Макаров И.А. Медаль 1812 года (6.51 Kb)
В истории России война 1812 года занимает особое, почетное место. Победа над могущественным, дотоле непобедимым врагом потребовала героических усилий всего народа. Против французов и их союзников сражалась не только регулярная армия, но и полуторастатысячное ополченское войско, в тылу врага действовали партизанские отряды. В победе над врагом участвовали не только те, кто держал в руках оружие – колоссальные средства на содержание армии государство получило от дворянства и купечества. Война по праву вошла в историю как отечественная.
Наградой тем, кто изгнал агрессора из пределов России, стала специальная медаль. Она замечательна тем, что впервые в истории страны император-учредитель поблагодарил солдат и офицеров за воинские труды и поздравил с получением заслуженной награды: «Воины!.. Вы кровию своею спасли отечество от многих совокупившихся против него народов и царств… В ознаменование сих незабвенных подвигов ваших повелели мы выбить и освятить серебряную медаль… Вы по справедливости можете гордиться сим знаком… Враги ваши, видя его на груди вашей, да вострепещут, ведая, что под ним пылает храбрость не на страхе и корыстолюбии основанная, а на вере и любви к отечеству и, следовательно, ничем не победимая».
Второй примечательной особенностью награды стал её необычный дизайн, коренным образом отличавшийся от множества предшественниц. Ещё со времен Петра I на лицевой стороне подобных медалей помещался портрет императора или императрицы, а на обороте указывалось, за какие деяния дана награда: «За храбрость на водах очаковских», «За храбрость на водах финских», «За победу над пруссаками», «Мир со Швецией». Получив награду, солдат понимал, кто и за что ему её пожаловал.
У учрежденной 5 февраля 1813 года медали за Отечественную войну всё отличалось от привычного стереотипа. Впервые в русской истории на её аверсе помещался не государев портрет, а символ провидения, всевидящее око. Реверс награды заполняли первые слова из гимна ордена тамплиеров: «Не нам, не нам, а имени твоему». Офицеры адекватно восприняли непривычную новую медаль, а вот солдаты, не столь искушенные в религиозной символике, буквально оторопели, увидев вместо привычного портрета монарха непонятный треугольник с глазом, и по этому поводу порою строили самые невероятные догадки.
Одного из них, прошедшего огни, воды и медные трубы ветерана, изобразил на акварели академик живописи Р.К. Жуковский. Старый солдат внимательно рассматривает полученную медаль, пытаясь уразуметь, что же изображено на её лицевой стороне.
Рассуждения солдат о новой медали не раз пришлось слышать полковнику Ф.С. Уварову. Один такой разговор, случайно подслушанный, он передал своим друзьям Олениным. Вот подлинные солдатские слова: «Надпись-то: не нам, не нам – мы знаем, она ещё при государе Павле Петровиче была в рублях; а вот за глаз-то спасибо! Ведь это в память покойного фельдмаршала (Кутузова – И.М.); у него у батюшки один глаз был, да он им больше видел, нежели иной двумя».
По окончании войны не были забыты и патриотические деяния дворянства и купечества. 30 августа 1814 года наиболее из щедрых жертвователей на дело победы получили особую награду. Эта медаль являлась точной копией боевой, но изготавливалась из бронзы.
Боевые медали 1812 года пользовались огромной популярностью. На их обладателей взирали как на подлинных героев. Среди столичных денди возникла даже мода на украшательство подобными знаками отличия. Никогда не нюхавшие пороха молодые состоятельные люди заказывали ювелирам подобные медали и по вечерам фланировали в них по Невскому проспекту и Тверской улице. Полиция отлавливала мнимых героев, отбирала награды, а через короткое время они снова появлялись на улицах и бульварах с новыми боевыми регалиями на груди. В дело пришлось вмешиваться правительству – был издан указ о запрещении изготовления наград помимо Монетного двора. Данный шаг был направлен на пресечение и других правонарушений, связанных с наградами.
Об эффективности данного правительственного распоряжения может свидетельствовать следующий пример. В 1811 году должность уфимского гражданского губернатора занял М.А. Наврозов. Прибывшего к месту новой службы чиновника поразил вид города: Уфа буквально тонула в навозе, улицы города были завалены зловонными кучами. Губернатор неоднократно обращался к населению с призывом убрать нечистоты с городских улиц, но все его усилия оказывались гласом вопиющего в пустыне. Уфа продолжала тонуть в навозе еще долгих десять лет, до тех пор, пока летом 1821 года не начался массовый «скотский падеж»: город поразила эпизоотия ящура. И тогда поборник чистоты Наврозов решился прибегнуть к радикальным мерам – приказал полиции сжигать сухие навозные кучи. 1 июня 1821 года полиция приступила к очистке городских улиц.
Результат превзошел все самые смелые ожидания и губернатора, и полицмейстера: навоз сгорел, а вместе с ним сгорела и половина города.
Расследовавшая скандальный инцидент специальная комиссия не усмотрела в деяниях начальника губернии преступного начала, действительного статского советника Наврозова оправдали по всем пунктам и оставили в прежней высокой должности. А через непродолжительное время после вынесения Сенатом оправдательного вердикта на имя Матвея Андреевича из Петербурга пришла небольшая посылка. Когда заинтригованный адресат вскрыл её, то обнаружил медаль с изображением всевидящего ока на лицевой стороне и надписью на обороте: Не нам, не нам, да и не вам.
«Героический» подвиг губернатора, ухитрившегося сжечь половину города, получил достойную оценку кого-то из столичных шутников. Как поступил губернатор с этой своей наградой, неизвестно.
Несмотря на правительственный запрет изготовления государственных наград помимо Монетного двора, ювелиры продолжали их изготовление. В отечественной мемуарной литературе можно найти немало примеров неправомерного их ношения, а порою и глумливого использования.
Публикуется впервые
- Размещено: 24.02.2016
- Автор: Макаров И.А.
- Размер: 6.51 Kb
- © Макаров И.А.