В истории Русского Севера период XV-XVII веков один из самых ярких в жизни северных монастырей. Это подтверждают сохранившиеся документы в собраниях монастырей Кирилло-Белозерского, Михайловского Архангельского в Архангельске, Важского Богословского, Михайловского Архангельского в Великом Устюге, Троицкого Гледенского, Николаевского Карельского и Николаевского Чухченемского, приписанного в XVII в. к Троице-Сергиеву монастырю. Более 1200 документов выявлено в собраниях Антониево-Сийского монастыря. В собрании Соловецкого монастыря сохранилось более 1100 документов[1].
Эти документы свидетельствуют о влиянии монастырей на окружающие их территории. Исследователи отмечают, что северные монастыри, находясь в районах черносошного землевладения, в своей хозяйственной деятельности опирались на крестьянский мир. Крестьяне и городское население составляли социальную среду, которая повседневно окружала монастыри, с которой они были тесно связаны[2].
В статье рассматривается часть документов Соловецкого монастыря, тех документов, которые касаются города Каргополя и окружающих его земель.
Всего упоминаются: город Каргополь – в пяти документах, Каргопольский уезд – в деcяти, различные населенные пункты уезда – более чем в 100 документах.
По своему характеру это документы хозяйственной деятельности. В них чаще всего употребляются такие слова и выражения: белка как единица обложения ‑ в 11 документах, бобыль – 6, бочка ржи – 4, бочка – 7, варничное место – 38, , варничный двор – 3, варница – 122, вера как пошлина – 4, весчее как пошлина – 7, владение – 48, волостка – 10, волость – 39, волощане – 141, горностаи как единица обложения – 7, городовое дело – 14, гривна – 88, гумно – 14, дань – более 100, даньщик ‑ 7, двор – около 300 (среди них варничный, городской, гостиный, дрововозный, земских присыльшиков, наместничный, оброчный; дворище, дворовое место), дворовая земля – 82, деньга – 92, деревня – 142, забор как устройство для ловли рыбы – 25. Более 20 записей, среди которых бревенная, драничная, дровяная, зарядная, межевая, мировая, полюбовная, поручная, порядная, празговая, разъезжая, стрелецкая, тесовая. Земля орамая, пашенная, страдная упоминается более чем в 50 документах; упоминается также земля боярская, горная, великого князя, луговая, общая, окупная. Шесть раз упоминается соляной ключ. Колодец соляной упоминается в 67 документах, а питьевой – в двух. Упоминаются различного рода ловища: водяные, морские, речные, озерные, заборные, звериные, лещие, неводные, поездные, птичьи, рыбные – более чем в 160 документах. Около 200 раз обозначаются границы хозяйственной деятельности, куда ходили соха, плуг, коса, топор, серп. Более 120 раз употребляется слово межа; обжа – 126 раз, оброк – 121, огород как земля – 44. Упоминаются различного рода пашни, среди них волостная, лесом поросшая, лешая, пахатная, сошная. Пожня указывается в более чем в 170 документах. Подати упоминаются в 32 документах. Рожь как зерно называется в 32 случаях и в земле – 22 раза (в одном случае как яровая). Рассол соляной упоминается 67 раз, црен ‑ 82, рубль – около 400, сенные покосы – 67, сено – 26, соль – 30, соха как окладная единица – 17, сугреб соли – 38, тоня – 88, угодье – около 200 раз.
Как документ более всего употребляется грамота. Среди них наибольшее количество грамот купчих – 271. К другим видам грамот относятся: менная, отводная, сотная, бессудная, государева, губная, данная, дельная, дерная, духовная, жалованная, заемная, зазывная, закладная, заставная межевая, льготная, несудимая, отводная, отводная судейская, отставная, писцовая, полетная, попыточная, поручная, посильная, присыльная, правая, припускная, приставная, царская и другие, предъявляемые при сделках. Небольшое количество грамот относится непосредственно к монастырской деятельности: грамота уставная монастырская – 1, архиепископа Новгородского – 1, есть вкладные грамоты.
Цифры эти да и сами термины свидетельствуют о широком размахе хозяйственной деятельности Соловецкого монастыря. Отсюда более ясно прорисовывается влияние монастыря на окружающую территорию. Размах этого влияния был настолько огромен, что потребовались государственные ограничения монастырского хозяйства, что и было проведено позднее Екатериной Великой в ходе секуляризации монастырских владений.
В зону влияния Соловецкого монастыря входил и город Каргополь со всем своим уездом. Всего в документах того периода упоминаются 1157 географических названий. Многие населенные пункты называются без указания территории, на которой они находятся. Исследователям еще предстоит выяснить, какие из них находились на территории Каргопольского уезда. Но из самих рассматриваемых документов можно заключить, что значительная их часть находилась в Каргопольском уезде и Турчасовском стане.
Содержание документов, как правило, отражается в их названиях:
«Сотная с писцовых книг Якова Ивановича Сабурова и Ивана Андреевича Кутузова на владения Соловецкого монастыря в Каргопольском уезде»[3] (1556 год);
«Выпись из каргопольских писцовых книг на пожалованные Соловецкому монастырю двор и тони в Золотицком погосте»[4] (1553 год);
«Выпись из каргопольских писцовых книг на владения Соловецкого монастыря в Золотицкой волости»[5] (1562 год):
«Купчая Ирины Григорьевой дочери, жены Ивана Харитонова с сыновьями на долю соляного рассола в Пияле, проданную атаману Пияльского усолья старцу Соловецкого монастыря Ионе»[6] (1542 год);
«Данная каргопольца Аникея Степанова сына Соловецкому монастырю на мельницу на реке Керети, морскую тоню в Лопской губе, амбар в Турчасове и двор в Каргополе» (1572 год), «Данная Аникея Степанова сына, «московского жильца, Каргопольского переведенца» Соловецкому монастырю на двор в Каргополе»[7] (1575 год) и «Указная грамота Ивана IV «с прочетом» каргопольским даньщикам Михаилу Киприянову с товарищами об обелении двора Соловецкого монастыря на улице Каменке в Каргополе, данного вкладом «московским переведенцем» Аникеем Степановым сыном»[8] (1575 год), где описывается двор на улице Каменке с указанием прилегающих к нему домовладений;
«Указная грамота Ивана IV в Каргополь наместнику князю Даниле Борисовичу Приимкову-Ростовскому о производстве сыска по спорному делу между Соловецким монастырем и турчасовским крестьянином Семеном Турабьевым и его сыном»[9] (1578 год);
«Купчая каргопольца Ивана Афанасьева сына Мошина на угодья на реке Варзуге, проданные Соловецкому монастырю»[10] (1580 год) и др.
В документах дается довольно подробное описание. В «Выписи из каргопольских писцовых книг на владения Соловецкого монастыря в Каргопольском уезде с указанием выплачиваемого монастырем оброка»[11] 1561 г. перечисляются населенные пункты, имена крестьян, размеры пашни, их угодья, сенные покосы, рыбные ловли т.д. и указывается денежная мера оброка. Например: «В Каргопольском уезде в Турчасовском стану волостка Портнема, а в ней деревни тяглые Соловецкого монастыря: дер. Никитинская, Парфеева в. Григорей Микитин сын Меньшой, в. Ивашко Микитин; в. Дорочка Григорьев, Ивашко Дворник Никитина, пашни в поле и по наволокам 30 чети, а дву потому ж, земля добра, сена 90 копен, а в ней 3 обжи, а осталось сена за мерою 160 копен, а давати им оброку за наместничь откуп 3 рубли, да пошлин 6 алтын, да с сена оброку 26 алтын, 4 денги»[12]. И так конкретно указываются десятки деревень, перечисляются фамилии и подати.
Пожалуй, наиболее объемным документом на 13 листах рукописи 1559 г. является «Отпись дьяков Казарина Дубровского и Леонтия Ананьина о приеме дани и оброков с Каргопольского и Турчасовского уездов»[13]. В нем отдельными главами прописаны станы и волости, а также Поморье. Упоминаются и конкретные лица: писари Яков Иванович Сабуров, Иван Ондреевич Кутузов, каргополец посацкой человек Гаврило Семенов сын Мохнатка, Устьмошского стану Ивашко Васильев сын Ожбалова, турчасовец Гаврилко Федосеев, Мехренского стану Ефимко Плешко Фефилатъков сын и др. В отписи подробно перечисляются все виды оброка и дани, в том числе пушнина, рожь, ячмень и различного рода денежные платежи. «И всего взяли дияки… дани за белку и за горностаи, и ямских, и приметных денег, и за посошные люди, и за городовое и засечное дело, и за ямчюжное дело, и всяких оброков, и с варниц оброку, и за посопный хлеб семьсот рублев да семьдесят рублев и три рубли и двадцать алтыни три алтына без денги, да пошлин казначеевых, Ии дьячих, и подьячих семнадцать рублев с полтиною; а деньги платили Каргополец посадцкой человек Гаврило Семенов сын Мохнатка, да Усть-Мошского стану Ивашко Васильев сын Ожбалова, да турчасовец Гаврилко Федосеев, да с Мехренского стану Ефимко Плешко Феофилатьев сын»[14]
Перечисляются и так называемые мелкие оброки: «А се оброки мелкие с озер и с рек за рыбную, и с пустошей, и с пожен, и с дворов непашенных в каргопольских же станех: с Лекшма озера у Лекшмозерские волости у Якуша Иванова сына Орлова с товарищи оброку 20 алтын; с Кена озера и с Кены реки от монастыря вверх до Кена озера и на Кенозере лахту по Орлов-наволок да по Ромскоостров, и по Каменной наволок, а вниз рекою Кеною до Важетница у игумена Васьяна Пахомовы пустыни оброку гривна; и с Кена ж озера у Кенозерские волости крестьян у Ивашка у Никитина у кузнеца с товарищи оброку за рыбную ловлю полтина; с Волоцкого озерка, что на полугордцком рубеже у Ивашки у Митрофанова да у Андрейка у Иванова оброку за рыбную ловлю гривна; с Кена ж озера и с реки с Кены у Кенорецкие волости крестьян Дмитреевского приходу у Якуша у Тарасова с товарищи оброку за рыбную ловлю полтина; с Лекшма озера у Лядинские волости крестьян у Ивашки у Клементьева с товарищи оброку за рыбную ловлю алтын; с полянки Мокаринские Олексеева, что у Каргополского посаду, у Марфы у Макарьинские жены оброку десять денег: в Окологородье с пожни, что на реке на Кындяре у каргополца у Верещаги Евсеева оброку пять алтын; в Окологородьи же с мелничного места, что на усть-Кены реки у Лачозера у Пониские волости крестьян у Федки у Медведева с товарищи оброку полполтины»[15]
Большое значение для экономического развития Каргополя, как и для других городов Русского Севера, имеет «Указная грамота Ивана IV «с прочетом» наместникам и волостелем Новгорода и других городов о разрешении Соловецкому монастырю беспошлинного провоза соли из монастыря и необходимых припасов в монастырь, с подтверждением 1584 г., июня 15» (1559)[16]. В указе отмечается: «И яз, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси, Соловецкого монастыря игумена Филиппа з братьею пожаловал, или по нем на Соловках иной игумен будет, велел есме запас им в Великом Новгороде, и на Вологде, и на Колмогорах, и на Устюге, и на Тотьме, и в Каргополе, и в Турчасове, и на Онежском пороге, и в иных городех и волостех рожь и овес, и иной хлебной всякой запас, и мелкой на монастырской обиход, а не на продажу купити и вести безтаможно и без всяких пошлин[17]. Из документа следует, что Соловецкому монастырю давались довольно большие привилегии относительно приобретения различных продуктов. Отдельно прописывается и приобретение соли, имевшей в то время большое значение в хозяйстве страны в целом. Любопытно, что в указе дается своеобразная инструкция местным чиновникам: «И как Соловецкого монастыря старцы и слуги поедут в Великий Новгород, или мимо Колмогор, и Устюг, и Тотьму, и Онегоюрекою на Онежский порог, и В Турчасово, и на Вологду, и в Каргополе, и по иным городам и волостем, намесници наши, и волостели, и наши тиуни, и намесничи и волестелины тиуни, и земские судьи, и верные и откупные таможенники, и мытчики, и наши всякие пошлиниики с тое их соли и со всякого запасу на Колмогорах, и на Онежском пороге, и на Турчасове с людей и с малых судов, а на Устюге и на Тотме, и на Вологде, и в Каргополе с тех их двух насадов, и стелег, и с возов, в которых городех они тое соли не продают, а едут мимоездом, проезжих пошлин, и тамги, и мыта, и явки, и весчего, и скупного з денег, и дворовые пошлины, ни анбарного, ни подклетного, ни с судов побережного, ни с насадов посаженного, ни с кормщиков кормового, ни с носников носового, ни шетового, ни иных никоторых пошлин не имати с них ничего»[18]. Тут же оговаривается, что пошлины и всякие сборы должны взиматься, если соль будет продаваться. Указывается также, что соль и «всякий запас» соловецкие старцы и слуги должны хранить на своих подворьях, а насады и суда ставить под своим двором на берегу. Снималась пошлина и с тех крестьян, которые везли в монастырь оброчный хлеб. Рассматривается также и вопрос о возмещении убытков в случае, если монашеские лодки с грузом будут разбиты в шторм на море.
Указ этот представляет большой интерес как с экономической, так и социальной точек зрения, а потому требует специального изучения.
Среди различных аспектов, рассматриваемых в монастырских документах есть и частные, бытовые вопросы. Рассмотрим один любопытный факт из истории взаимоотношений Соловецкого монастыря и города Каргополя. Факт этот касается судьбы одного дома в Каргополе по улице Каменка[19]. И сохранилось об этом доме три документа.
Первый датируется 22 марта 1572 г. Это «Данная каргопольца Аникея Степанова сына Соловецкому монастырю на реке Керети, морскую тоню в Лопской губе, амбар в Турчасове и двор в Каргополе»[20]. О Каргопольском доме говорится: «… да яз же, Оникей, дал есми на Соловки вкладу в Каргополедвор свой в каменке улици и с местом, и со всеми хоромы, и с огородом за двадцать рублев, с сторону Макарьева двор Беляева, а в другую сторону»[21]. Весьма любопытно, что документ сей, именуемый «Данная», писал в Москве. Писал Докучайко Васильев сын, поморец сумлянин, при этом присутствовали «люди добрые» ‑ сын боярский Третьяк Леонтьев сын Зайцев да Первой Нечаев сын Постникова.
Из названия второго документа от 20 января 1575 г. становится ясно, почему первый писан в Москве: «Данная Аникея Степанова сына, «московского жильца, Каргопольского переведенца» Соловецкому монастырю на двор в Каргополе»[22]. Оказывается каргополец Аникей Степанов в Москве проживает и двор свой каргопольский передает Соловецкому монастырю. Здесь уже более подробное описание. По месту нахождения это «… дом в Каргополе на посаде в улице в Каменке в межах с Беляевыми детьми Макарьина, а з другую сторону переулок и позади отгорода межа с Нечаем свечником». Описывается и сам двор: в хоромах горница с повалушею, сени, задняя изба, клеть; во дворе мыльня и колодец. Этот документ писал Илейка Моисеев сын Лукьянова. Свидетелями были Некрас Акакиев сын, каргополец, Василий Семенов сын Софонова, турчасовец и Стефан Семенов сын из Малой Шуйки. Возможно, это были крестьяне, прибывшие в Москву по торговым делам, или уже переселившиеся в столицу торговые люди.
Третий документ уже другого рода: не данная частного лица, а царская грамота от 29 января 1575 г.: «Указная грамота Ивана IV «с прочетом» каргопольским данщикам Михаилу Куприянову с товарищами об обелении двора Соловецкого монастыря на улице каменке в Каргополе, данного вкладом «московским переведенцем» Аникеем Степановым сыном»[23]. И теперь уже становится ясно, что двор Аникея Степанова сына является его вкладом Соловецкому монастырю. Потому и название подписанных им документов «Данная». В Указной грамоте речь идет об обелении этого дома. Двор уже не частный, а монастырский. На обращение игумена Варлаама с братиею царь указал «… тот двор на приезд обелити и … на том дворе посадити дворника для их монастырского приезду». Местным чиновникам предписывается: И вы б, данщики и наши всякие посланники, которые приедут в Каргополе на посад, с Каргопольского двора московского веденца с Оникеева двора Степанова сына, что дал вкладу в Соловецкий монастырь, наших никоторых податей, и за наместничь присуд, и никоторых податей не имали»[24].
Таким образом, частный дом в Каргополе был дан вкладом Соловецкому монастырю и по царской грамоте освобожден от податей.
Возникают вопросы. Кто такой Аникей Степанов сын? Чем занимался? Почему передал свой двор монастырю, и почему именно Соловецкому, а не тому же Спасо-Преображенскому Каргопольскому или Александро-Ошевенскому? Почему потребовалась именно царская указная грамота об обелении этого двора? Неужто царь на каждый подобный монастырский вклад по всей России писал указные грамоты? Кто такие были свидетели при подписании документов и как они оказались в Москве? Кем были упоминаемые в документах соседи Аникея Степанова сына? Ведь только про одного сказано, что он был свечником. Можно ли сегодня найти потомков каргопольцев, чьи имена указаны в документах? Можно ли установить точное место нахождения этого двора и восстановить его внешний облик? Были ли другие подобные вклады и всегда ли дело доходило до царского указа?
Приобретение Соловецким монастырем двора в Каргополе – не такое уж частое событие. Гораздо чаще встречаются документы обложения селян податями в пользу монастыря и купля-продажа земель. Купчие составлялись довольно подробно, и по ним можно судить и о состоянии земледелия, и о видах и формах собственности, и о владельческих правах. Рассмотрим текст одной из купчих грамот 1554 г.: «Сея яз, Иван Матвеев сын, каргополец, Рыболов продал есми Соловецкого монастыря старцу Паисеи двор свой на Золотице реке в волости своего поставленья, и з дворною землею, и с полянкою, и с огородом с капустным, во дворе хором: изба на змосте, да против избы клеть на подклете, да сенник, а под ним хлев, да житница у ворот, да сарай во дворе, да мыльня на улицы против двора, да с пожнями, что к тому двору исстари потягло, и со всем угодьем[25]. Получил Каргополец Рыболов со старца Паисия за двор и пожни четыре рубля с четвертью.
Интерес для исследователей представляет собой «сотная с каргопольских книг и турчасовского письма» Якова Ивановича Сабурова и Ивана Андреевича Кутузова на владения Соловецкого монастыря в Каргопольском уезде – «на дворы, и деревни, и на оброчные пожни, и на варницы, и на рыбные ловли»[26]. В Турчасове Соловецкому монастырю в 1556 г. принадлежали: нетяглый двор, а в нем дворник Ивашко Ершов; в Пияле – на погосте двор без пашни, а в нем дворник Кондратко Ортемов. В Турчасовском стане монастырские деревни в разных волостях: «в Пияле – деревня за Оченгою, во дворе Пронка Тарасов, пашни пол-обжи; на Прилуке – деревня Павловская, во дворе Якунка Кузмин, пашни полторы обжи, деревня кузминская, во дворе Васка Орефин, пашни пол-обжи, деревня Давыдовская, во дворе Иванко Олешин, пашни четверть обжи,деревня Кожюховская, во дворе Костя, пашни полторы обжи; в Рагониме – деревня Филипповская, во дворе Лазарко Онисимов, пашни полторы обжи,деревня Баклановская, во дворе Иванко, пашни обжа безтрети обжи; на Владычине на Ордомском погосте – деревня Корелское и с Рудняковским, во дворе Васко, пашни полторы обжи,длве трети деревни Распопинские, во дворе Конаник Дорофеев, пашни обжа»[27]. Далее указывается: «а оброку с них в обежную дань семь алтын, да за горностали же алтын, а ямских денег осмнадцать алтын без денги, по пяти алтын с сошки, да вытных две денги, да с назначенных пошлин алтын, а диачих и подьячих пошлин алтын же»[28]. Указываются также пустые деревни на Ордомском погосте; оброчные пожни на Онеге на Кярняжке реке; тони на морском берегу от двинского рубежа за Орловым ручьем; варницы на Онеге в Пиялской волости, на Ордомском погосте на Владычине. Во всех случаях определяется вид и сумма оброчных денег и иных платежей в пользу Соловецкого монастыря. В отдельных случаях монастырь давал льготу на владения. В этом же документе говорится: Да на Ордомском же погосте у меншего колодца варница пустая, дана на лготу Соловецкого монастыря старцем, а оброку с него, как лготу отсидят, четыре гривны, да казначеевых пошлин полтретьи денги, а диачих и подьячих пошлин полтретьи же денги, а лготы им дано на три годы»[29]. То есть, три года старцы будут использовать варницу без всяких пошлин, а затем определяется точный размер всех платежей*. Интересно, что эта сотная подписана несколько необычно: «К сей сотной царь и великий князь велел печать свою приложити. А подписал царя и великого князя дьяк Василий Ступа Андреев».
Документы Соловецкого монастыря раскрывают взаимоотношения не только монастыря с окружающим миром, но и хозяйственные связи между крестьянами.
К примеру, в отписи Тимофея Павлова сына Яхоревского 1556 г. говорится, что он продал Федору Васильеву сыну пол-обжи земли на Тевзе-горе в Турчасове. При этом от своего имени Тимофей указывает: «… а на той земле стоял двор, а стояти ему было три годы, и яз, те три годы отжив, землю Федору очистил и двор снесл. А очистив землю взятии мне было у Федора полтина денег; и меня, Тимофея, от Федора та полтина дошла вся. И дела до Федора нет, ни до своей земли до дворовые, и отпись есми ему дал в том»[30].
Более подробно раскрывает взаимоотношения селян запись о размежевании спорных земель между крестьянами Выгозерской волости и крестьянами Соловецкого монастыря Сумской волости. В записи поименовано более десятка заинтересованных лиц с обеих сторон и аргументировано, со ссылкой на свидетельства старожилов, подробно описаны границы установленных владений с указанием всех местных наименований. Описание земель, пожней, лесов, рыбных ловель и т.д. с указанием кому что принадлежит, закрепляется обязательством сторон: «А жити нам и владети впредь по тем межам и граням, как в сей записи писано»[31]. И добавляется: «А не учнем мы… житии и владети впредь по тем же межам и граням, как в сей записи писано, и учнем перелезати через ту межу и грани и на нас… за первые убытки и волокиту семьдесят рублев»[32].
Спорные дела решались либо мирным соглашением, как в только что приведенном случае, или производился так называемый сыск. Один из таких сысков проводился в Каргополе по спорному делу между Соловецким монастырем и турчасовским крестьянином Семеном Турабьевым и его сыном. Об этом свидетельствует указная грамота Ивана Грозного в Каргополь наместнику князю Даниле Борисовичу Приимкову-Ростовскому[33]. По челобитной игумена Варлама, турчасовские крестьяне Сенка Семенов сын Шарков, Степанко Григорьев сын, мясник, Ондрейко Иванов сын Меншаков дали вклад монастырю Шатинские земли своих владений. Монастырская братия засеяла ту землю яровым хлебом. Но турчасовец Сенка Турабей и сын его Михалко, ссылаясь на то, что деревня записана на их слугу Степанка, тот хлеб пожали, намолотив пятьдесят три коробьи, а монастырских слуг прогнали. Царь по этому факту указывает наместнику в Каргополе в сем вопросе разобраться, послав в деревню пристава, чтобы тот опросил всех жителей и выяснил, кому и с какого времени принадлежит спорная земля. Эта указная грамота сохранилась без концовки, но одна из последних фраз весьма примечательна и относится она лично к наместнику князю Приимкову-Ростовскому: «Да по тому своему суду и обыску игумену Варламу управу учинил безволокитно…, чтобы нам игумен Варлам о том впред не бил челом»[34]. Царь не принимает сторону челобитчика, а повелевает разобраться в спорном деле и вынести решение на основании свидетельских показаний.
Из других документов можно узнать, что среди жителей Каргополя были люди достаточно грамотные и уважаемые, а потому их привлекали в качестве свидетелей при оформлении документов. Так, каргополец Федор Иванов сын Пятой присутствовал при подписании данной Ефросиньи Прокофьевой дочери, жены Ивана Корельского Соловецкому монастырю на угодья, дворы и долю варницы в Ордомском погосте на Владычине[35]. Известны в документах Соловецкого монастыря и имена писцов Якова Ивановича Сабурова и Ивана Андреевича Кутузова, которые производили выписи из каргопольских писцовых книг. Примечательно, что делая эти выписи, они прикладывали к ним свои печати. Писцы эти, вероятно, были наделены большими полномочиями. Об этом свидетельствуют, например, льготные грамоты, написанные по государеву указу. В льготной грамоте они пишут: «По государеву… слову и по наказному списку Каргопольские и турчасовские писцы Яков Иванович Сабуров и Иван Андреевич Кутузов с товарищи дали льготы в Турчасовском уезде на реке Онеге на Владычине Соловецкого монастыря деревни на пустые приказщику Соловецкого монастыря старцу Малафею…»[36]. Прикладывая к документу свои печати, они называют свои только имена и отчества без указания фамилий. Не указываются их фамилии и в льготной выписи, данной ими Левке Гаврилову сыну Рагозе на деревню Олутинскую на Владычине[37]. Можно предположить, что их хорошо знали в округе, если на документах они указывают только свои имя и отчество. В то же время фамилия приложившего руку указана: Алексей Скорятин. Мало того, при оформлении купчей некто Митя Ортемьев сын Скорняк указывает, что принадлежавшие ему владения «дали царевы писцы на льготу Яков Иванович Сабуров и Иван Андреевич Кутузов»[38]. Сами себя они называют в документах каргопольскими и турчасовскими писцами, а их уже величают писцами царевыми.
В рассматриваемых документах отражаются хозяйственные отношения не только с крестьянским миром, но и с монастырями. Всего таких монастырей двадцать пять. Среди них Александров Ошевенский, упоминаемый шесть раз; Богоявленский Кожеозерский, упоминаемый дважды; Преображения Спаса Строкина пустынь в Каргополе; Преображения Спаса на Челме. Так, в описи о приеме дани и оброков говорится: «… да в расход того ж хлеба вышло по царевым и великого князя грамотам в четыри монастыри: к Преображению Спасову в Строкинскую пустыню, да на Челму к Преображению Спасову, да в Ошевенский монастырь к Николе чудотворцу, да в Сырью к Успенью Пречистой шестьдесят четвертей с осминою ржи, да тридцать четвертей с полуосминою овса, да тридцать четвертей с полуосминою ячмени, а тому росходному хлебу выборные целовальники привезли отписи с тех четырех монастырей за игуменскими и за священническими руками на Москву счету для»[39]
В документах разноцветная палитра сведений о хозяйственной деятельности крестьян, земледелии, охоте, рыбной ловле, солеварении, торговле, а также о имущественных взаимоотношениях между людьми. Документы свидетельствуют о формах отчуждения результатов труда (подати, оброк, дань). В них предстает география края в его названиях. Возникают конкретные лица с их именами. Раскрываются события купли-продажи как земельной, так и жилой собственности.
Анализ документов Соловецкого монастыря показывает широкие возможности изучения социально-экономических условий жизни на Русском Севере в целом и в Каргополье, в частности, через призму документов Соловецкого монастыря, который является не только общепризнанным духовным центром, но и крупным землевладельцем, что позволяло быть связующим звеном в хозяйственной деятельности северян.
Документы Соловецкого монастыря являются важным историческим источником по изучению жизни на Русском Севере в период расцвета монастырей, к концу династии Рюриковичей. Расцвет монастырей сменится упадком в эпоху династии Романовых, когда многие монастыри, в частности в Каргопольском уезде, были закрыты, а их храмы превращены в приходские церкви. Понять путь их эволюционного развития, подъем и упадок представляется возможным при изучении документов, в том числе Соловецкого монастыря.
Представляется актуальным поставить проблему изучения не только самих монастырских документов, но и об исследовании жизни населения в зоне монастырского влияния, исторического пути и перспективности развития форм земельной собственности: помещичьей, монастырской, колхозной, фермерской или какой иной. Документы Соловецкого монастыря во многом могут раскрыть различные аспекты этой проблемы.
При изучении Каргополья эти документы могут представлять интерес для исследователей, специалистов в области истории, географии, экономики, лингвистики, ономастики, топонимики и т.д. Неисчерпаемый кладезь информации содержится в них для краеведов, народоведов и бытописателей.
[1] Акты социально-экономической истории Севера России конца XV- XVII в. Акты Соловецкого монастыря. 1479-1571 гг. / Сост. И.З. Либерзон. – Л.: Наука, 1988. – с. 3. (Далее: Акты… 1479-1571 гг. или Акты… 1572-1584…).
[2] Носов Н.Е. актовые источники по истории Русского Севера и некоторые вопросы изучения социального расслоения крестьянства XVI в. // Вспомогательные исторические дисциплины. – Л., 1982.‑ Вып. 13. – С. 22-42.
[3] Акты… 1479-1671… – С. 127-128. – (№ 211).
[4] Там же. – С. 118. – (№ 195).
[5] Там же… ‑ С. 169. – (№ 256).
[6] РГАДА. Ф. 1201. Оп. 3. № 22.
[7] РГАДА. Ф. 1201. оп. 3. № 336.
[8] РГАДА. Ф. 281. № 7/5914.
[9] Акты… 1572-1584… – С. 124-125. – (№ 687).
[10] Там же. – С. 150. – (№ 738).
[11] Акты… 1479-1571… ‑ С. 167-168. – (№ 254).
[12] Там же. – С. 167.
[13] Там же.‑ С. 150-159. – (№ 242).
[14] Там же. – С. 150.
[15] Там же. – С. 156.
[16] Там же. – С. 148-149. – (№ 241).
[17] Там же. – С. 148.
[18] Акты… 1479-1571 г… ‑ С. 148-149.
[19] Улица эта в первые годы советской власти была переименована в улицу Троцкого, затем снова стала Каменкой, а после Великой Отечественной войны была названа улицей Акулова в память каргопольца Героя Советского Союза.
[20] Акты… 1572-1584 г… ‑ С. 8-9. – (№ 436).
[21] Там же.
[22] Там же. – С. 62. ‑ № 559).
[23] Там же. – С. 63. – (№ 561).
[24] Там же.
[25] Акты… 1479-1581. – С. 121. – (№ 202).
[26] Там же. – С. 127-128. – (№ 211).
[27] Там же. – 127. – (№ 211)
[28] Там же.
[29] Там же. – С. 128.
* Перенять бы этот опыт нынешнему государству применительно к фермерским хозяйствам, которые не только не имеют никаких льгот, но кредиты получают до 18%, под залог, с уплатой части полученных денег в некий фонд, да еще и без взятки этот кредит не получишь.
[30] Акты… 1479-1581. – С. 133. –(№ 217).
[31] Там же. – С. 144. – (№ 235).
[32] Там же.
[33] Акты… 1572-1584. – С. 124-125. – (№ 687).
[34] Там же. – С. 125.
[35] Акты… 1479-1571. – С. 73. – (№ 118).
[36] Там же. – С. 119. – (№ 196).
[37] Там же. – (№ 197).
[38] Там же. – С. 120. – (№ 200).
[39] Там же. – С. 150. – (№ 242).
Опубл.: Эпоха Ивана Грозного и её отражение в историографии, письменности, архитектуре: сборник материалов всероссийской с международным участием научно-практической конференции, 16-17 октября 2017 года, г. Александров. Т. 2 / Ред.-сост. Б. Н. Морозов и др. Владимир: Транзит-ИКС, 2018. С. 85-94.