До недавнего времени имя генерала В.С. Михайлова редко встречалось в исторических публикациях; сама его деятельность протекала в такой сфере, которая не подлежит всеобщему обозрению. Созданный же накануне гибели главный его литературный труд (публикуемый ниже) — «Очерки по истории военной промышленности» (1928 г.) — не «вышел в свет», как выходят другие серьезные специальные исследования, а наоборот, был спрятан под грифом: «Секретно. Использовать только для военно-научных работ и служебных целей». Размноженный в нескольких пронумерованных экземплярах, он тут же был изъят даже из ведомственного обращения, поскольку автор был арестован по ложному обвинению в контрреволюционном заговоре и казнен. О факте существования в 1928 г. такого труда знали лишь специалисты, допущенные к тем секретным материалам, которые появились в этот короткий промежуток времени и еще могли содержать упоминания о нем. Только в последнее время, когда постепенно восстанавливается память о жертвах коммунистического режима, имя казненного инженера появляется в печати ¹.

Вадим Сергеевич Михайлов (род. в 1875 г.) получил образование в Михайловском артиллерийском училище, в 1900 гг. окончил по первому разряду Михайловскую артиллерийскую академию. Известный химик академик В.Н. Ипатьев считал его одним из своих учеников ². После службы в 1900—1909 гг. начальником мастерской на Охтенском  и затем помощником начальника Самарского завода взрывчатых веществ (строительство которого велось в 1909—1914 гг.) полковник В.С. Михайлов был переведен в Артиллерийский комитет ГАУ, ведавший научно-техническими вопросами.

В апреле 1915 г. после взрыва на Охтенском заводе В.Н. Ипатьев, участвовавший в расследовании этой катастрофы, предложил председателю Особой комиссии по артиллерийским вопросам вел. кн. Сергею Михайловичу «перевести весь высший заводской персонал на другую работу и назначить наиболее энергичных инженеров для постройки завода и для установления на нем надлежащего порядка… Спросили меня, кого же надо назначить… Я указал на моих способных учеников: на полковника В. Михайлова как начальника и на К. Андрющенко как на его помощника» ³. После восстановления Охтенского завода в 1915 г. генерал Михайлов был поставлен начальником 2-го отдела технических артиллерийских заведений ГАУ ведавшего военно-химическими заводами, включая производство пороха и взрывчатых веществ.

В 1918 г. служащие ГАУ избрали его начальником управления. Началась служба инженера-артиллериста советской власти на высших должностях по управлению военной промышленностью. Последняя должность, которую занимал В.С. Михайлов, — помощник начальника Главного управления военной промышленности Высшего совета народного хозяйства.

Опыт работы в военной промышленности, накопленный за десятилетия напряженной профессиональной деятельности и осмысленный на основе превосходной научной подготовки, В.С. Михайлов рассчитывал сделать доступным для коллег и молодых специалистов. Создание книги о военной промышленности предреволюционной России потребовало значительной изобретательности: в архивохранилищах еще только велась обработка необходимых для этого материалов, особенно наиболее важных — кануна и времени мировой войны, многое было утрачено физически. Преодолеть это затруднение Михайлову помогли знакомства и связи со многими военными специалистами, работавшими на предприятиях по всей стране. С их помощью он в середине 1920-х годов собрал ценный материал, почерпнутый из текущих заводских архивов. В книге приведены фактические данные, полученные из источников, многие из которых в дальнейшем не сохранились. Книга, таким образом, сама по себе приобрела значение уникального источника. Отличительными чертами этого труда В.С. Михайлова являются 1)  деловитость и объективность освещения темы, чего не хватало его литературным предшественникам, не говоря о последующей литературе, 2) систематичность, ставящая его работу на уровень ценнейшего справочного пособия.

Несмотря на видимые знаки доверия со стороны революционной власти и продвижение по ступеням бюрократической иерархии, положение «бывшего царского генерала» не могло считаться прочным:  «бывших людей» держали под подозрением, ЦК РКП(б)—ВКП(б) на протяжении 1920-х годов систематически проводил курс на «окоммунизацию» аппарата — вытеснение квалифицированных беспартийных специалистов с ответственных ролей в управлении, науке и производстве. Как ни нуждалась Красная армия в опытных работниках, многим из них постоянно грозила опасность попасть в ГПУ.

Для В.С. Михайлова час пробил, когда партийному руководству потребовалось снять с себя ответственность за хозяйственные срывы и нараставший развал в различных областях управления и ГПУ занялось организацией показательных процессов против «вредителей». Заговоры «вредителей» были выявлены одновременно во всех отраслях промышленности, на транспорте, в Государственном банке, в кооперации, торговле, в вооруженных силах, академических учреждениях. Михайлова не спасла подчеркнутая лояльность поведения.

О раскрытом контрреволюционном заговоре генералов, захвативших в свои руки управление всей военной промышленностью, от Главного управления военной промышленности ВСНХ до заводов на местах, ОГПУ доложило Сталину.

12 мая 1928 г. Сталин разослал записку Г.Г. Ягоды членам и кандидатам в члены Политбюро с требованием «обратить серьезнейшее внимание» на материалы против «группы специалистов по военной промышленности. Дело очень серьезное и спешное, и придется, должно быть, рассмотреть его на ближайшем заседании Политбюро». Обвинение строилось на приукрашенных представлениях о состоянии и уровне развития военной промышленности СССР и, соответственно, убеждении, что Михайлов и его сотрудники якобы составили монархический заговор, сознательно занижали достигнутую производительность промышленности, чтобы требовать от правительства новых, непосильных ассигнований. Формированию именно такой направленности обвинений способствовали разногласия в военном руководстве весной 1928 г. относительно масштабов оборонных усилий и мобилизационных требований к хозяйству страны ⁴. Аресты охватили огромную часть контингента специалистов военной промышленности (повторный разгром военной промышленности — Наркомата военной промышленности был произведен в 1937 г.) ⁵.

Позднее, уже после гибели Михайлова,  2-му зам. пред ОГПУ С.А. Мессингу, ПП ОГПУ по Московской области Л.Н.  Бельскому, начальнику секретно-оперативного управления и члену коллегии ОГПУ Е.Г. Евдокимову и Ольскому было предъявлено обвинение в том, что «эти товарищи… распространяли среди работников ОГПУ совершенно не соответствующие действительности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является “дутым” делом» (имелось в виду не только дело «михайловцев», но и проведенная тогда же операция «Весна» ⁶) и своими «разговорами и шушуканьями» расшатывали «железную дисциплину среди работников ОГПУ». Все они постановлением Политбюро  от 10 августа 1931 г. были изгнаны из ОГПУ ⁷.

Решение Политбюро ЦК ВКП(б) «О вредительской организации в военной промышленности» последовало 25 октября 1928 г., а 29 октября расстрельный приговор Коллегии ОГПУ был приведен в исполнение. В ноябре В.Н. Ипатьев, находившийся в те дни в заграничной служебной командировке, узнал ошеломляющую новость: «Перед самым отбытием из Японии я прочел в газетах, что казнены: В.С. Михайлов, Дымман, В.Н. Деханов, Высочанский, а пятую фамилию не могу припомнить (он был экспертом по ружьям)…» ⁸. Речь идет об опубликованном в советских газетах официальном сообщении (текст, утвержденный Политбюро) о ликвидации органами ОГПУ «контрреволюционной вредительской и шпионской организации в военной промышленности СССР». Это известие повлияло на решение Ипатьева остаться за границей.

Введением в научный оборот труда В.С. Михайлова «Очерки по истории военной промышленности» не только удовлетворяется научный интерес, но и исполняется моральный долг перед памятью о талантливом специалисте, злодейски уничтоженном честном гражданине. Публикация в свое время этого труда, возможно, уберегла бы последующую исследовательскую литературу от многих неточностей и заблуждений.

Примечания

1. ВИКТОРОВ Б.А. Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора. М., 1990; ТИНЧЕНКО Я.Ю. Голгофа русского офицерства. М., 2000.

2. ИПАТЬЕВ В.Н. Жизнь одного химика. Воспоминания. Нью-Йорк. 1945. Т. 1. С. 288.

3. Там же. С. 400.

4. См. КЕН О.Н. Мобилизационное планирование и политические решения. Конец 1920 — середина 1930-х гг. СПб., 2002. С. 40—44.

5. В.Е. Грум-Гржимайло, наблюдая происходившее вне ГУВП, отмечал, в частности, что оптиков в стране 21 инженер, из них уже арестованы 15 (ГРУМ-ГРЖИМАЙЛО В.Е. Хочу быть полезным Родине. Екатеринбург, 1996.

6. См. об этой операции ОГПУ: ТИНЧЕНКО Я.Ю. Указ. соч.

7. Лубянка. С. 280. В комментарии к этому сборнику запрет, наложенный Сталиным в 1935 г. на перемещение Ольского с десятистепенной должности в пищевой промышленности в НКПС, истолкован как признак того, что Сталин «высоко оценивал деятельность» бывшего чекиста. Не учитывается при этом откровенно издевательский характер резолюции вождя.

Уничтожив Михайлова, ГПУ не закончило разрабатывать версию о  его «вредительской деятельности». В 1933 г. были арестованы другие «оставшиеся на свободе участники ликвидированной “МИХАЙЛОВСКОЙ” организации в военной промышленности, которые активизировали свою подрывную деятельность с момента приезда… немецких инженеров… являющихся членами национал-социалистской партии»; к монархизму добавилось создание «фашистских ячеек для подрывной и шпионской работы» в пользу нацистской Германии и Польши.

8. ИПАТЬЕВ В.Н. Указ. соч. С. 583.

В.В.Поликарпов

* * *

Секретно. Использовать только для военно-научных работ и служебных целей.

Москва. 1928

Издание Главного военно-промышленного управления ВСНХ СССР

От автора

Заводы артиллерийской промышленности в 1914 году

Оружейные заводы:

Тульский оружейный завод

Ижевский оружейный и сталелитейный заводы

Сестрорецкий оружейный завод

Итоги работы оружейных заводов в мировую войну

Патронные заводы:

Петроградский патронный завод

Тульский патронный завод

Луганский патронный завод

Итоги работы патронных заводов в войну 1914-18 гг.

Трубочные заводы

Ленинградский трубочный завод

Самарский трубочный завод

Итоги работы трубочных заводов в войну 1914-18 гг.

Орудийные заводы:

Пермский орудийный завод

Обуховский сталелитейный завод

Оптический отдел Обуховского сталелитейного завода

Итоги работы орудийных заводов в войну 1914-18 гг.

Арсеналы:

Петроградский арсенал

Брянский арсенал

Киевский арсенал

Пороховые заводы:

Охтенский пороховой завод

Казанский пороховой завод

Шостенский пороховой завод

Владимирский пороховой завод (с 1924 г. Рошальский)

Шлиссельбургский пороховой завод

Итоги работы пороховых заводов в войну 1914-18 гг.

Заводы взрывчатых веществ:

Охтенский завод взрывчатых веществ

Самарский завод взрывчатых веществ

Строительство казенных артиллерийских заводов в 1914-15 гг.

Ковровский пулеметный завод

Симбирский патронный завод (ныне Ульяновский)

Пензенский трубочный завод

Воронежский завод взрывателей

Саратовский орудийный завод

Тамбовский пороховой завод

Самарский пороховой завод

Ташкентский хлопкоочистительный завод

Нижегородский взрывчатый эавод

Уфимский завод взрывчатых веществ

Снаряжательные заводы

Химические заводы

Онежский завод азотных кислот

Сталелитейно-снаряжательный завод в ст. Каменской

Машиностроительный завод в Туле

Алюминиевые заводы

Петроградский и Изюмский заводы оптического стекла

Заводы оптических приборов

Итоги строительства за 1914-17 гг.

Пожары и взрывы на военно-химических заводах

Взрыв на Охтенском заводе взрывчатых веществ в 1915 г.

Взрыв на Самарском заводе взрывчатых веществ

Взрыв на Охтенском заводе взрывчатых веществ в 1915 и 1917 гг.

Взрыв на Казанском пороховом заводе в 1917 г.

Взрыв Тамбовского трофейного склада

Меры предупреждения несчастий на военно-химических заводах

Технический персонал на казенных артиллерийских заводах

Рабочие на артиллерийских заводах и воинская повинность

Мобилизация химической промышленности в 1914-18 г г.

Организация уполномоченного ГАУ

Заказы вооружения за границей в 1914-18 гг.

Оружейные заказы в Америке

Заказы на 3-лин. винтовки фирме Вестингауз

Заказы на винтовки компании Ремингтон

Заказы в Америке на пулеметы

Заказы на 3-дм патроны Канадской вагонной и литейной компании

Заказы на 3-дм патроны Моргановской группе

Заказы в Америке на пироксилин, порох и взрывчатые вещества

Некоторые обстоятельства, сопровождавшие американские заказы

Общие соображения относительно заграничных военных заказов

Эвакуация военно-промышленных предприятий Петрограда

Обуховский завод

Путиловский завод

Охтенский завод

Петроградский арсенал

Петроградский патронный завод

Организация структуры военной промышленности

Совет военной промышленности

Центральное правление артиллерийских заводов

Центральное правление военно-морских заводов

Главкоавиа

Цупвоз

Реорганизация Совета военной промышленности

В настоящих “Очерках” дан краткий обзор состояния и работы военной промышленности за истекшие 30-35 лет.

Этот период времени богат событиями, на фоне которых особенно рельефно вырисовываются некоторые существенные черты природы военно-промышленною дела, скрытые от глаз в обыденной обстановке. Эти события — перевооружение армии, две войны, революция, мобилизация и демобилизация военных производств, эвакуация крупного военно-промышленного центра и др.

Ввиду сказанного, приведенный в “Очерках” материал, помимо исторического интереса, не лишен значительной практической ценности. Ретроспективный обзор и критическая оценка цифр и фактов, освещающих работу военной промышленности в прошлом, дают много полезных выводов и указаний, которые должны быть использованы теперь при разработке промышленно-мобилизационных вопросов.

Цифровой и фактический материал, который представилось возможным собрать для составления “Очерков”, далеко не равноценен в отдельных его частях в отношении полноты и детальности. По одним вопросам он изобильно богат, по другим скуден и отрывочен, а по некоторым и вовсе отсутствует. Пополнить недостающее в короткий срок, данный для выпуска настоящей книги, не представилось возможным, так как заводские архивы в большинстве еще не приведены в порядок и разыскать в них нужные данные часто невозможно.

При такой неоднородности и неполноте материалов наиболее удобной формой изложения являются “Очерки”. Эта литературная форма дает свободу в распоряжении общим планом книги и не требует строгой уравновешенности отдельных ее частей.

“Очерки” написаны в максимальной мере кратко и сжато ввиду необходимости уложиться в определенный объем книги. Благодаря этому пришлось оставить неиспользованным много интересного материала. Но и при этих условиях первоначально намеченная программа не могла уместиться в одной книге, и более им менее подробный обзор деятельности военной промышленности можно было довести лишь до 1918 г., начала гражданской войны. Из последующего периода времени кратко отмечены лишь главные организационные этапы строительства военно-промышленного дела на новых началах. Более подробный обзор этого периода предположено дать в следующей книге “Очерков”, если обстоятельства позволят продолжить составление их.

Приношу большую благодарность управляющим военными заводами и их помощникам, которые по моей просьбе организовали в заводских архивах подбор материалов по намеченной мною программе. Благодаря их дружеской помощи я о многих заводах получил ценные сведения, которых в центре собрать было нельзя.

К началу мировой войны военная промышленность располагала по основным артиллерийским производствам следующими заводами:

Оружейные: Тульский, Сестрорецкий и Ижевский.

Патронные: Петербургский и Луганский.

Трубочные: Петербургский и Самарский.

Орудийные: Петербургский.

Арсеналы I разряда: Петербургский, Киевский и Брянский.

Арсеналы II разряда: Варшавский, Тифлисский и Хабаровский.

Пороховые: Охтенский, Казанский и Шостенский.

Взрывчатых веществ: Охтенский и Самарский.

Обуховский сталеделательный (орудия, лафеты, снаряды и оптические приборы).

Ижорский (орудийные гильзы, броня).

Пермский (орудия, лафеты, снаряды).

Златоустовский (холодное оружие и снаряды).

Олонецкий (снаряды).

Верхнетуринский (снаряды).

Воткинский (снаряды).

Кушвинский (снаряды).

Каменский (снаряды).

Саткинский (снаряды).

Баранчинский (снаряды).

Путиловский (орудия, лафеты, снаряды, артиллерийский обоз).

Тульский патронный (оружейные патроны, оружейные гильзы).

Петербургский (снаряды, лафеты, броневые машины для крепостей).

О-ва Барановского (орудийные гильзы и дистанционные трубки).

Брянский машиностроительный (лафеты, снаряды, артиллерийский обоз).

Сормовский паровозостроительный (снаряды, щиты, артиллерийский обоз).

Лильпоп-Рау (снаряды).

Рудзкого (снаряды).

Коломенский машиностроительный (снаряды, артиллерийский обоз).

Русское общество для выделки снарядов в Петербурге (снаряды).

Лесснера (снаряды, орудийные замки).

Русское общество для выделки и продажи пороха (Шлиссельбург) (порох и взрывчатые вещества).

Завод Герца (военная оптика).

Гельсингфорсский (снаряды, артиллерийский обоз).

Абоский (снаряды, артиллерийский обоз).

В этом списке не упомянут ряд заводов, которые готовили артиллерийский обоз, амуницию, инструмент и пр.

Необходимо указать, что личный состав хозяйственных отделений ГАУ — порохового, оружейного, патронного и др., где разрешались важнейшие и крупнейшие финансово-экономические и хозяйственные вопросы военных заводов, — комплектовался почти сплошь из бывших строевых офицеров, не имевших никогда и никакого отношения к заводскому делу. Исключение составляли лишь начальники отделений, назначавшиеся из военных инженеров, иногда имевших заводский стаж. Но во время войны и эти должности стали замещаться лицами без надлежащего ценза, образовательного или практического. Необходимо констатировать, что некоторые отдельные начальствующие лица ГАУ хорошо понимали заводское дело и болели за него душой. Но вся сложная бюрократическая система управления заводами лишала их всякой возможности проявить полезную инициативу.

Заводы I группы, принадлежавшие военному ведомству, до мировой войны имели чисто военный характер, так как единственной специальностью их были артиллерийские изделия и никаких производств гражданского характера они не имели, за самым незначительным исключением.

Заводы остальных групп, морские, горные и частновладельческие, носили смешанный характер, так как наряду с военными производствами вели разнообразные гражданские производства, причем последние в большинстве заводов значительно преобладали по своему объему.

Из приведенного перечня видно, что основным ядром артиллерийской промышленности в период, предшествовавший мировой войне, являлась группа заводов военного ведомства. Эта группа охватывала весь цикл главнейших военных производств, причем в отношении некоторых, а именно: оружейного, пулеметного, снаряжательного, она занимала монопольное положение. В большинстве остальных производств, как-то: патронное, трубочное, пороховое, взрывчатых веществ, — заводы военного ведомства занимали также доминирующее положение по своей производственной мощности. И только орудийное, снарядное и оптическое дело главную свою базу имели в заводах морских, горных и частных.

В дальнейших главах даны краткие очерки истории и деятельности главнейших заводов военной промышленности, упомянутых в приведенном выше перечне. В этот перечень не вошли заводы, основанные во время мировой войны и после нее. О них будет сказано в своем месте.

В годы, предшествовавшие мировой войне, организационное устройство заводов военного ведомства и порядок управления ими определялись “Положением о технических артиллерийских заведениях”, опубликованным в приказе по военному ведомству в декабре 1908 года. Основы устройства и управления в этом Положении излагаются следующим образом.

“В общем порядке управления техническими артиллерийскими заведениями различаются три части: техническая, хозяйственная и командная.

К технической части относятся производство работ по изготовлению изделий и испытанию готовых предметов, вещей и материалов и заведование всеми механизмами, станками, инструментами и техническими приспособлениями”.

“К хозяйственной части относятся заготовление, прием и отпуск вещей и материалов, хранение их, заведование всем имуществом, не принадлежащим к технической части, а равно и строительными работами, и общий надзор за исправным состоянием всех зданий и сооружений.

К командной части относится заведование личным составом и вообще предметами, ни до одной из вышеупомянутых частей не относящимися.

По всем упомянутым частям технические артиллерийские заведения состоят в непосредственном подчинении Главного артиллерийского управления, подчиняясь в отношении общего порядка военной службы также и начальнику артиллерии военного округа, в котором расположены.

Начальник Главного артиллерийского управления заведует техническими артиллерийскими заведениями при посредстве особого заведующего означенными заведениями.

Заведующий ТАЗ подчинен непосредственно начальнику ГАУ и обязан облегчать его в занятиях по вопросам, относящимся до технической деятельности заводов, касаясь других отраслей деятельности их постолько, посколько таковые имеют соприкосновение с технической деятельностью”.

Нельзя сказать, чтобы приведенные выше формулы с достаточной полнотой и ясностью определяли организационные взаимоотношения между ГАУ и заводами.

Прежде всего звание “Зав[едующий] ТАЗ” ни в какой мере не отвечало объему функций и прав, ему присвоенных. Как видно из положений, Зав. ТАЗ ведал заводами только в техническом отношении. Следовательно, власть его по отношению к заводам была неполна и однобока.

Что касается хозяйственной части, то в этом отношении заводы были подчинены непосредственно Хозяйственным  отделам ГАУ в лице их отделений — оружейного, патронного, порохового и др. Эти отделы были независимы от Зав. ТАЗ.

В административном отношении и по рабочим вопросам заводы имели в ГАУ еще одно начальство — его Административный отдел.

Таким образом, имелась налицо соподчиненность заводов, по функциональному признаку, одновременно нескольким независимым друг от  друга органам ГАУ.

Строя такую систему управления военными заводами, законодатель не указал точно, кто же должен согласовывать деятельность всех перечисленных органов в повседневной их работе по руководству заводами.

Приведенное выше указание, что “начальник ГАУ заведует Техническими артиллерийскими заведениями при посредстве заведующих означенными заведениями”, — вопроса не разрешало. Сам начальник ГАУ, само собой разумеется, на себя это согласование брать не мог. На нем лежало лишь высшее директивное руководство.

Таким образом, фактически в ГАУ не было лица или органа, который осуществлял бы единство власти, воли и ответственности в руководстве работой группы военных заводов, столь сложной по устройству и ответственной по задачам. Власть была распылена между отдельными многочисленными органами, действовавшими самостоятельно.

Описанная структура управления таким промышленным объединением, как группа военных заводов, весьма самобытна и вряд ли имеет прецеденты в истории промышленности русской или иностранной. К этому нужно добавить, что перечисленные органы ГАУ, ведавшие заводами, по своему личному составу и методам работы носили типичный административно-канцелярский характер.

Строго казенный и канцелярский дух устройства и управления заводами, нисходя сверху, проникал глубоко в толщу самих заводов и там находил яркое отражение в административном их устройстве и в организации заводского хозяйства.

Заводы имели полувоенное устройство. Весь командный состав состоял на действительной военной службе. Исключение допускалось для небольшого числа низших командных должностей. Служащие носили военные чины, присвоенные офицерам и гражданским чиновникам военного ведомства.

Служебное движение совершалось строго в порядке старшинства. Низший технический персонал (техники и мастера), младшие служащие, конторские и счетные, мастеровые и рабочие несли службу в заводах по вольному найму и подчинялись специальному Положению о службе вольнонаемных мастеровых и рабочих в Технических артиллерийских заведениях.

Хозяйственная часть в военных заводах была построена на началах жестокого формализма, мертвой канцелярщины и шаблона, в корне противоречащих духу живого заводского дела и самым элементарным принципам заводской экономики.

В противовес сказанному, на заводах военного ведомства на высоком уровне стояла техника военных производств.

Все указанные стороны устройства и деятельности заводов военного ведомства будут более подробно освещены в своем месте.

Тула является родиной оружейного дела. Здесь в 1599 г. правительством поселены были, в количестве 30 человек, первые русские оружейники, называвшиеся тогда “самопальными мастерами”. Они были обязаны поставлять в казну “пищали”, за что им были даны по “обельной грамоте” особые права. Число оружейников постепенно росло, и они стали образовывать отдельные оружейные общины и цеха, выделывающие то или другое оружие либо отдельные части его.

В 1632 г. голландский купец Винниус с разрешения правительства основал близ Тулы железоделательный завод для изготовления ядер и пушек. Вскоре, в 1652 г., также около Тулы, у дер. Ченцово голландцами Акемой и Марселиусом был выстроен другой завод — для изготовления разного оружия. Строители этих заводов выписали из-за границы литейщиков, молотобойцев, оружейников и других специалистов в количестве до 600 человек.

За право построить заводы Винниус, Акема и Марселиус обязались обучать заводскому делу коренных русских мастеровых, в числе их и тульских оружейников.

Сословие тульских оружейников в 1700 г. насчитывало уже более 1000 человек. Оружейники изготовляли оружие, частью у себя на дому, частью в небольших мастерских, которые организованы были отдельными цехами оружейников. Помимо оружейного дела они занимались и другими мастерствами, таким путем и возникли в Туле известные самоварные, скобяные и другие фабрики.

Независимо от приглашения иностранцев в Россию, при Петре I было признано необходимым отправлять русских людей за границу для обучения оружейному и артиллерийскому делу.

Постоянные войны, которые вел Петр I, требовали большого количества оружия, и в его царствование тульских оружейников обязали поставлять до 15 000 ружей в год. Но и этого не хватало, и приходилось часто прибегать к заказам за границей.

Для развития оружейного дела Петр I переселил, между прочим, 30 семей тульских мастеров в Устюжну и 70 — в Олонецкие заводы.

В 1695 г. русским кузнецом Никитой Демидовым Онуфриевым был основан частный оружейный завод. В 1705 г. был устроен первый “Казенный оружейный двор”, где собрано было для работы до 800 человек оружейных мастеров.

В 1712 г.  Петр I приказал приступить к постройке на р. Упе вододействующей казенной оружейной фабрики, которая и послужила основанием нынешнему Тульскому заводу. Фабрика была пущена в действие в 1714 году.

В 1720 г. на заводе работало уже до 1200 оружейников.

Сословие оружейников непрерывно росло. В середине XIX столетия их насчитывали с семьями до 20 000 человек. Они работали в заводе и на дому, готовя всякое оружие как для казны, так и для частной продажи. Заводские оружейники делились на цеха — замочный, приборный, ложевой, белого оружия и др. Цеха имели выборных старост, сотенных и др. должностных  лиц, а также свой суд для разбора домашних дел. По уголовным делам они подсудны были военному суду, а по общественным — своему цеховому. Сословие оружейников пользовалось различными льготами. Они жили на особо отведенных земельных участках, освобождались от рекрутского набора, постоя, оброков, получали в кредит строительные материалы и продовольствие, а также пользовались денежными ссудами.

Сословие оружейников было упразднено в 1867 году. Они освобождены были от обязательств по отношению к казенным заводам. Земли, занятые оружейниками, оставлены были им в собственность, с них сложены были долги, а прослужившие в заводе не менее 20 лет пожизненно освобождались от рекрутского набора и податей. В Тульском заводе и посейчас работают много потомков первых тульских оружейников.

Подобно Туле, сословие оружейников образовалось в начале XVIII ст. в Сестрорецке, а позднее — в Ижеве.

Во время длительных войн с Наполеоном мощность этих заводов оказалась совершенно недостаточной и их приказано было расширить. Независимо от этого, в 1807 г. предпринята была постройка третьего завода, Ижевского, мощностью до 70 000 ружей в год.

В 1812 г. правительство обязало тульских оружейников сдавать 13 000 ружей ежемесячно, из коих 7000 должен был сдавать завод, 3000 — вольные мастера и 3000 — переделанных и ремонтированных старых.

Тем не менее армия терпела постоянный недостаток в ружьях, который пополнялся ружьями иностранного происхождения. В 1814 г. Англия передала России значительное количество своих ружей. Таким же образом поступили на вооружение французские ружья, взятые при разгроме французской армии, и шведские — после завоевания Финляндии.

И в дальнейшем оружейные заводы неизменно отставали в своей мощности от потребностей армии и заграничные заказы хронически повторялись.

В 1831 г. в Англии было заказало 100 000 ружей по цене 30 руб. 50 коп. за штуку. Заказ был выполнен неисправно и Артиллерийский департамент потерпел убыток около 1 000 000 рублей.

При перевооружении 6-лин. винтовками они в громадном количестве были заказаны на фабриках в Германии и Бельгии.

То же происходило при вооружении армии 4,2-лин. винтовками Бердана, которые заказывались в Америке на заводе Кольта и в Англии в Бирмингаме.

Такая же картина имеет в прошлом место и относительно револьверов и пистолетов.

Наконец, при перевооружении 3-лин. винтовками обр. 1891 г. громадный заказ на 500 000 винтовок был передан заводу Шательро на сумму 12 000 000 рублей.

Установка производства 3-лин. винтовки на Тульском заводе началась в 1890 г. и длилась 1890, 1891 и 1892 годы. Она протекала примерно в той же обстановке, что и на Сестрорецком. Валовая подача винтовок началась только в 1893 году, то есть на четвертый год от начала установки производства. У высшего военного начальства этот срок вызывал бесконечные нарекания на заводы, обвинения в бездействии и постоянные ревизии производства.

Установка производства шла при участии и инструктаже французского оружейного завода Шательро, который прислал своих мастеров по производству, инструментальщиков и станки.

Десятилетие 1890—1900 гг. прошло для Тульского завода, как и других оружейных заводов, при усиленной загрузке и напряженной работе, так как этот период совпадал с перевооружением армии.

С началом нового столетия намечается довольно резкое снижение производственных программ. К этому времени армия была снабжена новым оружием и были сделаны надлежащие мобилизационные его запасы. За четыре года, 1900—1903, объем заказов Тульскому заводу уменьшился ровно в шесть раз.

Само собой разумеется, что резкое сокращение заказов весьма болезненно отозвалось на заводе, тем более что в этот период вся промышленность переживала тяжелый кризис. Жестокая безработица в Туле, возникшая в связи с сокращением работы оружейного завода, заставила администрацию завода поднять вопрос о насаждении в заводе производств гражданского характера, и в первую очередь охотничьих ружей[1].

Русско-японская война, вспыхнувшая в 1904 г., сразу значительно поправила дела завода. Уже в год объявления войны загрузка завода увеличилась ровно в три раза против предшествующего, а в последующем году — в пять.

Вскоре после начала этой войны военным ведомством был поднят вопрос о необходимости в спешном порядке расширить Тульский оружейный завод. Это мероприятие было мало понятно, так как результаты этого расширения могли сказаться не ранее полутора-двух лет и непосредственно  для текущей войны никакой пользы принести не могли. Между тем поспешность помешала тщательно проработать самый проект расширения. Это было особенно необходимо, так как завод, насчитывающий почти два столетия существования, имел очень сложный и запутанный план. Расширение состояло в постройке так называемых “новых” корпусов общей площадью около 1200 кв. саж., в развитии силовой станции, устройстве нового пулеметного стрельбища. Оборудование завода было усилено на 600 станков, которые приобретались за период 1904—1907 гг. главным образом за границей.

В годы, следующие за японской войной, производство завода выражается следующими цифрами:

¹⁾ В производстве учетной единицей считается винтовка. Револьвер = 0,7 винтовки, пулемет = 20 винтовкам.

За 1905—1911 гг. общая загрузка завода военными заказами, продержавшись первые два года на удовлетворительной высоте, дальше снижается более чем вдвое против 1905 года и на этом низком уровне держится пять лет. Что касается в отдельности винтовок, то заказы на них из года в год все падают и общая загрузка завода поддерживается главным образом за счет пулеметов, которые завод стал готовить с 1906 года.

Этот второй период слабой загрузки заказами Тульский завод также переживал весьма болезненно и старательно изыскивал способы пополнить портфель заказов. Он неоднократно обращался в ГАУ, с ходатайством усилить их и указывал, что в противном случае неизбежно должна приходить в упадок сама техника ружейного производства.

Но это ходатайство не имело успеха, и в последующие два года объем заказов по винтовкам держался на том же уровне. Трудно установить теперь, на ком лежала вина в столь небрежном отношении к участи такого важного производства, как оружейное. Надо думать, что ГАУ, в составе коего было много лиц, понимавших природу заводского дела, знало хорошо, к какого рода последствиям должен был в конце концов привести тот производственный режим, на который обрекался на длительное время самый сильный оружейный завод. Но увеличить заказы оно не могло, так как поверяющие и контролирующие ведомства препятствовали отпуску кредита на этот предмет в связи с тем, что мобилизационные запасы винтовок в то время уже были близки к нормам, установленным Генеральным штабом.

Постановка производства 3-лин. пулемета системы Максима начата была Тульским заводом в 1905 году. Интересно отметить, что инициатива этого дела принадлежала всецело заводу. До того времени военное ведомство заказывало пулеметы Максима в Англии. Тульский завод сделал ГАУ предложение организовать это производство у себя, но сочувствия  там не нашел: ГАУ не верило, что завод может справиться с такой задачей. И только после настойчивых предложений начальника завода инженера [А.В.] Куна ГАУ согласилось и командировало инженера Третьякова и мастера Петухова в Англию на завод Виккерса изучить дело[2].

В 1907 г. Тульский завод изготовлял пулеметы уже в массовом порядке. Постановка была проведена целиком и полностью трудами русских инженеров и рабочих, без всякого участия иностранных сил. С первых же выпусков качество пулемета оказалось на должной высоте, о чем свидетельствовали все отзывы из войск. Пулеметы русского изготовления ни в чем не уступали английским и даже имели несколько повышенную, против английских, взаимозаменяемость частей. Что касается цены на русские пулеметы, то уже на второй год производства она оказалась почти вдвое ниже той, по которой пулеметы заказывались в Англии.

В период понижения загрузки заказами Тульский завод поставил у себя дополнительно несколько военных производств, более или менее чуждых оружейному делу, а именно: станки к пулемету Максима системы Соколова, вьючные приспособления, взрыватели безопасного типа, а также некоторые части велосипеда для завода Дукс.

Из изделий чисто гражданского характера, как упомянуто выше, была организована фабрикация охотничьих ружей. По объему это производство не было велико и в силу этого носило полукустарный характер. В год завод выпускал до 200 ружей центрального боя, 10-15 тысяч одноствольных, переделанных из берданки, и кроме того, подготовлял кустарям рассверленные стволы и коробки для охотничьих ружей. Вся годовая стоимость охотничьей продукции не превышала 250.000 рублей.

В тот же период времени у Тульского завода возникла мысль поставить у себя изготовление металлообрабатывающих станков большой точности, которые требуются для высокоточных военных производств массового характера, а именно — оружейного, патронного, трубочного и др. До мировой войны станки этого рода в России не строились. Несколько попыток частных промышленников поставить производство их окончились неудачей. Поэтому оружейные, патронные и трубочные заводы обычно снабжались точными станками из-за границы.

Первые опыты точного станкостроения Тульский завод начал в 1908 г. и продолжал их, постепенно развивая, до 1912 года. Не имея  специального оборудования для изготовления станков, а также специалистов станочного дела, завод тем не менее справился с задачей и уже на второй год по заграничным моделям мог готовить точные станки весьма хорошего качества. Этот успех надо приписать главнейшим образом тому обстоятельству, что инженерный и рабочий персонал завода имел большой навык и привычку к высокоточной работе, каковой является оружейное дело. В 1910, 1911 и 1912 гг. завод выпускал примерно до 100 станков в год, как для своего употребления, так и для других заводов. В этот период времени работа еще носила полукустарный характер.

Два года, предшествовавшие войне, завод имеет более или менее приличный объем заказов, но основное его производство, винтовочное, продолжает оставаться в свернутом состоянии.

В этот период завод получил большие заказы на ружейные прицелы в связи с введением на вооружение остроконечной нули. По поводу прицелов можно отметить интересный факт. На этот заказ военным ведомством был дан крайне короткий срок, который казенные оружейные заводы выполнить не могли. Тогда решено было привлечь к делу гражданскую промышленность, и заказы были переданы заводам: “Мотор” в Риге, Барановского и “Айваз”.

Заводы “Мотор” и Барановского не справились с задачей технически, и заказ  им был аннулирован. Что касается “Айваза”, то он заказ выполнил с опозданием, так как первые 70 тыс. прицелов оказались браком. В итоге главную часть заказа на прицелы пришлось исполнять Тульскому заводу, причем он изготовил прицелы но цене значительно низшей, чем “Айваз” (1 руб. 37 коп. за штуку против 2 руб. 07 коп.).

Упомянутый выше опыт станкостроения, несмотря на неблагоприятные условия работы, дал удовлетворительные результаты: первые станки получились хорошего качества. Это побудило завод ходатайствовать перед ГАУ о солидной организации у себя станкостроительного дела. Завод в этом случае нашел поддержку в ГАУ и получил субсидию около 250.000 рублей. За неимением свободных зданий под станкостроение Тульский завод приобрел находившийся в 1 версте от него старый Байцуровский машиностроительный завод. После надлежащего ремонта и дооборудования этот последний пущен в ход под названием “механическая № 1”, где и было организовано станкостроительное дело. Первоначальная годовая программа станкостроения этого завода была намечена в 600 станков в год.

В 1913 г. в связи с выдвинутой военным ведомством так называемой большой военной программой поставлен был вопрос о дальнейшем расширении Тульского завода до нижеследующей производственной мощности: винтовок — 250.000, револьверов — 50.000, пулеметов — 1.000, станков — 700 и взрывателей — 250.000 в год, при односменной работе.

Такую пропускную способность по указанию военного ведомства Тульский завод должен был иметь “на случай войны”. Здесь в первый раз по отношению в заводу военной промышленности выдвигается задание “мобилизационной мощности” предприятия.

Завод составил проект расширения с расчетом выполнить его в двухлетний период то есть к 1 января 1915 года. Так как на территории, где находился старый завод, не было свободного места для возведения новых построек, то было решено использовать для расширения новый участок земли, находящийся около упомянутого выше Байцуровского завода. По проекту расширения предусмотрена была постройка пулеметного корпуса площадью в 1800 кв. саж., постройка мастерских ствольной и контрольной, площадью 1200 кв. саж., а также расширение кузнечной.

Война, объявленная в июле 1914 г., застала как строительные, так и механические работы по расширению завода незаконченными. Таким образом, мобилизационные задания, поставленные заводу “на случай войны”, осуществлены не были. Вообще война застала Тульский завод врасплох во всех отношениях. Прежде всего — основное производство завода, именно — винтовочное, постепенно снижавшееся, к 1914 году было сведено до состояния почти полной остановки. Достаточно указать, что за первые 6 месяцев этого года завод выпустил общим счетом 41 винтовку, а в месяц, когда была объявлена война, то есть в июле, была изготовлена всего только 1 учебная винтовка.

Тотчас после объявления войны Тульский завод получил распоряжение от ГАУ возобновить производство винтовок. Норма, до которой его нужно было довести, сначала указана не была, но в декабре 1914 г. ГАУ ее определило в 700 шт. в сутки.

Быстрее восстановление производства крайне тормозилось благодаря сугубо бюрократическому строю хозяйства казенных заводов. Особая артиллерийская комиссия, учрежденная 1 января 1915 г. с целью содействовать обеспечению армии предметами артиллерийского снабжения, о состоянии заводов к этому времени писала следующее: “Коренное изменение юридического положения и условий работы всех военных учреждений, вызванное войной, совсем не коснулось казенных заводов. Все формальности мирного времени исполнялись, несмотря на чрезвычайную потерю времени, связанную с ними; так, например, торги, покупки материалов, станков и проч. производились с предварительного разрешения ГАУ; все планы построек необходимых зданий, проекты их и т. п. представлялись на одобрение начальника Главного управления по квартирному довольствию войск и т. д.”

Отмечая указанное, Особая комиссия констатировала, что многие заводы за первые полгода войны далеко не достигли той степени производительности, какую могли бы достигнуть. Особая комиссия, пользуясь данными ей широкими правами, предписала военным заводам в кратчайший срок поставить работу на боевую ногу и прекратить все приемы мирного времени, замедляющие ее успех. Заводской администрации предложено было проявить максимум инициативы и энергии в работе.

В новых, более благоприятных условиях работы Тульский завод с января 1915 г. приступил к самой энергичной форсировке производства. В этом направлении предприняты все доступные меры: круглосуточная работа, сокращение нерабочих дней до двух в месяце, увеличение скоростей резания, переход на ручную подачу у станка. К числу этих мер надо отнести и разрешенное ГАУ облегчение условий приемки.

Параллельно с этим завод приступил к усилению своего оборудования. Был использован небольшой запас станков, имевшийся на складе. Затем производилась закупка их на внутреннем рынке. Но главное, удалось закупить более 1000 станков за границей, откуда они поступали в течение 1915 и 1916 года. Кроме того, завод получил станки из своего станкостроительного отдела, который в 1916 г.  довел годовой выпуск их до 600 штук.

Все свободные рабочие площади использовались под добавочное оборудование, отчего в заводе непрерывно усиливалась теснота, достигшая к концу войны крайних пределов: на станок вместо 2 сажень приходилось всего около 3/4 сажени.

За годы войны производительность Тульского завода выражается следующими данными:

Приведенная таблица показывает непрерывный и весьма интенсивный рост производства Тульского завода по всем основным его изделиям, что является, как указано выше, результатом как форсировки производства, так и усиления оборудования, которое шло непрерывно в течение всех лет войны.

Сверх указанных в таблице работ, Тульский завод вел также работу по ремонту поврежденных на фронте винтовок. В 1914 г. им было отремонтировано 46.000 винтовок, в 1915 г. — 53.000 винтовок и в 1916 г. — только 8700 винтовок. Необходимо отметить, что к этой работе завод не готовился и она ему весьма мешала во время войны. Тульский же завод пришлось привлекать к ремонтным работам потому, что военным ведомством не были своевременно организованы ремонтно-ружейные мастерские. Только во второй половине 1915 г. Тульский завод, равно как и Ижевский, начал освобождаться от ремонтных работ.

Необходимо отметить, что в первый год войны различного рода общественные организации в лице Военно-промышленного комитета, городских и иных союзов, занимавшихся организацией производства предметов вооружения и снаряжения армии, неоднократно поднимали вопрос о постановке производства винтовок на заводах гражданской промышленности. Благодаря незнакомству со сложностью фабрикации винтовок и трудностью вообще постановки массового высокоточного производства, всем казалось, что гражданская промышленность легко справится с оружейным делом. В течение 1915 года по этому поводу Тульский завод посетило много отдельных лиц и комиссий, которые знакомились с производством, но дальше этого дело не пошло и, конечно, и пойти не могло. Среди этих комиссий интересно отметить приезд на завод известного профессора Гриневецкого, который имел поручение не только ознакомиться с производством, но и “инструктировать завод”. Надо сказать, что в широких инженерных кругах, не имевших близкого знакомства с военной промышленностью, твердо держалось убеждение в сильной отсталости и рутинности русской военной техники. Того же мнения держался и сам проф. Гриневецкий, но после нескольких дней пребывания на заводе изменил свое мнение о заводе и в дальнейшем завод в его лице нашел горячего защитника. Между прочим по вопросу об установке производства оружия на гражданских заводах Гриневецкий твердо и определенно заявил, что производство это настолько сложно, точно и тонко и требует такой длительной подготовки, что во время войны нельзя думать о постановке заново не только производства ружей в целом, но и отдельных их частей.

С начала войны и до 1916 г. завод не испытывал особых затруднений, тормозящих работу. Необходимые денежные средства отпускались в достаточном размере. В материалах острой нужды также не испытывалось, хотя нередко приходилось пользоваться материалами некондиционными. Не было особых затруднений также и в найме рабочих, в особенности после того, как в 1915 г. было разрешено брать рабочих на учет завода, с освобождением их от фронтовой службы, а также вызывать с фронта. Сказанное не относится, впрочем, к рабочим наиболее высоких квалификаций, как-то: инструментальщикам и лекальщикам; в них завод во время войны испытывал ощутительную нужду.

Но уже в 1916 г. в заводе стал чувствоваться с достаточной остротой общий промышленно-экономический кризис, охвативший всю страну в связи с войной, и осложненный кризисом транспортным. Начали возникать задержки из-за топлива, различных производственных материалов, в том числе и таких, как сталь и пр.

Настроение рабочих масс к концу 1916 г. стало весьма тревожным. Сказывалось физическое и моральное переутомление, вызванное непрерывной трехлетней форсированной работой, неудачами на фронтах и внутренней политикой правительства. В январе 1917 г. в Туле возникла забастовка, поводом к которой оказалось плохое качество французских булок в заводском кооперативе. Само собой разумеется, что дело здесь было не в булках и причины недовольства были более глубокого свойства. Эта забастовка особенно показательна для Тулы, где рабочие издавна отличались некоторым консерватизмом. Забастовка была ликвидирована, причем были сняты с учета и направлены на фронт два наиболее молодых призывных года.

Попутно с форсированным разворачиванием производства заводу с начала войны пришлось вести крупное дело совершенно иного порядка, которое, по существу своему, конечно, должно было весьма ослабить производственную работу. Речь идет о постройке нового, так называемого “2-го Тульского оружейного завода”.

В одной из последующих глав будет изложена история большой программы строительства военных заводов, выдвинутой ГАУ в 1915 году. По этой программе между прочим предположено было в дополнение к трем существующим оружейным заводам построить еще два новых. Для одного из них был выбран местом постройки г. Екатеринослав. Что же касается второго, то Тульский завод выступил перед ГАУ с предложением не строить этот второй завод как самостоятельный, а произвести эквивалентное расширение старого Тульского завода.

Такое решение вопроса имело значительные выгоды как с точки зрения экономической, так и организационной. Само собой понятно, что для сооружения отдельного завода пришлось бы создавать специальную строительную организацию, отыскивать место постройки, приобретать участок земли, создавать пути сообщения, словом — произвести целый ряд работ, которые требовали большого расхода как денег, так и времени, что не имели бы места при расширении Тульского завода. Предложение Тульского завода было одобрено ГАУ и таким образом  решился вопрос о дальнейшем развитии этого завода. Подробнее о расширении Тульского завода будет сказано ниже в отдельной главе.

Говоря о Тульском заводе, нельзя не упомянуть об оружейной ремесленной школе, при нем состоящей. Эта школа была основана в 1900 г. для подготовки низшего технического персонала. Она была включена в штаты завода, с ежегодным отпуском от казны специальных ассигнований на ее содержание. Школа была создана благодаря энергии и инициативе инженера Зыбина. Она прекрасно оборудована всеми учебными пособиями, в числе коих в учебных целях использовался также кинематограф. За 1900—1916 гг. школой выпущено более  500 человек, из которых большинство в дальнейшем заняло командные места в составе лиц младшего технического персонала и рабочих высокой квалификации. В 1912 г. при заводе была также открыта начальная школа, которая являлась подготовительной к указанной ремесленной. К этому же времени открыты были и вечерние курсы для рабочих. Помимо задачи обучения, ремесленная школа служила для рабочих культурным центром, так как по праздникам она использовалась как театр, где труппа из рабочих ставила спектакли. При школе — прекрасная библиотека.

Ижевский оружейный и сталеделательный завод находится в Вятской губернии и лежит на реке Иж, впадающей в Каму. Ближайший к нему уездный город Сарапул расположен в 70 верстах, а камская пристань Гольяны — в 40 верстах. Река Иж запружена плотиной, и у завода  находится большой пруд.

Возникновение завода имеет следующую историю. В 1754 г. генералу графу Петру Ивановичу Шувалову были Елизаветой I “пожалованы”  уральские Гороблагодатские заводы, “яко к тому содержание и размножение оных заводов надежной персоне отдать”, как указано в манифесте.

Выполняя эту директиву, Шувалов построил еще несколько заводов, в том числе Воткинский и Ижевский. Группа этих заводов носила название “Камских заводов”. Первоначально Ижевский завод получил название “железоковательной фабрики”. Основной его специальностью была переработка чугуна в железо и отковка якорей и различных мелких вещей.

Согласно присвоенных в то время каждому заводчику на Урале прав, Шувалов потребовал приписки к заводу государственных крестьян из расчета 100 дворов на доменную печь и 30 дворов на кричный молот. От каждого двора полагалось четыре годных работника от 15- до  60-летнего возраста. По всем заводам, которыми владел Шувалов, находилось в приписке более 30.000 крестьян мужского пола.

Сама процедура приписки крестьян была весьма несложна и проходила без особых трудностей. В случае нехватки местных крестьян они приписывались из других уездов и даже губерний, иногда отдаленных. К слову нужно сказать, что этот, весьма легкий, способ приобретения крестьян путем постройки заводов часто практиковался в то время. Достаточно сказать, что на Урале в продолжение 8 лет было построено 40 частных заводов.

Шувалову были дарованы некоторые особые права по отношению к приписанным к заводам крестьянам: он не только пользовался их трудом, но и имел право переселять их с завода на завод, каковым правом не пользовались другие заводчики.

Положение заводских крестьян было весьма тяжелым, и среди них постоянно возникали волнения, которые нередко были усмиряемы военной силой. В 1762 г. на Камских заводах Шувалова произошли весьма крупные волнения, для усмирения которых были посланы большие войсковые части во главе с генерал-квартирмейстером Вяземским.

Поводов к волнениям было очень много. Переброска приписываемых к заводам крестьян из отдаленных губерний в новые места, где строились заводы, трудность устраиваться там, непомерно тяжелая работа на заводе, слишком дешевая оплата труда, тяжесть многочисленных повинностей, суровый режим, злоупотребления начальствующих лиц — все это создавало очень тяжелые условия жизни приписных крестьян.

В 1764 г. вследствие расстройства дел “надежной персоны” Шувалова и за долги его казне Гороблагодатские, Воткинский и Ижевский заводы были отобраны от него и перешли в горное ведомство. Между прочим Гороблагодатские заводы были отданы в свое время Шувалову за 179.000 руб. с рассрочкой на 10 лет, а возвращены в казну за долг в 700.000 рублей.

Для управления означенными выше заводами горным ведомством было издано особое Положение и на Урале создано “Гороблагодатское горное начальство”, а на сами заводы назначена администрация от горного ведомства. В том же году крестьяне, приписанные к этим заводам, перешли в заведование исключительно горного начальства.

В 1765 г. произошли крупные бунты в волости, приписанной к Ижевскому заводу. Для усмирения была потребована команда из Казанской губернии.

Основная специальность, для которой строился Шуваловым Ижевский завод, как указано, была переработка чугуна в железо и изготовление из железа якорей и различных мелких вещей как по нарядам Адмиралтейской коллегии, так и на вольную продажу. Чугун для передела шел из Гороблагодатских заводов. Фабрика была оборудована открытыми кричными горнами и ручными мехами, а также ковальными приспособлениями. Работал завод на дровах, для чего ему были отведены лесные участки.

В 1774 г. Ижевский завод и находящиеся при нем поселения подверглись разгрому при нашествии Пугачева, причем завод в значительной степени сгорел. В 1778 г. было приступлено к его восстановлению.

В 1779 г., ввиду часто возникавших среди рабочих на уральских заводах волнений, особым манифестом заводским крестьянам даны были некоторые льготы, облегчавшие их положение, как то: ограничен круг обязательных работ, повышена оплата и пр. Это внесло на заводах некоторое успокоение. После этого на уральских заводах водворилось некоторое спокойствие среди заводских крестьян.

Ижевская фабрика после восстановления продолжала безостановочно работать по своей специальности вплоть до 1807 года. В последние годы производительность ее достигла 160.000 пудов в год железа, до 3,5 тыс. якорей и 10.000 пудов “уклада”.

В 1800 г. военное ведомство решило построить на Урале третий оружейный завод в дополнение к существовавшим двум — Тульскому и Сестрорецкому, которые не могли удовлетворить потребности армии. Годовая производительность третьего завода предположена была в 100 тыс. шт. белого и огнестрельного оружия. Вопрос об этом заводе обсуждался несколько лет; наконец, только в 1806 г. постройка его была поручена оберберггауптману, горному начальнику Уральских заводов.

Дерябин, после обследования различных местностей в районе реки Камы, признал наиболее подходящим построить завод на месте Ижевской железоковательной фабрики. Это место, по мнению Дерябина, было весьма удобным благодаря обильному водой пруду, большому количеству лесов в окрестностях, удобству получения чугуна, обширности мест для поселений и плодородной почве. Таким образом положено было начало Ижевскому оружейному заводу. Основывая оружейный завод, Дерябин нашел нужным сохранить на нем старое производство железа и приготовление якорей.

Для постановки оружейного дела Дерябин первоначально предполагал использовать тульских оружейников, дав им различные льготы, но начальник Тульского завода не нашел возможным отпустить их. Тогда Дерябин решил выписать иностранных мастеров. Доверенным лицом для переговоров и найма их Дерябин избрал немца-фабриканта Гильгера, который был приглашен перед этим в Россию для организации инструментального дела. В 1807 г. по найму Гильгера прибыли в Ижев 132 иностранца. В дополнение к ним Дерябин взял ряд рабочих с других уральских заводов. Сверх того, он образовал из данных для устроения завода рекрутов и ратников ополчения рабочие артели цехов оружейного дела.  Так как артелей этих нельзя было расквартировать у Ижева, то Дерябин впредь до окончания постройки оружейного завода расселил большую часть их по уральским горным заводам, ему подчиненным. Эти артели должны были готовить оружие и сдавать их в Ижев, который был, таким образом, сборным пунктом. Равным образом Дерябин разрешил устройство частных оружейных фабрик и мастерских с тем, чтобы и они сдавали свое производство Ижеву.

Постройка оружейного завода протекала при крайне тяжелых условиях. Среди рабочих свирепствовали болезни. По госпитальным ведомостям за 1807—1808 гг. видно, что из 4000 рабочих, работавших на сооружении завода, ежемесячно поступало в госпиталь 400-800 человек, из коих умирало от 23 до 83 в месяц.

В 1807 г. ввиду тяжелого положения приписанных к заводу крестьян был издан закон об образовании взамен их особого класса “непременных работников”. Они комплектовались из окрестных с заводом деревень, и им вменялось исполнять только вспомогательные по заводу работы, без права, однако, назначения в какое-либо мастерство при заводе. Для работ непременных работников установлено было специальное урочное положение. Работники были “пешие” и “конные”, то есть с подводами.

В октябре 1808 г. оружейный и железоковальный заводы, еще не законченные постройкой, были переданы в военное ведомство. В хозяйственном отношении они поступили в подчинение Артиллерийской экспедиции, а в командном — генерал-фельдцейхмейстеру и инспектору оружейных заводов. При передаче на заводе было упразднено якорное дело. Затем военное ведомство отказалось от проекта Дерябина устроить в Ижевском заводе свою инструментальную мастерскую.

В 1866 г. было издано “Положение о перечислении в гражданское ведомство приписанных к Ижевскому заводу людей”. Согласно этого положения оружейники, мастеровые и “непременные работники” увольнялись навсегда от обязательных работ и перечислялись из военного ведомства в гражданское, получая права сельских обывателей. Те, которые проработали на заводе 20 и более лет, освобождались пожизненно от всяких податей и повинностей, в том числе и рекрутских. Получавшие пенсии и пособие сохраняли на них право на прежних основаниях. Владевшие усадьбами, садами и огородами, сохранили их на прежних основаниях. Желавшим отводился пахотный надел до 8 десятин на душу.

В 1867 г. Ижевские заводы, оружейный и железоделательный, были переданы в коммерческое управление арендатору Фролову на срок пять лет. Затем с 1872 г. по 1879 г. они находились в аренде у Бильдерлинга и с 1879 г. по 1884 г. — в аренде у “коммерческого заготовителя” Стандершельда. В 1884 г. заводы перешли вновь в казенное управление.

При сдаче в 1872 г. Ижевского завода в аренду Бильдерлингу Главное артиллерийское управление обязало арендатора “установить машинное производство” 4,2-лин. винтовок Бердана, принятых тогда на вооружение армии, что и было выполнено Бильдерлингом.

В 1891 г. в связи с перевооружением армии 3-лин. винтовками завод приступил к постановке производства этого ружья. Эта работа протекала в обстановке, идентичной с той, которая имела место на других двух заводах. Производство устанавливалось около 2,5 лет, и валовой выпуск винтовок начался в 1893 году. Первые после этого пять лет завод имел заказы, которые загружали его оборудование в достаточной мере. Но с 1898 г. заказы стали уменьшаться и до японской войны держались на уровне около 50 тыс. винтовок в год.

В связи с русско-японской войной объем заказов их на некоторое время значительно возрос, а затем вновь сократился и до мировой войны оставался на весьма низком уровне. Производство винтовок за десятилетие, предшествующее этой войне, выражается в цифрах (шт. винтовок):

Мобилизационной программы Ижевский завод на случай войны не имел и никакой мобилизационной подготовкой обязан не был.

Мощность Ижевского завода по составу оборудования к 1914 г. оценивалась следующим образом:

Эти цифры даны из расчета односменной работы.

Еще в 1907 г. Главным артиллерийским управлением был поднят вопрос об усилении мощности сталелитейного Ижевского завода, причем намечено было поднять производительность по черновым стволам и коробкам до 600 000 в год, поставить заново производство 3-дм гранат на 100.000 штук в год. Для этого требовалось произвести ряд крупных строительных и механических работ. Военный совет в 1908 г. принципиально разрешил этот вопрос в утвердительном смысле. Но отпуск кредита на это расширение задержался, и только перед самой войной, в 1913 г., начаты были некоторые работы по расширению, и главная часть их производилась уже во время самой войны в 1914 и 1915 годах.

Техническое состояние оборудования оружейного завода к 1914 г. оценивалось в 30 % износа.

Большое число станков, 30-40 %, были устарелых типов.

Так, некоторые механизмы прокатной были установлены еще в 70-х годах. Некоторые производственные станки также имели возраст более 30 лет. Благодаря износу печи Мартена фактически имели мощность, равную около 70 % от номинальной.

Как и в других оружейных заводах, на Ижевском заводе интенсивная работа началась с января 1915 года. Методы форсировки применялись те же, которые описаны выше: трехсменная работа, работа в праздники и воскресные дни, увеличение скорости резания и подачи и проч. Одним из мероприятий, оказавших существенное влияние на производительность, было введение прогрессивных расценок по отдельным цехам и переходам и премии по выпуску готовых изделий.

Попутно с форсировкой производства Ижевский завод принял интенсивные меры к увеличению мощности оборудования. Станки и механизмы заказывались за границей и в некоторой части готовились на Тульском заводе и в ремонтном цехе самого Ижевского завода. Всего для оружейных цехов выписано было более 300 станков. В сталелитейной пущен в ход Мартен в 20 тонн и 4 тигельные печи. В прокатной поставлен стан. В молотовой почти удвоено число молотов и колотушек. По мастерским сверлильно-токарной и очистки стали увеличено значительно число станков. Усилены также и вспомогательные цеха.

Для усиления центральной станции в 1915 г. были поставлены дизель-генераторы, а в 1916—1917 гг. 3 паротурбогенератора   по 1000 кВ.

В связи с пополнением оборудования постепенно росла и мощность завода.

Как указано было выше, основное переустройство завода, проектированное в 1907 г., производилось в первые годы войны. К этому периоду относится постройка зданий: механической, сверлильно-токарной, силовой и осветительной станции стального завода, здание печей Сименса, расширение зданий сталелитейной, листопрокатной и молотовой, начало постройки проволочной и ремонтной.

В 1915 г., когда еще далеко не были закончены работы по основному переустройству, была выдвинута программа дополнительного переустройства стального завода, главным образом в части сталелитейной и прокатной, затем в 1916 г. последовало задание второго дополнительного переустройства на крупную сумму 11 млн руб., которое имело в виду большое число новых строительных и механических работ для усиления мощности завода.

К началу революции по обоим дополнительным переустройствам было сделано сравнительно мало. Основное переустройство в некоторых частях также не было закончено.

Война застала Ижевский завод в лучших условиях в смысле загруженности заказами, чем два других завода: в 1913 г., перед войной, он имел заказ на 58,6 тыс. винтовок, в то время как Тула — только на 12,8 тыс., а Сестрорецк — на 3,6 тысяч.

Развитие производства в период войны 1914—1918 гг. по винтовкам шло следующим образом:

(в скобках показан средний месячный выпуск).

Помимо изготовления новых винтовок, завод производил ремонт поврежденных на фронте. Отремонтировано винтовок:

в 1914 г.  97.900

в 1915 г.  65.900

в 1916 г.  9.900

Как работал в войну стальной завод, будет указано ниже.

В первые два года войны завод был хорошо обеспечен материалами и топливом и задержек с этой стороны не имел. Но развитие производительности тормозилось с других сторон. Как указано выше, оборудование было в значительной части старо по типам и сильно разношено. Затем, отсутствовал источник пополнения рабочих высокой квалификации, в особенности по некоторым оружейным специальностям, как, например, правка стволов, обучение которым требовало очень длительного времени.

В 1916 г. Ижевский завод, как и другие, стал чувствовать серьезный недостаток некоторых материалов. Особенно остро стал вопрос с шлифовальными и полировальными материалами. Завод их начал готовить самостоятельно. Равным образом, за недостатком пил, он организовал у себя пилозубную мастерскую.

Износ заводского оборудования при форсированной работе шел в 3-4 раза быстрее обычного. Ремонтный цех был значительно усилен и вел напряженную работу, чтобы поддержать станочный парк в должном порядке.

За время войны движение рабочей силы на Ижевском заводе было следующее:

Движение заработной платы выражается в следующих цифрах (в рублях):

Из трех оружейных заводов Ижевский единственный имеет собственное производство оружейной стали и обслуживает ею полностью не только себя, но и остальные оружейные и пулеметные заводы.

История возникновения в Ижевском оружейном заводе сталеделательного завода такова. ГАУ, вводя на вооружение 4,2-лин. винтовку Бердана, признало необходимым, чтобы при производстве этих ружей часть их, не менее 100.000 в год, готовилась из литой стали отечественного производства, “устраняя при этом всякую конкуренцию в цене с заграничными заводами”. В связи с этим начаты были опыты с изготовлением ружейной стали, в коих принимали участие заводы Пермский, Воткинский, Нижнетагильский и Златоустовский. Однако опыты эти, протянувшись до 1867 г., не дали  успешных результатов и вполне годных образцов стали получено не было.

Ввиду такого положения вещей первый арендатор Ижевского завода инженер Фролов признал наиболее целесообразным установить производство стали на самом Ижевском заводе. С лета 1867 г. он приступил к производству опытов над изготовлением литой стали. Опыты привели к благоприятным результатам. Сталь получилась вполне хорошего достоинства, однородная по составу и механическим качествам. Для изготовления ее был применен способ плавки в тиглях на газовых печах, совершенно новый тогда и не известный еще ни частным, ни казенным русским заводам.

Для производства этих опытов был приглашен иностранец Брюно, которому завод и обязан успешным их ходом. Брюно прослужил на заводе до 1877 г. и все время был душою сталелитейного дела.

С 1868 г. завод начал готовить все мелкие части запирающего механизма ружей из собственной литой стали. Этим устранено было много неудобств по выписке мелких стальных вещей из-за границы, откуда доставка шла неаккуратно и постоянно тормозила работу завода. Для приготовления стали была организована на Ижевском заводе небольшая сталелитейная мастерская, которая могла давать в сутки до 40 пудов тигельной стали.

В 1869 г. Фролов, ввиду достигнутых им хороших результатов со сталью, вошел в ГАУ с предложением организовать сталелитейный отдел уже в большом масштабе, чтобы можно было изготовлять не только мелкие части затвора, но и все крупные части винтовки — затвор в целом, коробку, штык и ствол. Фролов высказал полную уверенность, что завод вполне справится с задачей, так как уже имеет опыт в стальном деле. Затем он указал, что для устройства крупной сталелитейной завод располагает обширным зданием “заварной кузницы”, оставшейся без назначения. Кроме того, имеется “металлический водопровод с 9 действующими колесами”, которые могут быть использованы для устройства молотов для поковки болванок литой стали.

Успехи первых шагов Ижевского завода в сталелитейном деле были настолько убедительны, что ГАУ, сдавая Ижевский завод в 1871 г. в семилетнюю аренду инженеру Бильдерлингу, поставило ему непременным условием, чтобы завод немедленно начал в большом масштабе опыты выделки оружейных стволов и ствольных коробок из литой стали собственного приготовления и чтобы по истечении года были представлены соображения о возможности прочного установления в заводе сталествольного производства и выработаны главные для этого основания. Вместе с оружейным заводом Бильдерлингу был передан также в аренду и старый железоковальный завод.

Указанные опыты были немедленно начаты, и уже к концу 1872 г. после ряда изысканий вопрос об изготовлении стальных стволов и коробок был разрешен удовлетворительно. Приготовленные образцы были испытаны и дали вполне хорошие результаты.

Ввиду этого ГАУ дало Бильдерлингу заказ на 500.000 стальных стволов, который он должен был выполнить в течение 6 лет по цене 3,60 руб. за ствол и с отпуском от казны бесплатно 32 ф. чугуна на винтовку. За счет этого заказа Бильдерлинг обязывался полностью переоборудовать на стальное производство сданный ему в аренду старый железоделательный завод с тем, чтобы по окончании заказа этот завод со всем оборудованием перешел в казну безвозмездно.

Несмотря на различные неблагоприятные условия работы и несчастные случайности (плохое качество чугуна, недостаток воды в Ижевском пруде, пожар угля и пр.), завод за первых три года, то есть 1873—1876 гг., изготовил около 240.000 шт. стволов.

Столь удовлетворительные результаты заставили ГАУ предпринять меры к усовершенствованию оборудования Ижевского завода. Вододействующие ковочные молота были заменены паровыми. Для плавки стали — поставлены печи Мартена.

К 1879 г. годовая программа Ижевского завода уже выражалась в следующих цифрах:

В 1880 г. Ижевский завод приготовил для Тульского оружейного стальных стволов 175.000 штук.

Ввиду такого развития Ижевского завода, с 1879 г. заказы ружейных стволов за границей были прекращены, и заказы на сталь сокращены до незначительных размеров. До этого стволы выписывались из Германии и Бельгии. Так, за предшествующие 6 лет их было выписано (штук):

За время с 1873 г. по 1879 г. выписано стали (пудов):

В последующие годы оборудование Ижевского завода усиливалось и совершенствовалось. В 1881 г. была устроена собственная прокатная. Раньше посылали металл для прокатки на Воткинский завод.

Благодаря развитию в Ижеве стального дела, уже в 1882 г. заграничная сталь была совершенно вытеснена из ружейного производства Ижевского завода. В этом же 1882 г. после успешной пробы Сестрорецкий и Тульский заводы стали давать Ижевскому заказы на сортовую сталь для оружейных деталей.

В 1878—1883 гг. на Ижеве разрабатывалось также изготовление инструментальной стали. В 1882 г. завод на Российской промышленной выставке получил за нее первый диплом.

В 1884 г. Ижевский завод из арендного пользования перешел в казну вполне устроенным в техническом отношении.

При перевооружении армии трехлинейными винтовками потребовалось получить в течение 3 лет, с 1890 по 1892 г., до 600.000 в год черновых  и полуотделанных ружейных стволов с магазинными коробками для снабжения всех трех оружейных заводов. Так как эта цифра более чем в два раза превосходила мощность Ижевского стального завода, то были опрошены лучшие русские металлургические заводы, не возьмутся ли они готовить указанные полуфабрикаты для Тулы и Сестрорецка.

Получены были предложения от заводов Златоустовского, Пермского, Обуховского, Путиловского и Брянского. Но цены их были значительно выше Ижевских. Тогда Ижевский завод предложил взять на себя обслуживание всех оружейных заводов черновыми стволами и коробками, с тем чтобы ему было отпущено 650.000 руб. на развитие стального завода.

Расширение завода фактически обошлось дороже, а именно 940.000 рублей. Но зато стволы оказались много дешевле сметной цены самого Ижевского завода. По точному подсчету, изготовление 1.800.000 стволов и коробок, включая стоимость переоборудования (940 тыс.), обошлось на 2.750.000 руб. дешевле того, что стоил бы этот заказ при выполнении перечисленными выше другими заводами, по их ценам.

То обстоятельство, что производство оружейных полуфабрикатов концентрировалось, в полном объеме потребностей, именно на оружейном заводе и не обосновалось на заводах других специальностей, — надо признать благоприятным с мобилизационной точки зрения. Усиленные заказы на оружие даются лишь на периоды перевооружения, войны или пополнения запасов после войны. Вне этого оружейные заказы обычно малы в течение длительных сроков и могут полностью обслуживаться металлургией одного Ижевского завода. Следовательно, производство стволов и оружейной стали на других (не военных) заводах обречено было бы на длительные простои и неизбежное разрушение, что при мобилизации естественно поставило бы оружейные заводы в катастрофическое положение.

Затем, военно-оружейное дело важно обосновать на собственной металлургии еще и потому, что при производстве оружия, а также при выработке новых образцов его необходимо иметь свободу маневрирования свойствами металла, что исключается, если металлургия в чужих руках.

С введением на вооружение 3-лин. винтовки Ижевский завод полностью снабжает оружейные заводы черновыми стволами, коробками, сталью для деталей винтовок и пулеметов, а также инструментальной сталью.

В мировую войну в связи с резким расширением оружейного производства на всех трех оружейных заводах — Ижевский сталеделательный завод, как указано выше, был значительно усилен дополнительным оборудованием и постройками.  За годы войны стальной завод изготовил:

Сестрорецкий завод основан Петром I в промежуток времени между 1714 и 1721 годами. Точная дата неизвестна. В архивных материалах упоминается о Сестрорецком оружейном заводе только после 1721 года. На 1714 год указывает старинная надпись, находящаяся на одной из калиток завода.

Рамки настоящих очерков не позволяют хотя бы в кратких чертах пройти главные этапы 200 летней работы завода и вынуждают ограничиться тем периодом времени, который связан с производством 3-лин. винтовок и отчасти 4,2-лин. берданок.

Если просматривать производственные отчеты Сестрорецкого завода за четверть века, предшествующую мировой войне, то первое, что останавливает на себе внимание — это отсутствие стабильного производственного режима. Объем годового производства оружия на Сестрорецком заводе меняется резкими скачками то в большую, то в меньшую сторону. При этом холостой ход в работе завода, образующийся при сокращении выпуска оружия, не использовался никакими другими производствами.

Такая картина была весьма обычна для оружейных заводов не только русских, но и заграничных. В периоды, когда армия перевооружалась новыми образцами винтовок или пулеметов, оружейные заводы работали с большим напряжением. Государство естественно стремилось провести операцию перевооружения в минимальный срок — короткий настолько, насколько  позволяло ему состояние финансов. Когда же весь состав армии получил новое оружие и были сделаны надлежащие мобилизационные запасы оружия — перевооружение считалось законченным. С этого момента военное ведомство резко сокращало объем заказов на оружие и оружейные заводы вынуждены были в короткий срок сворачивать производство до пределов, измеряемых малой долей их мощности и оставаться в таком состоянии, пока не возникнет нужда их вновь развернуть.

Иностранные государства всегда мирились с необходимостью часто в течение длительного периода времени держать оружейные заводы в состоянии активной консервации и нести связанные с этим особые расходы. Этим способом они страховали для себя значительные производственные резервы на случай войны, перевооружения или других обстоятельств, когда является надобность быстро усилить выпуск оружия.

В России военное ведомство смотрело на этот вопрос иначе. Каждый раз, как только оканчивалась полоса перевооружения, оно поднимало разговоры о том, что для России иметь три оружейных завода — Сестрорецкий, Тульский и Ижевский — большая и ненужная роскошь и что один из них без всякого вреда для обороны можно ликвидировать. В качестве жертвы неизменно намечался Сестрорецкий завод, как меньший по своей емкости и к тому же расположенный по близости с границей.

Так было, когда кончилось перевооружение армии 4,2-лин. винтовками Бердана. В период перевооружения Сестрорецкий завод имел ежегодный заказ сначала в пределах 100-150 тыс. ружей, а затем 50 тысяч. Когда же оно подошло к концу, годичный заказ был быстро снижен до 10 тысяч. Естественно, что при таких условиях стоимость винтовки значительно повысилась и фабрикация стала невыгодной для казны. Это дало повод Главному артиллерийскому управлению поставить вопрос о закрытии и ликвидации завода. Пока обсуждался этот вопрос, к этому времени определилась необходимость нового перевооружения армии 3-лин. винтовками образца 1891 года, и таким путем Сестрорецкий завод был спасен от закрытия.

Это второе перевооружение, начатое в 1891 г., закончилось около 1902 года. Вновь годичные заказы Сестрорецкому заводу на винтовки были снижены с 60-70 тыс., какие имел завод в период перевооружения, до 15 тысяч. И вновь в военном ведомстве возникли разговоры о закрытии Сестрорецкого завода. На этот раз его спасла русско-японская война. В связи с этой войной Военный совет в заседании 26 августа 1904 г. поручил ГАУ обсудить вопрос: “достаточна ли производительность оружейных заводов для обеспечения потребности армии в случае большой и продолжительной войны”. ГАУ представило расчеты и соображения, согласно коих оружейные заводы, в том числе и Сестрорецкий, необходимо расширить. На этот предмет Сестрорецкому  заводу были ассигнованы крупные кредиты.

В период японской войны и после нее заводы имели более или менее достаточные заказы. Но в 1910 г. они были сокращены до 2,5 тыс. винтовок и Военное министерство в третий раз поставило вопрос о закрытии Сестрорецкого завода. Вновь ГАУ представило обстоятельные подсчеты, из коих было ясно, что для обеспечения армии ручным оружием трех оружейных заводов мало и что не только нельзя закрывать Сестрорецкий завод, но нужно приступить к постройке четвертого оружейного завода.

Грянувшая в 1914 г. мировая война в полной мере подтвердила эти расчеты. Действительно, в срочном порядке пришлось начать строить четвертый оружейный завод (в Екатеринославе), а в ожидании, пока он отстроится, давать огромные заказы на винтовки в Америке.

Возвращаясь к эпохе изготовления винтовок и карабинов системы Бердана, необходимо указать, что производственная мощность Сестрорецкого завода но берданкам оценивалась следующим образом:

60.000 винтовок в год при 10-часовой рабочей смене

90.000 винтовок в год при 14-часовой рабочей смене

120.000 винтовок в год при суточной двухсменной.

По отдельным годам фактический выпуск винтовок Бердана был следующий.

В общем итоге, Сестрорецкий завод выпустил 1.040.000 шт. винтовок и карабинов системы Бердана.

В 1891 г. начата была установка производства 3-лин. винтовки.

По отдельным годам, за период времени до русско-японской войны, производство 3-лин. винтовки разворачивалось следующим образом (цифры округлены):

До 1897 г. Сестрорецкий завод был чисто ружейным.

В 1898 г. в Сестрорецкий завод распоряжением ГАУ был переведен инструментальный отдел Петербургского трубочно-инструментального завода. Этот отдел Сестрорецкий завод переорганизовал в “Образцовую мастерскую”. На нее возложено было изготовлять все мерительные приборы не только для себя, но и для всех военных заводов России. Таким образом, Сестрорецкий завод являлся держателем “мер и весов” для всего военного ведомства.

В дальнейшем образцовая мастерская расширилась в целый инструментальный отдел, в составе которого находились инструментальная мастерская, лекальное отделение, закалочное отделение, мастерская делительных машин, мерительное отделение и образцовая мастерская.

Образцовая мастерская была к 1910 г. укомплектована 170 станками для точных работ и 400 высококвалифицированными рабочими, подготовленными главным образом из питомцев ремесленной Сестрорецкой оружейной школы. Вообще весь инструментальный отдел был комплектован сестроречанами. Из трубочного отдела при переносе мастерской перешло только два мастера.

Инструментальный отдел, и в частности образцовая мастерская, всегда был перегружен работой. В техническом отношении дело было поставлено образцово, и Сестрорецк славился своими высокоточными работами. Точность работы некоторых изделий доведена была до 0,0002 дюйма.

Главными предметами изготовления образцовой мастерской были серии образцового инструмента для различных военных заводов, серии поверочного инструмента для предметов артиллерийского вооружения армии и флота, крешерные приборы, крешерные столбики, войсковые лекала для винтовки и пулемета, квадранты, приборы Лауница для стрельбы крепостей и др.

В дальнейшем образцовая мастерская во время эвакуации 1918 года была вывезена в Златоуст, там наиболее ценные предметы оборудования ее были захвачены белыми и для завода утеряны.

В 1900 г. в Сестрорецке при заводе была открыта ремесленно-оружейная школа для подготовки мастеровых, специалистов оружейного дела, на 60 человек с трехгодовым курсом.

В период японской войны завод получил кредиты на расширение. За счет их в течение ближайших лет сделан ряд крупных строительных и механических работ, сильно поднявших мощность завода. Созданы новые постройки, между прочим бетонный корпус, где в дальнейшем поместилась мастерская взрывателей. Расширена образцовая мастерская. Приобретено много новых станков. Перестроена полностью электрическая станция. Старые мелкие водяные турбины заменены одной мощной. Общая площадь фабричных зданий с 4700 кв. саж. повысилась к 1910 г. до 7240 кв. саж.

Что касается производственной работы за периоды времени от русско-японской войны до мировой, то она выражается в следующих цифрах (тыс.):

К 1911 г. окончилось пополнение запасов оружия, израсходованных в русско-японскую войну.

С 1910 г. на заводе организуется производство взрывателей безопасного типа марок 4ГТ и 6ГТ. Начав производство со 100 шт. в день, завод в 1916 г. довел его до 2000.

В период мировой войны на Сестрорецком заводе, как и на всех вообще военных заводах были произведены крупные строительные и механические  работы с целью увеличить мощность завода. Воздвигнуты новые здания для замочной, инструментальной, масленочной и пиковой мастерских. Приступлено к постройке новой кузницы и нового здания ремесленно-оружейной школы с числом учеников, увеличенным до 100. Общая площадь заводских зданий поднята была с 7240 до 11.450 кв. саженей.

В 1916 г. завод получил заказ на 500 тыс. масленок и 300 тыс. пик.

В 1915 г. завод начал получать заказы на вьючные приспособления для пулеметных станков и патронов.

Всю мировую войну работа завода шла в три смены. Образцовая мастерская работала в одну смену с лишними часами, так как работы при искусственном свете в ней, по техническим условиям, производить нельзя. Работали тем же темпом все праздники и воскресенья. Только один день в месяц давался для полного отдыха. Переутомление рабочих и служащих было чрезвычайное.

За годы войны заводы выпустили следующие количества винтовок (тыс.):

В январе 1917 г. завод шел с производительностью 500 винтовок в сутки. Все было подготовлено к тому, чтобы с июня 1917 г. выйти на суточный выпуск 800 штук.

В октябре 1916 г. Сестрорецкий завод получил распоряжение приступить к установке производства ружья-пулемета В.Г. Федорова. Имелось в виду изготовлять его полукустарным способом, первоначально по 10 шт. в сутки, а затем довести до 50. Попутно с этим приказано было прекратить работы по расширению выпуска 3-лин. винтовок с 500 до указанных выше 800 шт. в сутки. С революцией работы по ружьям Федорова были прекращены и в дальнейшем перекинуты на Ковровский пулеметный завод.

К 1917 г. оборудование завода представлялось в следующем виде:

Суммарная мощность силовых установок оценивалась в 1640 киловатт. Основными двигателями были водяная турбина на 450 киловатт и дизель 360 киловатт.

Станочный парк на октябрь 1916 г. состоял из следующих станков:

В мастерских:

Движение рабочей силы представляется в следующем виде:

Из указанных по 1917 году 5400 рабочих 730 работали в инструментальной.

После разгрома Бельгии на Сестрорецкий завод для усиления рабочего состава было прислано 60 человек бельгийских рабочих-оружейников из числа наиболее квалифицированных. Они были отобраны путем экзамена, который производился им в Париже. Однако бельгийские металлисты уступили в искусстве работы русским рабочим, хотя в общем работали хорошо, аккуратно и ровно.

Один из сестрорецких инженеров в своем дневнике пишет о бельгийских рабочих: “Они отличались большой чистоплотностью; среди них было очень много музыкантов и актеров-любителей; ставили спектакли в Народной читальне; среди оружейниц пользовались большим успехом”.

Средний заработок рабочих по Сестрорецкому заводу в январе 1916 г. был: для мастеров — 9 руб., для рабочих-специалистов — 6 руб., для валовых — 3 руб. 70 коп., для чернорабочих — 2 руб. 60 коп., для конторщиков, счетчиков и проч. — 4 руб. 80 копеек.

Интересно по архивным материалам Сестрорецкого завода проследить, каким образом протекал процесс установки массового производства 3-лин. винтовки.

Просматривая статистические данные, относящиеся к первым годам производства этой винтовки, видно, что подготовительные работы к установке производства начаты в 1890 году. В 1891 г. выпуска винтовок не было. В 1892 г. сделано 1100 винтовок. В 1893 г. — 18.000. В 1894 г. — 48.000.

Таким образом, от начала установочных работ и до прочно установившегося массового производства протекало почти три года. На первый взгляд, этот срок представляется непомерно растянутым. Но если проанализировать все этапы, которые приходится пройти при постановке массовой фабрикации такого сложного и точного изделия, как винтовка, то указанный срок получает иную оценку и представляется оправданным.

Необходимо констатировать, что военное ведомство, стоявшее всегда далеко от заводского дела, мало им интересовавшееся, не имело и самого отдаленного понятия о том, какую громадную по объему работу представляет собой организация производства нового оружия, как сложна эта работа и какие лежат трудности на ее пути. Благодаря этому руководители Военного министерства во время перевооружения армии 3-лин. винтовками никаким образом не могли допустить такого срока, как 2,5-3 года, и примириться с ним, как с неизбежной необходимостью.

Отсюда проистекали бесконечные нарекания на заводы, обвинение руководителей заводов в незнании дела, в халатности и т. д. и предпринимались по адресу их различные меры воздействия. Но хуже всего было то, что заводы под натиском свыше начинали нервничать,  не выдерживали характера и нарушали планомерность и последовательность установочных работ, чтобы как-нибудь ускорить дело. Но получаемый таким путем эффект ускорения имел чисто внешний характер и в дальнейшем служил источником различных неполадок и неувязок в работе, в конечном итоге замедлявших дело.

В кратких чертах основные этапы постановки массового производства винтовки, равно как и других производств, с ним родственных, представляются в следующем виде:

1. От ГАУ завод получает образец винтовки, производство коей надлежит устанавливать. Образец изготовлен вручную кустарным способом.

2. По образцу завод составляет так называемые “построительные чертежи”. Эта работа состоит в следующем. С, каждой отдельной детали винтовки снимается чертеж с обозначением абсолютных размеров, которые имеют эти части в натуре в образце. Чертежи соприкасающихся деталей спариваются между собой, причем в местах соприкосновения назначаются необходимые зазоры. Так как при массовом производстве изготовлять детали с абсолютной точностью нельзя, то для каждого из абсолютных размеров вырабатываются “допуски”, при которых система могла бы функционировать в винтовке.

3. Руководствуясь построительными чертежами, завод изготовляет несколько пробных экземпляров винтовки, на которых изучается отладка отдельных частей винтовки и действие ее механизма. Изготовление ведется полукустарным способом. Пробные экземпляры приходится почти всегда повторять не один раз, внося изменения в размеры и допуски.

4. По получении удовлетворительных результатов при испытании пробного экземпляра винтовки, вносятся последние исправления в построительные чертежи и приступают к составлению проекта “разработок”. Этот последний определяет характер и порядок станочных и ручных операций, которые необходимы для изготовления каждой детали винтовки. Приходится составить от 1000 до 1500 чертежей отдельных разработок, или так называемых “операционных чертежей”.

5. В соответствии с разработками составляются чертежи приспособлений к станкам, в которых закрепляется деталь винтовки при каждой разработке.

6. В соответствии с разработками составляются чертежи “рабочих лекал”. Так как каждая “разработка” поверяется от двух основных плоскостей — горизонтальной и вертикальной, то на каждую разработку необходимо два лекала, кроме “контурных”. Таким образом, всего приходится проектировать более 2000 “рабочих лекал” различного чертежа.

7. Проектируются “поверочные лекала”, то есть лекала, поверяющие готовые отдельные части винтовки и всю ее в собранном виде.

8. Проектируется рабочий инструмент, режущий и иной, для всех 1000-1500 “разработок”.

Пп. 1—8 составляют первый этап постановки массового производства. Этот этап заключает в себе работы подготовительного характера и может быть назван “проектированием производственной базы”. Эти работы в целом весьма велики по объему, крайне сложны и требуют тщательного и кропотливого выполнения.

Второй этап постановки массового производства винтовки заключается в осуществлении разработанного “проекта базы”. Сюда относятся следующие работы (нумерация работ общая для всех этапов):

6) Механическая мастерская завода изготовляет запроектированные приспособления к станкам для производства различных деталей.

7) Инструментальная мастерская изготовляет комплект рабочего инструмента, в первую очередь для кузницы (штампы, матрицы и пр.).

8) Лекальная мастерская готовит комплекты приемочных и рабочих лекал и к ним шаблонов.

9) Главный механик производит по заранее разработанному плану установку станков и механизмов в порядке последовательности операций, стремясь к минимальному пробегу деталей.

Работы 6—9 составляют второй этап. По времени выполнения они могут частично покрывать первый этап, то есть начаться в то время, когда первый еще не закончен.

Второй этап совместно с первым требует для тщательного выполнения длительного времени, измеряемого по крайней мере 12 месяцами. Тем не менее нужно проявить самую жесткую выдержку и спокойствие в проведении этих подготовительных этапов, ни в коем случае не форсируя срока работы за счет ее качества и тщательности.

Третий этап начинается изготовлением небольшой пробной партии винтовок. Подобная партия изготовляется при помощи первых комплектов приспособлений, лекал и рабочего инструмента, спроектированных и изготовленных заводом. Задача работы на третьем этапе — опробовать и проверить правильность построения производственной базы. При этой пробной работе неизбежно обнаружатся в различных элементах базы (то есть в приспособлениях, лекалах, инструменте, разработках и пр.) известные невязки, ошибки и несогласованности. Эти элементы базы соответственно корректируются и подвергаются повторному испытанию в работе.

После того как в результате работы с пробной партией сам образец винтовки получает в надлежащей мере законченную конструкцию, а вместе с тем все элементы производственной базы получают техническое завершение, можно приступить к разворачиванию валовой работы.

Начинается наем и обучение рабочих. Инструментальная мастерская изготовляет запасы инструмента и лекальная — запасы лекал, в соответствии с программой разворачивания производства. Механик готовит необходимое количество приспособлений к станкам. Кузница усиливает работу и создает запасы поковок для деталей.

Откованные детали поступают на станочную обработку, причем каждая из них проходит последовательно, в порядке строгой очередности, установленный для нее ряд станочных операций, или “разработок”. Законченные детали идут в сборку готовых винтовок.

Партия поковок, пускаемых в разработку, постепенно и плавно увеличивается, вместе с чем соответственно увеличивается и выход готовых винтовок. Длительность технологического процесса, то есть промежуток времени, протекающий между первой операцией, то есть изготовлением поковок, и выпуском готовых винтовок, равняется 3-4 месяцам.

Все изложенное показывает, в какой мере сложна, трудна и велика по объему работа по установке массового производства такого сложного изделия, как винтовка. Нужно констатировать, что в натуре ни на Сестрорецком заводе, ни на двух других оружейных заводах, Тульском и Ижевском, процесс установки производства 3-лин. винтовки не протекал спокойно и в такой строгой последовательности отдельных этапов, как это указано выше.

Высшие военные власти, не понимая сущности и значения установочных работ, требовали во что бы то ни стало выпуска валовых партий винтовок. Под давлением этих требований заводы пытались начинать валовую работу, не ожидая, когда будет закончено сооружение “производственной базы”, то есть будут готовы комплекты лекал, инструмента, приспособлений к станкам и проч. Таким путем с первых же шагов в массовое производство вносились элементы импровизации, в то время как оно по существу своему должно быть проникнуто исчерпывающей планомерностью и строжайшей стандартностью всех элементов работы.

Нарушение планового развития этапов давало определенный и неизбежный результат: большой процент брака, большое количество ручной поделки, перебои в работе и беспорядок, совершенно недопустимый в хорошо организованной работе. В конечном счете вместо ускорения общий срок установки производства удлинился, а кроме того, в дальнейшем еще долгие годы часто давало о себе знать отсутствие исчерпывающе разработанной производственной базы.

Опыт установки производства винтовки на Сестрорецком заводе, а равно и на других двух заводах дал ценные практические указания относительно сроков, какие требуются для этого дела. Надо считать, что при достаточно сильном проектно-конструкторском бюро первый этап, то есть проектирование базы, требует всего 6-7 месяцев. Второй этап — построение базы — может быть выполнен в 10 месяцев. Третий этап — поверка базы на опытной партии изделий и корректура базы — около 10 месяцев. По срокам эти этапы в некоторой мере перекрывают друг друга. В итоге, от начала постановки производства и до выпуска первой годной валовой партии изделий должно пройти не менее двух лет.

Как ни длинны эти сроки, но с ними нужно мириться и учитывать при всякой новой постановке производства нового образца ручного оружия. Эти сроки подтверждаются и опытом иностранных государств. Во Франции в Шательро производство французской винтовки Лебеля ставилось 22 месяца. Близкий к этому срок потребовался в Америке на заводах Ремингтон и Вестингауз в 1914—1916 гг. при выполнении заказов на 3-лин. винтовку, данных Россией.

Вся постановка производства 3-лин. винтовок на Сестрорецком заводе выполнена русскими инженерами, мастерами и рабочими без всякого участия иностранных сил. Руководил постановкой изобретатель этой винтовки инженер Мосин.

Все производство ручного огнестрельного оружия в течение трех лет мировой войны вынесли на своих плечах три казенных оружейных завода: Тульский, Ижевский и Сестрорецкий. Все попытки со стороны правящих сфер привлечь к этому производству гражданскую промышленность[3] оказались бесплодными, и из этого источника не было получено ни одной винтовки, ни одного пулемета, ни одного револьвера. Иначе и быть не могло, ибо импровизировать наспех производства такого порядка, как ружейное, конечно, затея вполне праздная. И если за нее брались, то лишь благодаря полному незнакомству с характером и существом военной техники.

Производство винтовок за годы войны развивалось следующим образом (тысячи штук):

Мощность оружейных заводов к началу войны, по составу их оборудования, оценивалась, при расчете на 2-2,5 сменную работу, в следующих цифрах:

Из приведенных таблиц видно, что заводы, начав разворачивать производство с августа 1914 г., в каковой [месяц] было выпущено суммарно 10,3 тыс. винтовок, достигли своего номинального довоенного максимума, 44 тыс., в апреле 1915 г., то есть на 9-м месяце. Дальнейшее развитие производительности шло за счет форсировки производственных процессов (увеличение скоростей резания и подачи на станках и пр.), за счет увеличения числа рабочих дней в месяце и за счет усиления станочного парка завода путем постановки нового оборудования.

Если принять указанный максимум (44 тыс.) за единицу, то суммарный выпуск винтовок, возрастет следующим образом:

Приведенные коэффициенты поучительны. Если учесть все обстоятельства, при которых они получены, то надо считать, что они показывают ту предельную календарную скорость разворачивания производства, которую практически можно требовать от оружейных заводов. Правда, разворачивание шло импровизированным порядком, без предварительной мобилизационной подготовки. Это обстоятельство, без сомнения, действовало тормозящим образом. Но, с другой стороны, работа шла под натиском жесточайшей форсировки, которая не могла бы быть допущена при плановом разворачивании. В итоге можно считать, что эти два фактора, противоположно влияющие, взаимно уравновешивались.

Из таблиц видно, что максимум, 44 тыс., достигнут на 9-м месяце. Что касается дальнейшего подъема производительности, то можно считать, что рост ее в пределах коэффициентов от 1 до 1,3 можно отнести за счет форсировки работы, то есть увеличения скоростей подач, увеличения рабочих дней в месяце и пр. Дальнейший же рост выше 1,3 — это результат усиления оборудования при наличии той же форсировки.

Из таблиц видно также, что чем выше загрузка завода заказами в мирное время, тем в более короткий срок достигается максимум при мобилизационном разворачивании. Впрочем, это ясно, конечно, и без таблиц.

Теперь весьма интересно сопоставить мощность русских оружейных заводов, работавших во время войны, с размером тех потребностей в ручном оружии, которые предъявляла война. Весьма запутанные данные об этих потребностях подробно разработаны и расшифрованы в труде А.А. Маниковского “Боевое снабжение”, и ниже приводятся оттуда лишь итоговые цифры.

Прежде всего несколько слов о “мобилизационных предположениях” ГУГШа. В 1910 г. ГУГШ в своих мобилизационных расчетах полагал, что в случае войны оружейные заводы должны и будут подавать ежедневно 2000 винтовок. Цифра эта ни с какой стороны не была реальна. Во-первых, максимальная пропускная способность заводов до мировой войны была, как указано выше, лишь 1600 винтовок в день (40.000:25). Закон же об отпуске средств на развитие заводов до указанной нормы, 2000, прошел только в июне 1913 г., и связанное с этим переустройство заводов было рассчитано на срок 1913-1916 годов. Вот почему война застала на ходу переустройство Тульского завода, начатое в 1913 году. Затем, трудно себе представить, каким образом ГУГШ мог рассчитывать получать 2000 винтовок в день с началом войны? Ведь в течение нескольких лет, предшествовавших войне, заказы на винтовки неуклонно уменьшались, и уже в 1910 г. объем производства оружейных заводов сократился далеко за пределы здорового минимума, ниже которого идет неудержимое и быстрое разрушение самого производства. Действительно, загрузка заводов заказами в период, предшествовавший войне, была такова:

При этом в 1912 и 1914 гг. Сестрорецкий завод совсем не имел заказов и стоял на консервации. Тула в 1913 г. имела заказ только на 2840 винтовок, то есть по 200 с небольшим в месяц. Наконец, в первую половину 1914 г. Тула выпускала 1-5 винтовок в месяц.

Само собой разумеется, развернуть до полного напряжения производство, которое едва теплится, или, вернее, совершенно замерло, представляет собой задачу технически и организационно чрезвычайно трудную и поэтому требующую длительного времени, измеряемого многими месяцами. По всем указанным соображениям мобилизационные предположения ГУГШа вполне заслуженно выше поставлены в кавычки.

Как видно из предыдущей таблицы, производство винтовок постепенно из месяца в месяц поднималось, путем жесточайшего напряжения достигло к 1917 г. выпуска 120.000 с лишним штук в месяц, то есть почти в три раза превзошло довоенный максимум (44 тысячи). Дальше развивать эту цифру на существующих заводах было нельзя, так как оборудование заполнило заводские площади до отказа и само было до отказа использовано. Можно только с уверенностью сказать, что в ближайшие месяцы выпуск даже понизился бы, вероятно, до 100 тыс., так как выдерживать дольше такое напряжение производства, какое имело место в то время, конечно, завод не мог.

Между тем уже к 1916 г. совершенно твердо определилось, что только для пополнения убыли оружия на фронтах требуется регулярная подача 200.000 винтовок в месяц, или 2,5 млн в год. Эта цифра превосходила в 5 раз ту пропускную способность, которую имели заводы перед войной (44 тыс. в месяц), в 4 раза — мобилизационные предположения ГУГШа (2000 в день), и в 2 раза ту производительность, до которой заводы с величайшими усилиями дотянули во время самой войны. Здесь не приводятся данные о тех “единовременных” потребностях в винтовках, которые возникли ввиду просчетов ГУГШа, — они подробно разобраны у А.А. Маниковского. С точки зрения производства интересна главным образом цифра текущей потребности для пополнения убыли.

В дальнейших статьях будут указаны те результаты, к которым привела наши заводы массового производства — оружейные и патронные — бешеная форсировка, которую им пришлось выдержать в течение войны.

Что касается производства пулеметов, то в течение всей войны их готовил только Тульский оружейный завод. Из гражданской промышленности армия не получила ни одного пулемета и большое число их получила из-за границы. Пулеметное производство в Туле в годы войны разворачивалось следующим образом:

К началу войны никаких, даже примерных, заданий относительно пулеметов от ГУГШа поставлено не было[4]. В мае 1915 г. ГАУ по своему почину произвело подсчеты и определило месячную потребность пулеметов в 800 штук. Этот расчет был одобрен ГУГШ. Вместе с тем ГАУ начиная с января 1915 г. по своему же почину стало форсировать производство пулеметов. Если принять выпуск февраля 1915 г. за единицу, то к декабрю этого года он выражался цифрой 2, к маю 1916 г. — 3,5 и к декабрю 1916 г. — 5.

Этот темп разворачивания производства пулеметов на Тульском заводе нужно признать предельным, так как завод вел работу с исключительным напряжением, с одной стороны, форсируя технологические процессы, а с другой — усиливая оборудование. Большего выжать из завода было нельзя.

Что касается потребности в пулеметах, то цифра 800 шт. в месяц, указанная выше, была увеличена в августе 1915 г. до 1000 шт. в месяц, в сентябре того же года до 2078 шт. в месяц, а к 1 января 1916 г. она уже оказалась 4990. Таким образам, сентябрьская цифра потребности почти вдвое превысила тот максимум, 1200 шт., который мог дать Тульский завод, а январская — в 5 раз. Дефицит в пулеметах пришлось пополнять заграничными заказами, принимая на вооружение армии без особого разбора все системы, какие возможно было получить, — Кольта, Льюиса, Гочкиса, Шоша и др.

Об этом заводе даются здесь самые краткие сведения, так как он прекратил свое существование в 1918 г., будучи эвакуирован из Петрограда, когда последний находился под угрозой наступления немцев. Оборудование завода и его технический персонал, а частью и рабочие, были раскассированы между патронными заводами — Симбирским и Подольским. На месте бывшего петроградского Патронного завода не осталось ничего, и воспоминание о нем может представить только исторический интерес.

Завод основан в 1869 году. По времени основания он был самым старым из патронных заводов. При нем в период до 1895 г. находился капсюльный отдел и инструментальный отдел. Капсюльный впоследствии отошел к Охтенскому пороховому, а оттуда к Охтенскому взрывчатых веществ (в 1902 г.), а инструментальный — к петроградскому Трубочному заводу.

В 1905—1910 гг. годовые заказы заводу держались на уровне около 60-70 млн патронов, усиливаясь лишь в связи с русско-японской войной до 90 миллионов. Мощность завода не превышала 150 млн в год при односменной работе.

С 1911 г. заказы были увеличены значительно (млн шт.):

В мировую войну завод начал форсировать производство только с января 1915 г., когда на этот счет было получено от ГАУ категорическое указание. Работа велась в две смены. Форсировка шла за счет увеличения длительности смен: первая — 13 часов и вторая — 9 часов, и увеличения числа рабочих дней до 350 в году. Вместе с тем велось энергичное усиление оборудования завода и увеличение пропускной его способности. В соответствии с этим возводились новые постройки.

За время войны выпуск патронов с петроградского Патронного завода выражается в следующих цифрах (млн шт.):

Весной 1918 г. завод, как указано, был демонтирован и эвакуирован частью в Симбирск, а частью в Подольск.

После войны 1877—1878 гг. правительство признало необходимым построить второй патронный завод, так как Петроградский патронный завод, бывший в то время единственным, не мог в должной мере обслужить всю армию. К тому ж он находился у границы, в стратегически опасной зоне. Военное ведомство не взяло на себя постройку завода, и она была сдана по конкуренции частному предпринимателю Гилленшмиту. Завод был построен в Туле, имея в виду выгоды расположения этого пункта с точки зрения стратегии и промышленной географии.

Постройка начата в 1880 г. и окончена в 1882 г., когда завод и пущен в ход. Проектная мощность завода была установлена в 30 млн патронов в год при одной смене и при двух сменах — 60 миллионов.

В течение 10 первых лет завод вел производство 4,2-лин. патронов системы Бердана, и за это время их поставлено военному ведомству 483 миллиона.

Помимо винтовочных патронов завод изготовлял револьверные патроны, охотничьи гильзы, капсюли для 4,2-лин. патронов и пистоны.

Вскоре после основания завод приступил к устройству у  себя латунного отдела и уже в 1885 г. стал готовить патронную латунь, сначала для себя, а вскоре и для Петроградского патронного завода, который своего металлургического производства не имел. До этого Тульский завод некоторое время выписывал латунь из Америки, но, несмотря на хорошие качества американской латуни, вынужден был отказаться от нее ввиду трудности транспорта.

В 1890 г. в связи с перевооружением армии 3-лин. винтовками Тульский завод по собственному почину, не имея заданий по ГАУ, на собственные средства переоборудовался на производство 3-лин. патронов в размере 100 млн шт. в год. Переоборудование заняло два года.

С 1892 по 1897 г. завод выполнял пятилетний заказ ГАУ уже на 3-лин. патроны, выпуская около 100 млн в год. Дальнейших заказов на эти патроны не последовало, и завод вынужден был закрыть их производство и рассчитать 3500 рабочих.

В связи с переходом на изготовление 3-лин. патрона Тульский завод предпринял у себя постановку производства мельхиора для пульных оболочек. До этого мельхиор в России не изготовлялся. Для руководства постановкой был приглашен с французского мельхиорового завода инженер Марбо. Однако последнему не удавалось добиться вполне кондиционных качеств металла. Ввиду возникших на этой почве недоразумений с заводом Марбо уехал во Францию не закончив дела. Завод завершил постановку производства самостоятельно и уже в 1892 г. получал хороший мельхиор, а в 1893 г. начал поставлять его и Петроградскому заводу.

Ввиду ненадежной обеспеченности военными заказами Тульский завод стремился параллельно с военным производством создать у себя производства гражданского характера и в первые же годы попутно с патронной латунью стал готовить торговые сорта латуни.

В 1894 г. завод установил производство медных самоварных частей и посуды. Первые готовились на прессах и давильных станках. Посуда готовилась из мельхиора ручным способом. Самоварные части шли на рынке хорошо. Посуда же, несмотря на высокие качества, имела плохой сбыт, так как была дорога.

Затем в 1896 г. в связи с нарастающей потребностью в изделиях из красной меди для железных дорог и химической промышленности Тульский завод основал меднопрокатный отдел, который открыл работы в 1898 году. Производственное оборудование для него было выписано из Бельгии, а тяжелые чугунные отливки для прокатных станов изготовлены в России.

В 1898 г. Тульский завод от прежних владельцев, Гилленшмита, Стандершельда и Шекаразина, перешел в руки “Акционерного общества Тульских меднопрокатных и патронных заводов”.

Период 1880—1898 гг., отмеченный несколькими расширениями завода, оставил свои следы на характере оборудования в виде весьма пестрого набора паровых машин и котлов разнообразных систем и мощностей, разбросанных по разным отделам завода.

В указанный период при заводе основана школа и Общество вспомоществования с лавкой и столовой.

В 1899 г. завод вновь стал получать заказы на винтовочные патроны, но в весьма ограниченном количестве. Так продолжалось до японской войны, когда заказы резко увеличились. Таким образом, за период 1892—1906 гг. выпуск патронов шел следующим образом (млн шт.):

Перед японской войной в Тульский завод из петербургского Александровского завода было перенесено производство пушечных гильз[5]. Для него в 1904 г. построено было новое здание. Пушечно-гильзовое производство было оборудовано на 3 млн гильз в год. В связи с войной завод имел на пушечные гильзы достаточно большие заказы:

 из них:

 Остальные 37-мм, 47-мм, 75-мм, 48-лин. и 6-дм морские

 из них

 Остальные те же, что и в 1904 г.

из них

 Остальные 57-мм, 75-мм, 48-лин. и 6-дм гаубичные.

В годы, следующие за войной, заказы на пушечные гильзы и ружейные патроны вновь были резко сокращены до объема весьма малого по сравнению с мощностью завода.

При столь ничтожных заказах акционерное общество терпело крупные убытки и в 1909 г. заявило ГАУ, что продолжать дело при таких условиях не может. ГАУ произвело обследование, которое в полной мере подтвердило заявление Общества. В результате заказы были увеличены, в особенности с 1912 г. на винтовочные патроны, в связи с отпуском военному ведомству на производство патронов значительных кредитов. За четыре года, предшествующие мировой войне, завод изготовил:

Латунный и меднопрокатный отделы с переходом завода к акционерному обществу из года в год вели работу в общем более или менее равномерно. Отпуск латуни всех сортов, топок, топочных частей военному, морскому и др. ведомствам, а также на частный рынок выражался в следующих цифрах:

В это число не вошли латунь и мельхиор, изготовлявшиеся для своего патронного и гильзового производства.

В момент объявления мировой войны завод имел оборудование мощностью на 150 млн патронов в год. Так как уже с конца 1914 г. начал обнаруживаться недостаток в патронах, то завод спешно предпринял меры к расширению помещений и увеличению оборудования, которое доставлялось главным образом из Дании, Финляндии и Америки. Производство за годы войны дает следующие цифры:

Кроме перечисленных производств, на заводе с 1899 г. существовало проволочное производство, которое, однако, было в 1902 г. закрыто.

Что касается силовых установок, то в 1903—1905 гг. все разнообразные паровые двигатели, разбросанные по заводу, были заменены двигателями внутреннего сгорания, расположенными более сосредоточенно. На это завод затратил около 200.000 руб., в результате чего энергия удешевилась в 5-6 раз.

В 1912 г. была пущена в ход центральная электрическая станция, начатая постройкой в 1911 году. Она оборудована двумя турбогенераторами по 1000 кВ. С этого времени завод мог считаться вполне электрифицированным. В 1916 г. был поставлен третий агрегат.

Период 1911—1916 гг. отмечен рядом крупных строительных работ: новая литейная лаборатория, казармы для рабочих и служащих, ряд хозяйственных построек и подъездной путь к заводу.

В конце 1917 г. завод остановился из-за недостатка топлива и простоял до апреля 1918 года. Пришлось большое количество рабочих рассчитать, при чем утеряно было много старых опытных рабочих.

Движение рабочей силы выражается следующим образом:

В денежном выражении производство дает следующую картину (млн руб.):

Эти цифры указывают, что завод на протяжении всей своей истории неизменно сохранял военное значение, хотя и имел разнообразные гражданские производства.

Луганский завод — молодой по сравнению с большинством артиллерийских  заводов. Он заложен в 1894 г. и отстроен в 1895 г. на том месте, где раньше находился чугунолитейный и снарядный завод горного ведомства. Из зданий этого последнего использованы квартиры, службы и склады.

Первоначальная проектная мощность завода была 35 млн патронов в год, или 3 млн в месяц, в одну смену.

Все производственные здания были построены заново. Оборудование получено из Англии с завода Гринвуд-Бетли и лишь небольшая часть — с Петеребургского патронного завода, тоже иностранного изготовления.

Завод расположен в самом городе Луганске. Площадь территории,  первоначально занятая под завод, имела размеры (кв. м):

В дальнейшем завод получил добавочные участки (кв. м):

Первоначальная мощность завода в дальнейшем постепенно увеличивалась путем постановки дополнительного оборудования и увеличения заводских площадей новыми постройками. К 1910 г., когда патронные заводы переоборудовались на остроконечную пулю, завод имел пропускную способность в 150 млн в год, или 12,5 млн в месяц при одной смене.  Площади построек изменялись следующим образом (кв. м):

По годам оборудование имело следующий состав по числу производственных станков:

Из таблицы видно, что в связи с войной 1914—1917 гг. завод в течение трех лет более чем удвоил свой станочный парк и, следовательно, мощность.

Производство патронов первые годы существования завода шло в весьма сокращенном размере. С 1894 по 1904 г. по 3-4 млн в год.  В русско-японскую войну и годы последующие за ней завод выпустил:

в 1904—1906 гг. в среднем по 38 млн в год.

С 1907 по 1910 г. заказы шли в масштабе 28 млн в год.

В дальнейшем заказы увеличились в связи с усиленными отпусками военному ведомству кредитов на производство патронов (млн):

Резкое усиление производства во время мировой войны произошло за счет усиления оборудования.

Разворачивание работы патронных заводов с началом мировой войны шло следующим образом (млн штук):

Эта таблица дает следующую производственную картину.

Первые три месяца войны (август—октябрь 1914 г.) выпуск патронов интенсивно увеличивается, а затем быстро падает ниже исходной цифры. Причина — острый недостаток винтовочного пороха. Запасов его не было вовсе. Пороховые же заводы, которым приказано было форсировать работу, не могли сразу выручить из беды, так как перед началом войны они шли на весьма пониженной программе и для того, чтобы развернуться до максимума, им требовалось несколько месяцев ввиду длительности технологических процессов в пороходелии. Притом максимум производительности по винтовочному пороху был невелик — всего на 70 млн патронов в месяц.

Ввиду таких трудных обстоятельств уже 6 августа 1914 г. были командированы в Америку и Японию русские инженеры-пороховщики для размещения крупных заказов на ружейный порох. Но и эта мера могла дать свои результаты также только через несколько месяцев. Только счастливый случай помог ликвидировать кризис: в Америке нашим инженерам удалось найти и закупить партию готового пороха, который по своим качествам подходил к русской винтовке. По прибытии его в Россию выпуск патронов начал сравнительно быстро увеличиваться, благо за время задержки в снаряжении патронов накопился запас винтовочных гильз.

Работа патронных заводов в первую половину 1915 г. значительно усилила темп. Форсировка велась главным образом за счет увеличения числа рабочих дней и часов. Заводы работали непрерывно 22 часа в сутки и 29 дней в месяц. Форсировать сами технологические процессы, как это делалось в оружейном производстве, было нельзя ввиду особенностей патронного производства.

В то же время на всех патронных заводах с началом 1915 г. были предприняты меры к максимальному увеличению пропускной способности заводов путем постановки дополнительного оборудования, которое спешно заказывалось в России и за границей. Новое оборудование начало вступать в работу примерно с середины 1915 года. Таким образом, на протяжении 1915 г. заводы при максимальнейшем напряжении могли усилить выпуск патронов только примерно в два раза (с 49,9 млн до 107,9), причем частью за счет форсировки работы, частью за счет увеличения оборудования.

За 1916 г. эффект годового нарастания выпуска получился ниже, только 1,5 (с 109,3 до 150,7), и главным образом за счет постановки дополнительного оборудования, которое, начав поступать в заводы с 1915 г., все время продолжало прибывать и в 1916 году.

Дальнейший рост производительности заводов был невозможен, так как они были насыщены станками и свободных площадей для дальнейшего развития станочных парков уже не было.

Таким образом, война застала патронные заводы при средней месячной производительности около 50 млн патронов. При предельной форсировке работы и насыщении заводов до отказа оборудованием удалось на протяжении 2,5 лет поднять месячный выпуск до 150 миллионов. Эту цифру заводы давали с крайним напряжением, и ее нужно признать “вымученной”.

Что касается соответствия приведенной производственной картины с потребностями в патронах во время мировой войны, то здесь имеются следующие соотношения.

Уже в начале 1915 г. Ставка главнокомандующего заявила ежемесячную потребность в 150 млн патронов. В начале 1916 г. она была увеличена до 200 млн, в середине 1916 г. — до 225 млн, в конце 1916 г. — до 250 млн, и, наконец, на Конференции союзников в январе 1917 г. она достигла 350 миллионов. Это цифры текущей регулярной потребности на пополнение расхода, и в них не учтены единовременные потребности, явившиеся результатом просчетов в мобилизационных предположениях.

Приведенные сейчас цифры — потребностей, превосходящих:

Дефицит покрывался заказами в Америке, Японии и Англии.

Довоенная работа патронных заводов представляла следующую картину. До 1911 г. благодаря неотпуску средств на заготовление патронов они шли все время на весьма пониженной программе (приходилось работать неполную неделю), несмотря на то, что мобилизационные запасы патронов еще далеко не были доведены до норм. Только с 1911 г. производство патронов благодаря отпуску кредитов было значительно усилено (млн шт.):

Производственный режим, который имел место на патронных заводах перед войной, надо признать благоприятным с мобилизационной точки зрения, так как заводы имели загрузку заказами, близкую к их мощности. Но в других отношениях патронные заводы, как и все другие военные заводы, мобилизационной подготовки не имели.

Трубочное производство среди других военных производств относится к числу сравнительно молодых. Поэтому оно не имеет таких маститых представителей, как, например, Тульский оружейный завод или Охтенский пороховой.

Из трех существующих ныне трубочных заводов старшим по возрасту является Ленинградский трубочный завод, но ему едва минуло полстолетия.

Вкратце история Ленинградского завода такова. При СПб. военной лаборатории, находившейся на Выборгской стороне, в 1870 г. была учреждена временная трубочная мастерская. Ее назначение было — изготовлять 7,5-сек. дистанционные трубки для картечных  гранат к крепостным и осадным орудиям. С 1870 по 1873 г. мастерская изготовила 165.000 трубок.

В 1873 г. при гильзовом отделе СПб. патронного завода, находившемся на острове Голодае, был учрежден трубочный отдел. Туда и была переведена упомянутая трубочная мастерская СПб. лаборатории. Учреждение трубочного отдела было вызвано введением на вооружение новой дистанционной трубки. Кроме того, была мысль концентрировать в одном месте выделку различных зажигательных приспособлений.

Около этого же времени в составе патронного завода, также при гильзовом отделе, организовался инструментальный отдел, на который возложено было изготовление поверочного инструмента и образцовых лекал для поверки частей берданки и патронов к ней.

Оба отдела — трубочный и инструментальный — за двадцатилетие, истекшее с 1873 г., постепенно значительно расширились и в отношении построек и в части оборудования. С упразднением Василеостровского гильзового отдела патронного завода все его здания перешли к трубочному отделу.

В 1892 г. трубочный и инструментальный отделы объединились в Трубочно-инструментальный завод. В 1908 г. ему было придано наименование “Петербургский”, в связи с предстоявшей тогда постройкой Самарского трубочного завода.

Постройка Самарского завода началась в 1910 г. и была закончена в 1912 году. Изготовление 22-сек. трубок, составлявших основную специальность завода, он начал в 1913—1914 годах. Третий, существующий ныне трубочный завод, Пензенский, начат постройкой в 1915 г. и валовое производство открыл только в 1924 году.

Таким образом, почти до самой мировой войны фактически работал только один трубочный завод — Петербургский. Он по справедливости является колыбелью трубочного дела. Все решительно трубки, взрыватели и прочие зажигательные приспособления, во всем разнообразии их назначений и конструкций, разрабатывались на Петроградском трубочном заводе, в большинстве случаев инженерами этого завода. Здесь были разработаны 10-, 12- и 16-сек. дистанционные трубки, ударная трубка обр. 1884 г. (Филимонов), трубки двойного действия 28-сек. (Огранович), 22-сек. (Комаров), 30-сек. (Данилов и Дымман), 45-сек. (Дымман), все марки взрывателей (члены комиссии по применению взрывчатых веществ), дальномеры (Де-Шарьер, Перский, Лауниц). В итоге этот завод стал универсальным в области трубочного дела и все без изъятия изделия трубочного характера для сухопутной армии и флота готовились на нем.

Ко времени мировой войны (1913—1914 гг.) номенклатура изделий Петербургского трубочного завода была весьма обширна. Он готовил для сухопутной артиллерии 1) 22-сек. дистанционные трубки двойного действия, 2) 30-сек. трубки двойного действия, 3) 38-сек. дистанционные трубки двойного действия, 4) 45-сек. дистанционные трубки двойного действия, 5) ударные трубки, 6) трубки к ручным гранатам, 7) трубки обтюрирующие и гальванические, 8) взрыватели следующих марок: 1ГМ, 3ГТ, 4ГТ, 5ДМ, 7ДТ, 8ДТ, 9ДТ, 10ДТ, 11ДМ, 15ГТ и 9) наконец, капсюльные втулки.

Для морской артиллерии завод готовил: 1) трубки 8″” для противоаэропланных пушек, 2) трубки гальванического типа “ВБ” и “ОБ”, 3) трубки факела для 6-дм снарядов, 4) взрыватели обр. 1913 г., 5) капсюля для мин МВ, 6) донные винты типа № 2 и № 1, 7) трубки гильзовые, ударные к пушкам Канэ.

Значительная сложность большинства перечисленных изделий, массовый характер их изготовления, требование высокой точности, наконец, капризный характер трубочной фабрикации делали работу трубочного завода весьма трудной и ответственной.

К 1910 г. производственное оборудование трубочного завода в цехах механической обработки состояло из 1435 станков и механизмов.

Литейный цех для изготовления металла и отливок, идущих на фабрикацию трубок, имел 12 литейных печей, работавших на нефтяном топливе. Литейная в одну смену выпускала 800 пудов медного сплава и 150 пудов алюминия. Для отжига имелось 4 пламенных печи и 3 муфельных.

К 1910 г. завод имел свои три силовые станции общей мощностью в 1300 лош. сил при котлах общей поверхностью нагрева 1400 кв. метров. Оборудование их имело весьма пестрый характер, состоя из различного типа двигателей.

Все десятилетие, предшествующее мировой войне, с 1905 до 1914 г., работа Петроградского трубочного завода шла с большим напряжением. Завод в единственном числе должен был покрывать всю потребность в трубочных изделиях сухопутной артиллерии и флота. Кроме того, в этот период ставились на вооружение новые образцы трубок, взрывателей и других изделий, что, конечно, еще более осложняло работу. Поэтому весь указанный период завод работал в две смены (9- и 8-часовые), за исключением литейной, инструментальной и сборочной.

Ввиду установления нескольких новых производств в период 1910—1913 гг. число производственных станков постепенно возрастало:

Условия работы завода в период, предшествующий войне, были весьма тяжелы. Завод, развивая постепенно свое оборудование, не строил новых помещений. Поэтому постепенно создалась в цехах крайняя теснота, переходящая далеко за пределы самых элементарных требований гигиены труда. Достаточно сказать, что на станок приходилось 0,6-0,7 кв. саж. Температура в помещении доходила до 25^оР. В браковочных на человека приходилось 0,33 саж. кубатуры. Отсутствовали раздевальни. Не было кладовых готовых и полуготовых изделий.

На заводе в связи с теснотой создались постепенно узкие места, резко снижавшие пропускную способность оборудования. К числу их относилась сборочная мастерская. В 1913 г. предпринято было расширение площадей завода путем новых построек и надстройки над существующими зданиями с общей перепланировкой расположения цехов. Стоимость строительных работ достигала 800.000 руб., весьма крупной по тому времени суммы. Центром работ была постройка трехэтажного каменного здания сборочной, укупорочной, а также центральной станции.

Нормальная пропускная способность Петербургского трубочного завода перед войной считалась в 1.600.000 шт. 22-сек. трубок в год, за исключением остальных изделий, изготовлявшихся заводом. Фактически выпуск 22-сек. трубок указанной цифры до мировой войны не достигал ни разу, так как незадолго перед войной в чертеже этой трубки были сделаны значительные изменения в ударной системе и в дистанционных частях с целью избежать преждевременных разрывов на стрельбе. Это вызвало необходимость изготовления большего количества лекал и тормозило производственные работы, так как инструментальная являлась одним из узких мест. Производство Петербургского трубочного завода за годы, ближайшие к войне, характеризуется следующими цифрами (тыс. шт.):

Движение рабочей силы на ПТЗ за 1904-1914  гг. представляется в следующем виде (среднее годовое):

В качестве характеристики рабочей силы за эти годы можно привести следующие данные:

Как и другие военные заводы, Петербургский трубочный завод  до мировой войны не имел мобилизационных заданий и планов на военное время и к мобилизации поэтому ни в какой мере не готовился.

Беззаботность военного ведомства, проявленная в этом вопросе по отношению ко всей военной промышленности, была особенно преступна в отношении Петербургского трубочного завода.  В то время это был единственный завод, на котором держалось все трубочное дело, так как Самарский завод, только что нарождавшийся, конечно, серьезно в счет идти не мог. Военное ведомство не могло не думать о том, что снаряды, а следовательно, и трубки и взрыватели, при всяких условиях являются первоочередным предметом военной потребности.

С первых месяцев войны ГАУ начало настойчиво форсировать работу трубочного завода. В 1914 г., перед войной, производство держалось на уровне суточного выпуска 500-800 шт. 22-сек. дистанционных трубок.

В середине августа 1914 г. последовало распоряжение ГАУ в кратчайший срок довести суточный выпуск трубок до 4000 штук.

В середине сентября 1914 г. Артиллерийское управление дало следующую программу разворачивания выпуска трубок (шт. в сутки):

Работа переведена была на трехсменную. Работали все праздники. Ремонт и чистка станков, механизмов и котлов сократились до минимума и производились не более одного раза в месяц.

В связи с усилением работ теснота помещения достигла крайних пределов. Под производство заняты были военное собрание, канцелярия и другие помещения служебного характера.

С началом строительного сезона 1915 г. завод предпринял постройку новых зданий и расширение существующих.

Артиллерийское управление не остановилось на указанной выше цифре суточной производительности 22-сек. трубок 9000 и требовало дальнейшего форсирования работы. На летние месяцы 1915 г. оно намечает суточную подачу последовательно в 10 000, затем 12 000 и к августу 13 000. Осенью 1915 г. форсировка еще более усиливается. На сентябрь 1915 г. ГАУ требует 17 000, октябрь 1915 г. — 18 000, ноябрь 1915 г. — 21 000 и декабрь — 23 000 шт. 22-сек. трубок в сутки.

Так как все площади и все оборудование использованы, то каждое из перечисленных увеличений выпуска требует новых площадей и новых станков. В строительный сезон 1915 г. возводится большое здание сборочной. В этот сезон к заводу присоединены были путем отчуждения соседние участки земли Сансена и Третьякова.

Попутно с расширением площадей идет перемещение и перепланировка мастерских и цехов. Так как это делалось на ходу работы и спешно, то, само собой разумеется, некогда было думать о рациональной распланировке рабочих помещений.

В той же мере, как требовалось расширение площадей, необходимо было усиливать станочный парк завода. Каждый новый этап программы производства, намеченный Артиллерийским управлением, требовал добавки до 150 станков. Петербургский трубочный завод получал их частью путем реквизиции у частных заводов, частью заказом за границей. Для той и другой цели приходилось командировать заводских инженеров, обессиливая и без того бедный штат технического персонала.

В течение 1916 г. ГАУ непрерывно требовало все дальнейшего увеличения выпуска трубочных изделий. К осени 1916 г. это требование по основным изделиям достигает максимума (шт. в сутки):

В строительный сезон 1916 г., как и в предшествующем году, идет спешная постройка новых рабочих помещений. К заводу отчуждены были еще два участка земли — Ландау и Соколовой. Равным образом продолжалось пополнение станочного парка.

С целью повысить пропускную способность механизмов, еще с 1915 г. была во всех прокатных и протяжных станах завода увеличена рабочая скорость, что дало эффект в 10-15%. С той же целью увеличивали скорость резания и подачи и в других производственных станках.

В начале 1915 г. завод поставил перед ГАУ вопрос о некотором облегчении условий приемки трубки с тем, чтобы поднять выпуск их путем уменьшения брака, а также отчасти за счет сокращения работ инструментальных мастерских, являвшихся всегда узким местом в заводе.  Рост станочного парка завода за годы 1913—1917 выражается следующими цифрами:

Благодаря тому, что станки в России собирались в разных местах и наспех, а за границей заказывались те модели, которые имелись на рынке, без строгого отбора, станочный парк завода в итого оказался весьма пестрым и в отношении новизны моделей, и технического износа.

Несмотря на все указанные мероприятия, завод всю войну проработал в условиях крайней тесноты помещений и острого недостатка оборудования.

Далее на протяжении трех лет войны завод терпит нужду то в том, то в другом существенном для работы материале. Нет тиглей Моргана, нет электрических принадлежностей и пр.

Столь же неблагоприятны были и условия обеспечения завода топливом. Уже в марте 1915 г. ГАУ извещает завод, что ввиду тяжелых условий добычи и доставки минерального топлива из Донецкого бассейна уголь, антрацит и кокс будут отпускаться заводу в самом ограниченном количестве и что необходимо принимать меры к переходу на другие виды топлива — дерево, торф и т. д. В работу завода это внесло большие осложнения, так как потребность в топливе была весьма велика, в 1916 г. — угля до 3 000 000 пудов в год и нефтяных остатков до 1 200 000 пудов.

Весьма острую нужду терпел завод и в инженерах. Так как специальность производство трубок — чисто военная, то опытных трубочников нигде вне двух трубочных заводов, Петроградского и Самарского, не имелось. При этом надо отметить, что Самарский завод, открывший работы лишь незадолго до начала войны, был комплектован инженерами того же Петроградского трубочного завода. Таким образом, перед самой войной почти единственный трубочный завод был обеднен инженерами. Между тем быстрое и колоссальное по масштабу разворачивание такого тонкого, капризного и ответственного производства требовало значительного усиления технического штата, и пополнять его было некем.

Тяжесть положения усугублялась еще тем, что заводских инженеров приходилось отвлекать от производства и посылать по России и за границу для реквизиции и покупки оборудования. В довершение всего в 1914 г. была предпринята постройка 3-го трубочного завода и туда также пришлось взять с того же Петроградского трубочного завода двух высокоопытных инженеров.

Петроградский трубочный завод обратился в ГАУ и просил командировать в его распоряжение до 10 человек окончивших Артиллерийскую академию. Но эта просьба удовлетворена была в очень скромной мере — дали только двух человек. Поэтому завод вынужден был пополнять технический состав инженерами гражданских специальностей. Между тем большинство военных производств, и трубочное в особенности, требуют от инженера не только знания узкотехнологической стороны дела, но и основательного знакомства с важнейшими артиллерийскими дисциплинами, как-то: баллистикой внутренней и внешней, теорией стрельбы, теорией взрывчатых веществ и пр. Без всего этого багажа знаний инженер может нести в военном заводе лишь работу узкого масштаба, либо на вспомогательных производствах, либо в основном производстве на второстепенных ролях. Ко всему, в трубочном деле еще требуется хорошее знание методики точного массового производства, каковое в гражданской промышленности почти отсутствует или имеет крайне ограниченное применение и ни масштабом, ни сложностью, ни глубиной точности не походит на производства, подобные трубочному, ружейному и др. В итоге Петроградский трубочный завод всю войну переживал острый кризис в отношении технической силы, несмотря на то, что численно она была велика, так как в течение войны было взято большое число гражданских инженеров. За малым исключением, это была молодежь, имеющая вообще весьма малый стаж инженерной работы.

Непрерывное и быстрое разворачивание во время войны работы Петроградского трубочного завода до пределов, многократно превосходящих пропускную способность завода по мирному времени, требовало непрерывного и интенсивного найма рабочих. В связи с этим с первых же дней возникли затруднения с приисканием квалифицированной рабочей силы, слесарей, токарей и особенно слесарей-лекальщиков. Предложений на эти категории на рынке не было. Для выхода из положения завод организовал подготовку рабочих по этим специальностям у себя. Для предотвращения убыли квалифицированной силы в связи с призывом на фронт очередных сроков завод возбудил ходатайство об освобождении от призыва нужных ему рабочих элементов.

В отношении неквалифицированных рабочих затруднений не было. Завод применял в большом проценте (до 30) труд женщин. На хозяйственных и легких вспомогательных работах ставились подростки, коих было до 3%.

С весны 1916 г., несмотря на увеличение зарплаты и введение на летние месяцы процентных прибавок, стал наблюдаться большой уход рабочих с завода, главным образом в связи с полевыми работами. В лето 1916 г. завод терпел серьезные затруднения с валовой рабочей силой, так как предложений на нее не было.

Были попытки использовать выздоравливающих раненых, но они успеха не имели, так как работа была трудна и требовала большого напряжения сил и выносливости.

Затем завод возбудил вопрос о командировании с фронта солдат, бывших ранее квалифицированными рабочими. С мая 1916 г. они стали прибывать в завод. Первоначально командированные получали довольствие от местных военных частей, а от завода небольшую зарплату, но вскоре они перешли на нормальное рабочее положение наравне с прочими рабочими. К концу 1916 г. число командированных достигло 750 человек. Завод просил продолжать приемку этого элемента.

Рабочие, в особенности коренные, работали весьма интенсивно, что в известной мере объяснялось тем, что расценки, установленные до войны, не применялись во время войны и была допущена неограниченная сдельщина.

Движение рабочей силы на Петроградском трубочном заводе за время войны выражается следующими цифрами:

В общем числе работников завода в годы войны состояло:

За годы войны движение заработной платы характеризуется следующим образом (в рублях):

Выпуск изделий Петроградским трубочным заводом за 1910—1917 гг. в округленных цифрах был следующий (тыс. шт.):

Если принять производительность по изготовлению 22-сек. трубок в 1910 г. за 1, то в последующие годы выпуск этих трубок выразится следующими цифрами:

Вопрос о постройке Самарского завода возник после японской войны[6] в связи с необходимостью усилить трубочное производство и обезопасить его в стратегическом отношении, поскольку единственный в то время трубочный завод находился в Петрограде. Закон о постройке Самарского завода прошел в 1909 году.  Проектная мощность завода выражалась следующими цифрами (тыс. штук в год):

Постройка начала была в 1909 году. Она обошлась в 2,5 млн рублей (по ценам 1910 г.).

Работы по производству открыты в 1911 году.

Оборудование было заказано в большинстве за границей. Все производственные станки снабжены индивидуальными моторами и приводы отсутствуют. В мастерских применен верхний свет.

В 1913 г. путем постановки дополнительного оборудования пропускная способность завода расширена до 1.200.000 дистанционных трубок и 2.000.000 капсюльных трубок [втулок] в год в 1 смену.

В 1913 году площадь зданий под производством была 31.000 кв. метров.

С началом мировой войны 1914—1917 гг. завод приступил к интенсивному усилению оборудования, которое приобреталось за границей или на внутреннем рынке или получалось путем реквизиции у частных заводов. Путем новых построек производственная площадь увеличена до 12.500 кв. метров.

Производство велось круглые сутки.

Выпуск изделий начиная с основания завода и до конца войны выражается в следующих цифрах (тыс. шт.):

Количество рабочих за годы войны изменялось следующим образом:

В 1918 г. производство трубок остановилось и в дальнейшем в течение нескольких лет не возобновлялось.

Из всего обширного ассортимента изделий трубочного производства для характеристики работы заводов за время войны достаточно остановиться на 22-сек. и 45-сек. дистанционных трубках и взрывателях безопасного типа марок 3ГТ и 4ГТ.

За годы войны казенные и частные заводы выпустили следующие количества изделий (тыс. шт.):

К итогам работ трубочных заводов в войну 1914—1918 годов:

Совокупная работа казенных и частных заводов дала максимальный эффект в производстве в 1916 и 1917 гг., когда средний месячный выпуск достиг (тыс. шт.):

Между тем потребность в этих изделиях в 1916 г. определилась в месяц (тыс. штук):

Таким образом, по некоторым изделиям суррогатного безопасного типа коэффициент несоответствия между потребностями фронта и производственными ресурсами равнялся 9.

Если учесть взрыватели сухопутного типа, то этот коэффициент несколько уменьшается, но мало.

На том месте, где находится в настоящее время Пермский орудийный завод, в начале 1860-х годов было построено два отдельных пушечных завода: сталепушечный в 1863 г. и чугуннопушечный в 1864 году. Эти заводы существовали каждый самостоятельно до 1871 г., когда были соединены в один завод.

Место для них в свое время было выбрало удачно ввиду достоинств района Перми с точки зрения промышленной географии: хорошие пути сообщения, а затем удобное снабжение чугунами и минеральным топливом. Что же касается самого земельного участка, на котором построились заводы, то его нужно признать мало пригодным для этой цели. Участок представляет собой узкую полосу земли, зажатую между рекой Камой и горой, частично затопляемую в половодье и имеющую высокие грунтовые воды. При таких условиях трудно хорошо распланировать завод и в дальнейшем его планомерно развивать. Эти дефекты участка Пермский завод особенно остро чувствует в настоящее время, по истечении полустолетия со времени его основания.

Первые годы после основания завод готовил стальные орудия 4-фунтового и 24-фунтового калибра, до той поры, пока они не были заменены на вооружении бронзовыми. В 1870 г. он перешел на изготовление стальных береговых пушек калибром 8 и 9 дюймов, а еще через 5 лет изготовил первое 11-дм орудие. Всю первую половину 1870-х годов завод деятельно оборудовался и приспособлялся для изготовления крупных калибров. В числе механизмов, поставленных в это время, замечателен был 50-тонный паровой молот, который в то время был величайшим в мире. Молот был установлен инж. Воронцовым. Чугунный стул этого молота представлял собой массив в 38.000 пудов веса.

В середине 1870-х годов на заводе установлено было производство тигельной стали на печах Сименса, а вскоре после этого — и производство мартеновской стали. В конце 70-х годов орудия средних и крупных калибров завод готовит уже из тигельной стали, мартеновская же шла в прокатку на котельные и корабельные сорта. И только с 1898 г. мартеновский металл был пущен под производство орудийных тел.

Производство чугунных орудий продолжалось до 1879 года.

С 1899 г. завод ставит у себя производство скорострельных орудий системы Канэ с лафетами для морской и крепостной артиллерии калибров 6 дм, 127 мм и 75 мм.

С 1904 г. устанавливается производство 3-дм полевых пушек образца 1902 года.

С 1911 г. завод ставит производство 48-лин. и 6-дм гаубиц с лафетами.

В военном ведомстве существовало предположение установить на Пермском заводе производство самых крупных калибров (12-дм — 16-дм), для береговой и морской артиллерии. Но это предположение не было осуществлено.

Кроме изготовления орудий, завод почти с самого основания занимался производством артиллерийских снарядов, первоначально чугунных, а затем — с середины 80-х годов — и стальных. Стальные снаряды готовились первое время под молотами, а с 1900 г. был оборудован штамповочный цех для изготовления снарядов по способу Эрхардта.

С 1901 г. поставлено производство 3-дм шрапнелей, которое около 1904—1905 гг. развилось до значительных размеров.

С 1906 г. завод организует изготовление морских фугасных тонкостенных бомб разных калибров, от 75 мм до 12 дм. С 1900 г. он начинает готовить те же снаряды с закаленной головкой для действия по броневым плитам.

Кроме законченных орудийных систем, Пермский завод регулярно готовил для Петроградского орудийного завода черновые заготовки орудий различных калибров.

Попутно с основными производствами — орудийным и снарядным — завод, располагая остатками материалов от них и свободными техническими средствами, принимал в том или ином размере, в зависимости от величины заказов артиллерийского и морского ведомств — заказы на приготовление различных машинных частей в отливке и отковке, а также котельного, корабельного и сортового железа и стали.

С 1899 г. завод обслуживает флот и изготовляет крупные поковки в отделанном уже виде для броненосцев и крейсеров флота, а также и тяжеловесные кованые болванки для Балтийского судостроительного завода. Вес стальных слитков, которые завод готовил для отковки крупных валов для броненосцев, доходил до 2300 пудов.

За время с основания завода и по 1911 г. Пермский завод изготовлял следующее количество орудий:

А. Чугунных

Б. Стальных

Всевозможных снарядов с 1864 по 1911 г. изготовлено: чугунных — около 1.000.000 и стальных (37-мм — 12-дм) — 2.600.000.

Продукция завода, выпущенная им за период с 1891 по 1911 год имеет следующее денежное выражение (млн руб.):

В последней таблице проценты показывают, какая доля из общей стоимости заказов падает на заказы артиллерии.

За тот же период движение рабочей силы выражалось следующим образом:

В эти цифры входят рабочие, служащие и администрация.

Оборудование завода к началу мировой войны имело в своем составе:

Станков и механизмов имелось:

За время мировой войны Пермский завод выпустил следующее количество военных изделий:

Из указанного перечня видно, что во время мировой войны завод работал по изготовлению орудий средних и малых калибров, от 3-дм до 6-дм, снаряды же изготовлял всех калибров от 3-дм до 14-дм.

Начало сталепушечному делу в России было положено на Князе-Михайловском заводе на Урале инженером П.М. Обуховым. Путем длительных опытов Обухов выработал способ отливки стали, который при изготовлении пробных орудий дал отличные результаты и был признан не уступающим Крупповскому.

Необходимость освободить оборону государства от иностранной зависимости в таком важном деле, как снабжение армии и флота стальной нарезной артиллерией, было осознано военным ведомством уже давно. Работы Обухова дали возможность приступить к практическому разрешению этого вопроса, то есть к постановке сталепушечного производства в России. За это дело горячо взялось морское ведомство, глубоко в нем заинтересованное, хотя в то время орудийное производство было сосредоточено главным образом на заводах горного ведомства.

Разработка вопроса поручена была специальному комитету из представителей морского, военного и горного ведомств. Комитет единогласно признал необходимым создать крупный орудийный завод, но относительно места его сооружения мнения резко разошлись. Горное ведомство стояло за расширение Князе-Михайловской фабрики на Урале. Большинство, в особенности м[орское] в[едомство] и сам Обухов, настаивали на постройке нового завода под Петербургом. В значительной мере под влиянием Обухова и был избран Петербург. Под постройку отведен участок земли, на котором находилась Александровская мануфактура, на берегу Невы, в четырех верстах от города.

Постройка завода начата в 1863 году. Часть зданий Александровской мануфактуры была использована под завод, но большинство зданий строилось заново. Машины, станки и молота заказывались за границей. В числе оборудования находился 35-тонный молот, изготовленный в Англии. В свое время этот молот был уникой в России и пользовался известностью и за границей.

Для первоначальной работы Обуховым были взяты инженеры, мастера и рабочие с Михайловской фабрики.

Проект завода разрабатывался самим Обуховым. Для постройки и эксплуатации завода было образовано акционерное общество.  Морское ведомство выдало Обществу крупную субсидию и в связи с этим приняло на себя надзор за постройкой завода.

Первая отливка стальных орудий (полевых) произведена в 1864 г., причем слитки имели вес около 300 пудов. В конце того же года отлита первая болванка в 750 пудов для орудия 9-дм калибра.

Так как в этот период сталелитейное дело за границей делало большие успехи, то Обуховский завод, только что выстроенный, вынужден был уже через короткий срок, около 1866 г., произвести серьезное переоборудование, чтобы не оказаться отсталым. Ввиду того, что акционерное общество средствами для этого не располагало, морское ведомство вновь выдало субсидию в сумме около 1 млн руб. под условием установления специального порядка управления заводом, который обеспечивал бы интересы морского ведомства. В порядке такого управления начальником завода был назначен представитель морского ведомства. Сам Обухов остался на заводе в качестве заведующего сталелитейным цехом.

В 1868 г. Обухов ввиду болезни покинул завод и в 1869 г. умер.

Хотя прямым назначением Обуховского завода было изготовление орудий, главным образом больших калибров, он, имея возможность вырабатывать большой ассортимент стали, начал готовить ряд других стальных изделий: броню для судов, холодное оружие, различного рода инструмент, вагонные оси, цепи и пр. Для большинства перечисленных изделий раньше шла английская сталь.

В скором времени, имея необходимость дальнейшего расширения и усовершенствования дела в связи с усовершенствованием конструкций орудий, а также ввиду предстоящих крупных морских заказов, завод вновь испросил у морского ведомства крупную сумму на расширение.

В 1866 г. на службу в Обуховский завод был приглашен инженер Д.К. Чернов, который впоследствии приобрел мировую известность своими работами по изучению технологии стали. Здесь, на заводе, Чернов начал свои научные изыскания, создавшие новую эру в науке о стали.

В 1866 г. на заводе ставится производство вагонных и локомотивных шин[7] и тем устраняется необходимость большого ввоза их в Россию из-за границы.

В конце 60-х годов в связи с постоянным расширением оборудования и постановкой новых производств, на заводе вновь возникают денежные затруднения и он получает новую ссуду от Морского министерства (около 0,5 млн руб.), чем интересы морского ведомства еще более ввязываются в Обуховское дело.

Около этого времени начинается сдача морскому ведомству 6- и 8-дм орудий, заряжавшихся с казны, и изготовляется первая пробная 9-дм пушка, скрепленная кольцами. В 1871 г. завод получает первый заказ от военно-сухопутного ведомства на 8- и 9-дм пушки.

Занятый исполнением разнообразных заказов, завод в то же время бдительно следит за всеми нововведениями в артиллерийском деле, чтобы быть готовым встретить и выполнить все новые требования, которые могли быть к нему предъявлены со стороны военного в морского ведомств.

В 1871 г. завод приступает к изготовлению пробных 11- и 12-дм орудий. С этой целью 35-тонный молот переделывается в 50-тонный, ввиду значительного увеличения веса поковок. К этому же времени относится и начало валового производства 8- и 9-дм скрепленных орудий.

В 1868—1872 гг. на заводе ставится изготовление стали по способу Бессемера. В 1872 г. устанавливается газоплавильная печь системы Сименс—Мартен емкостью на 200 пудов. Годовая производительность сталелитейной в этом году достигает 200.000 пудов.

В 1870 г. устанавливается валовое изготовление стальных снарядов для орудий крупных калибров.

К этому же времени относятся работы инженеров Колокольцева и Мусселиуса по конструированию орудий со вставной внутренней трубой. Эта конструкция позволяла значительно продлить срок службы орудия путем замены трубы при износе канала.

В 1866 г. механическая лаборатория завода приобретает пресс Киркальди на 150 т для испытания стали на разрыв и в 1874 г. рычажный пресс Брауна на 20.000 кг.

В 1871 г. завод ставит выделку стальных ружейных стволов с коробками для мелкокалиберных винтовок военного ведомства.

В 1872 г. строится здание для изготовления металлических орудийных станков и лафетов для судовой и береговой артиллерии, которые до 1873 г. изготовлялись главным образом из дерева. За первые шесть лет своего существования станочный цех выпускает большое число тех и других для сухопутного и морского ведомства, начиная с мелких калибров и кончая 12-дюймовыми.

В 1873 г. строятся газовые печи, работающие исключительно на торфе. Ставится разработка торфа недалеко от села Александровского.

В 1877 г. завод конструирует и строит 8-дм пушку и 9-дм мортиру, свободно разбирающуюся на три части.

Около этого времени, в борьбе со все усиливающейся непроницаемостью судовой брони, морское ведомство признало необходимым перейти к калибрам, превышающим 12 дюймов. Поэтому Обуховскому заводу   дан был заказ изготовить две пушки 16-дм калибра. Этот заказ выполнен только к 1884 году. Громадная стоимость таких орудий и крайняя сложность их изготовления, а затем медленность стрельбы вскоре побудили артиллерийскую мысль от увеличения калибра направиться к увеличению начальной скорости снарядов и меткости, то есть к конструированию “дальнобойных орудий”, как они были названы в то время.

В 1877 г. ГАУ, переходя в полевой артиллерии на “дальнобойный” тип орудия, дало заказ Обуховскому заводу 1700 батарейных, конных и легких пушек. Одновременно заказ на такие же пушки был дан и заводу Круппа. Обуховский завод предложил для этих орудий свою конструкцию, отличную от крупповской: внутренняя тонкая труба с наружным кожухом. Такая конструкция, кроме указанных выше преимуществ, дала возможность при переходе к новому образцу орудия использовать все экземпляры нарезных орудий, бывших в то время на вооружении, путем замены труб. Без этого масса этих орудий была бы обращена в лом.

В 1878 г. завод устанавливает гидравлический пресс в 3000 т для прессования стали в жидком виде. В этом же году установлены две 10-тонные печи Сименса—Мартена. Эти печи вместе с тигельными газовыми давали возможность отливать болванки до 3000 пудов весом.

Первое дальнобойное орудие большого калибра, в 11 дм, изготовлено Обуховским заводом в 1877 г. по образцу дальнобойных крупповских. Эта система в дальнейшем была известна под именем 11-дм пушки обр. 1877 года. В 1880 г. построено 12-дм дальнобойное весом в 2600 пудов.

В начале 80-х годов инж. Мусселиус проектирует 9-дм орудие в 30 калибров и завод получает на него заказы. Затем завод по своей инициативе проектирует и изготовляет 42-лин. пушку в 75 пудов, на каковой образец ему также дается военным ведомством крупный заказ.

К началу 80-х годов назрел ряд важнейших вопросов в области производства артиллерийских орудий, в особенности крупнокалиберных, так как непрерывный прогресс в этом деле за границей выдвинул много новых технических задач и необходимо было, чтобы к разрешению их Обуховский завод, где сосредоточивалось все крупнокалиберное производство, своевременно подготовился.

Первым мероприятием в этом направлении было капитальнее переустройство завода. Для руководства этой работой была создана специальная авторитетная комиссия из представителей морского и военного ведомств. Комиссия проработала несколько лет, и завод был в течение этого времени переустроен в соответствии с новейшими по тому времени требованиями  техники и значительно усилен по мощности. К этому периоду относится устройство мастерской для отжига орудий, постановка гидравлического пресса для обжима орудийных болванок, установка фасонного стального литья и пр.

Задачи названной комиссии не ограничились переустройством завода, на нее возложено было также руководство разработкой новых образцов вооружения.

В 1885 г. военным инженером Бринком в Комиссию был представлен проект новой конструкции береговых орудий в 35 калибров длиной, и вскоре он проектировал 8-дм пушку в 35 калибров для постановки на судах флота.

В 1886 г. казна выкупает Обуховский завод у наследников первых акционеров, и он переходит полностью в управление морского ведомства, а само акционерное общество ликвидируется. Став казенным, завод сохранил, однако, ведение дела на тех началах, которые применялись на нем до этого времени и какие присущи частным предприятиям. Для управления заводом было разработано в таком духе специальное Положение.

Изготовление первой партии проектированного Бринком 6-дм орудия в 35 калибров началось в 1885 году. В 1886 г. Бринк проектировал 9-дм пушку в 35 калибров, скрепленную цилиндрическим кожухом с клиновым механизмом.

В 1885 г. завод получает заказ на большое количество 12-дм орудий в 30 калибров длиной, причем на те же орудия, но в 35 калибров дается заказ Круппу. Исполнение этого заказа Обуховский завод значительно  затянул. В 1888 г. он представляет свой чертеж 12-дм пушки в 35 калибров, а к 1891 г. строит это орудие, причем оно успешно выдерживает все испытания. Интересно отметить разницу в ценах крупповской и обуховской пушек в 35 калибров: Крупп — 149.000 руб., Обуховский завод — 89.500 рублей .

В начале 1890-х годов в целях увеличить дальность и меткость морское ведомство решает переходить к длине орудия в 40 калибров. В 1892 г. Обуховский завод проектирует 12-дм пушку такой длины и приступает к постройке опытного образца; в 1895 г. этот образец успешно испытан стрельбой на полигоне. В этом же 1892 г. инженер Бринк проектирует промежуточный калибр — 10-дм пушку в 45 калибров — и завод получает заказ на 10 таких орудий.

Около того же времени за границей появляются “скорострельные” пушки большого калибра. Морское ведомство останавливает свой выбор на французской системе Канэ и производство этой системы решает установить на Обуховском заводе. Вскоре завод и начинает эту установку.

Помимо орудий для флота, Обуховский завод с 1883 г. поставил изготовление у себя мин Уайтхеда и по мере изменения чертежей мин перестраивал соответственно их производство. Изготовление мин продолжалось до мировой войны и во время ее.

Кроме крупных орудий, с 1888 г. на заводе было поставлено производство 37-мм, 47-мм и 57-мм скорострельных пушек, а также установок для двух последних орудий, проектированных военным инженером Меллером.

Что касается стальных снарядов, то с 1880—1883 г. изготовление их шло небольшими партиями. После ряда изысканий, в 1888 г. приступлено было к установке производства крупнокалиберных стальных снарядов 8—12 дюймов.

В начале 90-х годов также начата была установка производства броневых плит. Первые плиты готовились стальные, без никеля, 10-дм толщины. После ряда неудачных испытаний завод перешел к сталеникелевым плитам в 6 дм, 10 дм и 12 дюймов.

Обуховский завод, исполняя многочисленные и разнообразные заказы, неизменно бдительно следил за непрерывно растущим прогрессом артиллерийской техники и постоянно усиливал и совершенствовал свои производственные средства. Поэтому из года в год производились разного рода новые постройки и сооружения, капитально переделывались и приспосабливались старые, а также ставились новые механизмы. В числе последних надо отметить 7500-тонный гидравлический пресс, монтированный в 1898 г., и 1500-тонный — в 1901 году.

В 1903 г. главным металлургом завода Ржешотарским было установлено впервые в России микроскопическое исследование структуры стали и была устроена первая в России металлографическая лаборатория.

В 1901 г. поставлен 5000-тонный пресс для загиба плит и установлена печь Мартена на 40 т — самая большая в то время в России.

В 1898 г. заводом приобретено было на правом берегу Невы 50 десятин земли. На них был устроен полигон, восстановлен береговой электрический кран и целый ряд других полигонных сооружений. Затем проведена ветка к Охтенскому морскому полигону.

В 1904 г. к Обуховскому заводу  присоединен  Александровский сталелитейный завод, который был первоначально казенным, затем перешел в частные руки и к 1904 г. прекратил свою деятельность.

По присоединении Александровского завода часть его годных зданий была на месте использована Обуховским заводом, а часть перенесена на старую Обуховскую территорию. Это  позволило расширить некоторые производства, так, например, была переустроена прокатная мастерская, которая получила пропускную способность 1,5 млн пудов изделий.

В 1904 г. к заводской территории докуплено было еще 53 десятины земли.

В 1900 г. Обуховский завод принимал участие на Парижской выставке, причем выставил целый ряд экспонатов, которые обращали на себя всеобщее внимание, и заводу присуждена была высшая награда.

К 1905 году относится устройство на Обуховском заводе оптическо-механической мастерской, которая должна была изготовлять оптические прицельные приспособления для морских орудий, а равным образом и другие оптические инструменты, потребные для нужд армии и флота. Ранее некоторые оптические приборы готовились в полевом отделе Обуховского завода, но чисто оптические части их — чечевица и призмы — получались из-за границы. Вновь устроенная оптическо-механическая мастерская должна была изготовлять чечевицы и призмы у себя, но из заграничного стекла.

В 1906 г. было выстроено и оборудовано здание для закалки снарядов. В том же году была оборудована меднолитейная.

В 1906—1907 гг. завод спроектировал 12-дм орудие в 50 калибров длиной, которое впоследствии было поставлено на вооружение под названием образца 1909 года.

Около этого времени совершенно прекращается производство стали по способу Бессемера и взамен его усиливается мартеновское производство.

С объявлением в 1904 г. японской войны, где флот играл важнейшую роль, на Обуховский завод легла крайне тяжелая работа по выполнению всех срочных заданий в связи с войной. За год войны завод выпустил изделий на 9 млн рублей. К сожалению, дать более  подробную картину работы завода, связанной с японской войной, за неимением материалов, нельзя.

К 1907 г. постепенно назрел для завода тяжелый финансовый кризис. Кредиторский список достиг суммы около 6 млн рублей. Обследование показало, что причиной кризиса являются постоянные расходы по расширению и переоборудованию завода, имевшие место за предшествовавшие 15 лет в связи с огромным прогрессом артиллерийской техники за этот относительно короткий период. Достаточно указать, что за это время длина канала орудия (пушки) изменилась с 35 калибров до 52. Кроме переустройства, заводу нужно было поставить целый ряд новых производств. Все это делалось в расчете на прибыль от ожидаемых заказов, надежды на которые часто не оправдывались.

Для ликвидации кризиса в 1910 г. заводу была отпущена сумма около 1,7 млн рублей. Затем были погашены некоторые долговые обязательства завода по отношению к различным казенным учреждениям. В итоге этих мероприятий финансовое, положение завода было выправлено.

В 1911 г. в связи с мероприятиями Морского министерства по воссозданию флота выяснилась необходимость произвести расширение и переустройство некоторых отделов завода[8]. Ввиду этого было отпущено 1,6 млн руб. на оборудование снарядных мастерских и отделов артиллерийских и вспомогательных, а также 0,4 млн руб. на оборудование мастерской для изготовления 12-дм башенных установок. В следующем году также для дальнейшего расширения завода было отпущено еще 3,1 млн рублей.

В 1907 г. Обуховский завод на Копенском озере, в Ямбургском уезде, построил минную пристрелочную станцию для испытания мин, им изготовляемых.

В 1908 г. завод развил свое годовое производство до 10 млн руб., несмотря на то, что в этом году случился большой пожар, причинивший до 1,5 млн руб. убытков и некоторые цеха простояли около 4 месяцев. В этом году завод начал изготовление большой партии 120-мм пушек и станков к ним.

В 1910 г. завод устраивает у себя электросталелитейную мастерскую. Командированные им за границу инженеры Паут и Яковлев, ознакомившись там с постановкой этого дела, остановили свой выбор на печи Геру, после чего она и была монтирована на Обуховском заводе. Эта печь, вместимостью 3,5 т, обслуживали два турбогенератора по 330 кВт каждый. Для подготовки металла для электропечи поставлен специальный Мартен. После введения производства электростали тигельное производство на заводе окончательно прекращено в 1910 году.

По упомянутым выше кредитам на расширение произведены в заводе между прочим следующие работы:

а) постройка и оборудование сталелитейной;

б) устройство электролитейной;

в) оборудование IX отдела пушечной мастерской крупнейшими орудийными станками;

г) оборудование бывшей бронеобделочной крупнейшими орудийными станками;

д) сооружение и оборудование снарядозакалочной и еще целый ряд строительных и механических работ.

В целях экономичности затрат на расширение броневого дела и специализации его правительство решило производство брони сосредоточить на Ижорском заводе и передать ему все броневые технические средства Обуховского завода. За время существования броневой отдел выпустил 1 млн пудов брони.

Начиная с 1908 г. постепенно в цехах завода устанавливаются вместо приводных машин электрические моторы и цеха постепенно электрифицируются.

В 1908 г. завод получает от военно-сухопутного ведомства большой заказ на панорамные прицелы, которые до тех пор изготовлялись лишь одним заводом в мире, а именно заводом Герца. В последующие два-три года оптический отдел значительно расширяется. В 1912 г. ему удается приобрести и монтировать у себя весь инвентарь варшавского оптического завода Фосс. В этом же году Обуховский завод строит в Севастополе оптико-починочную мастерскую для Черноморского флота.

В 1909 г. при химической лаборатории открыто пирометрическое отделение для определения “критических” точек стали, а также градуирования, сборки и починки пирометрических жезлов, обсуживающих завод. Оно же должно было следить за состоянием и развитием пирометрического дела за границей.

В 1909 г. завод проектирует и строит 4-дм пушку в 60 калибров, которая вскоре принимается на вооружение.

К войне 1914 г. в составе Обуховского завода находились следующие отделы и мастерские: сталелитейная, электросталелитейная, чугунолитейная, меднолитейная, молотовая, прессовая, прокатная, котельная, отжигательная, снарядная, закалочная, пилозубная, пушечно-отделочная (11 отделений), станочная, снарядная, оптико-механическая, минная, скорострельной артиллерии, а затем различные мастерские вспомогательного назначения, как-то: ремонтная, модельная, кирпичная и пр.

Располагая такими мощными техническими средствами, завод мог вести длинный ряд разнообразных производств: орудия всех калибров, башенные установки, станки, лафеты, снаряды всех калибров, самодвижущиеся мины, приборы Обри, оптические прицелы, трубы, панорамы, микромоторы, бинокли, простые и фасонные поковки, прокатное дело, огнеупорный кирпич, железные конструкции и разное клепальное дело, а также ремонт всех предметов артиллерийского вооружения.

Мощность сталелитейной достигла 2,5 млн пудов при весе отдельных отливок до 4000 пудов и фасонной стали — 100 000 пудов.

Ковочные средства имели пропускную способность 0,7 млн пудов и состояли из прессов на 7500 т, 3000 т, 1500 т и 800 т и молотов до 6 тонн. Пропускная способность прокатной равнялась 1,5 млн пудов. Максимальная производительность по орудиям составляла до 100 орудий крупных калибров, до 250 средних калибров и до 130 мелких.

Интересно отметить, что Обуховский завод, оцениваемый при первоначальной постройке в 400 000 руб., за 50 лет существования увеличил свой основной капитал до 28 млн рублей. К началу мировой войны его годовая производительность оценивалась в 12-13 млн рублей.

За 50 лет существования Обуховский завод вооружил орудиями больших калибров весь русский флот и крепости, сухопутные и береговые. Затем на нем в значительной мере лежало постоянно и вооружение сухопутной армии орудиями средних и малых калибров.

За 1864—1900 гг. завод выпустил для морского и военного ведомства:

За период с 1900 по 1912 г. завод изготовил:

За годы мировой войны для военного ведомства Обуховский завод изготовил:

История Обуховского завода есть история русской крупнокалиберной артиллерии, ибо орудий больших калибров ни один из орудийных заводов России не строил, за исключением Пермского, роль которого в этом деле была весьма скромна.

Морское ведомство в отношении обеспечения себя оптическими приборами проявило больше заботливости и инициативы, чем военно-сухопутное ведомство.

Уже в начале текущего столетия в связи с увеличением дальнобойности орудий возникла настоятельная необходимость в устройстве прицелов с оптическими зрительными трубами, позволяющими делать орудиям возможно более точную наводку. Особенно остро почувствовался недостаток в оптических прицелах в японскую войну. Японцы были ими снабжены в достаточной степени, и это часто давало им в стрельбе серьезный перевес над русской артиллерией.

Немедля по окончании японской войны, уже в 1905 г., на Обуховском сталелитейном заводе под руководством инж. Перепелкина была организована механико-оптическая мастерская. Перепелкин сконструировал зрительную трубу для прицелов морских орудий, и первой работой механико-оптической мастерской было снабжение морских прицелов трубами. Эти прицелы получили имя Обуховского завода, обр. 1906 и 1908 годов.

Для заведования мастерской был приглашен инженер Парижского оптического завода. С первых шагов стало ясно, что оптическое производство может успешно установиться и развиваться лишь в тесной связи с наукой. Поэтому завод пригласил постоянного консультанта по вопросам оптики — профессора Гершуна.

Вступив в должность, Гершун посетил оптические заводы Германии, Англии и Франции.

В 1908 г. механико-оптической мастерской начато производство прицелов для горных пушек, малых стереотруб и микрометров-дальномеров. В этом же году Военным министерством был дан заказ на 2000 шт. панорам. Этот инструмент относится к числу исключительно трудного в изготовлении. До того времени с его производством справлялся лишь завод Герца в Германии, снабжавший Россию и ряд других государств. Обуховский завод ставил это производство в течение трех лет.

В связи с развитием работ механико-оптической мастерской морское ведомство поставило вопрос об оптическом стекле. Так как годовая потребность в стекле измерялась несколькими десятками пудов, постановка же производства оптического стекла вызывала расходы не менее чем в полмиллиона рублей, то решено было пользоваться заграничным, германским стеклом.

В 1910 г. при Оптическом отделе завода было вычислительное бюро, для заведования которым из Германии был выписан специалист, работавший у Герца.

В 1910 г. завод имел намерение поставить производство оптических дальномеров, которые до того времени производил единственный завод Барра и Струда в Глазго. Но он очень дорого расценил стоимость патента, и Обуховский завод отказался от его покупки. Однако между обоими заводами состоялось соглашение, согласно коего Обуховскому заводу были сообщены все сведения о производстве дальномеров с тем, однако, что он изготовлять их сам не имеет права и может лишь производить чистку, ремонт и выверку дальномеров, заказываемых у Барра.

В 1912 г. Обуховский завод по весьма дешевой цене приобрел оборудование варшавского завода Фосс, ликвидированного за смертью владельца Гинзбурга.

В 1912 г. поставлено было производство приборов системы Лауница, крайне сложных в производстве.

Около 1913 г. Обуховский завод основал филиальное отделение в Севастополе для ремонта оптических приборов и другое отделение для той же цели на транспорте “Рига”.

Развитие оптического цела на Обуховском заводе характеризуется следующими цифрами:

С возникновением Европейской войны Оптический отдел оказался в крайне трудном положении. Проф. Гершун, главный вычислитель, один из лучших мастеров перешли на службу во вновь основанный фирмой Крезо в Петрограде оптический завод (ныне завод № 95). Помимо этого, несколько опытных мастеровых и мастеров завода — германских, австрийских подданных — были изъяты из завода и интернированы в лагерях.

К слову, следует остановиться на этих “германских и австрийских подданных”, оказавшихся на служба на ответственных должностях в таком заводе, как Обуховский — единственном в Россия по крупнокалиберной артиллерии сухопутной и морской и по военной оптике. Надо думать, что работа немецкого шпионажа по изучению этого крайне важного в военном отношении завода не была сложной и не требовала никаких затрат, так как любезно оплачивалась Обуховским заводом в форме жалования означенным германский и австрийским подданным.

Вместе с тем в связи с прекращением доставки оптических приборов из-за границы роль Оптического отдела, понятно, стала особо ответственной.

В связи с необходимостью расширять производство завод принял меры к усилению оборудования путем заказа его в России и за границей.

Вместе с тем завод принял меры к получению из-за границы оптического стекла, довоенные запасы коего быстро таяли. Единственным местом, откуда его можно было получить, это были завод Пара-Мантуа в Париже и небольшой завод Чанса в Англии. Но оба эти завода были завалены отечественными военными заказами.

В период войны Оптический отдел выполнил постановку ряда новых производств по заданиям морского и сухопутного ведомств: перископы для подводных лодок, для башенных установок и для крепостных установок, приборы центрального целеуказания, приборы светового телеграфирования, визиры для наблюдения за подводными лодками, прицелы для минных аппаратов, прицелы для пулеметов и винтовок, оптические детали для приборов Четыркина и Кованько, зрительные трубы различного назначения. Разработаны также были морские бинокли 6 х и большие стереотрубы 10 х с увеличенной светосилой, переконструированы для больших углов возвышения и построены специальные панорамы для зенитных пушек Лендера.

В связи с увеличением оборудования, увеличена была рабочая площадь под Оптическим отделом. В 1916 г. личный состав Оптического отдела достиг 630 рабочих и 40 человек административно-технического персонала.

Отдел состоит из следующих мастерских: обработка оптических стекал, механическая обработка деталей, сборка приборов, инструментальная, химическая лаборатория, опытное отделение и два филиальных отделения — в Севастополе и на транспорте “Рига”.

Производство в 1916 г. достигает следующего масштаба (шт. в месяц):

Биноклей призменных300

Панорам200

Зрительных труб и перископов100

Стереотруб больших и малых120

Монокуляров60

Приборов различных (для стрельбы)50

Кроме того, отдел производил в крупных размерах ремонт оптических приборов.

Этот завод прекратил свое существование в связи с эвакуацией в с. Мытищи Московской губернии. О нем кратко будет сказано дальше.

Производство 3-дм полевых скорострельных и 3-дм горных пушек на русских заводах за годы войны выразилось в следующих цифрах:

“Группа Царицынских заводов” состояла из Сормовского завода (тела орудий), завода Лесснера (затворы), Петроградского металлического и Коломенского заводов (лафеты).

Что касается потребностей фронта, то первые более или менее систематические требования были заявлены в середине 1915 года. В дальнейшем они менялись, постепенно увеличиваясь. Разновременно были установлены следующие требования на ежемесячную подачу 3-дм пушек (суммарно — полевых и горных):