многочисленных письмах и записках, составленных в это время, он развивал идеи панславизма.

В 50 – е годы выступили Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добролюбов.

Н. Г. Чернышевский (1828—1889), несмотря на краткий срок своей писательской деятельности, оставил ряд огромного значения произведений, в которых отразились общественно – политические и литературные взгляды революционной демократии. Почти в каждой книжке «Современника» конца 50 – х — начала 60 – х годов Чернышевский помещал статью, обзор русской или иностранной литературы, политическое обозрение, иногда журнальное обозрение. Первоначально он уделял много внимания вопросам литературы и критики, но когда на очередь был поставлен крестьянский вопрос, Чернышевский начал журнальный бой с явными или скрытыми защитниками интересов крепостников. Такие статьи, как «О новых условиях сельского быта» (1858), «Критика философских предубеждений против общинного землевладения» (1858), характерны для изменения отношения Чернышевского к правительственным реформам, от оптимистических надежд на которые он скоро отказался. В «Материалах для решения крестьянского вопроса» (1859) автор выступает как представитель крестьянских интересов. В большой статье «Труден ли выкуп земли?» (1859) Чернышевский представил несколько вариантов проведения выкупной операции; понимая ограниченное значение реформы, он довольно ясно разоблачал ее крепостнический характер—в статье «Русский реформатор» (1861), в непропущенных цензурой «Письмах без адреса» (1862). Ряд других статей посвящен вопросу об общине — «Сла –

[199]

вянофилы и вопрос об общине» (1857), «Studien Гакстгаузена» (1857) и др.

Когда «Современнику» разрешено было завести политический отдел (1859), вести его стал Чернышевский, поместивший ряд политических обзоров, где он говорил о демократизме и либерализме, полемизировал с либералами, консерваторами, славянофилами и т. п. Воспользовавшись появлением брошюры П. П. Лаврова «Очерки вопросов практической философии», Чернышевский написал «Антропологический принцип в философии» (1860), где изложил основные положения материализма. В «Очерках гоголевского периода русской литературы» им дана характеристика литературного развития России, в «Примечаниях к Миллю» он дал критику буржуазной политической экономии и т. д.

Все это свидетельствует и о широте тематики общественно – политических выступлений Чернышевского и о важности его сочинений как исторического источника.

Хотя Н. А. Добролюбов (1836—1861) был больше всего литературным критиком, но самая трактовка им литературного материала” превращала литературные вопросы в большие проблемы общего значения. Так, посвящая свои статьи разбору пьес Островского («Темное царство»), Добролюбов имел в виду «вовсе не купцов только»: понятием «темного царства» он покрывал всю крепостническую Россию. Но независимо от литературных тем Добролюбов выступал по весьма различным вопросам. Он касался жизни высшей и средней школы, популяризировал общественные планы Р. Оуэна, доказывал неизбежность освободительной борьбы на Кавказе («О значении наших последних подвигов на Кавказе», 1859); в статье «Народное дело» (1859), посвященной вопросу о распространении обществ трезвости, утверждал, что в народе растет революционное сознание, и т. д. Эта статья свидетельствует об обычной для Добролюбова манере попутно задевать другие или смежные с темой вопросы. То же» видим в статье «Литературные мелочи прошлого года» (1859), касающейся и полемики об общине, и вопроса о железных дорогах, и вопроса о грамотности, и об отмене крепостного права. Статьи его на иностранные темы очень часто имеют в виду Россию, но говорят о ней «эзоповски», чтобы обмануть цензуру. Вот почему историк СССР не может пройти мимо добролюбовских статей на литературные, иностранные и иные темы.

Расцвет публицистической деятельности И. С. Аксакова (1823—1886) падает на 60—80 – е годы. Представитель позднего славянофильства, И. С. Аксаков был редактором – издателем ряда газет — «Парус», «День», «Москва», «Русь». В них по преимуществу и развертывалась его деятельность как журналиста, Наибольший интерес представляют его статьи по вопросам внешней политики, в которых он выражал экспансионистские тяготения на Балканы. Наиболее характерны из них статьи

[200]

70 – х годов (из «Дня» и «Москвы»), отражающие деятельность Славянского комитета, речи автора в этом комитете и в особенности его речь по поводу решений Берлинского конгресса.

Статьи в «Руси» (1880—1885) отражают последний период его деятельности, когда Аксаков сближается с реакционным направлением «Московских ведомостей» Каткова и выступает с шовинистическими статьями по национальному вопросу.

Большое количество статей Аксаков посвятил общим вопросам славянофильского учения. Такова группа статей «О взаимном отношении народа, государства и общества» (1862) и некоторые другие.

Реакционная публицистика 60—_:80 – х годов представлена яркой фигурой Каткова. Редактор «Московских ведомостей» в передовых статьях этой газеты касался чрезвычайно широкого круга различных государственных и общественных вопросов. В избранном им жанре политической литературы Катков не оставил произведений, крупных по размерам, но даже маленькие передовицы в ряде случаев представляют большой интерес. Поддержка всех реакционных мер правительства и подталкивание его к усилению реакции — такова позиция Каткова во внутренней политике. Защита агрессии, сочувствие франко – русскому сближению и т. п. — такова внешнеполитическая его линия.

Для истории идеологии революционного народничества 70 – х годов большое значение имеют работы Бакунина и Лаврова,

Известный анархист М. А. Бакунин (1814—1876) своими ранними философскими статьями («Гимназические речи Гегеля», 1838, «О философии», 1840) представляет интерес для истории общественного движения 30—40 – х годов. Но основное его значение как политического писателя связано с его произведениями 60—70 – х годов. В 1862 г. появилась его «Романов, Пугачев или Пестель», где развивалась программа освобождения крестьян и полного народного раскрепощения и самоуправления. В 1870 г. вышла на французском языке его брошюра «Бернские медведи и петербургский медведь» по поводу выдачи Нечаева швейцарским правительством русскому. В 1874 г. вышла одна из главнейших работ Бакунина — «Государственность и анархия», — где, наряду с теоретическим обоснованием и защитой мелкобуржуазного анархизма, содержится значительный конкретный материал по политической истории ряда стран Европы (в том числе и России) в 60—70 годах. Ряда вопросов внутренней политики России Бакунин касается в «Кнуто – германской империи и социальной революции» (1870—1871).

Пользование сочинениями Бакунина, многие из которых издавались на французском языке, затруднительно. Начатое в 1934 г. у нас научное издание его сочинений остановилось на 1861 г. Имеющиеся более ранние издания не преследовали научных целей и в ряде, случаев не вполне удовлетворительны, Самое полное издание имеется в немецком переводе.

[201]

П. Л. Лавров (1823—1900) вошел в историю как теоретик мелкобуржуазного субъективизма в общественной науке, а значение в истории общественного движения получил, главным образом, благодаря своим «Историческим письмам» (1870), выпущенным под псевдонимом П. Миртова и сыгравшим определяющую роль в формировании народнической идеологии. Его многочисленные научно – популярные и философские статьи гораздо менее существенны. Меньшее значение имела и вышедшая в 1876 г. книга «Государственный элемент в будущем обществе», в которой Лавров откликается на споры анархистов и государственников, очень острые в начале 70 – х годов. Работа Лаврова «Парижская коммуна» свидетельствует об известном влиянии на ее автора западноевропейского рабочего движения.

Видным народническим публицистом был Н. К. Михайловский (1842—1904), автор большого количества сочинений и на теоретические, в частности социологические, темы, и литературно – критических статей, и работ по философии, истории и т. д. В 1869 г. он напечатал трактат «Что такое прогресс», где подверг критике учение Спенсера о разделении труда и предложил свою формулу прогресса, ставшую догматом позднего народничества. В 70 – е годы, в статьях «Борьба за индивидуальность» (1875—1876), «Письма о правде и неправде» (1877) он развивает другое свое излюбленное положение о борьбе за индивидуальность, заключающееся в признании, что будто бы всякая общественная форма в своем развитии стремится поглотить личность. Ряд сочинений 80—90 – х годов — «Научные письма» (1884), «Герои и толпа» (1884), «Патологическая магия» (1889), «Еще о героях» (1893)—развивает идею коллективного подражания и характерное для Михайловского ошибочное и вредное учение о героях и толпе. Взяв от дарвинизма закон борьбы за существование, Михайловский «поправил» его внесением «субъективного фактора» и в таком виде искусственно перенес на общество.

Михайловский выступал и как народнический литературный критик; в многочисленных журнальных заметках он затрагивал вопросы текущей жизни. Наряду с широкой деятельностью в легальной печати Михайловский сотрудничал в нелегальных народовольческих изданиях, где поместил «Политические письма социалиста» (1879), доказывавшие необходимость политической борьбы для завоевания конституции. Трактовка свидетельствовала о либеральном подходе к вопросу.

Михайловский много выступал против марксизма и марксистов (разоблачение его Лениным см. в произведениях Ленина «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» — Соч., т. I, и «От какого наследства мы отказываемся?» — Соч., т. II).

Из народнических авторов несколько особняком стоит А. Н, Энгельгардт (1833—1894), автор «Писем из деревни»,

[202]

печатавшихся в виде отдельных статей в «Отечественных записках» в 1872—1887 гг. и позже выпущенных отдельной книгой. В них он излагает впечатления своей деревенской жизни, говорит о приемах хозяйства, рисует быт крестьян, помещиков и т. д. Написанные хорошим языком, «Письма» рисуют деревенскую жизнь 70—80 – х годов, показывают различные категории крестьян, изображают хозяйство и жизнь помещиков. Энгельгардт как народник несколько своеобразного толка стремился к созданию интеллигентских поселков в деревне, жители которых «сели» бы «на землю», став «интеллигентными мужиками».

«Народничество Эягельгардта, — пишет Ленин по поводу этой книги, — будучи выражено чрезвычайно слабо и робко, находится в прямом и вопиющем противоречии с той картиной действительности деревни, которую он нарисовал с такой талантливостью, и если бы какой-нибудь экономист или публицист взял за основание своих суждений о деревне те данные и наблюдения, которые приведены Энгельгардтом, то народнические выводы из такого материала были бы невозможны» (Соч., т. II, стр. 316—317).

Одним из наиболее ярких и характерных представителей либерального народничества в литературе являлся В. Воронцов (В. В.) (1847—1917), автор ряда журнальных статей, книги «Судьбы капитализма в России» (1883) и некоторых других. Основная мысль указанной книги заключается в доказательстве слабости и хилости русского капитализма. Автор считает капитализм в России явлением частным, «небольшим отростком русской действительности», а потому и бессильным, якобы, выполнить ту роль, какую он сыграл в Западной Европе. В качестве живых и растущих форм социально – экономического развития Воронцовым выдвигалась «народная» (кустарная) промышленность, основанная на «сохранении связи работника с орудиями производства». Интеллигенции рекомендовалось содействовать развитию именно этих «народных» форм (глубоко отсталых экономически). В указанном (т. е. по существу попятном) направлении экономического развития страны Воронцов пытался усмотреть залог ее культурного развития.

Против народнических взглядов выступил с марксистской критикой Г. В. Плеханов (1856—1918), написавший в 1883 г. брошюру «Социализм и политическая борьба». В ней он показывал возникновение народнического взгляда о несовместимости социализма с политической борьбой, опровергал этот взгляд и выдвигал в качестве ближайших задач борьбу за политическую свободу и подготовку рабочего класса к его будущей революционной роли. Названная брошюра, писал Ленин, «показала, как именно и почему именно русское революционное движение должно привести к слиянию социализма и политической борьбы, к слиянию стихийного движения рабочих масс с рево-

[203]

люционным движением, к слиянию классовой борьбы и политической борьбы» (Ленин, Соч., т. ХХХ, стр. 2).

Из народнической среды против Плеханова выступили Лавров и Тихомиров. В ответ на их возражения Плеханов написал. большую работу «Наши разногласия» (1885). Здесь он дал подробную критику взглядов народников. Подвергнув разбору вопрос о капитализме в России, Плеханов установил, что страна уже вступила в капиталистическую стадию развития, заявив, что ближайшее будущее — «торжество буржуазии и начало политической и экономической эмансипации рабочего класса». Народнические теории подверглись Плехановым в этих работах «беспощадной критике»; он «указал русским революционерам их задачу: образование революционной рабочей партии, ближайшей целью которой должно быть низвержение абсолютизма» (Ленин, Соч., т. II, стр. 540).

«Литературные произведения Плеханова, его борьба с народниками основательно подорвали влияние народников среди революционной интеллигенции. Но идейный разгром народничества далеко еще не был завершен. Эта задача — добить народничество, как врага марксизма — выпала на долю Ленина» («История ВКП (б)». Краткий курс, Госполитиздат, 1938, стр. 16). Ленин это совершил в работе «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов» (1894) и в не менее замечательной книге, дающей классические примеры анализа и использования источников, — «Развитие капитализма в России» (мы не останавливаемся на этих произведениях Ленина, так как хронологически они выходят за пределы данного тома учебника).

Наряду с указанными источниками общего (для истории России ХIХ в.) значения, — для истории общественной мысли Украины имеют большое значение произведения Шевченко, прежде всего его «Кобзарь». Для этого же — кирилло-мефодиевского — периода украинской истории важны некоторые произведения Костомарова, например «Книга бытия», представляющая отражение чаяний определенной (умеренной) части членов Кирилло – Мефодиевского общества. Для 60—70 – х годов важны позднейшие журнальные статьи Костомарова, в которых автор откликается на текущие вопросы, связанные с украинскими интересами.

Несколько иное направление отражено в политическом творчестве М. П. Драгоманова (1841—1895). В 60 – х годах он выступал со статьями по крестьянскому вопросу, по вопросам образования. В 70 – х годах он выпустил ряд брошюр: «Турки внутренние и внешние» (1876), «Внутреннее рабство и война за освобождение» (1877) и др., где наряду с поддержкой балканских стремлений царизма ставился вопрос о политической свободе в России. С конца 70 – х годов он помещает ряд статей на украинские темы в «Громаде». Позднее Драгоманов сближается с правыми кругами, а его сочинения становятся менее актуальными.

[204]

Для истории Сибири интересны сочинения областников – Потанина и особенно Ядринцева, который наряду со статьями по вопросам тюрьмы и ссылки (в журналах «Дело», «Отечественные записки» и др.) написал книги: «Сибирь как колония» и «Сибирские инородцы».

ЛИТЕРАТУРА К ГЛАВЕ VII