Пудалов Б.М. Сборник “Измарагд” в древнерусской литературе

Российская академия наук

Институт русской литературы (Пушкинский дом)

На правах рукописи

ПУДАЛОВ Борис Моисеевич

УДК 882(091)

СБОРНИК “ИЗМАРАГД” В ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Специальность 10.01.01 – Русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Санкт-Петербург

1996

[2]

Работа выполнена в Отделе древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН

Научный руководитель – доктор филологических наук Г.М. Прохоров

Официальные оппоненты: доктор филологических наук С.И. Николаев, кандидат филологических наук С.А. Давыдова

Ведущее научное учреждение – Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится “__”______199__  г. в __ ч. на заседании специализированного ученого совета Д 002.43.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН по адресу: 199034, Санкт-Петербург, наб. Макарова, д.4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН.

Автореферат разослан “__” _____ 199__ г.

Ученый секретарь специализированного совета, кандидат филологических наук В.К. Петухов

[3]

Актуальность темы исследования. Среди разнообразных по составу и жанру древнерусских рукописных сборников большой интерес для изучения представляет «Измарагд» – четий некалендарный сборник относительно устойчивого состава. Основные темы Измарагда – «почитание книжное», семейный уклад и жизнь в быту, обличение людских пороков, моральные аспекты некоторых социальных и обрядовых вопросов. Написанный в жанре дидактики, сборник, по выражению акад. Д.С.Лихачева, выполнял роль «руководства к устроению человеческой души». Поэтому Измарагд был очень популярен и широко распространен в рукописной традиции.

Измарагд сформировался в русской письменности на основе сложившегося на Руси к XIV в. корпуса учительных гомилий – переводных византийских, южнославянских и древнерусских. Главы Измарагда приписаны византийским авторам (Иоанну Златоусту, Василию Великому, Ефрему Сирину и др.), однако установлено, что фактически большинство поучений было написано и обработано южнославянскими и русскими книжниками (Климентом Охридским, Серапионом Владимирским, Иоанном (Ильей) и др.); многие произведения сборника анонимны[1].

Со времени открытия Измарагда акад.А.Х.Востоковым[2] нет науч-

[4]

ного издания сборника, и его рукописная традиция в полной мере не изучена. Поэтому нерешенными остаются важнейшие проблемы литературной истории Измарагда:

1) когда и в каких кругах он возник;

2) каков традиционный и исторически изменявшийся состав сборника;

3) как редактировался сборник на протяжении почти полутысячелетнего бытования в рукописной традиции; 4) как соотносится Измарагд со Златоструем, Златоустом, Златой цепью и другими сборниками. Автор единственной монографической работы В.А.Яковлев только пос­тавил, но не решил эти вопросы[3].

Цели и задачи исследования – комплексный сравнительно-типологический и текстологический анализ рукописной традиции Измарагда, позволяющий:

1) выяснить взаимоотношения и генеалогическую зависимость списков;

2) определить устойчивый состав статей (исторически сложившуюся и сохранявшуюся при переписке совокупность статей сборника, расположенных в определенном порядке) и редакции Измарагда (группы списков сборника, для которых характерен один и тот же устойчивый состав статей, в полном, редуцированном или расширенном виде);

3) исследовать и описать этапы литературной истории Измарагда.

Методикой исследования является разработанный современной медиевистикой принцип комплексного изучения памятников письменности, сочетающий приемы текстологического, источниковедческого и историко-литературного анализа. Более частные методические проблемы, решавшиеся в этой работе, вызваны спецификой Измарагда как сборника, в значительной мере открытого для пополнения новыми

[5]

произведениями, отражающими изменения общественных и литературных интересов. В соответствии с избранной методикой форма изложения материала предусматривает реконструкцию архетипа редакции, затем анализ ее вариантов и индивидуальных переработок и причин их составления.

1) впервые проведен целостный анализ рукописной традиции Измарагда, с введением в научный оборот неизвестных ранее списков;

2) определен круг традиционных произведений Измарагда и дополнительных чтений;

3) исследованы тематические и жанровые особенности редакций сборника, их вариантов и переработок.

Источниками исследования стали 141 список Измарагда XIV-XIX вв., а также 62 списка других четьих сборников («Златоуст», «Златоструй», «Соборник», «Торжественник»), привлекавшихся для сопоставлений, из рукописных собраний Москвы, Петербурга, Новосибирска, Ярославля.

Научно-практическая значимость диссертации состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы в общих курсах по истории древнерусской литературы, специальных курсах по исто­рии учительных сборников, в изучении рукописных центров и книжных традиций Древней Руси, а также в практической работе по описанию рукописей.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации были представлены в виде докладов и обсуждались на заседании Отдела древнерусской литературы ИРЛИ (Пушкинского Дома) РАН, на научной конференции молодых ученых и специалистов ИРЛИ (1987 г.), Чтениях по истории и культуре Древней Руси (1987 г.), а также на региональных научных конференциях (1989 г., 1994 г.).

[6]

По материалам диссертации опубликовано 5 работ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой и цитируемой литературы и приложения, содержащего тексты анализируемых статей сборника, указатели состава трех редакций и их вариантов, археографический обзор списков Измарагда.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение предваряет исследование историографическим очерком, в котором кратко комментируются основные этапы изучения Измарагда, в том числе замечания о составе сборника авторов описаний ру­кописных коллекций (А.Х.Востоков, А.В.Горский и К.И.Невоструев, А.В.Вадковский), суждения о месте сборника в древнерусской литературе (Н.С.Тихонравов, Е.В.Петухов). Вопросы литературной истории сборника попытался рассмотреть В.А.Яковлев. По мнению ученого, в древнерусской письменности существовали две редакции Измарагда, первая из которых (88 глав) составлена в XIV в. в среде «белого» духовенства, а вторая (165 глав) – в конце XV в[4]. Исследование Яковлева, которое свелось в основном к пересказу содержания глав сборника, вызвало критические рецензии А.И.Соболевского, И.В.Ягича, Н.Ф.Сумцова[5]. Основным недостатком работы рецензенты

[7]

считали слабое изучение рукописной традиции Измарагда: В.А.Яковлев привлек к исследованию всего 15 списков сборника, причем некоторые из них не изучались de visu. Поэтому рецензенты сомневались в правильности атрибуции и датировки редакций (А.И.Соболевский) и даже в традиционности состава сборника (Н.Ф.Сумцов).

Неизученность рукописной традиции Измарагда, непроясненность основных этапов его литературной истории не позволили осуществить научное издание сборника и крайне затруднили его рассмотрение в общих курсах истории древнерусской литературы. Авторы теоретических работ о мировоззренческих проблемах древнерусского общества (В.П.Адрианова-Перетц, Г.П.Федотов)[6] вынуждены были опираться на отрывочные и бессистемные исследования и публикации отдельных

[8]

статей Измарагда. Версия о связи «Старшего Измарагда» с движением стригольников (А.Д.Седельников, Н.П.Попов) вызвала обоснованные возражения историков[7].

Отметив недостаточную изученность памятника, во «Введении» сформулированы цели и задачи диссертации. Здесь же рассмотрены методические проблемы изучения сборников устойчивого состава, определены понятия «редакция сборника», «устойчивый состав статей», «прибавления к устойчивому составу», «вариант редакции», «сборник, содержащий в своем составе Измарагд», «компиляция, содержащая главы Измарагда».

Глава I «Литературная история 1-ой («Древнейшей») редакции Измарагда» состоит из 5 параграфов: п.1 – анализ существующих то­чек зрения на историю Древнейшей редакции; п.2 – проблемы состава, тематики, источников и происхождения архетипа; п.3-5 – варианты и переработки редакции.

Древнейшая редакция изучалась нами по 10 спискам XIV-XIX вв. Введение в научный оборот новых списков, а также уточнение датировок позволило определить устойчивый состав архетипа (92 главы). Лучше всего он сохранился в списке РГБ, собр.Троице-Сергиевское,

[9]

N 204 (серед.XVI в.), который должен быть положен в основу науч­ного издания текста, с разночтениями по дефектным спискам: пергаменному РГБ, собр.Румянцева, N 186 (втор.пол.-кон.XIV в.; разночтения минимальны) и ГИМ, собр.Музейское, N 1205 (кон.XV в.; его чтения иногда более исправны). Непосредственным источником архетипа были древнерусские учительные сборники неустойчивого состава XI-XIV вв. Вопрос о характере и объеме возможной переводческой и компиляторской деятельности составителя Измарагда остается открытым.

Архетип Древнейшей редакции сформировался во второй половине – последней трети XIV в. как объединение двух протосборников: некалендарного четьего сборника для поучения мирян («пра-Измарагд», гл.1-70) и сборника канонических установлений и триодных гомилий, предназначенного для священников («проповеднический требник», гл.71-92). Между двумя разделами сохранился текстологический «шов» – редакторское послесловие к «пра-Измарагду» (текст приводится в «Приложении»). Внутри разделов заметно стремление сгруппировать статьи по тематике (например, поучения о «почитании книжном», о «женах добрых и злых» и т.п.), но принцип этот выдержан непоследовательно. Причина, видимо, в том, что статьи Изма­рагда посвящены, как правило, не только вынесенной в заглавие теме, но нескольким различным темам, зачастую слабо связанным между собой. Это осложнило тематический принцип композиции, и последовательность статей сборника определяется трудноуловимой ассоциа­тивно-смысловой связью.

Косвенные факты (в том числе бытование в Нижегородском регионе старших пергаменных списков – Румянцевского и несохранившегося Дудинского, а также суздальское происхождение весьма ранней

[10]

компиляции XV в., и др.) позволяют предполагать инициативу и участие Дионисия Суздальского в формировании архетипа Древнейшей редакции и, таким образом, свидетельствуют в пользу гипотезы Филарета (Гумилевского)[8]. Данная гипотеза помогает понять и объяснить последующие коллизии в судьбе сборника. Вся литературная история Древнейшей редакции – это история постепенного разрушения ее устойчивого состава статей. Тематическая противоречивость Архетипа, выразившаяся в разделении сборника на две части, не имеющие внутренней связи, обусловила необходимость дальнейшей переработки. К началу XV в. был создан Вологодский вариант Древнейшей редакции (88 глав; списки РГИА, ф.834, оп.2, N 1504, и РНБ, собр.Кирилло-Белозерское, N 40; оба – XV в.). Литературное ядро Вологодского варианта (гл.1-50, имеющие авторскую нумерацию) восходят к первому разделу архетипа Древнейшей редакции Измарагда; источник гл.51-88 – сборник, близкий к списку ГИМ, собр.Чудовское, N 20 (XIV в.). Подбор и тематика статей Вологодского варианта указывают на то, что Измарагд был отредактирован в монашеской среде и предназначался для келейного чтения. Включение в его состав «Слова Ефрема о хулящих св.книги» в качестве гл.50, замыкающей литературное ядро сборника, весьма показательно: редактор подчеркивает важность именно книжного учения и осуждает пренебрегающих творениями отцов церкви. В тексте произведения сделана вставка о необходимости поклонения иконам. Ее появление свидетельствует о существовании в обществе каких-то сомнений в святости икон. Да и само появление «Слова Ефрема» (причем в качестве

[11]

главы, в какой-то мере итоговой) также указывает на усиление редакторами Измарагда мотивов, которые должны были восприниматься современниками как критика ереси. Вологодское происхождение обоих известных списков не исключает версии о суздальском происхождении протографа. На такую возможность указывает весьма ранняя компиляция XV в. – Измарагд Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря, обнаруживающий сходство с Вологодским вариантом, но более зависимый от архетипа Древнейшей редакции[9]. На возможную связь протографа Вологодского варианта со Спасо-Евфимьевым монастырем указывает и подбор эпидейктических гомилий на Спасов день во втором разделе.

Иные переработки Древнейшей редакции – монашеский сборник для келейного чтения (РНБ, собр.Кирилло-Белозерское, N 41, посл.треть XV в.) и четий сборник (РГБ, собр.Тихонравова, N 295, перв.треть XVI в.) – не имели продолжения в рукописной традиции. Первый из них, восходящий к списку с архетипа, интересен подбор­кой произведений, любимых исихастами. Так как сборник составлялся во время пребывания в Кирилло-Белозерском монастыре Нила Сорского, то, по-видимому, переписчик Измарагда испытал на себе влияние идей этого мыслителя. В состав второго списка, восходящего к Вологодскому варианту, внесены также 12 традиционных статей 2-ой редакции Измарагда. Скорее всего, переписчик скопировал их из списка 2-ой редакции, уже хорошо известной к тому времени в рукописной традиции. Но не исключено, что рукопись восходит к протографу, отражавшему переходный тип между двумя редакциями Измараг-

[12]

да. К сожалению, дефектный список не дает оснований для однознач­ного заключения. В обеих индивидуальных переработках Древнейшей редакции появляются жития и повести, не характерные для Измарагда как жанра-«сюзерена».

В списках Даниловского варианта, сформировавшегося не позд­нее первой трети XVII в. (РНБ, ОСРК, Q.XVII.140, XVII в., и ИРЛИ, собр.Перетца, N 599, XIX в.), традиционные статьи Древнейшей редакции занимают не более четверти состава сборника. Состав дополнительных статей («Повесть о царице Динаре», «Повесть о Петре и Февронии», произведения кипрского цикла, летописная вставка) указывают на зависимость их источника от Хронографа редакции 1512 г. Даниловский вариант – последняя ступень развития Древнейшей редакции. Позднее лишь отдельные ее главы изредка включались в сборники неустойчивого состава.

Таким образом, Древнейшая редакция Измарагда не пользовалась популярностью у книжников и не получила большого распространения в рукописной традиции. Однако ведущие темы традиционных статей были восприняты и развиты Измарагдами Основной редакции, которая вытеснила Древнейшую редакцию из рукописной традиции и доминировала на протяжении XVI-XVIII вв.

Глава II «Литературная история 2-ой («Основной») редакции Измарагда» состоит из 8 параграфов: п.1 – существующие точки зрения на историю Основной редакции; п.2 – проблемы состава, тематики, источников и происхождения архетипа, п.3-8 – варианты и переработки редакции, а также компилятивные сборники с использованием ее статей.

Основная редакция изучалась нами по 127 спискам XV-XIX вв. Архетип Основной редакции сформировался в первой половине – вто-

[13]

рой четверти XV в. Ранний этап формирования редакции отразился в списках РНБ, ОСРК, Q.I.312, 1422 г., и БАН, собр.Архангельское, Д.16, 1420-е гг., а также в восходящих к последнему списках РНБ, собр.Соловецкое, N 271, кон.XV в., и собр.Погодина, N 1021, нач.XVI в.). Устойчивый состав статей насчитывал 164 главы[10].

Лучше всего текст архетипа сохранился в списке РГБ, собр.Троице-Сергиевское, N 203 (посл.треть XV в.), который следует положить в основу научного издания, с разночтениями по спискам РГБ, собр.Рогожское, N 207 (кон.XV в.; южнорусского происхождения), и ГИМ, собр.Синодальное, N 765 (1518 г.). Непосредственным источником архетипа Основной редакции был Измарагд 1-ой (Древнейшей) редакции. Но при этом из Основной редакции исключены все календарные гомилии Древнейшей редакции, а также статьи, обращенные к духовенству. Некоторые статьи заменены здесь аналогами (другими редакциями тех же произведений), появление которых в древнерусской письменности связано, вероятно, с новыми переводами в эпоху «второго южнославянского и византийского влияния».

В качестве других источников архетипа Основной редакции Измарагда следует рассматривать статьи Златоструя («полной» редакции) и нравоучительную часть Пролога (выявлено несколько десятков общих статей; в ранних списках есть ссылки на Златоструй). Благодаря этим заимствованиям редакторы Измарагда сделали дидактическое чтение более занимательным: сюжетные произведения, почти отсутствовавшие в архетипе Древнейшей редакции, составляют в Основ-

[14]

ной редакции не менее четверти устойчивого состава статей. Но вопрос о взаимоотношениях Измарагда со Златоструем и Прологом может быть окончательно решен только после научного издания и обстоятельного текстологического изучения этих памятников. Златоуст и Златую Цепь следует исключить из круга возможных источников: эти сборники обнаруживают слишком мало совпадающих чтений с традиционным составом Измарагда.

Архетип Основной редакции предназначался для наставления мирян. Судя по маргиналиям, сборник использовался для домашнего и коллективного (церковного) чтения. Идейно-тематические особенности Основной редакции (подбор поучений о возможности «устроения души» в миру, сдержанное отношение к количественному росту монашествующих, умеренность в требованиях соблюдения обрядов (анти-аскетизм), апология духовенства, усиление эсхатологических мотивов), а также датировка ранних списков (1420-е гг.) позволяют предполагать близость редакторов Измарагда к окружению митрополита Фотия (1408-1431 гг.). В пользу гипотезы о формировании Основной редакции при митрополичьей кафедре свидетельствует, по-видимому, и бытование ранних списков в рукописной традиции как Московской Руси, так и Великого княжества Литовского (как известно, единство митрополии распалось при преемниках Фотия).

На протяжении всей литературной истории Основной редакции, в ее многочисленных вариантах и индивидуальных переработках традиционный состав подвергался, как правило, незначительным изменениям – прибавлениям или, реже, сокращениям. Текст же традиционных статей не перерабатывался: в списках есть лишь обычные писцовые разночтения (ошибки, описки, пропуски, изредка перестановки отдельных слов). Основное направление эволюции состава – прибавле-

[15]

ние в конце сборника дидактических поучений, назидательных рассказов, гомилий из Торжественника и Златоуста, отдельных догматических статей в зависимости от идейной борьбы того времени. Анализ частоты появления сюжетных произведений позволяет отметить общую тенденцию составителей к беллетризации дидактического чтения.

Варианты и переработки Основной редакции создавались и пере­писывались во многих книжных центрах Древней Руси. Три варианта, судя по маргиналиям и происхождению списков, составлены в Кирилло-Белозерском монастыре, где интерес к Измарагду был традицион­ным. В списках 1-го варианта (РГБ, собр.Строева, N 28, нач.XVI в.; РНБ, ОСРК, F.I.225, 1509 г., и 8 восходящих к ним списков) в конце сборника добавлено «Сказание Симона Владимирского о Тите попе и Евагрии дьяке». Цель добавления этого нравоучительного рассказа из Киево-Печерского патерика – устранение ссор, возникавших в монастырской среде. В списках 2-го варианта (РНБ, ОСРК, F.I.209, и собр.Кирилло-Белозерское, N 38; РГБ, собр.Егорова, N 721, все – XVI в.; а также три более поздних) традиционные гл.18 и 125 разделены на две статьи каждая, с целью выделения крупных смысловых разделов. Дополнительные 20 статей (дидактические гомилии и рассказы, толкования библейских текстов, апокрифические видения) предназначались для келейного чтения и заимствованы, веро­ятно, из монастырского сборника. Идейно-тематические особенности 28 дополнительных статей 3-го варианта (БАН, 13.2.7, втор.пол.XVII в., и др.) отражают, по-видимому, негативное отношение кирилло-белозерских книжников к опричной политике Ивана IV. Этим можно объяснить прибавление обличительных компиляций на темы «Пророчества Исайи»: «Тако глаголет Господь: Аз воздвигох с прав-

[16]

дою царя, и велия власть его заступает судом…». Рассмотренные списки свидетельствуют о взаимосвязи книжной традиции монастыря с книгописными центрами Северо-Восточной Руси – Вологдой, Галичем, Ярославлем.

Причины появления дополнительных чтений в других вариантах Основной редакции различны. Вариант, который В.А.Яковлев необоснованно считал типичным для 2-ой редакции (известный ему список РГБ, собр.Троице-Сергиевское, N 202, перв.пол.XVII в., и, кроме того, еще 8 вводимых в научный оборот списков XVI-XVII вв.) – следствие копирования неисправного списка РНБ, ОСРК, F.I.534 (кон.XV в.). В результате традиционная гл.130 оказалась переписана еще раз как «гл.160». В 4 списках Мазуринского варианта (РГАДА, собр.Мазурина, N 599; ГИМ, собр.Единоверческое, N 92, и др.; все – XVI в.) предполагаемая причина заимствования двух дополнительных статей из Торжественника («Слово Иоанна Дамаскина на Бла­говещение» и «Житие Алексея человека Божия») – чтение Измарагда в церкви, где праздник Благовещения (и близкая по дате память Алексея человека Божия, 17 марта) был престольным. Состав Соловецкого варианта (РНБ, собр.Соловецкое, N 270, XVI в., и близкие к нему), созданного в период борьбы с ересью «жидовствующих», пополнен статьями о догмате Троицы.

Устойчивый состав Основной редакции подвергся глубокой переработке в трех взаимосвязанных между собой вариантах – Царского (ГИМ, собр.Уварова, N 740, XVI в., и др.), Перетца (ИРЛИ, собр.Перетца, N 47, XVI в., и НБ МГУ, 2Ес 87, XVII в.), Апокрифическом (РГБ, собр.Троице-Сергиевское, N 794, XVI в., и др.). Некоторые традиционные главы здесь исключены, другие переставлены; появляются дополнительные статьи. Целью данной переработки, воз-

[17]

никшей в монашеских кругах, была, по-видимому, некоторая беллетризация келейного чтения. Протограф варианта Царского состоял из 100 глав; его источники – список архетипа Основной редакции и переработка, близкая к РНБ, собр.Соловецкое, N 271 (кон.XV в.), а также какой-то монастырский учительный сборник. К варианту Царского восходят протографы вариантов Перетца и Апокрифического. При этом источник значительных дополнений в составе последнего – сборник апокрифов болгарского происхождения, XIV или начала XV века, с прибавлением статей Паренесиса и Торжественника. К сожалению, именно этот раздел в списках Апокрифического варианта подвергся целенаправленному уничтожению, поэтому состав статей реконструируется не полностью.

Другой пример глубокой переработки устойчивого состава статей 2-ой редакции – группа списков южнорусского происхождения, взаимосвязанных между собой (РНБ, ОСРК, Q.I.213, XVI в.; БАН, 33.12.11, XVI в., ГИМ, собр.Барсова, N 1409, нач.XVII в.). Переработка выполнена в интересах «белого» духовенства в первой половине XVI в., вероятно, в Луцкой епархии. Дополнительные статьи этих списков – преимущественно дидактические гомилии – восходят к сборникам типа «Златоуст» или «Торжественник»[11]. Южнорусская языковая адаптация списков, насыщение текста просторечными выражениями дает дополнительный материал к вопросу о попытках «малорусского перевода» Измарагда. Эти попытки, которые сейчас можно датировать временем не позднее перв.пол.XVI в., подтверждают мнение

[18]

В.Н.Перетца (против Ю.А.Яворского) о неслучайности языковых изменений в Измарагде[12].

В XVI-XVII вв. Основная редакция получает наибольшее рас­пространение: кроме перечисленных вариантов, создаются десятки переработок сборника в соответствии с индивидуальными интересами писцов или заказчиков. Главы Основной редакции включаются в состав крупных компиляций (типа ГИМ, собр.Уварова, NN 77 и 78, 1500 г.; РГБ, собр.Ундольского, NN 542 и 543, XVI в.). Сборник дважды использовался в обобщающих правительственных мероприятиях: Основная редакция включена в состав Великих Миней Четий (по Успенскому списку, под 31 июля); отдельные ее статьи использованы при составлении «Домостроя». И только общий процесс секуляризации домашнего чтения и возникновение новой русской литературы завершили на рубеже XVIII-XIX вв. литературную историю 2-ой (Основной) редакции Измарагда.

Глава III «Литературная история 3-ей («Юго-Западной») редакции Измарагда» состоит из 3 параграфов: п.1 – обоснование правомерности выделения самостоятельной 3-ей редакции сборника, созданной в Юго-Западной Руси, и существующие точки зрения В.А.Яков-

[19]

лева, А.И.Соболевского, О.В.Творогова по этому вопросу[13]; п.2 – проблемы устойчивого состава статей и его источники; п.3 – проблемы происхождения редакции.

Анализ 6 списков Измарагда XVI в. (два из них изучались нами по печатным описаниям) позволяет обосновать существование самостоятельной 3-ей редакции Измарагда, возникшей в Юго-Западной Руси. По нашим наблюдениям, ее устойчивый состав статей насчитывал 526 произведений. Архетип 3-ей редакции лучше всего сохранился, по-видимому, в Виленском списке, где есть, однако, небольшие утраты листов[14]. Композиционно Измарагд состоит здесь из семи разделов: 1) главы, надписанные именем Иоанна Златоуста (98 глав); 2) главы, надписанные именем Василия Великого (22 главы); 3) главы, надписанные именем Ефрема (Сирина) (13 глав); 4) главы, над­писанные именем Афанасия (Александрийского) (7 глав); 5) главы, надписанные именем Кирилла (Александрийского) (6 глав); 6) главы анонимные, «святых отец и святых апостол» (19 глав); 7) главы,

[20]

надписанные именами Анастасия Синаита и других «отцов церкви», либо анонимные (361 глава). Последний раздел в списках РГБ, собр.Егорова, NN 63, 1818, и РНБ, ОСРК, F.I.228 значительно сокращен, а в списке РГБ, собр.Егорова, N 912 он исключен совсем.

Источником Юго-Западной редакции была 2-ая (Основная) редак­ция Измарагда, статьи которой сгруппированы по авторам (моногра­фический принцип композиции), а текст не подвергался переработке. К 3-ей редакции генетически близка переработка 2-ой редакции: ГИМ, собр.Чудовское, N 251 (серед.XVI в.). Другим источником Юго-Западной редакции Измарагда стал Пролог (или сборник на осно­ве его нравоучительной части), к которому восходят памяти и назидательные рассказы. К этой части 3-ей редакции близка переработка 2-ой редакции, сохранившаяся в списках ГИМ, собр.Музейское, N 1054, и собр.Уварова, N 252 (серед.XVI в.). Созданная в результате объединения этих двух источников 3-я редакция Измарагда – большой литературный свод дидактических и беллетристических произведений, предназначенный для духовного просвещения и укрепления православия в Речи Посполитой и возникший в середине XVI в., возможно, в окружении митрополита Макария II. Духовный кризис православной иерархии и Брестская уния 1596 г. резко изменили общественно-политическую и культурную ситуацию в Юго-Западной Руси, что привело к исчезновению 3-ей редакции Измарагда из рукописной традиции.

Проведенное исследование сделало очевидной периферийность 3-ей редакции по отношению к литературной истории Измарагда: текст статей не редактировался, списки ограничены территориально и хронологически, о последующем их влиянии на развитие Измарагда говорить не приходится. Характер возникающих проблем исследования

[21]

делает дальнейшее изучение Юго-Западной редакции Измарагда актуальным преимущественно для историков средневековой украинской и белорусской литературы. Перспективными здесь представляются следующие направления исследования:

1). Систематическое изучение рукописного материала древлехранилищ Украины, Беларуси и Литвы. В результате станет возможным:

а) введение в научный оборот новых списков 3-ей редакции и восходящих к ней компиляций;

б) анализ сборников, достоверно связанных с деятельностью кафедры православных митрополитов Великого княжества Литовского в первой половине – середине XVI в., и их сравнение со списками 3-ей редакции – по тематике, принципам подбора и обработки материала, по палеографическим и языковым особенностям.

2). Изучение латинских и польских сборников творений отцов церкви XV-XVI вв. для решения вопроса о возможном влиянии католической патристики и гомилетики на изменение композиционных прин­ципов Измарагда.

3). Сравнительный анализ текстов 3-ей редакции Измарагда и Пролога – для решения вопроса о возможных источниках. К сожалению, отсутствие фундаментальной литературной истории древнерусс­кого Пролога, основанной на изучении его рукописной традиции, чрезвычайно затрудняет отбор вариантов, реально доступных книжникам Юго-Западной Руси в первой половине – середине XVI в.

В заключении изложены основные выводы проведенного исследо­вания. Подчеркивается мысль о популярности Измарагда в Древней Руси: судя по маргиналиям, списки сборника читались во всех социальных слоях, на всей территории государства. Научное издание текста Измарагда (Древнейшей и Основной редакций), которое стано-

[22]

вится возможным в результате анализа рукописной традиции сборника, будет иметь большое значение для изучения мировоззрения и круга чтения древнерусского общества.

Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

1. К вопросу о литературной истории Измарагда.//Материалы XXII Всесоюзной научной студенческой конференции. Филология. Новосибирск, 1984, с.42-47;

2. Версия о нижегородском происхождении сборника «Измарагд». // В памяти Отечества. (Сборник докладов Чтений ИРЛИ).Горький, 1989, с.65-74.

3. «Румянцевский Измарагд» – рукописный памятник древнерусской духовной культуры (К вопросу о бытовании рукописи в Гагинской округе). //Памятники истории и культуры Горьковской области. Ин­формационные материалы. Горький, 1989, с.31-34.

4. Сборник «Измарагд» в русской письменности XIV-XVIII вв. // Методические рекомендации по описанию славяно-русских рукопис­ных книг. Вып.3. М., 1990, с.382-405.

5. Нижегородский «Измарагд» конца XVIII века (К вопросу о завершении литературной истории сборника) // Тезисы докладов VI научной конференции «Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России». Н.Новгород, 1995, с.53-54.