В.Н. Нефедов. Номенклатура империи: исследования кризиса

В.Н. Нефедов. Номенклатура империи: исследования кризиса (178.2 Kb)

В.Н. Нефедов, 2001.

Номенклатура империи: исследования кризиса

Введение

Понятие “номенклатура” давно не соответствует своему первоначальному смыслу (лат. “росписи имен”) и приобрело целый ряд значений в различных областях человеческой деятельности. Так случилось, что список должностей, которые замещаются по решению или с согласия правящей партии, получил в бывшем Советском Союзе именно это название. Во всем мире слово “номенклатура” оказалось накрепко связанным с системой власти, утвердившейся в нашей стране после октябрьской революции. Столько самих страшных обвинений прозвучало в последние годы в адрес номенклатуры, что она в общественном сознании воспринимается как некий абстрактный, но зловещий символ всех бед и несчастий, постигших наше общество. Ей посвящаются и серьезные научные исследования, и публицистические статьи и книги. Так, весьма популярны размышления К.А. Бердяева по поводу непредвидения В.И. Лениным того, что классовое угнетение может принять совершенно иные формы, не похожие на капиталистические, что диктатура пролетариата, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватывающую, как паутина, всю страну и все себе подчиняющую. А эта новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народные массы (Бердяев К.А. Истоки и смысл русском коммунизма. – М., 1990, с.105). В качестве доказательства тезиса о появлении новом класса эксплуататоров, Н.А. Бердяев приводит факт о том, что в Советском Союзе (речь шла о ЗО-х годах) “простой рабочий сплошь и рядом получает 75 рублей в месяц, советский же чиновник, специалист – 1500 рублей в месяц” (Там же).
В качестве характерной современной точки зрения можно привести высказывания двух наших соотечественников – одного бывшего, живущего в Париже и издающего исследования по этой теме на французском языке – М. Восленского, и настоящем, чьи взгляды огласила перестройка, – М. Капустина. Первой книгой М. Восленского, изданной в 1980 г., была “Номенклатура: привилегии в СССР”, второй – “Мэтры номенклатуры”, увидевшая свет в 1989 г. Во второй книге автор делает свой главный вывод, что номенклатура – это “эксплуататорский, привилегированный, диктаторский и паразитирующий класс, рожденный в нашем веке. Но его природа связана с очень старым классом, который становился правящим много раз в различные эпохи, и происходило это всегда, когда вставал на повестку дня метод тотального контроля и эксплуатации общества деспотической государственной машиной”.
Полностью поддерживая идею о “новом классе… – партийной бюрократии как управленцев над управленцами”, М. Капустин еще более эмоционально драматизирует ситуацию, доводя ее до гротеска – “…попасть в ряды новых господ в социалистическом обществе в отличие от старой иерархии было совсем не сложно – порой было достаточно лишь отказаться от нравственности и культуры и, будучи подонком, настрочить доносы на тех, кто рядом, чтобы занять опустевшие кресла… верхний слой иерархии резко изменился – место изгнанного и изрубленного до самых глубинных корней цвета нации ~дворянства и интеллигенции заняли люди без стыда и совести, да к тому же и без компетенции Так сталинское и особенно послесталинское общество выковало гигантскую серую массу всюду – в управлении производством, государством, культурой, живой общественной мыслью… правящая элита оказалась человечески наиболее недостойным материалом”. Все это требует детального и беспристрастного исследования, основательной аргументации “за” и “против”, одного обличительного пафоса явно недостаточно.
Политологи-классики, разрабатывая теорию элит “открытых” и “закрытых” (В. Парето, Г. Дорсо, Г.Моска, Р.Михельс, Д.Бернхейк, Р.Миллс,” М.Джилас, Г.Д.Лассум, Ж.Желев и др.), рационализирую взгляды на бюрократию (М.Бебер), пытаясь выявить общие закономерности функционирования человеческого социума (К. Маркс, Т. Парсонс, П. Сорокин), старались в общем объективно анализировать представленный историей материал, сделать выводы, основывающиеся на реальных фактических данных. В центре их внимания находились механизмы властной иерархии, условия существования систем бюрократическом господства. Опираясь на этот научный потенциал, сотни последователей за последние десятилетия весьма настойчиво исследовали “феномен бюрократии в меняющемся мире”. Не остались без внимания особые, специфические формы бюрократии Советской империи. Западные исследователи анализировали различные типы советских бюрократических элит, группы интересов, “клиентальные” отношения во властно-политических институтах. Жаль, что огромный статистико-социологический материал этих работ так и не нашел своего читателя в лице наших соотечественников.
Понятия “административная элита”, “номенклатура”, “бюрократия” можно, по всей видимости, назвать родственными, если не совпадающими. Их введение в научный и практический оборот продиктовано объективной потребностью отразить особую роль вершины социальной пирамиды, самой верхушки социальной иерархии, той части общества, которая взяла на себя нелегкое бремя руководства и управления. Именно с этой точки зрения, что бюрократия – необходимый элемент политической системы любого общества, и мы предпримем попытку анализа российско-советской номенклатуры-бюрократии. В качестве образца нами взято исследование, которое провели французские ученые А. Викам и С. Куаныр. В своей книге “Французская номенклатура: Власть и привилегии элиты” они без трагедийного пафоса анализируют природу и сущность, производство и воспроизводство “мандаринов республики”. Особый интерес вызывает вывод, который делают авторы: “Личная уния государства с монополиями цементируется на политическом уровне сращиванием технократии с механизмом местных органов самоуправления, партийно-парламентским и правительственным персоналом. Результатом этого оказываются протекционизм, семейственность вопиющая коррупция и взяточничество”.. Весьма важен и метод структуризации французской номенклатуры, деление ее на три основных круга, которые иногда переплетаются. Первый круг, по мнению авторов, – круг власти. В него входят ответственные представители исполнительской власти: президент республики, премьер-министр, министры и их приближенные, распределенные по соответствующим министерским кабинам; члены больших государственных корпусов: Государственного совета,. Счетной палаты, Конституционного совета, Кассационного суда, нескольких других учреждений – например, высшее руководство аудиовизуальных средств, Высший совет магистратуры, а такте большинство директоров министерств. Этот круг – ядро французской номенклатуры и первые роли в нем играют бароны государственного промышленного и банковского сектора, президенты и генеральные директоры, поскольку они часто сохраняют свою независимость, даже будучи назначенными правительством. Во второй круг – влиятельный – входят все те, кто, обладая определенной властью и определенной возможностью воздействия, не занимает дворцов республик. Руководители предприятий (частных и государственных), аппаратчики – в ассамблеях, партиях, в Французском банке, на государственных предприятиях, лидеры крупных профсоюзных центров, руководители партий, независимо от их принадлежности в данный момент к большинству или оппозиции. Третий круг – и последний – это круг “престижа”, отличающийся разнородностью состава. Потомки аристократов, удачно связавшие свою судьбу с политическими трибунами или очень высокопоставленными чиновниками, сосуществуют со звездами научно-исследовательского центра Парижского университета, “Коллеж де Франс”, или Национального фонда политических наук. Те, кто имеет в своей власти высокие государственные синекуры, например, генеральные казначеи, знаменитые адвокаты, дельцы в сфере недвижимости, видные деятели рекламы, небольшие группы журналистов и авторов редакционных статей, хозяева прессы, руководители государственных средств массовой информации и главные издатели.
Настало время и нам, не впадая в крайности, рассмотреть основные сущностные черты номенклатуры советской империи, исследовать ее состав и структуру, механизм воспроизводства и функционирования. Представляла ли она систему “жесткую”, “всеохватывающую”, “закрытую”, “с двойным дном” (Радзиховский Л. Внутренняя партия // Московские новости, 1990, 28 января), включала ли она в себя кадры только “по анкете или по звонку” (Сироткин В.Г. Номенклатура (заметки историка) // Вестник АН СССР, №6, 1990, с.22), и, главное, есть ли в нашем обществе у нее будущее? Ответить на все зги вопросы можно, изучив все периоды ее активного функционирования – от периода зарождения, становления и развития до периодов застоя и кризиса. Любая саморазвивающаяся система, а именно таковой, по всей видимости, и была российская номенклатура, имеет два пути выхода из кризиса – к укреплению и расширению своем влияния или к трансформации соответствия. Какой путь оптимален в сложившихся политических условиях? Хотелось бы ответить и на этот вопрос.

Глава 1

Немного о партиях, партийных системах и их влиянии на механизм кадрового регулирования

Политическая партия– это организованная часть общества, основной целью которой является приход к власти, ее удержание и осуществление. Политические партии появляются тогда, когда для этого созревает ряд достаточных условий, когда возникает объективная потребность в отражении и защите интересов конкретной социальной группы, слоя, класса, их превращения из “класса в себе” в “класс для себя”. Важнейшими условиями возникновения политической партии является наличие определенной социальной активности или, как творится, “движения” в данной группе, слое, классе и комплекса идей, развернутых в теорию, описывающую как саму цель движения, так и пути ее достижения. Необходимый атрибут демократического общества – наличие многих политических партий или политизированных движений. По мнению Л. Мартова, высказанному им еще в 1906 г., “когда граждане получают возможность заниматься открыто политической деятельностью, т.е. принимать участие в ведении государственных дел, они образуют политические партии… Политические партии образуются гражданами для влияния на государственную жизнь” (Мартов Л. Политические партии в России. – М.: Русская Печатня, 1917, с.3).
Политические партии бывают разных типов. Различают массовые н кадровые партии, авторитарные и демократические, национальные и региональные, религиозные, светские, элитарные и тоталитарные (Марченко М.Н., Фарукшин М.Х. Буржуазные политические партии. – М, 1987, с.69 – 87). Есть и другое деление партий: “партии как политический авангард” (ленинская концепция; партия, предназначенная, превыше всего, для участия в избирательной кампании; “парламентская партия”; “партия-община или “партия-клуб” (Коэн С. Перестройка – это путешествие в поисках нового… // Коммунист, №7, 1989, с.27 – 28).
Политическая партия с момента своем возникновения (провозглашение, принятие Устава и Программы) распространяет свое влияние и делает это не только в классе (слое, группе), чьи интересы она отражает и призвана отстаивать, но во всем обществе, формирует “электорат”. Преодолев барьер официального признания, набрав для этого необходимое количество сторонников, партия получает возможность вынести подобранных ею лидеров и сформулированные программные цели на политический рынок, на суд избирателей. После значительной организационной, агитационно-пропагандистской работы, материальных затрат партия по итогам выборов может стать правительственной (частичная победа на выборах), правящей (полная победа на выборах), оппозиционной (поражение).
Любой политической партии, какою бы типа она ни была, органически присущ определенный круг деятельности, конкретный ряд функций. К ним обычно относят – разработку политического курса, кадровую функцию, идеологическую (политического информирования), функцию политического лидерства, интегративную Функцию, служебно-представительскую и др. Особое место занимает кадровая Функция (в КПСС она была частью организаторской функции, своеобразной подфункцией), без которой существование политической партии теряет практический смысл. Процесс поиска, поддержки, выдвижения на ключевые должности как в представительные органы власти, так и в исполнительный аппарат государства нужных партии кандидатов в западной политической науке и практике получил название “рекрутирование лидеров”.
У нас в теории и практике аналитической деятельности утвердились термины, отражающие различные этапы данного процесса – “кадровая политика”, “кадровая работа”, “подбор, расстановка и воспитание кадров” и др. Не вдаваясь в анализ каждого из них и не ставя под сомнение правомерность их существования, можно предложить суммарный термин, адекватно в сущностном и функциональном смысле отражающий отношения правящей политической партии с обществом – “кадровое регулирование”, подчеркивающий системность, упорядоченность этого процесса, его структурно-функциональную природу и степень партийного влияния.
Кадровое регулирование как функция правящей партии по своему содержанию, направленности, границам применяемости зависит от ряда внешних и внутренних факторов, изменение которых приводит к изменению структуры механизма кадрового регулирования, его элементной базы, социальных источников пополнения кадрового корпуса, методов действия. Наиболее существенным внешним фактором для кадровой функции правящей партии является тип партийной системы. Нельзя не согласиться с замечанием Ф.М. Бурлацкого, что “партийная система, социальная база и деятельность правящих и оппозиционных партий дают в наше время более полное представление о политической физиономии общества, чем описание конституционных институтов” (Бурлацкий Ф.М. Ленин. Государство. Политика. – М., 1979, с.230).
“Партийная система” – это своеобразный термин, который используется в политологии для того, чтобы подчеркнуть особое значение в жизни и деятельности общества тех или иных политических партий, пользующихся устойчивым и широким влиянием среди большинства населения, обеспечивающих политическое руководство обществом. Наиболее распространенным признаком, на основе которого осуществляется типология партийных систем, является количество партий, формирующих законодательные и исполнительные органы власти. Различают одно-, двух- и многопартийные системы. Следует подчеркнуть, что понятия “многопартийная система” и “многопартийность” являются не совпадающими. Многопартийность отражает политическую структуру общества в целом и является условием возникновения многопартийной системы, но не исключает появление одно- и двухпартийных систем. Т.е. системообразующим признаком является не количество партий в обществе, а степень их политического влияния на общество.
Естественно, что при каждом типе партийной системы, господствующей в обществе, существует свой механизм кадрового регулирования. Партийную систему, по всей видимости, следует рассматривать как внешний фатор, как некую метасистему, определяющую характер течения процессов, связанных с формированием правящей партией руководящей элиты в обществе. Для того, чтобы охватить все возможные варианты, установим четыре типа партийных систем – нулевая партийная система, однопартийная, двухпартийная и многопартийная системы.
Основной характеристикой нулевой партийной системы является наличие одной легальной политической партии, которая составляет структурный элемент государства. Существует своеобразный симбиоз партии и государства. Нулевой эта система названа потому, что она составляет, по сути дела, “пустое множество”, т.е. не только нет других политических партий, но ни один из элементов политической системы общества и государства (общественные, молодежные организации, профсоюзы в др.) вопрос о власти не ставит. Руководящая роль партии закреплена в конституции, законодательных, нормативных, основополагающих документах общественных организаций. Кадровая функция партии в этой системе представляет собой циклоиду (рис. 1). Партия практически с одинаковым усилием решает вопросы подбора и расстановки кадров, независимо от их категорий. В силу этого, система статична и неизбежно приводит общество к застою и кризису.
Однопартийная система состоит тоже из одной, но уже не государственной, а политической партии, которая не одинока в обществе. Другие партии есть, но не могут составить конкуренцию в борьбе за власть в силу целого ряда обстоятельств: отсутствия необходимого количества общепризнанных политических лидеров, невысокого уровня политической культуры у населения, недостатка опыта демократической борьбы за власть у партий; наличия устойчивых консервативных традиций; многонационального состава государства, обширности территории, малочисленности партий и их большого количества. Побеждая на выборах с большим преимуществом, партия получает возможность единолично формировать законодательные и исполнительные органы государства, оказывать устойчивое и заметное влияние на все “круг власти”. Функцию кадрового регулирования при однопартийной системе можно представить в виде убывающей экспоненты (рис.2). Этот график отражает то, что влияние правящей партии хотя и распространяется практически на все категории руководящих кадров страны, но оно становится различным для разных категорий руководителей. Исключается назначение на любые должности партией непосредственно. Остается согласование при замещении государственных должностей, основными методами партийного влияния становятся методы агитационно-пропагандистского воздействия.
Двухпартийная система представляет собой правящий демократический балансир из двух политических партий примерно одинаковой авторитетности – это наиболее устойчивая и динамично развивающаяся система. Она складывается длительным эволюционным путем. Другие политические партии и движения составляют некий демократический ореол, отражая многообразие интересов различных классов, социальных слоев и групп, атомизируя политическую жизнь в обществе. Кадровая функция при двухпартийной системе представляет собой монотонно убивающую гиперболу, состоящую из двух ветвей (рис. 3). Формы влияния партии на руководящую элиту становятся все более разнообразными, опосредованными и незаметными: выборы своих партийных лидеров; “рекрутирование” лидеров в законодательные органы государства; участие на уровне согласования при подборе президентом кандидатов в исполнительные органы власти и на государственные должности: покровительство или рекомендации для занятия должностей в ведущих фирмах страны и других негосударственных должностей; агитационно-пропагандистское воздействие на формирование руководящих органов общественных организаций и т.д.
Многопартийная система резко сужает возможности партийного влияния на кадры. Поэтому она не устойчива и может существовать, по видимому, в мононационалъных странах. Влияние многопартийной системы на правящую элиту можно представить в виде пульсирующей сферы (рис. 4). Партийные коалиции то расширяю, то сужают сферу влияния на руководящие кадры общества. Формы влияния в основном носят согласовательный и рекомендательный характер.
Наибольший интерес представляют пограничные состояния, т.е. период осуществления кадрового регулирования при смене одной партии другой или изменении партийной системы. В западных демократиях механизм распределения должностей после смены стоявшей у власти партии сегодня уже в основном отлажен, пройдя длительный эволюционный путь от хаотического захвата должностей активистами победившей партии до их организованного распределения президентом и его “партийной машиной”. М.Остротрский так описывал действия принципа “вознаграждения” друзей и “наказания” врагов, впервые широко примененном во времена президентства Джаксона: “Громадная толпа народа, которая только что прошла полная радости по улицам Вашингтона, разошлась по домам; но часть ее осталась: это были следовавшие за ней мародеры; это были политики, желавшие получить вознаграждение. В уплату за свои труды они требовали административных должностей. Они наполнили Вашингтон, как саранча, они кишели в приемных и кулуарах общественных зданий и на соседних улицах; они осаждали жилища Джаксона и его министров. Джаксон поторопился признать справедливость их требований. Его правительственная газета заранее объявила, что он “вознаградит друзей и накажет врагов”. Экзекуция началась немедленно. Множество чиновников были смещены без суда и объяснений, единственно лишь по подозрению, что они враждебны Джаксону и потому, что их места были нужны другим. Каждый служащий зависел от милости доносчиков. В государственном управлении установилось царство террора. В первый год своего президентства Джаксон отстранил и заставил отстранить больше двух тысяч человек, тогда как все его предшественники, взятые вместе, отстранили с начала возникновения республики лишь семьдесят четыре служащих, причем многие из них были действительно виновны в крупных злоупотреблениях Новые служащие, заменившие уволенных, часто не имели никакого представления о той работе, которую им доверяли, действительной же их заслугой было лишь то, что они помогали Джаксону
(Острогорский М. Демократия и политические партии. Т.II – М., 1930, с.20 – 21).
Выступая в защиту проведенных им увольнений, Джаксон объяснял, что польза дела требует частой смены чиновников, “ротации” (круговорота), так как чиновники, слишком долго остававшиеся на своих местах, неизбежно делались равнодушными к общественным интересам, и учреждение, оставляя их, теряло гораздо больше, чем выигрывало от их опыта. Однако на деле это привело к упадку государственного аппарата, уничтожило в нем всякую устойчивость, установило вместо личных достоинств, знания дела и профессионального усердия – интриги и потребительство.
Когда в 1840 г. президентом стал Гаррисон, то как и во время избрания Джаксона, Вашингтон представлял собой город, захваченный претендентами на должности. Просители буквально преследовали министров и президента днем и ночью. Многие претенденты на государственные должности ложились спать в коридорах Белого дома, чтобы захватить президента на следующее утро, как только он встанет (Там же, с.31). Мало что изменилось к концу века, при президентстве В.Гаррисона. В течение одном года 30 000 служащих департамента почты были смещены только за их принадлежность к демократической партии. Злоупотребление государственными должностями со стороны партии достигло высшей меры беззакония (Там же, с.51). Недовольство народа и объективно признанная нецелесообразность явного вмешательства “партийной машины” в деление “государственного пирога” привело к появлению скрытого механизма участия в этом деле партии, приведшей своем лидера к власти. Теперь в Соединенных Штатах не единолично, а совместно с конгрессом президент формирует исполнительскую власть, которая представляет собой гигантский конгломерат 13 министерств и сотен управлений, комиссий, бюро. Но это на поверхности. Партийная власть сильна и безжалостна. Только совершенно недостаточная информированность о том, “как там делается на Западе”, породила у нас, предельно политизированной стране, массу иллюзий, в том числе иллюзию независимости президента, высшего государственного руководителя от политической партии, которая обеспечила занятие им этом поста. Вот один из примеров. В литературизированной автобиографии Джорджа Буша, книге, недавно вышедшей у нас, полностью приводится письмо президенту Никсону председателя национального комитета республиканской партии (этот пост в то время занимал Дж. Буш) с предложением-требованием уйти в отставку в связи с Уотергейтским делом. “Я твердо убежден, – было написано в письме, – что теперь вы должны уйти в отставку… Я думаю, что большинство лидеров республиканской партии во всей стране придерживается той же точки зрения” (Буш Д. Глядя в будущее. Автобиография. – М.: Прогресс, 1989, с.164 – 165). Отставка состоялась.
Во Франции лидер победившей на выборах партии, становясь президентом, обладает конституционным правом назначения на все высшие должности в государстве, как гражданские, так и военные. Президент назначает руководителей государственного сектора и далее через них – руководителей бесчисленных организаций, зависящих от того или иного министерства. Декретом от 24.07.1985 г. было увеличено число должностей, которые президент с одобрения правительства распределяет по собственному усмотрению. Сюда входит 168 категорий “ключевых постов”.
Предстояло пройти этот эволюционный путь пришедшей к власти в 1917 г. Российской коммунистической партии (большевиков) только в, более короткие исторические сроки и в условиях, которые исключали передачу власти другой партии. После октябрьской революции (1917 г.) большевики сразу смогли образовать однопартийную систему, стать правящей партией, опираясь на большинство в Советах. Из тактических соображений они предлагали войти в правительство представителям других партий. В.И. Ленин отмечал: “…К участию в правительстве мы приглашали всех…” (Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.35, с.213). Приглашали на правах хозяев положения, но никто на этих условиях из эсеров (левых, правых, эсеров, Максималисюв), меньшевиков, социал-демократов интернационалистов, социал-демократов объединенцев и других делегатов партийцев Всероссийских съездов Советов (II-V) (Исторический опыт трех российских революций. – М., 1986, с.352) в правительство не вошел. Правда, левые эсеры били в правительстве, но не долго. 17 ноября 1917 г. ВЦИК принял постановление об изменении состава СНК, 9 декабря были окончательно определены условия осуществления правительственной коалиции, согласно которым семь представителей партии левых эсеров были назначены на посты народных комиссаров. Они брали на себя обязательства проводить общую политику Совнаркома (Декреты Советской власти. Т.1. – М., 1957, с.102, 103, 200). В марте 1918 г. правительственная коалиция распалась. Постепенно произошел переход к нулевой партийной системе. При ней кадровое регулирование осуществлялось партийными органами методом прямого подбора и назначения (расстановки) кадров, даже выборы в руководящие партийные органы за редким исключением, носили формально-ритуальный характер. На XIII съезде РКП(б) в отчете ЦРК, с которым выступил И.Д. Курский, была показана работа Учетно-распределительного отдела ЦК. Этот отдел оказывал прямое воздействие на 3500 должностей и вел учет по 20000 (к съезду их число уменьшилось до 14800 должностей). Работало 7 распределительных комиссий, в составе которых были представители профессиональных организаций, ЦКК, один из заместителей или помощников отдела и представители заинтересованных ведомств. На комиссии рассматривались отзыв и характеристика обсуждаемых кандидатур на одну из 3,5 тысяч должностей и после взаимного обмена мнений устанавливалась их пригодность для той или иной работы. Назначение утверждалось Политбюро и Оргбюро (XIII съезд РКП(б). Стеногр. отчет. – М., 1924, с.139 – 140) .
Преодоление трудностей пограничного состояния при смене типа партийной системы и трансформации типа правящей парии осложняется в наших условиях наличием совершенно не демократической внутренней структуры механизма кадрового регулирования. Это является особенностью становления нашей нулевой партийной системы, и обусловлено наличием целого ряда причин. Среди основных:

– острая нехватка квалифицированных подготовленных руководителей и необходимость их концентрации на решающих участках строительства новом общества;
– все, что имело отношение к руководящим кадрам, тем более к решению “кадровых вопросов”, носило сугубо секретный характер. Эта практика получила свою законченную форму еще в 30-е годы;
– работой с кадрами занимался только аппарат партийных комитетов; бюро как коллективный руководящий орган утверждало предложенные кандидатуры, сводя этот важный политический момент к формальной процедуре. Выборный партийный орган в целом, партийные массы были лишены возможности решать кадровые вопросы. Перечень должностей, которые замещаются по решению или с согласия того или иного партийного комитета, стремился к всеобщему охвату, превысив все разумные пределы. Работа с кадрами, особенно при перемещениях, выродилась в формально-номенклатурный подход, диктат, мелочную регламентацию. Дисциплина в партии била доведена до абсурда: делом чести являлась обязанность голосовать против своих убеждений; действия по Уставу вынуждали отрешиться от долга и освобождали от ответственности. Свобода слова при решении кадровых вопросов была не более реальна, чем свобода голосования; публичная дискуссия была строго регламентирована и не выходила за рамки закрытых собраний и аппаратных совещаний. Голосовали единогласно за тот, кот приводил вышестоящий партийный орган. Избавленный от всякой ответственности партийный комитет освободил от нее представителей народа, трудовых коллективов; самое скандальное голосование находило свое оправдание: “Это было предложение парткома (партбюро, райкома, горкома, обкома и т.д.) и ничего нельзя было сделать”. Трусливые и раболепные в отношении секретарей партийных комитетов “народные депутаты”, хозяйственные руководители, прочие руководящие кадры могли не бояться общественного мнения, которое само дало им эту власть, приписывая решениям партийного комитета священное значение. В то время как партийный комитет исключил гласность и ответственность, он широко открыл двери тайным влияниям, коррупции и протекционизму;
– повсеместное распространение в кадровом регулировании получил принцип личной преданности, прикрытый разговорами о ленинских принципах подбора и расстановки кадров;
– практически не было перемещений по “вертикали” вниз за некомпетентность, злоупотребления и другие неправедные деяния руководителей;
– имела место абсолютная социальная незащищенность руководящих кадров при решении трудовых споров, уволенный или наказанный руководитель не имел право обращаться в суд.

В свою очередь, истоки этих причин лежат в условиях рождения российской номенклатуры.

Глава II
Рождение советской номенклатуры

Формирование нового руководящего кадрового корпуса страны началось сразу после февральской революции 1917 г., когда были образованы Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Период зарождения номенклатуры проходил в три этапа.
Первый этап – этап замещения. Начался он в результате февральской и, особенно, октябрьской революции 1917г., когда через Советы, завкомы, профсоюзные и партийные организации на смену старым царским, буржуазным бюрократам пришли десятки тысяч рабочих, солдат, интеллигентов, крестьян.
Второй этап – этап штатной неопределенности, когда во время гражданской войны в массовом масштабе шло движение в государственный аппарат “вне всяких штатов, вне твердо установленных норм” (Каганович Л.М. Очередные задачи партработы и реорганизации партаппарата. – М.-Л.: Госиздат, 1930, с.13). Это выдвижение было массовым, но неустойчивым. С одной стороны, влияло положение на фронтах, с другой, – недостаточная организованность работы советских учреждений.
Третий этап – стабилизационный (этап захлопывания дверей), когда уже к концу гражданской войны устанавливались и тут же заполнялись “твердые” штаты в учреждениях на восстанавливаемых предприятиях, в органах советской и партийной власти всех уровней.
Период зарождения номенклатуры породил и первые серьезные противоречия. Так как начало формирования правящей элиты носило, в основном, спонтанный (самопроизвольный), и в силу этого случайный характер, то получившийся качественный состав никак не устраивал руководство правящей партии, справедливо видевшее в этом составе угрозу власти или, по крайней мере, помеху на пути укрепления руководящей роли партии. Кроме того, с фронтов гражданской войны вернулись тысячи активных партийцев, которые вынесли на своих плечах все тяготы предшествующего периода, а теперь оставались, по сути, не у дел. Неудовлетворенность их ожиданий грозила серьезными бедами и для партии и для страны.
Необходимо было создать систему организованного, упорядоченного партийного влияния на процесс формирования руководящего кадрового корпуса страны. Экономическая разруха, политическая нестабильность в стране требовала скоординированного распределения членов правящей партии по руководящим должностям.
Начало осуществления централизованного кадрового регулирования положило создание в аппарате ЦК РКП(б) Учетно-распределительного отдела (март, 1919 г.). Учетно-распределительный отдел ЦК состоял из четырех частей (подотделов): учетный, анкетно-мандатный, конфликтный и секретарский для связи с обслуживающим отделом и общей канцелярией.
Учет проводился по карточной системе на основе трех “принципов”:

1) учитывались самые активные и доверенные советские, профессиональ-ные, военные и иные партийные работники, одним словом, “командный корпус” партии;
2) учитывались те же категории менее ответственных, но “перспективных” работников;
3) проводился единый партийный билет для массового статистического учета партийных сил (Отчет ЦК РКП(б) // Известия ЦК РКП(б), №22, 18 сентября 1920 г., с.12).

Учет становился основой распределения партийных рекрутов. Партийное постановление имело силу военного приказа и, как предполагалось, давало возможность устранить “в достаточной мере уже проявившуюся постоянную борьбу засидевшихся и дорожащих своими местами товарищей с выдвигающимися новыми силами, которые нередко “затираются” или вовлекаются “в склоку…” (Там же). В партии создавался строго централизованный унифицированный аппарат, который и пришел к идее создания номенклатуры различных уровней, регламентации работы с руководящими кадрами. В партийных комитетах на местах были образованы учетно-распределительные отделы, которые имели двойное подчинение – свой партийный орган и Учетно-распределительный отдел ЦК. После окончания гражданской войны перед партией встала задача, отказавшись от лихорадочных массовых перебросок, в которых отдельные индивидуальные качества каждого коммуниста не учитывались, а эффект достигался количеством, проводить систематический подбор и изучение коммунистов для максимального и наиболее целесообразного их использования. Эта задача требовала налаженного учета. Первым шагом партии в деле учета было решение ЦК реорганизовать губкомовские учетно-распределительные отделы, превратив их в учетно-статистические подотделы орготделов, лишив их функций распределения (дело распределения и назначения вменялось в обязанности бюро губкома или секретаря). Подотделы должны были подготовить исчерпывающий материал о работниках. По мнению ЦК, в работе губкомов учетно-распределительные отделы были самые захудалые и неавторитетные, частая смена заведующих лишала отдел элементарных условий преемственности в работе. Эти отделы или существовали на бумаге, или влачили жалкое существование (Отчет Учетно-распределительного отдела ЦК РКП(б) // Известия ЦК РКП(б), №З, март 1922, с.28).
Конечно, в первое время и учетно-статистические подотделы местных партийных комитетов находились в “загоне”, персонал менялся чуть ли не каждый месяц. В одних местах секретари и бюро губкомов, распределяя работников, совершенно не считались с данными и материалами учетно-статистических подотделов, в других местах, наоборот, на них возлагали те функции, которые должны выполнять выборные партийные органы (бюро), т.е. распределение (Отчет Учетно-распределительного отдела ЦК РКП(б) // Известия ЦК РКП(б), №1, январь 1922 г.,С.13).
Постепенно все наладилось, вновь созданный аппарат заработал, и вторым, гораздо более важным итогом деятельности правящей партии было проведение с его помощью летом 1921 г. всероссийской переписи “командного состава партии”. Эта перепись и положила начало возникновению номенклатуры.
Были изучены состав, возраст, выполняемая работа, партстаж, пребывание в других партиях, социальное происхождение, национальность и профессия ответственных работников всероссийского, областного, губернского и уездного масштаба. Появилась точка отсчета, которая позволяла впоследствии руководству партии целенаправленно формировать руководящие органы страны с заданными качественными параметрами.
Появилась навязчивая идея идеального, абстрактного, желаемого руководителя. Лучшей качественной характеристикой для руководителя были стаж подпольной партийной работы (подпольник), и происхождение из рабочей среды. Возраст в то время у всех был самый работоспособный – в основном, от 26 до 39 лет.
Всего личных листков было получено 26000, в подсчет вошли 14 821 дел. Весь материал был разбит на три группы:

I группа – работники губернского и выше масштаба;
II группа – работники уездного масштаба;
III группа – не занимавшие в момент переписи должностей, но, по мнению губкома, могли вести ответственную работу – это, так сказать, резерв первых двух групп (Перепись ответственных работников. Результаты // Известия ЦК РКП(б), №З, 1922, с.37 – 39).

Деление на группы было уже реально осязаемым подходом к идее номенклатуры.
Следующим шагом был циркуляр “О материальном положении активных партработников”, устанавливающий на основе постановления НК труда и ВЦСПС о ставках для отечественных политических, советских, профессиональных и хозяйственных работников, б уровней оплаты партийным работникам (Известия ЦК РКП(б), №З, 1922, с.11 – 12).

17 разряд: члены ЦК РКП, ЦК КК, Облбюро ЦК и секретари областкомов, секретари губкомов;
16 разряд: зам. зав. органами ЦК, ответственные инструкторы, члены губернских контрольных комиссий;
15 разряд: зав. подотделами ЦК, секретари уездкомов и райкомов наиболее крупных промышленных центров, зав. отделами губкомов, окружных и областных бюро;
14 разряд: инструкторы губкомов, секретари укомов, секретари райкомов губернских городов, ответственные сотрудники партийных комитетов соответствующего уровня, секретари уездкомов (следователи ЦК, информаторы орготделов и т.д.),.
13 разряд: секретари ячеек фабрично-заводских предприятий с количеством рабочих свыше 1000; зав. подотделами губкомов, зав. отделами укомов;
12 разряд: секретари ячеек на предприятиях с числом рабочих не менее 300, волкомов и сельских ячеек.

“Партийное товарищество” начато делиться по ранжиру, бюрократизм в партии нарастал. Тревогу по этому поводу выражали многие партийцы. В известном “Заявлении 22-х” (1922) членов международной конференции Коммунистического Интернационала (копия была направлена в ЦК РКП) говорится: “Объединенные силы партийной и профессиональной бюрократии, пользуясь своим положением и властью игнорируют решения наших съездов о проведении в жизнь начал рабочей демократии. Опека и давление бюрократии доходит до того, что членам партии предписывается под угрозой исключения и других репрессивных мер: избирать не тех, кого хотят сами коммунисты, а тех, кого хотят игнорирующие верхушки. Такие методы работы приводят к карьеризму, интриганству, а рабочие отвечают на это уходом из партии.” Специально созданная комиссия (в нее вошли Клара Цеткин, Кашен, Фикс, Коларов, Террачини, Макманус из Коминтерна и Зиновьев с Троцким) осудила данное мнение 22-х товарищей с присоединившимися к ним Колонтай и Шадурской (Известия ЦК РКП(б), №З, март 1922, с.69 – 70).
В декабре 1922 г. на совещании секретарей обкомов и губкомов было принято специальное постановление, где партийным комитетам предписывалось “при сменах, перемещениях, перебросках ставить себе задачей подыскивать возможных заместителей, снимаемых из разряда ра-4отников меньшего масштаба, решительно устранять то ненормальное явление, которое сейчас представляется довольно обычным, когда руководящие кадры ответственных работников представляют собой замкнутые группы (подчеркнуто мной – В.Н.), в среду которых работнику, выдвинувшемуся из уезда, волости, фабрики или прибывшему из другой местности – внедриться очень трудно” (Известия ЦК РКП(б), Х1, январь 1922, с.37).
Предполагалось, что если сделать открытым и подвижным слой руководящих кадров, то это укрепит влияние партии и предотвратит дальнейшую бюрократизацию госаппарата. Однако вместо того, чтобы работать над созданием необходимых условий для обеспечения естественной ротации кадров, сосредоточив внимание на подготовке кадров, на демократизации (гласности, выборности) процесса выдвижения – партийный аппарат все вопросы кадрового регулирования взял на себя. Слова из доклада на ХI съезде РКП(б) В.И. Ленина – “мы пришли к выводу, что гвоздь положения в людях, в подборе людей” (ХI съезд РКП(б), стеногр. отчет. – М., 1992, с.34) – были восприняты буквально. Л.М. Каганович, определяя ближайшие задачи партийного аппарата, говорит вполне определенно: “Необходимо уметь поставить каждого на свое место, выдвигая лучших из среды низовых работников и сдвигая худших из среды центральных работников” (Известия ЦК РКП(б), Х1, январь 1923, а10).
Конечно, это имело вполне объективную природу. Как отмечал М.И. Калинин: “Война и гражданская борьба создали громадный кадр людей, у которых единственным законом является целесообразное распоряжение властью. Управлять – для них значит распоряжаться вполне самостоятельно, не подчиняясь регламентирующим статьям закона”. Он считал такую психологию непосредственным порождением чрезвычайных обстоятельств, требующих максимального единства воли, когда административная власть “дается в значительных размерах”” (III съезд Советов СССР: Бюллетень №8. – М., 1925, с.16).
Х11 съезд РКП еще более укрепил позиции Учраспредотдела и поручил аппарату отдела активно обеспечивать руководящую роль партии во всех без исключения областях управления. Съезд высказался за усиление работы партии по подбору и комплектованию государственных и хозяйственных органов, на основе правильной и всесторонней системы учета и распределения работников.
Перед Учраспредотделом были поставлены задачи:

а) уточнить систему своей распределительной работы настолько, чтобы действительно обеспечить руководящее влияние партии в деле подбора и комплектования важнейших государственных и хозяйственных органов;
в) постепенно изучить и пересмотреть руководящий «состав государственных и, в частности, хозяйственных органов, с точки зрения делового и политического соответствия (подчеркнуто мной – В.Н.; см.: Российский центр хранения и изучения новейшей истории (далее – РЦХИДНИ), ф.17, оп.68, д.53, л.49).

Естественно, проанализировав всю армию коммунистов-руководителей, логично было продолжить анализ других категорий; что и было сделано в 1923г. В самом его начале заведующий Учраспредотделом ЦК С.Сырцов в статье “Ближайшие задачи в области учета и распределения” отметил, что “расширение учета коснется прежде всего хозяйственников, главным образом, работников в области промышленности и торговли… Надо добиваться того, чтобы через полгода (подчеркнуто мчой – В.Н.) не было ни одного работника, (взятого на групповой учет, числящегося в резерве и т.п.), о котором у соответствующего партийного комитета не было бы объективной беспристрастной характеристики. Составление объективных характеристик на основании целого ряда перекрещивающихся активных характеристик и отзывов должно составить главный элемент изучения” (Известия ЦК РКП(б), №1, январь, 1923, с. 12 – 13).
Кроме того, была поставлена задача учета ряда групп беспартийных. Этот учет партийные органы должны были провести через советские, профессиональные и иные органы, сосредоточив в комитетах партии лишь общие данные и наиболее важные результаты этом учета.
И в целом идея создания перечня должностей, списка ключевых постов, контролируемых правящей партией, получила свое логическое завершение.
В июне 1923 г. было принято постановление Оргбюро ЦК, устанавливающее две учитываемые категории в списках по конкретному количеству:

Первая номенклатура должностей: должности, на которые работников назначает ЦК (устанавливалось 3500);
Вторая номенклатура должностей: назначения и смещения работников проводятся ведомствами, но с обязательным предварительным уведомлением Учраспредотдела ЦК (около 1500).

Производство назначений на все остальные ответственные посты предоставлено учреждениям с последующим извещением о них в ЦК (РЦХИДНИ, ф.17, од.68, д.53, л.52).
Особую группу составляли руководители самого высокого ранга, так называемая “верхушка”, которая и олицетворяла власть в стране. Институт “номенклатуры” стал впоследствии важнейшим инструментом реализации власти этой “верхушки”. Интересно, что число людей, входящих в “верхушку”, по мере роста влияния Сталина, уменьшалось как “шагреневая кожа”. Первоначально в ее число входило около 400 человек (Там же, ф.17, оп.34, д.31, л.28), затем 300 человек (Там же, ф.17, оп. 68, д.479, л.10) и, в конце концов, уменьшилось до нескольких десятков.
В конце 1923 г. организационное оформление распределительной системы состояло из 27 ответственных работников – заведующий отделом, три его заместителя, 12 помощников, 8 инструкторов и 3 информаторов. Каждый помощник вел работу по изучению и подбору работников одного или группы родственных друг другу ведомств, а каждый заместитель руководил работой группы помощников (Там же, л.50 – 51).
Организация системы распределения по номенклатурным должностям не ограничивалась созданием учетно-распределительных отделов в аппаратах партийных органов, на повестке дня стоял вопрос о создании в ведомствах “организационных баз” партии – учраспредотделов, и к Х111 съезду РКП(б) эта задача была в основном решена (Там же, л.157).
Создание учраспредотделов в ведомствах обосновывалось тем, что в них существовала бессистемность подбора и назначений на ответственнейшие посты, что возглавляли важнейшие отрасли совершенно непроверенные “с точки зрения годности и политического соответствия” (подчеркнуто мной – В.Н.; Там же, л.51) работники, что почти полностыо отсутствовал учет ответработников и потребностей в них, было полное отсутствие ясной перспективы и плана распределительной работы, и. “как результат этого, частое затирание… и выживание неугодных”.
В 1924 г. у работников аппарата ЦК уже сложилась абсолютная ясность цели. Выступая с докладом на семинаре с работниками учраспредотделов ведомств (в марте зтого года), заместитель заведующего Учетно-распределительным отделом ЦК РКП(б) т.Рошаль популярно объяснил сложившуюся ситуацию: “Чтобы везде заполнить все основные командные должности в Госаппарате, нужно иметь примерно до 500 тысяч человек. Из этих 500 тысяч нужно иметь, примерно, до 150 тысяч коммунистов. В учреждениях мы имеем 150 тысяч, но на нужных командных должностях их только одна треть. Следовательно, около 90 тысяч членов партии сидит на такой работе, на которой они партии не нужны… Лозунгом должен быть не учет ради учета, а учет ради распределения” (Там же, д.431, л.158).
Значение учетно-распределительных отделов как в ЦК, так и в партии в целом заметно выросло. Силу их организованного воздействия почувствовали все наркоматы и другие госучреждения. Они стали опорой и инструментом власти Сталина. Не случайно кураторами от оргбюро ЦК отелов, которые занимались распределительной работой, были самые надежные его сподвижники – Молотов и Каганович.
В апреле 1924 г. Учетно-распределительный отдел ЦК был реорганизован в Организационно-распределительный отдел. При обсуждении членами Оргбюро “Положения о орграспреде ЦК РКП(б)” замечания были только у Томского, он считал необходимым сократить контингент учитываемых и распределяемых, “иначе это будет расти и значит, извратит смысл партраслределения сил в канцелярскую формальность” (Там же, л.46). В поддержку положения выступили Ворошилов, Калинин, Николаев, Смирко, Чаплин, Угланов. Орграспредотдел ЦК стал почти в 3 раза больше прежнего Учраспредотдела (по штату – 143 работника, из них 73 ответственных и 70 технических) (Там же, л.150), но все равно, качественно справиться с тем объемом работы, который был определен в постановлении ЦК от 12 июня 1923 г., было практически невозможно, Число коммунистов и беспартийных, прошедших через ЦК для распределения по должностям, стремительно росло.
Если в период с XII по XIII съезд было распределено 6088 человек (из них 4569 ответственных работников, 1519 рядовых), то с XIII по XIV съезды уже 12227 (9419 ответственных и 2858 рядовых) (РЦХИДНИ, ф.17, оп.б8, д.58, л.22), а количество личных дел в Центральном Комитете на конец 1923 г. составило около ста тысяч (Там же, оп.34, д.31, л.28; д.30, л.60).
В октябре 1924 г. принимается циркуляр о подборе работников для торговых, кооперативных и кредитных учреждений. “В связи с усиливающимся значением органов кооперации, госторговли и кредита, являющихся основными проводниками политики партии в борьбе с частным капиталом, – говорилось в циркуляре, – перед партией выдвигается первоочередная задача – установление действительного руководства этими органами и полного овладения их аппаратами” (подчеркнуто мной – В.Н.) (Известия ЦК РКП(б), N1, 6 октября 1924, с.6). Было установлено, что до XIV партсъезда должно быть выделено для центральных и местных кооперативных, торговых и кредитных учреждений не менее 3000 партработников. Итак, круг учитываемых и распределяемых партийными комитетами, с одной стороны, превысил все разумные пределы, с другой стороны, доктрина занятия членами партии (лучшими подпольщиками, рабочими и крестьянами) “ключевых постов” требовала продолжения этого процесса. Попытка разрешения этого противоречия привела к появлению постановления “О порядке подбора и назначения работников”, утвержденного на заседании Оргбюро от 16 ноября 1925 г., в котором система номенклатур обрела свой окончательный вид. Окончательный, по сути, конечно, а не по тому набору должностей, которые в эту систему вошли. А суть системы заключалась в следующем: все должности, вошедшие в номенклатуру N1, замещались не иначе, как постановлением ЦК, вне зависимости от того, является ли назначенный членом РКП или беспартийным (этот порядок, естественно, распространялся на партийные комитеты всех уровней, была разработана не одна специальная инструкция); замещение должностей по номенклатуре N2 проводилось только при обязательном согласовании с Орграспредотделом ЦК; по номенклатуре NЗ – учитывалось перемещение руководителей определенного ранга. В дополнение к номенклатуре N1 был утвержден список выборных должностей, утверждение на которые (после избрания!) проводили специальные комиссии, выделяемые ЦК.
Подбор и назначение на не входящие в номенклатуры N1, N2 ответственные должности внутри аппаратов центральных учреждений, проводились по списку, установленному каждым ведомством по согласованию с Орграспредотделом ЦК (ведомственная номенклатура NЗ), самостоятельного учреждения, с ежемесячным извещением Орграспредотдела ЦК о состоявшихся назначениях.
В дополнение к номенклатурам N1, N2 существовало несколько дополнительных списков, по которым был определен еще более особый порядок и замещения, и перемещения.
Номенклатура N1 включала в себя 1870 должностей, номенклатура N2 – 1б75. Дополнение 1 к номенклатуре N1 еще – 1590, дополнение 2 – 588. Дополнение 3 включало в себя всех студентов, командированных партией и оканчивающих: Свердловский университет; курсы марксизма при Коммунистической Академии; Институт Красной профессуры; Ленинградский Зиновьевский университет; курсы уездных партработников; ГИЖ. По постановлению ЦК распределялись все студенты – члены партии, оканчивающие центральные вузы. Распределение студентов, заканчивающих провинциальные вузы и коммунистические университеты, согласовывалось местными парторганами с Орграспредотделом ЦК РКП(б) (РЦХИДНИ, ф.17, оп.68, д.460, л.2 – 5, 22, 24 – 26).
Впервые были составлены подробные списки должностей, относящихся к номенклатуре N1 и N2, всего их было 79 (Там же, л.29 – 80). Это позволило решить многие вопросы, в том числе: сократить количество учитываемых персонально работников непосредственно ЦК, а остальных ответработников учреждений передать для учета в Учраспредотделы центральных ведомств, установив систематическое руководство их работой со стороны Орграспредотдела ЦК.
Недостаток в партии высоко квалифицированных сил для обслуживания сложнейшей административно-хозяйственной машины в обстановке труднейших внутренних и международных условий, неумолимо диктовал переход к “бережному и рациональному расходованию основного ресурса партии – партсцл все более широкому охвату и вовлечению в работу широких коммунистических масс” (Там же, оп.34, д.30, л.3). ЦК РКП устанавливало своеобразный “Бюджет сил ответственных работников” (Там же, л.4).
Данное постановление предельно конкретизировало весь процесс подбора и расстановки кадров в стране: правящая партия обрела абсолютно надежный инструмент власти – систему номенклатур.

Глава III
Благими намерениями…

Первое, что должна была сделать вновь созданная система номенклатур, это, наконец, добиться успеха в выдвижении на руководящие посты надежных людей” – партийных активистов, выходцев из рабочих и крестьян.
Предыдущие попытки достичь значительных результатов по выдвижению путем широких кампаний, практически ничего не дали. Майский циркуляр 1921 г. губкомами, если и был выполнен, то совершенно формально (РЦХИДНИ, ф.17, оп.34, д.31, л.48, 68).

В мае 1921 г. была издана инструкция “0 выдвнжении партийных товарищей на активную работу”. Инструкция устанавливала 3 категории выдвигаемых работников: а) уездного, б) районного, в) губернского, областного и выше масштаба. Выдвижение должно было проводиться ячейками и партийной фракцией путем аттестации. Аттестация обсуждается на общих собраниях ячейки или фракции, и решение последних заносится на карточку. Выдвинутые сейчас же должны быть назначены на ответственную работу, если же их нельзя использовать в уездах, то их карточки направляют в губком. Отчет об использовании выдвигаемых партийные комитеты дают конференции, общему собранию. Карточки на выдвигаемых каждой ячейкой присылаются ежемесячно, причем в полгода должно бьпь намечено к выдвижению не менее 10% всего количества членов ячейки (!) Точно так же работники губернского масштаба выдвигаются укомами и райкомами, работников на должности областного и выше масштаба выдвигают губкомы, и если последние не могут исполъзоваться на местах, то их карточки пересылаются в ЦК, Кроме того, ответственные работники на местах обязывались сообщать в ЦК и губкому о всех товарищах, остающихся неиспользованными, но подлежащих к выдвижению.

Большинство губкомов довольно скептически отнеслись к самой идее выдвижения, правда не сразу, а в процессе выполнения циркуляра. По сводке материалов Учраспредотдела о выдвижении (декабрь 1921г.) видно, что ощутимых результатов достичь не удалось:

– Иваново-Вознесенский губком – “это не жизненно, а искуссювенно”. Обращается внимание ЦК, что назначение рядовых членов на ответственные должности надо производить по мере накопления опыта в работе;
– Гомельской губком – “метод выдвижения по циркуляру ЦК на практике не приемлем”;
– Владимирский губком – выдвижение не практиковалось
– Калужтий губком – выдвижение на местах не состоялось.

Запорожский “Коммунист” в статье Попова: предлагал отказаться от ударного метода проведения выдвижения, а перейти на постоянную медленную работу подыскивания работников (Там же, л.48 – 49).
Эта точка зрения и стала определяющей – от идеи выдвижения не отказались, ее систематизировали.
Предстояло преодолеть, с одной стороны, нежелание партийных организаций отпускать “свои кадры”, с другой, – сопротивление “чужакам” в госучреждениях, куда, в основном, “партсилы” направлялись. В партийных документах, относящихся к первоначальному периоду выдвижения кадров, подчеркивалась категорическая недопустимость какого бы то ни было скрывания отдельных работников в надежде на получение работников из других организаций (Там же, оп.34, д.ЗО, л.4). Однако партийные комитеты продолжали скрывать сведения о выдвинутых и не выдвигали новых работников из-за боязни изъятия и переброски ответработников (Там же, д.31, л.48).
Наблюдались и другие процессы, препятствовавшие распространению идеи выдвижения партийных кадров. Например, на транспорте в 1923 г., после ликвидации комиссарского состава, партийное влияние несколько ослабло и “некоторью специалисты, вынужденные необходимостью работать на Советскую власть, получив самостоятельность, стали систематически лолитично проводить вытесиение коммунистов с руководящей и рядовой работы” (Там же, д.18, л.90). Транспорт, который обьективно требовал подготовленных людей, особенно был чувствителен к выдвижению коммунистов на командные должности и сопротивлялся, как мог. Специалисты стремились всячески тормозить выдвижение под всевозможными предлогами или подвергали выдвигаемых испытаниям в обстановке, заранее обрекающей их на провал. Специалисты транспорта тесно замыкали свой круг, не допускали в нем коммунистов, оттесняли их на младшие должности, иногда на ненужную работу (Там же, л.92).
Вторая половина 20-х годов была насыщена драматизмом борьбы партии, укрепляющей свои руководящие позиции, с реально сложившимся к тому времени аппаратом управления обществом. Безотказно действовали две системы – система агитационно-пропагандистского воздействия и система номенклатур (подбор и расстановка руководящих кадров). Драматизм этой борьбы заключался в драмах судеб конкретных людей – и тех, кого освобождали от руководящих постов, и тех, кого на эти посты выдвигали. Сорвавшийся первый период выдвижения, основанный в общем-то, на инициативе снизу, заменялся периодом жесткого централизовыного действия специально созданного для этого аппарата. Он характеризуется прежде всего обилием нормативных документов – циркуляров, инструкций, форм учета, форм отчета, анкет и т.д. Цель, как и прежде, декларировалась самая благородная и очень понятная – есть старый бюрократический аппарат, его надо заменить новым небюрократическим, который бы действовал и интересах рабочих и крестьян. Для этого надо выдвинуть во все госучреждения достаточное количество рабочих и крестьян, лучше, конечно, партийцев, еще лучше с дореволюционным партийным стажем.
Идея выдвижения рабочих от станка и крестьян от сохи в аппарат управления государством стала реализовываться с неумолимой последовательностью. Естественно, рабочие и крестьяне, даже те, кто закреплялся на руководящей должности, осваивали прежде всего, науку “как бумагу составить”, на другое их просто не хватало, Но весь парадокс номенклатуры заключался в том, что однажды выдвинувшись, человек уже из этом круга не выходил, а “путешествовал” на различных уровнях управления – в “кругах власти”. Исследуя списки направляемых на ту или иную работу, можно заметить повторяющиеся фамилии на протяжении десятилетий.
Вот характерный документ того времени и той обстановки, сложившейся в результате централизованного выдвижения, – письмо в Учраспредотдел ЦК РКП(б) из народного комиссариата Социального обеспечения (НКСО): “На Ваше сообщение о направлеиии в НКСО пяти товарищей-выдвиженцев и предполагаемом их размещении, извещаю:
1) число намеченных к направлению в НКСО пяти человек несоразмерно велико к общему штату в 95 человек;
2) большинство ответственных административных должностей занято партийцами;
3) только при большом напряжении, путем организации новых должностей и увольнении беспартийных, привыкших уже к своей работе, НКСО считает максимально возможным принять 4-х человек вы-движенцев” (Там хе, ф.17, оп.б8, д.256, л.1).
Из сведений о рабочих выдвиженцах, использованных в Центральном аппарате НК Юстиции в 1924 – 1925 гг.:

Хромов И.И. – рабочий типографии “Красный Маяк” был поставлен следователем по важным делам при Прокуроре республики – работой не справился;
Харитошин Ф.Ф. – рабочий фабрики “Госзнак” использован был также следователем по важным делам при Прокуроре республики. Принят с 21 апреля 1924 г., а с 1 апреля 1925 г. отчислен и исключен из рядов РКП(б) как разложившийся элемент (Там же, л.13).

Подавляющее большинство наркоматов были не довольны внедряемой практикой выдвижения, требовали хотя бы элементарной грамотности, подготовки рабочих-выдвиженцев и были, в общем-то, правы. Неуютно чувствовали себя в наркоматах рабочие и крестьяне-выдвиженцы.
В информации тов.Саксона (рабочего) на совещании выдвиженцев для работы в Наркомпросе (ЦК, февраль 1926 г.) подчеркивалась мысль о невозможности оказать, хоть какое-либо, влияние в силу неподготовленности: “Работаю в отделе рабфаков с ноября 1925 г., числюсь по штату научным работником, а работаю как практикант по студенческим делам”. Эта же мысль была подчеркнута в выступлении тов. Липатова (крестьянина-выдвиженца), он работал в отделе школ крестьянской молодежи: “…Дело все новое, большое и сложное, и мы народ малограмотный…” Интересно выступление бывшего крестьянина Заломина: “Работаю в Госкино членом художественного совета. Сущность моей работы – просмотр крестьянских писем, ответ на них и просмотр тех сценариев, которые отражают жизнь и быт крестьян. Эта работа мне нравится и при товарищеской поддержке я с ней справляюсь. Были случаи, когда предлагаемые мною коррективы в ту или иную фильму, принимались”. В других выступлениях отмечали, что к мнению выдвиженцев не прислушиваются, что в них видят опасных конкурентов, что их первыми увольняют при сокращении штатов и без конца передвигают с места на место (Там же, л.88 – 90).
Однако вывод совещания был более, чем оптимистичен – “линия партии, взятая по вопросу о выдвижении рабочих и крестьян в руководящие органы,в основном, себя оправдала” (Там же, л.91) .
Линия партии определялась постановлением октябрьского (1924 г.) Пленума ЦК РКП(б) и рядом документов, принятых секретариатом ЦК, во исполнение этого постановления. В частности, был подготовлен документ “0 порядке и условиях работа крестынских работников в центральных, губернских, областных и других учреждениях” (от 30 января 1925 г.). В обобщенной справке “0 выдвижении крестьян” Вятский горком сообщает интересные сведения об отношении деревенских ячеек к выдвижению крестьян: “Они думают, что все это делает”ся для блезиру, а не для дела”. “Бороды (мужики для декорации) в наших исполкомах уже есть, а больше не надо”, “какой толк от мужиков, одни расходы” (Там же, д.250, л.4, 15). Но маховик был запущен.
Неподготовленность выдвиженцев к занятию “ключевых постов” была очевидной, однако, парткомам предписывалось учитывать ее, но не придавать решающего значения. Необходимо было добиваться того, чтобы малоопытность и недостаточное знакомство с работой не служили тормозом к выдвижению способных и активных (Там же, л.17).
При выдвижении крестьян рекомендовалось учитывать популярность и авторитетность выдвигаемых среди крестьянства, их умение подойти к крестьянству и понимание ими задач партии в отношении деревни. Четко регламентировалось, на какую должность должен быть выдвинут крестьянин “от сохи”. Так для работы в центральном аппарате Наркомпроса и его органов (целевая номенклатура) необходимо было найти партийцев на следующие должности:

– член коллегии Наркомпроса;
– зам. зав. отделом Единой школы Главсоцвоса;
– кураторы школ Крестьянской молодежи;
– работники в отдел низшего профтехнического образования Главпрофорба и в административно-организационное управление.

Орграспредотделом ЦК РКП(б) среди прочих были рассмотрены следующие кандидатуры:

Уханов В.Д. – крестьянин Нихетродской губернии Сергачского уезда, Пильненской волости того же села. Хозяйство ведет ниже среднего, член РКП, Председатель Пильиенского ВИКа, член правления клуба, библиотечного Совета. Участвует во всех культурно-просветительных мероприятиях. Авторитетом пользуется, как хороший администратор, благодаря чему непрерывно работает в ВИКе 4 года. Всегдв выдвигался самим крестьянством. В работе клуба является идейным руководителем его.
Войкин М.С. – крестьянин Нижегородской губернии, Таможниковской волости, деревни Каменки. Хозяйство ведет ниже среднего. В течение трех лет был Председателем ВИК. Член школьного Совета, активный работник, руководитель политкружка. Среди населения волости имеет авторитет, обладает инициативой, энергичен и честен.

На основе этих характеристик был сделан вывод: кандидатуры подходят, и их надо выдвигать на должности при условии добровольного согласия (Там же, оп.б8, д.250, л.20, 21).
Средства массовой информации высказывались по этому вопросу вполне определенно. В статье А.П.Смирнова – “наркома земледелия” – о работе крестьян-выдвиженцев в Наркомземе, опубликованной в “Правде”, говорилось, что “выдвиженцы должны пройти школу выучки в центральном аппарате, чтобы затем стать основной его частью. Среди огромного кадра специалистов есть много честных работников, желающих искренне идти в ногу с советской властью, но воспитанные при старом строе они органически не могут подойти к крестьянской массе. У нас три задачи: не отрывать выдвижеицев от крестьян, отсортировать особенности каждого работника и, наконец, самое главное, чтобы крестьянство не оторвалось от выдвцженцев, чтобы оно через них знало, чмо мы делаем, и поняло бы, что мы – рабоче-крестьянская власть – стремимся к полному удовлетворению нужд рабочих и крестьян” (Правда, 21 февраля 1925 г.).
Благодаря усилиям партийного аппарата, партийной прессы, выдвижение приобрело массовый характер, причем и “снизу” – от партийных ячеек, и “сверху” – партийными комитетами. Выдвижение снизу было, в основном, случайным, хаотичным, выдвижение сверху – плановым, имеющим конкретные количественные границы.
По данным 31 губернии, 7 областей и 5 национальных республик в 1925 г. выдвижение крестьян в губернские учреждения проводилось всюду (ЦПА, ф.17, оп.б8, д.58, л.15). Причем, выдвигалось значительное количество беспартийных, которые вступали в партию, работая уже в том или ином учреждении.

ОБЩАЯ КАРТИНА ВЫДВИЖЕНИЯ КРЕСТЬЯН НА УЕЗДНУЮ РМИУГУ С ХШ ПО
Х17 ПАРТСЪЕЗДЫ (Там же)

Велся учет – “От станка на должность”, “Переброшено из низовых ячеек”, “Переброшено из уездных организаций на должность” (Там же, оп.б7, д.129, л.72). За этот же период было выдвинуто в аппараты ЦК РКП(б) – 5 крестьян; ВЦИК – 5; приемной Калинина – 5; НКЗем – !4, НКЗдрав – 2; НКФин – 2; НКВНудел – 3; НКПрос – 4 и т.д. (Там же, оп.б8, д.58, л.14 – 15).
Время от времени проходили мобилизации по директивам ЦК, которые носили названия по количеству выдвинутых и переброшенных ЦК из центра на низовую работу. Так, примерно в то же самое время, когда происходило массовое выдвижение крестъян в различные руководящие органы (1924 – 1925 гг.), была проведена мобилизация “3000” на низовую работу в деревню. Мобилизованы, главным образом, были партийцы в возрасте от 24 до Зб лет; по социальному положению – рабочие (43,9%) и служащие (24,6%); по партстажу – наполовину со стажем 19 – 20 лет (49,9%); больше чем на 4/5 с низшим образованием; наполовину (50,8%) – рядовые работники; по национальности – на 3/4 великороссы (Там же, д.53, л.143).
Было специально организовано выдвижение “работниц от станка” и “крестьянок от сохи”, проводились в ЦК, губкомах совещания с ними и по поводу их деятельности (Там же, оп.б9, д.135, л.22 – 25, 31, 36).
И все-таки не удавалось, даже при таком размахе, решить главную задачу – обеспечить с помощью выдвижения и распределения формирование “необходимого качественного состава” номенклатур N1 и N2. Слабая подготовка выдвиженцев, сопротивление ведомств (вполне осознанное, но скрытое и поэтому трудно преодолимое) не давали возможности быстро решить эту задачу.

Были и открытые “бунты на корабле”. В ЦК была послана докладная записка ВЦСПС “0 составе руководителей профессиональных организаций” (1927 г.). В ней отмечалось, что подбор, выдвижение и распределение профсоюзных работников, как и переброска их, в значительной мере должна отличатъся от таковых в советских, хозяйственных и других организациях:
1) характером работы союзов, которые в весьма редких случаях прибегают к переброскам с применением назначения в выборные органы;
2) методы выборности профсоюзных органов требуют в большей степени выдвижения местных работников, связанных с данным производством.
А в связи с. тем, что эти особенности не учитываются, то фактически высшие союзные органы (ВЦСПС, ЦК Союзов) не в состоянии влиять на подбор всего состава низших союзных органов. На деле подбор кандидатур находится почти исключительно в руках партийных органов, более того, вопреки данным в свое время директивам, выборные лица снимаются с работы, перебрасываются прямо перед съездами или вскоре после них (Там же, оп.69, д.359, л.180) Известно, чем кончилась такая особая позиция лидера ВЦСПС.

Следующим шагом соединения партийным аппаратом процесса выдвижения и формирования номенклатур, была разработка и принятие “Положения о комиссиях по изучению и выдвижению работников” (декабрь !926 г.).
Комиссии предписывалось, не выполняя никаких оперативных функций по распределительной работе (отзывы, конкретные назначения), давать возможно более полный, исчерпывающий материал для номенклатурного подбора и распределения в той или другой отрасли. Комиссия лситна была накапливать характеризующие материалы только на занимающих номенклатурные должности и не годных для занятия этих должностей товарищей.
Члены комиссии подбирали характеризующие материалы так, чтобы они позволили проводить сравнение каждого работника “с наиболее типичным в положительном смысле ядром товарищей по любому отдельному участку номенклатуры (для чего необходимо выявить наиболее положительный тип работника по данной отрасли)” (Там же, д.135, л.З).
Положение давало возможность расширить свободу маневрирования для распределения (улучшенный отбор, на основе большом выбора), обеспечить более рациональное использование резерва работников при перегруппировках (мотивированное снятие, своевременная замена работника, наличие соответствующей замены при выдвижении, представление о потребностях в работниках – своеобразный кадровый прогноз).
Положение определяло, что должно быть в общем плане рабсгы комиссии:

а) изучение работников, занимающих номенклатурные посты под углом проверки деловой пригодности их и целесообразности использования;
б) создание резервов по всем тем отраслям, работники которых входят в номенклатуру данной комиссии. Формирование резервов должно было идти по следующим основным на-иравлениям:
– резерв уже находящихся в пределах номенклатуры комиссии;
– резерв на работников, которые могут быть передвинуты на номенклатурную работу по данной отрасли из других отраслей;
– резерв на работников, которые могут быть выдвинуты на номенклатурную работу с работы неноменклатурной;
в) примерный отбор группы товарищей в пределах номенклатуры, которых, исходя из деловых качеств, целесообразно перевести на номенклатурную работу по другим отраслям.

Важнейшим пунктом плана работы комиссии являлось “выяснение вопросов, связанкых с коммунизацией и орабочиванием алпарата для последующего воздействия в этом смысле со стороны Орграспредотдела ЦК”. По всему, выше сказанному, можно судить об уровне полномочий этой комиссии. Кроме того, ей поручалось составление списков на товарищей, которых в процессе распределения надо было перевести с номенклатурной работы на неноменклатурную, безразлично – с оставлением, или нет, в данной отрасли; составление списков на таких работников номенклатуры, которых необходимо обучать с отрывом от работы или нет; ознакомление со структурой и функциями организаций, учреждений, “выявление таких моментов, каторые бы характеризовали всю группу работников по данной отрасли в целом, как-то: освежаемость, устойчивость, отрицательные явяения, вытекающие из консервации работникое и т.д.”
Комиссия по составу не должна была превышать 5 – 9 человек. Обязательными представителями в комиссию ЦК входили – представители ЦКК, помощник заведующего Орграспредотделом ЦК и заведующий учетным подотделом ЦК. Решение комиссии выражалось простым большинством голосов (Там же, л.4, 5).
Таким образом, власть разделялась как бы на два вертикальных слоя – производственная власть и власть административно-партийная. Первый слой оказывал воздействие на производственные отношения в различных сферах жизни общества (государственной, советской, профсоюзной, хозяйственной, культурной и т.д.), второй осуществлял влияние на первый. Кроме того, власть была разделена и на ряд горизонтальных слоев – высший, губернский, уездный, волостной. Всей полнотой власти обладал только один высший слой, а вернее его “верхушка”, впоследствии один харизматический лидер. На пересечении слоев власти появились своеобразные концентраторы административно-партийной власти, имеющие две совершенно различные природы – коллективистскую и корпоративную. С одной стороны, концентраторами административно-партийной власти были различные сьезды, конференции, выборные коллегии, с другой – аппараты, аппаратные комиссни с чрезвычайными полномочиями. Сложилась жесткая “кристаллическая” структура “при-нуждающей власти” (Рудаш Я. 0 власти – по-иному, 1990, с.22). В 30-е годы появился еще один вертикальный слой власти – карающий со своими концентраторами власти по горизонтали – пятерками, тройками, чрезвычайными совещаниями. Номенклатура в этих условиях являлась не самой властью, а инструментом власти, власти “верхушки” над адми-нистративно-партийным аппаратом, и власти административно-партийного аппарата над руководящим корпусом страны.
Такая структура, по видимому, не только придает жесткость и статичность обществу, но и предоставляет широкие возможности для злоупотреблений властью. Достаточно было оказаться, волею судьбы или с помощью каких-либо внешних или внутренних факторов на “верхушке” или в одном из концентраторов властн, как человек начинал чувствовать себя над массой, над законами, и злоупотребления становились неизбежными.
Теоретики ролевого поведения, такие как Парсонс и Ньюкомб, утверждают, что на поведение человека влияет та роль, которую он занимает в конкретной социальной сисгеме. Люди, которые поставлены на определенную роль, обычно склонны вести себя таким образом и развивать такие взгляды, которые соответствуют ожиданиям, связанным с данной ролью.
Признано во всем мире, что вести борьбу с злоупотреблениями власти крайне трудно, борьба с ними привела к разработке механизмов, предназначенных встать на пути злоупотреблений. Отзыв депутатов, право законодательной инициативы, импичмент – это только часть из них. Но даже имея такие механизмы, бороться с злоупотреблениями не легко, а тем более, если их нет. По сути дела, массовое выдвижение на руководящие посты неподготовленных для этой цели людей, изгнание с постов лиц, ничем существующей системе не навредивших, не принадлежащих какой-либо другой партии (это хоть как-то оправдывало, аналог в мировом политическом опыте подобной практике есть) было ничем иным как злоупотреблением властью со стороны правящей партии. Народ это чувствовал. Интересно признание заведующем Орграспредотделом ЦК Богомолова (октябрь, 1927 г.), высказанное им в довольно тесном кругу на совещании в Центральном Комитете, где обсуждалось состояние учетно-распределительной работы местных партийных органов. “В сознании широких партийных масс укрепилось, – отметил он в своем вступительном слове, – что партком есть своеобразная партийная биржа для партийцев, и партийцы на местах не понимают, что они могут поступить на службу иначе как через парткомы Если партийные организации будут в этом отношении исходить не из деловых потребностей, а исходить из того, что они обязаны предоставить работу, эту практику углубить, то мы создадим кастовые привилегии для коммунистов, в условиях господства партии, как правящей страной… Это вызывает ропот со стороны кадров наиболее сознательных пролетариев” (РЦХИДНИ, ф.17, оп.б9, д.373, л,З).
На этом же совещании были приведены следующие цифры и факты за три года (с Х11 съезда РКП(б) до 1 января 1927 г.) Орграспредотделом выдано 26 000 путевок, а работников, являвшихся за распределением было 70 000, число посещений в целом – 100 000. Было 100 случаев, когда за 2 – 3 года один и тот же член партии получал 6 – 7 путевок в ЦК, объездил несколько районов страны, истребив массу партийных средств, и требовал следующего распределения (Там же, л.4). В результате анализа подобных фактов родилась идея создания системы горизонтальных номенклатур – “каждый партийный комитет должен распределять работника своей номенклатуры (подчеркнуто мной – В.Н.), нести за подбор своего аппарата ответственность должны сами ведомства” (Там же, л.5, б). Партийные комитеты уже не справлялись с теми обязанностями, которые они на себя взяли. Вследствие этого, отмечался кадровый застой, “круговая порука”, “ослабление тонуса жизни” (Там же, л.10, 12 – 14). “Ведомства, по мере укрепления своих позиций, оказывали растущее сопротивление вмешательству партийных органов в распределение кадров и в особенности выдвижению, росла текучесть партийных кадров с одной далжности на другую. Обьяснялось это слабым качественным отбором работников на их работе; нежеланием коммунистов специализироваться в конкретной области управленческой деятельности, а стремлеиием вообще “командовать” и “руководить”; неудовлетворенностью содержанием работы; постоянными реорганизациями аппарата и ликвидациями должностей; конфликтами выдвиженцев с администрацией (Там же, л,97).
Расчет на то, что выдвинутый партией в аппарат того или иного ведомства начнет быстро продвигаться по “служебной лестнице” и, таким образом, занимать высокие номенклатурные должности, не оправдался.
Были случаи, когда коммунисту для том, чтобы быть принятым в аппарат, нужно было заявить, что он беспартийный; нередко давался ультимативный срок Учраспредотделу руководителем учреждения для подыскания коммуниста, при заранее подготовленной своей протекцируемой кандидатуре (Там же, оп.69, д.351, л.116).
Расчет этот не оправдался еще н потому, что выдвиженцы сами не старались занять более высокий пост, а были заняты тем, что всеми силами старались удержаться в аппарате и улучшить свое материальное положение, прежде всего получить жилье получше. На заводе “Красный Путиловец” было исследовано общественное мнение о выдвиженцах (1927 г.). Так, И.Г. Гарнов – водопроводчик 8-м разряда на вопрос анкеты: “Отчитывались ли перед рабочими ваши выдвиженцы о своей работе”, отвечал: “Сели на стул и забыли…” На вопрос – “Замечаете ли улучшение в производстве, благодаря работе выдвиженцев”, – ответ – “Замечаю улучшение в материальном положении выдвиженцев и более ни в чем” (Там же, д.360, л.5) .
Поэтому, руководители управлений (особенно это относилось к госторговле и синдикатам) сами старались подобрать работника, только согласовывая кандидатуру с Учраспредотделом и разрешая его оформление. Хотя, по мнению Орграспредотдела ЦК, это привело к протекционизму в подборе работников (Там хе, д.351, л.116). Сопротивление ведомств, желание поставить на пост номенклатурный достойного, прежде всего, по политическим качествам руководителя, приводило к усилению “регулирования и наблюдения (подчеркнуго мной – В.Н.) со стороны партийных организаций над руководящим кадром” (Там же, д.373, л.16). Тот же Богомолов призывал, что “когда ВЦСПС начинает бузить, почему аппарат ЦК лезет не в свое дело, очень трудно с ним воевать… Надо брать их так, чтобы никто не имел оснований возражать против работы (распределительной – В.Н.) парткома” (Там же, д.,373, л.19).
Орграспредотдел ЦХ старательно изыскивал положительные практические результаты от процесса выдвиженчества, исследовал условия, при которых этот результат достигался. Среди основных условий были названы:

– создание в аппарате ядра видвиженцев, т.е. выдвигать не по одному, а группами;
– тщательная подготовка выдвиженцев.

Благодаря выдвиженцам, по мнению отдела в Воронежской, Владимирской, Брянской партийной организации, в ХлопБумтребе было достигнуто: упрощение отчетности, сокращение штатов, внесение плановости в работу, упрощение постановки учета и делопроизводства, увеличение производительности труда, рационализации аппарата, усиление связи с массами (Так хе, д.360, л.25).
По всей видимости партийным комитетам было дано указание отказаться от распределения рядовых коммунистов по любым должностям, а сосредоточить внимание вновь на руководителях-партийцах для выдвижения их на “ключевые посты”.
В отчете о распределительной работе Нижгубкома (1927 г.) как положительное отмечалось:

–переход к номенклатурной системе;
– уменъшение числа распределяемых рядовых работников (за март, апрель, май 1926 г. через губком прошло 359 рядовых работников, а за эти же месяцы 1927 г. – 252; уменьшение на 107 человек – 29 %);
– количественное сокращение стоящих на учете ответсвенных работников, что давало возможность их изучения и своевременного получения на них характеризующего материала. В 1926 г. на учете губкома работников губернского и уездного масштабов числилось 1299, из которых было снято 491 человек (37,5%) (Так же, оп.б7, д.346, л.18).

Постановлением ЦК ог 7 марта 1927 г. “О эадачах партии в деле выдвижения рабочих и крестьян в госаппарат” определялось, что главная родь в этом деле теперь должна принадлежать профсоюзам (Там же, оп.69, д.135, л.7).
В целом персонаьное изучение руководителей становится главным
направлением в деятельности “распределитедьного аппарата” партии. Начиная с 1925 г. происходило унифицирование текстов автобиографий, отражение в характеристиках на руководителей общих моментов, убирались личностные качества, оставлялись деловые и политические (Там же, оп.69, д.469, л.30, 31, 34, 35).

Примерная схема автобиографии для беспартийного руководителя состояла из обязательных пунктов: “А. Социальное происхождение. Год и место рождения, род занятий родителей и ближайших родственников, их сословие, звание и имущественное состояние. Общие условия жизни в семье. Б. Интеллектуальное развитие и образование. В каком учебном заведении учился, сколько лет, окончил или нет, если нет, то почему, занимался ли самообразованием: систематически, под руководством специалистов, в кружках и т.д.; самостоятельно читал книги – по системе, без системы, сколько лет и по каким вопросам.,,б В. Основное занятие до февральской революции. Где и с какого возраста начал работать – служить, сколько лет, месяцев, в качестве кого, материальная обеспеченность; при перемене рода занятий указать причины перехода с одной работы на другую, продолжительность и месго работы. Указать основное занятие, дающее средство к существованию. Служил ли в старой армии, когда, где и в качестве кого. Г. Участие в общественной и политической жизни до октябрьской революции. В каких партийных и общественных организациях (профсоюзах, клубах, кооперативах и т.д.) принимал участие и какое, когда и где; участие в стачках, забастовках, выступлениях и демонстрациях, когда, где и их характер. (Указать отдельно до февральской революции и в период между февральской и октябрьской революциями). Если вступил в парторганизацию, то в какую именно, партийная деятельность, ее характер, когда выбыл, почему. подвергался ли репрессиям (Где был и какое участие принимал в февральском и октябрьском переворотах). Д. Рабога после октябрьской революции. Где и в каком году, по какой отрасли начал работать, переходы с одной работы на другую, сколько лет, месяцев, по какой отрасли в отдельности, причины перехода с одной работы на другую, условия работы, кроме того, указать главные работы, не связанные с исполнениеи той или иной должности, участие в работе сьездов, конференций, комиссий, газетная, журнальная и лекционная работа, специальные поручения. (Необходимо подробно указать не только всю работу, но и перерывы в ней, местожительство во время перерывов, средства существования и т.п.). Где был и какое участие принимал в гражданской войне (в квчестве кого). Е. Судимость. Когда, где и за что подвергался аресту, был ли когда, где и за что, по каким статьям осужден, последняя судимость (приговор). Ж. Желание работать (по какой отрасли). Как и в какой отрасли работы мыслит наиболее целесообразное свое использование).

Усиливались контрольные функции правящей партии. Концентрировалось внимание, естественно, прежде всего, на номенклатурных должностях – это диктовалось также условиями окончательного утверждения у власти группировки Сталина. Завершился восстановителъный период, в целом партия уверенно осуществляла свою руководящую роль в обществе, расширяя влияние на командные высоты в экономике. Советская власгь – “самая прочная из всех существующих в мире властей” (ХV съезд ВКП(б). Декабрь 1927 года: Стен. отчет. Т.1. – М., 1961, с.73) – это утверждение вполне соответствовало сложившейся к тому времени структуре вертикальных и горизонтальных номенклатур, обеспечивающих прочностъ системе. Позтому сложности, неожиданно возникшие перед страной и ее руководством в 1928 г., и задачи дальнейшего социалистическою строительства были разрешены не иначе как комплексом чрезвычайных мер.
Демократический централизм, на основе котором была построена партия, начинал превращаться в централизм бюрократический. В выписке из двухнедельной сводки Нижегородского губкома ВКП(б) от 30 марта 1929 г., подготовленной заместителем заведующего информотделом ЦК на имя Сталина, Молотова, Кагановича, Ежова (была послана 6 апреля 1929 г.) были приведены слова, сказанные на собрании актива 50-го полка (17-й дивизии) одним из партийцев “Демократия перешагивается. У нас нет ни одного выборного секретаря губкома и укома – все назначенцы. Буухарин в этом прав” (РЦХИДНИ, ф.17, оп.67, д.345, л.55).
Здесь и таилась метаморфоза власти – партийные массы, по сути дела, от нее отстранялись, в центр системы выходили исполнительные и чрезвычайные органы власти. “Орабоченный”, “окрестьяненный”, “окоммунистиченный” аппарат управления, сделанный партией таким с самыми благими намерениями, открывал дорогу диктатуре личной власти. Партия распадалась на две части, по терминологии Д.Оруэлла – “внутреннюю” и “внешнюю”. Внутренняя – это руководящий состав партии вместе с аппаратом, внешняя – это миллионы рядовых партийцев, беспрекословно подчиняющихся партийным решениям внутренней партии и являющиеся ее прикрытием. “Секрет” устойчивости этой структуры, по словам Д.Оруэлла, в умении примерять, загонять вглубь имеющиеся противоречия (Новый мир, 1989, N3, с.185). Следует добавить, что только создание системы номенклатур, неограниченное влияние (власть) на эту систему со стороны “внутренней” партии и было стабилизирутщим фактором. По всей видимости, мохно согласиться с выводом Ст.Коэна о том, что “если к власти вриходит партия-авангард, она быстро становится администрацией, номенклатурой” (Коммунист, 1989, N7, с.27).

Глава IV
Саморегулирующаяся система

Одним из важнейших качеств, которым стала обладать созданная система номенклатур, являлась способность ее к саморегуляции, т.е. приспособляемость ко всем меняющимся внутренним и внешним условиям (например, целям, задачам, определяемым властными органами), самопроизвольному упорядочению, единообразному воспроизводству утраченных элементов, связей, сохранению целостности.
Способность к саморегуляции обеспечивалась, прежде всего, тотальной регламентацией и тотальным контролем за исполнением нормативных документов, разработанных партийным аппаратом в период становления системы. Примером может служить “Инструкция о формах согласования назначений и перемещений руководящих работников местных учреждений” (утверждена Оргбюро ЦК РКП(б) на заседании от 16 ноября 1925 г.) В ней определялось, что назначение в руководящие органы на местах по должностям, указанным в номенклатурах N1, N2, как правило, согласовываются предварительно Орграспредотделом ЦК с соответствующими местными партийными органами, а все предложения местных парторганов о перемещениях и назначениях работников, должны рассматриваться Орграспредотделом ЦК на заседаниях ЦК партии. Самостоятельно назначать и смещать работников указанных номенклатур местным парторганам категорически запрещалось. Предписывалось назначение заведующих и заместителей крупнейших отделений и контор трестов и синдикатов, не вошедших в номенклатуры N1, N2, осуществлять хозорганами по согласованию с местными парторганизациями и с ежемесячным извещением Орграспредотдела ЦК о состоявшихся назначениях. В случае отвода против назначений со стороны местных парторганов, вопрос окончательно мог разрешить один из секретарей ЦК или зав. Орграспредогделом ЦК.
По предварительному согласованию с ЦК РКП(б) осуществлялось перемещение работников, являющихся выборными членами всесоюзных и РСФСР руководящих органов (РЦХИДНИ, ф.17, оп.б8, д.460, л.5). А ее появление предваряла “Инструкция о формах согласования с местами назначений и смещений работников местных учреждений” (декабрь, 1923 г.). В ней местным парторганам вменялось в обязанность назначать и смещать (через соответствующие фракции) руководителей областных и губернских учреждений: РКИ, НК Внуделе, НК Зем, НК Фин, ВСНХ, НК Прос, НК Труд, Судебных органов (за исключением губпрокуроров), НК Здрав, НК Собес, а также назначать кандидатов в правления кооперативных органов. Оговаривалось, что при несогласии учреждения могут апеллировать в ЦК, что, однако, не приостанавливало проведения назначения или смещения в жизнь (Там же, оп.34, д.10, л.1). Каждая последующая инструкция еще более подробно расписывала порядок решения тех или иных кадровых вопросов и всегда в пользу центрального элемента системы – партийного аппарата.
Кроме регламентации, инструментом саморегуляции была система запросов. Характер запросов был самый различный. Вот некоторые из них. “НКПЕ тов.Бермант. Секретно. Орграспред ЦК просит срочно сообщить мотивы назначения Уполнаркомпути и Председателем Правления Селенгинского Госпароходства тов.Невского М.А и откомандирование его туда без утверждения этого назначения секретариатом ЦК, причем, указанный товарищ уехал не получив командировку от ЦК по партийной линии. 15 декабря 1924.” (Там же, оп.б8, д.465, л.131). Подписывались запросы, как правило, секретарем ЦК и заведующим Учраспредотделом, не ответить на такой запрос было просто невозможно.
В Нижегородский губком РКП(6) 22 марта 1923 г. был направлен запрос, демонстрирующий регулятивные возможности центрального аппарата: “Согласно материала, имеющегося в личном деле тов. Остроумова Н.Г., можно предположить, что его было бы целесообразно использовать на культурно-просветительной работе в качестве заведующего ГУБОНО.
ЦК РКП предлагает сообщить:
1) вами соображения по существу затронутого вопроса;
2) имеется ли в виду переброска его на указанную работу;
3) если нет, то возможен ли отзыв в другую губернию. В этом случае необходимо указать на каких условиях возможен отзыв (с заменой, без замены по истечению определенного срока и т.д.)” (Там же, оп.34 л.568, л.91).
Персонифицированный запрос позволял решить практически любой кадровый вопрос. Работники губкома умели читать между строк, и надо было либо соглашаться с предложенным передвижением, либо терять работника. Бывали случая, когда работнику с места специально давали негативный отзыв для того, чтобы сохранить его в нужной именно для губкома должности и не отдать “на сторону”.
Попав однажды в номенклатуры N1 и N2, руководитель находился под наблюдением аппарата ЦК и все его перемещения контролировались.
5 марта 1923 г. в Нижегородский губком был направлен запрос, в котором ЦК РКП просил сообщить, правильно ли используется тов. Сухов Василий Петрович, насколько удовлетворительно справляется с работой и насколько своевременно ставить вопрос о перемещении его на губернскую хозяйственную работу. В случае согласия на его перевод просили указать примерный служебный и территориальный масштаб работы (область, район, губернию, конкретную должность), а такие нет ли серьезных препятствий (семейное положение, здоровье и проч.) к его переводу (Там же, л.95).
Итогом запроса была информация о конкретном руководителе: либо о его должностном состоянии, либо краткая характеристика политических, деловых и моральных качеств.
Причем запросами охватывался все более широкий круг руководителей, а так же их вспомогательными персонал.
В январе 1923 г. в ЦК было принято специальное постановление, которое предписывало ответработников всероссийского и областного масштаба дать в Учетно-распределительный отдел ЦК краткие сведении о личном секретаре (или секретарях) – указать принадлежность к партии или степень его политической благонадежности, с какого времени состоит личным секретарем и удовлетворяет ли требованиям (Там же, оп.68, д.479, л.24).
В качестве любопытного исторического материала, отражающего характер той эпохи, приведем несколько отзывов, причем написанных лично от руки.
° А.И. Рыков, зам. председателя СНК и СТО: “Секретарями моими состоят тов. Нестеров и тов. Артеменко. Нестеров является членом партии РКП, тов. Артеменко являлась таковым до последней чистки. Тов. Артеменко была исключена при чистке из числа членов партии за недостаточную активность в партийной работе. Обоих я знаю давно. Тов. Артеменко знаю около 20 лет. Во время нелегальной работы нашей партии она хранила нашу литературу и исполняла конспиративные поручения в нашей организации в Саратове.
Никаких сомнений в безусловной преданности их обоих нашей партии, а равно и во много раз испытанной конспиративности у меня нет” (Там же, л.63).
° Г.В.Чичерин, народный комиссар по иностранным делам: “Уважаемый товарищ. Мой личный секретарь тов. Адамский (Прентский) Ян Людвигович, старый польский коммунист, член партии с 1904 г. и член Политбюро ЦК РКП: Приехал из варшавской тюрьмы в 1921 г. в порядке обмена польских коммунистов на контрреволюционеров. Поступил в МИД в качестве моего личного секретаря 24 февраля 1922 г. по рекомендации тов. Уншлихта. В политическом отношении он стоит очень высоко (Там же, л.65).
° Ф.Э. Дзержинский (на бланке народного комиссара путей сообщения): “У меня два секретаря – Герсон и Князев. Герсон по ГПУ, Киязев во НКПС. Партийно вполне надежны.
Как секретари моим требованиям удовлетворяют, самостоятельными работниками не являются. Докладов мне не пишут, выполняют поручения, следят за выполнением, составляют справки, сносятся. Я ими доволен. В их конспиративности тоже уверен” (Там же, л.66).
° Н.М. Литвинов, зам. наркома иностранных дел: “…Моим секретарем с 1 ноября 1921 г. состоит Елена Васильевна Крыленко. Она членом Коммунистической или иных партий не состоит. Но за ее политическую благонадежность поручился ее брат Николай Васильевич Крыленко – зам. наркомпост, Розмирович и другие товарищи. С точки зрения политической благонадежности Е.В. Крыленко удовлетворяет требованиям, которые я мог бы предъявить к секретарю” (Там же, л.32) .
° Были и отрицательные отзывы. Член правления Центрсоюза Бабкин так написал о своем личном секретаре Хвощевской Е.Е.: “Беспартийная, в политической надежности просто обывательница. Требованиям хорошего секретаря, которому можно было бы давать серьезные поручения по каким-либо работам, не удовлетворяет, а просто секретарь для курьерских поручений” (Там же, л.23).
Затем отзывы на запросы свертывались до одного, двух слов или фраз на полях сводных ведомостей, и эти оценки-характеристики играли в кадровых помещениях, по сути, значительно большую роль, чем все другие материалы, собранные в личном деле.
Характерен в этом отношении материал, систематизированный в Орграспредотделе ЦК на руководителей губернских РКИ (1923 г.).
° Владимирская ГУБ РКИ – Фатеев В.С. – “Работник – слабый. Отсутствие необходимого кругозора. Углубляется в сторону мелких, малозначительных работ. Не выполнил ни одного задания центра. Не мог достигнуть связи с руководящими органами. С работой РКН не освоился” (Так же, оп.34, д.72, л.50).
° Нижегородская ГУБ РКИ – Муценек Я.Я. – “Один из лучших работников в РКИ. Хороший администратор. Настойчивый в требованиях делового характера. Хорошо ознакомившийся с работой инспекции и выявивший значительные ценные результаты в ревизионном деле.” (Там же, л.52).
В 20-е годы, когда многие из партийных руководителей были либо близкими друзьями, либо просто хорошими знакомыми, вместо официальных ответов они иногда посылали совсем не канцелярские объяснения сложившихся ситуаций. Так, в ответ на запрос Нижегородскому губкому РКП(б), подписанный Молотовым и Сырцовым, следующего, весьма категоричного содержания: “Несмотря на наши письма от 25-го сентября и 21-го октября сего года (1922 г. – В.Н.) за N28031 и N32120 о принятии мер к ускорению работ по составлению характеристик на ответработников, до сих пор работа комиссии, как явствует из последнего отчета, не продвинулась вперед. Подчеркивая вышеизложенное, ЦК предлагает под личной ответственностью заворга приинять меры к ускорению работ комиссий и представлению всего затребованного материала в Учраслред ЦК не позднее 1 декабря сего года. ” (Там же, оп.34, д.568, л.45) – было послано два письма зав. учетом губкома Рожковым на имя одном из заместителей зав, Учраспредотделом Рошаля, курировавшего Нижетродский губком.
Первое: “Я решил черкнуть Вам частным письмом относительно задержки высылки характеристик на ответственных работииков Губмасштаба. Дело в том, что выбранная комиссия, которая утверждена Бюро Губкома, не может никак собраться, в силу перегруженности основной своей работой” (Там же, л.19).
Второе: “Вы торопитесь с характеристиками как подпольных, а также Губмасштаба работников. Все со стороны Учстата давно было бы выполнено, так как подобраны анкеты, запрошенные автобиографии приложены и сданы в камиасию по составлению характеристик. Нужно сказать, что комиссия все время формировалась и наконец сконструировалась в 4-й раз. На днях была утверждена, сегодня говорил с Председателем этой комиссии, который мне сказал что будем работать по возможности, т.е. собирать не чаще 1 раза в неделю и давать оценки и характеристики человек по 5-ть, не более, в неделю. Это говорит за то, что работа затянется на продолжительное время” (Там же, л.46).
Из этой переписки виден не только механизм кадрового регулирования, но ясно видны причины, из-за которых характеристики на руководителей в конце концов стал составлять все тот же партийный аппарат.
Во-первых, составление характеристик оказалось ответственной и трудоемкой операцией, требующей затраты и времени и определенных усилий.
Во-вторых, необходим был определенный уровень профессионализма, навык для того, чтобы собрать, систематизировать информацию, учесть замечания и составить текст характеристики.
В-третьих, это оказалось весьма эффективным инструментом утверждения властных полномочий исполнительного партийного органа, воздействия через “поощрение друзей и наказание врагов”.
Таким образом, возникло множество разнообразных связей между элементами управляющею механизма. Система номенклатур с центральным элементом – исполнительным партийным аппаратом, становилась способной к саморегулированию. Нужны были выходные данные, основные качественные и количественные параметры, определяющие направление регуляции.
Количественный параметр устанавливался просто – конкретное количество руководящих постов должны занимать члены партии. С качественными параметрами дело была сложнее, они были двух видов – основанные на анкетных данных (источник – “Личный листок по учету кадров) и на данных о политических, деловых и моральных качествах (источники – “Автобиография”, “Характеристики”, “Отзывы”, “Справки”). Кроме того, что качественных параметров было много, их содержание и уровень требований к ним со стороны верхов постоянно менялся. Так, в 20-е годы преимущество отдавалось “подпольникам”, т.е. членам коммунистической партии с дореволюционным (дофевральским) стажем и выходцам из сферы рабочих и крестьян, а в действиях руководителей – “революционному размаху и американской деловитости””. В 30-е годы главными качествами руководителей были: безграничная преданность вождю, отсутствие компрометирующих, прежде всем политических, фактов в прошлом (участие в оппозициях, уклонах, других партиях и т.д.), “хорошая” родословная и безукоризненная исполнительность. В 70-е годы – безусловная преданность догматизированным идеям марксизма-ленинизма, членство в ВЛКСМ, КПСС, возраст, национальность, гиперответственность перед вышестоящим начальством, наличие личных связей. В характеристике деловых качеств работника преобладающее значение приобрели такие критерии оценки, как “специальность по образованию” и “опыт”. Причем последний оценивался преимущественно с точки зрения сочетания в трудовой биографии человека различных должностных функций и продолжительности работы.
Вычленение небольшого набора определенных качеств позволяло создавать внутренние побудительные мотивы к саморегуляции. Хвалили те партийные комитеты, которые подбирали руководящие кадры, близкие по “параметрам” к “идеалу” и ругали отстающих.
В середине 30-х годов способность номенклатур к саморегуляции обрела наиболее уродливые и трагические формы, взрывной, разрушительный характер. По весьма отрывочным данным можно сделать вывод о том, что большое количество руководителей (“первых лиц”) было репрессировано, они были не только отстранены со своих постов, исключены из партии, но многие морально и физически уничтожены,
Попробуем назвать причины, вызвавшие такие последствия ротации кадров, не выходя за рамки предмета своего исследования:
– отсутствие внешних условий ротации кадров «однопартийность и нулевая партийная система не давали возможности легально-обоснованной ненасильственной передвижки или замены руководителей);
– к середине 30-х годов состав “верхушки” определился окончательно. Произошла частичная замена на самом верху в результате устранения Троцкого, Бухарина, Каменева, Зиновьева, Рыкова и т.д., но “ключевые посты” основной номенклатуры (N1) по всей стране занимали люди, пришедшие к власти в первый период замещения (1917 – 1921 гг.), т.е. их руководящий стаж насчитывал уже свыше 15 лет. Люди эти были в основном молодые, в 1921 г. им было около 25, и до пенсии им было очень далеко. Между ними установились прочные “неформальные” связи, которые вступали в противоречие со связями, устанавливаемыми системой номенклатур. Их положение казалось прочным не только окружающим, но им самим, появилось самомнение, самоуспокоенность. Все это создавало определенное поле напряжения между центром и местами, между руководителями местною уровня и руководимой ими “массой”;
– в руководящих государственных и хозяйственных аппаратах сложилась “критическая масса” выдвиженцев – “крестьян от сохи”, “рабочих от станка”, которые целенаправленно и настойчиво направлялись партийными органами все эти годы. Выдвиженцы первых лет научились уже не только “бумаги составлять”, но и руководить, опираясь на административно-командные методы, и поэтому претендовали на самые высокие должности;
– была еще одна взрывоопасная сила – молодые специалисты, окончившие вузы в советское время, жаждущие широкого поля деятельности – решительные, бескомпромиссные, энергичные и безвластные.

Весь руководящий корпус страны оказался под давлением трех сил – небольшой группы людей наверху, в руках которых была сконцентрирована “вертикальная” власть; снизу – народных масс, которые на бытовом уровне были под влиянием зависти к руководителям, к лучшим условиям их жизни; и, наконец, “горизонтальной”, “карающей” силой (властью) НКВД. Под воздействием трех этих сил и произошли два последовательных взрыва. В результате первого к власти пришли выдвиженцы первой волны 20-х годов (после февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г.), в результате второго – специалисты советской школы (после январского пленума ЦК ВКП(б) 1938 г.) – молодое поколение руководителей.
Выступая с докладом на XVIII съезде ВКП(б) А.А. Жданов, рассмотрев многие вопросы работы партийных комитетов с кадрами, отметил, что “наша партия сумела добиться одного из серьезнейших достижений – выдвинуть на руководящую государственную и партийную работу более полумиллиона молодых большевиков – партийных и примыкающих к партии” (Большевик, Х5/6, 1939, с.142). И еще одна цитата, подтверждающая сделанное нами предположение – “если несколько лет тому назад чурались выдвигать на руководящую работу людей образованных и молодежь, а вредители прямо душили молодые кадры, не давая подниматься вверх, то самой крупной победой партии является то, что партии удалось, избавившись от вредителей, расчистить дорогу для выдвижения выросших за лоследний период кадров и поставить их на руководящую работу” (Там же, с.143).
Сравнительный анализ данных о руководящих кадрах показывает, как резко уменьшилось число лиц старше 40 лет, их место заняли руководители, возраст которых был в среднем 35 лет и партийный стаж отчитывался в основном с 1924 г. и позже. Заметно увеличилось число руководителей с высшим образованием, причем подавляющее большинство из них окончили вузы и втузы в 1934 – 1936 гг. и в 1937 – 1938 гг. (Там же, с.142).
Внутренний механизм этот слепого, взрывного процесса саморегуляции можно увидеть при анализе многочисленных примеров, приведенных в докладе Ждановым, где он обосновывал необходимость отмены массовых чисток в партии (не забудем, что руководители в основном были коммунистами). Вот некоторые из них.
Секретарем Иссинского райкома ВКП(б) Тамбовской области был Калякайкин. В течение короткого срока из парторганизации численностью 175 человек он исключил из партии 58 человек. Калякайкин делал таким образом: как только он исключал кого-нибудь из партии, то сейчас же ставил вопрос о привлечении к партийной ответственности всех коммунистов, имевших какое-либо отношение к исключенному. Он действовал по своеобразному “конвейеру”. Например, по настоянию Калякайкина был исключен из партии Назаров, который затем по требованию райкома был арестован. Пробыл он под арестом около 7 месяцев и за недоказанностью предъявленных ему обвинений был освобожден следственными органами. Но за время нахождения Назарова под арестом, за связь с ним были исключены из комсомола 28 комсомольцев, а 10 беспартийных учителей были сняты с работы. Калякайкин был, в конце концов, как полагается, разоблачен, как враг народа, исключен из партии и арестован (Там же, с.132).
Гладких, бывший секретарь Ровдинского РК ВКП(6) Архангельской области, давал задания каждому коммунисту найти врага народа и предупреждал заранее, что “перегибов от этого никаких не будет” (Там же, с.133).
Показателен также пример перестраховки и желания уйти от ответственности за другого человека, вручить его судьбу в руки системы. В докладе приведена характеристика, данная заведующим шахтой и главным инженером (одной из шахт треста “Свердловуголь”) начальнику участка:
“Работать умеет. Пьянствует систематически. Способен пьянствовать с подчиненными. Последнее время программу выполняет. Организационные способности имеет. Работы участка обеспечит. Не любит размаха работ. Большой консерватор и оппортунист в вопросе добычи. Стремится получить поменьше задание, полегче работать и побольше заработать” (Там же).
В докладе был показан ряд характерных приемов в решении кадровых вопросов этом периода:
– “биологический” подход, когда о коммунисте судили не по его делам, а по делам его родственников, ближних и дальних;
– “эталонный” или “схематический” подход, когда жизнь и деятельность конкретном человека сверяли с набором требуемых качеств и не рассматривали его способность к развитию и совершенствованию (расценивали человека как однажды сложившуюся, неподвижную мертвую схему);
– наказание за “старые грехи”;
– практика половинчатой реабилитации, когда, несмотря на официальное признание невиновности, с коммуниста не снимали целиком наказание, а понижали ее степень, “на всякий случай” оставляли “хвост”;
– безличностный, компанейский, неиндивидуальный подход в кадровых перемещениях.

Следует отметить реакцию аудитории, делегатов съездов на сказанное А.А. Ждановым, особенно на этот драматический раздел – “громкий смех”, “общий смех”, “хохот в зале”, “смех” и снова “громкий смех”, “бурные аплодисменты”. Молодые делегаты не воспринимали трагически прошедшие события, но одновременно демонстрировали негативное отношение к продолжению процесса кадровых перемен. Вновь утвердившимся у власти необходима была стабильность.
Система номенклатур после столь конфликтно разрешившихся внешних по отношению к ней противоречий продемонстрировала еще одну регулятивную связь – способность к быстрому восстановлению утраченных элементов, способность к регенерации. Эта способность была усилена, укреплена созданием в 1939 г. специальных организационных структур – Управлением кадров в ЦК ВКП(б) и соответствующих отделов кадров в составе каждой республиканской, краевой и областной парторганизации.
В обкомах и крайкомах в это время существовали промышленные отделы, советско-торговые отделы, культурно-просветительные и другие многочисленные производственно-отраслевые подразделения партийного аппарата, каждый из них работал со своим подбором “ключевых” должностей – номенклатурой. Это позволяло обеспечить широкий охват руководящих кадров, теперь надо было работать “вглубь”, т.е. не только удержать под влиянием вертикальных и горизонтальных структур власти качественно обновившийся состав руководящих кадров, но и, воспользовавшись ситуацией, обеспечить более “гибкое маневрирование”, ротацию кадров, прекратить деструктивные процессы, охватившие весь кадровый корпус страны.
Надо сказать, что созданию мощного партийного “аппарата по кадрам” предшествовали двухлетние усилия ЦК по централизации всех мероприятий по подбору и выдвижению руководящих кадров как по линии местных парторганов, так и по линии советско-хозяйственного аппарата, по всем наркоматам. Эта работа была проделана в уже упоминавшемся отделе руководящих партийных органов (ОРПО) ЦК.
Регенеративные возможности системы номенклатур проявились в тяжелейшие военные и послевоенные годы, особенно на освобожденных территориях. В Белоруссии после войны надо было осуществить поиск и выдвижение десятков тысяч людей на руководящие посты во всех сферах управления. В течение 1946 г. в основном были заменены все должности номенклатуры ЦК КП(б)Б (около тысячи должностей) (Люцко А.В. Деятельность КПБ по подбору, воспитанию и расстановке руководящих кадров (1946 – 1950 гг.) – Мн.: Изд-во БГУ, 1975, с.45, 58). На 80% руководящих должностей в промышленности были выдвинуты люди, никогда ранее руководителями не работавшие (Там же, с.32). Высока была динамика кадровых перемещай – в 1945 г. сменилось и переместилось 38,6% работников номенклатуры ЦК КП(б)Б, за 11 месяцев 1946 г. – 31,6% (Там же, с.45, 46).
Аналогичные процессы происходили и на Украине. Для укомплектования после освобождения от оккупантов областей, городов и районов Украины хозяйственными, советскими, партийными кадрами требовалось свыше 50 тыс. руководящих работников, а с учетом низового звена, включая трудовые коллективы, – около 300 тыс. Социальной базой пополнения были фронтовики и труженики тыла, рабочие и интеллигенты, коммунисты и беспартийные. За второе полугодие 1946 г. только на должности номенклатуры ЦК КП(б)У было подобрано 2715 и утверждено 4253 человека. Каждый из них вызывался в ЦК компартии республики, а более 800 – присутствовали на заседаниях Политбюро и Секретариата. За этот же период обкомы партии утвердили б553 человека. В результате к концу 1946 г. количество вакансий по номенклатуре ЦК КП(б)У сократилось почти в 3 раза, а обкомы партии почти закончили замещение вакантных должностей по своей номенклатуре ( Горбул А.Д. Научные основы кадровой политики КПСС. – К.: Вища школа, 1989, с,81). Так же, как и в Белоруссии, система номенклатур в послевоенной Украине показала не только высокие регенеративные качества, но и способность к саморегуляции. Это видно из анализа фактов причин сменяемости руководителей – если за второе полугодие 1946 г. главными мотивами освобождения от занимаемых постов являлась неспособность к ведению организаторской работы, слабовольность и беспринципность (по этим мотивам было смещено 34,2% общем числа всех сменившихся по номенклатуре ЦК КП(б)У) (Там же, с.80), то в 1947 г. причины сменяемости кадров были уже другие – многие были повышены в должности, направлены на учебу для укрепления отстающих участков работы – 36,5%, в 1948 г. среди партийных работников этот показатель составил 59,5%.
Все это творит о том, что система номенклатур достаточно эффективно решает вопросы подбора и расстановки кадров, особенно в период критических ситуаций и глазное условие ее высокой эффективности и способности к регулированию своего качественного состава заключаются в степени ее открытости.
Причем “открытость” системы номенклатур следует понимать как ее способность вбирать в себя действительно элиту общества в интеллектуальном и профессионально-управленческом смысле, и избавляться от случайно попавших в систему людей, не обладающих прежде всего организаторскими способностями.
Как мы уже отмечали, серьезным недостатком системы, резко ограничивающим ее способность к саморегуляции, является ее стремление в стабилизационный период к значительному расширению сферы своего влияния (власти), к охвату все большего числа должностей. Причем это происходит тем быстрее, чем большее внимание со стороны партийных комитетов ей оказывается. После войны на Украине номенклатуру ЦК, обкомов, горкомов и райкомов партии разделили на две части – основную и контрольно-учетную. Были определены и согласованы должности, входящие в оба ее вида. Начиная с 1946 г., все областные, городские и районные комитеты ввели в практику ежегодное рассмотрение на заседаниях бюро актива номенклатуры, приведение ее в соответствие с изменяющимися условиями деятельности. Процесс этот назывался “упорядочением” номенклатуры должностей партийных комитетов и предполагалось, что он является важным этапом в совершенствовании работы с руководящими кадрами. Однако усиленное внимание ЦК ВКП(б), ЦК Компартии Украины к работе с номенклатурными кадрами в конечном счете привело к отрицательным последствиям. Партийные комитеты на местах стали стремиться включать абсолютно все руководящие должности в номенклатуру (Там же, с.81 – 82). После ХХ съезда КПСС предпринимались попытки уменьшить число дальностей в номенклатуре партийных комитетов, но реальных результатов это не дало, поскольку на местах были найдены способы сохранить и даже увеличить количество нагих должностей. Вследствие непомерного разбухания система номенклатур постепенно утрачивала свои способности к саморегуляции. Смена лидеров партии на короткое время восстанавливала ее способности, происходило обновление кругов власти, но затем наступало затишье. Длительный стабилизационный период (1964 – 1982 гг.) привел систему номенклатур к застою.
Наиболее характерные признаки застоя, утраты способностей к позитивной саморегуляции, самоочищению, которые отмечаются при любом, самом поверхностном анализе системы номенклатур – это то, что партийные и советские органы перестают заниматься изучением работников на практической работе, при подборе кадров партийный аппарат начинает опираться на узкий круг известных им людей, появляется боязнь выдвигать молодые кадры; работника, не оправдавшего себя на предыдущей работе, потерявшего авторитет, перемещают на равнозначные должности или выдвигают даже на более высокие посты, медленно растет образовательный уровень лиц, занимающих номенклатурные должности; увеличивается средний возраст; вопросы подбора и расстановки кадров решаются путем назначения “сверху”, без согласования с “низами”, сводятся к минимуму демократические начала в подборе и выдвижении кадров, полностью ликвидируется гласность, самокритика и критика “снизу”, преобладающим делается субъективный подход в решении кадровых вопросов.
Система номенклатур ие перестает обладать регулирующими возможностями, но эта регуляция происходит как бы со знаком минус, система начинает отвергать, исключать из себя все неординарное, талантливое, выдающееся, она “закрывается”. Номенклатура должностей превращается в номенклатуру руководящих лиц. Длительные периоды застоя приводят систему к абсолютной бесконфликтности, управляемости, притиранию и отлаживанию всех ее элементов, консервируются формы и методы ее деятельности, поэтому время как бы обгоняет ее, и она делается неспособной в новых условиях решать проблемы по-новому – наступает кризис, кризис системы, кризис общества. И хотя в этих условиях нарастает поток в общем-то правильных решений, предложений, их никто не выполняет. Возникает парадоксальная ситуация, когда творят одно, а делают другое – период лицемерия.

Глава V

Период лицемерия

Лицемерие – это поведение, прикрывающее неискренность
(Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М., 1990. с. З29).

Интерес отечественных ученых к проблемам взаимоотношений правящей партии и руководящих кадров не всегда был одинаково настойчив и резко возрос только в последние двадцать лет. Судя по всему, эта тема была закрыта для научного анализа, и публикации, увидевшие свет в 20-е, 30-е, 40-е годы, носили в основном информационно-инструктивный характер, а написаны они были практическими партийными рабсгниками (Сборник инструкций по учету и распределению партработников. – М.; Красная Новь, 1923; Руководящие кадры РКП(б) и их распределение. – М.: Госиздат, 1925; Каганович Л.М. Очередные задачи партработы и реорганизации партаппарата. – М., Л.: Госиздат, 1930). Вершиной теоретической мысли, котораа своим появлением исчерпывала необходимость исследовательской работы в этом вопросе, были слова И.В.Сталина, произнесенные им в отчетном докладе на ХVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(6): “Кадры партии – это командный состав партии, а так как наша партия стоит у власти, – они являются также командным составом руководящих государственных органов. После того, как выработана правильная политическая линия, проведенная на практике, кадры лартии ставовятся решающей силой партийного и государственного руководства” (Сталин И.В. Отчетный доклад ЦК ВКП(б)//ХVIII съезд Всесоюзной коымунистической партии (6). 10 – 21 марта 1939 г. Стенографический отчет. – М., 1939, с.29). Они напоминают нам скаэанные В.И.Лениным слова на ХI съезде РКП(б): “Мы пришли к тому, что гвоздь лоложения – в людях, в подборе людей” (Ленин В.И. ХI съезд РКП(б) // Полн. собр. соч., т.45, с.110) –. и ряде других его выступлений. Но начав с интерпретации ленинских идей, и, в частности, в вопросе о ленинском стиле работы руководителя, где он выделил две особенности: “а) русский революционный размах и б) америкаиская деловитость (Сталин И.В. Вопросы ленинизма. – М.: Партиздат, 1932, с.74), И.В.Сталин в этом докладе сформулировал полностью самостоятельную идею “правильного” подбора кадров и их “правильной” расстановке.
По-сталински “правильно подбирать кадры это значит:
Во-первых, ценить кадры, как золотой фонд партии и государства, дорожить ими, иметь к иим уважение.
Во-вторых, знать кадры, тщательно изучать достоинства и недостатки каждого кадрового работника, знать иа каком посту могут легче всего развернуться способности работника.
В-третьих, заботливо выращивать кадры, помогать каждому работнику растущему подняться вверх, не жалеть времени дпя того, чтобы терпеливо “повозиться” с такими работниками и ускорить их рост.
В-четвертых вовремя и смело выдвигать новые, молодые кадры, не давая им перестояться на старом месте, не давая им закиснуть
В-пятых, расставить работников по постам таким образом, чтобы каждый работник чувствовал себя на месте, чтобы каждый работник мог дать нашему общему делу максимум того, что вообще способен он дать по своим личным качествам, чтобы общее направление работы по расстановке. кадров вполне соответствовало требованиям той политической линии, во имя проведения которой проиэводится эта расстановка” (Сталин И.В. Отчетный доклад // ХVIII съезд ВКП(б), с.29).

Как обстояло дело на самом деле уже мало кого интересовало. В основном этот подход н большинство сформулированных Сталиным или при нем доктрин, действовали до недавнего времени, до перехода от однопартийности к многопартийности. Учеными, представлявшими науки, в той или иной степени связанные с историей и деятельностью КПСС (история КПСС, партийное строительство и др.), всячески обосновывались эти подходы, они никоим образом не ставились под сомнение. Определяюищим во всех случаях партийного влияния на руководящие кадры стали так называемые “ленинские принципы подбора, расстановки и воспитания кадров (кадровой полнтики, кадровой работы и т.д.)”. Была созлана некая модель, образец действия каждого партийного комитета в решении кадровых вопросов.
Стало считаться, что в трудах В.И.Ленина содержатся “развернутые исходные научные данные относительно принципов, стратегии и тактики, конкретных форм и методов кадровой работы, критериев оценки кадров” (Бондарь В.Я. Современная кадровая политика КПСС: ленинские теоретические основы. – М., 1988, с.12) или по крайней мере “основополагающие указания по существу кадровой политики (Кадровая политика в государственном управлении. Научно-аналитический обзор. – М.: ИНИОН АН СССР, 1989, с.7). Было определено, что более чем в пятистах произведениях, письмах, телеграммах, заметках В.И.Ленин касался вопросов отбора, выращивания и воспитания талантливых организаторов, способных умело руководить созидательным творчеством масс и тем самым обосновал следующие принципы:

– подбор кадров по политическим, деловым и моральным качествам (о необходимости подбора кадров по деловым и политическим признакам);
– создание и активное использование действенного резерва;
– социальное равенство в подборе и выдвижении кадров при соблюдении преимуществ за рабочим классом;
– правильное распределение кадров на решающих участках, в центре и на периферии, передвижение их с одном участка на другой в интересах дела и с учетом склонности людей;
– строго интернационалистский подход в работе с кадрами;
– сочетание опытных н молодых перспективных работников;
– постоянная забота о повышении их идейно-политического уровня и деловой квалификации;
– воспитание кадров как политических руководителей;
– контроль за деятельностью руководителей, развитие критики и самокритики в работе с кадрами (требование строжайшей дисциплины и ответственности за порученное дело, единство доверия с высокой принципиальностью и требовательностью);
– широкая демократия, гласность в работе с кадрами;
– укрепление связей руководящих работников с массами, формирование руководителей как организаторов и воспитателей масс (Бондарь В.Я. Современная кадровая политика КПСС: ленинскйе теоретические основы. – М.; 1988, с.12 – 13; Мартанус Р.В. Социальное управление: Кадры и кадровая политика. – М., 1986, с.112; Партийное строительство. Научные основы партийной работы. Курс лекций. Ч.1. – М., 1985, с.255 – 265; Пронин И.Н. Руководящие кадры: подбор, расстановка и воспитание. – М., 1981, с.42 – 73; Яцков В,А. Кадровая политика КПСС: опыт и проблемы. – М., 1986, с.27 и др.).

Однако такая позиция, с одной стороны, абсолютизировала и догматизировала практику партийной работы с кадрами при В.И.Ленине, с другой стороны, стыдливо умалчивала о том, что было внесено в эту работу при И.В.Сталине и позднее, а все вместе вводило в заблуждение, побуждая партийные комитеты подчас выдавать желаемое за действительное. Упование на то, что у Ленина есть все, в том числе даже ответ на такой вопрос – какие методы надо использовать при анализе качеств руководителей? – привело лишь к обильному цитированию его высказываний по поводу компетентности, деловитости, административных способностей и тд., сдерживало процесс появления и широкого применения на практике современных технологий и методик по изучению конкретных руководителей с опорой на общественное мнение и выдачи рекомендаций о возможности их пребывания на руководящих должностях или, например, баллотироватъся на выборах в народные депутаты.
Ширма из ленинских цитат позволила беспрепятственно внедриться совсем другим принципам и нормам в процесс использования правящей партией системы номенклатур как инструмента власти, что и привело эту систему в состояние глубочайшего кризиса.
Основной “ленинский” принцип – это подбор кадров по политическим, деловым и моральным качествам при более внимательном рассмотрении представляется скорее “сталинским” принципом.
В.ИЛенин неизменно во всех вопросах с кадрами на первое место ставил либо моральные качества руководителя – добросовестность (Ленин В.И. Полн. собр. сом. Т.53, с.97), ответственность (Там же, т.36, с.157), заботливость (Там же, т.44, с.348), честность (Там же, т.44, с.123; Ленинский сборник. ХХХVII, с.289), либо деловые. В то же время партийный аппарат, возглавляемый И.В.Сталиным, сразу же при организации учета и распределения руководящих кадров, как мы могли убедиться в предыдущих главах, ввел формально-политические критерии оценки качеств руководителей. На долгие годы “политическая зрелость”, “политическая грамотность” без четко обозначенных внутренних параметров стала определяющей в жизни и судьбе руководящих кадров страны. Рассматриваемый принцип включен в Устав партии на ХIХ съезде в 1952 г. В 1 разделе “Партия. Члены партии, их обязанности и права” было записано: “На любом посту, порученном партией, неуклонно проводить указания партии о правильном подборе кадров по их политическим и деловым качествам” (Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях сьездов, конференций и пленумов.ЦК (1898 – !986). Т.8. 1946 – 1955. – М.: Политиздат, 1985, с.287).
Так была нормативно реализована установка И.В.Сталина о “пра-вильном подборе кадров” (ХVIII сьезд ВКП(б)), смысл которой “вкратце” был изложен И.М.Маленковым: “Тов. Сталин говорит, что правильно подобрать работников, во-первых, по политическому признаку, т.е. заслуживают ли они политического доверия, а во-вторых, по деловому признаку, т.е. пригодны ли они для такой конкретной работы” (Вопросы партийного строительства. Материалы и документы. – М.: ВПШ при ЦК ВКП(6), 1945, с.115).
Политическая лояльность же, преданность делу партии истолковывалась зачастую как преданность конкретному человеку – вождю, руководителю, и это имело свои губительные последствия.
Признаки глобального несоответствия слова и дела, политического лицемерия можно найти на всем протяжении функционирования системы номенклатур. Попытки выяснения причин этого явления и их устранения были предприняты во время “хрущевской оттепели”. Вот как описывает Ф. Бурлацкий попытку осуществления “ленинского” (В кавычки взято не случайно – обоснование этого принципа сделано И.В.Сталиным на ХVIII съезде партии: “Особое зиачение имеет здесь вопрос о смелом и своевременном выдвижеиии новых, молодых кадров… Задача состоит не в том, чтобы ориентироваться либо на старые, либо на новые кадры, а в том, чтобы держать курс на сочетание, на соединение старых и молодых кадров в одном общем оркестре руководящей работы партии и государства”, – а вообще это всеобщий принцип управления социальными системами) принципа сменяемости кадров (сочетание опытных и молодых перспективных работников). “Один из практических выводов из опыта прошлого был связан с более последовательным осуществлением принципа сменяемости кадров… Идея ротации кадров, которая исходила непосредственно от Хрущева претерпела ряд видоизменений. Было проработано не менее десяти вариантов формулировок, которые дали бы ей адекватное воллощение. Первый хотел создать какие-то гарантии против чрезмерного сосредоточения власти в одних руках, засиживания руководителей и старения кадров на всех уровнях. В первоначальном проекте фиксировались принципы, согласно которым можно находиться в составе высшего руководства не более двух сроков. Это вызвало бурные лротесты со стороны более молодой части руководителей. Им казалось крайне несправедливым, что представители старшего поколения, которые уже насиделись, пытаются ограничить их возможности и их активность В следующем проекте два срока были заменены иа три но и эта формулировка в конечном счете была отвергнута. В окончательном тексте весь замысел – создать совершенно новую процедуру сменямости кадров – оказался препарированным до неузнаваемости. А то, что осталось, относилось почти исключительно к низовым структурам и вскоре показало свою практическую непригодиость” (Бурлацкий Ф. После Сталина. Заметки о политической оттепели // Новый мир, N10, 1988, с.153 – 157). Результат сказался значительно позднее, когда уже другой “первый” – М.С.Горбачев – был вынужден констатировать, что в составе секретарей партийных комитетов, среди работников советских и хозяйственных органов местного, республиканского и союзного уровней порой десятилетиями не происходило необходимых кадровых перемен, притока новых людей (Горбачев М.С. О перестройке и кадровой политике партии. Пленум ЦК КПСС 2б – 27 января, 1987 г. // Коммунист, N3, 1987, с.32), что многие из тех, кто годами оставался на руководящих должностях, возомнили себя непогрешимыми и несменяемыми, и именно здесь корни постыдных фактов злоупотребления властью, морального перерождения (Горбачев М.С. О ходе реализации решений XXVIII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки // ХIХ Всесоюзная конференция КПСС, 28 июня – 1 июля 1988 г.: Стенографический огчет. Т.1, с.78). Личное обогащение, пьянство, казнокрадство, лихоимство, протекционизм и т.д. стали нормой жизни и деятельности целого слоя руководящих кадров страны (Овчаренко Г., Черненко А. Зять и его кумовья // Правда, 30 августа 1988; Иткин В. Предъявлено обвинительное заключение // Известия, 10 сентября 1988; Губин Н. “Сочинское дело” – уроки и выводы // Советская Россия, 16 сентября !988; Соломенко Е. Златоусты // Правда, 11 октября 1988; Додолев Е. Взлет и падение вельможи // Труд, 12 января 1989; Васильев И. “Персональное дело” // Правда, 26 января 1989; Удачин В. Медуновщина // Советская Россия, 1 апреля 1989; Шипитько Г. Обвиняется во взятках // Известия, 12 октября 1989; Данилов Е. Дело бывшего // Известия, 14 декабря 1989; Феофанов Ю. Слухи и улики // Известия, 22 ноября 1989 и др.). Примерно так же обстонт дело с реализацией и других “ленинско-сталинских” принципов работы с кадрами. Записав в Устав партии в 1952 г., что “подбор работников по признакам приятельских отношений, личной преданности, землячества и родства несовместимо с пребыванием в партии” (КПСС в резолюциях… Т.8, с.287), мы через 25 лет признаем факты самого широкого распространения этих уродливых форм решения кадровых вопросов в обществе (Пленум ЦК КПСС 27 – 28 января 1987 г. – М., 1987 ). Это ли не проявление кризиса системы номенклатур, не проявление расхождения между должным и сущим?
Причем, если мы посмотрим на ситуацию извне, с точки зрения простого обывателя, то реальных причин этого кризиса просто не видно. Все идет по плану, есть список резерва на все руководящие должности, существует порядок работы с номенклатурой должностей, который предполагает коллективное решение любого “кадрового вопроса”.
Номенклатура должностей партийного комитета формируется в соответствии с предложениями отделов и утверждается на бюро. Включение новых должностей в номенклатуру и исключение из нее проводится только постановлением бюро или парткома в целом. Номенклатура должностей парткома состоит из двух рааделов: основная и учетно-контрольная.
Должности основной номенклатуры замещаются по согласованию с соответствующими отделами парткома.
Предложения об утверждении или освобождении работников, занимающих должности, входящие в номенклатуру партийного комитета, а так же все учетные документы на них готовят соответствующие отделы партийного комитета.
Расписано было все до мельчайших подробностей. Так, при необходимости замены, перемещения руководящих работников, например, номенклатуры обкома партии, первые секретари горкомов, райкомов, руководители областных организаций и ведомств информировали об этом инструктора, курирующего эту городскую, районную партийную организацию, ведомство или отрасль народного хозяйства и культуры. Инструктор обговаривал этот вопрос с заместителем заведующего отделом и заведующим отделом обкома. Получив устное согласие бюро или отдела обкома партии на перемещение, горкомы, райкомы партии, исполком областного Совета народных депутатов, комитет народного контроля, обком ВЛКСМ, областной Совет профсоюзов представляли в соответствующий отдел обкома партии на рекомендуемого работника письменное представление, в котором указывались причины (мотивы) освобождения работника, ранее занимавшего эту должность, и кто рекомендуется вместо него. Было требование, которое контролировалось, – на все должности, входящие в номенклатуру обкома, выдвигаются, как правило, кадры, включенные в резерв на эти должности. Если же предлагалась другая кандидатура, то необходимо было исчерпывающее обоснование причин замены резерва. К представлению прилагалась биографическая справка и подробная характеристика политических, деловых и моральных качеств руководителя.
Работник аппарата, по распоряжению руководства, обычно выезжал “на место” и лично встречался с вновь рекомендуемым работнжом, выяснял мнение о нем членов выборных партийных органов, общественности, собирал не менее 8 – 10 отзывов. В 20-е и 80-е годы требовалось, чтобы выдвигаемая кандидатура предварительно обсуждалась на собрании первичной партийной организации или трудового коллектива с утверждением характеристики. Затем составлялось заключение и передавалось вместе с другими документами заведующему отделом обкома партии. Заведующий отделом знакомил с документами первого секретаря обкома, и тот решал пригласить или не приглашать на собеседование рекомендуемого.
Можно и дальше показать этот процесс – как приходил избранный на должность руководитель в назначенный час на заседание бюро партийного комитета, как волнуясь отвечал на вопросы и как выносилось решение о его утверждении на этой должности. Причем, как правило, чем больший пост занимал руководитель, тем в большее число номенклатур он входил и большим числом партийных комитетов изучался и утверждался.
Трагизм ситуации в том и заключался, что в этой стройной и логичной, на первый взгляд, системе как правило находилось наиболее активное звено или внешний фактор, которые и определали итог решения той или иной “кадровой ситуации”, субъективную волю отдельного лица система как бы усиливала, в конечном итоге объективизировала. Было ли это лицо – властным первым секретарем, хитрым и изворотливым его помощником, талантливым заворгом (“кто заворгом не бывал, тот партийной работы не знавал”), вышестоящим руководителем или представителем преступного клана – роли не играло.
Механизм “решения кадровых вопросов” с пародийной жестокостью и наиболее откровенно вскрыл и показал М. Восленский. В разделе “Путь наверх, или Как формируется номенклатура” (Восленский М. Номенклатура // Новый мнр, N6, 1990, с.222 – 225.) лицемерный характер зтого механизма показан на обобщенном примере тернистого пути советского карьериста.

Первое, что надо было сделать карьеристу Иванову И.И. – это вступить в партию. Второе. обратить на себя внимание вышестоящего руководства (в лице П.П. Петрова) упорной общественной, лучше партийной работой и, главное, “собачьей преданностью”. Этот руководитель Петров П.П. и будет трамплином для прыжка И.И. Иванова в номенклатуру (или из низшей номенклатуры в высшую). Предварительно П.П. Петров будет говорить с ответственным чином в аппарате назначающего парторгана – скажем, С.С. Сидоровым. Рассказав чину о том, как он в субботу и воскресенье охотился или был на рыбалке. П.П. Петров скажет: “Знаешь, Сидор Сидорович. у меня к тебе дело. Тут я на должность начальника управления подобрал хорошего мужика. Он, правда, еще не е номенклатуре, но парень растущий: три года был у меня секретарем парткома, надежный человек, не пьет, по женской части скандалов нет, как специалист разбирается в деле. Я думаю его представлять. Просьба к тебе, Сидор Сидорович, посмотри его и, если сочтешь возможным, поддержи.” Сидоров с непроницаемым выражением толстой физиономии коротко бросит: “Присылай дело, посмотрим”. Дальше все пойдет как частный случай подготовки и принятия решения парторгана. Дело будет оформлено и направлено в партийный орган. Подчиненный Сидорова, получив дело, осторожно прозондирует как относится его шеф к перспективе назначения Иванова (“Сидор Сидорович, тут пршло дело от Петрова на Иванова…”), и, убедившись, что вопрос согласован (“Да, Петров мне говорил”), подтотовит запрос в КГБ: нет ли возражений против назначения товарища Иванова И.И. на такую-то должность? Через месяц – полтора придет ответ. Тем временем референт будет наводить справки о кандидате: вызовет к себе секретаря парткома управления и расспросит, какого мнения об Иванове в парторганизации, не было ли у него каких-либо неприятностей по партийной линии; поговорит с секретарем парткрайкома министерства и с заведующим соответствующего отдела райкома, с секретарем райкома; посоветуется с теми из своих коллег, кто имел дело с Ивановым.
Смысл этих бесед прежде всего в том, чтобы разделить ответственность на случай, если Иванов впоследствии чем-нибудь себя опорочит. Тот же смысл имеют и предствляемые на кандндата письменные материалы. Все характеристики пишутся по единому стандарту, отличить одну от другой невозможно, да и не нужно: при редактировании характеристики из нее сознательно вытравляют всякую индивидуальность. Важно другое: что характеристика положительная, подписана треугольником (руководитель ведомства, секретарь парторганизации, председатель профкома) и утверждена парткомом, райкомом, обкомом. В характеристике должно быть написано, на какой предмет она дана; если бы обольщенный перечисленными в характеристике добродетелями товарища Иаанова С.С. Сидоров подумал утвердить его не начальником управления, а сразу начальником главка, понадобилась бы новая характеристика. ибо считается возможным, что Иванов. исполненный доблестей в качестве кандидата на первый пост, явится отпетым мерзавцен в качестве кандидата на второй.

Вполне сознательно и последовательно весь этот гротеск, особенно в период становления партийно-государственной администрации Л.И. Брежнева, прикрывался мощным агитационно-пропагандистским шитом, создавшем в общественном сознании несколько устойчивых стереотипов – что ленинские принципы работы с кадрами реализуются партией на практике, что ленинский стиль работы стал определятшим для когорты советских руководителей, что набор политических, деловых и моральных качеств близок к превосходному насыщению. А то, что на практике было все далеко не так как хотелось представить, то тем хуже для нее. “Негатив” старательно замалчивался, на разглашение о непотребных деяниях руководителей любого ранга было наложено повсеместное “вето”. “Плохих” руководителей как бы не существовало. И здесь можно согласиться с оценкой, которую дал этому периоду реализации политики партии В.А. Яцков: “…по мере нарастания трудностей и негативиых процессов в социально-экономическом развитии снижался уровень критического восприятия реальной действительности, все больше проявлялась беспомощность в разработке позитивной программы реконструкции народного хозяйства, трезвый анализ подменялся шумным самовосхвалением” (Яцков В.А. Кадровая политика КПСС: опыт и проблемы // Автореферат… доктора ист. наук. – М., 1988, с.39).
Метастазы лицемерия проявились в распространении явления, которое жестко контралировалось даже во времена Сталина – занятие постов по родственным связям. М. Восленский пишет “Номенклатурщики, еыдвинутые на свои посты в эпоху Ежова и во время войны, уже успели воспитать своих детей, которые достигли возраста, чтобы самим стать номенклатурщиками. Отныне эти дети будут занимать все больше постов в номенклатуре. Правда сами по себе такие посты не являются наследственными, но принадлежность к классу номенклатуры превратилась на практике в наследственную”.
Кроме политических, дружеских или семейных связей, поддерживаемых теми, кто находится у власти, и определяющих в большинстве случаев кандидатуры на высокие посты (“контролируемая кадровая ситуация”), существуют другие, более скрытые факторы, “системы отношений”. К ним можно отнести: национальность, землячество, совместнув учебу или работу в ирошлом, а теперь и религию.
К сожалению, изучение влияния всех вышеперечисленных факторов на подбор и расстановку руководящих кадров осталось за рамками исследований советских ученых, даже в работах 5 лет “перестройки” (Кадровая политика в государственном управлении. Научно-аналитический обзор. – М.: ИНИОН АПСССР, 1989., Пашков А.С., Иванкина Т.В., Магницкая Е.В. Кадровая политика и право. – М.: Юрид. лит., 1989; Охотский Е.В. Кадры КПСС и перестройка стиля их политической деятельности в условиях обновления советского общества. Диссертация в форме научного доклада… доктора социол. наук. – М., 1991 и др.).
По всей видимости и для западных ученых этот вопрос далеко не прост. Среди факторов, определяощих политическое рекрутирование, политологами иногда указываются идеалогический конформизм, стремление использовать рекрутирование как средство вознаграждения определенных лиц или групп, либо как средство подкупа тех, кто представляет потенциальную угрозу существующему руководству, стремление обеспесчить представительство влиятельных элементов общества, в частности, из среды экономики и других сфер Марченко М.Н., Фарукшин М.Х. Буржуазные политические партии. – М., 1987, с.64). Исследователи французской номенклатуры А.Викам и С.Куаньяр отмечали, что несмотря на рассуждения о превосходных личных и профессиональных качествах кандидатов на руководящие посты наиболее “способным” считается тот, кто не шумит, не суетится публично по пустякам и умеет вовремя согнуть спину перед вышестоящим, кто умеет лавировать среди социальных конфликтов, нейтрализовать профсоюзные бури, при этом оставаясь приемлемым для своих сотрудников. И что рвущегося сделать карьеру руководителя влекут не абстрактные возвышенные цели, а вполне конкретные привилегии в виде денежных премий, особого налогового режима, служебных квартир и автомобилей, расходов на деловые приемы. Учитывают они и наличие разных благ и преимуществ, которые дает пребывание в рядах номенклатуры, – гарантия занятости, продвижение по службе, неперегруженный рабочий день, оплачиваемый отпуск, страхование на случай болезни, дополнительные пенсии; кроме того, помощь секретарши и прислуги (трудом которой “бесплатно” пользуетсмя большинство высокопоставленных чиновников, особенно тех, кто занят в государственном секторе) (Wickham A., Coignard S. La Nomenklatura Francaise. – Belfond. Paris, 1986).
Природу же лицемерия, поразившего советскую кадровую политику, может обьяснить явление, открытое американским ученым И. Янисом. Анализируя различные политические и военные решения он определил, что существует определенный “стиль мышления людей. которые полностью включены в единую группу; в этой группе стремление к единомыслию важнее, чем реалистическая оценка возможных вариантов действий” (Janis J. Victims of groupthink. Houghton Miffin, 1972, p.9). Это явление было названо “групповым мышлением”. Можно выделить несколько черт, присущих этому мышлению:

1. В группе господствует крайний коформизм. Участники, которые нс принимают мнений лидера или большинства, автоматически изолируются, осмеиваются или изгоняются из групп. Интересно, что конформисте не говорят, что он “имеет независимые взгляды”, а говорят, что “он кончился как специалист или как человек, способный принимать решения”. При таких условиях некоторые члены группы, у которых имеются сомнения относительно принятого решения, стараются их подавить. Групповое мышление порождает конформистов.
2. Тенденциозный побор информации: довольно часто члены группы изолируются от информации, которая могла бы поставить под сомнение правильность принятия решений. Таким образом, имеет место как бы внутренняя цензура. Особенно часто блокируется информация, которую должен получать лидер (руководитель) данного коллектива. Это радикально снижает качество решения.
З. Сверхоптимизм: В такой группе часто переоценивается вероятность успеха и недооценивается вероятность неудачи. “С нами не может случиться ничего плохого” – как бы считают члены такого коллектива. (Козелецкий Ю. Психологическая теория решений. – М., 1979, с.391).
4. Убеждение во всесильности группы: ее члены часто считают, что все зависит от их действий; переоценивают собственные материальные средства, собственную организацию и компетентность; в то же время недооцениваются внешние условия или силы противника.
5. Обманивость инициативы: часто такие группы считают, что имеют инициативу в решении экономических или политических проблем, и что от их решений зависят судьбы отдельных людей или общественных организаций. Такое убеждение, однако, часто бывает обманчивым. Оно, с одной стотоны, повышает единство группы и самоудовлетворенность ее членов, а с другой – снимает качество решений, приводит к тому, что ее групповые решения часто оказываются хуже индивидуальных решений (Там же, с.392).

Именно такое групповое мышление было характерным для Политбюро и Секретариата ЦК КПСС.
Тем разительнее и разрушительнее был переход к полной гласности. Созданный имидж советского руководителя рухнул под шквалом разоблачительных материалов, право КПСС на выработку и реализацию кадровой политики было отвергнуто общественным сознанием не только простых граждан, но и коммунистов. Само понятие “номенклатура” приобрело зловещий оттенок и центральные органы правящей партии пошли на беспрецендентный шаг – сначала отказались от слова “номенклатура”, затем от реализации кадровой функции. Однако попытка избавитъся от метастаз лицемерия, преодолеть кризнс хирургическим путем, привел к самым неожиданным результатам.

Глава VI
Политическая аномия

Государственный строй есть порядок в области должностей; при нем все части находят себе место либо на основании свойств, присущих им, либо в силу того или иного правила, обуславливающего их равенство с общей точки зрения.

(Аристотель. Политика. Кн.III)

Случайные люди на руководящих должностях. Конфликты в бывших Советах всех уровней. Безответственные высказывания и действия отдельных депутатов, дискредитация и оскорбление руководящих кадров, государственных деятелей. Все больше подобных фактов. В чем же причина так неожиданно начавшихся и так стремительно разрастающихся негативных процессов в стране?
Номенклатурная кадровая политика правящей коммунистической партии представляла из себя систему требований к руководящим кадрам страны. Эти требования, которым должно было соответствовать их поведение, которые направляли, контролировали, регулировали и оценивали их поведение, стали частью общих социально-политических норм к традиций, выработанных с учетом социальной структуры общества, интересов и представлений членов общества о должном, допустимом, возможном, одобряемом, желательном, приемлемом или нежелательном, неприемлемом и т.д. Конечно, как мы убедились в предыдущей главе, эта система требований носила многоуровневый, лицемерный характер, однако существовал определенный порядок, который обусловливал форму, мотивации, направленность, оценку поведения основной массы руководителей, определял формы кадровой работы и допустимые отклонения. Конечно, даже инструктор партийного комитета мог повлиять на решение кадрового вопроса, но решить его единолично он не мог. В любом назначении на должность, перемещении, а тем более выборах принимало участие большое число людей, действовавших в рамках сложившихся норм-правил, норм-ожиданий. Но вот наступил период, когда была сделана попытка преодоления кризиса системы номенклатур самым, казалось бы, радикальным способом – ее полной ликвидации. Однако развитие реальных событий политической жизни общества показало, что так делать было нельзя. В самих разных формах появились признаки смертельной болезни общества, которую Французский социолог и философ Эмиль Дюркгейм назвал аномией.
Рассмотрим отдельные признаки этого явления – политической аномии, связанного, как нам представляется, с отказом правящей партии реализовывать свою кадровую функцию, используя старую, требующую модернизации, систему номенклатур. Позволим себе сделать предположение, что ничто хуже, чем нечто.
Во время выборов народных депутатов в 1989 г. в Советы в стране единственной официально действующей была коммунистическая партия. Ее представители составили большинство в законодательных органах власти. Казалось, что КПСС, начав фундаментальные перемены в обществе, сможет через Советы осуществить переход к демократии плавно, последовательно, без ввергания страны в хаос политических и экономических неурядиц. И для такой надежды были все юридические и конституционные основания. Однако началась спонтанная цепная реакция политических, если так можно выразиться, несуразностей, выражавшихся в том, что многие из Советов начали свою деятельность не с выявления реальной социальной и экономической ситуации, не с поиска причин возникновения проблем и отработки средств их решения, а с политической борьбы за влияние на союзное правительство, на Верховный Совет СССР.
Наличие системы номенклатур позволяло партии беспрепятственно комплектовать по своему усмотрению депутатский кадровый корпус страны, а все вопросы кадровых назначений и перемещений в руководстве Советов решать через коммунистов-депутатов, объединенных в партийную группу или первичную партийную организацию, наделенную правом контроля деятельность администрации. Кадровый состав исполкома также определялся соответствующим партийным комитетом. Существовали определенные нормы-правила, регламентирующие отношения партии и Советов, партии и профсоюзов, партии и общественных организаций и т.д., определяющие порядок поведения и действий руководящих кадров. Неписаными, но исполнявшимися нормами, которые способствовали реализации партией своей кадровой функции, были:
– взаимное представительство руководителей партийных организаций и руководителей массовых организаций (Советов, профсоюзов, комсомола, общественных организаций и т.д.) в выборных органах;
– проведение совместных заседаний руководящих органов или приглашение представителей на съезды, пленумы, сессии и др.;
– сосредоточение политической и государственной власти в одних руках (соединение верхов);
– выдвижение на руководящие должности в массовые организации партийных работников;
– заслушивание отчетов коммунистов, возглавлявших
руководящие органы массовых организаций;
– назначение кураторов в аппаратах партийных органов
за конкретными организациями;
– осуществление критического анализа деятельности государственных и общественных организаций с помощью средств массовой информации и пропаганды;
– принятие в некоторых случаях совместных постановлений по вопросам, имеющим особо важное значение.

Недостатки этого формально-номенклатурного подхода хорошо известны, но в нормативном отношении он был безукоризненно обеспечен. Вдруг все в одночасье рухнуло, и наступило время “игры без правил”, политической аномии. Советы как органы народовластие впали в кризис, который предопределил все последующие тревожные события в политической жизни нашей страны.
Событие первое. Общеизвестен факт разделения депутатов в Советах на различные группы и группировки, который всерьез, по-видимому, никого не беспокоил. Насколько правомерно создание таких групп в органах законодательной власти и к чему это может привести? Какие уроки в этом плане следует усвоить из истории мирового политического процесса? Ведь эффективный механизм представительной демократии человеческим обществом уже выработан и закреплен в определенных человеческих нормах и правилах поведении. Классический вариант предполагает формирование постоянных политических партий (от появления аристократических группировок в парламенте – “парламентских партий”, до организации партийных клубов, которые формировались из среды избирателей и концентрировали их волю и влияние на избирательных представителей). В западных демократиях сложилось такое положение, что между государством, прежде всего его представительными органами, и народом утвердилось промежуточное звено в виде политических партий. Политические партии выступают в роли основных поставщиков кадров для законодательных, исполнительных и судебных органов, для формирования всей политической правящей элиты. Добиться избрания в парламент или местные органы власти иначе как через партии очень трудно или практически невозможно. Избиратели фактически отдают предпочтение не тому или иному кандидату, а определенной политической партии. Вместе с тем, никогда ни одна из политических партий не будет выдвигать или поддерживать кандидата, заранее зная, что он настроен враждебно или хотя бы безразлично к защищаемым партией интересам. В наших “парламентах” депутаты сами стали делиться вначале на группы, представляющие интересы конкретной местности (микрорайона, района, города, области), затем произошло размежевание на основе их собственных политических предпочтений. Появились “псевдопарламентские партии” со своей внутренней дисциплиной и претензией на лидерство. Причем число их все растет, увеличивается степень политизации и конфронтации, привычными становятся взаимные упреки, обвинения и подозрения. Деятельность этих “партий” внутри наших “парламентов” не регламентирована, а связь их с избирателями весьма условна. Так, В. Ярошенко пишет о “партиях интересов” (Ярошенко В. Партии интересов // Новый мир, N2, 1990, с.113-114), о “новых партиях интересов”, “партиях национальных суверенитетов”, “партиях директоров” (Ярошенко В. Энергия распада. Очерки политических обстоятельств 1989 – 1990т. // Новый мир, N3, 1991, с.169, 174). Он отмечает, что “… уже прения в Верховном Совете вокруг комплектования Совета министров выявили очень активные и хорошо организованные фракции интересов энергетического комплекса, военного, нефтяного и прочих. Вольно чувствовали себя и национально-региональные фракции” (Там же, с.150).
Событие второе. Народные депутаты силы выходить из одной партии и вступать в другие. Динамика политической ситуации не всегда предсказуема и рациональна, однако неправомерность подобной деятельности не вызывает сомнения. Получается так, что в обход демократических процедур, антидемократично, та или иная партия, не проведя никакой работы среди избирателей, не образовав свой электорат, вдруг сразу получает статус правительственной и обретает способность влить на решение государственных вопросов. Обретение властных полномочий такими партиями сравнимо по своим последствиям с дворцовым переворотом (на современный, разумеется, лад).
Событие третье. Народные депутаты стали организовывать свои собственные партии (“партии поддержки”), обращаясь в традициях митинговой демократии к своим и чужим избирателям с просьбой поддержать их особую линию поведения в решении государственных дел, оказать помощь в борьбе с политическими оппонентами. Таким образом идет формирование антиконституционных параллельных структур власти.
Событие четвертое. Оно связано с подчеркнуто нелояльной и независимой позицией, которую заняли депутаты по отношении к политическим организациям, членами коих они являлись. В этой “независимой” позиции есть две опасности: первая – это отсутствие контроля, организованного, методичного и постоянного контроля. Выдвинув политических лидеров на суд избирателей, политическая партия несет ответственность за них и после их избрании в законодательные органы власти или занятия ими административных должностей и в силу этого осуществляет контроль. Без него “слуги народа” начинают в основном заботиться о реализации собственных, личных интересов – престижный пост или просто синекура, поездки за границу за счет приглашающей стороны, квартира, машина и т. д. Вторая – это попадание оставшихся без “прикрытия” партийной организации депутата под влияние различных политизированных движений, не оформившихся в партии, “групп давления” или просто мафиозных структур. Их влияние в силу своей нерегламентированности, несогласности может быть тотальным. Наличие постоянных политических партий является, по всей видимости, необходимым элементом демократии и в наше время, к этому выводу приходят политологи всего мира. Указывая на реальный вред, который приносят так называемые комитеты политического содействия (Political Action Commiters), Ф.Сорауф отмечает, что “идеологические” комитеты могут тратить сколько угодно средств на очернение неугодных им кандидатов и при этом оставаться в тени и вне контроля со стороны избирателей” (Комолов С.Б. Современные процессы развития американской партийной системы // США экономика, политика, идеология, N3, 1990, с.16). Вряд ли можно согласиться с предложением А.И. Солженицына, что “во всяких государственных выборах партии, наряду с любыми независимыми группами, имеют право выдвигать кандидатов, агитировать за них, но – без составления партийных списков: баллотируются не партии, а отдельные лица. Однако выбранный кандидат должен на весь срок своего избрания выбыть из своей партии, если он в таковой состоит, и действовать под личную ответственность передо всей массой избирателей… Как следствие: во всех ступенях государственного представительства снизу доверху воспрещается образование партийных групп. И, само собой, перестает существовать понятие “правящей партии”. Кстати говоря, мировой политический опыт имеет в своем активе пример исключения политических партий в качестве посредников на выборах, устранение партийных списков. В США в период с 1890 по 1920 гг. проводились так называемые “беспартийные выборы”. Они были организованы в более чем 60% городов с населением свыше 5000 человек, а также на выборах в законодательные собрания двух штатов (Небраска и Минесота) использовались “беспартийные” избирательные бюллетени. Наряду с этим проводились выборы и с указанием политических партий. Этот опыт был проанализирован американским политологом, преподавателем Университета города Уарвик – А.Уэйром. По его мнению, идеал ХIХ в., связанный с независимо мыслящим народным представителем, тщательно взвешивающим все доводы “за” и “против” и выносящим обоснованное решение, не более чем химера. При отсутствии политических партий избирательный механизм не выполнял в достаточной степени своих функций по установлению ограничений на деятельность избранных деятелей в США. Одним из “узких мест” понимания демократии, при котором индивидуальное представительство наделяется большей ценностью, чем партийное, состоит в допущении, согласно которому избиратели достаточно информированы по тем вопросам, по которым предстоит принять решение. Исследование общественного мнения и поведения на выборах, проведенных в странах либеральных демократий, показали, что это допущение не имеет под собой почвы. Информация, которой располагали граждане, связанная с избирательной политикой, была весьма ограничена в силу той очевидной причины, что лишь косвенно затрагивала их повседневное существование. Неудивительно, что в ходе “беспартийных” выборов осведомленность избирателей относительно индивидуальных кандидатов, как правило, весьма невысока; таким образом, эти выборы обычно выигрывают те кандидаты, которые лучше известны населению или же занимают какие-то должности. В то же время, отмечает А.Уэйр, соревнование между партиями, при всех своих недостатках, в тенденции “производит” должностных лиц, в своей совокупности довольно близко отражающих социально-экономический профиль всего населения (Ware A. Citizens, Parties and the State Reapprisal, Princeton, 1988, p.60-62) Особенно важным для наших рассуждений является сделанное американским политологом замечание, “что отсутствие партий в законодательных органах может привести к потере внутренней связи в процессе формирования политики. Отсутствие связей между законодателями из предполагаемого достоинства может обернуться недостаточной внутренней целостностью правительственных мер” (Там же, р.63).
Кроме того, необходимо учитывать, что если не будет работать принцип “вознаграждения друзей”, т.е. предоставления партийным активистам административных должностей после успешного завершения выборной кампании, то вряд ли будет возможным организовать вообще эти кампании.
Политическая аномия, ставшая характерным признаком процессов, происходивших в стране последние годы с 1985 г., привела к нарушению закона постепенности изменений и, как результат, – попытка государственного переворота, приостановка, а затем и запрещение деятельности коммунистической партии, обвал старых номенклатурных структур, резкое падение уровня профессионализма (не уровня образования) руководящих кадров. То есть отсутствие правил и норм в политической и государственной деятельности привело к нарушению законов общественного развития, очередной утрате управленческой культуры. Первыми шагами преодоления политической аномии явится; по всей видимости, принятие законов о политических партиях и государственной службе.

Заключение

Советская номенклатура – это не сверхъестественное явление, некий, находящийся за пределами понимания, социальный феномен, а вполне объяснимый механизм производства и воспроизводства “руководящих кадров” – бюрократии. Особые, весьма специфические формы данный механизм приобретал не в силу только субъективных факторов, а, прежде всего, в силу исторической предопределенности и особенности влияния нулевой партийной системы, существовавшей в рамках тоталитарном политическом режима.
Чтобы понять механизм и порой причудливые формы современной демократической российской номенклатуры, надо опираться на знание ее национально-исторических корней и степень изменения внешнего фактора – политической системы,
За три года до своей смерти Петр 1 ввел “Табель о рангах”, таким образом, в 1722 г. впервые в России была заложена нормативная база существования российской бюрократии. Этим актом подводился итог наблюдений зарубежного опыта и собственных экспериментов, создавался гибкий и устойчивый механизм обеспечения страны профессиональным, открытым и контролируемым аппаратом управления. Императрица Екатерина 11, издав в 1785 г. сословные жалованные грамоты, завершила образование российских сословий, начатки которых кроются в самом возникновении древнерусского Московского государства. Российские сословия и российская бюрократия – это и есть исторические корни советской номенклатуры.
Особые условия слияния в одах руках партийных и административных функций, жесткая централизация власти и привнесение в естественные процессы жизни и деятельности номенклатуры требований абстрактно-идеологического порядка не раз приводили всю номенклатурную систему в состояние кризиса. Но только кризиса, а не краха. И хотя демократические преобразования в России привели к серьезным изменениям в структуре властвующей элиты, главное, – исчезли искусственные связи и отношения, которые обеспечивала единолично правящая партия, все-таки большинство российской бюрократии – это старые номенклатурные кадры. Старые номенклатурные кадры, успешно пережившие очередной кризис, с одной стороны, явились тем стабилизирующим фактором, который обеспечил устойчивый характер процессу перемен, а с другой, при отсутствии современной законодательной базы их чрезмерное влияние грозит превратиться в фильтр и тормоз политических изменений.
Касаясь этих проблем, Макс Вебер отметил, что бюрократы продолжает делать для победившей революции или для внешнего захватчика то же самое, что она делала для правительства, которое было до этого законным. Вопрос всегда заключается в том, кто именно господствует над существующей бюрократией.
Бюрократия является социально-историческим образованием, господство которого опирается на знание и применение законов и традиций, понимание функций и задач институтов и органов власти. Именно бюрократия неизменно представляет собой господствующую силу независимо от конкретной формы власти. Форма меняется, неизменными остаются позиции бюрократии.

Материал размещен 11 января 2006

(4.4 печатных листов в этом тексте)

Размещено: 01.01.2000
Автор: Нефедов В.Н.
Размер: 178.2 Kb
© Нефедов В.Н.

© Открытый текст (Нижегородское отделение Российского общества историков – архивистов)
Копирование материала – только с разрешения редакции