Пчелов Е.В. К вопросу о принципах классификации исторических источников

[198]

Начиная с середины XIX в. в истории источниковедения фигурируют самые разнообразные системы классификации исторических источников. Безусловно, все они связаны с определениями исторического источника и во многом зависят от послед­них. В целом можно выделить несколько типов классификации:

1. Классификация по цели создания. Предложена немецким ученым И. Дройзеном. В соответствии с ней источники делились на: ненамеренные (остатки, отражающие факты непосредственно), намеренные (свидетельства) и смешанные (памятники).

2. Классификация по степени близости источника к историческому факту. Введена Э. Бернгеймом (1889 г.): остатки (собственно остатки и “другие”, т.е. данные языка, игры, обычаи и т. д.) и традиция. Это разделение источников, а соответственно и источниковедческого анализа (для традиции необходимы и внешняя, и внутренняя критики, для остатков — достаточно внешней), было весьма широко распространено в источниковедении.

3. Классификация источников по носителю известна по трудам Э. Фримена, который разделил источники на: вещественные (памятники), письменные (документы) и словесные (повествования). В несколько видоизмененном виде эта система вошла в практику источниковедения в советский период, здесь источники были классифицированы в соответствии со способом кодирования и хранения информации на семь типов.

4. Смешанная классификация до цели создания и носителю (А. Ксенополь): вещественные (памятники), ненамеренные и осознанные (документы).

5. Классификация К. Эрслева по способу отражения источником исторического факта: остатки (людей и природные),

[199]

изделия, произведенные людьми, факты современной жизни, дающие представление о событиях прошлого.

6. Классификация А. С. Лаппо-Данилевского: источники, изображающие историческое явление, и источники, отображающие явление”. Благодаря первым возможно непосредственное восприятие события, данные вторых требуют “расшифровки”.

7. В советском источниковедении утвердилась классификация источников по т. н. “социально-экономическим формациям” в соответствии с марксистско-ленинской схемой исторического развития.

8. Источники могут быть разделены также по видам: летописи, акты, мемуары, периодическая печать и т. д.

Последняя система классификации, безусловно, имеет смысл, однако, она не является глобальной, а затрагивает лишь конкретику источниковедения, и по сути своей остается частной классификацией. То же можно сказать и о выделении более общих видов: источники личного происхождения, массовые источники и т. д. Если же брать другую систему координат источниковедческого обобщения, то здесь весьма полезным может оказаться опыт источниковедения конца XIX — начала XX вв. С другой стороны, встает вопрос, можно ли вообще предложить какую-то глобальную классификацию исторических источников, или же их комплекс представляет собой хаотичное нагромождение различных вещей и явлений. В этой связи наиболее актуальным становится определение исторического источника. Если исходить из того, что источник есть все, что может “источать информацию”, и в этом случае под это понятие попадают и природные явления (приблизительно такая трактовка источника была характерна для школы “Анналов” “первой волны”), то тогда существование обобщающей классификации действительно окажется абсолютно бессмысленным. Если же мы обратимся к определению более суженному, но более точному (определение А. С. Лаппо-Данилевского: “источник — всякий реализованный продукт человеческой психики, пригодный для изучения фактов с историческим значением” или исходящее из него определение О. М. Медушевской: “источник — продукт целенаправленной человеческой деятельности, используемый для получения данных о социальных явлениях и процессах”), то тогда существование единой классификации источников будет оправ­данным.

Совершенно очевидна полная несостоятельность попыток разделения источников по социально-экономическим формациям. Эта классификация абсолютно не соотносится с понятием исторического источника. Заслуженный скепсис вызывает и деление источников на “остатки” и “традицию”, поскольку всякая

[200]

традиция есть в то же время и остаток своего времени, своей эпохи. Классификация источников по носителю, т.е. по способу кодирования и хранения информации, в целом неплохо отражает онтологическую сторону определения, но все-таки гносеологическая его сторона остается во многом в тени (выделение двух частей определения исторического источника принадлежит М. Ф. Румянцевой). Наиболее верной в этой связи кажется классификация Лаппо-Данилевского на источники, изображающие факт и отображающие его.