Ершов В.Е. Территория и землевладение Муромского уезда на правом берегу реки Оки по состоянию на конец 20-х годов XVII века

В. Е. Ершов (г. Муром)

      1.Вступление.

Впервые определение Муромского уезда, как части Российского государства, появляется в источниках в середине XV столетия[1]. Ранние источники указывали на то, что располагался он как на левом, так и правом берегах реки Оки. Территориальный разброс поселений, упомянутых в них, давало пищу к размышлениям о значительной территории этого уезда и его немалой роли в средневековой истории Российского государства. До настоящего времени не производились попытки определить территорию Муромского уезда XVII века, и не ставилась цель описать землевладения уезда в период XVI-XVII веков. Самой ранней картой уезда является карта, которую получили в 1778-1797 годах, при описании и составлении атласа смежных уездов Владимирского наместничества.

Поэтому целями работы является составление карты правобережной части Муромского уезда первой трети XVII века, характеристика землевладения этой части уезда по состоянию на конец 20-х годов XVII века.

Исходя их этих целей, были поставлены следующие задачи:

– определить структуру уезда;

– определить территории станов Муромского уезда первой трети XVII века;

– определить территорию Муромского уезда в первой трети XVII века;

– установить примерные границы уезда и его соседей;

– составить карту части уезда, располагавшейся на правом берегу реки Оки по состоянию на первую треть XVII века;

– определить историю, структуру, и состояние землевладения этой части уезда на конец 20-х годов XVII века;

– проанализировать землевладения.

При выполнении поставленных задач были использованы различные материалы: архивные источники, публикации документов, научные труды.

К сожалению, не были выявлены документы, дающие полные сведения о составе и структуре государевых дворцовых земель, находившихся на территории Муромского уезда. Отсутствие данных об этих землях, а также невозможность установить местонахождение в Стародубском стане более одной трети поселений, а в Унженском и Дубровском – порядка половины упоминаемых в источниках, не позволили более точно определить границы станов и пределы Муромского уезда.

2. Территория Муромского уезда на правом берегу Оки в первой трети XVII века.

До середины XIV века на правом берегу реки Оки ниже города Мурома располагалось удельное княжество «Стародуб Воческий»[2]. В 1355 году скончался князь Дмитрий Федорович Стародубский, и был «положен в своей вотчине Стародубе от Мурома 60 верст»[3]. В 1363 году великий князь московский Дмитрий Иванович согнал со Стародубского княжения брата Дмитрия Федоровича – князя Ивана Федоровича[4]. В то же время наряду со Стародубом Воческим[5] в Новгородской первой летописи среди Залеских городов упоминается и Стародуб на Клязьме.  Среди исследователей имеется мнение о существовании единого рода князей Ставродубских, владеющих землями на реке Клязьме и на правом берегах реки Оки. При этом, они оставляют без достаточного внимания понятие «Стародуб Вочский», определив его как одно из промежуточных названий Стародубского княжества.

Тогда уже значительная часть населения правобережья, располагающегося выше Стародубского княжества, имела сношение с Муромом. С XIV века, когда Муром становится вотчиной великого князя, оно входит в подчинение муромским наместникам. Не случайно в духовных грамотах великих князей указывался «Муром с черемисами и мордвой, что к нему потягло»[6].

В конце 20-х годов XVII века на правом берегу реки Оки находилась приблизительно третья часть всей территории Муромского уезда. Здесь располагался полностью Стародубский стан, образованный на территории Стародубского княжества, обозначенный на карте под цифрой 2, а также части Дубровского и Унженского станов этого уезда, помеченные на карте цифрами 1 и 3, соответственно. Название Дубровского стана впервые встречается в 1470 году[7]. Унженский стан впервые упоминается в конце XVвека[8]. Название Стародубского стана находим в писцовой книге поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда 1628 -1630 годов, составленной Яковом Котловским и подьячим Романом Прокофьевым.

На карте правобережная территория уезда выглядит следующим образом. В северной ее части располагался Стародубский, в южной части – Унженский стан, а между ними широкой полосой пролегал Дубровский стан. Рубежами между Стародубским и Дубровским станами являлась линия, образованная поселениями Клин, Болотниково, Шишкино, Черновское, Чеванино и Малахово; между Дубровским и Унженским станами линяя, проходящая через поселения Малое Окулово, Князево, Балтеево, Степурино.

Территории Стародубского стана и частей Дубровского и Унженского станов на правобережье Оки по своим площадям были приблизительно равными. На севере границей Муромского уезда на правом берегу реки Оки являлась сама река. Восточная граница стана проходила по правобережью речки Ружа, далее по линии, образованной истоками рек Большая Кутра и Малая Кутра, устьями рек Сережа и Толково. Южным рубежом уезда являлась линия, образованная истоком реки Верея, поселениями Рудное, Железнинский, устьем реки Сноведь и озером Рожон.

Анклавами Муромского уезда являлась территория патриаршей вотчины с центром в селе Ярымово, расположенная среди земель Нижегородского уезда; полоса земли на левом берегу реки Оки от поселения Щепачиха до Сафонова, числящаяся за землевладельцами Стародубского стана; а так же обособленное поместье князя Романа Петровича Пожарского с центром в деревне Шелкове[9]. Наличие обособленной патриаршей вотчины установили ранее нижегородские исследователи А.И. Давыдов и А.А. Давыдова в своей работе «К вопросу о локализации и составе Стародубского стана Муромского уезда»[10]. В центре Стародубского стана обособленно в селе Загарино стояла вотчина Симановского Успенского монастыря, числящаяся в Дубровском стане Муромского уезда.[11] На севере и востоке соседом Муромского был Нижегородский уезд. Его юго-восточный и южный рубежи проходили по границе с Арзамасским уездом.

      3.История и характеристика вотчинного землевладения части Муромского уезда, расположенной на правом берегу реки Оки  по  состоянию  на  конец  20-х  годов  XVII  века.

В XIV веке территория правого берега реки Оки часто подвергалась нападению татар и была не привлекательна для феодалов. Тем не менее, в XV веке, по соседству с великокняжеской вотчиной вдоль русла реки Ока в районе устья реки Кутра, находилась митрополитская вотчина[12]; между реками Тужа и Реут, в селе Загарино стояла вотчина Левонтия и Онферы Федоровых детей Федотьева[13]; род Борисовых имел в вотчине деревню Туртапка с угодьями[14]; а селом Мартовым с угодьями владела Домна Федорова жена Елизара. Правда, последнее землевладение имело сомнительную законность, так как в 1491 году село Мартево было пожаловано великим князем Иваном Васильевичем Кости Дмитриеву сыну Муромцева, хотя Домна «зовет его своей вотчиной»[15]. Тогда же, в конце XV века, большие пойменные луга на правом берегу Оки, между устьями рек Велетьма и Кутра, являвшиеся великокняжеской землей, были даны на оброчное владение жильцам лежащих вблизи деревень.

На протяжении XVI – в начале XVII веков в истории вотчин уезда наблюдается существенные изменения, а именно: меняются владельцы и составы вотчин. В 1570 году Василий Федоров сын Борисов отказал деревню Туртапино Борисоглебскому монастырю[16]. Позднее, в Борисоглебскую вотчину, на правом берегу реки Оки, вошли село Водное, пожни Стадижерские в Сетчинских лугах с покосами и озерами у Оки и рыбные ловли[17]. В 1597 году царь Федор Иванович пожаловал Муромскому Рождественскому собору село Новошино с деревнями, а также часть Сетченских лугов, прилегающих к тому селу[18].

По сложившемуся в начале XVII века правилу «за московское осадное сидение в королевичев приход» царь Михаил Федорович жаловал служилых людей выслуженными вотчинами. На таком основании в Дубровском стане в селе Клин были даны жеребьи Алексею Данилову сыну Панову, Миките Чиркову[19], Григорию и Алексею Григорьевым детям Чиркова[20]. Кроме того, Григорий Чирков так за «московское осадное сидение» получил в вотчину село Базарово[21].

Некоторые вотчины стали объектом купли-продажи. В 1531 году архимандрит Успенского Московского Симонова монастыря купил у Левонтия и Онферы детей Федоровых село Загарино[22]. В 1534 году великий князь Иван Васильевич дал жалованную иммунную грамоту на эту вотчину[23]. С 1538 года по 1584 год Симонову монастырю были даны 4 грамоты, в которых тот, в связи с разорением от набегов татар, освобождался от уплаты податей на разные сроки и наделялся правом заселения на своей вотчинной земле свободных крестьян[24]. Во второй половине XVI века Григорий Андреевич Плещеев купил деревню Черновское у Тимофея Иванова сына Аристова[25].

Были случаи дачи вотчинных земель в качестве приданного. Так Ивану Петровичу Шереметьеву его теща Степанида Елизарьевная жена Вылузгина дала в приданное сельцо Пертово с деревнями[26]. Часть вотчинных землевладений перешла к сыновьям и внукам от отцов и дедов, и осталась за родами. Например, Осип и Григорий Сумины, Корман Мешков дети Кровкова, Иван Иванович и Панкратий Киреевич Кровковы, а также вдова Мария, жена Василия Кровкова с детьми унаследовали части в селе Дедково с деревнями и угодьями[27].

В начале XVII века на правом берегу Оки имели вотчинные земли: боярин князь Юрий Яншевич Сулешев[28], представители муромских родов Киселевых, Кровковых, Пановых, Чирковых, и Шереметьевых.

В 1621 году царь Михаил Федорович жаловал патриарху Филарету в Стародубе Вотцком село Ярымово, село Мартово с деревнями, угодьями и лесом[29]. По мнению нижегородских исследователей, эта вотчина была образована ранее – еще в конце XVI века[30]. Центром вотчины было село Ярымово, в котором стояла церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы. Кроме сел в патриаршей вотчине находились деревни Булатниково, Малое Мартово, Мордовская, Тарка Муромская, Рыбина и погосты Озерко и Бугримово[31]. Всего в патриарших селах и деревнях в конце 20-х годов XVII века стояли: двор приказчика, 159 крестьянских, 47 бобыльских дворов, 16 беспашенных бобыльских и 12 пустых дворов[32]. Данные патриаршие земли имели льготы по уплате податей в государственную казну. Но, после описи земель станов Муромского уезда в 1630 году, из льготных земель вышло 23 выти   с полувытью и полполтрети выти[33].

В том же 1621 году появляется вотчина, пожалованная из дворцовой Стародубской волости великим князем Михаилом Федоровичем своему ближайшему родственнику боярину Ивану Никитичу Романову[34]. В ее составе были села Пурока и Арефино, 3 сельца, 59 деревень, 6 починков, 2 погоста и 9 пустошей. Вотчина занимала обширную территорию, включавшую в себя центральный, северный, восточный и юго-восточный районы Стародубского стана. Центром землевладения боярина Ивана Никитича Романова являлось село Пурока на Оке. Сегодня это небольшая деревня Пурка в составе Павловского района, располагающаяся «чуть западнее села Вареж»[35].

Всего же в вотчинных селах, сельцах, деревнях, монастырях и погостах боярина Ивана Никитича Романова было 4 поповых двора, 2 двора пономарей, 2 двора просвирни, двор игумена, 26 келий, двор приказчика, двор приезжих боярских людей, 759 крестьянских, 185 бобыльских дворов, 22 двора беспашенных бобылей и 180 дворов пустых[36].

Вотчина боярина Ивана Никитича Романова являлась самым крупным землевладением Муромского уезда, расположенным полностью на правобережье реки Оки в конце 20- х годов XVII века. Следующей за ней по составу, количеству дворов, можно назвать патриаршую вотчину. Стоит обратить внимание на то, что оба землевладения находились в составе недавно образованного Стародубского стана. Вотчинный надел Ивана Петровича Шереметьева состоял из сельца Пертово, 3-х деревень и 3-х пустошей[37]. Муромский Борисоглебский монастырь владел на правом берегу Оки сельцом Водное и пустошами[38].Так же на правом берегу Оки Кровковы имели в вотчине село Дедково с деревней и пустошами[39], Чирковы – часть села Клин с деревней и пустошами[40], Киселевы – село Седчено и деревню[41], Пановы – жеребий села Клин и деревню[42].

Большинство вотчин на правом берегу Оки являлись частями землевладений, расположенных в разных станах Муромского уезда. Значительная часть вотчинных землевладений Борисоглебского монастыря располагалась на левом берегу Оки. Кровковы, кроме вышеупомянутого села Клин с частью деревни и пустошами, владели еще поместными сельцом и пустошами, находившимися в Дубровском стане на правом берегу Оки, а также поместными пустошами на левобережье в других станах уезда[43].

Крупнейшими вотчинными поселениями правобережья Муромского уезда являлись: село Ярымово, в котором стояли двор патриарха, двор приказчиков, 28 крестьянских, 10 бобыльских, 2 пустых двора и 4 крестьянских двора за братией; село Орефино, в котором было  10 крестьянских, 22 бобыльских двора и 1 пустой двор; село Пурока, а  в нем 14 крестьянских, 5 бобыльских и 2 пустых крестьянских дворов, сельцо Озябликово, в котором стояло 40 крестьянских, 13 бобыльских и 6 пустых дворов, деревня Тарка Муромская, в которой стояли 33 крестьянских, 21 бобыльский двор и 6 крестьянских пустых дворов; деревня Рыбина, в которой находились 30 крестьянских, 4 бобыльских двора, 13 дворов беспашенных бобылей и 3 пустых двора; деревня Окулово, а в ней 22 крестьянских, 7 бобыльских и 7 пустых дворов, деревня Кузома, в которой стояли 26 крестьянских, 3 бобыльских и 5  крестьянских пустых дворов и деревня Чулково с ее 20 крестьянскими и 11 бобыльскими дворами.

      4.История и характеристика поместного землевладения части Муромского уезда, расположенной  на правом  берегу реки Оки  по  состоянию  на  конец  20-х годов  XVII века.

Первое упоминание о поместном землевладении Муромского уезда на правобережье Оки относится ко второй половине XV века. В 1464 году Иван Григорьев сын Киселев обязуется митрополиту Филиппу пожалованную ему митрополичью пустошь Пертовскую «не осваивать, не отдавать никому, не продавать, не променять, не закабалять … А опосля моего живота … опять по старине … митрополиту»[44]. Позднее, в 1491 году его сын Григорий Иванов сын Киселев и митрополит Зосима составляют грамоту схожего содержания[45].

В результате поместной реформы, начатой царем Иваном Васильевичем в 1538 году[46] на территории Муромского уезда в XVI веке появляется значительное количество поместных землевладений, в том числе на правом берегу реки Оки, территория которого стало своего рода резервом для поместных дач служилым людям и детям боярским.

Уже в конце XVI–в начале XVII веков на правом берегу реки Оки в поместьях были: за Афанасием Чертковым – жеребий деревни Рогово[47], за Федором Араповым- деревня Волосово[48], за Иваном Ворыпаевым – деревня Малое Окулово[49], за Лаврентием сыном Аристова и Панкратием с Василием детьми Кровкова – деревня Петряева,[50]за Аксентием Кракозовым – одна половина деревни Окулово[51], а за Михаилом Елизаровым другая ее половина[52]; за Чирковыми, Богданом Лупандиным– жеребьи в селе Клин[53], за Иваном Чертковым – село Монаково[54], за Киреем Кровковым- деревня Сонино[55], за Гневошом Лихоревым – деревня Чеванино[56], за Федором Киселевым – жеребий в деревни Ярцева[57], а так же за вдовой княгиней Марией женой князя Петра Пожарского деревня Шелково на левом берегу реки Оки[58].

Ко времени описи земель Муромского уезда в 1628-1630 годах некоторые поместные наделы остались за прежними владельцами. Например, по-прежнему Владимир, Григорий и Алексей Григорьевы дети Чиркова, и их племянник Пантелея имели поместные жеребьи в селе Клин [59], а Иван Старый Григорьев сын Чертков – поместный надел в селе Монаково[60].

Истории других поместий были различными. Согласно, общепринятой практики после выхода помещика с государевой службы его земли отказывались другим служилым людям и детям боярским, в первую очередь родным (в том числе вдовам). Так Гавриле Гневошову сыну Лихорева был отказан его отца жеребий в деревни Чеванино[61], Григорию Петрову сыну Черткова перешел в поместье его дяди Афанасия жеребий в деревни Рогове[62], вдове Дарье, жене Лаврентия Аристова с детьми на прожиток было дано мужа ее поместье в деревне Петряево[63]; вдове Сурьяне жене Аксентия Кракозова с детьми была отказана половина деревни Окулово, ранее значащаяся в поместье за ее мужем[64]. Михаилу Иванову сыну Савина был отдан в поместье его жены Дарьи Ивановой дочери Черткова жеребий деревни Роговы[65]; Ивану Измаилову сыну Ворыпаева сестры его Орины жены Лукина – деревня Угольное[66]и деревня Сонино; бывшая ранее за Киреем Кровковым[67], деревня Щелково отошла князю Роману Петровичу Пожарскому[68].

Были случаи, когда поместные земли отдавались служилому человеку, представляющему другой род. Очевидно, у прежнего помещика отсутствовали родные, находящиеся на государевой службе или готовые выйти на нее. Например, Иван Федоров сын Сомов получил в поместье жеребий пустоши Ярцева, что на перед того был в поместье за Федор Киселевым[69]; окольничему князю Григорию Константиновичу Волконскому дан в поместье жеребий в селе Клин, бывший ранее в вотчине Федорова Панова[70], Нехорошу Иванову сыну Юматову отказан вдовы Ирины жены Иванова Черткова жеребий в деревни Рогова[71].

Кроме детей боярских муромцев поместные наделы в уезде давались служилым людям, верстанным в других городах. Так нижегородец Офонасий Дмитриев сын Жедринский, по отказной выписи Девятого Кучукова, в 1630 году получил в поместье жеребий пустоши Ярцева[72].

В 20-е годы 17 века поместья на правом берегу реки Оки получили также Микита Иванов сын Мещеринов, Терентий Аристов и Владимир Чирков, им всем было отказано по жеребью в сельце Исупова[73]. Михаилу Семенову сыну Чаадаева в поместное владение были даны пустошь, что была деревня Старая Песочная, деревня Карпова и пустошь, что была деревня Рудное[74]. Бухвал Левонтьев сын Лихорев по разделу и полюбовной записи с Григорием Аристовым получил жеребий в селе Чудь[75].Федору и Афонасию Петровым детям Арапова был отказан жеребий в деревне Волосово[76], а Григорию Петрову сыну Черткова за вотчиною дачею в поместье перешел жеребий в сельце Александрова[77].

Поместная политика позволяла менять поместные земли. В писцовой книге поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда, составленной в 1628-1630 гг., за Алексеем Васильевым сыном Панова в поместье числился жеребий в селе Клин, который он выменял у Богдана Лупандина[78].

К 1630 году в Муромском уезде на правом берегу Оки насчитывалось более двух десятков поместных наделов, некоторые из них являлись частями землевладений, расположенных в разных станах Муромского уезда. Самой значительной поместной дачей был отказ в первой трети XVII века из дворцовых земель боярину Михаилу Борисовичу Шеину Голенищевского прихода Стародуба Вотцкого[79], занимающего территории восточного и юго-восточного районов Стародубского стана. Всего в поместье за боярином Михаилом Борисовичем Шеиным в конце 20-х годов XVII века на территории Стародубского стана были: село Голенищево, погост Козьмодемьянский, 24 деревни и пустошь. Центром поместья в 1630 году являлось село Голенищево[80]. Всего в нем и деревнях стояло 116 крестьянских, 62 бобыльских, 110 пустых дворов и 10 дворов беспашенных бобылей[81]. В последующем данное поместье было взято у Михаила Борисовича Шеина. В середине XVII века оно уже не числилось среди поместных земель Муромского уезда, так как перешло в государевы пашенные земли[82].

Кроме боярского поместья, крупнейшими в Муромском уезде на правом берегу Оки были поместные наделы следующих детей боярских: Владимира Григорьевича Чиркова, включавшее в себя полсела Клина, сельцо, 2 деревни 5 пустошей[83]; Ивана Измаилова сына Ворыпаева, в котором были деревня Угольное, полсела, 3 деревни без трети и 3 пустоши[84].

Крупнейшими поместными поселениями на правобережье Муромского уезда являлись: село Голенищево, в котором стояли 28 крестьянских, 12 бобыльских и 6 пустых дворов; село Рогово, в котором были 6 дворов помещиков, двор приказчика, двор задворного человека, 15 крестьянских, 17 бобыльских дворов и 5 пустых дворов; деревня Жайская, а в ней 20 крестьянских, 8 бобыльских и 4 пустых двора.

Село Клин являлось совместным владением вотчинников и помещиков, в нем стояли 4 двора вотчинников, 2 двора помещиков, 2 двора приказчиков, 4 двора людских, 8 дворов задворных людей, 36 крестьянских дворов, 18 дворов бобылей, 11 дворов пустых.

5. Анализ вотчинных и поместных землевладений правобережной части Муромского  уезда  в  первой  половине  XVII  века.

Прежде чем приступить к анализу землевладения Муромского уезда на правом берегу Оки, необходимо отметить некоторые особенности этого района:

Во-первых, значительная часть территории Муромского уезда на правом берегу Оки, то есть его северная и южная части по начало XVII века находились в составе дворцовых волостей. На севере это была Стародубская, а на юге – часть Унженской волости.

Во-вторых, долгое время территория правого берега реки Оки, находящаяся выше Мурома, была небезопасной для проживания. Адам Олеарий в своем «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» говорил: «Не доехав с пол мили до города (Мурома), мы увидели на правом берегу, в сторону крымских татар, несколько татар. Они вскоре спрятались в кусты и оттуда стреляли в нас, так что одна пуля пролетела над кораблем. Мы ответили несколькими мушкетными выстрелами, и они присмирели»[85].

В-третьих, в южной и юго-восточной частях этого региона было большое количество заболоченных участков, не совсем пригодных для обитания. Это подтверждается добычей в последующем в XVIII веке здесь болотной руды[86].

Если посмотреть на карту правобережной части Муромского уезда, то становится очевидным, что наиболее населенными были территории Стародубского и Дубровского станов. Места для поселений выбирались преимущественно по берегам рек.

Раннее уже отмечалось, что в конце 20-х годов XVII века крупнейшими землевладениями на правом берегу Оки были: патриаршее землевладение, вотчина боярина Ивана Никитича Романова и поместье Михаила Борисовича Шеина. У всех этих землевладений схожая история – они были даны в конце XVI – в начале XVII века, в их состав вошли поселения и земли, ранее находящиеся в государевой волости. Здесь прослеживается общая тенденция, отмеченная А.А. Давыдовой: «Волости по своему происхождению были непосредственно связаны с общинной организацией управления той или иной территорией и первоначально управлялись приказом Большого Дворца. Если их населенные пункты и попадали «в роздачу», то все сразу и в руки одного владельца, а не многих. Дворцовым землям была свойственна более устойчивая административно-территориальная структура, чем землям, оказавшимся в руках вотчинников и помещиков, поскольку ими управляло государство, и они легче сохраняли свое единство»[87]. Устойчивая структура волости способствовала образованию здесь целого ряда крупных поселений: Голенищева, Жайская, Новомамоново, Орефино, Озябликово, Павлиноково, Рыбина, Тарка Муромская, Чулково и Ярымово. В среднем в каждом из них стояло около 35 крестьянских и бобыльских дворов. Для сравнения, на правом берегу Оки в Дубровском стане самыми крупными были: село Клин, сельцо Рогово и деревня Новошино, в которых стояло порядка 30 крестьянских и бобыльских дворов в каждом. В Унженском стане на правобережье самой крупной была деревня Окулово, в которой было 29 крестьянских и бобыльских дворов. И остальные поселения Стародубского стана отличались большей заселенностью, по сравнению с поселениями других станов.

Сравнение вотчинных и поместных владений на примере Стародубского стана, выявило некоторое превосходство вотчин над поместьями. Вотчины патриарха Филарета и боярина Ивана Никитича Романова занимали значительную территорию Стародубского стана: его северную, восточную и южную части. При этом в составе вотчин было три четверти всех поселений стана. Качественное состояние поселений было не в пользу поместных, так как более населенными были вотчинные деревни. Так в каждом вотчинном селе, сельце, починке и в каждой деревне боярина Романова числилось в среднем 11 крестьянских и 2,5 бобыльских двора. При этом, каждое поместное боярина Шеина село, погост и каждая деревня в среднем состояли из 4,5 крестьянских и 2,5 бобыльских дворов. На более чем 60 вотчинных поселений тогда приходилось 180 пустых дворов, то есть менее чем по 3 двора на поселение. Для сравнения в 25 поместных поселениях стояли 110 пустых двора, то есть более чем по 4 двора на поселение.

В период с 1630 по 1646 год произошло качественное изменение поселений: в них увеличилось количество крестьянских и уменьшилось количество пустых дворов. Например, в вотчине боярина Никиты Ивановича Романова в 1646 году, по сравнению с 1630 годом, когда она принадлежала его отцу Ивану Никитичу Романову, количество крестьянских дворов увеличилось вдвое, а количество пустых дворов уменьшилось в пять раз[88]. За тот же период в патриаршей вотчине количество крестьянских дворов увеличилось на 20 %. Этот рост явился следствием наступившей мирной жизни, а также внутренней политикой государства, направленной на развитие феодального землевладения и предотвращения ухода крестьян со своих дворов.

Публикуется впервые

• Размещено: 17.10.2018
• Автор: Ершов В.Е. (craeved-myrom@mail.ru)
• Размер: 52.83 Kb
• © Ершов В.Е.