Оглавление

Подробное исследование Нижегородской губернии в естественно-историческом и экономическом отношениях, предпринятое Нижегородским губернским земством, имело главной своей задачей выяснить ценность и доходность предметов земского обложения для выработки новой, более справедливой раскладки земских сборов между плательщиками. С этой целью сначала производилось почвенно-геологическое исследование губернии, а потом экономическое и в связи с ним дополнительное почвенное. Приступая к оценочным работам, губернское земство предполагало производить их в таком масштабе, чтобы результатами исследования можно было воспользоваться для целей раскладки земских налогов только между уездами. Но впоследствии, перед началом экономических исследований, губернское земское собрание постановило вести эти последние с такой подробностью, чтобы собранными сведениями могли воспользоваться и уездные земства для целей раскладки земских сборов между отдельными плательщиками.

О способах исследования губернии как в почвенно-геологическом отношении, так и в экономическом, уже говорилось выше. Здесь же мы остановимся несколько подробнее лишь на той части этих работ, которая имеет по преимуществу оценочное значение, и, главным образом, на способах оценки земель.

Согласно принятому губернским земским собранием плану оценочно-экономических работ, требовалось установить известные оценочные разряды для земель, выработать правильные приёмы для вычисления средних оценочных норм для земель каждого разряда, привести в известность все подлежащие обложению имущества и собрать важнейшие данные для распределения всех земель по оценочным разрядам.

Для выполнения подобной задачи статистическое отделение губернской управы, на которое были возложены все работы по собиранию и разработке оценочно-экономических сведений, поступало таким образом. По каждому данному уезду, который предполагалось исследовать в ближайшее время, прежде всего делались систематические извлечения из различных документов, относящихся к этим землям и хранящихся в различных правительственных учреждениях. Так, например, в архивах губернской чертёжной извлекались из алфавитов генерального и специального межевания сведения о количестве удобной и неудобной земли, числящейся в каждой даче. Из планов специального межевания получали данные о распределении удобной земли по угодьям, а также все имеющиеся в губернской чертёжной сведения о количестве и распределении по угодьям земель, отведённых в надел крестьянским обществам. Если в губернской чертёжной не оказывалось почему-либо документов на те или иные крестьянские надельные земли, то необходимые сведения извлекались из архива того учреждения, где находились в то время эти документы. (Например, в губернском правлении, в губернском по крестьянским делам присутствии, а позднее в губернском присутствии, в окружном суде и т. д.). Кроме того, в архиве старшего нотариуса делались систематические выборки из крепостных реестров обо всех переходах земельной собственности из рук в руки, а в некоторых случаях необходимые справки производились и в крепостных книгах.

Сведения о местонахождении пространств и распределении по угодьям земель, принадлежащих управлению государственными имуществами, удельному или духовному ведомству, извлекались из архивов соответствующих учреждений. Кроме того, в архиве местной уездной земской управы делались подробные выборки из окладных книг о количестве земли, принадлежащей каждому отдельному владельцу, о её распределении по установленным уездным земством оценочным разрядам и об основаниях, по которым принято то или иное количество земли по каждому данному владению. Все выборки делались на отдельные карточки, благодаря чему впоследствии было весьма облегчено сличение между собой различных документов, относящихся к одному и тому же владению.

Кроме названных выше выборок были сделаны по возможности по всем крестьянским надельным землям выкопировки с планов на эти наделы. Выкопировки производились самым упрощённым способом: на так называемой восковой бумаге путём наложения на план счерчивались границы владения, отмечались цветными карандашами угодья, названия рек, урочищ, соседних владений и т. п., а также эксплуатация угодий, год съёмки земли на план и т. п. Подобные же выкопировки делались при случае и с планов современных владений, принадлежащих частным лицам и различным учреждениям. Весь извлечённый из архивов материал приводился затем в порядок теми лицами, которые должны были производить местное исследование в той же или иной части уезда, и подвергался предварительной разборке, во время которой каждый из участников экспедиции знакомился довольно близко с распределением отдельных землевладений по территории того района, который он должен был исследовать на месте в ближайшем будущем.

Независимо от этого, каждый из исследователей должен был до выезда на место ознакомиться как можно обстоятельнее с уездом во всех по возможности отношениях по печатным источникам, особенно по исследованиям профессора Докучаева и по некоторым рукописным данным, имевшимся в губернской управе, а также по образцам почв, хранящимся в земском естественноисторическом музее.

Благодаря подобному предварительному знакомству с данным уездом, каждый из участников экспедиции, приступая на месте, в уезде, к описанию того или иного владения, мог довольно быстро разобраться среди тех сообщений, которые ему приходилось здесь выслушивать от местных жителей — о распределении удобной земли по угодьям в том или ином владении, о качестве земли, об урожае хлебов или трав, о ценах на земледельческие произведения и т. п. Сведения о землях собирались систематически на местах по каждому владению путём опроса самих владельцев и других местных жителей по особым, заранее выработанным и напечатанным программам. В некоторых случаях применялся осмотр владений.

Многие земства при оценке земель для земского обложения прибегали к так называемому способу изучения типических единиц, выбранных в каждой группе владений. Однако Нижегородское губернское земство остановилось на мысли произвести сплошное экономическое исследование относительно всех предметов земского обложения, т. к. способ изучения типических единиц имеет следующие крупные недостатки. Прежде всего, выбор типических единиц — дело весьма трудное и рискованное даже для людей, очень хорошо знающих уезд. Здесь нет гарантии того, что выбранные для изучения единицы являются именно типическими. Значит, такой способ оценочного исследования не является убедительным. Кроме того, и это особенно важно, при несовершенстве статистических способов получения сведений о доходности отдельных видов земельных угодий в разных частях уезда (а эти сведения получаются, главным образом, из показаний местных жителей) нельзя рассчитывать иметь вполне правильные убедительные данные в каждом отдельном случае. К убедительным выводам можно прийти только на основании целого ряда взаимно друг друга контролирующих показаний. Установление таких хозяйственных фактов как урожайность, арендные и продажные цены на землю, стоимость земледельческих работ и земледельческих продуктов и т. п., в общем, весьма затруднительно, особенно если подобное установление имеет своей конечной целью обложение имущества налогами. В таких случаях даже не всегда можно рассчитывать на беспристрастные показания. Поэтому все выводы, основанные на подобного рода данных, должны делаться с особенной осторожностью и их следует самым тщательным образом проверять путём взаимного сопоставления друг с другом и с явлениями, находящимися с проверяемыми данными в тесной зависимости. Так, например, цифры урожайности того или иного хлеба должны быть сопоставлены не только друг с другом, но и с качествами почвы той местности, к которой они относятся, и с удобрительными средствами, которые вносятся в почву через те или иные промежутки времени, и со способами обработки пашни и т. п. И на хорошей сравнительно почве может получаться постоянно плохой урожай, если земля будет плохо удобряться или плохо обрабатываться. И, наоборот, на плохих, в сущности, землях может получиться при известных условиях весьма порядочный в среднем урожай. Следовательно, для внутреннего убеждения в степени достоверности показанных местными жителями цифр средней урожайности необходимо эти цифры сопоставить и с качеством почвы, и с удобрительными средствами или, что почти то же самое, с численностью скота в данной местности, со способами обработки пашни и со многими иными факторами естественноисторического или экономического характера.

На основании изложенных сейчас соображений производилось сплошное местное исследование Нижегородской губернии по довольно обширной программе, которая охватывала ряд вопросов: о местонахождении каждого данного владения, о его пространстве, о распределении земли по угодьям на основании документальных данных и в действительности, о способах владения землёй, о рельефе местности, о почвах, о системах полеводства и высеваемых растениях, об удобрении, о нормах посева, о технике полеводства, об урожаях, о стоимости земледельческих работ и земледельческих произведений и о прочих условиях сбыта последних. Аналогичные вопросы, касающиеся ценности и доходности земель, поставлены в программе и по каждому иному угодью: сенокосу, лесу и т. д. Кроме того, в программу включались и вопросы об условиях аренды, о продажных ценах на землю и некоторые иные, имеющие прямое или косвенное оценочное значение.

Собранные на местах данные о каждом отдельном землевладении сопоставлялись затем со сведениями, извлечёнными ранее из разных архивов. По соображению всех собранных данных определялась наиболее вероятная площадь в десятинах каждого отдельного владения и обозначалось распределение удобной земли по отдельным угодьям. При этом в бланках местного исследования с возможной подробностью делались отметки о том, на основании каких именно документов и по каким соображениям принято общее количество земли в данном владении, количество одной удобной земли, площадь каждого отдельного угодья, а также и о том, в какой именно даче генерального или специального межевания находится данное владение. Если при этом точное указание межевой дачи представлялось невозможным, то указывалась группа смежных между собой межевых дач, в пределах которых находится данное владение. Впрочем, окончательное установление всех этих данных о местонахождении владения и распределении его по угодьям делалось на самом месте исследования далеко не всегда и гораздо чаще оно являлось лишь результатом позднейших сопоставлений различных сведений, собранных при местном исследовании, с данными, извлечёнными из архивов. Так, например, вследствие устарелости планового материала или даже полного отсутствия такового, приблизительную площадь сенокосов приходилось определять во многих случаях путём разделения цифры пудов общего сбора сена с того или иного участка (неопределённой меры) на число, выражающее средний сбор сена с одной десятины лугов точно такого же качества и выведенное из ряда соответствующих показаний местных жителей. Полученное при делении частное показывало приблизительную и наиболее вероятную площадь (в десятинах) данного сенокосного участка. Понятно, что подобное исчисление площади сенокоса возможно только в том случае, если в руках исследователя накопилось достаточное число показаний о величине укоса с одной десятины на лугах данного качества.

При отсутствии плановых данных площадь пашни определялась по количеству высеваемых семян, площадь сенокоса — по сбору сена со всего данного участка, площадь усадебных земель в селениях — по среднему размеру дворового места, сада и огорода, площадь лесных земель определялась обыкновенно путём исключения из общего числа десятин всей доброй земли площади всех прочих угодий. Вычисленные таким образом величины обычно проверялись путём сопоставления с несомненно или приблизительно верными плановыми данными, относящимися к соседним владениям, и иными подобными косвенными приёмами.

Собранный материал вообще подвергался систематической проверке и затем разрабатывался. Результаты исследования по каждому данному уезду публиковались в поуездных монографиях, имевших общее заглавие: «Материалы к оценке земель Нижегородской губернии. Часть экономическая».

При разработке оценочных данных прежде всего приходилось устанавливать площадь земель в уезде по данным местного исследования, сопоставлять эти данные с наиболее достоверными сведениями о площади земли, основанными на данных генерального и специального межевания, и производить так называемый земельный учёт.

Для этого все земельные владения, находящиеся в пределах одной и той же дачи специального или генерального межевания (если дача специально ещё не размежёвана), соединялись для подсчёта общей площади земель в одну территориальную группу, которую принято называть учётной дачей. К сожалению, в большинстве случаев учётную дачу приходилось составлять из нескольких смежных между собою дач специального или генерального межевания, т.к. в некоторых случаях оказывалось невозможным приурочить то или иное отдельное владение точно к той или иной отдельной межевой даче. Близкое совпадение полученной итоговой цифры площади всех землевладений, входящих в состав данной учётной дачи, с площадью этой земли по специальному или генеральному межеванию показывало, что цифры общей площади современного землевладения обладают значительной степенью достоверности. Когда же обнаруживалось значительное расхождение в этих цифрах, то тщательно пересматривались все сведения о пространстве каждого землевладения, входящего в состав рассматриваемой учётной дачи, опрашивались знающие люди и т. п. Вообще, применялись все доступные для исследователя средства к выяснению причин значительной разницы в итоговых цифрах. Результатом большинства подобных дополнительных изысканий являлись поправки в цифрах площади того или иного владения, причём эти поправки обосновывались солидными прямыми или косвенными данными. Но в некоторых случаях причины значительной разницы между цифрами межевания и собранными на местах цифрами о площади отдельных владений всё-таки остались невыясненными. По таким сомнительным дачам земство может или произвести в будущем инструментальную съёмку, или выждать случая, когда владельцы произведут межевание за свой счёт, или прибегнут к какому-либо иному способу для выяснения истинного количества земель.

Благодаря указанным выше приёмам проверки земель в уездах Нижегородской губернии, статистическим отделением были открыты земли, до того времени ускользавшие от обложения, а с другой стороны, оказались такие земли, которые облагались в двойном, а в некоторых случаях даже в тройном количестве.

Для оценки все земли каждого уезда были распределены на следующие хозяйственные угодья: 1) пашня, 2) сенокос, 3) усадьба, 4) выгон, 5) лес и 6) кустарник. Земли каждого угодья распределялись затем на отдельные разряды, и для каждого разряда высчитывалась средняя доходность 1 десятины. Способы оценки отдельных видов угодий, применявшиеся статистическим отделением, губернская управа сжато изложила в докладе об общем распорядке оценочных работ в губернии. Этот доклад представлен в 1894 г. губернской оценочной комиссии на основании высочайше утверждённых 8 июня 1893 года правил оценки недвижимых имуществ для обложения земскими сборами.

В этом докладе способы оценки земель изложены таким образом:

а) Оценка пашни. Установление разрядов пахотных земель делается, как отмечается в докладе управы, по естественным (почвенным и топографическим) свойствам. В основание исчисления средней доходности земель каждого разряда положены данные оценочно-экономического исследования.

Пахотная территория каждого уезда (для установления оценочных разрядов пашни) распределяется первоначально на известное число пахотных районов. В состав каждого из этих районов входят такие смежные между собой владения или части владений, которые представляются однородными по своим естественным (почвенным и топографическим) условиям. Величина районов и их число в каждом уезде неодинаковы — в зависимости от бóльшей или меньшей пестроты почв и от различной комбинации крупных и мелких владений. Вообще, в один район соединяются владения с однообразными почвами или такие, в которых два-три типа почв находятся в близких пропорциях, например: долинный чернозём, безусловно, преобладает, долинный чернозём пополам с коричнево-тёмными и коричнево-серыми суглинками, супеси с известным процентом суглинков и глинистых песков и т. д. Отдельные владения, по возможности, не дробятся между районами, а относятся целиком к тому или другому району. Только в крайних случаях резко различающиеся между собой части одного владения распределяются между смежными районами. Районы, одинаковые по достоинству почвы, — как смежные между собой, так и лежащие в разных частях уезда — соединяются в один оценочный почвенный разряд.

Таким образом, каждый почвенный разряд представляет собой группу владений (или частей владений) данного уезда, пахотные земли которых равноценны по своим естественным свойствам.

По каждому из уездов губернии составляется: 1) подробная почвенная карта (в двухвёрстном масштабе) с нанесением на неё всех пахотных районов и, по возможности, отдельных владений внутри этих районов, и 2) порайонное описание пахотных земель (в почвенно-топографическом отношении).

Исчисление средней доходности одной десятины пашни каждого почвенного (оценочного) разряда делается на основании следующих данных:

1) о роде и средней пропорции высеваемых в озимом и яровом поле растений;

2) о средней (нормальной) урожайности каждого из этих растений;

3) о средних ценах на продукты полеводства;

4) о средней стоимости возделывания высеваемых растений.

При определении величины средней доходности принимаются в соображения средние обычные условия полеводства и обычный для данной местности уровень земледельческой техники. Поэтому все расчёты исходят из наиболее распространённого в губернии трёхпольного севооборота и таких способов возделывания пашни, которые обычны в среднем крестьянском хозяйстве.

По отношению к родам возделываемых растений — для озимого поля принимаются в расчёт только посевы ржи (т. к. озимая пшеница высевается только в немногих местностях и в относительно незначительных размерах). Для определения доходности яровой десятины берутся главнейшие виды растений, возделываемых в том или другом уезде, или в той или другой местности данного уезда.

Валовой доход с одной десятины, засеянной каждым из возделываемых растений, исчисляется через умножение среднего чистого сбора продуктов, получаемых с десятины, на стоимость одного пуда по местным ценам. Средний чистый сбор зерна определяется за вычетом из среднего валового сбора того количества зерна, которое требуется на обсеменение одной десятины. Что касается среднего валового сбора, то он определяется на основании так называемой нормальной урожайности тех или других растений. Под нормальной урожайностью подразумевается такая величина урожаев, которую приносили бы пахотные земли данной местности или данного почвенного разряда при условии применения к ним одинаковых средних условий обработки. «Нормальная» урожайность может быть, таким образом, выше или ниже действительных средних урожаев. Если при обработке пашни в том или ином хозяйстве прилагаются усовершенствованные орудия, лучшие приёмы земледельческой техники, вообще затрачивается труд и капитал в размерах выше средних, обычных, то и действительная урожайность в данном хозяйстве будет выше нормальной. Но при исчислении среднего дохода от земли в этом хозяйстве для оценочных целей, во всяком случае, принимается в расчёт не действительная, а средняя, нормальная для земель данного качества величина урожаев. Наоборот, для таких хозяйств, в которых обработка земли стоит ниже обычного среднего уровня, нормальная урожайность будет выше действительной. В работах статистического отделения губернской управы за нормальную принимается такая величина урожаев, которая получается с земель данного качества в крестьянском хозяйстве при средних в данной местности (уезде или части уезда) приёмах земледельческой техники и при средних размерах приложения удобрения. На определение такой нормальной урожайности обращалось главное внимание в оценочных работах отделения, относящихся к пахотному хозяйству. Практиковавшиеся при этом приёмы и способы, а также сам ход исчисления нормальной урожайности по каждому уезду подробно изложены в печатных сборниках «Материалов к оценке земель Нижегородской губернии. Часть экономическая».

Величина чистого денежного дохода с одной десятины получается через отчисление из суммы валового дохода величины издержек производства хлеба. Издержки производства при оценочных исчислениях статистического отделения принимались — так же, как и урожайность — средние, нормальные, при предположении, что вся пашня обрабатывается наймом, что приёмы её обработки (орудия, род и число работ по подготовке пашни, уходу за растениями и т. д.) применяются средние, обычные в крестьянском хозяйстве и что стоимость труда соответствует местным средним ценам. Средняя чистая доходность вычислялась отдельно для десятины озимой (занятой рожью) и для десятины яровой — сначала для каждого из возделываемых главных хлебов отдельно и затем для средней яровой десятины, принимая в соображение известную среднюю пропорцию различных хлебов в яровом посеве; сумма средней доходности озимой и средней яровой десятины, разделённая на 3, давала среднюю доходность 1 круговой десятины пашни при трёхпольном севообороте.

б) Оценка сенокосов. Для оценки сенокосных земель применяются приёмы, аналогичные описанным выше приёмам исчисления доходности пашни. Во-первых, все сенокосные земли каждого уезда разделяются на известное число луговых районов, в состав каждого из которых входят сенокосные участки, однородные по своим естественным свойствам и смежные по географическому положению. Так, луговые районы составляются отдельно для сенокосов: 1) речных, 2) суходольных, овражных и полевых, 3) лесных, 4) болотных. Поймы больших рек разбиваются на несколько районов, мелкие речки соединяются в один район по нескольку. При распределении суходольных районов учитываются почвенные условия местностей, среди которых они находятся и т. д. Во-вторых, для каждого района составляется характеристика сенокосов с указанием топографических условий, орошения, видов произрастающих трав и их качества и т. д. и вычисляется средняя величина укоса сена. В-третьих, все луговые районы соединяются в несколько групп (или оценочных разрядов) по степени их производительности и по качеству получаемого с них сена. В этом последнем отношении устанавливается два класса. Травы, известные под названием сладких, «едких», отнесены к I-му классу; травы жёсткие, кислые — ко II-му. В-четвёртых, для сенокосов каждой группы оценочного разряда (по производительности) и каждого класса (по качеству трав) вычисляется средняя доходность одной десятины, принимая в расчёт: а) среднюю величину издержек по уборке одной десятины сенокоса наёмным трудом. Контрольными данными для проверки полученных таким образом выводов могут служить средние арендные цены сенокосов, которые вычисляются (так же, как и данные об укосе) по каждому луговому району и в среднем по каждой группе таких районов.

в) Оценка лесов. Определение доходности лесных угодий сопряжено, как известно, с особыми затруднениями, т. к. в громадном большинстве лесовладений правильного лесного хозяйства не существует и достаточных данных для точного учёта доходности этого хозяйства не имеется.

В работах статистического отделения губернской управы в основание оценки лесов положены выводы об их нормальной доходности. Под «нормальным» доходом от лесных дач разумеется такой доход, который они могут приносить при предположении известных средних условий лесного хозяйства и сбыта лесных материалов. Нормальный доход определяется по следующим данным:

Во-первых, о продажных ценах древесной массы;

Во-вторых, о среднем содержании такой массы на одну десятину спелого леса (в том возрасте, в котором он идёт на продажу);

В-третьих, о принятых оборотах рубки леса;

В-четвёртых, о средних размерах издержек на охрану и управление лесных дач.

Исчисление нормальной доходности леса по указанным основным элементам ведётся разными способами, в зависимости от условий лесовладения и лесного хозяйства в разных уездах губернии. В тех уездах, где расположены крупные лесные казённые дачи, по отношению к которым имеются достаточно полные и точные данные о подесятинных продажах, — эти данные являются главным, основным материалом для определения нормальной доходности лесов. На основании подробного анализа продажных цен за известный ряд лет выводится сначала средняя стоимость одной кубической сажени древесной массы каждой главной породы в различных местностях данного уезда, находящихся в разных условиях по отношению к сбыту лесных материалов. Затем, принимая в расчёт средний запас древесной массы, определяется средняя продажная стоимость одной десятины, а через разделение этой стоимости на числа, соответствующие принятым оборотам рубки, — средняя доходность одной десятины леса (данной породы, в данном оценочном районе). В уездах, где площадь казённых дач незначительна и где нельзя собрать достаточно систематических сведений о продажных ценах леса на сруб, стоимость одной десятины леса определяется косвенным путём — по средним продажным ценам тех лесных материалов, на которые идёт лес, и по среднему выходу этих материалов из одной десятины спелого леса. Так, в тех местностях, где лесное хозяйство ведётся, главным образом, на дровяной лес, стоимость десятины леса исчисляется по средним продажным ценам на дрова, с одной стороны, и по среднему выходу дров с одной десятины леса в возрасте, годном для эксплуатации, — с другой. Величина средней валовой доходности одной десятины и в этом случае определяется разделением средней стоимости десятины на число лет, соответствующее принятому для каждой породы обороту рубки при эксплуатации леса на дрова.

Выводы средней нормальной доходности одной десятины леса устанавливаются или общие для всех лесов данного уезда, или раздельно для разных пород леса и для разных местностей уезда. В уездах, из которых лес вывозится, лесные районы намечаются по расстоянию дач от сплавных путей. Там, где лес идёт на местное потребление, при распределении дач по районам принимается в соображение населённость местностей, к которым прилегают или внутри которых находятся эти дачи и вообще их положение по отношению к главным пунктам местного сбыта. Для определения чистого дохода лесного хозяйства из полученных вышеуказанными способами величин валового дохода одной десятины вычитаются издержки по охране и администрации дач, попадающие в среднем на одну десятину леса^[4].

г) Оценка остальных видов земельных угодий. Земли, отнесённые к выгонам, не подвергаются самостоятельной оценке. Их доходность, по принятой в оценочных работах статистического отделения системе, приравнивается к доходности сенокосов низшего разряда.

Что касается земель усадебных, то в общем правиле и для этих земель не устанавливается специальных оценочных норм. Доходность усадьбы приравнивается к доходности пашни в соответствующих районах. Только для одной части усадеб — для земель, занятых специальными культурами, приносящими самостоятельный доход (промысловые сады, огороды, конопляники), — может быть принята особая, самостоятельная оценка. Нормы доходности одной десятины усадебных земель этой категории вычисляются по соображению с видами возделываемых на них растений, средней их производительностью, продажными ценами получаемых продуктов и величиной необходимых издержек по возделыванию упомянутых растений, а также по соображению с арендными и продажными ценами на усадебные земли, занятые специальными культурами.

Из вышеизложенного видно, что при оценочно-экономическом исследовании Нижегородской губернии, выполненном статистическим отделением губернской земской управы, распределение земель всех владений по оценочным разрядам делалось одновременно с установлением этих разрядов. Сами оценочные разряды намечались путём группировки отдельных владений (каждое из которых было подвергнуто особому описанию при производстве статистического обследования) сначала по пахотным, луговым и лесным районам, а затем по оценочным разрядам, составленным из всех районов, находящихся в одинаковых условиях по отношению к доходности данного угодья. Таким образом, главный признак для разнесения земель отдельных владений по установленным оценочным разрядам есть признак территориальный. Принадлежность к тому или другому разряду определяется нахождением данного владения в том или другом пахотном, луговом или лесном районе. Поскольку каждый район представляет собой обособленную территориальную единицу, границы которой могут быть обозначены на карте, то отнесение к таким районам отдельных владений (раз географическое их положение определено) не может представить особых затруднений.

Материалы по оценке земель по большинству уездов Нижегородской губернии уже напечатаны, а по остальным собраны и заканчиваются печатанием или разработкой и в настоящее время приступлено к погубернскому своду всех этих материалов.

Все работы губернского земства по определению ценности и доходности земель, хотя и произведены земством до времени издания вышеупомянутого закона 8 июня 1893 года об оценке недвижимых имуществ, подлежащих обложению земскими сборами, но, тем не менее, отвечают требованиям этого закона. Уездным земствам придётся лишь дополнить собранные статистическим отделением материалы сведениями о тех переходах земельной собственности, которые произошли в последние годы, и затем собрать некоторые дополнительные сведения о тех лесных дачах, где установлен план лесного хозяйства, утверждённый лесоохранительным комитетом.

Кроме земель земскому обложению подлежат ещё городские недвижимые имущества, фабрики, заводы и мелкие промышленные заведения. Сведения о городских недвижимых имуществах собраны^[5] статистическим отделением в течение лета и осени 1895 г. и в настоящее время разрабатываются. Сбор сведений о промышленных заведениях, фабриках и заводах будет закончен в самом ближайшем времени.

Выше было замечено, что работы по исследованию ценности и доходности земель производились губернским земством настолько подробно, чтобы результатами работ могло воспользоваться не только губернское земство, но и уездные земства для раскладки земских сборов между отдельными плательщиками. Вскоре после выхода в свет первых выпусков по оценочно-экономическому исследованию отдельных уездов, два уездных земства — Макарьевское и Княгининское — применили у себя добытые исследованием данные к переоценке недвижимых имуществ на новых основаниях. Переоценка же предметов земского обложения в прочих уездных земствах задержалась вследствие появившихся в то время в газетах слухов о предстоящем изменении закона об оценке недвижимых имуществ, которое, действительно, затем и состоялось 8 июня 1893 года. По прежнему закону об оценке недвижимых имуществ не требовалось применения для всех уездов губернии вполне одинаковых оснований для оценок, и каждое уездное земство пользовалось в этом отношении значительной долей самостоятельности. Между тем, новый закон 8 июня 1893 года требует, чтобы основания для оценки недвижимых имуществ были одинаковы для всех уездов губернии.

Таким образом, частичная переоценка имуществ по отдельным уездам, не согласованная строго с переоценкой имуществ во всех прочих уездах губернии, ныне представляется не вполне практичной. Поэтому в настоящее время губернской управой производится общий свод всех оценочных данных для выработки новых оснований оценки недвижимых имуществ во всех уездах губернии. Хотя при предстоящей общей переоценке недвижимых имуществ во всей губернии и придётся, вероятно, несколько изменить по Макарьевскому и Княгининскому уездам те оценочные нормы, которые были установлены последними переоценками, произведёнными на основании данных, собранных статистическим отделением губернской управы, но изменения эти будут несущественными и потребуют со стороны уездных земств лишь весьма незначительных денежных расходов.

Оценка недвижимых имуществ, произведённая в Макарьевском и Княгининском  уездах на основании оценочно-экономических исследований губернского земства, внесла существенные перемены в распределение земских сборов между отдельными плательщиками. Особенно отчётливо это видно в раскладке Макарьевского земства. По старой раскладке все земли этого уезда делились только на следующие 6 разрядов: 1) поёмные покосы; 2) глинистые земли, куда входили усадьба, пашня, покосы (кроме поёмных) и выгоны; 3) песчаные земли с таким же составом угодий; 4) лес в нагорной части уезда; 5) лес в заволжской части уезда и 6) кустарник и кустарные поросли. По новой же оценке все земли, прежде всего, разделены на шесть угодий (усадьба, пашня, покос, выгон, лес и кустарник), и каждое угодье (кроме кустарника) разделено, в свою очередь, на оценочные разряды. Так, например, усадьба разделена на четыре разряда, покос — на пять и т. д., так что по новой раскладке всего принято для земель 28 разрядов вместо прежних 6. По прежней раскладке самым ценным угодьем считались поёмные луга, оценка десятины которых достигала 23 руб. 93 коп. По новой же раскладке покосы оценены от 1 руб. 90 коп. (болотные) до 24 р. 40 коп. за десятину, а самой ценной землёй оказались усадебные земли первого разряда (промысловые сады), которые оценены по 150 руб. за десятину. Ещё более заметна разница в распределении податного бремени по старой и новой оценке недвижимых имуществ при сравнении обложения земель по двум крупным местностям Макарьевского уезда — нагорной части уезда и заволжской — луговой, как это видно из изданной в 1891 году Макарьевской уездной земской управой брошюры «Новое основание раскладки уездного земского сбора по Макарьевскому уезду». При общей сумме земского сбора на уездные потребности в 88 тыс. руб. (по новой раскладке), земский сбор с земель заволжской (беднейшей) части уезда уменьшился приблизительно на 7.000 руб. От новой раскладки надельные земли выиграли в обложении до 4.000 руб., а частновладельческие — до 500 руб. Причём вся эта сумма упала на земли казны и частью на торгово-промышленные предприятия, которые так же, как и земли, были переоценены уездным земством применительно к их действительной доходности, а также — на жилые дома, стоимостью в 1.000 руб. и дороже^[6]. Подобные же перемены, хотя и не в столь резкой форме, произошли и в обложении недвижимых имуществ в Княгининском уезде, благодаря введению новой системы оценок.

Кроме весьма существенного изменения в обложении отдельных имуществ, новая оценка способствовала также упорядочению в этих уездах учета земель.

К сожалению, недостаток места не позволяет остановиться на этом подробно, и интересующихся этим вопросом мы отсылаем к упомянутому выше докладу Нижегородской губернской земской управы об общем распорядке оценочных работ в губернии. В этом докладе на странице 12 и 13 подробно объясняется принятая названными сейчас уездными земствами система ведения поземельных книг и приложена форма последних.

Мероприятия губернского земства, направленные к поднятию техники сельскохозяйственного промысла в Нижегородской губернии, по времени их осуществления выразились в следующем:

1) в открытии низшей сельскохозяйственной школы первого разряда,

2) в устройстве естественноисторического музея,

3) в учреждении при губернской управе комиссионерства с целью распространения сельскохозяйственных орудий и машин, семян и минеральных удобрений,

4) в установлении агрономической организации, сводящейся в настоящее время к деятельности губернского экономического совета и агрономического отделения при губернской управе.

В ведении агрономического отделения находятся: одно опытное поле, дело по распространению сельскохозяйственных орудий, машин, семян и минеральных удобрений и сельскохозяйственная консультация.

Сельскохозяйственная низшая школа находится в Шутиловской волости Лукояновского уезда, в 40 верстах от г. Лукоянова (сейчас это Первомайский район — И.Б.). Земля, на которой находится эта школа, была завещана генерал-майором Григорьевым приказу общественного призрения на устройство военной богадельни. По нахождению близ деревни Обуховки, эта земельная дача получила название «Обуховской».

Обуховская дача при открытии земских учреждений передана была приказом общественного призрения Нижегородскому губернскому земству, причём в даче числилось по данным приказа 2.329 десятин 1.036 саженей, и оценена она была дворянским депутатским собранием в 18 тысяч рублей.

До передачи этой земли земству она сдавалась в аренду крестьянам по 46,5 коп. за десятину. Хозяйство велось беспорядочно: крестьяне расчищали лес и сеяли, где хотели.

Земство начало своё хозяйство с возбуждения дела о размежевании обуховской дачи, т. к. её границы не были точно установлены. Затем часть находящегося в даче леса, состоящего из осиновой и березовой поросли 12-ти-летнего возраста, в количестве около 270 десятин, была заповедана в 1866 году от порубок, а небольшие перелески, разбросанные по всей даче в количестве около 570 десятин, решено было сдавать в аренду под распашку. К сдаче в аренду предназначалась и остальная пахотная и луговая земля обуховской дачи. Хозяйственное заведывание дачей в начале поручено было Лукояновскому уездному земству, но вскоре перешло в руки губернского гласного, бывшего председателя Лукояновской управы Н. И. Русинова, действующего в качестве уполномоченного губернского земства.

Исключительно арендное хозяйство на обуховской земле велось до 1872 года. Арендная плата, взимаемая за землю, постепенно повышалась: с 1.457 руб. 54 коп. в 1867 году дошла до 2.735 руб. 4 коп. в 1872 г. Однако же губернское земство, не довольствуясь доходами от сдачи земли в аренду, ещё в 1870 году планировало устроить на обуховской земле хутор и завести собственное хозяйство. Впрочем, земство полагало, что «кроме чисто коммерческих целей, хутор впоследствии мог бы служить образцовой фермой для производства опытов над лучшими посевами хлебов и трав. Можно было бы завести улучшенное скотоводство, а со временем устроить сельскохозяйственную школу». Мысль об устройстве хутора осуществилась в следующем 1871 году постановлением губернского собрания: «организовать на обуховской земле хозяйственный хутор на 50 десятин запашки в поле с целью возвысить доходность с этой земли». Организацию хутора принял на себя, по просьбе собрания, Н. И. Русинов.

В течение 1872 года хуторское хозяйство было организовано. Под него отводилось 160 десятин земли, из которых на 152 десятинах было заведено полевое хозяйство при восьмипольном севообороте, а 8 десятин пошли под усадьбу. Остальная земля обуховской дачи по-прежнему предназначалась к сдаче в аренду. Возвели необходимые постройки для помещения лиц администрации, конторы, рабочих и скота; приобрели необходимый мёртвый и живой инвентарь; пригласили управляющего хутором.

Одновременно с открытием хутора в сентябре 1872 года при нём была устроена «выставка сельскохозяйственных продуктов и орудий». Во время выставки состоялась демонстрация плужной пахоты[7].

В течение нескольких последующих лет хозяйство хутора постепенно расширялось и улучшалось. Кроме рабочего скота было заведено стадо крупного рогатого молочного скота. Мёртвый инвентарь пополнялся улучшенными орудиями и машинами.

В 1875 году, по докладу Н. И. Русинова, «главные капитальные затраты на хуторе кончились, и хутор принял вид если не образцовый, то крайне интересный по рациональному ведению многопольного хозяйства».

В 1883 году на губернском собрании был поднят вопрос о степени выгодности хуторского хозяйства на обуховской даче.

Для выяснения этого вопроса губернское собрание назначило комиссию, которая в 1884 году доложила собранию, что «ценность земли обуховской дачи возросла втрое». Хутор и вся земля дачи оценивались комиссией в 77.063 руб. 20 коп., из которых:

17.101 руб. — ценность построек, земляных сооружений и инвентаря;

59.962 руб. 20 коп. — ценность земли (свыше 2000 десятин).

Если из первой цифры исключить 8.486 руб., т.е. количество, которое было затрачено из земских сумм на устройство хутора, а из второй 18.000 руб., т.е. оценочную сумму дворянского депутатского собрания при передаче пожертвованной земли земству, то в итоге получится 50.577 руб. 20 коп. Следовательно, за десятилетнее существование хутора стоимость земли обуховской дачи возросла на 50%.

Одновременно с выяснением вопроса о доходности хуторского хозяйства поднят был губернским земством по инициативе Н. И. Русинова и вопрос об учреждении при обуховском хуторе сельскохозяйственной школы. Губернское собрание 1883 года постановило имеющийся у Н. И. Русинова проект устройства сельскохозяйственной школы отпечатать, разослать гласным и уездным управам и внести его в будущее губернское собрание. В 1884 году названный проект решено было для рассмотрения и представления по нему заключений сдать в комиссию, а в 1885 г. губернским собранием обсуждался доклад этой комиссии по устройству сельскохозяйственной школы. В докладе комиссии в основание проекта школы было положено утверждённое нормальное положение о низших сельскохозяйственных школах, т. к. земство рассчитывало воспользоваться правительственной субсидией. Комиссия высказалась за школу первого разряда «в тех видах, что при бóльшем развитии учащихся возможна наиболее серьёзная постановка курса». Губернское собрание с докладом комиссии согласилось и постановило содержание школы отнести на доходы с обуховского хутора, а возможный недостаток дополнить из общих средств губернского земства. В министерство государственных имуществ было послано ходатайство о субсидии. В 1886 году министерство дало своё согласие на открытие сельскохозяйственной школы и на отпуск пособия в размере 2.500 руб., если не будет при школе приготовительного класса, и 3.000 руб. — при открытии и с организацией этого класса. Собрание постановило устроить школу с приготовительным классом и на открытие её ассигновать 6 тысяч рублей из доходов с обуховского хутора, а при недостатке их — из запасного капитала, с возвратом по смете.

В 1887 году губернское земство заключило с департаментом земледелия и сельской промышленности договор, по которому земство обязывалось на обуховском хуторе устроить низшую сельскохозяйственную школу первого разряда имени генерала Григорьева, с однолетним приготовительным классом при ней, под названием «Григорьевской», и содержать эту школу за свой счёт в течение 12-ти лет, а департамент обязывался отпускать по 1-е декабря 1899 года по 3 тысячи рублей ежегодно в пособие на содержание школы. Количество учеников школы, согласно договору, должно достигать не менее 80 человек и не более 30 учеников в одном классе.

Григорьевская школа была открыта 23 октября 1887 года. По уставу школы, она имеет целью «распространение в народе, преимущественно путем практических занятий по сельскому хозяйству вообще и в частности по скотоводству, садоводству и огородничеству, а также по ремеслам: столярному, плотничному и кузнечному»[8].

Курс обучения в Григорьевской школе продолжается три года и разделяется на три класса. Он состоит из теоретического изучения предметов и соответствующих цели заведения практических занятий. Кроме того, при школе имеется однолетний приготовительный класс, в котором проходится отчасти курс двухклассных сельских училищ, пополняемый затем в специальных классах школы.

В школу принимаются ученики-работники всех сословий, преимущественно имеющие отроду не менее 15 лет, а в виде исключения — не менее 14 лет, а в приготовительный класс — не менее 13 лет. От поступающих в приготовительный класс требуется знание общеобразовательных предметов в объёме курса начальных народных училищ, а от поступающих в 1-й класс сельскохозяйственной школы — знание тех же предметов в объёме курса двухклассных сельских училищ.

Поступающие в школу ученики в течении первого учебного года одеваются за свой счёт. Все ученики получают содержание от школы. Допускаются пансионеры (окончившие пансион — И.Б.), размер платы с которых установлен губернским земством по 100 рублей в год.

С 1890 года губернским земством учреждена одна стипендия в память умершего гласного Н. И. Русинова. С 1 октября 1893 года учреждено при школе пять стипендий Лукояновским уездным земством и с 1895 года — две стипендии Горбатовским и одна Макарьевским уездными земствами Нижегородской губернии.

Школа составляет нераздельное цельное хозяйство с обуховским хутором, на котором она находится. К моменту открытия школы собственным инвентарём хутора обрабатывалось около 300 десятин. К 1896 году культурная площадь хутора увеличилась до 650 десятин. Остальная земля обуховской дачи обрабатывается испольно и сдаётся в аренду.

На хуторских полях ученики знакомятся с возделыванием различных полевых растений, а также и с производством посевов новых сортов сельскохозяйственных и технических растений и применением различных удобрительных туков.

Хозяйством имения заведует управляющий школой, в помощь которому по заведыванию хутором назначен преподаватель специальных предметов в школе. Имеющийся в школе садовник, кроме практических занятий с учениками, взял на себя теоретическое преподавание огородничества, садоводства и пчеловодства.

Почва обуховской дачи — переходная от суглинка к супеси. На ближайших рынках требуются, главным образом, зерновые хлеба — рожь, овёс, просо, гречиха; из технических — лён и конопля.

Главная отрасль хозяйства — полеводство, второстепенные — скотоводство и молочное хозяйство. Для учебных целей заведены при школе огород, сад и пчельник.

Система полевого хозяйства — зерновая с посевом трав. Севооборот девятипольный: пар удобренный, рожь, яровое с травой, трава, трава, пар выгонный, рожь, яровое, яровое. Возделываются: озимая рожь, из яровых — преимущественно овёс, затем просо, гречиха, горох, вика, чечевица, лён, пшеница, полба; из трав — красный клевер, тимофеевка, шпергель; из корнеплодов — картофель. Отношение кормовых растений к зерновым — как 2 : 5. Паровой клин удобряется смешанным навозом. Потребность хозяйства в удобрении весьма значительна, так что имеющегося в хозяйстве навоза недостаточно. Навоз сохраняется в хлевах под животными; в течение зимы время от времени производится полное его переворачивание. Часть навоза на паровое поле вывозится зимой и складывается в большие кучи (возов 150-200), которые переслаиваются и по завершении кучи сильно обваливаются снегом. А остальная бóльшая часть вывозится в конце мая и в начале июня. По растряске навоза он тотчас же запахивается плугами.

Рабочим скотом служат лошади. К 1896 году их было 83, вместе с молодняком. Порода лошадей простая русская. С недавнего времени для улучшения качества рабочего скота берутся на хутор на случной период жеребцы из починковской казенной конюшни[9].

Пахота производится одно- дву- и трёхлемешными плугами, запашниками и экстирпаторами. При заделке семян и уборке картофеля употребляются и сохи. Боронование производится деревянными и железными говардовскими боронами. Посев машинный разбросный и рядовой. Уход за растениями во время роста состоит, главным образом, в полотье (прополке — И.Б.) и окучивании. Молотьба производится штифтовой с соломотрясом молотилкой при восьмиконном приводе. Очистка и сортировка семян производится на конной веялке, ручной колонистской веялке и на ручной сортировке Вараксина. Сушка зерна — на зерносушилке системы Аккермана. Зерно сохраняется в обыкновенных деревянных амбарах, а корнеплоды — в особо устроенных подвалах.

Уборка сена состоит в переворачивании в рядах, копнений и укладке в стога.

Имеющийся при хуторе лес в количестве около 250 десятин, состоит, главным образом, из лиственных пород (березы и осины) и служит для топлива и частью для мелких поделок.

При хуторе имеется крупный рогатый скот с целью получения молока. К 1896 году было 114 голов, вместе с молодняком. Порода скота местная русская, улучшенная с помощью покупных хороших быков — полукровных голландских и симментальских. Овцы романовской породы. Имеется баран соут-доун, служащий при скрещивании с романовскими овцами для получения метисов, отличающихся лучшими качествами шерсти. К 1896 году овец, включая и молодняк, было 92 головы. Свиньи — полукровки, полученные от скрещивания простой русской породы с йоркширской; к 1896 году было с молодняком 92. Скот помещается в тёмных денниках на навозе. Зимний корм — яровая и отчасти ржаная солома, мякина и в небольшом количестве сено; корм в виде резки посыпается ржаной, чечевичной или овсяной мукой и жмыхами. Для запаривания соломенной резки употребляется деревянный самовар. Свиньям скармливается разваренный картофель, жмыхи, отбросы сыроваренного производства и в небольшом количестве, при откорме, зерновые хлеба.

Пастбищем служат паровой и выгонный клины, а также и лесные невырубленные участки.

В 1895 году средняя годовая удойливость равнялась 100 ведрам молока.

Молоко перерабатывается на сыр и масло. В 1895 году на сыр бакштейн и голландский переработано было 3.030,8 и на масло 510,8 ведер. Бракованный скот забивается на мясо, которое наряду с шерстью и отчасти кожей используется в своём хозяйстве.

При хуторе имеются огород и сад, все работы на которых производятся почти исключительно учениками. Под огород отведено около 4 десятин.

Сад заведён с весны 1888 года на пространстве около 2 десятин; с 1895 года ещё прибавлено под сад 1,5 десятины. При саде — древесный питомник.

С 1889 года заведён пчельник. К концу 1895 года было налицо 38 семей, из которых часть помещается в колодных ульях (5), главным же образом, в рамочных: улучшенных колодных (6), подстановочных Богданова (2), шведских (6), видоизменённых в школе шведских (12), стояке и лежаке Борисовского (2), видоизменённых в школе стояках Борисовского (2), стояке Берлепша и англо-американском, и одна семья в подвешенном улье, облегчающем наблюдения за состоянием взятка. Большая часть ульев — работы школьной мастерской.

Описанное хуторское хозяйство и служит в летнее время, а частью и зимой, ареной для практических занятий учеников. В 1895 году учениками школы (около 50 человек) было отработано в хозяйстве хутора, за круглый год, 3.140 дней, причём, по наблюдениям за их работами, около 45% учеников могли бы заменить при сельскохозяйственных работах взрослого рабочего, остальные же — полурабочего.

Летние сельскохозяйственные работы происходят преимущественно в поле (пахота, боронование, посев, уборка сена, хлебов и проч.), в саду, огороде и на пчельнике.

На скотном и конном дворах, при уходе за скотом, ученики занимаются кастрацией жеребцов, бычков, барашков и боровков, а также лечением больных животных под руководством земского ветеринарного врача. Ученики старшего класса, кроме ухода за больными животными в хозяйстве хутора, лечат животных, приводимых окрестными крестьянами, а также отпускаются для осмотров и лечения больных животных на месте, по просьбе как крестьян соседних сёл и деревень, так и соседних землевладельцев.

В молочной ученики работают на сепараторе Лаваля, занимаются маслоделием и сыроварением под руководством сыровара. Рабочих часов в день в летнее время определено для приготовительного и первого классов 10 часов, а для второго и третьего — 12 часов.

В зимнее время, с 1-го октября по 1-е апреля, практические занятия учеников, кроме исполнения хуторских хозяйственных работ, состоят в работах по кузнечному, столярному и плотничному ремеслам под руководством мастеров. В кузнице делают гвозди, бороны, зубья и прочие мелкие поделки, а также учатся производить спайку и сварку железа, ремонтировать земледельческие орудия, делать топоры, молотки, долота, сошники, подковы и ковать лошадей. В столярной и плотничной ученики ремонтируют и делают вновь недостающую классную мебель, ремонтируют и делают новые рамы для школьных и хуторских зданий, а также принимают участие в ремонте земледельческих орудий, машин и проч. На зимние практические работы назначается по 4,5 часа в день.

Бóльшая часть зимнего времени посвящается теоретическому изучению преподаваемых в школе предметов. Из общеобразовательных предметов в школе преподаются Закон Божий, русский язык, арифметика и геометрия, география, история и естествоведение; из специальных — земледелие, скотоводство и молочное хозяйство, лесоводство, сельскохозяйственная экономия и счетоводство, землемерие, огородничество, пчеловодство, скотоврачевание и законоведение.

Стоимость ежегодного содержания школы со времени её открытия видна из следующей таблицы:

Стоимость обучения и содержания одного ученика в год губернскому земству, считая с 1889/90 учебного года, когда состоялся первый выпуск учеников, показана в следующей таблице:

О количестве учеников, приходящемся на один год, можно судить по следующим данным:

Эти 46 человек по сословиям родителей распределяются так:

По данным, собранным относительно 41 человека из окончивших курс Григорьевской школы за пять лет, с 1890 г. по 1894 г. включительно, о роде их занятий в настоящее время, оказываются следующие результаты:

— сельским хозяйством занимаются 24 человека, причём большинство из них служит в имениях частных лиц, трое на сельскохозяйственной службе земства Нижегородской губернии, один занимается своим крестьянским хозяйством и один продолжает сельскохозяйственное образование (в Пензенском училище садоводства);

— 4 человека состоят учителями земских школ;

— 2 человека служат при волостных правлениях (волостным писарем и писцом);

— 7 человек отбывают воинскую повинность;

— род занятий остальных 4 человек не известен.

Таким образом, из 30-ти человек, род занятий которых известен и которые не состоят на воинской службе, 80% занимаются сельским хозяйством, 13% преподают в сельских школах и 7% занимают должности при волостных правлениях. Из них в пределах Нижегородской губернии служат 23 человека, т.е. около 76,5%.

Постановлением губернского собрания 1893 года Григорьевская сельскохозяйственная школа и обуховский хутор переданы в ведение экономического совета при губернской управе, которому поручено согласовать эти учреждения с общей агрономической организацией[11].

Собрание минувшего 1895 года избрало особую комиссию для выяснения положения дела по обуховскому хутору и школе и для проектирования могущих понадобиться реформ в их устройстве.

Комиссия выработает, вероятно, план введения школы и хутора в связи с общей земской экономической организацией Нижегородской губернии.

Естественноисторический музей Нижегородского губернского земства открыт в 1885 году. В основу музея были положены почвенно-геологические коллекции, собранные профессором Петербургского университета В. В. Докучаевым и его сотрудниками (В. П. Амалицким, П. Ф. Бараковым, Н. Н. Бурмачевским, П. А. Земятчинским, Ф. Ю. Левинсоном, Н. М. Сибирцевым и А. Р. Ферхминым) во время исследования Нижегородской губернии в 1882-84 гг. Тогда же в музей поступили ботанические коллекции, собранные экскурсантами Петербургского общества естествоиспытателей В. И. Аггеенко, А. И. Красновым и Э. А. Нидергофером. В течение десятилетнего существования музея коллекции его значительно пополнились. Так, при более детальном почвенном исследовании, произведённом при оценочно-статистических работах по губернии Н. М. Сибирцевым, Н. А. Богословским, А. П. Храповицким, С. З. Образцовым, а также отчасти и земскими статистиками, было добавлено ещё несколько тысяч почвенных образцов.

Затем несколько позднее приступили к устройству зоологического отдела, при участии хранителя зоологического кабинета в Казанском университете Э. Д. Пельцам и петербургского зоолога Н. А. Верпаховского. Первый собрал коллекцию птиц, а второй — рыб, пресмыкающихся и земноводных.

В настоящее время в музее имеются следующие коллекции:

1) геологическая, состоящая из образцов горных пород и окаменелостей разных местностей Нижегородской губернии;

2) коллекция полезных ископаемых, встречающихся в губернии;

3) почвенная коллекция;

4) зоологическая коллекция рыб, пресмыкающихся, земноводных, птиц, некоторых млекопитающих, насекомых и моллюсков;

5) гербарий растений Нижегородской губернии;

6) коллекция семян крестьянских и владельческих хлебов;

7) образцы «голодного хлеба», которым питалось население губернии в 1891 году;

8) модели земледельческих крестьянских орудий.

Кроме того, имеются почвенные и геологические карты губернии и уездов, картины типичных геологических разрезов, картограммы урожаев главных хлебов в разные годы, картограммы распространения вредных насекомых и проч.

При музее имеется библиотека, состоящая приблизительно из 700 томов книг — преимущественно по общему и прикладному естествознанию.

Кроме того, в музее имеется лаборатория, служащая для анализа почв, горных пород и т. д.

По первоначальному проекту главная задача музея состояла в изучении естественной истории края, применительно, конечно, к интересам земства. В течение своего десятилетнего существования музей, по мере возможности, служил этой задаче. При экономических исследованиях этой губернии были произведены и дополнительные почвенно-геологические исследования, в которых принимали деятельное участие заведующие музеем. Ими же был разработан собранный материал и составлены естественноисторические описания уездов (в экономических частях сборников), а также детальные почвенные карты уездов в двухвёрстном масштабе.

В последнее время, ввиду крайней недостаточности сведений о климате Нижегородской губернии, музеем организована местная метеорологическая сеть, объединившая добровольных наблюдателей природы, рассеянных по губернии. Музеем выработана инструкция для наблюдения погоды, и всем желающим высылаются бланки, так называемые дневники погоды. Ежемесячно музей получает 30 — 40 таких дневников со сведениями о температуре воздуха, облачности, силе и направлении ветра, осадках и других явлениях природы. Затем, музеем организованы точные наблюдения над снежным покровом и осадками. В настоящее время в губернии имеется 17 земских дождемерных станций, которые, вместе со станциями физической обсерватории (13), присылают свои наблюдения также ежемесячно в музей.

Зимой наблюдается глубина снежного покрова в 25 — 30 пунктах.

Все получаемые метеорологические сведения обрабатываются в музее и публикуются частью в виде метеорологических бюллетеней, преимущественно же в виде очерка погоды в сельскохозяйственных обзорах губернии, выпускаемых ежегодно.

Вредные насекомые, появляющиеся в губернии, также изучаются в музее. Причём нередко заведующий командируется в наиболее пострадавшие местности для изучения на месте повреждений и указания мер борьбы. По тому же вопросу составляются популярные брошюры и инструкции. Далее, при музее производятся, по поручению агрономического отделения губернской управы, а также и других учреждений и частных лиц, исследования качества семян, определяются образцы почв, горных пород и вообще даются различные указания по вопросам прикладного естествознания всем обращающимся в музей.

 На содержание музея ежегодно ассигнуется 1.950 рублей, которые распределяются таким образом: жалование заведующему 1.000 руб., содержание лаборатории 150 руб., на книги 100 руб., мелкие канцелярские расходы 50 руб., на экскурсии заведующего 300 руб., наём служащих, мебель и др. расходы по содержанию коллекций 350 руб.

В последние годы к этим расходам присоединились ещё расходы на снабжение наблюдателей метеорологическими инструментами, на печатание бланков, инструкций и прочее — до 300 руб. ежегодно.

Музей помещается в настоящее время в обширном здании, причём собственно под музеем занято 3 больших комнаты и две комнаты заняты лабораторией, кабинетом заведующего и библиотекой.

В 1889 году губернский гласный от крестьян Сергачского уезда А. М. Ермолов подал в губернскую управу заявление, в котором он обратил внимание земства, между прочим, на необходимость прийти на помощь сельским хозяевам при покупке ими улучшенных орудий и машин. Он рекомендовал для этого дела взять в руководство систему, практиковавшуюся ещё до того времени в течение 20-ти лет при снабжении населения пожарными инструментами. Своё предложение А. М. Ермолов сформулировал следующими двумя пунктами: «1) устроить при губернской управе склад и комиссионерство земледельческих машин и орудий с целью продажи оных сельским хозяевам губернии с рассрочкой платежа на три года, и 2) исполнение сего возложить на губернскую земскую управу, открыв ей кредит на устройство склада в 5 тысяч рублей из сумм запасного капитала». При своём заявлении гласный Ермолов приложил и проект правил склада при губернской управе, по которому в первые 5 лет склад должен был исполнять лишь комиссионные поручения сельских хозяев, доставлять только орудия, служащие для обработки почвы и только следующих фирм: Рансоша, Сакка, Эккерта, Бермана, Стоддарта, Липгарта, Воткинского завода и Рязанского товарищества. При заказе, на который имел бы право всякий землевладелец губернии, должна была высылаться третья часть его стоимости. При получении заказа должно было выдаваться управе обязательство об уплате остальной суммы в течение трёх лет без процентов.

Губернская управа внесла заявление гласного Ермолова в собрание при своём заключении, говорящем в пользу этого заявления. Губернское собрание постановило: «учредить при губернской управе комиссионерство для машин и земледельческих орудий и на этот предмет, в распоряжение её, назначить на 1890 год 5 тысяч рублей, руководясь при сбыте этих орудий правилами, проектированными А. М. Ермоловым».

Комиссионерство начало функционировать с января 1890 г. К 1 декабря этого года через управу было приобретено орудий и машин на сумму 4.225 р. 78 коп. На очередное собрание этого года управа внесла предложение о некоторых дополнениях к правилам комиссионерства, которые собрание утвердило со своими поправками. Так что в окончательном виде эти дополнения были редактированы так:

1) выписанные орудия хранятся при губернской управе не более 3 месяцев, считая со дня получения сельским хозяином извещения управы. Если хозяин в течение этого времени не возьмёт орудий, то лишается как этих орудий, так и задатка;

2) долг каждого хозяина губернской управы по выписке орудий не должен превышать трёхсот рублей;

3) за несвоевременный взнос долга, по истечении трёх льготных месяцев со дня срока взноса, управа обращается в суд.

К 1 декабря 1891 года выписано было через губернскую управу орудий и машин ещё на 2.008 руб. 08 коп. Операция сократилась по случаю неурожайного года. Никаких изменений в правилах комиссионерства произведено не было.

В течение следующего 1892 г. (к 1 января 1893 г.) через управу выписано было орудий и машин уже на 5.869 руб. 62 коп. Свободного кредита от ассигнованных 5 тысяч рублей оставалось к 1893 году только 41 руб. 51 коп. В течение этого года в погашение долгов по обязательствам поступило 2.126 руб. Такую сумму губернская управа сочла недостаточной для операций по комиссионерству в 1893 году, ввиду значительного развития этих операций. Управа указала также на неудобство ограничивать снабжение хозяев на льготных условиях лишь землеобрабатывающими орудиями и машинами, т. к. поступало много заказов, например, на зерноочистительные машины и проч.

Губернское собрание постановило: 1) увеличить кредит по выписке земледельческих орудий, в том числе и зерноочистительных машин, ещё на 5 тысяч рублей и 2) просить управу быть комиссионером по выписке всего, что необходимо для отдельных хозяев, без рассрочки платежа.

За время с 1 января по 1 ноября 1893 года, т.е. за 10 месяцев, на покупку земледельческих орудий и машин было издержано управой 8.040 рублей.

Управа нашла необходимым просить собрание об увеличении кредита ещё на 5.000 рублей, с внесением их в смету. Затем, для того чтобы сделать пользование кредитом более удобным для землевладельцев и более доступным для крестьян, управа сочла полезным изменить правила комиссионерства следующим образом:

1) расширить комиссионерскую деятельность губернской управы в смысле выписки всяких вообще земледельческих орудий и машин, семян и удобрений;

2) предоставить землевладельцам-хозяевам право пользоваться кредитом в размере 1 рубля на десятину земли, но не более 300 рублей;

3) предоставить такое же право сельским обществам и товариществам в числе не менее 10 человек;

4) по отношению к крестьянам, владеющим только надельной землёй, ограничить кредит 15-тью рублями на хозяйство, введя следующий порядок пользования им:

а) крестьянин, желая воспользоваться кредитом, испрашивает у своего земского начальника или уездной управы удостоверение в достаточной благонадежности к уплате потребной суммы;

б) удостоверение это, через волостное правление или иным путём, по усмотрению крестьянина, пересылается в губернскую земскую управу с заявлением, в котором должны быть поименованы предметы, которые желательно приобрести в кредит;

в) губернская управа, купив требуемое, извещает о том заказчика, который, получив вещи, вносит задаток в размере ¼ стоимости их (такой размер задатка вместо ⅓, устанавливается с этого времени для всех вообще заказчиков) и выдаёт обязательство уплатить остальное количество денег в три года равными взносами.

С 1 ноября 1893 года по 1 ноября 1894 года за купленные для заказчиков управы орудия, машины, семена и удобрения было уплачено 17.156 руб. 67 коп.

Губернская управа предложила собранию, ввиду развития комиссионной операции, открыть ей кредит из запасного капитала в 10 тысяч рублей, в добавление к 15 тысячам руб., назначенным по сметам прошлых лет. Собрание согласилось с этим предложением.

До этого времени (т.е. в течение пяти лет) управой было выполнено 282 заказа на сумму 37.300 руб. 30 коп. и приобретено:

Систематические мероприятия в области сельского хозяйства были предприняты губернским земством лишь после окончания подробных исследований губернии в естественноисторическом и экономическом отношениях. Началом агрономической организации послужили проекты об устройстве опытных полей в Нижегородской губернии. К губернскому собранию 1891 г. был представлен первый из таких проектов, составленный, по поручению земской управы, заведующим естественноисторическим музеем Н. М. Сибирцевым. Собрание постановило: доклад Сибирцева об опытных полях напечатать и разослать гласным (депутатам — И.Б.) для дополнений и замечаний, а управу просить разработать этот вопрос более обстоятельно и внести в следующее собрание. Исполняя это постановление, управа внесла следующему собранию, бывшему в феврале 1893 года, свой доклад, в котором предложила устроить пока два агрономических опытных поля и несколько крестьянских показательных полей. Для руководства всем делом по устройству и ведению этих полей управа сочла необходимым пригласить на службу, кроме заведующих опытными полями, губернского агронома.

Для объединения деятельности новых агрономических учреждений и существующих уже, имеющих непосредственное отношение к сельскому хозяйству (школа, музей, статистическое отделение), и для разработки разного рода мер, имеющих в виду как улучшение сельского хозяйства, так и поднятие общего уровня экономического благосостояния населения, управа находила полезным образование особого органа — экономического совета при губернской управе.

Собрание приняло предложение управы и постановило: 1) ассигновать на устройство опытных и показательных полей и связанную с ними организацию 11 тысяч рублей, и 2) организовать при управе экономический совет, на который и возложить детальную разработку проекта об опытных полях.

В ноябре 1893 года был приглашён губернский агроном. С его помощью управа составила новый план агрономической организации в губернии. По этому плану делом агрономической помощи населению руководит уездная управа, совещательным органом при ней служит экономический совет, за непосредственным исполнением агрономических мероприятий следит агрономическое отделение управы. Во всех сельскохозяйственных начинаниях губернского земства, после губернской управы и заведующего агрономическим отделением (председатель или член управы), высший надзор вверяется губернскому агроному. Следующим звеном организации явятся земские опытные поля, причём по новому плану предполагалось устроить их со временем не менее пяти, из них три поля в 1894 году.

Губернское собрание, одобрив в общем намеченную докладом управы организацию, решило, однако же, устроить пока одно опытное поле и внести в смету на будущий 1894 год: на центральную агрономическую организацию 4.000 руб. и на устройство опытного поля 9.300 рублей. С 1894 года описанная организация начала применяться в полном объеме.

В состав экономического совета, по первоначальному проекту управы (1892 г.), должны были входить: несколько губернских гласных и хозяев-практиков, по выбору губернского собрания, и, кроме того: попечитель и директор Григорьевской сельскохозяйственной школы, заведующий статистическим отделением управы, заведующий естественноисторическим музеем и губернский агроном.

Очередное собрание 1892 г. избрало в члены экономического совета пятнадцать лиц, в число которых вошли хозяева всех уездов губернии, по одному и по два от уезда.

В таком составе экономический совет имел в 1893 году три заседания, которые посвящались вопросам о приглашении губернского агронома и заведующих опытными полями и рассмотрению соображений губернской управы о типе опытного поля, наиболее удовлетворяющем сельскохозяйственным потребностям губернии.

В докладе очередному собранию в конце 1893 г. губернская управа, признавая полезным установление между управой и сельскими хозяевами губернии возможно бóльшей связи и широкого обмена мнений, предложила по возможности расширить представительство сельских хозяев в экономическом совете. С этой целью управа нашла необходимым, кроме лиц, назначенных губернским собранием, включить в число членов экономического совета сельских хозяев и сведущих в хозяйстве лиц, по выбору самого экономического совета или губернской управы.

В новом, расширенном составе экономический совет собирался в 1894 году два раза и раз во время очередной сессии губернского собрания того же года (перенесённой на январь-февраль 1895 г.). Всех заседаний экономического совета в эти три сессии было шесть. Посвящены они были обсуждению следующих вопросов: о шелкопряде-монашке, распространении его в Нижегородской губернии и о мерах борьбы с ним; о сельскохозяйственном винокурении; о сельскохозяйственных мероприятиях других земств, причём особое внимание обращено было на вопрос о распространении в крестьянской среде улучшенных земледельческих орудий; об устройстве школьного поля при верякушской школе, предполагавшейся к открытию в с. Верякушах Ардатовского уезда; о заложении безнавозного севооборота на земском опытном поле; о мелком кредите; о новостях сельскохозяйственной литературы; об участии губернского земства на предстоящей всероссийской выставке в Нижнем Новгороде. Доклады, касающиеся перечисленных вопросов, вместе с журналами заседаний экономического совета первой сессии, были напечатаны в первом выпуске «Трудов экономического совета». Затем во вторую сессию совета им были рассмотрены: доклад комиссии, избранной в предшествовавшем заседании совета для разработки вопроса об организации распространения среди населения губернии усовершенствованных сельскохозяйственных орудий, а также семян, удобрений и проч.; доклады губернской управы: о борьбе с врагами сельского хозяйства, о починковской заводской конюшне, о подзоле Горбатовского уезда как удобрительном средстве, об обработке парового поля и, вторично, об участии земства в Нижегородской выставке. Указанные доклады и прения по ним членов экономического совета были напечатаны во втором выпуске «Трудов».

В третью сессию экономическим советом рассматривались: программа опытов и организационный план опытного поля, открытого в Княгининском уезде, доклад управы об устройстве сельскохозяйственных складов и доклад комиссии экономического совета о земских кассах мелкого сельского кредита.

Четвертая сессия экономического совета состоялась в декабре 1895 года и заняла четыре заседания. Рассмотрению совета предложены были управой доклады её губернскому собранию: 1) по поводу вопросов министра земледелия о сельскохозяйственных нуждах Нижегородской губернии и мерах к их удовлетворению; 2) об улучшении посевных семян; 3) о сельских ремесленных учебных мастерских; 4) о распространении среди населения губернии кос, серпов и других мелких орудий; 5) о мелком кредите; 6) о мурашкинском опытном поле Княгининского уезда; 7) о складах сельскохозяйственных орудий, машин, семян и удобрений и 8) о мерах содействия кустарной промышленности Нижегородской губернии.

Труды экономического совета третьей и четвертой сессии ещё не напечатаны.

Губернское земское собрание в своих постановлениях руководствуется заключениями экономического совета по рассмотренным им докладам управы. Председательствует в экономическом совете председатель губернской управы. Делопроизводством совета по сельскохозяйственным вопросам занимается губернский агроном, а по другим вопросам лица, назначаемые для этого управой. Число участвующих в заседаниях совета членов простиралось до сих пор от 25 до 60.

В последнюю сессию в члены экономического совета выбрано было губернской управой свыше 100 лиц.

Агрономическое отделение находится в настоящее время в заведывании председателя губернской управы. Начало функционировать с 1894 года. В этом году в состав его, кроме заведующего, входили: губернский агроном, заведующий мурашкинским опытным полем и письмоводитель (он же бухгалтер). В 1895 году был прибавлен приказчик по сельскохозяйственному складу управы, а в текущем 1896 году два помощника губернского агронома — с высшим и средним сельскохозяйственным образованием.

В настоящее время деятельность агрономического отделения сосредоточена, главным образом, на следующих учреждениях и операциях: а) на мурашкинском опытном поле, б) на центральном складе сельскохозяйственных орудий и машин, семян и минеральных удобрений и отделениях этого склада, в связи с особыми операциями по распространению мелких сельскохозяйственных орудий (кос, серпов и проч.) и по улучшению посевных семян, и в) на сельскохозяйственной консультации.

Оно находится в Княгининском уезде, близ торгового села Большого Мурашкина. Открыто весной 1894 года. Площадь, занимаемая полем, равна 61 десятине 300 кв. саженям. Почва — средний суглинок, переходный от чернозёма к северным почвам. Земля, занятая полем, приобретена в собственность губернским земством покупкой за 3.816 руб. 45 коп.

Цель устройства земством опытного поля — прийти на помощь местному сельскохозяйственному промыслу в деле повышения, главным образом, полевой культуры.

В 1894 году деятельность опытного поля носила исключительно подготовительный характер: были возведены необходимые постройки, устроена метеорологическая станция 2-го разряда, поле было разбито на участки и делянки и т. п., был произведён на всём пространстве поля пробный посев овса с целью определения степени урожайности различных участков опытного поля. С осени 1894 года уже были произведены опыты различных севооборотов в озимых клиньях опытного поля, а весной 1895 года начаты и многие другие опыты. Но окончательная программа опытов и организационный план поля, вследствие долго длившейся вакансии на должность губернского агронома, были выработаны лишь осенью 1895 года и начали вводиться с весны настоящего 1896 года.

Упомянутые программа опытов и организационный план, составленные губернским агрономом при участии заведующего опытным полем, рассмотрены экономическим советом и одобрены в общем ученым комитетом Министерства земледелия, которому они были представлены с целью исходатайствования субсидии на содержание опытного поля. Субсидия эта назначена в ноябре 1895 года в виде ежегодных ассигнований по 1.000 руб. и единовременного в 2.000 руб. По установленной программе главные опыты будут направлены: 1) на отыскание наиболее рациональных приемов возделывания кормовых растений — трав и корнеплодов; 2) на сравнение различных способов удобрения навозом, доступными для среднего местного хозяина минеральными туками и приёмов сидерации, и 3) на сравнение различных приёмов обработки почвы. На втором плане поставлены: сравнительные опыты возделывания подходящих сортов разводимых в Нижегородской губернии растений, опыты со временем, густотой и приёмами посевов различных растений и опыты с приёмами ухода за растениями во время роста. Для всех этих опытов отведено на опытном поле десять участков. На одном из этих участков в 9 десятин установлен девятипольный зерновой севооборот с посевом трав и льна, при различных комбинациях чередования посевов. На другом участке в 6 десятин установлен четырёхпольный севооборот, с посевом корнеплодов и бобовых. На остальных восьми участках, занимающих 24 десятины 2.280 кв. сажен, установлены обыкновенные трёхпольные севообороты. Эти девять участков и предназначены для более или менее точных сравнительных опытов; только они разбиты на делянки, величина которых в громадном большинстве случаев не менее 300 кв. сажен и во всех случаях не более 600 кв. сажен. Остальная пахотная площадь опытного поля отведена бóльшей частью (8 десятин 1.600 кв. сажен) под так называемые запольные клинья, не пригодные по неодинаковости условий их поверхности для точных сравнительных опытов и предназначенные под пробные и случайные культуры, и одна десятина отрезана под так называемую «хлебную школку», специально предназначенную для улучшения местных сортов культурных полевых растений.

Таким образом, под пашней опытного поля находится    49 дес. 1.480 кв. саж.

Из остального пространства его числятся:

Под лугом                                                                                        5  дес.  1.200 кв. саж.

Под усадьбой и приусадебными землями                                    3  дес.     600 кв. саж.

Под неудобными землями и межами                                            2 дес.   1.820 кв. саж.

                                                                       Итого:                         61 дес.    300 кв. саж.

Из приусадебной земли часть отведена под сад, огород и под испытание разных новых растений при небольших посевах их (чина Вагнера, гречиха Вейриха и проч.).

Для характеристики опытов, произведенных в 1895 году, приводим краткий перечень результатов по главнейшим из этих опытов.

Были произведены сравнительные опыты удобрения почвы фосфоритной мукой, подзолом[12], костяной мукой и навозом.

В одном случае в почву введено было: 45 пудов фосфоритной муки, 30 пудов этой муки, 60 пудов подзола, 30 пудов подзола и смеси подзола с фосфоритом и по 30 пудов по расчёту на казённую десятину. Результаты оказались следующие. Фосфорит в количестве 30 пудов повысил урожай ржи сравнительно с не удобренной ничем почвой всего лишь на 2 пуда 25 фунтов зерна; фосфорит в количестве 45 пудов дал значительный уже прирост урожая — в 14 пудов 30 фунтов на десятину. Подзол в количестве 30 пудов дал прирост всего лишь в 2 пуда зерна, а в количестве 60 пудов даже понизил урожай на 4 пуда 35 фунтов с десятины сравнительно с ничем не удобренной почвой. Смесь фосфорита с подзолом повысила урожай лишь на 3 пуда.

В другом случае было введено под рожь по расчету на десятину 25 пудов костяной муки и 2.400 пудов навоза. Излишек в урожае сравнительно с не удобренной совсем почвой для костяной муки получился в 35 пудов 1 фунт, для навоза в 71 пуд 30 фунтов на одной десятине.

Из опытов по обработке почвы были произведены: сравнение различной глубины вспашек под рожь, при двоении, и различных по времени и количеству вспашек под овёс.

Глубины двоения под рожь были: в 2½, 3, 3½ и 4 вершка. Результаты таковы:

Время и число вспашек под овёс: осенняя и весенняя, одна осенняя, одна весенняя, две весенних. Результаты таковы:

Опыты с возделыванием различных сортов культурных растений были произведены также над рожью, овсом, яровой пшеницей, картофелем, горохом, чечевицей и проч.

Результаты сравнения сортов ржи, посеянной по удобренному навозом пару, привели к следующему:

Возделывание различных сортов овса дало следующие результаты:

Сравнение сортов яровой пшеницы привело к таким выводам:

Урожаи сортов картофеля по расчёту на 1 десятину получились такие:

Сорта гороха и чечевицы дали сборы по расчёту с 1 десятины:

Упомянем ещё об опытах со временем посева и приёмами заделки семян овса и со способами посева озимой ржи и яровой пшеницы.

Собрано пудов овса по расчёту на 1 десятину:

В другом опыте со временем посева овса оказались урожаи зерна с 1 десятины:

Результаты, выраженные в урожае пудов зерна с 1 десятины, при различных приёмах заделки семян овса получились следующие:

Опыты со способами посева озимой ржи привели к следующим выводам:

Но качество зерна ржи при рядовом посеве оказалось выше, чем при разбросном посеве. Вес четверти в первом случае — 9 пудов 4 фунта, во втором — 9 пудов.

В другом опыте при рядовом посеве ржи получилось зерна с 1 десятины 132 пуда, а при разбросном — 130 пудов.

Яровая пшеница белоколосая при посеве рядовом и разбросном дала урожай зерна с одной десятины: в первом случае — 51 ¾ пуда, в во втором — 48 пудов.

Кроме производства полевых опытов, из которых здесь упомянуты далеко не все, и результаты которых проверяются не только количеством урожая зерна, но и количеством урожая соломы, качеством зерна, и сопровождаются фенологическими наблюдениями, на опытном поле в 1895 году производились еще метеорологические наблюдения при помощи устроенной на нем станции 2-го разряда. Результаты этих наблюдений сообщаются Главной Физической Обсерватории. Затем, опытное поле занималось также производством испытаний сельскохозяйственных орудий и машин (жнеи «Новая Ласточка», ручной молотилки Флетера, веялок-сортировок Леничка № IV и «Антониа», крестьянских плугов Воткинского завода: ВЗРС, ВЗРА, «Вотяка», и ВЗШ; борон: зигзаг, Валькура и бороны экстирпатор ВЗЭ, четырехкорпусного запашника ВЗЛ, плуга Сакка, сеялок — разбросной Бермана и рядовой бр. Эльворти, распашника Джевецкого и луговой бороны Лааке).

Израсходовано на устройство опытного поля и на ведение хозяйства на нём: в 1894 году, когда была куплена земля и возведены главные постройки, 12.028 руб. 85 коп. и в 1895 году, в котором капитальные расходы почти закончились, 5.083 руб. 77 коп. (не выключая доходов от поля). По смете на 1896 год опытному полю ассигновано 5.000 рублей, из которых 1.000 рублей назначены на окончательное устройство опытного поля, и 4.000 рублей на текущие расходы. Ожидаемый доход от поля исчислен по смете в 1.500 рублей.

Опытное поле, кроме прямых своих задач, предназначено служить ещё: во-первых, рассадником хороших посевных семян; во-вторых, распространителем улучшенного сельскохозяйственного мёртвого и живого инвентаря, с каковой целью при поле открыто в 1895 году отделение центрального склада орудий и машин, заведены породистые свиньи, а в 1896 году открыт конный случной пункт; и в-третьих, как учреждение для подготовки лиц к заведыванию проектированных к открытию в будущем крестьянских показательных полей. Для осуществления последнего назначения опытного поля решено приглашать на него несколько человек практикантов из окончивших курс земской Григорьевской школы. В настоящем году (1896 — И.Б.) будут приглашены три практиканта, как только окончится начатая уже постройка помещений для них.

Всё это производится в настоящее время (конец XIX века — И.Б.) как при посредничестве центрального склада в Нижнем Новгороде с пятью его отделениями в уездах губернии, так и путём особых операций по распространению мелких орудий (кос, серпов и проч.) и посевных семян, а также при содействии намеченных к открытию в настоящем (1896 — И.Б.) году так называемых «агрономических пунктов».

Деятельность складов продолжает производившиеся до открытия их вышеописанные комиссионные операции, с которыми она тесно связана и правила которых легли в основу условий сбыта орудий, машин и проч. из земских складов. Главная разница настоящего положения дела по распространению орудий и проч. через склады от бывшего комиссионерства заключается лишь в том, что прежде сельскохозяйственные машины выписывались только по заказу, а теперь земство приобретает их, не дожидаясь заказов, и удовлетворяет заказы в большинстве случаев уже имеющимися в складах орудиями, машинами и проч. Кроме сбыта предметов складов на прежних условиях комиссионерства, которые дополнены постановлением последнего очередного собрания — взимать за отсроченную на 3 года сумму 4% годовых, из складов производится, само собой разумеется, и продажа на наличные деньги, а также вводится постепенно и отдача орудий и машин на прокат.

Вопрос об открытии складов не раз поднимался и обсуждался в экономическом совете при губернской управе (см. выше). Управа внесла, наконец, предложение экономического совета по этому поводу очередному собранию 1894 года, которое и решило: «открыть склад при губернской управе с филиальными отделениями в двух пунктах губернии, причём открыть управе кредит для этой цели из запасного капитала до 2.000 рублей».

Центральный склад был открыт в конце июня 1895 года. Вскоре открылось его отделение при Мурашкинском опытном поле, а в конце 1895 года в г. Арзамасе. В настоящем 1896 году, по постановлению последнего очередного собрания, решено слить операции складов с комиссионными, открыть ещё несколько отделений центрального склада и открыть кредит из запасного капитала в 3.000 руб. в добавление к оборотным суммам, разрешённым ранее на нужды комиссионерства (25 тысяч рублей: 15 тысяч, внесённых в сметы, и 10 тысяч из запасного капитала) и склада (2 тысячи рублей). Таким образом, в 1896 году оборотный капитал на нужды собственно складов достиг 30 тысяч рублей.

В 1895 году поставщиками орудий и машин для складов преимущественно были: заграничный завод Леничка (в Ветшау) и Воткинский завод (через комиссионеров — Разевского и Износкова, Зуккау и К°), а в начале настоящего года завязаны ещё сношения с заграничным заводом Эккерта (через комиссионерство «Работник») и с Рязанским товариществом.

К двум отделениям склада прошлого года прибавлено ещё три — в селах Лыскове и Воскресенском Макарьевского уезда и в г. Сергаче. Заведуют отделениями случайные агенты агрономического отделения (за исключением отделения при опытном поле, где заведующий опытным полем и отделением — одно и то же лицо): два инспектора земского страхования (в г. Арзамасе и с. Лыскове), член уездной земской управы (в с. Воскресенском) и земский начальник (в г. Сергаче).

В настоящем году начато распространение улучшенных семян, которые приобретаются пока вне Нижегородской губернии, из различных семенных хозяйств, депо и магазинов.

Между прочим, распродано около 500 пудов шатиловского[13] овса и куплено для продажи около 1.000 пудов льняного семени — «псковского долгунца». Кроме того, продавались в меньших количествах травяные семена (клевер и тимофеевка) и другие.

Управой имеется в виду, согласно с постановлением последнего очередного собрания, принять на себя комиссионерство по сбыту куломзинской фосфоритной муки. Переговоры с фирмой бр. Куломзиных уже ведутся.

Помещения для центрального склада расширены: кроме имевшихся при управе случайных помещений, выстроен новый сарай стоимостью около 800 рублей.

По делу распространения мелких сельскохозяйственных орудий, главным образом кос, затем серпов, оселков, молотков с бабками и проч., принять такой порядок: губернской управой запрашиваются все волостные правления о приблизительном количестве потребных для населения ручных орудий в известном году. На основании указанных волостными правлениями количеств и качеств мелких орудий, могущих быть проданными в течение года, управой делается соответствующий заказ на них. По получении кос и проч. в губернской управе, они рассылаются по всем уездным управам и в то же время сообщается тем волостным правлениям, которым назначены косы и проч., что они должны получить их в земской управе своего уезда.

В 1894 году таким образом было продано 515 кос и 49 ½ дюжин серпов, в 1895 году 2.000 кос и 300 дюжин серпов. В начале текущего 1896 года разослано в волостные правления для продажи 40.500 кос, 56 ½ дюжин серпов (пробных), 1.500 оселков для точения и 50 пар молотков и бабок для отбивки кос (также пробных).

Продажа мелких орудий производится и за наличный расчёт, и с рассрочкой платежа до ноября. Волостным правлениям даётся за труды небольшое вознаграждение (в настоящем году — по 5 коп. за каждую проданную и оплаченную косу).

Число волостных правлений, которым разосланы косы в этом году, количество кос и размеры их для каждого уезда и продажные цены разных кос видны из следующей таблицы:

Часть кос продаётся в земских складах. Высчитано, что в среднем каждая земская коса обойдётся покупателю-крестьянину на 45 коп. дешевле, чем при покупке из других рук (от косников[14] и пр.). Таким образом, население сбережёт, покупая косы у земства, при условии сбыта 40.500 кос, свыше 18 тысяч рублей.

Для распространения в Нижегородской губернии хороших посевных семян начато в настоящем 1896 году следующее мероприятие, на которое ассигновано губернским собранием 1.000 рублей.

К весеннему посеву текущего года было куплено на сумму около 900 рублей различных видов и сортов семян, указанных ниже, и роздано в 21 имение из лучших в губернии, на условиях возврата из первого урожая в двойном количестве. Семена поступили тем хозяевам, которые изъявили согласие развести со временем из полученных от земства семян свои посевные семена, улучшать их постепенно тщательной культурой и сбывать губернскому земству для распространения среди других хозяйств губернии — владельческих и крестьянских. Таким путём предполагается достигнуть удешевления хороших посевных семян и получения местных акклиматизированных сортов. Доставленные земству семена (в первый год — посредством возврата полученных хозяевами семян в удвоенном количестве, а затем — посредством продажи земству) предполагается тщательно отсортировать при земских складах и в таком виде продавать.

Количество розданных семян и сорта их можно видеть из следующей таблицы:

Имения, снабженные земскими семенами для семенных культур, распределяются по уездам так: в Арзамасском и Васильском уездах по четыре имения, в Нижегородском и Горбатовском по три, в Сергачском и Княгининском по два, в Макарьевском, Балахнинском и Лукояновском по одному имению; всего 21 имение.

Землевладельцам, взявшимся за возделывание растений на семена, послана от агрономического отделения управы краткая инструкция, в которой изложены основные правила для семенных культур и краткая характеристика особенностей возделывания каждого растения.

К озимому посеву предполагается раздать на условиях, подобных описанным, некоторое количество семян различных сортов ржи, на сумму около 100 рублей.

Для достижения той же цели — возможно более широкого распространения хороших посевных семян, а главным образом для цели постепенного введения в крестьянское хозяйство губернии улучшенного мёртвого инвентаря и вообще для поднятия культуры крестьянского хозяйства, — намечено в текущем 1896 году открыть несколько «агрономических пунктов».

Агрономическое отделение занято в настоящее время выбором мест для таких пунктов. Предполагается иметь их на первых порах по два, по три в каждом уезде. В этом году в ближайшие к выбранным пунктам волостные правления будут посланы веялки-сортировки. Волостные правления будут только хранить эти машины до приезда одного из агрономов губернского земства (осенью или зимой). Агроном отправляет сортировку на пункт, показывает действие её на крестьянском хлебе, разъясняет устройство машины, прочитывает брошюру об улучшении посевных семян и о поднятии качества семян вообще (составление такой брошюры собрание поручило агрономическому отделению) и подыскивает лицо, которому можно бы оставить на попечение земскую веялку-сортировку для работы за известную невысокую плату на крестьянском хлебе — до полной оплаты стоимости машины. В вознаграждение такого лица за труды по отдаче веялки-сортировки напрокат, машина эта дарится ему после оплаты земству её стоимости.

Со временем точно таким же образом предполагается вводить в крестьянское хозяйство и другие сельскохозяйственные улучшения. Можно будет разослать по пунктам подходящие для крестьян плуги, затем другие земледельческие машины и, наконец, открыть при некоторых пунктах показательные поля.

На открытие агрономических пунктов ассигновано собранием на 1896 год 1.000 рублей.

Насколько быстро стали возрастать операции по распространению орудий, машин, семян и проч. с открытием складов и с принятием вышеописанных мер по этому делу, — т. е. с открытием агрономической организации, можно видеть из следующего.

В 1893 году, когда агрономическая организация, ставшая осуществляться с 1894 года, ещё отсутствовала и действовало одно комиссионерство, управа приобрела орудий, машин, семян и проч.                                                               на сумму 8.040 р. 15 к.

                                                                         В 1894 году на сумму 17.156 р. 67 к.

                                                                         В 1895 году на сумму 18.650 р. 76 к.

А в настоящем 1896 году только за 4 месяца (до 1-го мая)  —  на 29.137 р. 50 к.

В течение 1895 года и в начале настоящего года управой было приобретено для распространения по губернии:

Плугов                                                                                                            224 шт.

Запашников                                                                                                     36 шт.

Борон                                                                                                               30 шт.

Окучников                                                                                                         4 шт.

Сеялок                                                                                                              29 шт.

Конных граблей                                                                                              21 шт.

Веялок и сортировок                                                                                      55 шт.

Молотилок и периодов                                                                                              23 шт.

Жнеек                                                                                                               12 шт.

Косилок                                                                                                             4 шт.

Прочих машин и орудий (по1-2 экз.)                                                            14 шт.

Разных запасных частей                                                                                 10 дюжин

Кос                                                                                                             42.500 шт.

Серпов                                                                                                       356 ½ дюжин

Оселков                                                                                                       1.584 шт.

Молотков и бабок                                                                                         100 шт.

Семян                                                                                                          2.738 пудов

Фосфоритной муки                                                                                       340 пудов.

С целью облегчения для хозяйств ремонта сельскохозяйственных орудий и машин, также и для удешевления их, губернское земство подняло в 1895 году вопрос об устройстве сельских ремесленных учебных мастерских. Губернская управа представила последнему очередному собранию доклад, в котором подвергла обсуждению проектируемый Министерством финансов тип учебных ремесленных мастерских. Собрание постановило: ходатайствовать перед Министерством финансов об устройстве возможно бóльшего количества мастерских в пределах Нижегородской губернии и ассигновало на это дело 5.000 рублей.

Статистическое отделение губернской управы собирает ежегодно в весенний и осенний периоды текущие сведения по сельскохозяйственной статистике путём рассылки бланков корреспондентам. С 1894 года в этих бланках корреспондентам предлагается делать запросы агрономическому отделению губернской управы.

Агрономическое отделение до 1 мая 1896 года ответило письменно на 153 поступивших таким путём вопроса. Ответы эти касались главным образом: выбора сельскохозяйственных орудий, машин и семян, вопросов удобрения почвы, приёмов обработки почвы и культуры различных (преимущественно полевых) растений, травосеяния, выбора руководств по сельскому хозяйству, скотоводства и молочного хозяйства и проч. Группировка ответов по различным отделам сельского хозяйства видна из следующей таблицы:

Кроме письменных ответов, агрономическому совету приходится консультировать и устно, особенно во время продажи орудий, машин и проч. из центрального склада и во время разъездов агрономов по губернии. Устная консультация не регистрируется, почему и нельзя наглядно представить её размеры. Во всяком случае, она не менее обширна, чем письменная.

Расходы земства на агрономическую организацию (агрономическое отделение с опытным полем) были такие:

В 1893 году                                                                                        677 руб. 92 коп.

В 1894 году                                                                                    14.315 руб. 71 коп.

В 1895 году                                                                                      7.880 руб. 95 коп.

Итого действительных расходов по 1 января 1896 года          22.874 руб. 58 коп.

Широкое развитие разного рода кустарных промыслов, являясь одной из наиболее крупных и характерных особенностей Нижегородской губернии, находит себе оправдание в её географических, почвенных и экономических условиях. Продолжительные зимы, низкое качество почвы, малоземелье — с одной стороны, а с другой — обилие дешёвых сырых материалов производства: леса, железа, глины и шерсти, близость такого рынка, как Нижегородская ярмарка, и таких больших судоходных рек, как Волга и Ока, — вот причины, обусловившие возникновение и широкое развитие кустарных промыслов среди крестьянского населения губернии.

Однако население, исстари усвоив себе известные приёмы производства, на которых в прежнее время (когда ещё не было усиленной конкуренции) могло держаться промышленное предприятие, продолжало по старинке пользоваться ими и после, когда эти обстоятельства изменились. В России начала развиваться фабрично-заводская промышленность, а улучшающиеся пути сообщения и всё более и более развивающаяся сеть железных дорог облегчали появление на рынках разных изделий не только внутреннего, но и заграничного фабричного производства, которые по достоинствам выработки оказывались выше кустарных и, главным образом, дешевле. Все это сильно повлияло на уменьшение спроса на кустарные изделия. Кустари, не будучи в силах выдержать конкуренции, предъявленной к ним фабричными изделиями, поступали по-разному. Одни забрасывали свой промысел и были вынуждены для поддержания своего существования искать заработков на стороне. Другие же, уступая фабричным изделиям ближайшие рынки сбыта, были вынуждены через посредников обращаться к поискам новых рынков, что послужило началом появления среди промыслового населения особых комиссионеров-скупщиков. Подорожание и количественное уменьшение местных сырых материалов производства положили начало зарождению среди кустарей нового класса промышленников, снабжающих производителей сырыми материалами производства. Обе эти функции чаще всего принимают на себя одни и те же лица, и тогда они фактически являются хозяевами всего дела и крепко держат в своих руках все нити кустарно-промышленной жизни известного района. А кустари низводятся до степени простых рабочих, находящихся в полной экономической зависимости от своих хозяев. Последствиями такой зависимости являются: крайне ничтожная заработная плата, необыкновенно длинный рабочий день, а отсюда и полная убыточность занятия промыслами, общий и постепенный упадок крестьянской промышленности.

Упадок местных кустарных промыслов не мог не привлечь к себе внимания губернского земства, на котором лежала забота о благосостоянии населения. Уже в 1868—1874 гг. губернское земство делает попытки внушить уездным земствам мысль о необходимости для поддержания кустарных промыслов учредить среди промыслового населения промышленных артелей и ссудо-сберегательных товариществ. Проектируется учреждение земского банка с целью распространения среди земледельческого и промыслового населения дешевого кредита.

Но все эти попытки из-за несогласия большинства уездных земств не имели успеха, если не считать несколько ссудо-сберегательных товариществ, открытых в южных уездах губернии. Одним из них было Черновское товарищество в Сергачском уезде, которому губернское земство ассигновало в целях поощрения заимообразно 1.000 рублей.

Масса вопросов возникавшего земского хозяйства, требующих немедленного удовлетворения, и полное отсутствие статистических данных о кустарной промышленности в губернии, являющихся необходимым основанием практических мероприятий, долго удерживали земство от более активного вмешательства в промышленную жизнь населения. Требовалось по возможности полнее изучить как развитие кустарной промышленности в губернии, так и специальные нужды отдельных промыслов. Почин такого исследования был положен особой, утвержденной при Министерстве финансов «Комиссией по исследованию кустарных промыслов в России». Организацию исследований в Нижегородской губернии комиссия поручила покойному Александру Серафимовичу Гацискому, известному исследователю в области местной этнографии, истории и промышленности. Работы под руководством этого просвещённого труженика, бывшего долгое время гласным губернского земства, начавшиеся в 1878 году, должны были прекратиться в 1882 году по недостатку средств, имеющихся в распоряжении комиссии. К этому времени были исследованы 7 уездов: Нижегородский, Арзамасский, Балахнинский, Васильский, Горбатовский, Макарьевский и Семеновский.

Тогда А. С. Гациский обратился к содействию губернского земства, которое, относясь с понятным сочувствием к производимым работам, ассигновало средства не только для окончания работ (2.500 рублей), но и для напечатания трудов (2.000 рублей).

В 1890 году выпуском последнего X-го тома «Нижегородского сборника» закончились труды покойного А. С. Гациского по описанию кустарных промыслов Нижегородской губернии. В это же время завершились и местные статистико-экономические исследования губернии, производившиеся в течение трёх лет статистическим отделением, учрежденным в 1887 году при губернской земской управе. Эти исследования дали полный количественный учёт промыслового населения в губернии, установленный путём подробной переписи учёт семей и лиц, занятых каждым отдельным видом промыслов во всех селениях губернии.

Сведения об организации промыслов, способах производства, доходности и т. п. по разным причинам не собирались систематически, а потому носят отрывочный характер.

Сверх этого, заведующим статистическим отделением губернской управы Н. Ф. Анненским и сотрудником отделения Д. И. Зверевым по поручению комиссии, учреждённой по постановлению XXV очередного Нижегородского губернского земского собрания для рассмотрения вопроса о нуждах Павловского сталеслесарного района, было произведено в 1890 г. весьма полное добавочное исследование этого района. В программу этого добавочного исследования вошли:

1) выяснение условий приобретения сырого материала и сбыта изделий кустарями павловского района;

2) исследование цен материала и изделий за возможно продолжительный срок, чтобы можно было видеть, насколько они колеблются и в зависимости от каких условий;

3) подробное изучение и описание нескольких отдельных типичных кустарных единиц (хозяйств), чтобы эти описания могли служить иллюстрацией и дополнением к общим выводам из цифрового материала.

Таким образом, в руках губернского земства скопился весьма богатый материал, которым уже следовало воспользоваться в целях практического содействия местным кустарным промыслам. Но губернское земство, полагая, что инициативу в этом деле следует предоставить уездным земствам, постановило обратиться к ним с запросом, не пожелают ли они воспользоваться в указанных целях собранным материалом. Все уездные собрания, однако, отозвались или неимением средств, или отклонили предложение на основании тех или иных мотивов.

Такие ответы уездных земств показали губернскому земству, что оно само должно принять на себя почин в организации практических мероприятий.

Наступившие вслед за этим тяжелые 1891—1892 гг. на время заслонили собой все другие вопросы, потребовав огромного напряжения наличных сил и средств для проведения продовольственного дела. Но вместе с тем, эти годы испытания ещё больше упрочили в губернском земстве мысль о крайней необходимости организации мер содействия кустарной промышленности. Сотрудниками статистического отделения губернской земской управы (во время объездов наиболее пострадавших от неурожая местностей) и текущей земской статистикой вновь был собран некоторый материал о состоянии кустарных промыслов.

Таким образом, когда кризис улёгся, губернское земство обладало богатым материалом. Надлежало лишь выработать общий план мероприятий, для чего следовало весь собранный материал систематизировать, а частью дополнить местными исследованиями. Нужно было, пользуясь сырым материалом, выдвинуть, подчеркнуть те нужды промыслов, которые наиболее настойчиво требовали воспособления[18].

Гласный Балахнинского уездного земства В. М. Шевелин вносит в 1893 году в XVIII очередное губернское земское собрание обстоятельную записку, в которой настойчиво требует немедленной организации мер содействия кустарной промышленности.

Вполне понятное колебание приступить к решению столь важной задачи побудило губернское земство передать записку гласного В. М. Шевелина на обсуждение экономического совета при губернской земской управе. Экономический совет высказался за необходимость рассмотреть все имеющиеся данные о кустарной промышленности и сделать соответствующие заключения о том, каким промыслам и в каком виде может быть наиболее целесообразно оказана помощь земства. Соглашаясь с таким заключением экономического совета, чрезвычайное Нижегородское губернское земское собрание 28 июля 1893 года ассигновало для его выполнения 1.000 рублей.

Эта работа по поручению губернской управы была выполнена к концу 1893 г. сотрудником статистического отделения М. А. Плотниковым и впоследствии в 1894 г. издана губернским земством отдельной книгой под заглавием: «Кустарные промыслы Нижегородской губернии»[19].

Содержание труда М. А. Плотникова разделяется на две части. Первая представляет собой ряд монографических описаний отдельных промыслов (всего до 25), наиболее выдающиеся в главных отраслях кустарной промышленности губернии: по обработке дерева, металлов, шерсти, кож и глины.

Вторая часть заключает в себе общую характеристику кустарной промышленности в губернии, географию отдельных промыслов, численность населения, занимающегося ими, рассмотрение главных нужд и обзор деятельности некоторых земств в пользу развития и поддержания кустарных промыслов.

Эта сводная работа, несомненно, устанавливает факт повсеместно усиливающегося упадка кустарной промышленности в губернии.

Так, в северных уездах констатируется сокращение посудо-красильного, бондарного, лапотного, рогожного, смолокуренного производств. Гвоздарное дело Нижегородского, Арзамасского и Семеновского уездов сокращается и поражает своей бездоходностью. Павловский сталеслесарный район переживает тяжёлый кризис значительного понижения цен на изделия. Кожевенное производство повсеместно сокращается. Когда-то славившиеся своими изделиями балахнинские кружевницы оставляют свой промысел. Пенькопрядильный промысел Горбатовского уезда клонится к упадку.

Такое подавляющей важности явление, как падение крестьянских промыслов, побудило XXIX очередное губернское земское собрание в декабре 1893 г. поручить губернской управе выработать общий план мер для содействия кустарной промышленности. К участию в разработке этого вопроса было постановлено пригласить специалистов-техников, для чего управе был открыт кредит в 3.000 рублей.

Вместе с тем, ввиду того особенного значения, какое имеют по численности занятого ими населения промыслы — дерево- и металлообрабатывающие, собрание поручает управе выработать предположения о порядке отпуска казенного леса на льготных для кустарей условиях и войти с ходатайством в кустарный отдел, состоящий при Департаменте земледелия и сельской промышленности, о доставке кустарям, занимающимся обработкой металлов, поставок и заказов для нужд военного Министерства и других учреждений.

Ближайшее обсуждение намеченных собранием вопросов, при участии двух приглашенных инженер-технологов Леккюрель и Кржижановского, привело управу к заключению о необходимости свой первый опыт в деле воспособления кустарной промышленности сосредоточить в промысловом районе Ветлужского края Макарьевского уезда. Выбор указанной местности обусловливался следующими причинами:

1) Опыт содействия кустарной промышленности этого района будет иметь непосредственное значение для всей северной полосы Нижегородской губернии — Макарьевского, Семёновского и частью Балахнинского уездов, имеющих много общего с намеченным районом в условиях деревообрабатывающей промышленности, и косвенное значение для всей губернии как первый опыт воспособления этой отрасли хозяйственных нужд населения;

2) Ветлужский край Макарьевского уезда — беднейшая и наиболее недоимочная часть губернии, причём как благосостояние здешнего крестьянина, так и платёжеспособность его зависят не от земледелия, а, главным образом, от большей или меньшей выгодности кустарных промыслов;

3) Задача содействия промыслам данной местности значительно облегчается отсутствием в этом типичном кустарном уголке угнетающего давления более совершенных форм крупного машинного производства на формы мелкого производства;

4) Зависимость кустарных промыслов Ветлужского края от порядка пользования богатствами казённых лесов даёт основание надеяться, что земство своим посредничеством перед ведомством государственных имуществ может оказать кустарям некоторые весьма существенные облегчения в деле получения ими сырого материала;

5) Изучение общих условий этого края приводит к заключению, что со временем он может представить из себя один из важнейших уголков химической и механической обработки дерева. Как крупные, так и мелкие кустарного типа заводы по усовершенствованной сухой перегонке древесных материалов с целью добывания более ценных продуктов её — скипидара, уксусно-кальциевой соли и метилового спирта — имеют здесь все данные для возникновения и полнейшего процветания. И, в общей сложности, они могли бы дать населению гораздо более верный кусок хлеба, чем современная хищническая эксплуатация ветлужских лесов и многие из современных кустарных промыслов. Всякий опыт в указанном направлении будет иметь весьма важное значение для всех лесных местностей губернии, т.е. для значительной её части, т.к. лесная площадь занимает свыше 40% всей удобной земли губернии.

Такие заключения губернской управы вполне подтвердились местными исследованиями техника губернского земства Кржижановского, остановившего своё внимание на трёх важнейших промыслах Ветлужского края Макарьевского уезда — рамочном, рогожном и смоло-скипидарном. Собранные Кржижановским весьма ценные материалы, напечатанные и изданные губернским земством отдельной брошюрой под заглавием «Доклад земского техника Г. М. Кржижановского», показывают, что не только каждый промысел имеет свои специальные нужды, определяющие характер мероприятий, направленных к их удовлетворению, но что один и тот же промысел в разных местностях и при разных условиях может страдать от разных причин.

Помимо того, что эти исследования дают весьма подробную, точную и ясную картину социально-экономического положения указанных промыслов, они дали вполне достаточный материал для выработки самых практических и доступных средствам земства мер, способных оказать существенную пользу поддержанию и развитию промыслов и повысить заработок значительной группы населения губернии.

Так, исследования Кржижановского показывают, что в рамно-стекольном промысле в ходе его промысловой операции страдают, главным образом, моменты заготовки сырого материала и сбыта готовых изделий, техника же самого производства, по простоте своей, пока не нуждается в каких-либо улучшениях. Это уже с достаточной точностью намечает характер мероприятий, направленных к повышению заработка кустарей. Они сводятся к возможному облегчению приобретения кустарями из казённых лесных дач поделочного леса и созданию на месте производства специального кредита под рамы.

Лес для выработки рам покупался кустарями в прежнее время от окрестных частных лесовладельцев, но источник этот мало-помалу иссяк. Так что все надежды кустарей обращены на ближайшие участки казённых лесных дач.

Между тем, практикующиеся способы продажи казенных лесов с торгов (и притом большими делянками) недоступны скромным средствам кустарей. Кустари поэтому вынуждены покупать этот же лес мелкими партиями уже из вторых рук от местных перекупщиков казенных лесов. Следовательно, озабочиваясь положением кустарей, губернское земство могло бы: а) ходатайствовать в ведомстве государственных имуществ об отпуске для нужд кустарей-рамщиков казённого леса на более льготных условиях. Для этого удобнее всего была бы продажа им леса небольшими, стоимостью не дороже 25 рублей, делянками, а ещё лучше — подеревно (поштучно — И.Б.) и, во всяком случае, без торгов, по определённой таксе; б) ходатайствовать о допущении весенней заготовки материала, что для данного промысла существенно важно, т.к. лес до выработки из него рам должен успеть просохнуть. Продажа кустарям леса должна производиться, ввиду отсутствия у них оборотных средств, на условиях более или менее долгосрочного кредита. Причём долговое ручательство кустарей являлось бы вполне надёжным обеспечением для казны.

Обращаясь к запросу о способе создания на месте производства рам специального кредита под рамы, губернская управа приходит к заключению, что земство могло бы достигнуть этого устройством в центре всего производства, селе Владимирском, склада для рам с кредитными в нём операциями.

Производство оконных рам тесно связано с развозом этих изделий в осеннее время самими же кустарями на места потребления, где они продают их со вставкой в них стёкол. Приступая в конце ноября к выделке рам, кустари-рамщики, по недостатку оборотных средств, вынуждены в течение зимних рабочих месяцев нести свои изделия, по мере выработки, в склад местных скупщиков. В следующую осень, по окончании полевых работ, рамщики собираются на «съезд», выкупают свои рамы от скупщиков. Но нужно заметить, что рамы, проданные зимой по 4 р. 50 к. — 5 р. за сотню, осенью выкупаются обратно по 8 р. 50 к., 9 р. и даже 11 р. за сотню.

Учреждение склада для приёма в зимнее время рам, с выдачей под них ссуд с начислением небольшого процента на покрытие расходов по складу, не представляя никакого риска для затраченных на него земством средств, могло бы значительно повысить заработок кустарей и находит себе поэтому полное оправдание. Соображаясь с размерами общей выработки рам, губернская управа полагает, что на организацию такого склада потребуется затратить около 3.000 рублей. Но не нужно забывать, что затрата эта возвратная, а потому она, оказывая населению значительную услугу, не истощает земских средств.

Переходя к рогожному промыслу и изысканию мер содействия населению, занятому им, губернская управа находит, что тут совершенно так же, как и в рамно-стекольном промысле, наиболее нуждаются в воспособлении моменты заготовки — покупки сырого материала, производства и сбыта готовых изделий. Но вместе с тем промысел этот имеет и свои особенности.

Область ветлужского рогожничества обнимает собой три района: Воскресенский, Нестиарско-Покровский и Глуховский. Данные исследования Кржижановского показывают, что промысловое население каждого из этих районов страдает от разных причин.

Воскресенский район заслуживает наибольшего внимания как по количеству занятого промыслом населения, так и по тому подавляющему значению, какое имеет промысел в хозяйственной жизни населения. Характерной чертой района является отсутствие в нём самостоятельной выработки ткачами-рогожниками сырого материала производства — мочала. Поэтому материал этот является для кустарей-рогожников покупным в буквальном смысле этого слова, и покупают они его исключительно на воскресенском базаре — центре всего производства. Что же касается цен на мочало, то оказывается, что они подвергаются весьма значительным колебаниям, вредно отражаясь на устойчивости заработка кустарей. Ближайшее ознакомление с ходом мочальной торговли обнаруживает, что колебания эти, доводящие иногда мочало до чудовищных цен, объясняются спекуляциями крупных торговцев этим товаром. Поэтому земство могло бы оказать значительную услугу кустарничеству устройством в селе Воскресенском мочального торгового склада, задачей которого являлось бы регулирование цен на мочало.

Склад этот мог бы оказать весьма существенную услугу и в другом отношении. Точно так же, как и рамщики, рогожники не имеют возможности выждать удобного времени для сбыта своих изделий, но должны под давлением нужды сбывать их по мере выработки. Зимой цена на рогожи на воскресенском базаре до известной степени регулируется характерным для данного района извозо-торговым промыслом мелких скупщиков. Но зато весной, в марте и апреле, когда извозо-торговая деятельность этих скупщиков вследствие бездорожья приостанавливается, тогда рогожники всецело попадают под власть местных скупщиков «тысячников», и тогда цены на рогожи быстро падают. Устройство при мочальном складе отделения для приёма в весеннее время рогож по зимним ценам было бы вполне достаточным средством для поддержания цен именно на этом уровне.

Что касается Нестиарско-Покровского рогожного района, в котором выработка мочала производится самими рогожниками, то заботы о нём земства на первое время могли бы ограничиться ходатайством перед Управлением государственных имуществ о сдаче рогожникам мелких делянок липового подроста в ближайших лесных дачах казённого лесничества на льготных условиях кредита и без торгов по таксационной оценке. Рогожники этого района обычно собираются для выработки мочала в небольшие артели человек по 5-6, а потому и делянки не должны быть больше 3-4 десятин.

Что касается третьего — Глуховского района, то исключительные условия организации в нём промысловой операции заставляют управу оставить его пока без внимания. Здесь ткачи-рогожники ткут в «точу», т.е. по заказу для крупных выработчиков мочала из казённого леса рогожные кули под уголь. Несмотря на их несамостоятельность, здешним рогожникам не приходится бывать в том бедственно положении, в какое зачастую попадают рогожники Воскресенского района — «мочало навесит сам хозяин, не надо беспокоиться о сбыте». Хотя рогожники этого района испытывают разнообразные прижимки от хозяев, но всё же удовлетворительное состояние земледелия и различные заработки, обусловливаемые близостью обширной воздвиженской казённой лесной дачи и р. Ветлуги, удерживают население района на известной степени благосостояния.

Иначе стоит дело по вопросу о мерах содействия смоло-скипидарному промыслу Ветлужского края. Тут помимо устранения трудности заготовки материала и сбыта изделий открывается широкое поле для технических улучшений и усовершенствований.

На этот раз, следовательно, в противоположность предыдущим случаям, приходится разрешить задачу, по преимуществу, техническую. Смоло-скипидарное производство издавна развито в казённых лесах 3 и 4 макарьевских лесничеств. Сырым материалом производства служит пневой осмол, который заготовляется самими смолокурами. Смолокуры не являются самостоятельными предпринимателями, а собираясь небольшими артелями человек от 3 до 5, они договариваются с каким-нибудь из крупных скупщиков смолы относительно предстоящего сезона смолокурения и получают от него деньги на выправку билета на право заготовки смолья и на устройство завода. Этот же скупщик открывает им товарный кредит, необходимый им для существования в течение всего периода смолокурения. Смолокуры со своей стороны обязуются весь выработанный продукт — смолу, скипидар и уголь — доставлять скупщику. Цены на эти товары определяются скупщиком в зависимости от цен, существующих на рынке. Особенно сильным колебаниям цен подвержена смола, а наиболее устойчивыми являются цены на скипидар, который вместе с тем является и самым ценным продуктом.

Величина заработка кустарей, следовательно, зависит от цен на выработанные продукты и ещё больше от количества продуктов, особенно скипидара, полученных из переработанного смолья. Между тем, практикующееся устройство заводов и сами приёмы производства, являясь в большинстве случаев техническим анахронизмом, далеко не оправдывает своего назначения. Многие заводы устроены так, что скипидара на них не получается вовсе.

Разрешая задачу воспособления этому промыслу в смысле развития в местности более совершенных приёмов сухой перегонки дерева, земство могло бы устроить в центре всего производства, в воздвиженской лесной даче образцовый завод-мастерскую сухой перегонки дерева, на котором кустари-смолокуры могли бы научиться не только добывать из смолья в надлежащем количестве смолу, скипидар и уголь, но ещё и научиться переработке подсмольной воды, содержащей весьма ценные продукты и бесполезно выливаемой ими прямо на землю.

Макарьевское уездное земство, в которое, как наиболее заинтересованное в развитии этого промысла, был внесён по этому предмету доклад Кржижановского, отнеслось весьма сочувственно к мысли устройства такого завода и единогласно постановило ассигновать в распоряжение губернского земства 1.000 рублей на устройство образцового завода сухой перегонки дерева.

На долю губернского земства, согласно мнению управы, принятому губернским собранием, выпадало сделать всё возможное для дальнейшего осуществления этого начинания. А именно:

1) отпустить на оборотные средства этого завода 2.000 рублей;

2) ходатайствовать в ведомстве государственных имуществ:

а) об отведении удобного места для постройки такого завода в воздвиженском казённом лесничестве;

б) о льготном отпуске материалов для его постройки и для переработки в нём;

в) об отведении при нём участка для опытов по рациональной подсечке деревьев для сухой перегонки;

3) ходатайствовать перед кустарным отделом Министерства земледелия о разрешении субсидии на мероприятия по усовершенствованию техники сухой перегонки дерева.

Разрешив, таким образом, вопрос о способах содействия трём важнейшим промыслам Ветлужского края Макарьевского уезда, губернская управа вместе с этим приходит к заключению, что обширное и важное дело помощи кустарным промыслам губернии не может основываться на тех скромных средствах, которыми для этой цели располагает губернское земство. Дальнейшее расширение предполагаемого опыта содействия кустарной промышленности потребует значительных средств, и земству придётся прибегнуть к кредиту в Государственном банке, который по своему новому уставу может открывать кредит на подобные мероприятия. Из рассмотрения правил для производства операций мелкого промыслового кредита агентами вновь возникающих отделений Государственного банка видно, какую роль могло бы сыграть подобное отделение в центре всего Ветлужского края, в селе Воскресенском с его более чем полумиллионным оборотом. Земству следовало бы поэтому наряду с ходатайством о скорейшем открытии в селе Воскресенском такого отделения банка, поручить губернской управе заняться разработкой вопроса о формах кредита кустарям при посредничестве земства из средств Государственного банка и войти затем в сношение с управлением банка.

XXX очередное Нижегородское губернское земское собрание в январе 1895 г., вполне одобрив все разработанные управой предположения, ассигновало: 2.000 рублей на оборотные средства завода сухой перегонки дерева, 5.000 рублей на устройство рамного и мочального складов и 3.000 рублей на содержание специалистов-техников и на дальнейшую разработку вопроса о мерах содействия кустарной промышленности.

Таким образом, закончился период по преимуществу теоретических исследований кустарной промышленности в губернии, и Нижегородское губернское земство встало на путь практических мероприятий в пользу этой отрасли народного труда.

При губернской земской управе организуется кустарное отделение, на которое возлагаются заботы о приведении в исполнение намеченных губернским земством мероприятий, а также разработка способов дальнейшего воспособления кустарной промышленности. Для ближайшего заведывания кустарным отделением приглашено особое лицо — инженер-технолог.

Но прежде чем перейти к рассмотрению того, как и в какой мере выполнялись намеченные мероприятия, закончим обзор постановлений губернского земства, склоняющихся к поддержанию и развитию кустарных промыслов в Нижегородской губернии.

Для этого нам остаётся указать на ряд предложений губернской управы, внесённых ею на усмотрение XXXI очередного Нижегородского губернского земского собрания в декабре 1895 года.

Занимаясь дальнейшим выяснением вопроса о наиболее целесообразной постановке дела помощи кустарям, губернская управа стремится выработать общий план мероприятий, направленных к поддержанию и развитию кустарной промышленности. Совокупность имеющихся данных о состоянии промыслов в губернии и деятельности других земств по содействию кустарной промышленности приводит управу к убеждению, что для кустарных промыслов Нижегородской губернии немедленная помощь требуется, главным образом, в период заготовки материалов производства и сбыта готовых изделий. Улучшение техники производства должно идти вслед за организацией сбыта (смоло-скипидарное производство представляет в этом отношении резкое исключение).

Управа полагает, что организация сбыта — это важнейшая задача, решение которой не только может в короткое время поднять кустарные промыслы, но и гарантировать успех всем другим мероприятиям.

В целях организации сбыта, по мнению управы, губернскому земству следовало бы открыть в Нижнем Новгороде торгово-промышленный склад-музей кустарных изделий, задачей которого должно быть: а) содействовать производителям путём поставок, комиссионерства и рекламы к более выгодному сбыту их произведений; б) знакомить потребителей с произведениями кустарной промышленности; в) содействовать улучшению кустарных изделий и техники производства.

Управа обращает при этом внимание собрания на то огромное значение, какое могут иметь для производителей принятые при посредстве склада поставки их изделий для потребностей армии, флота железных дорог и проч.

С другой стороны, благодаря центральному положению губернии и такой значительной ярмарке, как нижегородская, склад, являясь посредником для других земских складов по сбыту кустарных изделий на ярмарке, мог бы в будущем широко развить свои торговые операции и этим оказать огромную услугу не только местному населению, но и вообще отечественному кустарному производству. Поэтому, казалось бы, и можно рассчитывать на широкую субсидию со стороны кустарного отдела Министерства земледелия.

Рассматривая тесно связанный с организацией сбыта и уже намеченный губернским земством вопрос о формах кредита кустарям при посредничестве земства из средств Государственного банка, управа приходит к заключению, что на первое время наиболее удобной формой такого кредита могла бы быть разрешённая уставом банка подтоварная ссуда. Выдавая ссуды земскому складу под залог товаров, хранящихся в нём, Государственный банк тем самым даёт возможность складу, в свою очередь, выдавать кустарям денежные авансы, а иногда и полный расчёт на принятые от них изделия, что может быть особенно полезным в случаях принятия на себя складом комиссионных заказов. Поэтому надлежало бы разрешить губернской управе пользоваться кредитом в Государственном банке на первое время в сумме хотя бы 10.000 рублей.

Далее, изучая способы приобретения кустарями сырых материалов производства, управа находит, что кустарю, покупающему по бедности своей эти материалы всегда малыми количествами или получающему их в счёт выработки изделий от скупщика, постоянно приходится значительно переплачивать за них. А такая переплата сильно снижает и без того весьма низкий заработок кустаря.

Открывая по мере надобности, как при центральном торгово-промышленном складе, так и непосредственно на местах потребления склады для продажи кустарям сырых материалов производства, губернское земство могло бы оказать этим значительную услугу кустарничеству.

В добавление губернская управа обращает внимание собрания на то, что, согласно составленной смете, на устройство намеченного уже губернским земством учебного завода-мастерской для усовершенствованной сухой перегонки дерева потребуется от губернского земства 2.200 рублей, т. к. ассигнованные на этот предмет Макарьевским уездным земством 1.000 рублей будет недостаточно. Кроме того, губернской управой возбуждено перед кустарным отделом Министерства земледелия ходатайство об единовременной субсидии в 2.500 рублей на устройство при этом заводе приспособлений для очистки скипидара и переработки подсмольной воды, которые предполагается покупать от кустарей, и еще 500 рублей ежегодной субсидии на оборотные средства и технические улучшения кустарных смолокуренных заводов.

XXXI очередное губернское земское собрание, одобрив выработанные управой предположения, ассигновало:

1) на содержание земского кустарного техника 3.100 рублей;

2) на устройство завода сухой перегонки 2.200 рублей;

3) на оборудование торгово-промышленного склада-музея 3.000 рублей, на расходы по его содержанию 2.000 рублей и на его оборотные средства 5.000 рублей.

Кроме того, собрание поручило губернской управе войти с ходатайством в кустарный отдел Министерства земледелия: а) о выдаче субсидии торгово-промышленному складу-музею 3.000 рублей; б) о льготном отпуске железа и стали с казённых железоделательных заводов для продажи их кустарям из земских складов; в) о предоставлении поставок и заказов кустарям при посредничестве губернского земства. Сверх этого, собрание, по предложению губернской управы, ассигновало 5.000 рублей на предстоящие расходы по участию губернского земства на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Нижнем Новгороде, причём предположено по возможности полно представить местные кустарные промыслы.

В заключение обзора мероприятий губернского земства по содействию кустарной промышленности нам остается указать на те пока что немногие мероприятия, которые получили практическое осуществление. Дело в том, что организация кустарного отделения при губернской управе, поиски лица для ближайшего заведывания этим отделением, зависимость многих мероприятий от того или иного разрешения целого ряда возбужденных перед высшим правительством по постановлениям губернского земства ходатайств, собирание коллекции кустарных изделий и подготовительные к выставке работы, замедлили приведение в исполнение намеченных губернским земством мероприятий.

В середине января 1896 года был открыт земский оконно-рамный склад в селе Владимирском Макарьевского уезда. Заведывание складом поручено местному крестьянину Комарову, а ближайшее наблюдение за деятельностью склада принял на себя землевладелец В. В. Левашов; у него же хранится главная касса склада. Рамы приобретаются складом двумя способами: за собственный счёт склада, за наличный расчёт и на комиссию с выдачей аванса для продажи их за счёт кустарей. Цены, по которым приобретаются рамы складом, устанавливаются в зависимости от их размеров и качества. Согласно § 7 инструкции, изданной губернской управой в руководство складу, при сдаче рам в склад для комиссионной продажи кустарю предоставляется (по соглашению с заведующим складом) устанавливать срок, ранее которого он не желает, чтобы рамы его были проданы. § 8 той же инструкции гласит, что если бы кустарь пожелал сам развозить свои рамы, то в течение установленного выше срока он имеет право получить их обратно, возвратив аванс и уплатив в пользу склада 10% комиссионных с суммы аванса. Таким образом, этот порядок ничуть не нарушает установившейся извозо-торговой деятельности рамщиков, и кустари охотно сдают свои рамы в склад и по преимуществу на комиссию.

Склад уже успел оказать заметное действие в смысле улучшения цен на рамы. Местные скупщики, чтобы не остаться без рам, вынуждены были повысить на них цены. При деятельном участии заведующего складом, кустари-рамщики воспользовались первым случаем разрешённого им, по ходатайству губернского земства, подеревного (поштучного — И.Б.) отпуска казённого леса, причём некоторым беднейшим кустарям склад нашёл возможным выдать авансом, в счёт будущей выработки рам, деньги, необходимые им для оплаты взятых деревьев.

Нельзя не отметить в деятельности склада случая одного весьма полезного начинания: склад принял на себя посредничество по заказу Смельницким оконных рам для строящейся выставочной гостиницы. Заказ этот был исполнен кустарями в срок и вполне удовлетворительно, доставив им хороший заработок. А заказчику рамы обошлись значительно дешевле таких же, выполненных мастерами в Нижнем Новгороде.

Так как намеченный губернским земством мочально-рогожный склад в селе Воскресенском ещё не был открыт, то заведующему оконно-рамным складом было поручено во время весенней распутицы посещать воскресенский базар и, в случае значительного понижения цен на рогожи, открыть на них покупку.

Мера эта оказалась весьма полезной, т. к. при малейшей попытке со стороны заведующего складом приступить, вследствие понижения цен, к покупке рогож, местные скупщики немедленно повышали предлагаемые цены.

В начале февраля текущего (1896 — И.Б.) года губернская управа открыла в Нижнем Новгороде мастерскую, в которой под руководством земского техника хозяйственным способом заготовляются все аппараты, необходимые для устройства в Ветлужском крае учебного завода сухой перегонки дерева.

Заканчивая этим обзор мероприятий Нижегородского губернского земства, направленных на поддержание и развитие кустарной промышленности, мы, не формулируя итого минувшего, а также не включая в определённые рамки предстоящее, всегда условное, в то же время можем сказать, что у губернского земства впереди в деле содействия кустарной промышленности открывается целый ряд серьёзных вопросов, к разрешению которых оно своими постановлениями, несомненно, приблизилось.

Взаимное земское страхование от огня учреждено по закону 7 апреля 1864 года и постепенно было введено во всех земских губерниях. Вопрос об учреждении этого вида страхования в Нижегородской губернии был возбуждён на первом же губернском земском собрании.

Трудность задачи, новизна дела и отсутствие опыта заставили земство весьма осторожно отнестись к выполнению возложенного на него нового дела. Для установления правил по страхованию была избрана особая комиссия, и операции взаимного страхования были открыты в губернии только с 1-го января 1868 года. Но прежде чем это дело успело окрепнуть и стать одной из важнейших сторон земской жизни, оно в своём постепенном развитии имело немало колебаний, встречало при практическом своём осуществлении всевозможные затруднения и требовало со стороны населения немало жертв. Наиболее важные моменты в истории этого дела в Нижегородской губернии мы и представляем в настоящем кратком очерке.

Первое, с чего надо было начать в страховом деле, это установить правильный, т.е. соответствующий пожарным убыткам оклад страхового сбора с населения, и правильные, т. е. наиболее гарантирующий население от убытков нормы обеспечения.

Первоначальный сборник правил по страхованию был составлен постепенно и окончательно утверждён V-м очередным губернским земским собранием в 1870 году.

В этом сборнике были установлены нормы страхования: низшая в 4 руб. и высшая в 200, 400 и для 26-ти селений 800 руб. и страховой тариф. Все селения были разделены на 3 разряда по степени огнеопасности. В каждом разряде для установленных пяти подразделений (видов) построек по качеству материала, из которого они сооружены, был назначен особый размер премий. Таким образом, процент взимаемых премий с каждого рубля обеспечения был разделён на 15 различных категорий, от ¾ до 3%, причём в некоторых случаях особой огнеопасности премии увеличивались в 1½ и в 2 раза. В том же сборнике, кроме техники делопроизводства, были установлены правила «о наблюдении за правильностью построек в селениях» и «о предосторожности от пожаров». Изданный в 1870 году сборник правил был в действии до 1893 года, когда был издан новый сборник с некоторыми весьма существенными изменениями в тарифе. В этом же 1893 году были изданы правила об устройстве селений в Нижегородской губернии.

Раскладка страхового оклада, произведённая на основании, главным образом, теоретических соображений[20], была установлена, как уже сказано выше, в размере от ¾ до 3% с рубля обеспечения. В первые два года страховых платежей поступило всего 457.817 рублей, хотя пожарные убытки и другие расходы по страховой операции достигли за эти же годы солидной цифры 647.074 рубля. Не имея возможности покрыть все расходы из страхового капитала, земство обратилось (на основании положения о взаимном страховании) к правительству за ссудой в 160.000 рублей, которая и была выдана, но с условием возврата в течение одного года.

Такое положение дела на первых же порах и опасение ещё бóльшей задолженности в будущем было причиной того, что земство в конце 1869 года возбудило ходатайство перед правительством, чтобы последнее разрешило ему временные позаимствования на покрытие страховых расходов, по крайней мере, ещё на 20 лет, пока не окрепнет дело земского страхования, или же освободило его от дальнейшего заведывания взаимным страхованием. Это дело не под силу одной Нижегородской губернии без участия других губерний в распределении рисков, и успешность его может быть обеспечена лишь в том случае, если страхование будет сделано общим во всей Российской империи. На это ходатайство ответа получено не было, и 1872 году, по рассмотрению страховой сметы, достигшей громадной суммы в 819.864 руб., земство вновь возбудило ходатайство об уничтожении обязательного страхования и замене его добровольным. В следующем 1873 году это ходатайство Министерством внутренних дел было отклонено, причём земству было предложено позаботиться об изыскании средств к предупреждению пожаров и об издании соответствующих обязательных правил в дополнение к строительному и пожарному уставам. Для пополнения кассы страхового капитала в 1873 году был собран двойной оклад, который дал в конце года 610.803 рубля. Из этой суммы было отчислено на образование запасного страхового капитала 121.681 рубль. Но, тем не менее, задолженность росла, росли и недоимки за населением. В 1873 году долг достиг 441.041 р. Сравнительно незначительные размеры пожаров в последующие годы (1873—1876) и более успешное поступление страховых недоимок дали возможность земству к 1878 году выплатить правительству долг, остававшийся с 1869 года и рассроченный по ходатайству земства. Однако запасной капитал, несмотря на прогрессивный рост ежегодного оклада страховых платежей, до 1884 года оставался в почти том же размере. Недоимка за населением к этому времени выражалась в цифре 422.421 рубль. С 1884 года по 1890 год финансовая сторона страхового дела значительно улучшается. Запасной страховой капитал в 1890 году определился в сумме 610.311 рублей. Но пожары 1890-91 годов, достигшие небывалых до того времени размеров (в 1890 г. на 1.090.716 руб. и в 1891 г. на 884.022 руб.), и недоимки, накопившиеся за населением в эти годы вследствие бедствий от неурожая, снова расстроили страховой капитал настолько, что земство, истративши более 600.000 руб. запасного капитала, вынуждено было взять ссуду у правительства в 700.000 руб. на покрытие пожарных убытков. Таким образом, общая сумма долга составила 1.318.000 рублей.

Изыскивая способы выйти из такого затруднительного положения, земство пришло к убеждению, что существующая система страхования крайне неудовлетворительна, т. к. сбор оклада в течение года даёт в результате прогрессивное увеличение недоимок, которых в 1893 году накопилось уже за крестьянами 1.740.715 рублей. Поэтому с 1894 года в губернии была введена новая система страхования. А именно: страхователи были разделены на две категории: страхователей по нормальной оценке и страхователей по особой оценке. Причём имущество последних страхуется при выраженном с их стороны желании, т. е. по взаимному соглашению их с земством. Все же остальные страхователи считаются по нормальной оценке, которая была установлена в трёх категориях: 30 рублей для крытых тёсом строений (жилых), 15 рублей для жилых, крытых соломой, и 5 рублей для холодных построек. По особой же оценке строения принимаются на страхование в ²/₃ действительной стоимости в тех предельных нормах в 200 и 400 рублей, которые были установлены в сборнике правил. Страхователи по особой оценке обязаны вносить оклад, следуемый с них, к определённому сроку 15 апреля каждого года. Невнесение к сроку оклада признаётся за нежелание продолжать страхование по особой оценке, и такой страхователь считается застраховавшим свои постройки до конца года лишь по нормальной оценке. Эта система, применённая с 1 января 1894 года, дала более чем удачный результат: огромное большинство (свыше 90%) выразило желание страховаться по особой оценке и стало уплачивать оклад безнедоимочно. Такое блестящее поступление сбора за последние три года и некоторое уменьшение пожарности в губернии сразу поправило расстроенные страховые средства. Земство уплатило правительству долга 280.000 руб. и в настоящее время имеет в распоряжении наличными деньгами до 1.000.000 рублей.

Страховой тариф, действующий ныне, разделён на 20 ставок в зависимости от материала построек (существует 5 подразделений построек по свойству материала, из которого они сооружены) и в зависимости от количества дворов в селении (селения разделены на 4 группы: 1 группа — от 1 до 20 дворов, 2 группа — от 21 до 70 дворов, 3 группа — от 71 до 300 дворов, 4 группа — свыше 300 дворов). Разделённый таким образом тариф колеблется от ½ до 3% с каждого рубля обеспечения.

Несмотря на такую дробность тарифов, размер их не вполне удовлетворяет рациональной постановке страхового дела. Вот что показало его ближайшее изучение: некоторые из уездов за 27 лет существования взаимного страхования в губернии получили в вознаграждение за пожарные убытки больше, чем заплатили страхового сбора; а остальные уезды переплатили почти вдвое больше по сравнению с их пожарными убытками. Для того чтобы выработать более совершенные размеры страховых тарифов, а также чтобы упорядочить и расширить дело добровольного страхования, земством предпринят в начале 1895 года ряд статистических работ по материалам земского страхования в губернии за всё время его существования, с целью выяснить положение его за всё это время и воспользоваться этим материалом для выработки поселенного (отдельного на каждое селение) тарифа как самого справедливого и рационального.

Результатом этих работ явились диаграммы, представляющие графически итоги земского страхования за 27-летний период его существования (с 1868 по 1894 г.) и предлагаемые в настоящее время вниманию публики вместе с другими трудами земства, экспонируемые на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде.

Что касается добровольного страхования, то оно, будучи основано наряду с обязательствами в 1868 году, в первые 10 лет своего существования принесло земству громадный убыток в размере 89.000 рублей. Этот убыток был восполнен из фондов обязательного страхования и послужил в 1878 году причиной ликвидации добровольного страхования. С 1879 по 1884 год добровольного страхования в Нижегородской губернии не было, а с 1884 года операции этого вида страхования вновь были открыты на несколько новых началах. Вследствие более осторожного приёма построек на добровольное страхование и ограничение его района хуторскими и сельскими постройками в уездах и постройками земств в городах, добровольное страхование ведётся до сих пор безубыточно. Но поскольку операции очень незначительны, то капитал этого вида страхования в настоящее время не превышает 30.000 рублей.

Для более полного и детального ознакомления с развитием взаимного земского страхования в Нижегородской губернии мы считаем нелишним привести здесь краткое описание диаграмм, представляющих итоги страхования в губернии за 27 лет в самых характерных сопоставлениях главных элементов страхования как по всей губернии, так и по отдельным уездам, и тех факторов, которые прямо или косвенно влияли на ход страхового дела. Эти 27 диаграмм изображены на семи отдельных листах. Здесь мы приведём описание важнейших из них[21].

I-й лист. 1) Средняя стоимость 1-го застрахованного строения (по уездам и девятилетиям) — увеличивается с 50 руб. (в 1868 году) до 85 руб. (в 1894 году); колебания средней стоимости одной постройки по отдельным уездам от 25 до 105 руб. Средняя стоимость постройки за всё время по губернии около 70 р., наименьшая — в Семёновском уезде — 35 р., наибольшая — в Васильском — 80 р. 2) Средняя стоимость всех застрахованных строений у одного страхователя (за 27 лет): по губернии 123,4 р.; колебания по отдельным уездам от 58,3 р. в Семёновском уезде до 164,7 р. в Васильском уезде. 3) Число строений у одного страхователя (по девятилетиям и уездам) уменьшается с 1,9 до 1,8; увеличение построек у одного страхователя замечается лишь в Княгининском, Васильском и Лукояновском уездах. Число строений у одного страхователя по всей губернии — в среднем 1,8 — т.е. менее двух построек. 4) Распределение родов построек по хозяйственному их назначению: на 100 построек приходится жилых, холодных и огнедействующих. По уездам жилых построек от 29,5% до 53%, в общем менее половины; холодных от 45% до 69,5%, в общем более половины; огнедействующих — от 2% до 4%.

II-й лист. 1) Рост элементов страхования (по трёхлетиям): действительные поступления страхового сбора сравнительно с первоначальной его суммой постепенно увеличились со 100% до 200%, т.е. вдвое; оклад увеличивался параллельно действительному поступлению, т.е. тоже вдвое; число страхователей увеличилось со 100% до 120%; оценка строений увеличилась со 100% до 185%; обеспечение — со 100% до 180%; число застрахованных строений — со 100% до 120% (т.е. как и число страхователей). Отношение поступлений страхового сбора к окладу с 85% (в 1868-1870 гг.) поднялось до 110% (в 1874-1876 гг.) и упало до 75% (в 1877-1891 гг.); затем снова поднялось до 93% (в 1894 г.). 2) Отношение обеспечения к оценке по девятилетиям — понижается, как и за весь 27-летний период. 3) Отношение выданного вознаграждения к окладу по шести уездам: Нижегородскому, Сергачскому, Арзамасскому, Горбатовскому, Ардатовскому и Балахнинскому — понижается, а по остальным пяти уездам — увеличивается; в общем же это отношение увеличивается — с 63% до 82%, как по девятилетиям, так и за весь период времени. В Нижегородском, Горбатовском и Лукояновском уездах вознаграждения за пожары выдано более 100% уплаченного этими уездами оклада, т.е. эти три уезда за 27 лет страхования получили больше, чем заплатили. 4) Из 100 рублей оценки сгорело по девятилетиям от 2% до 2,6%, т.е. убыточность постепенно увеличивается, как и за весь период времени в среднем; колебания убыточности по уездам — от 1,3% до 3,2%. 5) Убыток от одного пожара (по сумме выданного вознаграждения) по девятилетиям и уездам: убыточность колеблется между 150 р. (в Семёновском уезде) и 760 р. (в Нижегородском уезде), постепенно увеличиваясь. На один пожар в среднем по всей губернии в начале страхования (1868 г.) приходилось выданного вознаграждения — 460 р., в конце — 553 р. Убыточность от одного пожара за 27-летний период времени по губернии в среднем — 500 р.; средняя наибольшая убыточность (700 р.) — в Нижегородском уезде, наименьшая (200 р.) — в Семёновском. 6) Недоимочность (отношение действительных поступлений страховых платежей к окладу в процентах). Диаграмма линейная; кривая показывает: с 1868 по 1871 г. было собрано менее 100%, в 1874 г. (вследствие увеличение оклада вдвое) — более 160%; в следующие годы платежи уменьшаются до 50% (в 1892 г.), затем в 1894 г. поступления увеличиваются до 135% по сравнению с окладом 1871 года.

IV-й лист. Частость и опустошительность пожаров. Две диаграммы, помещённые на этом листе, представляют собой дальнейшую разработку тех же данных, которые графически изображены на первой диаграмме III-го листа. 1) Число пожаров на 1.000 строений по отдельным уездам: во всех уездах, за исключением Балахнинского, опустошительность пожаров постепенно увеличивается: в первом трёхлетии сгорало на 1.000 построек от 1 до 3, в последнем — от 1 до 4-х. Самыми неблагоприятными годами по частоте и опустошительности пожаров были 1886 — 1891 годы. 2) Частость и опустошительность пожаров по всей губернии. Линейная диаграмма. За первое девятилетие на 1.000 построек было 2,5 пожарных случая; количество же построек, сгоревших в один пожар, — наибольшее — 13; наименьшее — 5,9; среднее — 8,4. Таким образом, количество пожаров постепенно увеличивается (с 2,5 до 3,3 на каждую тысячу построек), опустошительность же их постепенно уменьшается (с 11,1 до 8,4 построек на каждый пожарный случай). Первое из этих явлений объясняется, главным образом, с одной стороны — количественным приростом населения, а с другой стороны — увеличением построек в селениях. Второе явление (уменьшение опустошительности) объясняется более правильным расположением построек в селениях (по два дома  гнезде с 8 саж. пробелами между гнездами) и усилением противопожарных средств. Эта диаграмма помещена в тексте.

V-й лист. 1) Число пожаров по временам года (на 100 пожаров приходится зимой, весной, летом и осенью). Диаграмма этого названия показывает процентную величину пожаров по временам года, причём зимние пожары сопоставляются с летними, а весенние — с осенними. Сумма всех пожаров ежегодно (по всем временам года) принята за 100.
2) Зарегистрированные причины пожаров за 27 лет по уездам: на 100 пожарных случаев констатировано: а) подозрение на поджог в 15-30 случаях; б) неосторожность в обращении с огнём — в 19-50; в) нераскрытые причины — в 12-52; г) дурное устройство труб и печей — в 4-14; д) гроза — в 1-3 случаях.

VI-й лист. 1) Частость пожаров в связи с количеством водных осадков весной, летом и осенью в период времени с 1885 по 1894 г. Эта диаграмма, в дополнение к предыдущей (лист V, д. 2.), наглядно демонстрирует зависимость количества пожаров от количества дождей и вообще водных осадков. Замечается почти параллельное уменьшение пожаров в те годы, когда было много водных осадков, и такое же увеличение их в годы, отличающиеся сухостью.

VII-й лист. Итоги земского страхования по девятилетиям (1868-1894 г.) изображены в следующих диаграммах, группирующих все характерные данные земского страхования по губернии: 1) Частость пожаров увеличивается: на 1.000 застрахованных строений приходится пожарных случаев: в первом девятилетии — 2,6; во втором — 3,4; в третьем — 3,7 (см. лист IV, д. 1). 2) Опустошительность пожаров уменьшается: на 1 пожар приходится сгоревших строений: в первое девятилетие— 11,1; во второе — 9,1; в третье — 8,4 (см. лист IV, д. 2). 3) Число погорельцев на 1 пожар приходится: в первое девятилетие — 8,6; во второе — 7,2; в третье — 6,8; т.е. постепенно уменьшается.
4) Стоимость одного строения в 1-е девятилетие было — 40,5 р.; во 2-е — 62 р.; в 3-е — 82 р.; т.е. увеличивается; обеспечение же сравнительно с оценкой по действительной стоимости уменьшается, т. к. в первом девятилетии было обеспечено 65% действительной стоимости построек, во втором — 61,9%, в третьем — 59,9%. Причина последнего явления — неизменность высших норм страхового обеспечения (200 и 400 р.) и общее подорожание построек. 5) Вознаграждение за пожарные убытки, выданное на одного страхователя, прогрессивно увеличивается: в 1-м девятилетии — 52 р.; во 2-м — 61,9 р.; в 3-м — 72 р.; увеличивается и на 1 пожар: в 1-м девятилетии в среднем было выдано 460 р.; во 2-м — 459 р.; в 3-м — 553 р. 6) Отношение оклада к оценке, т. е. со 100 р. оценки назначенного оклада: в 1-м девятилетии — 1,2%; во 2-м — 1,6%; в 3-м — 1,5%. В среднем оклад увеличивается. 7) Отношение вознаграждения к окладу. Из 100 р. оклада выдано вознаграждения: в 1-м девятилетии — 86 р.; во 2-м — 80 р.; в 3-м — 89 р. 8) Отношение страхового сбора к окладу. Из 100 р. оклада поступило с населения в 1-м девятилетии — 96 р.; во 2-м — 91 р.; в 3-м — 82 р. В общем, за 27 лет действительные поступления сравнительно с окладом постепенно уменьшались.

Нижегородская губерния лежит в той полосе России, которая была захвачена памятным неурожаем 1891 года. Сельскому населению губернии, хозяйство которого было уже расшатано и ранее, пришлось пережить тяжкую годину. Такого крупного и широко распространённого неурожая, как неурожай 1891 года, губерния не испытывала ни разу за целый ряд последних десятилетий. Особенно сильно пострадали от него хлебородные — южные и центральные — уезды. Лесистая и малоплодородная северо-западная часть губернии была менее затронута неурожаем. Однако здесь особенно тяжело отозвалась другая черта голодного года — крайне высокие цены на хлеб. Промысловое население, покупающее хлеб, теперь должно было тратить на пропитание гораздо более, чем прежде. А прибыльность всех заработков резко упала.

Чрезвычайное бедствие вызвало и чрезвычайные мер помощи. Эта помощь была нужна для того, чтобы обеспечить пропитание населения значительной части губернии в голодный год и обсеменение крестьянских полей озимым хлебом осенью 1891 года и яровым — весной 1892 г.

Источником помощи служили, главным образом, общегосударственные средства, из которых было выдано заимообразно Нижегородскому губернскому земству, с июля 1891 г. по май 1892 г., 6.600.000 р. Кроме того, на продовольственную помощь были обращены и относительно небольшие остатки местных продовольственных средств, имевшихся к началу голодного года в некоторых уездах. Наконец, наряду с помощью официальных учреждений шли благотворительные пожертвования, тоже принявшие широкие размеры в голодную годину.

Организация продовольственного дела в Нижегородской губернии в голодный год заключала в себе много особенностей, отличавших её от обычных порядков, установленных для удовлетворения продовольственных нужд населения при нормальных обстоятельствах. Эти особенности вызывались, прежде всего, сложностью тех задач, которые стояли перед учреждениями, призванными к участию в деле.

Первой из таких задач являлось возможно точное определение общих размеров продовольственной нужды и количества средств, необходимых для пособия этой нужде. Правильная продовольственная смета, твёрдо установленная при самом начале операции, составляет одно из важнейших условий планомерного осуществления этой операции, застрахованного от неожиданностей и случайностей.

В 1891 году точность и своевременность сметных исчислений имели особое значение ввиду самих размеров бедствия, постигшего губернию. Для заготовки необходимых продовольственных средств требовались энергичные и быстрые меры. А для этого, прежде всего, нужно было знать: какое количество хлеба должно быть заготовлено и какими средствами для этого может располагать земство. Недостаточность продовольственной помощи в нужное время могла иметь очень печальные последствия. С другой стороны, необходимая осторожность в исчислениях подсказывалась, не говоря о других соображениях, заимообразным характером пособий. Полученные населением пособия накладывали на него соответствующий долг, а крестьянство губернии и без того уже было обременено очень крупными долгами и податными недоимками.

Если точный и быстрый учёт тех последствий, которые должен был повлечь за собой недород хлебов на такой большой площади, какая была захвачена неурожаем 1891 года в Нижегородской губернии, и сам по себе представлял дело большой трудности, — то в данном случае присоединялась ещё и новизна дела, а также и существование некоторого недоверия к результатам земских исчислений, указывающих на цифры необходимых ссуд, которые ещё ни разу не выдавались на продовольственные нужды. Чтобы победить это недоверие, нужно было обосновать сметные вычисления особо вескими данными, убеждающими в их достоверности. Как увидим ниже, в Нижегородской губернии этого удалось достигнуть не сразу.

Следующую составную часть продовольственной операции должна была составить заготовка и распределение по местам нужды продовольственных запасов.

Пособия за счёт ссуды, выданной земству из сумм государственного казначейства, могли быть оказаны только в форме выдач зерном и мукой, а не деньгами. Т. к. при общем недостатке хлебных запасов в губернии приобретение на местах хлеба самим нуждающимся населением было невозможно. Отсюда для учреждений, распоряжавшихся продовольственным делом, возникала в высшей степени сложная и трудная задача закупки и своевременной доставки на места нужды нескольких миллионов пудов хлеба, необходимого для прокормления населения и обсеменения той части полей, которая не могла быть засеяна средствами самих крестьян. Земству пришлось выступить в необычной для него роли крупного хлебного закупщика, и притом при совершенно ненормальных условиях хлебного рынка того времени.

Если бы дело ограничилось только этой хозяйственной операцией, то и тогда громадность её размеров и экстренность выполнения требовали бы чрезвычайных усилий и крайнего напряжения сил всех органов, призванных к участию в деле. Но предстояла и другая, едва ли не более сложная и трудная задача — правильно распределить между нуждающимися заготовленные запасы и своевременно оказать помощь, не допуская крайних проявлений нужды и разорения крестьянского хозяйства. При этом в распоряжении земства не было никакой подчинённой ему организации для исполнительных действий на местах, в волостях и селениях. Самой мелкой земской единицей в то время был целый уезд. Также не существовало и независимых от земства организаций (в роде, например, сети приходских попечительств и т. п. учреждений), услугами которых можно было бы воспользоваться в данном случае. Поэтому предстояло либо создать специальные временные органы для распределения пособий на местах, либо прибегнуть к помощи официальных учреждений, не связанных с земством и не приспособленных к новым обязанностям, выпавшим на их долю.

Наконец, немалые трудности должно было представить и сведéние точных и подробных счетов по всей операции, выполнение которой, распределённое между несколькими учреждениями и многочисленными специальными агентами, привлечёнными к делу, — происходило при условиях далеко не обычных и не нормальных.

Все эти условия работы, предстоявшей для удовлетворения продовольственных потребностей населения в голодный год, делали невозможным выполнение этой работы исключительно силами обычного контингента земских работников. И в действительности мы видим, что помимо увеличения рабочих сил постоянных земских органов — губернской и уездных земских управ, — в период продовольственной операции 1891-92 гг. ещё были образованы особые временные продовольственные комиссии, которые должны были разделить с управами труд заведывания продовольственным делом. Первое же экстренное губернское земское собрание, созванное для обсуждения продовольственных вопросов в июле 1891 года, организовало из своей среды специальную губернскую земскую продовольственную комиссию при губернской управе. В состав этой комиссии вошли несколько гласных по выбору собрания, председатели всех уездных управ, губернский предводитель дворянства и представители казны и уделов. По инициативе губернской продовольственной комиссии затем организовывались особые продовольственные комиссии под председательством уездных предводителей дворянства — во всех уездах, постигнутых неурожаем.

Кроме устройства особых временных продовольственных органов, другой особенностью земской продовольственной организации в голодный год являлась бóльшая против обычной централизация заведывания этим делом, а именно: сосредоточение главной части всех заготовительных операций в губернской управе. Независимо от общего заведывания суммами ассигнованной правительством земству продовольственной ссуды и общего руководства всеми оборотами, производимыми за счёт этой ссуды, возлагаемого губернской управой по закону, на ней лежала ещё и главная часть исполнительных действий по хозяйственной стороне операции (заготовлению, хранению и распределению на местах продовольственных запасов), в обычное время выполняемых уездными органами. Непосредственные распоряжения по другой главной стороне продовольственной операции — по распределению пособий среди нуждающегося населения — по самому существу своему должны были подлежать ведению местных уездных органов. Роль губернских продовольственных учреждений тогда могла заключаться только в подаче общих руководительных указаний и в наблюдении за их выполнением.

Сверх того, губернская управа принимала деятельное участие и в установлении продовольственной сметы путём непосредственных исследований размеров продовольственной нужды в пострадавших от недорода уездах. Наконец, к обязанностям губернской управы относилось составление общей отчётности по всей операции.

Этими частичными изменениями в строе собственно земских продовольственных органов и обычном распределении между ними обязанностей по продовольственному делу не ограничивались особенности продовольственной организации в период 1891-92 гг. Сложность и обширность предстоящей операции заставляла искать помощи для её успешного выполнения и вне круга земских органов. Такая помощь могла быть оказана или со стороны местных жителей тех районов губернии, которые были постигнуты нуждой, или со стороны правительственных учреждений. Помощью местных жителей широко воспользовалась губернская управа при сборе данных о размерах продовольственной нужды для составления продовольственной сметы. В период выполнения этой сметы организация общественного участия в продовольственном деле в силу разных обстоятельств не получила в Нижегородской губернии сколько-нибудь значительного развития. Только в Макарьевском уезде это участие выразилось в законченной форме сети местных попечительств, между которыми был разделён весь уезд. Вообще же помощь местных жителей в деле распределения продовольственных пособий носила более или менее случайный характер. Что касается участия правительственных органов в различных отделах продовольственной операции, то оно приняло очень крупные размеры уже с первых шагов этой операции и продолжалось до самого её конца. Активная роль, которая принадлежала административным учреждениям в непосредственных распоряжениях по продовольственному делу, является, может быть, самой характерной особенностью в организации продовольственной части в Нижегородской губернии в голодный год.

Привлечение местной администрации к деятельному участию в продовольственной операции шло двумя путями. Если сами земские учреждения искали содействия и помощи административных органов в деле обеспечения продовольствия населения, то, с другой стороны, такое содействие являлось для них в известных случаях обязательным.

По общему установленному законом порядку «заведывание делом по обеспечению народного продовольствия, попечение об устранении недостатка продовольственных средств и оказание помощи нуждающемуся населению разрешенными законом способами» отнесено к обязанностям местных, губернских и уездных учреждений. На администрацию в лице «главных начальников губерний и областей, а равно губернаторов и градоначальников, по принадлежности» закон возлагает «главный местный надзор за соблюдением предписанных законом правил для обеспечения народного продовольствия».

В голодный год пределы такого надзора были очень сильно раздвинуты. Крупные размеры правительственных ссуд, крайняя сложность той работы, при помощи которой эти ссуды должны были распределяться, в виде хлеба и семян, между нуждающимся населением и отсутствие уверенности в том, что земство справится с этой работой, — всё это вело к расширению не только ближайшего контроля административных органов за деятельностью земских учреждений, но и непосредственного участия их в самих распоряжениях по обеспечению народного продовольствия. Самостоятельность земских учреждений в некоторых отделах продовольственной операции подверглась более или менее значительным ограничениям.

В Нижегородской губернии участие административных органов в продовольственном деле выражалось, с одной стороны, в деятельности временных продовольственных комиссий, образованных для ближайшего общего руководства мероприятиями по продовольственной части в губернии и в отдельных уездах. С другой стороны, местные административные органы привлекались к выполнению некоторых исполнительных действий по продовольствию. В бóльшей части уездов поверка (проверка? — И.Б.) степени нужды отдельных обществ и отдельных лиц в составе этих обществ и распоряжение выдачей пособий перешли в руки земских начальников или всецело, или в существенной части.

Губернская продовольственная комиссия первоначально составляла земский орган, образованный по постановлению губернского земского собрания при губернской управе в составе земских гласных и председателей губернских управ. Но комиссия с таким характером функционировала только в первом периоде продовольственной операции. С ноября 1891 г. её место заступает особое совещание при начальнике губернии под его председательством, в составе как членов земской комиссии, так и других лиц по приглашению председателя. Это совещание сохранило за собой прежнее наименование «губернской продовольственной комиссии», но по составу, и по характеру своему существенно отличалось от комиссии, образованной июльским губернским собранием (которая затем и была упразднена по постановлению очередного губернского земского собрания в декабре 1891 г.).

Деятельность губернской продовольственной комиссии в той или другой мере касалась всех сторон продовольственного дела. Помимо обсуждения тех вопросов, по которым требовались центральными правительственными учреждениями заключения со стороны совещания при губернаторе или сведения о положении дела на местах, в комиссии сосредоточивались сведения о ходе продовольственной операции как в губернии, так и в уездах, и принимались решения, дающие известное направление тем или иным сторонам этой операции.

Губернская земская управа в этом периоде сосредоточила свою деятельность, главным образом, на выполнении непосредственно на ней лежавших хозяйственных задач по заготовке на отпускаемые от правительства ссуды хлебных запасов, семенных и продовольственных, хранению этих запасов и распределению их между уездами для своевременного удовлетворения возникающих потребностей в продовольствии населения и обсеменении яровых полей. Затем на губернской же управе лежало и общее заведывание всеми суммами, отпускаемыми от правительства на дело продовольственной помощи в виде ссуд губернскому земству.

Органами губернской продовольственной комиссии в уездах являлись уездные продовольственные комиссии. И эти комиссии по первоначальным предположениям должны были составлять часть земской продовольственной организации, но в отличие от земской продовольственной комиссии состав их с самого начала был не исключительно земским, а смешанным. Ещё первое экстренное губернское земское собрание в июле 1891 г. остановилось на мысли о необходимости привлечь к делу продовольственной помощи на местах, для содействия губернским земским управам, некоторых уездных гласных и земских начальников (как для удостоверений в степени нужды, так и для помощи управам в раздаче пособий нуждающимся). Здесь в одном из первых заседаний земской продовольственной комиссии постановили предложить уездам, в которых не образовано временных комиссий или комитетов по удовлетворению продовольственных нужд населения (в трёх уездах такие комитеты уже образовались ранее), организовать таковые при уездных управах под председательством предводителей дворянства. В состав этих комиссий вводились: управа, земские начальники, гласные, заведующие выдачей пособий и исправники. Привлечение к продовольственному делу уездных гласных имело место только в исключительных случаях, в немногих уездах. Что касается земских начальников, то их участие было гораздо более деятельным и широким. Во всех уездах, затронутых неурожаем, на них были возложены более или мене сложные и обширные обязанности по продовольственной операции. С января 1892 г. к трём упомянутым главным элементам уездной продовольственной организации (уездная продовольственная комиссия, уездная земская управа, земские начальники) прибавился ещё и четвёртый. По распоряжению начальника губернии, с этого месяца в каждом уезде «специальный надзор за продовольственной частью во всём её объёме» поручался отдельному лицу — распорядителю или инспектору продовольствия. В бóльшей части уездов обязанности по этому надзору возлагались на предводителей дворянства или, по соглашению с ними, на земских начальников или председателей уездных земских управ.

Распределение обязанностей по продовольственному делу между названными лицами и учреждениями сложилось неодинаково в разных уездах.

В некоторых уездах общее распоряжение всем делом было сосредоточено в уездной земской управе, при содействии уездной продовольственной комиссии в обсуждении и разрешении вопросов, касающихся общей постановки и руководства ходом продовольственной операции и земских начальников в исполнительной части по некоторым отделам этой операции (главным образом, по отношению к проверке степени нужды на местах и раздаче ссуды). Такие уезды составляли, впрочем, меньшинство[23]. В бóльшей части уездов известные отделы операции совсем выводились из заведывания уездной управы в непосредственное распоряжение других органов, участвующих в ведении продовольственного дела. Так, ближайшее заведывание выдачей ссуд почти повсюду[24] перешло к земским начальникам, под руководством и контролем уездных продовольственных комиссий и распорядителей продовольственной частью. В некоторых уездах и хозяйственные операции были разделены между уездными управами и земскими начальниками. Так, эти последние принимали некоторое участие в заготовках яровых семян (в Лукояновской и Арзамасском уездах) и в расчётах с возчиками за доставку хлеба в уезды, для чего от уездных управ выдавались авансы в распоряжение земских начальников (в Княгининском, Арзамасском, Лукояновском и Ардатовском уездах). Точно так же неодинаково определялись в разных уездах и отношения между уездными управами и уездными продовольственными комиссиями. Главной задачей комиссии было обсуждение всех общих вопросов, касающихся постановки дела, а также разрешение различных недоразумений, рассмотрение жалоб на отказы в выдаче ссуд и т. п. Но в некоторых уездах круг компетенции уездной комиссии определялся более широко: в комиссии сосредоточивалось не только общее направление, но и всё распоряжение делом. Земская управа и земские начальники являлись только исполнительными органами. Так было поставлено дело в Княгининком и Лукояновском уездах, в которых деятельность земских управ ограничивалась более тесными рамками, по сравнению с остальными уездами губернии.

Таким образом, продовольственная операция в Нижегородской губернии не носила на себе вполне однородного характера. Наряду с обычной земской организацией создалась другая, состоящая отчасти из смешанных органов — земских и административных, — а отчасти и чисто административных. Функции обеих этих организаций, не отделённых строго одна от другой, переплетались между собой и в некоторых случаях были направлены на выполнение одних и тех же задач. В общем, деятельность земских органов по преимуществу сосредоточивалась на хозяйственной стороне операции. По распределению пособий между отдельными сельскими обществами и отдельными домохозяевами главная часть исполнительных действий на местах перешла к земским начальникам, а руководство этой стороной дела — к земским продовольственным комиссиям и губернской администрации. Но, как уже упоминалось выше, такое деление не было проведено строго и единообразно во всех уездах.

Во время самого хода дела некоторый недостаток единства в этом направлении не мог не причинять иногда известных неудобств. Но как материал для предстоящего пересмотра узаконений по продовольственной части, опыт Нижегородской губернии в голодный год может дать очень ценные указания именно в силу этих своих особенностей. Здесь к разным сторонам операции, а иногда к одной и той же одновременно, прилагались различные приёмы ведения дела. Это облегчает возможность сравнительной оценки этих приёмов и выяснения их достоинств и их слабых сторон.

В задачи настоящей заметки не может, конечно, входить изучение с этой стороны результатов выполнения продовольственной операции в Нижегородской губернии в голодный год. Мы не можем дать и простого обзора этих результатов, хотя бы и самого беглого, т. к. подобный обзор потребовал бы гораздо более места, нежели сколько ему может быть отведено в настоящем сборнике. Отсылая поэтому интересующихся подробностями дела читателей к специальным земским отчётам по продовольственной операции 1891-1892 гг. в Нижегородской губернии, мы ограничимся только несколькими замечаниями, касающимися деятельности собственно земских органов продовольственной помощи в различные главные моменты продовольственной операции.

Таких моментов можно наметить четыре:

1) выработка продовольственной сметы,

2) заготовление, хранение и распределение по местам нужды продовольственных запасов,

3) распределение пособий между нуждающимися,

4) ведение счетов и составление отчётности по операции.

——————

Определение общих размеров продовольственной нужды и количества средств, необходимых для удовлетворения этой нужды, в Нижегородской губернии проводилось различными способами в разные периоды операции.

Первоначальные исчисления в этом отношении были сделаны экстренными земскими собраниями, созывавшимися в уездах в июне, а в губернии — в июле 1891 года. Они касались размера ссуды, необходимой для обсеменения паровых полей и продовольствия населения до нового урожая. Для удовлетворения обеих названных потребностей земство ходатайствовало о ссуде в 8.229.533 р. Из этого числа 1.378.505 р. предназначались на закупку семенного хлеба, а 6.851.028 р. — на продовольствие населения. Заготовительная цена одного пуда хлеба предположена была в 1 рубль. Таким образом, в пудах хлеба испрашиваемая ссуда выражалась теми же числами, что и в рублях.

На такую ссуду предполагалось обсеменить около 33,8% общей площади паровых полей в крестьянском наделе девяти пострадавших от неурожая уездов (137.850 десятин, полагая по 10 пудов зерна на одну десятину) и поддержать продовольственными выдачами, по одному пуду хлеба в месяц на одного едока (без различия пола и возраста), известную часть населения этих уездов. Количество едоков, нуждающихся в пособии, и промежуток времени, в течение которого это пособие должно выдаваться, определялись отдельно для каждого уезда, в зависимости от степени неурожая, его поразившего, и пространству территории, охваченной этим неурожаем. Приводя все исчисления к средней норме 12 пудов в год на одного человека, оказывается, что на предположенную ссуду можно было прокормить в течение года 564.253 едока, т. е. 48,4% наличного населения девяти пострадавших уездов. По отдельным уездам эти отношения колебались от 74,3% (по Лукояновскому уезду) до 16,7% (по Горбатовскому уезду).

Испрашиваемая земством ссуда была признана чрезмерной. В распоряжение губернской управы было ассигновано 2.000.000 р. с указанием, что ввиду истощения общего продовольственного капитала эта ссуда не может быть увеличена и земству надлежит обойтись только этими деньгами.

После повторения земского ходатайства в августе того же года, министр внутренних дел нашёл необходимым на очередном губернском земском собрании подвергнуть новому всестороннему обсуждению продовольственный вопрос в Нижегородской губернии. При этом в руководство земству было разъяснено, «что при определении размеров продовольственных ссуд следует иметь в виду лишь известное облегчение нужд недостаточного населения, а не полное кормление его, рассчитанное выше 30 фунтов ржаной муки в месяц на каждое лицо рабочего и нерабочего возраста, особенно в больших семьях, и на время более 9 месяцев (по имущественному и семейному положению сроки должны быть разные)», и что «в ряду таких облегчений должна быть поставлена не раздача полных продовольственных ссуд с ранней осени (кроме случаев совершенно лишь исключительных), а продажа хлеба нуждающимся по заготовительной или уменьшенной цене, с принятием сего уменьшения на счёт земства или с зачётом оного на приобретателях хлеба, как то с успехом и применяется в некоторых губерниях».

Впредь до окончательного установления размеров продовольственной помощи по Нижегородской губернии и чтобы не стеснять земство в продолжающейся заготовке хлеба до закрытия навигации, — означенный министр нашёл возможным ассигновать в распоряжение губернской земской управы ещё 500.000 р.

В середине октября, когда вся эта сумма была израсходована, к ассигнованию было добавлено ещё 200.000 р. собственно для окончания расчётов по уже сделанным закупкам.

Во исполнение изложенного требования министра внутренних дел земством предприняты меры для точного выяснения размеров продовольственной нужды и правительственных пособий, необходимых для удовлетворения этой нужды.

Выяснения это шло двумя путями.

В уездах уездными земскими управами при помощи лиц, заведовавших выдачей пособий (в большинстве уездов это заведывание перешло к участковым земским начальникам), составлялись подробные посемейные списки населения в поражённых неурожаем местностях, с внесением в них тех данных, по которым можно было судить о степени продовольственной нужды каждой семьи. На основании этих списков составлялись выводы о размерах продовольственных пособий, необходимых для продовольствия жителей каждого селения, каждой волости, земского участка и в общем итоге — каждого уезда.

Параллельно с этим другая работа, направленная к той же цели — определения общего итога необходимых для прокормления населения губернии продовольственных средств, — была предпринята губернской земской управой. В основу своих исчислений губернская управа положила данные о размерах урожая хлебов (озимых и яровых) в разных местностях губернии в 1891 году и о численности населения в местностях, поражённых недородом.

Для собирания сведений об урожаях употреблялись различные способы. Губернская управа обратилась для этого, с одной стороны, к помощи местных хозяев и других постоянных сельских жителей (землевладельцев, управляющих, арендаторов, сельского духовенства, врачей, учителей, грамотных крестьян и пр.), которым были разосланы через посредничество уездных земских управ листки с вопросами, касающимися урожая хлебов и других близко связанных с ним явлений сельскохозяйственной жизни. Затем, помимо сведений, доставляемых добровольными корреспондентами, губернская управа по мере возможности принимала меры для получения и таких сведений об урожаях, которые доставляются обязательно правительственным учреждениям (как-то: листки с записями об урожаях, заполняемые в волостных правлениях для центрального статистического комитета и т. п.). Эти данные сличались с теми, которые непосредственно поступали в управу. Наконец, для собирания на местах сведений об урожае и о продовольственных нуждах населения управой была отправлена в августе и сентябре 1891 г. в шесть наиболее пострадавших от неурожая уездов (Лукояновский, Сергачский, Арзамасский, Ардатовский, Княгининский, Васильский) особая статистическая экспедиция в составе нескольких служащих в статистическом отделении управы лиц. Полученный всеми указанными способами обширный материал при разработке его сопоставлялся с данными о почвенных и хозяйственных условиях различных местностей губернии, собранными во время основного естественноисторического и экономического исследования — чтобы путём взаимной проверки всех вышеупомянутых данных достигнуть наибольшей точности и обоснованности построенных на них выводов о размерах и экономических последствиях неурожая 1891 года.

В окончательной своей форме результаты произведённой работы были доложены очередному губернскому собранию. Но ещё до этого, в середине октября, оказалось возможным составить предварительные выводы об общих размерах продовольственной нужды в губернии. Именно все волости в девяти уездах, пострадавших от неурожая, были разделены на группы по степени недорода озимых и яровых хлебов и затем определена численность наличного крестьянского населения в каждой из этих групп волостей. По приблизительному расчёту, общая численность нуждающегося в продовольственной помощи населения во всей губернии определялась не менее как в 587.000 душ обоего пола. При сличении сведений о размерах нужды с наличными запасами хлеба, имевшимся в то время, с общей цифрой уже отпущенных сумм и с условиями, поставленными министерством внутренних дел для выдачи ссуд, оказывалось, что продовольствие населения можно было считать обеспеченным только до января 1892 года.

Ввиду этого и принимая в соображение, что при крайней медлительности подвоза хлеба по железным дорогам откладывать закупки до окончательного установления общих размеров необходимой продовольственной ссуды значило бы рисковать остаться зимой без хлеба, губернской управой вновь было возбуждено ходатайство (поддержанное начальником губернии) об ассигновании Нижегородскому губернскому земству ещё, по крайней мере, 1.000.000 р. Эта сумма была отпущена земству в два срока: 500.000 р. в ноябре и 500.000 р. (после повторного ходатайства) в декабре 1891 г.

Между тем, 10 декабря открылось XXVII очередное губернское земское собрание.

Для окончательного определения размеров необходимой продовольственной ссуды собрание имело двойной материал, заключающийся в двух расчётах этой ссуды, сделанных, с одной стороны, губернской земской управой, а с другой — уездными земскими управами. Эти расчёты были сделаны различными способами и исходили из различных данных. Тем не менее, в большинстве случаев они близко совпадали между собой. Очень большая разница в исчислениях размеров нужды обнаруживалась только по одному уезду — Лукояновскому. Продовольственную потребность этого уезда расчёт статистического отделения губернской управы определяет в 613.000 пудов хлеба, тогда как уездное земское собрание, основываясь на данных, собранными земскими начальниками и принятых уездной продовольственной комиссией, исчисляло эту потребность в размере вдвое меньшем — 300.000 пудов.

По отношению к первоначальным исчислениям, сделанным на экстренном июльском собрании, и тот и другой из упомянутых расчётов давали значительные сокращения. В июле продовольственная потребность для девяти пострадавших уездов определялась в 6.771.028 пудов[25]. В декабре высший расчёт губернской управы, основанный на статистических данных, исчислял эту потребность в 3.321.000 пудов (кроме ссуд, выданных летом и ранней осенью из остатков от заготовок первого, семенного периода). По исчислениям уездных земских управ, размеры продовольственных ссуд принимались в 2.878.624 пуда. Причины такого сокращения размеров просимой ссуды сами собой понятны и ещё не указывают на ошибочность или произвольность данных, лёгших в основу первоначальных исчислений. Уже одно сокращение нормы продовольственных пособий с 40 до 30 фунтов на едока и исключение из числа лиц, имеющих право на ссуду, мужчин рабочего возраста (численность которых составляет около ¼ общей численности населения) должно было сократить итог ссуды почти наполовину. К этому следует прибавить ещё более позднее, чем предполагалось прежде, начало выдачи ссуд и ограничение их пределами только самой крайней необходимости. Сбережение продовольственных выдач, достигнутое вследствие двух последних причин, во многих случаях вело только к изменению формы пособия. Вместо продовольственного пайка приходилось впоследствии выдавать яровые семена крестьянам, продавшим и проевшим их летом. Ко времени очередного собрания выяснилось уже с полной очевидностью, что собственными средствами крестьянского населения без крупной продовольственной ссуды яровые поля не могут быть засеяны. Основываясь на сведениях, доставленных уездными земскими собраниями и уездными земскими управами, губернское собрание определило приблизительные размеры такой ссуды в 1.197.000 пудов семян. Размеры продовольственной потребности собрание приняло по исчислениям губернской управы в 3.321.000 пудов. При этом ввиду крупной разницы в определении размеров продовольственной нужды по Лукояновскому уезду в расчёте статистического отделения губернской управы с одной стороны и в расчётах местных продовольственных органов — с другой (первый расчёт давал цифру 613 тысяч пудов, второй — только 300 тысяч), собрание ввело первую цифру в свою смету условно, на случай, если обстоятельства укажут на необходимость увеличения кредитов по этому уезду свыше нормы, предполагаемой уездным земством[26].

На заготовку названных количеств хлеба, а также на оплату развозки их по губернии и на организацию продажи хлеба по заготовительным ценам земское собрание испрашивало в ссуду, в дополнение к отпущенным уже ранее суммам, ещё 4.224.000 р. Вместе с уже полученными 3.500.000 р.[27] это составляло в общем итоге 7.744.000 р.

Ходатайство земского собрания было удовлетворено только отчасти. В распоряжение губернской управы было отпущено в несколько сроков 3.100.000 р. Таким образом, вся продовольственная смета по Нижегородской губернии определилась окончательно в 6.600.000 р., на 1.629.533 р. ниже первоначальных июльских предположений.

Из этой суммы было издержано в действительности 6.517.243 р. Эта экономия получилась отчасти потому, что заготовительные цены хлеба и накладные расходы операции удалось свести к размерам несколько меньшим против предположенных по смете, отчасти же вследствие некоторого уменьшения самого количества предположенных заготовок. На продовольствие населения было закуплено с осени 1891 г. до весны 1892 г. — вместо первоначально предположенных 3.321.000 — всего 2.871.668 пудов. Взамен этого пришлось несколько увеличить семенные заготовки — до 1.488.880 — вместо 1.197.000 пудов. В общей сумме продовольственные и семенные заготовки составили 4.360.548 пудов, на 157.452 п. (т. е. на 3,5%) меньше против семенных предположений.

Приведённые данные показывают, что при определении размеров продовольственной нужды и необходимой продовольственной помощи Нижегородское земство всё время стояло на твёрдой почве. Правда, количество действительно выданных ссуд оказалось несколько ниже сметных предложений не только первоначальных, но и вторичных, проверенных, которые были приняты очередным декабрьским губернским собранием 1891 г. Но если припомнить ту крайнюю экономию, с какой раздавались ссуды по некоторым уездам, то такое несоответствие сметы с действительностью (не особенно, впрочем, значительное) никак нельзя отнести к «преувеличенности» сметных назначений.

——————

На полученные от правительства суммы было куплено всего около 5 ½ млн. пудов хлеба (точнее, 5.493.958 пудов) разного рода. Из этого количества в ссуду населению (на семена и на продовольствие) было выдано около 5.200.000 пудов. Заготовительная цена одного пуда ссудного хлеба со всеми накладными расходами обошлась в среднем в 1 руб. 24 коп.[28] Закупка производилась в разное время на различных рынках и разными способами. Как было упомянуто выше, заготовительная операция сосредоточивалась по преимуществу в руках губернского земства. Губернские заготовки составили около 84% всего закупленного количества (4.604.000 пудов). Около 16% (890.000 пудов) приобретены распоряжением уездных земств на переданные им губернской управой суммы.

Первые хлебные заготовки были сделаны летом 1891 г. для обсеменения паровых полей и для продовольствия населения до снятия жатвы этого года. В этом периоде было куплено около 1.333.000 пудов ржи и муки. Из них до 800.000 пудов обращалось на семенные нужды, остальной хлеб выдавался тогда же на продовольствие или обращался в продовольственный запас. Поскольку ввиду экстренности дела главной задачей являлось обеспечение возможной своевременности закупки и вопрос о цене отодвигался на второй план, то наиболее целесообразной организацией дела представлялось сосредоточение всей операции в руках нескольких торговых фирм. Эта организация и была применена.

Вследствие небывалого обмеления Волги летом 1891 г. часть закупленных партий семенного хлеба опоздала на место назначения. Но, тем не менее, серьёзных затруднений для семенной операции это не создало. За очень небольшими исключениями, все крестьянские паровые поля были засеяны и дали удовлетворительные всходы.

Продовольственные закупки по окончании семенного периода велись почти исключительно непосредственным распоряжением губернской управы.

В первой половине заготовительного периода (до января 1892 г.) закупки губернской управы производились, главным образом, на дальних рынках.

Перенести центр тяжести заготовок на дальние рынки побудило управу несколько соображений:

Во-первых, введение пониженного тарифа железнодорожных перевозок для земского хлеба до ¹/₁₀₀ копейки с пуда и версты давало возможность закупить на этих рынках те же сорта хлебов, которые обращались и на местном рынке, по ценам более дешёвым.

Во-вторых, при обнаружившемся общем недостатке в продаже ржи, составляющей главный предмет крестьянского потребления, являлось необходимым найти на рынке другие виды хлебов, которыми мог быть восполнен отчасти этот недостаток, и притом по возможности хлеба дешёвые, ибо ограничение размеров продовольственных ссуд делало обязательной строгую экономию в расходах. Дешёвые сорта южных пшениц, суржа, кукуруза и ячмень являлись теми видами хлеба, которые могли заменить рожь. На местном рынке дешёвый хлеб составляли только отруби, введение которых в общую массу пищевых средств было возможным, конечно, лишь в очень ограниченных размерах.

Наконец, в-третьих, ввоз в губернию значительного количества хлеба извне необходимо должен был несколько сдерживать подъём цен на местном рынке. Ввиду этого соображения губернская управа решила только в крайней необходимости трогать местные запасы хлеба, чтобы усиленным спросом на них не поднимать цен и не ухудшать этим и без того тяжёлые условия приобретения хлеба той частью населения, которая не получала продовольственных пособий и должна была кормиться на собственные средства.

Выбор рынков закупки до известной степени предопределял и систему заготовок. Нижегородские крупные торговые фирмы, действующие, главным образом, в пределах Поволжья и не имевшие прямых сношений с отдалёнными рынками, не могли иметь там и готовой организации дела. Им пришлось бы создавать эту организацию так же, как и управе. Поэтому тот способ, которым велись закупки в первом периоде, не представлял таких же несомненных выгод и в дальнейшем ходе дела. Обратиться к посредничеству (иногда очень дорогому) южных крупных торговых фирм управа по многим соображениям признала неудобным. Поэтому управа решилась вести дело непосредственным своим распоряжением при содействии нескольких общественных деятелей и учреждений на юге[29], помощью которых ей удалось заручиться, а также через агентов, командированных управой. Затем некоторые комиссионные операции совершались через посредничество орловских и нижегородского биржевых маклеров.

Эта часть заготовительной операции порождала большие сомнения в Нижегородской губернии относительно правильности избранного земством пути. Эти сомнения вызывались недоверчивым отношением к умелости земства в роли покупщика и особыми условиями того рынка, с которым приходилось иметь дело. Южные хлеба всегда отличались известной сорностью. Теперь при громадном и спешном спросе на хлебные товары со стороны многих земств, засорённость и даже фальсификация хлебов являлись результатом и недобросовестной спекуляции. Всё это вместе поддерживало опасения, что земство, пользуясь услугами неопытных в хлебном деле агентов и местных общественных учреждений, купит хлеб или дорогой или настолько недоброкачественный, что с потерями на очистку и браковку он обойдется, в конце концов, дороже хлеба, доставленного крупными торговыми фирмами.

Однако на деле эти опасения не оправдались. По сведéнии всех счетов операции оказалось, что добавочные расходы, вызванные очисткой сорных партий, утратой при перевозке по железным дорогам и т. п., пали добавочной приплатой к цене закупленного хлеба не свыше 1,1 коп. на пуд, тогда как сбережения от покупки хлеба на дешёвых рынках выражались во много раз бóльшими цифрами.

Но экономия в расходовании продовольственных средств, достигнутая благодаря возможности закупать дешёвый хлеб вне губернии, не измеряется только разницей в ценах дальних заготовок сравнительно с местными. Безо всякого сомнения, эти последние цены находились в известной мере под влиянием широких земских закупок, производимых вне местного рынка. Если бы до января 1892 г. губернской управе не удалось закупить и частью подвезти в губернию около 2.000.000 пудов хлеба с Кавказа и из южной России, цены приобретённых ею в январе от местных торговцев крупных партий хлеба, несомненно, были бы ещё выше тех, которые пришлось заплатить.

Тем не менее, во второй половине заготовительной операции земство было вынуждено отказаться от закупок на дальних рынках.

Преграждение для земства возможности пользоваться этими рынками вызывалось, кроме упомянутого выше недоверчивого отношения к целесообразности дальних закупок, ещё и крайней затруднительностью и замедлениями в доставке хлеба, закупленного в южных районах. Зимой 1891-92 гг. все южные железные дороги, особенно линии, ведущие к средней России с Северного Кавказа, куда устремилось большинство закупавших хлеба учреждений, а также и многие частные торговцы, — оказались загромождёнными хлебными грузами.

Вследствие этого недокупленное количество продовольственных запасов пришлось приобрести на местном рынке, в Нижегородской губернии.

Всего на продовольствие населения на дальних и местных рынках было куплено в течение всей заготовительной операции около 2.872.000 пудов хлеба. С присоединением остатков от заготовок во время семенной операции, общее количество заготовленных продовольственных запасов составило 3.100.987 пудов разного хлеба.

Это количество несколько меньше предположенного по продовольственной смете, бывшей на рассмотрении XXVII очередного губернского земского собрания (3.321.000 пудов). Такое уменьшение заготовки обусловливалось не тем, что чтобы губернская управа встретила затруднения в приобретении всего предположенного первоначально количества хлеба, а сокращением требований со стороны некоторых уездов. Все заявленные уездами требования были удовлетворены полностью и без задержек. Несмотря на указанную выше медленность подвоза хлеба по железным дорогам, в складах губернского земства всегда были достаточные запасы для отсылки в уезды.

Точно так же своевременно были выполнены и все весенние семенные заготовки.

Яровых семян было закуплено всего 1.488.880 пудов.

Как было указано выше, закупка ржи и остальных хлебов для продовольствия производилась, главным образом, губернской управой и бóльшей частью на внешних рынках. Условия закупки яровых семян были другими. Из всего их количества губернской управой были приобретено около половины. Другая же, и бóльшая часть, куплена уездными земскими управами на местах. Это и понятно. Во-первых, наша губерния, поражённая почти полным неурожаем ржи, всё-таки дала некоторый сбор яровых хлебов. Во-вторых, закупка на внешних рынках встретила значительные затруднения. Период, когда губернская управа предполагала начать её (с января), совпал с наиболее усилившимися сомнениями в целесообразности принятой управой системы закупок и с наибольшей загруженностью железных дорог, вызвавшей распоряжение министра внутренних дел об ограничении до возможного минимума подвоза хлеба по этим дорогам. Всё это задержало начало закупок на внешних рынках, и городская управа могла приступить к ним не ранее февраля. Вначале предполагалось произвести закупки семенного овса исключительно в районе наилучших овсов (Тульская и Орловская губернии), но ввиду ограничения количества вагонов, разрешённых для перевозки хлебов в нашу губернию, пришлось по необходимости направить поиски на север, в Вологодскую губернию. С этими закупками приходилось очень торопиться, чтобы успеть развезти семена ещё по зимнему пути в неприречные уезды, куда требовались особенно значительные партии. Так, в один Лукояновский уезд назначалось 128.000 пудов. Ещё более затруднений представляли закупки семенной гречи. Требования на эти семена из уездов поступили поздно, когда, с одной стороны, нельзя уже было заменить их другими сортами по условиям времени, а с другой стороны — на рынке гречи уже почти не было. Закупки на внешних рынках производились (как и для продовольственных хлебов) посредством агентов, командированных от управы, частью же комиссионным способом, через биржевых маклеров. Все закупленные семена осматривались экспертными комиссиями, назначенными от нижегородского губернатора. Несмотря на отмеченные, значительно усложнившие дело, затруднения, связанные с этой операцией, удалось достичь главного: своевременно удовлетворить все заявленные семенные требования.

Заготовительные цены продовольственных и семенных хлебов в общем выводе оказались несколько ниже предположенных по продовольственной смете. При исчислении размеров необходимой ссуды на очередном губернском земском собрании предполагалось, что один пуд продовольственного хлеба с доставкой в губернию обойдётся в покупке в 1 р. 30 к., а один пуд семенного — в 1 р. На самом деле, средняя стоимость одного пуда продовольственного хлеба составила только 121,9 коп., а одного пуда семян — 93,3 коп.

——————

Настоящие заметки не имеют целью представить хотя бы и самый беглый общий обзор всей продовольственной операции в Нижегородской губернии в голодном году. Они касаются только некоторых её сторон и притом исключительно деятельности земских органов.

Поэтому мы не будем говорить здесь о порядках и способах раздачи ссуд населению, т. к. эта часть операции, как упомянуто уже выше, в наибольшей своей части была выделена из вéдения земских учреждений и находилась в непосредственном заведывании земских начальников, под наблюдением и руководством продовольственных комиссий и губернской администрации.

Однако эта система не была безусловно господствующей. В некоторых уездах (Нижегородском и Макарьевском) и выдача ссуд направлялась и контролировалась уездными земскими управами. При этом в Макарьевском уезде широко применялась помощь местных жителей. Здесь для более близкого и непосредственного наблюдения за продовольственной нуждой и её удовлетворением было образовано 27 местных попечительств, между которым был разделён весь уезд. В состав этих попечительств вошло 73 лица из местных жителей (помещиков, священников, управляющих, учителей, фельдшеров и т. п.).

В обоих уездах удовлетворение продовольственных нужд населения не вызвало никаких нареканий и неудовольствий.

——————

Отчётность по всем отделам хозяйственной стороны продовольственной операции, которые находились в исключительном заведывании земских учреждений, была сведена и проверена земскими собраниями. Никаких недоразумений по поводу этой отчётности не встретилось.

——————

Подводя общий итог всем приведённым выше заметкам, мы видим, что результаты выполнения продовольственной операции 1891-1892 гг. в Нижегородской губернии не подтвердили тех опасений относительно неподготовленности и малой компетентности земства в этом трудном деле, которыми были вызваны многие особенности в его организации.

Во всех отделах продовольственной операции, которые находились в руках земских учреждений, учреждения эти нашли возможность быстро организовать и соответствующий контингент сил, и надлежащие приёмы для выполнения предстоявших задач.

Объединёнными усилиями правительственных органов, земства и частных лиц, пришедших на помощь нужде благотворительной деятельностью, острое бедствие было устранено, население было прокормлено в голодный год и крестьянские поля не остались без семян.

Теперь наступает время подведения итогов и спокойного обсуждения того, что было сделано и что должно быть предпринято для правильной и целесообразной постановки продовольственного дела в будущем.

Опыт Нижегородской губернии может доставить несколько небесполезных данных для этой работы.

Приложение 2: Подборка документов, связанных с Григорьевской сельскохозяйственной школой.